Ушел из жизни Михаил Жванецкий — писатель-сатирик, без которого невозможно представить российскую культуру последних десятилетий.
Михаил Жванецкий: «Вам помочь или не мешать?»
Я думал: ну сейчас все! В общем, они сказали, иди к лесу. Ну, пошел. Все-таки услышал сзади мотор, и они уехали. Машину вроде нашли. Но она в таком гараже где-то на Кавказе, мы ее оттуда не достанем. Но потом пришел кто-то в плаще. Снял плащ и вынул всю стоимость. Потом еще кто-то пришел. Поэтому где-то у меня так скопилось на две машины».
Впервые Жванецкий поделился неизвестными историями о страстной любви к женщинам, о рождении детей и встрече с женой Натальей и, конечно, о том, в каких муках создаются тексты. В фильме использованы уникальные семейные архивы.
Ой, бабоньки, напасть какая! За что ж на нас такое. Нам самим надеть нечего, а тут еще с ними делись. Духами, кремами. В волосатую грудь втирают.
Ноги бреют, страдальцы божьи. Мужчин воруют, отовсюду норовят. И ты ж смотри, билетов на голубой этот огонек, билетов не достать. Во всех театрах бывшей столицы слабым мужским телом крепкое женское потеснили, и спрос есть. Потому что правильно, зачем мужикам эти хлопоты? Дети, подарки, колготки, роддома? Оно ж никогда не беременеет.
Само себе зарабатывает… На улице само отобьется, да на него никто и не полезет. А оно, кстати, на холоде в мужском, оно в тепле в женском. То есть выгодно со всех сторон. В гостиницу входи свободно. И все. И нет вопросов.
О причинах смерти Жванецкого Сташкевич не сообщил.
Ранее в октябре он рассказывал, что сатирик покинул сцену. Российский писатель-сатирик, сценарист и артист эстрады Лион Измайлов рассказал, что до 1978 года Жванецкого «ни разу не напечатали в литературной газете». И только в 1978-м году его стала показывать передача «Вокруг смеха», и он сразу стал известным и популярным на всю страну», — сказал Измайлов в интервью телеканалу RT. Цитаты из выступлений Михаила Жванецкого «Сколько нужно при капитализме денег, столько при социализме — знакомых».
Патриотизм — это чёткое, ясное, хорошо аргументированное объяснение того, что мы должны жить хуже других. Соседка принесла мне пятьсот рублей: - Муж отдаёт вам долг. Я не мог вспомнить, но взял. Когда я выходил, он крикнул мне с балкона.
Никому не поставить нас на колени! Мы лежали и будем лежать! Лучше промолчать и показаться дураком, нежели заговорить и не оставить на этот счет никаких сомнений. Что наша жизнь: не привыкнешь — подохнешь, не подохнешь — привыкнешь. Мыслить так трудно, поэтому большинство людей судит.
Михаил Жванецкий
В искрометных цитатах Жванецкого каждый узнает себя. Наш блог собрал лучшие цитаты Михаила Жванецкого, многие из которых стали крылатыми выражениями, афоризмами и, как сейчас бы сказали, «мемами». У короля сатиры — Михаила Жванецкого 5 детей от разных женщин и почти 30 лет брака с главной любовью. Цитаты Михаила Жванецкого из миниатюр-рассказов об отношениях между мужчинами и женщинами разлетаются цитатами и афоризмами. А люди, понимающие тонкий юмор Жванецкого, как правило обладают хорошим чувством юмора и глубиной мышления. Представляем вдумчивому читателю бизнес-блога Экзитерра лучшие цитаты и афоризмы Михаила Жванецкого. Жванецкий: цитаты в картинках Одна голова — хорошо, а с туловищем лучше. Я слишком быстро вожу машину, чтобы переживать из-за холестерина! Мало знать себе цену — надо еще пользоваться спросом. Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем!
Счастлив ли? В разное время на этот вопрос отвечал по-разному, но всегда — отрицательно.
Гораздо хуже, когда над тобой плачут Подумаешь, секреты... Чрез смерть пройдёшь и всё поймёшь, и всё узнаешь, и всё не страшно, и ты поймёшь и ахнешь — так все ж великие ушли.
Ну и ничего — живут! А смерть — что смерть? Так, просто перерыв!
В конце каждой улицы поставить турникеты. Да просто так. Глядят все, аж!.. Всплыл — тротил или тол, вся в проводах, никто и не знает, они же специалисты. Как она эту баржу догнала!.. Ну если пиджак от шеи на четыре метра отстает, и шейка как пестик в колоколе, как же ты аристократизм покажешь? Если штаны и пиджак надо непременно поддерживать. Или руку королеве целовать, или панталоны держать. И руку пока у нее надо тоже искать — она ж тоже пожрать норовит «Я слышала, у Рейгана неприятности» 1986 Я слышала, у Рейгана неприятности. Что ли он какие-то документы украл, а Кеннеди семью бросил, где-то пропал. И у Помпиду личную жизнь разбили — в стенгазете все описали. А Тэтчер — строгача от консерваторов… Нелегкая у них там жизнь. Государство и народ 1988 Только в государственных столовых, как нигде, тебя накормят. Ты моя жена. Я к тебе ничего не имею.
Бывает, что возраст приходит один". Умиляться можно, ездить - нет. В разное время на этот вопрос отвечал по-разному, но всегда отрицательно". Ты прощай!
МИХАИЛ ЖВАНЕЦКИЙ: украинцы смогли свалить зарвавшихся, охамевших, обнаглевших ворюг
Вместе с ней он прожил с 1990-го до своей смерти. Теперь вдова народного артиста России призналась, что ей было сложно смириться с его ограничениями. Однажды она даже решила порвать с ним отношения. Он стал мне доказывать, что я обязана сидеть дома. А я пыталась доказать, что мне надо еще что-то. Начало такого разговора привело к двухнедельному скандалу. Это не такой скандал, что ты орешь, ругаешься, нет, мы препирались всё это время.
Наверное, они попали туда, эти люди. Это же с фронта идет все. Михаил Козырев:Как Вы вернулись в Одессу? И вот про эту Старопортофранковскую улицу. Фекла Толстая: А какая этимология этого названия? Михаил Жванецкий: Это свободная экономическая зона — порто-франко. Это была граница свободной экономической зоны в городе Одессе. В старинном городе Одессе. А потом это уже перешло границы и исчезло. А улица осталась. Она была Комсомольская. Если бы Вы спросили у меня «А что это за Комсомольская улица, 133, квартира 16? А Старопортофранковская появилась уже после советской власти даже. Фекла Толстая: То есть Вы жили на Комсомольской? Фекла Толстая: Так, а что за улица Комсомольская? Михаил Жванецкий: Помню, она была заснеженная. Ну, летом так себе, было жарко. А так она была заснеженная. У нас было по одному коньку на одной ноге, вторая висела, конек был привязан щепками и веревками. Мы цеплялись за грузовики, за борта — и ехали. И катались так. Фекла Толстая: То есть такая ледяная была улица? Михаил Жванецкий: Она была укатана снегом. Фекла Толстая: Потому что не чистили снег? Просто понимаете, я чувствую, что даже мне надо объяснять, а еще более молодое поколение это себе, наверное, с трудом представляет. Михаил Жванецкий: Ну, конечно. Но, тем не менее, было очень дружно. В послевоенное время — очень дружно. Ну, во-первых, приехали все вооруженные. Мой брат приехал просто с пистолетом, Борис, красавец. Однажды кто-то прицепился к нам на улице, там много было безногих очень, они на дощечках на шарикоподшипниках. И вдруг он достал, и тот закричал, который на нас нападал: «Сумасшедший! Ну, это такие рассказы… И вас это все интересует? А нашим слушателям это интересно? Михаил Козырев:Я уверен. Фекла Толстая: Почему Вас смущает это? Почему Вам кажется, что это не интересно? Михаил Жванецкий: Мне как-то это скучно. Фекла Толстая: Почему? Михаил Жванецкий: Это трудно объяснить. Я не знаю. Не так давно был Вечер Высоцкого в театре Безрукова. И меня попросили рассказать о личных встречах. Ну, я рассказал, как мы ехали куда-то с Мариной Влади, как спустило колесо, а я стал накачивать, кто-то к нам подъехал еще… И зал заскучал. Там пели, там танцевали — зал не скучал. Меня попросили а я же говорю, я легко подвержен чужому влиянию , я вышел с этими воспоминаниями. У меня много воспоминаний, я рассказал этот случай, как мы попали в гости к заместителю министра морского флота, который им же квартиру дал, где они жили в Москве. Михаил Козырев:Высоцкому и Марине Влади? Михаил Жванецкий: Да-да. Я не помню, как эта улица называется. И зал заскучал. Кому это интересно? И я сейчас себе тоже представляю аудиторию на радио. Фекла Толстая: Вы знаете, мне кажется, что не Вам скучно, а Вам за аудиторию скучно. Михаил Жванецкий: Нет, мне скучновато. Фекла Толстая: Тогда я вот что спрошу. Скажите, пожалуйста, раз уж мы обсуждаем, насколько скучно или не скучно детство. Есть такое общее мнение, что счастливая пора — детство. Самая счастливая пора. Мне не кажется, что это аксиома, которая для всех людей одинакова. Вот Вы со скукой вспоминаете время своего детства. Михаил Жванецкий: Ничего не было в моем детстве интересного, потому что я воспитывался в госпитале, я сидел за столом с ранеными, ели мы котлету то ли с лапшой, то ли с гречневой кашей. Вот это я помню. Фекла Толстая: У Вас было ощущение в детстве, что скучновато жить? Михаил Жванецкий: Скучновато — нет, но никакого счастья я не ощущал. Михаил Козырев:Ну а девушки и влюбленности? Это же радует. Свет в окошке пытаюсь найти. Михаил Жванецкий: Мишечка, я очень уважаю этот Ваш вопрос, но мы уехали оттуда в 1945 году, из Ташкента. Значит, мне 11 лет. Судя по тому, что я был подвержен чужому влиянию, женщин там еще не было, и девушек не было, но мы прилетели когда в Москву, я увидел там самое главное. Я увидел там не парад Победы, я увидел там праздник Победы. Наконец-то война закончилась — это было естественное состояние. Закончилось, перестали убивать — это было главное, а не победа. Но в толпе говорили «Слава Богу, кончилась война! Фекла Толстая: А вот эта толпа — это где? Где Вы оказались с родителями? Михаил Жванецкий: Это Красная площадь. Это было 9 мая, когда была подписана капитуляция. Михаил Козырев:Очень разная, мне кажется, разница в интонации. Важнее не то, кто у кого выиграл, важнее то, что наступать перестали, перестали гибнуть люди. Михаил Жванецкий: Да! Перестали гибнуть люди, перестали приносить похоронки, потянулись эшелоны с трофеями. Нам, мальчишкам — мы уже были в Котовске тогда — выбрасывали записные книжки какие-то. Мы просили тетрадки немецкие — выбрасывали тетрадки, записные книжки с замочками. Это все трофеи. Солдаты сидели, свесив ноги, и вот нам выбрасывали прямо из эшелонов, это были товарные поезда. Я не видел таких ценных трофеев. Потом оказалось, что мой брат Борис женился на дочери коменданта, еврея, который комендантом был после оккупации маленького немецкого городка. Я увидел шикарную мебель, увидел впервые вот эти стенки, вот эту мебель, которая потом пошла у нас. Она была такая полукруглая. И приемник, и «Голос Америки» еще не заглушаемый. Это все я увидел там. Это 1945-46 годы. Фекла Толстая: То есть сразу он стал комендантом, и сразу же потянулись стенки? Михаил Жванецкий: Конечно, когда же он будет брать? Через 5 лет? Это было в порядке вещей, это наши трофеи. Михаил Козырев:Вы упомянули телефон. А вспомните о звуке радио Вашего детства и юности. Радио же изначально были вот этими черными тарелками на стене, а потом появились приемники. Михаил Жванецкий: Я помню хорошо эти приемники. У нас был «ВЭФ», появился где-то с 1951-52 года, рижский. А вот этот репродуктор — это были уличные. Наверное, был у тетки, когда мы были в Москве. Кажется, одна программа. Михаил Козырев:А музыка звучала в Вашем детстве? Пел кто-нибудь дома? Михаил Жванецкий: Нет. Фекла Толстая: Или патефон заводили? Михаил Жванецкий: Патефон был, у меня пластинок до сих пор очень много. Но это были не патефонные пластинки, уже такие, на 48 оборотов. Михаил Козырев:Дворик Ваш одесский вспомните, пожалуйста. Кто соседями был? Как вообще Ваш день проходил? Михаил Жванецкий: В криках, скандалах. Михаил Козырев:Одесса же тоже отдельный мир? Михаил Жванецкий: Одесса - да, отдельный мир. Но я, думаю, больше ее описывал, а когда описываешь, всегда больше сочиняешь. Там еще были люди во дворе, которые, допустим, как мне кажется, сотрудничали с оккупацией. Ведь город пережил оккупацию. Тот, кто скрывался, скрывался в катакомбах, но не много. Там был этот знаменитый певец — я не помню его фамилию — «Танго» он пел. Первые исполнения «Танго». Но он очень знаменитый в нашей стране был. Где та граница: сотрудничали или не сотрудничали, просто жить оставались в городе или где-то сотрудничали? Михаил Жванецкий: Очень просто. Доносили немецкому командованию, что вот здесь жили евреи. Или живут. Квартира освобождалась, и эти въезжали в их квартиру. Это очень просто делалось. Фекла Толстая: То есть это было известно про каких-то людей после войны уже? Михаил Жванецкий: Ну, я не буду сейчас говорить, это, наверное, запрещено, может, кто-то живет там. Фекла Толстая: Нет, я не прошу фамилии. Но Вы продолжали с ними жить и соседствовать, зная о том, что произошло? Михаил Жванецкий: Мне кажется, что мы подозревали, но уже не говорили с ними на эти темы. Михаил Козырев:Это было табу? Дворничиха там, там же закрывался двор примерно в 12, ты должен был стучать, отдавать ей рубль и проходить. Михаил Козырев:Это было ночью, после полуночи? Фекла Толстая: Это как-то очень похоже на то, что если ты в Москве пропустил в час ночи метро, ты попадаешь на такси: поздно — платишь. А если вспоминать Вашу школу, насколько приятные или неприятные воспоминания об этой институции? Чему вообще там было посвящено время? Михаил Жванецкий: Фекла, Вас там не было. То есть образование было без вас: без женщин, без девушек. Поэтому мы воспитывались в мечтах. Действительности не было — только мечты. Но там был парк Ильича, поэтому когда лето начиналось, можно было там встретить каких-то…Допустим, там много сбегали из колхозов. Деревенские девушки: они были красного цвета, в пупырышках — это я помню. Вот не так, как сейчас, кожа не гладкая. Они сидели на скамейке почему-то. Одна вот сидела, и помню, человек 5-6 из нашего класса просто окружили ее. А они были очень чистые. И она говорила: «Ой, хлопцы, ну что же вы? Они были без паспортов, пытались удрать из колхоза, из деревни. Не знаю, куда они потом исчезали. Михаил Козырев:То есть они уезжали в поисках лучшей жизни в город? Михаил Козырев:А первая встреча с девочками из этой Женской гимназии? У меня мама училась тоже в женской отдельной школе, она помнит какие-то вечера, когда мальчики приходили к девочками и танцевали в актовом зале. Девочки приходили к мальчикам под надзором воспитателей и учителей. Вот что-то такое практиковалось? Михаил Жванецкий: Нет, это был 1945 год, 1946-47-ой. Женщин мы видели…Это была преподавательница математики, которая брала деньги, жарила рыбу и объясняла нам что-то у себя дома — это были платные уроки. Но это у тех, кому давалась математика. Мне математика не удавалась, я, помню, был у нее, она жарила рыбу и что-то мне объясняла. А, в основном, у на был прекрасный преподаватель русского языка и литературы, который нам заменял очень многое. У нас все преподаватели были бывшие командиры. Но единственное, что там было. Однажды мы в школе что-то сделали. Нам дали контрольную работу, диктант и еще что-то в один день по разным предметам. Мы отказались. И всем классом слиняли в парк Ильича, где вот бывали иногда девушки в пупырышках. И на следующий день оказалось, что мы все исключены из школы, потому что это был день Рождения Сталина, причем ему было как раз 70 лет, по-моему. Михаил Козырев:То есть Ваш отказ писать контрольную был расценен как политический… Михаил Жванецкий: Писать 3 или 4 контрольные — ну как мы можем? Мы всегда писали одну контрольную в день. И вот мы отказались, ушли и на следующий день все исключены. Но все-таки насколько еще было свежее, что преподаватели вот эти командиры написали в НКВД, сказали: «Давайте не предавать огласке. Вы их исключили — очень хорошо, через какое-то время снова примете». Фекла Толстая: А Ваш отец как-то отреагировал на эту ситуацию? Михаил Жванецкий: Он не знал. Потому что отец меня довольно часто обхаживал ремнем, у него такое было воспитание. Он однажды увидел, как я курю. А что я курил? Чай какой-то. Это 1945 год. Он снял с меня штаны и сказал: «А вот курить ты не будешь! Вот такая фраза. И крепко избил ремнем. Ну, по заднице отлупил. И я не мог купаться даже какое-то время, потому что синяки были, а мы купались без трусов. Но это «А вот курить ты не будешь! И, действительно, я в воспоминаниях написал эту фразу о нем, потому что она была очень точная. И я не курю до сих пор и ни разу не затягивался. Фекла Толстая: Интересно. Сейчас, конечно, когда мы говорим «Отец ремнем как следует меня обхаживал», тут же думаешь о том, что сейчас это абсолютно невозможно, не принято. Михаил Козырев:А мне кажется, ты заблуждаешься. Мы судим сейчас по своему окружению, а в стране детей бьют и порют — в общем, в целом. Фекла Толстая: Но общее представление о том, что это абсолютно нормально — оно изменилось. Михаил Жванецкий: Оно изменилось, конечно. Я думаю, что общего представления уже нет. Но мой отец, видимо, получил такое воспитание. Он был из далекого дореволюционного времени, видимо, его тоже родители лупили. Это не называлось «поднять руку на ребенка», нет. Фекла Толстая: И Вам тогда это казалось тоже нормальным? Михаил Жванецкий: Да, потому что пока он снимал ремень — у него был военные ремень — я наблюдал всю эту сцену. Лежать со спущенными штанами наблюдать эту сцену. Он не свирепо избил, конечно: это я другого выражения найти не могу. Но отхлестал. Такие санкции. Михаил Козырев:Часто такое случалось? Михаил Жванецкий: Нет, в жизни было раза 2-3. В институте я однажды тоже попался. В общем, какие-то такие были.
Так, просто перерыв! Жизнь, как рояль: клавиша белая, клавиша чёрная… крышка По жизни Михаилу Михайловичу не раз приходилось сталкиваться с глупостью, и это, он считал, было невероятно печальным зрелищем Лучше промолчать и показаться дураком, нежели заговорить и не оставить на этот счёт никаких сомнений Мудрость не всегда приходит с возрастом. Бывает, что возраст приходит один Если ты споришь с идиотом, то, вероятно, то же самое делает и он Сатирик часто советовал не забивать голову чепухой и стараться здраво распределять свои силы — как физические, так и эмоциональные Положительные эмоции — это эмоции, которые возникают, если на всё положить Если вам говорят, что вы многогранная личность, не обольщайтесь. Может быть, имеется в виду, что вы гад, сволочь и паразит одновременно.
А тот возьмет и включит произведения Жванецкого в репертуар театра. С Райкиным они вместе поставили программу «Светофор» с популярной миниатюрой «Авас», «Век техники» и «Дефицит». Их автором был Жванецкий. С 1980-х Жванецкий переехал в Москву и к концу 80-х стал худруком Московского театра миниатюры. По его произведениям были созданы спектакли «Птичий полет», «Политическое кабаре», «Искренне ваш», «Моя Одесса», «Престарелый сорванец» и др. Их исполняли Роман Карцев, Виктор Ильченко и др. Лучшие цитаты Михаила Жванецкого О жизни «Наша свобода — это то, что мы делаем, когда никто не видит. Стены лифтов, туалеты вокзалов, колеса чужих машин... Пессимист боится, что так оно и есть». Самое приятное аморально. Самое острое незаконно. Отсюда такая задумчивость в глазах каждого».
Умер Михаил Жванецкий. Вот 10 лучших видео с его миниатюрами
В возрасте 86 лет умер знаменитый писатель-сатирик Михаил Михайлович Жванецкий. Новость о смерти известного писателя-сатирика Михаила Жванецкого стала для все настоящим потрясением. Новость о смерти известного писателя-сатирика Михаила Жванецкого стала для все настоящим потрясением.
"А что смерть? Просто перерыв". Правила жизни Жванецкого, которым он оставался верен до конца
И с каждым днем все крепче... Бывает, что возраст приходит один»; «В историю трудно войти, но легко вляпаться»; «Мыслить так трудно, поэтому большинство людей судит»; «Если вам долго не звонят родственники или друзья, значит, у них все хорошо»; «Порядочного человека можно легко узнать по тому, как неуклюже он делает подлости»; «Жизнь как рояль: клавиша белая, клавиша черная...
Вы знаете, простые вещи: еда, одежда, обувь, речь, свобода какая-то — это все сейчас [есть], и всего этого не было раньше. Поэтому очень легко». Во-вторых, чувствует. В-третьих, не дай бог шутить с дураком. В-четвертых, нет ничего более унизительного, чем ходить за женой и говорить: «Я пошутил». Я твердо говорю: сейчас по телевидению и радио хороших новостей нет. Только натужные, которые примерно, приблизительно рассчитывают быть хорошими. Хотя иногда какие-то хорошие новости образовываются сами.
Вот сельское хозяйство, которого не было никогда, которое мы всю жизнь пинали, потому что жили впроголодь, — сейчас оно вдруг появилось само. И появились какие-то сыры — кто-то кричит, что они поддельные, но ведь вкусные!
Михаил Жванецкий: «У меня не было на трамвай! Я ходил через мост, несколько километров, чтобы найти дешевле столовую какую-то. Райкин не платил ни копейки! Я подошел к жене Райкина и говорю: «Руфь Марковна, я уезжаю. Я не могу больше. У меня ни денег, ничего. Аркадий Исаакович говорит, что он от Министерства культуры израсходовал все деньги! Короче говоря, она с ним поговорила, и я получил пятьсот рублей.
Это огромные были деньги. Я сразу переехал в гостиницу «Астория»! Во время поездки сзади на меня навалились двое, на заднем сидении. Это был первый выезд.
А по-моему нет. Чтобы я увидел тебя на костылях, а ты меня одним глазом! Все великие давно уже умерли, да и мне что-то нездоровится.. Никогда не преувеличивайте глупость врагов и верность друзей… Помню, у меня в 43-м так ноги болели!.. Чтобы спасти тонущего, недостаточно протянуть руку — надо, чтобы он в ответ подал свою. Как жаль, что вы наконец-то уходите… Рожденный ползать — везде пролезет.
Встретили меня по одежке, проводили тоже плохо… Идея пришла в его голову и теперь упорно ищет мозг. Я бесконечно уважаю чудовищный выбор моего народа. У одних оба полушария защищены черепом, у других — штанами. Друзья познаются в беде, если конечно их удается при этом найти. Дул такой сильный ветер, что сигареты выворачивало вместе с зубами… У него не лицо, а объект для внутримышечных инъекций Удача улыбается смелым… А потом долго ржет над ними!!! Легкомыслие — это хорошее самочувствие на свой страх и риск Для мании величия не требуется величия, а вполне хватит мании. Добpо всегда побеждает зло, значит, кто победил, тот и добpый. Только в день рожденья узнаешь, сколько в мире ненужных вещей. Смех без причины — признак того, что вы или идиот, или хорошенькая девушка. Люди делятся на тех, на кого можно положиться и на тех, на кого нужно положить.
Костюм «Евы» ей очень идет, только ушить нужно кое-где. Некоторые выглядят храбрыми, потому что боятся убежать. Жизнь — как рояль: клавиша белая, клавиша черная… крышка.
Михаил Жванецкий. 10 лучших монологов — Video
В день рождения мастера редакция ProOren собрала любимые цитаты Михаила Жванецкого, и делится ими с вами. Умер Михаил Жванецкий Михаил Жванецкий, Новости, Смерть, Потеря, Невосполнимая утрата, Афоризм, Цитаты, Грусть, Печаль, Длиннопост, Негатив. Михаил Жванецкий был писателем-сатириком, автором книг и искрометных миниатюр, обладателем наград, престижных званий и просто талантливым одесситом. Смотрите видео на тему «жванецкий лучшее видео» в TikTok (тикток). всё в порядке, свои рассказы прочитают писатели-сатирики Михаил Жванецкий, Михаил Задорнов. «Если счастливый – значит, не конец»: 25 лучших афоризмов Михаила Жванецкого.
Михаил Жванецкий. 10 лучших монологов — Video
Сам Жванецкий говорил, что ни разу программу по телевизору не смотрел. Очень точный, очень точный вопрос. Конечно, все-таки за мозги. Они же не дуры. Мозгами можно торговать до глубокой старости. Женщины — люди практичные. Главными темами шуток Жванецкого были женщины, США, политика и, конечно, он сам. Они выдали паспорт не тому человеку.
Михаил Жванецкий: В криках, скандалах. Михаил Козырев:Одесса же тоже отдельный мир? Михаил Жванецкий: Одесса - да, отдельный мир.
Но я, думаю, больше ее описывал, а когда описываешь, всегда больше сочиняешь. Там еще были люди во дворе, которые, допустим, как мне кажется, сотрудничали с оккупацией. Ведь город пережил оккупацию. Тот, кто скрывался, скрывался в катакомбах, но не много. Там был этот знаменитый певец — я не помню его фамилию — «Танго» он пел. Первые исполнения «Танго». Но он очень знаменитый в нашей стране был. Где та граница: сотрудничали или не сотрудничали, просто жить оставались в городе или где-то сотрудничали? Михаил Жванецкий: Очень просто. Доносили немецкому командованию, что вот здесь жили евреи.
Или живут. Квартира освобождалась, и эти въезжали в их квартиру. Это очень просто делалось. Фекла Толстая: То есть это было известно про каких-то людей после войны уже? Михаил Жванецкий: Ну, я не буду сейчас говорить, это, наверное, запрещено, может, кто-то живет там. Фекла Толстая: Нет, я не прошу фамилии. Но Вы продолжали с ними жить и соседствовать, зная о том, что произошло? Михаил Жванецкий: Мне кажется, что мы подозревали, но уже не говорили с ними на эти темы. Михаил Козырев:Это было табу? Дворничиха там, там же закрывался двор примерно в 12, ты должен был стучать, отдавать ей рубль и проходить.
Михаил Козырев:Это было ночью, после полуночи? Фекла Толстая: Это как-то очень похоже на то, что если ты в Москве пропустил в час ночи метро, ты попадаешь на такси: поздно — платишь. А если вспоминать Вашу школу, насколько приятные или неприятные воспоминания об этой институции? Чему вообще там было посвящено время? Михаил Жванецкий: Фекла, Вас там не было. То есть образование было без вас: без женщин, без девушек. Поэтому мы воспитывались в мечтах. Действительности не было — только мечты. Но там был парк Ильича, поэтому когда лето начиналось, можно было там встретить каких-то…Допустим, там много сбегали из колхозов. Деревенские девушки: они были красного цвета, в пупырышках — это я помню.
Вот не так, как сейчас, кожа не гладкая. Они сидели на скамейке почему-то. Одна вот сидела, и помню, человек 5-6 из нашего класса просто окружили ее. А они были очень чистые. И она говорила: «Ой, хлопцы, ну что же вы? Они были без паспортов, пытались удрать из колхоза, из деревни. Не знаю, куда они потом исчезали. Михаил Козырев:То есть они уезжали в поисках лучшей жизни в город? Михаил Козырев:А первая встреча с девочками из этой Женской гимназии? У меня мама училась тоже в женской отдельной школе, она помнит какие-то вечера, когда мальчики приходили к девочками и танцевали в актовом зале.
Девочки приходили к мальчикам под надзором воспитателей и учителей. Вот что-то такое практиковалось? Михаил Жванецкий: Нет, это был 1945 год, 1946-47-ой. Женщин мы видели…Это была преподавательница математики, которая брала деньги, жарила рыбу и объясняла нам что-то у себя дома — это были платные уроки. Но это у тех, кому давалась математика. Мне математика не удавалась, я, помню, был у нее, она жарила рыбу и что-то мне объясняла. А, в основном, у на был прекрасный преподаватель русского языка и литературы, который нам заменял очень многое. У нас все преподаватели были бывшие командиры. Но единственное, что там было. Однажды мы в школе что-то сделали.
Нам дали контрольную работу, диктант и еще что-то в один день по разным предметам. Мы отказались. И всем классом слиняли в парк Ильича, где вот бывали иногда девушки в пупырышках. И на следующий день оказалось, что мы все исключены из школы, потому что это был день Рождения Сталина, причем ему было как раз 70 лет, по-моему. Михаил Козырев:То есть Ваш отказ писать контрольную был расценен как политический… Михаил Жванецкий: Писать 3 или 4 контрольные — ну как мы можем? Мы всегда писали одну контрольную в день. И вот мы отказались, ушли и на следующий день все исключены. Но все-таки насколько еще было свежее, что преподаватели вот эти командиры написали в НКВД, сказали: «Давайте не предавать огласке. Вы их исключили — очень хорошо, через какое-то время снова примете». Фекла Толстая: А Ваш отец как-то отреагировал на эту ситуацию?
Михаил Жванецкий: Он не знал. Потому что отец меня довольно часто обхаживал ремнем, у него такое было воспитание. Он однажды увидел, как я курю. А что я курил? Чай какой-то. Это 1945 год. Он снял с меня штаны и сказал: «А вот курить ты не будешь! Вот такая фраза. И крепко избил ремнем. Ну, по заднице отлупил.
И я не мог купаться даже какое-то время, потому что синяки были, а мы купались без трусов. Но это «А вот курить ты не будешь! И, действительно, я в воспоминаниях написал эту фразу о нем, потому что она была очень точная. И я не курю до сих пор и ни разу не затягивался. Фекла Толстая: Интересно. Сейчас, конечно, когда мы говорим «Отец ремнем как следует меня обхаживал», тут же думаешь о том, что сейчас это абсолютно невозможно, не принято. Михаил Козырев:А мне кажется, ты заблуждаешься. Мы судим сейчас по своему окружению, а в стране детей бьют и порют — в общем, в целом. Фекла Толстая: Но общее представление о том, что это абсолютно нормально — оно изменилось. Михаил Жванецкий: Оно изменилось, конечно.
Я думаю, что общего представления уже нет. Но мой отец, видимо, получил такое воспитание. Он был из далекого дореволюционного времени, видимо, его тоже родители лупили. Это не называлось «поднять руку на ребенка», нет. Фекла Толстая: И Вам тогда это казалось тоже нормальным? Михаил Жванецкий: Да, потому что пока он снимал ремень — у него был военные ремень — я наблюдал всю эту сцену. Лежать со спущенными штанами наблюдать эту сцену. Он не свирепо избил, конечно: это я другого выражения найти не могу. Но отхлестал. Такие санкции.
Михаил Козырев:Часто такое случалось? Михаил Жванецкий: Нет, в жизни было раза 2-3. В институте я однажды тоже попался. В общем, какие-то такие были. Михаил Козырев:В какой-то момент я прочитал у Вас фразу, что Ваша мама очень хорошо знала, что такое хорошо и что такое плохо. Что Вы имели ввиду? Михаил Жванецкий: Я имел ввиду… Вот иди знай, что я имел ввиду, когда это писал. Михаил Козырев:Значит ли это, что у нее была такая, очень четкая система координат, которую она Вам привила? Вот это можно, а это - нельзя. Михаил Жванецкий: Миша, это было так.
Потому что откуда-то у меня появилось это врожденное, это то, что сверху идет. Под названием совесть. Видимо, потом это переходит в порядочность. Ты уже не считаешь, что это совесть. Просто вот эта порядочность на основе морали какой-то, может быть, и религиозной. Ты это понимаешь. И я недавно написал: «Не так страшно украсть деньги у мамы, как наблюдать, как она их ищет». Вот это — страшно. Ощущение, что мама… Там вот у нас дядя Боря, который пришел с фронта, еще какие-то родственники. Я говорю: «Ну, он уже плохо соображает».
Она говорит: «Он свой, он наш, он — родственник». У нее какие-то были очень устойчивые: вот это наш дядя, это наш тот. Я уж потом стал понимать, что близкие люди — не значит родственники. А в начале она мне внушала какие-то такие вещи. Но, тем не менее, она мне говорила: «Надо помогать! Вот ты видишь, тетка больна — надо помогать». И я видел, как они с соседями переносили друг другу печенье во дворе: кто-то спек что-нибудь, и поднимается там кто-то со двора. Сначала рука с этим печеньем, потом печенье. И: «Ой, Лариса Яковлевна, угостите Мишу». Вот так вот относились соседи.
Михаил Козырев:Михаил Михайлович пришел к нам сегодня с написанными советами, которые он адресует своему сыну. Поэтому он любезно согласился еще сейчас их прочитать. Михаил Жванецкий: Конечно. Я хочу обратиться к радиослушателям и сказать, что я могу, конечно, вспоминать свое детство. Но, мне кажется, что я пытаюсь посоветовать своему сыну: «Готовься к молодости, Митя! В 25 лет я тебя в последний раз накормлю - и лети, не забывай. Не забывай, кого ты должен кормить: папа, маму, кота Мориса, собаку Дашу и всех-всех, кого ты видишь за этим столом, и особенно тех, кто придет в гости. Вперед, Митя, быстро, но не торопливо — мы за тобой. Кто-то уже не может быстро, не забывай! Из детей получаются писатели, художники, даже ученые, а вот взрослые получаются из тех, кто попроще.
Давай учись! Конечно, Митенька, русский язык надо изучать. По-английски ты заговоришь сам. Все инструкции на всех приборах, все надписи по-английски. Хочешь — не знай английского, это уж точно твое дело. Но как же ты его включишь? Куда воткнешь? К чему приложишь? Что ты проглотишь? На что нажмешь?
И куда тебя ударит? Английский знать ты будешь, а русский надо изучать, сынок. Не завидуй англичанам — они не знают других языков». Нашему таланту в USA очень трудно. Вот троечник устроится быстро, двоечник — еще быстрее. Талант очень небыстр». Вот это мне нравится: «Когда человеку нечего сказать, хорошо видна его внешность. Поэтому мы так обращаем внимание на красоту». В России брехунов не держат даже в толпе алкашей. Какой смысл в его пьянстве, этого брехуна?
Наш алкаш — человек искренний, революционный и образованный. Брехун не может ответить на его вопросы: он путается. И в трезвом виде брехуна трудно слушать, а алкашу надо выговориться. Для чего он пошел в алкаши? Чтобы выговориться. Ему слушатель нужен, а брехуна слушать не могут физически. Какой тогда смысл в жизни брехуна? Он говорит и говорит, остается один, допивает чужой стакан и, жестикулируя, уходит. Хотя идти ему некуда». На каком расстоянии у тебя друг, враг: близкий, но глупый, далекий, но умный.
Близость измеряется не родственностью, а расстоянием между людьми. Кого ты держишь на расстоянии вытянутой руки, кого-то — телефонного звонка, кого-то — электронной почты. Это расстояние устанавливается сразу и не изменяется. Но неожиданно пропадают с отъездом этого человека или с приездом пропадают эти расстояния. Тем не менее, народу сейчас очень много: все, что было на краю, сейчас посередине. Тогда ты живешь правильно». Сынок, иди прямо и смотри прямо. Не занимай места в человеческих очередях, не перескакивай из очереди в очередь. Стой уже в одной: люди сами обратят внимание и переведут тебя. Всем нужен способный человек».
Фекла Толстая: Интересно, что мне всегда казалось, что воспоминаниями о своем детстве, о своих родителях люди всегда делятся с удовольствием. Вот для Вас это не так. Почему вспоминать мучительно? Михаил Жванецкий: Фекла, если бы я знал, почему. Наверное, я в таком времени. Вот когда я уже, допустим, стал работать в порту — это было гораздо более интересно. Я был самостоятельный, я помню, я знаю, что я говорил, чем занимался. А какое детство? У меня не было детсада… Фекла Толстая: Вот я хотела и про школу еще спросить. Вот вы себя ощущали таким, как все?
Михаил Жванецкий: Фекла, не обязательно, когда Вы хотели меня спросить, что я хотел на это ответить. Фекла Толстая: Я хочу понять. Вы замечательно написали Мите «Иди прямо, не перескакивай из очереди в очередь». Когда Вы осознали, что Ваша очередь — вот эта? И удавалось ли Вам не перескакивать? Михаил Жванецкий: Вот это хороший вопрос. Удавалось перескакивать, потому что я из морского человека стал вдруг артистом. Кто в таких случаях участвует в выборе? Девушки дают профессию мужчине, они говорят первыми. Она первая говорит: «У тебя вот это получается.
Ты знаешь, ты вот когда пытался меня заинтересовать, когда ты шел за мной следом, ты вместо того, чтобы «Девушка, Вы куда? Ты помнишь, как я остановилась? И ты что-то еще сказал. И я тебе тогда сказала». А ты говоришь: «Ну, я в морском институте». А она говорит: «Мне кажется, что у тебя получается то, как ты говоришь, когда ты хочешь заинтересовать». Я был уже в институте. Хотите, я Вас приглашу в компанию, и если Вы там запишете что-нибудь, как Вы ко мне обращались, Вы почитаете там. Или повторите эти слова». И так и было.
Эти люди — прежде всего, девушки — которые собирались, вначале просто между выпивкой говорили: «Ну да, смотри», и я приобрел название «Это Миша, который может почитать». И мы уже организовались: своя компания мужская, которая любила то, что я пишу, и мы приглашали новых девочек. И я как мог завоевывал себе внимание. Мое рождение как человека пишущего шло по пути завоевания внимания девушки идущей. Я сзади становился человеком пишущим. Фекла Толстая: А порт какое имел отношение? Вот Вы прекрасно объяснили, почему из врачей получаются писатели: сами персонажи приходят. Но порт же тоже Вам давал большое количество персонажей? Михаил Жванецкий: Да, но порт — это я уже взрослый был, мне было 23-24 года.
Любимые цитаты Жванецкого вспоминают и наши герои. Иван Ургант: «Сегодня раки — маленькие, но стоят три рубля, а вчера были большие, но по пять рублей, но они были вчера! Жванецкий сам рассказывает о Жванецком. Повторить его уникальную интонацию невозможно, поэтому главным ходом нашего фильма стало повествование от первого лица. Все знают образ Жванецкого на сцене, но мало кто представляет себе, какой он в жизни. Михаил Жванецкий откровенно рассказывает о том, как одесский мальчишка, сидящий в порту на углях в трюме, смог покорить большую сцену; о безденежных скитаниях, когда в кармане не было даже на трамвай, а Аркадий Райкин щедро хвалил, но не платил. Михаил Жванецкий: «У меня не было на трамвай! Я ходил через мост, несколько километров, чтобы найти дешевле столовую какую-то. Райкин не платил ни копейки! Я подошел к жене Райкина и говорю: «Руфь Марковна, я уезжаю. Я не могу больше. У меня ни денег, ничего.
Будучи студентом увлекался самодеятельностью, пока его не заметил Аркадий Райкин. Удивительный дар Жванецкого — рассказывать о важнейших вещах с неизменным, очень интеллигентным, юмором. Сейчас такого уже не встретишь. Казалось, что он жил, творил, выступал легко и непринужденно. Оставаясь вне времени, эпох и поколений. Но смешить людей — великое искусство.
Цитаты Михаила Михайловича Жванецкого
В программах ЛТМ произведения Жванецкого также исполняли артисты разговорного жанра Виктор Ильченко и Роман Карцев — соратники Михаила Жванецкого со времен студенческих миниатюр в театре «Парнас-2». Михаил Жванецкий ©Владимир Песня РИА Новости. В память о сатирике редакция РИАМО собрала самые яркие цитаты из выступлений Жванецкого, многие из которых стали крылатыми. Михаил+Жванецкий - видео подборка. Смотрите видео на тему «Жванецкий Лучшее Видео» в TikTok.
Россия осталась без дежурного. За что мы полюбили Михаила Жванецкого — вспоминаем шутки и монологи
В 1956 году Михаил Жванецкий окончил ОИИМФ — Одесский институт инженеров морского флота по специальности «Инженер-механик подъёмно-транспортного оборудования портов». 10 лучших монологов 46 мин 35 с. Видео от 6 марта 2022 в хорошем качестве, без регистрации в бесплатном видеокаталоге ВКонтакте! в день трагической утраты мы вспоминаем лучшие афоризмы Жванецкого.