Сколько лет Гурченко и Басилашвили играли в «Вокзал для двоих»? Людмила Гурченко: Новости. Сколько лет было Гурченко на съемках фильма «Вокзал для двоих» В фильме «Вокзал для двоих» Гурченко сыграла роль Аллы, главной героини. Людмила Гурченко скончалась 30 марта 2011 г. в Москве на 76-м году жизни. Имя: Людмила Гурченко (Lyudmila Gurchenko) Дата рождения: 12 ноября 1935 г. Знак зодиака: Скорпион Возраст: 75 лет Дата смерти: 30 марта 2011 г. Место.
Людмила Гурченко - биография, новости, личная жизнь
Правда, позже актриса все же попыталась снова вернуть былые отношения, но Таривердиев, как ему ни было это больно и трудно, отказался. А впоследствии в одном из интервью композитор признался: «Это была не любовь, а болезнь! В 1953 году, после смерти вождя, режим в лагере немного смягчился: некоторых заключенных даже начали отпускать на побывку. Смелякову однажды тоже разрешили навестить своих товарищей Юлия Дунского и Валерия Фрида впоследствии знаменитых кинодраматургов , живших в поселении в соседнем селе. Но при этом строго предупредили: к утренней поверке нужно обязательно быть на зоне, иначе это будет считаться побегом. Поэтому час подъема они проспали, и более молодые Фрид и Дунский помогали Ярославу Васильевичу добраться до лагеря, тащили его, ослабевшего, чтобы он поспел в срок к утренней поверке», — писал Эльдар Рязанов в своей книге «Неподведенные итоги». Один из них — Олег Басилашвили. Кстати, Ипполита в картине «Ирония судьбы» должен был играть именно Басилашвили.
Но как раз в это время у артиста скоропостижно скончался отец, поэтому роль пришлось отдать Юрию Яковлеву. Зато Олег с успехом снялся в последующих картинах Рязанова — «Служебный роман» и «О бедном гусаре замолвите слово». Настолько успешно, что после премьеры последней Рязанов написал шуточную расписку, где брал на себя обязательства снимать Басилашвили во всех своих фильмах. Спустя время, уже вынашивая в уме сценарий «Вокзала для двоих», Эльдар Александрович в коридоре Мосфильма столкнулся с Басилашвили. У меня в кармане документ, что ты обязуешься снимать меня в каждой следующей ленте. Так что вызывай, я готов! Но ни одна из многочисленных претенденток ему не понравилась.
Тогда кто-то из ассистентов и порекомендовал режиссеру обратить внимание на Людмилу Гурченко. Рязанов долго сопротивлялся — еще после совместной работы на «Карнавальной ночи» у них с Гурченко сложились весьма прохладные отношения. Но время шло, а главной героини все не было. И вот однажды в конце 1980 года Рязанов с женой и Людмила Марковна случайно оказались за одним столиком в Доме актера.
Людмила Марковна очень гордилась тем, что не вступила ни в одну политическую и художественную организацию. Она единственная стала народной артисткой СССР, не имея партбилета. Даже после первого оглушительного успеха в кино Гурченко довольно долго была стеснена в средствах. Свое первое концертное платье, которое привез ей вернувшийся с войны отец, актрисе пришлось продать, чтобы расплатиться с долгами семьи. Впрочем, через несколько лет друзья подарили ей почти точную копию наряда. Людмила Марковна хранила его до самой смерти. Гурченко никогда не обижалась, если поклонники называли ее Люсей. Напротив, она гордилась тем, что даже став звездой, осталась своей для миллионов людей. Актриса обожала своих двух собак — Пепу и Гаврика. В последние годы жизни Гурченко даже брала их с собой на гастроли и съемки.
Вместе пара прожила только год. Со вторым мужем Борисом Андроникашвили, сценаристом и историком, сыном писателя Бориса Пильняка, артистка тоже прожила недолго, однако этот брак подарил ей дочь Марию. Третьим супругом артистки был актер Александр Фадеев, приемный сын знаменитого писателя, а четвертым — певец Иосиф Кобзон. С ним Гурченко рассталась спустя 3 года. Две звезды такого масштаба не смогли ужиться вместе. В скором времени после их расставания в прессе появились слухи о романе Гурченко с Владимиром Высоцким. Сама Людмила восхищалась музыкантом, однако больше как сторонний наблюдатель, чем как влюбленная женщина. Сплетни об этих отношениях Гурченко не комментировала. А вот вместе с музыкантом и аккомпаниатором Константином Купервейсом в гражданском браке Людмила Марковна прожила восемнадцать лет. У актрисы складывались сложные отношения с дочерью, Марией Королевой. До 3 лет ребенка растила бабушка с дедушкой, позволив тем самым Гурченко продолжить актерскую карьеру. Девочка тяжело восприняла воссоединение с матерью и даже хотела сбежать обратно к бабушке. Несмотря на череду отчимов, настоящая семья у мамы с дочкой никак не складывалась — Людмила Марковна была, в первую очередь, актрисой, Гурченко много времени проводила на съемках, могла надолго отправится на гастроли. В итоге в детстве Мария была очень часто предоставлена сама себе. Сама актриса, ее окружение и почитатели надеялись, что в конечном итоге Мария пойдет по стопам известной матери, но еще в молодости Маша показала, что они с Людмилой очень разные. Девушка не проявила склонности к музыке или к сцене, закончила медицинское училище, и, в отличие от ставшей образцом стиля и элегантности матери, носила удобную одежду и практически не пользовалась косметикой. Мария вышла замуж за простого человека и родила 2-х детей-погодок. Людмила Гурченко очень конфликтовала с зятем, из-за чего Мария сначала даже развелась с супругом, но потом опять сошлась. Внуков, названных в честь ее собственных родителей, актриса сильно любила, но даже они не могли окончательно примирить ее с дочерью и ее супругом. На внука и внучку артистка возлагала огромные надежды, видя в них продолжателей своих актерских начинаний. В 1998 году случилась трагедия. Скоропостижно умер Марк, внук актрисы. Юноша скончался в результате передозировки наркотиков. О болезни сына Мария знала и продолжительное время безуспешно боролась с его недугом. По слухам, Людмила Гурченко не пришла на похороны, но в действительности актриса была на прощании и очень скорбела, просто постаралась не очень привлекать внимание к своей персоне. Вскоре случилось обострение отношений между матерью и дочерью. Людмила Марковна в который раз вышла замуж. Шестым и последним мужем актрисы вплоть до ее смерти оставался продюсер Сергей Сенин. Новый супруг Гурченко не смог поладить ни с падчерицей, ни с тещей. В результате случился затяжной конфликт, который усугубился разделом имущества матери Людмилы Гурченко. Бабушка завещала свою квартиру Марии, минуя свою известную дочь. Актрисе это не пришлось по душе, и дело дошло до суда. Людмила на самом деле рассказывала, что влюблена в Аслана, но, скорее всего, имела ввиду сильные дружеские чувства и восхищение его творчеством. Ахмадов отмечает, что любовных отношений между ним и актрисой не было.
Гурченко не могла поверить, что получила большую, серьезную, драматическую роль, не очень понимала, что с ней делать. Когда увидела себя, загримированную, в зеркале, подумала, что ничего про эту женщину не знает. Но режиссер ей помогал хотя и дразнил песенками «Сама тощая, как гнида, но зато пальто из твида», доводя порой до слез. И у нее получилось. Вскоре уже никто не будет сомневаться, что «певичка» может одинаково здорово играть и в «Соломенной шляпке» с «Небесными ласточками», и в самых суровых драмах. Ну, а насчет «тощая» - Гурченко действительно всю жизнь старалась оставаться максимально стройной по легенде, талия у нее всегда оставалась 48 сантиметров, хотя цифра 68, озвученная в интервью ее костюмером, кажется больше похожей на правду. Урмас Отт в знаменитом интервью 1986 года спросил ее, придерживается ли она диет. Гурченко ответила: «Никогда! Я есть всегда хочу. И сейчас хочу». Гурченко он запомнился навсегда. В картине были танцы на льду. Актрисе врезался в память момент, когда она стояла на коньках в состоянии безмятежного блаженства: все прекрасно, она снимается в симпатичной картине, ей только что предложили отличные роли в нескольких других фильмах, «вот я и дождалась своего счастья»… Через десять минут начали снимать сцену, и не нее налетел клоун Олег Попов, игравший Медведя. Кость в ноге была размозжена на девятнадцать осколков. Впереди были месяцы в больнице и несколько многочасовых операций - ногу лишь чудом удалось спасти. Гурченко потеряла из-за этого роли, о которых мечтала например, в «Неоконченной пьесе для механического пианино» Никиты Михалкова , а когда вернулась в кино, была вынуждена сквозь слезы ходить перед камерой, не хромая: зритель не должен был замечать, как ей больно. Так было, например, в «Сибириаде» - хотя Андрей Кончаловский разрешил ей хромать, и она хромала на репетициях, полетела вприпрыжку, как только раздалась команда «Мотор! Сама она несколько пышно выражалась о себе: «Я кручусь в сценарии, задыхаюсь в роли до тех пор, пока не зашипит кислород правды и не забьется спокойно сердце». Зрители это чувствовали и отвечали ей взаимностью. Однажды ей пришло письмо из колонии: «Людочка! На шейке у вас фуфло, а вот в ушках вещица стоящая, верьте, я в этом разбираюсь. За это и получил свое. Короче, я в этом профи.
Любовь, ирония и Гурченко. Как Эльдар Рязанов делал «Вокзал для двоих»
А к концу картины это был родной человек», — делилась Людмила Марковна. Кстати, финальная сцена снималась совсем сложно: Гурченко и Басилашвили бежали по снегу, а оператор с камерой сидел в санях, которые тащили пять человек, включая режиссера картины Эльдара Рязанова. Около месяца он прожил в колонии для несовершеннолетних в Икше, где снимались тюремные сцены. К слову, заключенные долго не принимали артиста и всячески строили ему козни, даже пытались побить. К счастью, всё обошлось.
На момент съемок фильма, которые проходили в 1982 году, актрисе было 47 лет. Она смогла великолепно воплотить образ Галы, молодой женщины, влюбленной в жизнь и своего партнера по фильму Александра Каллинина, которым тогда было 52 года. Роль Галы была одной из ключевых в карьере Людмилы Гурченко и принесла ей заслуженное признание как актрисе и режиссеру фильма.
Гурченко не утвердили на роль в «Гусарской балладе», поскольку режиссёр не представлял её скачущей на коне, а позднее он же не одобрил её пробы к фильму «Ирония судьбы, или с лёгким паром». Именно тогда Рязанов и Брагинский закончили сценарий «Вокзал для двоих», где возлюбленной пианиста Платона Рябинина должна была стать 18-летняя официантка. А я понял, что играть должна только Гурченко», — вспоминал режиссер в интервью Дмитрию Быкову. Людмила Гурченко. Режиссёр поставил задачей не раскрывать обаяние и красоту героини до момента, когда она признаётся герою Олега Басилашвили: «Мне...
Счастлив, если вокруг атмосфера острого юмора. Таким я открыла его через 26 лет. На съемках картины "Вокзал для двоих". Было ли у нас "на заре туманной юности" взаимопонимание? Не было. Было неприятие. Ему категорически не нравились мои штучки-дрючки. А мне категорически - его упрощенное, "несинкопированное" видение вещей. Я млела от чувственных джазовых гармоний. Ему нравились песенки под гитару: "Вагончик тронется, перрон останется". Хотя работали нормально, если не считать нескольких вспышек раздражения, которые я вызвала у режиссера своей манерностью. Работали без пылкой любви, что вполне нормально в отношениях режиссера и актера. Может, потому я никогда и не страдала, что не снималась у него. И думаю, это взаимно. Поработали и разошлись. А потом сами были удивлены, что "Карнавальная ночь" имела такой ошеломительный успех. В 1959 году в небольшой роли приняла участие в его фильме "По ту сторону радуги". В 1962 году вместе с Вячеславом Тихоновым "пробовались" в фильм "Гусарская баллада". Тихонов тогда только начинал свое прекрасное восхождение, а у меня было время... Но о нем речь впереди. Думаю, та проба была далеко не лучшая в моей жизни. В 1974 году вместе с Андреем Мироновым еще раз "пробовались" в фильм "Ирония судьбы". Но я как-то не почувствовала, что режиссер ищет новую лирическую интонацию. И на пробе "давила бодряка". Тоже обидно, что не снималась. Но все же проба в "Гусарской балладе" мне запомнилась крепко. А режиссер как бы вычеркнул меня из своей творческой жизни. Весна 1980 года, ВТО. Вечер в кругу артистов. Артисты в зале, артисты на сцене. Замечательное настроение. Маленький зал - битком. Сижу, тесно прижатая к чьей-то жаркой спине. Рядом очаровательная черноглазая с короткой стрижкой. Мне понравилось, как добро смотрит она на все вокруг. Кажется, я ее где-то видела. Может в кино? Да вроде нет. А, я ее видела на студии. Ну да, на студии "Мосфильм". Чья-то жаркая спина потеснила меня, человек развернулся ко мне лицом, и я сказала: "Ой, Эльдар Александрович, здравствуйте! Познакомься, это моя жена, Нина. Она осталась в горьком и несправедливом прошлом. А бывают встречи прекрасные! Я была еще вдалеке от режиссера, но шестым чувством постигла, что в его жизни что-то произошло. Что-то ранее дремавшее, но очень важное сильно всколыхнуло изнутри этого художника. И вот встреча. Как только я заговорила с той очаровательной женщиной на вечере в ВТО, я все поняла. Я почувствовала в ней покой и надежность.
Возраст и красота: когда Людмила Гурченко снялась в фильме Вокзал для двоих
Актриса оказалась не готова к съемке, путала текст, играла вяло, неуверенно. Это огорчило меня. Я считал, что ради такой роли надо выложиться до конца, подготовиться изо всех своих сил и возможностей. Подобная мобилизация подразумевалась сама собой.
Потом, уже много лет спустя, я узнал, что кинопроба совпала с трудным периодом жизни артистки и именно в эти дни ей было особенно тяжело. Но она, как человек гордый, не сказала мне об этом ни слова, а я расценил ее неудачу по-своему. Должно быть, я проявил тогда определенную нечуткость.
Я решил, что она оказалась актрисой лишь одной роли. И в глубине души поставил на ней крест. Судьба развела нас на долгий срок.
Следующая наша несостоявшаяся совместная работа — «Ирония судьбы». Здесь соединилось несколько фатальных факторов, в результате которых Гурченко так и не сыграла роль Нади Шевелевой, хотя, без сомнения, могла бы это сделать блистательно. К этому времени за ее спиной были прекрасные работы в фильмах «Старые стены», «Соломенная шляпка» и немало других.
Жребий свел Гурченко на кинопробе с Андреем Мироновым. И то, что она играла прежде в паре с Мироновым в «Соломенной шляпке», оказало в данной ситуации дурную услугу обоим исполнителям. Они, как давно и хорошо сыгранный эстрадный дуэт, понеслись в лихой комедийной манере, очень далекой от моих режиссерских намерений.
Перед камерой играли два комедийных «зубра», которые не могли соскочить с манеры и интонации «Соломенной шляпки». На экране действовали жизнерадостные и смешные персонажи, но «из другой оперы». Это был период, когда я сам прощался с условной комедийной легкостью, искал новую стилистику, другую интонацию.
Поэтому и отверг эту уверенную актерскую пару. Боялся, что они собьют меня с толку. Я еще сам только-только нащупывал что-то новое для себя, сам еще не был достаточно тверд.
Поработав над «Вокзалом для двоих» целый год с Гурченко, общаясь ежедневно, я хорошо изучил ее характер. Я знаю, что она стеснительна, застенчива, уязвима. Она много натерпелась в жизни и частенько ставит эдакий заслон между собой и человеком, которого не хочет пустить в свой внутренний мир.
В этих случаях она прибегает к маске, а так как артистка она превосходная, у нее это получается очень убедительно. Я же принял ее защитные приспособления за чистую монету, и это в очередной раз оттолкнуло меня. Сейчас я убежден, что если бы мы к тому времени были более близко знакомы, я разобрался бы в ее человеческих особенностях и смог бы отделить шелуху, наносное от тонкой душевной сущности.
Однако этого не случилось, и я своим отказом нанес актрисе еще одну, весьма глубокую психологическую рану. После этого, казалось, уже ничто не смогло бы нас сблизить. Наши пути разошлись.
Но жизнь — забавная штука, и она выделывает иной раз самые неожиданные фортели... Когда на творческих встречах Людмилу Гурченко спрашивали в записках: «Почему вы не снимаетесь в фильмах Рязанова? Как же так?
Публике Гурченко нравится, а Рязанову, видите ли, нет! Когда в прессе появились заметки о том, что мы снова работаем вместе, я тоже стал получать на встречах со зрителями записки такого рода: «Почему вы так долго не снимали в своих фильмах Гурченко, а теперь снимаете? На первую половину вопроса — почему не снимал — я уже ответил.
Постараюсь ответить на вторую — почему стал снимать. Наш обратный ход друг к другу сопровождался также цепью случайностей. Может быть, так распорядилась судьба.
Где-то в конце восьмидесятого года мы с Гурченко неожиданно друг для друга оказались за одним столиком на вечере «При свечах» в Доме актера. Моя жена и Людмила Марковна они были до этого незнакомы сидели рядом, плечом к плечу — в помещении было очень тесно. Они очень понравились друг другу и как-то сразу нашли общий язык.
Напряженности, которая могла бы возникнуть за нашим столиком, благодаря этому не произошло. Наоборот, говорились какие-то добрые, любезные слова, причем они были искренни. Незадолго до того вышла картина «Пять вечеров», где Людмила Марковна сыграла главную роль по самому высшему актерскому пилотажу.
Следующая встреча была, если так можно выразиться, односторонней. Я болел, отлеживался дома и в этот вечер устроился перед телевизором. Показывали премьеру передачи «Песни военных лет» в исполнении Людмилы Гурченко.
Я немного побаивался этого. Помнил телевизионный «Бенефис» Гурченко, где, с моей точки зрения, рядом с великолепными номерами были некоторые излишества, и опасался как бы не случилось подобного здесь. Песни войны — это песни моего детства и юности, я их знал все наизусть, они были драгоценным куском моей биографии как и многих других людей.
В их исполнении была невозможна даже малейшая бестактность. А когда пошла передача и в начале ее потекли хроникальные кадры войны, я подумал, что это — ошибка. Ведь соперничать артистке с документальным материалом невозможно, эти кадры обязательно усугубят любую неточность исполнительницы, проявят, подчеркнут, что то — настоящее, а это — нет.
Но ничего подобного не случилось! Актриса вложила в песни военных лет всю горечь своего «взрослого детства», проведенного в оккупированном фашистами Харькове. Это была очень личная передача, исполненная с тонкостью, ностальгией, душевной нежностью, с безупречным вкусом.
Во время исполнения этих песен Людмилой Марковной у меня то подступал комок к горлу; то появлялись на глазах слезы. Я испытал подлинное потрясение и был бесконечно благодарен актрисе. Разыскал ее телефон и позвонил.
Но она находилась в это время в Венгрии, и я обрушил на ее мужа взволнованный поток своей горячей признательности. А позже, в начале 1981 года, на телевидении задумали снять передачу о песнях и музыке в моих фильмах. Делать такую передачу без фрагментов из «Карнавальной ночи» и без участия Гурченко казалось обидным.
Но я не стал ей звонить сам, опасаясь нарваться на отказ, а попросил сделать это редактора передачи Тамару Якжину. Гурченко сразу же согласилась. Как будто не было обид, горечи, унижений.
Наступил день съемки. Мы не встречались заранее, не обсуждали, о чем будем толковать, не сговаривались ни о чем. Мы оба оказались перед телекамерами, а между нами пролегло больше двадцати лет отдаленности.
И вот начался разговор — мы оба нервничали, забыли о том, что нас снимают. Это было выяснение отношений перед стомиллионной аудиторией. Вернее, не совсем так.
Просто мы говорили друг другу то, что думали, откинув в сторону мелочное и несущественное. Этот эпизод, если только можно так назвать кусок нашей жизни, стал, как мне многие говорили, украшением передачи, но он сделал большее — окончательно сломал барьер, разделявший нас долгие годы. А дальше судьба продолжала свое дело — она свела нас вместе во время отпуска, и мы — моя жена, я и Гурченко — провели две недели в Пицунде.
За эти годы каждый из нас изменился, и, встретившись снова, мы как бы открывали друг друга. Во всяком случае, о своем новом открытии Гурченко я могу сказать с уверенностью. Она оказалась замечательным рассказчиком, наблюдательным, метким, язвительным, одновременно веселым и серьезным.
Я узнал о многом, что ей пришлось пережить. Жизнь не жалела ее, у нее были тяжелые длинные годы забвения и безработицы. Но об этом она написала сама.
Прочтите ее самобытную, искреннюю, исповедальную повесть «Мое взрослое детство» и книгу «Аплодисменты, аплодисменты», и вы убедитесь, что здесь открылось еще одно богатство ее поистине неисчерпаемой творческой натуры — литературный дар. Действительно, «если человек талантлив, он талантлив во всем». Я же могу говорить об этих годах только, как выражаются, «со своей колокольни»...
В «Карнавальной ночи» в роли Леночки Крыловой впервые раскрылись комедийность, легкость, пластичность актрисы, ее вокальное и танцевальное искусство. Гурченко, как мне кажется, прекрасно справилась с ролью молодежной заводилы, эдакого темпераментного чертенка в юбке, которая становится мягкой и женственной под влиянием любви. Она лихо сыграла, но это не было результатом накопленного мастерства, не являлось итогом осознанного построения роли.
Это была, скорее, стихия юности, рвущаяся наружу. Композитор, оператор, художники по гриму и костюму, режиссер, балетмейстер вводили ее в нужное русло, направляли, отсекали излишества, подсказывали, помогали. А дальше случилось неожиданное: мы — я и она, как говорят, «проснулись знаменитыми».
Причем проснулись порознь. Представьте, на двадцатилетнюю студентку, приехавшую в Москву из провинции, свалилась всесоюзная, поистине оглушительная слава. После «Карнавальной ночи» ее имя сразу стало известно всему народу.
Тысячи лестных писем. Заграничные поездки. Творческие встречи.
Ее рвут на части. А ей, повторяю, всего двадцать лет. В подобной ситуации очень трудно удержаться от того, чтобы не «закружилась головка».
Немедленно со всех киностудий полетело множество предложений. И, как водится, в основном приглашали играть более бледные копии героини «Карнавальной ночи». Силы воли, а может, и понимания, что надо отказываться от подобных ролей, не хватало.
В нем нет невероятных, исключительных ситуаций, перевертышей. Больше того, в основе фабулы нет никаких комедийных обстоятельств, никакой анекдотической путаницы. Отсутствуют также и чудачества характеров. Герои — нормальные люди, без каких бы то ни было забавных отклонений. То есть, по сути, мы уничтожили все предпосылки, из которых рождается произведение комедийного жанра. Мы поступили так не нарочно: на это толкал выбранный нами жизненный материал. Однако отказаться от преимуществ одного жанра, не введя достоинства других, было бы попросту глупо. И мы, не знаю уж, сознательно или интуитивно, ввели в нашу историю элементы детектива и, пожалуй, признаки хоть и не хочется употреблять этого слова мелодрамы.
Но несмотря на все это, сценарий писался устоявшимися комедиографами, которые видят мир в смешном свете, и поэтому в нем наряду с трагическими обстоятельствами существовали и юмор, и смешные частности, и сатирический слой, и комедийный взгляд на характеры. Если же определить жанр сценария «Вокзал для двоих» одним словом, то это, разумеется, трагикомедия. Но мы все-таки не сумели резко переключиться с привычной интонации в иную, и поэтому в сценарии не существовало стилевого единства. Он представлял собой мешанину из прежних наших симпатий и пристрастий с моими новыми интересами. Поначалу я это чувствовал весьма смутно. Сценарий вызывал у меня в ряде мест неудовлетворенность. Хотя он был принят и запущен в производство, я все время подумывал о том, что от него надо отказаться и не ставить. Но кое-что мне в нем определенно нравилось.
И я заставлял себя и своего соавтора неоднократно переписывать наше общее сочинение. Каждый раз после следующей переделки мне казалось, что вот теперь сценарий наконец-то получился, но, взяв с пишущей машинки очередную версию, я видел, что он по-прежнему несовершенен. И снова принимался мучить себя и соавтора, пытаясь довести до кондиции литературную основу будущего фильма. Сейчас, по окончании съемок, я ясно вижу, в чем заключались недостатки и просчеты. Но тогда я работал на ощупь, вслепую. Я же не знал, что пытаюсь открыть новую для себя страницу. Противоречие, заложенное в сценарии, проявилось в полную мощь, когда начались съемки. А начались они в силу того, что уходила зима, с эпизодов, которые обрамляют фильм и происходят в исправительно-трудовой колонии.
Мы снимали в настоящей колонии, где за колючей проволокой находились заключенные. Когда писались сцены жизни колонии, я не был знаком с бытом подобных заведений. Прежде чем описывать, мы интересовались подробностями и деталями у людей, которые прошли через эту страшную школу жизни. Но недаром говорят: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Когда я приехал в колонию и увидел этих наголо остриженных людей в черных ватниках и зимних шапках на «рыбьем» меху, я испытал ужас, почти физическое ощущение ожога. Я понимал, что это уголовники, преступники, люди, повинные в злодеяниях, но чувство горя, беды, сострадания, сердечной боли за них не покидало меня. Потом, когда начались съемки и мы ежедневно общались с заключенными, эти переживания притупились. Человек ко всему привыкает.
Но первое впечатление, когда просто оборвалось сердце, — чувство несчастья, обездоленности, скорби — легло в основу съемок эпизодов. Ощущение ожога всех нервных клеток легло и в изобразительный ряд. Каждый натурный кадр мы снимали на фоне северного яркого солнца, которое залепляло объектив кинокамеры, создавая впечатление холода, заброшенности, оторванности, надмирности. Многие кадры в интерьерах колонии мы снимали, направляя аппарат на сильные голые электрические лампочки, которые подчеркивали неуют, казенность, неустроенность. Нам хотелось заставить зрителя испытать хоть в какой-то мере те же горькие, трагические эмоции, которые пережили мы при встрече с этой печальной стороной жизни. Исполнитель роли Платона Олег Басилашвили, которого мы одели в подлинный костюм заключенного, сняв его с одного из узников, сказал мне: — Ты знаешь, я не могу ничего играть, находясь в этой среде. Что-то изображать рядом с теми, кто подлинно несчастен, кто отбывает наказание, — святотатство! И действительно, Басилашвили влился в массу заключенных и старался не выделяться из них, ни в чем не показать, что он артист, что он играет, то есть притворяется.
В первые же дни мы снимали и эпизод, как наши герои бегут в колонию, чтобы Платон не опоздал к утренней проверке. Ведь опоздание приравнивается к побегу, и заключенному прибавляют новый, дополнительный срок. Поэтому героями движет невероятное отчаяние. Съемки происходили в солнечные, морозные февральские дни, когда градусник показывал около тридцати. И здесь артистам пришлось не столько играть, сколько пробежать и пережить то, что предстояло пробежать и пережить их персонажам. Они спотыкались, падали, вставали, снова валились, ползли по снежной дороге, изнемогали от усталости по-настоящему. У Гурченко после этих съемок были вдрызг разбиты обе коленки. Актеры не щадили себя, передавая правду — правду чудовищной, непомерной усталости и правду высокого чувства, которое озарило Веру и Платона.
Столкновение с суровым жизненным материалом и определило во многом камертон нашей новой картины. Все написанное, сочиненное проверялось очень жестко соотношением с реальностью жизни, ведь съемки велись в подлинных интерьерах — на вокзале, рынке и т. И тут выяснилось, что немало реплик, словесных перепалок, фраз попросту фальшивы. Иной раз они сказаны, что называется, ради красного словца, в иных случаях являются репризами, призванными рассмешить, но не отражают при этом правду характеров, социально неточны. Такая неточность сценария наводила меня на грустные размышления. Жизнь, окружающая нас, ежечасно, ежесекундно меняется, двигается, преображается, и очень трудно двигаться в унисон эпохе, меняться вместе с ней естественно и органично. Ведь каждый из нас — продукт своего века. Каждый художник формируется под влиянием вкусов, взглядов, теорий своего времени, своей социальной и национальной среды.
И очень часто жизнь обгоняет, уходит вперед, делает зигзаги, а творец остается в плену прежних представлений и мыслей, не может трансформировать своих пристрастий, увлечений, помыслов и начинает тянуться в обозе. Негибкость, окостенелость, консерватизм превращают его в пассажира, отставшего от поезда жизни. Иные, понимая это, подделываются под моду, пытаются угадать поветрия в искусстве, стараются перестроиться, но тогда они изменяют своей натуре, насилуют себя, становятся неискренними. Этого противоречия не удается избежать почти никому. И либо ты рискуешь стать эдаким реликтом для новых поколений, либо превращаешься в своеобразного приспособленца, который пытается обмануть время, изображая из себя не того, кем на самом деле является. Оба случая достаточно печальны. Процесс творческого старения и умирания идет постепенно, исподволь, порой незаметно для самого деятеля искусства. Творческая смерть не происходит в одно мгновение, ее не зарегистрируешь актом, как это делают доктора, когда пресекается человеческое существование.
Иной корифей даже и не подозревает о собственном небытии и продолжает вовсю писать или лицедействовать — рожать неживых детей. Этому самозаблуждению, поразительной слепоте, неумению оценить себя трезво способствуют произведения, созданные когда-то, помогает славное прошлое, которое, как шлейф, тянется за создателем и не дает ему возможности поставить точный диагноз самому себе. Об этом и еще о многом другом размышлял я, снимая «Вокзал для двоих». Сценарий, к сожалению, давал повод для таких раздумий. Сама фабула, сюжетный ход не противоречили жизненной правде. А диалоги, написанные в освоенной нами иронической манере, в привычной интонации, были местами и архаичны и неправдивы. Конечно, мы недостаточно знали социальную среду, в которую вторглись. Мы знали ее как бы по касательной, а не изнутри.
И в этом тоже причина приблизительности диалогов. Для преодоления этого недостатка, который я перед съемками инстинктивно чувствовал, но сформулировать четко еще не мог, я стал набирать актеров, которые были выходцами из нужных слоев общества. Участие Людмилы Гурченко в картине было необходимым еще и по этой причине. Ее происхождение, социальное окружение детства, доскональное знание провинциальной жизни, умение показать окраинную интонацию оказались неоценимы. Она в какой-то степени играла эту женщину окраины, но в какой-то степени и была ею. Провинциальная русская баба — часть ее богатой и сложной натуры. Каждая съемка начиналась с того, что выяснялось: артистам трудно произносить наш текст в том виде, как он написан. Диалог сцены-эпизода нужно корректировать, изменять, кое-что выбрасывать, что-то дописывать.
Брагинский не мог, к сожалению, бывать на съемках, и я с артистами переделывал диалоги без его участия. Хорошо, что в моем лице соединялись и режиссер и один из авторов сценария. И в результате при прежнем сюжете, при тех же образах, что выписаны в сценарии, персонажи говорят иной раз другие слова. Такое случается иногда в кинематографической практике, но в моем опыте — тем более с нашим собственным сценарием — подобное произошло впервые. В выборе исполнителей по социальному признаку было лишь одно исключение — Никита Михалков в роли железнодорожного проводника Андрея. В этом образе хотелось показать тип, который, как нам казалось, еще не получил в то время своего полновесного экранного воплощения. Андрей — жлоб, чувствующий себя хозяином жизни. Хваткий, напористый, энергичный, удачливый, не лишенный обаяния парень — таким мы видели этого героя.
Тип, думается, был угадан верно, но характер был лишь намечен. В наши дни эти крутые ребята стали президентами банков, генеральными директорами совместных предприятий, руководителями концернов, — одним словом, финансовыми воротилами. Авторская тенденция в изображении героя прочитывалась сразу, но не хватало этой роли конкретности. И здесь актерская одаренность Михалкова, его меткий глаз, понимание социальных корней своего, по сути, эпизодического персонажа сделали, как мне кажется, свое дело. Перед нами на экране — богатырь с железными очевидно, свои были выбиты в какой-то драке зубами. Самоуверенность так и прет из него. Он явно ничего не читал, да и зачем ему? Но вместе с тем про все знает, про все слышал, как говорят, нахватался.
Он излучает энергию, силу, чувство невероятной собственной полноценности. В его мозгу максимум полторы извилины, а ему больше и не надо. Он, думаю, даже не подозревает о том, что существуют сомнения, колебания, депрессия. Но он не лодырь, не тунеядец, он — труженик. Правда, в основном на ниве спекуляции. Ведь, с его точки зрения, только идиот не станет пользоваться выгодами своей подвижной профессии — тут купить подешевле, там продать подороже. Можно еще подвезти железнодорожного зайца, получив с него мзду.
Он сам не ожидал такого успеха, как не ожидала Людмила, что ее фотографии вскоре будут украшать главные советские журналы, а сама она станет главным «секс-символом» 50-х. Девушки худели, добиваясь такой же осиной талии 48 см и узких плеч, делали легкую химическую завивку, шили платья с пояском и пышной юбкой, подчеркивающей фигуру. Тонкой талии Людмилы Гурченко завидовали многие девушки Забвение «Карнавальная ночь», хотя и стала популярной, сделала Гурченко заложницей одного образа, а избавиться от этого и проявить уникальный драматический дар она смогла только через много лет. Гурченко не приглашали в серьезные проекты, полагая, что ее актерский талант ограничивается легкими «танцевальными» работами. Гурченко о «Карнавальной ночи» Нехватка денег вынудила актрису давать сторонние концерты, именуемые в актерской среде «халтурками». После выхода «разоблачительных» фельетонов «Чечётка налево» и «Досифеевские нравы», авторы которых раскритиковали Гурченко за этот способ заработка, а также после отказа актрисы сотрудничать с КГБ, актрису стали «травить» и она практически пропала с экранов. Нет, она продолжала сниматься, не было и года, чтобы на экраны не выходил фильм с ее участием. Но это были в основном проходные ленты, за исключением «Женитьбы Бальзаминова» и фильма о судьбах блокадников «Балтийское небо». И то, актриса не блистала на первых ролях, а довольствовалась эпизодами, правда, стабильно яркими и запоминающимися. Параллельно Гурченко искала себя на сцене театра «Театр-студия киноактера», «Современник», театр Госконцерта. Кадр из фильма «Женитьбы Бальзаминова» Вторая волна популярности Положение дел изменилось после выхода мелодрамы «Старые стены» 1974. Роль директора ткацкой фабрики Анны Смирновой, пытающейся определить свое место в жизни, вернула Гурченко на большие экраны и сделала одной из самых снимаемых актрис отечественного кинематографа. Хотя вначале Людмила Марковна отказывалась сниматься с Никулиным, полгода жизни в одном вагоне во время съемок сблизили их и сделали хорошими друзьями. Людмила Гурченко и Юрий Никулин «Двадцать дней без войны» В год выхода ленты «Двадцать лет без войны» зрители увидели ещё одну картину с участием Людмилы Марковны, музыкальный фильм «Мама», снятый советскими кинематографистами совместно с коллегами из Румынии и Франции. Картина стала любимой для нескольких поколений россиян, и главная заслуга в этом Гурченко, в глазах которой на протяжении всего фильма искрилась материнская нежность. Как и Маргарита Вязникова, актриса всю жизнь старалась быть верной себе, часто расплачиваясь за это женским одиночеством. Обладавшая необычной красотой Гурченко никогда не боялась показаться некрасивой, на глазах у зрителей, она словно сбрасывает с себя груз многолетнего одиночества, заставившего её забыть, что она женщина, и снова обретает надежду на счастье. Бенефис Людмилы Гурченко 1978 Вновь засиявшая звезда Гурченко в 1981 году одарила россиян ещё одним киношедевром. В трогательной и изящной драме «Любимая женщина механика Гаврилова» героиня Людмилы Марковны ждёт своего возлюбленного, героя Сергея Шакурова. Чуть уставшая и уже немолодая женщина в пронзительной истории Эльдара Рязанова потеряла выгодного жениха с дынями, проводника, роль которого исполнил Никита Михалков, но обрела любовь в лице интеллигентного заключённого Рябинина, которого сыграл Олег Басилашвили в драме «Вокзал для двоих». Как и у её героини, нестареющей красавицы, у Людмилы Марковны тоже было «средство Макропулоса» — неистовое желание жить и любовь и поклонение зрителей. Людмила Гурченко в фильме «Рецепт её молодости» Другой народной ролью Людмилы Марковны является роль экстравагантной разлучницы Раисы Захаровны в трагикомедии Владимира Меньшова «Любовь и голуби», в которой роль неверного Кузякина сыграл Александр Михайлов. Также в этом фильме снимались Сергей Юрский и Нина Дорошина. Как говорит режиссёр, на роль Раисы Захаровны он изначально утвердил Татьяну Доронину, но в ходе работы над фильмом изменил своё решение. Этот фильм критики называют одной из самых пронзительных работ великой Гурченко. Обращаясь к режиссёру, который, конечно, был бы рад открыть для себя её дар, она рассказывает о своей судьбе, о сыгранных ролях, и о тех, которые ей сыграть так и не довелось. Фрагмент Личная жизнь Людмилы Гурченко Людмила Марковна была замужем четыре раза, но это лишь официальные цифры, не учитывающие гражданских супругов и краткосрочные романы. Отношения своих родителей, Марка Гавриловича и Елены Александровны, она считала идеальными, основанными не только на любви, но и на уважении, однако такого мужчину, как отец, встретить не смогла. Кроме того, у актрисы был непростой характер. Ужиться с гордой женщиной, знающей себе цену и больше всего боявшейся стать зависимой от мужчины, было трудно. Первым мужем звезды стал в 1954 году Василий Ордынский, режиссёр картины «Сверстницы» и многосерийного фильма «Хождение по мукам». После развода, который состоялся в 1955 году, спустя всего год после свадьбы, актриса и режиссёр никогда не рассказывали о своих отношениях. Брак с ним продержался немного дольше, чем с режиссёром Ордынским, — около двух лет. Вскоре после рождения дочери Марии Людмила Марковна вновь осталась одна. Актёры познакомились в культовом ресторане ВТО и вскоре поженились. О третьем браке Гурченко и причинах снова последовавшего спустя два года развода ходило немало слухов. Дочь Людмилы Гурченко в детстве Александр был приёмным сыном писателя Александра Фадеева, он отличался вспыльчивым нравом и имел нездоровые пристрастия.
Пырьев поднял голову, увидел меня, поморщился, а потом лицо его заинтересованно подсобралось. Он сказал, чтобы я шла за ним. Привел меня в третий павильон, где происходили съёмки, подошел к главному оператору, и сказал, что вот актриса, только снимите её получше - и будет человек. Вот так я случайно попала в картину». После большого успеха Гурченко в «Карнавальной ночи» специально для неё был написан сценарий фильма «Девушка с гитарой» в расчете на её популярность, однако «Девушка с гитарой» не имела такого успеха, после чего за Гурченко закрепился «штамп» актрисы лёгкого, танцевального жанра. Материальное положение молодой актрисы было сложным, поэтому она была вынуждена зарабатывать, выступая с концертами на заводах, на шахтах, в поездках по стране, принимала предложения об участии в творческих встречах со зрителями, так называемых актёрских «халтурах». Это послужило формальным поводом для травли, и в советской прессе появились «разоблачительная статья» «Чечётка налево». Именно отказ на это предложение и стал настоящей причиной травли Людмилы Гурченко. По словам Гурченко, этот период забвения длился 10 лет, но роли у неё в это время всё-таки были, так как в фильмографии Гурченко нет перерывов более одного года: из 54 лет её кинокарьеры было всего двенадцать лет во второй половине 90-х и в 2000-е годы , когда она не снималась. В период с 1958 по 1973 Гурченко снялась в главных ролях в 9 фильмах: «Роман и Франческа», «Гулящая», «Укротительница велосипедов», «Рабочий посёлок», «Нет и да», «Белый взрыв», «Мой добрый папа», «Летние сны», «Табачный капитан». Эти киноленты не имели большого успеха. Сама Людмила Гурченко говорила об этом периоде своей жизни: «Я пережила много жестокостей. Жестокость есть в том, что в мой самый лучший период, когда расцвет человека, женщины, когда есть здоровье, и... Разве после этого что-то может быть страшней? В этот период жизни Людмила Гурченко пробует сниматься в новом для неё драматическом амплуа: «Балтийское небо» 1961 - фильм даже был представлен на Международном кинофестивале в Венеции, «Рабочий посёлок» 1966 , но роли в этих фильмах были скорее как исключение, в основном были эпизоды яркие, запоминающиеся, но эпизоды : «Женитьба Бальзаминова» 1964 , «Дорога на Рюбецаль» 1970 и «Корона Российской империи, или Снова неуловимые» 1971. В 1960-е и начале 1970-х годов Гурченко была малозаметна, даже продолжая регулярно сниматься. Так продолжалось до выхода в 1974 году фильма «Старые стены», в котором актриса сыграла главную роль - директора ткацкой фабрики. Людмила Гурченко постепенно стала одной из ведущих актрис советского кино. Но её продолжали приглашать сниматься преимущественно в музыкальных комедиях и фильмах-опереттах. Музыкальные фильмы с участием Гурченко выходили один за другим. Людмила Марковна с успехом играла и пела в «Табачном капитане» 1972 , «Соломенной шляпке» 1974 , «Небесных ласточках» 1976 и «Маме» 1976. Так совпало, что, дав согласие сниматься в музыкальном фильме «Мама», Гурченко получила предложение сыграть роль генеральши в фильме «Неоконченная пьеса для механического пианино», и ей пришлось отказать Никите Михалкову. Съёмки «Мамы» принесли ей не только творческую удачу, но и новые испытания. Закрытый перелом со смещением грозил инвалидностью - ногу собирали по кусочкам из 19 осколков. Сразу после сложнейшей операции Гурченко продолжила сниматься. Но вновь танцевать и ходить на шпильках актриса смогла только после многолетних тренировок и специальных физических упражнений. Помимо комедий регулярно выходили её телевизионные бенефисы и специальные музыкальные программы. Людмила Гурченко пыталась вырваться за рамки навязанного ей амплуа, она хотела играть драматические роли. И в конце концов добилась своего. В 1976 году её приглашают на главную роль в фильм «Двадцать дней без войны», в котором Гурченко сыграла одну из лучших своих драматических ролей.
ЛЮДМИЛА ГУРЧЕНКО И «ВОКЗАЛ ДЛЯ ДВОИХ»
При съемках фильма «Вокзал для двоих», который вышел на экраны в 1982 году, Людмила Гурченко была в возрасте 51 год. Сколько лет было Гурченко, когда снимали «Вокзал для двоих». Сегодня представить себе трогательную комедию «Вокзала для двоих» без Людмилы Гурченко и Олега Басилашвили просто невозможно. "Карнавальная ночь", "Любовь и голуби", "Вокзал для двоих" все образы народной артистки СССР перечислить невозможно. Биография советской актрисы Людмилы Марковны Гурченко: личная жизнь, отношения с мужьями, конфликты с дочерью, рождение внучков.
Личная жизнь
- Правда о съемках «Вокзала для двоих». Почему Басилашвили не стал целовать Гурченко | Femmie
- Сколько лет было Гурченко, когда снимали «Вокзал для двоих»
- Интересные факты
- Сообщить об опечатке
«Героине было 18»: как ради Людмилы Гурченко изменили сюжет «Вокзала для двоих»
Сколько лет гурченко в вокзале для двоих. Олег Басилашвили вокзал для двоих. ты еще молод, а играешь пенсионера – Самые лучшие и интересные новости по теме: Союз, актеры, возраст на развлекательном портале. лучшей актрисой года. биография, новости, личная жизнь. Первая же роль Людмилы Гурченко в кино принесла актрисе необыкновенную популярность. Сколько лет было Гурченко, когда сняла фильм "Вокзал для двоих"? При съемках фильма «Вокзал для двоих», который вышел на экраны в 1982 году, Людмила Гурченко была в возрасте 51 год. Родилась Людмила Гурченко 12 ноября 1935 года в Харькове, в творческой семье.
От военного детства к актерскому пантеону — биография Людмилы Гурченко
Но ни одна из многочисленных претенденток ему не понравилась. Тогда кто-то из ассистентов и порекомендовал режиссеру обратить внимание на Людмилу Гурченко. Рязанов долго сопротивлялся — еще после совместной работы на «Карнавальной ночи» у них с Гурченко сложились весьма прохладные отношения. Но время шло, а главной героини все не было. И вот однажды в конце 1980 года Рязанов с женой и Людмила Марковна случайно оказались за одним столиком в Доме актера. И, пообщавшись с актрисой весь вечер, режиссер, по его словам, открыл свою бывшую звезду заново. Тогда-то Рязанов и понял, что Гурченко идеально подходит на роль главной героини «Вокзала для двоих». Она в какой-то степени играла эту женщину окраины, но в какой-то степени и была ею. Провинциальная русская баба — часть ее богатой и сложной натуры», — писал Рязанов.
Однако этот факт совсем не смутил Рязанова и на первый съемочный день он запланировал снимать сцену в купе, в которой Платону и Вере нужно целоваться. К удивлению режиссера, Басилашвили это категорически не понравилось. Будучи по натуре замкнутым и немного стеснительным, Олег сказал, что не может вот так сходу целоваться с незнакомой ему женщиной. Когда же Рязанов стал настаивать, Басилашвили пригрозил вообще уйти из картины. Думал, что меня убрали, и кто-то будет другой играть, но через два дня последовал звонок из киногруппы»,— рассказывал Басилашвили. Оказывается, увидев смущение Басилашвили, актриса сама переписала проблемную сцену, убрав из нее злосчастный поцелуй. Этот день стал началом дружбы Людмилы Гурченко и Олега Басилашвили. По воспоминаниям оператора Вадима Алисова, в утро, когда предстояло снимать этот эпизод, стояла хмурая погода: как раз то, что надо, чтобы подчеркнуть трагизм ситуации и всей судьбы главного героя.
Но, когда группа выехала на съемку, неожиданно распогодилось и выглянуло яркое солнце. И настроение сцены получилось уже совсем другим — внушающим надежду и оптимистичным.
Людмила Гурченко выступала в дуэте со многими известными артистами. Людмила Марковна Гурченко умерла 30 марта 2011 года в возрасте 75 лет. Похоронена на Новодевичьем кладбище. Личная жизнь Людмила Гурченко шесть раз была замужем. Первый раз вышла замуж в 18 лет. Последний супруг, Сергей Сенин, был с актрисой до самой смерти. Отношения Гурченко с дочерью Марией вызывали немало кривотолков.
Желтая пресса не упускала возможности покопаться в грязном белье. Актрисе нельзя быть матерью. Все нужно отдавать или профессии, или детям.
Первым драматическим фильмом Людмилы Гурченко стала картина «Дорога правды» по сценарию Сергея Герасимова. А первый настоящий успех принесла все же картина музыкальная — комедия «Карнавальная ночь». Пригодились все грани таланта Людмилы Гурченко: драматический, вокальный, танцевальный — и необыкновенное обаяние молодой актрисы. Картина била рекорды проката. В кассах кинотеатров разобрали свыше 48 миллионов билетов.
Так, еще будучи студенткой, Гурченко стала звездой, а фильм — непременным атрибутом новогодних праздников. Какое счастье я испытала, когда в черном платье, с белой муфточкой пела «Песню о хорошем настроении»! Ведь именно об этом я мечтала в те голодные и страшные вечера в детстве, когда мы с тетей Валей в упоении, среди боа и вееров, мурлыкали мелодии из «Большого вальса»… «Карнавальная ночь» — это итог моей двадцатилетней жизни с родителями. И больше я такой не была. Потому что на следующий же день после выхода картины на экраны на меня обрушилась слава… От славы — к «кинорутине» Второго столь же громкого успеха, в расчете на который снималась еще одна музыкальная картина «Девушка с гитарой», не случилось. Людмила Гурченко на годы перешла в разряд актрис легкого жанра. Почти десятилетие Людмила Марковна хоть постоянно и снималась, в том числе и в главных ролях, но фильмы эти все больше проходили незамеченными в творческой биографии актрисы или запоминались лишь яркими музыкальными номерами, как в «Табачном капитане». Были и небольшие роли — в картине «Женитьба Бальзаминова», «Корона Российской империи», «Белый взрыв».
Разве после этого что-то может быть страшней? От музыкального амплуа — к драматическим образам Слишком яркий музыкально-комедийный талант все же не скрыл от глаз режиссеров талант драматический. Хотя не все предложения Людмиле Гурченко удалось принять.
Фильм был замечен, как и молодая актриса, рост известности которой начался с первой же ленты. Очень популярной Гурченко стала после появления на экранах новогодней комедии Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь». Людмила Гурченко в одно мгновенье стала всенародной любимицей и кумиром. Кинокартина побила все рекорды проката, на неё было продано практически 50 миллионов билетов. А песня «Пять минут» в исполнении главной героини Леночки Крыловой стала гимном Нового Года, и по сей день вся Россия на этот праздник рассуждает вместе с Леночкой много ли это, пять минут, или все-таки мало. За «Карнавальной ночью» вышел фильм «Девушка с гитарой», который был придуман специально для Гурченко и в котором артистка опять получила главную роль, очень похожую с предыдущей: тоже в легком, танцевальном жанре. Эта картина стала менее удачной, хотя по инерции и собрала полные кинозалы страны. Но успех этих 2-х кинолент имел и другую сторону медали: за Гурченко закрепилось амплуа некоторой легкости и беззаботности. Онлайн турнира Bellator в Японии Следующие события были темной полосой в киноактерской биографии Людмилы Гурченко. Из-за непростого финансового положения Гурченко пришлось параллельно со съемками подрабатывать, выступать с концертами на заводах и устраивать творческие вечера со зрителями. Эти актерские «халтуры» вызвали порицание в СМИ. Официально именно это и вызвало трудности в карьере. Но есть версия, что отказы звезде в новых ролях были направлены «сверху». В 1957 году, во время съемок «Девушки с гитарой», актрису пригласил к себе министр культуры СССР Николай Михайлов и, согласно слухам, предложил сотрудничать с КГБ во время VI международного фестиваля молодёжи и студентов. Гурченко не согласилась. Говорят, именно это было причиной травли и некоторого забвения. Долгие десять лет артистку не брали на главные роли. Несмотря на это, актриса снималась как минимум в одной, а иногда и в 3-х картинах за год. Людмила даже исполнила нескольких главных героинь, но в проходных фильмах, не имевших особого успеха у зрителей. В это время Людмила Марковна попробовала себя в драматическом амплуа. В кинокартине «Балтийское небо» Людмила Марковна показала, что может играть глубоких, трагических героинь, переживающих сильные чувства. В таком же амплуа Гурченко сыграла в фильмах «Рабочий поселок» и «Старые стены». Черная полоса в карьере Гурченко подошла к концу. Она снова стала одной из наиболее востребованных актрис страны и получила возможность сниматься, получив яркие роли в фильмах. Это были музыкальные ленты «Небесные ласточки», «Соломенная шляпка», «Табачный капитан» и «Мама». Во время съемок киносказки «Мама» Гурченко очень повредила ногу. Ей грозила инвалидность: закрытый перелом со смещением, девятнадцать осколков. Снова танцевать и ходить на высоких каблуках Людмила Марковна смогла только после многолетних тренировок. Людмила Гурченко хотела исполнять драматические роли в сильных фильмах. Такими лентами в творчестве актрисы стали «Двадцать дней без войны», «Сибириада» и «Пять вечеров». Всего за плечами великой актрисы 96 ролей в кино. Наиболее незабываемые и яркие — «Любимая женщина механика Гаврилова», «Отпуск за свой счет», «Полеты во сне и наяву», «Вокзал для двоих», «Рецепт ее молодости» и, разумеется, легендарная комедия «Любовь и голуби». Этот вечный фильм Владимира Меньшова появился на экранах в 1984 году. Лента «Любовь и голуби» довольно тонко и реалистично показала довольно распространенный любовный треугольник: борьбу жены и любовницы за внимание супруга.
Сегодня одной из самых ярких звезд советского кино Людмиле Гурченко исполнилось бы 88 лет
"Вокзал для двоих" 1982 г. (с Олегом Басилашвили). В 1982 году Людмила Гурченко сыграла одну из своих главных ролей – официантку Веру. Сколько лет Гурченко в Вокзале для двоих — уникальная история неиссякаемой любви и таланта. За работу в мелодраме «Вокзал для двоих» Людмила Гурченко была удостоена звания народной артистки. Вокзал для двоих: сколько лет Гурченко и Басилашвили?
Людмила Гурченко — биография
Часто родители брали дочь с собой на концерты, соответственно у Людмилы было закулисное детство, сцену она видела с раннего возраста. Со дня рождения и до начала ВОВ Людмила проживала вместе с родителями в Харькове, в однокомнатной полуподвальной квартире в Мордвиновском переулке. Счастливое детство Людмилы Гурченко было прервано военными действиями. Отец Марк Гаврилович, которого всю свою жизнь нежно любила и уважала актриса, отправился на войну. Он был не призывного возраста и к тому же имел инвалидность, однако решил воевать. Девочка осталась в оккупированном Харькове вместе с мамой. А осенью 1944-го она поступила в музыкальную школу имени Бетховена — родители приняли решение развивать немалые музыкальные способности дочери.
С 1953 года начинается столичная страница биографии Людмилы Гурченко. Она была наиболее эффектной и многогранной на своем курсе, одинаково хорошо танцевала, пела и играла. В этих 2-х ролях Гурченко и пела, и танцевала, и играла на рояле. ВГИК она закончила в 1958 году. После окончания вуза играла сперва в Театре-студии киноактера, а с 1964 года Гурченко 2 сезона проработала в «Современнике», сыграв в постановках режиссера Олега Ефремова «Без креста», «Старшая сестра», «Сирано де Бержерак», «Голый король» и «Вечно живые». Затем Людмила Гурченко по нескольку лет посвятила работе в театре Антона Чехова и Московском театре сатиры.
В кино Людмила Гурченко дебютировала еще будучи студенткой. Ее первым фильмом была лента «Дорога правды» Яна Фрида, вышедшая на экраны в 1956 году. Фильм был замечен, как и молодая актриса, рост известности которой начался с первой же ленты. Очень популярной Гурченко стала после появления на экранах новогодней комедии Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь». Людмила Гурченко в одно мгновенье стала всенародной любимицей и кумиром. Кинокартина побила все рекорды проката, на неё было продано практически 50 миллионов билетов.
А песня «Пять минут» в исполнении главной героини Леночки Крыловой стала гимном Нового Года, и по сей день вся Россия на этот праздник рассуждает вместе с Леночкой много ли это, пять минут, или все-таки мало. За «Карнавальной ночью» вышел фильм «Девушка с гитарой», который был придуман специально для Гурченко и в котором артистка опять получила главную роль, очень похожую с предыдущей: тоже в легком, танцевальном жанре. Эта картина стала менее удачной, хотя по инерции и собрала полные кинозалы страны. Но успех этих 2-х кинолент имел и другую сторону медали: за Гурченко закрепилось амплуа некоторой легкости и беззаботности. Онлайн турнира Bellator в Японии Следующие события были темной полосой в киноактерской биографии Людмилы Гурченко. Из-за непростого финансового положения Гурченко пришлось параллельно со съемками подрабатывать, выступать с концертами на заводах и устраивать творческие вечера со зрителями.
Эти актерские «халтуры» вызвали порицание в СМИ. Официально именно это и вызвало трудности в карьере. Но есть версия, что отказы звезде в новых ролях были направлены «сверху». В 1957 году, во время съемок «Девушки с гитарой», актрису пригласил к себе министр культуры СССР Николай Михайлов и, согласно слухам, предложил сотрудничать с КГБ во время VI международного фестиваля молодёжи и студентов. Гурченко не согласилась. Говорят, именно это было причиной травли и некоторого забвения.
Долгие десять лет артистку не брали на главные роли. Несмотря на это, актриса снималась как минимум в одной, а иногда и в 3-х картинах за год. Людмила даже исполнила нескольких главных героинь, но в проходных фильмах, не имевших особого успеха у зрителей.
Однако этот факт совсем не смутил Рязанова и на первый съемочный день он запланировал снимать сцену в купе, в которой Платону и Вере нужно целоваться. К удивлению режиссера, Басилашвили это категорически не понравилось. Будучи по натуре замкнутым и немного стеснительным, Олег сказал, что не может вот так сходу целоваться с незнакомой ему женщиной. Когда же Рязанов стал настаивать, Басилашвили пригрозил вообще уйти из картины. Думал, что меня убрали, и кто-то будет другой играть, но через два дня последовал звонок из киногруппы»,— рассказывал Басилашвили. Оказывается, увидев смущение Басилашвили, актриса сама переписала проблемную сцену, убрав из нее злосчастный поцелуй. Этот день стал началом дружбы Людмилы Гурченко и Олега Басилашвили. По воспоминаниям оператора Вадима Алисова, в утро, когда предстояло снимать этот эпизод, стояла хмурая погода: как раз то, что надо, чтобы подчеркнуть трагизм ситуации и всей судьбы главного героя. Но, когда группа выехала на съемку, неожиданно распогодилось и выглянуло яркое солнце. И настроение сцены получилось уже совсем другим — внушающим надежду и оптимистичным. Гурченко и Басилашвили бежали по снежной дороге, а перед ними на санях ехал оператор с камерой. Причем, чтобы сани ехали побыстрее, в них впрягалась вся съемочная группа, включая самого Эльдара Рязанова. Дорога была очень скользкой, поэтому падали артисты по-настоящему. По рассказам Гурченко, она еще долго потом лечила разбитые коленки. Первый кадр: зима, финал картины, мы где-то в Люберцах, холод, ужас, 28 градусов. Обоим хочется в уборную. А это ж поле голое, гора. Он с одной стороны пописал, я с другой. А к концу картины это был родной человек», — вспоминала Людмила Гурченко.
Московский пианист Платон Рябинин Олег Басилашвили встречает любовь всей своей жизни тогда, когда он меньше всего этого ожидает и нуждается в ней. Картину легко смотреть: она понятная, без лишних разветвлений сюжета, что в сочетании с очень естественной игрой актеров способствует её приятному и вдумчивому восприятию. Истории из жизни Завязка сюжета основана на реально произошедших событиях, но с двумя разными людьми: композитором Микаэлом Таривердиевым и поэтом Ярославом Смеляковым. Микаэл Таривердиев Микаэл Таривердиев ехал на автомобиле с актрисой Людмилой Максаковой и передал ей управление транспортным средством. Она не справилась с управлением и наехала на пешехода, который от полученных травм погиб. Микаэл всю вину за произошедшее взял на себя, следствие велось два года, его осудили, но из-за длительного следствия амнистировали еще до отбытия в места лишения свободы. Композитор действительно очень тяжело переживал эту историю и мало кого посвящал в произошедшее. Одним из тех, кто знал об этом, стал Эмиль Брагинский. Он развил в ней драматическую линию — невиновный в аварии попадает в тюрьму, и положил в основу сценария фильма «Вокзал для двоих». Ярослав Смеляков А без истории поэта Ярослава Смелякова не получился бы столь трогательный финал фильма — его, отбывающего наказание по политической статье и ожидавшего амнистии после смерти Сталина, под расписку отпустили в близлежащий поселок, к приехавшим навестить его друзьям: сценаристам Валерию Фриду и Юлию Дунскому. Смеляков должен был явиться обратно в лагерь к утреней поверке, однако встреча с друзьями, усталость и позднее застолье сыграли злую шутку — все трое проспали будильник. Чтобы вернуться к назначенному времени друзьям пришлось буквально тащить его несколько километров на себе.
Художественный совет единодушно утвердил другую девушку, извлеченную нами из самодеятельности, которая была очаровательна, мило напевала и прелестно улыбалась. Начались съемки. Уже на третий съемочный день я понял, что все мы обманулись. Наша «героиня» выдала на кинопробе, по сути, все, что умела. Это был ее творческий потолок. Профессией она не владела, а нужно было каждый день работать, играть, лепить образ, обогащать неважно выписанную роль, вносить свой личный, душевный багаж. А на экране действовал персонаж довольно скучный, монотонный, однообразный. Стало ясно: надо немедленно менять героиню. Сделать это было непросто — ведь наносилась глубокая травма ни в чем не виноватой, милой, симпатичной девушке. Но интересы картины правда, они совпадали с моими требовали, чтобы я через это переступил. Иного выхода не было. И я отправился к директору студии И. Пырьеву с повинной. Правда, он, как председатель художественного совета студии, тоже был не безгрешен: именно он утвердил эту кандидатуру. Я показал ему первые съемки и попросил разрешения на замену исполнительницы. На кого ее надо было менять, я, признаюсь, точно не знал. Единственное, в чем я был уверен, — это не Гурченко. Однако Иван Александрович предложил именно Гурченко. Я изумился, потому что до сих пор он был активно против. Такой неожиданный поворот во мнении директора «Мосфильма» произошел потому, что за несколько дней до моего прихода Пырьев лично познакомился с Гурченко, рассмотрел ее, побеседовал, и она ему очень понравилась. К этому времени «Карнавальную ночь» снимал уже другой оператор, маститый и опытный. Предыдущего, так как на кинопробах он смог исказить внешность не только никому не ведомой Гурченко, но и ряда других артисток, вполне «киногеничных», с работы над фильмом сняли. Было сделано еще несколько проб грима, оператор поискал освещение, выявляющее достоинства лица. Что касается фигуры, то здесь все было в порядке, талия была такой тонкой, что это казалось неправдоподобным. С учетом изящного сложения Люси сшили платья, которые ей очень шли. И в результате на экране возник облик милой, славной, привлекательной девушки, какой ее и запомнили многочисленные зрители «Карнавальной ночи». Тогда я впервые понял, как много зависит в нашем кинематографическом деле от оператора, от гримера, от художника по костюмам. Казалось, все это — иллюстрация к известной старинной поговорке: «половина нашей красоты принадлежит парикмахерам и портным». И все-таки не совсем так. Красота человеческая в первую очередь светится изнутри, и, если не прекрасна, не талантлива душа, никакие внешние ухищрения не помогут. Случай с Людмилой Гурченко был именно таков. Душа молодой актрисы пела, излучала талант, а темперамент бил во все барабаны. Здесь работу гримеров и костюмеров можно было сравнить с огранкой бриллианта. Главное же в том, что бриллиант — был! Вторая наша встреча с Л. Гурченко произошла во время съемок «Человека ниоткуда». Но в этой картине доминировали три мужские роли, а женская, хоть и считалась главной, на самом деле была очень даже второстепенной. И не только по степени присутствия героини на экране. Роль была не выписана, лишь едва обозначена. Зацепиться за какую-нибудь черту характера, развить, обогатить эту схему оказалось не по плечу ни артистке, ни мне. Эта работа прошла для нашего творческого дуэта бесследно. Жизнь разводила нас в разные стороны. Однако я помнил наш общий успех в первой комедии, помнил, как славно и дружно мы тогда работали. Приступая к постановке «Гусарской баллады», я, конечно же, наметил Л. Гурченко как одну из кандидаток на главную роль. Правда, меня смущало, что ее хрупкая, субтильная фигурка будет выглядеть не совсем убедительно в воинских эпизодах, в кавалерийских погонях, в фехтовальных схватках, но я верил в талант артистки и надеялся, что это удастся преодолеть. Однако кинопроба получилась неудачной. Актриса оказалась не готова к съемке, путала текст, играла вяло, неуверенно. Это огорчило меня. Я считал, что ради такой роли надо выложиться до конца, подготовиться изо всех своих сил и возможностей. Подобная мобилизация подразумевалась сама собой. Потом, уже много лет спустя, я узнал, что кинопроба совпала с трудным периодом жизни артистки и именно в эти дни ей было особенно тяжело. Но она, как человек гордый, не сказала мне об этом ни слова, а я расценил ее неудачу по-своему. Должно быть, я проявил тогда определенную нечуткость. Я решил, что она оказалась актрисой лишь одной роли. И в глубине души поставил на ней крест. Судьба развела нас на долгий срок. Следующая наша несостоявшаяся совместная работа — «Ирония судьбы». Здесь соединилось несколько фатальных факторов, в результате которых Гурченко так и не сыграла роль Нади Шевелевой, хотя, без сомнения, могла бы это сделать блистательно. К этому времени за ее спиной были прекрасные работы в фильмах «Старые стены», «Соломенная шляпка» и немало других. Жребий свел Гурченко на кинопробе с Андреем Мироновым. И то, что она играла прежде в паре с Мироновым в «Соломенной шляпке», оказало в данной ситуации дурную услугу обоим исполнителям. Они, как давно и хорошо сыгранный эстрадный дуэт, понеслись в лихой комедийной манере, очень далекой от моих режиссерских намерений. Перед камерой играли два комедийных «зубра», которые не могли соскочить с манеры и интонации «Соломенной шляпки». На экране действовали жизнерадостные и смешные персонажи, но «из другой оперы». Это был период, когда я сам прощался с условной комедийной легкостью, искал новую стилистику, другую интонацию. Поэтому и отверг эту уверенную актерскую пару. Боялся, что они собьют меня с толку. Я еще сам только-только нащупывал что-то новое для себя, сам еще не был достаточно тверд. Поработав над «Вокзалом для двоих» целый год с Гурченко, общаясь ежедневно, я хорошо изучил ее характер. Я знаю, что она стеснительна, застенчива, уязвима. Она много натерпелась в жизни и частенько ставит эдакий заслон между собой и человеком, которого не хочет пустить в свой внутренний мир. В этих случаях она прибегает к маске, а так как артистка она превосходная, у нее это получается очень убедительно. Я же принял ее защитные приспособления за чистую монету, и это в очередной раз оттолкнуло меня. Сейчас я убежден, что если бы мы к тому времени были более близко знакомы, я разобрался бы в ее человеческих особенностях и смог бы отделить шелуху, наносное от тонкой душевной сущности. Однако этого не случилось, и я своим отказом нанес актрисе еще одну, весьма глубокую психологическую рану. После этого, казалось, уже ничто не смогло бы нас сблизить. Наши пути разошлись. Но жизнь — забавная штука, и она выделывает иной раз самые неожиданные фортели... Когда на творческих встречах Людмилу Гурченко спрашивали в записках: «Почему вы не снимаетесь в фильмах Рязанова? Как же так? Публике Гурченко нравится, а Рязанову, видите ли, нет! Когда в прессе появились заметки о том, что мы снова работаем вместе, я тоже стал получать на встречах со зрителями записки такого рода: «Почему вы так долго не снимали в своих фильмах Гурченко, а теперь снимаете? На первую половину вопроса — почему не снимал — я уже ответил. Постараюсь ответить на вторую — почему стал снимать. Наш обратный ход друг к другу сопровождался также цепью случайностей. Может быть, так распорядилась судьба. Где-то в конце восьмидесятого года мы с Гурченко неожиданно друг для друга оказались за одним столиком на вечере «При свечах» в Доме актера. Моя жена и Людмила Марковна они были до этого незнакомы сидели рядом, плечом к плечу — в помещении было очень тесно. Они очень понравились друг другу и как-то сразу нашли общий язык. Напряженности, которая могла бы возникнуть за нашим столиком, благодаря этому не произошло. Наоборот, говорились какие-то добрые, любезные слова, причем они были искренни. Незадолго до того вышла картина «Пять вечеров», где Людмила Марковна сыграла главную роль по самому высшему актерскому пилотажу. Следующая встреча была, если так можно выразиться, односторонней. Я болел, отлеживался дома и в этот вечер устроился перед телевизором. Показывали премьеру передачи «Песни военных лет» в исполнении Людмилы Гурченко. Я немного побаивался этого. Помнил телевизионный «Бенефис» Гурченко, где, с моей точки зрения, рядом с великолепными номерами были некоторые излишества, и опасался как бы не случилось подобного здесь. Песни войны — это песни моего детства и юности, я их знал все наизусть, они были драгоценным куском моей биографии как и многих других людей. В их исполнении была невозможна даже малейшая бестактность. А когда пошла передача и в начале ее потекли хроникальные кадры войны, я подумал, что это — ошибка. Ведь соперничать артистке с документальным материалом невозможно, эти кадры обязательно усугубят любую неточность исполнительницы, проявят, подчеркнут, что то — настоящее, а это — нет. Но ничего подобного не случилось!