Виктор Розов - Страница 10. Прикосновение к войне Дикая утка. Виктор Розов – один из крупнейших драматургов XX века.
Другие книги автора
- Путин отреагировал на ситуацию с уничтожением озера «Дикая утка»
- Путин отреагировал на ситуацию с уничтожением озера «Дикая утка»
- Читать книгу Удивление перед жизнью. Воспоминания - Виктор Розов - Страница 10
- Другие книги автора
Презентация, доклад Живая классика (классный этап 5 класс)
Тексты для заучивания наизусть на конкурс «Живая классика» Виктор Розов «Дикая утка» из цикла «Прикосновение к войне» Кормили плохо, вечно хотелось есть. Марина Дружинина «Лекарство от контрольной» Классный выдался денёк! Рассказ Дикая утка. Розов Дикая утка Живая классика. В розов Дикая утка из цикла прикосновение к войне. Сообщение о утке. Сегодня, 16 мая, на медиафоруме ОНФ рязанский корреспондент Иван Артеменко задал президенту Путину вопрос о ситуации с расположенным в Рязани озером Дикая утка. Городской конкурс чтецов «Строка, опаленная войной» в к-Кузнецком. Фамилия, имя: Исмиханов Захар Образовательное учреждение, класс: МБОУ "Гимназия № 12", 11 класс Автор, название произведения: Виктор Розов "Дикая утка". Биография драматурга Виктора Розова: личная жизнь, отношения с женой Надеждой Козловой. Электронная библиотека книг» Виктор Розов» Удивление перед жизнью» Текст книги (страница 4).
Аргументы к сочинению Рассказ В. Розова "Дикая утка" 📺 Топ-9 видео
5. Виктор Розов «Дикая Утка». Виктор Розов «Дикая утка». Рейтинг. Средняя оценка. Виктор РОЗОВ: Да лежал я в большой палате, человек там, наверное, двадцать было. Рассказ Дикая утка.
Курсы валюты:
- Аргументы к сочинению Рассказ В. Розова "Дикая утка" | Подборка из 9 видео
- Victor Rozov
- Интересные факты / почему стоит послушать?
- «Дикая утка» за 9 минут. Краткое содержание драмы Ибсена
- В. Розов "Дикая утка"(читает Турбуева Екатерина)
- Читать книгу Удивление перед жизнью. Воспоминания - Виктор Розов - Страница 10
В.Розов «Дикая утка» из цикла «Прикосновение к войне»)
Виктор РОЗОВ: Да лежал я в большой палате, человек там, наверное, двадцать было. Виктор Розов дикая утка из цикла Прикосновение к войне читает Григорьев 3. Рассказ Виктора Розова ” Дикая утка ” это рассказ о войне. Виктор Розов "Дикая утка". Виктор Розов "Дикая утка" читает Ухина Марина. 492 Коротков Григорий В Розов Дикая утка x264 Скачать.
Виктор Розов. Виктор Розов Дикая утка из цикла Прикосновение к войне
Исмиханов Захар читает Виктор Розов Дикая утка. Аргументы к сочинению Рассказ В. Розова Дикая утка. Озлобленный новостями Грегерса, Ялмар возмущается предложением и признается, что хотел бы свернуть утке шею. В 1934 году Виктор Розов поехал в Москву поступать в театральное училище при московском Театре революции (ныне – Театр имени В. Маяковского) и был принят в класс блистательной актрисы М.И. Бабановой. Рассказ Виктора Розова» Дикая утка» это рассказ о войне.
Дикая утка
У них двигались руки и раскрывались рты. Это была уже жизнь. Во мне ее не осталось. Потрясение было, может быть, самым сильным, какое я испытал за всю свою жизнь. Как ни стараюсь я сейчас воссоздать его в себе и снова почувствовать пережитое, не могу. Только помню. Ошеломление продолжалось недолго, потому что не успели мои товарищи съесть и пяти ложек супа, как немцы двинулись на нас снова и ураган забушевал с новой силой. Все завертелось, только теперь не при свете дня, а впотьмах, в ночи. Они окружили нас, били изо всех видов оружия, ревели самолетами над головами. А мы пытались куда-то прорваться. Товарищи падали один за другим, один за другим.
Юное красивое лицо медсестры Нины было сплошь усыпано мелкими черными осколками, и она умерла через минуту, успев только сказать: «Что с моим лицом, посмотрите». И не дождалась ответа. А надо ли знать? Надо, если это было. Без всего этого моя чернильница была бы пуста. Белая булка и музыка Коротко, совсем коротко. Мы вырвались из окружения, буквально наехав на немецкое кольцо в слабом его звене. Мы — это орудийный расчет и сестры — были в кузове грузовика, сзади которого болталась та самая 76-миллиметровая пушка. Многие в машине оказались мертвыми, иные ранены, с ними несколько человек, чудом уцелевших. Бесстрашная наша батарейная сестра Рахиль Хачатурян и мой друг Сергей Шумов переложили меня в другой грузовик.
На нем я должен был ехать куда-то в полевой госпиталь. Помню то место: край деревни, песчаные некрутые берега речушки, застывшая черно-зеленая трава, посыпанная снегом. Сергей ходил около машины. Широкое, по-крестьянски доброе лицо его было серого цвета, скулы выступили резко. Здесь было тихо. Но на несколько минут. Немцев снова прорвало. Все загудело, и на деревеньку пошел огонь. Машина наша зафыркала и дрогнула. Я был последним, кто видел Сережку живым.
У него были молодая жена и совсем маленький ребенок. В Театре имени Маяковского бывший Театр Революции на мраморной доске вы можете прочесть и его фамилию, написанную золотыми буквами. Он был очень хороший парень. Золотые буквы и вечная память. Ах, лучше бы он жил… Где меня мотала машина, не знаю, не помню. Помню только ночь под землей в полевом лазарете, керосиновые лампы на столах, дрожащую над головой от взрывов бомб землю. Что-то надо мной свершалось. Мое внимание — на товарища из нашей батареи. Забыл имя его и фамилию. Он на другом операционном столе, близко.
Сидит, широко открыв рот, а врач пинцетом вытаскивает из этого зева осколки, зубы, кости. Шея вздутая и белая, и по ней текут тоненькие струйки крови. Я тихо спрашиваю сестру, бесшумно лавирующую между столами: — Будет жить? Сестра отрицательно качает головой. Вспомнил его фамилию: Кукушкин. Резкий широкий шум. Бомба упала в госпиталь. И как муравейник: бегут, складывают инструменты, лекарства. Нас — на носилки, бегом, опять в грузовики. С полумертвыми, с полуживыми, с докторами, с сестрами.
Едем через корни, овражки, кочки. Ой какой крик в машине! Переломанные кости при каждой встряске вонзаются в твое собственное тело. Вопим, все вопим. Вот она и Вязьма. Скоро доедем. Стоп, машина! Мы в вагонах-теплушках. Поезд тянет набитые телами вагоны медленно. Налет авиации.
Скрежещут колеса, тормоза. Кто на ногах, выскакивает в лес.
Я рубаху снял и — хоп! Есть еда! Утка была некрепкая, молодая. Поворачивая голову по сторонам, она смотрела на нас изумлёнными бусинками глаз.
Она просто не могла понять, что это за странные милые существа её окружают и смотрят на неё с таким восхищением. Она не вырывалась, не крякала, не вытягивала натужно шею, чтобы выскользнуть из державших её рук. Нет, она грациозно и с любопытством озиралась. Красавица уточка! А мы — грубые, нечисто выбритые, голодные. Все залюбовались красавицей.
Или ангел летит? Именно творческое воображение рождает новое, не слыханное дотоле. Оно — предпосылка к вдохновению, за которым следует откровение. Но такой дар — удел избранников. Творческое воображение не следует путать со всевозможными выдумками и придумками. Даже ловко придуманная пьеса не есть плод воображения, она — хитрость ума.
А творческое воображение освобождает душу и ум от всякого житейского напряжения, делает их открытыми для постижения всей жизни целиком. И ум тут играет только побочную роль. Выскажу даже странную мысль. Ум не должен мешать работе воображения. Ум — чересчур умная штука. Дело писателя — бесхитростное.
Ум может быть только тем приспособлением, что в автомашине разогревает и приводит в движение главный мотор. Привел, а сам выключился. Кажется, он называется стартер. Знаю, читал, что великие писатели в порыве вдохновения, когда воображение диктовало им строки, находились подолгу. У Достоевского иной раз такой порыв кончался конвульсиями эпилептического припадка. Воображение их достигало какой-то титанической силы.
Флобер сам был удивлен и сказал, что когда он писал сцену самоубийства Эммы Бовари, то до такой степени почувствовал вкус мышьяка на языке, что его вырвало. Известно также, что Бальзак, когда во время работы к нему пришел приятель, со слезами бросился к нему на шею с криком: «Она умерла! Она умерла! Но Бальзак, продолжая рыдать, назвал имя только что погибшей героини его романа. Над вымыслом слезами обольюсь. Нет, удивительное это дело — воображение!
Приведя классические примеры, я не имею права ссылаться на свой ничтожный опыт, и все же лучшие крупицы, которые есть в моих пьесах, возникали именно в сладостные минуты удивительного, особого самочувствия. Они приходили мне в голову помимо разума и воли. Человеку, которому судьба не дарила даже этих крупиц, никогда не почувствовать их аромата, сколько ни рассказывай об этом. Нельзя же объяснить запах левкоя или гвоздики или вкус яблока. У одного автора это творческое воображение может быть развито очень сильно и доминировать в его работе, возникать буквально из ничего, у другого требует твердой жизненной опоры и отталкивается от чего-либо замеченного в реальности. Теперь несколько слов о мировоззрении автора или, как у нас пишут, о его идейности.
Я сказал «несколько слов», потому что об этой стороне нашего дела говорится чрезвычайно часто, много и настойчиво. Писать вещи безыдейные — все равно что бессмысленные. Но подразумевать под идеями только политические или социальные идеи также, на мой взгляд, не следует. В серьезной пьесе социальный аспект непременно будет. Но это совсем не значит, что, допустим, комедия Э. Брагинского и Э.
Рязанова «С легким паром! Идея тогда хороша, когда она не выносится на поверхность открыто декларативно или автор ни с того ни с сего «вскакивает» в какой-либо свой персонаж и начинает говорить за него. Такой прием наивен, он производит унылое впечатление. Идея тогда особо доходчива, когда зритель, просмотрев весь спектакль, как бы сам, в своем уме, рождает ее. Автор словно «навел» зрителя на размышление о ней. Но и тут не может быть абсолютности.
В публицистической пьесе все персонажи могут самым открытым образом хоть кричать авторские идеи, но это будет уже именно публицистическая, рассчитанная на сиюминутность, хотя, может быть, и важная пьеса. Такие пьесы пишутся чаще всего на злобу дня, будь эта «злоба» мелочь быта или самая насущная проблема времени. Но сам вопрос идейности крайне искажается теми критиками, которые наивно требуют от авторов высокоидейных произведений. Автор не может быть идейным к случаю, к пьесе. Каков он есть, каким сделан всей своей жизнью, как понимает мир во всех его проявлениях, таковым он и явится нам в своем произведении. Нельзя написать пьесу, в которой ты поддержишь чуждую тебе идею.
Это будет недозволенная хитрость, она скажется решительно во всей пьесе, в каждой ее сцене. Самое любопытное, что в таких пьесах автор так громко и на каждом шагу кричит о своей идейности, что, во-первых, идея эта тебе надоедает и перестает нравиться, а во-вторых, наводит на мысль, что сам автор не так уж идеен, а просто кликушествует, бьет себя в грудь кулачками, повторяя: «Посмотрите, какой я идейный, какой хороший! По заказу идейным не будешь. И оптимистом тоже. В записных книжках Чехова написано: «Если хочешь стать оптимистом и понять, что такое жизнь, то перестань верить тому, что говорят и пишут, а наблюдай жизнь сам и вникай». Отличный совет!
Кстати, об идее, кажется, у Гольдони очень хорошо сказано: она в пьесе как соль в пище. Много ли надо соли на целую кастрюлю супа? Всего щепотку. А в иных пьесах чувствуется целая горсть. Плохой повар! Я коснулся только основ, вернее даже — предпосылок к написанию пьесы, но без этих, на мой взгляд, твердых опор говорить о чем-либо ином преждевременно.
Из личного опыта. Когда пьеса окончена, когда отшумели премьерные страсти, ты становишься точно выпотрошенным. Ты слоняешься из угла в угол, бродишь по улицам, ходишь в кино, в театры, в гости, но нигде не находишь полного удовлетворения или хотя бы покоя. Пустота не покидает тебя и тревожит. И тогда ты хватаешься за первую попавшуюся работу. Она вновь наполняет тебя.
Между пьесами я делал инсценировки, переводы с подстрочников и писал главы книги, которую сейчас и предлагаю вниманию читателей. Главы эти я писал в разные годы, при разном душевном состоянии, и потому в них может не оказаться той стройности повествования, которая чувствуется, когда книга пишется от начала к концу, как говорится, на одном дыхании. Но, может быть, это не такая уж большая беда? И сейчас, готовя книгу к печати, я почти не стал ни подправлять ее, ни «осовременивать», не стал менять географические названия… Как написалось, так пусть и будет. И еще: я не отношусь к своим запискам с должной серьезностью, особенно после того, как однажды, когда часть глав этой книги была опубликована в разных журналах, я, лежа в больнице, перечитал Лермонтова и натолкнулся на забавные строчки, не вошедшие в его поэму «Сашка»: Свои записки ныне пишут все, И тот, кто славно жил и умер славно, И тот, кто кончил жизнь на колесе; И каждый лжет, хоть часто слишком явно, Чтоб выставить себя во всей красе. Ни модный слог, ни модный фронтиспис Их не спасет от плесени и крыс.
Но хоть пути предшественников склизки, И я хочу издать свои записки! Плыви, мой челн, по воле волн… Свобода Я беру себе в спутники свободу. Без нее нет автора, без нее или раб, или мошенник. Что такое для меня свобода? Это те мгновения, в которые я неожиданным образом чувствовал ее всем своим существом, а потом — жизнь со своими обязанностями, долгом, необходимостью. Быть свободным трудно.
И совсем не потому, что нельзя. Просто трудно быть свободным. Видимо, оттого, что свобода с детства регламентируется необходимостью и правилами поведения. Носовым платком, которым тебя учат пользоваться, и «здравствуйте» входящим гостям. И знаниями: букв, цифр, знаков нотной линейки, законов Архимеда и перспективы, всем, чем набивают тебе голову с ранних лет и чем ты потом набиваешь ее сам. Довольно давно, выступая в загородном доме отдыха для комсомольского актива Москвы, я открыл для себя, что знания — это груда камней.
Для одних она может быть могильным холмом, под которым погребена личность, индивидуальность, для других — высокой горой, на вершине которой стоит человек и далеко видит. Искусство воспитания и образования, по-моему, и должно сводиться к тому, чтобы уметь подбрасывать эти камушки знаний под ноги, а не на голову. Завалить личность знаниями и правилами нетрудно — и пропал человек. Ничего своего он уже не скажет людям, не обогатит человечество, будет повторять общеизвестное. А суть личности в том, что она видит мир по-своему. Предлагая свое личное видение мира людям, обогащает других.
Конечно, без знаний человеческая свобода — звериная свобода, со знаниями — нечто. Я сказал: «Я беру себе в спутники свободу». Но пойдет ли она со мной? Не раб ли я букв, цифр, понятий? Путешествуя, буду исследовать сам себя, снимать пробу на свободу. Сами путешествия уже свобода.
Свобода от стереотипа жизни, от бесчисленных телефонных звонков, собраний, заседаний, встреч с людьми, которые тебе неприятны. Свобода от работы. Да, да, это большое счастье знать, что тебе не надо работать. И не тогда, когда ты выходишь на пенсию, когда бросать работу трагично, а когда ты в полной силе и знаешь, что работа будет. А сейчас можно ничего не делать. Путешествуй легко, свободно!
Готов В Вашингтоне на пресс-конференции сухопарый, как восклицательный знак, журналист задает вопрос: «Как вы готовились к поездке в Америку? Я не только был готов к встрече с Америкой, я ждал ее. Конечно, тогда, да и потом это была пустая мечта, подобно той, которую мы лелеяли с моим другом Кириллом Воскресенским, когда в те же 20-е годы покупали лотерейный билет Осоавиахима с целью выиграть самый крупный выигрыш — кругосветное путешествие. Один на двоих. Не желавшие поехать могли взять стоимость путешествия деньгами: кажется, три или пять тысяч рублей — по нашей тогдашней бедности сумма, равная миллиону или миллиарду, абсолютно все равно. Но я помню, как мы с Кириллом смеялись над жалкими обывателями, которые берут деньгами путешествие вокруг света.
С какими деньгами можно сравнить возможность видеть весь мир! Пешком, на лошадях, в трюме, в товарном вагоне, питаться кореньями, корками — только бы видеть! Нет, если выиграем, никаких денег! Тянуть жребий, кому ехать, и все. Один едет, а потом рассказывает другому. Рассказ очевидца-друга — это тоже здорово, во всяком случае подороже этих всяких паршивых денег.
Конечно, ездить надо молодым, «когда так полны все впечатления бытия». В основном человек формируется в детстве, отрочестве, юности, и если детство — это мир сказок и игрушек, отрочество — дворовых игр, то юность — пора любви и путешествий. Фактически я этот билет выиграл. Но не тогда, а в 1963 году, в год своего пятидесятилетия… Я счастливый человек ласкает счастье. Я родился в воскресенье, в престольный праздник города Ярославля — Толгин день. Толга — местечко на левом берегу Волги, выше Ярославля.
Там был монастырь, он так и назывался — Толжский монастырь. Что означает слово «толга», не знаю. В этом монастыре когда-то было свое чудо — явление иконы Божьей Матери. Вот день явления Толжской Богоматери и был праздником, который назывался Толгин день. Ярославцы с утра уезжали в Толжский монастырь — молиться и на пикники. Мама в этот раз не могла поехать из-за меня — я рождался.
Мне повезло уже с самого начала — родиться в праздник. В детстве лет до трех я все время умирал от разных болезней. Совсем умирал, каждый день. Однажды мама принесла меня к врачу, а он, увидев меня, сказал: «Зачем вы несли ко мне ребенка, идите домой, он у вас по дороге умрет». Но меня донесли до дома живым. И я продолжал умирать.
Каждый день. К мысли, что я умру, так привыкли, что, кроме маминой сестры тети Лизы, никто и не верил в мое выздоровление. А я выжил. И, как отец Лоренцо в «Ромео и Джульетте», могу воскликнуть: «Опять удача! Город горел сильно. Сгорел и наш дом, то есть дом, в котором мы жили, сгорел со всем скарбом.
У мамы, папы, брата Бориса и меня осталось только то, в чем мы были, когда прятались в подвале от артиллерийского огня. Если кто-либо заинтересуется, почему отец не воевал, а был с нами в подвале, отвечу: он только что вернулся с войны, и одна рука у него была рассечена саблей. Родителям вместе с нами удалось бежать из города, захваченного белыми, и мы стали беженцами. Опять-таки я остался жив! Опять удача! Попали мы на житье в маленький городок Ветлугу.
Деревянные домики, речка, дремучие леса, до железной дороги девяносто верст. Тротуаров нет. Голая, чистая земля, такая ласковая для детских босых ног. Природа… До десяти лет. А потом до девятнадцати — Кострома с ее Волгой, песчаным островом, лодкой, бреднем, лесами. Разве это не счастье — столько лет быть рядом с природой?!
Нет, не рядом, а внутри ее. Разве это не везение?! В Ветлуге нас застал знаменитый голод времен Гражданской войны. Люди ели картофельную шелуху, кору… Но мне опять повезло. Родители снимали квартиру в доме, хозяин которого имел колбасную мастерскую. Мы, мальчишки, впрягались в ворот, который раньше вращали лошади, и вертели его, прокручивая мясо.
Это было увлекательно! А сверх того после работы каждый из нас получал кольцо горячей, багровой конской колбасы. Такой сочной, что, когда, бывало, ткнешь в это кольцо вилкой, брызгал душистый соленый сок. И я не умер в тот год. Когда в Костроме я учился в восьмом или седьмом классе, отправлялся от кружка безбожников в деревню объяснять крестьянам, что Бога нет. Это было не нахальство с моей стороны, а детская вера в то, чему тебя учили в школе.
Ходил под праздники верст за восемь — двенадцать в любую погоду по бездорожью. Уже началась коллективизация. Я тогда ровно ничего не смыслил в этих делах. Прочту лекцию о Пасхе, а потом меня запирают до утра в амбаре на большой замок, чтоб не убили. И не убили. И волки по дороге не съели.
А я их видел. Очень страшно. Могли съесть. Чего им стоит — мальчишку! Я сжимал в руке перочинный нож. А что им перочинный нож — у них зубы-то какие!
Да, я, пожалуй, должен прерваться и сказать, сколько мне лет. По паспорту мне восемьдесят шесть лет, но ведь это неправда. Впрочем, астрономически так и будет — восемьдесят шесть. Но разве можно жизнь человека измерять какими-то совершенно абстрактными отрезками времени, как мануфактуру в магазине деревянным зализанным метром? По-моему, нельзя. Одно дело — столетний кавказец, дитя гор, неба, пастбищ, долин.
Что он за эти сто астрономических лет видел, что пережил? Картина перед ним расстилалась довольно ровная. Другое дело, допустим, солдат, прошедший за четыре года Великой Отечественной войны путь от Москвы до Берлина. Солдату-то, может, к концу войны не двадцать пять лет будет, а сто двадцать пять.
Рассказ Марины Дружиной о школьных хитростях, о способе избежать написание контрольной работы Слайд 5 «Не знаю, как вы? А я больше всего люблю наблюдать за проделками девчонок и мальчишек. Слайд 7 «Дикая утка» из цикла «Прикосновение к войне» В тексте поднята нравственная проблема человека и природы. Во времена войны царил голод и холод... Проблема великодушия, сострадания, доброты к животным в наше время редкость, многие не задумываясь, убили бы эту несчастную утку?
Путин отреагировал на ситуацию с уничтожением озера «Дикая утка»
Пережить всё это и это потом описать. В 1956 году Олег Ефремов поставит в Современнике его пьесу «Вечно живые» ее Розов напишет еще в 1943, когда будет находиться в отпуске по ранению в Костроме , а потом в 1958 выйдет фильм по этой пьесе, «Летят журавли», и Розов станет всемирно известным: фильм получил «Золотую пальмовую ветвь» на Каннском фестивале, и вот это уже настоящая летящая белоснежная слава. Но до этого много еще чего. Даже памятливого, бытового: «…Купил я в молочной на Метростроевской немножко масла, сыру, творогу и банку сгущенного молока, а в булочной — батон за рубль сорок копеек. Вчера этот батон, если не по карточкам, стоил сто рублей. Принес все в келью, и мы, повизгивая от восторга, принялись за этот по-настоящему первый послевоенный мирный утренний чай». И потом тоже много чего еще будет. И «по самому скромному подсчету, мне около ста лет». Эту фразу Розов роняет в своих воспоминаниях. А актриса всё не отпускает и не отпускает его руку.
Как будто действительно что-то видит там. Как будто на самом деле хоть что-то можно по нашей руке прочесть. Кого я должен еще отпустить? Читайте также.
Окончательно выздоровел Виктор Розов в 1942 году, 18 июля его выписали из госпиталя в Казани, так для него закончилась война. Вещмешок за спиной, на костылях... Розов возвращается в Кострому к отцу. Со временем поступает в литературный институт в Москве на заочное обучение, факультет драматургия.
У него получается приезжать только на сдачу сессии, так как после ранения еще полностью не выздоровел, трудно передвигаться на костылях. В начале обучения в институте Виктор Розов пишет пьесу «Вечно живые», театр в Костроме стал первым, где он поставил эту пьесу. Позже эта пьеса пошла в Москве, в театре «Современник». Розова просят написать по пьесе сценарий для фильма. В итоге, режиссер М. Калатозов снял замечательный, полюбившийся многим зрителям фильм, под названием «Летят журавли». Отучившись два курса в институте, Виктор Розов оставляет его ради Алма-Аты, в которую его попросила приехать Наталья Сац, чтобы организовать для детей Казахстана театр. Позже он пожалеет, что оставил учебу, но возобновит ее не сразу и закончит только в 1953 году. Пьеса «Страницы жизни» стала его дипломной работой.
Запомнился ему фронтовой театр, которым руководил Алексей Дикий, но и этот театр ликвидировался, так как война близилась к концу. В этот период безработицы Виктор и получил приглашение приехать в Алма-Аты. Вернувшись в Москву, работал режиссером театра ЦДКЖ, в тот период написал новую пьесу «Ее друзья» 1949 , позже ее поставили в ста театрах страны. По окончании института работал в нем преподавателем, стал профессором и ушел с этого места в 1955 году.
Поворачивая голову по сторонам, она смотрела на нас изумленными бусинками глаз. Нет, она не была напугана, для этого она была еще слишком молода. Она просто не могла понять, что это за странные милые существа ее окружают и смотрят на нее с таким восхищением. Она не вырывалась, не крякала, не вытягивала натужно шею, чтобы выскользнуть из державших ее рук. Нет, она грациозно и с любопытством озиралась. Красавица уточка!
А мы — грубые, пропыленные, нечисто выбритые, голодные. Все залюбовались красавицей. И произошло чудо, как в доброй сказке. Кто-то просто произнес: — Отпустим!
Все залюбовались красавицей.
И произошло чудо, как в доброй сказке. Кто-то просто произнес: — Отпустим! Было брошено несколько логических реплик, вроде: «Что толку, нас восемь человек, а она такая маленькая», «Еще возиться! И, уже ничем не покрывая, Борис бережно понес утку обратно. Вернувшись, сказал: — Я ее в воду пустил.
А где вынырнула, не видел. Ждал-ждал, чтоб посмотреть, но не увидел. Уже темнеет. Когда меня заматывает жизнь, когда начинаешь клясть все и всех, теряешь веру в людей и тебе хочется крикнуть, как однажды я услыхал вопль одного очень известного человека: «Я не хочу быть с людьми, я хочу быть с собаками!
Виктор Розов - Удивление перед жизнью
Когда меня заматывает жизнь, когда начинаешь клясть всех и всё, теряешь веру в людей и тебе хочется крикнуть, как я однажды услыхал вопль одного очень известного человека: «Я не хочу быть с людьми, хочу с собаками! Это всё пройдёт, всё будет хорошо. Мне могут сказать; «Ну да, это были вы, интеллигенты, артисты, о вас всего можно ожидать». Нет, на войне всё перемешалось и превратилось в одно целое — единое и невидимое. Во всяком случае, та, где я служил. Были в нашей группе два вора, только что выпущенные из тюрьмы. Один с гордостью рассказывал, как ему удалось украсть подъёмный кран.
Видимо, был талантлив. Но и он сказал: «Отпустить!
И не только мук и страхов. Сколько было доброго, светлого, необыкновенного! Я увидел целое небо... Я писал стихи по два, три, пять штук в день... Вот их отрывки, уцелевшие в памяти: Я рaспят на больничной койке По воле трех слепых старух.
А за окном на белой койке Летит зима, теряя пух... Жаль, что я растерял все листочки, любопытно было бы их перечесть. Не как стихи, а как свидетельства выздоровления». А я не только в гимнастерке — в шинели. За плечами вещевой мешок, руки на костылях... В середине 1942 года Виктор Розов приехал к отцу в Кострому. Позже поступил в Московский литературный институт на заочное отделение по специальности драматургия. В институт приезжал только на сессии, поскольку был еще слаб после ранения и не освоился с костылями.
Учение в институте получилось двухступенчатым. В начале учебы, будучи в Костроме, он написал пьесу «Вечно живые», которую поставил Костромской театр, а позже в Москве — театр «Современник». Потом по просьбе режиссера М. Калатозова он написал по этой пьесе сценарий фильма «Летят журавли», ставший таким любимым зрителями и знаменитым на весь мир. Проучившись два с половиной года в институте, он уехал в Алма-Ату по приглашению Наталии Сац, помочь ей в организации театра для детей и юношества Казахстана. Вернувшись в Москву, пожалел о том, что бросил занятия, но учиться не стал — важнее была борьба за жизнь. И только позднее, когда шла его первая пьеса, он попросил разрешения вернуться на 3-й курс, и окончил институт в 1953 году.
Взгляд авторов размещенных конкурсных материалов, может отличатся от оценки редакции сайта. Пользователи несут персональную ответственность за предоставленные материалы, для Всероссийских, педагогических, или детских конкурсов.
Руководство сайта, готово содействовать в разрешении проблемных моментов связанных с работой и наполнением портала.
Розова Автор: Узуй-оол Айдана Какова роль литературы в формировании человека как личности? И что будет, если в школе упразднят уроки литературы? Что важнее: точные науки или литература? Ответы на эти вопросы мы найдем в тексте В.
Автор поднимает актуальную в наши дни проблему. В самом начале текста В. Розов пишет: «Пронесся нынче какой-то слух ,что в школе совсем не обязательно преподавать литературу». Этот слух очень огорчил автора, так как он уверен, что книга — «самый глубокий источник познания мира и самое сильное средство воздействия на духовное развитие личности». Кроме того, по словам автора, он переживает не за литературу, а за «девчонок и мальчишек», которые не смогут стать «соавторами».
Он убедительно доказывает, что книги играют весьма важную роль в формировании человека мыслящего и внутренне богатого. Поражает, как автор болезненно переживает слухи об упразднении литературы в школе. Невозможно не согласиться с В.
В.Розов «Дикая утка» из цикла «Прикосновение к войне»)
Репетиции и съемки проходили в лофте. В такой вот специально оборудованной и обжитой реальности. Эту самую обжитую реальность труппа организовала в самом центре Новосибирска - именно там нашлось подходящее помещение. Репетиции снимали на видео.
А что добру пропадать? Эти съемки пригодились: их показывают зрителю во время спектакля. То есть действие идет на сцене, и тут же - над героями - экраны.
На них те же персонажи, снятые в естественной среде. Поначалу у зрителя глаза разбегаются: невольно сравниваешь жесты и мимику с репетиции и с действия в настоящем времени. Потом привыкаешь.
Искать утку пришлось у жителей. А еще в постановке есть утка. Драма Ибсена, в общем-то, предполагала, что птица в сюжете присутствует, без нее смысл пропал бы.
Другой режиссер нашел бы чучело, и дело сделано.
Сидит, широко открыв рот, а врач пинцетом вытаскивает из этого зева осколки, зубы, кости. Шея вздутая и белая, и по ней текут тоненькие струйки крови. Я тихо спрашиваю сестру, бесшумно лавирующую между столами: — Будет жить? Сестра отрицательно качает головой. Вспомнил его фамилию: Кукушкин. Резкий широкий шум. Бомба упала в госпиталь.
И как муравейник: бегут, складывают инструменты, лекарства. Нас — на носилки, бегом, опять в грузовики. С полумертвыми, с полуживыми, с докторами, с сестрами. Едем через корни, овражки, кочки. Ой какой крик в машине! Переломанные кости при каждой встряске вонзаются в твое собственное тело. Вопим, все вопим. Вот она и Вязьма.
Скоро доедем. Стоп, машина! Мы в вагонах — теплушках. Поезд тянет набитые телами вагоны медленно. Налет авиации. Скрежещут колеса, тормоза. Кто на ногах, выскакивает в лес. В раздвинутые двери нашего товарняка вижу, как лес взлетает корнями вверх.
Убежавшие мчатся обратно в вагоны, а мы— лежачие— только лежим и ждем. Смерть так и носится, так и кружит над нами, а сделать ничего не можем. Пронесет или не пронесет?
Поэтому для Розова дикая утка стала своеобразным символом веры в человека и его душу. Я согласен с писателем, ведь именно сострадание делает нас настоящими людьми. В том числе, любовь и внимание к братьям нашим меньшим. Тем более, оказывать помощь в мирное время гораздо проще. Множество животных, оказавшись на улице, попадают в беду, и создание и поддержка различных приютов могут решить эту проблему. Небольшое пожертвование способно спасти жизнь какой-нибудь собаки, точно так же, как решение солдат отпустить утку. Гуманность заложена в нас природой. И важнейшая цель человека — сохранять её несмотря ни на что. Вариант 2 Ежедневно в мире происходит множество ужасных событий. Самое страшное, что причиной большинства из них является человеческая жестокость. Можно ли сохранить веру в людей? Данным вопросом задаётся писатель В. Размышляя над проблемой, автор рассказывает о ситуации, произошедшей в военное время. Солдаты мучились от голода, и тут один из них находит утку и предлагает товарищам её зажарить. Однако вид испуганного, беззащитного животного растрогал всех членов отряда. Утку отпустили на свободу, не боясь голодной смерти и проявив огромное великодушие. На такой поступок способны люди, обладающие по-настоящему богатой душой и высокой нравственностью. Воображаемый собеседник возражает Розову. Действительно, можно было бы списать подобный поступок на наличие у солдат хорошего воспитания. Но Розов упоминает, что в его отряде были совершенно разные люди. Например, воры, только что вышедшие из тюрьмы. Но и они проявили сочувствие к бедной уточке. Этим автор показывает, что каждый может оступиться, но пока в душе остаются гуманность и милосердие — остаётся и сам человек. Таким образом, автор противопоставляет примеры друг другу, говоря о том, что на добрые поступки способен любой из нас. А в самых трудных ситуациях именно умение сочувствовать может объединить совсем разных людей. Позиция автора понятна из слов: « Вот в эти минуты неверия и отчаяния я вспоминаю дикую утку и думаю: нет-нет, в людей можно верить». Ситуация с диким животным подтверждает то, что человеческая сила скрыта в его душе, в заботе и уважении ко всему, что его окружает. И эта сила абсолютна реальна. С Розовым трудно не согласиться. Какими тяжелыми бы не были обстоятельства, люди всегда совершали и продолжают совершать поступки, отражающие их милосердие. Множество военных подвигов, заключавшихся в жертвовании собой ради Отечества и близких, ярко отражают эту мысль. Даже преступник способен проявить огромную гуманность и нравственность, если в нём осталось хоть капля человеческого. Это наводит на мысль о том, что в людей можно и нужно верить, что бы не происходило. Как писал В. Розов: «Это всё пройдёт, всё будет хорошо». Вариант 3 В каждом человеке развито чувство прекрасного. Это умение наслаждаться красотой и гармонией, видеть её в окружающим мире. Очень важное его свойство заключается в том, что под влиянием приятных ощущений от наблюдения чего-либо, человек способен показать и собственные позитивные качества. Об этом в своём тексте говорит В. Розов, размышляя о влиянии прекрасного на личность человека. Писатель обращается к временам войны, когда солдаты измучены голодом и тяжелыми условиями. Розов подчеркивает, насколько грубо выглядят товарищи, они уставшие, не выбритые. Все желания сводятся к одному — хоть бы наконец-то появилась еда. Среди солдат есть и не самые приятные личности, в отряде два вора, недавно вышедших из тюрьмы. Трудно в подобной ситуации думать о чем-то красивом и возвышенном. Однако Борис, один из солдат, находит утку и приносит товарищам в качестве долгожданной пищи. И отряд единогласно принимает неожиданное решение вернуть птицу на волю. Рассмотрев утку поближе, бойцы восхищаются её грациозностью, спокойствием, гармоничностью. Чудо, созданное самой природой. Она становится олицетворением всего хорошего и светлого, именно того, чего в военное время так не хватает. Красота утки неожиданно пробуждает в сердцах солдат сострадание, заставляющее их дальше перетерпеть голод и сохранить птице жизнь. Автор использует приём контраста, противопоставляя уставших, измученных солдат и молодую уточку. Естественная красота природы в сравнении с жуткостью происходящего во всём мире заставляет открыть глаза и показать самые чистые качества человеческой души. Розов говорит о том, что внешне прекрасное способно пробудить внутреннюю красоту личности и вдохновить на добрые поступки. Бережное отношение к природе присуще добрым и понимающим людям. Я согласен с автором. В последнее время окружающая среда всё больше загрязняется фабриками и заводами, леса вырубаются, животные страдают от экологических катастроф.
Росташевская СОШ Верхнехавского района. Чем отличается утка Дикая от домашней фото. Презентации живой классики из рассказа в. Розова «Дикая утка».. Ржавая утка. Утята в воде. Утки ржавого цвета. Плавающее с утиным носом. Утка кряква среда обитания. Описание утки кряквы. Кряква краткое описание. Утки кряквы. Селезень кряквы окрас. Утка съедобная. Кряква утка. Кряква Прудовая. Кряква белощекая. Меотида кряква. Утка водоплавающая птица кряква. Утки водоплавающие птицы Ленинградской области. Утка хохлатая пеганка кряква. Утка лысуха нырок. Утка описание для детей. Сообщение о утках. Презентация утка кряква. Утка акварелью. Утку акварелью поэтапно. Картинка утки акварель. Утка какого цвета красить. Утка кряква самец. Дикая утка кряква самка. Кряква селезень. Лайсанская кряква. Речная кряква. Кряква Дикая Речная. Утка кряква селезень. Утка кряква спаривание. Аргентинский Озерный селезень. Кряква линька утки. Селезень аргентинской утки. Розов драматург. Утки Костромы. Костромская уточка. Скопление Дикая утка. Дикие утки Башкирии. Водоплавающие птицы Башкирии. Редкие утки. Утка Дикая в Башкирии. Утка кряква Дикая утка?. Утка кряква перелётная птица. Среда обитания утки кряквы.
Розов дикая утка
«Дикая утка» из цикла «Прикосновение к войне». "Дикую утку". Драма норвежского автора Генрика Ибсена заставляет задуматься, что лучше в семейных отношениях - горькая правда или неведение. Напомним, 22 августа Московский районный суд запретил Юрию Шпакову — собственнику участка в районе Северной окружной дороги, на котором расположено озеро «Дикая утка», проводить строительные работы. Виктор Розов состоял в Российской академии словесности и Союзе писателей, а также был президентом Российской академии театрального искусства.