Главная» Духовенство благочиния» ПОТОКИН Михаил Александрович, протоиерей. Смотрите видео онлайн «Беседы с батюшкой. Протоиерей Михаил Потокин 8 мая 2023» на канале «Радостные тренды» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 13 декабря 2023 года в 21:39, длительностью 00:44:39, на видеохостинге RUTUBE.
Соединить просящего и просимого
Беседы с батюшкой. Протоиерей Михаил Потокин. Протоиерей Михаил Потокин его семья. Протоиерей Михаил Потокин, настоятель храма Святых Мучеников Флора и Лавра на Зацепе, председатель Отдела по социальному служению Московской городской епархии, был сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер».
Беседы с батюшкой. Протоиерей Михаил Потокин. 7 августа 2023
То, что есть, мы должны, так сказать, да, постараться перевести так, чтобы это не было упрощением. Это было бы, ну, новым… Так же, как и перевод: если вы знаете, перевод же - это не точное воспроизведение того, что там. Если мы возьмем кальку слов, и там есть английские выражения, такие, которые… Да, это будет смешно. Ведущий : Перевод - это донесение смыслов адекватными средствами. Давайте теперь про стояние на ногах. Михаил Потокин : Стояние на ногах, да. Стояние на ногах - ну, это традиция Русской Церкви, что у нас богослужение происходит стоя. В каком-то смысле вот есть люди пожилые… Но сейчас, кстати, лавочки в церкви стоят, и даже, я знаю, некоторые храмы православные в Москве, где тоже стульчики установили уже рядами. Ну, не в центре самом, а сбоку там, но стоят.
Понимаете, для пожилого человека иногда хорошо посидеть, и, в общем-то, я думаю, что здесь нет никакой преграды, если человек плохо себя чувствует, там, или инвалид, или ему трудно. Речь идет … Я всегда сам себе задавал этот вопрос, думал, как мне ответить на него. Вы знаете, когда это я ходил еще, там, давно в храм Иоанна Предтечи на Красной… на Красной Пресне, это было еще советское время, и вот это были люди такие, там, среди прихожан, которые вот любили молиться. И это было видно, вот, ну, знаете, не по лицу, не по… как… как они крестятся. Знаете, вот та же молитва - мы можем почувствовать ее, то есть человек, который так молится, с ним рядом не сядешь. Вот я вам хочу сказать, вот вы придите, скажем… Ну представьте себе, ну, плохая ситуация, ну, неважно, вот там отпевание, да, человек умер, все стоят, родственники все. Почему они стоят? Не потому, что они не хотят сидеть, а потому, что в их в позе вот этой выражение скорби, скорби, вот уважение к близким умершего, да?
То есть, если вдруг один придет, и все остальные стоят, а он придет и сядет, да, а все остальные родственники стоят, сможет он спокойно так сделать? Я думаю, нет. Он должен… То есть поза иногда выражает наше отношение. Вот поза скорби, стоя, вот рядом со скорбящим человеком ты вдруг сел, да, а он стоит, у него вот вся душа его напряжена, он весь вот в этом вот переживании своего горя. Как ты рядом с ним сядешь? Нет, ты пойдешь и встанешь рядом, скажешь: «Друг, мне тяжело, но я буду рядом с тобой стоять». Ведущий : А если у вас в храме, там, не бабушка, а Константин захочет присесть на скамейку, его кто-нибудь прогонит со скамейки, запретит ему сидеть? Михаил Потокин : Нет, почему?
Не прогонит, я надеюсь. Ведущий : То есть можно сидеть, если очень… если… если уж очень хочется? Михаил Потокин : Можно сидеть, да, можно сидеть. Мало того, да, люди приходят иногда, там, кто-то посидит, кто-то выйдет даже из храма. Я, честно говоря, сам, когда начинал в храм ходить, мне трудно было стоять на службе. Я был молодой еще, и я удивлялся: бабушки стоят, как свечи, она стоит всю службу. Константин Титов : Натренированные. Ведущий : Опыт.
Константин Титов : Опыт. Михаил Потокин : Да. А я… а я… Через полчаса у меня начала болеть голова, там, спина и… и все это было, понимаете… И у меня это прошло, что называется, как если по-врачебному, когда я сам стал участвовать в службе, когда я стал, ну, немножко, так сказать, стал понимать молитвы, там, это, понимаете? То есть здесь тоже вопрос какого-то вот, ну, внутреннего состояния. Что-то внутри меняется, я уже как бы, ну, в другом… по-другому это воспринимаю. Поэтому здесь тоже это важно. Но я считаю, что запрещать сидеть все равно нельзя, особенно людям больным, там, пожилым и так далее. Но делать из этого как бы тоже общее тоже не следует.
И я думаю, что должен быть выбор: кто-то хочет присесть - он может присесть, и мы его не осуждаем, и он так же участвует в службе, как все остальные. Ведущий : Вы упомянули католиков. Я знал одного католика, бразильца, который стал православным, и, рефлексируя на тему, почему он раньше, ну, какую-то часть службы сидел… Они же тоже, католики, не все время сидят, они очень часто на колени встают на эти приступочки. Михаил Потокин : Ну, там, да, есть определенные моменты. Ведущий : И встают на молитвы на особенные. Константин Титов : В определенное время, да. Михаил Потокин : В определенное время. Ведущий : Да.
Ну, этот католик сказал очень интересную вещь. Он сказал: «Христос за меня распялся на кресте. Что же, я не постою два часа на ногах за Него на службе? Константин Титов : Да. Ведущий : Когда один человек приходит исповедоваться к другому, такому же грешному. Я так прямо, я правильно Вашу мысль понимаю? Константин Титов : Да, но, во-первых, я все-таки считаю, что человек - он пришел на этот мир для любви, для созидания и для наслаждения этой жизнью, этой красотой, о которой говорил Михаил Александрович, да, о вот этих всех вот наивысших смыслах. А все-таки Церковь - она нас постоянно призывает к какому-то… прививает нам некое чувство вины, покаяния: «Покайся, ты вот грешный, нужно каяться, нужно постоянно чувствовать себя виноватым».
Это тоже не совсем, мне кажется, правильно. Это претит. И потом, даже если человек совершил какой-то грех, но его же исповедует ведь тоже… тоже грешный священник, да, который тоже мог и нарушить пост, и сквернословить, и что-то, там, не так подумать, и позавидовать, потому что человек пришел к человеку. Просто один человек, ну, так скажем, он прихожанин, а другой имеет некое право, данное, опять же, людьми, да, одев определенные одежды. Поэтому здесь очень трудно говорить об этом, тем более, памятуя советское время, да, когда священники… ну, был такой период в Русской Православной Церкви, которые служили Комитету государственной безопасности и, к сожалению, отдавали информацию туда, куда не нужно, и в этом было некое разочарование. Вот этих вот два аспекта. Ведущий : Ну, есть, есть такая картина мира, да. Отец Михаил?
Михаил Потокин : Ну, Вы знаете, как, я Вам хочу сказать, что, во-первых, Таинство Исповеди все-таки совершается между человеком и Богом. Почему… Константин Титов : Тогда зачем нужен священник? Михаил Потокин : Священник - это свидетель. То есть, понимаете, как, ну, это как бы вот то, о чем нам говорит таинство. Что же на самом деле происходит? Конечно, понимаете, есть вещи, которые, я считаю, мы можем исправить сами, вот. То есть, если я обидел человека, конечно, лучше прийти к нему и сказать «прости». Я считаю, лучше нет, и я при этом… ну, если я искренен буду.
Но есть вещи, которые мы не можем исправить, которые уже… Ну, вот время назад не вернешь, понимаете? И тогда действительно, если я человек, ну, честный, я встаю… я встаю перед своей совестью, и меня, так же, как и вас, обличает она, что где-то я… Даже, вы знаете, ну, есть понятие, там, какой плохой поступок, а есть понятие - не сделать хорошего. Вот человеку плохо - ты прошел мимо. Ну, торопился ты, ну, на работу шел, ну, неважно. Грязный он, там, бомж, может, пьяный - ну, не подошел, не поднял, не поинтересовался. А потом, когда ты уже ушел, вот тут совесть тебя догоняет и говорит: «Милый мой, а вдруг он замерзнет? А вдруг… Ну хорошо, пускай он пьяный, там, но имеешь ты право судить…» Константин Титов : Михаил Александрович, но это, извините, напоминает, когда учитель отчитывает ученика. Но учитель - он… он опытный, он старше, ученик маленький, и его как бы… Все-таки священники, бывает, ведь могут и поругать, и отчитать.
Михаил Потокин : Но священник… священник… священник… Ведущий : Нет, то, о чем говорит отец Михаил, я так понимаю, это вопрос человека к себе, то есть со стороны совести, а не то, что священник так говорит человеку. Константин Титов : Нет, вы понимаете, я… я все-таки… Михаил Потокин : Сама исповедь, да, сам… сам… сам ход исповеди… Я понял Ваш вопрос, да, простите. Просто я немножко по-другому начал отвечать. Да, действительно, есть вот такое неверное понимание, и со стороны исповедующего, и со стороны священника, да? Священник не имеет права отпускать грехи, потому что он сам грешник, Вы правы. Константин Титов : Конечно, конечно. Это человек. Михаил Потокин : Он не имеет права такого.
Даже, мало того, когда Христос говорил, что Он имеет право отпускать грехи, Его хотели убить за это, потому что «Ты, - говорят, - богохульник, только Бог может отпускать грехи». Священник поэтому никоим образом грехи не отпускает. Что касается советов священников, здесь, конечно, вот и, ну, скажем так, все зависит все-таки от того, как священник… насколько у него есть такт и понимание таинства. Если он понимает таинство верно, то его советы никогда не будут навязчивыми и никогда не будут… Если человек спросит у него совета, он ответит, но никогда не будет нравоучения, потому что это, конечно, неверное понимание исповеди. Священник - не учитель человеку, он ему друг, понимаете? Что такое друг? Друг - это значит человек… Константин Титов : Но получается, что человек, извините, человеку разрешает отпустить этот грех. А где здесь Бог в этой ситуации?
Михаил Потокин : Нет-нет-нет, человек… Константин Титов : Вам же не приходит информация: одному отпустить грех, а другому - нет. Вы же эту информацию не считываете. Михаил Потокин : Нет-нет-нет. Человек человеку… Грех отпускает Бог. Ведущий : А что делает священник? Константин Титов : Что делает священник в этот момент? Михаил Потокин : Нет, подождите, я вам хочу объяснить, подождите. Священник, когда он… человек ему исповедуется, он читает ему разрешительную молитву и все, вот.
Дальше все зависит от степени искренности самого человека. Если он искренне пришел к Богу, ему грех отпускается Богом. И причем признаком этого является то, что он больше не грешит. Константин Титов : А может быть так, что священник отпустил грех, а Бог не… не отпустил? Где информация к священнику? Михаил Потокин : Не… не… не… Нет, секундочку. Может быть так, что священник прочитал молитву, но грех не отпущен. У нас много, часто… Вот в 90-е годы, я помню, слышал такое: вот, бандиты, придут они, там, нахулиганят, там, может, даже кого-то убьют, потом придут в церковь, покаются, им Бог все… им священник все отпустит.
Как-то легко так: вот убил человека, потом пришел, два слова сказал - и все. Нет, не легко. Константин Титов : Михаил Александрович, но мы… но мы в XXI веке, мы же понимаем, что у Вас, как, так сказать, посредника, нет никакого средства связи с Богом. Михаил Потокин : Я не посредник. Ведущий : Вот давайте… дайте Михаилу, да, договорить. Я вам хочу сказать, священник, скорее, больше похож на друга, должен быть другом вам, другом по несчастью, понимаете? Вот есть такое, как, знаете, болезни… Ведущий : То есть во время исповеди, Вы имеете в виду? Михаил Потокин : Да-да.
Вот больные диабетом - они объединяются в одно сообщество, а больные, там, еще чем-то - в другое сообщество, и они друг с другом общаются. Вот мы с вами, как больные, вместе. Мы соединены. Священнику дана вот определенная, ну, возможность, скажем, да, совершать таинство, но это таинство - оно совершается тогда, когда человек искренен настолько и настолько глубоко раскаивается в этом, а это может видеть не священник, а только Бог, потому что это внутри вас. Что делает священник? Священник поставлен Богом затем, чтобы вот формальную, вот эту вот внешнюю сторону, да, мы с вами, так сказать, пришли, человек мог сказать слово. Но сказать кому, да? Сказать, вот через священника обратиться к Богу.
Почему важна публичность? Я вам хочу сказать, в первые века вообще исповедовались публично, без священника. Как делали? Выходили перед всей общиной и говорили свои грехи. И вот тогда в большинстве случаев человек переставал грешить, потому что ему было стыдно. Ну, представьте себе, прийти и вот вывернуть все свое. И исповедовала тогда, собственно, община. То есть человек раскаялся, и это покаяние его принимало все Тело Христово.
Все… все его друзья, его близкие, с кем он знал, там, все его село, где он жил, - они все слышали его, да, и они, так сказать… И это было для человека целительным, вот. Сейчас таинство исповеди - оно сократилось, двое только в нем участвуют: священник и человек, да? На самом деле, вот правильно, Иоанн Кронштадтский когда исповедовал, он исповедовал - люди говорили грехи свои вслух, как в первые века, выкрикивали грехи. Они хотели от них избавиться, понимаете? Если вещи, например, там, ну вот вы знаете, пьянство, например, да, когда человек сам замучен им, он замучился уже, но он не может с собой справиться, да? Ему, так сказать, вот своего покаяния недостаточно. Ему недостаточно прийти и себе сказать: «Все, я, там, с такого-то дня я бросаю пить, я больше не буду пить», - и так далее. Он сто раз уже себе это говорил, и сто раз у него не выходило.
Что делать? А вот как раз, когда публичная исповедь или беседа, да, откровение - оно совершенно другую силу имеет. Ведущий : То есть, иными словами, ответ на вопрос Константина, откуда Вы получаете информацию, в том, что Вы вообще никакую информацию ниоткуда не получаете? Михаил Потокин : Информация… информация от Бога идет человеку непосредственно. Константин Титов : Связи с Богом у Вас нету? Связи с Богом у Вас нет? Михаил Потокин : Связь с Богом у меня есть так же, как и у всех, вот, но она личная, связь, она не связь по поводу кого-то другого. Она… Есть действительно духовники, которые были когда-то вот, и сейчас, наверное, есть, может быть, где-то они, которые имели, ну, непосредственное знание по отношению к людям.
То есть что человек… что человеку… будущее знали, прозорливость, такое свойство, да? Но этим обладают единицы. Это единицы обладают таким, да? В основном, священник, конечно, не… не прозорливец, поэтому он не знает ни будущего, ни прошлого, и даже часто и не знает настоящего. Правду вы говорите или нет, я не знаю. Константин Титов : У меня еще есть один тезис, если позволите. Вот получается, что если человеку что-то накипело, он считает, что он сделал что-то плохое, то на Западе модно ходить к психоаналитику, психологу, да? А у нас пошел к другу, взял бутылку водки, поговорил, стало легче, выговорился, может быть, даже покаялся там прямо и… и перед Богом.
Ну, мы такое, в физическом смысле слова. Ведущий : У него нет… нет посреднической функции. Михаил Потокин : Прозорливости, да, скорее. Связь-то есть, потому что Богом назначен священник. Константин Титов : Да, да, мы… Да, но Вы поняли, о чем я. Получается, что здесь священник выступает в качестве психотерапевта, вот такого некоего успокоителя, функция такая больше психотерапевтическая. Михаил Потокин : Нет, нет, вот как раз… вот наоборот как раз. Ведущий : Давайте дадим ответить отцу Михаилу.
Михаил Потокин : Наоборот, священник… Как раз наоборот: чем меньше священник действует, тем лучше. Вот чем больше Бог действует, понимаете… Здесь действие - оно не от… не от священника, оно внутри человека происходит. Что-то меняется внутри, понимаете, и эта внутренняя вот перемена не священника. Она обя… обязаны, конечно, мы не священнику, а Богу, который Сам, так сказать, видит человека, который к Нему пришел. Он установил такой порядок: «Приходи ко Мне, подойди, так сказать, поисповедуйся, да? Во время таинства этого Я тебя хочу слышать, да? Он уходит утешенный, но утешает его Бог. Поэтому здесь есть разница.
Ведущий : Но вот принципиально важный момент. Сама необходимость выговориться, которую можно удовлетворить и у психотерапевта, и у друга. Константин Титов : Это очень важно. Ведущий : Чем это отличается, в правильном смысле, от правильной исповеди?
Голицинской, ныне 1-ой Городской больнице; - священник Игорь Левтринский, клирик Собора Казанской иконы Божией Матери на Красной площади; - священник Александр Мазырин, клирик храма свт. Бориса и Глеба в Зюзине; - священник Владимир Постников, клирик храма свт. Николая, архиепископа Мир Ликийских, - Патриаршего подворья в с. Шостье; - священник Сергий Привалов, клирик храма свт. Кирилла и Мефодия в Никольском строящ.
Анастасии прошла встреча-семинар о социальном служении 21:03, 24 октября 2022 г. Социальная политика Центральный федеральный округ В воскресной школе храма святой великомученицы Анастасии Узорешительницы в Теплом Стане провели встречу-семинар на тему «Социальное служение на приходе» для социальных работников Юго-Западного викариатства. О мероприятии рассказали на сайте Юго-Западного викарианства столицы.
И тогда вдохновением этим он начинает жить, и вместе с этим духом он начинает и понимать и видеть мир по-другому. Поэтому есть, мне кажется, духовное состояние такое озлобленности, гнева и всего прочего, и всегда есть причина, всегда есть то, чем тебя бы взять и зацепить и увести в это духовное состояние, здесь удержаться очень сложно, я сам иногда не знаю как. Но я так благодарю за то, что иногда хотя бы немножко я как-то могу от себя отодвинуть вот эти мысли, эти чувства, эти переживания, и я чувствую себя свободным настолько, я чувствую, что это и есть истинная, подлинная жизнь. Конечно, нам не дано в той мере прощать, как простил сам Христос, потому мы так не можем и любить, и понимать мир, и видеть его, мы видим его по-другому. Но все-таки я могу к этому относиться как к высочайшему дару, я могу говорить, что нет, нужно, чтобы справедливо все было, чтобы все было, все злые были наказаны, добрые поощрены, все было бы как положено, я могу сказать — да, это вот по-человечески, наверное, это то, что мы в человечестве своем можем достичь. А то, что касается прошения, наверное, это как самый высокий дар, самый высокий талант. Если вдруг удастся простить, наверное, ты будешь другим человеком совсем, после этого ты станешь другим человеком, каким — предположить нельзя, потому что сейчас, пока мы не простили, мы в этом духе злобы и живем. Мы не видим солнца, мы сидим в этом подвале, в этом подземелье своих мыслей, гнева, своих обид и так далее, и мы не видим солнца. И когда мы выходим на солнце прощения, то мы становимся другими людьми. Стать другим, вот что нужно; не простить, не я сейчас прощаю сам, нет, я хочу стать другим. И вот тот другой, он как раз может простить, простить искренне, не так, как мы знаем, что иногда на Прощеное воскресенье все прощают тоже: «и меня простите, и я прощу, и Бог прощает» — и все это говорится иногда такой скороговоркой, не переживая внутри себя то, что значит прощение. А ведь простивший — это совершенно иное существо, другой человек, другой природы совсем. Сейчас, нынешний, я не могу простить, и я могу это принести только как покаяние, что: Господи, я хочу быть мертвым, потому что не прощающий — значит умерший человек, потому что он сам не имеет прощения. То есть мы слышим это слово, но никогда не относим его к каким-то событиям, соизмеряем, думаем: ну что, я должен простить какие-то великие вещи, а мне Господь простит всего немножко, потому что я где-то здесь не так поступил, здесь пост не соблюдал, здесь еще что-то я нарушил — как же так? Где, соразмерное нужно прощать! Если я ничего не натворил такого, чего же я должен прощать все это? Нет, ты должен стать другим человеком. И вот это становление другого человека во мне, оно связано именно с прощением в первую очередь. И поэтому я могу признаться в том, что я не готов начать другую жизнь, я боюсь ее, я не знаю, как я буду там жить. Но это так со всяким грехом: все, от чего ты в жизни отказываешься, все тебе внушает, что без этого жить нельзя, ты только такой, какой ты есть, и другим ты не можешь быть. И вот здесь тупик. Если я поверю, что Бог меня может сделать другим, Он может сделать меня тем человеком, который искренне простит, — наверное, тогда этот шаг возможен. Пока я считаю это невозможным — мы говорили о вере, — это невозможно, я не могу простить, я считаю: это невозможно. Ну как это можно простить? Что я скажу перед Его лицом, что я скажу? Что несправедливо Ты, Господи, решаешь, что посмотри, как они жили и как жил я? Наверное, какой-то предел есть наших сил человеческих, но нужно именно здесь, мне кажется, какое-то горячее обращение к Богу о том, что: Господи, ну я вижу немощь, что я не живу, но Ты мне дай жизнь тогда. Отче, а вот это разделение врагов или тех, кого надо прощать, на личных врагов, врагов Отечества и врагов Божиих, особенно сейчас часто говорят: «ну, это враги Божьи…» Это как у Данте: «в аду, там все враги... Вот она насколько по-вашему правильна, нужна, оправданна? Нет, я не слышал в Евангелии о разделении на личных и не личных врагов. А что человек… нигде не называется врагом. И даже Иуду Господь приветствует: «Друже, делай, на что пришел, делай то, зачем ты пришел», не «враг, делай»… даже Петра он называет отступником — сатаной, помните… но здесь он говорит именно… предателем называет. То есть Он даже предателем не называет его: делай то, зачем ты пришел. Но хотя там есть и то, что «лучше бы не родиться…» Да, Господь, мне кажется, сожалеет, потому что Он же дал и жизнь ему, этому человеку. Когда Господь дает жизнь, мне кажется, Он не может эту жизнь уже не любить, ну потому что как не любить то, что ты дал? А это жизнь, которая Его же должна потом осудить на смерть. Но мне кажется, здесь такой момент сложный очень. Наверное, в слове «прощение» очень много всего содержится, и умение прощать, мне кажется, — одно из самых важных христианских качеств, кстати, и Силуан Афонский об этом говорил. Если вспомните архимандрита Софрония Сахарова знаменитое его произведение, там он говорит, что «Если ты не научился прощать, ты еще не христианин даже». Такое сильное очень слово, но он жил сильно очень, он жил подлинной жизнью, настоящей жизнью, мы, конечно, так жить не можем, как он, — напряженно, сильно, глубоко духовно, с такой борьбой внутренней, но все-таки это слово должно нас отрезвить немножко. Значит, христианин — это новая тварь, новый человек. Это кто-то не я, это кто-то другой уже во мне, который может родиться. А во мне вот это есть, к сожалению, вот эта и обида, злоба, и вот этот дух, который… он рядом всегда, и ты можешь вдохновиться довольно глубоко. К сожалению, этот дух бывает еще какое-то общество охватывает, так же, как футболистов охватывает, футбольных болельщиков охватывает общий восторг, так же, наверное, охватывает общий гнев. И мне кажется, еще более страшно, потому что, когда не один человек, а много, когда соборно поклоняются этому духу, это уже несет какие-то страшные разрушения человечеству и лично каждому из тех, кто подвержен этому духу. Вы знаете, что самое интересное, что, может быть, оно и не в воинах-то больше всего живет. Воины — это отдельная история, я не воин сам, не знаю, но я знаю совершенно мирных людей, которые никогда и оружия-то в руках не держали, но гневаться они могут, и ненавидеть совершенно просто до высшей степени. И думаешь: вот до чего мог человек себя довести. Поэтому мне кажется, вот вы говорите: будущее. Будущее в том, что мы изменимся. Сейчас, какие мы есть, мы не можем примириться, но если мы станем другими людьми, между нами это возможно, для этого нужно стать другим человеком; для того, чтобы примириться, простить, нужно стать другим человеком. Если мы сможем это понять, Господь поможет нам это и совершить. Вот владыка Антоний Сурожский любил цитировать слова о том, что «никто никогда не стал бы монахом, если бы не увидел в глазах другого человека сияние вечной жизни». Вот, если вы позволите оттолкнуться от этой фразы, что такого вы увидели в глазах отца Георгия, что у вас… Знаете, я тоже отвечу, очень интересный рассказ. У меня один знакомый священник, тоже чадо отца Георгия духовное, он раньше меня пришел, и в Иоанну Предтече мы ходили на Красной Пресне, где служил батюшка до того, как в Царицыно перешел. И мы с ним как-то на празднике, у отца Георгия именины были, он рассказал, вспомнил такое очень интересное. Для того, чтобы понять вообще, какие священники служат в храме, нужно спросить у бабушек, потому что, естественно, это самый внимательный и самый чуткий народ, они постоянно в храме, они постоянно видят нас не только в праздники, но и в будние дни, и после службы, и как батюшка общается, как он идет даже. Ну и бабушки в Предтече так говорили: «что у нас все батюшки хорошие, а отец Георгий нас любит». Удивительное свойство именно отношения к людям, потому что мне кажется, это Божий дар тоже, это не личностное свойство, это не личная доброта, как это бывает иногда, знаете, добрый человек — это не то немножко. Это действительно свойство приобретенное, оно, видимо, в связи с таким служением истовым, с любовью к службе, отношением определенным, в том числе и к аскетике, потому что отец Георгий когда-то даже, по-моему, преподавал аскетику, очень хорошо знал и очень любил эту литературу и много времени жизни посвятил ей. Поэтому, мне кажется, это приобретенное свойство тоже, то есть это, как бы сказать… Когда приходил к нему, всегда это не выражается в какой-то любезности, это не выражается внешне каким-то вниманием или словах каких-то, особенной какой-то ласкательности, уменьшительно-ласкательным чем-то — нет, это совершенно внутреннее, но человек это чувствует, понимаете, как говорится, сердцем чувствуешь, когда отношение к тебе такое, и поэтому бабушки точно выразили его отношение. Это отношение необычное среди людей, его редко встретишь, скорее встречаешь отношения хорошие между друзьями, между людьми, союзными тебе, понимающими тебя или с которыми ты давно общаешься и с которыми у тебя есть много общего. Но когда человек к тебе приходит, такое отношение встречаешь очень редко. Я думаю, что, я, конечно, не сравниваю отца Георгия, но я, глядя на него, понял о Серафиме Саровском, как говорили, что он искренне встречал всех фразой… Как это может быть, в этом нет ничего искусственного, это подлинное. Вот это подлинное отношение к человеку, оно, мне кажется, дар Божий какой-то, которым отец Георгий обладал, и в этом смысле это совершенно не как в светской жизни. Вот что значит жизнь духовная — она совершенно иная, то есть это инаковой, другая совсем, другой природы, и ты смотришь: это другой природы отношение. Я так для себя в свое время думал, что это отношение к людям у отца Георгия именно и от отношения от службы, от его отношения к причастию, к молитве, к литургии, что это все как бы данность ему, ответ Божий ему, который и позволил ему стать духовником Москвы, которого выбрали священники сами, духовника, это же тоже неспроста. Вот эти бабушкины слова… А что священнику надо? Ему нужен не всепрощающий духовник, иногда отец Георгий может и сказать как-то довольно для тебя неожиданные какие-то слова, которые… ты думал: вот тут как раз-то я ничего особенного и не сделал, а здесь другое. И вот это знание, чувство отношения его к тебе, оно как раз, наверное, основой было моего, собственно говоря, прихода в Церковь. Потому что я пришел, совершенно вообще ничего не понимая, то есть насколько можно было не понимать — настолько я не понимал, то есть я так себе мыслил. Я думал… вы знаете, терпения тут не хватит никакого с людьми, вот именно вот это отношение нужно. И это видение, оно все-таки от Бога, не от человека, это Божий дар. Вот духовничество — это Божий дар, и отношение к людям духовника — это тоже ему дар такой. И в ответ на это хочется открыться, то есть в ответ на это, это, скорее, к тебе приходит молча, а ты открываешься уже искренне, понимаешь, что тот, кто тебя слушает, ты знаешь уже отношение его к себе. Поэтому здесь я бы сказал, что в первую очередь это поразило меня в отце Георгии, — это свойство, которое я в людях не встречал до него. А что такое тогда человеческая любовь? Вот вы сказали, что это не человеческая, а человеческая любовь это разве не отблеск этой? Понимаете, очень сложно говорить о любви. Я просто говорю, что человеческая любовь в нашем понимании - это все-таки какая-то привязанность, что-то такое… Здесь нет привязанности, а наоборот, она дает тебе полную свободу. В каком-то смысле человеческая любовь — она всегда смешана с самолюбием, а самолюбие делает тебя зависимым. А в этом смысле отношение духовника настоящего, оно полностью тебя делает независимым, полностью тебя освобождает, и это удивительно. Казалось бы, духовник наоборот связывать тебя должен какими-то обязательствами, правилами, послушаниями и так далее, а он тебя, наоборот, освобождает. И вот в человеческой, нашей обыденной жизни мы часто, наоборот, человека связываем, привязываем к себе, хотим его как-то пристегнуть, к сожалению, самолюбие наше так действует, оно примешивается. А Божественное, наоборот, оно другой природы, оно полную свободу тебе предоставляет. Ты говоришь, ты спрашиваешь и в то же время ответ-то слышишь, но ты не слышишь в нем обязательств, что если ты так не сделаешь, то тебе то-то, то-то. Поэтому здесь, конечно, это другое совсем, чем у нас в обыденной жизни нашей, к сожалению, бывает. Мне кажется, высшие отношения человека с человеком, они подразумевают абсолютную свободу. Но где вы встретите эту свободу — нигде, практически, к сожалению, у нас ее нет, я думаю, что это как раз проблема, потому что мы эти отношения ищем в себе. А на самом деле, если понять, что это дар тоже, ведь Бог же даровал человеку жизнь, но Он же даровал и все в жизни, все благое, Он говорит, — от Меня. Если ты считаешь, что настоящие отношения личные от Бога, так ты у Него проси, а не улучшай свои или улучшай того, с кем у тебя отношения. Здесь можно духовнику улучшать своих духовных чад, давать им задания: это не делай, это молись, поклоны делай и так далее. Это один путь, но в этом смысле ты тогда становишься тем, кто и решает все, то есть ты превращаешься уже как бы и в бога маленького, такой господь маленький, который как бы человеку… А вот освободить человека, в то же время дав ему выбор, показать ему: посмотри, вот ведь есть другая жизнь, ты же можешь по-другому жить. И дальше вопрос к тебе, а дальше уже ты сам решаешь, нравится тебе жизнь, любишь ты эту жизнь, увидел ты эту жизнь? Тогда все открыто, тебе эта жизнь открыта. Поэтому здесь, мне кажется, именно свобода, уважение к личности другого человека, ее полная неприкосновенность даже в самой ее немощи и в самой глупости последней, к которой я пришел, ну, я сейчас понимаю, будучи священником, какой я был, простите, дурак, ну такое слово, а что сделать… И ничего не понимал ни в службе, ни в молитве, ни в чем. И конечно, тут нужно очень много мудрости, чтобы меня принять и на службы, и читать, и петь и все это, это все-таки… В то же время никогда не услышал слова «надо»: вот надо, надо, надо — можно так, в этой ситуации можно так, не «надо так», «надо» — сразу обязывает. И поэтому здесь такие глубокие, настоящие отношения, они меня поразили. Я не знаю, когда-то будет ли у меня такой дар, наверное, вряд ли будет, потому что мы все разные. Я больше себя отношу к деятельности такой, я деятельный все время, вы же читали мое интервью, я все время что-то делаю, все время затеваю. Вот здесь нужна очень сосредоточенная внутренняя жизнь такая, которая позволяет человеку так к другому человеку отнестись, именно не со своей правдой подойти, а с евангельской правдой подойти. Это, мне кажется, самый высший дар духовный — общение с человеком такое, как бывает у настоящего духовника, поэтому вот такой дар, кода ты чувствуешь, видишь, ты понимаешь, ты восхищаешься им, это действительно восхитительные отношения. И так же, думаю, как апостолы многие, знаете, приводят пример, что у них были такие отношения, а я понимаю теперь почему… Ну, у них разные были отношения. Ну, разные, да. Но я говорю, что разные отношения, но все-таки имеется в виду вот эта свобода, в которой они… Ведь мы много говорим о свободе, сейчас ведь это тема номер один, и человек, несвободный совершенно и, мало того, порабощающий других, больше всего как раз о свободе и печется. И когда ты встречаешь настоящую свободу, ту свободу, которая не от человека исходит, то ты понимаешь, насколько это великий дар, насколько это достоинство твое меняет совсем. Поэтому вот это меня… Знаете, когда человека нового встречают как равного, это очень много значит. Мы так не можем относиться, вот я так не могу относиться к людям, как он, простите меня, я правду говорю. Я прочитал у Андрея Сергеевича Кончаловского, у него есть такая мысль, что «в любви всегда есть боль». Вот эта боль, она относится к этой человеческой части любви, как вы думаете, или она есть в этой?.. Нет, конечно, как раз таки… …если вы согласны с этим. Да, да, свободу страшно давать, потому что свобода, всегда понимаешь, что тот, кого ты любишь, он же будет ошибаться,. Ну конечно, ты либо можешь как его удержать от ошибок — зажать его и сказать: нет, сюда не ходи. Или дать ему свободу, но при этом, к сожалению, сердце твое будет болеть, когда он будет ошибаться, когда человек пойдет не туда. И в этом смысле здесь как раз таки терпение этой боли внутренней о человеке, терпение это иногда не один год требуется, не один год, чтобы человек одумался, вернулся — сам вернулся, свободный вернулся, как сын к отцу. Это тоже самое, как в притче о блудном сыне, мне кажется, вот эта любовь отца, она никогда не оскудевала, но когда-то она обратилась в боль о сыне, о том, что он не захотел вместе с ним жить, не захотел вот этой общей жизни. И вот эта боль — она, наверное, обязательна там, где есть вот такие глубокие отношения, там, где мы свободу человека не эксплуатируем, когда мы ее не ограничиваем, потому что тогда он свободен в том числе и нас покинуть, даже и, наверное, чаще всего так и бывает, в какие-то моменты мы покидаем друг друга не физически, а духовно, я как бы перестаю зависеть от твоего мнения, меня оно не интересует. Мы знаете как, мы хотим сейчас наследовать от родителей материально, а их жизнь — аинтересует она вас вообще? Как они, их взгляды, их мировоззрение — у нас свое, а как родителям от этого больно? Бывает так, что наше мировоззрение-то совсем пагубное, а они должны это терпеть и любить нас. Так же и здесь, вот пагубные вещи в нас есть и, к сожалению, мы видим, что им тоже дана свобода действовать в нас. И поэтому мне кажется, что истинная любовь, которая дает свободу человеку, она сопряжена и со страданием, со-страданием человеку, который запутался, заблудился, который вот немощный, он где-то потерялся, не ведает, не знает, что творит. Поэтому, мне кажется, здесь это обязательно. Если мы будем ограничивать другого, мы, может быть, каких-то временно лучших результатов можем достичь, заставить человека не делать что-то, угрожать ему, требовать от него, но результат этот будет уже не любовь, не та любовь, которая, как мы говорим, евангельская любовь, это будет уже самолюбие, обратная сторона, самолюбие, самоутверждение в другом человеке, утверждение своей правды, пускай даже она самая правая, не в этом дело. Поэтому вот эта свобода в отношениях между людьми, она подразумевает и страдание по отношению к тем, кто в нашем сердце: а вот он… Это больше всего заметно на детях, когда мы видим их ошибки, и мы понимаем, что ничего нельзя сделать, что понятно, что, пока они маленькие, мы можем угрожать, в угол поставить, еще что-то, а когда они вырастают, что тогда? А любовь при этом остается, она, наоборот, даже сильнее. Поэтому здесь то, что вы правильно сказали, то, что любовь сопровождает всегда, но это не наказание, ведь любящее сердце, которое даже страдает, оно живет. Мне кажется, наказание — это пустота, вот отсутствие как раз… равнодушие, мне кажется, — это наказание, то есть когда я посторонний для человека, когда я становлюсь посторонним, но это может быть вызвано искусственно, я сам могу сказать человеку: «я слишком за тебя много переживаю, не хочу больше думать о тебе», такое может быть, я могу отказаться от него, уйти от человека, и здесь в этом смысле для самолюбия это может быть спокойнее. Для меня самого — да, но вот в сострадании, в таком переживании за человека нет худа, это не та боль, как от своих ошибок или как зубная боль, это не то. В этом есть жизнь, и за это тоже можно Бога благодарить. Потому что живые отношения, они всегда помогут, и, мне кажется, сын-то потому и вернулся к отцу, что живые отношения сохранил отец, этой болью он сохранил эти отношения.
Встреча-семинар на тему «Социальное служение на приходе» для социальных работников храмов
На ваши вопросы отвечает протоиерей Михаил Потокин, председатель комиссии по церковно-социальной деятельности при Епархиальном совете ОБРАЩАЕМ ВНИМАНИЕ ЧИТАТЕЛЕЙ! Смотрите видео онлайн «Беседы с батюшкой. Протоиерей Михаил Потокин 8 мая 2023» на канале «Радостные тренды» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 13 декабря 2023 года в 21:39, длительностью 00:44:39, на видеохостинге RUTUBE. Протоиерей Потокин Михаил Александрович. Настоятель храма свв. мчч.
«ВСЁ ПОДЛИННОЕ СОВЕРШАЕТСЯ В СВОБОДЕ» И ДРУГИЕ ПРИНЦИПЫ ДУХОВНИКА ГРАДА МОСКВЫ
Смотреть видео онлайн Беседы с батюшкой. Протоиерей Михаил Потокин 8 мая 2023. Протоиерей Михаил Потокин, настоятель храма Святых Мучеников Флора и Лавра на Зацепе, председатель Отдела по социальному служению Московской городской епархии, был сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». А вот именно на столик, так называемый канун, где священник совершает панихиду, литию, как правильно ставить свечу? «Церковь всегда имела и будет иметь попечение о здравии человека, не только духовном, но и телесном, — сказал председатель епархиального отдела по церковной благотворительности по городу Москве протоиерей Михаил Потокин. Протоиерей Михаил Потокин с матушкой.
Священники и сестры милосердия навестили более 100 пострадавших от теракта в аэропорту «Домодедово»
Это не идол, но это так, потому что она уже развита очень сложно. И поэтому аппарат научный этот чтобы освоить, это требуется действительно себя посвятить ей. То есть учёный, в каком-то смысле, должен быть аскет по отношению ко всему остальному в жизни: это некое, так сказать, как монашество, что ли, но монашество своеобразное, оно не для Бога, оно для науки. К священству протоиерей Михаил Потокин стал стремиться сразу, как только попал в храм трудником-добровольцем. Но сначала пришлось пройти ряд послушаний. Он начал со сторожа и алтарника, а позже занялся довольно необычным делом — нотопечатанием, и даже собрал нотную библиотеку.
В 1996 настоятель дал Михаилу Потокину новое послушание: просветительскую и благотворительную деятельность, которая со временем вылилась в создание целого издательства. И хотя он к каждому послушанию относился ответственно, но со временем начал переживать. Он вовсе не стремился заниматься бумажной рутиной. Потокин: — В священстве для меня опять-таки было в первую очередь богослужение. И когда меня назначили заниматься бумагами, я как-то переживал: а как же служба, я-то уже к службам привык, я почти каждую неделю, почти каждый день был на службе.
И поэтому для меня желание вообще быть на службе и участвовать в богослужении было, наверное, самым главным в служении моем. Человек как автомобиль: но если автомобиль сделан на бензине, бензин в пищу нельзя употреблять, и пахнет он плохо. А если в этот автомобиль залить самый дорогой коньяк, он не поедет на нём, ему нужен бензин, и только на бензине он поедет, понимаете. Вот сердце человека устроено так, что оно ищет только Бога, вот только в нем есть, собственно говоря, то счастье, которое мы ищем всю жизнь. Мы ищем его там, здесь, мы пытаемся чего-то приобрести, завести, как-то обустроить свою жизнь, чего-то достичь, и нам кажется: вот здесь счастье.
А счастье не в чем, оно — в Ком. И вот этот Кто — это и есть Тот, Кто нас создал. Вот так, к сожалению, иногда даже, кажется, устроена наша душа, потому что нам очень сложно стать счастливыми. Цитата известного ученого и писателя Клайва Льюиса. Его книги особенно помогли священнику Михаилу Потокину в его первых проповедях.
С тех пор прошло уже двадцать лет. Потокин: Проповедовать я не очень умел и не представлял себе. Когда я диаконом стал, я целый год ходил в центр реабилитации больных церебральным параличом: там у нас в Царицыно был такой. Проводил с ними беседы. И там я научился общаться с людьми еще диаконом.
Потому что они задают вопросы непростые: почему я инвалид детства, что — Бог так решил? Почему меня бросили родители, почему я живу один в интернате, чем я виноват, почему Бог меня так наказал? Понимаете, такие вопросы требуют личного ответа, нет общего. Нельзя вычитать в книжке, сколько святых отцов ни читай, а человеку не ответишь прямо вот в глаза так, чтобы он тебе поверил. Вот уже около года, как батюшку перевели в новый храм святых мучеников Флора и Лавра на Зацепе.
Помимо настоятельства, у отца Михаила традиционно целый ряд дополнительных послушаний. Он десять лет председатель комиссии по церковному социальному служению при епархиальном совете Москвы, а еще проводит экскурсию для будущих православных гидов. Потокин: — Чем важнее для нас с вами событие, тем, наверное, больше мы его должны знать, ждать, и тем больше мы должны к нему готовиться. Потому что — ну что тут сказать, — понятно, что неприятного мы избегаем, маловажное откладываем на «потом», даже важное иногда откладываем на «потом», если лень. А вот то, что самое значимое, этого все-таки надо ждать.
Есть многое из того, чему мы у людей можем научиться. Знаете, священник учится всю жизнь. Иногда придут к тебе, такой вопрос зададут, думаешь: Боже, я над этим не думал никогда! Уже думаешь: вот двадцать лет служишь, а думаешь, что уже все вопросы, которые возможны в жизни, тебе задали. Нет, что ты!
Это даже только и не начало. Поэтому народная поговорка «век живи — век учись» — она для священника самая актуальная поговорка. Век живи — век учись от людей, люди учатся у тебя, а ты будешь помогать им тогда. За главную школу жизни он благодарен отцу Георгию Брееву.
Москвы протоиерей Михаил Потокин и помощник управляющего Юго-Западным викариатством по социальному служению иерей Димитрий Борсук.
От прихода храма Отрада и Утешение на Каховке во встрече-семинаре приняла участие приходской социальный работник Капранова О. В ходе беседы было уделено особое внимание церковному участию в программе «Московское долголетие», помощи алко- и наркозависимым, а также взаимодействию приходов с детскими приютами и домами ребенка.
Детям близко добираться до учебы, поясняет батюшка, кроме того, в этом же районе живет мама священника, за которой нужен ежедневный уход. В квартире, которую сдали семье Потокиных родственники академика Гинзбурга, очень просторно и хватает места даже таким экзотичным обитателям, как ящерицы. Порядок в доме, пока глава семейства на службе, на детях. Мама сейчас проходит обучение на фоторепортера в Санкт-Петербурге. Впрочем, за хозяйство родители давно не переживают — дети выросли. Потокин: — Настя старшая, Коля средний, Алексей у нас младший, поэтому, собственно говоря, 22, 18,16 — вот так.
Но вот уже выросли все, уже они выше меня все, все кудрявые. А я уже, наоборот, можно сказать, перехожу обратно в младенческом состояние: без зубов и без волос. Настя закончила французскую филологию, Коля на первом курсе мехмата, Леша в этом году заканчивает Елизаветинскую гимназию и собирается поступать в университет на химика. Что говорить, гены сказываются. Потокин: — Они сами должны выбрать свой талант. Я когда-то тоже, может быть, и думал, что, может, учёным окажусь, может, нет. Но вот я оказался священником — почему это плохо? Человек может в любое время поменять свой выбор.
И я считаю, что жизнь — она богатая, она большая, она дает возможность нам много раз выбирать, и самое главное, чтобы мы имели какой-то фундамент, серьезное какое-то начало, основание. А потом уже можно все, что угодно, выбрать, и человек, который в чем-то удался, он удастся и во всем остальном, он себя найдет. Поэтому здесь нет такого, чтобы я хотел, чтобы они кем-то стали. Я бы хотел, чтобы им просто было интересно жить. Выберут ли когда-то его сыновья священство — вопрос. Пока молодых людей увлекают точные науки, и это, считает их отец, священник Михаил Потокин, тоже своего рода духовная аскеза. Потокин: — То есть это есть некое отречение от всего остального, и оно возможно только тогда, когда ты науку любишь, то есть она когда тебе нравится. И это тоже говорит о цельности человека, о его духовности, потому что только физически мы понимаем, что наука не может чекловека кормить, а духовно она вполне может двигать человека, поэтому занятие наукой — это очень интересно и очень глубоко.
И мне кажется, что это сродни тоже занятию богословием, вот некоей даже монашеской аскезе. Потому что я встречал людей, которые наукой занимаются: у меня друг был, придешь к нему домой — у него даже есть нечего. Я говорю: да ты спустись, деньги есть, магазин внизу! Он говорит: да мне некогда, я читаю. Вот ему некогда было, он читал, у него чай был, черный хлеб, еще что-то, он заваривал крепкий кипяток, пил чай и читал. При всем уважении к науке он выбрал другую дорогу, в чем-то схожую, но все же принципиально иную. Потокин: — Вся жизнь и энергия должны уходить, все желание, вся любовь ваша, все ваше естество должно быть посвящено ей [науке]. Это не идол, но это так, потому что она уже развита очень сложно.
И поэтому аппарат научный этот чтобы освоить, это требуется действительно себя посвятить ей. То есть учёный, в каком-то смысле, должен быть аскет по отношению ко всему остальному в жизни: это некое, так сказать, как монашество, что ли, но монашество своеобразное, оно не для Бога, оно для науки. К священству протоиерей Михаил Потокин стал стремиться сразу, как только попал в храм трудником-добровольцем. Но сначала пришлось пройти ряд послушаний. Он начал со сторожа и алтарника, а позже занялся довольно необычным делом — нотопечатанием, и даже собрал нотную библиотеку. В 1996 настоятель дал Михаилу Потокину новое послушание: просветительскую и благотворительную деятельность, которая со временем вылилась в создание целого издательства. И хотя он к каждому послушанию относился ответственно, но со временем начал переживать. Он вовсе не стремился заниматься бумажной рутиной.
Потокин: — В священстве для меня опять-таки было в первую очередь богослужение. И когда меня назначили заниматься бумагами, я как-то переживал: а как же служба, я-то уже к службам привык, я почти каждую неделю, почти каждый день был на службе. И поэтому для меня желание вообще быть на службе и участвовать в богослужении было, наверное, самым главным в служении моем. Человек как автомобиль: но если автомобиль сделан на бензине, бензин в пищу нельзя употреблять, и пахнет он плохо. А если в этот автомобиль залить самый дорогой коньяк, он не поедет на нём, ему нужен бензин, и только на бензине он поедет, понимаете. Вот сердце человека устроено так, что оно ищет только Бога, вот только в нем есть, собственно говоря, то счастье, которое мы ищем всю жизнь. Мы ищем его там, здесь, мы пытаемся чего-то приобрести, завести, как-то обустроить свою жизнь, чего-то достичь, и нам кажется: вот здесь счастье.
Ну, сейчас, может быть, этого во мне нет. Вот в тот момент, когда я усомнился, в тот момент, когда как-то поколебалось внутри меня, и я понял: «Да, вот здесь вот я оступился, но тогда я точно понимал, что это было». И тогда я знал, зачем я иду, куда я иду, и мне не надо было объяснять или как-то убеждать себя в этом. Это было как-то внутри меня ясно. Это как вот открылось во мне, понимаете? Но я непостоянный. И мне приходится бороться со всем тем, с чем приходится бороться обычным людям. Я считаю, что это нормально. Лаврентьева — Пока мы это обсуждаем, у меня буквально две мысли всплыли в голове и две цитаты, но так как у меня нет их перед глазами, могу их только пересказать на свой лад. Первая — это то, что очень важно помнить, когда ты уверовал. Кто-то из святых отцов говорит, что «вспоминайте момент, когда вы поверили, и в трудные минуты вы будете возвращаться в этот мистический опыт». Это как раз то, о чем сейчас сказал Костя. И второй момент — что если вы хоть единожды внутренне встретились со Христом, это вас держит потом весь оставшийся период вашей жизни, в том числе вот в этих бурях, штормах, о которых мы сейчас говорим. Отец Михаил, и тогда напрашивается вопрос: а был ли у вас вот такой опыт внутренней встречи? Главной встречи в жизни христианина? Потокин — Ну, это вопрос... Это вопрос все-таки такой внутренний, который я бы не стал обсуждать. Лаврентьева — Без проблем. Без проблем, да. Потокин — Потому что здесь, понимаете, ну, есть вещи, которые — они слишком личные. Лаврентьева — Конечно. Потокин — Поэтому здесь, мне кажется, сказать о них — не имеет какого-то... А для рассказчика это все-таки не очень хорошо. Поэтому здесь, я думаю, что я, пожалуй, не стану отвечать так прямо. Но хочу сказать, что, наверное, какие-то были моменты в жизни, где вот ты... Ну, я не могу сказать, что это вот так прямо. Но, конечно, внутренние переживания — они, безусловно, являются тоже такой основой для жизни. Потому что они многое дают, многое открывают. И, главное, они — вот та сила, которая, собственно говоря, проповедовать, слово говорить... Но ведь ты должен говорить-то слово, убеждая других, но если ты сам не уверен в этом слове, как ты будешь? Откуда эта сила? Она не моя. Она мне дана тоже, понимаете? Я тоже понимаю, что вот сам по себе человек — ну, это все-таки очень немощное существо, слабое. И что все-таки пресвитеру, священнику очень много дает тот, кто есть первосвященник. То есть он очень любит тех, кому мы проповедуем, то есть вас. И поэтому, несмотря на немощь священника, про которую мы только что сказали, и это правда, он через него, если священник ну уж не слишком шибко-сильно думает только о себе к сожалению, это тоже препятствие большое, потому что здесь как бы если ты ему дашь, а он это все присвоил себе, так он скоро станет заместо Христа, такое бывает, да, поэтому вот чтобы он не стал, тогда ему немножко... Поэтому священнику очень много дано. Но дано не непосредственно за заслуги какие-то, а дано, чтобы он преподавал. То есть чтобы он передавал это — то, что ему дано. Но, конечно, не присваивал себе и уж, тем более, не славился тем, что ему дано от другого. Мацан — Вернемся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» протоиерей Михаил Потокин, настоятель храма Святых Мучеников Флора и Лавра на Зацепе, председатель Отдела социального служения Московской городской епархии. В студии моя коллега Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан. Не переключайтесь. Лаврентьева — Еще раз здравствуйте, уважаемые радиослушатели! В гостях у Светлого радио — протоиерей Михаил Потокин, настоятель храма Святых Флора и Лавра на Зацепе, председатель Отдела по социальному служению Московской городской епархии. У микрофона мой коллега Константин Мацан, я — Кира Лаврентьева. Отец Михаил, до перерыва мы с вами говорили о том, что и священник может в чем-то сомневаться, и у священника, как и у любого мирянина, как и у любого верующего человека, бывают свои внутренние духовные какие-то бури и сомнения, поиски. И сейчас, во второй части этой программы, в начале ее мне хотелось бы все-таки спросить, а на что вы опираетесь в сложные моменты. Мы немножко затронули эту тему — чуть-чуть, в самом конце первой части, и сейчас мне бы хотелось все-таки больше внимания уделить, потому что в наше нестабильное сейчас, тревожное время, наверное, людям очень важно найти какие-то внутренние опоры, по которым можно было бы идти, когда тебя штормит.
Протоиерей Михаил Потокин – о том, как устроено церковное служение. Часть 1
- Настоятель протоиерей
- Премия «Жить вместе»
- ПРЯМАЯ ЛИНИЯ. ОТВЕТ СВЯЩЕННИКА. ПРОТОИЕРЕЙ МИХАИЛ ПОТОКИН. ВИДЕО. spastv.ru
- Разместите свой сайт в Timeweb
Соединить просящего и просимого
Серафима Саровского в Раеве; священник Михаил Донченко, клирик храма св. Матроны Московской в Дмитровском; священник Алексий Спасский, клирик храма св. Царевича Димитрия при 1-й Градской больнице им. Николая Мирликийского в Зеленограде. В сан протодиакона были возведены: диакон Виктор Маценко, клирик храма иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыне; диакон Константин Чернов, клирик храма свт.
Любой человек именно этого и ищет. Не внешней пустой воспитанности, дежурных улыбок, этикетных формул. А вот так, чтобы ты был важен, даже если жизнь твоя неправильна, запутанна и сложна. Христос пришел «призвать не праведников, но грешников к покаянию» Мф. Никакой методики здесь нет. Это диалог. В нем человек чувствует и отношение к себе, и то, что у собеседника на сердце. Умение вести такой диалог — это дар свыше. Не монолог, а диалог, когда две личности встречаются, и каждая из них что-то дает другой, открывает, но и воспринимает тоже. Такое только по вере во Христа возможно. Сейчас именно общения и не хватает между людьми. Это не про самоизоляцию, а про оскудение веры. Мы перестаем понимать друг друга. Как вавилонское смешение: каждый на своем языке и о своем вещает и даже не вникает в речь другого. Врач для самых немощных Протоиерей Георгий Бреев А чтобы мертвую душу воскресить, ее надо выслушать сначала. Священник — он как доктор: стетоскопом послушает, хрипы определит, где что болит, расспросит. Духовника можно сравнить с опытным терапевтом, а то и с хирургом. Отец Георгий был высшей и самой широкой квалификации специалист. Он мог утихомирить даже самых проблемных, не приспособленных к жизни в обществе людей. Как они выходили на отца Георгия, как он их мог заприметить? Как время для них находил? Живые слова! Чтобы их образумить. Хороший врач — не тот, кто лечит крепкого и здорового. А тот, кто полумертвого может к жизни вернуть. Батюшка и совсем немощных в вере умел врачевать. Нервных, нравственно ослабленных, больных душой. Здорово, когда вокруг все понимающие, постящиеся, молящиеся. А у отца Георгия среди паствы было много и надломленных людей. Он мне как-то сказал: «Запомни. Ни один человек в храм не зашел просто так. Не ты же его позвал». Мы должны понимать, что мы только служители. Нам иногда хочется такими эффективными руководителями вдруг стать, а это нечто обратное нашему служению. Вот такая у митрофорных протоиереев жизнь Каждый человек для отца Георгия — это Встреча. Несмотря на всё этого человека непонимание того, что в Церкви происходит, и ужасные взгляды на религию, и кажущуюся незначительность вопроса, — отец Георгий спокойно выслушает, объяснит, расскажет. Таких, как он, чтоб всё вынести, — единицы. Любого мог принять. Мне самому, когда я с отцом Георгием познакомился, было лет 20. Я ничего в вопросах веры не понимал. Был из нормальной советской семьи. Учился в институте. В Церкви был захожанином. А отец Георгий еще и время изыскивал, чтобы со мной обстоятельно о жизни поговорить. Он тогда еще служил в храме Иоанна Предтечи на Пресне. Потом лет пять спустя, когда отцу Георгию в 1990 году дали восстанавливать храм иконы Божией Матери «Живоносный источник» в Царицыно, я стал там помогать. Поначалу приехал, посмотрел, мне показалось, что из того грязного завода, в который была превращена святыня, вряд ли уже получится церковь воссоздать. Внутри было бетонное перекрытие, выкраивающее второй этаж. Всюду станки стояли. Разве что стены сохранились да купола к московской Олимпиаде 1980 года позолотили, чтобы иностранцам показать, что в нашей стране с Православием порядок. Но внутри десятилетиями скапливался производственный мусор, битые стекла, опилки. Также и вся территория вокруг была утрамбована этим толстым «культурным» слоем. Помню, рядом с храмом располагалась черная, искрящаяся на солнце куча — огромная, метра три высотой. Тогда еще углем всё отапливали. И вот мы, добровольцы, молодежь, этот уголь на носилочках носили, а отец Георгий лопатой его нам на эти носилочки грузил. Он тогда уже был при митре. Вот такая у митрофорных протоиереев жизнь. Но батюшка во всем и всегда простоту сохранял: «Ну, что же сделаешь? Такая задача». Служба не для кого-то, а с Богом наедине Где-то полгода мы только разгребали эти десятилетние завалы. Потом отец Георгий начал служить. А народу собирались сотни и сотни. Храмов недоставало. Только за раз по 60-40 человек крестил. А то могло быть и не одно Крещение в день. Так и на исповедях было столпотворение: батюшка и на вечерней службе, и после нее до полуночи, а то и далее исповедовал. А утром — опять шли новые исповедники.
Эфир от 22 июля 2014г See more Беседа с батюшкой от 21 мая 2023 полная версия See more Беседы с батюшкой. От 17 июня 2019. Михаил Потокин. Протоиерей Михаил Дудко. Священник Вадим Смоляков.
Москвы и помощник управляющего Юго-Западным викариатством по социальному служению иерей Димитрий Борсук. На встрече уделили особое внимание организации совместных мероприятий с проектом «Московское долголетие», вопросам помощи алко- и наркозависимым и взаимодействию с детскими приютами и домами ребенка. В конце мероприятия протоиерей Михаил ответил участникам на все интересующие вопросы.
КОНТАКТЫ ПОРТАЛА
Главная Топ видео Новости Спорт Музыка Игры Юмор Животные Авто. Отец Михаил Потокин на Первом канале о девятом дне. О. Михаил Потокин О. Михаил Потокин (Михаил Александрович Потокин) родился 12 марта 1965 г. Окончил Московский физико-технический институт, специальность "инженер-исследователь" Окончил Московскую д.
Состоялось собрание ответственных за социальное служение в Западном викариатстве
В дискуссии участвовали: культуролог Иван Крошкин, директор Музея меценатов, предпринимателей и благотворителей Надежда Смирнова и настоятель московского храма святых Флора и Лавра на Зацепе священник Михаил Потокин. «Церковь всегда имела и будет иметь попечение о здравии человека, не только духовном, но и телесном, — сказал председатель епархиального отдела по церковной благотворительности по городу Москве протоиерей Михаил Потокин. Сегодня на ваши вопросы отвечает протоиерей Михаил Потокин, председатель комиссии по церковно-социальной деятельности при Епархиальном совете О социальном служении Церкви размышляет протоиерей Михаил Потокин, председатель Комиссии по церковной социальной деятельности при Епархиальном Совете «На этом помощь Церкви не ограничивается, ― заверил священник Михаил Потокин.—. Протоиерей Михаил Зазвонов 30 января 2023 Скачать.
Соединить просящего и просимого
Брат отца Артемия Владимирова. Протоиерей Владимир Гавриков. Отец Артемий Владимиров и Патриарх. Константин Корепанов беседы на канале Союз. Телеканал Союз Корепанов. Беседы с батюшкой на телеканале Союз. Лука Степанов и Артемий Владимиров. Артемий Владимиров про войну. Артемий Владимиров Мем.
Отец Артемий Владимиров с супругой. Екатеринодарская духовная семинария фото. Павел Парфентьев. Парфентьев Павел Александрович. Павел Парфентьев католик. Павел Парфентьев юрист. Протоиерей Димитрий Смирнов высказывания. Цитаты Димитрия Смирнова.
Димитрий Смирнов цитаты. Высказывания протоиерея Димитрия Смирнова о вещах. Духовная беседа. Беседа с батюшкой в пост. День рождения отца Димитрия Поволжский православный институт. Великий пост мероприятие в библиотеке. Иерей Иоанн Островский. Протоиерей сакской РПЦ.
Иерей Иоанн Нефедов. Священник Петр Кузнецов Архангельск. Петр Симчук иерей. Протоиерей Петр Жаровский. Петр Урбановичус в Северодвинске. Пойковский школа 1. Глава пгт Пойковский. Пойковский Ханты-Мансийский школа 2.
Пойковский библиотека радость. Дмитрий Смирнов диалог под часами. Протоиерей Андрей Ефимов. Дмитрий Смирнов Радонеж 2014. Беседы с батюшкой Дмитрием Смирновым 2013. Беседы с батюшкой Москва ведущий Сергей Платонов. Беседы с батюшкой Дмитрием Смирновым последние. От студии Лебедева.
Протоиерей Димитрий Владимирович Синенко. Николай Лебедев спас ребенка интервью.
То есть я должен убедить человека, чтобы он открылся, чтобы не было, как говорится, стыда такого ложного или каких-то сомнений в том, что священник что-то услышит недостойное, его осудит и как-то подумает о нем. Я говорю, что нет, это не то и совсем не так, здесь не я вообще не судия, не тот, кто может тебе простить. Прощает и судит Тот, Кому ты исповедуешься, Который действительно ведает и знает все о тебе. И если человек почувствует это, у него пропадает вот этот барьер между ним и священником. Можно быть любым священником — хорошим, плохим, я не знаю, каким угодно, но любой священник, совершая таинство Исповеди, он все равно его совершает, потому что не он отпускает грехи и не он их слышит.
Поэтому очень важна для меня в исповеди всегда эта искренность, если человек готов на искренность, потому что это ему поможет, я это вижу, здесь возникает такое соединение между человеком и Богом. И уже священник — он в стороне где-то, он уже совершенно отстранен, поэтому и не страшно ничего слышать, потому что не ты слушаешь, не тебе принадлежит то, что говорит человек, это не к тебе обращено.
Протоиерей Михаил Самохин озвучил позицию церкви по поводу так называемого «раскрещивания», пишет канал «Святые места». Отец Михаил со ссылкой на церковный устав отметил, что в православии подобных процедур не предусмотрено.
В тяжелом состоянии, невменяемом, он не может распорядиться помощью нормально.
Если я буду его страсть кормить — ничего хорошего не будет. Хорошо понимать, что можно давать, что нельзя, но давать — нужно. Малоимущие — Нехватка еды — проблема не только для бездомных. Многодетные, семьи с зависимыми — алкоголиками, наркоманами, — инвалиды, пожилые одинокие люди, просто люди в тяжелой жизненной ситуации — тоже в группе риска. Видите ли вы потребность помогать им, например, продуктами?
Есть люди, которые всегда экономят — многодетные, малообеспеченные, неблагополучные семьи, с одним родителем. Сегодня почти все приходы помогают продуктами. Чаще всего прихожанам этого же храма, но не только: и тем, которые просто обратились за помощью. За рубежом давно работают фудбанки. У них договоры с крупными поставщиками продуктов.
Схема проста: организация понимает, что есть остаток продуктов, его не реализовать — можно раздать самостоятельно или пожертвовать благотворительным организациям. И это большая помощь. В России это, например, Фонд продовольствия «Русь». Они занимаются распределением помощи от компаний, ресторанов и граждан по НКО и приходам Церкви — и далее помощь доходит до потребителя. Ресторанам нужно отдать быстро, пока продукты не испортились.
Знаю один ресторан — связываю напрямую с бездомными. Рестораны чаще работают напрямую с потребителем: отчетности меньше. Проблема в России — с подаренных продуктов нужно еще и платить налог, то есть заплатить за то, что отдаешь. Как на утилизацию, так и на благотворительность — компания несет некоторые расходы. Сейчас дешевле утилизировать, то есть выбросить на помойку, чем отдать благотворительным организациям.
Тут требуется законодательство, которое бы не просто не душило, а поощряло такую благотворительность. Кроме фудбанков и ресторанов, существует двустороннее сотрудничество компаний с Церковью: несколько лет назад с компанией «Данон» у нас была программа — мы раздавали молочную продукцию, в том числе многодетным семьям. Только через храм, в котором я служу, в неделю помощь получали более 140 семей. Семьи с детьми — В Москве запущены программы помощи семьям с детьми: город выплачивает деньги молодым семьям, многодетным, строит детские сады. Какие программы есть у Церкви для поддержки материнства, детства, многодетных семей?
Многодетным всегда нужна помощь — любую, которую мы оказываем, они с удовольствием принимают: от сбора средств до медицинской помощи. Есть и специальные программы поддержки материнства. Например, проект «Дом для мамы» — их сейчас по России больше 50. Например, у женщины маленький ребенок, и они оказались на улице. Не идти же на вокзал?
Это опасно — жить с бездомными: ребенок может заразиться. Они почти всегда заполнены, поэтому мы не всех пускаем: сначала нужно понять причину кризиса. Бывает, сам человек — причина кризиса и не хочет ничего менять, а мы не можем держать людей вечно. Важна перспектива: что будет с ними дальше? Нужно на работу устроить или помочь с жильем, разрешить семейную ситуацию.
Тут мы работаем и с городом, и с семьей, и с благотворителями. Как нам кажется, главная причина абортов — отсутствие нормальных, крепких семейных отношений: семьи нет, есть несерьезные или только начавшиеся отношения, и есть беременность. Женщина думает: «Семьи нет, а будет ребёнок — как с ним, как искать новую семью», — все это кажется ей сложным. Тут могут помочь родители, но есть и такие, которые отказываются и даже уговаривают сделать аборт. В этот кризисный период очень важно помочь женщине.
И тут мы тоже работаем с городом. Сейчас демографический кризис, и государство старается уменьшить число абортов. Действует «закон о времени тишины». Если женщина заявляет, что хочет аборт, ее не записывают сразу на операцию, кроме как по медицинским показаниям. В женских консультациях есть психологи, информация, что доступна и церковная помощь.
А у нас женщине могут помочь духовно, материально, или разместить беременную в том же «доме для мамы». Они консультируют беременных и молодых мам, помогают с едой, одеждой, образованием, трудоустройством. У них есть кризисная линия прим. Линия по вопросам незапланированной беременности 8-800-100-48-77, звонок по России бесплатный. Программа работает в 75 городах, специалисты есть в 134 медицинских учреждениях.
С 2015-го года им удалось спасти от абортов более 8 тысяч детей. Конечно, это не много, ведь в России делают сотни тысяч абортов ежегодно. Но мы считаем — бороться следует за каждую жизнь, и пытаемся материально и духовно помочь человеку, чтобы он изменил решение и не делал аборт. Какие результаты вы хотели бы видеть? У нас более 60 храмов в московских больницах, а есть еще часовни, молельные комнаты.
Священники приходят почти во все больницы. Раньше возникала путаница в отношениях: все зависело от личного решения главврача, и смена руководства больниц отражалась на сотрудничестве. Сейчас важно понять, что можно, что нельзя, что желательно делать Церкви: это касается присутствия священников, добровольцев от Церкви в больницах, устройства больничных храмов. Важно, чтобы человек имел информацию: где храм, как связаться со священником, как совершить таинство. Люди, которые заболели, часто пересматривают свою жизнь с духовной точки зрения.
Им хочется понять, что же с ними произошло.