Алексей Иванов – российский писатель и сценарист. Алексей Викторович Иванов (род. 23 ноября 1969, Горький) — русский писатель и сценарист.
Писатель Алексей Иванов представит новую книгу «Бронепароходы»
| Писатель Алексей Иванов высказался о состоянии России - 9 октября 2023 - 43.ру | Культура - 9 октября 2023 - Новости Тольятти - |
| Писатель Алексей Иванов высказался о состоянии России - 9 октября 2023 - 178.ру | Космонавт Александр Самокутяев проголосовал в родной школе в Пензе. Больше новостей. |
| Новости автора "Алексей ИВАНОВ" | Многие читатели знают Алексея Иванова по его романам "Географ глобус пропил", "Тобол" и "Сердце Пармы". Его книги с удовольствием экранизируют, а сам писатель частенько выступает в роли сценариста. |
Песков сообщил, что не видел официальных данных о «доме Иванова на Рублёвке»
Развитие традиций — это не архаика, не слепое следование, невзирая на смену обстоятельств. Или сквозняк устроить? При всей близости к Азии, Россия — вариант европейского мира, а ни в коем случае не азиатского. Если сильно упрощать и говорить вульгарно и профанно, то Европа — это мир, где свобода — главная ценность. Россия — это мир, где свобода — ценность номер два или даже номер три. Азия — это мир, где свобода — вообще, не ценность. Соответственно, мы ближе к Европе, чем к Азии. Хоть и не тождественны Европе. Поэтому для России разумнее всего поддерживать отношения с Европой, а не с Азией. С Азией тоже надо дружить и сотрудничать, но все же мы — часть европейского мира.
Идентичности бывают трех типов: либо по национальности русский, татарин, чеченец , либо корпоративная чиновник, сиделец в тюрьме, солдат, купец , либо территориальная москвич, уралец, сибиряк. В России ценность по идентичности всегда была на первом месте. Скажем, какая главная ценность для крестьянина — такая и для тебя, если ты крестьянин. Если ты рабочий — для тебя главное рабочие ценности. А свобода — она всегда на втором месте. Россия объединена в некое сложносоставное единое целое именно общей структурой идентичностей, а для любой идентичности свобода — на втором месте. Какой движущий девиз для России вы бы предложили десять лет спустя? На мой взгляд, никакого иного пути, кроме демократии, у России быть не может. Про прошлое и будущее.
Появление Гугла и Яндекса даже Стругацкие предугадать не смогли — Что для вас история? Есть множество концепций, что такое история, но ни одна не объясняет всех явлений до единого. Например, есть классическая концепция Карла Маркса, что история — борьба классов, по концепции Льва Толстого история — ролевое движение народа, в теории Гумилева — это всплески пассионарности у разных этносов. Есть мимитическая теория, что история — это борьба мимитических комплексов за свое существования и сохранение. Каждая теория объясняет какие-то вещи, но остается и что-то ею не объясненное. Видимо, история — сумма совершенно разных стратегий, которая для нас, как для ее участников, выглядит явлением цельным и органичным, но внутри себя очень сложная и непонятная. Есть наука футурология, но это лишь экстраполяция сегодняшних тенденций на будущее и представление этих тенденций, как главных. Но предугадать будущее не дано никому — ни ученым, ни пророкам. Все ошибаются и достаточно жестко.
Например, советские фантасты братья Стругацкие 20-30 лет своего творчества обсуждали, каким будет будущее, но не попали. Сейчас мы понимаем, что не будет того коммунистического будущего и тех коммунаров. Даже технологически будущее будет выглядеть совсем иначе. Скажем, они описывали, что в будущем люди будут мгновенно перемещаться в пространстве: человек входит в портал в Риге — выходит в Париже. Это казалось им нормой будущего. В то же время они не смогли представить мгновенное перемещение информации. В их книгах, если человеку надо что-то узнать, он делал запрос в мировой информаторий, а к вечеру ему приносили карточку. Появление Гугла и Яндекса они предугадать не смогли, как и телекома — постоянной связи всех со всеми. Даже те, кто брались профессионально предсказывать будущее, и то промахнулись… Полагаю, что предсказывать будущее надо по дню сегодняшнему: смотреть, какие явления пришли к нам из будущего.
Философы школы Ампары, представленной моим любимым писателем юности Сергеем Павловым, предполагали, что современность определяется не прошлым, а будущим. Вспомните фильм «Терминатор» — там люди совершают поступки не потому, что что-то было в прошлом, а потому, что что-то случится в будущем. Такой переворот ситуации кверх тормашками — очень значим. Даже современная инновационная экономика устроена именно так — она мотивируется будущим. Чем отличается инновационная экономика от традиционной? Традиционная строится на принципе «спрос рождает предложение». Все ходят босиком — огромный спрос на башмаки, какие-то люди начинают их производить и богатеть. В экономике будущего — предложение рождает спрос. До Стива Джобса никто не знал, что такое айфон, но Джобс предложил этот продукт на рынок — он получил бешеную популярность.
Джобс стал миллиардером. Уметь видеть в дне сегодняшнем будущее — это большое искусство, жизненный опыт и профессиональная компетенция. Я ими не обладаю. Про роман «Тобол». Не преувеличивайте мое значение — я глядел дальше всех, потому что стоял на плечах гиганта — Название вашего романа в двух частях «Тобол. Мало избранных» отсылает к евангельской притче — это случайно или намеренно? Любое большое дело — неважно, в России или нет — делается по принципу «много званых — мало избранных»: до финиша доходят далеко не все, не всем суждено довести свое дело до конца. Обычно так обозначают жанр масштабного исторического кино на библейский или античный сюжет, где история может трактоваться достаточно вольно. Но традиционная эпопея — это «Тихий Дон», «Война и мир», «Жизнь и судьба» — там у второстепенных героев нет своего сюжета, а главный сюжет — движение времени и исторических событий.
Поскольку своим героям я дал свои сюжеты, это уже за рамками классической эпопеи — это романная черта, но масштаб и количество героев — черта все же эпопейная. Чтобы разделить жанры, я дал определение «пеплум». Мне представляется, что это такой роман, в котором герои мотивированы историческим процессом: они поступают так, как от них требует история. Возьмем «Трех мушкетеров» — там главные герои мотивированы любовью, местью, честью, дружбой, а вовсе не войной католиков с гугенотами и борьбой Англии с Францией. Это приключенческий роман в исторических декорациях. У меня все герои мотивированы именно историческим процессом: поступают так, как должны по историческим обстоятельствам. Несмотря на то что в романе есть, например, линии фэнтези, это все же исторический роман, а не беллетризация истории или оживление учебника истории. У историка главный инструмент для работы — факт, а у писателя — образ. Чтобы образ получился наиболее выразительным, писатель-историк может даже отступить от факта, но не настолько, чтобы нарушалась структурная основа истории.
Например, реальный губернатор Гагарин приехал в город Тобольск зимой, а у меня — летом. Для чего? У меня есть сцена, где народ втаскивает карету губернатора на гору — очень зрелищная сцена, которая несет большую смысловую нагрузку. А зимой губернатор бы от пристани до резиденции ехал в санях — не надо было бы его втаскивать. Я бы потерял сцену. Но для истории неважно, когда он приехал. Вот вам и разница между историей и историческим фактом. Мне хотелось написать исторический роман, соблюдая классическую традицию, но развивая ее. Чтобы там прочитывалась высокая традиция русского исторического романа, но это был роман 21-го века.
Надеюсь, получилось. В чем разница между классическим историческим романом и романом эпохи постмодерна? Возьмем классический роман «Петр Первый» Алексея Толстого. В его основе некие исторические события и реальные поступки исторических лиц — они и поступают по истории. А все остальные герои, они в российской традиции олицетворяют собой судьбу своей социальной страты: крестьянин — пашет и страдает от помещика, купец — торгует, обманывает и думает о барыше, солдат — страдает от муштры… Полагаю, что сейчас писать в таком формате — архаично, неинтерактивно и неинтересно читателю. Я эту высокую традицию развил: дал каждому герою свой сюжет. Скажем, бухарский купец Ходжа Касым не только торгует пушниной, но и прокладывает новый пушной трафик в город Кашгар. Губернатор Гагарин не только внедряет реформы Петра Первого, но и занимается своим бизнесом — отправляет торговые караваны в Китай, а когда они оказываются под угрозой, затевает корпоративную войну России и Джунгарского царства.
Хотя считается, что либерал — это человек, который априори не любит свою Родину. А государственник — это априори человек, который выступает за завинчивание гаек и за удушение свобод. Но не надо так жестко разводить людей по разным лагерям. Человек может любить свое Отечество и быть сторонником либеральных ценностей. И ничего в этом страшного и удивительного нет». Что касается своей новой книги «Пищеблок» о вампирах в пионерском лагере , то Иванов призвал воспринимать ее не как антисоветскую, а как некое исследование того, каким образом идеология меняет не только мышление людей, но даже их физиологию. Также Иванов рассказал, в чем видит опасность социальных сетей в их нынешнем состоянии.
Ручьева по адресу: ул. Советской Армии, 23. Начало в 17:30, вход свободный. В конце мероприятия запланирована автограф-сессия. Сохрани номер URA. RU - сообщи новость первым!
Во-вторых, синтез истории и сказки имеет отечественный характер. Например, «Игра престолов» создана в шекспировском ключе: страсть, трагедии, очевидность вымысла. А фильм «Сердце пармы» сделан в толстовском ключе: размышления, драмы, органичность чудес. В этом смысле он и следует роману. В то же время появились мощные сцены, которых не было в оригинале. Например, когда вогульский хакан Асыка приходит с набегом на Усть-Вымь, мужики, вместо того чтобы спасаться, бросаются к иконам и молятся, пока он убивает их по одному. А вам понравилось что-то из привнесенного? И экранизация — всегда путь утрат и дополнений, так как невозможно перевести одну художественную систему в другую без изменений. Это надо понимать изначально. Фильм — произведение режиссера, а не писателя, следовательно, о качестве изменений надо судить по фильму, а не по роману. Главный критерий — художественная оправданность. И в фильме все трансформации оправданны. Например, епископ Иона Пустоглазый в романе — беспринципный фанатик, а в фильме его сыграл Евгений Миронов. Он упрямо желает обратить таежных жителей в христианство, но не согласен насаждать веру через кровь и смерть. Поскольку христианская идея в фильме отдана Ионе в романе она была у Михаила , то и перемена образа закономерна. Закономерен и эпизод с поднятием креста на храм — в романе крест поднимал другой герой. В общем, в фильме нет вторжений в ткань повествования, сделанных просто для того, чтобы сократить действие или упростить съемки. Авторы фильма сказали то, что хотели они сами, и сказали аргументированно. А совпало их мнение с моим или нет — для фильма не важно. Первый хлеб Пармы — Не кажется ли вам, что главный герой, князь Михаил, получился другим? В книге он, как вы сами говорили, немного Гамлет, а в фильме, грубо говоря, получился почти наш современник — хочет мирной жизни, а все от него требуют решительных действий. Мой Михаил — воин духа, и в романе, где описано внутреннее состояние героя, он может не брать в руки меч. Но кино — искусство визуальное, в нем внутреннее становится внешним. Однако изменение ведь не только в этом. В книге Михаил находится на границе двух миров — языческого и христианского. Христианство отвергает идею судьбы, потому что дает человеку свободу воли. Для христианина нет никакой судьбы, рока, фатума — его жизнь зависит от его поступков. Но если этика человека формируется родиной, то человек попадает в подчинение судьбе своей родины, даже если проповедует христианские ценности. И Михаил пытается понять смысл судьбы: почему он обречен любить ведьму и не может отказаться от нее? Почему должен сражаться с московитами-единоверцами за чердынцев-язычников? Почему победой является поражение в битве? И Михаил находит христианский ответ: личное самостояние. Самостояние, т. Поэтому в романе Михаил и погибает от единственного выстрела, дозволив разбитому врагу поднять лук. Кажется, что авторы просто сжалились и даровали героям надежду. Надежда на будущее — первый хлеб пармы так называется приуральская тайга. Хлеб, выращенный на бывшем поле боя. Надежда присутствует и в романе, но не на главном месте. А вот авторы фильма решили поставить ее на главное место, потому что в их версии этой истории надежда важнее. Я встречал комментарии, что Александр Кузнецов, сыгравший Михаила, не княжеской, мол, внешности. Хотя вообще-то сломанный нос в фильме «оправдали» — раной, полученной во время битвы.
Писатель Алексей Иванов о пути России, окне в Европу и угрозе соцсетей.
Алексей Иванов (писатель). Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте Радио Sputnik. Культура - 9 октября 2023 - Новости Саратова - Официальный канал Павла Иванова. Учитель, обозреватель, помощник депутата. Павел Иванов | Аудио статьи. Наш ежедневный прогулочный ролик. Politico о БУНТЕ, ПЕРЕВОРОТЕ и распаде России. Культура - 9 октября 2023 - Новости Великого Новгорода -
Писатель Алексей Иванов рассказал о ближайших экранизациях своих книг
Повлияло ли это на сюжет или героев «Бронепароходов»? А я предпочитаю все же продумывать сюжеты. Изменение общественно-политической ситуации на роман не повлияло, но повлияло на меня. Когда я написал две трети и закрутилось то, что закрутилось — я понял, что был прав. Те оценки, которые я раздаю в романе возможным общественно-политическим и военным течениям — справедливы. Роман толстый, и тираж у него рекордный — 80 тыс. Не рискованно? В конце концов, роман «Золото бунта» вышел тиражом в 50 тыс. К вопросу о толстых романах.
Оказывается, они очень востребованы нынешней публикой, так же, как востребованы сериалы. Дело в том, что сегодня мы привыкли к обрывочной информации, которая подается мелкими дозами — это информация в новостях, блогах. И современному человеку нужна долгая история, длинный рассказ — он хочет долго следить за событиями какой-то истории, за изменениями в жизни героев. В этой потребности и заключен успех больших романов и драматических сериалов. Сергей Бурунов, озвучивший роман, после окончания работы сказал, что понял одно: «У каждого человека внутри своя война. Какой бы он ни был снаружи, какие бы ни были обстоятельства — у каждого внутри своя война». Как вы это прокомментируете? Просто каждый человек внутри немножко белый и немножко красный, поэтому война всегда идет в душе человека.
У вас в душе сейчас идет война? Вы как-то сказали в одном из интервью, что есть ощущение скорого окончания нынешней неприятной ситуации. Я ошибся. Дореволюционная Россия — не нищая и отсталая? Ничего подобного. Когда я несколько лет назад пришел в Екатеринбурге в музей, расположенный рядом с Храмом-на-Крови, я был поражен тому, что за документы там представлены. Например, там есть фотография того, как Николай II участвует в освящении подводных лодок, есть карта будущего московского метрополитена.
Примерно так же было и с книгами «Ёбург», «Дебри», «Вилы» и «Горнозаводская цивилизация». Представители бизнеса или власти выходили на меня по собственному почину, и я просто называл суммы, которые мне нужны для дела. Весь современный мир построен на медийной славе. Писателю добиться этой самой медийности тяжелее всего, потому что его работа как будто не видна. О ней не снимают репортажи телевизионщики, не пишут глянцевые журналы. И если не личные соцсети, то читатели могли бы и не знать, как выглядит писатель. Но для того и существует продюсерский центр «Июль», чтобы в некоторых ситуациях превращать процесс написания книги в шоу. В хорошем смысле этого слова. Когда работаю, я путешествую по тем местам, которые описываю. Репортажи из этих путешествий превращаются в своеобразное «роуд-муви» о будущем романе. Скажем, для романа «Тени тевтонов» я ездил по территории Тевтонского ордена — в Калининград, Балтийск, Гданьск, Мариенбург. Я смотрел то, что мне нужно для сюжета, и просто рассказывал на камеру, какие события романа размещаю в этих реалиях. Из фейсбука Юли Зайцевой эти репортажи перекочевывали в прессу. Понятно, что не каждая книга нуждается в подобном освещении ее создания. Но если это идет на пользу, то почему бы и нет? Не каждый писатель хочет, чтобы его знали в лицо. Вы хотите? Если рассказывать нужно лично — хорошо, я расскажу лично, это не трудно. Но я не занимаюсь самопиаром. Если бы я хотел персональной узнаваемости, то вел бы какой-нибудь подкаст или программу, а моя физиономия красовалась бы на обложках моих книг, как у некоторых других писателей. Я думал, ваше лицо уже настолько известно, что можно не печатать на обложке, все равно купят. В самопродвижении я не нуждаюсь. Например, в экранизациях своих произведений писатели порой играют камео. Вспомните, например, Сергея Лукьяненко в «Дневном дозоре». Я в своих фильмах не участвую. Мне такой промоушен не интересен. Хотя один раз было нечто подобное. Я сыграл писателя Иванова в одной из серий сериала «Физрук». Но это был прикол. Когда вы знакомитесь с человеком, который не знает вас в лицо, а таких людей достаточно много, как представляетесь? Говорите, что писатель? Людям ведь зачастую непонятно, кто такой писатель и чем он занимается. Я слышал замечательную историю о том же Сергее Лукьяненко. В аэропорту на таможне его спросили: «Где работаете? Он ответил: «Нигде, я писатель». Работница таможни погрустнела и говорит сочувственно: «Нехорошо указывать, что нигде не работаете, давайте напишем, что трудоустраиваетесь». Вот и я всегда трудоустраиваюсь. Это прекрасное состояние. Ему можно позавидовать. Но раз мы уже с вами коснулись других писателей, то есть у вас критерии: вот это писатель, а это ерунда какая-то? Что имеется ввиду под словом «писатель»? Одно дело — профессия, когда человек живет на доходы от своих книг. Правда, книги могут быть плохими. Другое дело — призвание, когда человек пишет прекрасные романы. Правда, зарабатывать на жизнь этот человек может совсем другим ремеслом. Наконец, у любого читателя есть личные предпочтения, и он может считать писателями только тех, кто ему нравится. В общем, объективные критерии размыты. Поэтому я называю писателем того, кто сам себя так называет. В начале карьеры кем вы только не работали, а в какой момент стало понятно, что писательство вам приносит такой заработок, что можно всем остальным не заниматься? Я прикинул, что гонораров мне должно хватить на год, а через год я уже напишу новую книгу. И все: я уволился со всех работ и стал писателем. С тех пор я занимаюсь только этим. Если я не ошибаюсь, у вас случались большие перерывы между тем, когда книги были написаны, и когда изданы.
Он добавил, что недвижимость также арестована , «но следствие не уведомляет лицо, которое является обвиняемым». Ошибка в тексте?
Ответ, например, заключается и в экранизациях. Если бы мои истории были не интересны, ими бы так не интересовались киношники. Неважно, какое у фильма качество, это зависит уже не от меня, главное — что моя история востребована. Ответ звучит в трендах, которые становятся актуальными. Скажем, люди начинают путешествовать по Уралу. Я помню девяностые годы — никому Урал был не нужен, но ситуация переломилась, в том числе благодаря и моим усилиям тоже. И сейчас я постоянно получаю предложения от разных регионов написать что-нибудь для развития их территории. Я их не принимаю: я не менеджер по туризму, я — писатель и решаю свои творческие задачи. Если результат с пользой отрикошетит на какой-нибудь регион — отлично. Наконец, ответ можно услышать даже в самых неожиданных сферах. Сейчас тинейджеры косплеят «Пищеблок»: надевают пионерскую форму, вставляют себе клыки и мажут физиономии красной краской — пионеры для них стали синонимом вампиров. Почему вам важен отзвук? Я — социализированный человек. Как говорил товарищ Ленин, «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Мне интересно человечество — как оно живет, как развивается. Я пытаюсь увидеть черты будущего в настоящем. Я стараюсь говорить на языке современности. Если ты говоришь на языке современности и получаешь отклик, значит, ты правильно понимаешь этот язык и улавливаешь будущее. Язык современности — он какой? Сложно обобщать. В каждой отрасли культуры он свой, ведь сейчас нет единого большого стиля вроде готики или барокко. В драматургии — один нарратив, в визуальном искусстве — другой. Важно понимать, как меняются технологии в твоей области деятельности, в какую сторону движется прогресс в твоей профессии. Моя область деятельности — литература, о ее судьбах я и думаю. Совсем недавно культура была логоцентричной, то есть слово было вербальной основой. С появлением новых коммуникаций культура получила второй язык и стала иконоцентричной: картинка тоже оказалась вербальной основой. Сейчас на СМС-вопрос «Ты где? Квинтэссенция иконоцентричности — кино, и потому главные тренды теперь задает не литература, а кинематограф: разговор картинками. И роман XXI века объединяется своей природой с главным кинематографическим продуктом — драматическим сериалом. Точнее, у нового романа и драмсериала общий формат. Следовательно, современные романы нужно писать так, как делаются сериалы. Не под экранизацию, как могут расценить недалекие критики, а в нарративе нашей эпохи. У этого нарратива много особенностей. Скажем, мультижанровость — когда каждая сюжетная линия создается в своем жанре. Или этический релятивизм — когда о плохих людях рассказывают как о хороших, чтобы им сочувствовали. Или многослойная реальность — когда действуют всякие мистические персонажи и силы, но произведение остается реалистическим. И так далее. Меняется все, не только культура. С появлением новых коммуникаций изменяется социология общества. В традиционном обществе во главе угла стояла ценность личного благополучия, поэтому общество делилось на классы — по отношению людей к средствам производства. История была борьбой классов. В нашем обществе главной ценностью, согласно «пирамиде Маслоу», стала самоактуализация. Для нее нужны не столько деньги, сколько промоушн. На деньги вы можете купить себе хоть Луну, однако если об этом никто не знает, то ваше благополучие не превращается в вашу самоактуализацию. А новые коммуникации, например соцсети, — лучший инструмент самоактуализации, причем и деньги для нее не требуются — никто ведь не проверяет, правду вы рассказали в фейсбуке, что купили Луну, или наврали. Понты важнее реальности, а самоактуализация важнее всего. И общество структурируется уже не по классам, а по стратегиям самоактуализации. Вместо классов формируются комьюнити — сообщества людей, у которых одинаковая стратегия самоактуализации. Очень утрируя, приведу пример. Скажем, есть игра World of Tanks. И есть комьюнити этой игры, в котором и школьники, и профессора, и богачи, и бедняки, и сторонники тирана, и либералы. У всех этих людей общая стратегия самоактуализации: в этой жизни им интереснее всего играть в «танчики». И таких комьюнити огромное количество. Комьюнити уже почти заменили нам классы, и совсем скоро историей будет взаимодействие комьюнити, а не борьба классов. Кто сумеет подвигнуть комьюнити на социальное действие, тот и будет политиком, вождем, лидером. Лидер предлагает более приятную самоактуализацию, а не благополучие. В уродливой форме эта стратегия работает уже сейчас, когда мы как общество предпочитаем не скромную самоактуализацию правопорядка, а китчевую самоактуализацию мирового пугала: «Пускай мы нищие и бесправные, зато нас все боятся». Так что сейчас меняется внутренняя структура общества. И писатель работает не с единомышленниками, не с социальными группами, а с комьюнити. Вы это делаете сознательно или интуитивно? Лично я делаю сознательно. Разумеется, я имею в виду вовсе не желание угодить каким-то запросам. Я имею в виду коммуникацию.
«Будто позвоночник сломали»: писатель Алексей Иванов — о нынешней России
История вокруг романа Алексея Иванова «Сердце Пармы» развивалась стремительно. Началось все с того, что продюсер писателя Юлия Зайцева сообщила в своих соцсетях: «Караул, грабят!». Пермский писатель Алексей Иванов выпустил мерч к своей книге «Речфлот». Известный писатель Алексей Иванов хочет написать книгу, посвященную екатеринбургскому камнерезному искусству. Пермский писатель Алексей Иванов закончил работу над книгой «Речфлот» — объёмный труд по истории отечественного речного флота. Об этом сообщает продюсер автора Юлия Зайцева.
Оставить заявку
- Алексей Иванов. Романы
- Павел Басинский о новом романе Алексея Иванова
- Писатель Алексей Иванов высказался о состоянии России - 9 октября 2023 - 29.ру
Писатель Алексей Иванов соберет екатеринбуржцев на заводе, чтобы рассказать о новом романе
Пермский писатель Алексей Иванов закончил работу над книгой «Речфлот» — объёмный труд по истории отечественного речного флота. Об этом сообщает продюсер автора Юлия Зайцева. VIEW IN TELEGRAM. Писатель Алексей Иванов заявил, что хотел бы написать книгу о камнерезах Екатеринбурга. Видео: «КП-Екатеринбург». Новости Екб тут@SvetEKB. Культура - 9 октября 2023 - Новости Великого Новгорода - Пермский писатель Алексей Иванов выпустил мерч к своей книге «Речфлот».
Алексей Иванов через неделю закончит новый роман. Издательства и кинопродюсеры уже бьются за права
Но страна, которую олицетворяли эти прекрасные корабли, за время их вояжа уже навсегда исчезла с карты мира 07. Здесь столько сюжетов, что просто глаза разбегаютсяМне у вас очень нравится, мне кажется, у вас суперинтересная история. Здесь столько сюжетов, что просто глаза разбегаются 25.
Родители Алексея — инженеры-судостроители. Сам писатель, будучи подростком, неоднократно отправлялся в экспедиции по Каме, Волге и другим рекам Урала и Поволжья.
В это время он по крупицам собирал фактуру для романа. По объёму его новая книга приближается к 700-страничному «Золоту бунта» 2005 и «Бронепароходам» 2023. В последней самой свежей масштабной истории автора львиная доля повествования также была уделена речному судоходству, только в период Гражданской войны.
Или даже вообще самим фактом своего произведения. Например, если автор вхож в московскую литературно-издательскую тусовку и благодаря этому публикует свои глупые тексты ни о чём — это предъявление стратегии успешности: заводи связи в Москве, и ты будешь успешным писателем, хотя не имеешь ни ума, ни таланта. Можешь жить в Урюпинске и писать про Урюпинск, но если публикуешься благодаря московским связям, ты всё равно демонстрируешь московский культурный код, а не урюпинский. Виктор Служкин — не безвольная тряпка, он не плывёт по течению без руля и ветрил и не ищет себя.
Себя он давно нашёл и стоек в своих убеждениях. Он просто держит оборону. Называть его лузером так же абсурдно, как абсурдно считать лузерами, например, защитников Брестской крепости. Они же крепость не сберегли, к своим не прорвались, немцев не победили, Гитлера в плен не взяли. Им приказали сидеть в крепости — ну, они и сидели, пока не погибли. По обывательской логике, это поведение лузеров, а в действительности — подвиг. Так же и Виктор Служкин трезво осознаёт свои ценности, не предаёт их и защищает.
Когда жизнь соблазняет его совершить подлость, он предпочитает напиться — заменяет подлость свинством. Потому что он — добрый, он учитель, друг и муж: он щадит самолюбие ближних и не желает возвышаться над ними своей назидательной праведностью. В этом его величие и притягательность. Поэтому к нему тянутся все — женщины, дети, друзья. Он не «лишний человек», а, наоборот, самый нужный из всех. Вот такой парадокс. Чтобы понять этого героя, необходимы нравственное чувство и жизненный опыт.
В фильме есть несколько сцен, в которых кажется, что Виктор Служкин действительно покончил с собой. Но Велединский намекал не на самоубийство, а не непонимание окружающих — и зрителей тоже. На самом деле Географ вовсе не патологический тип. Ему нет никакого смысла кончать с собой, потому что с самим собой у него всё прекрасно — плохо с окружающими. Служкин в фильме отличается от Служкина в романе, и сейчас я говорю о фильме. У Велединского Служкин дарит людям свободу, поступая, как настоящий и порядочный человек. Не случайно фильм начинается с песни «Я свободен».
Служкин признаётся другу: «Я не умею держать жену на цепи», говорит хулигану в электричке: «Свободный тамбур в свободной стране», цитирует Пушкина: «Не боишься никого, кроме Бога одного» — а это кредо свободного человека. Беда в том, что люди не умеют пользоваться дарами Служкина — свободой. Жена изменяет, друг изменяет, ученики ведут себя как хамы. Но свобода всё равно торжествует: школьники сами, без учителя, берут себя в руки и проходят порог. Так что Служкин прав. И не его вина, что свобода — всегда испытание.
Наши коллеги из 74. RU встретились с Алексеем Ивановым и поговорили с ним о том, как живется в современной России, о нежелании уезжать из нее, о критике государства и возможных последствиях. Что он думает о нынешнем состоянии страны — смотрите в коротком видео чуть выше.