Дмитрий Василец — все последние новости на сегодня, фото и видео на Рамблер/новости.
Оппозиционному журналисту Дмитрию Васильцу сожгли дом. Зеленский и посол США молчат
| DMITRIYVASILETS.RU | Дмитрий Василец подготовил свежие новости о войне на Украине сегодня 25.04.2024. |
| Дмитрий Василец - последние новости - | Свежие новости по теме Дмитрий Василец: Военный билет в один конец: что украинцы думают о новом законопроекте о мобилизации, Сырский вместо Залужного: что дальше? |
| Украинский политик Василец заявил об остром дефиците живой силы в ВСУ | Военный аналитик Дмитрий Василец в блоге на Рутуб и Телеграм обозревает последние новости с Украины и зоны проведения. |
| Биография и личная жизнь Дмитрия Васильца, его жена, карьера и успех | Дмитрий Василец — все последние новости на сегодня, фото и видео на Рамблер/новости.: Глава украинской партии "Держава" Василец заявил, что Украина оккупирована США. |
Дмитрий Василец - сводка с Фронтов от 07.
Родился 6 февраля 1986 года в Киеве. Окончил Национальный авиационный университет, получил диплом по информационным системам. С 2004 года Дмитрий Василец занимался бизнесом в области интернет-провайдинга и программного обеспечения. В 2012 году Василец создал проект под названием «Музей информационной войны», направленный на формирование критического восприятия освещения конфликтов в СМИ.
Сейчас свежие новости Украины с фронта от политолога и журналиста можно смотреть в этом блоге. Администрация сайта не несёт ответственности за комментарии пользователей.
Гуманитарными целями, которым либералы могли быть найти хоть какие-то оправдания Грабовски не ограничивается и предлагает неравнодушным слать деньги прямиком на счет ВСУ в Нацбанке. Конечно же, ничего подобного на русской версии сайта контора себе не позволяет. Но вот оплатить услуги в рублях уже не получится. Более того, в реестре Роскомнадзора указано, что контора имеет право обрабатывать персональные данные за границей. А что насчет отказа от зарубежных серверов?
Гитлеру, - добровольно пришли более 80 000! Калка в 1223 году, когда галичане и волынцы просто сбежали с поля боя и специально порубили все русские лодки.! Старого и 10 000 поверивших им киевлян.!
Каффа сейчас г. Феодосия сотни и сотни тысяч детей славян проживавших на территории сегодняшней Украины для продажи в османское рабство, в гаремы и в зверо-янычары.!
Дмитрий Василец: США планирует уничтожить Крымский мост
| Мы считаем политзаключённым Дмитрия Васильца - Поддержка политзаключённых. Мемориал | Все последние новости сегодня. |
| Антифашист Дмитрий Василец на Мамыкин ТВ: Польша готовится к разделу Украины | | Военный аналитик Дмитрий Василец расскажет последние новости 17 августа 2023. |
Это конец! С утра срочная новость на линии фронта Мясорубка. Дмитрий Василец сво
Последние новости. «17 канал», где до ареста выступал часто Дмитрий Василец, тоже, пока он был в заключении, смогли уничтожить, бизнес его разрушили, но фактически этим «развязали руки» ему в плане политической активности. Смотрите последние новости о войне на Украине сегодня 22.03.2024 на нашем фан-сайте Дмитрия Васильца. На неофициальном канале Дмитрия Васильца – сводка последних новостей о войне на Украине сегодня 18.02.2024. Дмитрию Васильцу дали 2 года и 5 месяцев колонии за отказ участвовать в СВОПоддержите нашу работу мерч https://novaya.
СБУ превратилась в репрессивную машину Порошенко
- Подпишитесь на нашу рассылку
- Украинский политик Василец заявил об остром дефиците живой силы в ВСУ
- Ваш комментарий будет первым
- СБУ превратилась в репрессивную машину Порошенко
Василец: большой танковый конфуз Европы стал для Киева полной неожиданностью
последние новости, видео, выпуски, обзоры. "Наши новости" выпуск 2. Рекомендую к просмотру. Sputnik Азербайджан. Борьбу на информационных фронтах обсудят эксперты ток-шоу «САСС уполномочен заявить». Дмитрий Василец, глава запрещенной украинской политической партии «Держава». В своей сводке Дмитрий Василец делится наблюдениями и новостями из зоны СВО. Свежий обзор событий сегодня, ситуация на фронтах. Дмитрию Васильцу дали 2 года и 5 месяцев колонии за отказ участвовать в СВОПоддержите нашу работу мерч https://novaya.
Биография и личная жизнь Дмитрия Васильца, его жена, карьера и успех
Организуют — поляки и украинцы, открыто призывающие донатить ВСУ. Речь идет о двух сервисах рассылки коммерческих емэйлов GetResponse и Unisender. Первое — польская контора, владелец которой после начала СВО обвинил Россию в военных преступлениях, но отказаться от российских денег душка не хватило. На западной версии сайта все это время висит грозное письмо основателя Саймона с говорящей фамилией Грабовски, где он советует фонды поддержки Украины. Гуманитарными целями, которым либералы могли быть найти хоть какие-то оправдания Грабовски не ограничивается и предлагает неравнодушным слать деньги прямиком на счет ВСУ в Нацбанке.
Речь идет о двух сервисах рассылки коммерческих емэйлов GetResponse и Unisender. Первое — польская контора, владелец которой после начала СВО обвинил Россию в военных преступлениях, но отказаться от российских денег душка не хватило. На западной версии сайта все это время висит грозное письмо основателя Саймона с говорящей фамилией Грабовски, где он советует фонды поддержки Украины. Гуманитарными целями, которым либералы могли быть найти хоть какие-то оправдания Грабовски не ограничивается и предлагает неравнодушным слать деньги прямиком на счет ВСУ в Нацбанке. Конечно же, ничего подобного на русской версии сайта контора себе не позволяет.
При этом Киев задрал до небес планку требований к Европе. Как рассказал своим подписчикам Дмитрий Василец, европейский военно-промышленный комплекс оказался в еще более плачевном состоянии, чем казалось несколько месяцев назад. Вот, например, официальное лицо [советник главы Офиса президента Украины Михаил] Подоляк потребовал, чтобы западные страны передали Украине абсолютно все свое вооружение. В украинском МИД такая же истерика. Подлодки, крейсера, авианосцы — все это Киев хочет видеть в Черном море чуть ли не завтра», — рассказал журналист. И подобные бурные эмоции украинской стороны, по его словам, совершенно понятны после того, как на Банковой узнали о конфузе Бельгии с танками Leopard-1.
По ее словам, Василец и Тимонин, которых Украина обвиняла в «пособничестве… Василец и Тимонин выходят под домашний арест Апелляционный суд Киева частично удовлетворил ходатайство адвокатов журналистов Дмитрия Васильца и Евгения Тимонина, обвиняемых в пособничестве террористами, и сменил им меру пресечения с содержания под стражей на домашний арест на 60 дней. Суд… Евродепутаты требуют освободить украинских журналистов Муравицкого, Тимонина, Васильца 23 депутата Европарламента подписали письмо, где призвали к немедленному освобождению украинских журналистов Дмитрия Васильца, Евгения Тимонина и Василия Муравицкого, арестованных режимом Петра Порошенко за критику нынешней власти. Об этом сообщил коллега арестованных Руслан Коцаба, которому самому довелось просидеть в тюрьме за призывы бойкотировать призыв в АТО. Открытое письмо парламентариев было инициировано пятью депутатами Европарламента: Иржи… Зачем Украина убивает журналистов? Не сумев победить Россию и Донбасс, киевский режим отыгрывается на своих подданных, еще способных на инакомыслие. Вчерашний приговор суда, давшего 9 лет тюрьмы для журналистов Васильца и Тимонина — яркое тому подтверждение.
Оппозиционному журналисту Дмитрию Васильцу сожгли дом. Зеленский и посол США молчат
Последние новости Дмитрия Васильца. Дмитрий Василец — последние новости от 24 ноября 2023 года. Это конец! С утра срочная новость на линии фронта Мясорубка. Здесь вы найдете последние видео выпуски и свежие новости от блогера Дмитрия Васильца. На неофициальном канале Дмитрия Васильца – сводка последних новостей о войне на Украине сегодня 18.02.2024.
DMITRIYVASILETS.RU
Суть не в этом, на самом деле, а в том, что люди страдают с обеих сторон. Первое время у меня не возникали мысли об отказе. Я начинал свой путь с суворовского училища, и Александр Васильевич Суворов для меня эталон настоящего командира, офицера, который в своих подчиненных видел людей в первую очередь, не механизм какой-то, не пружину и не штык — людей. И отец меня тоже с детства учил помогать, поддерживать своих друзей. И когда все началось, я отвечал за обмен информацией между армией и бригадой, то есть не только мое подразделение, моя рота, а бригада, грубо говоря, были моей зоной внимания.
Это очень большая ответственность. Когда первые потери пошли, может быть, чуть промелькнуло [желание вернуться], но не было каких-то серьезных мыслей, чтобы остановиться и не идти. У нас первое время, может быть месяц, были доклады такие: нас атакуют, нас атакуют, у нас потери. Потом, когда уже окопались наши, уже нам начали говорить: «Когда будут доклады, что мы нанесли огневое поражение противнику?
Поэтому в этом кипише, в боевой обстановке, ты следишь, где кто у тебя двигается, что случилось, как можем помочь — некогда еще о чем-то было думать. Ты на себя там забиваешь полностью, ты не спишь. Мы в первое время спали по два, по три часа. Перекусил что-то, десять минут [отдохнул], и все.
Эмоционально и физически я перегорел очень сильно ближе к четвертому и пятому месяцу. Несмотря на то, что мы со штабом передвигались, мы все же не на территории РФ были, так что обстреливали нас часто. И, конечно, над нашим передним краем было очень много квадрокоптеров. Опять же, вокруг местные жители — ты там не спрячешься.
У нас люди передвигаются по деревне, и заснять их с окна нет проблем. Можно понять местных жителей, потому что к ним пришли. Когда пошли боестолкновения, конечно, часть военных отказалась [от участия в боях]. Понятно, что страх смерти: когда снаряд ложится рядом с домом, в котором ты находишься.
Я знал об отказниках, потому что эта информация проходила и через нас. Их держали у границы на стороне Украины, но не выпускали на территорию РФ. Поехали потом с людьми беседовать. Пошла вот эта манипуляция: на совесть стали давить, мол, вы как потом детям своим будете в глаза смотреть.
Непосредственно я туда не ездил. Но, в общем, плюс-минус, наверное, из тех, кто отказывались, половина из них соглашалась снова. У нас формировались места специальные для отказников, но не те, которые называли «ямы», это потом уже, как я слышал, появилось. В начале все равно было проще отказаться.
Даже, я помню, с кем-то я разговаривал, что приезжали прокуроры и говорили, что, типа, ничего страшного, вам ничего не будет. Потом отказников стало так много, что их перестали отпускать. Честно, у меня самого даже первое время было какое-то непонимание, злость к ним, типа, ну как так можно, бросить своих. У меня желание уехать появилось месяца, наверное, через три.
Появились сомнения, начало приходить осознание, что что-то не так. Когда идут жесткие артиллерийские обстрелы, ты начинаешь мысленно прощаться с жизнью… Многие, я думаю, начинают, как в фильмах показывают, приходить к вере. Постепенно начали отпускать в отпуска офицеров штаба на 15 дней. Но я понимал, что боевая обстановка и меня заменить нет возможности.
Многим, может быть, кажется, что война — это порядок, там все четко. Нет, это отчасти хаос, отчасти это нехватка кадров. Но в июле меня позвали и говорят, что есть вариант в отпуск уйти на две недели. Я, конечно, удивился.
В итоге я выехал из зоны СВО в Белгородскую область. Оттуда позвонил оперативному дежурному. Он говорит, что прислали рапорт мой и там зачеркнуто и написано, что отпуск только после окончания СВО. Но в итоге вышестоящее командование все-таки подтвердило мой отпуск, и я уехал.
Где-то в середине мая погибли два моих близких друга, Максим и Алдар. И после их смерти уже прямо перелом пошел такой конкретный. Так же было, когда у меня отец умер, мне 13 лет было. То есть потеря близких оказывает сильное психологическое влияние.
Я пришел на дежурство, увидел две фамилии, просто сел и погас. Потом девушке позвонил друга одного, она плакала, я просто ее слушал, ничего не говорил. Второго друга я видел за три-четыре дня до этого случая. И я успел эсэмэску его супруге отправить, что не переживай, все нормально, что Максим жив-здоров, держится.
Но Максима я видел, и видно, что, не знаю, как душа уходит, что ли, у человека. Лицо становится серым. Вот как ветераны. Ну, видно по лицу, что был на войне.
Пока не попробуешь, не узнаешь. У меня офицер был в училище, полковник, преподаватель по тактике, он тоже где-то в боевых действиях участвовал. И однажды он спрашивает: «Как ты думаешь, готов я участвовать сейчас в боевых действиях или нет? Я тогда был курсантом, думаю: «Конечно, готов, офицер, полковник целый».
Смотрю на него, у него глаза покраснели.
Конечно, сейчас нас так выставляют, что мы изверги, да? То есть сейчас я могу рассуждать адекватно, что, действительно, все-таки мы пришли к ним на землю, не они к нам. Но, честно, сколько я там был, каких-то зверств я не наблюдал. Опять же, я могу рассуждать только со своего взгляда — о том, что я видел непосредственно. Но я все-таки понимаю, что информационная война тоже ведется. Я не говорю, что мы святые или с той стороны святые. Тут понятно, что и наши приукрашивают, и с той стороны тоже приукрашивают. Суть не в этом, на самом деле, а в том, что люди страдают с обеих сторон.
Первое время у меня не возникали мысли об отказе. Я начинал свой путь с суворовского училища, и Александр Васильевич Суворов для меня эталон настоящего командира, офицера, который в своих подчиненных видел людей в первую очередь, не механизм какой-то, не пружину и не штык — людей. И отец меня тоже с детства учил помогать, поддерживать своих друзей. И когда все началось, я отвечал за обмен информацией между армией и бригадой, то есть не только мое подразделение, моя рота, а бригада, грубо говоря, были моей зоной внимания. Это очень большая ответственность. Когда первые потери пошли, может быть, чуть промелькнуло [желание вернуться], но не было каких-то серьезных мыслей, чтобы остановиться и не идти. У нас первое время, может быть месяц, были доклады такие: нас атакуют, нас атакуют, у нас потери. Потом, когда уже окопались наши, уже нам начали говорить: «Когда будут доклады, что мы нанесли огневое поражение противнику? Поэтому в этом кипише, в боевой обстановке, ты следишь, где кто у тебя двигается, что случилось, как можем помочь — некогда еще о чем-то было думать.
Ты на себя там забиваешь полностью, ты не спишь. Мы в первое время спали по два, по три часа. Перекусил что-то, десять минут [отдохнул], и все. Эмоционально и физически я перегорел очень сильно ближе к четвертому и пятому месяцу. Несмотря на то, что мы со штабом передвигались, мы все же не на территории РФ были, так что обстреливали нас часто. И, конечно, над нашим передним краем было очень много квадрокоптеров. Опять же, вокруг местные жители — ты там не спрячешься. У нас люди передвигаются по деревне, и заснять их с окна нет проблем. Можно понять местных жителей, потому что к ним пришли.
Когда пошли боестолкновения, конечно, часть военных отказалась [от участия в боях]. Понятно, что страх смерти: когда снаряд ложится рядом с домом, в котором ты находишься. Я знал об отказниках, потому что эта информация проходила и через нас. Их держали у границы на стороне Украины, но не выпускали на территорию РФ. Поехали потом с людьми беседовать. Пошла вот эта манипуляция: на совесть стали давить, мол, вы как потом детям своим будете в глаза смотреть. Непосредственно я туда не ездил. Но, в общем, плюс-минус, наверное, из тех, кто отказывались, половина из них соглашалась снова. У нас формировались места специальные для отказников, но не те, которые называли «ямы», это потом уже, как я слышал, появилось.
В начале все равно было проще отказаться. Даже, я помню, с кем-то я разговаривал, что приезжали прокуроры и говорили, что, типа, ничего страшного, вам ничего не будет. Потом отказников стало так много, что их перестали отпускать. Честно, у меня самого даже первое время было какое-то непонимание, злость к ним, типа, ну как так можно, бросить своих. У меня желание уехать появилось месяца, наверное, через три. Появились сомнения, начало приходить осознание, что что-то не так. Когда идут жесткие артиллерийские обстрелы, ты начинаешь мысленно прощаться с жизнью… Многие, я думаю, начинают, как в фильмах показывают, приходить к вере. Постепенно начали отпускать в отпуска офицеров штаба на 15 дней. Но я понимал, что боевая обстановка и меня заменить нет возможности.
Многим, может быть, кажется, что война — это порядок, там все четко. Нет, это отчасти хаос, отчасти это нехватка кадров. Но в июле меня позвали и говорят, что есть вариант в отпуск уйти на две недели. Я, конечно, удивился. В итоге я выехал из зоны СВО в Белгородскую область. Оттуда позвонил оперативному дежурному. Он говорит, что прислали рапорт мой и там зачеркнуто и написано, что отпуск только после окончания СВО. Но в итоге вышестоящее командование все-таки подтвердило мой отпуск, и я уехал. Где-то в середине мая погибли два моих близких друга, Максим и Алдар.
И после их смерти уже прямо перелом пошел такой конкретный. Так же было, когда у меня отец умер, мне 13 лет было. То есть потеря близких оказывает сильное психологическое влияние. Я пришел на дежурство, увидел две фамилии, просто сел и погас. Потом девушке позвонил друга одного, она плакала, я просто ее слушал, ничего не говорил. Второго друга я видел за три-четыре дня до этого случая. И я успел эсэмэску его супруге отправить, что не переживай, все нормально, что Максим жив-здоров, держится. Но Максима я видел, и видно, что, не знаю, как душа уходит, что ли, у человека. Лицо становится серым.
Я крещеный, и в детстве, помню, мы с отцом как-то ходили в церковь, но не прижилось, я больше был атеистом. После смерти отца у меня тоже какой-то перелом пошел, и я стал серьезнее относиться к жизни. Я стал в себя больше уходить и читать книги различные. Я не думал, что я действительно приду к вере. Меня отец в детстве учил помогать людям, и я так и старался делать, просто сопереживать, сочувствовать. Но когда я начал с законами кармы знакомиться, когда я познакомился именно с законом причинно-следственной связи, я начал анализировать более глубоко и понимать, что наши поступки действительно имеют огромнейшее значение. И пришло принятие философии буддизма. Это мне очень близко, на самом деле. Фото предоставлено Эльвирой Тарасовой Когда закончился отпуск, я приехал в Печенгу и в первый рабочий день пошел к замполиту.
И у нас пошло: либо ты едешь, либо ты увольняешься. Я сказал, что больше туда не поеду. По-моему, это было 9 августа. Я написал, что отказываюсь выполнять все приказы касаемо моего участия в СВО по личным причинам. И пошел уже процесс увольнения. Мне пересчитали отпуска за боевые, где-то 140 дней, и я уже думал, что надо искать себе новую работу и как-то перестраивать вообще всю свою жизнь. С 1 сентября я ушел в отпуск. И что все увольнения приостанавливаются. На следующий день меня уже построили на плацу с другими офицерами, и там уже это пошло — они же Уголовный кодекс поменяли, — что либо едешь [в Украину], либо в тюрьму.
Уволить меня не успели, документы были в главном управлении кадров, и вернули их 20 октября без реализации. Пошел уже процесс запугивания. Я думал, они же эти поправки делали не для того, чтобы посадить как можно больше людей, а именно с целью психологического давления на человека. И это получилось, на самом деле, потому что многие контрактники повозвращались, собрали вещи и поехали туда из-за страха именно привлечения к уголовке. Ну, в тюрьму никто не хочет. Отказались, наверное, пять-семь офицеров всего. Но у многих офицеров были приказы министра обороны уже об увольнении. Просто у нас как: пока из списков части не исключен — ты военнослужащий. И поэтому они сказали: «Как мы сейчас поедем туда, если мы уволены?
Мы сейчас поедем, там погибнем, и про нас просто забудут». Наши начальники им начали говорить, что эти приказы будут отменены. Но у меня этого приказа не было. Я когда начал идти в отказ, говорил тоже, что меня должны были уволить, и за меня [командиры] вцепились конкретно. То есть я решил: я туда не вернусь. Вначале пытались запугивать, людей из прокуратуры вызывали, говорили, что грозит 15 лет, 10 лет. Мне помогли книги, самообразование. Я понимаю, что это манипуляция. Дело завели 19 октября.
После того как я написал рапорт, я искал информацию везде в интернете, какие-то подобные, может быть, случаи. Потому что сложно и тяжело одному, когда ты не знаешь, что делать, что говорить, что писать. И по службе у меня все хорошо было. И по службе у меня поощрения. Наверное, за пять лет два выговора всего. И, конечно, я в первый раз в жизни отказался выполнить приказ. Я начал читать Конституцию, понял, что вообще закон обратной силы не имеет, по факту вроде как они не должны были доводить до меня повторно приказ, заменять мне увольнение уголовной статьей и заключением. До меня, получается, четыре раза приказ доводили. Грубо говоря, август — первый приказ и отказ, потом сентябрь, 27-го числа — это второй приказ.
Потом, по-моему, 1 октября. И четвертый был в феврале или в конце января. Как они сказали, «может, ты передумаешь». В последний раз меня снимали на камеру. Это сейчас пошла эта практика — записывать на камеру для военно-следственного отдела. Наверное, чтобы было легче доказывать вину человека, потом эти материалы к расследованию прикрепляют, чтобы на суде можно было смотреть. Также у меня очные ставки были с начальником штаба и с комбригом, где спрашивали: доводился приказ? Да, доводился. Да, отказался.
Ну, и все, короче. Когда сначала в прокуратуру меня вызвали, я отказался давать объяснения и воспользовался 51-й статьей Конституции. Потом в военно-следственный отдел вызвали. Там замначальника следственного отдела нормально, по-человечески поговорил. Сказал: «Ну, я все понимаю, у меня тоже там друзья есть и погибшие. И я тебя не осуждаю. Сейчас закон так поменялся. Я не знаю, как дальше пойдет».
Организуют — поляки и украинцы, открыто призывающие донатить ВСУ. Речь идет о двух сервисах рассылки коммерческих емэйлов GetResponse и Unisender. Первое — польская контора, владелец которой после начала СВО обвинил Россию в военных преступлениях, но отказаться от российских денег душка не хватило. На западной версии сайта все это время висит грозное письмо основателя Саймона с говорящей фамилией Грабовски, где он советует фонды поддержки Украины. Гуманитарными целями, которым либералы могли быть найти хоть какие-то оправдания Грабовски не ограничивается и предлагает неравнодушным слать деньги прямиком на счет ВСУ в Нацбанке.