Где-то поблизости вполголоса звенит кузнечик.
Остались вопросы?
Толстые корни обхватили извилистую тропу. Лес шумит, успокаивает. В стылом воздухе кружатся жухлые листья. Тропинка, петляя среди деревьев, поднимается на пригорки, спускается в ложбинки, забираясь в чащобу осинника, выбегает на зарастающие ельником поляны, и кажется, что она так и не выведет тебя никуда. Но вот вместе с листьями начинают кружиться снежинки. Их становится больше и больше, и в снежном хороводе не видно уже ничего: ни падающих листьев, ни тропы.
Осенний день как свеча: тлеет — тлеет тусклым огнём и угаснет.
Особенно хорошо здесь ранней осенью. На рябину прилетают кормиться дрозды, в сухих листьях ежевики шуршат ежи, и самое главное — осенью сюда приходят лоси. Я не сразу догадался, почему под вечер почти всегда вижу тут двух-трех лосей.
Однажды все прояснилось: они приходили пожевать яблоки. Поляна упирается в заполоненный рыжим бурьяном брошенный сад. Неизвестно, кто и когда забыл посаженный сад. Деревья в нем выродились, и плоды дают только растущие от корней ветки.
Охотников до нестерпимо кислых яблок в лесу, кажется, не было, но однажды, присев на краю сада, я услышал: яблоки похрустывали на чьих-то зубах. Я приподнялся и увидел: один лось, задирая голову, мягкой губой захватывал яблоки, другой собирал яблоки, лежащие на земле. Такие картины память наша хранит как лекарство на случай душевной усталости. Сколько раз после трудового дня я приходил в себя и, успокоенный, засыпал, стоило только закрыть глаза и вспомнить рябины со снующими в них дроздами, запах грибов и двух лосей, жующих кислые яблоки...
Пескову II Стало свежо и сыро; мы плотнее закутались в плащи. Дремота начала одолевать нас, но слух оставался по-прежнему чутким: шевелился ли кто-нибудь из товарищей, гребцы ли сдержанным шепотом перекидывались словами — глаза тотчас же открывались, как будто сами собой. С час мы плыли таким образом, как вдруг были выведены из полусонного состояния новым сильным ревом. Олень стоял на этот раз шагов за сто от нас, на самом берегу.
Еще минута — он тяжело бухнулся в воду. Гребцы налегли на весла, и лодка полетела, а мы, схватив ружья, вперили глаза в темень, стараясь разглядеть что-нибудь. Но как ни старались гребцы, как неутомимо ни управляли тяжелыми веслами жилистые руки Степана, мы не поспели. Шагах в двадцати от нас олень с шумом выпрыгнул на берег, так что отбросанные его копытами куски земли попадали в воду и брызги полетели.
И долго еще прислушивались мы к треску камыша, ломающегося под ногами скачущего животного... Бильфельд III Однажды утром я вышел на крыльцо и в изумлении замер: вчерашняя черная земля за ночь стала золотой. Бледно-желтый свет поднимался от земли, засыпанной листьями. Начиналось бабье лето.
Толстые корни обхватили извилистую тропу. Лес шумит, успокаивает. В стылом воздухе кружатся жухлые листья. Тропинка, петляя среди деревьев, поднимается на пригорки, спускается в ложбинки, забираясь в чащобу осинника, выбегает на зарастающие ельником поляны, и кажется, что она так и не выведет тебя никуда.
Но вот вместе с листьями начинают кружиться снежинки. Их становится больше и больше, и в снежном хороводе не видно уже ничего: ни падающих листьев, ни тропы.
Сделайте фонетический разбор слова: дерево. Выделите грамматические основы в предложениях всего текста. Каждый раз встречала на пристани пароход Людмила Васильевна, жена капитана.
Когда—то её муж, капитан парохода Сибирин, привёз ей щенка Руслана. Щенок превратился в великолепного сильного пса, беззаветно преданного хозяйке. Началась война, и из очередного рейса судно не вернулось. Людмила Васильевна, оставшаяся совсем одна, как-то ослабела, превратилась в старушку, одинокую и беспомощную. Руслан, огромный пес, поражавший своим умом, сам ходил на рынок, относил записки соседям.
У жены капитана, обожаемой хозяйки Руслана, не оставалось уже ничего: ни продуктов, ни вещей, ни денег. Соседи, хорошие люди, приносили ей кое-что из еды, но собака голодала. Однажды Руслан не вернулся домой. Он прибежал в порт долго смотрел на моряков, работавших на погрузке, потом схватил пакет и понёс его в трюм, затем второй, третий. Прекратившие работу матросы наблюдали за этим.
Целый день работал Руслан и получил котелок густого борща с сахарными косточками. Верный друг, Руслан медленно, стараясь не расплескать, понес котелок домой и поставил его перед хозяйкой, дремавшей в кресле. Моряки, отправившиеся вслед за собакой, рассказали ей всё. Каждый день Руслан прибегал в порт, а матросы приносили в дом старой женщине, вдове капитана, два котелка: один — для неё, другой — для Руслана. Обозначьте морфемы в словах: беспомощную, приносили, прибежал.
Произведите синтаксический разбор предложения «Он прибежал в порт…» 8 класс. Иван Фёдоров — гордость мировой культуры. Нет, недаром памятник этот стоит в Москве на одном из центральных проспектов. Памятник человеку, создавшему великое чудо — первую русскую печатную книгу. Мы чтим его подвижнический труд.
Книгопечатание — особо значимый рубеж в истории мировой культуры. Просвещение, наука, сокровища мысли с этим обретали особую силу, выходили на тот простор, который был немыслим, пока книга оставалась рукописной. Великие были заслуги тружеников — рукописцев, высочайшие образцы искусства книги оставили они нам в наследство. Книгопечатание открыло иные горизонты, иные возможности, иные перспективы. Уже четыре столетия назад имя Ивана Фёдорова было по праву прославлено как имя русского первопечатника.
Целью своей жизни он считал « сеять семена духовные». Эти семена дали прекрасные всходы. Их плоды пожинаем и мы, благодарно помнящие зачинателя великого дела. Произведите синтаксический разбор предложения « Их плоды…». Разберите по составу слова: первопечатник, прекрасные, книгопечатание.
Малиновые горы — один из лучших уголков Северного Урала. Особенной высотой они не отличаются, но это не мешает им составлять центр громадного горного узла. Старинное башкирское название этих гор как-то потерялось, а нынешние они получили благодаря тому, что по увалам растёт в изобилии малина. И такая малина — сравнить нельзя с лесной, но вызревая на солнце, эта горная малина приобретает особенный вкус. С Малиновой горы открывается единственный в своем роде вид.
Одних горных озер можно досчитать только до сотни, и это придаёт картине совершенно особенный характер, точно горами прикрыто какое-то подземное море. Эти озёра уходят далеко в благоверную башкирскую степь. Они отличаются глубиной, красиво разорванной береговой линией, массой островов, прозрачной водой и тем, наконец, что все они соединены между собой протоками, составляя один громадный резервуар, из которого берут воду уходящие в степь реки. Вообще цепь горных озёр составляет главную красоту восточного склона Урала, являясь в то же время неистощимым запасом живой силы. Найдите сложносочинённое предложение, произведите его синтаксический разбор, составьте схему.
Обозначьте морфемы в словах: рассказывают, разорванной, 9 класс. Дом рассохся от старости. Он стоял на поляне в сосновом лесу, и от сосен все лето тянуло жаром. Чайковскому нравился этот деревянный дом. В комнатах слабо пахло скипидаром и белыми гвоздиками, которые в изобилии цвели перед крыльцом.
Растрёпанные, высохшие они напоминали клочья пуха, прилипшего к стебелькам. Единственное, что раздражало композитор-скрипучие половицы. Чтобы пройти от двери к роялю, надо было переступить через пять шатких половиц. Со стороны это выглядело, должно быть, забавно, когда пожилой композитор пробирался к роялю, приглядываясь к половицам прищуренными глазами. Иногда ночью, просыпаясь, Чайковский слышал, как потрескивая, пропоёт то одна, то другая половица.
Это напоминало оркестр перед увертюрой, когда оркестранты настраивали инструменты.
Диктант деревня была где то за лесом грамматические задания с ответами
Но вот вместе с листьями начинают кружиться снежинки. Их становится больше и больше, и в снежном хороводе не видно уже ничего: ни падающих листьев, ни тропы. Осенний день как свеча: тлеет-тлеет тусклым огнем и угаснет. На лес наваливаются сумерки, и дороги совсем не видно; не знаешь, куда идти. Жутко и страшно в темноте, а Марина совсем одна. Идти дальше рискованно: осенью северные леса страшны волками. Марина забирается на дерево и решает переждать длинную ночь в лесу. Мокрый снег напоил влагой пальто. Холодно, и ноют обмороженные ноги. Наконец в промозглом рассвете неожиданно закричали петухи. Деревня, оказывается, была совсем рядом.
Фролову Человек и природа Человек обедняет свою духовную жизнь, если он высокомерно смотрит сверху вниз на все живое и неживое, не наделенное его, человеческим, разумом. Ведь жизнь людей, какой бы сложной она ни была, как бы далеко ни простиралась наша власть над окружающим миром, — всего лишь частица жизни природы.
Осенние воспоминания Вспоминается мне ранняя погожая осень. Воздух так чист, точно его совсем нет. В поредевшем саду далеко видна дорога к большому шалашу, усыпанная соломой. Около шалаша вечером греется самовар, и по саду, между деревьями, расстилается длинной полосой голубоватый дым. Надышавшись на гумне ржаным ароматом новой соломы и мякины, бодро идёшь домой к ужину. В саду горит костёр, и крепко тянет душистым дымом вишнёвых сучьев.
Пылает багровое пламя, окружённое мраком, и чьи-то чёрные, точно вырезанные из чёрного дерева, силуэты двигаются вокруг костра, меж тем как гигантские тени от них ходят по яблоням. То по всему дереву ляжет чёрная рука в несколько аршин, то чётко нарисуются две ноги. Вдруг все это скользнёт с яблони - и тень упадёт по всей аллее. Поздней ночью, шурша по сухой траве, как слепой, доберёшься до шалаша. Там на поляне немного светлее, а над головой белеет Млечный Путь. Долго глядишь в тёмно-синюю глубину неба, переполненную созвездиями. Как холодно, росисто, и как хорошо жить на свете! Найти сложносочинённое предложение , составить его схему, графически объяснить пунктуацию: в котором оба простых предложения двусоставные - 1-й вариант в котором хотя бы одно из простых предложений односоставное - 2-й вариант 2.
Выпишите по одному словосочетанию на все виды подчинительной связи, разберите их. Перевал Ночь давно, а я всё ещё бреду по горам к перевалу, бреду под ветром, среди холодного тумана, и безнадёжно, но покорно идёт за мной в поводу мокрая, усталая лошадь, звякая пустыми стременами. По целым часам я смотрел в свои окна на небо, на птиц, на аллеи, читал всё, что привозили мне с почты, спал. Два ряда старых, тесно посаженных, очень высоких елей стояли, как две сплошные стены, образуя мрачную, красивую аллею. Сильно, до духоты пахло хвоей. Одна из них, постарше, тонкая, бледная, очень красивая, с целой копной каштановых волос на голове, с маленьким упрямым ртом, имела строгое выражение и на меня едва обратила внимание; другая же, совсем еще молоденькая — ей было 17—18 лет, не больше — тоже тонкая и бледная, с большим ртом и с большими глазами, с удивлением посмотрела на меня, когда я проходил мимо, сказала что-то по-английски и сконфузилась, и мне показалось, что и эти два милых лица мне давно уже знакомы. Вскоре после этого, как-то в полдень, когда я и Белокуров гуляли около дома, неожиданно, шурша по траве, въехала во двор рессорная коляска, в которой сидела одна из тех девушек. Не глядя на нас, она очень серьезно и обстоятельно рассказала нам, сколько сгорело домов в селе Сиянове, сколько мужчин, женщин и детей осталось без крова и что намерен предпринять на первых норах погорельческий комитет, членом которого она теперь была.
Эта девушка, по его словам, была из хорошей семьи и звали ее Лидией Волчаниновой, а имение, в котором она жила с матерью и сестрой, так же, как и село на другом берегу пруда, называлось Шелковкой. Несмотря на хорошие средства, Волчаниновы жили в деревне безвыездно, лето и зиму, и Лидия была учительницей в земской школе у себя в Шелковке и получала 25 рублей в месяц. Серьезная, не улыбаясь, она спрашивала его, почему он не служит в земстве и почему до сих пор не был ни на одном земском собрании — Не хорошо, Петр Петрович, — говорила она укоризненно. Всё время она смотрела на меня с любопытством и, когда я осматривал в альбоме фотографии, объясняла мне: «Это дядя... Это крёстный папа», и водила пальчиком по портретам, и в это время по-детски касалась меня своим плечом, и я близко видел ее слабую, неразвитую грудь, тонкие плечи, косу и худенькое тело, туго стянутое поясом. Мы играли в крокет и lawn-tennis, гуляли по саду, пили чай, потом долго ужинали. После громадной пустой залы с колоннами мне было как-то по себе в этом небольшом уютном доме, в котором не было на стенах олеографий и прислуге говорили вы, и всё мне казалось молодым и чистым, благодаря присутствию Лиды и Мисюсь, и всё дышало порядочностью. Это была живая, искренняя, убежденная девушка, и слушать ее было интересно, хотя говорила она много и громко — быть может оттого, что привыкла говорить в школе.
Отстал я от хороших людей, ах как отстал! А всё дела, дела! Он, когда говорил о чем-нибудь серьезно, то с напряжением тянул «э-э-э-э», и работал так же, как говорил, — медленно, всегда опаздывая, пропуская сроки. Рассказ художника I Это было шесть-семь лет тому назад, когда я жил в одном из уездов Т-ой губернии, в имении помещика Белокурова, молодого человека, который вставал очень рано, ходил в поддевке, но вечерам пил пиво и все жаловался мне, что он нигде и ни в ком не встречает сочувствия. А у белых каменных ворот, которые вели со двора в поле" у старинных крепких ворот со львами, стояли две девушки. Одна из них, постарше, тонкая, бледная, очень красивая, с целой копной каштановых волос на голове, с маленьким упрямым ртом, имела строгое выражение и на меня едва обратила внимание; другая же, совсем еще молоденькая - ей было семнадцать - восемнадцать лет, не больше - тоже тонкая и бледная, с большим ртом и с большими глазами, с удивлением посмотрела на меня, когда я проходил мимо, сказала что-то по-английски и сконфузилась, и мне показалось, что и эти два милых лица мне давно уже знакомы. Вы совсем забыли нас, Петр Петрович, - сказала она Белокурову, подавая ему руку. Отец ее когда-то занимал видное место в Москве и умер в чипе тайного советника.
Несмотря на хорошие средства Волчаниновы жили в деревне безвыездно, лето и зиму, и Лидия была учительницей в земской школе у себя в Шелковке и получала двадцать пять рублей в месяц. Интересная семья, - сказал Белокуров. Нехорошо, Петр Петрович, - говорила она укоризненно. Правда, Лида, правда, - соглашалась мать. Весь наш уезд находится в руках Балагина, - продолжала Лида, обращаясь ко мне. Все время она смотрела на меня с любопытством и, когда я осматривал в альбоме фотографии, объясняла мне: "Это дядя... Это крестный папа", - и водила пальчиком по портретам и в это время по-детски касалась меня своим плечом, и я близко видел ее слабую, неразвитую грудь, тонкие плечи, косу и худенькое тело, туго стянутое поясом. Мы играли в крокет и lown-tennis лаун-теннис англ.
После громадной пустой залы с колоннами мне было как-то по себе в этом небольшом уютном доме, в котором не было на степах олеографий и прислуге говорили "вы", и все мне казалось молодым и чистым благодаря присутствию Лиды и Мисюсь, и все дышало порядочностью. Это была живая, искренняя, убежденная девушка, и слушать ее было интересно, хотя говорила она много и громко - быть может, оттого, что привыкла говорить в школе. Хорошее воспитание не в том, что ты не прольешь соуса на скатерть, а в том, что ты не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой, - сказал Белокуров и вздохнул. Он, когда говорил о чем-нибудь серьезно, то с напряжением тянул "э-э-э-э" и работал так же, как говорил, - медленно, всегда опаздывая, пропуская сроки. Тяжелее всего, - бормотал он, идя рядом со мной, - тяжелее всего, что работаешь и ни в ком не встречаешь сочувствия. Эта тонкая, красивая, неизменно строгая девушка с маленьким, изящно очерченным ртом всякий раз, когда начинался деловой разговор, говорила мне сухо: Это для вас неинтересно. Она не любила меня за то, что я пейзажист и в своих картинах не изображаю народных нужд и что я, как ей казалось, был равнодушен к тому, во что она так крепко верила. Она читала целый день, с жадностью глядя в книгу, и только по тому, что взгляд ее иногда становился усталым, ошеломленным и лицо сильно бледнело, можно было догадаться, как это чтение утомляло ее мозг.
Илия писал этюд, а она стояла возле и смотрела с восхищением. Вчера у нас в деревне произошло чудо, - сказала она. Это неважно, - сказал я. А вам не страшно то, что непонятно? Ей хотелось, чтобы я ввел ее в область вечного и прекрасного, в этот высший свет, в котором, по ее мнению, я был своим человеком, и она говорила со мной о боге, о вечной жизни, о чудесном. И я, не допускавший, что я и мое воображение после смерти погибнем навеки, отвечал: "Да, люди бессмертны", "Да, нас ожидает вечная жизнь". Когда мы шли к дому, она вдруг остановилась и сказала: Наша Лида замечательный человек. Но скажите, - Женя дотронулась до моего рукава пальцем - скажите, почему вы с ней все спорите?
Потому что она не права. Как это непонятно! О мама, - сказала Женя, целуя у нее руку, - тебе вредно спать днем. Когда одна уходила в сад, то другая уже стояла на террасе и, глядя на деревья, окликала: "Ау, Женя", или: "Мамочка, где ты? Лида никогда не ласкалась, говорила только о серьезном; она жила своею особенною жизнью и для матери и для сестры была такою же священной, немного загадочной особой, как для матросов адмирал, который все сидит у себя в каюте. Наша Лида замечательный человек, - говорила часто мать. Она замечательный человек, - сказала мать и прибавила вполголоса тоном заговорщицы, испуганно оглядываясь: - Таких днем с огнем поискать, хотя, знаете ли, я начинаю немножко беспокоиться. Школа, аптечки, книжки - все это хорошо, но зачем крайности?
Этак за книжками и аптечками и не увидишь, как жизнь пройдет... Замуж нужно. Женя, бледная от чтения, с помятою прической, приподняла голову и сказала как бы про себя, глядя на мать: Мамочка, все зависит от воли божией! Скажите, отчего вы живете так скучно, так не колоритно? Вы забываете, что я люблю другую женщину, - ответил Белокуров. Года три назад она наняла один из флигелей под дачу, да так и осталась жить у Белокурова, по-видимому, навсегда. Лида может полюбить только земца, увлеченного так же, как она, больницами и школами, - сказал я. Белокуров длинно, растягивая "э-э-э-э...
Дело не в пессимизме и не в оптимизме, - сказал я раздраженно, - а в том, что у девяноста девяти из ста нет ума. III В Малозёмове гостит князь, тебе кланяется, - говорила Лида матери, вернувшись откуда-то и снимая перчатки. Обещал опять поднять в губернском собрании вопрос о медицинском пункте в Малозёмове, но говорит: мало надежды. Почему же не интересно? Мое раздражение передалось и ей; она посмотрела на меня, прищурив глаза, и спросила: Что же нужно? И пейзажи не нужны. Она кончила снимать перчатки и развернула газету, которую только что привезли с почты; через минуту она сказала тихо, очевидно, сдерживая себя: На прошлой неделе умерла от родов Анна, а если бы поблизости был медицинский пункт, то она осталась бы жива. Я имею на этот счет очень определенное убеждение, уверяю вас, - ответил я, а она закрылась от меня газетой, как бы не желая слушать.
Народ опутан цепью великой, и вы не рубите этой цепи, а лишь прибавляете новые звенья - вот вам мое убеждение. Она подняла на меня глаза и насмешливо улыбнулась, а я продолжал, стараясь уловить свою главную мысль: Не то важно, что Анна умерла от родов, а то, что все эти Анны, Мавры, Пелагеи с раннего утра до потемок гнут спины, болеют от непосильного труда, всю жизнь дрожат за голодных и больных детей, всю жизнь боятся смерти и болезней, всю жизнь лечатся, рано блекнут, рано старятся и умирают в грязи и в вони; их дети, подрастая, начинают ту же музыку, и так проходят сотни лет, и миллиарды людей живут хуже животных - только ради куска хлеба, испытывая постоянный страх. Я спорить с вами не стану, - сказала Лида, опуская газету. Правда, мы не спасаем человечества и, быть может, во многом ошибаемся, но мы делаем то, что можем, и мы - правы. Самая высокая и святая задача культурного человека - это служить ближним, и мы пытаемся служить как умеем. Правда, Лида, правда, - сказала мать. Мужицкая грамотность, книжки с жалкими наставлениями и прибаутками и медицинские пункты не могут уменьшить ни невежества, ни смертности так же, как свет из ваших окон не может осветить этого громадного сада, - сказал я. Ах, боже мой, но ведь нужно же делать что-нибудь!
Нужно освободить людей от тяжкого физического труда, - сказал я. Призвание всякого человека в духовной деятельности - в постоянном искании правды и смысла жизни. Раз человек сознает свое истинное призвание, то удовлетворять его могут только религия, науки, искусства, а не эти пустяки. Освободить от труда! Мы закаляем себя, наших детей, чтобы они не боялись голода, холода, и мы не дрожали бы постоянно за их здоровье, как дрожат Анна, Мавра и Пелагея. Представьте, что мы не лечимся, не держим аптек, табачных фабрик, винокуренных заводов, - сколько свободного времени у нас остается в конце концов! Как иногда мужики миром починяют дорогу, так и все мы сообща, миром, искали бы правды и смысла жизни, и - я уверен в этом - правда была бы открыта очень скоро, человек избавился бы от этого постоянного мучительного, угнетающего страха смерти, и даже от самой смерти. Вы, однако, себе противоречите, - сказала Лида.
Грамотность, когда человек имеет возможность читать только вывески на кабаках да изредка книжки, которых не понимает, - такая грамотность держится у нас со времен Рюрика, гоголевский Петрушка давно уже читает, между тем деревня, какая была при Рюрике, такая и осталась до сих пор. Вы и медицину отрицаете. Устраните главную причину - физический труд, и тогда не будет болезней. Не признаю я науки, которая лечит, - продолжал я возбужденно. Весь ум, вся душевная энергия ушли на удовлетворение временных, преходящих нужд... У ученых, писателей и художников кипит работа, по их милости удобства жизни растут с каждым днем, потребности тела множатся, между тем до правды еще далеко, и человек по-прежнему остается самым хищным и самым нечистоплотным животным, и все клонится к тому, чтобы человечество в своем большинстве выродилось и утеряло навсегда всякую жизнеспособность. И я не хочу работать и не буду... Ничего не нужно, пусть земля провалится в тартарары!
Мисюська, выйди, - сказала Лида сестре, очевидно, находя мои слова вредными для такой молодой девушки. Подобные милые вещи говорят обыкновенно, когда хотят оправдать свое равнодушие, - сказала Лида. Правда, Лида, правда, - согласилась мать. Вы угрожаете, что не станете работать, - продолжала Лида. IV На дворе было тихо; деревня по ту сторону пруда уже спала, не было видно ни одного огонька, и только на пруде едва светились бледные отражения звезд. В деревне все спят, - сказал я ей, стараясь разглядеть в темноте ее лицо, и увидел устремленные на меня темные печальные глаза. Была грустная августовская ночь, - грустная потому, что уже пахло осенью; покрытая багровым облаком, восходила луна и еле-еле освещала дорогу и по сторонам ее темные озимые поля. Мне кажется, вы правы, - сказала она, дрожа от ночной сырости.
Но этого никогда не будет, - человечество выродится, и от гения не останется и следа. Спокойной ночи, - проговорила она, дрожа; плечи ее были покрыты только одною рубашечкой, и она сжалась от холода.
Вставьте пропущенные буквы.
Укажите все цифры, на месте которых пишется буква Е. Деревня была где-то за лесом. Если идти в нее по б..
Толстые корни обхватили извилистую тропу. Лес шумит, успокаива.. В стылом воздухе круж..
Если идти в неё по большой дороге, нужно отмахать не один десяток километров; если пойти лесными тропинками, путь урежется вдвое. Толстые корни обхватили извилистую тропу. Лес шумит, успокаивает. В стылом воздухе кружатся жухлые листья.
Тропинка, петляя среди деревьев, поднимается на пригорки, спускается в ложбинки, забираясь в чащобу осинника, выбегает на зарастающие ельником поляны, и кажется, что она так и не выведет тебя никуда.
Диктант «Деревня была где-то за лесом»: грамматические задания с ответами
бу, где были построены и сдавались небольшие дачи. В этом разделе мы предлагаем вам пройти диктант на тему «Деревня была где-то за лесом». Главная» Новости» Дохнул холодом на лес январь уткнулись в сугробы и спят диктант. Диктант Деревня была где-то за лесом. Если идти в неё по большой дороге, нужно отмахать не один десяток километров; если пойти лесными тропинками, путь урежется вдвое.
Контрольный диктант с грамматическим заданием по теме «Повторение изученного в 5-8 классах»
Категория «Диктанты» Диктант «Весной» Весеннее солнце пригрело землю. Зазвенела весенняя капель. У домов галдят крикливые воробьи. С пригорков побежали говорливые ручейки. На полях зазеленели хлеба.
Lane9ig 06. Если идти в неё по большой дороге, нужно отмахать не один десяток километров; если пойти лесными тропинками, путь урежется вдвое. Толстые корни обхватили извилистую тропу. Лес шумит, успокаивает. В стылом воздухе кружатся жухлые листья.
Земля под деревьями покрылась разноцветными листьями. Наступили холода. Листья становились жесткими и хрупкими. Но были и погожие, ясные дни. Нежаркое солнце светило ласково. Оно прощалось с летом. Словарный диктант Гореть, везде, жилище, самолет, шоссе, комбайн, автомобиль, вчера, хозяйство, пассажир, коллектив, здесь, желтый, прекрасный, здравствуйте, дорога. На лесной поляне Лесную полянку укрыл пушистый снежок. Но полянка живет. Вот старый пенек. В уютной квартире под корой спрятались от стужи букашки. В норке между корнями лежит ящерица. Жук улегся в крохотной спаленке. В канавке на краю полянки под снегом спят лягушки. Рядом в куче хвороста заснул их враг — ежик. Тихо и пусто на полянке. Только дятел сидит на сосенке и таскает из шишки вкусные семена. Иной раз пробежит по полянке лисица или беляк. Память о лете Ночью выпал снег. Я подошел к окошку. Ворона подлетела к ветке сирени и села. Ветка закачалась. Птица медленно поднялась и улетела. Утром мы отправились на лесное озеро дед проводил нас до опушки. День как будто дремал. Падали одинокие снежинки. Мы осторожно дышали на них. Они становились капельками воды и скатывались с ладони. Стая снегирей села на засыпанную снегом рябину. Мы сорвали несколько ягод. Это была последняя память о лете, об осени. Диктанты за 1 четверть За дровами Сейчас поздняя осень. В окошко виден первый снег. Он закрыл землю. Крапива, ржавый репейник торчат из-под снега. Утром я с Ильёй собрался съездить за дровами в лес. Мать топила печку. Я ленился, лежал и смотрел, как она ставит в печь чугуны. Мы позавтракали. Я достал сани, стряхнул труху от сена. Наши дрова были на опушке леса. Я сложил их там под ёлкой. Пастух Закат утонул в лесах. По берегу озера из леса шло стадо. Увидев дом, коровы замычали и зазвенели колокольцами. Из домов выходили женщины и звали своих Ночек, Пеструшек, Зорек, Чернушек. Стадо гнал пастух Василий. Он ходил в резиновых сапогах, на плече носил сумку, в руках был кнут. Хозяйки уважали Василия, угощали его вкусным обедом. Особенно хороши были щи с мясом у бабки Наталии. Она дошла до деревни и превратилась в деревенскую улицу. По сторонам стояли высокие и крепкие дома. Их крыши были покрыты осиновой щепой. От ветра и времени щепа на домах посерела. Я остановился у колодца, взял ведро, зажмурился и глотнул воду. Вода была студёной. От неё сразу заныли зубы. Я глотнул ещё раз и почувствовал запах близкой зимы. В гостях Мы шли дорогой, потом свернули на узкую тропу. Она петляла среди ёлок. К вечеру мы вошли в деревню. Она стояла высоко над озером. От деревни к озеру сбегали ряды яблонь, огороды. Старая берёза у крыльца дома была ослепительной и золотой. Мы вошли в калитку, сели на лавку. Хозяин угостил нас вкусной картошкой, красными помидорами, хрустящими огурцами. Закат спрятался за лесистый берег. Горел, полыхал осенний лес. Багряные круги плыли перед глазами. Горячими казались гроздья рябин. К рябине подлетела птица и села. Грудка у неё была оранжевая, на крыльях голубые пятнышки. Это сойка. Она распушила крылья, что-то прокричала и скрылась. Осень быстро кончилась. Ветер пообрывал с деревьев последние листья, обломал сухие сучья. Поздним вечером выпал снег. Все радостно вздохнули. Здравствуй, первый снег! Колобок Внезапно кончился дождь. На ветвях ивы что-то засияло и сползло на землю. Это был сверкающий колобок. Он покатился к реке и вдруг подпрыгнул. Ослепительный свет от него резал глаза. Около огненного колобка горела радуга. Засияли кусты, деревья, река. Вдруг померк его свет. Колобок раздулся и стал огромным тёмным шаром. Грохнул взрыв. Это была молния. Иногда во время грозы появляются такие шаровые молнии. Они очень опасны. Птицам к зиме Стаи птиц потянулись на юг. Но многие птицы остались зимовать. Синицы, поползни, дятлы не боятся холода. Им страшен голод. Зимой девять птиц из десяти погибают. А ведь их можно спасти. Развесь кормушки. Птицы быстро найдут их и станут прилетать. Память у птиц хорошая. Для корма собирают семена арбузов, дынь, тыквы. Синицы, поползни съедают их охотно. Они выдалбливают дырочку в кожуре и достают вкусные зёрна. Ночные охотницы Наступил тихий вечер. Он принёс прохладу. Я сидел на ступеньках крыльца и смотрел на солнце. Огненный шар садился за горизонт. На деревьях перекликались золотистые иволги. Я сидел тихо. Лягушки вышли на охоту. Одна из них прыгнула на ступеньку крыльца. Тёплые ступеньки привлекали мошек, букашек, мотыльков. Лягушка тихо шлёпала по настилу крыльца. Розовым язычком она мгновенно хватала свою добычу. Друзья Володя и Ася учились в одном классе. Володя рос сильным и здоровым мальчуганом. Ася часто болела. Володя помогал ей готовить уроки. Однажды Ася поранила ногу гвоздём. Нога посинела, распухла. Девочка не могла ходить в школу. Володя стал привозить Асю в школу и отвозить домой на саночках. Санки легко скользили по гладкой дорожке. Сначала ребята смеялись над ними. А потом перестали. Вскоре Ася поправилась. Первый хлеб Уродилась славная рожь. Её скосили и обмолотили. Отец принёс другой мешок отборной ржи. Утром он уехал на мельницу и вернулся вечером с мукой. Бабушка Наталья встала чуть свет и затопила русскую печь. На капустный лист она положила каравай и на лопате отправила его в печь. Прошло много лет. Но я помню чудный запах и вкус этого каравая. На зубах хрустела золотистая корочка. Бабушка улыбалась. Печальная пора Вот и осень! Сквозь облетевшие леса были видны далёкие облака и синий густой воздух. Лес готовился к зиме. Мягкий слой опавших листьев надёжно укрыл землю. На могучих дубах ещё держалась ржавая листва. Стало в лесу скудно и холодно. Мы подъехали к озеру. Около, берегов оно было засыпано жёлтыми листьями. По воде пробегал резкий ветер. Отцвёл тростник. Улетели последние гуси. На пороге глубокая осень. Лучи солнца освещали холодным светом всю местность. На скатерти снегов видны были следы зверей и птиц. Склонив тяжёлые головы, застыли вековые ели. От ёлки к ёлке прыгал пушистый зверёк. С дерева падали шапки снега. В лесу пахло смолой и хвоей. Но вот пухлая туча медленно затянула горизонт. Начал валить хлопьями снег. Мы подъехали к деревне. В окнах мелькали тусклые огни. Быстро наступали длинные зимние сумерки. Дом стоял в прекрасном саду. На клумбе росли чудесные цветы. Это были колокольчики. Они весело звенели от ветерка. Вдоль дорожки росли ромашки. Мохнатый шмель подлетал к ним и громко жужжал. Сад тянулся далеко. За садом начинался лес. Этот лес подходил к самой речке. В густых кустах жил соловей. Каждый вечер он пел свою чудесную песню. Люди слушали соловья и улыбались. В этой песне было много тепла и радости. В декабре то ясное небо, то набегают тяжёлые тучи. Вот и метель разгулялась. Пушистое белое покрывало легло на землю. Оно надёжно защищает растения. У подорожника, земляники под снегом зелёные листочки сохранились. Под защитой снега проводят зиму мыши, полёвки. От осинки к осинке бегут следы зверьков. Зайцы, лось, косуля, волк отдыхают на снегу. Хорошо, когда зима снежная. Декабрь хитрые узоры и на окнах рисует. В декабре бывает и оттепель. Мама Пришла дождливая осень. Вся семья дома. Илья смотрит на мать. Она шьёт, наклонив голову. Мама худенькая, молчаливая, с серыми лучистыми глазами. Мама поздно приходит домой, готовит обед. Осенними вечерами много читает, помогает Илье делать уроки. В комнате почти темно. Только маленький уголок освещён золотистым светом. Это у кроватки сестрёнки сидит мама и рассказывает сказку. Сколько забот и тревог ложится на худенькие плечи мамы! С мамой всегда тепло и радостно. Однажды зимой Листья на деревьях потемнели и побурели. Ветер кружил их по воздуху. Тяжёлые осенние тучи сыпали на землю снег и град. На крыше избушки сидел ворон и каркал от холода. На поверхности пруда появились льдинки. Зима настала холодная. Лёд трещал от мороза. Бедный утёнок плавал по воде без отдыха. Полынья становилась всё меньше. Бедняжка выбился из сил, лёг и примёрз ко льду. Ранним утром птицу заметил крестьянин. Он взял её домой. Андерсену Слова для справок: полынья, примёрз. Мои знакомые Я остановился на покатом склоне к Волге. Из-под ноги выпорхнул жаворонок. Я нагнулся и увидел гнездо. Там лежали серенькие яички. Какой чудесный вид на Волгу выбрала птица! Я назвал ее Волжанкой. Другая птица устроила жилье на опушке березняка. Гнездо было свито в густой траве. У самой дороги над молодой ольхой ещё одно гнездо. Сидят птицы в гнёздах, смотрят на меня и не улетают. Они ко мне привыкли. Васильеву Слова для справок: увидел, устроила, на меня, ко мне. Дыхание зимы Вчера я прощался с осенним лесом. Берёзки-подружки стояли молча. Кое-где листочки одиноко пылали на солнце. Они готовы были упасть с берёзки и лететь по тропинке в чащу. Листочки осины, липы, ясеня лежали пышным ковром. Хорошо в осеннем лесу! Самый тихий звук разносился далеко по окрестности. Послышался хруст. Это лось зацепился за дерево ветвистыми рогами. Со стороны болота потянуло прохладой. Под свист ветра налетела туча. Пошёл дождь со снегом. Предупредить учащихся о постановке дефиса: берёзки-подружки, кое-где. Прогулка к озеру Стоял чудесный солнечный день. Я сидел в беседке и читал. Отец позвал меня на прогулку к озеру. Мы шли по узкой тропинке. Вот и озеро. Оно дремало под первым льдом. Ступать на хрупкий лёд мы не решались. Я стал осматривать подлёдное царство. На дне я заметил лягушек. Оказывается, осенью лягушки собираются в группы и вместе уходят в водоёмы на зимнюю спячку. Вот так я узнал о жизни лягушки зимой. Помогли аисту Около деревни аисты устроили на дереве гнездо. В гнезде вывелись птенцы. Однажды люди узнали о гибели одного аиста. Птенцы всё время просили есть. Аисту было трудно прокормить их. Шли с речки ребята.
Рекомендуется пользоваться пособиями, учебниками и онлайн-ресурсами, где можно найти множество примеров и текстов для тренировки. Также важно ознакомиться с диктантами предыдущих лет, чтобы понять, какие темы и задания могут встретиться в диктанте. Это поможет подготовиться к возможным сложностям и укрепить свои знания по нужным темам. Не стоит забывать о регулярной практике — только постоянное повторение и тренировка помогут закрепить знания и повысить навыки письма. Необходимо регулярно выполнять задания по правописанию, проводить уроки диктанта и практиковаться в составлении предложений и текстов.
Итоговые диктанты за 3 класс
Диктант 6. Деревня была где-то за лесом. Если идти в нее по большой дороге, нужно отмахать не один десяток километров; если пойти лесными тропинками, путь урежется вдвое. VI Деревня была где-то за лесом. Если идти в нее по большой дороге, нужно отмахать не один десяток километров; если пойти лесными тропинками, путь урежется вдвое. Главная» Новости» Дохнул холодом на лес январь уткнулись в сугробы и спят диктант. Предлагаем материалы для проведения контрольных диктантов в 9-11 классах. На лес наваливаются сумерки, и дороги совсем не видно; (ПРЕДЛОЖЕНИЯ РАСПРОСТРАНЕНЫ И ВЫРАЖАЮТ МЫСЛИ О РАЗНЫХ ЯВЛЕНИЯХ) не знаешь, куда идти. Диктант «Деревня была где-то за лесом» содержит несколько сложных грамматических конструкций, которые требуют особого внимания и понимания.
Информация
Жутко и страшно в темноте, а Марина совсем одна. Идти дальше рискованно: осенью северные леса страшны волками. Марина забирается на дерево и решает переждать длинную ночь в лесу. Мокрый снег напоил влагой пальто. Холодно, и ноют обмороженные ноги.
Она уснула крепко, проспав без сновидений всю ночь напролет. С рассветом Поля, встав на лыжи, пошла дальше. Шла, как вчера, легко, излишне не торопилась, но и не мешкала зря на остановках. Посидит где-нибудь на валежнике, похрустит сухарями — и снова в путь.
Тайга лежала, закутанная в снега, притихшая, задумчивая. День выдался светлее вчерашнего. Несколько раз выглядывало солнышко, и тогда макушки деревьев со своими белыми пушистыми шапками становились золотистыми и светились, как горящие свечи. Виднее становились и затесы на стволах, за которыми Поля следила в оба глаза, чтобы не сбиться с пути. Как прекрасно в вечерний час подняться по дрожащему корабельному трапу на празднично освещенную палубу и присоединиться к шумной толпе пассажиров, которые прощаются с землей и уходят в море, в какую-то новую, удивительную, ни с чем не сравнимую жизнь. Когда пароход загудел трубным голосом и палуба стала содрогаться от работы упрятанных в трюме машин, закипела у бортов темная, с нефтяными оранжевыми пятнами, со световыми бликами вода, вдруг вздрогнул и, медленно разворачиваясь, стал отходить берег с темной толпой провожающих на причале. Поплыли, туманясь, портовые огни, убегая все дальше и дальше в глубь материка, желтея там, вдали, а веселые звезды стали приближаться, иные, казалось, висели прямо на реях, и их можно было, как бабочку, снять рукой. И вдруг дохнуло свободой, соленой прохладой, и Черное море глянуло прямо в глаза.
Я расхаживал по нижней палубе среди поющих, кричащих, пляшущих пассажиров, гордых и печальных, неподвижно сидящих и вповалку храпящих прямо на палубе. Я был один из них в эту ночь, безвестной песчинкой, отправлявшейся в далекое и неизведанное плавание. Ямпольскому Я возвращался с охоты и шел по аллее сада. Собака бежала впереди меня. Вдруг она уменьшила свои шаги и начала подкрадываться, как бы зачуяв перед собою дичь. Я глянул вдоль аллеи и увидал молодого воробья с желтизной около клюва и пухом на голове. Он упал из гнезда ветер сильно качал березы аллеи и сидел неподвижно, беспомощно растопырив едва прораставшие крылышки. Моя собака медленно приближалась к нему, как вдруг, сорвавшись с близкого дерева, старый черногрудый воробей камнем упал перед ее мордой и с отчаянным и жалким писком прыгнул в направлении зубастой раскрытой пасти.
Он кинулся спасать, он заслонил собой свое детище, но все его маленькое тело трепетало от ужаса, голос одичал и охрип, он замирал, он жертвовал собою! Каким громадным чудовищем должна была ему казаться собака! И все-таки он не мог усидеть на своей высокой, безопасной ветке. Мой Трезор остановился, попятился. Видно, и он признал эту силу. Я поспешил отозвать смущенного пса и удалился, благоговея. Да, не смейтесь. Я благоговел перед той маленькой героической птицей, перед любовным ее порывом.
Любовь, думал я, сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь. Бубенчики ещё глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо, и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами... Старый дуб, весь преображённый, раскинувшись шатром сочной, тёмной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя — ничего не было видно. Сквозь жёсткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвёл их. Сам начертил план постройки, сам выбирал брёвна и камни, наравне с плотниками не выпускал из рук топора. Диковатое, неуютное место он выбрал, чтобы остаток дней прожить в природе, ещё не растоптанной человеком… Дом вышел довольно обширный, похожий на азиатский — с плоской крышей и длинным, из необтёсанных брёвен крыльцом на сваях.
Всё привнесено сюда вкусом и образом жизни хозяина. Окно большое и рядом совсем крошечное, глядящее из каменной кладки, как амбразура. Крыльцо заставлено деревянными, индейской работы фигурками каких-то божков, пучеглазых людей и ярко-красных сердитых медведей. Вот большая комната, полная книг и картин. Кресло возле стола с резным приветствием: «Добро пожаловать, мои друзья! Но чаще в креслах сидели индейцы. Они жили тут, на холмах, и двери дома были для них открыты в любые часы. Письма индейцам и друзьям на Восток Сетон-Томпсон иногда не подписывал, а рисовал след волка — это и означало подпись.
Те, кто жили рядом с Чеховым, угадывали, что в нём всегда кипела внутренняя работа. Казалось, его органы чувств непрестанно закрепляли в памяти выражения, разговоры, краски, звуки, запахи. Многое из подмеченного вокруг себя Чехов заносил в записную книжку, делал пометки дома, за обедом, ночью, на лодке, в поле. Когда этой книжки под рукой не оказывалось, он записывал на чём попало: на клочке бумаги, визитной карточке, на обороте адресованного ему письма. Чехов говорил, что тема дается случаем. Это значило, что Чехов не выдумывал темы, сидя в кабинете за письменным столом. Но он и не ждал, когда случай придёт к нему. Писатель сам шёл навстречу случаю, искал его всегда, упорно выслеживая тему, как охотник выслеживает дичь.
Многое в жизни Чехова объяснялось поисками этих случаев: внезапные отлучки из дому, неожиданные отъезды, часы, проведённые в ночных чайных, больницах, гостиницах уездных городков, железнодорожных станциях. Строки из записных книжек превращались в наброски к будущим произведениям, потом в черновик, кругом покрытый исправлениями, вставками. Рукописи всех настоящих мастеров перечеркнуты вдоль и поперёк. Чехов хорошо знал, что писать просто труднее всего. Если вы хотите каждое утро просыпаться под колокольчик синицы а это самый лучший из будильников , положите кусочек сала обязательно несолёного — постоянная дружба синиц, дятлов и поползней вам обеспечена. Это соседство людям совсем не в тягость. Человеку легче живётся в холода и в ненастье, если рядом эти суетливые и доверчивые попрошайки. Всякое проявление жизни рядом питает душу...
Осенью около дома собирается немало живности. Ласточки перед отлётом, скворцы, до того как исчезнуть, обязательно посещают гнездо или родную скворечню — сидят, посвистывают. Не так, как весной, — тихо, задумчиво свистят, будто что-то вспоминают. Если у дома растёт рябина или калиновый куст — ожидайте дроздов, свиристелей, снегирей. И на земле приглядитесь: явились мыши, юркая ласка, охотница за мышами, ёж по ночам шуршит в саду листьями. А старые и надёжные наши друзья — синицы почти не отлучаются, весь день на виду. Услышишь их — и вздохнёшь глубже, и лишний раз улыбнёшься. Надлежало начинать Лермонтову.
Он выстрелил в воздух, желая кончить глупую эту ссору дружелюбно. Не так великодушно думал Мартынов. Он был довольно бесчеловечен и злобен, чтобы подойти к самому противнику своему и выстрелить ему прямо в сердце. Удар был так силен и верен, что смерть была столь же скоропостижной, как выстрел. Несчастный Лермонтов испустил дух. Удивительно, что секунданты допустили Мартынову совершить этот зверский поступок. Он поступил против всех правил чести, благородства и справедливости. Ежели бы он хотел, чтобы дуэль совершилась, ему следовало сказать Лермонтову: «Извольте зарядить опять ваш пистолет.
Я вам советую хорошенько в меня целиться, ибо я буду стараться вас убить». Так поступил бы благородный, храбрый офицер. Мартынов поступил как убийца. С левой стороны таинственно поблескивала чёрная вода. Мы ждали только тропинки, чтобы устремиться по ней в глубину леса и узнать, что там. И вот тропинка попалась. Не успели мы сделать по ней двухсот шагов, как заливистое злое тявканье собачонки остановило нас. Невдалеке стояла изба лесника.
Лесник пригласил нас в дом и хотел распорядиться насчёт стола. Но мы сказали, что нам ничего не нужно и что мы свернули с большой дороги единственно затем, чтобы узнать, что за вода блестит между деревьями. Вода началась шагах в пятидесяти от порога, но гораздо ниже его, так как дом стоял на бугре. Узкая лодка, на которую мы сели, была настолько лёгкая, что под тяжестью четырёх человек погрузилась в воду по самые края. Необыкновенной красоты озеро окружило нас. Тёмно-зелёные дубы и липы, которыми заросли озёрные берега, четко отражались в неподвижной воде. Редкие и ясные, словно звёзды, покоились на воде цветы белых лилий. Так резко оттенялся каждый цветок чернотой озёрного зеркала, что мы замечали его обыкновенно за двести-триста метров.
Направо и налево чернели мрачные, таинственные пропасти, и туманы, клубясь и извиваясь, как змеи, сползали туда по морщинам соседних скал, будто чувствуя и пугаясь приближения дня. Тихо было на небе и на земле, только изредка набегал прохладный ветер с востока, приподнимая гриву лошадей, покрытую инеем. Мы тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил. Казалось, дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу. Снег хрустел под ногами; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову. Только далеко на горизонте, где зашло солнце, небо ещё рдело багровыми полосами, точно оно было вымазано широкими ударами огромной кисти, омоченной в кровь. На этом странном и грозном фоне зубчатая стена хвойного бора отчетливо рисовалась грубым, тёмным силуэтом. А кое-где торчавшие над ней прозрачные круглые верхушки голых берёз, казалось, были нарисованы на небе легкими штрихами нежной зеленоватой туши.
Воздух уже потемнел, и в нём выделялся ствол каждого дерева. Слышалось иногда, как густым басом гудит, пролетая где-то очень близко, невидимый жук и как он, сухо шлёпнувшись о какое-то препятствие, сразу замолкает. Кое-где сквозь чащу деревьев мелькали серебряные нити лесных ручейков и болот. Ведь то, что мы о ней знаем сегодня, так мало по сравнению с тем таинственным, удивительным и прекрасным, что нам предстоит ещё о ней узнать. Может быть, узнать именно сегодня, когда человеку важно связать в своем сознании новейшие данные об элементарных частицах, о «чёрных дырах» Вселенной с белоснежностью ромашек на лесных полянах, с роскошными, пульсирующими созвездиями над головой, где-нибудь посреди бескрайней степи. Нам интересно многое: почему такой дремучий зверь, как медведь, легко поддаётся дрессировке; не угрожает ли серому волку занесение в Красную книгу туда ученые заносят животных, которым грозит исчезновение с лица планеты ; как быстро растут кристаллы горного хрусталя и почему считается целебным лист обыкновенного подорожника.
Начиналось бабье лето. Дни как бы сделались светлее и чище. Воздух, трава, сухие ветки — все затянулось цепкой паутиной, которая тянулась с запада на восток так дуют осенние ветры , и каждое утро тысячи маленьких паучков, как сказочные ткачи, покрывали всю землю своей пряжей. Ледяное небо по ночам блистало созвездиями: Сириус сверкал в глухой воде озер, как синий алмаз; Сатурн подымался над безмолвием сосновых боров в осенние сумерки; Юпитер закатывался в лугах, за Окой, где уже вяли травы и почернели брошенные и ненужные осенью сенокосные дороги. Иногда в полночь робкий дождь перешептывался в саду с листвой. Я выходил на порог, прислушиваясь к сонному бормотанию дождя, и жалел милых друзей, оставшихся в Москве, потому что они не могли наслаждаться этой картиной. Ночью мне снилась зеленая вода, покрытая листьями лип и берез. Внезапно листья оживали, превращаясь в золотых плоских рыб, и с плеском и брызгами разлетались по воде, испуганные отражением бледного солнца. Паустовскому IV Семья Раевских переживала счастливые моменты жизни: прославленный генерал Раевский, счастливый отец и обаятельный собеседник, был полон сил и энергии; сыновья, чьи имена прогремели на всю Россию, готовились к великому будущему; прелестные, хорошо образованные и умные дочери вносили атмосферу романтической женственности. То, что ждало семью в будущем: горечь от неудавшейся жизни баловня семьи — старшего сына Александра, героическая и трагическая судьба Марии, смерть самого генерала, не выпустившего до последней минуты из рук портрета дочери, уехавшей в Сибирь вслед за мужем-декабристом, — все это и отдаленно не приходило в голову участникам этого веселого путешествия. Здесь господствовала та обстановка взаимной любви, которой Пушкин, по его собственным словам, никогда не наслаждался и которой так жаждал. Пушкина приняли в этот круг как члена семьи, как своего. Девочки-дочери были моложе его и тоже рвались чувствовать себя взрослыми, да и в самом генерале было много той детской простоты, которая бывает в действительно умных людях. Мир Раевских привлекал Пушкина любовью и счастьем. Пребывание поэта в семье Раевских, несмотря на его краткость всего несколько недель , сыграло огромную роль в жизни и в поэзии Пушкина. Лотману V Густые тучи, скрывавшие небо, плыли так низко, что почти касались голов путешественников, которые двигались точно по невысокому, но широкому коридору с черными стенами и серым потолком. Везде, где уклон дна долины становился круче, поверхность дна превращалась в ледопад, разбитый многочисленными трещинами и представлявший нагромождение ледяных глыб, по которым приходилось перетаскивать нарты 3; люди и собаки выбивались из сил и в течение дня проходили какие-нибудь десять — двенадцать километров такого нелегкого пути. Погода становилась пасмурной. Южный ветер нес невысокие облака, скрывавшие гребни отрогов; их черные склоны окаймляли неровную поверхность ледника, по которой с трудом пробирались нарты. В трудных местах приходилось разгружать их и переносить багаж на руках. Наконец к вечеру третьего дня выбрались на перевал, который достигал почти полутора тысяч метров над уровнем моря и представлял собой снежную равнину. Гребень хребта был сплошь покрыт серыми тучами, мчавшимися на север, и экспедиция двигалась все время в легком тумане, расстилавшемся по окрестным местам. Все были раздосадованы этим обстоятельством, потому что при хорошей погоде вид с хребта был бы превосходный.
С час мы плыли таким образом, как вдруг были выведены из полусонного состояния новым сильным ревом. Олень стоял на этот раз шагов за сто от нас, на самом берегу. Еще минута — он тяжело бухнулся в воду. Гребцы налегли на весла, и лодка полетела, а мы, схватив ружья, вперили глаза в темень, стараясь разглядеть что-нибудь. Но как ни старались гребцы, как неутомимо ни управляли тяжелыми веслами жилистые руки Степана, мы не поспели. Шагах в двадцати от нас олень с шумом выпрыгнул на берег, так что отбросанные его копытами куски земли попадали в воду и брызги полетели. И долго еще прислушивались мы к треску камыша, ломающегося под ногами скачущего животного... Бильфельд III Однажды утром я вышел на крыльцо и в изумлении замер: вчерашняя черная земля за ночь стала золотой. Бледно-желтый свет поднимался от земли, засыпанной листьями. Начиналось бабье лето. Дни как бы сделались светлее и чище. Воздух, трава, сухие ветки — все затянулось цепкой паутиной, которая тянулась с запада на восток так дуют осенние ветры , и каждое утро тысячи маленьких паучков, как сказочные ткачи, покрывали всю землю своей пряжей. Ледяное небо по ночам блистало созвездиями: Сириус сверкал в глухой воде озер, как синий алмаз; Сатурн подымался над безмолвием сосновых боров в осенние сумерки; Юпитер закатывался в лугах, за Окой, где уже вяли травы и почернели брошенные и ненужные осенью сенокосные дороги. Иногда в полночь робкий дождь перешептывался в саду с листвой. Я выходил на порог, прислушиваясь к сонному бормотанию дождя, и жалел милых друзей, оставшихся в Москве, потому что они не могли наслаждаться этой картиной. Ночью мне снилась зеленая вода, покрытая листьями лип и берез. Внезапно листья оживали, превращаясь в золотых плоских рыб, и с плеском и брызгами разлетались по воде, испуганные отражением бледного солнца.
Диктант «Деревня была где-то за лесом»: грамматические задания с ответами
В конце диктанта предлагаются ответы на грамматические задания, что позволяет ученикам самостоятельно проверить свои результаты. Все эти примеры показывают, что диктант деревня была где-то за лесом является эффективным инструментом обучения русскому языку. VI Деревня была где-то за лесом. Если идти в нее по большой дороге, нужно отмахать не один десяток километров; если пойти лесными тропинками, путь урежется вдвое. Кое-где на фоне черного леса клубился в сыром воздухе дымок, и искры вылетали и таяли во тьме.
Контрольный диктант с грамматическим заданием по теме «Повторение изученного в 5-8 классах»
Деревня была где-то за лесом. с грамматическими заданиями. Диктант «Деревня была где-то за лесом» содержит несколько сложных грамматических конструкций, которые требуют особого внимания и понимания. Сейчас деревня колыхала рябинами, отблескивала чистыми окнами.