Но если вообразить победу нашей страны у него не было проблем, то представить поражение Запада он все никак не мог Фантазировать о будущем, представлять будущий миропорядок и победу России призывал философ Александр Дугин. Александр Дугин. Нам необходим образ Победы У нас нет исторического времени. Бизнесмен Константин Малофеев опубликовал обращение Александра Дугина, потерявшего дочь при взрыве в Подмосковье. Александр Дугин: Четвертая политическая теория — это результат осмысления опыта западной политической философии за последние несколько столетий, то есть философии, которая претендует на универсальность.
Александр Дугин: «Я думаю, недолго осталось ждать – кому последнего кошмара, кому большой радости»
| Кто такая журналистка Дарья Дугина, погибшая при взрыве 20 августа | 60-летний Александр Дугин является известным советским и российским философом, политологом и общественным деятелем. |
| Дугин Александр Гельевич - Антимодернизм.ру | В этом отношении я думаю, что это еще и символический жест, это стремление оторвать с корнем с помощью международного терроризма Россию от континентальной Европы – на сей раз на уровне энергетики и экономики", – считает Дугин. |
| Фашизм, консерватизм или что-то другое? Разбираемся в идеях Дугина | Поэтому Александра Дугина также называют «идеологом русского мира». Кто такой Александр Дугин: «идеолог русского мира», чью дочь убили подрывом машины. |
| Кто такой Дугин и почему ты ДОЛЖЕН о нем знать (биография, философия, мемы) - YouTube | С учетом полученных данных следствие полагает, что преступление, в результате которого погибла журналист и политолог Дарья Дугина, было заказным и спланировано заранее, сообщает РИА Новости со ссылкой на СК. |
Александр Дугин - биография, новости, личная жизнь
Получается, что сложность — это второстепенное качество общества. Даже в самом простом обществе мы можем найти отголоски этих трех Логосов. Каждое простое общество оказывается не таким простым, а каждое сложное общество оказывается не таким сложным, если мы правильно определим баланс этих Логосов. Таким образом, благодаря этому трихотомическому делению «Ноомахии» номенклатура парадигм из двух таких призм постницшеанских — аполлонической и дионисийской — доводится до трех, которые с точки зрения моей презумпции или гипотезы оказываются исчерпывающим количеством парадигм. Дальше я применяю изучение всех миров культур с помощью трех Логосов первым проходом по 24 томам «Ноомахии» включая приквел «В поисках темного Логоса» , готовясь признать, что я неправ.
Вдруг там обнаружится четвертый Логос или, например, гипотеза о третьем Логосе окажется излишней? Я делаю это почти экспериментальным образом. Однако, завершая «Ноомахию», я могу сказать, что ни в одном обществе не столкнулся с недостаточностью методологической модели или с ее избыточностью. Все культуры так или иначе в разных пропорциях и разной динамике имеют эти три парадигмы.
Эти три парадигмы между собой находятся в антагонистическом состоянии, иногда они заключают альянсы, создают семантически сложные фигуры. Когда мы говорим о борьбе двух начал, светлого и темного, — это как раз аполлоническая модель, причем дуалистического аполлонизма, одна из версий аполлонической идеологии. Бывают и другие, тринитарные версии аполлонизма и т. Таким образом, в «Ноомахии» я получил как бы кибернетическую модель человеческого духа.
Если бы Касталия существовала, то она была бы построена как развернутая система практических семинаров и теоретических размышлений вокруг «Ноомахии». Об этом думал Борхес, но латиноамериканский философ больше двух страниц написать принципиально не может: у него заканчивается творческое вдохновение, поэтому он мог только помечтать о какой-то космической библиотеке мысли, о некой конструкции столь объемной и масштабной. Но он ее предвосхитил и с большим интересом ожидал. Дальше возникает такой вопрос: я начал с того, что издал малую «Ноомахию» из пяти томов, сейчас я заканчиваю большую — 24-томную «Ноомахию», но я прекрасно понимаю, что эти 24 тома, если вы всерьез к ним отнестись представим, что вы всерьез к ним отнеслись , на самом деле не что иное, как оглавление 240-томного издания.
Просто расширенное оглавление, с тезисами, потому что каждый из этих тезисов, каждая подглавка «Ноомахии» легко разворачивается техническими методами, уже без всякого озарения, просто достоверным качественным образом еще на 10 томов и т. Это уже в человеческих силах невозможно, и решение может быть одно. Единственный способ при моей жизни — это если кто-то — государство или частный инвестор — предложит вложить в это дело миллиард. Тогда я представляю, как найти профессионалов каждой из этих стран: африканской, латиноамериканской, — которые могли бы, пройдя курс бесед в каких-нибудь специальных комфортных условиях на хорошем английском или другом языке, — могли бы погрузиться в это.
И потом, будучи специалистами в этих вопросах: в культуре, в религии, в теологии, в этнологии, в истории, в социологии, в антропологии, — каждый для своей страны, региона или области, могли бы написать уточняющий том «Ноомахии». Здесь уже технологическая модель. Некоторые годы жизни я, видимо, еще мог бы курировать такой проект, но написать уже невозможно. Не только по времени.
Дальше знания должны быть уже более конкретного уровня, и получить их в таком объеме невозможно, даже несмотря на технологические средства, которые создали предпосылку для построения такой эйдетической конструкции. С одной стороны, она создана вами, человеком, находящимся внутри определенной культуры. С другой стороны, есть мультикультурность, мультикультурализм. Как попытка построения такой достаточно жесткой схемы, в которую укладывается все, взаимодействует с реальностями этих культур и не является ли она колониальной по отношению к ним?
Это то же самое, как попытаться посмотреть на самого себя из окна, когда ты выходишь покупать булочку. Вот это парадокс социолога. Точно так же Леви-Стросс, который бился всю жизнь за признание плюрализма и достоинство архаических культур, в итоге говорит: а не является ли мой дальний код, с помощью которого я поставил себе задачу дешифровки различных обществ через структуру родства, — не является ли он колониальной проекцией? Я очень много об этом думал.
Если мы ставим перед собой задачу написания нейтральной картины, то это как раз будет формой крипторасизма. Если мы скажем: у меня нет позиции относительно того Логоса, той культуры, — то мы будем врать, потому что наша позиция будет определяться полностью и тотально нашим собственным обществом. Система идей может поменять это общество, может несколько раз поменять, но на самом деле все равно определяется некой ситуацией. В этом отношении это валидный тезис или даже критическое замечание относительно того, не является ли это, в свою очередь, проекцией какого-то колониального дискурса.
Абсолютно правильно, но я не вижу никакого способа преодолеть это. Потому что преодолеть это — значит признать существование не-культуры или не-цивилизации. Что это за наглая вещь? Что значит «не-культура»?
А что же тогда? А что же ты пишешь? То есть понимание механичной структуры своего собственного сознания позволяет максимальным образом от него дистанцироваться, не теряя с ним связь. Это то, что называется эмпатией.
Боас говорит, что вначале в общество надо вжиться. Но он предлагал вживаться в культуру, в образ жизни, а я ставил перед собой задачу вживаться в идею. Я прекрасно понимаю, что, возможно, я их неверно толковал. Я оставляю этот зазор.
Но я старался. Я старался максимальным образом не быть русским православным патриотом при изучении, например, пигмейского общества. Потому что русскому православному патриоту в пигмейском обществе делать абсолютно нечего. Если он западный либерал или сторонник коммунизма, ему тоже абсолютно нечего делать в том же самом пигмейском обществе, потому что он будет транслировать другую форму собственных представлений.
Вот с этими жесткими моделями в любом другом обществе, даже если мы убежденные русские, нам нечего делать даже в Польше или на Украине. Потому что мы будем рассматривать поляков или украинцев глазами русского. Будем видеть только что-то русское. Моей задачей с самого начала было, сохранив свою русскость, не поступаясь ею нисколько, на время исследования ее отложить.
Я стал приходить к колоссальным результатам. Например, я увидел совершенно грандиозный проект американского прагматизма, который в наших глазах, даже в европейских кажется примитивным. Я европейцам говорю об этом — они отвечают: да это же ужасно, это примитивно, это не философия. Любой европейский философ ответит: «Да какой прагматизм, вы смеетесь просто!
Русский так тем более. Бесполезно изучать американский прагматизм глазами европейского континентального философа, тем более русского православного теолога. Мы не поймем просто его. Надо попытаться вжиться в этот прагматизм, спросить, что такое it works, отложив все предрассудки.
И результаты могут быть достигнуты. Такими открытиями полна «Ноомахия». Открытиями для меня. Я думаю, что сам Шейх Анта Диоп, один из теоретиков африканского освобождения, был уверен, что африканская культура является культурой Великой Матери, и относил ее к кушитскому типу, к некоему архаическому, материнскому, хтоническому типу.
Когда я стал изучать Африку, я увидел, что Анта Диоп вообще не прав. Он прав только в отношении отдельных сегментов Африки. Африканская цивилизация намного более многообразна. Сами африканцы, которые идут к определенному обобщению, могут впасть в упомянутый колониальный дискурс.
В Китай я приехал недавно. Но я приехал туда с книгой, которую я написал о китайской культуре. Я так на китайцев удивлялся. И поразительно, может, дальше я столкнусь с какими-то другими формами рецепции этих идей, но на первом плане пока, на сегодняшний день, я сталкиваюсь с теми людьми, которые удосужились прочитать мои книги об их Логосах, с неким удивлением: как вам удалось узнать нас лучше, чем мы сами себя понимаем?
Я слышал только такие мнения. Быть, например, аргентинцем и понимать, что такое аргентинский Логос, — это совсем не одно и то же. Это как быть психиатром и быть психом. Психиатр — это тот, кто изучает психа.
Если псих попытается изучать психиатра — вы представляете, чем это кончится. Человек, который интересуется Логосом, интересуется и чужим Логосом, и тем, кто просто находится под контролем, под воздействием этого Логоса. Есть человек, который пишет программы, а есть юзеры. Аргентинец обычный — это юзер аргентинского Логоса.
Русский — юзер русского Логоса. Я программист. Я дешифрую язык, на котором написана моя программа, и я начинаю понимать, разбираться, как написаны программы других логических систем. Частично это релевантно, частично я готов признать, что это, может быть, ошибочно.
Я не исключаю неких погрешностей, связанных с колониализмом и проекцией русского мышления, но даже сейчас, работая над русским Логосом, начинаю понимать, что то, что мы называем «русским», на самом деле ровно половина этого русского. Изначально это было во владимирской парадигме, которая в рамках русской истории становилась все больше. Как глобалистская капиталистическая модель изначально была хартлендом Локка, распространенным на всю территорию планеты. Мы же живем сегодня с сознанием шотландца XVII века, считая нормативными вещами то, что мы капиталисты, сторонники демократии, реформ, либерализма, того, что было нормой небольшого шотландского общества конца XVII века.
Это было концептуализировано Локком и Адамом Смитом. Мы считаем это универсальным знанием. Хотя это Шотландия. Точно так же в отношении русского мы берем владимирскую его часть, игнорируя северскую, смоленскую, полоцкую, волынскую, киевскую, Галичину, — и говорим о русском как вытекающем из владимирской парадигмы.
Да, она разрослась, постепенно она прошла через ряд этапов, но сегодня наша парадигма современной российской действительности — владимирская парадигма. Предшествующая — коммунистическая — другая версия владимирской парадигмы. Предшествующая — петровская — тоже владимирская. Но это же не всё русское.
Нам кажется, что всё. Но мы говорим о русском как о том, что попадает в рамках владимирской парадигмы. Обо всем, что не попадает, мы говорим, что это украинское или белорусское — с соответствующим отношением. В зависимости от того, где мы себя пометили, мы будем проклинать русское как владимирское или любить русское как владимирское.
Когда я дохожу до пигмеев — у меня нет пигмейской крови, но в этот момент, когда я работаю над пигмеями, койсанами, например бушменами, — у меня возникает глубочайшая симпатия к этому народу. И поскольку я заведомо исключаю, что я буду смотреть на него глазами русского человека, или белого человека, или современного человека, то я буду смотреть на него его же собственными глазами. То есть я хочу посмотреть на него его же собственными глазами с точки зрения идеи. Как проводятся границы Логосов, границы идентичностей?
Момент этой борьбы определяет культуру. Бывают ситуации, когда на конкретной территории преобладает Логос Аполлона, например в Греции при дорийцах. Приход дорийцев за 1200 лет до Рождества Христова, вторжение в Микены, потом дальше захват Крита, их расселение — вообще вот эта дорическая культура, их обоснование в Спарте — это прекрасный пример Логоса Аполлона. Но латинская культура — это еще один пример Логоса Аполлона в чистом виде.
Вот эта аполлоническая культура — является ли она единственной? Конечно, нет. В этой же самой дорической, латинской культуре действуют дионисийские слои, и везде, все время, пусть в подавленном, униженном, репрессированном состоянии, находится Логос Кибелы. Бахофен называл его Mutterrecht.
Это все живет. Говорить о том, что греческая культура — это Логос Аполлона, неправильно. Греческая культура — это временная, частичная и географически, и исторически доминация Логоса Аполлона над другими, но доминация не значит эксклюзивность. Все три Логоса всегда присутствуют в разном состоянии.
Если мы поймем, насколько динамичным и в общем-то меняющимся в ходе времени является отношение или баланс этих трех Логосов, то становится понятно, что, говоря «я грек» или «я француз», мы ничего не говорим. Потому что грек — где, грек — когда, грек — для чего? Возникает вопрос, что ты за грек вообще такой? Ты реальный грек или грек такой-то эпохи?
Откуда ты грек? Сам баланс Логосов непостоянен даже для одного и того же народа, не говоря уже о промежуточных вариантах, и меняется со временем. Например, Логос Аполлона доминировал в западноевропейской культуре вплоть до начала Нового времени, то есть вплоть до XVI века, где он постепенно сменился на Логос Кибелы. А тот француз и этот француз.
Он даже в рамках своей культуры сменил свою позицию в ноомахии. Не говоря уже о тех случаях, когда он куда-то переехал или еще как-то изменился. То есть они меняются очень медленно и постепенно. В русской истории я выделяю два параллельных Логоса.
Один — Логос Аполлона, который жестко доминирует в государстве. Княжеская история, боярская история — аполлоническая; религиозная, изначально христианская, православная — это Логос Аполлона почти в чистом виде. И совершенно другой, дионисийский Логос русского крестьянства большинства восточных славян. Они сосуществуют, между ними сам по себе идет напряженный диалог.
Если приехал татарин или немец и ассимилировался в этой среде, возникает вопрос: он был кем — крестьянином или представителем элиты? Потому что он попадет в две ноологические ниши. Я согласен, что мы живем на стыке культур и стыке различных парадигм, это верно. От одного Логоса к другому нет границы, как в случае с национальными государствами: здесь кончается Франция, здесь Германия.
Это такие фронтиры, это некие лимесы, в которых существуют такие диффузные процессы двух Логосов, и, более того, семантика, например, подчас зависит от того, каких элементов находится больше, как они концентрируются, причем они часто имеют фрактальные траектории. Это турбулентные процессы. Например, в теории хаоса исследуется процесс закипания. Вода кипит или не кипит?
Пузырьки уже есть, но их движение, когда начинается кипение, — какое количество пузырьков? Тогда начинаются разного рода формулы, которые определяют, где вода закипающая, где еще не достигшая кипения, а где кипящая. Так вот, эти процессы, особенно когда кипение происходит, где вот этот шарик превратится в пар на одной и той же поверхности воды, например на дне сосуда, — это является загадкой. Невозможно определить, где он.
Точно так же происходят диффузные переходы, закипание одного Логоса, переход в другой. Например, католический Логос Тевтонского ордена, Логос русских князей эпохи монгольских завоеваний и Логос монголов Золотой Орды — это один и тот же Логос, Логос Аполлона. Везде, в трех случаях. Но какая борьба между ними, какая геополитическая напряженность!
Нельзя сказать, что каждый человек своим этносом или культурой предопределен к тому, чтобы быть носителем того или иного Логоса. Это гораздо более гибкая вещь. Сегодня в целом можно сказать, что само смешение разных культур — это как раз классическое свойство Логоса Кибелы.
Бывают и другие, тринитарные версии аполлонизма и т. Таким образом, в «Ноомахии» я получил как бы кибернетическую модель человеческого духа. Если бы Касталия существовала, то она была бы построена как развернутая система практических семинаров и теоретических размышлений вокруг «Ноомахии». Об этом думал Борхес, но латиноамериканский философ больше двух страниц написать принципиально не может: у него заканчивается творческое вдохновение, поэтому он мог только помечтать о какой-то космической библиотеке мысли, о некой конструкции столь объемной и масштабной. Но он ее предвосхитил и с большим интересом ожидал.
Дальше возникает такой вопрос: я начал с того, что издал малую «Ноомахию» из пяти томов, сейчас я заканчиваю большую — 24-томную «Ноомахию», но я прекрасно понимаю, что эти 24 тома, если вы всерьез к ним отнестись представим, что вы всерьез к ним отнеслись , на самом деле не что иное, как оглавление 240-томного издания. Просто расширенное оглавление, с тезисами, потому что каждый из этих тезисов, каждая подглавка «Ноомахии» легко разворачивается техническими методами, уже без всякого озарения, просто достоверным качественным образом еще на 10 томов и т. Это уже в человеческих силах невозможно, и решение может быть одно. Единственный способ при моей жизни — это если кто-то — государство или частный инвестор — предложит вложить в это дело миллиард. Тогда я представляю, как найти профессионалов каждой из этих стран: африканской, латиноамериканской, — которые могли бы, пройдя курс бесед в каких-нибудь специальных комфортных условиях на хорошем английском или другом языке, — могли бы погрузиться в это. И потом, будучи специалистами в этих вопросах: в культуре, в религии, в теологии, в этнологии, в истории, в социологии, в антропологии, — каждый для своей страны, региона или области, могли бы написать уточняющий том «Ноомахии». Здесь уже технологическая модель. Некоторые годы жизни я, видимо, еще мог бы курировать такой проект, но написать уже невозможно.
Не только по времени. Дальше знания должны быть уже более конкретного уровня, и получить их в таком объеме невозможно, даже несмотря на технологические средства, которые создали предпосылку для построения такой эйдетической конструкции. С одной стороны, она создана вами, человеком, находящимся внутри определенной культуры. С другой стороны, есть мультикультурность, мультикультурализм. Как попытка построения такой достаточно жесткой схемы, в которую укладывается все, взаимодействует с реальностями этих культур и не является ли она колониальной по отношению к ним? Это то же самое, как попытаться посмотреть на самого себя из окна, когда ты выходишь покупать булочку. Вот это парадокс социолога. Точно так же Леви-Стросс, который бился всю жизнь за признание плюрализма и достоинство архаических культур, в итоге говорит: а не является ли мой дальний код, с помощью которого я поставил себе задачу дешифровки различных обществ через структуру родства, — не является ли он колониальной проекцией?
Я очень много об этом думал. Если мы ставим перед собой задачу написания нейтральной картины, то это как раз будет формой крипторасизма. Если мы скажем: у меня нет позиции относительно того Логоса, той культуры, — то мы будем врать, потому что наша позиция будет определяться полностью и тотально нашим собственным обществом. Система идей может поменять это общество, может несколько раз поменять, но на самом деле все равно определяется некой ситуацией. В этом отношении это валидный тезис или даже критическое замечание относительно того, не является ли это, в свою очередь, проекцией какого-то колониального дискурса. Абсолютно правильно, но я не вижу никакого способа преодолеть это. Потому что преодолеть это — значит признать существование не-культуры или не-цивилизации. Что это за наглая вещь?
Что значит «не-культура»? А что же тогда? А что же ты пишешь? То есть понимание механичной структуры своего собственного сознания позволяет максимальным образом от него дистанцироваться, не теряя с ним связь. Это то, что называется эмпатией. Боас говорит, что вначале в общество надо вжиться. Но он предлагал вживаться в культуру, в образ жизни, а я ставил перед собой задачу вживаться в идею. Я прекрасно понимаю, что, возможно, я их неверно толковал.
Я оставляю этот зазор. Но я старался. Я старался максимальным образом не быть русским православным патриотом при изучении, например, пигмейского общества. Потому что русскому православному патриоту в пигмейском обществе делать абсолютно нечего. Если он западный либерал или сторонник коммунизма, ему тоже абсолютно нечего делать в том же самом пигмейском обществе, потому что он будет транслировать другую форму собственных представлений. Вот с этими жесткими моделями в любом другом обществе, даже если мы убежденные русские, нам нечего делать даже в Польше или на Украине. Потому что мы будем рассматривать поляков или украинцев глазами русского. Будем видеть только что-то русское.
Моей задачей с самого начала было, сохранив свою русскость, не поступаясь ею нисколько, на время исследования ее отложить. Я стал приходить к колоссальным результатам. Например, я увидел совершенно грандиозный проект американского прагматизма, который в наших глазах, даже в европейских кажется примитивным. Я европейцам говорю об этом — они отвечают: да это же ужасно, это примитивно, это не философия. Любой европейский философ ответит: «Да какой прагматизм, вы смеетесь просто! Русский так тем более. Бесполезно изучать американский прагматизм глазами европейского континентального философа, тем более русского православного теолога. Мы не поймем просто его.
Надо попытаться вжиться в этот прагматизм, спросить, что такое it works, отложив все предрассудки. И результаты могут быть достигнуты. Такими открытиями полна «Ноомахия». Открытиями для меня. Я думаю, что сам Шейх Анта Диоп, один из теоретиков африканского освобождения, был уверен, что африканская культура является культурой Великой Матери, и относил ее к кушитскому типу, к некоему архаическому, материнскому, хтоническому типу. Когда я стал изучать Африку, я увидел, что Анта Диоп вообще не прав. Он прав только в отношении отдельных сегментов Африки. Африканская цивилизация намного более многообразна.
Сами африканцы, которые идут к определенному обобщению, могут впасть в упомянутый колониальный дискурс. В Китай я приехал недавно. Но я приехал туда с книгой, которую я написал о китайской культуре. Я так на китайцев удивлялся. И поразительно, может, дальше я столкнусь с какими-то другими формами рецепции этих идей, но на первом плане пока, на сегодняшний день, я сталкиваюсь с теми людьми, которые удосужились прочитать мои книги об их Логосах, с неким удивлением: как вам удалось узнать нас лучше, чем мы сами себя понимаем? Я слышал только такие мнения. Быть, например, аргентинцем и понимать, что такое аргентинский Логос, — это совсем не одно и то же. Это как быть психиатром и быть психом.
Психиатр — это тот, кто изучает психа. Если псих попытается изучать психиатра — вы представляете, чем это кончится. Человек, который интересуется Логосом, интересуется и чужим Логосом, и тем, кто просто находится под контролем, под воздействием этого Логоса. Есть человек, который пишет программы, а есть юзеры. Аргентинец обычный — это юзер аргентинского Логоса. Русский — юзер русского Логоса. Я программист. Я дешифрую язык, на котором написана моя программа, и я начинаю понимать, разбираться, как написаны программы других логических систем.
Частично это релевантно, частично я готов признать, что это, может быть, ошибочно. Я не исключаю неких погрешностей, связанных с колониализмом и проекцией русского мышления, но даже сейчас, работая над русским Логосом, начинаю понимать, что то, что мы называем «русским», на самом деле ровно половина этого русского. Изначально это было во владимирской парадигме, которая в рамках русской истории становилась все больше. Как глобалистская капиталистическая модель изначально была хартлендом Локка, распространенным на всю территорию планеты. Мы же живем сегодня с сознанием шотландца XVII века, считая нормативными вещами то, что мы капиталисты, сторонники демократии, реформ, либерализма, того, что было нормой небольшого шотландского общества конца XVII века. Это было концептуализировано Локком и Адамом Смитом. Мы считаем это универсальным знанием. Хотя это Шотландия.
Точно так же в отношении русского мы берем владимирскую его часть, игнорируя северскую, смоленскую, полоцкую, волынскую, киевскую, Галичину, — и говорим о русском как вытекающем из владимирской парадигмы. Да, она разрослась, постепенно она прошла через ряд этапов, но сегодня наша парадигма современной российской действительности — владимирская парадигма. Предшествующая — коммунистическая — другая версия владимирской парадигмы. Предшествующая — петровская — тоже владимирская. Но это же не всё русское. Нам кажется, что всё. Но мы говорим о русском как о том, что попадает в рамках владимирской парадигмы. Обо всем, что не попадает, мы говорим, что это украинское или белорусское — с соответствующим отношением.
В зависимости от того, где мы себя пометили, мы будем проклинать русское как владимирское или любить русское как владимирское. Когда я дохожу до пигмеев — у меня нет пигмейской крови, но в этот момент, когда я работаю над пигмеями, койсанами, например бушменами, — у меня возникает глубочайшая симпатия к этому народу. И поскольку я заведомо исключаю, что я буду смотреть на него глазами русского человека, или белого человека, или современного человека, то я буду смотреть на него его же собственными глазами. То есть я хочу посмотреть на него его же собственными глазами с точки зрения идеи. Как проводятся границы Логосов, границы идентичностей? Момент этой борьбы определяет культуру. Бывают ситуации, когда на конкретной территории преобладает Логос Аполлона, например в Греции при дорийцах. Приход дорийцев за 1200 лет до Рождества Христова, вторжение в Микены, потом дальше захват Крита, их расселение — вообще вот эта дорическая культура, их обоснование в Спарте — это прекрасный пример Логоса Аполлона.
Но латинская культура — это еще один пример Логоса Аполлона в чистом виде. Вот эта аполлоническая культура — является ли она единственной? Конечно, нет. В этой же самой дорической, латинской культуре действуют дионисийские слои, и везде, все время, пусть в подавленном, униженном, репрессированном состоянии, находится Логос Кибелы. Бахофен называл его Mutterrecht. Это все живет. Говорить о том, что греческая культура — это Логос Аполлона, неправильно. Греческая культура — это временная, частичная и географически, и исторически доминация Логоса Аполлона над другими, но доминация не значит эксклюзивность.
Все три Логоса всегда присутствуют в разном состоянии. Если мы поймем, насколько динамичным и в общем-то меняющимся в ходе времени является отношение или баланс этих трех Логосов, то становится понятно, что, говоря «я грек» или «я француз», мы ничего не говорим. Потому что грек — где, грек — когда, грек — для чего? Возникает вопрос, что ты за грек вообще такой? Ты реальный грек или грек такой-то эпохи? Откуда ты грек? Сам баланс Логосов непостоянен даже для одного и того же народа, не говоря уже о промежуточных вариантах, и меняется со временем. Например, Логос Аполлона доминировал в западноевропейской культуре вплоть до начала Нового времени, то есть вплоть до XVI века, где он постепенно сменился на Логос Кибелы.
А тот француз и этот француз. Он даже в рамках своей культуры сменил свою позицию в ноомахии. Не говоря уже о тех случаях, когда он куда-то переехал или еще как-то изменился. То есть они меняются очень медленно и постепенно. В русской истории я выделяю два параллельных Логоса. Один — Логос Аполлона, который жестко доминирует в государстве. Княжеская история, боярская история — аполлоническая; религиозная, изначально христианская, православная — это Логос Аполлона почти в чистом виде. И совершенно другой, дионисийский Логос русского крестьянства большинства восточных славян.
Они сосуществуют, между ними сам по себе идет напряженный диалог. Если приехал татарин или немец и ассимилировался в этой среде, возникает вопрос: он был кем — крестьянином или представителем элиты? Потому что он попадет в две ноологические ниши. Я согласен, что мы живем на стыке культур и стыке различных парадигм, это верно. От одного Логоса к другому нет границы, как в случае с национальными государствами: здесь кончается Франция, здесь Германия. Это такие фронтиры, это некие лимесы, в которых существуют такие диффузные процессы двух Логосов, и, более того, семантика, например, подчас зависит от того, каких элементов находится больше, как они концентрируются, причем они часто имеют фрактальные траектории. Это турбулентные процессы. Например, в теории хаоса исследуется процесс закипания.
Вода кипит или не кипит? Пузырьки уже есть, но их движение, когда начинается кипение, — какое количество пузырьков? Тогда начинаются разного рода формулы, которые определяют, где вода закипающая, где еще не достигшая кипения, а где кипящая. Так вот, эти процессы, особенно когда кипение происходит, где вот этот шарик превратится в пар на одной и той же поверхности воды, например на дне сосуда, — это является загадкой. Невозможно определить, где он. Точно так же происходят диффузные переходы, закипание одного Логоса, переход в другой. Например, католический Логос Тевтонского ордена, Логос русских князей эпохи монгольских завоеваний и Логос монголов Золотой Орды — это один и тот же Логос, Логос Аполлона. Везде, в трех случаях.
Но какая борьба между ними, какая геополитическая напряженность! Нельзя сказать, что каждый человек своим этносом или культурой предопределен к тому, чтобы быть носителем того или иного Логоса. Это гораздо более гибкая вещь. Сегодня в целом можно сказать, что само смешение разных культур — это как раз классическое свойство Логоса Кибелы. Индифферентность к вертикальным семантическим таксономиям — это классическое свойство Великой Матери, которая на самом деле все переваривает, все запихивает себе в утробу, и там это все аккуратно или не очень аккуратно переваривается. Этот melting pot — он как процесс пищеварения. Логос Кибелы, Великая Мать переваривает человечество. Она его переваривает за счет демонстрации того, что принадлежность к той или иной форме, культурной, таксономической или логической, второстепенна перед лицом условного знаменателя, который называется «материя».
Материя или ничто — его можно назвать, как это делал Бодрийяр, «смертью» — общим знаменателем всех форм разумного существования , которая на самом деле опрокидывается в черную бездну и получает от этой черной бездны своеобразный меонтологический [«небытийный». Эта бездна еще и ласкает. Человек, который лишается своей культуры, своего Логоса, испытывает травму, травму кастрации. У Великой Матери есть какой-то секрет, который компенсирует эту кастрацию. Она говорит: ну ничего, зато будет какой-то очень сахарный вкус на губах. Если мы посмотрим феноменологию русского скопчества, там очень интересно ощущение метафоры сахара, сладости, которое дает убеление, то есть оскопление. Скопцы получали компенсацию за утрату своей гендерной идентичности именно за счет некоего ощущения такой невероятной психической сладости.
Старый режим пусть хоронит своих мертвецов. Наступает новое русское время. Неумолимо, — написал Дугин в своём телеграм-канале. Дугина как идеолога российской военной спецоперации и его ближайшую соратницу — дочь Дарью Платонову, политолога и журналиста, хорошо знали на Западе, особенно в кругу американских и британских консерваторов. Такой книжный белый индоевропейский старец а-ля Лев Толстой", — пишут коллеги. Напомним, накануне трагедии он вместе с дочерью Дарьей выступил на литературно-музыкальном фестивале Захара Прилепина "Традиция" в подмосковной усадьбе. Александр Дугин уехал с мероприятия не на своей машине и поэтому остался жив. Следствию предстоит выяснить, кто именно — сам политик или его дочь — были целью атаки террористов. Александр Дугин и его дочь Дарья за несколько часов до трагедии. И если не остановится, не развернётся, террор станет ежедневным. Коллеги с телеканала "Царьград", где Дарья работала обозревателем, не могут прийти в себя: — Прекрасная юная девушка. Признанный лидер молодого поколения русских консерваторов. Замечательный журналист, политолог, исследователь античной философии. Любящая дочь. Наша любимая Даша Дугина. Дарья Платонова в подвалах "Азовстали".
Само выступление профессора я не нашел, но оставить без внимания всё, что сказано было Дугиным, не счел возможным. Так как меня самого, и, уверен, многих других читателей, вопросы, им затронутые, тоже не оставляют в покое. Например, Дугин, по мнению обозревателя сайта Дзен, согласился с тем, что многие люди в России до сих пор не могут осознать произошедшее 24 июня сего года — мятеж ЧВК «Вагнер» в Ростове-на-Дону против руководства России и армии, - что это было на самом деле? Комментатор добавляет к его словам: «Он полагает, что такая реакция является защитным механизмом широкого общества, неглубоко погруженного в политическую суть событий». Но, на мой, вашего покорного слуги, взгляд, люди не пытаются отстраниться, и это не защитный механизм. А просто естественная реакция на то, что тогда произошло. Многим не понятно почему у вагнеровцев, отлично проявивших себя на фронте, возникло недовольство руководством страны и армии, а главное - как оно могло превратиться в боевое столкновение между ними и правительственными войсками. Вот это просто непостижимо... Если не считать тех, кто всегда, во все времена чем-то недоволен, или, как писал Ф. Достоевский, проклятых либералов, которые недовольны любой властью. А откуда оно появилось у ЧВК "Вагнер" было непонятно. Потому народ его не подержал, и оно довольно быстро "сдулось", а приятыми государством мерами ликвидировано. Но надо иметь в виду, в народе живет ожидание того, что пообещала ему власть после подавления мятежа. А она пообещала, что дело о мятеже вагнеровцев обязательно будет расследовано и доведено до конца. Будут выявлены причины происшедшего, виновники, зачинщики, и непосредственные исполнители убийства российских военнослужащих и нацгвардейцев, выступивших против мятежников по долгу службы. И что-то до сих пор со стороны властных органов в этом деле тишина. Это, по-моему, главная причина такого выступления профессора Дугина. По мнению обозревателя сайта Дзен.
Биография и личная жизнь Александра Дугина, жена, рост и вес, карьера и успех
Александр Дугин — все самые свежие новости по теме. В программе «Самое время» философ, политолог и социолог, лидер Международного евразийского движения Александр Дугин расскажет о том, как изменилась его жизнь после гибели дочери, о глубинном смысле СВО, о том, какой путь прошла Россия и какое у нашей. Как передает корреспондент РИА «Новый День», такое мнение высказал философ, политолог Александр Дугин на Петербургском экономическом форуме в рамках дискуссии «Горизонт-2040: Россия на карте мира».
Александр Дугин: биография, идеология и политические взгляды
| Не за то воюем? Философ Дугин заявил, что спецоперации нужны новые символы | Новости здравоохранения. |
| Традиция убивать: Почему было совершено покушение на одного из идеологов СВО и русского мира | Так вот, по мнению обозревателя, философ Дугин утверждает, что основная проблема власти заключается в недостаточном количестве властных качеств. |
| Кто такая журналистка Дарья Дугина, погибшая при взрыве 20 августа | Новости компаний. |
| «Рожать в каменных джунглях»: в чем неправ Александр Дугин | Александр Дугин предложил таджикским мигрантам свою авторскую формулу жизни в России. пишет в статье «Ошибки России на постсоветском пространстве и пути их исправления» на РИА Новости известный философ и доктор политических наук Александр Гельевич Дугин. |
| Кто такая журналистка Дарья Дугина, погибшая при взрыве 20 августа | Мы позвали главного и самого известного русского современного философа Александра Дугина, чтобы пройтись по важнейшим вопросам нашего бытия. |
Тайна Дугина: как философ стал самым страшным человеком для Запада
Сам Александр Дугин, как известно из открытых источников, имеет диплом заочного отделения Новочеркасского инженерно-мелиоративного института, не знаю, как там преподают философию, историю, видимо, не очень. Дугин написал свою главную статью — вот, что в ней было. В 1993 году Дугин сошёлся с Эдуардом Лимоновым и вступил в его партию. Таким образом, один из «крупных бесов шизоидного подполья» Дугин будет теперь одним из главных закопёрщиков борцов с русофобией, истребителем политических ведьм и приказчиком инквизиторских дел всея Руси. Дугин тот, кто их придумывает.
Что еще почитать
- Кто такой Александр Дугин?
- Тайна Дугина: как философ стал самым страшным человеком для Запада: sozero — LiveJournal
- Традиция убивать: Почему было совершено покушение на одного из идеологов СВО и русского мира
- Дугин — путинский Распутин (L'OBS, Франция) | 18.01.2022, ИноСМИ
- Александр Дугин: «Я думаю, недолго осталось ждать – кому последнего кошмара, кому большой радости»
Кто такой Александр Дугин: «идеолог русского мира», чью дочь убили подрывом машины
Александр Гельевич Дугин: философ, идеолог, мем. Кто такой философ Дугин и в чем суть его учений и идей? Александр Дугин (род. 7.01.1962, Москва, СССР) — философ, политолог, переводчик, социолог. Кандидат философских наук, доктор политических наук, доктор социологических наук. С учетом полученных данных следствие полагает, что преступление, в результате которого погибла журналист и политолог Дарья Дугина, было заказным и спланировано заранее, сообщает РИА Новости со ссылкой на СК. Сам Александр Дугин, как известно из открытых источников, имеет диплом заочного отделения Новочеркасского инженерно-мелиоративного института, не знаю, как там преподают философию, историю, видимо, не очень. Кто такой Дугин? Зигзаги жизненного пути Александр Гельевич Дугин, 1962 года рождения, сын генерал-лейтенанта Главного разведывательного управления Генштаба Вооружённых сил СССР, известный российский общественный деятель, философ, политолог, социолог. (род. 7 января 1962, Москва, СССР) — российский общественный деятель, философ, политолог, социолог.
Кто такая журналистка Дарья Дугина, погибшая при взрыве 20 августа
Сам Дугин в своей книге «Четвёртая политическая теория» дает такое определение: «Первый и самый главный пункт философии евразийства: народ — абсолют. Поэтому, когда вас спрашивают, что такое евразийство, вы спокойно говорите: «Это абсолютная любовь к собственному народу, любовь к любви, восприятие народа как высшей ценности. Нет ничего выше, чем наш народ». Других мы просто не знаем. Путаем мы всех.
Мы не способны понять, ясно идентифицировать других. Есть другие народы, которые способны понять других, мы — нет. Мы даже себя-то познать не способны. Мы просто Народ и всё...
Второй важнейший пункт философии евразийства — это понятие о духе земли, о живом пространстве и о земле-душе. В евразийстве пространство воспринимается как абсолютно живая реальность. Пространство — это не абстрактная категория, но конкретный срез живого мира. В пространстве есть минеральные, вегетативные и животные особи.
И все они — его элементы. Иначе говоря, мы воспринимаем пространство как заведомо наполненное, никогда не пустое. Наше пространство всегда кишит жизнью, и определяет ее. Оно говорит через эту жизнь о себе, дает знать.
Поэтому и вибрирует. Это говорит дух земли… Раз пространство это форма жизни, значит, оно не может быть застывшим. Оно противится искусственным границам, поскольку пространство не то, что возможно раз и навсегда зафиксировать, однозначно измерить… Для евразийского мировоззрения важно понятие «живых границ». Границы есть там, где одно живое существо условно отделяется от другого.
Но нельзя провести границу по живому существу. Нельзя отделить три четверти зайца и четыре пятых белки и сделать из них страну, построить из них государство. Эти три четверти зайца и четыре пятых белки не государство. Государство и его границы — тоже проекция духа земли.
А если мы искусственно нарежем какие-то случайные элементы этих существ, этих живых пространственных единиц и скажем: «Вот, теперь это будет государством, назовем Украиной» — то осуществим насилие над законами жизни.
Четвертая политическая теория рассказывает о многополярности мира: разные цивилизации будут существовать на своих самобытных принципах. А нынешняя спецоперация на Украине — это желание России защитить свой русский мир от Запада. Дугин считает, что в будущем появится евразийская сверхдержава, когда Россия интегрирует бывшие советские республики в новый Евразийский Союз. На Западе философа воспринимают более, чем серьезно: с 2014-го он находится в санкционных списках ЕС, с 2015-го — США.
По его мнению, этот процесс был запущен Россией в феврале 2022 года. Гелий Александрович был офицером ГРУ, дослужился до звания генерал-лейтенанта. Через три года после рождения ребенка ушел из семьи.
Галина Викторовна в девичестве Ануфриенко , уроженка Архангельска, окончила медицинский институт, защитила кандидатский минимум. Ее близкой подругой была мама известного политика и диссидента Валерии Новодворской. Окончив школу в 1979 году, Александр стал студентом Московского авиационного института. Был участником факультетской рок-группы, для которой писал тексты. Стихи, сочиняемые Дугиным, сочли антисоветскими, и его исключили из вуза на втором курсе. По словам самого Александра, причиной послужил плакат с надписью «П…ц проклятому совдепу! Александр Дугин в молодости По другой версии, Дугина исключили из института якобы за то, что со своими приятелями он грабил дачи академиков. Его от суда спас высокопоставленный отец, закрыв сына в психиатрический диспансер.
Благодаря пребыванию там Александр избежал не только реального срока, но и срочной службы в рядах советской армии. Некоторое время был дворником, давал частные уроки английского и французского. В этот период, по его признанию, формировались первые взгляды на жизнь: Мое мировоззрение формировалось в конце 70-х годов под прямым активным воздействием традиционалистской школы, представляемой Рене Геноном, Юлиусом Эволой, Мишелем Вальсаном, Мирчей Элиаде и т. Это очень специфическое направление мысли, критическое в отношении современного мира как такового. На позициях ортодоксального традиционализма я стоял до 90-х годов. Это предполагало отрицание и советской модели, и модели капиталистической. Третий Путь или Консервативная Революция. Но в начале 90-х годов картина мира претерпела колоссальные изменения.
Это была критическая точка. Дугину все же удалось получить высшее образование заочно в Новочеркасском инженерно-мелиоративном институте. С этим дипломом он предстал перед Ученым советом в Москве, на защите диссертации. В семидесятых годах стал участником «Южинского кружка» литератора и философа Юрия Мамлеева.
Кто такой Дугин? Зигзаги идеологического пути В 80-е годы прошлого века Александр Дугин придерживался радикально антисоветских и антикоммунистических взглядов. По словам самого Дугина, он водил своего маленького сына «плевать на памятники Ильичу», о чём впоследствии сожалел. В этот период Дугин увлекался философией Ницше, идеями европейских «новых правых», теорией «консервативной революции», трудами геополитиков, а также тяготел к мистике, оккультизму и к нацистской идеологии. Перестройка и разрушение Советского Союза изменили отношение Дугина к советскому строю и коммунизму. Он трактует поражение СССР в «холодной войне» с точки зрения геополитики — как победу «цивилизации моря» над «цивилизацией суши».
После распада СССР Дугин обращается к марксизму, национал-большевизму, метафизике коммунизма, к новым левым, сохраняя при этом прежний интерес к ультра правой идеологии. В октябре 1993 года Александр Дугин принял участие в обороне Верховного Совета России, против Ельцина, а поражение парламента воспринял как личную трагедию. Вскоре после этого вместе с Эдуардом Лимоновым Дугин создал ныне запрещенную Национал-Большевистскую партию, находившуюся в непримиримой оппозиции к тогдашнему президенту Борису Ельцину и отличавшуюся в тот период радикальным антилиберализмом и антиамериканизмом. Эту линию он сохранил и впоследствии. С приходом к власти Владимира Путина начался новый период в политической деятельности Александра Дугина — из радикальной оппозиции он перешёл на позиции крайне лояльного отношения к действующей власти, став апологетом Путина. С начала 2000-х годов Дугин отстаивает идеи евразийства и консерватизма, предлагая их в качестве единственно приемлемой идеологической платформы российской власти. По мнению Дугина, российская политическая элита неоднородна и пронизана шпионскими сетями западных стран, которые саботируют позитивные начинания высшего руководства. Главными своими оппонентами Дугин считает либералов-западников и радикальных националистов, пропагандирующих ксенофобию, обвиняя тех и других в подыгрывании интересам конкурентов России. В 2008 году Дугин активно поддержал и идеологически обосновывал агрессию России против Грузии. Более того, он открыто призвал занять Тбилиси и установить в Грузии пророссийский режим.
По мнению Дугина, отказ от такого решения стал ошибкой российской власти, следствием которой может стать повторение войны между Россией и Грузией, правительство которой является марионеткой США. В течение 2000-х годов Дугин регулярно выступает в прессе и телеканалах, активно пропагандируя политику Путина и призывая Кремль к еще более жесткой позиции. Помимо пропаганды идей евразийства, консерватизма и геополитической миссии России, Дугин в своих выступлениях активно восхваляет Путина, ратует за более агрессивную внешнюю политику России в отстаивании национальных интересов страны.