Новости федор басманов

Самый мощный обстрел Белгорода за всю войну / Новости России. Федор Басманов — один из персонажей книги Алексея Константиновича Толстого «Князь Серебряный». Федор басманов и иван грозный арт 18.

Убийство Федора и Марии Годуновых

КОМПАНИЯ. О проекте. Новости. Помощь. Рекламодателям. А Петр Басманов отправился приводить к присяге войско, защищавшее страну от поляков и эмигрантов Лжедмитрия. Федор Басманов — один из персонажей книги Алексея Константиновича Толстого «Князь Серебряный».

Осада Переславля-Рязанского, 1564 год. Иван Грозный. Фёдор Басманов. "Царская чаша"

Крайне странный карьерный взлет для довольно заурядного рода... Его описывают как молодого человека утонченной красоты, которую тот всячески поддерживает дорогими одеяниями, украшениями, изящными, почти женскими манерами. Эту андрогинность он подчеркивает изысканными плясками в женском платье, как мальчики-наложники в Турции и Персии тех лет. При этом он искусный интриган, хороший воин, но явный садист, всех своих фаворитов и конкурентов, он рано или поздно, подводил под гнев царя, что означало смерть.

Как удалось склонить Ивана Грозного к гомосексуальным связям доподлинно неизвестно. Но в среде опричников они были крайне распространены и являлись едва ли не отличительно чертой их войска, во всех смыслах стоящего в другой стороне от обывателей. Однако предок Ивана, Василий Третий прославился тем, что не мог исполнять свой мужской долг с женой, если рядом с ним не находился бы голый стражник, обычно это был один из дворцовых сотников.

Елену Глинскую вскоре это перестало смущать и поползли слухи, что настоящим отцом Ивана Грозного был один из дворцовых стражей. Первые любимцы Иоанновы: Вельможа Алексей Басманов, Воевода мужественный, но бесстыдный угодник тиранства — сын его, Крайчий Феодор, прекрасный лицом, гнусный душою, без коего Иоанн не мог ни веселиться на пирах, ни свирепствовать в убийствах. Карамзин Альберт Шлихтинг, около семи лет, находившийся при дворе царя Ивана, в 1570 году написал на латинском языке сочинение «Новости из Московии, сообщённые дворянином Альбертом Шлихтингом о жизни и тирании государя Ивана».

Где не преминул упомянуть, что царь злоупотреблял любовью этого Федора, который подводил всех под гнев тирана.

Наряду с безудержным пьянством процветало и половое распутство. Про Иоанна говорили, что он растлил тысячу дев. И не только дев. Одним из юношей, с кем грозный царь по свидетельствам некоторых современников предавался разврату, стал Федор Басманов. Говорят, что Федор был красив.

Причем как в мужском наряде, так и в женском. Якобы царь во время кутежей любил наряжать Федора в кокошник и сарафан. Это нашло свое отражение в фильме Эйзенштейна «Иван Грозный», где был запоминающийся эпизод, в котором Федор Басманов пляшет перед царем в женском наряде. Трудно сказать, через постель или благодаря личным качествам, но Федор возвысился при дворе и стал играть там, очень важную роль. Говорили, что без него царь «не мог ни веселиться на пирах, ни злодействовать». Это был своеобразный «рыцарский орден», который поганой метлой должен был выметать измену из государства В принципе, мотивы Иоанна IV понятны.

Сначала он провел реформу армии. Создал в ней некую гвардию из тысячи боярских и дворянских детей, составивших особый московский полк. И сформировал профессиональное стрелецкое войско. Военная реформа принесла ему победы под Казанью и Астраханью. Теперь царь затеял некую полицейскую реформу, создав своеобразную спецслужбу из тысячи неродовитых молодых дворян. Именно Алексей Басманов и Афанасий Вяземский набирали по приказу царя первую тысячу кромешников.

С созданием опричины связан и карьерный рост Федора Басманова, с которым, как писал Курбский, Иван «губил душу и тело». Во время опричнины Федор стал одним из главных воевод — «воеводой для посылок». А в 1568 году царь пожаловал своему любимцу думный чин кравчего. До Басманова этот титул носили обычно выходцы из наиболее знатных княжеских фамилий, а теперь потомкам Рюриковичей пришлось подчиняться юнцу, пляшущем перед царем в женском сарафане. Понятно, что это вызывало их возмущение. Но выразить его в лицо царскому фавориту отваживались не многие.

Образ закрепился в литературе и искусстве. Интересно, что в некоторых операх партия Федьки Басманова исполняется... Происхождение и начало карьеры Федор Алексеевич Басманов происходил из знатного боярского рода Плещеевых-Басманов. Отца будущего сподвижника Грозного царя, Алексея Даниловича называют в числе основателей и идеологов создания опричного разделения государства и политики террора по отношению к старорусской знати. Год рождения Федора неизвестен. Впервые в разрядных книгах он упомянут в 1562 году. Но у него был старший брат Петр, который тоже был приближен к царю и тоже был видным опричником.

Первое упоминание Федора с источниках связано с его поездкой к Ефросинье Старицкой. Вероятно он привозил опальной родственнице царя Ивана какие-то распоряжения. А вот после учреждения опричнины в 1565 году карьера Федора уже прет в гору.

Об этом говорит тот факт, что когда его отца в 1570 году заподозрили в измене, он убил его своими руками. Но и сам Басманов в опричнине не задержался. В 1571 году его, по одним сведениям, казнили по приказу царя, а по другим — сослали в монастырь. Андрей Хованский Выдающийся участник опричнины Андрей Петрович Хованский был дедом Ивана Хованского, ставшего предводителем стрелецкого мятежа, известного как Хованщина. В 1564 году Андрей Хованский был назначен воеводой в Брянск.

После этого он служил царю в Дорогобуже и Калуге, а также оборонял от татар рязанские земли. Прославился тем, что всегда оказывался в наиболее сложных местах и всегда справлялся с задачей с честью. В сентябре 1576 года князь Андрей Петрович Хованский назначен командовать полком левой руки в походе «в немецкую землю на зиму с нарядом». Вместе с другими воеводами он принял участие в сражениях под Колыванью Таллином. Что удивительно, Андрей Хованский умер своей смертью в 1579 году. Для опричника и участника многочисленных военных походов и придворных интриг это была неслыханная роскошь. При жизни Хованский показал себя как талантливый полководец и мудрый политик. При этом его минула слава кровавого палача, доставшаяся большинству его соратников по опричнине.

В Москве князь появился в 1558 году вместе со своим старшим братом Булгеруком.

Федор Басманов (биография)

В опричном «братстве» Малюта тоже играл не самую видную роль пономаря. Выдвижение Скуратова начинается в конце 60-х, а взлётом своим он как раз и обязан печальному «новгородскому делу», в котором активно участвовал, не смотря на то, что был ранен еще в Торжке, в самом начале экспедиции [22]. В мае же 1570-го, пока тень опалы и гибели нависла над одними, Скуратов уже упоминается как думный дворянин и в 1570 занимает пост дворянина «в стану у государя», т. С 1571 года новый прорыв - участие во внешней политике. Вместе с Малютой ожидаемо начинают продвигаться другие его родственники, в том числе и знаменитый Богдан Яковлевич Бельский, который станет новым фаворитом царя, весьма близким и неоднозначным. Кроме Скуратовых на авансцену, пусть и без скандалов пока тихо и спокойно , но очень уверенно выходят Годуновы. Хотя в дальнейшем Борис Годунов будет весьма положительно относиться к сыновьям погибшего Фёдора и даже баловать их в какой-то степени, всячески потворствуя в служебной карьере до самой своей смерти, роль выдвинувшегося резко семейства на тот момент довольно загадочна. Если с Годуновыми и Скуратовыми относительно понятно, то по поводу Грязного-Ильина необходимо внести уточнение.

До начала карьеры при государе Грязной служил Старицкому двору, пока двор не распустили. Поэтому В. Грязной изо всех сил рвался выслужиться, в том числе и на почве разоблачения бывшего начальства. Раскрытие «измены» позволило им устранить авторитетных вождей опричнины и захватить руководство» [23] В целом, на смену старомосковскому боярству приходят выходцы из нижних разрядов государева двора, выдвинувшиеся в годы опричнины и благодаря ей. Представители провинциального дворянства. Граля, заодно подчеркивая очевидные связи внутри свергнутой диаспоры. Подмечая что продержаться чуть дольше смогли лишь Захарьины, благодаря своим связям с наследником.

Граля дублирует то, что подметил ранее Кобрин. Лица, попавшие в опалу 1569-70 гг. Вместе они находились у основания опричнины и возглавляли её. Корзинин сравнивает советников царя первого опричного руководящего состава с «лидерами начального этапа Великой Французской революции», ожидаемо попавшими «под пресс собственного детища» и сметёнными «алчущими занять их места и получить богатства конкурентами — опричниками новой волны М. Скуратовым, В. Грязным и др» [25] Кроме упомянутых и использованных учёными фамилий, мне хотелось бы обратить внимание на родню Фёдора Басманова со стороны супруги — князей Сицких. Хотя ученые относят их обычно к пострадавшим из «семейного подряда» о чём я написала выше.

Тем не менее, если начать внимательно изучать вопрос, в глаза непременно бросится то, что Сицкие как раз и не пострадали, хотя по всем законам того времени должны были. Муж Варвары Сицкой оказался в списке главных изменников едва ли не на первом месте. С головы же Варвары Сицкой-Басмановой не упал ни один волосок. Любимая родственница, связанная с первой супругой? Романтичная версия, но не жизненная. Родство не помогало и не спасало. Более того, вдова изменника Ф.

Басманова была выслана в Новгород на поруки собственным родственникам в отличии от других жен, которые разделили участь своих мужей , что само по себе для наблюдательного человека может показаться странным и диким. Только вдумайтесь: вдову изменника выслали в тот самый город, который был разгромлен, как осиное гнездо измены. Позже выдали замуж, а детей государь взял во дворец. Безусловно, Иоанн иногда карал целые семьи, иногда родственникам удавалось уйти из — под горячей руки, иногда — нет. Зависело от воли Господа, случая и настроя царя. Для сравнения стоит взять расправы именно этого периода: вдова Висковатого была пострижена в монастырь, а сын был лишен имения и сослан на Белоозеро. Вдова Фуникова подверглась диким пыткам и умерла, дочь была заточена в монастырь, сын арестован.

Вдовы и дети казненных новгородцев привезенные в слободу утоплены. Одна из немногочисленных потерь Сицких — всего лишь местническое дело проигранное князем Ф. Сицким [26] стремительно поднимающемуся любимцу царя Б. Годунову в сентябре 1570 года. Для людей того времени, эпизод неприятный, но всё же ерунда по сравнению с тем, что отхватили остальные. Еще в сентябре 1570 года отец Варвары Василий Андреевич Сицкий боярин при царе. Далее - второй воевода из опричнины в Калуге.

В походе из слободы на берег летом 1571 года третий воевода сторожевого полка в царском походе против крымцев. Осенью 1571- весной 1572 гг. Сыновья князя также не пострадали, а прекрасно продолжали свою карьеру в рындах у царевича. Дальнейшие же проблемы и неприятности Сицких удалены от описываемых событий по времени и связаны с возвышением и борьбой за власть Годуновых, а не с Грозным или падением Басмановых. Если да, то, что двигало изменниками? Почему и зачем люди, уверенно стоявшие на ногах решились поддаться мятежному настроению? Если нет, то кто был автором подлога?

Царь, который сам лично инициировал расследование, дабы расправиться с ненавистным братом? Но почему тогда под это колесо угодили его старые помощники? Могло ли что-то добровольно подвигнуть его на смену целого руководящего состава и если могло, то что? Или всё же «заговор» это детище ряда политиков, ведущих свою войну против других, а царь точно такая же «жертва», как и все остальные? Представить себе заговор, существующий на самом деле — крайне затруднительно. Сам состав пострадавших участников явно указывает на нелепость, глупость, нелогичность случившегося. Сложно рассматривать и ситуацию с точки зрения сфабрикованности заговора царем по указу царя.

Ведь акция, идеально простроенная для уничтожения вечного соперника Старицкого, которая могла бы стать жалом, направленным на земскую оппозицию к которой вечно были претензии в этот раз почему-то обернулась против близких людей государя с опричной половины. Что в принципе могло произойти и надавить на рычаг запустивший колесо кровавых событий? Как мог выглядеть этот заговор изнутри? Изборск — Изборском. Мало ли военных неудач случилось за время затяжной Ливонской войны? Ситуация с изменой брата тоже не нова. Старицкие постоянно попадали в подобные ситуации, начиная с отца Владимира Андреевича.

Сам Владимир Андреевич словно родился в рубашке и каждый раз отделывался относительно легко. Легче, чем могло быть. Что изменилось в этот страшный раз? И почему события затронули ещё и столь узкий круг, которому Иван доверял, породив на свет формулировку дела, в которой именно первые лица государства оказались в одной связке с Владимиром Старицким? В официальной историографии принято считать, что начало «новгородскому делу» положил донос, поступивший из самого Новгорода. Венецианец аббат Джерио [28] , прибывший в Москву с польским посольством в дни «погрома» пишет о печальной акции устрашения как о результате «поимки гонца с изменническим письмом». По словам Джерио Иван казнил новгородцев «чтобы окончательно вывести измену, потому что была отыскана грамота, доказывающая измену» [29] Как считают учёные, сами новгородцы не посмели обвинять государя, а потому сочинили легенду о неком бродяге литовском лазутчике Петре Волынце Волынь была польской провинцией, отсюда отголосок «польского» в заговоре.

Нужно учитывать, что сочинена была данная легенда спустя длительное время, когда реальные подробности уже были утеряны или забыты. Данное имя появляется в более поздних чем свидетельства послов и дипломатов, того же Джерио документах, если совсем точно, то в новгородской летописи. Согласно легенде «некий волынец волочащей именем Петр» проник в Россию как бродяга. Далее он подделал грамоту с подписями архиепископа, первейших дворян и «граждан» Новгорода. Исходя из содержания грамоты, все перечисленные желали предаться польскому королю. Волынец подбросил грамоту в Софийский собор, спрятав за иконами, и подал донос самому Грозному. Растерянные новгородцы от подписей отказаться не смогли.

Такова интерпретация событий позднего летописца. Однако, при изучении всех документов, условный образ Волынца то ли из страшной сказки, то ли из печальной легенды, уступил место более реальной истории с иными действующими лицами, главным среди которых, по мнению Р. Скрынникова является новгородский наместник боярин В. Предки Данилова начинали свою службу ещё при И. Он был одним видных земских деятелей, помощник конюшего Федорова в московской боярской комиссии. По словам Шлихтинга, Данилов служил в Москве «начальником над воинскими орудиями» и в его ведении находились пушкари. Не смотря на то, что Пушечный приказ оформился намного позднее, пушкарское дело уже процветало.

Вот с пушкарями-то и вышла дурная история. Сведения о казни Данилова по новгородскому делу Скрынников берет из Синодика, где имя Данилова записано вместе с именами дьяков погибших по тем же причинам. А историю о пушкарях — из записок А. И на основе этого выводит свою версию случившегося. Они пытались бежать на родину, но были пойманы и под пытками показали, будто бежали с ведома господина. Опричники вздернули на дыбу Василия Дмитриевича, и тот повинился в измене в пользу польского короля» [30]. В описи царского архива существует официальный подлинный документ — отписка «ко государю в Васильеве деле Дмитриева о пушкарях о беглых о Мишках [31] ».

Пушкари, служившие у Данилова, бежали в Литву, но были пойманы. А на допросе оговорили своего бывшего хозяина. В результате пыток Данилов дал признание, что готовил заговор в пользу польского короля, в котором приняли участие новгородские власти и все жители новгородско-псковской земли. Из упомянутой же отписки царь впервые узнал о поимке этих беглых пушкарей - беглого литовского пленника Максима в русской транскрипции «пушкарь Мишка» и Ропа немчина. Были ли подложные сведения, попавшие в столицу настолько весомыми, чтобы на фоне изборских событий стать катализатором цепочки кровавых событий? Вряд ли. Но царь почему-то счел имеющиеся доказательства весомыми.

Как сказал В. Кобрин «Поверить этим доносам царю очень хотелось» [32]. По мнению Скрынникова, Грозный был уверен, что инициатором новой литовской интриги был Андрей Курбский. Якобы в сговоре именно с А. Курбским, Василий Данилов и новгородцы желали отворить ворота Сигизмунду. Никаких подтверждений участия в интриге А. Курбского нет, но так или иначе как было уже сказано , но новгородский погром совпал с моментом, когда влияние беглого князя на чужбине укрепилось.

В нем стали видеть политика, способного воздействовать на развитие событий в России. Как уже было сказано, в Польше и Литве русские послы открыто говорили от имени царя о поимке изменников и довольно самоуверенно заявляли о раскрытии заговора [33]. И новгородцы и Данилов в результате получили одно обвинение намерение перейти на сторону польского короля , официально звучащее как: «…Новгород и Псков отдати литовскому королю, а царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси хотели злым умышленьем извести, а на государство посадити князя Володимера Ондреевича». Сами же пушкари также разделили участь своего хозяина. Ряд ученых видят во всех этих событиях масштабную мистификацию, инициированную внешним врагом. А именно — старания литовской секретной службы. Компрометация новгородцев с помощью подложных провокационных материалов, увенчались успехом.

Возможно, главной целью была компрометация первых лиц государства, что никак не противоречит версии о борьбе кланов и группировок. Ведь для того чтобы провернуть подобное, необходимо было иметь заинтересованных людей на русской территории. Но Кобрин, например, уверен, что Скрынников явно преувеличивает мастерство польско-литовских дипломатов, приписывая им, план сложной провокации и что погром был инициирован из Москвы, а не из Польши. Зерна подлога и навета пали на подготовленную почву, что заметно подорвало доверие царя к подданным и отвлекло его от внешней политики, переключив внимание на погром собственных городов в пылу борьбы с внутренними изменами. Это аукнулось ослаблением мощи государства со всех сторон и обернулось крупными военными проблемами. Стоит отметить, что со Скрынниковым полемизирует В. Кобрин, выстраивая другую версию.

Опирается он на сохранившуюся в царском архиве челобитную «на Петрово имя Волынского, что будто Петр слышал у Фёдора у Новосильского про государя непригожие речи». То есть по версии Кобрина был подан извет на некого Петра Волынского. На данной бумаге есть помета о том, что в ноябре 1569 года её забрал из архива то есть уже закрытое дело Василий Щелкалов о котором уже сказано выше как о своеобразном сером кардинале и на котором Кобрин особенно акцентирует внимание, учитывая странную роль Щелкалова во всей этой истории. Далее, после такого внезапного запроса дела в столицу, последовали события связанные с новгородским погромом. Кобрин обращает внимание еще на один нюанс. Польско-литовское посольство Яна Кратошинского, прибывшее в Москву точно во время нахождения царя в Слободе после новгородского погрома, встречал и всюду сопровождал некий Петр Иванович Волынский. Вполне конкретный и реальный человек, чьи предки, да и он сам, некогда служили Старицкому дому.

Версию свою Кобрин строит на том, что Петр Волынский, чья фамилия потом преобразовалась в «Волынец» реальная личность фигурирующая в новгородском процессе. Кто-то из «сильных мира сего», помог данному Волынскому уйти от неких проблем, что породило необходимость выслужиться перед покровителями. В частности — быть помощником и сочинителем подмётного письма и сложной интриги, цель которой была компрометация ряда политиков. Кобрин Так или иначе, но всё сходится на наличии некоего подмётного письма, грамоты, доноса. Скрынников подчёркивает, что в описи царского архива 16 века вместе с «новгородским делом» подьячего Свиязева «дело наугородцкое на подьячих на Онтона Свиязева с товарищи прислано из Новагорода, пл Павлове скаске Петрова, с Васильем Степановым [34] » хранилась «отписка из Новгорода от дьяков Ондрея Безносова да от Кузьмы Румянцева о польской памяти». Опись удостоверяет что «изменническая грамота» была документом польского происхождения. Скорее всего «память» попала в руки дьяков в виде подметного письма.

Дьяки, в чьи руки попала грамота, возглавляли новгородскую администрацию в 1568-69 гг. И, возможно, поступили также, как в своё время поступил Фёдоров, выдав заговорщиков. То есть сами известили государя о «польской памяти». В дальнейшем, данные личности также будут казнены за измену в пользу польского короля. Подтверждается подобная последовательность событий благодаря Летучему листу, изданному в Германии уже после новгородского «погрома». Составитель листа использовал сведения, полученные литовскими властями от полоцкого жителя Ярмулы, бежавшего из России. Этот Ярмула являлся слугой одного из опричников, был участником погрома и подтверждал, что Ивану донесли о том, что в Новгороде, Торжке, Твери и Пскове обнаружилась измена.

Дескать жители перечисленных городов послали гонцов к польскому королю, чтобы перейти под его державу. А письмо об этой измене нашли в Новгороде. Результатом стал «новгородский погром». Как я уже говорила в начале, у историков нет единого мнения о существовании заговора, а большинство считают, что такового не существовало. Лишь отдельные исследователи пытаются выстроить предположения согласно версии «царь хороший — бояре плохие». Легко догадаться, что речь идёт о сторонниках чрезмерного обеления образа Ивана Грозного, где это «обеление» скатывается иной раз за грань абсурда. Если учёные осуждающие террор Грозного выдвигают иногда спорные, однако стройные логичные версии случившегося, то сторонники образа «святого царя» не брезгуют ничем.

В том числе манипуляциями. Например, давая отсылки на документы или документы, объективно содержащие несколько иную информацию или информацию с совершенно другим окрасом. Что, собственно рассчитано на то, что широкий читатель проверять, искать и анализировать не полезет, доверившись учёному авторитету. Ведь историку виднее, он «обманывать не станет». Альтернативность подобных версий иной раз отдаёт душком «теории заговоров», а про правдоподобность говорить смешно. На самом деле, учёных, видящих вину Новгорода или приписывающих реальную вину первым советникам царя — не так много. Я не стану тратить своё время и время читателя, чтобы обсудить мнение каждого современного историка.

Ведь в наше время историком себя считает каждый второй, не имея к тому весомых предпосылок. Те, кто предпосылки имеют, часто не имеют совести. А каждый третий делает «открытия». Обозначу лишь несколько крупных имён и несколько версий, чтобы придать статье полноту и объективность, а заодно показать, как бывает, чтобы читатель имел возможность сравнивать и выбирать. Например, крупный учёный — историк, наш с вами современник В. Манягин в своих трудах «Правда Грозного царя» и «Апология Грозного царя», всю вину за случившееся возлагает на В. Он относит начало новгородской проблемы не к изборским или новгородским событиям, а едва ли не к моменту, когда Старицкие отказывались присягать пелёночнику Диитрию малолетнему сыну Грозного.

И даже раньше…Припоминая грехи и вины отца В. А далее, в качестве аргумента, методично, шаг за шагом, перечисляет всё, что успел натворить за свою жизнь несчастный князь. В истинности заговора Манягин, который изо всех сил старается обслуживать идею о «святом-царе» не просто не сомневается, он говорит об этом как о доказанном факте. Называя фамилии виновников от Старицких до Басмановых и более того, даже расписывая примерный план, которого якобы придерживались заговорщики. Забывая уточнить, что это лично его предположение: «подкупленный Старицким князем царский повар отравляет Иоанна ядом, а сам князь Владимир, возвращаясь в это время из похода, имеет в своем распоряжении значительные воинские силы. С их помощью он уничтожает опричные отряды, свергает малолетнего наследника и захватывает престол. В этом ему помогают заговорщики в Москве, в том числе и из высших опричных кругов, боярская верхушка Новгорода и польский король..

После победы участники заговора планировали поделить шкуру русского медведя следующим образом: князь Владимир получал трон, Польша - Псков и Новгород, а новгородская знать - вольности польских магнатов». Ядовито и саркастически подчёркивая полярность версий учёных, сам Манягин занимается точно таким же строительством очередной крайне натянутой и нелепой сказочной версии. Да, среди учёных бытует описанное выше многоголосие. Манягин лишь добавляет к этому многоголосию собственных красок, а не аргументов, которые могли бы всё расставить по местам. Например, фантазирует на тему великодушия Иоанна по отношению к Старицкому и самоубийству второго уже после разговора с царём, серьёзно основываясь на произведении Дж. Все учёные прекрасно знают истинную цену мемуарам иностранцев. Всё уже давно проверено, изучено, проанализировано.

Тот же А. Зимин здраво высказывается об иностранных свидетельствах в рамках конкретного эпизода, но данное высказывание применимо и к остальному : «…все рассказы иностранных авторов о «заговоре» И. Федорова передают лишь разнообразные слухи об изменах, распространившиеся в России и за ее пределами. Сами они не дают еще оснований считать, что эти слухи соответствовали реальным фактам». Но…Обычная практика среди учёных — отрицать и подвергать скепсису воспоминания иностранцев ровно до того момента, когда им попадается в тексте тот самый «кусочек», который мог бы работать именно на их версию. Да и в целом это обычная практика для любого человека работающего на то, что он считает истиной и правдой. Здесь встаёт вопрос меры и адекватности по отношению к читателю и внешнему миру, который ты изучаешь.

Прибегая к произведению Горсея, как к авторитетному источнику, но не подкрепляя при этом чем-то перекрестным, буквально через пару абзацев, Манягин всё того же Горсея упрекает в путанице фактов! Сообщения, которое не по нраву самому Манягину. Он даже в цитате Горсея о князе Владимире Старицком, исправляет неправильно написанное Горсеем имя князя вместо Владимира князь назван Андреем. И в той же самой работе называет Горсея «английским авантюристом, которому совесть заменял кошелек с деньгами». Что не мешает В. Манягину двигаться по пути того же самого Горсея, не за кошельком, а к «высоким» целям. Учёный играет со словами не более из произведения иностранца и вместо исторических аргументов выдает художественные эпитеты и обороты, коими изобилует текст, за факты.

Кроме этого, Манягин для чего — то пытается привязать к «новгородскому делу» убийство Филиппа митрополита, с которым царь как оказалось знаком с детства: «Царь еще более желал видеть на московской кафедре человека, знакомого ему с детства, прославленного честностью и святостью…» [35] и который оказывается, убит почему-то до новгородского похода. Убийство же учёный приписывает Басмановым совместно с Пименом. Басмановы в интерпретации Манягина становятся идейными вдохновителями данного свержения, но их мотивация предусмотрительно опущена. Мотивация же Пимена по-детски объясняется местью за упущенное кресло митрополита. В альтернативной вселенной Манягина убивают Филиппа именно «новгородские заговорщики» не ясно лишь, кто именно? По версии данного учёного, развёрнутой на 360 градусов от официальной историографии куда — то в сторону адского пекла, Филипп отнюдь не обличал опричнину царя, а во всем поддерживал Иоанна, чьи стремления согласно Манягину были светлее солнечного света и видимо порождали у Филиппа чувство умиления и правильности происходящего. Но злобные бояре и советники, попытались вбить между царем и митрополитом клин.

Какой клин и почему, если Филипп одобрял опричнину, не понятно, но не стоит сильно над этим париться. Расследование же, которое Грозный вёл супротив неблагонадёжного Филиппа, было, оказывается, инициировано не самим царем ввиду неблагонадежности последнего, а не пойми кем. К делу подключились бояре Алексей и Федор Басмановы. Заговорщики сменили тактику. Для поисков компромата в Соловецкий монастырь направилась комиссия под руководством Пафнутия и опричника князя Темкин-Ростовского» [36] В чем же, к слову, обвинялся Филипп, ежели всё было так гладко и хорошо, тоже тайна покрытая мраком. Согласно Манягину, Малюта успевает к остывшему телу и именно смерть митрополита становится «последней каплей». Святой стал очень опасным свидетелем, и его решили убрать.

Когда Скуратов-Бельский, руководивший расследованием, достиг Твери, святитель был уже мертв. Можно предположить, что царь послал к узнику своего доверенного слугу с просьбой вернуться на митрополию, а вовсе не с приказом удушить святого. Но возвращение митрополита Филиппа в Москву вовсе не входило в планы заговорщиков. А тут, как на грех, один из них — пристав Кобылин — сторожил святого узника. Каким заговорщикам возвращение митрополита было не выгодно? Как это вообще может быть связано с Новгородом, заговором, Польшей? Откуда, из каких документов Манягину известно то что не известно почему-то другим ученым - факт открытия дела об убийстве Филиппа и участниках этого убийства?

Где ссылки на эти документы? Как эти два дела были связаны между собой в умах современников 16 века? Задали такие вопросы после чтения Манягина? Автор вам на них не ответит. Опираясь на работы историков предыдущих поколений, уважаемый В. Манягин строит собственную версию, не забывая при этом обвинить учёных назвавших заговор «фикцией» хотя огульно «фикцией» его никто не называл, большинство, грамотно анализируя материал, столь же грамотно ставили существование заговора под сомнение в голословности. Но на чём основывается сам В.

Ни на чём. Выстраивая свою доказательную базу, он ссылается на другого историка К. Якобы существует договор между заговорщиками и Польшей с подписью Пимена и новгородских граждан. Лихо, правда? Проблема лишь в том, что Манягин в своих трудах процитировать что-либо из этого документа, привести выдержку из него, не дает себе труда. Странно, ведь это не ерунда какая-нибудь! Хорошо, допустим, Манягин не посчитал нужным.

Может быть, на эти вопросы ответит сам К. Может быть, если не полениться и заглянуть в его исследования, то можно найти название этого самого важного документа? Вот как выглядит то, на что опирается историк Манягин: «… Какой-то бродяга Петр, по прозванию Волынец, имевший неприятности с новгородскими властями, донес на жителей этого города, что они хотят предаться Сигизмунду-Августу и написанный договор хранится за иконой Божией Матери в храме св. Петр Волынец хотя и не заслуживал доверия, но случаи прежних времен придавали его доносу некоторое значение. Вольный Новгород еще раньше проявлял тяготение к Литве и Польше. Когда дело коснулось его независимости, он стал под покровительство короля Казимира, выразив ему свою покорность. Действительно, в указанном месте был найден документ, о котором говорит доносчик, и на нем были подлинные подписи архиепископа Пимена и многих именитых граждан.

Началось следствие. Подробности его приведены у Карамзина. Оно обнаружило сообщников, между которыми были даже новые любимцы царя, как, например, Басманов, казначей Фуников и дьяк Висковатый. Заговорщики задумали передать Литве Псков и Новгород, а потом с помощью Польши посадить на московский престол вместо Ивана Владимира [38] …» В. Манягин так стремился урвать из чужого текста куски, которые могли бы помочь ему в построении собственной альтернативной вселенной, что не смутился даже отсылкой к Карамзину, коего сам до этого поносил, на чём свет стоит. Валишевский же строкой позже сообщает, что: «Самое дело едва ли было в руках Карамзина. В его время оно лишь упоминается в архивных инвентарях.

Надо полагать, что оно уже тогда исчезло» Самое же главное то, что Валишевский в обозначенном труде, также, увы, не даёт читателю ни малейшей возможности узнать, что же это за документ такой, где он находится или находился, кем был найден и где с ним можно ознакомиться. Собственно и знакомиться — то не с чем. Было найдено «нечто», что обвиняло группу людей. Насколько серьёзно можно воспринимать такие заявления? Я бы не советовала. Среди своих прочих сомнительных утверждений и выводов, например, Казимир утверждает, что… Фёдор Басманов побочный сын Иоанна одной из его любовниц [39]! Естественно, имя любовницы не называется.

Бог с ним с именем. Самое главное — не называется и источник столь смелого, а проще говоря, взятого с потолка заявления. До подобного не доходил даже любитель художественно трактовать историю Н.

Это потом писатель А.

Толстой напишет про сына воеводы «…отверженный Богом Басманов». Создаст художественный образ глупца и подлеца, которому все поверят, приняв за действительность. А уважаемый Н. Карамзин, который завещал нам защищать мёртвых, оставит на измученной душе, скитающейся по свету, несправедливое и лживое клеймо отцеубийцы, пересказав своим читателям сплетню одной из самых желчных и злобных персоналий XVI века.

Это потом, в наше время, юный защитник Рязани, отогнавший от стен осажденного города полчище татарвы, станет объектом развлечений поклонников альтернативной истории, скучающих домохозяек и любителей жарких сплетен. Будет испачкан грязными руками, будет зваться не по имени-отчеству, как должно с звать предков, а «Федькой», «царской Федорой», «Федюшей». А тогда… в зимнюю ночь, когда пыхтели дымницы и время стыло, в доме воеводы разразилось первым криком долгожданное счастье. Звезда Фёдора Басманова набирала силу, освещая в одиночку небо заснеженного Переславля-Залесского и блуждая по кромке Плещеева озера.

Сопереживание — основа познавания истории Данная книга, посвящённая истории семьи Басмановых-Плещеевых, не претендует на новизну исследования и на исторические открытия. В качестве вектора движения для своей работы я взяла принцип, сформулированный советским учёным Р. Скрынниковым: «Перед исследователем открыты два пути. Он может обнаружить в архивах неизвестный ранее пласт архивных документов.

Применительно к русскому средневековью такие находки очень редки. Вражеские нашествия и пожары безжалостно уничтожили почти все древние русские архивы. Поиски архивных документов требуют упорного труда. При этом нет никакой уверенности, что труд принесет плоды.

Другой путь — новые интерпретации известных ранее документов. Те, кто избрал этот путь, могут рассчитывать на серьезные открытия, если им удастся разработать новые методы критики источников, неодинаковые для разных видов документов. На оценку опричнины решающим образом повлияли два открытия: во-первых, находка в архивах поземельных кадастров и, во-вторых, реконструкция исчезнувшего опричного архива…Исход архивных разысканий зависит не только от меры затраченного труда, но также от интуиции и удачи. Самое важное — найти путеводную нить, верное направление поиска.

Можно провести в архиве полжизни и ничего не обнаружить. Чаще всего верный путь помогают найти противоречия, обнаруженные в источнике». Передо мной стоят две цели и обе они имеют полное право считаться новыми. Цель первая — собрать под одной обложкой все существующие на данный момент сведения о представителях семьи Басмановых для воссоздания максимально объективной картины жизни и характеров главных опричников Ивана Грозного.

Грамотно скомпилировать информацию для широкого круга читателей, сделав это максимально этично. Отделить, наконец, зёрна от плевел, а правду от грязных сплетен, жертвами которых Басмановы стали несколько веков назад. Майков, превращались ради него в историков и приводили в восторг настоящих историков…» [1]. Опричнина как политический проект до сих пор вызывает горячий интерес и споры.

Но, несмотря на этот интерес, в современной историографии не существует подробной работы, посвящённой отцу-основателю опричнины А. Басманову и его сыну Фёдору — талантливому и перспективному молодому военному. Несколько коротких статей, увы, не заполняют информационный вакуум, существующий вокруг Басмановых, и не пытаются продемонстрировать читателю этих людей с новой точки, показать их во всей полноте, обозначить глубину и многогранность. Более того, статьи полны фактологических ошибок, путают и вводят читателя в заблуждение.

Нет в этих статьях ни анализа, ни попытки разобраться. Уж тем более авторы статей далеки от переживаний относительно репутации Басмановых. Чаще всего информация подана небрежно ошибки встречаются даже в отчествах главных героев или имеет пропагандистский оттенок. Вектор работ зависит лишь от целей и взглядов того или иного автора.

Алексей и Фёдор воссияли над Русью тёмной полынной звездой и оставили после себя славу неоднозначную. Крест отца — тяжёлый крест политика первого эшелона. Крест в некотором смысле благородный. Это та ответственность, которую человек берёт на себя сам, выбирая жизненный путь.

Берёт добровольно, с полным осознанием последствий. Но сын, похожий на тонкую гибкую вербу, призрачный, мерцающий в своём отчаянии, принял груз непосильный и незаслуженный. Фёдор и Алексей Басмановы по определению удобная и соблазнительная мишень для отравленных стрел. Тот, кто не умеет стрелять, может попробовать воткнуть нож в спину или просто плюнуть с безопасного расстояния.

И вот здесь необходимо сказать о второй цели, которую я поставила перед собой. Пронзительную мысль высказал в одной из своих работ замечательный современный историк Дмитрий Михайлович Володихин: «Русские полководцы времен Московского царства безгласны. В подавляющем большинстве случаев неизвестны какие-либо документы, написанные ими, послания, тем более мемуары. В допетровскую эпоху мемуаров не писали… Они не были летописцами.

Они не были публицистами. Они не писали воинских повестей. Они только сражались за отечество» [2]. Наши предки не только грозненские воеводы действительно не могут подняться из курганов, чтобы молвить краткое, ёмкое, суровое слово.

Они не могут защититься, ответить на клевету. Они не могут наказать за неё. Это настолько очевидно и настолько болезненно для тех, кто привык любить не только себя, что самая первая моя статья, посвящённая Фёдору Басманову, написанная до знакомства с трудами Д. Володихина, называлась «Фёдор Басманов.

Пять веков без права голоса». Истерзанный и измученный скучающими людьми юноша, прожил слишком мало, чтобы сухие канцелярские строки из Разрядных книг ожили и рассказали широкой аудитории о прекрасном молодом русском воине, коим он, без сомнения, был. Художественное слово сильнее. До сих пор в души проникает яд, сочащийся из мемуаров иностранцев и предателя князя А.

Курбского, сводящего счёты с новыми советниками Грозного, путём создания литературных мифологем. Мифологем, которые оказались чудовищно живучими. Чтобы понять беду человека, его боль, высоту полёта и размах последующего низвержения, необходимо перелопатить десятки документов, источников и проанализировать информацию, касающуюся не только единственной персоналии, но и всей эпохи. Тяжёлая работа.

Курбский или иностранные пропагандисты в XXI веке куда лучше отвечают запросам непритязательной публики, любящей пикантное, грязное, остренькое. До сих пор Басмановым нечего было противопоставить в ответ. Да и кто их спрашивал? Кто хотел прислушиваться, чтобы услышать?

Право слова пусть и чужими устами юный боярин и опричник Фёдор Алексеевич Басманов дожидался почти пять веков. Именно сопереживание чужому человеку, погибшему по ложному доносу, подвигло меня в 2020 году создать историко — литературный интернет-проект «Дорога Фёдора Басманова». Изначально проект представлял собой цикл парных художественных и документальных статей, задачей которых являлась популяризация истории семьи Басмановых. В основу проекта легла «экологичная» как сейчас модно говорить подача реальных исторических фактов, позволяющих посмотреть на Басмановых с совершенно новой стороны.

Во избежание недоразумений и разочарований, стоит уточнить «на берегу»: автор книги не историк, а литератор, поэт-почвенник, которому не чужды такие понятия, как Родина, Отечество, память и уважение к истории. Искренне уверена, что история и литература не могут и не имеют права враждовать по причине своего духовного родства. Даже самые профессиональные историки не всесильны. Это обычные люди, у них есть слабости, предпочтения и пристрастия.

Более того, многие являются носителями определённой идеологии и под неё выстраивают концепции, подтягивают факты, подают информацию так, чтобы информация работала на «линию партии» или на личную идею автора. Кроме «линии партии» и собственного интереса, существуют ещё и пресловутые запросы публики. О неприхотливости и всеядности коей говорил С. Веселовский: «Широкие круги читателей не интересуются «кухней» исторической науки и нередко проявляют наклонность относиться с пренебрежением и полным неуважением к неблагодарному труду ученых, посвящающих свои силы разработке источников и технике научного исследования.

Читатель требует от историка широких обобщений, ярких характеристик лиц и событий, категорических суждений и эффектных в соответствии с темой картин. Историки поддались соблазну выполнить «заказ» читателя, не тратить свои силы и время на неблагодарный труд фактического исследования прошлого и спешили дать читателю эффектные, мнимонаучные обобщения и концепции» [3]. В результате совокупности перечисленных факторов историк как и литератор, собственно! Если ослабевает рука историка, его собрат-литератор может и должен прийти на помощь.

Искусство популяризирует науку. Искусство может помочь, стать адвокатом и защитником тому, кому это нужно.

В 1562 году во время борьбы Ивана IV с его двоюродным братом князем Старицким , сразу после падения Полоцка , Фёдор, бывший тогда рындой , был направлен в Старицу к матери князя, Евфросинье Старицкой с «речами» [2]. Вместе с отцом участвовал в отражении татарского наступления на Рязань в 1564 году , о чём ими были отправлены донесения царю, за что Алексей и Фёдор Басмановы были отмечены золотыми наградами [3]. В 1566 году Фёдор Басманов получил чин кравчего. В 1568 году именно Фёдор Басманов во время службы в храме Успения в Кремле объявил о лишении сана митрополита Филиппа Колычёва [4]. Ноября 8-го, в день архистратига Михаила , когда святой Филипп священнодействовал в своей кафедральной церкви, вдруг явился туда любимец царский боярин Басманов, сопровождаемый опричниками.

Он приказал прочитать вслух всего народа соборный приговор о низложении митрополита. И тотчас бросились на него опричники, совлекли с него святительское облачение, одели его в простую и разодранную монашескую одежду, с позором выгнали из церкви и, посадив на дровни, отвезли в Богоявленский монастырь [5]. В 1569 году командовал опричными войсками на юге. Около 1570 года , когда его отец, видный боярин и военачальник, один из инициаторов опричнины, впал в опалу, то, по сообщению князя Андрея Курбского , Фёдор своего отца убил: Федор Басманов, своей рукой зарезал отца своего Алексея, преславного льстеца, а на деле маньяка безумца и погубителя как самого себя, так и Святорусской земли [4]. Геллер , своего отца Фёдор Басманов убил, чтобы доказать любовь к царю [6]. В рассказе Н. Карамзина отец и сын были брошены в темницу вместе, и царь заявил, что помилует того из них, кто сумеет убить другого.

Фёдор убил отца, но Иван Грозный сказал: «отца своего предал, предашь и царя! Причиной падения Басмановых было дознание по поводу измены архиепископа новгородского Пимена и других, устроенное Иваном Грозным по доносу некого Петра Волынца. Пимен и новгородские официальные лица, купцы и дети боярские были обвинены в подготовке перехода Новгорода и Пскова под власть польского короля Сигизмунда Августа. Московскими сообщниками Пимена и новгородцев назвали трёх высокопоставленных опричников: Алексея Басманова, его сына Фёдора и князя Афанасия Вяземского , а также нескольких земских дьяков , включая Ивана Висковатова [7]. Алексей Басманов был казнён сразу после разгрома Новгорода.

Эта должность требовала большой ответственности, так как человек, исполнявший ее, отвечал за придворные трапезы. Федор был ближайшим царским опричником. В 1569 г командовал войсками на юге. Вместе с отцом он принимал активное участие во всех деяниях этого страшного войска.

Именно он объявил Митрополиту Филиппу Колычеву о его низложении Басманов был жесток и беспринципен. Когда его отец впал в немилость, молодой человек с легкостью лишил его жизни. По этому поводу мнения историков расходятся. Одни полагают: Федор убил отца, чтобы доказать любовь и преданность царю. Но некоторые историки придерживаются мнения, что отец умер от пыток сам. Федор был не только подданным, но и другом царя.

Страшная участь царя Федора: за что убили сына Бориса Годунова

Федор Алексеевич Басманов. Федор Басманов, своей рукой зарезал отца своего Алексея, преславного льстеца, а на деле маньяка (безумца) и погубителя как самого себя, так и Святорусской земли[5]. В 1568 году Фёдор Басманов был назначен воеводой и руководил опричной ратью против литовцев в Вязьме. В 1568 году будто бы Фёдор Басманов во время службы в храме Успения в Кремле объявил о лишении сана митрополита Филиппа (Колычёва). В результате чего оскорбленный Фёдор Басманов доложил о ссоре царю и тот вполне ожидаемо задушил приглашённого на пир князя Оболенского в подвале.

Фёдор Басманов, фаворит Ивана Грозного

Существует легенда, в которой говорится, что отец и сын Басмановы были брошены в темницу, а царь пообещал помиловать того из них, кто убьет другого. Федор тогда и убил своего отца, чтобы доказать царю свою преданность. О том, как сложилась дальнейшая судьба Федора, неизвестно. Одни исследователи прошлого говорят о его казни, а другие — о ссылке Федора на Белоозеро вместе с семьей, где он и прожил остаток своей жизни.

Более упоминаний в летописях прошлых лет о нем не было. Новости партнеров.

Положению всех этих людей мог позавидовать любой смертный. Афанасий Вяземский обладал тем статусом и той близостью к царю, которые безосновательно приписывают Фёдору Басманову, о придворных деяниях которого мы почти ничего не знаем. Говоря о Фёдоре Алексеевиче с адекватной точки зрения и отбрасывая досужие вымыслы и сплетни, порожденные творческими людьми и интернет-бездельниками, мы имеем в распоряжении лишь факты его короткой хотя и яркой военной биографии. Но у нас нет ни одного примера его деяний при государе. В том числе и примеров близости к Грозному вопреки всё тем же сплетням тоже нет. Чем занимался Фёдор, стоя у царского плеча — неизвестно. В то время как близость к государю Афанасия Вяземского отражена во множестве источников. Грозный доверял Афанасию настолько, что только из его рук а не Фёдора, например , принимал лекарства. Афанасий опять же, а не Ф. Басманов , присутствовал при тайных, секретных переговорах.

Алексей Данилович Басманов успешно завершил военную карьеру и стал участником дипломатических миссий. По характеристике Б. Флори, занял место Алексея Адашева. Он был первым советником, достиг максимума карьеры. Сумел обеспечить будущее сыну, родне, выполнял самые разные царские поручения. Ради каких материальных благ, могли рисковать эти люди, ввязываясь в сомнительную авантюру, завязанную то ли на сношениях с внешним врагом, то ли на двоюродном брате царя, явно не склонном доводить начатые дела до конца, плюс ко всему слабом лидере? Что такое мог дать им Старицкий, что покрывало бы риски и перевесило имеющиеся блага? Именно здесь любому думающему человеку становится понятно: скорее всего, советники при неблагоприятном стечении обстоятельств стали жертвами той самой войны группировок. Как отмечал Скрынников, в годы опричнины по мере того как репрессии усиливались, а масштабы их расширялись, наиболее эффективным орудием борьбы за власть и влияние оказывались обвинения соперников в измене. Если В.

Кобрин в своих работах обобщает и развивает теорию борьбы между несколькими кланами, то Скрынников склоняется к определенным фамилиям и личностям, обозначая, прежде всего, руководителей опричного сыскного ведомства В. Грязного и М. Скуратова-Бельского, выступивших инициаторами расправы над Старицкими. Существует неверное мнение о том, что Малюта Скуратов, самый известный царский опричник играл весомую роль с самого начала появления опричнины. Это не так. Ещё во время похода из Новгорода в Литву Малюта был третьим головой и проигрывал в должности Ф. Басманову, например который занимал должность воеводы для посылок. В опричном «братстве» Малюта тоже играл не самую видную роль пономаря. Выдвижение Скуратова начинается в конце 60-х, а взлётом своим он как раз и обязан печальному «новгородскому делу», в котором активно участвовал, не смотря на то, что был ранен еще в Торжке, в самом начале экспедиции [22]. В мае же 1570-го, пока тень опалы и гибели нависла над одними, Скуратов уже упоминается как думный дворянин и в 1570 занимает пост дворянина «в стану у государя», т.

С 1571 года новый прорыв - участие во внешней политике. Вместе с Малютой ожидаемо начинают продвигаться другие его родственники, в том числе и знаменитый Богдан Яковлевич Бельский, который станет новым фаворитом царя, весьма близким и неоднозначным. Кроме Скуратовых на авансцену, пусть и без скандалов пока тихо и спокойно , но очень уверенно выходят Годуновы. Хотя в дальнейшем Борис Годунов будет весьма положительно относиться к сыновьям погибшего Фёдора и даже баловать их в какой-то степени, всячески потворствуя в служебной карьере до самой своей смерти, роль выдвинувшегося резко семейства на тот момент довольно загадочна. Если с Годуновыми и Скуратовыми относительно понятно, то по поводу Грязного-Ильина необходимо внести уточнение. До начала карьеры при государе Грязной служил Старицкому двору, пока двор не распустили. Поэтому В. Грязной изо всех сил рвался выслужиться, в том числе и на почве разоблачения бывшего начальства. Раскрытие «измены» позволило им устранить авторитетных вождей опричнины и захватить руководство» [23] В целом, на смену старомосковскому боярству приходят выходцы из нижних разрядов государева двора, выдвинувшиеся в годы опричнины и благодаря ей. Представители провинциального дворянства.

Граля, заодно подчеркивая очевидные связи внутри свергнутой диаспоры. Подмечая что продержаться чуть дольше смогли лишь Захарьины, благодаря своим связям с наследником. Граля дублирует то, что подметил ранее Кобрин. Лица, попавшие в опалу 1569-70 гг. Вместе они находились у основания опричнины и возглавляли её. Корзинин сравнивает советников царя первого опричного руководящего состава с «лидерами начального этапа Великой Французской революции», ожидаемо попавшими «под пресс собственного детища» и сметёнными «алчущими занять их места и получить богатства конкурентами — опричниками новой волны М. Скуратовым, В. Грязным и др» [25] Кроме упомянутых и использованных учёными фамилий, мне хотелось бы обратить внимание на родню Фёдора Басманова со стороны супруги — князей Сицких. Хотя ученые относят их обычно к пострадавшим из «семейного подряда» о чём я написала выше. Тем не менее, если начать внимательно изучать вопрос, в глаза непременно бросится то, что Сицкие как раз и не пострадали, хотя по всем законам того времени должны были.

Муж Варвары Сицкой оказался в списке главных изменников едва ли не на первом месте. С головы же Варвары Сицкой-Басмановой не упал ни один волосок. Любимая родственница, связанная с первой супругой? Романтичная версия, но не жизненная. Родство не помогало и не спасало. Более того, вдова изменника Ф. Басманова была выслана в Новгород на поруки собственным родственникам в отличии от других жен, которые разделили участь своих мужей , что само по себе для наблюдательного человека может показаться странным и диким. Только вдумайтесь: вдову изменника выслали в тот самый город, который был разгромлен, как осиное гнездо измены. Позже выдали замуж, а детей государь взял во дворец. Безусловно, Иоанн иногда карал целые семьи, иногда родственникам удавалось уйти из — под горячей руки, иногда — нет.

Зависело от воли Господа, случая и настроя царя. Для сравнения стоит взять расправы именно этого периода: вдова Висковатого была пострижена в монастырь, а сын был лишен имения и сослан на Белоозеро. Вдова Фуникова подверглась диким пыткам и умерла, дочь была заточена в монастырь, сын арестован. Вдовы и дети казненных новгородцев привезенные в слободу утоплены. Одна из немногочисленных потерь Сицких — всего лишь местническое дело проигранное князем Ф. Сицким [26] стремительно поднимающемуся любимцу царя Б. Годунову в сентябре 1570 года. Для людей того времени, эпизод неприятный, но всё же ерунда по сравнению с тем, что отхватили остальные. Еще в сентябре 1570 года отец Варвары Василий Андреевич Сицкий боярин при царе. Далее - второй воевода из опричнины в Калуге.

В походе из слободы на берег летом 1571 года третий воевода сторожевого полка в царском походе против крымцев. Осенью 1571- весной 1572 гг. Сыновья князя также не пострадали, а прекрасно продолжали свою карьеру в рындах у царевича. Дальнейшие же проблемы и неприятности Сицких удалены от описываемых событий по времени и связаны с возвышением и борьбой за власть Годуновых, а не с Грозным или падением Басмановых. Если да, то, что двигало изменниками? Почему и зачем люди, уверенно стоявшие на ногах решились поддаться мятежному настроению? Если нет, то кто был автором подлога? Царь, который сам лично инициировал расследование, дабы расправиться с ненавистным братом? Но почему тогда под это колесо угодили его старые помощники? Могло ли что-то добровольно подвигнуть его на смену целого руководящего состава и если могло, то что?

Или всё же «заговор» это детище ряда политиков, ведущих свою войну против других, а царь точно такая же «жертва», как и все остальные? Представить себе заговор, существующий на самом деле — крайне затруднительно. Сам состав пострадавших участников явно указывает на нелепость, глупость, нелогичность случившегося. Сложно рассматривать и ситуацию с точки зрения сфабрикованности заговора царем по указу царя. Ведь акция, идеально простроенная для уничтожения вечного соперника Старицкого, которая могла бы стать жалом, направленным на земскую оппозицию к которой вечно были претензии в этот раз почему-то обернулась против близких людей государя с опричной половины. Что в принципе могло произойти и надавить на рычаг запустивший колесо кровавых событий? Как мог выглядеть этот заговор изнутри? Изборск — Изборском. Мало ли военных неудач случилось за время затяжной Ливонской войны? Ситуация с изменой брата тоже не нова.

Старицкие постоянно попадали в подобные ситуации, начиная с отца Владимира Андреевича. Сам Владимир Андреевич словно родился в рубашке и каждый раз отделывался относительно легко. Легче, чем могло быть. Что изменилось в этот страшный раз? И почему события затронули ещё и столь узкий круг, которому Иван доверял, породив на свет формулировку дела, в которой именно первые лица государства оказались в одной связке с Владимиром Старицким? В официальной историографии принято считать, что начало «новгородскому делу» положил донос, поступивший из самого Новгорода. Венецианец аббат Джерио [28] , прибывший в Москву с польским посольством в дни «погрома» пишет о печальной акции устрашения как о результате «поимки гонца с изменническим письмом». По словам Джерио Иван казнил новгородцев «чтобы окончательно вывести измену, потому что была отыскана грамота, доказывающая измену» [29] Как считают учёные, сами новгородцы не посмели обвинять государя, а потому сочинили легенду о неком бродяге литовском лазутчике Петре Волынце Волынь была польской провинцией, отсюда отголосок «польского» в заговоре. Нужно учитывать, что сочинена была данная легенда спустя длительное время, когда реальные подробности уже были утеряны или забыты. Данное имя появляется в более поздних чем свидетельства послов и дипломатов, того же Джерио документах, если совсем точно, то в новгородской летописи.

Согласно легенде «некий волынец волочащей именем Петр» проник в Россию как бродяга. Далее он подделал грамоту с подписями архиепископа, первейших дворян и «граждан» Новгорода. Исходя из содержания грамоты, все перечисленные желали предаться польскому королю. Волынец подбросил грамоту в Софийский собор, спрятав за иконами, и подал донос самому Грозному. Растерянные новгородцы от подписей отказаться не смогли. Такова интерпретация событий позднего летописца. Однако, при изучении всех документов, условный образ Волынца то ли из страшной сказки, то ли из печальной легенды, уступил место более реальной истории с иными действующими лицами, главным среди которых, по мнению Р. Скрынникова является новгородский наместник боярин В. Предки Данилова начинали свою службу ещё при И. Он был одним видных земских деятелей, помощник конюшего Федорова в московской боярской комиссии.

По словам Шлихтинга, Данилов служил в Москве «начальником над воинскими орудиями» и в его ведении находились пушкари. Не смотря на то, что Пушечный приказ оформился намного позднее, пушкарское дело уже процветало. Вот с пушкарями-то и вышла дурная история. Сведения о казни Данилова по новгородскому делу Скрынников берет из Синодика, где имя Данилова записано вместе с именами дьяков погибших по тем же причинам. А историю о пушкарях — из записок А. И на основе этого выводит свою версию случившегося. Они пытались бежать на родину, но были пойманы и под пытками показали, будто бежали с ведома господина. Опричники вздернули на дыбу Василия Дмитриевича, и тот повинился в измене в пользу польского короля» [30]. В описи царского архива существует официальный подлинный документ — отписка «ко государю в Васильеве деле Дмитриева о пушкарях о беглых о Мишках [31] ». Пушкари, служившие у Данилова, бежали в Литву, но были пойманы.

А на допросе оговорили своего бывшего хозяина. В результате пыток Данилов дал признание, что готовил заговор в пользу польского короля, в котором приняли участие новгородские власти и все жители новгородско-псковской земли. Из упомянутой же отписки царь впервые узнал о поимке этих беглых пушкарей - беглого литовского пленника Максима в русской транскрипции «пушкарь Мишка» и Ропа немчина. Были ли подложные сведения, попавшие в столицу настолько весомыми, чтобы на фоне изборских событий стать катализатором цепочки кровавых событий? Вряд ли. Но царь почему-то счел имеющиеся доказательства весомыми. Как сказал В. Кобрин «Поверить этим доносам царю очень хотелось» [32]. По мнению Скрынникова, Грозный был уверен, что инициатором новой литовской интриги был Андрей Курбский. Якобы в сговоре именно с А.

Курбским, Василий Данилов и новгородцы желали отворить ворота Сигизмунду. Никаких подтверждений участия в интриге А. Курбского нет, но так или иначе как было уже сказано , но новгородский погром совпал с моментом, когда влияние беглого князя на чужбине укрепилось. В нем стали видеть политика, способного воздействовать на развитие событий в России. Как уже было сказано, в Польше и Литве русские послы открыто говорили от имени царя о поимке изменников и довольно самоуверенно заявляли о раскрытии заговора [33]. И новгородцы и Данилов в результате получили одно обвинение намерение перейти на сторону польского короля , официально звучащее как: «…Новгород и Псков отдати литовскому королю, а царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси хотели злым умышленьем извести, а на государство посадити князя Володимера Ондреевича». Сами же пушкари также разделили участь своего хозяина. Ряд ученых видят во всех этих событиях масштабную мистификацию, инициированную внешним врагом. А именно — старания литовской секретной службы. Компрометация новгородцев с помощью подложных провокационных материалов, увенчались успехом.

Возможно, главной целью была компрометация первых лиц государства, что никак не противоречит версии о борьбе кланов и группировок. Ведь для того чтобы провернуть подобное, необходимо было иметь заинтересованных людей на русской территории. Но Кобрин, например, уверен, что Скрынников явно преувеличивает мастерство польско-литовских дипломатов, приписывая им, план сложной провокации и что погром был инициирован из Москвы, а не из Польши. Зерна подлога и навета пали на подготовленную почву, что заметно подорвало доверие царя к подданным и отвлекло его от внешней политики, переключив внимание на погром собственных городов в пылу борьбы с внутренними изменами. Это аукнулось ослаблением мощи государства со всех сторон и обернулось крупными военными проблемами. Стоит отметить, что со Скрынниковым полемизирует В. Кобрин, выстраивая другую версию. Опирается он на сохранившуюся в царском архиве челобитную «на Петрово имя Волынского, что будто Петр слышал у Фёдора у Новосильского про государя непригожие речи». То есть по версии Кобрина был подан извет на некого Петра Волынского. На данной бумаге есть помета о том, что в ноябре 1569 года её забрал из архива то есть уже закрытое дело Василий Щелкалов о котором уже сказано выше как о своеобразном сером кардинале и на котором Кобрин особенно акцентирует внимание, учитывая странную роль Щелкалова во всей этой истории.

Далее, после такого внезапного запроса дела в столицу, последовали события связанные с новгородским погромом. Кобрин обращает внимание еще на один нюанс. Польско-литовское посольство Яна Кратошинского, прибывшее в Москву точно во время нахождения царя в Слободе после новгородского погрома, встречал и всюду сопровождал некий Петр Иванович Волынский. Вполне конкретный и реальный человек, чьи предки, да и он сам, некогда служили Старицкому дому. Версию свою Кобрин строит на том, что Петр Волынский, чья фамилия потом преобразовалась в «Волынец» реальная личность фигурирующая в новгородском процессе. Кто-то из «сильных мира сего», помог данному Волынскому уйти от неких проблем, что породило необходимость выслужиться перед покровителями. В частности — быть помощником и сочинителем подмётного письма и сложной интриги, цель которой была компрометация ряда политиков. Кобрин Так или иначе, но всё сходится на наличии некоего подмётного письма, грамоты, доноса. Скрынников подчёркивает, что в описи царского архива 16 века вместе с «новгородским делом» подьячего Свиязева «дело наугородцкое на подьячих на Онтона Свиязева с товарищи прислано из Новагорода, пл Павлове скаске Петрова, с Васильем Степановым [34] » хранилась «отписка из Новгорода от дьяков Ондрея Безносова да от Кузьмы Румянцева о польской памяти». Опись удостоверяет что «изменническая грамота» была документом польского происхождения.

Скорее всего «память» попала в руки дьяков в виде подметного письма. Дьяки, в чьи руки попала грамота, возглавляли новгородскую администрацию в 1568-69 гг. И, возможно, поступили также, как в своё время поступил Фёдоров, выдав заговорщиков. То есть сами известили государя о «польской памяти». В дальнейшем, данные личности также будут казнены за измену в пользу польского короля. Подтверждается подобная последовательность событий благодаря Летучему листу, изданному в Германии уже после новгородского «погрома». Составитель листа использовал сведения, полученные литовскими властями от полоцкого жителя Ярмулы, бежавшего из России. Этот Ярмула являлся слугой одного из опричников, был участником погрома и подтверждал, что Ивану донесли о том, что в Новгороде, Торжке, Твери и Пскове обнаружилась измена. Дескать жители перечисленных городов послали гонцов к польскому королю, чтобы перейти под его державу. А письмо об этой измене нашли в Новгороде.

Результатом стал «новгородский погром». Как я уже говорила в начале, у историков нет единого мнения о существовании заговора, а большинство считают, что такового не существовало. Лишь отдельные исследователи пытаются выстроить предположения согласно версии «царь хороший — бояре плохие». Легко догадаться, что речь идёт о сторонниках чрезмерного обеления образа Ивана Грозного, где это «обеление» скатывается иной раз за грань абсурда. Если учёные осуждающие террор Грозного выдвигают иногда спорные, однако стройные логичные версии случившегося, то сторонники образа «святого царя» не брезгуют ничем. В том числе манипуляциями. Например, давая отсылки на документы или документы, объективно содержащие несколько иную информацию или информацию с совершенно другим окрасом. Что, собственно рассчитано на то, что широкий читатель проверять, искать и анализировать не полезет, доверившись учёному авторитету. Ведь историку виднее, он «обманывать не станет». Альтернативность подобных версий иной раз отдаёт душком «теории заговоров», а про правдоподобность говорить смешно.

На самом деле, учёных, видящих вину Новгорода или приписывающих реальную вину первым советникам царя — не так много. Я не стану тратить своё время и время читателя, чтобы обсудить мнение каждого современного историка. Ведь в наше время историком себя считает каждый второй, не имея к тому весомых предпосылок. Те, кто предпосылки имеют, часто не имеют совести. А каждый третий делает «открытия». Обозначу лишь несколько крупных имён и несколько версий, чтобы придать статье полноту и объективность, а заодно показать, как бывает, чтобы читатель имел возможность сравнивать и выбирать. Например, крупный учёный — историк, наш с вами современник В. Манягин в своих трудах «Правда Грозного царя» и «Апология Грозного царя», всю вину за случившееся возлагает на В. Он относит начало новгородской проблемы не к изборским или новгородским событиям, а едва ли не к моменту, когда Старицкие отказывались присягать пелёночнику Диитрию малолетнему сыну Грозного. И даже раньше…Припоминая грехи и вины отца В.

А далее, в качестве аргумента, методично, шаг за шагом, перечисляет всё, что успел натворить за свою жизнь несчастный князь. В истинности заговора Манягин, который изо всех сил старается обслуживать идею о «святом-царе» не просто не сомневается, он говорит об этом как о доказанном факте. Называя фамилии виновников от Старицких до Басмановых и более того, даже расписывая примерный план, которого якобы придерживались заговорщики. Забывая уточнить, что это лично его предположение: «подкупленный Старицким князем царский повар отравляет Иоанна ядом, а сам князь Владимир, возвращаясь в это время из похода, имеет в своем распоряжении значительные воинские силы. С их помощью он уничтожает опричные отряды, свергает малолетнего наследника и захватывает престол. В этом ему помогают заговорщики в Москве, в том числе и из высших опричных кругов, боярская верхушка Новгорода и польский король.. После победы участники заговора планировали поделить шкуру русского медведя следующим образом: князь Владимир получал трон, Польша - Псков и Новгород, а новгородская знать - вольности польских магнатов». Ядовито и саркастически подчёркивая полярность версий учёных, сам Манягин занимается точно таким же строительством очередной крайне натянутой и нелепой сказочной версии. Да, среди учёных бытует описанное выше многоголосие. Манягин лишь добавляет к этому многоголосию собственных красок, а не аргументов, которые могли бы всё расставить по местам.

Например, фантазирует на тему великодушия Иоанна по отношению к Старицкому и самоубийству второго уже после разговора с царём, серьёзно основываясь на произведении Дж. Все учёные прекрасно знают истинную цену мемуарам иностранцев. Всё уже давно проверено, изучено, проанализировано. Тот же А. Зимин здраво высказывается об иностранных свидетельствах в рамках конкретного эпизода, но данное высказывание применимо и к остальному : «…все рассказы иностранных авторов о «заговоре» И. Федорова передают лишь разнообразные слухи об изменах, распространившиеся в России и за ее пределами. Сами они не дают еще оснований считать, что эти слухи соответствовали реальным фактам». Но…Обычная практика среди учёных — отрицать и подвергать скепсису воспоминания иностранцев ровно до того момента, когда им попадается в тексте тот самый «кусочек», который мог бы работать именно на их версию. Да и в целом это обычная практика для любого человека работающего на то, что он считает истиной и правдой. Здесь встаёт вопрос меры и адекватности по отношению к читателю и внешнему миру, который ты изучаешь.

Прибегая к произведению Горсея, как к авторитетному источнику, но не подкрепляя при этом чем-то перекрестным, буквально через пару абзацев, Манягин всё того же Горсея упрекает в путанице фактов! Сообщения, которое не по нраву самому Манягину. Он даже в цитате Горсея о князе Владимире Старицком, исправляет неправильно написанное Горсеем имя князя вместо Владимира князь назван Андреем. И в той же самой работе называет Горсея «английским авантюристом, которому совесть заменял кошелек с деньгами». Что не мешает В. Манягину двигаться по пути того же самого Горсея, не за кошельком, а к «высоким» целям. Учёный играет со словами не более из произведения иностранца и вместо исторических аргументов выдает художественные эпитеты и обороты, коими изобилует текст, за факты. Кроме этого, Манягин для чего — то пытается привязать к «новгородскому делу» убийство Филиппа митрополита, с которым царь как оказалось знаком с детства: «Царь еще более желал видеть на московской кафедре человека, знакомого ему с детства, прославленного честностью и святостью…» [35] и который оказывается, убит почему-то до новгородского похода. Убийство же учёный приписывает Басмановым совместно с Пименом. Басмановы в интерпретации Манягина становятся идейными вдохновителями данного свержения, но их мотивация предусмотрительно опущена.

Мотивация же Пимена по-детски объясняется местью за упущенное кресло митрополита. В альтернативной вселенной Манягина убивают Филиппа именно «новгородские заговорщики» не ясно лишь, кто именно? По версии данного учёного, развёрнутой на 360 градусов от официальной историографии куда — то в сторону адского пекла, Филипп отнюдь не обличал опричнину царя, а во всем поддерживал Иоанна, чьи стремления согласно Манягину были светлее солнечного света и видимо порождали у Филиппа чувство умиления и правильности происходящего. Но злобные бояре и советники, попытались вбить между царем и митрополитом клин. Какой клин и почему, если Филипп одобрял опричнину, не понятно, но не стоит сильно над этим париться. Расследование же, которое Грозный вёл супротив неблагонадёжного Филиппа, было, оказывается, инициировано не самим царем ввиду неблагонадежности последнего, а не пойми кем. К делу подключились бояре Алексей и Федор Басмановы. Заговорщики сменили тактику. Для поисков компромата в Соловецкий монастырь направилась комиссия под руководством Пафнутия и опричника князя Темкин-Ростовского» [36] В чем же, к слову, обвинялся Филипп, ежели всё было так гладко и хорошо, тоже тайна покрытая мраком. Согласно Манягину, Малюта успевает к остывшему телу и именно смерть митрополита становится «последней каплей».

Святой стал очень опасным свидетелем, и его решили убрать. Когда Скуратов-Бельский, руководивший расследованием, достиг Твери, святитель был уже мертв. Можно предположить, что царь послал к узнику своего доверенного слугу с просьбой вернуться на митрополию, а вовсе не с приказом удушить святого. Но возвращение митрополита Филиппа в Москву вовсе не входило в планы заговорщиков. А тут, как на грех, один из них — пристав Кобылин — сторожил святого узника. Каким заговорщикам возвращение митрополита было не выгодно? Как это вообще может быть связано с Новгородом, заговором, Польшей? Откуда, из каких документов Манягину известно то что не известно почему-то другим ученым - факт открытия дела об убийстве Филиппа и участниках этого убийства? Где ссылки на эти документы? Как эти два дела были связаны между собой в умах современников 16 века?

Задали такие вопросы после чтения Манягина? Автор вам на них не ответит. Опираясь на работы историков предыдущих поколений, уважаемый В. Манягин строит собственную версию, не забывая при этом обвинить учёных назвавших заговор «фикцией» хотя огульно «фикцией» его никто не называл, большинство, грамотно анализируя материал, столь же грамотно ставили существование заговора под сомнение в голословности. Но на чём основывается сам В. Ни на чём. Выстраивая свою доказательную базу, он ссылается на другого историка К. Якобы существует договор между заговорщиками и Польшей с подписью Пимена и новгородских граждан. Лихо, правда?

Сподвижником царя в злодеяниях был молодой опричник Федор Басманов, этого мрачного персонажа истории можно назвать русским Чезаре Борджиа. Михаил Кузнецов в роли Федора Басманова фильм Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный» Эпизод фильма «Танец опричников» под музыку Сергея Прокофьева , персонаж отплясывает в котюме и маске славянской богини Макошь Мокошь — богиня судьбы, жизни и смерти, опричники следуют за ним, смотрится жутковато. Символичный эпизод получился под тревожную музыку, опричники стали вершителями судеб. Если искать информацию о Федоре Басманове в интернетах, то google упорно направляет к слэшерам фан-арт с гомоэротикой , которые живописуют отношения царя и опричника во всей красе, так сказать. Басманов и Иван Грозный были «заслэшены» еще раньше — опальным полководцем Андреем Курбским, который бежал в 1564 году Литву, где написал гневный памфлет против тирании «История о великом князе Московском». Федор Басманов плел интриги против Курбского и возвысился в 1564 году после его бегства. В отместку князь Курбский не скупился на нелицеприятные отзывы о своем противнике, называя его «царевым любовником». Портрет князя Курбского, противник Басманова и Ивана Грозного В художественной литературе 19 века тему царского слэша, начатую Курбским, подхватили и литераторы. Хотя исторически эту информацию ни подтвердить, ни опровергнуть сейчас невозможно. Со свечкой в царских покоях никто не дежурил. Исторически точно, Федор Басманов был женат на княжне Сицкой, племяннице покойной царицы Анастасии. У них было двое сыновей - Иван и Петр, который проявил себя в смутное время, став сподвижником Лжедмитрия. Сыновей у Пера и Ивана не было. Наследницей имущества Басмановых стала дочь Ивана — Фектинья, в замужестве Сулешова. Фамилия Басмановых пресеклась. Мне интереснее другая версия — Федор Басманов владел тайнами черной магии, оказывал на царя магическое воздействие, чтобы получать богатые подарки и безнаказанно вершить злодеяния. Говорили, что в роду у него была «басурманская колдунья». Свою карьеру Федор Басманов начал в 1562 году с должности рынды — телохранителя, которые стояли за спиной царя в тронном зале. Вместе с отцом Алексеем Басмановым проявил себя как храбрый воин во время сражения с татарскими войсками, напавшими на Рязань в 1564 году, за что получил золотую награду от царя. Кузнецов Басманов , рис.

Он был убежден, что кругом его множество врагов и изменников, а отыскать их был не в силах; он готов был, — то истреблять повально чуть не весь русский народ, то бежать от него в чужие края. Уже и своим опричникам он не верил; уже он чувствовал, что Басмановы, Вяземские и братья их овладели им не хуже Адашева и Сильвестра; ненавидел он и их: уже близок был конец их». Еще четверо слуг боярина были убиты 25 июля. Вместе с Басмановыми в опричной думе заседали их родственники Плещеевы. Катастрофа постигла их всех разом. Эти люди пролили много крови. Теперь настал их черед». Судьба Алексея Даниловича Басманова была страшной: считается, что его убил собственный сын Федор, бывший любимец царя, которому за отцеубийство обещали жизнь. Андрей Курбский в «Истории о великом князе Московском» отмечал: «Фёдор Басманов, своей рукой зарезал отца своего Алексея, преславного льстеца, а на деле маньяка безумца и погубителя как самого себя, так и Святорусской земли». По мнению историка Николая Карамзина, отец и сын Басмановы были брошены в темницу вместе, и царь заявил, что помилует того из них, кто сумеет убить другого. Фёдор убил отца, но Иван Грозный сказал: и приказал его казнить. Впрочем, большинство же историков сходятся на том, что отца он не убивал, и сам был не казнен, а сослан с семьей на Белоозеро, где умер в одной из монастырских тюрем. Позднее он пожаловал сыновей Федора и вернул им отцовские родовые вотчины: "И те им отца их вотчины, которые были в роздаче, все велел им отдати"». Смерть Алексей Басманова и его приспешников сыграли свою роль: они разрушили круговую поруку, связывавшую членов опричной думы. Состав думы пополнился земцами, многие из которых испытали злоупотребления опричнины. Одним словом, страшные были времена, тяжелые были нравы… Недаром говорят, что история учит только тому, что никто не хочет знать ее уроки. А еще не менее справедливо говорят: история — это учебник нравственности.

Ранние годы

  • Ранние годы
  • Алексей Басманов, его сын Фёдор и внуки
  • Федор Басманов
  • Измена под Кромами: предательство, едва не погубившее Россию
  • Федор Басманов (биография)

Содом на царском троне

Карамзин считал, чтобы спастись от казни, но после опричник всё же был наказан. Историк Михаил Геллер утверждал, что он сделал это для доказательств своей любви и преданности Ивану Грозному. Споры не утихают и на счёт судьбы фаворита царя, кто-то считает, что его казнили по приказу царя, другие утверждают, что он спасся. Вернадский и М. Геллер придерживались мнения, что он был выслан в монастырь, где и умер. Неизвестная точная дата смерти, но с 1571 года он перестал где-либо упоминаться. Многие высказывались об опричнике не очень хорошо и считали гнусным, извращённым и беспринципным человеком, который не раз подставлял других, получая от этого удовольствие и просто на просто пользуясь любовью царя.

Штаден при Московском дворе никогда не был.

Андрофилия и гинефилия имхо удобнее. Ведь если у Ивана Грозного был любовник-Фёдор Басманов, то почему царь при жизни был 7 раз женат на женщинах. Я считаю что надо ещё глубже заглянуть в архивы, почитать документы, и потом уже говорить про то, что у Грозного были гомосексуальные наклонности.

Алексей Данилович стал одним из царских советников. А Федор был принят на царскую службу в качестве рынды оруженосца. Царские милости по отношению к Басмановым вызвали огромную ревность со стороны более родовитой знати.

Басмановы хотя и были боярами, но боярами «новоиспеченными» и далеко не самыми знатными. Другие бояре, ведшие свои роды от Рюриковичей, считали их безродными выскочками. Упрочать свое положение подле царя Басмановым пришлось не самыми благовидными делами. Иоанн Грозный любил повеселиться, и Алексей Басманов превратился в увеселителя. Для царя он готов был стать хоть скоморохом. И пытался заслужить его милость лестью и предупредительностью.

Алексей Басманов не брезговал ничем, чтобы угодить грозному царю. И даже использовал для этого молодость и красоту своего сына Федора. Бедавший в Литву Курбский обвинял Басманова-старшего, что тот «детьми своими паче Кроновых жрецов действует», то есть пожертвовал сыном для удовлетворения царской похоти ради благополучия при дворе. Морок Макоши. Иллюстрация к «Царской чаше». Новые советники и любимцы царя — боярин Алексей Басманов, князь Афанасий Вяземский и незнатный дворянин Григорий Малюта Скуратов-Бельский, ежедневно выдумывали для Иоанна разные потехи и игрища, чтобы веселить его.

Шумные пиры, попойки, скоморошество и разгул стали обыденным делом в царском дворце. Наряду с безудержным пьянством процветало и половое распутство. Про Иоанна говорили, что он растлил тысячу дев. И не только дев. Одним из юношей, с кем грозный царь по свидетельствам некоторых современников предавался разврату, стал Федор Басманов. Говорят, что Федор был красив.

Причем как в мужском наряде, так и в женском. Якобы царь во время кутежей любил наряжать Федора в кокошник и сарафан.

А вот после учреждения опричнины в 1565 году карьера Федора уже прет в гору. Если раньше вместе с отцом он был награжден за отражение татарского набега под Рязанью, то в 1568 году, Федор в чине кравчего, уже лично зачитывает указ о лишении сана митрополиту Филиппу Колычеву. А в 1569 году Федор Басманов командует опричными войсками на юге страны. Внешность и отношения с царем Федора Басманова описывают, как красавчика.

Вероятно он действительно был пригож. Он является заводилой и вдохновителем всех опричных пирушек с участием царя и многих кровавых поступков Грозного. Современники писали о его влиянии и особом положении молодого мужчины при Иване Грозном. И можно было бы не поверить Курбскому, потому что он был непримиримый враг царя, бежавший от него в Литву, фактически изменник, но эти же данные о пикантной природе отношений между Иваном и Басмановым-младшим, повторяют и современники-иностранцы. Немец Генрих Штаден: "Алексей [Басманов] и его сын [Фёдор], с которым великий князь предавался разврату... Для Грозного это было характерно.

Федор Басманов | Любовник Ивана Грозного

Тимур Иванов во время избрания меры пресечения в Басманом районом суде. Федор Басманов, по сообщению Курбского, чтобы доказать преданность к царю убил отца. В результате чего оскорбленный Фёдор Басманов доложил о ссоре царю и тот вполне ожидаемо задушил приглашённого на пир князя Оболенского в подвале. Но, так или иначе, к детям Федора государь отнесся очень хорошо, а по умершем любовнике долго заказывал панихиды, что демонстрирует, как дорог был царю Басманов, несмотря на. На съемки он дал согласие сразу же (все-таки Эйзенштейн был именитым режиссером) и только позднее понял, что Федор Басманов был, мягко говоря, не просто рядовым опричником. Не только то, что в неравном том сражении выжил воевода Алексей Данилович Басманов и сын его Фёдор, но и победоносно они выжили, заложило поворот всей дальнейшей истории.

Федор Басманов

По Федору Алексеевичу Басманову пожаловал государь Иван Васильевич 100 руб. 1602-1603 гг. Петр Федорович Басманов дал вкладу по жене Дарье по цене 65 руб. Русский: Федор Басманов с головой казненного И. Колычева в темнице у митрополита Филиппа. Басманов был заметным военачальником и одним из инициаторов Ливонской войны.

Иван Грозный и Фёдор Басманов

Переходя к основному, то есть к самой сплетне, необходимо подчеркнуть важный момент. Даже мемуарные источники не пестрят разнообразием ситуаций. Основой слухов такой природы послужил один единственный!! Это пресловутый эпизод ссоры Фёдора Басманова и князя Дмитрия Овчины Овчинина -Оболенского с последующим убийством князя по царскому распоряжению. Князь, по характеристике историка Бориса Флори, был таким же молодым аристократом. Оба юноши начали службу во время полоцкого похода 1562-63 гг. Их просто не существует. Именно на основе этого эпизода, который растащили и растиражировали как авторы — современники Басманова, так и их последователи, выстроилась пирамида версий, на верхушке которой разместились уже мои современники, любящие за каждым словом находить «разврат», а каждый найденный «разврат» наделять именно теми свойства, которые близки им самим. Адепты и любители «запретной темы», могут успешно побиться головой об стенку, но других ситуаций, на основе которых можно было бы делать выводы не существует в пространстве.

Если Вы подобные знаете, очень советую обратиться к профессиональным историкам, ибо, судя по всему, Вы нашли какой-то новый исторический документ вроде «Пискаревского летописца» и явно можете поспособствовать важному научному открытию. Что же это за такой конфликт? Одарили друг друга смачными эпитетами «в присутствии двадцати девяти свидетелей» с. В результате чего оскорбленный Фёдор Басманов доложил о ссоре царю и тот вполне ожидаемо задушил приглашённого на пир князя Оболенского в подвале. Точнее, псари задушили по царскому указу. Вероятно, сцена была достаточно горячей, скандальной и при этом публичной. Но наши соотечественники мемуаров не писали и мнения своего для потомков не оставили увы. Зафиксировали событие лишь несколько иностранцев изначально не расположенных не только к царю — батюшке, но и к его людям, а уж тем паче фаворитам в любом, даже самом невинном смысле.

Среди иностранцев, чьи имена принято называть в качестве свидетелей, свидетелями и то могут являться лишь двое. Даже по данной ситуации у нас фактов нет. Мы не знаем ни причин ссоры, ни её зачинщика. Мы не знаем, была ли она единственной в свое роде или подобные уже случались и терпение царя просто лопнуло. Не известны ни место ссоры, ни год. Лишь период можно назвать условно, не без допущений. Историк Р. Скрынников, ссылаясь на воспоминания Шлихтинга, датирует гибель Овчины летом 1564 года.

Это чуть меньше чем через год после Полоцкого похода, во время которого Овчина и Фёдор, как два молодых аристократа несли службу в качестве рынд. Историк А. Веселовский подчёркивает момент, что последний раз князь Овчинин-Оболенский упоминается в разрядах в 1563 году, летом. В чём собственно заключается удар по репутации Фёдора Басманова? Считается, что во время этой ссоры, князь Дмитрий Овчина-Оболенский, упрекнул Фёдора интимной связью с царём, при этом противопоставив его сомнительным заслугам, военные заслуги собственных предков. На самом деле, чем упрекал Фёдора Дмитрий Овчина, мы тоже не знаем. Ибо, как я покажу далее, имеет место крупное искажение слов самого первого условного очевидца. И звучало ли там вообще обвинение в «содомии» вопрос спорный.

Но прежде чем я перейду к анализу описаний ситуации, хотелось бы, чтобы мои современники задумались над подоплёкой сложившейся ситуации. На тот момент времени складывалась весьма себе малоприятная политическая обстановка. Новых долгожданных побед — нет. Зато, в январе 1564 года русский войска были разбиты в битве на реке Уле. Проблемы возникли и на Орше. Тогда погиб главный воевода П. Шуйский, а несколько командующих воевод попали в плен. Уже повод для плохого настроения.

Подобный расклад подготовил почву для раздражения и ускорил надвигающиеся репрессии. Всё происходящее неизбежно катализировало усиление конфликта с боярством. Процесс поиска царём виноватых, как считает крупный исследователь В. Само собой, это не единственные имена «виноватых», но именно они скандально прославились. По исследованиям А. Зимина, Репнин и Кашин были казнены 31 января 1564 года. Отмечу, что оные личности были двоюродными братьями и оба принадлежали к роду Оболенских. Тот самый Репнин, который благодаря художественным красивостям А.

Толстого был убит якобы собственноручно царём за отказ танцевать в машкерной маске. Сплетня эта была подчерпнута Толстым у диссидента Андрея Курбского. Кашина же убили на пороге церкви. Один из способов опричных расправ, который я уже упоминала выше. Однако, был ли он на самом деле применён к Кашину — неизвестно. В этот же период убит и упомянутый Дмитрий Овчина-Оболенский, чьё убийство точно также внешне заворачивается в киношно — театрально — водевильный фантик ссоры «с оскорбленным царским любимцем», естественно без упоминания обстановки и военной ситуации тех лет. Хотя, по мнению профессиональных историков эти казни и ряд других — это было начало репрессивных казней. Обратите внимание, на принадлежность всех убитых к одному роду.

Вот как описывает атмосферу другой крупный ученый П. Садиков: «1564 год был годом больших испытаний для Московского государства и Ивана. В январе русские войска потерпели крупное поражение под Улою и Оршей; литовско-польские войска вторглись в собственно московские границы и «пустошили» земли даже до Смоленска и Пскова. В поражении были повинны московские воеводы кн. Шуйский, убитый в сражении, и другие , которые двигались, не принимая необходимых мер предосторожности. В самой Москве конфликт между царем и боярством достиг последней степени напряженности. Казнь кн. Репнина за отказ принять участие в веселом царском маскараде и убийство на пиру кн.

Овчина-Оболенскогого, давнего противника Ивана, из-за ссоры с царским фаворитом Ф. Басмановым, сыграли роль решающего толчка…» Садиков П. Стр15-16 Что касается непосредственно Дмитрия Овчины — Оболенского, то здесь хотелось бы обратить внимание на момент, который замечать многие просто не хотят. Кроме того, что Овчинин-Оболенский, во время своего последнего назначения летом 1563 года служил в одном полку с провинившимся и попавшим в опалу Михайло Репниным Веселовский С. Б , кроме того, что он в принципе принадлежал к Оболенским, на которых в единый период обрушились проблемы и гонения, он еще и является настоящим живым «компромете». Да, да, это не только сын воеводы Ф. Овчины — Телепнева, попавшего в плен в 1534 году, но и племянник Ивана Телепнева, который считался любовником Елены Глинской — матери царя Ивана. И, соответственно, тоже по сплетням которые люди в 16 веке любили не меньше современных, а то и больше , подозревался в отцовстве юного правителя.

К слову, смаковать эту сплетню пусть и более очевидную, чем фаворитство мальчика Фёдора у Ивана , безумно любит достопочтенный Н. Карамзин, к которому мы сегодня обязательно вернёмся. Более очевидную, но куда менее безобидную. Скажем так…Сомнения в происхождении царственной особы, это… Посильнее оскорбления в содомских грехах. А последствия таких сплетен, бывали печальными как для распространителей, так и для тех, о ком сплетни распускались. Тут уж кому как повезёт. Точнее — не повезёт. Кроме этого А.

Зимин отмечает и близость всех Оболенских к опальным Воротынским. Такой расклад, а именно близость к тем, кто провинился, в те времена загонял людей в «зону риска». Вспомним историю самих Басмановых, которые подверглись зачисткам одновременно с Захарьевыми, Юрьевыми, Вяземскими. В обсуждаемую эпоху страдали все «связанные» друг с другом не только родственными связями, но и деловыми, дружескими. А теперь, только представьте себе, какие эпитеты могли звучать и лететь в разные стороны во время ссоры двух молодых задиристых парней, один из которых подозревался в содомском грехе с Иваном, а второй, являлся представителем рода, бросающего тень на происхождение самого царя! Я даже не сомневаюсь, что если там на самом деле про «содомию» что-то прозвучало, то это ещё могло быть самым мягким. Многими же историками, князь Овчина-Оболенский, не смотря на молодой возраст, называется давним недоброжелателям царя Ивана и подчёркивается конфликтность их взаимоотношений. Одним словом, списывать причину ссоры на Фёдора, глупо и недальновидно.

Более, того, лично я допускаю мысль, что ссора могла быть инициированной. Причём всё тем же Фёдором Басмановым. Не по собственному желанию, а по распоряжению царя-батюшки. А что вы хотите? Царский двор. Любой близкий фаворит мог исполнять любые царские поручения деликатного характера. А уж свой любимый заплечный бесёнок, коим Фёдор явно и однозначно являлся, тем более мог быть явным и скрытым интриганом и получать распоряжения, которые не поручишь взрослым мужикам — воеводам, занятым военными делами, да и не слишком поворотливыми для интриг тонкой природы. Это просто версия, основанная на знании не истории, но жизни.

Не более того. Такая ссора и «оскорбление любимца», повод удобный и изящный, чтобы поквитаться с кем нужно и навсегда закрыть все компрометирующие вопросы. Если же говорить об обвинениях в адрес Фёдора, то далее, мы будем разбирать всё подробно, но сначала стоит оговорить несколько забавных нюансов. Адептам версии «содомии», я бы всё-таки порекомендовала ознакомиться с тем, как выглядят особенности нетрадиционной сексуальной ориентации. Никому в голову не приходит, почему россказни о Фёдоре звучат как сюрреалистический бред в духе «восемь жён Грозного и среди них один единственный Фёдор»? Именно так, по мнению моих современников, выглядят нетрадиционные сексуальные предпочтения? Некоторые любят аргументировать это «би» вариантом, с трудом видимо понимая, что «би» на то и «би», что имеет свойство повторяться в течение всей жизни человека. Бедному мальчишке прилетело по первое число за его высокое положение, не выстраданное, а полученное по рождению и возможно за довольно тяжкий характер охотно допускаю.

В разные периоды, царь Иван Грозный приближал к себе самых различных людей. Адашев, А. Нагой, Богдан Бельский племянник Малюты. Я бы даже сказала, что если подумать, то очень легко прослеживается схема «Пигмалеона», в основе которой выделение, приближение к себе юного мальчика, далее создание из него устраивающей личности, а после, когда личность взрослеет, матереет и начинает проявлять себя самостоятельно — низвержение и уничтожение своего «детища». Про последнего, кстати Б. Бельского иностранец Антонио Поссевино, оставил воспоминания, которые выглядят весьма пикантно. Тринадцать лет Богдан Бельский спал в спальне у царя и даже мылся вместе с ним в «мыльне». Богдан очень быстро и без особых усилий попал в круг ближайших людей.

Почему-то, его возвышение историки, словно заколдованные проклятием, павшим на Фёдора, объясняют «родственными связями», а отнюдь не «интимным фаворитством». В то же самое время, при аналогичных данных, куда более скромных и невинных, отказывая бедному Фёдору даже в «продвижении» с помощью «родственных связей». К слову, близость с племянником Скуратова намечалась уже в 1571 году. То есть, по сути юный Богдан Бельский занял пустующее «фаворитское» место погибшего Фёдора Басманова. Как, впрочем, и весь клан Бельских занял нишу Басмановых, коих по некоторым версиям например, В. Кобрина уничтожил в результате клановой борьбы. Еще один иностранец — Горсей, называл Богдана «главным любимцем царя», а наш дьяк Иван Тимофеев писал «сердце царево всегда о нем несытне горяще» по Б. Флори Ау!

Сплетники и адепты нетрадиционной ориентации, вы где? Тут такие дела происходят! У нас тут Богдан Бельский вместе с царем мылся, спал. Не нашлось на Бельского таких же недоброжелателей, какими были сами Бельские для чистого, благородного и могучего рода Басмановых, в том числе и для молодого, умного, красивого аристократа Фёдора Басманова? К слову, Богдан Бельский возвысился до того, что после смерти Малюты, возглавил сыскное ведомство Левченко В. Единственный неоднозначный эпизод, где еще раз промелькнуло что-то похожее на сплетню о «содомии», приключился до всех этих событий, в юношестве Ивана. Этот эпизод очень сложно трактовать в качестве аргумента какой-либо ориентации хотя, чего только не способна создать воспаленная фантазия людей 21 века , зато можно найти кое-что интересное относительно нравственных устоев Басманова-старшего. В 1543 году произошёл неприятный инцидент.

Прямо на заседании Боярской думы, то есть публично, был избит и унижен "фаворит" совсем юного царя Фёдор Семёнович Воронцов. Инициировали конфликт чрезмерно активные Шуйские. Об истинных причинах скандала можно гадать бесконечно ясно, что политические игры , но согласно версии «Дворцовой тетради», подан столь безобразный эпизод был под весьма благородным соусом. А именно: Воронцова обвинили в... Существовала ли такая подоплёка на самом деле или нет, историки спорят, но сам эпизод — факт. Но самое страшное унижение ему пришлось испытать в сентябре 1543 года. Шуйские и их сторонники избили государева приближенного, Федора Семеновича Воронцова, за то, "…что его великий государь жалует и бережет". Это произошло непосредственно во время заседания Боярской думы!

На Воронцове разорвали одежду и собирались его убить. Иван IV едва упросил пожалеть фаворита. Однако уговорить Шуйских не отправлять Воронцова в дальнюю Кострому, а ограничиться ссылкой в близкую Коломну, великому князю уже не удалось. Трудно сказать, в чем причина столь жестокого отношения к Воронцову, отпрыску знатного боярского рода. Некоторые исследователи строили предположения о гомосексуальной связи его с одиноким подростком в великокняжеских одеждах. Твердо доказать или окончательно опровергнуть подобные теории невозможно. Но допустим, нечто подобное случилось — или хотя бы появились устойчивые слухи об осквернении Ивана Васильевича. Как, почему служилые аристократы, стоявшие у подножия трона, допустили подобное?

Любой человек, оказавшийся в приближении к венценосной особе, не случаен. Это всегда и неизменно живой результат сложных политических игр, придворных интриг. Рядом с государем-мальчиком оказался Воронцов, и расправа над ним заставляет задуматься: вероятно, и тут была особая игра с не расшифровываемыми ныне целями. Ивана Васильевича стремились то ли развратить, то ли скомпрометировать, то ли унизить…» Дмитрий Володихин Дмитрий Володихин, в данном описании умолчал лишь об одном. Об участии в этом эпизоде Алексея Даниловича Басманова. И весьма активно участвовал, помогая Шуйским "бить Воронцова по ланитам" Кобрин В. С отсылкой на «Дворцовую тетрадь». Если на секундочку предположить, что данная реконструкция мотивации происходящего имела место или связи или хотя бы сплетни об этих связях , то участие в ней Алексея Даниловича Басманова заставляет задуматься.

Крепкий, удачливый, талантливый воевода. Да, ему долго пришлось ждать своего звёздного часа. Но пройдёт совсем немного времени от этого момента и его украсят многочисленные победы, вырванные явно не лежанием на печке. То, что человек продвигался путём дешевых и скандальных интриг, лично я не считаю. Они ему были ни к чему. Представлять воеводу Басманова этаким «военным солдафоном» ни в коем случае нельзя. В дальнейшем, он станет дипломатом и возможно из-за ранения , оставив военное поприще, займёт место первого советника, которое ранее занимал А. Без определенной хитрости, гибкости ума на таком поприще делать нечего.

Не пробьешься, а если и пробьешься, то не удержишься. При всех природных талантах Басманова — старшего, лишняя муть грязной изворотливости и дворцовых интриг ему просто не требовалась. Тут не нужно излишней патетики и множества слов — просто попробуйте построить карьеру равноценную Басмановской, чтобы понять, куда и на что уходят основные силы и энергия. Мог ли он искренне верить, что защищает юного царя от злого умысла Воронцова и по этой причине присоединиться к Шуйским? Вот это больше похоже на правду. Ну, возможно, параллельно решая какие-то свои не самые сложные задачи. А если так, то возникает вопрос. При подобном отношении к "содомскому греху", как вы думаете, чтобы он с сыночком сделал, если бы застукал его участником подобных забав?

Как царю возразишь? Царю возразить сложно. Но, во-первых, если бы у царя были подобные наклонности сохранялись, да еще и развивались с течением времени , приближённый «к телу» во всех смыслах советник Басманов наверняка об этом знал. И, скорее всего, будучи нормальным русским мужиком, воеводой, воякой, постарался бы сына, да еще и при симпатичных внешних данных, держать на максимально безопасном от возможного совращения расстоянии. А уж тем более не «подкладывал» бы его ради достижения карьерных успехов. Давайте говорить языком прямым и называть вещи своими именами, а не так, как их называют в эротических фанфиках про любовь «царя и Фёдора» несозревшие школьницы или что хуже сильно перезревшие одинокие дамочки. Если бы факт содомского греха имел место быть, то ничего возбуждающего и по киношному эстетичного в духе завуалированных красивостей С. Эйзенштейна с его божественным пороком, спрятанным под десять слоёв, там не было и быть не могло.

Учитывая возраст попадания Фёдора к царю не забываем, что ссора с Овчиной произошла не позже 1564, а служба началась и того в 1562, сплетник Курбский, тоже не отходит далеко от этих дат, а о более позднем фаворитстве узнать ему было бы куда затруднительнее , а также зависимое положение Фёдора супротив царя, речь тут могла бы идти сто раз подчёркиваю частицу «бы» исключительно о совращении ребенка. Коим Фёдор, не смотря на военную науку помахать мечом служить мальчики начинали рано еще и являлся. Как бы кому не хотелось представить себе Фёдора в своих эротических фанфиках или пошлых фан-артах «жеребцом» с возбужденными сосками, совращающим всё живое и двигающееся, в том числе и царя. Это исключительно влажные фантазии, некоторых окончательно поехавших моих современников. В реальности, при царе оказался шестнадцатилетний мальчик и если учитывать возникновение сплетен в промежутке 62-63-64 гг и предположить, что подобное могло быть, то там в перспективе нет ничего ни эротического, ни привлекательного кроме грязи. Я уж молчу, что это у нормальных людей могло бы вызвать лишь сочувствие, а никак не раздражение, к которому склонны почему-то историки, забывающие взять слово «любовник» в кавычки или возбуждение, которое испытывают авторы эротических рисунков, где сосутся два жеребца. Грязь и совращение — это не эротично. К слову, у иностранца Джерома Горсея, можно найти интересное и характерное свидетельство о Земском соборе 1580 года, где царь гневно обличает церковных иерархов и в содомском грехе среди прочего.

Можно любого человека подозревать в лицемерии. Даже царя. Некоторые скажут «прежде всего, царя, ибо ему можно то, чего нельзя остальным». Но стоит ли подозревать в том случае, если лицемерие грозило обернуться публичным позором, множеством неловких ситуаций и усмешками за спиной, равноценных отсутствию авторитета? Именно подобный провал и ждал его обличительную речь, если бы все присутствующие знали про "содомские наклонности" своего правителя, да еще и настолько небрежно скрытые. Почему небрежно? Потому что одно то, что о них якобы знают первые попавшиеся опричники-авантюристы иностранцы, это и есть «небрежность». Итак, какие же первоисточники используются учёными и любителями отечественной истории при изучении данного вопроса?

Прежде всего, необходимо понять, что первоисточники — это авторы-современники самого Фёдора Басманова и Ивана Грозного. Начиная с Н. Карамзина и далее, трудятся историки-исследователи. Именно они собрали для нас те самые высказывания из первоисточников, о которых сегодня и пойдёт речь. Обработали их и представили читательскому вниманию в качестве материала для ознакомления. Ситуация сегодня такая же. Каждое новое поколение историков компилирует уже известные данные. Открытий относительно судьбы Басмановых на данный момент не случилось, новых источников, документов, бумаг, свидетельств — не обнаружено.

Я понимаю, наверное, некоторые ждали больше и даже удивлены отсутствием в списке Таубе и Крузе далее станет ясно почему , но… У нас с вами ничего больше нет. Придётся смириться. Далее — по хронологии. Попал он к нам в плен в 1564 году после битвы у крепости Озерище. Был вытребован к себе врачом А. Лензеем в качестве переводчика. В 1570 году Шлихтинг бежал в Польшу. В ноябре 1570 года по В.

Новодворскому Шлихтинг уже покинул территорию нашей страны, что подтверждается некоторыми его современниками и совпадает с числами событий в его повествованиях. Едва ощутив вкус долгожданной «свободы», бывший опричник сел за написание эпичного труда под названием "Краткое сказание о характере и жестокости правления московского тирана Васильевича" из всех переводов лучший перевод Малеина А. И Жанр — конъектурный пасквиль. В дальнейшем, именно произведение Альберта Шлихтинга используют еще более страшные сплетники Александр Гваньини и Пауль Одерборн, в отличии от Шлихтинга, даже не посетившие Московию и опирающиеся в своих «писаниях» на чужие свидетельства. Работа Шлихтинга была опубликована в 1571 году. Немного о моральном облике и установках Шлихтинга, чтобы было понятно об этической стороне гражданина: «.. Но если тиран замечает что кто-нибудь молчит, то считая его соучастником, он прежде спрашивает, почему тот печален, а не весел, а затем велит разрубит его на куски» стр. Грозные времена Грозного».

Казань: Издательство «Матбугатйорты» 1998. Составление М. Скажет ли кто-нибудь громко или тихо, буркнет что-нибудь, посмеётся или поморщится, станет веселым или печальным, сейчас же возникнет обвинение, что ты заодно с его врагами или замышляешь против него что-либо преступное. Но оправдать своего поступка никто не может: тиран немедленно зовет убийц, своих опричников, чтобы они взяли такого-то и вслед затем на глазах у владыки либо рассекли на куски, либо отрубили голову, либо утопили, либо бросили на растерзание собакам или медведям. Стр 18. Я, думаю, адекватным людям, хоть сколько-то уважающим свою страну, предков и историю, понятно, что тут «ловить» особо нечего. Если недалёкий авантюрист Штаден хотя бы называет Ивана Грозного "светлый князь", придерживаясь рамок условной этики, то Шлихтинг иначе как "тираном" царя, давшего ему работу и пощадившего его как пленника, не величает. Писательские труды А.

Шлихтинга, смело можно назвать самыми злобными по отношению не только к царю и его слугам своим же временным коллегам , но и ко всему русскому. С самим опричником Альбертом Шлихтингом познакомились, едем дальше. Именно Шлихтинг автор хронологически самого раннего описания случая с князем Димитрием Овчиной — Оболенским. Вот, собственно, как оно всё выглядело у Шлихтинга: "... Причиной же его тайной гибели было то, что среди ссор и брани с Фёдором, сыном Басмана, Овчина попрекнул его нечестным деянием, которое тот обычно творил с тираном. Именно, тиран злоупотреблял любовью этого Фёдора, а он обычно подводил всех под гнев тирана. Это и было причиною того, что когда князь Овчина выругал его за это, перечислив в лицо ему заслуги своим и предков пред государем и отечеством, Фёдор, распалясь гневом, с плачем пошёл к тирану и обвинил Овчину. С этого уже времени тиран и начал помышлять о гибели Овчины...

А у меня, в свою очередь, сразу возникает вопрос сразу к моим современникам: что в данном тексте указывает на "ориентацию" обсуждаемого человека? Даже двух, с учётом царя. Если Вам не по вкусу этот перевод, Вы смело можете взять другой или же заглянуть в оригинал. Подчеркну — этот вопрос даже не к Шлихтингу, а к МОИМ современникам, столь увлеченным даже не самим однополым сексом люди, которым секса хватает, его везде не видят , а пропагандой. И маются заодно от скуки. Упрекают здесь Фёдора в «нечестных деяниях». Я — ничего не придумала. Перед Вами цитата с ссылкой на первоисточник.

Под "нечестными деяниями" можно подразумевать что угодно. Действие происходит в шестнадцатом веке, где список недопустимого и нечестного с точки зрения религии, нравственности и морали был намного шире, чем теперь. И включал в себя отнюдь не только сексуальные утехи. Лично — субъективный фактор оценки автора Овчины или Шлихтинга тоже со счетов не списываем. Кому принадлежит стилистический оборот «нечестное деяние»? Шлихтингу или Овчине? Кто из этих двоих дал оценку? Это важно.

Ведь у этих двух людей не только разная культура, но и разный менталитет. Так сказал Овчина?

Возможно, его отправил в ссылку царь в Белоозеро, где он умер в монастыре от болезни. Алексей Константинович Толстой в своей книге «Серебряный князь» предполагает, что Федора обезглавили. Детство и юность Федор Алексеевич Басманов родился 21 апреля 1550 года в селе Елизарово Ярославской области. Знак зодиака Телец. Вторая фамилия — Плещеев. Так же назывался хлеб, который пекли для царского двора.

Он восстал после взятия Казани в 1552 году, где проявил себя храбрым человеком. В 1570 году он был казнен царем по обвинению в государственной измене в сговоре с архиепископом Новгородским Пименом. Федор с ранних лет гипнотически влиял на окружающих. Мальчика окружали ласка и забота, но в то же время внушали ответственность перед страной и чувство патриотизма. В этом браке родились двое мальчиков, Иван и Петр. Злобные критики приписывают молодому красавцу Федору Басманову роман с Иваном Грозным, но подтверждений этой версии нет. С ней у Федора родилось двое детей: Петр и Иван. Иван был убит в сентябре 1603 года, когда подавлял крестьянское восстание.

Но позже он предал Бориса Годунова и ушел к Лжедмитрию, стал одним из его ближайших друзей и был убит в мае 1606 года. Со смертью двух сыновей, не имевших собственных детей, линия Басманова оборвалась. Царская опала Как показывает история, судьба «фаворитов» тирана царя Ивана Грозного была очень печальной. Федор Басманов не стал исключением. В 1571 году вся семья Басмановых попала в немилость царя. Поводом для этого послужил донос, согласно которому Басмановы планировали совершить заговор против царя, а именно подготовить переход Новгорода и Пскова под власть польского короля Сигизмунда Августа. С тех пор имя Федора Басманова больше нигде не упоминалось.

Вот младший школьник забыл в спортзале сменную обувь. Ему навстречу идет Годунов-Гордин, которого «и всё тошнит, и голова кружится, и мальчики кровавые в глазах... Хорошо, что только на словах. Зная любовь современных режиссеров к разного рода «эмоциональным шокам и ожогам», можно лишь порадоваться, что в сценах с участием детей обошлось без девиаций. После кровавой расправы над дочерью и сыном Годунова их играют Кристина Бочкарева и Иван Середкин от внезапной болезни умирает он сам. Сподвижники и недруги мучительно долго укладывают его в гроб. Он вяло сопротивляется, пытаясь из гроба восстать, при этом назидательно говорит детям, то есть народу: «Живая власть для черни ненавистна. Они любить умеют только мертвых», и наконец, умирает. Но это прием не новый.

Геллер, своего отца Фёдор Басманов убил, чтобы доказать любовь к царю. В рассказе Н. Карамзина отец и сын были брошены в темницу вместе, и царь заявил, что помилует того из них, кто сумеет убить другого. Фёдор убил отца, но Иван Грозный сказал: «отца своего предал, предашь и царя!

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий