Книга «Безмолвный пациент» меня впечатлила. книга Безмолвный пациент. В избранное. 37 отзывов. Но «Безмолвный пациент» – тот случай, когда абсолютно не жаль потраченного времени! «Безмолвный пациент» — это выдающийся дебютный криминальный роман, который прокладывает собственный путь, обеспечивая интеллектуальную проработку персонажей и мастерский сюжет, все это завернуто в гипнотический текст, от которого вы не захотите.
Безмолвный пациент | Михаэлидес А.
это история художницы, которая убила своего мужа, и теперь находится в психушке, решив замолчать навеки. Спустя пять лет Алисия оставалась безмолвной, ее пичкали таблетками и разум ее стал затуманен. #безмолвныйпациент #алексмихаэлидес #книжныйобзор Мое личный отзыв о книге «Безмолвный пациент». Алекс Михаэлидес.
Описание товара
- Рецензия на книгу Безмолвный пациент
- Безмолвный пациент читать книгу онлайн, Алекс Михаэлидес 📚 – Эксмо - 978-5-04-097345-3 | Строки
- Отзывы, вопросы и статьи
- Книги: Криминальный зарубежный детектив ООО "Издательство "Эксмо"
- Рецензия на книгу Безмолвный пациент - Мои книги
«Безмолвный пациент», Алекс Михаэлидес — отзыв о книге
| «Безмолвный пациент» Алекс Михаэлидес | Книга понравилась. |
| Отзывы о книге Безмолвный пациент | «Безмолвный пациент» – книга, о которой невозможно молчать. Друзья, сегодня в рубрике «Что читают библиотекари» мы предлагаем вашему вниманию отзыв Елены Лиханос о прочитанной книге. |
| «Безмолвный пациент» Алекс Михаэлидес: рецензии на книгу | Читайте интересные рецензии и отзывы читателей на книгу «Безмолвный пациент», Алекс Михаэлидес. |
| Рецензия на книгу Безмолвный пациент - Гуманитарные науки 2024 | книга Безмолвный пациент. В избранное. 37 отзывов. |
| Безмолвный пациент Читать онлайн бесплатно | На прочтение «Безмолвного пациента» меня подвигла аннотация. |
Алекс Михаэлидес: Безмолвный пациент. Отрывок из книги
И в то время как сама она находится на принудительном лечении, цена ее последней работы — автопортрета с единственной надписью по-гречески «АЛКЕСТА» — стремительно растет. Тео Фабер — криминальный психотерапевт. Он долго ждал возможности поработать с Алисией, заставить ее говорить. Но что скрывается за его одержимостью безумной мужеубийцей, и к чему приведут все эти психологические эксперименты? Возможно, к истине, которая угрожает поглотить и его самого... Благодарность автору. Особая благодарность…» — Джоанн Харрис, автор романа «Шоколад» «Я люблю его так сильно, так сильно, что это меня пугает.
Особая благодарность…» — Джоанн Харрис, автор романа «Шоколад» «Я люблю его так сильно, так сильно, что это меня пугает. Иногда мне кажется… Нет. Такое я писать не стану». Из дневника Алисии Беренсон. Из сводки полиции Лондона. Финн «Гениально».
А затем побрела домой, медленно, шаг за шагом поднимаясь на наш холм. Сейчас дорога показалась гораздо круче. Как будто шла вечность под изнуряющим пеклом. По какой-то причине мысли о несчастном бездомном не выходили из головы. Помимо чувства жалости, было что-то еще, необъяснимое, похожее на страх. Я представила бедолагу младенцем у матери на руках. Могла ли несчастная вообразить, что ее сын превратится в грязного, воняющего мочой, полубезумного оборванца, который станет коротать дни, сидя на тротуаре и бормоча ругательства? Я задумалась о своей матери. Была ли она сумасшедшей? Почему она это сделала? Почему пристегнула меня к пассажирскому креслу своей желтой «Мини» и на полном ходу въехала в стену из красного кирпича? Я обожала мамину машину такого веселого канареечно-желтого цвета. Такой же оттенок есть у меня в коробке с красками. С тех пор я возненавидела желтый цвет. Каждый раз, когда приходится его использовать, я думаю о смерти. Почему мама так поступила? Этого я уже никогда не узнаю. Раньше я думала, что мама хотела совершить самоубийство. А теперь расцениваю ее поступок как попытку убийства. Ведь, помимо мамы, в салоне машины находилась еще и я. А может, она собиралась убить только меня, а не нас обеих? Впрочем, нет. Это уже слишком. С чего бы ей желать смерти собственной дочери? Еще когда я поднималась на холм, на глаза навернулись слезы. Я плакала не по матери, и не по себе, и даже не по тому несчастному бездомному. Я оплакивала всех нас. Вокруг столько боли, а мы просто закрываем на это глаза… Правда в том, что мы все боимся. Мы в ужасе друг от друга. Я боюсь самой себя и того, что во мне от матери. Унаследовала ли я ее безумие? Вдруг да? Неужели и я… Нет! Пора остановиться. Я не собираюсь писать об этом. Ни за что. Мы часто ходим куда-нибудь по пятницам. Он не выставляет чувства напоказ и нарочито высмеивает все то, в чем заподозрит «розовые сопли». Габриэль предпочитает думать о себе как о циничном и лишенном сентиментальности человеке. На самом же деле он очень романтичный — в глубине души, не на словах. Поступки гораздо красноречивее слов, верно? А поступки Габриэля заставили меня влюбиться в него по уши. У тебя три попытки. Ничего особенного в нем нет, но это наше с Габриэлем излюбленное место, там мы провели массу незабываемых вечеров. Из дома вышли около восьми часов. Кондиционеры в ресторане не работали, поэтому мы выбрали столик у распахнутого окна и, сидя в душном, густом, влажном воздухе, потягивали охлажденное белое сухое вино. Я здорово захмелела, мы много смеялись, зачастую без повода. Мы целовались, выйдя из ресторана, и занялись любовью дома. Слава богу, Габриэль не стал возражать против вентилятора, хотя бы пока мы в постели. Я поставила его перед нами, и мы лежали под прохладным ветерком в объятиях друг друга. Габриэль нежно провел пальцами по моим волосам и поцеловал меня. Я не ответила. К чему слова? Габриэль и так знает, что я к нему чувствую. И тут я одной неловкой идиотской фразой разрушила все волшебство, спросив, не согласится ли Габриэль побыть моделью для моей картины. Ты уже рисовала. Я хочу нарисовать тебя еще раз. Я помедлила, а потом призналась, что хочу написать распятого Христа. Габриэль рывком сел в кровати и сдавленно засмеялся. Нарисовать меня распятым на кресте? Что скажут люди? Они вообразят, будто так видишь меня ты! Получилось само собой, когда я писала картину. Я даже не задумывалась об этом. Это не аллегория на тебя или наш брак! Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. В его словах не прозвучало особой поддержки, но я знаю, что Габриэль верит в меня и мой талант. Если б не муж, я так и не начала бы писать картины. Только благодаря его подталкиваниям, колким шуточкам и словам одобрения я сумела преодолеть несколько бесплодных лет после художественного училища. В то время я пробавлялась лишь тем, что расписывала стены с Жан-Феликсом. К моменту встречи с Габриэлем я потеряла себя. Я не знала, куда двигаться. Я совершенно не скучаю по вечно пребывающим под кайфом «приятелям», с которыми проводила бесконечные вечера. Я разменяла третий десяток. Так называемые «друзья» исчезали с рассветом, словно вампиры, боящиеся солнечного света. Когда я встретила Габриэля, вся эта шушера, которая крутилась вокруг меня, растворилась в мгновение ока. Я даже не заметила как. Я в их компании больше не нуждалась. Отныне мне не был нужен никто, кроме Габриэля. Он спас меня — совсем как Иисус. Наверное, именно поэтому я подсознательно нарисовала Габриэля в роли Спасителя. Габриэль для меня — всё. С первого дня нашей встречи и до сих пор. Что бы он ни сделал, что бы ни произошло, я буду его любить. Как бы он меня ни расстроил, в каком бы грязном или неопрятном виде ни предстал передо мной, как бы эгоистично или бездумно ни поступил, я буду его любить. Я принимаю Габриэля таким, какой он есть. До тех пор пока смерть не разлучит нас. Надо сделать все как следует. Тогда предлагаю перейти сразу к делу, то есть в спальню, — подшучивал Габриэль. Я расположила мужа напротив вентилятора. Пряди волос надо лбом Габриэля слегка развевались. Не нужно никого изображать. Я вижу его другим. Не надо никаких гримас. Просто стой там и не шевелись. Габриэль вытерпел минут двадцать. А затем пожаловался, что устал. Я сейчас прорабатываю лицо. Он послушно сел на стул и не раскрывал рта, пока я делала эскиз. С каким удовольствием я рисовала лицо Габриэля! У него очень красивые черты: сильная челюсть, высокие скулы, аристократический нос. Сидя на стуле в мастерской с выставленным освещением, он напоминал греческую статую. Изваяние одного из легендарных героев. И все же работа не ладилась. Я не могла понять, в чем дело, — возможно, не стоило так усердствовать. Никак не получалось верно передать ни разрез глаз, ни их оттенок. Первое, что я заметила, глядя Габриэлю в глаза, — это их блеск; словно в радужке прятался крохотный бриллиантик. Но почему-то я никак не могла поймать этот блеск сейчас. Наверное, у меня не хватает мастерства, а может, во взгляде Габриэля есть нечто особенное, что невозможно «запечатать» в картину. Как я ни билась, глаза Габриэля по-прежнему оставались пустыми, безжизненными. Я начинала злиться. Не получается, — раздраженно пробормотала я. Габриэль подскочил, порывисто обнял меня и прижался губами к моему рту. Мы занялись любовью прямо там, на полу мастерской. И все же я ни на секунду не могла отвлечься от мертвых глаз на неоконченном портрете. Эти глаза преследовали меня, испепеляли. Пришлось отвернуть мольберт в сторону, но я все равно ощущала на себе пристальный взгляд… 2 После встречи с Алисией я отправился к профессору с отчетом. Диомидис оказался у себя в кабинете: рассортировывал нотные листы с партитурами. Диомидис перестал рыться в нотах и непонимающе уставился на меня. Так в чем же дело? Алисия словно глубоко под водой. Шестнадцать миллиграмм «Рисперидона». Лошадиная доза! Думаю, можно уменьшить дозировку. Кристиан возглавляет команду, которая занимается Алисией. Вам стоит переговорить об этом с ним. Диомидис задумался. Затем взял из вазочки на письменном столе миндальный орешек в сахаре и жестом предложил мне угоститься. Я отрицательно мотнул головой. Пристально глядя на меня, профессор закинул миндалинку в рот и с хрустом разгрыз. Что навело вас на эту мысль? У меня с ним проблем нет. Тут надо осторожнее. Ведь любые конфликты или конкуренция мешают рабочему процессу. Вам обоим следует работать вместе, а не друг против друга. Вы хотите, чтобы к ней вернулась способность ощущать. Только помните: увеличивая чувствительность, мы увеличиваем риски. Имейте в виду, — Диомидис направил на меня указательный палец, — в первое время она неоднократно пыталась покончить с собой. А седативные препараты приводят ее в стабильное состояние. Благодаря им Алисия до сих пор жива. Если мы снизим дозу, высока вероятность того, что на бедняжку снова нахлынут чувства, с которыми она не сможет справиться. Готовы ли вы так рисковать? Слова профессора произвели на меня сильное впечатление. Однако я не собирался поворачивать назад. Психиатры терпеть не могут, когда им указывают, как нужно лечить пациентов. Безусловно, я могу принудить Кристиана подчиниться, но я не сторонник подобных мер. Я аккуратно прозондирую почву, а потом сообщу вам его мнение. Что ж, договорились, — и профессор кивнул с загадочной улыбкой. Он извлек из ящика письменного стола небольшую коробочку и аккуратно сдвинул крышку. Внутри лежали сигары. Диомидис предложил мне взять одну. Я снова отказался. Я не курю. Так, балуюсь изредка. Но пытаюсь бросить. Потому что иначе он хреновый спец! Одно время в кабинетах появились таблички с забавной надписью: «Не нужно быть психом, чтобы работать здесь, но это помогает». Помните такие? Диомидис рассмеялся. Я с завистью смотрел, как он поджег кончик сигары и раскурил ее. Комната наполнилась дымом. Отчаянно тянуло закурить. Но не успел я выбраться на улицу, как у пожарного выхода меня заметила Индира. И решила, что я заблудился. Иногда кажется, что здесь вообще нет выхода. До сих пор путаюсь, куда идти, хотя работаю в Гроуве уже десять лет. Не дожидаясь ответа, прежде чем я смог что-либо возразить, Индира поволокла меня пить чай в «аквариум». Ну и погодка! Черт-те что… Пошел бы уж наконец снег, и дело с концом! Например, «начать с чистого листа». Замечали, как часто пациенты говорят про снег? Обратите внимание. Любопытный момент. Неожиданно Индира выудила из сумки большой кусок торта, аккуратно обернутый в пищевую пленку, и вручила мне: — Держите. Ореховый торт. Вчера испекла специально для вас, Тео. Я… — Знаю, это против правил, но я всегда в начале сеанса угощаю сложных пациентов кусочком торта. И работа сразу идет на лад! Немножко сладкого для улучшения настроения не повредит! Раньше я пекла торты для нашей столовой, а потом пришла Стефани и устроила скандал. Видите ли, санитарные правила запрещают приносить еду извне. Чушь какая! Будто я напильник сюда пронесла, честное слово!.. Я все равно потихоньку пеку сладкое. В знак протеста против ее тирании. Попробуйте кусочек! Я откусил немного. Торт оказался и вправду вкусным: сочный, с насыщенным ореховым вкусом, сладкий. Индира заулыбалась с довольным видом. И тут я понял, почему она мне понравилась, — ее окружала аура материнского тепла и спокойствия. Она напоминала Рут, моего давнего терапевта.
Однажды Алисия пять раз выстрелила мужу в лицо, превратив его в кровавую кашу, и с тех пор не сказала ни слова. Свою последнюю картину «Алкеста» она написала в ожидании суда. СМИ судачат, а детективы строят догадки, но никто так и не смог узнать, что произошло в тот вечер между мужем и женой. Спустя много лет психоаналитик Тео попытается помочь Алисии заговорить. Столько слышала хороших отзывов о триллере «Безмолвный пациент», что, наконец, решилась его прочесть. Чтение не отняло много времени, у книги маленький объем, а повествование раскручивается стремительно, как выстрел. Поэтому на всю книгу ушло два вечера. Это не триллер, а детектив с психологическим уклоном. Страшно не было, а любопытство разгорелось, и автор не стремился его быстро утолить, мариновал практически до самого финала. Признаюсь честно, я не раскрыла тайну. Автор сумел меня запутать, сыпля ложными следами.
«Безмолвный пациент» Алекс Михаэлидес
SlesarukYulia С августа прошлого года я состою в книжном клубе. Интересная затея, я вам скажу В последнюю пятницу месяца мы выбираем книги — одну основную, одну дополнительную. Предлагают члены клуба в определенной последовательности. И, если сразу и по-чесноку, основная книга апреля — восторга не принесла. Безмолвный пациент — это девушка тридцати двух лет Алисия Беренсон, художница. Ее муж Габриэль был убит пятью выстрелами из винтовки, а на месте преступления застали только жену, которую и обвинили в убийстве. Девушка не оправдывалась, не пыталась подтвердить или опровергнуть обвинения. Она просто навсегда замолчала. По этой причине ее поместили в психиатрическую лечебницу в Гроув, где девушку закармливали таблетками и особо не лечили. Через шесть лет в клинике появляется судебный психотерапевт Тео Фабер, сорока двух лет, с твердым убеждением разговорить и вылечить Алисию. Книга читается очень быстро, но лишь только по одной причине: возникает просто непреодолимое желание скорее добраться до финала и узнать, что же приключилось в тот роковой день в доме семьи Беренсон.
Ты искренне не понимаешь, зачем так много информации о психотерапевте, зачем он так тщательно ковыряется в жизни Алисии. Ты ждешь, что будет интересное описание самих практик, но вместо этого автор погружает тебя в жизнь героев до убийства. Разгадка она вроде бы тут, на кончике языка, настоящим убийцей может быть друг, а может муж брата, а может собственный брат? Вариантов убийц в книге предостаточно, но развязку тебе все равно не предугадать Безмолвный пациент — книга, по которой сложно писать отзыв и не спойлерить. И если читать книгу — то только ради этого. И это единственный плюс. Мы очень много узнаем о героях: как они взрослели, как влюблялись, как переживали свои падения. И у Тео, и у Алисии — действительно непростые судьбы, психологические травмы. Книга написана как-то сухо и скупо. Нет желания кому-то посочувствовать, ты не успеваешь понять, как ты относишься к героям и что бы ты сделал на их месте… Много противоречий, нет ощущения правды.
Книга читается легко, быстро, история захватывает. Что же мы будем обсуждать на встрече книжного клуба? О чем здесь поговорить? Ты не можешь сказать, вот блин, вот здесь и вот здесь можно было догадаться, ну как же ж так… С точки зрения психологии, даже я, психотерапевт и не психолог, заметила откровенные психологические ляпы в произведении. А уж наши профессиональные психологи из книжного клуба в шоке от того, что человек, который изучал психологию и работал несколько лет в этой сфере, пишет такую откровенную психологическую чушь. Изучая информацию перед написанием отзыва, я узнала, что автор — Алекс Михаэлидес — сценарист. По его работам было снято несколько фильмов, он имеет степень магистра сценарного мастерства Американского института киноискусства. И тут все встало на свои места.
Но странность в том, что с момента убийства женщина не проронила не слова. Кто же второй главный герой книги...? Это психотерапевт Тео. Про которого так и хочется сказать - " сапожник без сапог". Тео стремится помочь Алисти и разговорить её, для этого он устраивается на работу в клинику, в которую её поместили после суда. Но и тут все не так просто, ведь не зря говорят, что изучение психологии сстановится попыткой излечить себя..... С каждой прочитанной страницей все больше открывались трагические подробности жизни героев, уходя с корнями в детские годы.. По мнению автора именно оттуда "растут ноги". Судьбы героев непростые, без сомнения, им пришлось многое пережить. Особенно трогает история Алисии, единственный персонаж, которого я смогла понять, и почувствовать... А вот то, как раскрывался Тео мне совсем не понравилось, можно даже сказать, я была разачарована этим героем.
Какие мысли остались после прочтения. Во-первых, как это важно - любить своих детей, говорить им об этом и, наоборот, не произносить слов, которые могут нанести вред детской психике. Со временем маленькая червоточинка в мозге может стать причиной глобальной катастрофы личности. Во-вторых, как важна честность в отношениях между мужем и женой. Когда вам кажется, что легкая интрижка на стороне не повредит, возможно, вы уже одним шагом в пропасти. И, в-третьих, как хрупок и эфемерен мир нашего счастья: сегодня ты успешный, состоявшийся в профессии и в обществе человек, а завтра — пациент психиатрического отделения или труп с простреленной головой. Вот как-то так.
Но читалось легко и быстро. Хотелось поскорее узнать, в чем подвох, разгадать тайну Алисии. Действительно это она убила своего мужа или кто-то её подставил? Что же произошло той злосчастной ночью?.. Ближе к середине книги меня было уже не оторвать от чтения. Я не скажу, что оно настолько захватывающее, что роман в моей памяти останется надолго, но было действительно очень интересно узнать, чем всё закончится. Психологические цепочки, выстраиваемые автором, показались слабоватыми, но всё равно было интересно наблюдать за его настойчивыми поисками. Думаю, можно простить огрехи, связанные с психологией, всё-таки это художественная литература.
«Безмолвный пациент» Алекс Михаэлидес
| Книга дня: «Безмолвный пациент» Алекса Михаэлидеса — детектив с привкусом мифологии | Читай книгу Алекс Михаэлидес Безмолвный пациент онлайн полностью бесплатно на сайте. |
| О книгах «Безмолвный пациент» и «Убийства в десятиугольном доме» — 3 ответов | форум Babyblog | Алекс Михаэлидес книги онлайн бесплатно и без регистрации - |
| Алекс Михаэлидес: Безмолвный пациент | Читайте лучшие рецензии и отзывы читателей ЛитРес на книгу «Безмолвный пациент» Алекса Михаэлидеса. |
| Отзыв на книгу Безмолвный пациент от пользователя Impressko - | Название: Безмолвный пациент (The Silent Patient) Автор: Алекс Михаэлидес (Alex Michaelides) Издательство: Эксмо Серия: Главный триллер года Дата выхода: 12.03.2019 Переплёт: твёрдый (125x200) Страниц: 352 Ограничение: 16+ Цена: от 370 руб. |
| Алекс Михаэлидес: Безмолвный пациент. Отрывок из книги | В этом книжном влоге, я поведаю вам о прочитанном мной, совсем недавно, детективе с неожиданным поворотом. Всё самое интересное и без спойлера!https://youtu. |
Безмолвный пациент Читать онлайн бесплатно
5 280 рецензий и отзывов читателей Букмейт на книгу Безмолвный пациент, Алекс Михаэлидес. Алекс Михаэлидес, "Безмолвный пациент". — пост пикабушника WarKayd. Прочитал детектив-триллер "Безмолвный пациент" Алекса Михаэлидеса.
Рецензии на книгу «Безмолвный пациент» Алекс Михаэлидес
И вот так тупость: он даже не стал искать дневник. Дневник, где она постоянно все писала? Откуда у нее ручка? Недавно она глаз пациентке проткнула и вы даете ей ручку?
Или чем она писала? И как же много она написала, когда он устроил ей передозировки, прям всю историю. Все в конце очень забавно.
Особенно этот киношный прием, когда главный герой говорит так, как будто не он совершил убийство Алисии прям до самого конца. Ты убил её.
К чему это приводит? Нет, я не стану раскрывать интригу.
Узнаете, если прочитаете книгу. Добавлю только, что такой развязки вы уж точно не ожидаете». Маяковского Елена Лиханос Обратите внимание! Книгу Алекса Михаэлидиса «Безмолвный пациент» можно взять в нашей библиотеке в специальном формате LKF, для чтения которого необходим тифлофлешплеер.
Могла ли несчастная вообразить, что ее сын превратится в грязного, воняющего мочой, полубезумного оборванца, который станет коротать дни, сидя на тротуаре и бормоча ругательства? Я задумалась о своей матери. Была ли она сумасшедшей? Почему она это сделала?
Почему пристегнула меня к пассажирскому креслу своей желтой «Мини» и на полном ходу въехала в стену из красного кирпича? Я обожала мамину машину такого веселого канареечно-желтого цвета. Такой же оттенок есть у меня в коробке с красками. С тех пор я возненавидела желтый цвет. Каждый раз, когда приходится его использовать, я думаю о смерти.
Почему мама так поступила? Этого я уже никогда не узнаю. Раньше я думала, что мама хотела совершить самоубийство. А теперь расцениваю ее поступок как попытку убийства. Ведь, помимо мамы, в салоне машины находилась еще и я.
А может, она собиралась убить только меня, а не нас обеих? Впрочем, нет. Это уже слишком. С чего бы ей желать смерти собственной дочери? Еще когда я поднималась на холм, на глаза навернулись слезы.
Я плакала не по матери, и не по себе, и даже не по тому несчастному бездомному. Я оплакивала всех нас. Вокруг столько боли, а мы просто закрываем на это глаза… Правда в том, что мы все боимся. Мы в ужасе друг от друга. Я боюсь самой себя и того, что во мне от матери.
Унаследовала ли я ее безумие? Вдруг да? Неужели и я… Нет! Пора остановиться. Я не собираюсь писать об этом.
Ни за что. Мы часто ходим куда-нибудь по пятницам. Он не выставляет чувства напоказ и нарочито высмеивает все то, в чем заподозрит «розовые сопли». Габриэль предпочитает думать о себе как о циничном и лишенном сентиментальности человеке. На самом же деле он очень романтичный — в глубине души, не на словах.
Поступки гораздо красноречивее слов, верно? А поступки Габриэля заставили меня влюбиться в него по уши. У тебя три попытки. Ничего особенного в нем нет, но это наше с Габриэлем излюбленное место, там мы провели массу незабываемых вечеров. Из дома вышли около восьми часов.
Кондиционеры в ресторане не работали, поэтому мы выбрали столик у распахнутого окна и, сидя в душном, густом, влажном воздухе, потягивали охлажденное белое сухое вино. Я здорово захмелела, мы много смеялись, зачастую без повода. Мы целовались, выйдя из ресторана, и занялись любовью дома. Слава богу, Габриэль не стал возражать против вентилятора, хотя бы пока мы в постели. Я поставила его перед нами, и мы лежали под прохладным ветерком в объятиях друг друга.
Габриэль нежно провел пальцами по моим волосам и поцеловал меня. Я не ответила. К чему слова? Габриэль и так знает, что я к нему чувствую. И тут я одной неловкой идиотской фразой разрушила все волшебство, спросив, не согласится ли Габриэль побыть моделью для моей картины.
Ты уже рисовала. Я хочу нарисовать тебя еще раз. Я помедлила, а потом призналась, что хочу написать распятого Христа. Габриэль рывком сел в кровати и сдавленно засмеялся. Нарисовать меня распятым на кресте?
Что скажут люди? Они вообразят, будто так видишь меня ты! Получилось само собой, когда я писала картину. Я даже не задумывалась об этом. Это не аллегория на тебя или наш брак!
Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. В его словах не прозвучало особой поддержки, но я знаю, что Габриэль верит в меня и мой талант. Если б не муж, я так и не начала бы писать картины. Только благодаря его подталкиваниям, колким шуточкам и словам одобрения я сумела преодолеть несколько бесплодных лет после художественного училища. В то время я пробавлялась лишь тем, что расписывала стены с Жан-Феликсом.
К моменту встречи с Габриэлем я потеряла себя. Я не знала, куда двигаться. Я совершенно не скучаю по вечно пребывающим под кайфом «приятелям», с которыми проводила бесконечные вечера. Я разменяла третий десяток. Так называемые «друзья» исчезали с рассветом, словно вампиры, боящиеся солнечного света.
Когда я встретила Габриэля, вся эта шушера, которая крутилась вокруг меня, растворилась в мгновение ока. Я даже не заметила как. Я в их компании больше не нуждалась. Отныне мне не был нужен никто, кроме Габриэля. Он спас меня — совсем как Иисус.
Наверное, именно поэтому я подсознательно нарисовала Габриэля в роли Спасителя. Габриэль для меня — всё. С первого дня нашей встречи и до сих пор. Что бы он ни сделал, что бы ни произошло, я буду его любить. Как бы он меня ни расстроил, в каком бы грязном или неопрятном виде ни предстал передо мной, как бы эгоистично или бездумно ни поступил, я буду его любить.
Я принимаю Габриэля таким, какой он есть. До тех пор пока смерть не разлучит нас. Надо сделать все как следует. Тогда предлагаю перейти сразу к делу, то есть в спальню, — подшучивал Габриэль. Я расположила мужа напротив вентилятора.
Пряди волос надо лбом Габриэля слегка развевались. Не нужно никого изображать. Я вижу его другим. Не надо никаких гримас. Просто стой там и не шевелись.
Габриэль вытерпел минут двадцать. А затем пожаловался, что устал. Я сейчас прорабатываю лицо. Он послушно сел на стул и не раскрывал рта, пока я делала эскиз. С каким удовольствием я рисовала лицо Габриэля!
У него очень красивые черты: сильная челюсть, высокие скулы, аристократический нос. Сидя на стуле в мастерской с выставленным освещением, он напоминал греческую статую. Изваяние одного из легендарных героев. И все же работа не ладилась. Я не могла понять, в чем дело, — возможно, не стоило так усердствовать.
Никак не получалось верно передать ни разрез глаз, ни их оттенок. Первое, что я заметила, глядя Габриэлю в глаза, — это их блеск; словно в радужке прятался крохотный бриллиантик. Но почему-то я никак не могла поймать этот блеск сейчас. Наверное, у меня не хватает мастерства, а может, во взгляде Габриэля есть нечто особенное, что невозможно «запечатать» в картину. Как я ни билась, глаза Габриэля по-прежнему оставались пустыми, безжизненными.
Я начинала злиться. Не получается, — раздраженно пробормотала я. Габриэль подскочил, порывисто обнял меня и прижался губами к моему рту. Мы занялись любовью прямо там, на полу мастерской. И все же я ни на секунду не могла отвлечься от мертвых глаз на неоконченном портрете.
Эти глаза преследовали меня, испепеляли. Пришлось отвернуть мольберт в сторону, но я все равно ощущала на себе пристальный взгляд… 2 После встречи с Алисией я отправился к профессору с отчетом. Диомидис оказался у себя в кабинете: рассортировывал нотные листы с партитурами. Диомидис перестал рыться в нотах и непонимающе уставился на меня. Так в чем же дело?
Алисия словно глубоко под водой. Шестнадцать миллиграмм «Рисперидона». Лошадиная доза! Думаю, можно уменьшить дозировку. Кристиан возглавляет команду, которая занимается Алисией.
Вам стоит переговорить об этом с ним. Диомидис задумался. Затем взял из вазочки на письменном столе миндальный орешек в сахаре и жестом предложил мне угоститься. Я отрицательно мотнул головой. Пристально глядя на меня, профессор закинул миндалинку в рот и с хрустом разгрыз.
Что навело вас на эту мысль? У меня с ним проблем нет. Тут надо осторожнее. Ведь любые конфликты или конкуренция мешают рабочему процессу. Вам обоим следует работать вместе, а не друг против друга.
Вы хотите, чтобы к ней вернулась способность ощущать. Только помните: увеличивая чувствительность, мы увеличиваем риски. Имейте в виду, — Диомидис направил на меня указательный палец, — в первое время она неоднократно пыталась покончить с собой. А седативные препараты приводят ее в стабильное состояние. Благодаря им Алисия до сих пор жива.
Если мы снизим дозу, высока вероятность того, что на бедняжку снова нахлынут чувства, с которыми она не сможет справиться. Готовы ли вы так рисковать? Слова профессора произвели на меня сильное впечатление. Однако я не собирался поворачивать назад. Психиатры терпеть не могут, когда им указывают, как нужно лечить пациентов.
Безусловно, я могу принудить Кристиана подчиниться, но я не сторонник подобных мер. Я аккуратно прозондирую почву, а потом сообщу вам его мнение. Что ж, договорились, — и профессор кивнул с загадочной улыбкой. Он извлек из ящика письменного стола небольшую коробочку и аккуратно сдвинул крышку. Внутри лежали сигары.
Диомидис предложил мне взять одну. Я снова отказался. Я не курю. Так, балуюсь изредка. Но пытаюсь бросить.
Потому что иначе он хреновый спец! Одно время в кабинетах появились таблички с забавной надписью: «Не нужно быть психом, чтобы работать здесь, но это помогает». Помните такие? Диомидис рассмеялся. Я с завистью смотрел, как он поджег кончик сигары и раскурил ее.
Комната наполнилась дымом. Отчаянно тянуло закурить. Но не успел я выбраться на улицу, как у пожарного выхода меня заметила Индира. И решила, что я заблудился. Иногда кажется, что здесь вообще нет выхода.
До сих пор путаюсь, куда идти, хотя работаю в Гроуве уже десять лет. Не дожидаясь ответа, прежде чем я смог что-либо возразить, Индира поволокла меня пить чай в «аквариум». Ну и погодка! Черт-те что… Пошел бы уж наконец снег, и дело с концом! Например, «начать с чистого листа».
Замечали, как часто пациенты говорят про снег? Обратите внимание. Любопытный момент. Неожиданно Индира выудила из сумки большой кусок торта, аккуратно обернутый в пищевую пленку, и вручила мне: — Держите. Ореховый торт.
Вчера испекла специально для вас, Тео. Я… — Знаю, это против правил, но я всегда в начале сеанса угощаю сложных пациентов кусочком торта. И работа сразу идет на лад! Немножко сладкого для улучшения настроения не повредит! Раньше я пекла торты для нашей столовой, а потом пришла Стефани и устроила скандал.
Видите ли, санитарные правила запрещают приносить еду извне. Чушь какая! Будто я напильник сюда пронесла, честное слово!.. Я все равно потихоньку пеку сладкое. В знак протеста против ее тирании.
Попробуйте кусочек! Я откусил немного. Торт оказался и вправду вкусным: сочный, с насыщенным ореховым вкусом, сладкий. Индира заулыбалась с довольным видом. И тут я понял, почему она мне понравилась, — ее окружала аура материнского тепла и спокойствия.
Она напоминала Рут, моего давнего терапевта. Я не мог представить Индиру злой или раздраженной. Пока она возилась с чаем, я решил осмотреться. Сестринский пост традиционно считается сердцем, центральной частью любого отделения в больнице: отсюда и сюда постоянно курсирует персонал, ежедневное руководство отделением происходит именно здесь. На сестринском посту решаются важнейшие практические вопросы.
Пост прозвали «аквариумом», потому что он огорожен панелями из армированного стекла: так персоналу удобнее приглядывать за пациентами, находящимися в комнате отдыха. На практике получалось ровно наоборот: пациенты застывали у прозрачных стен и пялились на нас, и в итоге под пристальным наблюдением оказывались мы сами.
Ты не можешь сказать, вот блин, вот здесь и вот здесь можно было догадаться, ну как же ж так… С точки зрения психологии, даже я, психотерапевт и не психолог, заметила откровенные психологические ляпы в произведении. А уж наши профессиональные психологи из книжного клуба в шоке от того, что человек, который изучал психологию и работал несколько лет в этой сфере, пишет такую откровенную психологическую чушь. Изучая информацию перед написанием отзыва, я узнала, что автор — Алекс Михаэлидес — сценарист.
По его работам было снято несколько фильмов, он имеет степень магистра сценарного мастерства Американского института киноискусства. И тут все встало на свои места. Безмолвный пациент — это очень классный сценарий к крутому фильму. Права на экранизацию уже выкуплены киностудией Брэда Питта и уже идет работа над адаптацией текста романа под сценарий. Так что те, кто не читал и сомневается — советую дождаться фильма.
Очень хочется поделиться с вами своим мнением о книге Алекса Михаэлидеса под названием «Безмолвный пациент». Каждый год я ищу списки бестселлеров в разных жанрах. Мне всегда любопытно, что читает весь мир, какие произведения ценятся и почему. Я увидела, что в нескольких рейтингах лучших детективов 2019 года на верхних строчках красуется книга сценариста Алекса Михаэлидеса. Меня привлекли название и аннотация, так что я незамедлительно решила приступить к чтению.
Начинается книга довольно тривиально — записью из дневника главной героини Алисии Беренсон. Затем повествование переключается на психотерапевта Тео Фабера, который, собственно, и становится основным рассказчиком. Надо сказать, завязка сюжета, в принципе, неплоха: жестокое преступление, совершенное Алисией в отношении своего мужа, а впоследствии абсолютное безмолвие женщины и написанная ею загадочная картина. Тем не менее, нить повествования теряется из-за просто ужаснейшего языка! Книга так пестрит клише и штампами, что аж подташнивает… Приведу в пример пару-тройку цитат с метафорами, которые обычно используют ученики начальной школы при описании картины из учебника.
Декабрь в Лондоне выдался снежный, и весь сад скрылся под чистейшим белым покрывалом. Солнце висело низко над горизонтом, окрашивая воду в реке в кроваво-красные тона. Он стоял без движения, словно каменное изваяние. Она стояла в одиночестве у дальней стены — застыла без движения, будто статуя. Кроме донельзя избитых сравнений, текст также изобилует постоянными повторами: в двух предложениях подряд какие-то слова можно встретить больше трех раз!
Иногда, бывает, переводчики «помогают» авторам и заменяют, например, имена собственные местоимениями или стараются использовать синонимы. Однако в данном случае пришлось бы переписывать всё целиком. То, что простительно сценаристу, никак нельзя простить писателю. Помимо всего прочего, Михаэлидес зачем-то вставляет множество ненужных сцен, которые никаким образом не влияют ни на развитие событий, ни на характеры ключевых персонажей. Кстати, о самих персонажах.
Алекс Михаэлидес: Безмолвный пациент
«Боль человека, которого не любили» Книга, которая так ярко появилась на всех книжных сайтах, которая была заявлена как триллер 2019 года, и права на экранизацию которой были уже куплены. Читай книгу Алекс Михаэлидес Безмолвный пациент онлайн полностью бесплатно на сайте. Ознакомьтесь с плюсами и минусами книги Безмолвный пациент, посмотрите плохие и хорошие отзывы.
Краткие характеристики
- Отзыв «Безмолвный пациент» Алекс Михаэлидес
- Книги: Криминальный зарубежный детектив ООО "Издательство "Эксмо"
- Доступное чтение: «Безмолвный пациент» – книга, о которой невозможно молчать
- Книги: Криминальный зарубежный детектив ООО "Издательство "Эксмо"
- Безмолвный пациент алекс михаэлидес книга отзывы
- Отзывы, вопросы и статьи
Отзывы на книгу: Безмолвный пациент (Алекс Михаэлидес); ООО "Издательство "Эксмо", 2020
Книга Безмолвный пациент Алекс Михаэлидес в Минске с доставкой по всей Беларуси. Закажите книгу «Безмолвный пациент» от автора Михаэлидес Алекс ISBN: 978-5-04-097345-3, с доставкой и по низкой цене. Михаэлидес А. "Безмолвный пациент": отзывы покупателей на Яндекс Маркете. «Боль человека, которого не любили» Книга, которая так ярко появилась на всех книжных сайтах, которая была заявлена как триллер 2019 года, и права на экранизацию которой были уже куплены. Экранизация триллера Алекса Михаэлидеса "Безмолвный пациент" привлекает значительный интерес зрителей, однако точная дата премьеры фильма пока неизвестна. Михаэлидес А. "Безмолвный пациент": отзывы покупателей на Яндекс Маркете.
Акции сегодня
- Отзыв о книге Безмолвный пациент
- Отзывы, вопросы и статьи
- Алекс Михаэлидес "Безмолвный пациент"
- Безмолвный пациент
- "Нормальные люди", "Маленькая жизнь" и другие лучшие бестселлеры последних лет - Мнения ТАСС
- Отзывы о книге Безмолвный пациент
Все мнения и рецензии на книгу "Безмолвный пациент"
Я заметил, что к ней направляется Юрий. Он обратился к дежурившей неподалеку медсестре. Та кивнула, и Юрий пошел к Алисии, медленно, осторожно, словно приближался к дикому животному. Я попросил его позвать Алисию ко мне, просто сообщив, что ее хочет видеть новый психотерапевт. И особенно подчеркнул, что приглашение должно звучать как просьба, а не как приказ. Юрий говорил, Алисия безучастно стояла. Ни единым жестом она не дала понять, что восприняла или хотя бы услышала его слова. Юрий некоторое время постоял возле Алисии, затем развернулся и пошел обратно. Она не придет, — подумал я тогда. Перевод сюда был тратой времени». И тут, к моему изумлению, Алисия сделала шаг в сторону Юрия.
Пошатываясь и слегка подволакивая ноги, она последовала за ним через весь двор, и вскоре обе фигуры скрылись в стенах лечебницы. Итак, Алисия придет! Я постарался взять себя в руки и расслабиться. Усилием воли приглушил хор из голосов моего отца, кричавший, что я не подхожу для этой работы, что я ничтожество и жалкий обманщик. Дверь отворилась. В коридоре стояли Алисия и Юрий. Я попытался заглянуть ей в глаза, но Алисия смотрела себе под ноги. Благодарю вас, — ответил я. Она никак не среагировала. Юрий склонился к Алисии, будто собираясь подтолкнуть ее, однако вместо этого лишь тихо проговорил: — Не бойся, милая.
Заходи и садись. Пару секунд Алисия колебалась, а потом, взглянув на Юрия, медленно и неуверенно вошла в комнату. Тихо, как кот, опустилась в кресло и положила дрожащие руки на колени. Я протянул руку, чтобы закрыть дверь, однако Юрий не тронулся с места. Поверьте, все в порядке. Я взглянул на пациентку. Едва ли она вообще меня слышала. Наконец Юрий удалился. Я закрыл дверь, выложил брелок на стол и сел в кресло напротив Алисии. Она по-прежнему глядела вниз.
Я смотрел на ее пустое, застывшее лицо и сгорал от желания узнать, что же скрывается под маской дурмана от лекарств. Не рассчитывая услышать ответ, тем не менее сделал паузу. Через несколько мгновений продолжил: — Так получилось, что я о вас знаю больше, чем вы обо мне. Я много о вас наслышан. Как о художнице, разумеется. Я поклонник вашего творчества. Никакой реакции. Я помолчал в ожидании какого-либо знака со стороны Алисии — может, она прищурится, кивнет или нахмурит брови… Ничего. Я попытался представить, о чем она сейчас думает. Возможно, Алисию так накачали препаратами, что она вообще не в состоянии думать.
Вспомнилась Рут. Интересно, что бы она предприняла на моем месте? Рут говорила, что в личности каждого человека кроются два начала: хорошее и плохое. Здоровый рассудок способен выдерживать эту двойственность и жонглировать хорошим и плохим одновременно. Суть психической болезни в нарушении этого баланса — мы теряем контакт с нежелательными плохими частями своего «я». Для того чтобы вылечить Алисию, надо отыскать те фрагменты себя, которые она заперла где-то глубоко внутри, за границей своего сознания. А затем точечно связать элементы ландшафта ее психического «я». И только потом станет ясен контекст ужасающих событий той роковой ночи, когда Алисия убила мужа. Процесс реабилитации будет медленным и трудоемким. Начиная работу с новым пациентом, я обычно не тороплюсь, ничто не ограничивает меня в выборе терапевтических методик.
Как правило, все начинается с бесед — так проходит много месяцев. В идеальной ситуации пациент рассказывает о себе, о своей жизни, о детстве. А я слушаю, постепенно собирая из кусочков целое, — достаточно долго, чтобы разобраться и даже сделать кое-какие полезные заметки. Однако в случае с Алисией беседы не будет. Слушать нечего. И нужную мне информацию придется добывать по крупицам из невербальных источников, включая контрперенос [7] — чувства, которые Алисия вызовет во мне во время наших сеансов, — и любые зацепки, почерпнутые мною из других источников. Иными словами, я собирался лечить Алисию, не имея в голове четкого плана действий. Я должен преуспеть, не только для того, чтобы доказать что-то профессору Диомидису, но — и это более важно — чтобы исполнить свой врачебный долг перед Алисией и помочь ей. Я сидел в кресле и смотрел на нее, пребывающую в наркотическом дурмане, со слюной, скопившейся вокруг губ, и руками, мелко вздрагивающими, как крылья мотыльков. Внезапно мое сердце сжалось от пронзительной тоски.
Мне стало очень жаль Алисию и подобных ей. Я жалел всех нас — израненных и потерянных. Разумеется, я не стал произносить свои мысли вслух. Вместо этого сделал то, что сделала бы Рут, — мы с Алисией просто сидели в тишине. Я не испытывал ни малейшего желания разгребать заметки профессора: точка зрения Диомидиса была и так понятна. Я же хотел составить собственное мнение. И тем не менее спорить не стал. Мой маленький кабинет был обставлен лишь самым необходимым и находился в дальнем конце здания, возле пожарного выхода. Я выглянул в окно: маленький дрозд клевал клочок смерзшейся травы — уныло и без особой надежды. Я зябко поежился.
Как же холодно в кабинете! Небольшая печка под окном была сломана. Юрий обещал ее починить, однако правильнее будет обратиться с этим к Стефани, а если она не сможет наладить процесс, обсудить этот вопрос на собрании. С сочувствием вспомнил об Элиф и ее упорной борьбе за замену сломанного кия. Я просматривал папку профессора без особенных ожиданий. Почти все необходимые сведения имелись в электронной базе данных. Тем не менее Диомидис, как и большинство сотрудников старшего возраста, предпочитал делать записи от руки и, игнорируя указания Стефани работать в электронной базе, делал все по-своему. Папка постепенно пополнялась листами с загнутыми уголками — и теперь лежала передо мной. Я перелистывал потрепанную историю болезни. Записи профессора с его старомодными интерпретациями сеансов не вызывали интереса.
Я решил остановиться на ежедневных отчетах медсестер, из которых мог бы понять, как менялось поведение Алисии изо дня в день. Отчеты я изучил самым тщательным образом, выделяя факты, детали и упоминания конкретных лиц. Я хотел точно знать, во что ввязываюсь, с чем мне придется работать и какие меня могут ждать сюрпризы. К сожалению, особо ценных сведений почерпнуть из папки не удалось. Я выяснил, что по прибытии в Гроув Алисия дважды пыталась резать себе вены на запястьях и травмировала себя всем, что попадалось под руку. Первые шесть месяцев для круглосуточного дежурства к ней были приставлены две медсестры; потом надзор ослабили, оставив только одну. Алисия не пыталась контактировать с другими пациентами или с персоналом. Она вела себя очень замкнуто и отстраненно. Постепенно больные оставили Алисию в покое. Ведь если человек молчит, даже когда вы обращаетесь к нему, и никогда не заговорит первым, в итоге окружающие просто забывают о его существовании.
Алисия быстро превратилась в часть обстановки, ее перестали замечать. Из этого ряда событий выбивался единственный инцидент. Он произошел в столовой, через несколько недель после появления Алисии в лечебнице. Элиф заявила, что Алисия села на ее место. Из отчетов не очень ясно, что именно случилось, но конфликт разгорелся быстро. Алисия пришла в неистовство и, разбив тарелку, попыталась острым краем перерезать горло Элиф. Ее быстро скрутили, вкололи большую дозу седативных препаратов и перевели на изолированное содержание. Я и сам не понимал, чем меня зацепил случай в столовой, но чувствовал в нем что-то странное. Я решил расспросить Элиф, что же произошло в тот день. Вырвал из блокнота листок и взял ручку.
Старая привычка, еще со времен университета, — ведение записей на бумаге помогает мне привести разум в порядок. Мне всегда было сложно сформулировать свою точку зрения, пока я не выражал ее в письменном виде. И я начал набрасывать идеи, цели, заметки — создавать план действий. Приступая к лечению Алисии, сначала нужно было понять, что она за человек и как относилась к Габриэлю. Любила ли его? Или ненавидела? Что подтолкнуло Алисию к убийству мужа? Почему она отказывалась говорить — и об убийстве, и о чем-либо еще? Ответов я не находил, пока нет; появлялись лишь новые вопросы. Я написал посередине строки имя Алкеста и подчеркнул, смутно чувствуя, что автопортрет сыграл во всей истории важную роль.
Стоит понять почему — и многое прояснится. Здесь крылся ключ к разгадке тайны. Картина являлась посланием души Алисии, ее свидетельством в суде. Оно что-то значило, и мне еще лишь предстояло расшифровать его. Я сделал в блокноте пометку посетить галерею еще раз. Также записал: «Детство». Для того чтобы понять мотивы убийства, я должен разобрать не только события той ночи, но и то, что происходило с Алисией много лет назад. Возможно, зерна того, что случилось в те минуты, когда она стреляла в мужа, были посеяны глубоко в прошлом. Убийственная ярость, гнев, доводящий до преступления, — не сиюминутные явления. Все это появляется еще до памяти, в далеком мире детства, где насилие и жестокое отношение, которые взрослые вправе причинять маленькому ребенку годами, копятся, пока не происходит взрыв, зачастую направленный не на ту цель.
Я собирался выяснить, какой облик придало ей детство. И если Алисия не может или не желает рассказать мне об этом, я найду того, кто это сделает. Кого-то, кто знал Алисию до убийства, кто поможет понять: ее историю, какой она была раньше и что спровоцировало ее и привело к надлому. В графе «ближайшие родственники» значилась некая Лидия Роуз, приходившаяся Алисии тетей. Лидия вырастила ее, заменив мать, погибшую в автокатастрофе. Алисия также была в той машине, но сумела выжить. Безусловно, авария сильно повлияла на психику маленькой девочки. Оставалось надеяться, что Лидия сможет мне что-нибудь рассказать об этом. Вторым — и последним — контактным лицом был адвокат Алисии, Макс Беренсон. Макс приходился Габриэлю братом, а значит, мог наблюдать семейные отношения супругов на более «личном» уровне.
Неизвестно, захочет ли Беренсон откровенничать со мной, но это уже отдельный вопрос. Несанкционированные контакты психотерапевта с семьей пациентки — это, мягко говоря, весьма нетрадиционный подход. Я подозревал, что Диомидис не одобрит мою инициативу, и поэтому решил действовать самостоятельно, на свой страх и риск. Оглядываясь назад, я понимаю, что это был мой первый ошибочный шаг в работе с Алисией, послуживший началом цепи прискорбных событий. Там мне следовало бы остановиться; впрочем, даже тогда поворачивать назад было уже поздно. Я не знал, что уже обречен, — как в греческой трагедии [8]. Я позвонил Максу Беренсону в офис по указанному в папке телефону. Ответили не сразу. Я психотерапевт в лечебнице Гроув. Я хотел бы побеседовать с мистером Беренсоном.
Буквально пару слов, насчет его невестки. После незначительной паузы девушка ответила: — Я вас поняла. Дело в том, что мистера Беренсона не будет до конца недели. Один из клиентов вызвал его в Эдинбург. Можете оставить свой номер, и я передам мистеру Беренсону, чтобы он связался с вами, когда вернется. Я продиктовал девушке свой телефон и, дав отбой, набрал номер Лидии Роуз, тети Алисии. На сей раз трубку взяли мгновенно. В чем дело? Пожилая дама тяжело дышала. Я психотерапевт из… — Пошел к черту!
Я хмуро уставился на телефон. Начало не задалось. Выйдя с работы, я стал лихорадочно рыться в карманах куртки в поисках сигарет, но их там не оказалось. Я чуть не вздрогнул от неожиданности: позади почти вплотную ко мне стоял Юрий. Я и не слышал, как он подошел, и был поражен обнаружить его так близко. Наверное, выпали у вас из кармана. Я закурил одну и протянул ему пачку. По крайней мере, не сигареты… — Юрий засмеялся. Пойдемте, угощу вас пивом! Я медлил.
Инстинкт подсказывал отказаться от приглашения. Не люблю сближаться с коллегами по работе. К тому же у нас с Юрием мало общего. Впрочем, он наверняка знает Алисию лучше всех в лечебнице и сможет рассказать о ней что-нибудь любопытное. И мы отправились в ближайший паб под названием «Жертвенный агнец». Внутри оказалось темно и грязно. И само заведение, и его посетители, клюющие носом над полупустыми бокалами с пивом, явно видали лучшие времена. Юрий взял нам по пинте [9] , и мы уселись за столик в дальнем конце зала. Медбрат сделал большой глоток и вытер ладонью рот. Никто не знает ее лучше, чем я.
Даже профессор Диомидис. В голосе Юрия зазвучали тщеславные нотки. Почему-то мне это не понравилось. Действительно ли он знал Алисию настолько хорошо или просто решил похвастаться? Что это означает? Юрий внимательно посмотрел на меня, слегка наклонив голову набок. Я тоже был женат. Мы вместе переехали сюда из Латвии. Однако супруга не сумела приспособиться к местной жизни. Она и не старалась, не хотела учить язык.
В любом случае этот брак… Я не был с ней счастлив, но не желал признаваться в этом самому себе, пытался убежать от правды… — Юрий допил пиво и закончил: — А потом влюбился. Настоящая красавица. Это была любовь с первого взгляда… Я увидел ее на улице и все никак не решался подойти и заговорить. Часто шел следом, смотрел на нее исподтишка, стоял возле ее дома и вглядывался, надеясь увидеть в окне знакомый силуэт… Мне стало неловко слушать эту исповедь. Я допил пиво и взглянул на часы, думая, что Юрий поймет намек. Но он не заметил моих знаков и продолжал рассказ: — Однажды я решился заговорить с ней. И оказалось, что мое чувство не взаимно. Я пытался несколько раз, и все напрасно. В конце концов она попросила, чтобы я прекратил преследовать ее. Я начинал понимать несчастную женщину и уже собирался вежливо попрощаться и уйти, однако Юрий не умолкал.
За весь первый раздел читатель ничего не узнает о так называемой главной героини. Зато очень много информации - о самом Тео. Поэтому его слова звучат как насмешка. Мне это чем-то напомнило вторую часть мультика "Похождения императора". Хотя речь была совсем не об императоре, он постоянно светился в кадре, как бы намекая что лучше него нет персонажа. Эти нарциссические замашки и в "Безмолвном пациенте" мне не понравились. А еще я скептически отношусь к грекам. В прошлом году читала "Средний пол" Джефрри Евгенидиса, и это оставило у меня неприятные ассоциации.
Как будто греки, это какая-то очень специфическая закрытая община, которые после переезда в США не очень-то хотят контактировать с остальными национальностями.
Топ-3 самых продаваемых книг 2019 года на Amazon. Жизнь Алисии Беренсон кажется идеальной. Известная художница вышла замуж за востребованного модного фотографа. Она живет в одном из самых привлекательных и дорогих районов Лондона в роскошном доме с большими окнами, выходящими в парк. Однажды поздним вечером, когда ее муж Габриэль возвращается домой с очередной съемки, Алисия пять раз стреляет ему в лицо. И с тех пор не произносит ни слова. Отказ Алисии говорить или давать какие-либо объяснения будоражит общественное воображение.
Такая любовь сравнима с одержимостью, от которой человек готов даже пожертвовать собой ради любимого. Однако однажды ночью Алисия 5 раз стреляет в лицо своему мужу, а затем замолкает на долгие 6 лет. Ни на суде, ни в психиатрической клинике, в которой она оказалась, не удалось вытянуть из неё ни слова. Единственное послание, которое Алисия оставила после убийства, — её картина «Алкеста». Картина, посвященная девушке, которая пожертвовала собственной жизнью ради возлюбленного. Эта картина добавила ещё больше вопросов, на которые так и не нашлось ответа.
Алекс Михаэлидес «Безмолвный пациент»
Книга понравилась. Ознакомьтесь с плюсами и минусами книги Безмолвный пациент, посмотрите плохие и хорошие отзывы. Экранизация триллера Алекса Михаэлидеса "Безмолвный пациент" привлекает значительный интерес зрителей, однако точная дата премьеры фильма пока неизвестна. Удобная онлайн читалка для книги Безмолвный пациент автора Алекс Михаэлидес. Рецензия к книге Безмолвный пациент.