"Дзен" обновил главную страницу и представил контент на ней в виде динамичной витрины. * * * Приведённый ознакомительный фрагмент книги 13 Дзен историй. Смотрите 19 фото онлайн по теме тамара мещерякова дзен.
25 лет низких цен
Очень уж злился на дочь, которая так поступила, бросив ребёнка на деда и не прислав никакой весточки, не интересуясь ни ним ни дочкой.. А внучка росла образцово — показательной девочкой, училась хорошо, с плохими компаниями дружбу не водила. Всё стараниями дедушки. Вот уже на втором курсе учится. Яна возвращалась домой в начале октября из университета, и вдруг возле подъезда встретилась с большой черной собакой, которая как бы поджидала Яну. Увидев Яну, собака завиляла хвостом, показывая своё дружелюбие и радость. Яна погладила собаку по голове и впустила в подъезд. Собака вошла в лифт, без страха, а когда дедушка открыл дверь, завиляла и ему хвостом.
Ты что поступаешь, как непутёвая? Куда нам такая большая собака? Собака преданно уставилась деду в глаза и заскулила. Ну ладно бы маленькая.
Ты что поступаешь, как непутёвая? Куда нам такая большая собака? Собака преданно уставилась деду в глаза и заскулила. Ну ладно бы маленькая. Ты сначала думай, а потом делай.
Дед сказал, как отпечатал, а Яна не смогла ему перечить. Просто взяла коврик и постелила собаке сбоку у крыльца подъезда. Потом вынесла каши с котлетой и вздохнула — ну не получилось, будем дружить на расстоянии. Она немного дулась на деда весь вечер, но тот делал вид, что не замечает. Утром Яна вышла из подъезда, где её уже поджидала черная собака. Собака побежала вслед за Яной и девушка засмеялась — Ну, будешь моим телохранителем. У Яны не было первой пары, но она рассчитывала посидеть в библиотеке, нужно было посмотреть кое — какие материалы, которых не могла найти в интернете.
Пахло травами. Девчонки продавцы вежливо обслуживали покупателей, тут всегда было людно. В последние годы многие люди охотно брали натуральные препараты природного происхождения, предпочитая лечиться именно ими вместо традиционных антибиотиков.
Репутация у компании … ЕЩЁ Читать книгу полностью без регистрации: короткие и самые интересные рассказы из жизни на любые темы на Яндекс Дзен.
На его поверхности химическим карандашом была написана дата наложения гипса. Снять его обещали через три месяца, но сил больше не было терпеть его. Алексей, который попал в госпиталь в мае, уже после победы, был веселым, заводным парнем и, как оказалось, земляком. Потом ты пойдешь к медсестричке и скажешь, что тебе уже пора. Они добыли химический карандаш, написали срок, на две недели более ранний, чем был, и Иван пошел в процедурный кабинет. Дежурный врач, молодой лейтенант, не заглянув в личную карточку, позвал медсестру, и они сняли гипс.
Однако результат был не тот, которого ждал солдат. Страшная боль пронзила все его тело, как только рука, освобожденная от гипса, опустилась вниз. В глазах потемнело, и Иван потерял сознание. Очнулся он, когда ему накладывали новый гипс. Обезболивающий укол еще действовал. Он увидел хирурга, который его оперировал. Скажи спасибо, что война кончилась, а то точно пошел бы под трибунал за членовредительство.
Ты понимаешь, что теперь гипс будет дольше, чем оставалось тебе носить его. Ты потревожил почти заживший сустав, теперь моли бога, чтобы не было осложнений. Ивану было больно, стыдно и досадно за свою глупость. Но остаться безруким инвалидом не хотелось. Он часто представлял себе день, когда он придет домой. Как войдет в маленькую хатку, как вскрикнет мать, подбегут сестры... Сколько будет радости, радостных слез.
Иван знал, что отец уже дома, что старший брат Митя тоже вернулся домой, инвалидом, он потерял ногу ниже колена под Киевом в сорок третьем году. Вернулся Иван домой в сентябре. Подошел к своему двору на краю села вечером, с последней электричкой приехал из Ростова. Сердце стучало у самого горла — дома солдат не был почти три года, с января сорок третьего. В маленьком окошке светилась керосиновая лампа. Иван подошел к двери, постучал. В горле пересохло, хотел бодро сказать, что это прибыл солдат, но только смог выговорить: - Это я, мама.
Мать открыла дверь, бросилась к сыну. Отец, Клава, Тая! Ваня вернулся! Его окружили, зацеловали, втащили в дом. Кружилась голова, в глазах щипало, наконец отец сказал: - Ну, хватит, бабы! Садись, Ванек, рассказывай. Что с рукой — работает или так, для красоты оставили?
Правда, еще болит, когда пытаюсь поднять, но уже ничего. Надо перекрыть крышу до зимы, подправить сарай. Митя не помощник: на одной ноге далеко не уйдешь, да и занят он - партийный работник! А потом, в пятьдесят втором году, Митю убьют бандеровцы в Львовской области, куда его пошлют «на восстановление и укрепление советской власти и народного хозяйства». И опять жар, нечем дышать, и темнота. Доктор услышала, как запищал аппарат. Она подошла.
На мониторе шла прямая полоса. Сердце остановилось. Мария День был жаркий душный. Тучи клубились с самого утра, то закрывая небо, то снова выпуская солнце на свободу. К вечеру стали слышны сначала глухие, потом все более резкие удары грома. Все притихло, даже птицы замолчали. Дождь пошел сразу сплошной стеной.
Без подготовки, хотя все предыдущее — и жара, и духота, и замершее движение в природе — все предупреждало о ливне. И он полил. Запузырились лужи, часто по очереди вздрагивали листья, по металлопрофилю крыши забарабанили невидимые палочки летнего барабанщика. Вскоре в бочку, подставленную под сток, потекла вода, сначала мутная, с сухими листьями, травинками, потом чистая. Мария сидела у окна, сложив руки на коленях, сгорбившись. Жизнь прошла, словно пасмурный день: вроде бы и хотелось, чтобы быстрее кончился, а когда прошел, стало жаль, что так скоро настала ночь. С утра подскочило давление, наверное, перед дождем, подумала она.
Выпила таблетку, хотя на покойного мужа часто ворчала за то, что тот всегда пил лекарства и побуждал к этому ее. Конечно, от нее не уйдешь, но и приближать ее время не стоит, - отвечал, как правило, он. Перебирая прошедшее, она думала о том, о чем, конечно, вслух не могла произнести никогда: она хотела, чтобы он ушел первым, чтобы почувствовать себя свободной от его доброты, от его заботы, которая была ей не только не нужна, но и раздражала ее. Своим великодушием он заставлял ее чувствовать, насколько она ущербнее него. Она не могла быть великодушной, не умела быть благодарной. Она не любила мужа, вышла замуж потому, что было уже почти 25 лет, а женихов после войны не было. И хотя он оказался человеком, стремящимся сделать все, чтобы семья не нуждалась ни в чем, чтобы им гордились дети, достойной оценки от нее он не получил.
Она родила пятерых детей, но первый сын умер младенцем, второй умер в 65 лет, остались три дочери, к которым она испытывала разные чувства — с одной стороны, это ее дети, с другой — они рождали в ней зависть, что жили, как ей казалось, лучше нее, что они живы, а любимый сын умер. Она часто начинала упрекать их в невнимании, в корысти, дескать, приезжают только затем, чтобы что-то получить от отца и от нее. Он умер первым, совершенно неожиданно, если можно так сказать о смерти человека в девяносто три года, от обширного инсульта. Но до последнего дня он ни в чем не упрекал ее, хотя бывало в его словах столько горечи, когда он говорил о ее отношении к нему. Он все понимал, знал, что его только терпят из-за хорошей пенсии. Теперь его не было, можно было распоряжаться всем по-своему, но распоряжаться не получалось. Она перешла на его пенсию и стала получать в два раза больше по сравнению со своей пенсией, хотя признавать это не хотела, всем говорила, что это ее собственная, так как ее «уравняли с ветеранами войны».
Ее раздражало, приводило в неистовство, когда старшие дочери говорили об этом. Ей хотелось, чтобы о нем не напоминало ничего или чтобы никто не напоминал о нем. Ее возмущало и то, что когда муж решил написать завещание, то в нем записал только старшую дочь. Это не значило, что все имущество предназначалось ей. Просто он решил, что гораздо проще получать одному, а потом разделить на всех. Такое условие и было поставлено перед дочерью. Но Марии хотелось, чтобы все было завещано сыну или ей, что, в общем, означало бы одно и то же, хотя она прекрасно понимала, что в таком случае он не даст никому ничего.
Марии вспомнился ее юбилей, когда она стала невольным свидетелем разговора детей. Стол убрали, посуду вымыли, скатерть и салфетки замочили, чтобы завтра постирать. Пол подмели, подтёрли. Обсудили, что всё прошло хорошо, «на должном уровне»: пришла заместитель начальника сельской администрации, делегация из соцобеспечения. Рассмотрели подарки, обсудили их стоимость. Муж, слепой уже 15 лет, перенесший два инфаркта, устал и лег отдыхать. Сама юбилярша, тоже уставшая, но довольная тем, что все дети собрались и что в этот раз обошлось без выяснения отношений, всё было — во всяком случае, внешне — вполне пристойно - лежала на диване и смотрела на своих детей, сидящих за круглым столом, негромко беседующих о чём-то.
Прислушавшись, она заметила, что разговор постепенно перешёл на внуков: у средней дочки летом наконец родился внук — ещё один, седьмой правнук Марии. У Марии четверо детей: три дочери и один сын — старший, любимый, которому она прощала всё, чего не прощала никому из дочерей. Это выглядело несколько странно: она помнила все оплошности, допущенные дочерями, и постоянно напоминала им об этом, но при этом совершенно забывала то, что сын с детства обижал сестёр, кляузничал на них; став взрослым, не стеснялся оскорблять родителей и даже поднимал на них руку. Женат он был дважды, и ни одна невестка, по мнению матери, не была парой её сыну. Она любила повторять, что все соседи и знакомые говорили, что сын красавец, а жена ему совсем не пара. В конце концов обе жены от него ушли, вернее, вторая выгнала его на старости лет, на шестидесятом году. Дети — а их у него было трое — с ним не знались, впрочем, он ни одного из них не вырастил, даже с сыновьями не было связи, никакой мужской солидарности.
Теперь он жил с родителями, вёл себя как капризный ребёнок, требовал денег, демонстративно плакал, если ему отказывали, грозил уехать «куда глаза глядят», жаловался на то, что он никому не нужен. То ли сон, то ли воспоминания — она едет на телеге, в душистом сене, по деревенской улице. Отец управляет конём — вороным красавцем Мишкой. На всю деревню славился конь — на свадьбы приходили к отцу и просили: «Григорий Михайлович, уважь, сделай одолжение, дай коня — молодых везти в церковь на венчание». Конь слушался только хозяина, поэтому в назначенный день отец степенно, не спеша шёл в конюшню, выводил всегда ухоженного коня, любовно похлопывал по холке, приговаривая: - Ну что, Мишка, прокатим народ? Конь, словно понимая слова хозяина, кивал головой. Вскоре под украшенной бумажными цветами дугой, с вплетёнными в гриву цветными лентами, Мишка, подняв голову, твёрдо ступая, высоко поднимая голени, гордо вёз по улице молодожёнов, дружек и близких гостей.
А Манька, стоя в толпе детей, гордо говорит всем: - Это наш Мишка! И все ребятишки с завистью смотрели на неё. Манька смутно помнила, как бабушка рассказывала ей, что вроде бы отец был офицером, а после революции вернулся в деревню с этим конем. Конь долго не мог привыкнуть к хомуту и упряжи рабочего, крестьянского коня, а под седлом ему не было равных. Отец пропал в начале тридцатых — ушел в город на заработки и не вернулся. Говорили разное: умер от воспаления легких, арестовали за прошлую службу… Одним словом, дома он больше не появился. Мать получила какую-то бумагу о его смерти, и в семье об этом не говорили.
У крыльца — роскошная рябина с уже созревающими ягодами. На крыльцо вышла мать, в длинной юбке, кофточке, сшитой по фигуре, с баской, с рюшами на груди. Стройная, статная, несмотря на то, что уже родила пятерых детей. Отец начинает распрягать Мишку, Манька нехотя выползает из душистого тёплого сена. Родители не проявляют внешне своих чувств, но в глазах, в голосе, в словах — бесконечная нежность и уважение друг к другу. Мария помнит, что никогда не было между родителями ссор, никогда отец не повышал голос на жену, а она если и ворчала когда, то это скорее было для порядка, нежели от души. Время было послевоенное, женихи с войны вернулись далеко не все, а невесты подросли уже те, кому в сорок первом было по 12-13 лет.
Вот и выходило, что им, восемнадцатилетним в сорок первом, в сорок пятом было уже 22-23 — по деревенским меркам уже «перестарки». И когда в сорок шестом стали восстанавливать уничтоженные во время войны метрики, подруги решили записаться на год, а то и на два моложе. Мария не рискнула убавить два года, как другие, и «помолодела» только на один год. Поэтому, когда в деревне в сорок седьмом появился молодой зоотехник, бывший фронтовик, орденоносец, и обратил внимание на неё, подружки завидовали: ну и что ж, что не красавец, и ростом невелик, и правая рука не поднимается из-за ранения, а всё ж мужичок молодой и холостой. Однажды в клубе он подошел к ней, приглашая на краковяк. На нем была синяя шелковая рубашка с белыми пуговицами и галифе. Другие ребята были одеты уже в пиджаки, брюки, заправленные в сапоги.
Она, втайне радуясь, что из всех девчат выбрали её, пошла танцевать с нарочито равнодушным лицом. Танцор из зоотехника был, прямо сказать, никудышный — Мария, слывшая одной из лучших плясуний в деревне, поняла это с первых движений. Однако оттанцевала она с ним как положено и после танца снова встала в круг девчат, завидовавших ей, с делано безразличным выражением лица. Иван, так звали зоотехника, стоял в кругу парней, дымивших изо всех сил папиросами, поглядывая на свою недавнюю партнёршу по танцу. Он не курил, что было тут же замечено Марииными товарками: не курит, стало быть, или совсем положительный, или больной. Наконец он берёт ложку, все дружно за ним начинают есть щи, откусывая от выданного каждому ломтя хлеба. Как вкусно пахнет хлеб!
Так часто вспоминался этот запах потом: в голодный тридцать третий, когда мать, уже овдовевшая, продав за бесценок дом, увезла свою семью на Кубань. В хлебный край. И ещё в военные годы, уже на Кубани, когда каждый кусок был на счету, а есть хотелось всегда… За окном кричат гуси, блеют овцы, в доме тихо и уютно; брат Андрей сидит у окна, читает книжку, сестры Александра и Пелагея крючками вяжут кружева — их потом мать пришьёт к льняным простыням, чтобы из-под покрывала выглядывали, к рубашкам, воротничками на нарядные платья. На окнах белые занавесочки-форточки, сшитые из девчачьих изношенных рубах, выбеленных, вышитых по краю. На полу - тканые дорожки, в углу — кросна, печь выбелена, никогда не видна на ней сажа — мать на всю деревню славилась чистюлей… В доме Марии тоже всегда было чисто, независимо от достатка. Помнится, пришла она на квартиру к Ивановне, одинокой пожилой женщине, и она предложила ей вначале выбелить комнату, где ей предстояло жить, и с пристрастием наблюдала за тем, как Мария справлялась с этим. Клавдия Ивановна осталась довольна, и Мария с мужем и двухгодовалым сынишкой стали жить у неё.
Мужчин не было в селе, разве что хромой дед Илья, который был и объездчиком, и заведующим током в страду, и сборщиком продналога в деревне, да малолетки, которым ещё не пришла пора идти в армию. После танцев Иван предложил проводить Марию домой. Она согласилась. Так они стали вместе приходить на танцы и уходить с них. Однажды он пригласил ее посмотреть его холостяцкое жилище — комнату в общежитии при МТФ… Именно там она впервые увидела его страшный шрам на правом плече — лиловые рубцы, расходящиеся в разные стороны от выступавшей на месте бывшего плеча кости. Тогда ей подумалось, что ведь было ему тогда всего двадцать лет, совсем мальчишка, а какую боль он перенес! В конце февраля сорок восьмого председатель колхоза, придя в правление, громко сказал: - Ну что, Маруся, завтра приду сватом к тебе, готовься!
Мария зарделась, она знала, что Иван засылает к ней сватов, правда, разобраться в своих чувствах не могла: с одной стороны, был у неё кавалер другой, в городе, куда она ездила к подруге и познакомилась там с ним, но он перестал писать ей, писем не было уже давно. И хоть не очень нравился ей молодой зоотехник, который был моложе нее на год по метрикам , но ведь годы шли, женихов не было, а «отношения» с Иваном уже были. Да и мать, которой она сказала, что не любит Ивана, сказала: - Меня выдали за вашего отца против моей воли — я и знать-то его не знала, когда меня просватали. А вот прожили мы с ним душа в душу столько годов, детей нажили и худого слова друг другу не сказали. А помер — мне опосля него другого не надо было никого. Так и вышла Мария замуж — скорее потому, что надо было выходить, а оттого и не было у неё к мужу ни любви, ни нежности, а потом даже уважения. И вскоре это стало проявляться в её отношении к нему, хотя он любил её, старался угодить, чем мог.
Но ничего не смогло смягчить её отношения, а к старости вылилось в привычку сетовать на то, что жизнь сложилась не так, как хотела, что могло быть всё по-другому: вот ведь девчата-подружки уехали в город, устроились там, а она всю жизнь в деревне работала не покладая рук. Да и у мужа всё время выискивала недостатки: и пил, дескать, он, и переезжал из села в село, не давая ей работать, и, когда был председателем сельсовета, не мог устроить её на приличную работу, и каждое лето бросал её с детьми и хозяйством, уезжая на сессии он заочно учился в пединституте. Здесь она, конечно, слегка лукавила. Когда после окончания пединститута его назначили сначала завучем, а затем директором школы, он устроил её заведующей сельской библиотекой — работавший много лет пожилой библиотекарь ушёл на пенсию — место по деревенским меркам престижное. Но и это время Мария вспоминала как очень трудное, хотя работала с обеда, не выходила в зной и дождь в поле, как в основном все деревенские женщины; идя на работу, одевалась в платья, которые остальные надевали лишь в праздник. Зарплату получала небольшую, но постоянную, была на окладе - не то, что другие — как наработаешь а зимой и вовсе зарплаты не было — не сезон для сельского хозяйства. Она ездила на семинары, конференции в район, оставляя детей и мужа на хозяйстве, выезжала на повышение квалификации в краевой центр на несколько недель, зная, что всё в доме будет в порядке.
Через несколько лет она ушла с этой работы, скорее, потому, что здесь не было причины жаловаться на судьбу, ведь многие завидовали ей и прямо говорили об этом в разговорах с нею: - Конечно, Маруся, мы тебе не ровня — ты всегда в чистеньком да в сухом, не то что мы — куда пошлют, а в поле или в свинарнике чистой не будешь. Ты же жена директора школы, видишь, как он расстарался — нашел для тебя место. Ответить было нечего, и Мария чувствовала себя даже в чём-то ущемлённой — ей и пожаловаться было не на что. Она родила пятерых детей, что по тогдашним меркам было в порядке вещей — в редкой деревенской семье было меньше 3-5 детишек. Первенец её умер в младенчестве, о причинах его смерти она не любила говорить. Затем двое её детей - сын и дочь — были желанными, а две дочери, рождённые после них, появились, по её словам, случайно — не смогла вовремя съездить в район — не было транспорта, да и дороги были размыты. Дети росли смышлёными, в школе их хвалили, дома они помогали, особенно две средние дочери, на которых было домашнее хозяйство и самая младшая.
Правда, их труды не шли в расчёт, замечались лишь заслуги старшего сына, который умел рассказать о них так, что выходило - трудился он не покладая рук. Выросли дети, после восьмилетки старшие ушли в техникумы, но после техникума лишь старшая дочь продолжила учёбу в институте — сын ушёл в армию. Потом женился, работать стал на заводе, но это показалось ему трудным, и он устроился в милицию. Служба поначалу складывалась удачно, он снискал покровительство начальника это он умел , продвигался в звании, но, почувствовав власть, стал всё чаще «зарываться», обижал жену, менял любовниц, потом стал пить и в конце концов был изгнан из «рядов доблестной советской милиции», как говорится, без выходного пособия. Мария не видела его пороков, как, впрочем, многие матери не видят недостатков любимых детей, винила во всю невестку, которая в конце концов ушла от него, забрав двоих детей, к матери. Так и пошло дальше по жизни — он пил, гулял в своё удовольствие, но критиковать его никто не имел права — виноваты были все, кроме него, это для матери было непреложно! Он не нажил ничего: первый домик, который для семьи купили родители вскоре после его свадьбы, он легко оставил жене; ко второй прибился в «примаки», и она внушила ему, что здесь ему не принадлежит ничего.
Так и ушёл он от неё через 30 лет ни с чем — вернулся к родителям, как говорят, в чём стоял. Со временем всё устоялось именно так: сын и младшая дочь, которая выросла в любви и холе родителей, особенно отца, желавшего видеть её окончившей университет, работавшей переводчиком в престижном месте, были любимыми, не подверженными критике. Мне, например, всё равно, что будет с моей могилой — я этого, слава Богу, не увижу, - зло проговорил сын. Но ведь живым должно быть не всё равно, - проговорила средняя дочь. А помню, бабушка говорила, что продавать землю - грех большой. Она кормит только того, кто её любит,- проговорила старшая. Сказки всё это!
Помнишь, какие поля были вокруг нашей деревни раньше, когда мы ещё в школу ходили? На обочинах даже травы не было! А теперь, куда ни посмотришь, один бурьян везде. И всё жалуются на плохие урожаи. А огороды! Сейчас только у стариков и чистые — земля для них не только средство существования. Посмотри на наших стариков — огород их, в общем-то, уже не кормит, хватает пенсии, но ведь в каком он порядке!
А глянь у соседей — молодые, сильные, здоровые, а амброзия заглушила всё. Не думают даже о том, что их дети дышат этой заразой! Вот если мне этот дом отпишут, я его, конечно, подремонтирую и продам. Деньги всегда нужны будут! Вот у меня трое детей — что я с них имею? Они хоть по рублю мне прислали когда-нибудь? А что родители от тебя имеют?
Наоборот, тебе деньги дают на всё: на ремонт машины, на санаторий, на костюм… Да и просто так… за то, что приехал к ним… - Ну и что? Они много получают, зачем им деньги? Значит, если у неё не станет денег, он не приедет, а когда она уйдёт насовсем, сын, любимый сын, на могилку к ней не придёт, ведь дом завещан всем поровну… Но ведь завещание можно и переделать… Значит, обидеть дочерей… Но у них есть квартиры, а у него нет… Конечно, он сам ничего не добился, а ведь мог… Как быть? Марии трудно было уже притворяться спящей. Она пошевелилась, и разговор прекратился. Дед, вставай, - обратилась она к задремавшему мужу, - а то совсем разоспался! Дочери быстро стали накрывать стол к чаю, сын вышел во двор курить.
Как теперь быть? А сердце все-таки сжималось от жалости к нему, такому непутевому, такому любимому… Правда, есть у него женщина, моложе его на двенадцать лет, вдова. И дом у неё хороший — Мария видела: не дом, а хоромы. И сад хороший, огород есть. Но ведь опять это все не его, не им нажитое… И опять она его жалела, считала, что эта женщина «держит» его только как работника: огород вскопать, посадить, на работу ее отвезти, хотя и огородом-то нельзя было назвать небольшой участок в четыре сотки, да и на работу она могла ездить автобусом от предприятия, собиравшим работников утром и развозившим их в конце рабочего дня. Но ничего не могла сделать Мария со своим сердцем — самым несчастным казался ей сын, который был достоин, по ее мнению, лучшей доли. Пусть он ощутит себя не бедным примаком, а принесет в дом деньги и немалые — за этот дом можно будет тысяч семьсот взять… А зачем ему такие деньги?
Детей у его новой жены нет, своим детям, а их у него трое, он ничего никогда не даст… Ну, положит на книжку. А зачем? И все-таки так хочется обласкать его, показать, что он самый любимый! Как быть? Не сбылось ничего из того, чего хотелось Марии. И она переключилась на внуков от сына. Ей хотелось хоть как-то почувствовать, что она с ним, что делает для него все, что может.
Она перешла на пенсию мужа, но говорить об этом не хотела, даже впадала в ярость, когда речь заходила об этом: ничто не должно напоминать о нем! А внуки, которые так много стали значить в ее жизни, не стремились к ней, наоборот, всячески избегали, не отвечали на звонки, а если появлялись, то только при условии, что бабка пообещает дать денег. Впрочем, стоит ли их осуждать? Они выросли без отца и без бабушки с его стороны. Более того, когда в детстве они приезжали к ней, она обязательно говорила об их матери что-нибудь плохое. Да и когда выросли, тоже не упускала случая сказать что-то в защиту сына и против бывших невесток. И вот теперь она практически осталась одна.
Диетолог Мещерякова перечислила вредные в сочетании с шашлыком продукты
Tags:истории Дзен читать, Каналы писателей Дзен, Читать рассказы на Дзене. Татьяна Мещерякова Яндекс дзен. Татьяна Мещерякова.
Диетолог Мещерякова перечислила вредные в сочетании с шашлыком продукты
Врач-диетолог Мещерякова поделилась с россиянами советами о том, каким должен быть правильный шашлык. Медик отметила, что для организма является крайне опасным употребление как непрожаренного мяса, так и мяса с подгоревшей корочкой. С таким шашлыком в организм могут проникнуть гельминты и канцерогены, предупредила диетолог. Благодаря такой обработке он получается более нежным, сочным, без зажаристой корочки, что намного полезнее», - посоветовала врач в комментарии « Ленте.
Два века не проживешь 102. Два века не проживешь 101.
Два века не проживешь 100. Два века не проживешь 99. Два века не проживешь 98.
Просто взяла коврик и постелила собаке сбоку у крыльца подъезда. Потом вынесла каши с котлетой и вздохнула — ну не получилось, будем дружить на расстоянии. Она немного дулась на деда весь вечер, но тот делал вид, что не замечает. Утром Яна вышла из подъезда, где её уже поджидала черная собака. Собака побежала вслед за Яной и девушка засмеялась — Ну, будешь моим телохранителем.
У Яны не было первой пары, но она рассчитывала посидеть в библиотеке, нужно было посмотреть кое — какие материалы, которых не могла найти в интернете. Углубившись в смартфон, она подошла к переходу, ожидая, когда он переключится. Сзади сидела собака. Когда загорелся зелёный свет и Яна ступила на переход, сзади её что — то сильно рвануло за куртку, так что она упала на попу. И в тот же миг по тому месту, где должна идти Яна, пролетела на огромной скорости машина, даже не притормозив. Девушка поняла, что собака только что спасла ей жизнь. Когда она встала и отряхнулась, собака взяла её легонько за рукав и потянула к себе, типа зовя за собой.
Наплевать ей, что вовсе не просим Мы ее начинать виражи. Начинает она с позолоты, А закончит густым серебром И, окутав туманами плотно, Нам поведает сагу о том, Как листком отгоревшим по речке Уплывает мечта все быстрей, Все слабее надежда на встречу, Дни короче, а ночи темней... И хоть давно меня зовут по отчеству, С тобой я в детство снова возвращусь, И о своем смолчу я одиночестве, Чтоб и тебя не охватила грусть... Второпях обидели кого-то, Кто-то, торопясь, обидел нас. Не заметив, потеряли что-то, Огонёк ещё один погас.
Тамара Мещерякова яндекс дзен читать рассказы
Самые низкие цены на Заказать размер больше. Женские кроссовки на платформе на танкетке. Сетчатые кроссовки с цветочной вышивкой для женщин. Повседневная удобная женская обувь без шнуровки на каблуке. Бесплатная доставка по всему миру. Большой выбор. Более 1716. История просмотра. О том, какие продукты противопоказано с ним сочетать, рассказала диетолог Татьяна Мещерякова. Автор: Тамара Мещерякова. Дзен Telegram.
ВЕЧЕРНИЙ РАССКАЗ "ДЕРЕВЕНСКАЯ СНОХА"
О противопоказаниях и побочных действиях спрашивайте у специалиста и ни при каких обстоятельствах не занимайтесь самолечением. При первых признаках заболевания обратитесь к врачу. Читать MedikForum.
И все ещё не двигался. Когда становилось скучно, по всем законам осознанности я, не двигаясь, пялился на дерево из окна и изучал его. И да, я понимаю, что столько лежать и не двигаться - это ненормально. Но к некоторому результату это привело.
Мои мышцы лба начали расслабляться. Они расслабились до такой степени, что у меня начала проходить головная боль. И я понял, что у меня все время болела голова, а не только после телефона, просто я это игнорировал или скорее привык к боли. Я продолжал глубоко дышать. Потом щелкнули 7 шейный позвонок и какой-то из средних грудных. Казалось, будто они на свое место встали. И тут моя головная боль прошла.
Оно тоже было постоянно все это время, просто не чувствовалось. Отпустило чувство, будто что-то за голову все время тянуло вниз, к земле. Еще казалось, что глаза чуть выше стали, будто сверху их больше ничего не поджимает. И я начал по-настоящему понимать, что я хочу, а что нет, что я люблю, а что нет. Чувство спокойствия, уверенности, решительности. Как будто до этого все это время был вовсе не я. При том я не мог остановиться глубоко дышать на 20 счетов вдох, 20 выдох , это было не с усилием, а мое естественное дыхание.
Казалось, что организм просто наконец-то стал на путь самовосстановления и перестал терпеть пребывания в постоянном стрессе. Пошел в туалет. Я мог это сделать только следующим образом: я делал глубокий вдох на 20 счетов, поднимал одну ногу и делал выдох на 20 счетов. Вдох на 20, ставил ногу, выдох. То есть одно движение на вдох. И так до туалета и обратно, потом 30 минут отдыхал, все так же, не переставая глубоко дышать.
Мещерякова Тамара Ивановна. Тамара 72 года. Харьковская Тамара Ивановна.
Мещерякова Тамара Николаевна. Тамара Мещерякова Гринштейн. Мещерякова Тамара Петровна Магадан. Яндекс дзен редактор. Канал дзен редактор. Статьи для дзен. Пишем статью в Яндекс-дзен. Дзен публикации. Дзен рассказы.
Интересные публикации на дзен. Дзен на основе ваших интересов. Мещерякова Тамара Федоровна. Тамара Львовна Кожемятько. Татьяна Кожемятько. Тамара Кожемятько плачет. Тамара Кожемятько актриса. Тамара Мещерякова. Мещерякова Тамара Ивановна Североморск.
Женщина геолог. Геолог в маршруте. Геологи в поле. Женщины геологи в поле. Яндекс дзен иллюстрации. Дзен иллюстрация. Статьи для Дзена картинки.
А это орден Красной звезды — его дедушка получил за то, что освободил от блокады Ленинград. Мальчики несмело подошли к деду. Их смущали его глаза. Дед был совсем слепым, сидел на диване, и глаза его не были обращены ни на кого. Мне ведь всего двадцать лет было, когда война закончилась. Мальчишки посмотрели на него. Неужели он был моложе их матери? И уже был солдатом, героем? Старик помолчал. О чем рассказывать? Как ехал на фронт вместе с такими же, как он, почти мальчишками? Или о первом бое, когда их осталась почти половина? Были мы уже в Восточной Пруссии. Вошли мы в деревушку небольшую. Чистенькая такая, домики беленькие, под черепичными крышами. Заборчики невысокие, в палисадничках чисто, хоть и осень уже была близко, лист начал падать. Нигде ни души, тихо так, даже жутко. Заходим в один дворик. А на траве яблоки лежат, красные, красивые. А теперь... Мы знали, что всю его семью немцы сожгли в доме. Мать, деда, сестренку младшую. Отец на фронте погиб. А сам Коля был в это время в соседней деревне — ходил к тетке картошки взять. У них всю немцы забрали. Вернулся, а деревни нет. Немцы, уходя, сожгли ее всю, с жителями, кто не успел уйти. Коля прибился к части, которая первой вошла в деревню. Солдаты скрипели зубами, слушая его рассказ о судьбе деревни, думали о том, какова судьба их родных. О Коле заботились, любили его. Мы подружились с ним, может, потому, что по возрасту были рядом — мне было тогда девятнадцать. Правнуки смотрели на девяностолетнего слепого старика, пытаясь представить его девятнадцатилетним. На столе стоит кринка с кислым молоком, на полке у стены — сахарница с кусками сахара. Возьми лучше сахар — он, похоже, чистый. На стенах висели фотографии, на которых были разные люди — молодые, старые, среди них — фотография молодого офицера в немецкой форме. Я остановил его. Давай-ка посмотрим во дворе. Мы вышли во двор, зашли за угол дома. Коля вдруг вспомнил, что оставил автомат в домике. А я случайно повернул голову влево и увидел, как из-за сарайчика выходят, оглядываясь, два немца. Они смотрели в другую сторону от меня. Я быстро отскочил к стенке, прижался к ней. Сейчас из домика выбежит Коля, и нам конец — одна очередь из автомата! Немцы, все так же оглядываясь, зашли за стожок сена, и в это время Коля вышел из двери. Я только успел махнуть ему и прижать палец к губам. Показал на стожок, он все понял. Осторожно обошли его, а они стоят, нужду справляют, а автоматы за спиной. Ну мы их и скрутили, они не успели и штаны застегнуть. Мальчишки засмеялись. Все было как в кино, но самое интересное было в том, что это было по-настоящему, взаправду! Дед увлекся своим рассказом, его лицо оживилось, казалось, он был там, в своем рассказе, в своей юности. Его давно никто не спрашивал о том, как он воевал, что помнит. А он помнил все: и как плакала мать, провожая его на фронт, когда от отца не было сведений уже полгода, а старший брат писал из госпиталя, где ему отняли ногу. И свой первый бой, когда он бежал со всеми вместе и кричал «Ура! Помнил, как после второго ранения главврач госпиталя сказал: «Ну, солдат, отвоевался. Комиссован подчистую». Он не знал радоваться или огорчаться. Конечно, война кончалась, хотелось бы расписаться на рейхстаге, но с другой стороны, каждый следующий бой мог оказаться последним. И вот он дожил до таких лет, что даже самому страшно — десятый десяток пошел! Когда он был подвижнее, его приглашали в школу на пионерские сборы, посвященные Дню Победы, на классные часы. Потом школьники приходили к нему домой, под руководством учительницы задавали выученные вопросы. Приходили из местного музея, у основания которого он стоял, брали копии документов, фотографировали его и жену, которая была труженицей тыла. К каждому юбилею и к Дню Победы он получал поздравления от президента страны, от всех должностных лиц района и поселения и чувствовал себя значимым лицом. Вот только так, с искренним интересом и непосредственной реакцией, его давно не слушал никто. Мальчишки сидели на полу перед дедом, глядя в его лицо и, казалось, не замечая того, что он слепой. Тогда все были герои. Или почти все,- ответил дед. Хорошо, что живы остались! Он снова был двадцатилетним, но уже опытным солдатом, рядом с Колей Королевым чувствовал себя взрослым, старшим, хотя разница в возрасте была всего три года. Иван был уже сержантом, командиром пулеметного расчета. Отправляясь в разведку, он не думал о том, почему отправляют его, ведь есть разведчики: командир знает, что делает. Только потом он узнал, что разведчики в это время выполняли более серьезное задание. А правнуки, затаив дыхание, слушали его. И хотя он не видел их глаз, он чувствовал, что они здесь, что не сводят с него своих глаз. Если бы ему хоть один глазик, хоть плохо, но видящий! Чтобы хоть в конце жизни увидеть детей, внуков, правнуков, увидеть Марию! Пройти по двору, ведь так давно он не поправлял забор, не обрезал виноград! Свою «Оку» он знал наощупь, зимой, пока не было старшей дочери, которая водила ее летом, он заводил ее, чтобы подзарядить аккумулятор, проверял бачок с тормозной жидкостью. Он не хотел жить беспомощным инвалидом, летом пометал двор, мыл посуду после себя. И хотя после него многое приходилось переделывать, никто не говорил ему об этом. В комнату вошла Алла. Анна отвлеклась от воспоминаний. Да, теперь это все уже в далеком прошлом, и уже не скажешь, того, что не успели сказать. Можно только надеяться на то, что там, в другом мире, он видит и слышит, что его помнят, любят, что он живет в каждой жилке, в каждой капельке крови внуков и правнуков. Что помнят все, что он сделал и для страны, и для семьи. Жить мы здесь не будем, а держать дом как дачу — исключено. Значит, надо продавать. Кто виноват в этом? Все мы виноваты, - Анна вздохнула. А свою вину в этом она не видела совсем. А мы пытались убедить ее в том, что он сам виноват в своей смерти. Утро пришло хмурое, но без дождя. Даже слегка подморозило. Нужно было по обычаю идти на кладбище, нести «завтрак» матери. Анна и Алла встали, приготовили то, что нужно было отнести. Ждали Татьяну. Она не приходила, и Алла позвонила ей: - Мы ждем тебя, пора идти на кладбище. А что вы решили насчет мебели, ковров? Я бы забрала ковры, мои меня уже старые. Когда подъехал знакомый, который пообещал отвезти сестер на кладбище, сестры были готовы. У могилы родителей они пробыли недолго. Было ветрено, холодно. Поставив все, что было нужно, на столик, сестры молчали. Вдруг на дорожке, ведущей к этому месту, появилась женщина. Она подошла поближе, и сестры узнали племянницу — дочь Татьяны. Мне никто не сказал, - проговорила она. Но почему не сказать дочке, которая, можно сказать, выросла на руках бабки и деда? Что это? Жестокость даже по отношению к дочери, примитивная неблагодарность? Слух резануло слово «матери» - не «мамы», а сухое «матери». Хорошо, что ты пришла. Обратно ехали молча. Жгла обида за мать, которая надеялась на младшую, отдавала ей всю пенсию, рассчитывая на то, что хотя бы это станет стимулом к тому, чтобы она приходила бы к ней, помогала бы хотя бы немного. Но дочь приходила в день пенсии, а на сетования матери отвечала, что ей некогда, у нее дела. На звонки матери с просьбой прийти отвечала вопросом: «А чем я могу помочь? Конечно, сегодня матери уже все равно, пришла она к ее могиле или нет. А она, оказывается, даже в этот день думает только о себе... Сидя в машине обе думали о том, что уже поздно что-то исправлять: отношения с сестрой не могут измениться. Это могло бы произойти только тогда, если бы она вдруг поняла, что главное в жизни. Но она давно определила для себя самое важное. На первом месте были ее интересы, на втором — ее проблемы, на всех остальных местах — тоже самое. А ведь не за горами старость. Войдя во двор дома, сестры вдруг почувствовали пустоту, которая была всюду: в саду, темном, сером, в переплетении веток винограда, похожих сейчас на толстую паутину над крыльцом, в темных окнах дома, за которыми точно не было никого. И уже не будет. Они постояли перед дверью, вошли в дом. Алла прилегла — давали знать о себе ноги. Она давно уже ходила с трудом — артрит, артроз — все это началось еще в молодости. Но тогда она не обращала на это внимания, нужно было работать, поднимать сына, зарабатывать на квартиру. Она была труженицей, вернее сказать, трудоголиком. Для нее сидеть без дела было чем-то из ряда вон. Приезжая к родителям, она затевала генеральную уборку, выгребая все самые укромные уголки. И если Анна работала в огороде, в саду, доила корову, помогала отцу в ремонте машины, то Алла готовила, стирала, убирала. Мать говорила Анне: - У меня начинается отпуск, когда вы с Аллой приезжаете. Отец однажды спросил: - А когда же у вас бывает отпуск? Когда вы отдыхаете? Дома работаете и по дому управляетесь, и здесь вам отдыха нет. Анна отшучивалась: - Что такое отдых? Смена деятельности. Вот мы и меняем деятельность. К тому же я еду три дня сюда и три дня обратно. Вот в поезде и отдыхаю. Алла была хороша собой и сейчас, когда уже разменяла шестой десяток, а в молодости редкий мужчина мог пройти мимо, не оглянувшись на нее. Высокая, статная, с хорошей фигурой и выразительным взглядом, она довольно рано стала пользоваться неизменным успехом у противоположного пола. Алла работала сначала продавцом в универмаге, потом, получив профессию товароведа, стала заведующей секцией, а затем и крупного отдела. Приехав в гости к старшей сестре в Севастополь, где та оказалась в связи с переводом корабля, на котором служил ее муж, с Севера, Алла решила остаться в этом городе жить. Это было непросто, ведь в те годы Севастополь был закрытым городом, и получить прописку могли семьи военнослужащих или близких родственников. Однако можно было попытаться, поступив на работу в организацию по озеленению города, которая постоянно испытывала недостаток работников, или на хлебозавод, где работа была тяжелой, но там предоставляли общежитие и, естественно, прописку. Поработав на заводе два месяца, Алла узнала, что требуется секретарь в городскую газету, и решила испытать судьбу. Она оказалась благосклонна к девушке. Алла обошла многих претенденток, к тому же она уже имела городскую прописку. Главная газета столицы Черноморского флота, как третья власть, могла претендовать на места в общежитиях любых организаций, так Алла оказалась в общежитии торговли. А дальше было уже гораздо проще: в главном универмаге оказалась вакансия, и Алла с удовольствием предоставила возможность тем, кто не попал в прошлый раз на работу в газету, снова пробовать свои силы. Старшая сестра предполагала, что Алла найдет себе офицера или, в крайнем случае, курсанта военно-морского училища, но та влюбилась в моряка-срочника родом из Горького и вышла за него замуж. Они были красивой парой, после свадьбы стали жить в Севастополе. Муж из этого моряка вышел поначалу неважный. Он не хотел работать нигде, профессии у него не было, и Алле пришлось приложить немало усилий, чтобы пристроить его в торговый флот. Тут пригодились и ее внешность, действовавшая на мужчин словно гипноз, и ее умение общаться с людьми, тем более что место работы ее всегда привлекало многих. Она «закончила» за него среднюю школу, затем курсы поваров, и вот уже он отправляется в рейс в качестве повара на судне-сухогрузе за границу. Родив сына, Алла всю себя посвятила ему. Мальчик не знал отказа ни в чем, одет он был всегда не просто хорошо, а по последним требованиям. Однако оставался вопрос, который она решила лишь через пятнадцать лет — квартиру получить было невозможно, нужно было вступать в кооператив и строить жилье. Предприимчивость помогла ей и в этом. Она привозила в деревню дефицитные там товары и успешно продавала. В общем, крутилась как могла, и через положенный срок они въехали в трехкомнатную квартиру в новом микрорайоне города. Муж ходил в моря, по полгода его не было дома, Алла продолжала работать уже заведующей огромного отдела в главном универмаге города. У нее, конечно, были поклонники, некоторым она отвечала взаимностью... Второго ребенка Алла так и не решилась родить: он будет отвлекать ее от сына, да и все придется делить на двоих, сыну достанется меньше. А потом, когда поняла, что нужно было бы родить, было уже поздно. К сорока годам у нее проявилась болезнь ног, пришлось отказаться от высоких каблуков, которые она так любила. Но умение выглядеть оставалось с нею всегда. Однажды она познакомилась с мужчиной, который пришел в ее отдел, чтобы купить подарок, как он сказал, маме на день рождения. Алла в это время вышла из своего кабинета в торговый зал. Мужчина рассматривал товар на полках, в то время как продавцы, две девушки, стояли поодаль и разговаривали. Алла обратила их внимание на покупателя, тихо сказав: - Почему покупатель сам рассматривает товар7 - Но он ни о чем не спрашивает, -ответила одна из продавщиц. Она подошла к мужчине и спросила: - Вам помочь? Тот взглянул на нее, несколько мгновений помолчал, видимо, любуясь ею: - С удовольствием приму вашу помощь. Мне нужен подарок... Алла улыбнулась, почувствовав интерес покупателя не столько к товару, сколько к ней. А если ваша мама, - Алла сделала ударение на слове «мама», - если ваша мама интересуется посудой специального назначения, у нас есть вазочки для икры с такими фигурками. Посудинка, действительно была хороша, притом что встретить в других магазинах такую можно было нечасто. Покупатель смотрел на нее, не сводя глаз. Девчонки-продавщицы издалека наблюдали за тем, как заведующая предлагает товар. Алла чувствовала, что его уже больше интересует она, чем товар. Естественно, оформите как подарок. Алла внимательно посмотрела на него. Алла просто пожала плечами. Когда он ушел, девчонки затрещали наперебой: - Аллочка Ивановна, как это у вас получается? Он купил все, что вы ему показали! У вас талант! Обойдя здание, она увидела у рабочего входа сегодняшнего покупателя. Он стоял с цветами, с ожиданием глядя на дверь. Алла рукой поправила прическу, хотя она была безупречной, пошла в его сторону. Услышав стук каблуков, он оглянулся и, широко улыбнувшись, двинулся навстречу. Подойдя к Алле, он наклонился, поцеловал ей руку, вручил цветы. Она внутренне улыбнулась: «Ловелас! Но такое обхождение было приятно. Она не собиралась уходить от мужа — она его любила, хотя мечтала о другом: она видела своим мужем человека солидного, при должности или в приличном звании, а вышла замуж за молодого, на три года моложе, без специальности. Она, можно сказать, вырастила его, дала образование, нашла работу и теперь гордилась им перед подругами: добытчик, муж, отец. Хотя, по правде сказать, добытчицей продолжала быть она. Привезя зарплату за полгода, он следующие полгода сидел дома. Все было на плечах Аллы. Муж вскоре привык к этому и не пытался что-то изменить. Даже рейсы в море и корабль, на котором предстояло их совершать, выбирались женой. Со временем он стал капризничать, говорить, что устал, что тот или другой капитан ему не нравится, и Алле порой стоило немалых усилий «убедить» очередного капитана взять его коком в команду. По стечению обстоятельств или какой-то закономерности новый поклонник оказался работником отдела кадров одного их пароходств. Узнав об этом, Алла, конечно, использовала ситуацию в своих интересах. Петр Константинович — так звали поклонника — был влюблен в Аллу, не оставлял ее и, конечно, устраивал так, что муж получал направление на самые выгодные, но порой самые длительные рейсы. Она же получала подарки, цветы. Встречались они в гостиницах: он заказывал номер, Алла уходила с работы «по важным делам». Однажды он купил путевку в дом отдыха в Ялте, но сына было не с кем оставить, и Алла попросила приехать мать, чтобы та побыла с внуком. Затея эта не принесла ничего хорошего: с внуком бабушка не нашла общего языка, а потом не раз упрекала дочь в том, что та изменяла мужу, и в скандалах грозила рассказать ему все. Закончилось это классически: его жена откуда-то узнала о ней, пришла в отдел. Правда, к ее чести сказать, скандала не устраивала, просто позвала заведующую и на вопрос, чем можно ей помочь, ответила: - Ничем. Просто я хотела посмотреть на ту, которая хочет разрушить мою семью. Алла быстро поняла, кто это, слегка помедлив, ответила: - Посмотрели? И как?
Мещеряков дзен
Тамара Мещерякова яндекс дзен: читать рассказы на сайте бесплатно. Все главы рассказов, видео, сюжеты и обзоры на дзен канале Тамара Мещерякова. История поиска. Течёт река рассказ Тамары Мещерякова.
Секрет на миллион | Все выпуски
Течёт река Тамара Мещерякова часть 25. Мещерякова Тамара не поле 35. Тамара Мещерякова не поле перейти часть 33. Не поле перейти 39 часть Тамара Мещерякова. Течёт река Тамара Мещерякова. Тамара Мещерякова дзен. Течёт река Тамара Мещерякова последняя глава. Вальс под дождем Тамара Мещерякова. Тамара Мещерякова вальс. Вальс под дождем Тамара Мещерякова продолжение. Мещерякова дзен Тамара вальс.
Одиночество цитаты Чехова.
Другая жизнь рассказ на дзен продолжение. Другая жизнь рассказ на дзен. Коултер к неутомимая охотница книга. Книга неутомимая. Коултер к Неистовый Барон. Коултер к необоснованные претензии. Дзен истории из жизни.
Рассказы Яндекс дзен. Яндекс дзен история. Дзен читать истории. Странички жизни Яндекс дзен. Жизненные истории дзен. Рассказы на дзен читать бесплатно. Безграмотный Фантазер. Безграмотный фантазёр Наталья м.
Безграмотный Фантазер дзен. Канал безграмотный Фантазер. Дзен притчи. Пририсовывать змее ноги. Отсутствие конечностей у змей путь эволюции. Человек с телом птицы и конечностями змии. Непридуманная история рисунок. Мил Рэй дзен.
Мил Рей дзен. Мил Рэй Яндекс дзен. Мил Рей Яндекс дзен. Дзен публикации. Дзен рассказы. Интересные публикации на дзен. Дзен на основе ваших интересов. Годовая программа Елизаветы Бабановой.
Дзен читать рассказы и истории. Недавно прочитанные рассказы на дзен. Последние рассказы прочитанные на дзен. Яндекс дзен. Дзен мой профиль Яндекс. Яндекс дзен блог. Дзен полная версия сайта. Онжеребенок истории.
Читать истории о яжематери. Состояние дзен. Картинки для статей в дзен. Дзен понятие. Дзен достижение. Михайловская неутомимый Морошкин. Кира Николаевна Михайловская. Кира Михайловская неутомимый Морошкин читать.
Художник Морошкин. Алан Уотс путь дзэн. Путь дзен книга.
Яндекс-дзен лента новостей. Не такая сказка Яндекс дзен. А кот ученый Яндекс дзен. Яндекс-дзен канал Хозяюшка.
Фиговая хозяйка дзен. Фиговая хозяйка дзен Яндекс. Секреты хозяюшки дзен Яндекс. Дзен притчи. Пририсовывать змее ноги. Отсутствие конечностей у змей путь эволюции. Человек с телом птицы и конечностями змии.
Малинка на дзен читать. Дзен Яндекс Персональная лента Василий Давыдов. Дзен новости интересные факты. Читать дзен онлайн бесплатно. Легкое чтение дзен. Почитать дзен. Другая жизнь дзен.
Жизненные рассказы Яндекс дзен. Другая жизнь рассказ на дзен продолжение. Другая жизнь рассказ на дзен. Дзен тесты. Яндекс дзен тестирование. Дзен-лента тесты. Тесты Дзена Яндекс.
Kwan book. Рассказы истории любви дзен Яндекс.
Медик сообщила, что не стоит есть тяжелое мясо с мангала в сочетании с углеводами. К их числу относятся сдоба, белый хлеб, соки и всевозможные газированные напитки. Подобный несбалансированный рацион может замедлить пищеварение.
В качестве идеальных соусов к мясу стоит делать выбор в пользу легких сочетаний ингредиентов на кисломолочной или томатной основе.
Тамара Федоровна Мещерякова
Статья автора «Тамара Мещерякова» в Дзене: Зинаида Федоровна ехала в трамвае домой. Делитесь видео с близкими и друзьями по всему миру. Татьяна Мещерякова Яндекс дзен. Ссылка на канал автора яндекс дзен: «Тамара Мещерякова» Список рассказов вы можете найти на официальном канале автора Тамары Мещеряковой. Татьяна не могла простить мужу того, что ей пришлось выйти за него.
Мещеряков дзен - фотоподборка
Если же рассказ был дочитан и закрыт бесповоротно, а история не сохранилась, то все становится сложнее. Тамара Мещерякова Яндекс Дзен канал. Татьяна Мещерякова Яндекс дзен.