5 сен в 13:31. Пожаловаться. Режиссер Илья Хржановский сообщил, что покинул в начале этого лета пост художественного руководителя мемориального центра «Бабий Яр» в Киеве, который он занимал с 2020 года. 5 сен в 13:31. Пожаловаться. Режиссер Илья Хржановский сообщил, что покинул в начале этого лета пост художественного руководителя мемориального центра «Бабий Яр» в Киеве, который он занимал с 2020 года. Байопик «Дау» о физике Льве Ландау режиссера Ильи Хржановского выйдет в российский прокат в 2019 году.
После «Дау»: лучшая часть проекта Ильи Хржановского сделана Анатолием Васильевым
Говорю тебе, в обеспечении игры способа существования героев я не держусь за свои решения, потому что у меня готовых решений нет. Я уповаю на процесс, который и есть главный креатор. Моя функция — правильно этот процесс организовать. Я приглашаю людей, за которыми стоят судьба, сознание и смысл. Поделятся ли они со мной всем этим, зависит от меня. Хотя бы одни пустые глаза в кадре и хотя бы одна неживая энергия нанесут непоправимый ущерб.
И здесь опять возвращаемся к тому же — единственный способ получить от исполнителя все это в кадр, в фильм, в общую сумму энергий — это быть на него по-настоящему, всерьез затраченным. И что же толку думать, что эти люди были садистами или маньяками, что они были злодеями и подонками. В чем была твоя основная сложность с героем? В соединении в пространстве одной личности таких двух фигур, как Дон Жуан и Фауст. Они, по сути, антиподы.
Дон Жуан стремится к смерти, он все время проверяет предел возможного, границу дозволенного, он все время испытывает ее на прочность. А Фауст договаривается, потому что ему бесконечно интересно. Эти два противоположных типа сознания сосредоточены в моем герое. Я точно знаю, что это соединено, но я все время должен не высчитывать, а выращивать способ этого соединения. Какие-то вещи я делаю осмысленно, какие-то по наитию.
Я вчера видела, как ты утверждал карнавальные маски для сцены бала. Как ты отбраковывал детали, из которых маски сделаны: вот таких ножек быть не могло, они из 30-х, а вот такие веревочки нельзя, тогда было другое плетение. Эти маски сделаны для массовки, веревочки и в кадр-то, скорей, всего не попадут. Ты мне объясни, ты надеешься, что если ты все вот это по миллиметру воссоздашь заново, то срастется? Ты как магический сеанс это рассматриваешь?
Я рассматриваю это как необходимость. Рассказывая про время, рассказывать его через те физические формы и типы предметов, лиц, вещей, даже иногда отношений, хотя это отдельная тема… Ты хочешь понять, как это устроено? Исходя из того, что я рассказываю про человека, существующего в конкретном времени. Воображение отказывает, сознание отключается. А потому делать жанр, складный сюжет на этом материале, пока он не осознан по-настоящему, дикая пошлость.
И глупость — потому что жанр есть прежде всего нравственный закон, непреложный и внятный в каждой букве. Но у этого времени не то чтобы не было нравственного закона — у него было другое понятийное пространство. Как в греческой трагедии. Когда-то я прочитал «Эпилог» Каверина, которого в детстве знал. Я очень любил «Два капитана», и другие его книжки.
Человек он был очень порядочный, умный, писал толстые книжки, сказки сочинял, всем помогал. Жена Лидия Николаевна, огромная библиотека, не бедствовал, не привлекался, не отрекался, анафеме не предавался и никого не предавал. А в 80-е годы он написал воспоминания, эпилог к этой чудной жизни — и выяснилось, что вся эта жизнь была сущим, непредставимым кошмаром. И этим кошмаром был тотальный, ежедневный, всепожирающий страх. Человек едет в машине со своим учеником и женой ученика, одновременно своей любовницей.
И такова же была жизнь всех вокруг него. В книжке есть такой эпизод. Он пришел к Тынянову, своему шурину, когда тот уже болел, в его питерскую квартиру. Окна выходили во двор-колодец. Тынянов подвел его к окну и спросил: не находишь, воздух какой странный?
А во дворе то ли туман легкий, то ли пожар где-то, и сюда ветром относит. Тынянов сказал: это люди жгут бумаги. Жгут письма, дневники, документы, фотографии, архивы. Много окон. Много дверей.
И за всеми ними люди жгут бумаги, уничтожают следы своей жизни. Как это передать, а? Этот воздух? В котором люди жили не день, не два, а годы, десятилетия, целую вечность. Эпизод «Прогулка».
Опубликован в 2009 году Как говорить про это время, а если говорить, то надо же говорить. Про это бесконечное настоящее, которое растянуто как от нас и — до звезд… Которое, между прочим, никуда не делось, потому что мы продолжаем в нем жить. Вот мы сейчас сидим с тобой на этой прекрасной улице, в этом прекрасном городе, в котором солнце, архитектура, оживленная торговля, очень высокая культура питания. А в то же время это исторически проклятый город, и я потому его и выбрал. Это проклятый город, который во время голодомора в несколько колец был оцеплен войсками НКВД.
В окрестностях города умерли миллионы людей. На этих улицах умирали опухшие и высохшие от голода, прорвавшиеся сквозь оцепление, и горожанам было запрещено подавать им хлеб. В 30-е годы из восьмисот тысяч жителей двести тысяч было репрессировано. Каждый четвертый. Из квартир забирали спецов, рабочих, бухгалтеров.
В подвалах известного заведения была уничтожена вся интеллигенция.
Что еще известно: Режиссер счел формулировку «глубоко несправедливой». Откровенные сцены в фильмах, по его словам, — это часть художественного образа, а не пропаганда порнографии. В итоге режиссер попросил Мединского сформировать новую экспертную комиссию из «независимых высокопрофессиональных специалистов в области этики, культуры и искусства», которые дали бы новую оценку кинопроекту. О «Дау»: «Дау» — художественный многосерийный фильм, который рассказывает о жизни советского физика, лауреата Нобелевской, Ленинской и трех Сталинских премий Льва Ландау.
В нём они обсудили работу над мемориалом, а также статус «Дау» в настоящий момент. Свою роль в проекте мемориала Хржановский видит в создании моста между прошлым и будущим — ведь свидетелей трагедии сегодня в живых уже почти не осталось: «Мы должны создать место живой памяти, где отношения с событиями 80-летней давности будут актуальными и эмоционально важными для всех, кто придёт в Бабий Яр, в независимости от возраста и национальности». Это место, считает Хржановский, должно стать не местом скорби, но и местом любви, «местом той радости, которая выше страданий». Широкое внимание к фильму Сергея Лозницы «Бабий Яр.
Французский исследователь Мишель Ельчанинов, автор книги "В голове у Путина", пишет: "Поскольку Россия выиграла оборонительные войны против Наполеона и Гитлера, Путин пытается выдать и нынешнюю бесспорно захватническую войну за оборонительную, за сражение Русского мира против якобы напавшего на него коллективного Запада". Такие абсурдные заявления свидетельствуют о неизжитых травмах в национальном сознании, вызванных непроясненным прошлым, другими словами — о проблемах памяти. Этот сюжет мы и обсуждаем сегодня. Размышляя над тем, как поточнее назвать моего сегодняшнего собеседника Илью Хржановского, я придумал для него особую профессию, должность или призвание: мастер памяти. Впервые я убедился в оправданности этого термина, когда несколько лет назад приехал в Берлин, чтобы посмотреть на теперь уже всемирно знаменитый, увенчанный важными премиями и сопровождаемый ожесточенными спорами проект "Дау" накануне его премьеры. Идея этого грандиозного — а для некоторых и одиозного — кинематографического предприятия заключалась в том, чтобы максимально правдоподобно восстановить советское прошлое. Для этого, напомним слушателям, Илья Хржановский соорудил в Харькове некий Научно-исследовательский институт в натуральную величину из настоящих кирпичей и досок. Потом запустил туда, как рыбок в аквариум, множество народу, взяв с каждого обязательство жить, пить, есть, дышать и одеваться так, как это делали люди в СССР между 1938 и 1968 годами. Остальное — конфликты, диалоги, пьянки, допросы, сцены любви и драки — спровоцировано сюжетом, хотя его и нет. Есть расплывчатые правила игры: за пределы места и времени не высовываться и не ждать подсказки. Так у Хржановского получилась голограмма эпохи, ибо в каждой части она отразилась целиком. Зыбкая, но убедительная действительность "Дау" — одновременно подлинная и вымышленная. Она соткана памятью, искажена забвением, изъедена лакунами и сочится жизненной правдой, придающей всему экзальтированный и навязчивый привкус подлинности. Это не столько перевоплощение, сколько провокация, и она удалась — чего бы это ни стоило и тем, кто на экране, и тем, кто в зале. После "Дау" со всеми последствиями — от призов на международных фестивалях до судебных процессов — Илья занялся другим прошлым: киевским мемориалом "Бабий Яр", работу над которым прервало вторжение России в Украину. Ну а теперь, представив нашего собеседника экспертом по созданию памяти, я постараюсь подробно расспросить об этом Илью Хржановского, с которым мы встретились этой осенью в Нью-Йорке. Насколько я понимаю, Илья, в вашем творчестве центральную роль играет искусство памяти. Можно сказать, что ему посвящен весь проект "Дау". Почему прошлое в данном случае советское так важно для вас? Что именно оно говорит вам? Илья Хржановский: Я родился в Советском Союзе, провел там первые 16 лет жизни, когда еще советский строй был. Я наблюдал эту жизнь в тот момент, когда она еще происходила, как советскую, наблюдал жизнь, которая уже была как бы не в Советском Союзе, но продолжала быть советской, потому что мы люди советские. Это много поколений и генераций некоей травмы. Поэтому я к Советскому Союзу отношусь как к некоему адскому, страшному месту и к родовой травме, с которой нужно разбираться и мне самому, и, мне кажется, всем нам. А если с ней не разобраться и не разбираться, то будет происходить то, что сейчас происходит. Потому что еще не было никакого ни покаяния, никакого процесса, в смысле как уголовного процесса, как процесса Нюрнбергского над советской системой. Никогда не было возможности это отрефлексировать. Потому что память у нас очень короткая, так это устроено в России, особенно в советской и постсоветской России. Все помнят максимум бабушек и дедушек, иногда прабабушек. Они так и рассуждают, они говорят: у нас в 1327 году мой прадедушка совершил подвиг, у нас было это, это, а потом мой прапрадед совершил какие-то ужасные вещи. То есть ты видишь эту карту платежей на протяжении веков — и платежей, и вознаграждений. В этом есть некая структура, ты видишь и проклятья, и выход из этих проклятий. Мне кажется, в России в постсоветское время этого никогда не было сделано. Меня это беспокоило и беспокоит, я хотел с этим разобраться. Я хотел разобраться с тем, что такое существует в человеке, и во мне в частности, что позволяет продолжать генерировать этот советский мрак. Александр Генис: Кесьлевский, замечательный режиссер, которого я очень люблю, в одном интервью сказал, что коммунизм — это как СПИД. Поскольку мы все, так или иначе, спали с коммунизмом, то болезнь иногда неизбежна. Зачем мы, люди, вообще помним? Какую роль играет память о войне в истории разных стран? Илья Хржановский: Мы знаем наиболее недавний пример — это память о войне в Германии, которая на протяжении больше чем 75 лет уже с этой памятью неизбежно работала, все время удерживая в памяти те преступления, которые были совершены нацистским режимом. Надо сказать, что эти преступления совершались на протяжении 12 лет, преступления советской власти совершались на протяжении более чем 70 как минимум, а сейчас можно смело сказать и ста лет. Работа с памятью и готовность смотреть страшным преступлениям в лицо, связывать их с собой, поэтому отвечать за них, поэтому каяться за них, поэтому удерживать свою жизнь и душу в состоянии, в котором ты не можешь не понимать, что и ты происходишь из этого ада, в том числе по месту рождения. Вот это в Германии было сделано, поэтому мы видим сейчас одну из самых успешных стран в Европе — интернациональную, с мощной культурой и с абсолютно внятной позицией относительно Второй мировой войны. В России, в СССР подвиг советского народа во время Второй мировой войны действительно святой, Советский Союз действительно уничтожил, мы это знаем, нацистскую, фашистскую машину. Но мы также понимаем, что это за система была. Честных фильмов о войне мы знаем очень мало в России. В постсоветское время их еще меньше, чем было в советское время. В советское время была снята "Проверка на дорогах" Германа, именно в советское время был снят "Иди и смотри", и так далее. В постсоветское время мощных фильмов о войне нет, но мы знаем, что это был не только подвиг. В России война находится внутри идеологического гетто. То, что сейчас уголовное преступление сравнивать Сталина и Гитлера, — о многом говорит. Александр Генис: Вопрос в том, как вспоминать. Несколько лет назад я был в Лондоне в военном музее, туда привозят школьников со всей Европы для того, чтобы они ощутили на себе, что означал для лондонцев блиц. Дети сидят в бомбоубежище, что-то трясется, что-то падает, кто-то для бодрости поет. Выходят оттуда все бледные. Я вспоминал ваш проект, когда был там, потому что это и было погружение в войну, которое должен предотвратить войну.
Власти запретили восстанавливать Берлинскую стену ради арт-проекта
Съемки начались еще в апреле 2008 года в Санкт-Петербурге. За годы съемок идея преобразовалась в неожиданный проект, который имеет весьма отдаленное отношение к судьбе выдающегося физика. Получилось почти 700-часовое шоу. В процессе съемок факты отошли на второй план, а съемочная площадка стала полем для экспериментов. Место действия - Институт, его построили в Харькове в 2008 году на месте открытого бассейна "Динамо". Действие происходит с 1938 по 1968, авторы детально воссоздали советский быт. Участники проекта не могли выходить за пределы съемочной площадки. Люди просто жили под прицелом десятков камер.
В фильм вошли и самые интимные, и самые жестокие сцены без цензуры.
Поэтому это абсолютно манипулятивная вещь, но это так произошло, два раза не состоялась премьера в Берлине. В Париже она состоялась, но очень тяжело.
Мы собирались начать сразу в двух театрах с мостом между ними, а в результате начали в одном театре… Это все проходило через большие сложности. Хотя в Париже проект поддержали и мэр города Анн Идальго, которая более принципиально боролась за него, и руководство Центра Помпиду, и так далее. Но здесь, в Берлине, этот тип реальности в какой-то момент закончился, он исчерпался.
Многие годы все тегировалось несколькими десятками философов, культурологов, ученых, религиозных деятелей. То есть весь материал проанализирован, и поэтому в зависимости от того, как вы смотрите — и кто вы, — вы будете смотреть всегда свой собственный фильм. И вот в этом отношении продуктом являются эти 700 часов.
А то, что показывается здесь, — это трейлеры. Поэтому у меня нет созидательного эффекта, потому что это как бы частицы, которые двигаются в вакууме. Потому что мне казалось, что как раз решение отдать «Дау» на фестиваль — своеобразное признание, что фильмы — это центральная часть проекта.
Я не очень хорошо знал физику до того, как начал заниматься этим. И сейчас я знаю ее плохо, но мои друзья-физики, когда снимались в этом проекте, объяснили мне кое-что про квантовый мир, где все существует в зависимости от точки зрения наблюдателя. Потому что мир очень многообразен.
Если смотреть из мира кино, то кинематографисты поздравляют меня с тем, что фильм на Берлинском кинофестивале. Мне это абсолютно непонятно. Если смотреть из мира современного искусства, они вообще не видят этого факта, Берлинале для них не существует — они даже не в курсе о его существовании.
Является ли этот проект фильмами? Те продукты, которые здесь на фестивале есть, являются фильмами тоже. Является ли это огромной инсталляцией или перформансом?
Предложения от ведущих музеев мира, которые мы получаем, подтверждают, что да. Они воспринимают киноматериал как часть инсталляции. Является ли это инновационным проектом?
В этом смысле это зависит от точки зрения. Но для меня важно, чтобы этот проект жил, потому что это мой долг перед теми людьми, которые этот проект со мной вместе делали, и перед теми людьми, которые должны этот проект смотреть. Потому что, как мы с вами знаем, кино — в отличие от, например, живописи или музыки — искусство не то чтобы скоропортящееся, но имеющее определенную актуальность в определенный момент времени.
И поэтому важно, чтобы диалог между материалом, между кино и зрителем происходил в тот момент времени, в котором мы существуем. Берлинский фестиваль и другие фестивали — это способ, прежде всего, удерживать дискуссию, разговор об этом проекте. Кино — в отличие от, например, живописи или музыки — искусство не то чтобы скоропортящееся, но имеющее определенную актуальность в определенный момент времени.
Или это разные истории? И это не моя инициатива — здесь быть. Директор фестиваля Карло Шатриан меня пригласил сюда и долго уговаривал.
Или не уговаривал? Мы уже находимся в Берлине, поэтому будем говорить про Берлин. Есть еще такая логика, что многие из тех, кто работал вместе со мной, — это берлинцы.
И Екатерина Эртель, мой сорежиссер в фильме «Дау. Наташа» и главный художник по гриму проекта, и Юрген Юргес, оператор, и продюсер Сюзанна Мариан. Поэтому это в каком-то смысле проект и берлинский, немецкий тоже.
У меня нет лирического отношения к Берлину, для меня это был тяжелый опыт по затратам во всех отношениях. Но жизнь движется, и у нее бывают разные аспекты. Но показы на Берлинале — это не впервые.
Впервые проект появился в Париже, фильмы были в другом виде, в виде материала, который должен был выходить и выходить. А вот эти фильмы «Дау. Дегенерация» появляются на территории, где живут фильмы, и называется она — фестиваль.
И дальше — кинотеатры. Когда вы рассказываете обо всех составляющих «Дау», кроме кино, это невероятно интригует. Но в Париже, по крайней мере частично, они были реализованы.
Помню, говорилось, что наши ответы при подаче на визу так назывались билеты на премьеру «Дау». Кабинки с собеседниками, психологами, священниками, как угодно их можно называть, были частью проекта. На деле же, насколько я понимаю, ответы не использовались.
Человек просто заходил и шел смотреть кино. А внизу были бар и выставка-инсталляция. Из-за того что мы получили здание в другой кондиции и на полтора месяца позже, чем планировалось, некоторые технологические элементы, связанные с тем, как работает система, реализовать не удалось — не хватило времени.
Тем не менее важен не сам факт использования ваших ответов, а того, что вы вообще отвечаете на них. История про вас заключается в том, что вы совершаете акты на территории своей жизни. Все разворачивается только на территории нашего сознания и в тот момент, когда вы совершаете усилия определенного рода, например получаете визу… Кстати, чем виза от билета отличается?
В принципе, ведь ничем. Лишними усилиями при ее получении. И тем, что у вас есть персонализированный документ.
С персонализацией вы понимаете, что принадлежите к некой территории. Многие до сих пор хранят эти визы. Я встречаю людей, которые держат их при себе как личный документ.
Вся система отношений внутри вот этой «Дау»-территории, которая была в Париже, — между показом, разговором, едой, выпиванием, лежанием и гулянием — подразумевала то, что вы находитесь на территории, где вам кажется, что все решаете вы. Поэтому у нас, например, основным ответом сотрудников на любой вопрос посетителей было «не знаю». В этом смысле человек, привыкший к системе обслуживания — я купил билет и теперь жду, что мне покажут это, дадут то, что еще дают за эти деньги, как еще меня здесь развлекут, — оказался потерянным в каком-то смысле.
Может, тогда наступит определенность? Второе — скандально огромный бюджет, доставшийся по непонятным причинам молодому режиссеру, вчерашнему дебютанту. В результате тот построил в Харькове даже не декорацию, а целый город, населил его людьми, снимал несколько лет, потом разрушил. И после этого долгие годы оформлял отснятые сотни часов в самый, возможно, масштабный и амбициозный кинопроект XXI века. За что Хржановскому досталось все и сразу? Третье возникло по вине самих создателей. Интерактивный аттракцион, развернутый в Париже до того, в Берлине, планировали еще более масштабный, с постройкой Берлинской стены, но власти не позволили , с шаманскими ритуалами и шушуканьем с незнакомцами в специальных кабинках, концертами и инсталляциями, специально изобретенными дау-девайсами и приглашенными звездами, будто заслонил само кино. А путаница с открытием инсталляции оно задержалось и чуть не сорвалось подлила масла в огонь.
Возможно, это было маскировкой, уловкой: «У нас не фильм, у нас современное искусство»? Спонтанная мысль, возникающая в начале просмотра «Дау», именно такая: это не кино. Но просмотр длится долго я посмотрел, кажется, 22 часа, и это только частичка целого , и завершаешь ты его с другим чувством. Нет, все-таки кино. С невероятно яркими персонажами, которых невозможно забыть. С виртуозной операторской работой гениальный немец Юрген Юргес снимал для Фассбиндера и Ханеке. Да, оно состоит из огромного количества материала; пока смонтировано только 13 фильмов разной длины, будут и еще. Просто это такое кино, какого мы еще не видели.
В «Дау» только одна актриса — Радмила Щеголева участница телешоу Верки Сердючки , которую долго и сложно «отучали» от актерства прежде, чем впустить в пространство Института. Гигантское здание, целая империя, построенная специально для фильма, конечно, не случайно носило такое название. Опыты здесь ставились и на участниках хочется надеяться, добровольцах , и на животных. За исключением Щеголевой, все здесь играют более-менее себя. Ученые в кадре — настоящие ученые. Сотрудники спецслужб — настоящие гэбэшники. Дворники, уборщицы, буфетчики; интеллектуалы, художники, писатели, режиссеры, музыканты; студенты, пенсионеры, священнослужители всех религий. Все настоящие.
И ненастоящие. Попав в иное пространство, обрядившись, вплоть до белья, в одежду 1940-х или 1960-х, получив свои ролиИногда для этого не приходилось менять имени, но грим все-таки требовался — многие персонажи прожили в Институте по сюжету целые 30 лет, от 1938 до 1968 года, они становились другими, продолжая быть самими собой.
По словам представителя Berliner Festspiele, организация намерена возвести копию Берлинской стены в исторически значимых местах города и снести её 9 ноября, так как именно тогда в немецкой истории произошли окончательная ликвидация монархии в 1918 году, а также события «Пивного путча» 1923 года, еврейских погромов «Хрустальной ночи» 1938 года и падения Берлинской стены в 1989 году. Ошибка в тексте?
Содержание номера
- Состоялась светская премьера ДАУ. НОРА МАМА Ильи Хржановского в ZOOM
- Призрак свободы: Антон Долин — о страстях по «Дау» Ильи Хржановского и самом проекте
- Призрак свободы: Антон Долин — о страстях по «Дау» Ильи Хржановского и самом проекте
- «Толерантность к чепухе». Что за проект «Дау» и что пишут видевшие его
- Топ подкастов в категории «Новости»
- Читайте также
Минюст обновил списки иноагентов. В реестре — знаменитая писательница, режиссер и экс-депутат
Режиссер Хржановский ушел с поста худрука "Бабьего Яра" в Киеве. журналистом Михаилом Зыгарем* и режиссёром Ильёй Хржановским*. В проекте «Дау» российского кинорежиссера Ильи Хржановского приняли участие Брайан Ино, Марина Абрамович и Massive Attack.
«Логика есть, просто она другая»
Хржановскому не разрешили построить мост между двумя театрами, а многие зарубежные журналисты ругали выставку, называли «провалом» и сравнивали с печально известным музыкальным фестивалем Fyre Festival. Жаловались на постоянные очереди, на то, что никогда не понятно, куда идти и на что ты попадёшь. Мест на сеансах не хватало, а волонтёры не могли толком ничего объяснить. К тому же, из-за постоянной импровизации в диалогах субтитры на другие языки писались на слух, и часто вместо фраз стояли вопросительные знаки.
Высокомерие и дилетантство. Проект «Дау», поддержаный театрами Шатле и де ля Вилль, а также центром Помпиду, проект, который должен был погрузить посетителей в атмосферу сталинского прошлого, провалился. Что касается искусства, придётся подождать следующего раза.
Le Figaro Другие, впрочем и позже эту идею подтверждал сам режиссёр находили в происходящим творческий замысел. Мол, неразбериха и хаос идеально дополняют эстетику «ДАУ». Поэтому у нас, например, основным ответом сотрудников на любой вопрос посетителей было «не знаю».
В этом смысле человек, привыкший к системе обслуживания — я купил билет и теперь жду, что мне покажут это, дадут то, что ещё дают за эти деньги, как ещё меня здесь развлекут, — оказался потерянным в каком-то смысле. Непонятно, ему не дают никаких правил существования. Российские критики, в основном, были в восторге — отмечали то, что весь «ДАУ» получился очень разным, и для каждого здесь найдётся фильм по душе.
При этом, несмотря на экспериментальность работы, чем-то похожую на реалити-шоу, все фильмы получились высокохудожественными и похожим именно на полноценные кинематографические произведения. И впечатление о том, что же это за кино-«не кино», у «разовых» гостей может сложиться противоположное: для кого-то первым станет DAU 3, щемящий ноктюрн о встрече Норы с матерью которую играет реальная мать актрисы. Вадим Рутковский, кинокритик Многие фильмы проекта «Дау» производят сильнейшее эстетическое впечатление, поднимая на новом материале вечные проблемы: пределы свободы, страх смерти, жажда любви, одиночество, солидарность.
Проект исследует сложные взаимоотношения постсоветского человека в том числе учёного и художника с тоталитарным наследием СССР, зависимостью от него. Антон Долин, кинокритик Иностранную прессу же, отмечавшую, в целом, важность работы Хржановского для искусства, не так массово впечатлили сами фильмы. Фильмы, которые я посмотрел, одновременно будоражат и кажутся скучными.
В основном они состоят из длинных бессвязных диалогов; монтажных склеек очень мало. Но во всем этом есть чистота подлинных эмоций и интенсивный драматизм. Кажется, будто смотришь документальный фильм — или кино вроде «Идиотов» Ларса фон Триера, сделанное в рамках датского движения «Догма».
Стив Роуз, The Guardian После всего потраченного времени, всех поучаствовавших в проекте звезд и всех денег, выброшенных на его создание, никто, кажется, даже не позволяет себе предположить, что получившиеся фильмы — дерьмо, что от всего проекта несет дурным вкусом и что опыт, который мы получаем на «Дау», — это то ли «Диснейленд» ностальгического китча, то ли и вовсе сплошное надувательство, шутка, которая вызывает смех только у Ильи Х. Элизабет Франк-Дюма, Liberation В нескольких фильмах показывают, как ученые экспериментируют над крысами, втыкая шприцы в их мозг. Циник мог бы сказать, что Хржановский так же относится к участникам своего проекта, запирая их в «институте» и провоцируя их на разные реакции.
Впрочем, многогранность и потрясающий масштаб проекта «Дау» невозможно отрицать. Проект стал одновременно коллективным творением — и свидетельством его режиссерской самовлюбленности. Там режиссёра вновь критиковали в жестоком обращении со своими работниками.
В частности, там приводят отзывы работников «Феномен Филмс», обвинявших руководство в домогательствах и психологическом насилии. А также случай с Эндрю Ондрежаком, американским художником, которого якобы избил и унизил на съёмках всё тот же Марцинкевич. Мне непонятно, как муниципальные учреждения могут содействовать проекту, в котором женщин, в том числе уличных проституток, опаивают и насилуют.
Реализм декораций и персонажей потрясает, работа оператора удивительно тонкая, провокативность многих сцен, особенно секса, утомляет и оскорбляет, человеческие отношения показаны во всей полноте, эпоха встаёт перед глазами, вопросы, заданные режиссёром о природе свободы и контроля, о материальном и духовном, не оставляют безучастными. Le Monde Прокат и фестивали Когда «ДАУ» ещё показывали в Париже, Илья Хржановский неоднократно отмечал , что не собирается показывать свой проект по частям — только в виде полноценного арт-события. Поэтому, например, ни один из фильмов не пытались отправить на Каннский кинофестиваль.
И по этой же причине, считали все, фильмы никогда не покажут в России — слишком много там нецензурной лексики, которую режиссёр наотрез отказывался «запикивать». Хржановский выступает против любых цензурных ограничений, неизбежных в случае показа «Дау» в России, а нынешним российским законам в частности, о запрете нецензурной лексики в художественных произведениях и «пропаганде гомосексуализма» многие фильмы «Дау» явно не соответствуют. Антон Долин, кинокритик Но вскоре режиссёр пошёл на компромиссы — десять полнометражных «ДАУ» отправили получать прокатные удостоверения в российский Минкульт.
Получили только шесть фильмов: ещё 4, «Дау. Наташа», «ДАУ. Нора Сын», «ДАУ.
Новый человек» и «ДАУ. Саша Валера» признали порнографическими. Теперь Хржановский судится с министерством из-за этого решения.
Наташа» — показали на Берлинском кинофестивале. Причём «Наташа» боролась за главный приз конкурса, «Золотого медведя». Но не получила.
Средняя оценка главных мировых критиков, которые на каждом таком фестивале аккумулирует журнал Screen International — 2. Что, на самом деле, вполне приличный результат. Тем более, что в «Наташе» есть сцена, где главную героиню на допросе заставляют изнасиловать себя бутылкой — и сам режиссёр долгое время не давал точной информации, постановочный ли этот эпизод.
Во всём том же тексте Le Monde говорится, что Хржановский якобы оправдал эту сцену тем, что исполнительница роли Наташи практиковала БДСМ и была готова к такому экстремальному моменту. Встал острый вопрос о том, насколько далеко мы можем позволить заходить «авторам» в их погоне за достижениями в искусстве. Где граница между этикой и эстетикой, и вообще должны ли мы позволять режиссёрам — в наше-то прогрессивное время — строить из себя властителей судеб?
Одна из сцен «ДАУ. Наташа» прошла пресс-конференция, которая — по идее — должна была развеять часть мифов и домыслов вокруг картины. На деле, она лишь всё усложнила.
Много вопросов задали Натальи Бережной, исполнительницы главной роли, участвовавшей в той самой сцене допроса. Мы не работали по сценарию. Мы жили своей жизнью.
У нас были прекрасные режиссёры, прекрасные монтажёры и прекрасные актёры. Наталья Бережная, исполнительница главной роли в «ДАУ. И также отметила, что все показанные на экране эмоции абсолютно реальны.
В каком-то смысле это было страшно, в каком-то — угнетающе. Мы боялись, мы любили, у нас были отношения. Мы не работали по сценарию, это была наша жизнь.
Ольга Шкабарня, исполнительница роли в «ДАУ. Наташа» По словам журналистов, Хржановский всю пресс-конференцию уходил от прямых ответов. Например, на вопрос, был ли на площадке психолог, который мог помочь людям, пострадавшим от этого «эксперимента», режиссёр ответил «А что есть психолог?
В итоге к концу обсуждения одна из журналисток встала из толпы и высказала режиссёру всё, что она о нём думает. То, как вы играете с нами и уворачиваетесь от вопросов, должна сказать, заставляет меня чувствовать, что мной манипулируют — и это говорит больше о вашем креативном процессе, чем сам фильм. Что говорят защитники фильма Критики, которые отстаивают режиссёрский метод Хржановского, в основном ссылаются на то, что постановщик всячески отрицает обвинения в насилии.
По его словам, всё, что происходило с героями, происходило по обоюдной договорённости. А все истории о реальных избиениях и сексуальном насилии — не более, чем слухи. По его словам, когда фильмы были смонтированы, их показывали каждому участнику — те имели право не дать согласие на публичный показ картины.
Также Хржановский в последних интервью утверждает, что сцена с бутылкой из «Наташи» — постановочная. Хотя, по мнению Le Monde, раньше он говорил обратное: по этой причине режиссёр даже подал иск на французский журнал. Бутылка туда даже не входит, вообще говорить не о чем.
Это сцена, в которой есть пощёчина и опасность бутылки, вот и всё. Дегенерация» — в ней «Тесак» Марцинкевич отрезает голову животному, рисует на нём звезду Давида и пишет слово «дегенераты».
Плюс у меня еще были внутренние обязательства перед памятью Всеволода Мейерхольда и любимой его внучкой, моим другом Марией Алексеевной Валентейн, которая меня все время уговаривала, как она выражалась, «сделать фильм про деда». Мы сочинили с Арабовым сценарий, который так и назывался: «Мейерхольд». Сценарий участвовал в двух питчингах, но оба раза был дан от ворот поворот. И там был отдельный эпизод, связанный с работой над оперой «Нос», которую Шостакович сочинял, живя у Мейерхольда в Москве. Отчасти от безвыходности нашего положения, отчасти потому, что я счел это неплохим поворотом в биографии и поводом для возврата к замыслу 1969 года, я попробовал сделать отдельный проект под названием «Нос».
Эта работа длилась больше шести лет, была в высшей степени творческой не только по части воплощения уже задуманного, но и по части импровизаций и новых поворотов в драматургии, в изобразительном решении. Это меня вдохновило обратиться к Шостаковичу с письмом за разрешением сделать «Нос». Оперу я толком от начала до конца не слышал, и не было такой возможности, я просто знал какие-то отрывки, но не сомневался в том, что это выдающееся произведение. Шостакович тут же ответил мне согласием. Вся переписка заняла всего три дня. Я посещал премьеры его сочинений, которые состоялись после моего возвращения из армии, в частности слышал Четырнадцатую и Пятнадцатую симфонии. В зале я видел Шостаковича, кланялся, но представиться ему и сказать, что я тот самый, с кем он переписывался по поводу «Носа», мне просто не приходило в голову.
Композитор Дмитрий Шостакович. Однажды он пригласил ее посмотреть мои фильмы, в частности «Стеклянную гармонику», после чего мы познакомились, и она отнеслась ко мне весьма благосклонно. А в канун 100-летия со дня рождения Шостаковича она позвонила и обратилась с предложением: не мог бы я экранизировать оперу «Нос»?
Илья Хржановский родился в 2004 году выпустил фильм «4» по сценарию Владимира Сорокина, участвовавший во внеконкурсной программе Венецианского кинофестиваля. С 2006 года снимал проект-гигант «Дау», частично вышедший в 2019 году.
Ранее московский кинотеатр анонсировал «Барби» и «Оппенгеймера» под новыми названиями. Подписывайтесь на «Газету.
С одной стороны, вскрывает актерский потенциал в каждом и наглядно демонстрирует, как «неестественное» на самом деле является неподдельным, а то, что наш глаз опознает как «убедительное», — имитация, наигрыш. С другой стороны, вовсе отменяет профессию актера за ненадобностью. По меньшей мере в рамках конкретного эксперимента. Радмила Щеголева.
Илья Хржановский предстает в фантазиях репортеров как тиран, выстроивший империю подавления и насилия, чтобы над ней властвовать. Эта игра Хржановскому, можно не сомневаться, по душе. Но экранная реальность ее отрицает. Мир «Дау» выстроен как тотальная инсталляция именно для того, чтобы населяющие ее люди имели возможность свободно передвигаться, выстраивать индивидуальные траектории и судьбы, самостоятельно управлять тем, что они говорят и делают. Режиссер — тот, кто придумал правила. А дальше подчиняется им сам, наравне с остальными что-то подобное Триер делал в «Догме 95».
Но свобода, данная им исполнителям, поистине беспрецедентна. Возможно, поэтому мифологии вовне проекта — о тоталитарном ужасе Института, об унижениях его обитателей — противостоит внутренняя мифология: многочисленные истории людей, которые прошли через опыт «Дау» и полностью изменили свои жизни: сменили профессии, нашли любовь, вышли замуж или женились, вышли из полосы неудач, преобразились. Форма отвечает содержанию. В воспоминаниях Коры Ландау режиссера поразил парадокс: немыслимая свобода мысли и тела внутри сталинской системы. Примерно то же самое происходит в Институте «Дау». Это не только масштабный аттракцион по воссозданию советского ада со всеведущими и всевластными спецслужбистами, но и алхимическая лаборатория по выплавлению человека нового образца, который научится игнорировать социальные ограничения и превратится в нечто большее.
Сможет любить, мыслить, творить, не обращая внимания на контекст. Марина Абрамович. Фотограф: Jorg Gruber Неверно считать, будто Хржановский не осознает опасности этой фаустовской амбиции. Подытоживающий фильм «Дау», самый длинный в проекте у него есть короткая шестичасовая версия и полная, десятичасовая , показывает крах утопического проекта и завершается разрушением Института. На дворе 1960-е, время массовых репрессий позади. Молодежь с модными прическами танцует под рок-н-ролл и украдкой покуривает травку.
Сначала в Институте происходит путч: сластолюбивого директора ловят с очередной секретаршей и смещают, его кресло занимает главный особист Владимир Ажиппо настоящий испытанный тюремщик и, вне конкуренции, самый страшный персонаж «Дау». Потом молодых ученых отлавливают по одному, угрожают, прессуют, насильно бреют наголо. И они вдруг исчезают, будто испаряются. Вместо них появляются другие бритоголовые ребята: крепкие, оптимистичные, с радостью принимающие участие в экспериментах евгенического толка: в Институте будто в голливудском боевике пытаются создать «универсальных солдат».
Писательницу Людмилу Улицкую* и режиссёра Илью Хржановского* внесли в реестр иноагентов
| Илья Хржановский назвал дату выхода главного фильма «Дау» | Авторы просят отстранить скандального российского режиссера Илью Хржановского от художественного руководства центром. |
| Илья Хржановский режиссёр | Режиссер Илья Хржановский Илья Хржановский: реакция на проект "Дау" во многом анекдотична. |
| Илья Хржановский, режиссер: биография, фильмография. Фильм "Дау" | Канал специализируется на передачах о русской и всемирной истории, науке, литературе, музыке, изобразительном и декоративно-прикладном искусстве, архитектуре и т.д. В программах канала новости культуры, встречи с интересными людьми, документальные сериалы, лекции. |
| Минюст внес в реестр иноагентов писательницу Людмилу Улицкую и режиссера Илью Хржановского | Режиссер Илья Хржановский сообщил, что покинул в начале этого лета пост художественного руководителя мемориального центра «Бабий Яр» в Киеве, который он занимал с 2020 года. |
Призрак свободы: Антон Долин — о страстях по «Дау» Ильи Хржановского и самом проекте
Минюст внес в реестр иноагентов писательницу Людмилу Улицкую и режиссера Илью Хржановского. В частности, в него включены писательница и сценарист Людмила Улицкая и режиссер, сценарист и продюсер Илья Хржановский. Илья Хржановский предстает в фантазиях репортеров как тиран, выстроивший империю подавления и насилия, чтобы над ней властвовать. В частности, в него включены писательница и сценарист Людмила Улицкая и режиссер, сценарист и продюсер Илья Хржановский.
Еще от: Meduza
- Самое читаемое
- Выбор редакции
- Людмилу Улицкую и Илью Хржановского признали иноагентами - 1 марта 2024 - УФА1.ру
- Режиссер Илья Хржановский попросил Мединского разрешить прокат всех частей «Дау»
- Содержание номера
- Что такое «Дау» Ильи Хржановского — реалити-шоу о СССР или новое слово в кино?
Илья Хржановский назвал дату выхода главного фильма «Дау»
Я делал свою работу честно и ответственно, с уважением к памяти павших в Бабьем Яру. Уверен, со временем станет ясно, как много нам удалось сделать для памяти места», — сказал Хржановский. Илья Хржановский родился в 2004 году выпустил фильм «4» по сценарию Владимира Сорокина, участвовавший во внеконкурсной программе Венецианского кинофестиваля. С 2006 года снимал проект-гигант «Дау», частично вышедший в 2019 году.
Самое острое впечатление на меня произвела книга Вернера Гейзенберга «Физика и философия», где он сравнивает квантовую физику и античную философию от Аристотеля до Платона. Выясняется, что они очень тесно связаны. Когда философия и наука сходятся в общих точках, возникает интересное ощущение. Нужно впустить в свое сознание и душу знания о том, что существует и не существует, что есть пространство, причем впустить эти знания не на уровне формул, а на уровне ощущения.
Тогда у вас будет совершенно другое представление о мире и другая степень ответственности в нем. Стремление человека к идеальному миру существует всегда. Сейчас все больше и больше людей занимаются различными духовными практиками, это показатель того, что человек стремится осознать и ощутить себя на некоем другом уровне. У людей стала возникать такая необходимость. Определенные звенья фильма «Дау» рассказывают про этот увлектельный мир, в котором мы живем, который начал осознаваться в XX веке и до сих пор изучается. Вместе с тем этот фильм рассказывает о судьбах людей во времени, в частности о судьбе героя, который проходит через узловые этапы советского времени. Это время нам близко, оно связано с жизнью наших ближайших предков.
Было бы гораздо сложнее рассуждать о Средних веках. А воздействие можно произвести только убедительностью, поскольку достоверным является то, что убедительно. Если вы смотрите фильм «Андрей Рублев», или «Чапаев», или даже «Звездные войны», то верите в происходящее на экране. Фильм «Дау» фактически о современности, потому что расстояние до 1940—1960-х годов крошечное, это время людей, которых мы помним. Наша генетическая память имеет прямую связь с определенной культурой и местом, где жили наши предки, с тем, что они пережили. Прогулка Дау и Норы в левом нижнем углу по четырехкилометровой улице снималась с участием массовки в 1200 человек Чтобы перейти в реальность прошлого, вы погружаете зрителя в своего рода сон? Ваша реальность во сне и ваша реальность в реальности являются одним и тем же.
Когда вы спите, то воспринимаете сон как реальность, а когда просыпаетесь, сон становится нереальностью. На самом деле где реальность, а где нереальность — неизвестно. Дальше вопрос касается обстоятельств, в которых вы находитесь: если вас взять и отправить в Афганистан, вам придется войти в обстоятельства жизни этой страны, они станут вашей сегодняшней реальностью. Восприятие связано непосредственно с человеком: насколько легко он впускает в себя другую реальность и насколько реалистично я как режиссер создал ему для этого условия.
Спустя почти 10 лет Минкульт России отказал в выдаче прокатного удостоверения нескольким фильмам, которые создали после кропотливого монтажа. Среди них был и «ДАУ. Наташа», который вместе с «ДАУ. Дегенерация» Хржановский представлял на Берлинском фестивале. И Эндрю, и гостья статьи, кинокритик Татьяна Шорохова, утверждают, что жертвы актёров, среди которых превалировали непрофессионалы, ради искусства не стоят того. Так, Шорохова и четверо её коллег написали открытое письмо к руководству Берлинале, где обсуждают этическую сторону проекта Хржановского. Их вопросы были просты. Во-первых, насколько приемлемо, сразу после скандала с Харви Вайнштейном, выбирать фильм, который содержит сцены реального психологического и физического насилия в отношении непрофессиональных актеров? Во-вторых, мог бы фильм «ДАУ. Наташа» вообще быть снят в западной стране с западными актерами? И, в-третьих, не является ли рассмотрение фильма в числе кандидатов на приз поощрением для плохого обращения с талантами во имя искусства? Тем не менее, по словам Татьяны, за постановкой трёх вопросов к жюри и организаторам последовало не более скрупулезное изучение взаимоотношений между съёмочной группой и артистов задействованных в «Дау», а шейминг — не Хржановского, а кинокритиков-отступников. Ответная реакция последовала незамедлительно. Я и мои друзья задали всего три вопроса Берлинскому кинофестивалю, и мы по сути стали изгоями, — говорит Шорохова. По словам Эндрю Рота, поток критики в социальных сетях варьировался от взвешенной обратной связи до насильственных угроз.
Однако, деньги были выделены, освоены, кино, вроде как, было снято и сдано в Госфильмофонд. А уж что будет с прокатом … Да с каких пор российских продюсеров волнует прокат? Их волнуют деньги, которые выделят Минкульт и Фонд кино», - констатировал Давид Шнейдеров. Главную роль играет музыкант и дирижер Теодор Курентзис. Мировая премьера состоялась в Париже.
Как Хржановский делал «Дау»
- Содержание номера
- Илья Хржановский
- Выбор редакции
- После «Дау»: лучшая часть проекта Ильи Хржановского сделана Анатолием Васильевым
- Режиссер Илья Хржановский попросил Мединского разрешить прокат всех частей «Дау»
- Илья Хржановский назвал дату выхода главного фильма «Дау» | КиноТВ
Дау-таун. Как Харьков стал центром самого безумного проекта в истории кино
Осенью 2019 года режиссер Илья Хржановский был назначен художественным руководителем мемориального центра «Бабий Яр», созданного для увековечивания памяти жертв нацистских преступлений в Киеве в годы Великой Отечественной войны. Илья Хржановский режиссёр — все новости по теме на сайте издания С 1998 по 2002 год Хржановский работал режиссером и продюсером коммерческой рекламы и создал сериал "Список возлюбленных РФ" для российского канала ТНТ[13], снятый ведущими российскими режиссерами.
Илья Хржановский
Илья Хржановский — автор проекта «Дау», который включает в себя 13 фильмов и несколько сериалов о сотрудниках научного института, живущих в советском безвременье. Режиссер Илья Хржановский стал худруком мемориального центра «Бабий Яр». Биография режиссера Ильи Хржановского: личная жизнь, развод с женой, отец Андрей Хржановский. Кинорежиссер, художественный руководитель мемориала «Бабий Яр» Илья Хржановский объявил, что еще в начале лета официально покинул пост худрука из-за того, что он не проживает в Украине и не делит опасности вместе с украинцами во время войны.
Состоялась светская премьера ДАУ. НОРА МАМА Ильи Хржановского в ZOOM
В реестр иноагентов попал и режиссер Илья Хржановский, распространявший недостоверную информацию о принимаемых органами публичной власти Российской Федерации решениях и проводимой ими политике. Илья Хржановский — автор проекта «Дау», который включает в себя 13 фильмов и несколько сериалов о сотрудниках научного института, живущих в советском безвременье. В частности, в него включены писательница и сценарист Людмила Улицкая и режиссер, сценарист и продюсер Илья Хржановский.