Написал множество книг, среди которых «Красная весна», «Поле ответного действия» и другие.
Политолог Кургинян: «литовская шестерка» провоцирует ядерную войну между РФ и НАТО
Стойкость защитников Сталинграда для российского воинства, для всех нас — важнейший морально-нравственный ориентир, и наши солдаты и офицеры верны ему. Преемственность поколений, ценностей, традиций — все это то, что отличает Россию, делает нас сильными и уверенными в себе, в своей правоте и в нашей победе». Богдан Смирнов: Сергей Ервандович, сразу первый вопрос. Ориентируясь на речь российского президента, в Вашем понимании, какова она — потенциальная, другая война Запада с Россией? Что выявляет и выявило само противостояние с англосаксами?
О чем здесь, в этой речи в Волгограде, идет речь? Что вы услышали? Сергей Кургинян: С одной стороны, я абсолютно убежден, что наиболее агрессивный и наиболее угрожающий России элемент современного мира действительно можно называть англосаксами. Это допустимо, это адресует к некой традиции.
Но, с другой стороны, танки «Леопард» — это никак не англосаксы. Это уже романо-германская цивилизация. И вроде бы уже речь идет о том, что и французы пошлют какую-то серьезную технику, вплоть до авиационной. Поэтому мы имеем дело уже не с англосаксами как таковыми — термин очень известный с XIX века «англичанка гадит» , — а с чем-то гораздо большим, что мы еще опасаемся назвать, хотя и говорим «коллективный Запад».
Кроме того, называть сегодня даже Америку а тем более Лондон, который показал, что ничего особенно не может англосаксонским Западом — WASP White Anglo-Saxon Protestants, белые англосаксонские протестанты — уже невозможно. Он существенно негритянский, армия США очень сильно латиноамериканская. Мы имеем дело с реальностью, возможно, более страшной, чем та, которая стоит за словом «англосаксы». Во-вторых, конечно, они пошлют всю технику, какую могут, но у них нет сейчас заинтересованности в том, чтобы что-нибудь сделать в суперфорсированном режиме.
Они будут нагнетать эту истерику оружия, войну оружия, достаточно медленно — не меньше года. В-третьих, вот Вы спрашиваете: какая идет война? Ответ — позиционная война. Мы же видим нечто, очень сильно напоминающее Первую мировую войну, и одновременно, конечно, являющееся другим — космос, ракеты и всё прочее.
Но это очень странный гибрид Первой мировой — окопы, позиционность — и какой-то совершенно новой техники. Русские войска в траншее, ожидающие атаки немцев. Не какие-то оппозиционные силы, а глава государства. И я, конечно, по этому поводу испытываю чисто позитивные чувства, как и по поводу того, что очевидно продемонстрирована волевая направленность Путина: он не будет сдаваться.
А ведь после Горбачева все — и наши Вооруженные силы, и народ — всё время думали: «А когда нас кинут? Когда начнется так называемый крупный договорняк? И это вызывает определенные чувства. Я помню, как тяжело было во время Чеченской войны, которую он возглавил, только придя к власти, и сколько было всяких эксцессов, как трудно шел процесс и как перед этим был преступно подписан другими людьми «Хасавюрт».
Но я помню также и то, что в итоге вот этого его упрямства и прагматизма что-то оказалось сделано, и сейчас на нашей стороне воюют наши чеченские братья, что, например, в ту эпоху было трудно себе представить. Поэтому я считаю, что есть очень большие позитивные изменения. И, в частности, они связаны с тем, что вот эта система, которая пришла на смену советской — рыночная и так далее, — оказалась не настолько несостоятельной, как можно было вообразить. Я могу перечислить: цены на нефть, которые создали для Советского Союза огромные проблемы главной проблемой был Горбачев, конечно, но цены на нефть сыграли всё же свою роль , были, если мне не изменяет память, чуть ли не пять долларов за баррель.
Сейчас подобных цен нет. Но это же зависит и от дипломатии, и от каких-то внешнеполитических отношений, связанных с экономикой, и не только. Российский валовый внутренний продукт упал не так, как предсказывали, а меньше. Какие-то экономические связи в оставшемся мире мы нашли.
Я бы не стал сильно акцентировать вопрос, как именно нас любят другие — другие нас любят с точностью до своей выгоды и будут использовать всячески, и в хвост, и в гриву, — но сказать, что все сразу стали под американское ружье, тоже ведь никак нельзя. Мы имеем дело с гораздо более сложным устройством мира. Теперь те силы, которые хотят всего плохого, эти силы своим народом помыкают, как хотят. Говорить о том, что где-нибудь, в той же Европе или в Америке есть какие-то умонастроения, которые могут остановить поджигателей войны — наивно… Ну есть эти умонастроения, и всегда они были, но никого никогда они не останавливали.
И во Вьетнаме не антивоенные настроения останавливали американскую власть. Ее останавливала мощь вьетнамской армии и советская поддержка. Поэтому, конечно, они воевать будут, будут воевать чужими руками — им это очень нравится. Теперь основной вопрос заключается не в танках «Леопард» и не в танках «Абрамс», которые, возможно, и очень хорошие, но не настолько хорошие, как пытается уверить американская пропаганда и западная в целом, а главное — не они будут решать вопрос.
Они будут серьезным фактором переоснащения украинской армии. Переоснащение будет идти достаточно медленно, но оно будет. Армия переоснастится. Сказать сейчас, что бронетехника в той войне, которая нам предстоит, в этой странной войне, соединяющей в себе что-то от третьей мировой, а что-то от Первой мировой, в войне очевидным образом конвенциональной, то есть неядерной, и при этом очень большой, то есть в войне, которую отрицали практически все еще пять лет назад, сказать, что в этой войне основным фактором будет бронетехника… нет, не думаю.
Она будет элементом серьезным, но не основным. Основным элементом той войны, которую они еще раз захотят раскрутить в весенне-летнее время, будут люди. Люди, понимаемые не просто как собственно «человеческий материал», обладающий какой-то достойной мотивацией что тоже очень важно , а люди как управляемые и подготовленные профессионалы. Высоко подготовленные.
Подготовленные в смысле способности вести огонь, в смысле оснащенности противотанковыми инструментами всех видов, в смысле — наладившие систему управления между родами войск, между соседними подразделениями, не бегущие, упорно сражающиеся, имеющие хорошее вооружение, хорошее оснащение и хорошим образом экипированные, наученные всему, включая то, как бороться с обморожением — казалось бы, мелочь, но таких мелочей безумно много. Тактическая медицина сейчас тоже значит очень много, умение вести огонь, умение взаимодействовать, связь и многое другое будет определять облик весенне-летнего конфликта, который во многом определит дальнейшее течение событий. И в этом смысле уже многое можно с удовольствием воспринимать как умеренное улучшение. Впадать по этому поводу в экстаз мне бы не хотелось.
Я хочу обратить внимание, что героические успехи наших войск на донбасском направлении и рядом с ним, эти героические успехи всё-таки заключаются в том, что отвоевывается село за селом, город за город в мучительных боях, и мы еще не вышли на основной рубеж, определяющий судьбу целостного Донбасса, а этот рубеж, конечно, — Славянск, Краматорск, Дружковка, Константиновка, Торез и так далее. Да, мы еще не вышли на этот рубеж. Всё это так, но именно то, что это так, ужасно пугает Запад, который вот в этом совокупном образе происходящего, о котором я говорю, твердо намерен: первое — выиграть на Украине, второе — воевать весь XXI век. Он не намерен уйти с прописанной им развалом СССР траектории становления мирового господства.
В его сознании, в его политической практике, в практике его военно-промышленного комплекса и его вооруженных сил идея мирового господства никоим образом не рухнула и даже не проблематизирована. Оказанное нами героическое сопротивление, действительно изменившее весь мировой мировоззренческий геополитический контекст, изменено оказалось этой СВО и тем, что мы — начали. Оно никоим образом не укротило волю Запада к абсолютному господству. Если время от времени предлагаются какие-то никчемные схемы примирения, которые никто не собирается реализовывать, то это делается не для того, чтобы найти какой-нибудь компромисс с Россией.
Россия названа главным врагом этого человечества. У нас три человечества, в сущности: Россия, всё остальное, что смотрит на Россию, и враг Враг этот хитер, коварен, мощен, развернут и будет наращивать прессинг всё дальше. Поэтому мы должны быть готовы к самым серьезным испытаниям уже этой весной и летом и готовить к этому наши героические вооруженные силы, которые опомнились после некоторых начальных эйфорий, а потом, наоборот, депрессий. Они опомнились, они взяли на вооружение некую психологическую стойкость и постепенно с той русской, к сожалению, неторопливостью, которая составляет одновременно и героическую черту национального характера, и его издержки, готовятся к тому, чтобы начать всерьез по-настоящему воевать, и уже воюют.
Вёл политический диалог и информационную кампанию в пользу Верховного Совета. В тот же день Кургинян обратился ко всем сторонникам Верховного Совета с предупреждением о готовящейся провокации. Предупреждение было передано по каналам существовавшей на тот момент информационной системы «Кольцо», также появилось на лентах официальных информагентств [48]. В марте 1996 года предложил представителям крупного бизнеса объединиться и встать на конструктивную прогосударственную позицию, что должно было стать гарантией сохранения правового демократического политического режима в стране. Результатом этого стало известное « Письмо тринадцати » [49] , которое подписали такие известные личности, как Борис Березовский , Михаил Фридман , Михаил Ходорковский. Публикация письма стала важным элементом политического процесса, блокировавшего начинавшееся развитие событий по образцу 1993 года 17 марта 1996 года депутаты Государственной Думы были неожиданно эвакуированы из здания , связанное с опасением части элит последствиями ожидавшегося проигрыша Ельциным президентских выборов 1996 года главе КПРФ Г. В результате Ельцина удалось убедить в перспективности выборного варианта продления полномочий. Эскалацию событий и введение чрезвычайного положения удалось предотвратить Государственная Дума возобновила работу, выборы летом 1996 года состоялись. Однако итогом взаимодействия окружения Ельцина и крупнейших бизнесменов в ходе подготовки и проведения выборов 1996 года стало возникновение в России в 1996—1999 гг. Кургинян утверждал, что участвовал в отстранении Александра Лебедя от должности секретаря Совета безопасности Российской Федерации [38] [50].
В начале 2011 года создал и возглавил движение Суть времени , в которое вошли сторонники красного реванша и восстановления обновлённого СССР , собравшиеся вокруг цикла передач «Суть времени». Выходила с 1 февраля по 17 ноября 2011 года. Всего был опубликован 41 обычный и 2 специальных выпуска. Внешние видеофайлы В декабре 2011 года дважды публично сжигает белую ленту символ протестного движения в России на рубеже 2011—2012 гг. Внешние видеофайлы Кургинян сжигает белую ленту на youtube. С целью противодействия этой угрозе была собрана широкая «антиоранжевая коалиция» из политических и общественных организаций, в которой главным объединяющим принципом было недопущение запуска в стране «оранжевой революции» и которая заняла в происходивших событиях позицию альтернативной оппозиции, «третьей силы» [54]. Главная претензия к представителям «оранжевых» Немцов, Каспаров, Касьянов, Рыжков, Собчак и к так называемым «либероидам» заключалась в том, что они, по словам Кургиняна, стремятся к «распаду России» и запуску «Перестройки-2» [56]. В течение 2011—2012 годов во главе движения Суть времени совместно с рядом присоединившихся движений, организаций и общественных деятелей проводит ряд митингов в Москве. На первом этапе декабрь 2011-март 2012 гг. Однако во многом из-за отсутствия внятной позиции руководства компартии по вопросу противодействия или, наоборот, поддержки «оранжевой оппозиции» этого не произошло.
Соответственно, весь эффект от действий Кургиняна получил Путин, победивший на президентских выборах и, главное, — сумевший закрепить эту победу. Важным фактором этого была потеря несистемной оппозицией динамизма и, в значительной мере, авторитета ситуации «народ против власти» не случилось. Это стало одним из результатов массовых митингов как самих сторонников Путина, так и кургиняновской «третьей силы»; в результате представители оппозиции активно критиковали Кургиняна, обвиняя его в работе на Путина.
Чем выше уровень бедственности, тем нужнее эффективная мобилизационная модель. И тем выше очевидная эффективность этой модели.
Использование модели приводит к быстрому исправлению бедственных ситуаций. Начавшееся избавление порождает прилив сил. В итоге, беда достаточно быстро преодолевается. Любые модификации линейной мобилизационной модели не слишком отклоняются от основной, базовой мобилизационной модели, каковой, безусловно, является модель военная. В основе которой — простота, аскетизм, дисциплина, коллективизм, нацеленность на очевидные крупные свершения, централизованное обеспечение средствами, позволяющими эти свершения осуществлять, предельно четкое разделение труда, такая же четкость алгоритмов и процедур, осуществляемых каждым участником коллективного действия, преобладание нематериальных стимулов над материальными, жертвенность, подвижничество.
Основной посыл вполне очевиден: «Не до жиру, быть бы живу». Что касается вышеописанных слагаемых, то все они могут быть обнаружены в пределах того самого военного, воинского начала, которое является очевидным фундаментом любой мобилизационной модели. Не случайно же все ходят строем! Все одеты в военную форму, то есть в одинаковую одежду. Все получают один и тот же тип питания.
Вариации в одежде и типе питания регламентированы статусом и родом деятельности. Самочинные вариации разрушительны. Солдат в кроссовках и тренировочном костюме — это чаще всего не солдат, а волонтер или бандит. Подчеркнутое, ритуализированное повиновение вытягивание «в струнку» при отдаче приказа, произнесение ритуального «слушаюсь, так точно», отдание чести, ритуальный подход к отдающему приказ и ритуальный же отход от него для исполнения приказа и так далее. Жизнь в военном лагере или казарме.
Сведение к нулю обычных форм частной жизни. Реальное формирование военного братства со всеми его древними элементами, часть из которых адресует к глубочайшей архаике. Нацеленность на очевидные крупные свершения — отстоять объект или умереть, захватить объект, победить или умереть. Централизованное обеспечение средствами, позволяющими реализовывать очевидные крупные, судьбоносные свершения «судьба войны решается в Сталинграде», «отступать некуда, позади Москва», «стоять насмерть», «если дорог тебе твой дом», «их нужно сбросить с перевала» — подвоз боеприпасов и техники, обеспечение одеждой и питанием, организация помощи, лежащей за рамками возможностей тех, кто решает конкретную судьбоносную задачу. Предельно четкое разделение труда — я — пехота, ты — бог войны, я — лейтенант, ты — сержант и так далее.
Четкость алгоритмов и процедур — всё, начиная с разборки и сборки автомата, доводится до автоматизма, позволяющего действовать, преодолевая неизбежный страх смерти. Преобладание нематериальных стимулов — ордена, медали, благодарности, звездочки на погонах… Всё это — «нематериальное стимулирование воинского труда» равно как и любого мобилизационного, то есть в чем-то воинского труда. Жертвенность, подвижничество — это альфа и омега военной жизни. Ведь что такое война? Это гибель очень большого числа молодых, здоровых людей.
Это страдания раненых. Это множество калек, обреченных на пожизненное физически неполноценное существование. Что для людей, постоянно лицезрящих эту изнанку военной жизни, искупает такие чудовищные издержки? Что побуждает их идти навстречу опасности, а не избегать ее всеми допустимыми средствами? Страх перед карой со стороны государства?
Но мало ли способов уйти от опасности и одновременно избежать кары? К подвигу и жертвенности адресует воинская присяга. Почитание подвигов и жертвенности, военная жертвенная героика… В любой по-настоящему сильной армии этому придается ничуть не меньшее значение, чем созданию и освоению военной техники, совершенствованию стратегии и тактики ведения военных действий. Спору нет, военный профессионализм — важнейшее слагаемое победы. Но ничуть не менее, а возможно и более важным ее слагаемым является сила воинского духа.
Военный «профи», лишенный идеи, жертвенности, любви к тому, чему ты служишь, — это бандит, ландскнехт. Но даже превращаясь в такового, он обязательно продолжает исповедовать какой-нибудь квазижертвенный, квазиподвижнический культ, оправдывающий его воинскую «кшатрийскую» ставшее нарицательным название индийской воинской касты избранность, отделенность от мирских утех, обрученность с «Госпожой Смертью». С этим всегда соседствует какая-то концепция воздаяния, вознаграждения. Тебя будет чтить потомство… Если не потомство, то твой род, твой клан, твое племя, твое военное братство, отделенное от прочих обрядом воинской жертвенности. Жертвенность… Нет «жертвенности вообще»… Есть жертва, возлагаемая на определенный алтарь.
Оскверните алтарь — и жертвенность «испарится». И тогда воинский клан, воинское сословие, воинское братство превратятся во враждующие суперпрофессиональные мафии.
Всечеловеческое царство разбуженного высшего начала — вот что такое коммунизм для Маркса и Энгельса, Ленина и Плеханова, Богданова и Луначарского, Сталина и Троцкого — для всех! Что это за начало… Как оно будет разбужено… Об этом спорят… Но что речь идет именно о всечеловеческом царстве разбуженного высшего начала… Это — рамка коммунистического консенсуса. Она же — принцип Красной весны. Я уже обсуждал два варианта мобилизации — идеологический и сотериологический. Оба эти варианта линейны.
Что значит — «линейны»? Это значит — имеют начальную и конечную точку. Начальная точка — это нагрянувшая беда. Конечная — избавление от беды. Беда — нагрянувший страшный враг, стремящийся к уничтожению всего сообщества, к которому я принадлежу. И меня самого. А также моей семьи, моих детей и близких.
Враг конкретен. Свидетельство его намерения явлено в качестве несомненного ужаса а не чьих-то рассказов о тайных происках ЦРУ. Таков сотериологический вариант линейной мобилизации. Начальная точка А — нападение врага. Конечная точка Б — победа над врагом. Из точки А в точку Б направлена «стрела реализуемой цели». Так обстоит дело в случае линейной сотериологической мобилизации.
Но фактически аналогично дело обстоит и в случае линейной идеологической мобилизации. Здесь точка А — нападение не внешнего, а внутреннего классового врага, подчинившего тебя и близких, сосущего соки, заедающего твой век эксплуататора. Итак, любая линейная мобилизация — это сражение с очевидным злом за достижение очевидного и абсолютно необходимого блага. Сотериологическая мобилизация — это Вставай, страна огромная, Вставай на смертный бой С фашистской силой темною, С проклятою ордой. Что касается идеологической мобилизации, то лучше всего это сформулировал Бертольт Брехт: Меня научили в школе Закону: мое — не твое! Когда я всему научился, Я понял, что это — не всё. У одних был сытный завтрак, Другие кусали кулак… Вот так я впервые усвоил Понятие «классовый враг».
Революционная деятельность — это подготовка к свержению классового врага. Революция — это свержение классового врага. Гражданская война — это отпор попыткам классового врага восстановить утраченные позиции. Стабилизационный период, наступающий после завершения Гражданской войны, — окончательное подавление и устранение классового врага как препятствия к построению новой жизни. Коллективизация, индустриализация и культурная революция — построение новой жизни она же — социализм. Все это время присутствует ясность, необходимая для идеологической мобилизации. Есть четкие, крупные цели, осуществление которых требует концентрации ресурсов, плана, администрирования.
То есть временно-мобилизационных по сути форм организации жизни. Они оправданы. Они дают ощутимый результат, не зря называемый «русским чудом». Кроме того, в воздухе пахнет войной. Надо торопиться. Надо готовиться к неминуемой войне. Развернутая идеологическая мобилизация сочетается с подготовительной сотериологической «Если завтра война, если враг нападет, если темная сила нагрянет, — Как один человек весь советский народ За свободную родину встанет».
К 1941 году новая жизнь построена. Враг хочет отнять всё сразу. И завоеванную в трудах немыслимых новую жизнь с ее очень яркими и ясными благами , и жизнь как таковую. И даже вышли на новые рубежи.
Кургинян о том, что надо сделать властям РФ, чтобы не потерять народный патриотический актив
Затем эта часть элиты начинает подавлять национальные гражданские силы и укреплять антинациональные. Параллельно налаживается двусмысленный мост между самой властью и «Глобальным государством» — и получается, что власть дерзит «Глобальному государству», именуя его при этом своим «партнером по диалогу» и находясь под его гипнозом. А обездвиженную этим сбросом страну фактически оккупируют», — констатирует Кургинян, приводя в пример перестройку-1, ведь именно это произошло в СССР. В России идет планомерная работа по такому взятию под контроль нужных сегментов гражданского общества, а также работа по всем вышеназванным направлениям, говорит лидер движения «Суть времени» и уточняет, из чего конкретно состоит «левое поле» гражданского общества. В настоящее время поле в России объективно состоит из трех сегментов — это ортодоксально-патриотические коммунисты красные старопатриоты, зюгановцы , патриотические коммунисты-обновители они же красные младопатриоты, «Суть времени» и антипатриотические левые псевдокоммунисты. Красная АнтиПа — это не наш клеветнический мем.
Это непреложный факт самоидентификации. Это мироощущение и для лидеров данного направления, и для его рядовых членов», — говорит Кургинян. С одной стороны, важно, кто кого в третьем сегменте вербует и спонсирует, но с другой — намного важнее содержание так называемых ментальных матриц этого АнтиПа. Идеологи этого направления говорят о том, что омерзительно буржуазными являются не только национализм, но и патриотизм. Они же с полной определенностью ставят знак равенства между патриотизмом, национализмом и фашизмом.
Именно тогда я пытаюсь освободиться от этого груза с помощью упорядочивания имеющихся у меня суждений и сведений. А как их упорядочивать? Лично я знаю один способ — сесть и написать книгу. Совершенно не обязательно публиковать написанное, хотя работать над текстом надо так, как будто он обязательно будет опубликован. Но главной задачей опубликование являться не должно. Главная задача — превращение неумолимо и мучительно накапливающегося объема сведений, умозаключений, догадок во что-то внятное. Освобождение от невнятицы — вот главная задача. Ты сам должен освободиться от этой самой невнятицы, восстановить картину, начать иначе относиться к происходящим событиям. А печатать книгу надо только в случае, если задача такого освобождения от невнятности становится по-настоящему актуальной не только для тебя, не только для узкой группы твоих ближайших соратников, но и для общества.
А что такое общество вообще и то постсоветское общество, с запросами которого ты должен считаться, запросы которого ты должен формировать? Начнем с того, что общество — это всегда умозрительная конструкция. Что-то, конечно, объединяет тебя с другими людьми, говорящими на том же языке и живущими на той же территории.
Одним из произведений публицистической литературы является книга «Красная весна» Кургиняна Сергея Ервандовича. Автор хорошо ориентируется в теме и старается донести до читателей свои идеи. Тематика книги всегда остается актуальной, а значит — достойной внимания. Точка зрения автора подана максимально доступно, чтобы ни у одного из читателей не осталось вопросов, почему он думает именно так.
Так же делалось в Армении, причем не под покровом тайны, а очевиднейшим образом. И опять-таки это делалось при вопиющей бездарности российского государства, которое — внимание! Тут главное, конечно, бездарность. А Сорос не бездарен. И другие тоже», — приводит примеры Кургинян. То же самое происходит в России. Второй этап работы «Глобального государства» — это внедрение в аппарат власти своего эффективного ставленника и взятие под контроль части элиты. Затем эта часть элиты начинает подавлять национальные гражданские силы и укреплять антинациональные. Параллельно налаживается двусмысленный мост между самой властью и «Глобальным государством» — и получается, что власть дерзит «Глобальному государству», именуя его при этом своим «партнером по диалогу» и находясь под его гипнозом. А обездвиженную этим сбросом страну фактически оккупируют», — констатирует Кургинян, приводя в пример перестройку-1, ведь именно это произошло в СССР. В России идет планомерная работа по такому взятию под контроль нужных сегментов гражданского общества, а также работа по всем вышеназванным направлениям, говорит лидер движения «Суть времени» и уточняет, из чего конкретно состоит «левое поле» гражданского общества.
Умный Сергей Кургинян о проблематичности принуждения к ковид-вакцинации
Информацию предоставило ИА "Красная Весна". Самые важные новости. информагентства «Красная весна». Я написал «Красную весну» достаточно давно. И не публиковал ее вплоть до последнего времени. Потому что книги я обычно пишу тогда, когда на меня наваливается слишком тяжелый груз непонимания чего-либо. Потом — Коммунистический манифест о скором пришествии Красной весны, раскрепощающей и пробуждающей высшее творческое начало («Из царства необходимости в царство свободы»).
Красная весна. Кургинян С. Е.
Сергей Ервандович Кургинян бесплатно на сайте. ИА Красная Весна. Здесь есть возможность читать онлайн «Сергей Кургинян: Красная весна» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию).
Красная весна
Для войны с Китаем изобретена новая идеология, которая заключается в том, что теперь врагами названы уже не коммунистические, а авторитарные страны, бросающие вызов странам подлинной демократии. При этом в список авторитарных стран Запад включил Китай, Россию и Иран. Кургинян утверждает, что Америка сама завязла в Китае, а Китай завяз в Америке, никакого стремления к лобовой сшибке у них нет. Они, с одной стороны, улыбаются друг другу, с другой стороны, смотрят друг на друга сквозь прорезь оптического прицела. Лидер движения «Суть времени» подчеркивает, что для того, чтобы разобраться с Китаем, Соединенным Штатам по ряду причин надо сначала разобраться с Россией. Но одновременно американцы готовятся к следующим шагам, которые состоят в том, чтобы съесть Иран, заблокировать Китай со стороны Афганистана, Ирана, Ирака, попытаться договориться с Индией, усилить Японию, договориться с конкурентами Китая в Юго-восточной Азии, создать кольцо вокруг Китая, то есть дестабилизировать Китай всеми возможными средствами.
Естественно, что Китай смотрит на это с холодной, сдержанной, но интенсивной яростью. Китай не даст себя изолировать. Но если разобраться с Россией не удастся, то, какая может быть блокада Китая?
Политолог отметил, что это очень важное понятие. По его словам, исходя из такой концепции, говорится следующее: «вот сейчас кто-то там выпендривается, кто-то приподымается, кто-то опускается. А как проверить-то экспериментально, кто чего стоит и кто что может?
А давайте мы, как говорят в народе — не в американском, а в нашем померяемся!
Предзаказ Описание В книге «Красная весна» Сергей Кургинян выдвигает свою версию причин распада СССР, в связи с чем обсуждает перерождение советской элиты вообще и элиты советских спецслужб в особенности, а также связь переродившихся советских элит с элитами Запада. Поскольку С.
Книга адресована всем, кто хочет до конца понять причины крушения СССР и обеспокоен продолжением губительных процессов, которые грозят разрушить Россию. Произведение относится к жанру Публицистика. Оно было опубликовано в 2015 году издательством Моф этц. На нашем сайте можно скачать бесплатно книгу "Красная весна" в формате fb2 или читать онлайн.
Кургинян "Красная Весна". Аннотация. Часть 1.
В книге «Красная весна» Сергей Кургинян выдвигает свою версию причин распада СССР, в связи чем обсуждает перерождение советской элиты вообще и элиты советски. Сергей Кургинян — все новости о персоне на сайте издания Горбачев — без вины виноватый. Основным элементом той войны, которую они еще раз захотят раскрутить в весенне-летнее время, будут люди Газета Суть Времени № 520 Telegram: канал Газеты Суть Времени. КПСС, обладающая всем, чем следует обладать полноценной церкви." (89,13) «Партия - орден», о котором мечтает Кургинян, идея которого была не чужда и Сталину («Орден меченосцев»). Изображение: © ИА Красная Весна Сергей Кургинян К патриотическому сегменту общества в условиях войны нужно чутко прислушиваться, говорить с ним по-человечески, и говорить ему правду, заявил политолог, философ, лидер движения «Суть времени».
Муть времени. Кургинян-культ и его жрицы
Ну и конец. Это называется «царство количества». А где качество? Это не русское. Борис Кустодиев. В монастыре.
Царство количества — всё кончается на нем. Шестьсот шестьдесят шесть в математическом выражении означает две трети. То есть когда хаос переходит две трети. После чего возникает ад. А мы движемся туда, есть метафизическое понимание самое разное: антихрист и всё прочее, а есть теория хаоса, при которой две трети — это шестьсот шестьдесят шесть.
Вот это оно и есть. И внутри устанавливается абсолютная несвобода. Всё, что я обсуждал в связи с ковидом, для меня же было… Я говорил только: «Дайте нобелевскому лауреату высказаться свободно, а мы отойдем в сторону. Дайте высказаться ученым с противоположной точкой зрения! Что произошло в результате?
Потеря морального авторитета науки. Ларри Финк, руководитель инвестфонда BlackRock, соорудивший всю эту фигню, скупил фарму, прессу и политиков и раскрутил кампанию. А сейчас покупает Украину. Он получил на этом большие прибыли. А наука-то?
Что с наукой? Она же в условиях, когда религия не для всех в современном мире является авторитетом, была последней обителью доверия! Что с этим произошло? Так вот, наука, которая окончательно потеряет гуманистический стержень, расправится с человеком, как повар с картошкой. Когда-то мне говорил один специалист по геному: «Пока что расшифровали частично.
А вот когда расшифруют полностью… тогда конец». Вот поэтому раньше должно произойти что-то другое. Вячеслав Манучаров: А союзники у нас есть в этой борьбе? Или мы, как всегда, сами справимся? Сергей Кургинян: Могло быть так, чтобы все нас прокляли?
И встали в один ряд с американцами? И так и было в конце Советского Союза, когда цены на нефть падали, арабы слушались каждого слова американцев и так далее. Сейчас этого нет. Американцы себе на погибель — Черчилль почти на коленях умолял, чтобы Рузвельт не настаивал на деколонизации Индии, Рузвельт же сказал, что нет, Индия будет — создали огромные страны и считали, что те будут нищие, и они их вечно будут доить. А они начинают подниматься.
Мир действительно изменился. И в этом смысле американской гегемонии в ее привычном варианте: «Партия сказала: Надо! Комсомол ответил: Есть! Вячеслав Манучаров: Нет. Сергей Кургинян: Есть прагматики.
Мы сами говорим о прагматизме, дескать, у нас национальные интересы. И они говорят: у вас национальные интересы и у нас. Кроме того, для мира, для тех сил в мире, которые могли бы подняться изнутри, для них наш постепенный переход к многополярности — это не очень убедительно. Вячеслав Манучаров: Что Вы имеете в виду? Сергей Кургинян: Я говорю, что умирать и сражаться за переход от однополярности к многополярности никто не будет.
Нет кайфа. Нет вкуса на губах. Можно посражаться за абсолютно новый мир, за какое-то счастье. Называлось оно, предположим, коммунизмом. Так ли важно, как?
Оно предполагало, что будет всё офигительно по-новому, и откроются какие-то совершенно новые перспективы, и человек будет другим. Как бы это ни называлось! Для того чтобы к нам присоединились другие, мы должны стать очевидными прокладывателями новых путей, сами… Вячеслав Манучаров: Сами? Сергей Кургинян: Сами. Это и называется возвращение к мессианству, сверхдержавности.
Тогда что-нибудь будет. Но как мы от этого освобождались! Молодые люди ножом отковыривали от брусчатки жвачку, которую выплёвывали американцы на Дворцовой площади, — мыли, жевали и так «причащались» западной «благодати». Один из академиков говорил мне тогда: «Слушай, они все стоят в Макдональдс так, будто это самое лучшее. На Западе — пригласить в Макдональдс — это унижение.
Это неприлично! Что они творят?! Как поет один из бардов сегодняшних, «придуманный комплекс вины так покорно взвалили на плечи». Зачем этот комплекс вины взвалили себе на плечи?! Ну зачем?!
Это же всё чудовищно. Вячеслав Манучаров: А справимся мы с этим со всем? Есть вообще хоть какой-то свет там в конце тоннеля? Сергей Кургинян: Я сейчас под санкциями, но прежде я мог — никакой проблемы не было — приехать на Эдинбургский фестиваль или в Авиньон. Я скажу, почему я туда не ездил.
Там будет спектакль, после спектакля шесть-восемь журналистов зададут мне три-четыре коротких вопроса, а такого вот разговора не будет. Вы знаете это лучше меня. Четыре коротких вопроса, потом выйдет две-три статьи. А здесь у меня остается после спектакля человек сто — половина зала или больше. И они до утра спрашивают меня, положим, в чем смысл разногласий между православными и католиками по вопросу исхождения Святого Духа — токмо от Отца или от Сына тоже?
Это где, кроме России, возможно? Поэтому, если есть надежда у мира, — а ее не может не быть, — то она только здесь. Европа, вы же знаете, что она мертва. Она мертва, маленькие группы культурные зажались, залезли в такие щели. Как мне говорили мои испанские друзья, занимающиеся фламенко: «Как они нас уничтожили?
Приезжают американцы, у них деньги. Они хотят фламенко. В их понимании фламенко — это высокая, полураздетая женщина в ярком платье с длинными ногами, молодая. А фламенко с топотом танцуется женщинами в черном, вполне возрастными. Вот так уничтожили это, потом это, потом это».
Ты смотришь на этих испанцев, которые остались, а они уже не верят, что было по-другому. А здесь — иное. Здесь мы с вами разговариваем по два часа, здесь идут еще какие-то споры. Здесь многое уничтожено, но живого тоже много! Россию я вижу как новую страну, соединившую всё, что она смогла получить хорошего в эти тридцать лет оно было, включая такие разговоры и не только их со всем тем советским наследием, которое станет фактором будущего.
А главное — с мессианством, историческим лидерством, сверхдержавностью, империей и очень высоким внутренним смысловым накалом. Как огненную страну вижу. Вячеслав Манучаров: Кто Вы по национальности? Сергей Кургинян: Я вообще во всем «микс». Совсем из бедной семьи.
Он приехал учиться в Москву, здесь окончил институт, провоевал Финскую и Великую Отечественную, потом в аспирантуру пошел в одной шинели, стал зав. А моя прабабушка по материнской линии — урожденная княжна Мещерская. Дед, отец матери Сергей Николаевич Бекман он был расстрелян в 1938 году из служивых дворян. Основатель рода швед Бекман некогда приехал в Московию на службу к Ивану Грозному, как гласит семейное предание, обеспечивал связь между Иваном IV и Англией, в частности принимал в участие в известном сватовстве. Тут был Диев — там был Джон Ди… Это всё такие странные курьезы исторические.
У меня достаточно много таких «проявлений». Вячеслав Манучаров: Вы это чувствуете в себе, эти проявления? Сергей Кургинян: Очень чувствую. И это правильно. Это Империя.
Мы все сыны империи. Русь не может не быть империей. У нее нет другого опыта. Она гениальна имперски. И, конечно, народ-держатель — русский.
Что-то, конечно, объединяет тебя с другими людьми, говорящими на том же языке и живущими на той же территории. Но если речь идет только о языке и территории, то есть о двух параметрах, наличие которых не требует доказательств, то вряд ли этого достаточно для того, чтобы констатировать наличие общества. А вот если люди, говорящие с тобой на одном языке, живут не просто на той же географической территории, на которой ты живешь, но и в одном с тобой человеческом космосе, тогда, конечно, можно говорить об обществе. Но в таком человеческом космосе должно существовать культурное измерение, ценностное измерение… Перечисление необходимых измерений можно продолжить. Но уже те два, которые только что названы, явным образом отсутствуют в современной России. Между тем человеческий космос, который я иногда называю «космосом человечности», по определению не может быть статичным. А значит, вопрос не только в необходимости наличия объединяющих ценностей и произведений искусства. Вопрос еще и в том, чтобы всё это объединительное, явным образом не сводимое к культуре и ценностям, откуда-то и куда-то двигалось.
Причем вполне определенным образом, свидетельствующим о наличии в этом движении какого-то смысла. Такое движение называется историческим. Если его нет, то утверждение о несомненности наличия общества является слишком сильным. Потому что вряд ли можно считать обществом то, что движется по кругу или стоит на месте, или блуждает по непонятной траектории. А если это самое историческое движение есть, то несомненным становится наличие не общества, а народа. Я могу прочитать курс лекций на тему о том, что такое общество. Но это не значит, что общество является для меня колодцем, из которого я, как путник, могу утолить жажду. А народ — это, конечно, такой колодец.
Но может ли он существовать в условиях неслыханного разгрома исторического сознания?
Поэтому, если они так уж сильно возбухнут с нашими долгами, то симметричная мера простая — если всё, что у нас находится там, вы берете себе, то всё, что ваше находится у нас, мы возьмем себе. Вячеслав Манучаров: А это что? Сергей Кургинян: Примерно полтора триллиона. Это первая мера. И второе — достаточно резкое изменение в жизни. Нельзя воевать в современном мире, в том мире, какой сейчас есть. Самое мягкое, что можно сделать, — это радикально усилить армию именно профессионально, а не объявлять всё большие и большие мобилизации.
Профессиональную армию надо радикально изменить и на другое место вывести. Она должна быть 3—3,5 миллиона человек. Эти люди должны получать, ну, я не знаю, хотя бы по 200—250 тысяч. Иметь квартиры, иметь инфраструктуру, иметь социальную роль в обществе и быть уважаемыми хотя бы так, как в Израиле. А вообще-то — по-русски. Но хотя бы так. Вячеслав Манучаров: К этому идет? Сергей Кургинян: Вот не идет к этому, пока не идет, а ползет.
Оно не идет, потому что это всё означает, что надо нынешнее, построенное таким умильным общество — с этими мамочками, которые с колясками ходят, с этими кафешками, с этой более-менее вестернизированной молодежью — его надо довольно круто менять. Но Путин осторожен столь же, сколь и решителен. Решителен — это мы не так давно увидели — но осторожность просто в крови. Поэтому он пока смотрит, он на это всё смотрит, но разговор о том, что он парализован и не знает, как ему поступить. Да, он растерян, он стратегически растерян. Потому что он хотел места в нормальном западном мире. Он вел туда, он верил всё-таки, что его получит, и что настолько будет дан от ворот поворот, он, конечно, не думал. И, конечно, вокруг ему всё время говорят: «Владимир Владимирович, мы поправим.
Вот такой-то сказал, что на это согласен, а такой-то… такой-то… А вот у такого-то есть еще такой-то, если ему дать взятку, так вообще будет зашибись». И он это слушает, но он уже в это не верит. Вера Ливанова. Подготовка рабочих к обороне. Сергей Кургинян: Понимаете, надо точечно посмотреть, что происходит в каждой отрасли. По каким ценам получает армия, военно-промышленный комплекс сырье? Насколько эти цены завышены? Каковы всё-таки достаточные лимиты прибыли, чтобы господа согласились на них работать?
Ну сколько это? Хватит, да? На Западе 5, 15, 20 процентов — сколько? Значит, те, у кого такие аппетиты, должны начать эти аппетиты реализовывать где-нибудь за пределами Отечества, а те, кто на другое согласны, должны подтвердить это согласие делом. Сейчас уже говорится о каких-то первых мерах по добровольному изъятию чего-то. Это же только начни. Вячеслав Манучаров: А вот, к слову, по поводу цифр. Сейчас полтора миллиона человек в армии.
Да, я так понимаю? Сергей Кургинян: Да, я думаю, примерно. Вячеслав Манучаров: Да, вот, нам нужно три. Сергей Кургинян: Да. Вячеслав Манучаров: Их где взять? Чтобы было три, что нужно сделать? Сергей Кургинян: Поднять зарплату, поднять престиж профессии, создать инфраструктуру, и их будет пять. Почему нет?
Вот чтобы он шел в погонах, и все его любили, гордились. Вячеслав Манучаров: Как было. Сергей Кургинян: Да, как было. Но я снова повторяю, для того чтобы мне не сказали, будто я обязательно хочу вернуть и реставрировать всё советское: мой театр несколько раз закрывали в советскую эпоху, я помню, что это такое. И не так уж хочу опять встретиться с какой-нибудь тупой цензоршей. Но почему бы не сказать об Израиле? И не сегодняшнем — потреблятство в нем сильно пустило корни, — а даже 1980-х годов. Кто там мог, не отслужив в армии, в спецназе или авиации, потом идти в политику?
Это создавало много ситуаций по известной притче: как надену портупею, так тупею и тупею. Но, по крайней мере, таких изменников не было, а молодежь знала, что надо вставать в очередь: в спецназ, в авиацию и так далее. Оказался там — девочки твои, статус твой и карьера тебе обеспечена, и респект общий. Не служишь — ты у параши. Этого же сейчас в России нет! Если это изменить, если это подтвердить тем, чтобы я не читал на каких-нибудь сайтах, что в ведущих наших военных институтах старт, который начинается с лаборатории, — 25 тысяч рублей. Чтобы я это не читал. А чтобы я сразу понимал, что старт — 250 тысяч, если это подкрепляется инфраструктурой, военными городками и всем прочим, культурными делами, идеологическими.
Тогда, конечно, еще полтора миллиона будет. Это Россия, Россия — очень живая страна. Это всё будет. Но то, что сейчас происходит, это, с одной стороны, ошеломляет меня тем, насколько это тем не менее хорошо. Я думал, что будет хуже. Армия завалена гуманитарной помощью. Это правда! У нас же как всё?
Как только какие-то популярные передачи, чем больше дерьма, тем больше популярность. Это есть, это горькая черта нашего общества, но на самом деле армия завалена гуманитарной помощью. Многие ребята очень хорошо воюют. Добровольцев достаточно много. Сказать, что все бегут из страны, — это бред. Я думал, что побегут больше. Потому что их так воспитывали, они даже не виноваты. То есть они виноваты, конечно, и это омерзительно.
Но дело не в этом, вопрос — их воспитатели за это тоже будут отвечать или как? Им же это вбивали в головы. Учитывая всё это, многое хорошо, какие-то подвижки в лучшую сторону в военно-промышленном комплексе происходят, хоть очень медленные. Есть крупнейшие наши заводы, которые не могут расширить производство техники. Тогда они забирают то, что валялось, как на кладбище, перекрашивают, чуть-чуть ремонтируют… У нас совсем не идеальная ситуация, у нас хорошо с шарикоподшипниками потому, что с Белоруссией у нас хорошие отношения, иначе было бы плохо. Мы много наковыряли нехорошего. Исправить его быстро — невозможно, исправляется оно медленно, но могло быть совсем плохо. И я всегда по этому поводу говорю, что если бы всё было так плохо, как наши любители смаковать плохое говорят, то армия не держала бы сейчас оборону и не наступала в Марьинке и где-то еще, и не замыкался бы в кольцо этот Бахмут.
Было бы еще хуже. Да, плохо! Да, это так. Да, где-то рядом с этим есть воровство, есть разгильдяйство, есть вопиющий непрофессионализм и всё прочее. Но есть же и другое. Оно же тоже есть. Если бы его не было, повторяю, не было бы так, как сейчас. Просто этого всего недостаточно.
Я отдаю должное нашей дипломатии, которая, например, всё-таки держит некое равновесие в отношениях с Турцией. Я никогда не считал, что есть что-нибудь, что может помешать оценивать такое равновесие — весьма сомнительное — как крайний позитив. Но мы же понимаем, что оно неустойчиво, мы не можем иметь Черноморский флот, неконкурентоспособный даже турецкому. Нам нужен другой флот! Нам нужно другое станкостроение, мы не сможем развить промышленность без станкостроения. Мы должны его делать, на это понадобятся огромные деньги. Их надо найти. Но нужны же еще люди.
А это не те люди, которые мастерски стяжательством занимаются, быстро дают откаты и хорошо лижут зад. Это другие люди. Они неудобные. Я с одним крупным директором шел по заводу. Он подходит, обнимает руками двигатель и говорит: «Сергей Ервандович, семь лет жизни! Семь лет жизни…» Я понимаю, что он любит этот двигатель примерно так же, как любимую жену и детей. Он, конечно, хочет получать много, но он не хочет воровать. Он брезгует, и таких много.
Олег И. Спектакль Сергея Кургиняна «Логос», опыт осознанного сновидения, пройдет 26 апреля пт в 19:00. Окончание с учетом вступительного слова — в 23:00. Спектакль идет без антракта.