На прошлой неделе медицинская компания «Инвитро» объявила, что в апреле начнет выполнять тесты для выявления инфицированных вирусом COVID-19.

Новости и СМИ. Обучение. Подкасты. Основатель «Инвитро» продал бизнес «молодому и амбициозному».

Как живёт семья миллиардера из сети лабораторий "Инвитро", поддерживающая оппозиционеров и Украину

Новости Орла и Орловской области Орелтаймс. После ухода из бизнеса основателя «Инвитро» Александра Островского в структурах компании продолжаются изменения. СМИ сообщают о переговорах совладельцев "Инвитро" по продаже компании, исходя из ее капитализации в 70–80 млрд рублей. последние новости по теме на сайте АБН24. Александр Островский. Основатель ИНВИТРО, председатель консультативного совета. Профессиональный врач-анестезиолог, родился в 1957 году в Москве в семье врачей. Островский прощается с «Инвитро» Основатель и гендиректор сети лабораторий «Инвитро» Александр Островский продал компанию бизнесмену Роману Мирончику.

Связанный с иностранцами медицинский холдинг «Инвитро» могут продать за 70-80 млрд рублей

Последние новости. Компания "Инвитро". Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте РИА Новости. Среди инвесторов известной в России сети лабораторий "Инвитро" есть фонд, который может быть связан с военными США. Почему "Инвитро" называют иностранной компанией. "Инвитро" — это крупнейший медицинский холдинг России, специализирующийся на лабораторной диагностике.

Вручение Премии Правительства РФ в области качества основателю ИНВИТРО Александру Островскому

Инвитро — все новости по теме на сайте издания Официальный канал медицинской компании ИНВИТРО. Деловые новости. «Инвитро» меняет главного лаборанта. Основатель группы Александр Островский выходит из бизнеса. Деловые новости. «Инвитро» меняет главного лаборанта. Основатель группы Александр Островский выходит из бизнеса. «Инвитро» – одна из крупнейших медицинских групп компаний. Компания "Инвитро". Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте РИА Новости. Компания ИНВИТРО (Invitro), Активы, История, 2024 Назначение Юрия Леонова новым гендиректором «Инвитро», Смена владельца сети ветклиник, Выход основателя компании из.

Картина дня 21 июля

Сумма сделки, фактическая доля Островского в «Инвитро» и причина продажи бизнеса не раскрываются. Представитель компании уточнил, что смена владельца не повлияет на операционную деятельность «Инвитро». Головной компанией «Инвитро» является зарегистрированная на Кипре Invitro Holding Limited, конечные владельцы которой неизвестны. В «Инвитро» не уточнили, о продаже какой компании идет речь — российский или кипрской.

Сейчас данные об учредителях скрыты. Компания Vet Union была создана в 2016 году. Сеть объединяет три ветклиники и лабораторный комплекс для животных. Нет комментариев.

У компании было специализирующееся на анализах подразделение. К 2009 году их было уже 100 по всей стране, к 2023-му у «Инвитро» открыто почти 2 тыс.

Овечкина — о планах построить такую в Москве власти сообщали в начале 2022 года. Как теперь выживает компания Не только дивиденды: какие драйверы роста остались на российском рынке Топ-10 глобальных компаний с перспективами роста.

Бывает, идёшь к цели, кажется, движешься к прекрасному будущему. Добиваешься — ничего не изменилось. Многие на этом ломаются. У меня было такое после защиты кандидатской. Проснулся на следующее утро: зачем я ночами не спал, зачем шеф ругался — не знаю.

Потом понимаешь, что весь смысл — в процессе. Важно цель вовремя подальше передвинуть, найти новую мечту. В одном интервью вы говорили, что ваша задача — построить самую большую медицинскую сеть, вот вы её построили, и что дальше? Отлавливать болезни в самом начале, потому что это позволит лечить человека с минимальными издержками. Люди сегодня готовы за это платить. Или что? Я поставил вопрос на совете директоров, нужны ли нам прежние темпы роста или стоит отстояться, осмотреться.

Мы формулируем сейчас стратегию развития до 2030 года и пытаемся предугадать, что будет в длительной перспективе. Я немножко воюю тут с менеджментом, потому что у нас разные задачки. Менеджер всегда хочет попасть в аристократическую фазу Теория жизненных циклов организации Ицхака Адизеса , потому что там комфортно, хороший кабинет, стол из красного дерева, машина. А у предпринимателя задачка не давать компании подниматься до этой фазы, ему нужно требовать от менеджмента наибольшего эмоционального напряжения. Людей надо постоянно тормошить, им ведь свойственно расслабляться и ждать, что всё само по себе заработает. А мы построили настолько сложный механизм — только в московской организации 2000 человек, — что расслабляться нам совсем нельзя, особенно когда окружающая среда неблагоприятна. Они адаптивны и могут совершать подвиги.

В большой организации очень много якорей, она, как цепями, скована системой взаимоотношений между людьми. Колебания курсов валют, из-за которых у вас растут издержки на закупку реактивов и оборудования? Предпринимателю нужно ощущение свободы, какой-то правильной атмосферы, чтобы он работал, не замечая кризисов, искал выход и развивался. У меня такого ощущения сегодня нет, и в целом в обществе настроения довольно депрессивные. Если говорить конкретно, нам, конечно, некомфортно. Понятно, что мы рано или поздно выйдем на другую ценовую планку. Это неизбежно.

Сейчас мы стараемся договариваться со всеми вендорами, чтобы они держали цену настолько долго, насколько это возможно, стараемся выстроить систему контрактов так, чтобы максимально смягчить эту историю, но цены вырастут. Мы мягко запускаем этот процесс. К сожалению, мы не можем перестроиться на импортозамещение. Мы смотрели на отечественное оборудование и реагенты, они по цене такие же, а по качеству хуже. Снижать планку мы не можем, мы сразу задали сами себе очень высокий уровень, и в начале было тяжело его удержать. Мы долго не видели прибыли, потому что хотели использовать самые лучшие технологии. Сегодня вы можете сравнить наши лаборатории и самые современные лаборатории в Штатах а Штаты сейчас — номер один на рынке медицинских услуг , вы не найдёте отличий ни по оснащённости, ни по квалификации персонала, ни по качеству результата.

Сейчас мы регулярно занимаем в банке, чтобы покрыть операционные расходы. Дебиторка у нас большая, закрывать дырки нужно постоянно, как в любой организации. Но мы не занимали, условно говоря, 35 млн, чтобы построить себе здание, как делают люди, открывающие клиники. Сейчас акционерный капитал становится дешевле, чем заёмный. Люди сидят с деньгами на руках и хотят куда-то их вложить, потому что деньги постоянно дешевеют. Бизнесу надо думать, как использовать эту трансформацию. У нас много запросов, причём люди рассматривают нас как альтернативу, например, общепиту, детским клубам.

Нам без разницы, врач это или нет, важно, чтобы был предприниматель. Вообще, я люблю, когда врачи приходят к нам работать, особенно из хирургии, где есть умение принимать решение. На самом деле немногие люди умеют принимать решения, большинство склонно перекладывать ответственность, оттягивать момент и так далее. А попробуй в операционной не принять решения — нет шансов. Врачи — это хорошо обученные менеджеры, просто, может, они не догадываются об этом. Была какая-то тоскливая весна, я сидел на работе допоздна, а делать ничего не мог. Вроде домой надо идти, и сил нет, и работы ещё невпроворот: надо какие-то письма писать, истории болезни писать.

И я думал: чёрт, как всё тоскливо. Вот через 20 лет я буду сидеть за этим столом, будет лежать точно такая же стопка историй болезни, я буду писать практически те же самые слова. Я чувствовал, что черствею, перестаю воспринимать работу живо и эмоционально. Это был 1988—1989 год, и вдобавок к внутреннему надлому нужно было как-то зарабатывать, потому что денег уже ни у кого не было. Я в какой-то кооператив пошёл работать. С алкоголиками работал, которые потом мне звонили в 4 утра и просили приехать прокапать капельницу, вывести из запоя. В начале нулевых у меня уже бизнес свой был, а я всё равно приходил на дежурства в институт Островский работал реаниматологом в НИИ нейрохирургии им.

Бурденко с 1980 по 2003 год. Не знаю, почему, просто надо — и всё. Коновалов Александр Николаевич, бывший директор — люблю его очень — вечером подходил, говорил: «Что ты тут делаешь, Островский? Тебе нравится судно носить? А я правду сказал. Я много сомневался, думал, имею ли я право бросать медицину, когда я только-только набрал нужный багаж знаний и теперь обязан его использовать? Я конфликтовал сам с собой, но потом решил, что имею право поменять свою жизнь.

Мы изначально сделали некую консультативную помощь людям, чтобы они знали, что такое анализы, зачем их берут, чтобы специалист в пункте приёма мог успокоить, если что-то не так в результатах. А затем пациенты начали спрашивать: нам нужен гинеколог, ещё кто-то, посоветуйте. Возникла мысль эту потребность попробовать закрыть. Мы провели простенький опрос: нужен ли вам врач. Мы начали думать, в каком формате начать работу. Решили, что хотим возродить семейную медицину. К сожалению, институт семейной медицины в России умер в силу разных социальных потрясений.

Гражданская война, революция, ещё одна война создали на его месте институт военной медицины, которая до 60-х годов была на хорошем уровне. А затем возникло отставание в силу того, что государство редко бывает эффективным собственником. Так вот, мы подумали, что людям снова нужен домашний врач, который с ними долгое время плотно работает. То есть требуется специалист, к которому человек обращается с каким-то несерьёзным вопросом: болит спина, поднялась температура, где-то покалывает, обычно с такими симптомами люди затягивают с визитом к врачу. У них побаливает где-то месяц, второй, третий — и проблема перерастает в более сложную, часто в тяжёлую. Болезнь важно в начале схватить. Мы решили, что нужно на страже поставить некого привратника.

Эрудированного, с медицинским образованием, с хорошими социальными навыками. Он должен посмотреть на ваш насморк и сказать: «Это простуда, ничего не делайте, всё пройдёт через неделю». Или: «Это похоже на гайморит, обратитесь в клинику такую или такую, а вот эту я не советовал бы». На Западе у такой профессии есть название «консьерж-медик». Но наши врачи обижаются, потому что у нас консьерж — пожилая женщина в подъезде. А семейный врач у нас воспринимается пациентами как недоучка. Из 100 человек двое сказали, что не готовы работать с младенцами, один мужчина сказал, что не будет смотреть женщин.

Плюс возникали сложности с лицензированием. Если вы хотите открыть центр семейной медицины, закон предписывает вам найти помещение как минимум на 160 кв. Плюс в этом центре одновременно не может находиться больше двух семей. То есть, если Ивановы зашли в приёмную, Петровы должны ждать на улице. Понятно, что на этой концепции мы поставили крест. Задачку реализовать не удалось: публика не готова воспринимать семейного врача как нормального врача, регулирование не позволяет эффективно использовать помещение и кадры, и врачи не готовы работать. Мы перешли в формат, который наиболее привычен рынку.

Это консультации востребованных специалистов: диагностика, врач-терапевт и врач-гинеколог. В 2006 году открыли первый центр. Такая модель стала сейчас популярна в Нью-Йорке.

Весь сор в одной избе

Кто владеет и руководит "Инвитро": Как живёт семья основателя "Инвитро" Александра Островского
СМИ: у лабораторий «Инвитро» могут появиться новые совладельцы - новости Shoppers
Куда хозяева "Инвитро" выводят свои "кровные". - Компромат.Ру /
Основатель и владелец «Инвитро» Александр Островский продал компанию «амбициозному акционеру»

Основатель медицинской компании «Инвитро» Островский продал компанию бизнесмену Мирончику

Переговоры о продаже шли с осени 2022 года. Однако господин Островский планировал принимать участие в руководстве компанией. По данным «Ведомостей», стоимость сделки могла составить 30-40 млрд рублей. Генеральным директором компании пока еще числится Александр Островский. Выручка «МС Групп» в 2022 году составила 297,3 млн, чистый убыток — 70 млн рублей.

В первой половине 2023 года финансовая группа Euroclear заработала 2,3 млрд евро. Из них 1,7 млрд евро пришлось на доходы от замороженных активов россиян , следует из отчета компании.

Это вдвое больше, чем Euroclear заработала на активах россиян за весь 2022 год. В группу Euroclear входят одноименные депозитарий и банк. Любой депозитарий занимается учетом и хранением прав на ценные бумаги, но Euroclear — один из крупнейших в мире. С 2012 года все деньги, которые биржи Лондона и Нью-Йорка отправляют россиянам, сначала приходят в Euroclear, а затем поступают в Россию. Из-за санкций в 2022 году Euroclear прекратил взаимодействие с российской стороной. На его счетах скапливалась большая сумма, которую депозитарий отказался передавать россиянам.

Чтобы деньги не лежали мертвым грузом, компания инвестировала их, обеспечив себе многократный рост доходов. Экономисты подсчитали, при каком стаже большинство россиян имеют самую высокую зарплату в карьере. Для этого экономисты изучили показатели российского рынка труда с 2000 по 2019 годы. После 35 лет стажа средняя зарплата работников падала ниже уровня начала карьеры.

Но мы не занимали, условно говоря, 35 млн, чтобы построить себе здание, как делают люди, открывающие клиники. Сейчас акционерный капитал становится дешевле, чем заёмный. Люди сидят с деньгами на руках и хотят куда-то их вложить, потому что деньги постоянно дешевеют.

Бизнесу надо думать, как использовать эту трансформацию. У нас много запросов, причём люди рассматривают нас как альтернативу, например, общепиту, детским клубам. Нам без разницы, врач это или нет, важно, чтобы был предприниматель. Вообще, я люблю, когда врачи приходят к нам работать, особенно из хирургии, где есть умение принимать решение. На самом деле немногие люди умеют принимать решения, большинство склонно перекладывать ответственность, оттягивать момент и так далее. А попробуй в операционной не принять решения — нет шансов. Врачи — это хорошо обученные менеджеры, просто, может, они не догадываются об этом.

Была какая-то тоскливая весна, я сидел на работе допоздна, а делать ничего не мог. Вроде домой надо идти, и сил нет, и работы ещё невпроворот: надо какие-то письма писать, истории болезни писать. И я думал: чёрт, как всё тоскливо. Вот через 20 лет я буду сидеть за этим столом, будет лежать точно такая же стопка историй болезни, я буду писать практически те же самые слова. Я чувствовал, что черствею, перестаю воспринимать работу живо и эмоционально. Это был 1988—1989 год, и вдобавок к внутреннему надлому нужно было как-то зарабатывать, потому что денег уже ни у кого не было. Я в какой-то кооператив пошёл работать.

С алкоголиками работал, которые потом мне звонили в 4 утра и просили приехать прокапать капельницу, вывести из запоя. В начале нулевых у меня уже бизнес свой был, а я всё равно приходил на дежурства в институт Островский работал реаниматологом в НИИ нейрохирургии им. Бурденко с 1980 по 2003 год. Не знаю, почему, просто надо — и всё. Коновалов Александр Николаевич, бывший директор — люблю его очень — вечером подходил, говорил: «Что ты тут делаешь, Островский? Тебе нравится судно носить? А я правду сказал.

Я много сомневался, думал, имею ли я право бросать медицину, когда я только-только набрал нужный багаж знаний и теперь обязан его использовать? Я конфликтовал сам с собой, но потом решил, что имею право поменять свою жизнь. Мы изначально сделали некую консультативную помощь людям, чтобы они знали, что такое анализы, зачем их берут, чтобы специалист в пункте приёма мог успокоить, если что-то не так в результатах. А затем пациенты начали спрашивать: нам нужен гинеколог, ещё кто-то, посоветуйте. Возникла мысль эту потребность попробовать закрыть. Мы провели простенький опрос: нужен ли вам врач. Мы начали думать, в каком формате начать работу.

Решили, что хотим возродить семейную медицину. К сожалению, институт семейной медицины в России умер в силу разных социальных потрясений. Гражданская война, революция, ещё одна война создали на его месте институт военной медицины, которая до 60-х годов была на хорошем уровне. А затем возникло отставание в силу того, что государство редко бывает эффективным собственником. Так вот, мы подумали, что людям снова нужен домашний врач, который с ними долгое время плотно работает. То есть требуется специалист, к которому человек обращается с каким-то несерьёзным вопросом: болит спина, поднялась температура, где-то покалывает, обычно с такими симптомами люди затягивают с визитом к врачу. У них побаливает где-то месяц, второй, третий — и проблема перерастает в более сложную, часто в тяжёлую.

Болезнь важно в начале схватить. Мы решили, что нужно на страже поставить некого привратника. Эрудированного, с медицинским образованием, с хорошими социальными навыками. Он должен посмотреть на ваш насморк и сказать: «Это простуда, ничего не делайте, всё пройдёт через неделю». Или: «Это похоже на гайморит, обратитесь в клинику такую или такую, а вот эту я не советовал бы». На Западе у такой профессии есть название «консьерж-медик». Но наши врачи обижаются, потому что у нас консьерж — пожилая женщина в подъезде.

А семейный врач у нас воспринимается пациентами как недоучка. Из 100 человек двое сказали, что не готовы работать с младенцами, один мужчина сказал, что не будет смотреть женщин. Плюс возникали сложности с лицензированием. Если вы хотите открыть центр семейной медицины, закон предписывает вам найти помещение как минимум на 160 кв. Плюс в этом центре одновременно не может находиться больше двух семей. То есть, если Ивановы зашли в приёмную, Петровы должны ждать на улице. Понятно, что на этой концепции мы поставили крест.

Задачку реализовать не удалось: публика не готова воспринимать семейного врача как нормального врача, регулирование не позволяет эффективно использовать помещение и кадры, и врачи не готовы работать. Мы перешли в формат, который наиболее привычен рынку. Это консультации востребованных специалистов: диагностика, врач-терапевт и врач-гинеколог. В 2006 году открыли первый центр. Такая модель стала сейчас популярна в Нью-Йорке. Самая большая сеть — СityMD. А недавно я видел на Манхэттене клинику, которая называется Cure «лечу» в переводе с английского.

Они тоже нашли незакрытую нишу. Там, даже если температура 40, у тебя два варианта: прийти в клинику и 4 часа сидеть в очереди с бомжами или встать на учёт к частному врачу, который спишет гигантские деньги со страховки. Не возникает конфликта интересов: доктор прописывает кучу анализов, чтобы поддержать лабораторию? Возможность конфликта — это вопрос контроля. Контролировать клиники нужно серьёзнее, потому что это врачебная услуга. А то была история у наших конкурентов: делали нелегальный аборт женщине, что-то пошло не так, они её убили и закопали в Битцевском парке. Должны быть жёсткий контроль и жёсткие нормативы.

И государство должно регулировать твою работу, и внутри ты должен сам планочки расставить, которые нельзя пересечь. Мне легко это сделать, потому что я врач в четвёртом поколении. Например, мы не трогаем аборты. Ни при каких обстоятельствах. Не проводим тесты на онкомаркеры для диагностики рака, хотя многие считают это допустимым. Эти анализы можно назначать только для прогноза уже поставленного диагноза, мониторинга лечения. Камера — это мощный дисциплинирующий элемент.

Многие в компании, конечно, были очень против: «Это дорого, кто будет это смотреть, куда их прикреплять, сёстрам не понравится». Поставили в первый офис, сотрудники пишут: «Убирайте, клиенты жалуются». Я думаю — странно, как же они её заметили. Приезжаю, смотрю. А сёстры прицепили камеру прямо за спину регистратора, чтобы объектив в лицо посетителю смотрел. Пациент говорит: «Что это у вас тут камера снимает, я не хочу». А эти отвечают: «Начальство велело.

Нет больше конфиденциальности! Мы потом аккуратненько эту камеру повесили наверх в угол, написали, что видеонаблюдение ведётся для безопасности клиентов. Потом, это и сотрудникам на руку. Вы знаете, очень много сумасшедших к нам приходит. Вот был случай, тётка кричит: «У меня украли шубу, она вот тут висела». Мы смотрим запись — никакой шубы там не было. Показываем ей — она молча уходит.

Камера — это очень полезно: с одной стороны, она снимает вот такой потребительский трагизм, с другой — позволяет разбирать конфликтные ситуации, когда наши сёстры что-то не так говорят или делают. Все жалобы крайне негативные, и я очень депрессую, когда их читаю. Начинаю на всех нападать потом смеётся. У нас есть контролирующее подразделение, которое подчиняется только мне. Его сотрудники — 11 человек — ездят как тайные покупатели в командировки, проверяют работу лаборатории, офиса.

Мария Островская — невролог из московской РДКБ и бизнесвумен, развивающая производство одежды для врачей "Юни Докс" с выручкой 50—65 млн рублей в год. Мария тиражирует антироссийскую пропаганду, в комментариях под которой украинцы оскорбляют русских. Когда один форумчанин напомнил Островской, что ВСУ уже восемь лет проводят карательные операции в Донбассе, она заблокировала его. На многих фотографиях Ванюков в соцсетях красуется с украинским флагом. В постах рассказывает, насколько в Латвии всё лучше, чем в России. Родину называет "страной без любви", сограждан — "людьми без сердца". Подобные публикации на его странице появляются почти каждый день. С гендиректором "Инвитро" Островским у зятя общее предприятие — клиники "Знакомый доктор" с выручкой 60—80 млн рублей в год. Сам Островский владеет особняком и 20 сотками в элитном коттеджном посёлке "Белая гора" на Новорижском шоссе между глухим лесом и берёзовой рощей. Там есть всё для комфортной загородной жизни. Цены соответствующие — около 100 млн рублей за домовладение. КП "Белая гора" с высоты птичьего полёта. Судебные приставы искали его по трём адресам: на улице 1812 года, на Ленинском и Кутузовском проспектах. Суммарная стоимость этого жилья приближается к ста миллионам. Кто такой Валентин Дороничев Валентин Дороничев, похоже, сыграл роль бизнес-ангела для компании "Инвитро": нашёл первичные инвестиции, познакомил с нужными людьми, вложился сам. Он учился в Российском университете транспорта и Высшей школе экономики. Основал инвестфонд Medme. Согласно испанской базе юрлиц, занимается строительством в Жироне.

Основатель «Инвитро» передал компанию «амбициозному акционеру»

Островский прощается с «Инвитро» Основатель и гендиректор сети лабораторий «Инвитро» Александр Островский продал компанию бизнесмену Роману Мирончику. Основатель медицинских центров «Инвитро» продал компанию, Минэкономики сведет инновационные стартапы и инвесторов в одном реестре, средний лимит по кредиткам в России. Инвитро — все новости по теме на сайте издания Официальный канал медицинской компании ИНВИТРО. Последние новости. Основатель сети лабораторий «Инвитро», Александр Островский, продал свою компанию бизнесмену Роману Мирончику, сообщает издание «Ведомости» со ссылкой на представителя. До сих пор Независимая лаборатория ИНВИТРО, созданная в 1998 году, являлась основным проектом Александра Островского.

Руководство

В 1998-м была выделена компания «Инвитро», в 2000-м в Москве появился первый офис. К 2009 году их было уже 100 по всей стране, к 2023-му у «Инвитро» открыто почти 2 тыс. офисов. Деловые новости. «Инвитро» меняет главного лаборанта. Основатель группы Александр Островский выходит из бизнеса. «Инвитро» – одна из крупнейших медицинских групп компаний. Новым ключевым акционером сети лабораторий «Инвитро» стал Роман Мирончик, выкупивший компанию у ее основателя и гендиректора Александра Островского.

Геннадий Онищенко втянул «Инвитро» в скандал

Другая медицина. Как меняется бизнес «Инвитро»
Содержание
Почему "Инвитро" называют иностранной компанией
Основатель «Инвитро» продал бизнес «молодому и амбициозному»
Основатель ИНВИТРО Александр Юрьевич Островский о ликвидации последствий кибератаки

Новости инвитро основатель