из числа заложников погибли в теракте на Дубровке по официальным данным.
Какие теракты на концертных площадках устраивали в России?
Но погибли и зрители Театрального центра. По официальным данным погибших было 130 человек, а по данным общественной организации «Норд-Ост» 174 человека. Страшные события в Зимней Вишне Это событие произошло на территории Кемерово в торговом центре «Зимняя вишня». В результате человеческой халатности скончалось 60 человек и половина из них дети. Возгорание произошло 5 марта 2018 года.
При захвате заложников и последующем штурме, по официальным данным, погибли 130 человек, больше 700 пострадали. Журналисты MSK1. RU поговорили с участниками и очевидцами тех событий.
Это — их воспоминания о трех страшных днях. Террористы ворвались в здание театрального центра на Дубровке вечером 23 октября. В здании находилось более 900 человек. В это время в нем шел мюзикл «Норд-Ост».
Затем они начали минировать зал, разрешив заложникам позвонить родным, чтобы те передали, что за каждого убитого или раненого боевика они будут расстреливать по 10 человек. Чеченские боевики отпустили 15 детей, несколько десятков женщин, мусульман и иностранцев. Они требовали прекращения военных действий и вывода войск из Чечни. Террористы удерживали людей в течение трех дней, пока в ночь на 26 октября спецподразделения ФСБ и МВД не пошли на штурм.
Его супруга Галина не смогла пойти на представление. Сергей: «Разговоры были, шутки: скорее бы, мол, взорвали, лишь бы тут не сидеть» — В тот вечер странные были предчувствия, внучка много плакала. Мы на мюзикл хотели пойти втроем с Галиной и дочкой Ирой, но Галя на работе задержалась, и чтобы билет не пропадал, мы взяли с собой Ксюшу. Сидели в зале на первом ряду справа.
Постановка нам очень понравилась: актеры, декорации, музыка — всё такое убедительное. Когда на сцену вышел мужчина с автоматом, я удивился: вот это сценарий... Конечно, быстро стало понятно, что это не сценарий. Со сцены объявили, что мы взяты в заложники.
Потянулись часы. Девочкам было тяжело, конечно, но они уже не считались детьми, по мнению террористов, и их не выпустили, хоть я и пытался договориться. Сергей, Галина и Ирина Будницкие Источник: семейный архив Будницких Кто был чем-то недоволен — получал прикладом по спине или рукояткой пистолета в висок. На второй день мы даже немного привыкли.
Дочка шутила, что знала бы, взяла бы «Отцов и детей», по литературе задали прочесть. Я шутил, что сейчас рванет — и не будет ни отцов, ни детей. На третий день девчонки уже играли в морской бой, виселицу, кроссворды решали. Приспособились, в общем.
Разговоры были, шутки: скорее бы, мол, взорвали, лишь бы тут не сидеть. Я до сих пор не люблю звук отрывающегося скотча» Сергей Будницкий, был среди заложников Посреди зала стояла большая бомба. Вскоре Бараев Мовсар Бараев, руководил террористами во время захвата. Но я предполагал, что должен быть штурм.
У меня есть военный опыт, я представлял, как это происходит. Сказал девочкам: если почувствуете странный запах, увидите дым — вот платки, вот вода. Дышите через мокрую ткань и ложитесь на пол. Юлия, Ксения и Ирина все трое были в зрительном зале с артистом Сергеем Безруковым Источник: семейный архив Будницких Когда пошел дым, террористы начали стрелять в вентиляцию.
За сцену полетела светошумовая граната, за этим последовал оглушительный взрыв, яркая вспышка, и я отрубился. Очнулся в Склифосовского, сразу спросил, где девочки. Оказалось, они в порядке, их отвезли в другие больницы. Домой меня отпустили через три дня.
Там уже вся родня собралась: обнимали, целовали, праздновали. Второй день рождения, не иначе. Ничего не может печальней быть, чем смерти стольких людей: друзей, приятелей, коллег. После случившегося я многое в своей жизни переосмыслил, такое ведь не может пройти бесследно, многое во мне тогда перевернулось.
Из года в год мы в этот день встречаемся, вспоминаем всех погибших: артистов, членов оркестра — всех. Пусть в эти печальные дни, когда мы о них вспоминаем, на сердце тяжело, но всё же сама память про них — светлая. Это главное. Мы всем актерским составом хотим, чтобы проект возродился.
Спектакль ведь сам по себе светлый, чистый — настоящее произведение искусства. Поэтому хотелось бы его снова видеть на сцене. Попытки поставить его уже были, но он всё же прочно ассоциируется у людей с трагедией. Мы пытались доказать, что постановка несет в себе другое чувство, но пока ничего не вышло.
Поклоны на первом спектакле передвижной версии 24 сентября 2004 года одна из попыток возродить мюзикл Источник: «Норд-Ост.
Решение о штурме принималось после многочасовых дискуссий, но Ишанов считает, что тогда удалось принять единственно верное решение: — Просто представьте другой вариант развития событий. Что было бы, если произошёл случайный или намеренный подрыв.
Схема расположения взрывных устройств была с потенциальным наложением взрывных волн — сколько было бы жертв. Если бы, как в Будёновске, террористов выпустили, вышло бы человек 15, они бы проехали в аэропорт к заранее подготовленному самолёту, а остальные всё равно бы подорвали зал. Они пришли не попугать кого-то, не шантажировать — они пришли умереть.
Об этом говорит и использование смертниц, расстановка их по залу. Станислав Мамошин был одним из участников штурма Театрального центра. Он признаётся, что момент, когда он оказался в зале, был для него самым страшным: — Когда мы зашли и увидели людей без движения...
Даже для нас это был шок. И первая мысль: мы проиграли. Слава богу, потом оказалось, что просто люди спали.
И мы приняли решение срочно выносить всех на улицу. По словам Мамошина, это событие оставило след в душе каждого участника: — Всем прошедшим "Норд-Ост" это снится.
Теракты во время культурных мероприятий Первая ассоциация, которая приходит при упоминании «Крокуса» — это захват террористами Театрального центра на Дубровке во время премьеры мюзикла «Норд-Ост». Тогда в зале находилось 900 зрителей, которых террористы удерживали более 3 дней почти без еды воды.
Действия спецназа по освобождению заложников после вызвали массу вопросов: применение усыпляющего газа перед штурмом театрального зала привело к гибели 120 заложников — люди к тому времени были истощены и физически, и морально. Но все террористы были уничтожены. Во время ликвидации террористов погибли 120 заложников «Норд-Оста» Фото: вдпо. Тогда погибли 16 человек и ещё около 50 были ранены.
Теракт на фестивале «Крылья» унёс жизни 16 человек Фото: jsa-stage. Самодельное взрывное устройство мощностью 800 г тротила, начинённое винтами и шурупами, унесло жизни 13 человек. Пострадали 100 человек. Ответственность за взрыв на себя официально никто не взял, заказчиков и исполнителей не нашли.
Ни исполнители, ни заказчики теракта в переходе на Пушкинской площади так и не были найдены Фото: вдпо. Подозреваемыми тогда стали два уроженца Грозного, но с совсем нечеченскими фамилиями Масин и Кашинский. В итоге один человек погиб и пятеро были ранены. Это был пятый теракт в России за год и третий в Москве.
Взрывчатка и на этот раз была начинена поражающими элементами — гвоздями, шурупами и прочим металлом.
Когда был последний террористический акт
- Трагедия «Норд-Оста»: хронология и последствия теракта 2002 года на Дубровке
- Начало трагедии
- Герои «Норд-Оста». Как переговорщики выводили людей из захваченного террористами театра на Дубровке
- Наши проекты
- «Мы идем умирать»: что произошло на Дубровке в «три черных дня» ровно 19 лет назад
- Комментарии
В Москве произошел теракт на Дубровке
захвачены 916 зрителей и артистов мюзикла «Норд-Ост», который проходил в театральном центре на Дубровке. 23 октября 2002 года в 21:15 во время 2 акта мюзикла «Норд-Ост» в Театральном центре на Дубровке в зал ворвались боевики. Из команды «Норд-Оста» погибли 17 человек.
«Норд‑Ост»: теракт на Дубровке – что произошло 20 лет назад
Истории выживших и погибших в «Норд-Осте». из числа заложников погибли в теракте на Дубровке по официальным данным. захвачены 916 зрителей и артистов мюзикла «Норд-Ост», который проходил в театральном центре на Дубровке. Погибшие Норд-Оста. У Сергея во время теракта погиб сын. 23 октября 2002 года произошёл захват террористами в заложники зрителей в Театральном центре на Дубровке, где шел мюзикл "Норд-Ост".
До атаки на «Крокус»: самые громкие теракты в России
| Бывшие заложники и родственники погибших рассказали о теракте на Дубровке | Теракт в Театре на Дубровке, 2002. |
| Теракт на Дубровке: истории выживших после «Норд-Оста» | Ровно 20 лет назад, 23 октября 2002 года, произошел захват террористами в заложники зрителей в Театральном центре на Дубровке, где показывали мюзикл «Норд-Ост». |
| Теракт на Дубровке — Википедия Переиздание // WIKI 2 | В 2014 году на улице Мельникова в Москве завершилось строительство храма в честь святых Кирилла и Мефодия в память о погибших в результате теракта на Дубровке. |
| Дети рыдали, Кобзон умолял боевиков: подробности жуткого теракта, повергшего Россию в шок | Из команды «Норд-Оста» погибли 17 человек. |
| «После «Норд-Оста» я исчез»: амурский геолог три дня был заложником теракта на Дубровке | 21 год назад террористы захватили «Норд-Ост». |
Какие теракты на концертных площадках устраивали в России?
Группа террористов во главе с Мовсаром Бараевым взяла в заложники зрителей мюзикла «Норд-Ост» в здании Дома культуры ОАО «Московский подшипник». Шестнадцать лет назад террористы захватили Театральный центр на Дубровке в Москве. Из команды «Норд-Оста» погибли 17 человек. В 2017 году редакция Psychologies поговорил с близкими погибших в теракте на Дубровке.
В Москве произошел теракт на Дубровке
Мы жили с моими охранниками «синхронно». Я уже почти точно могла угадывать, когда часовой встанет, чтобы размять конечности. Тогда и сама меняла положение тела. Иногда он уходил к сцене. Я вскакивала, делала легкую зарядку и ползла к телефону. Накидала на пол тряпочек, чтобы передвигаться бесшумно. Передвигалась, стараясь распределить вес тела на большую площадь. У телефона короткий шнур, а то я бы взяла его с собой на стеллаж.
А так доползала, набирала номер и молчала. Мне говорили домашние, когда подходили к телефону: «Если это ты, подыши в трубку! И я начинала дышать, как собачка… Потом шептала: «Информацию! И они рассказывали, где были и до кого дозвонились. Дома муж и дочка шестнадцатилетняя попеременно дежурили. Мне потом сказали, что появилась возможность меня вытащить с утра, за сутки до штурма. Но я телефонную трубку не сняла, потому как в здании стояла идеальная тишина, можно было услышать, как летит муха.
И поскольку мой страж был за спиной, я не двинулась с места. Меня бы точно вычислили. А домой звонили друзья, звонили люди, которых я давным-давно считала потерянными. Они говорили: «Мы за неё молимся! Я была потрясена, сколько их вдруг нашлось. Момент штурма я почувствовала по тому, как начало кругом взрываться, чеченцы стали орать и носиться, как бешеные. Охранник за стеной дал очередь веером.
Пули прошили сначала одну, потом другую дверь, я видела свет от трассеров. И вдруг дверь, ведущая в коридор, вылетела от пинка. Слышу русские голоса. Кто-то заорал: «Серега, держи угол! Родственники заложников у здания Театрального центра на Дубровке. Наши дети, наверное, и спасли нас психологически. Заботились о нас очень трогательно: «Ложитесь, поспите, вы устали!
Мы с Сергеем сняли сиденья с кресел и устроили на полу такое подобие спальных мест, чтобы можно было дремать. Было очень холодно, потому что на третьем этаже разбили окна. Никто из ребят не сорвался, хотя детишки эти очень эмоциональные, открытые — специально таких отбирали для мюзикла. Сергей он человек верующий написал на бумажке молитву, мы её «пускали» по рядам, и дети читали святые слова. Они нас спрашивали, что это у террористок на поясах. Мы врали: это рация. Я пыталась развеселить всех смешными историями.
Вспомнила, как однажды поехала на гастроли со своим детским коллективом. Вечером в гостинице уложила всех спать, а сама пошла в туалет. Закрылась изнутри и оторвала дверную ручку. Что делать? Кругом белый кафель и больше ничего. Всю ночь делала зарядку, песни пела, на толчок села — ноги стала разминать. Наши несчастные дети так смеялись!
Знаете, в жизни смешное и грустное постоянно рядом. Я ещё была в госпитале, когда позвонил мэр подмосковного Лыткарина, где я живу. Спрашивал маму, чем помочь. Она ему в ответ: «Включите отопление — слезы замерзают! А до этого все три дня простояла на коленях перед иконой. Заложница Елена Алексеенко: — Нас охраняли постоянно десять человек. Четыре женщины и шестеро мужчин.
Другие приходили и уходили. Главарь Бараев был все время внизу. Трое из наших охранниц были в масках. Одна — самая молодая — лет 16, с открытым и каким-то очень детским лицом. В черной одежде и черном платке, прикрывавшем лоб. Но она была самой жестокой. Нас бандиты сами предупредили: «Она, мол, воспитана в мусульманском духе, ярая исламистка.
Дадут приказ взорвать, выполнит сразу. И это будет для нее счастьем». Она и в туалет когда нас водила, пистолет всегда держала наготове. Старший в группе был, как его называли, Аслан. Он тоже ходил без маски. Мы его спрашивали: «Откуда ты? Он отвечал, что из Грозного.
Еще я запомнила, что одну женщину звали Айшат, вторую — Сальва или Сельва. Среди мужчин был Рашид. Остальных по именам не запомнила. Все террористы молодые, лет по 20, и все, как мы поняли, из Чечни. Один был только постарше — ему за 30. На нем были очки, похожие на те, с которыми в бассейнах плавают. А сверху надета маска.
У кого-то было закрыто все лицо, у кого-то только нос и подбородок. В первую ночь они были очень уверены в себе. Это чувствовалось. Они нисколько не сомневались, что их план удастся. То и дело заявляли: либо умрем, либо победим. Но были уверены именно в победе. И все время переговаривались по сотовым телефонам.
У них и зарядные устройства к ним имелись. Говорили, что давно готовились к захвату. Собирались свою акцию приурочить ко дню рождения Путина. Но малость, мол, подзадержались. Потом стали нервничать. И чем дальше — тем больше. Не получалось так, как они хотели.
Перед штурмом особенно дергались. Бараев стал что-то кричать своим на чеченском. А потом сказали, что третья ночь — последняя. Если подвижек не случится, говорили бандиты, начинаем второй этап операции. Какой именно — не объясняли, но было ясно, что нас ждёт что-то жестокое. И у дочки просила шепотом прощения, что взяла ее на спектакль. А Катя, мы сидели всё время рядом, успокаивала: «Да ладно, мама, не волнуйся, всё будет хорошо».
А я всё равно себя ругаю. Заложник Ирина Чернена, учитель: — Помню, как всё началось: на сцене — летчики, сюжет очень патриотичный, поэтому, когда и в зале, и на сцене появились ещё и люди в камуфляже, никто не удивился — значит, так надо.
Затем в течение двух дней спецслужбы и различные общественные деятели пытались наладить контакт с террористами, чтобы вывести самых слабых заложников и уговорить боевиков принять питание и воду для заложников. Террористы в ответ требовали прямого эфира на российских каналах и организации митинга на Красной площади. Уже через 30 минут представитель ФСБ сообщил, что Театральный центр находится под контролем спецслужб, практически все террористы, включая и главаря Мовсара Бараева, уничтожены. Через несколько часов становится известно, что в ходе спецоперации погибло 130 заложников, отравленных неизвестным газом. Такова краткая хронология теракта, многие детали которого и сегодня, спустя 20 лет, остаются невыясненными. Тайной за семью печатями остаются и три самых больших вопроса в деле «Норд-Оста»: состав группы террористов, формула газа и состав членов оперативного штаба по проведению контртеррористической операции и освобождению заложников.
Согласно официальным материалам дела, число обезвреженных террористов составило 50 человек: 18 женщин и 32 мужчины. Также были задержаны и трое пособников террористов. Но какое количество людей действительно участвовало в подготовке теракта — об этом не известно никому. Формулу газа российское правительство категорически отказалось раскрыть даже Европейскому суду. Состав же оперативного штаба не просто засекречен — в природе не существует ни единой бумаги, доказывающей само существование этого штаба, даже приказа о его создании. Неизвестно, и кто принимал решение о применении секретного газа, и кто несёт ответственность за то, что врачей и спасателей вовремя не снабдили нужным антидотом для реанимации людей. Впрочем, с каждым годом становится все меньше и меньше желающих задавать эти вопросы. Боль о «Норд-Осте» давно уже отошла на второй-третий план, на задворки нашей памяти… Но именно рассказы выживших в этой трагедии служат нам и как грозное предупреждение — ведь зло и смерть каждую секунду могут оказаться гораздо ближе, чем мы думаем, и как неожиданное утешение, ведь даже посреди нечеловеческих условий люди были готовы к самопожертвованию и простому состраданию.
Террористы захватившие зрительный зал, в котором шла демонстрация мюзикла "Норд-Ост". Сталь: — В первую ночь спать не хотелось. Все тихо переговаривались с соседями, рассказывали, как кто попал на мюзикл: кому-то билеты подарили, кто-то вздумал пойти в последний момент. Обсуждали шансы выжить. В первый день все сходились на семидесяти процентах, потом прогнозы становились мрачнее. Рассказывали о себе, стараясь не касаться планов на будущее, за одним исключением: кто что сделает в первую очередь, когда освободится. В основном народ собирался пойти в церковь и проставиться шампанским. Молились, но в основном своими словами: мало кто знал до конца даже «Отче наш».
Много шутили. Шутки были, пожалуй, очень примитивными, но нам от них становилось весело. Громко никто не смеялся после того, как один боевик наорал на заржавшую группу парней. Вообще организм вёл себя очень странно. Я засыпал минут на пятнадцать, а казалось, что спал несколько часов. Сердце билось с частотой 100—120 ударов в минуту. Сильно потел, мучила жажда. Есть не хотелось.
Спать сидя, да и просто сидеть было неудобно. Болела спина, а у некоторых, похоже, были и другие проблемы, связанные с долгим сидением. Пересаживались на пол, снимая спинки кресел. Это помогало, но ненадолго. Вспоминая, что было самым сложным в эти дни, я бы выделил три чувства. Во-первых, беспомощность. Я, как мне кажется, очень трезво просчитывал, что смогу сделать. Сотового у меня не было, посылать сообщения я не мог.
Любая попытка к сопротивлению была обречена. Я бы, конечно, без труда вырвал у шахидки пистолет и даже, может быть, уложил 2—3 террористов, но остальные бы прикончили меня сразу же, не дав развиться успеху. Причем это стоило бы жизни ещё нескольким заложникам. Даже если бы мне помогли и мы обезвредили бы большую часть боевиков, что, конечно, уже совершенно невероятно, остальные успели бы привести в действие бомбы. Я понимал, что, даже пожертвовав жизнью, ничего сделать, никого спасти в такой ситуации нельзя. Это мучило больше всего. Во-вторых, мысль, что, может быть, все мучения напрасны: вот мы сейчас здесь промучаемся от жажды и страха, а через несколько дней всё равно погибнем. Но эту мысль я успешно отогнал воспоминанием о том, что многие люди боролись за жизнь и в более безнадежных ситуациях и выживали.
Наконец, ощущение полной безвыходности. Потом это чувство даже пересилило первые два. Я понимал, что ради нас никто выводить войска из Чечни не будет — нас здесь человек семьсот, а вывод обернулся бы смертью нескольких тысяч. Значит, оставался штурм. Но как штурмовать здание, обложенное бомбами, где через ряд сидят шахидки с пластитом, а у всех боевиков в руках гранаты? Шансов выжить не было... В первую же ночь народ начал писать записки. В основном в ход шли программки.
Ручек не хватало, но, к счастью, на нашем ряду они были. Кроме того, террористы раздали детям «сувенирные» ручки мюзикла, чтобы те могли порисовать. Записки боевиками не возбранялись, но им они, похоже, не нравились. Маленькие дети на балконе организовали из записок целую игру, похоже, мало отличая её от действительности. У них там действовало что-то вроде «подполья», был даже свой «шифр», разумеется, элементарно просчитываемый в уме. Но главное, что дети держались. Записки нас немного подбодряли, было чем заняться — писать самому или передавать чужие всё же веселее, чем тупо ждать своей участи. Хотя — что напишешь в таком письме?
Как подбодрить, когда всем понятно, на каком волоске от гибели мы находимся? Заложник Олег Савцов, актер детской труппы: — Когда в здание на Дубровке ворвались чеченцы, я сильно испугался за маму: она сидела внизу, в гримёрке, ждала меня с репетиции. Но бандиты так до них и не добрались — мама закрыла дверь на ключ. Повезло, через три часа её освободили омоновцы. А я оставался с ребятами и сильно горевал о близких. По мобильнику, который мне дал Арсений, я переговаривался с папой. Арсений и Кристина — они тоже из нашей детской труппы — погибли. Им было по 13 лет.
Однажды в зал ввели пожилого окровавленного мужчину. Чеченцы объявили, что он ищет своего сына Рому. Приказали подняться детям с таким именем. Наш маленький Ромка Шмаков встал. Но фамилию чеченцы назвали другую. Весь зал видел, как к виску захваченного мужчины террористы приставили ствол. Его так били по голове, что хлынула кровь. Потом его увели куда-то.
Мне говорили, что чеченцы его расстреляли. А Ромка наш с перепугу стал заикаться. Я тогда подумал: детство кончилось… Никакое это не кино. В жизни всё страшнее. Одна из числа освобожденных заложниц Марина Школьникова покидает зал. Она передала требования террористов. Они нас, а мы их поддерживали морально. Ребята их с балкона подкармливали — кидали вниз конфеты.
Мы не скучали, развлекали друг друга как могли. Некоторые, самые маленькие, плакали. Когда начался штурм, у всех было одно чувство: скорее бы всё кончилось и домой. Устали невероятно. Штурма ждали и хотели его. Страшного было много. Я видел, например, мужчин с окровавленными затылками. Мне потом сказали, что особо ретивых били прикладами.
Два билета на «Норд-Ост» Я должен был улетать в Благовещенск 21 октября, но меня задержали на пару деньков. Помню, вышел из Минприроды и не знал, что делать. Увидел рядышком билетные кассы — пошел и купил билеты в театр. Кстати, выбирал между двумя мюзиклами: «Норд-Ост» или «Чикаго». Но у меня рука упала на «Норд-Ост». Я тогда читал в газетах, что это популярный мюзикл, новые веяния. Только в 2017 году из материалов следствия узнал, что теракт на Дубровке планировался на 7 ноября, но они переиграли на 23 октября. То есть в день, когда я взял билеты. Нет, не на свою беду — ведь в здании, набитом взрывчаткой и шахидками, при штурме заложники практически не пострадали. На спектакль мы пошли со знакомой.
Я поехал на Дубровку из гостиницы на метро, а она на такси. И когда выходила из машины, порвала колготки. Мы встретились у театрального центра, она говорит: «Я не могу в таком виде на спектакль, давай не пойдем». Но я ее уговорил. Она, кстати, тоже выжила. Все началось во время второго акта. В СМИ про это писали: начало захвата вплелось в канву самого спектакля. Прекрасно помню: музыка, танцуют актеры в военной форме. И тут выходит из-за кулис товарищ с автоматом и пускает автоматную очередь в потолок. Все подумали, что это необычная задумка режиссера.
Но я служил в армии, просто посмотрел на плафон или на потолок, не помню и увидел дырки — и тут сердце кольнуло первый раз. А потом еще несколько человек забежали на сцену, нам объявили, что мы все заложники. Артистов согнали в зал, всех зрителей с первых трех рядов — назад. Перед сценой уселись две шахидки — молодые девчонки, лет по 16. На каждой висел пояс смертницы с батарейкой: стоило прижать контакт — и от театра осталась бы одна воронка. Во время и после захвата никакой паники не было. Видимо, с боевиками поработали психологи, объяснили, как себя вести. Если в Беслане, как я потом читал, боевики говорили людям, что «мы — смертники и никто отсюда не выйдет», то нас, наоборот, успокаивали: якобы, если ваши власти выполнят наш ультиматум вывод российских войск из Чечни , то вы все уйдете живыми и здоровыми. Потом Бараев Мовсан Бараев — чеченский террорист, руководил терактом на Дубровке. АП долго с нами разговаривал, рассказывал, как живут в Чечне и что они просто защищают свою родину.
Но истерики были, особенно у иностранцев. Недалеко от меня сидели немцы, они были в панике. В туалет в оркестровую яму Я сидел на четвертом ряду. После шестого или седьмого ряда был проход — туда боевики притащили бандуру типа бензобака, начиненную взрывчаткой. В ней было килограммов 30 или 40. Возле нее села пожилая шахидка — самая злая. Потом мы узнали, что ее мужа убили. Я периодически смотрел на нее: представляете, мы-то дремали, а она за эти дни так и не спала. Такой взгляд у нее был пронзительный. В первые часы боевики развесили взрывчатку по стенам и по сцене.
Сначала никого вообще никуда не пускали. А спустя полдня люди стали кричать и возмущаться, что хотят в туалет. В сам туалет, естественно, было не попасть, потому что он находился за пределами зала. Боевики начали водить заложников в оркестровую яму. Чтобы туда попасть, надо было подняться на бортик, потом по лестнице спуститься вниз. Образовалась огромная очередь. Молодая шахидка с пистолетом очередь эту контролировала. Однажды две девушки-заложницы тайком закурили. Шахидка почувствовала дым и начала стрелять в женскую половину туалета. Девчата выскочили как оглашенные.
Потом нам сок начали разносить. Правда, не раздавали, а просто кидали пакеты в партер. Мы знали, что приходил Кобзон, но к нам его не пустили. Штаб террористов был в буфете — там шли переговоры. Боевики согласились отпустить детей младше 11 или 12 лет. Часть увел Кобзон. Выпустили нескольких женщин-мусульманок. В зал пустили доктора Рошаля, он несколько часов помогал людям, у него с собой была сумка с медикаментами. Кто руку тянул, он подходил, осматривал. Во время самого захвата были убиты только двое заложников: мужчина и девушка, которые проникли в зал с улицы, по-моему, на второй день захвата.
Вечером накануне штурма боевики застрелили парня, который побежал вдоль рядов. Видимо, у него не выдержала психика. Перед штурмом Первые дни террористы дали команду заложникам звонить с сотовых телефонов родственникам, друзьям и рассказывать про захват и их требования.
Продюсер понял, что грядет нечто страшное, и вернулся на Дубровку уже после штурма. Он помогал выносить из центра пострадавших, а после этого присоединился к инициативной группе, искавшей людей. Не пропустите Александр Цекало рассказал, как пережил страшную трагедию «Норд-Оста» Поиски заняли неделю: больницы отдавали умерших в морги. Цекало пользовался своей медийностью, чтобы найти жертв теракта. Случившееся наложило на Александра отпечаток: из-за увиденного у артиста возникла психотравма. Он даже пытался заглушить гнев и ужас алкоголем, пока не связался с коучем, которая помогла научиться выплескивать негативную энергию.
Попытки помочь Алла Борисовна не комментировала события на Дубровке Екатерине Гусевой несказанно повезло: она играла в «Норд-Осте», но именно в день захвата заложников взяла выходной. Актрисе позвонил режиссер Сергей Ткачев, а когда узнал, что она дома, просто повесил трубку. Артистка поняла, что что-то случилось, услышала новости по радио и в итоге три дня простояла у здания Театрального центра вместе с родителями, чьи дети оказались внутри. Анне Политковской удалось уговорить боевиков разрешить пронести детям хотя бы воду и сок. Однако убедить террористов отпустить кого-то из заложников у журналистки, увы, не вышло. Не пропустите Поджог или пожар? По слухам, ей удалось достать через знакомых план реконструированного здания, и она намеревалась передать его спецназу. Сама Алла Борисовна коротко отмечала лишь, что пыталась договориться об освобождении заложников. В пресс-службе арт-студии «Алла» дали больше подробностей.
К памятнику жертвам теракта на Дубровке в Москве ежегодно съезжаются родственники погибших и участники событий «В момент захвата «Норд-Оста» в здании находились четыре человека, сотрудничающие с мюзиклом «Чикаго». Это концертмейстеры Татьяна Солнышкина и Ирина Оржеховская, а также автор либретто российской версии «Чикаго» Александр Карпов он, увы, погиб при штурме с супругой. Алла Борисовна как продюсер «Чикаго» не могла остаться равнодушной к судьбе сотрудников. Целью ее визита в здание были переговоры с террористами об освобождении «чикагцев». И, конечно же, Алла Борисовна пыталась помочь детям-заложникам. Уже много лет Пугачева защищает права детей, помогает детским домам», — поясняли представители певицы. Не пропустите Пугачева сжигает мосты: 5 доказательств того, что Примадонна не вернется в Россию Примадонна была одной из последних знаменитостей, кому удалось войти в здание, однако даже ее авторитет не принес результатов: террористы никого больше не отпустили.