Новости журналист сергей ломакин

Сергей Леонидович Ломакин (род. 10 августа 1952, Москва) — советский и российский журналист, режиссёр, продюсер, телеведущий. Вскоре Сергей устроился работать в «Агентство печати и новости». АВТОР ИСТОРИИ: Ломакин Сергей Леонидович. Новости Чебоксары, Новочебоксарск, Чувашия.

Ломакин, Сергей Леонидович

Сергей ЛОМАКИН, формальный руководитель этой культовой программы, тоже был одним из ведущих передачи, но в депутаты не пошел. Основатели Fix Price после выхода компании на IPO стали миллиардерами Состояние бизнесменов Артема Хачатряна и Сергея Ломакина после выхода сети на биржу оценивается в $3,4 млрд, они продали бумаг ретейлера больше чем на $1 млрд Основатели Fix Price после. Ломакин, Сергей Леонидович Генеральный директор телеканала "ТВ-Центр. Столица" с августа 1998 г.; родился 10 августа 1952 г. в г. Москве. Оглавление: 1. Ломакин, Сергей Леонидович 2. Книги. советский и российский журналист; родился в Москве в семье писателя Платова.

Ломакин Сергей Леонидович (Lomakin Sergey Leonidovich).

Принадлежит к «перестроечной» плеяде телерепортеров, которых Тимофей Шевяков назвал «битлами нашей эпохи». В 1997 году «Огонёк» позиционировал ведущих программы, включая Ломакина, как «народных героев». С 1990 по 1991 годы - комментатор, ведущий программы «Время». После провала путча журналист был отстранён от ведения программы «Время». С 1991 по 1995 годы - ведущий программ «Утро», «Финансовые известия».

Затем работал главным редактором Главной редакции молодёжных программ ТВЦ. Руководил дневным каналом «Дата» с января 2004 года являлся главным редактором одноимённой программы , который входил в Дирекцию художественного вещания и кинопоказа. В 2007 году руководил окружной телевизионной компанией «Север-ТВ» префектура города Москвы , производя восемь с половиной часов эфира ежедневно.

Попцов говорит: смотри, три вопроса мне, три — тебе. Знаю, говорит, последствия будут серьезные. Слушайте, говорю, хватит дурака валять. И выстроил интервью так, каким оно должно было быть, по моему мнению. Я, естественно, прошерстил все выступления Ельцина, они были противоречивы. В одном месте он говорит, что Россия никогда не будет создавать свои вооруженные силы, свою армию, а через две недели говорит, что будет… Я их подкапливал, чтобы задать вопросы.

И задал. Он начал плавать. Для политического лидера это тяжело, и он меня, естественно, ненавидел. Когда все закончилось, [начальник охраны Ельцина Александр] Коржаков сказал: «Ну, Ломакин, ты попомнишь это интервью». И я попомнил. Он был возбужден, фраппирован всей этой ситуацией, руки у него дрожали… И он забыл вопрос, который я [только что] задавал. Сережа, на ты… И все, я стал пособником гэкачепистов. Пресс-конференция меня подбила здорово. Стали всякие слова про меня произносить, [ведущий Александр] Гурнов в «Вестях» произносил, что я — сукин сын.

А все было просто. Я часто прежде болтался в Кремле, а там иначе, чем «на ты» и «Сережа», журналистов не называли. Это сейчас Владимир Владимирович называет всех на вы, что свидетельствует о высоком уровне его культуры. В итоге везде меня отстранили. Я был политобозревателем, был ведущим программ «Время» и «Утро». Меня не ставят на ведение, не ставят и не ставят. Потом выясняется, что я уже давно не политобозреватель, что уже подписан приказ, что я сохранил лишь должность комментатора. Но деваться ему тоже было некуда, и я его понимаю хорошо. Я был тогда, на то время, самым неприемлемым журналистом.

Ломакин — это сукин сын, это чернота и основное зло журналистики. У меня была зарплата и больше ничего. После интервью меня останавливали в метро, говорили при всех, какой я негодяй и скотина, и публично это делалось, зрителям, аудитории говорилось. Как же так, вы оскорбили Ельцина, вы — позор русской нации, говорили мне. Каждое утро, около месяца, каждый день, моя жена выходила из дома с ведром и тряпкой, потому что на подъезде огромными буквами писали: «Ломакин — предатель». Пока никого не было, она стирала эту надпись. Она была несправедливой. Но дело не в том, острые они или нет. Мне инкриминировали, что я вел себя неподобающе, неуважительно по отношению к Ельцину, задавал вопросы, которые ставили его в неловкое положение.

То есть я имел наглость соблюсти независимость журналиста. Тогда это не принималось. Обожание Ельцина было запредельным. А поскольку программу смотрели сто процентов страны, это интервью было очень популярно. Я стал абсолютной чернотой, а Ельцин, обиженный этим абсолютным злом, еще более светлой личностью. Ведь он борется за нас, он борется за народ, он хочет, чтобы народу жилось лучше, а этот сукин сын, пособник партократии, загоняет нас в прежнее, коммунистическое, стойло. Но это наш народ, и сетовать тут не приходится. У нас народ либо любит взасос, либо ненавидит до колик — одного и того же человека. Сейчас так, завтра эдак.

Владимир Владимирович, к счастью нашему великому, переживает все эти годы период безумной любви. Холопская психология, как мы ни хотим, любим или ненавидим барина. Сталина обожали, целовали ему ноги, пятки, а потом стали дико ненавидеть… 1993 год. Я подхожу к «Останкино». И вдруг меня останавливает мужик. Вы, говорит, Сергей Ломакин? Да, я — Сергей Ломакин. Я, говорит, хочу перед вами извиниться. Я смотрел ваше интервью в 1991-м, не из Москвы сам, но хотел тогда приехать и избить вас до смерти.

Я считал, что вы негодяй и мерзавец, каких мало. И только сейчас убедился, какой негодяй и мерзавец Ельцин, и как вы тогда были правы. Видимо, уже тогда вы знали, какой он человек. Я, отвечаю, что не знал, какой он человек, и что просто выполнял свою работу, свой долг. Так, как считал нужным. После отпуска я вернулся. Извините, говорит. Да бога ради! Я вас извиняю, только избавьтесь от этого — или любовь, или ненависть!

К начальству надо относиться нейтрально, судить по его делам, а не по тому, что говорят. Предлагаем вести утреннюю программу, потому что утром Кремль телевизор не смотрит. Тебя это устроит? И спасибо им, таким образом я остался в профессии. Работал на «Утре» до 1995 года. Прошел год, как я начал работать на «Утре», и была какая-то годовщина программы «Время». Стоим, выпиваем. Вдруг через весь зал, из одного угла ко мне чешет Яковлев, царствие ему небесное. На виду у всех, специально, подходит ко мне.

Говорит: «Сергей, я хочу вам сказать, что очень доволен вашей работой. Мне нравится, как вы держите удар. За этот год вы не позволили ни разу никаких заявлений, жалоб, претензий. У меня есть предложение — пора возвращаться в вечерний эфир, завтра жду у себя». Я прихожу к нему.

Кушкуль г. Оренбург«Крымско-татарский добровольческий батальон имени Номана Челеджихана» Украинское военизированное националистическое объединение «Азов» другие используемые наименования: батальон «Азов», полк «Азов» Партия исламского возрождения Таджикистана Республика Таджикистан Межрегиональное леворадикальное анархистское движение «Народная самооборона» Террористическое сообщество «Дуббайский джамаат» Террористическое сообщество — «московская ячейка» МТО «ИГ» Боевое крыло группы вирда последователей мюидов, мурдов религиозного течения Батал-Хаджи Белхороева Батал-Хаджи, баталхаджинцев, белхороевцев, тариката шейха овлия устаза Батал-Хаджи Белхороева Международное движение «Маньяки Культ Убийц» другие используемые наименования «Маньяки Культ Убийств», «Молодёжь Которая Улыбается», М. Реалии» Кавказ.

Когда Сергей Ломакин заинтересовался журналистикой, не знает никто. Его первая книга, возможно, единственная, была издана в 1997. Говорят, Раиса Максимовна Горбачева однажды назвала его самым красивым мужчиной на телевидении. Сегодня он увлекается автогонками. По крайней мере, так о нем говорят. Факты о биографии Сергея Ломакина отражают внутренний конфликт, который давно урегулирован. Знания и навыки экономиста неоднократно помогали ему в работе, планировании семейного и личного бюджета. Аспирант так и не стал профессором, доктором экономических наук. Креативная специальность для СССР, немного странная с точки зрения международной экономики, не вписывалась в его планы. Начало карьеры В 1975 году он был принят в штат печатного агентства «Новости».

Ему было поручено заниматься информацией, касающейся зарубежных стран: Африки и Ближнего Востока. Он проработал всего два года в нем. В 1977 ушел по совету соседа Андрея Меньшикова на телевидение, в редакцию проектов для молодежи.

Сергей Ломакин биография журналиста и его достижения

Принадлежит к «перестроечной» плеяде телерепортёров, которых Тимофей Шевяков назвал «битлами нашей эпохи». Утверждалось, что Раиса Максимовна Горбачёва называла его «самым красивым телеведущим», но сам журналист это отрицает. В 1997 году «Огонёк» позиционировал ведущих программы, включая Ломакина, как «народных героев». Про этот этап Сергей вспоминает: Мы были просто соратниками, сотрудниками, товарищами, то есть командой, но не друзьями, к сожалению. С 1990 по 1991 годы — комментатор, ведущий программы «Время». После провала путча журналист был отстранён от ведения программы «Время». С 1991 по 1995 годы — ведущий программ «Утро», «Финансовые известия». В июле 1997 года по приглашению Анатолия Лысенко занял пост заместителя генерального продюсера консорциума «ТВ Центр». С июля 1997 по июль 1999 года был генеральным директором телеканала «ТВ Центр-Столица». Затем работал главным редактором Главной редакции молодёжных программ ТВЦ.

In 1990, he left the program. The prospect of occupying a niche on the new BND television channel, which his colleagues created, did not appeal. It seemed too risky, dubious.

Here he was offered the position of a commentator and presenter in the Vremya program. Time to make dreams come true In 1991, Sergey Lomakin left the position of the host and commentator of the Vremya program. Rumor has it that he was fired.

However, after his abrupt departure, he immediately got a job in a new place, became the host of the Morning and Financial News programs In 1995, there was a lull in the professional field of a journalist. In 1997, he returned to business again. After weighing all the pros and cons, he agreed, althoughunderstood perfectly well that a leadership position is a big responsibility.

In 2002 he worked as a presenter on M1. The new format did not embarrass, it became a valuable experience, another item on an impressive track record. Then he was the host in the projects "Kremlin Children", "Kremlin Funeral".

Together with like-minded people, he founded TB "Country".

Скоро Купянск и Харьков возвращаются домой и наша газета уже работает там! В свежем номере вниманию читателей представлены последние новости, официальная информация, исторические материалы и обзоры: - «10 лет почти бесконечной Весны и третий год русско-украинской, мировой» - в своей традиционной авторской колонке Захар Прилепин рассуждает о «Русской Весне», о ее исторических предпосылках, о героях, в том числе ушедших и забытых, о либеральной идее, которая на наших глазах терпит крах.

Володя Мукусев был назначен выпускающим редактором и сразу же уехал в командировку в Афганистан.

В редакции он появился месяца через три и сразу же занялся подготовкой своей программы. Собственно, вся наша "предвзглядовская" суета - подготовка, бесконечная беготня, вырывание волос на голове и на прочих частях тела, споры до хрипоты - все это было без Володи. Он снимал и монтировал фильм о своей поездке в Афганистан. Талантливый, надо сказать, фильм.

Идея программы действительно была подана нам сверху из ЦК, от Александра Николаевича Яковлева - это правда. А придумывали программу мы сами - в этот процесс уже никто не вмешивался. И кто, собственно, его придумывал? Мы впятером пошли на ВДНХ.

В какой-то кафешке между выпивкой и закуской стали бредить, то есть нести всякую чушь. Это, собственно, и называлось, создавать программу. Со стороны это, видимо, выглядело весьма экстравагантно: мы очень громко разговаривали, размахивали руками и вообще были крайне неадекватными, поэтому из кафе нас быстро выгнали, и, захватив с собой остатки весьма скромного ужина, мы пошли на берег останкинского пруда, где продолжили наше обсуждение. В итоге, в этом странном бреду родилась программа "Взгляд".

Названия тогда ещё не было - мы придумали лишь саму форму. Если честно, я не вижу здесь какой-то серьезной темы для обсуждения, не вижу никакой проблемы. Это одна из многих телевизионных программ достаточно неординарных, любопытных, интересных, но я не считаю "Взгляд" чем-то грандиозным. Время этой программы было и прошло.

Не уверен в том, что двадцатипятилетние сегодня вспомнят, что такое был "Взгляд". И, в общем-то, наверное, это правильно. Почему они должны помнить какую-то древнюю передачу? Сергей Леонидович, но "Взгляд" был явлением!

Явлением была перестройка, явлением в какой-то степени был "Прожектор перестройки", выходивший в программе "Время", - там работали талантливейшие журналисты, которые делали потрясающие расследования. Кстати, реакция на эти расследования была значительно более скорая и эффективная, чем реакция на сюжеты во "Взгляде". Явлением была "До и после полуночи". По большому счету, явлением того времени было само телевидение.

Заслуга перестроечного ТВ, без сомнения, принадлежит Леониду Кравченко. Его многие критикуют из-за того, что он якобы стал зажимать гласность на телевидении. Ничего подобного! Большего количества прямых эфиров, чем при Кравченко, на телевидении больше никогда не было: ни до, ни после него.

То время было революционным - этим оно и интересно. С одной стороны, мне этот момент не очень приятен, но, с другой стороны, в моей жизни было значительно больше куда более серьезных и глубоких обид и проблем. Не назвали и не назвали - ну, что теперь сделаешь? Нужно проще к этому относиться.

Я полагаю, что все это готовилось в спешке - быстрей-быстрей, как это обычно бывает, организаторам просто не хватало времени для того, чтобы вспомнить всех, кто делал "Взгляд".

Содержание

  • Ломакин, Сергей Леонидович — Что такое Ломакин, Сергей Леонидович
  • Сергей Ломакин – «Менеджер года – 2022» — Евразийская Академия Телевидения и Радио (ЕАТР)
  • Брянский журналист Сухоломкин принял участие в ток-шоу «Время покажет» на Первом канале
  • ЛОМАКИН Сергей
  • Видео: Сергей ломакин журналист - 27.04.2024
  • The Взгляд

Еще публикации этой рубрики

  • Как сложились судьбы ведущих легендарной программы «Взгляд»
  • Михаил Игнатьев дал интервью ведущему федеральному журналисту Сергею Ломакину | Газета "Грани"
  • Сергей ломакин журналист
  • Сергей Ломакин: Люди должны знать о героях
  • The Взгляд. Сергей Ломакин. Аритмия гласности (Е. Ю. Додолев, 2013)

Аритмия гласности

АВТОР ИСТОРИИ: Ломакин Сергей Леонидович. разместить. Сергей Ломакин. Автором музыки стал известный тюменский бард Сергей Ломакин. Стихи написал советник губернатора Тюменской области Александр Новопашин, который помогал кинематографистам в подготовке и проведении съемок фильма и сериала "Тобол". Известный ТВ-менеджер Сергей Ломакин, формальный руководитель культовой программы «Взгляд», которая, по мнению многих демагогов, была инструментом развала Страны, рулил позднее «Страной» (была такая ТВ-компания). Ломакин-Сергей-900х900(2) Вице-президента Евразийской Академии Телевидения и Радио, руководителя Дирекции регионального вещания и спецпроектов «Общественное телевидение» (АНО «ОТВР») с присвоением звания «Абсолютный победитель Российского конкурса. Основатели Fix Price после выхода компании на IPO стали миллиардерами Состояние бизнесменов Артема Хачатряна и Сергея Ломакина после выхода сети на биржу оценивается в $3,4 млрд, они продали бумаг ретейлера больше чем на $1 млрд Основатели Fix Price после.

Сергей ЛОМАКИН: `Многие телеведущие очень любят похныкать`

Родители пророчили ему другую судьбу. В 1974 году он окончил экономический факультет МГУ первое название — кафедра планирования народного хозяйства , а затем и аспирантуру. Однако за свою длинную жизнь он так и не стал работать по специальности. На сегодняшний день является журналистом, режиссером, телеведущим, писателем, руководителем подразделения Общественного ТВ, продюсером. В детстве многие сочиняют стихи. Кто-то увлекается спортом или шахматами. Когда Сергей Ломакин заинтересовался журналистикой, не знает никто. Его первая книга, возможно, единственная, была издана в 1997. Говорят, Раиса Максимовна Горбачева однажды назвала его самым красивым мужчиной на телевидении.

Сегодня он увлекается автогонками. По крайней мере, так о нем говорят. Факты о биографии Сергея Ломакина отражают внутренний конфликт, который давно урегулирован. Знания и навыки экономиста неоднократно помогали ему в работе, планировании семейного и личного бюджета.

Был режиссером и редактором программы "А ну-ка, девушки!

Позже был ведущим программ на экономические темы. Был ведущим информационно-музыкальной программы "Взгляд" до 1990. После провала путча Ломакина отстранили от ведения программ новостей.

Начинал в советские времена режиссером и редактором программы «А ну-ка, девушки! Звезда Сергея Ломакина зажглась в конце 80-х вместе со звёздами Владислава Листьева, Александра Любимова, Евгения Додолева и других «битлов перестройки». Он был специальным корреспондентом, ведущим легендарной программы «Взгляд».

Влад Листьев подходил на роль разгильдяя. Он без сомнения, был шоуменом, это у него от природы заложено. На роль комиссара Наваро рассматривался Олег Вакуловский, но он после первых двух-трех эфиров исчез. По замыслу этот квартет должен был принимать своих гостей в этой квартире-студии, комментировать репортажи и в прямом эфире транслировать новости с телетайпов. То, что они раньше работали на радиовещании была, считаю, их главная ценность: они были свободны от стереотипов телеведущих. Даже их ляпы в эфире выглядели очень симпатично. Ну и манера ведения была совершенно необычной для советских ТВ-канонов, притом что работать они могли сутками. Для меня до сих пор остается загадкой, как эти симпатичные мальчики из обеспеченных семей сумели найти ту верную ноту, которая привлекла к ним простых людей. При этом никто из них не корректировал стиль поведения или язык общения. Саша Любимов сохранял образ этакого диск-жокея с молодежной дискотеки, а Влад Листьев, со своими пышными усами, сводившими с ума женщин… По «Взгляду» написаны десятки научных работ и защищены диссертации. Но я не знаю до сих пор, какие в них озвучены причины столь высокой и продолжительной ее популярности. Но полагаю, что главная заключалась в освещении самых острых и злободневных проблем того времени и откровенной искренности, с которой о них рассказывалось. Только сегодня мы поняли по-настоящему, что в то время для нас не было закрытых тем. Как это ни странно, мы почти всегда выходили из любых конфликтов победителями, во всяком случае — непобежденными. Складывалось ощущение, что мы лидировали, опережали время, бежали даже впереди паровоза; ведь сперва подразумевалось, что в студию будут приходить журналисты-международники, опытные «мастодонты»: Фарид Сейфуль-Мулюков, Игорь Фесуненко, Владимир Цветов. Так и было. Но они «давили» и авторитетом, и «советским» своим багажом. То есть роль «мальчиков» поначалу сводилась к банальному задаванию почтительных вопросов, а политобозреватели величественно вещали. Налет наивного школярства надо было решительно убирать. Это понимали и Эдик Сагалаев, и Толя Лысенко. А может, кто-то и сверху понимал. Поэтому в начале 1988 года решили разбавить тройку ведущих и, главное, кардинально политизировать контент. Сагалаев сказал: «Давайте пахать, вглубь». То есть, например, не просто декларировать, что у нас, мол, негожая армия, а объяснять зрителям — почему она такая. Задача ставилась конкретно — сделать передачу резче и серьезней. И тогда я сел в эфир, в кресло ведущего. Так же, как и выпускающий программы Володя Мукусев. Кстати, у Мукусева тоже был образ — образ бескомпромиссного революционера. А наш репортер Александр Политковский стал не просто еще одним ведущим, но и «нашим человеком на улице» — специализировался на экстриме и журналистских расследованиях а-ля Гиляровский. И Саша, я считаю, отчасти потерял свой имидж, став ведущим, потому что он был совершенно великолепен именно как репортер. Работающий «в поле». И Лысенко говорит: вот этот человек и будет у нас репортером-пронырой, народной совестью. Я вместе с кооператорами шил из индийского нижнего белья женские платья, спортивные шапочки, «варил» джинсы: пытался способствовать развитию кооперативного движения. С «молодежки» за мной закрепился образ борца за правду, я каждый год ездил в Чернобыль, залезал в четвертый реактор и рассказывал правду, я ездил на Камчатку и рассказывал правду. Что касается журналистики, то здесь было много побед, и был огромный простор для профессионального полета, которого сейчас нет. Когда я начинал свой репортаж, стоя на голове, это позволяло мне искать новую точку акцептуации так это называлось , открывало передо мной новые возможности в телевизионной журналистике. Мы переворачивали камеру и получалось, что я, стоя на голове, вел свой репортаж». Рубили, иной раз не замечая, что порой совершаем рейд по собственным тылам.

О знаменитости

  • Сергей Ломакин – «Менеджер года – 2022»
  • Корреспондент, а не научный сотрудник
  • Ломакин Сергей Леонидович
  • Сергей Ломакин. Аритмия гласности
  • Post navigation
  • СМИ - Ломакин Сергей

Совладелец «ЦентрОбуви» объявлен в федеральный розыск

Лысенко стоял у истоков десятков популярных программ. А также открыл стране имена журналистов, ставших легендами. В июле 2012 он возглавил "Общественное телевидение России" и оставался у его руля до конца. В ней говорили о темах, которые затрагивать было не принято", - отметил председатель Союза журналистов России Владимир Соловьев. Потому, что он основатель, он идеолог этой программы и он ее был главный щит, потому что столько стрел, сколько пускали в нас большие начальники, мне кажется, даже сейчас можно было поспорить.

Площадка была вытоптана нами полностью, ресурс выработан. Но был некоторый стрем, и ты как бы не пожелал работать на опасном участке? Были, напротив, жестко конкурирующие группы, которые не очень тепло относились друг к другу. Я ощущал настороженность со стороны других по отношению ко мне. И антагонизм с непосредственным начальством. Мы, увы, никогда не были друзьями.

Да, не могу не согласится с коллегой. Теперь я понимаю, что заблуждался, воспринимая коллектив как некое целое. Впрочем, я и не был штатным сотрудником: мы с Артемом Боровиком трудились в «Совершенно секретно» Юлиана Семенова и вели передачи время от времени, нерегулярно и нечасто. Предположу, что именно из-за латентных конфликтов в команде Сагалаев рассматривал возможность выхода «Взгляда» дважды в неделю: по традиционным пятницам и… по вторникам. Мне об этом рассказала Лариса Кривцова. Она в конце 80-х приехала в Москву из Ярославля и Эдуард-Михалыч намеревался привлечь ее к работе над вторничными выпусками.

Как и нам всем. Но я отказался. К сожалению. Мне казалось, что эфирная работа полезнее. Я недооценил депутатский потенциал — наивный был. Позднее Егор предлагал, через «Демвыбор».

Но я уже сломлен был отношением власти ко мне в начале 90-х. На одном факультете экономический МГУ — Е. Знали друг друга, но контакт начал складываться после 1993 года. Он ведь тоже был одинок. Как и все в команде Ельцина — союз настороженных одиночек… Тогда Алексей Головков с помощью Бурбулиса сумел убедить Ельцина привлечь «младореформаторов». И расклад был такой: «Пустим их, пусть они обосрутся».

Ельцину нужен был быстрый результат: перевернуть страну, сломать «совок» любой ценой. Но разве можно за год-два изменить менталитет народа? Свердловская команда Ельцина — люди с определенными, так скажем, взглядами, а младореформаторы были революционерами, но никогда — ни-ког-да — не были демократами. Так что не очень я во всю эту историю верил, а потому и желания участвовать в выборах не испытывал никогда. Помню в 1989 году готовились выборы в народные депутаты СССР, и по московскому избирательному округу был выдвинут Борис Ельцин. Власть была, само собой, на стороне Бракова: Ельцин был на тот момент в жесткой оппозиции.

Как и принято, на московском телеканале прошли теледебаты, и расклад был явно несимметричным: Бракову зрители задавали вопросы «с подачей», а его оппоненту достаточно неприятные. На следующий день мне позвонил шеф ельцинского штаба Михаил Полторанин и попросил подъехать. Я знал его и раньше как главного редактора «Московской правды» с 1987—1991 гг. Не как человека из окружения Ельцина, а как смелого редактора. И неординарно мыслящего журналиста, публикующего бунтарские материалы. И Полторанин ознакомил меня с документами, которые тянули на сенсацию: людей, задававших каверзные вопросы Борис-Николаичу, в природе не существовало.

Во всяком случае, по заявленным координатам: среди адресов не было ни одного реального — все сплошь прачечные, булочные, химчистки. Так себе эти ребята подготовились. Полторанин объездил все эти адреса, все это засняли на камеру. Скандал, короче. Ну мы и решили пригласить его в студию «Взгляда». Он честно предупредил: «Учтите, это может довольно печально, особенно для тебя, Сережа, кончиться.

Потому что ты — штатный работник ЦТ». Программа, как помнишь, делалась в двух вариантах. Сперва днем в пятницу шел прямой эфир на Дальний Восток в Москве это было обеденное время, а там — полночь. Потом «чукотский» вариант эфирили в других часовых поясах на Сибирь и Урал. А вечером все снова собирались в студии и делали московский выпуск, как правило, ударный. Так вот, на «Орбиту» мы мирно поговорили с Полтораниным про демократию, бла-бла-бла, а вот на Москву отыграли всю историю с подставными звонками в полный рост.

В субботу утром на парковке «Останкино» было зарегистрировано рекордное число «членовозов», черных бронированных лимузинов, возивших членов ЦК КПСС. И программа, которую мы вели тогда с Артемом Боровиком, была названа антисоветской: «Ярко выраженная антисоветская программа, сделанная в провокационном стиле». Тогда казалось, что это финал карьеры. По итогам разборок, созвали «останкинское» партбюро. Со свойственной ему самоиронией наш шеф Анатолий Григорьвич Лысенко, отправляясь туда сказал: «Ну что ж, пи…ц жиденку… меня, наверное, выгонят…». Но как-то обошлось.

Хотя свой первый инсульт он тогда и заработал. А в воскресенье по всей стране прошли манифестации в поддержку Ельцина. И в понедельник мне было сказано, что я отстраняюсь на три месяца от эфира, и дело мое выносится на объединенное заседание коллегии парткома. В эфире я появился лишь через четыре месяца: французская телекомпания «АТ-2» обратилась с предложением записать в студии «Взгляд» программу из Москвы в прямом эфире. Синдром абсолютного наива. В 1988 году журнал «Огонек» опубликовал статью кинорежиссера Эльдара Рязанова «Почему в годы гласности я ушел с телевидения».

Рязанов жаловался на то, что из его документального фильма о Владимире Высоцком без объяснения причин вырезали стихотворение «Мой черный человек в костюме сером». О цензуре вспоминает и Лысенко: «Когда начальство вмешивалось и просило снять какой-нибудь сюжет, который уже вышел на «Орбиту», мы иногда соглашались, а сами в выпуске для европейской части страны ставили новый сюжет, еще более скандальный с точки зрения начальства. Это была очень хитрая борьба, со своей специфической стратегией и тактикой». Это к слову о цензуре и трактовке. Ну, а второе интервью с Ельциным? В 1991-м году я ему уже как Председателю Верховного Совета РСФСР задавал по-»взглядовски» жесткие вопросы, и он был явно не в восторге и на многие не смог ответить.

Так я оказался в «черном» списке. Ведь всегда кто-то должен быть в «черном» списке, а кто-то — в «розовом». У нас в стране по-другому быть не может… Борис Николаевич всем интервьюерам потом твердил, что вот, мол, Сережа Медведев правильные вопросы задает, «а вот у вас есть другой Сережа, так он плохо, очень плохо интервью берет». Я работал потом во «Времени» диктором в паре c Галей Зименковой. И с Татьяной Веденеевой, и с Еленой Коваленко. Поразительно, какими сосредоточенными и серьезными девчонки были до эфира и какими веселыми становились после.

Мы так хохотали… Но после того, как я был провозглашен «врагом демократии» — мне было не до смеха. Вскоре после августовского путча меня стали планомерно «сливать» из всех редакций. Доходило до смешного: как придет новый начальник — первым делом меня увольняет. На самом деле в СССР, при Горбачеве свободы на ТВ было больше… — Да, я помню, что, когда я сам сел в кресло ведущего, меня больше всего поразило именно отсутствие явного контроля. Это было головокружительно. Ведь даже в профсреде ходили нелепые слухи о том, что эфир как бы не вполне прямой и идет с задержкой в какие-то там две минуты, а кабели якобы проложены на Лубянку и Старую площадь.

К тому же уже эфирились «Прожектор перестройки» и молчановская «До и после полуночи». Удачей для нас было само время — нахрапистое такое. Это была настоящая гражданская поэзия, и мы пробили этой музыкой брешь в цензурной стене. Параллельно с нами и с нашей помощью на музыкальные площадки страны прорывались подпольные музыканты. Бутусов, Цой, Шевчук — это литература неравнодушных людей. Именно литература, просто текстами это не назову.

И их помнят и слушают по сию пору. Будет ли кого-нибудь через 20 лет интересовать сегодняшняя эстрада?

Его называли «самым плакатным» ведущим знаменитого проекта. Про этот этап Сергей вспоминает: Принадлежит к знаменитой «перестроечной» плеяде телерепортеров, которых Тимофей Шевяков назвал «битлами нашей эпохи». Даже 10 лет спустя «Огонёк» позиционировал ведущих программы как «народных героев»: Кто помнит, сколько их было, ведущих «Взгляда», появлявшихся в самой свободной студии «Останкино» по пятницам? Листьев, Любимов, Захаров, Политковский, Мукусев. Кто ещё — Ломакин, Додолев, Боровик… Они стали народными героями, олицетворявшими перемены внутри страны, так же, как символом перестройки за границей был Горбачёв. Потому что вместе с ними, смелея от пятницы к пятнице, мы учились говорить не кухонным шепотом, а вслух: в СССР всё-таки есть секс, у капитализма тоже бывает человеческое лицо, рок-н-ролл жив, Чернобыль не авария, а трагедия… Но когда мы вместе прошли почти весь демократический букварь и научились громко говорить, было уже почти всё равно, кто говорит с нами из студии «Взгляда». За что всем, кто когда-либо делал это, большое человеческое спасибо.

Думаю, что все, как обычно, лепилось в спешке — и там просто забыли тех, кто на самом деле основал «Взгляд». Лысенко говорил мне, что это было совершенно неожиданно, ты даже не поставил его в известность. А я в какой-то момент почувствовал некое нежелание моего присутствия во «Взгляде» и не скрывал от коллег своего видения ситуации: «Взгляд» начинает выдыхаться. Площадка была вытоптана нами полностью, ресурс выработан. Но был некоторый стрем, и ты как бы не пожелал работать на опасном участке? Были, напротив, жестко конкурирующие группы, которые не очень тепло относились друг к другу. Я ощущал настороженность со стороны других по отношению ко мне. И антагонизм с непосредственным начальством. Мы, увы, никогда не были друзьями.

Да, не могу не согласится с коллегой. Теперь я понимаю, что заблуждался, воспринимая коллектив как некое целое. Впрочем, я и не был штатным сотрудником: мы с Артемом Боровиком трудились в «Совершенно секретно» Юлиана Семенова и вели передачи время от времени, нерегулярно и нечасто. Предположу, что именно из-за латентных конфликтов в команде Сагалаев рассматривал возможность выхода «Взгляда» дважды в неделю: по традиционным пятницам и… по вторникам. Мне об этом рассказала Лариса Кривцова. Она в конце 80-х приехала в Москву из Ярославля и Эдуард-Михалыч намеревался привлечь ее к работе над вторничными выпусками. Как и нам всем. Но я отказался. К сожалению.

Мне казалось, что эфирная работа полезнее. Я недооценил депутатский потенциал — наивный был. Позднее Егор предлагал, через «Демвыбор». Но я уже сломлен был отношением власти ко мне в начале 90-х. На одном факультете экономический МГУ — Е. Знали друг друга, но контакт начал складываться после 1993 года. Он ведь тоже был одинок. Как и все в команде Ельцина — союз настороженных одиночек… Тогда Алексей Головков с помощью Бурбулиса сумел убедить Ельцина привлечь «младореформаторов». И расклад был такой: «Пустим их, пусть они обосрутся».

Ельцину нужен был быстрый результат: перевернуть страну, сломать «совок» любой ценой. Но разве можно за год-два изменить менталитет народа? Свердловская команда Ельцина — люди с определенными, так скажем, взглядами, а младореформаторы были революционерами, но никогда — ни-ког-да — не были демократами. Так что не очень я во всю эту историю верил, а потому и желания участвовать в выборах не испытывал никогда. Помню в 1989 году готовились выборы в народные депутаты СССР, и по московскому избирательному округу был выдвинут Борис Ельцин. Власть была, само собой, на стороне Бракова: Ельцин был на тот момент в жесткой оппозиции. Как и принято, на московском телеканале прошли теледебаты, и расклад был явно несимметричным: Бракову зрители задавали вопросы «с подачей», а его оппоненту достаточно неприятные. На следующий день мне позвонил шеф ельцинского штаба Михаил Полторанин и попросил подъехать. Я знал его и раньше как главного редактора «Московской правды» с 1987—1991 гг.

Не как человека из окружения Ельцина, а как смелого редактора. И неординарно мыслящего журналиста, публикующего бунтарские материалы. И Полторанин ознакомил меня с документами, которые тянули на сенсацию: людей, задававших каверзные вопросы Борис-Николаичу, в природе не существовало. Во всяком случае, по заявленным координатам: среди адресов не было ни одного реального — все сплошь прачечные, булочные, химчистки. Так себе эти ребята подготовились. Полторанин объездил все эти адреса, все это засняли на камеру. Скандал, короче. Ну мы и решили пригласить его в студию «Взгляда». Он честно предупредил: «Учтите, это может довольно печально, особенно для тебя, Сережа, кончиться.

Потому что ты — штатный работник ЦТ». Программа, как помнишь, делалась в двух вариантах. Сперва днем в пятницу шел прямой эфир на Дальний Восток в Москве это было обеденное время, а там — полночь. Потом «чукотский» вариант эфирили в других часовых поясах на Сибирь и Урал. А вечером все снова собирались в студии и делали московский выпуск, как правило, ударный. Так вот, на «Орбиту» мы мирно поговорили с Полтораниным про демократию, бла-бла-бла, а вот на Москву отыграли всю историю с подставными звонками в полный рост. В субботу утром на парковке «Останкино» было зарегистрировано рекордное число «членовозов», черных бронированных лимузинов, возивших членов ЦК КПСС. И программа, которую мы вели тогда с Артемом Боровиком, была названа антисоветской: «Ярко выраженная антисоветская программа, сделанная в провокационном стиле». Тогда казалось, что это финал карьеры.

По итогам разборок, созвали «останкинское» партбюро. Со свойственной ему самоиронией наш шеф Анатолий Григорьвич Лысенко, отправляясь туда сказал: «Ну что ж, пи…ц жиденку… меня, наверное, выгонят…». Но как-то обошлось. Хотя свой первый инсульт он тогда и заработал. А в воскресенье по всей стране прошли манифестации в поддержку Ельцина. И в понедельник мне было сказано, что я отстраняюсь на три месяца от эфира, и дело мое выносится на объединенное заседание коллегии парткома. В эфире я появился лишь через четыре месяца: французская телекомпания «АТ-2» обратилась с предложением записать в студии «Взгляд» программу из Москвы в прямом эфире. Синдром абсолютного наива. В 1988 году журнал «Огонек» опубликовал статью кинорежиссера Эльдара Рязанова «Почему в годы гласности я ушел с телевидения».

Рязанов жаловался на то, что из его документального фильма о Владимире Высоцком без объяснения причин вырезали стихотворение «Мой черный человек в костюме сером». О цензуре вспоминает и Лысенко: «Когда начальство вмешивалось и просило снять какой-нибудь сюжет, который уже вышел на «Орбиту», мы иногда соглашались, а сами в выпуске для европейской части страны ставили новый сюжет, еще более скандальный с точки зрения начальства. Это была очень хитрая борьба, со своей специфической стратегией и тактикой». Это к слову о цензуре и трактовке. Ну, а второе интервью с Ельциным? В 1991-м году я ему уже как Председателю Верховного Совета РСФСР задавал по-»взглядовски» жесткие вопросы, и он был явно не в восторге и на многие не смог ответить. Так я оказался в «черном» списке. Ведь всегда кто-то должен быть в «черном» списке, а кто-то — в «розовом». У нас в стране по-другому быть не может… Борис Николаевич всем интервьюерам потом твердил, что вот, мол, Сережа Медведев правильные вопросы задает, «а вот у вас есть другой Сережа, так он плохо, очень плохо интервью берет».

Я работал потом во «Времени» диктором в паре c Галей Зименковой. И с Татьяной Веденеевой, и с Еленой Коваленко. Поразительно, какими сосредоточенными и серьезными девчонки были до эфира и какими веселыми становились после. Мы так хохотали… Но после того, как я был провозглашен «врагом демократии» — мне было не до смеха. Вскоре после августовского путча меня стали планомерно «сливать» из всех редакций. Доходило до смешного: как придет новый начальник — первым делом меня увольняет. На самом деле в СССР, при Горбачеве свободы на ТВ было больше… — Да, я помню, что, когда я сам сел в кресло ведущего, меня больше всего поразило именно отсутствие явного контроля. Это было головокружительно. Ведь даже в профсреде ходили нелепые слухи о том, что эфир как бы не вполне прямой и идет с задержкой в какие-то там две минуты, а кабели якобы проложены на Лубянку и Старую площадь.

К тому же уже эфирились «Прожектор перестройки» и молчановская «До и после полуночи». Удачей для нас было само время — нахрапистое такое. Это была настоящая гражданская поэзия, и мы пробили этой музыкой брешь в цензурной стене. Параллельно с нами и с нашей помощью на музыкальные площадки страны прорывались подпольные музыканты.

Ломакин, Сергей Леонидович

Персона. Ломакин Сергей Леонидович журналист, телеведущий. Сергей Ломакин, известный бизнесмен, любящий футбол, готов был войти в клуб с хорошим, достойным финансированием, с желанием увеличить его кратно. Сергей Леонидович Ломакин (род. 10 августа 1952 года, Москва, СССР) — советский и российский журналист, телеведущий и медиаменеджер. ЛОМАКИН Сергей Леонидович обозреватель Ассоциации спутникового телевидения, руководитель и ведущий программы фото биография. Вскоре Сергей устроился работать в «Агентство печати и новости».

Ломакин, Сергей Леонидович

НЕТ» Межрегиональный профессиональный союз работников здравоохранения «Альянс врачей» Юридическое лицо, зарегистрированное в Латвийской Республике, SIA «Medusa Project» регистрационный номер 40103797863, дата регистрации 10. Учредитель акционерное общество "Ленинградская областная телекомпания".

Так же, как и выпускающий программы Володя Мукусев. Кстати, у Мукусева тоже был образ — образ бескомпромиссного революционера. А наш репортер Александр Политковский стал не просто еще одним ведущим, но и «нашим человеком на улице» — специализировался на экстриме и журналистских расследованиях а-ля Гиляровский.

И Саша, я считаю, отчасти потерял свой имидж, став ведущим, потому что он был совершенно великолепен именно как репортер. Работающий «в поле». И Лысенко говорит: вот этот человек и будет у нас репортером-пронырой, народной совестью. Я вместе с кооператорами шил из индийского нижнего белья женские платья, спортивные шапочки, «варил» джинсы: пытался способствовать развитию кооперативного движения. С «молодежки» за мной закрепился образ борца за правду, я каждый год ездил в Чернобыль, залезал в четвертый реактор и рассказывал правду, я ездил на Камчатку и рассказывал правду.

Что касается журналистики, то здесь было много побед, и был огромный простор для профессионального полета, которого сейчас нет. Когда я начинал свой репортаж, стоя на голове, это позволяло мне искать новую точку акцептуации так это называлось , открывало передо мной новые возможности в телевизионной журналистике. Мы переворачивали камеру и получалось, что я, стоя на голове, вел свой репортаж». Рубили, иной раз не замечая, что порой совершаем рейд по собственным тылам. И все же даже сегодня я убежден, что многое из того, что делалось на телевидении в тот золотой век, было абсолютно оправдано.

Именно «Взгляд» первым заговорил о безопасности атомных станций, о страшной дедовщине в армии, о пропадающих в афганском плену солдатах, о многих других запретных темах. Я помню, какой шум вызвало предложение Марка Захарова захоронить тело Ленина. А потом, вспомни, некоторые политики сделали себе на этом политический капитал. Согласись, «Взгляд» воспитал целую плеяду звезд. И вот тогда, после перестановок в линейке ведущих рейтинг «Взгляда» взметнулся вверх, как пионерские костры.

Пожар мы раздули основательный. И ребята это почувствовали. А публика восхищалась нами: вот они, оракулы, смельчаки, революционеры. Что творят! О чем рассуждают!

Значит, можно об этом не только на кухнях говорить? Значит, что-то действительно в стране меняется? Считаю необходимым заметить, что с этой трактовкой не все согласны. Многие полагали, что новых ведущих ввели в проект, чтобы сбить накал передачи, а не из-за того, что якобы рейтинг падал. Саша Любимов в документальном телефильме «ТВ — времена перемен» говорил: «Итак, «Взгляд» начинался осенью 1987-го как молодежная программа, а уже к февралю 1988-го стал программой настолько неудобной, что пришлось поменять ведущих мы с Владиком Листьевым и Димой Захаровым оказались не у дел и снизить остроту политических высказываний в программе.

Когда нас вернули в эфир в июне 1988-го, «Взгляд», по сути, бросил открытый вызов коммунистической системе. Программу неоднократно закрывали, в эфир не выходило бесчисленное количество сюжетов, но мы продолжали бороться по принципу «вода камень точит». Каждую пятницу «Взгляд» был в эфире, а по характеру сюжетов, попавших в эфир, и тональности ведущих можно было измерять температуру «свободы» в дискуссиях, которые, очевидно, шли на самом верху партийной номенклатуры. Каждый раз мы пытались поставить в эфир что-то, чего было нельзя неделей ранее. И таким образом условный уровень свободы и откровенности высказываний неуклонно рос от пятницы к пятнице.

И каждый раз тактика борьбы менялась. Я помню острый момент, когда приехал из Тбилиси в апреле 1989-го года после разгона там демонстрации. В столкновениях с военными погибли люди. Показ моего репортажа запретили. И потому, что он был слишком острый, и потому, что неделей ранее в программе был поставлен рекорд свободомыслия — впервые публично обсуждалась возможность перезахоронения Ленина.

Мы собрались и с руководством редакции прикидывали варианты сценария, чтобы все-таки выдать в эфир сюжет про то, что в тот момент волновало всю страну, но при этом не дать закрыть «Взгляд». Потому что решительно можно топнуть ногой один раз, и тебя закроют. Но в тот момент было какое-то интуитивное ощущение, что можно блефовать. Шел Пленум ЦК КПСС, в многочисленных выступлениях партийных руководителей нас упоминали прямо и косвенно, но всегда в негативном ключе, а Михаил Горбачев молчал, он не комментировал эти прямые атаки на нас. И Эдуард Сагалаев принял отчаянный, но решительный шаг.

Сюжет о столкновениях в Тбилиси вышел в эфир. Это было очень дерзко, но, видимо, именно поэтому создало ощущение у многих наших критиков, что «Взгляд» пользуется политической поддержкой на самом верху. И никаких последствий не было. Михаил Горбачев пытался балансировать между консервативным крылом Политбюро во главе с Егором Лигачевым и либеральным во главе с Александром Яковлевым. Ситуация менялась постоянно, но инструкций о «количестве свободы» партийным функционерам никто сверху не давал.

Политическая борьба внизу шла по своим законам — в ход шли любые средства: подлоги, аресты, статьи в газете «Правда», приезды руководителей Политбюро в Останкино, вызовы «на ковер» на Старую площадь… Однажды на меня даже сфабриковали уголовное дело об изнасиловании двух несовершеннолетних девушек. Нас запрещали много раз, окончательно запретили в декабре 1990-го года, когда вице-президентом страны был избран Г. Министр иностранных дел Э. Шеварднадзе сделал заявление, что в стране грядет военный переворот и подал в отставку. Я был тогда руководителем программы, и мы решили, что не можем выйти в эфир без разговора об этом заявлении.

Леонид Кравченко — руководитель телевидения в те годы — совершенно определенно мне сказал, что в таком случае программу закроют. Так и получилось, но не стало для нас неожиданностью. Тогда была очень холодная зима, и, несмотря на мороз, собрался митинг в нашу поддержку — где-то шестьсот тысяч человек на Манежной площади. Сейчас такое даже представить невозможно. Потом мы делали программу «Взгляд из подполья», которую показывали уже тогда существовавшие небольшие кабельные студии, телевидение Прибалтийских республик, один раз наша программа даже была в эфире Ленинградского телевидения.

Ну а в августе 1991-го мы вышли из Белого дома после его трехдневной осады, торжественно закрыли Радиостанцию Белого Дома, которая работала в круглосуточном режиме во время путча, и вернулись на телевидение». Возвращаюсь к нашей беседе с Ломакиным, с вопросом о руководстве проектом. Сергей рассказывает: — Вообще-то непосредственно руководил нами Толя Лысенко. В сюжетах и темах «Взгляда» на 80 процентов заложены его идеи. Во времена руководства Гостелерадио Сергеем Лапиным существовало негласное положение не ставить на руководящие должности евреев.

То есть работать — работайте, ребята, но руководить — ни-ни. Многим талантливым людям приходилось приспосабливаться. Анатолий Григорьевич же никогда не скрывал свой пятый пункт в анкете, даже в самые жесткие годы. Я до сих пор считаю его хрестоматийным представителем нашей интеллигенции. Последний из могикан.

Хотя Толя закончил институт инженеров транспорта, но встал у истоков КВН и на телевидении, как говорится, зубы съел. Можно было бы назвать его немодным нынче словом энциклопедист. Столь же обширны и его связи. При этом из всех телевизионных людей я не знаю более порядочного человека. Честный профессионал.

Потрясающий энциклопедист. Как он успевал перечитывать такое количество книг, я поражаюсь до сих пор. И абсолютный альтруист. Когда он возглавил ВГТРК, через него миллионы бюджетных долларов проходили… — Ну, как ты знаешь, на Российском канале в ту пору хозяйничал Олег Попцов, который этими потоками не без пользы для себя управлял… — Ну это да. Это правда.

Однако, согласись, это не Толина тема. Он просто супер-профессионал. Я его считаю своим учителем: он привил мне любовь к телевидению. Папа-разведчик, мама-актриса… Несовместимое сочетание. Кстати, Саша, единственный из нас, кто озадачился организацией десятилетия «Взгляда» в 1997 году.

Хотя забавно, что завершил все долларовый аукцион, который вел Леонид Якубович; среди лотов были черные очки Демидова, фирменная жилетка Андрея Разбаша, «бабочка», одолженный по легенде Листьевым Якубовичу. Который и озвучил: «Легендарная куртка, в которой Политковский вел «Взгляд». Стартовая цена — один доллар!

Вы оппонировали Ельцину, как я понимаю, и ваше руководство прислало вам вопросы, которые нужно было задать. К февралю 1991 года отношения между союзным центром и Россией были уже совершенно горячими. Заводилой была Россия, которая проводила центробежную политику — и сейчас не будем спорить о том, правильно это было или неправильно. Россия хотела вырваться из федеральных союзных объятий. Ельцин просил федеральное руководство, Горбачева, об открытом прямом эфире, о возможности обратиться к нации по первому национальному каналу.

И Горбачев дал поручение [главе Гостелерадио Леониду] Кравченко. Конечно, ему не хотели давать [эфир для] этого обращения, понятно, что тут была игра без правил. Но договорились, что у него будет не обращение, а интервью. А это совсем другой формат, другая стилистика. Меня поставили [соведущим] на это интервью. Я спросил у Кравченко: почему меня, ведь есть целый штат политобозревателей, [Валентин] Зорин и так далее? Но все они отказались под какими-либо предлогами, все до одного. Они были умные, и понимали, что не надо попадать под гусеницы танка, который движется на тебя.

А я был наивен, был молод. Это правда. Я был молод, был недурен собой. Она меня звала диктором, хотя никаким диктором я, конечно, не был. Несмотря на ее внешний лоск и стиль, на врожденную элегантность и вкус, несмотря на учебу в Московском университете, Раиса Максимовна сохраняла некий провинциализм. У всех в Советском Союзе, в России общение с человеком с экрана было общением словно с богами. Наши дикторы были всем. Поскольку я вел «Время», еще программу «Утро» — она называлась «120 минут» — и другие программы, а их тогда было совсем немного, то вся страна меня очень хорошо знала и узнавала.

Исключением не была и Раиса Максимовна. Я ей нравился в эфире, она относилась ко мне с симпатией. Это не давало мне повода для каких-то более близких отношений, для входа в семейные тайны, но я, конечно, бывал и дома, она меня частенько приглашала. Чаек попивали. И Михаил Сергеевич приходил к нам участвовать в разговоре. Очень милым она человеком была, дома кардинально отличалась от той, что была на экране. Два разных человека! Дома удивительно симпатичная, мягкая, добрая, умная, интеллигентная, а роль первой дамы страны представляла себе иначе, считала, что первая дама тоже может обращаться к населению с какими-то сентенциями, с политическими заявлениями.

Это было не принято. На Западе она была обожаема и любима, поскольку действительно несла в себе вкус, изыск первой русской леди. Она была одета от «Диора», в туфельках, платьице — изумительно выглядела, это было необычно. А вот у нашей аудитории, в глубинке, в наших женщинах в сельповских костюмах, чуть не в ватниках, это вызывало отторжение. И их можно было понять. Я спросил тогда у Кравченко, что это такое. Но тогда надо составить вопросы, и я их буду задавать? Да, говорит, я вопросы тебе давать не буду, ты умный человек, обозреватель, садись — готовься.

Мы с тобой десять минут позадаем вопросы, а дальше дадим слово для обращения». Нет, говорю, Олег Максимович, я так не могу, мне сказано — интервью, значит — интервью. Попцов говорит: смотри, три вопроса мне, три — тебе. Знаю, говорит, последствия будут серьезные. Слушайте, говорю, хватит дурака валять. И выстроил интервью так, каким оно должно было быть, по моему мнению. Я, естественно, прошерстил все выступления Ельцина, они были противоречивы. В одном месте он говорит, что Россия никогда не будет создавать свои вооруженные силы, свою армию, а через две недели говорит, что будет… Я их подкапливал, чтобы задать вопросы.

И задал. Он начал плавать. Для политического лидера это тяжело, и он меня, естественно, ненавидел. Когда все закончилось, [начальник охраны Ельцина Александр] Коржаков сказал: «Ну, Ломакин, ты попомнишь это интервью». И я попомнил. Он был возбужден, фраппирован всей этой ситуацией, руки у него дрожали… И он забыл вопрос, который я [только что] задавал. Сережа, на ты… И все, я стал пособником гэкачепистов. Пресс-конференция меня подбила здорово.

Стали всякие слова про меня произносить, [ведущий Александр] Гурнов в «Вестях» произносил, что я — сукин сын. А все было просто. Я часто прежде болтался в Кремле, а там иначе, чем «на ты» и «Сережа», журналистов не называли. Это сейчас Владимир Владимирович называет всех на вы, что свидетельствует о высоком уровне его культуры. В итоге везде меня отстранили. Я был политобозревателем, был ведущим программ «Время» и «Утро». Меня не ставят на ведение, не ставят и не ставят. Потом выясняется, что я уже давно не политобозреватель, что уже подписан приказ, что я сохранил лишь должность комментатора.

Но деваться ему тоже было некуда, и я его понимаю хорошо. Я был тогда, на то время, самым неприемлемым журналистом. Ломакин — это сукин сын, это чернота и основное зло журналистики. У меня была зарплата и больше ничего. После интервью меня останавливали в метро, говорили при всех, какой я негодяй и скотина, и публично это делалось, зрителям, аудитории говорилось. Как же так, вы оскорбили Ельцина, вы — позор русской нации, говорили мне. Каждое утро, около месяца, каждый день, моя жена выходила из дома с ведром и тряпкой, потому что на подъезде огромными буквами писали: «Ломакин — предатель». Пока никого не было, она стирала эту надпись.

Она была несправедливой. Но дело не в том, острые они или нет. Мне инкриминировали, что я вел себя неподобающе, неуважительно по отношению к Ельцину, задавал вопросы, которые ставили его в неловкое положение. То есть я имел наглость соблюсти независимость журналиста. Тогда это не принималось.

С 1990 по 1991 годы — комментатор, ведущий программы «Время». После провала путча журналист был отстранён от ведения программы «Время».

С 1991 по 1995 годы — ведущий программ «Утро», «Финансовые известия». В июле 1997 года по приглашению Анатолия Лысенко занял пост заместителя генерального продюсера консорциума «ТВ Центр». С июля 1997 по июль 1999 года был генеральным директором телеканала «ТВ Центр-Столица». Затем работал главным редактором Главной редакции молодёжных программ ТВЦ. Руководил дневным каналом «Дата» с января 2004 года являлся главным редактором одноимённой программы , который входил в Дирекцию художественного вещания и кинопоказа. С 2002 по 2003 год был ведущим своей рубрики и руководителем программы «Подозреватель» на московском телеканале М1. В 2007 году руководил окружной телевизионной компанией «Север-ТВ» префектура города Москвы , производя восемь с половиной часов эфира ежедневно.

На НТВ, не являясь штатным сотрудником телекомпании, вёл исторические проекты «Кремлёвские дети» 2007—2008 и «Кремлёвские похороны».

Сергею Ломакину, ОТР – 70 лет

СПРАВКА «СЧ» Сергей Леонидович ЛОМАКИН (родился 10 августа 1952 года в г. Москве) – советский и российский журналист, режиссер, продюсер, телеведущий. Ломакин, Сергей Леонидович Генеральный директор телеканала "ТВ-Центр. Столица" с августа 1998 г.; родился 10 августа 1952 г. в г. Москве. биография, дата рождения. Одинокие пенсионеры – острейшая проблема, которую поднимают Сергей Ломакин и Партия Пенсионеров России за социальную справедливость. Известный ТВ-менеджер Сергей Ломакин, формальный руководитель культовой программы «Взгляд», которая, по мнению многих демагогов, была инструментом развала Страны, рулил позднее «Страной» (была такая ТВ-компания). Читайте свежие новости, все новости о Сергей Ломакин, актуальная информация.

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий