Политика - 19 января 2024 - Новости Москвы - Социолог Григорий Юдин и экоактивистка Евгения Чирикова пополнили список иноагентов. Родился Григорий Юдин в 1983 году на территории Московской области. Жена, образование, статьи, скандалы, выступления, фото, новое, сейчас. В новом выпуске онлайн-курса «Мир после пандемии» социолог, философ, профессор «Шанинки» Григорий Юдин выделяет ключевые риски, перед которыми стоит Россия прямо сейчас, рассуждает об уровне доверия в Смотрите видео онлайн «Мир после пандемии.
Видео: Григорий юдин - 29.04.2024
- Журналистку Лолу Тагаеву и социолога Григория Юдина признали иноагентами
- Минюст признал иноагентами социолога Григория Юдина и журналистку Лолу Тагаеву
- Евгения Альбац: Григорий Юдин: Почему Россия не Украина? (2023-27-03) - слушать подкаст
- Социолога Григория Юдина внесли в список иноагентов | 360°
- Минюст России признал иноагентом социолога Юдина
Социолога Григория Юдина признали иноагентом
Проект же Бессмертного полка был ориентирован изначально на постижение собственной страны через семью, он был построен на самоорганизации, а не на директиве сверху. И оказался успешен, потому что соответствует тому, что сегодня чувствуют люди. Тогда государство решило его перехватить. Впрочем, не особенно удачно — из него во многом ушло то объединяющее настроение, которое привлекало людей, и теперь мы видим печальные картины с выброшенными в помойку плакатами и фотографиями. Вторая память устроена сетевым образом, она активно использует цифровые хранилища. Сегодня каждый может зайти в какой-нибудь цифровой каталог и найти информацию про своих родственников. Не благодаря государству, которое сообщает нам «правильный нарратив» и навязывает, какие трактовки — правильные, а какие — «фальсификация». Мы опознаем события общего опыта через многоперспективность: для меня это было так, а для вас иначе. И на этом строится общее пространство взаимопонимания и коммуникации.
Получилась мозаичная и в то же время очень цельная картинка. А как система не связанных, иногда противоречащих друг другу воспоминаний людей, которые это проживали. Это ведь совсем же другой способ видения истории! Очень интересно! Так устроена коллективная память: все, что мы помним, — это не наша собственная память, как бы нам ни хотелось в это верить. Это способ переживания прошлого, который в данный момент сложился в обществе. Иначе у каждого из нас была бы только своя, индивидуальная память. Но нет, она — коллективная.
При этом есть множество альтернативных версий каждой конкретной исторической ситуации. Именно поэтому мы вполне можем существовать с несколькими учебниками истории. Их не может быть миллион, потому что в таком случае у нас просто рассыпалось бы общее коммуникативное пространство, но уж точно больше одного. Подробнее — Вы все время говорите про коллективную и историческую память. Это одно и то же? Французский социолог Морис Хальбвакс одним из первых обратил внимание на простую, казалось бы, вещь, что люди не могут ничего помнить в одиночку. Память — это не какое-то записывающее устройство, которое встроено у нас в черепной коробке и что-то пишет на жесткий диск. Она распределена и существует только в социальности.
Человек, лишенный социума, лишается и памяти. Выньте человека из коллективной среды, и функция памяти у него сотрется. Но если вас воспитают, как Маугли, какие-нибудь волки, то функции памяти у вас не будет, а будет, как у любого животного, способность к некоторому рефлекторному повторению действий. Всякая история тоже коллективна, поэтому историческая память и коллективная память — родственные понятия.
В взаправдашнее времена, по настоящим министерства, Юдин проживает за пределами России. Помимо него в освеженный список включены включены экс-депутат Смоленской облдумы Владислав Живица, блогер Владислав Олейник, журналист Лола Тагаева, экоактивист Евгения Чирикова, лекторий «Живое слово», а также «Комитет ингушской независимости». Крушить копии: Роскомнадзор заблокировал почитай 3,5 тыс.
Политическая деятельность Сотрудничество с иностранными агентами и нежелательными организациями Григорий Юдин регулярно высказывается на политические темы для издания «Радио Свобода» — иностранного СМИ, выполняющего функции иностранного агента.
Кроме того, социолог является частым гостем мероприятий Сахаровского центра — НКО, признанной иностранным агентом в РФ. Помимо прочего, Григорий Юдин представлен в качестве автора по российскому направлению на портале «openDemocracy» — британской общественно-политической структуры, финансируемой из американских НПО, признанных нежелательными на территории РФ. В частности, организация существует на деньги Фонда «Открытое общество» Open Society Foundation , «Национального фонда в поддержку демократии» The National Endowment for Democracy , а также ряда других американских и европейских фондов.
И видит ли Кремль в левых угрозу для себя? Говорим об этом с социологом Григорием Юдиным.
Премьера уже 16 февраля.
В реестр иноагентов включили активистку Чирикову и социолога Юдина
Григорий Юдин — российский социолог, кандидат философских наук, сын философа Бориса Юдина. Работал в Московской высшей школе социальных и экономических наук Шанинка , Высшей школе экономики и др.
Но самое важное — они отличаются от первой памяти как раз своей установкой. Если первая память ориентирована на размежевание, на продолжение войны, то вторую память мой соавтор Дарья Хлевнюк называет «нейтральной памятью». Многие люди в России настолько устали от исторических войн, в которых, очевидно, нет правых и неправых, что у них формируется более взвешенное, более нейтральное отношение к исторической памяти. То есть отношение, при котором провозглашается, что важно помнить, что было, а оценки каждый должен выносить сам. И вот эта установка закрепляется по всей стране в разных формах второй памяти множеством активистов. В рамках этого проекта мы исследовали тех, кого назвали «агентами памяти». Ведь историческая память формируется не по нашему желанию; существуют агенты памяти, которые производят формы памяти. Они, грубо говоря, определяют то, что мы с вами будем помнить завтра. Для них некофликтная, «нейтральная», «горизонтальная», «вторая», проверенная память более важна.
Это не значит, что они конфликтуют с первой памятью, хотя локальные конфликты могут возникать. Скорее там другой способ отношения к собственной истории. Уже в прошлом году в проекте с форумом «Имеющие надежду», а потом — в проекте «Путь к общей истории» для Фонда президентских грантов мы проводили исследования населения, чтобы посмотреть, насколько это работает. Можно видеть, что такой способ отношения к истории, такие формы памяти начинают все большей популярностью пользоваться в противовес каким-то более агрессивным формам. Этот результат подтверждается и в региональных опросах. То же видно в данных поллстеров. Скажем, много шума наделало в прошлом году исследование «Левада-центра», в котором выяснилось, что люди стали чаще относиться к Иосифу Сталину с уважением и с безразличием. Но ведь это и есть усиление нейтральной памяти: давайте признаем, что в нашей истории было разное, и будем смотреть на неё с некоторой дистанции. Благоустройство памятника павшим воинам к 75-летию Победы в селе Ильинское городского округа Красногорск Московской области. Как вы полагаете, война стала в нашем общественном сознании травмой?
Идея этой аналогии состоит в том, что когда с человеком происходит травма, дальше начинается постоянный процесс ретравматизации. Мы постоянно возвращаемся к этой травме, пока не нашли какого-то способа ее пережить, мы как бы залипаем в ней. И все, что происходит с нами дальше, начинаем переживать через призму этой травмы. Поэтому это очень сильно влияет на наше видение мира: мы начинаем, например, воспринимать все события в мире, как подтверждающие травматическим образом выработанное мировоззрение. Например, каждое происходящее событие начинает рассматриваться как подтверждение того, что люди эгоистичны или злы или что люди по своей природе насильственны — хотя причиной является пережитое нами когда-то насилие, с которым мы не смогли справиться. Понятно, что такого рода травма требует психотерапевтического вмешательства, чтобы её преодолеть, перестать от неё зависеть и начать контролировать собственную жизнь. Если мы травматизированы как общество, то начинаем воспроизводить травматизированные способы постижения реальности и оценивать всю дальнейшую историю через них.
То, что мы сегодня начинаем воображать в эту сторону, делает проблему актуальной уже сейчас, независимо от того, что какие-то конкретные технологии еще могут быть недоступны. Грубо говоря, нам нужно разбираться, в правильную ли сторону мы думаем, — до того момента, как эти технологии будут реально изобретены. Появятся на рынке, и всё — в этот момент уже будет поздно что-то решать. Допустим, с помощью преконцепционного или пренатального скрининга мы получаем информацию о том, что высока вероятность заболеваний. Дальше принимается решение рожать ребенка, после чего у него возникает это заболевание. Вопрос: что государство должно с этим делать? А государство, как и было сказано, лезет нам всем в кошельки, мы должны всё это оплачивать. Немедленно появляются люди, которые скажут: «Минуточку, а с какой стати? Человеку говорили, что у него будут стопроцентные риски, а он решил рожать. Почему мы должны на себе это нести? Идея стоит в том, что мы в любом случае хотим как-то влиять на собственное будущее, в том числе на будущее наших потомков, и было бы неплохо, если бы мы такую евгенику начали использовать, которая позволяла бы избежать по крайней мере наиболее тяжелых случаев — зачем рождаться людям, которые заранее будут несчастны? Суть теории в том, что каждый должен решать за себя, именно этим новая евгеника отличается от старой евгеники, у которой дурная слава. Но простые рассуждения показывают, что на самом деле за себя решать не получится. И любая евгеническая программа, любой евгенический проект неизбежно будет сталкивать людей друг с другом. Поэтому, грубо говоря, надо думать на предыдущем шаге. А теперь, собственно, к вопросу о том, как думать. Сейчас в разных странах мира становится популярной технология делиберативных групп они еще называются иногда мини-публиками , смысл которых состоит в том, чтобы поговорить об актуальной общественной проблеме. Делается случайная выборка из населения, люди собираются вместе и начинают это обсуждать. При этом в обсуждении принимает участие модератор, специалист, который рассказывает, какие существуют реальные возможности, чтобы они не фантазировали о том, чего быть не может, он рассказывает, какие есть риски. Есть специалисты по политике, которые могут предсказывать конкретные политические последствия тех или иных решений. И есть, наконец, философы, которые в данном случае занимаются, во-первых, тем, что работают как медиаторы в этих группах, а во-вторых, они показывают этическую цену каждого выбора — когда нам кажется, что что-то правильно, мы не задумываемся, мы забываем о том, что это «правильно» влечет за собой цену. Это всегда так. Любое наше решение всегда чего-то стоит. Такого рода группы принимают некоторые, хотя бы промежуточные, решения. Сейчас идет кампания за то, чтобы организовать глобальную конвенцию именно в области генетического редактирования, которая могла бы обсуждать вопросы генетического редактирования именно таким демократическим путем. На самом деле сегодня это единственный способ принять решение, которое пользовалось бы легитимностью, по которому люди бы чувствовали, что их голос услышан, что они не просто были задавлены специалистом или религиозным деятелем или, наоборот, сторонником трансгуманизма, а что они как-то поучаствовали в этом и приняли решение. Практика показывает, что обычно такого рода дискуссии приводят к тому, что люди принимают умеренно-консервативные решения — потому что становятся ясны все риски. И это не только эффект Китая, такое наблюдалось и в Южной Корее, и в других странах. Вы хотите сказать, что если бы делиберативные практики были применены там, то этого демографического перекоса и этого эффекта юго-восточных стран не было бы? То есть люди, все-таки узнав о разных рисках, приняли бы более умеренно-консервативное решение? Потому что есть определенные социально-экономические условия. Слово «делиберативный» на русский может быть переведено как «совещательный», но это не просто совещание в смысле какой-то болтовни — люди предлагают аргументы. И как только у вас возникает такая совещательная группа, то риски, связанные с тем, чтобы, допустим, стимулировать рождение детей одного пола и не стимулировать рождение детей другого пола, немедленно становятся публичными. Это сразу оказывает обратное давление на государственную систему. И оказывается, что просто так политику, которая подталкивает людей к тому, чтобы так себя вести, уже невозможно реализовывать. Это, конечно, создает некоторое неудобство для того, кто всё это придумал, но в то же время, может, он сообразит, что у этого была некоторая цена. Вы просто запрещаете компаниям сообщать пол ребенка до 12 недель, допустим. В России такого нет, на удивление, и всё решает условный рынок. То есть никаких совещательных групп не было, я уверен, что если бы была совещательная группа, такое решение было бы принято в России, по моему внутреннему пониманию. Тем не менее — рынок и капитализм, если хотя бы одна компания скажет, что мы такое делать не будем и что мы будем такие биоэтичные и станем думать о будущем, она тут же окажется аутсайдером на рынке, у нее никто не будет делать анализы.
А в демократиях принимают решения, руководствуясь результатами опросов. В своей книге Юдин последовательно опровергает каждый из этих тезисов. К мнению всегда относились настороженно.
Григорий Юдин: Верхушка Демпартии окопалась и огородилась от внешнего мира
Григорий Юдин Демократия это не выборы Разница между демократией и плебисцитарной 3. Национальный исследовательский университет Высшая школа экономики. Новости. Новости автора – Юдин Григорий Борисович. Григорий Юдин. кандидат философских наук, старший научный сотрудник Лаборатории экономико-социологических исследований НИУ ВШЭ, преподаватель МВШСЭН. — Григорий Борисович, можно ли сказать, что очень долгое время победа была предметом консенсуса, объединяющего российское общество, но в последние годы этот консенсус стал распадаться? Здесь мы показываем материалы с максимальным числом просмотров за последнюю неделю. На этот раз в реестр попали: социолог Григорий Юдин, журналистка Лола Тагаева, политики Евгения Чирикова и Владислав Живица, блогер Владислав Олейник, а также лекторий "Живое слово" и "Комитет ингушской независимости".
Рассылка новостей
- Социолога Григория Юдина* включили в реестр иноагентов
- Минюст РФ признал иноагентами Григория Юдина и Евгению Чирикову
- Комментарии в эфире
- Что такое социология? (18+)
- Григорий Юдин* • Arzamas
Биография и личная жизнь Григория Юдина, его жена, карьера и успех
Социолог Григорий Юдин в гостях у Грэма. Здесь мы показываем материалы с максимальным числом просмотров за последнюю неделю. Социолог Григорий Юдин о главных рисках Кремля накануне переизбрания Владимира Путина в 2024 году. Родился Григорий Юдин в 1983 году на территории Московской области. Жена, образование, статьи, скандалы, выступления, фото, новое, сейчас. Минюст РФ признал социолога Григория Юдина иноагентом, сообщается на сайте ведомства. Григорий Юдин: Я думаю, что сейчас самый главный вопрос — это вопрос о том, как согласовать разные интересы, которые возникают.
«Человек отредактированный»: кто и как решит его судьбу?
ГОРДЕЕВА: И третий вопрос, который связан с реинкарнацией Советского союза, ну, для меня — в Советском союзе национальная идентичность была если не нивелирована, то очень сильно приглушена. Не было никаких ни украинцев, ни грузин, ни таджиков, ни кого — были советские люди с территориальными особенностями, да, и возможно, из-за этого, когда в свои исторической речи Путин говорил об Украине, он, в общем, ясно дал понять, что нет никаких украинцев, нет никакой Украины. ЮДИН: Я бы не стал, честно говоря, вот эту историю возводить к Советскому союзу, потому что мы видим, что, как раз, собственно, советское в советском проекте у Путина вызывает, причем давно, это не впервые, не то что раздражение, а просто дикую ярость. Потому что… К. Я не замечала. ЮДИН: Здрасьте. Ленин для него абсолютное зло. Мы же это много раз уже слышали. В случае Путина, это никогда не было напрямую выражено. Но, конечно, в сравнении с Лениным, Сталин — это какая-то нормализация.
Во-первых, Ленин воплощает в себе… К. ЮДИН: Ну, насчет хаоса я не уверен. Дисконтинуальность, то есть прерывистость истории. Тот безумный проект единой исторической России, которая от царя Гороха и вплоть до Путина продолжалась, Ленин, конечно, подрывает, потому что советский проект, большевистский проект — это был проект сноса российского государства. Просто сноса его. Сегодня, ретроспективно, Путин пытается все замазать, все эти швы. И это, конечно, символ революции, символ реального подрыва. До сих пор на этом российском консервативном языке, который был близок Путину, на самом деле, почти не было слов, которые бы всерьез использовались. Все слова были взаимозаменяемыми, они ничего не значили.
Но слово "революция" всегда значила очень много. В этом месте у них всегда расширялись глаза, виден был глубокий страх и так далее. Поэтому Ленин, конечно, символизирует революцию. Но кроме того, Ленин еще и символизирует низовое движение. Он символизирует организацию масс. Он, в общем, символизирует некоторый демократический импульс. Сейчас не говорим о том, что у Ленина из этого получилось, но что Путин это чувствует — это безусловно так. И, поэтому, конечно, Ленин для него — это терминальное зло. Поэтому он пытается обнулить Ленина как фигуру.
Это не может быть ничем, кроме как иностранным шпионом, да, потому что невозможны же революции изнутри. Революция изнутри в принципе не может быть, такого не бывает. Если у вас случилась революция, значит, ищите, где был шпион. Не могут никакие массы, не может быть никакой народ, который восстает. Такого не бывает. Если случилась, что называется, народная революция — опять же, ищите, кто заплатил. И Ленин, конечно, символизирует в этом смысле предельную угрозу. Что касается украинцев, то Путин неслучайно винит, опять же, того же самого Ленина в создании Украины. У него Ленин вообще много виноват.
Но тот формат мышления, который он сейчас предлагает — это формат, который ничего не имеет общего вообще с советским и с идеей советского народа. Это, в общем... Потому что, посмотрим там, за... Все к этому привыкли. Но вообще, когда началась эта сверх агрессивная фаза, язык Путина поменялся. И язык его пропаганды тоже поменялся. Он пришел в совершенно другое качество и там совершенно другую роль заняла идея чистоты. Идея чистоты и очищения. Для Путина сегодня таким идеологическим якорем всего этого процесса является термин "денацификация".
Что значит "денацификация"? Это значит, что нацистское нужно вычистить из Украины. Ну понятно, что он рассчитывал, что, вероятно рассчитывал, что это удастся сделать там, не знаю, удалением верхушки. Но теперь выясняется, что все было гораздо хуже. Что, по-видимому, мы прозевали момент, когда украинцы по-настоящему стали нацистами. Похоже, там вся страна нацистов, и придется их очищать. Сейчас придется очищать украинское от нацистского. И это повторяется раз за разом. Военное сопротивление, которое оказывает Украина, ничего не меняет в этом.
Мы видим, что это идея-фикс, которая овладела, по крайней мере, идеологической обслугой. Они по-прежнему утверждают, что украинское нужно очищать от нацистского. Слово "чистота" здесь является ключевым. Оно начинает применяться, например, к внутренним врагам, да. Про которых давно говорил, что они могут быть ничем, кроме как каким-то аватаром внешнего противника, но сегодня о них говорят, что от них нужно очищаться, выплевывать, как нечисть. И вот этот нарратив чистоты я, ей-богу, не слышал здесь, на своей жизни, никогда ничего более опасного, чем язык чистоты, очищения. Мы уже видим, что российское министерство обороны прямым текстом говорит слово "фильтрация". Они собираются строить фильтрационные лагеря. Они собираются очищать украинцев от нацистов.
У них есть некоторый способ находить что-то украинское, что, видимо, является просто вариацией русского, да? И вычищать из этого нацистское. Они собираются работать с телами. Они говорят: "Мы будем смотреть на тела". Есть ли на телах, например, татуировки, которые им не нравятся. Если есть татуировка, которая им не нравится — это нацистское. То есть на уровне тела мы можем отделять украинское от нацистского. Это будет… К. ЮДИН: Звучит так, как звучит.
Это у вас семейная история такая или это совпадение двух?.. ЮДИН: Нет, меня назвали в честь дедушки, который умер за год до моего рождения. У папы был еще, естественно, траур, и меня назвали в честь дедушки. Насколько это была свободная обстановка идеологически? ЮДИН: Да вполне... Я какие-то, естественно, как, наверное, многие дети, наследовал некоторые убеждения от своих родителей, в том числе политические. Потом их пересмотрел, что, опять же, со многими происходит. От чего-то отказался. И я их хорошо понимаю.
И какие-то моменты низового движения мне тоже были важны. Меня брали в свое время на, если я правильно помню, это был победный такой митинг после путча 91-го года. Я был совсем маленьким, помню это с трудом, но это был очень важный момент. Потому что это было какое-то ощущение такой большой-большой демократической победы. Но позже я, конечно, стал более сложным образом смотреть на девяностые годы. И от каких-то там простых линейных схем, связанных с тем, что Россия становится нормальной страной, или что мы должны, там... Я к этому стал относиться критично. Впрочем, родители спустя 15 лет стали относиться к этому гораздо более критично. Но вот исходный импульс был из того времени.
И я вижу заслуги, например, президента Ельцина перед Россией, хотя для меня это очень однозначная фигура. Но я вижу, конечно, его заслуги. В норме, по-твоему, такой парк должен существовать? Мне раньше всегда казалось, что он такой... А сейчас мне кажется даже страшным. Вот Сталин, смотри, с цветочками. ЮДИН: Ну а чего тут так особо страшиться? Это какой-то, мне кажется, такой трезвый и спокойный способ работы с собственной историей. Можно пытаться ее как-то исторгнуть из себя, но зачем это нужно делать?
У нас есть возможность здесь... Не в обстановке, не знаю, торжественных площадей, где у тебя возникает символический барьер, связанный с тем, чтобы посмотреть со стороны на эту историю. Это должен либо почитать, либо ненавидеть. Какой-то вот у тебя должна... А здесь есть возможность к этому спокойно отнестись. Ну да, Сталин. А что, не было Сталина, что ли? Ну давайте разберемся. ЮДИН: Самое главное не в этом, на самом деле.
А самое главное в том, что в Германии, там все-таки прошел так или иначе некоторый процесс, в ходе которого было достигнуто, пока что, некоторое понимание истории. Здесь же этого не было. В этом месте обычно принято заламывать руки и говорить: "Какой кошмар", что этого не было. Я не знаю. Может быть, нет никакого кошмара, да? Но этого не было. Это значит, что мы по-прежнему находимся в ситуации нерешенности, недоговоренности многих вопросов. И вот этот парк — он, мне кажется, эту ситуацию как раз и символизирует. Представить себе еще 20 лет назад людей в разных городах России, устанавливающих памятные таблички, устанавливающих бюсты Сталину, просто выходящих с портретами Сталина на разнообразные массовые шествия — ну, было почти невозможно.
Этого не было. Это было даже как будто бы неприлично. Это не было незаконно никогда. Это было неприемлемо. Сейчас это вполне допустимо и в порядке вещей. Я не призываю тебя как-то обобщать, но что это вообще говорит о настроениях? ЮДИН: Это говорит о настроениях ровно то, о чем я сказал раньше. Что меняется отношение к истории и 20 лет назад, вообще говоря, в принципе, интерес к российской истории совершенно другим. Я бы сказал, что он был в целом подавленным.
Одна вещь, которую сложно не заметить, что еще в 80-ых появилось, даже в 90-ых годах, у людей все время было не принято говорить о прошлом собственной семьи. Ну потому что долгое время было опасно. В общем, об этом старались не говорить. Сегодня мы пришли к другой ситуации, когда не знать совсем ничего о прошлом собственной семьи нехорошо, да. Это какой-то способ доступа к истории для множества россиян сегодня. Дальше оказывается предсказуемым образом, что в истории бывает всякое. И это же дело не только в том... Во-первых, основная часть мемориалов — это дело рук вполне известных людей, которые получают вполне известное финансирование. Но даже и та часть, которая к ним не относится, она не то чтоб сильно превышает все те усилия по мемориализации, которые проводятся в самых разных частях страны.
Появляются краеведы, которые ставят памятники какие-то значимым людям в истории этой местности или значимым событиям истории этой местности. Появляется множество разных способов смотреть на историю. Было бы странно, если бы смотреть на нее через сталинистские очки не было бы одним из таких способов, да. Про Сталина, то я не вижу какую-то прямо роста восторга по отношению к нему. Даже в этих скандальных опросов видно — нет там никакого "народа Сталина". Там в эмоциональном смысле растут две вещи: это уважение к собственной истории, да. Давайте относиться к собственной истории с уважением, в ней было всякое, давайте не будем это вычеркивать. ЮДИН: Да. Вот с покаянием, я думаю, что этот проект как-то не состоялся.
И я считаю, что это хорошо, что он не состоялся. Потому что покаяние разрушает нацию? ЮДИН: Нет, потому что я не вижу никакого выхлопа из этого. Я не понимаю, куда это должно вести. Это какое-то бесконечное разбивание лба об асфальт в попытке, на самом деле, перестать что-либо реально делать. Давайте мы признаем, что вся, не знаю, вся отечественная история была бесконечной трагедии, и будем всегда плакать. Это довольно бесполезная штука. Она в основном пожирает, она убивает энергию. Ничего она особенно продуктивного не дает.
Обычно она помогает тому, кто произвел эту вину. И лучше вину, конечно, переформатировать в ответственность, чтобы понять, за что я могу отвечать. Тогда ты можешь отвечать за какие-то большие вещи, да. За какие-то большие действия. Иногда ситуация складывается так, что ты мало что можешь изменить глобально, но у тебя все равно остается зона, за которую ты отвечаешь. Ты решаешь называть вещи своими именами или не называть. Всегда решаешь. Не бывает такого, что это не мое решение, что я не называю вещи своими именами — нет, это твое решение. Это ты решаешь, делать это или не делать.
И это такая минимальная ответственность, которую можно на себя взять. Ответственность за то, чтобы не исполнять что-то в ситуации, когда тебя хотят сделать инструментом. Это ты решаешь. Ты не вещь, с тобой нельзя делать все, что угодно. Ты решаешь, будешь ты это делать или не будешь. Какой ценой — это следующий вопрос. Но это всегда ты решаешь. И вот это важная вещь с различением вины и ответственности. И я думаю, что когда мы говорим про проблемы сегодняшней России, она состоит не в том, что россияне как-то тотально поддерживают чудовищную агрессию против Украины.
Этого, в общем, нету. Есть какие-то отдельные милитаризованные слои, но с ними разговор особый. А проблема как раз в том, что они пытаются делать вид, что их это не касается. Что они могут оставаться там в какой-то своей приватной жизни, к которой они привыкли. Которую они вообще выстраивали очень тяжело. И нужно это понимать, что для многих россиян это очень тяжелый опыт. Эта жизнь строилась очень-очень долго, большими усилиями, большими инвестициями. Люди годами вкладывали себя в это, да? И поэтому они стараются оберегать этот самый мир их.
В общем, можно понять. Но если делать это до конца и последовательно, это значит, что ты можешь становиться инструментом для чего угодно. И, как мне кажется, это проблема сегодняшней России. Это очень хорошо видно на контрасте с Беларусью. Потому что, конечно, эта жуткая война, в которой мы оказались — это война, в которую самым непосредственным образом втянута не только Россия и Украина, но и, конечно, Беларусь тоже. И преимущество, да, если можно об этом говорить, белорусов состоит в том, что они, по крайней мере, не пытаются делать вид, что ничего не происходит. Да, мы видим… К. Потому что у них жизнь была тяжелее и беднее? ЮДИН: Я думаю, что это во многом просто потому, что там был момент солидарности 2020-го года, про который часто говорили, что он не дал соответствующего политического результата.
Но дал нечто большее для белорусов в целом. Сейчас они оказались в ситуации, когда они не закрывают глаза, не запирают себя в клетке приватной жизни, когда они, хотя и понимают, что мало что могут сделать, но не делают вид, что они просто инструмент и их это все не касается. И это, мне кажется, очень важный контраст. Это была первая часть истории. Вторая часть истории, мне кажется, связана с тем, чтобы правильно понять, что происходит сейчас. Это, конечно, не война России с Украиной. Сама по себе идея такая мне кажется абсолютно абсурдной и бредовой. Хотя бы просто потому, что Россия чудовищно проиграет от этой войны, бесконечно проиграет. Это будет катастрофическое поражение в любом случае.
Я даже как бы... Россия теряет всех абсолютно ближайших союзников и друзей. В принципе, на планете. Есть кто-нибудь, с кем можно дружить? Это какой-то загон себя в какой-то бессмысленное, бесконечное одиночество, в которое мы, на самом деле, уходить не хотим. Мы никогда не хотели изолироваться от всего мира и сидеть. Ничего подобного! Чем занимается Россия все последние 20 лет — она бегает за всем миром и говорит: "А вы нам не нужны, мы и без вас обойдемся". Это невротическая реакция, которая сейчас доводит нас просто до катастрофы.
Думаю, что катастрофы, равной этой, в России не было просто никогда. Были идиотские войны, ну, там, самый близкий пример — это, например, Крымская война. Тоже абсолютно абсурдная операция, движимая каким-то бессмысленным империализмом, непродуманная, без всяких шансов на реальный успех, без понимания того, как может этот успех выглядеть, тоже с идиотской милитаристской лихорадкой поначалу, которая заканчивается достаточно тяжелым поражением. Но все-таки не было войны с украинцами... Поэтому то, что мы сейчас переживаем — это катастрофическое поражение. Я даже здесь не говорю про все эти экономические проблемы, это самое последнее, что нас должно сегодня интересовать. Реальная проблема в том, что это тупик с точки зрения того, что мы хотим делать с Россией.
С тех самых пор и до последнего времени я работаю деканом, а Григорий — профессором нашего шанинского факультета политических наук. С разницей в девять лет мы родились и выросли на юго-западе Москвы, я направо, а Григорий налево от Ленинского проспекта. Эта общность топографии детства при всей разнице во взглядах дополнительно помогает нам понимать друг друга в главном. В последние дни моей жизни в Москве мы встречались по-соседски почти каждый день. Война уже началась и в одночасье сломала все наши планы, перечеркнула наше прошлое и настоящее и поставила под вопрос будущее всего мира. Григорий давно понимал неизбежность этой ужасной катастрофы и открыто говорил об этом. Он видит все чудовищные опасности, которые несет нам новая реальность, — от начала геноцида в Украине до возможности истребления человечества в ядерной войне. Занимаясь своими инновационными и ориентированными на передовую международную повестку проектами в Москве, мы не заметили чего-то невероятно страшного у себя под носом и не нашли способа остановить это чудовищное зло. Тем не менее мы не сдадимся, пока будем живы. Говорить себе и миру правду — такова миссия любого честного философа во все времена человеческой истории. И Григорий сохраняет преданность этой своей миссии несмотря ни на что. Василий Жарков, декан факультета политических наук Московской высшей школы социальных и экономических наук Шанинка , политический эмигрант, Мадрид, 28 мая 2022 года Я послушал то, что вы говорите, — две недели назад, месяц тому назад. Вы очерчиваете ситуацию, где вы как бы ждете: что же будет с обществом, оно фашизируется или нет? Как вам кажется, что с российским обществом происходит? Пока что у меня нет ответа на этот вопрос. Мне кажется, что мы застряли в этой точке. Внутри политической системы, которую построил Путин, есть некоторые противоречия. С одной стороны, он, конечно, вдохновляется какими-то фашистскими образцами правления, а с другой стороны, он — micromanagement freak. Что это означает? Он любит всем управлять, все контролировать: никакой активности без его желания. Это такое полицейское управление. Эти вещи друг с другом не очень хорошо совмещаются. И мне кажется, что это противоречие внутри этого режима существует уже давно.
И мы видим, что ресентимент, о котором я сейчас говорю, есть далеко не только в России где он, конечно, существует в катастрофических, ужасающих формах. У значительной части мира есть вполне обоснованные претензии в отношении действующего мироустройства, в адрес Соединенных Штатов Америки, которые взяли на себя ответственность, стали гегемоном и во многом являются бенефициаром этого мироустройства. Это глобальный Юг, который пострадал от сильного увеличения неравенства в последние десятилетия и отчасти, по крайней мере символически, пострадал от бездумных внешнеполитических авантюр, в которые пускались США. Это же относится к тем частям населения глобального Севера, которые тоже чувствуют себя обиженными и пострадавшими. Я бы не сказал, что это понимание переходит в поддержку, — просто потому, что Путин ничего не предлагает. Он воспроизводит те же самые ошибки, но в гораздо более жуткой форме. Один мой коллега как-то метко сформулировал, что основной принцип российской внешней политики состоит в том, что «если им нельзя, значит, нам тоже можно». Это трудно не считывать, видя, что Путин хочет совершать то же самое, за что критикует США. Поэтому поддерживать его [из других стран] сложно, но многие хотят присоединиться к нему в этой обиде. Этот статус гораздо хуже прежнего. Тем не менее мы продолжаем работать. Нас по-прежнему можно читать. Это безопасно. Здесь — все ответы на тревожные вопросы. Или взращивался уже при Путине? Задача политика состоит в том, чтобы понять, на что он будет опираться.
Григорий Юдин принимал участие в создании и распространении сообщений и материалов иноагентов, выступал против спецоперации на Украине. Распространял недостоверные сведения, направленные на формирование негативного образа России. Проживает за пределами РФ. Лекторий «Живое слово» распространял недостоверную информацию о решениях власти РФ и проводимой политике, а также информацию, направленную на формирование негативного отношения к общественно-политической обстановке в России.
Григорий Юдин. Олаф Шольц в московском метро
Топ подкастов в категории «Новости». В гостях «Честного слова» — социолог и философ Григорий Юдин. Как всегда, обсуждаем главные новости последних дней. Социолог Григорий Юдин в гостях у Грэма. Интервью Григория Юдина Катерине Гордеевой.
Юдин Григорий – все о персоне
В новом выпуске онлайн-курса «Мир после пандемии» социолог, философ, профессор «Шанинки» Григорий Юдин выделяет ключевые риски, перед которыми стоит Россия прямо сейчас, рассуждает об уровне доверия в Смотрите видео онлайн «Мир после пандемии. Интервью Григория Юдина Катерине Гордеевой. Политика - 19 января 2024 - Новости Москвы -