О "Синем ките" активно заговорили снова с начала 2017 года после нескольких попыток самоубийства подростков.
Игра Синий кит 2017: последние новости и данные о смертях
Уже известны задания, которые должен выполнить участник игры «Синий кит»: На руке лезвием вырезать f57. Ведущие «Синего кита» целенаправленно, пошагово, четко запланировано, шаг за шагом ведут ребенка к суициду. На суде Глазов рассказал, что давал детям задания в рамках игры «Синий кит». В России арестовали 17-летнюю девушку, которая считается руководительницей и организатором суицидальной игры под названием Синий кит.
Оставшиеся в живых участники игры «Синий кит» рассказали о жутких правилах
Осторожно: «Синий кит»! Часть 1. Мужское / Женское. Выпуск от 02.03.2017 | Теперь она называется не «Синий кит», а «Новый путь». |
«Порежу всю семью». Как куратор «группы смерти» склонял детей к суициду | Аргументы и Факты | В нынешнем Уголовном кодексе уже есть статья «доведение до самоубийства», однако с тем, кто ведет «синих китов» к гибели, она не работает, поясняет BFM. |
Почему организатор групп смерти получил «курорт» в колонии-поселении?
Она была одной из первых, кто когда-либо достоянием общественности о том, что игра действительно повлекла за собой. С тех пор в этой ужасной игре выжило еще несколько человек. Во всех случаях жертву спасали бдительные родители, братья и сестры или друзья. Похоже, история в том же духе. Как работает задача Blue Whale Испытание Blue Whale начинается невинно с сообщения, предлагающего вам сыграть в смелую игру. Первоначально считалось, что жертвы на самом деле не знали, в каком направлении разворачивается игра, однако после того, как игра получила широкое освещение в СМИ, власти теперь считают, что жертвы добровольно принимают в ней участие. Будь то давление со стороны сверстников или шантаж, жертвы соглашаются на игру и должны предоставить личные фотографии и другие личные данные о себе «куратору» игры. Как только они это сделают, куратор начинает давать игрокам инструкции о том, как выполнять свои задачи. Какие задачи влечет за собой челлендж Blue Whale? Игра начинается с простых заданий, чтобы игрокам было удобнее, но очень скоро перерастает в опасные.
Некоторые из них основаны на борьбе со страхом и заставляют игрока делать страшные вещи, например ходить по кладбищу в полночь, просыпаться посреди ночи и т. Игроки должны делать селфи, чтобы доказать куратору, что они выполнили задачи. Однако вскоре эти задачи становятся физическими. Одна из повторяющихся задач, которую рекламируют все выжившие в игре, — это та, где им нужно вырезать на коже синего кита острым предметом. Это первый шаг к тому, чтобы задачи стали физическими.
Именно подростки с нестабильной психикой становятся жертвой влияния манипуляторов в интернете. Организаторам легко заманить в игру «Синий кит» ребенка, поскольку присущая данному возрасту бодрость, многокрасочные планы, азарт быстро сменяются чувством грусти, разбитости и полной пассивности. Эмоционально неровный, нестабильный фон выступает причиной, по которой дети проявляют любопытство к смертельной игре до конца, не осознавая, почему их она так заинтересовала. Родителям следует также знать, что время пубертатного периода отмечается мощными психологическими трансформациями в личности подростка. В этот период взрослеющий подросток решает для себя следующие личностные задачи: индивидуация саморазвитие ; личностное самоопределение; нахождение референтной значимой для него группы. Сложности подросткового возраста выражаются: — в интеллектуализации, под которой понимают психологический процесс, относящийся к механизмам психологической защиты , выражающейся в бессознательной попытке абстрагироваться от своих чувств. Интеллектуализация искажает восприятие реальности. Интеллектуализирующий подросток склонен недооценивать значение и силу своих эмоций. Применяя эту защиту, ребенок утрачивает возможность полноценного переживания. Если подросток имеет склонность повсеместно использовать эту защиту во всех насыщенных эмоционально ситуациях, то у него возникают проблемы в межличностном близком взаимодействии. Это проявляется, когда он блокирует проявления нежности, симпатии, любви, не может обсудить свои страхи, разочарования, обиды; — в негативизме, под которым понимается немотивированное психологически противодействие, выражающееся в стремлении все делать наоборот; — в склонности все анализировать; — в проблемах с восприятием физического образа. Особенно остро девочками переживаются все дефекты внешности. Повышенный интерес к телу, своей внешности, эстетические критерии выходят на первый план, формируя новый образ физического «Я». Особенное влияние на психику взрослеющей личности оказывают социокультурные установки бодибилдинг, топ-модели, эталоны красоты и прочее. Вследствие этого формируется инструментальное отношение к своему телу, а последствием этого выступает риск нарушения пищевого поведения в виде нервной булимии и нервной анорексии. В этот период половая идентификация достигает нового уровня, определяются образцы мужественности или женственности; — подростковой депрессией , для которой характерна депрессивная триада постоянно пониженное настроение с наличием негативных взглядов на жизнь и все происходящее вокруг, двигательная заторможенность и утрата способности испытывать радость — ангедония. Как уберечь ребенка от групп смерти? Уберечь детей от игры «Синий кит» помогут знания особенностей детской психологии в пубертатный период. Ведь одним из распространенных признаков пубертатного кризиса является подростковое суицидальное поведение. Именно в этот период оно отличается разнообразием: это суицидальные намерения и мысли, угрозы и высказывания, попытки. Зная эту психоэмоциональную особенность подростков, организаторы смертельных игр умело этим пользуются, осознанно подводя детей к уходу из жизни. Утверждать это можно, ссылаясь на многочисленные переписки, которые кураторы ведут с детьми. В своих ликбезах они умело оперируют детским сознанием и «вкладывают» в детские головы информацию о том, что только смерть избавит от всех существующих проблем в жизни, ведь после смерти ничего нет, и наступит желанная свобода. Эти люди, пытаясь управлять сознанием, заставляют неокрепшую детскую психику поверить в ложную свободу через уход из жизни. Организаторы «групп смерти» лишают подростков возможности самостоятельно победить депрессию , боль, отверженность. Находясь в угнетенном состоянии, детские личности не могут дать отпор кураторам, которые их одолевают, они не способны сами распорядиться своей жизнью и прекратить играть на их детских слабостях, толкая при этом их в ад, где уже ничего нельзя исправить. Подросткам практически невозможно противостоять заданиям игры «Синий кит», которые их убивают. Самое ужасное, что дети перестают верить, что живут не напрасно. Они не верят, что существует любовь , не верят, что смогут победить боль. Боясь за своих родных и при этом, не имея возможности им открыться, они остаются в игре, выбирая смерть. Как уберечь ребенка от «групп смерти»? Каждый родитель должен знать, что подросток, пребывающий в пубертатном кризисе, выражает характерные амбивалентные черты. Задача взрослых в этот момент заключается в том, что бы быть рядом, когда дети принимают неправильное решение и не препятствовать им учиться на собственных ошибках. Если взрослый обнаружил, что подросток проявляет интерес к игре «Синий кит», то ему важно осознать, что мера запрета не является в данном случае основной. Эффективнее будет поговорить с чадом на равных, а не с позиции — свысока. Следует дать понять подростку, что его любят и принимают таким, какой он есть — со всеми его достоинствами и недостатками. Как уберечь ребенка от игры «Синий кит»?
По крайней мере в интернете бывший заключенный больше не светится. В том же году был задержан еще один куратор «группы смерти» — 26-летний Илья Сидоров. В его группе «Синий кит» было более 30 подростков. О нем следователям рассказала школьница из Челябинской области, которая предприняла попытку суицида, но была спасена бригадой медиков. Позже его приговорили к трем годам заключения. Таких палачей со временем становилось только больше. Одной из них, по некоторым данным, стала ничем не примечательная 16-летняя девушка по имени Валерия Филипенко. Она же — Кира Свобода. Блондинка являлась администратором около десятка «групп смерти». Доказать на суде, что Свобода довела детей до гибели, так и не смогли, но попытки покончить с собой у ее подопечных все-таки были. Впрочем, Кира Свобода сама являлась наполовину игроком, наполовину «куратором». Девушка дважды пыталась расстаться с жизнью. На ее руках мрачно красуются многочисленные шрамы. По словам девушки, причиной расстройства поведения стала травля со школьной скамьи. Якобы ее унижали учителя и намеренно занижали оценки. Отдушину она нашла в групповом чате во «ВКонтакте». Вместе с ней десятки подростков обсуждали свои психологические проблемы. Она считала, что если человек попал в трудную жизненную ситуацию, то ее цель — помочь ему расстаться с жизнью. Когда правда вскрылась, и полиция вышла на след Филипенко, по решению суда, ее определили в режимный интернат для несовершеннолетних в Башкирии. Сейчас она планирует стать психологом. Кто-нибудь видел мою девочку? Дочери Даше имя изменено было 15 лет. Не могу сказать, что у нее были какие-то проблемы с учебой или со сверстниками. В основном дочку не устраивали ее внешние данные. Я ей постоянно говорила, что подрастет и все у нее сформируется, все, что нужно и где нужно — обязательно появится. Ей было обидно, что подружки уже вовсю ходили на свидания, а ее молодые люди никуда не приглашали. Я думаю, ключевая проблема ее регистрации в этих группах была как раз во внешних параметрах», — так начинает рассказ о своей дочери Наталья Л. По словам женщины, о том, что дочь состоит в «группах смерти», она узнала не сразу. Сначала девочка заводила будильник в определенное время, затем начала наносить на свое тело порезы, которые тщательно прятала под толстовками. В какой-то момент ребенок увлекся таблетками для похудания. Запрещать ей было бесполезно — девочка сразу шла на конфликт. Кто-то из онлайн-друзей постоянно советовал ей похудеть, хотя она и так была худенькой. Сначала я воспринимала это спокойно, потом поняла, что у нее в какой-то момент поменялось отношение и к учебе, и к жизни. Ей все стало неинтересно, безразлично. Она всегда была дружелюбным ребенком, всем помогала. А тут раз и словно ее подменили. Как-то зашла в ванную, когда она там была, и похолодела от страха: руки дочери были в страшных порезах.
Одно из самых первых и самых простых заданий от модераторов-нацарапать на руке изображение кита, и отправить в сообщения куратору. Остальные задания выдаются ежедневно в 4. И чем дольше игра- тем сложнее задания. Далее, когда ребенок понимает, что он зашёл слишком далеко, и хочет выйти, вступают в действие «нажимные точки»: модераторы начинают угрожать детям расправой с ними и с их семьями. Являясь студентом педагогического университета, я тоже решил провести некий социальный эксперимент среди моих друзей и товарищей, оставив запись на стене с популярными хэштэгами групп «Синий кит», «Тихий Дом», «4. Результаты и порадовали, и заставили задуматься одновременно. Первым, кто забил тревогу, к моему удивлению была моя учительница со школы к слову, школу я закончил уже 2 года как. Да, еще стоит заметить, что подобные ситуации заставляют учителей активно регистрироваться в социальных сетях, время от времени анализировать ситуации на страницах учеников, в случае чего первыми бить тревогу. А затем, за время, которое висел «китовый пост» у меня на стене, мне написали всего 8! С одной стороны, можно предположить, что остальные просто в недостаточной степени осведомлены о ситуации с «китами» и результатами их «деятельности». С другой, опять же возможно, что остальным безразлично, что происходит в жизни их друзей, знакомых принцип- не со мной, не с моим кругом общения- и Слава Богу, авось, прокатит.
Помните раньше была смертельная игра "Синий Кит", где детей в Сети склоняли к суициду?
О "Синем ките" активно заговорили снова с начала 2017 года после нескольких попыток самоубийства подростков. Уже известны задания, которые должен выполнить участник игры «Синий кит»: На руке лезвием вырезать f57. В последнее время хештеги «Синего кита» заполонили и TikTok. Напомним, об игре «Синий кит» стало известно в 2016 году, когда в неё оказалось вовлечено множество подростков. Роскомнадзор в конце июля в ответном письме сообщил об удалении запрещенного суицидального контента в TikTok и Instagram, а также 11 хэштегов по тематике "синего кита" в TikTok, пишет газета.
Игра «Синий кит»: Как уберечь ребёнка от групп смерти в социальных сетях
Под ником «Лампа» она раздавала задания в мессенджере Телеграм. Последним заданием для подписчиков группы было — покончить с собой. Юная жительница Самары во всем призналась и раскаялась. Куратора игры Синий кит задержали самарские оперативники, им оказалась 16-летняя девочка.
Есть, с другой стороны, и ограничения. Во-первых, на кризисную линию ты в любом случае должен обратиться сам. То есть тебе как минимум нужно дозреть до обращения за помощью.
Это отсекает очень многих ребят с тяжелой депрессией, которые убеждены, что помочь им уже нельзя. Во-вторых, формат кризисной линии позволяет поговорить об актуальных чувствах, но к работе по формированию недостающих функций и навыков он не располагает. И если, например, обращается одинокий подросток, у которого нет друзей, потому что он не умеет общаться и боится это делать, то за час с ним можно поговорить про его страхи, но нельзя выстроить у него коммуникативные навыки. В-третьих, консультант на кризисной линии так же анонимен, как ты сам, и с ним не получиться выстроить настоящих отношений. Вопрос отношений особенно важен в ситуации текущего суицида — когда человек, например, уже успел вылезти на крышу и решил напоследок с кем-то поговорить. Отношения — это последняя вещь, за которую можно ухватиться, когда больше тебя ничего не держит, и если собеседник говорит: «Я не хочу, чтобы ты уходил», — то есть разница, произносит ли эти слова человек, которого ты знаешь и любишь, или человек, с которым ты познакомился только что.
Из этих соображений логически вытекает второй ранний формат помощи — а именно, шефство. Шефством над конкретными подростками практически с самого начала занимались волонтеры, основной задачей которых была идентификация кураторов суицидальных игр. Когда волонтер сидит в чате и общается с подростками, то естественным образом выстраиваются какие-то отношения, и с кем-то из ребят они будут особенно близкими. У подростка появляется надежный объект привязанности, человек, которому он доверяет, и когда возникают какие-то проблемы — любые проблемы, начиная от насморка, заканчивая желанием выйти в окно, — то он обращается со своими проблемами именно к этому человеку. Ограничение здесь понятное — отдельно взятый волонтер не может дружить таким образом с большим количеством подростков. И времени не хватит, и эмоционально тяжело.
По опыту группы «Китобой» потолок, после которого начинается стремительное выгорание, — это два-три постоянно нуждающихся в контакте кризисных подростка на одного волонтера. Положим, в плотном сопровождении нуждаются не все члены сообщества, а только те, кто находится в особенно тяжелом состоянии и при этом не имеет других близких контактов. Но потребность переговорить о чем-то волнующем со знакомым надежным человеком периодически возникает у многих. И здесь мы опять же упираемся в нехватку рук. Когда волонтеры сильно ограничены во времени, они начинают игнорировать сообщения в личку, за исключением кризисных, и это, на самом деле, совершенно неполезный для сообщества посыл — «чтобы на тебя обратили внимание, ты должен начать умирать». Есть большая потребность в людях, которые занимались бы именно шефством.
Например, в таком качестве очень востребованы люди с собственным опытом аффективных расстройств, поскольку они хорошо понимают специфику депрессивных состояний и могут поделиться опытом, как из этих состояний вылезать. От шефа не требуется глубоких познаний в области психологии. Ему в любом случае нужна определенная подготовка, но не масштабов законченного психологического или педагогического образования. Основные умения — быть эмоционально теплым и внимательно слушать, не осуждая собеседника за то, как он поступает, потому что в шефе нуждаются в первую очередь как в близком друге. Есть одно «но». Если человека накроет и он пойдет на крышу или на рельсы, то именно шеф будет тем, кому он напишет «попрощаться».
Это сообщение нужно будет успеть увидеть, и потом нужно будет удерживать человека в контакте — или пока он не придет в чувство и не передумает умирать, или пока к нему не приедут. Переговоры в ситуации текущего суицида могут длиться три-четыре часа, и произойти это может когда угодно. Один из главных страхов, связанных с такими ситуациями, это что если человек погибнет, тот, кто разговаривал с ним последним, может пойти под суд как виновник его гибели. В действительности, неуспешная попытка помочь ненаказуема, и даже если человек гибнет после общения с консультантом кризисной линии, винить консультанта не будут. Да, он психолог, да, это его работа — попытаться остановить суицидента, но даже работа психолога, проведенная по всем правилам искусства, не дает стопроцентной гарантии, что человек выживет. С другой стороны, нужно будет как-то жить дальше с тем, что этого человека ты не удержал.
И нужно принимать возможность того, что однажды кого-то можно не удержать. Естественно, если волонтер работает не как одинокий рейнджер, а в рамках команды, то есть возможность по ходу разговора запросить рекомендаций у более опытных товарищей, инициировать спасательную операцию при необходимости, но в любом случае, когда у тебя в личных сообщениях начинает умирать человек — это страшно. Еще один распространенный миф — это что с чужим несовершеннолетним ребенком без разрешения родителей общаться незаконно. Общение как таковое тоже ненаказуемо иначе, как мы догадываемся, надо было бы сразу привлечь половину интернета , наказуемо вступать с чужим несовершеннолетним ребенком в интимную переписку — это статья 135 УК РФ. Если тринадцатилетний человек приходит в чат и хочет поговорить там про то, что его в школе травят, то для того, чтобы пообщаться с ним на эту тему, не нужно ни образования, ни чьего-либо разрешения, достаточно иметь желание и время. Но, как мы понимаем, если человек находится в тяжелом состоянии, желательно, чтобы он пообщался все-таки с профильным специалистом.
Одно из направлений работы волонтеров собственно в этом и заключается: во-первых, убедить подростка, что ему нужно пообщаться с психологом или психиатром, во-вторых — маршрутизировать его в нужном направлении. Как ни парадоксально, первое зачастую существенно проще! Сама идея, что проблемы можно решить не только выходом в окно, а настроение чинится не только кровопусканием, а еще хорошо подобранными препаратами, многими воспринимается благосклонно — особенно, если уточнить, что в стационар ложиться необязательно, можно наблюдаться амбулаторно. А вот дальше встает вопрос, куда послать. Школьный психолог, как выше уже упоминалось, может вообще отсутствовать, или он может быть таким, что откровенничать с ним не захочется. Один из барьеров для обращения к школьному психологу — это страх, что любая озвученная ему информация может утечь к родителям или учителям.
В подростковом возрасте уже хочется конфиденциальности, а у школьного психолога конфиденциальность очень условная. Из-за этого к нему либо вообще не обращаются, либо ему предъявляется сильно отредактированная версия происходящего. Игроки, например, склонны умалчивать, что участвуют в суицидальной игре. Аналогичная проблема возникает, если специалиста выбирали родители, и они с ним в контакте. Психологу, который потенциально может поделиться информацией с мамой, будет рассказано только то, что можно знать маме. А о том, что осталось за кадром, человеку все равно нужно с кем-то поговорить.
В результате иногда складывается странная ситуация, когда волонтеры выслушивают не только то, о чем подросток не может поговорить со своими родителями, но и то, о чем он не может поговорить со своим психологом. Мира: Я хочу чтобы мамка закончила меня к психологам вадить. Мира: Нет. Просто трачу время. Если у тебя есть ощущение, что их работа тебе не помогает, им полезно об этом знать. Мира: Ну незнаю.
Я все скрываю Е. Психологу очень сложно нанести какую-то пользу, когда он про важные вещи не знает. Мира: Ну блин. Как минимум психолог поймет, что тебе навыки эмоциональной регуляции надо собирать. Мира: Ну стремно они мамены подруги. Ты им не можешь доверять, потому что боишься, что они все маме расскажут?
Мира: Да Еще одна серьезная проблема — это территориальная доступность. В крупных городах бывает довольно большой спектр вариантов, куда можно отправить за помощью человека с психическим расстройством. МСБ, кстати, собирает контакты клинических центров и конкретных специалистов, которые эффективно работают с суицидальными и самоповреждающимися подростками, так что если вы случайно знаете хороших подростковых психиатров с такой специализацией где угодно на территории России или Украины , пишите сразу сюда. А вот что делать, если подросток находится в деревне, и семье не особенно интересно, в каком он состоянии? Или, например, в наличии есть только ПНД, где человек уже лежал и никакой положительной динамики не увидел? Инна: Давали таблетки какието.
Потом как овощь и памяти нет. Тупо снотворное лошалинная доза. Дистанционное образование — это сейчас более или менее отлаженная технология. Очному оно все еще уступает по качеству, но во всяком случае оно есть и как-то работает. А вот дистанционной психиатрической помощи в государственной системе здравоохранения пока не предусмотрено. С дистанционной психологической помощью ситуация ненамного лучше.
И в некоторых случаях понятно, что посылать человека некуда, и либо он получает хотя бы какую-то помощь прямо здесь, в чатах, либо не получает никакой и нигде. Эксперименты Дальше начинается методологическая terra incognita — отработанных способов профилактики суицидального поведения на базе чатов пока еще не существует. Да и вообще методология работы в чатах как таковая развита очень слабо. Например, есть система подготовки консультантов чата доверия от проекта «Твоя Территория», но это во многом адаптация телефоного консультирования к текстовому формату. Если нужно поговорить с отдельно взятым подростком, наработки коллег очень помогают. Но в условиях нехватки волонтеров нужно было идти дальше и работать на уровне сообщества, чтобы ребята в экстренном случае могли чем-то помочь друг другу.
Группа поддержки была очень естественным решением. Практика формирования групп взаимопомощи из взрослых людей с аффективными расстройствами уже какое-то время существует — этой темой занимаются в ассоциации «Партнерство равных». Ведущий таких групп — не психолог хотя он может иметь психологическое образование , а такой же человек с диагнозом, как все остальные. Все члены группы, включая ведущего, на равных, и если ты говоришь о каких-то своих проблемах, тебя хорошо понимают, потому что у других членов группы проблемы в целом примерно такие же. Опыт «Партнерства равных» невозможно было перенести на наш формат напрямую, поскольку они никогда не делали подростковых групп, но многие их наработки оказались очень полезны. Алена и Настя, спасибо за тренинг ведущих, это было здорово!
Набор правил у нас по итогу получился несколько другой. Например, на нашей группе поддержки можно ругаться матом, но нельзя нарочно обижать друг друга. Наша группа не выровнена по диагнозу: в одной куче сидят ребята с депрессиями, с пограничным расстройством, с БАР, с шизофренией. Объединяющим фактором является не конкретный диагноз, а чувство одиночества и периодически возникающие мысли о смерти. Что дает формат группы поддержки? Во-первых, в таком формате можно заниматься систематической работой по развитию коммуникативных навыков.
На раннем этапе работы группы ведущий, по сути, занимается примерно тем же, чем воспитатель в детском саду: разруливает конфликты, помогает понять, где возникло недопонимание, демонстрирует образцы конструктивной коммуникации. Таня: Лан все. Досвидание Марат: Что случилось у тебя мы что обидели тебя да? Это тяжелая для нее тема. Марат: Блин жаль конешно что ты уходишь!!! Блин безтакный я человек.
Таня: Я сама начала. Коммуникативные навыки — это та вещь, которую человек может забрать с собой. Они хорошо переносятся из одной ситуации общения в другую. Применительно к китовому сообществу, например, оказалось, что ребята, которые сидели на группе поддержки, потом продолжают общаться на том же уровне и в открытых тематических чатах. Причем не только между собой, а и с другими людьми, которые там сидят. То есть через группу поддержки фактически можно влиять на культуру общения в целом по сообществу.
Еще одна важная функция группы поддержки — это построение социальной сети. Для многих ребят группа поддержки становится первым опытом того, что у них есть собственная компания. В «ките», как мы помним, аккумулируются те, кого травят в школе и у кого нет друзей в реальной жизни. Когда друзья появляются на группе поддержки, это по крайней мере отчасти решает основную проблему — ощущение космического одиночества и что ты на самом деле никому в этом мире не нужен и не интересен. И здесь сразу несколько полезных следствий. Во-первых, человек, который сидит на группе поддержки, не так зависим от волонтера — у него есть еще варианты, куда можно пойти поговорить о своих проблемах.
Во-вторых, если человек начинает всерьез планировать суицид, то независимо от того, с кем он об этом поговорил, информация по хорошо налаженному сарафанному радио очень быстро дойдет до волонтеров, и ситуация будет под контролем. В-третьих, если где-то на открытой площадке человек подвергается атаке троллей, ему больше не нужно справляться с этим одному — он может позвать друзей, или они сами набегут его защищать. Это очень ценный опыт для тех, кто в реальной жизни является жертвой травли. За счет чего работает группа поддержки? Прежде всего за счет того, что у подростков ведущая деятельность — это межличностное общение, и их не нужно специально уговаривать общаться между собой, они это делают естественным образом. И отношения, которые между ними при этом формируются, это настоящие дружеские отношения, а не искусственно сконструированные, как между психологом и его клиентом.
Поддержка сверстника может быть неумелой, неловкой, но что важно — она абсолютно искренняя. Для людей с депрессивным складом личности в целом характерно, что о других они беспокоятся больше, чем о себе. Если мы формируем группу из депрессивных людей, то естественно, что в кризисное состояние они будут входить не все одновременно, а по очереди. Соответственно, в тот момент, когда одного участника накрыло, другие участники, которые в этот момент чувствуют себя лучше и у них есть ресурс на поддержку, начинают его утешать и отговаривать от неразумных действий. В следующий раз роли могут распределиться иначе, и в поддержке будет нуждаться тот, кто сейчас был утешителем, а тот, кого утешали, сам станет для другого точкой опоры. Здесь мы отходим от представления о том, что есть условные «больные», которые нуждаются в помощи, и условные «сиделки», которые о них заботятся.
Мы понимаем, что у каждого человека есть моменты, когда ему тяжело, и есть, с другой стороны, моменты, когда он в тонусе и может сам кого-то поддержать. Группа задействует тот ресурс поддержки, который уже есть внутри сообщества, даже если оно суицидальной тематики. Это было очень круто, но я чувствовала, что мы можем больше. Где-то еще в самом начале работы группы поддержки я попыталась хотя бы частично реализовать там Penn Prevention Program — это программа профилактики суицидального и аутодеструктивного поведения, которая используется в американских школах и американской армии. На русском языке адаптированный для семейного использования вариант этой программы публиковался под заголовком «Ребенок-оптимист». По содержанию PPP — это по сути вся та же самая когнитивно-поведенческая терапия.
PPP у нас не зашла. Во-первых, мы уткнулись в то, что некоторые вещи нужно было объяснять, а ребятам было тяжко слушать аудиосообщения длиннее тридцати секунд. Это было ожидаемо: в депрессивных состояниях вообще все тяжело, и удерживать внимание — тоже. Во-вторых, оказалось, что для значительной части группы когнитивная модель недоступна интеллектуально. И это тоже было предсказуемо, с учетом, что в «ките» скапливаются дети с трудностями обучения в школе. В-третьих, программа предполагала выполнение хотя бы каких-то домашних заданий, а делать задания не было ни сил, ни желания и сама формулировка задачи часто оказывалась непонятной.
Возможно, в условиях классной комнаты все то же самое сработало бы несколько лучше, но для чата это оказался нерабочий вариант. Нельзя сказать, чтобы этот опыт был вообще бесполезным — после попыток взять штурмом PPP мы стали больше разговаривать про чувства и отношения, — но нужно было искать какие-то другие подходы. Напрашивалась мысль, что если дети пришли в «кита» играть, значит с ними можно во что-нибудь играть.
Например, есть система подготовки консультантов чата доверия от проекта «Твоя Территория», но это во многом адаптация телефоного консультирования к текстовому формату. Если нужно поговорить с отдельно взятым подростком, наработки коллег очень помогают. Но в условиях нехватки волонтеров нужно было идти дальше и работать на уровне сообщества, чтобы ребята в экстренном случае могли чем-то помочь друг другу. Группа поддержки была очень естественным решением. Практика формирования групп взаимопомощи из взрослых людей с аффективными расстройствами уже какое-то время существует — этой темой занимаются в ассоциации «Партнерство равных». Ведущий таких групп — не психолог хотя он может иметь психологическое образование , а такой же человек с диагнозом, как все остальные. Все члены группы, включая ведущего, на равных, и если ты говоришь о каких-то своих проблемах, тебя хорошо понимают, потому что у других членов группы проблемы в целом примерно такие же.
Опыт «Партнерства равных» невозможно было перенести на наш формат напрямую, поскольку они никогда не делали подростковых групп, но многие их наработки оказались очень полезны. Алена и Настя, спасибо за тренинг ведущих, это было здорово! Набор правил у нас по итогу получился несколько другой. Например, на нашей группе поддержки можно ругаться матом, но нельзя нарочно обижать друг друга. Наша группа не выровнена по диагнозу: в одной куче сидят ребята с депрессиями, с пограничным расстройством, с БАР, с шизофренией. Объединяющим фактором является не конкретный диагноз, а чувство одиночества и периодически возникающие мысли о смерти. Что дает формат группы поддержки? Во-первых, в таком формате можно заниматься систематической работой по развитию коммуникативных навыков. На раннем этапе работы группы ведущий, по сути, занимается примерно тем же, чем воспитатель в детском саду: разруливает конфликты, помогает понять, где возникло недопонимание, демонстрирует образцы конструктивной коммуникации. Таня: Лан все.
Досвидание Марат: Что случилось у тебя мы что обидели тебя да? Это тяжелая для нее тема. Марат: Блин жаль конешно что ты уходишь!!! Блин безтакный я человек. Таня: Я сама начала. Коммуникативные навыки — это та вещь, которую человек может забрать с собой. Они хорошо переносятся из одной ситуации общения в другую. Применительно к китовому сообществу, например, оказалось, что ребята, которые сидели на группе поддержки, потом продолжают общаться на том же уровне и в открытых тематических чатах. Причем не только между собой, а и с другими людьми, которые там сидят. То есть через группу поддержки фактически можно влиять на культуру общения в целом по сообществу.
Еще одна важная функция группы поддержки — это построение социальной сети. Для многих ребят группа поддержки становится первым опытом того, что у них есть собственная компания. В «ките», как мы помним, аккумулируются те, кого травят в школе и у кого нет друзей в реальной жизни. Когда друзья появляются на группе поддержки, это по крайней мере отчасти решает основную проблему — ощущение космического одиночества и что ты на самом деле никому в этом мире не нужен и не интересен. И здесь сразу несколько полезных следствий. Во-первых, человек, который сидит на группе поддержки, не так зависим от волонтера — у него есть еще варианты, куда можно пойти поговорить о своих проблемах. Во-вторых, если человек начинает всерьез планировать суицид, то независимо от того, с кем он об этом поговорил, информация по хорошо налаженному сарафанному радио очень быстро дойдет до волонтеров, и ситуация будет под контролем. В-третьих, если где-то на открытой площадке человек подвергается атаке троллей, ему больше не нужно справляться с этим одному — он может позвать друзей, или они сами набегут его защищать. Это очень ценный опыт для тех, кто в реальной жизни является жертвой травли. За счет чего работает группа поддержки?
Прежде всего за счет того, что у подростков ведущая деятельность — это межличностное общение, и их не нужно специально уговаривать общаться между собой, они это делают естественным образом. И отношения, которые между ними при этом формируются, это настоящие дружеские отношения, а не искусственно сконструированные, как между психологом и его клиентом. Поддержка сверстника может быть неумелой, неловкой, но что важно — она абсолютно искренняя. Для людей с депрессивным складом личности в целом характерно, что о других они беспокоятся больше, чем о себе. Если мы формируем группу из депрессивных людей, то естественно, что в кризисное состояние они будут входить не все одновременно, а по очереди. Соответственно, в тот момент, когда одного участника накрыло, другие участники, которые в этот момент чувствуют себя лучше и у них есть ресурс на поддержку, начинают его утешать и отговаривать от неразумных действий. В следующий раз роли могут распределиться иначе, и в поддержке будет нуждаться тот, кто сейчас был утешителем, а тот, кого утешали, сам станет для другого точкой опоры. Здесь мы отходим от представления о том, что есть условные «больные», которые нуждаются в помощи, и условные «сиделки», которые о них заботятся. Мы понимаем, что у каждого человека есть моменты, когда ему тяжело, и есть, с другой стороны, моменты, когда он в тонусе и может сам кого-то поддержать. Группа задействует тот ресурс поддержки, который уже есть внутри сообщества, даже если оно суицидальной тематики.
Это было очень круто, но я чувствовала, что мы можем больше. Где-то еще в самом начале работы группы поддержки я попыталась хотя бы частично реализовать там Penn Prevention Program — это программа профилактики суицидального и аутодеструктивного поведения, которая используется в американских школах и американской армии. На русском языке адаптированный для семейного использования вариант этой программы публиковался под заголовком «Ребенок-оптимист». По содержанию PPP — это по сути вся та же самая когнитивно-поведенческая терапия. PPP у нас не зашла. Во-первых, мы уткнулись в то, что некоторые вещи нужно было объяснять, а ребятам было тяжко слушать аудиосообщения длиннее тридцати секунд. Это было ожидаемо: в депрессивных состояниях вообще все тяжело, и удерживать внимание — тоже. Во-вторых, оказалось, что для значительной части группы когнитивная модель недоступна интеллектуально. И это тоже было предсказуемо, с учетом, что в «ките» скапливаются дети с трудностями обучения в школе. В-третьих, программа предполагала выполнение хотя бы каких-то домашних заданий, а делать задания не было ни сил, ни желания и сама формулировка задачи часто оказывалась непонятной.
Возможно, в условиях классной комнаты все то же самое сработало бы несколько лучше, но для чата это оказался нерабочий вариант. Нельзя сказать, чтобы этот опыт был вообще бесполезным — после попыток взять штурмом PPP мы стали больше разговаривать про чувства и отношения, — но нужно было искать какие-то другие подходы. Напрашивалась мысль, что если дети пришли в «кита» играть, значит с ними можно во что-нибудь играть. Это, в общем-то, не новая идея. Одним из первых средств борьбы с суицидальными играми было создание профилактических игр, выстроенных по той же схеме, но с другими заданиями — вызывающими не желание умереть, а желание жить. В Бразилии придумали «Розового кита», например. Но это оказался не очень удачный формат. Классический «Синий кит» и его аналоги опираются на естественные психологические потребности — возрастную потребность в риске и потребность выражать свои негативные переживания. Вдобавок «Розовый кит» со своим утрированным позитивом не учитывал суровых реалий жизни игроков, в контексте которых предложение «полежать в ванне с пеной» зачастую звучит как издевательство. Я предположила, что мы могли бы поиграть в словесные ролевые игры и таким образом развивать навыки кооперации, мышление и позитивное самовосприятие.
Ну и актуальные переживания отыграть заодно. Это тоже не сработало — оказалось, что отыгрывать воображаемую ситуацию способны буквально единицы, а для остальных это неподъемная задача. До приключения как такового мы даже не дошли — запоролись на симуляторе таверны. Я сделала вывод, что сильно переоценила уровень развития игровой деятельности в целом по сообществу, и опустила планку. Мы попробовали поиграть в простые словесные игры. Выяснилось, что поиграть в ассоциации китовые подростки в принципе могут и даже с некоторым удовольствием, а вот игра в города уже оказывается недоступной — не хватает эрудиции. Если собирается компания, то ребята успешно самоорганизовываются на Мафию, но только при помощи бота. Кроме Мафии, по собственной инициативе они еще играли в «правда или действие», но путались в правилах и быстро уставали. Итак, элементы КПТ не зашли, игры — тоже. Я решила проверить, не получится ли внезапно плюс из двух минусов и запустила для желающих пилотную группу на основе поведенческого тренинга DBT диалектической поведенческой терапии.
DBT изначально была создана для работы с пациентами, имеющими пограничное расстройство личности, суицидальную и парасуицидальную симптоматику. Соответственно, ее методы должны были подходить нам больше, чем классическая когнитивно-поведенческая терапия. Согласно канону, за выполненные задания участникам поведенческого тренинга полагается выдавать наклейки. Поскольку в условиях чата подкрепление наклейками не имеет никакого смысла там наклейки выполняют роль мимики и пантомимики, а не поощрений , я решила вознаграждать игроков очками опыта и волшебными предметами. В самом начале программы мы создали игровых персонажей, и в дальнейшем все поощения прилетали в профиль персонажа. Спасибо, Мит! Вознаграждения полагались за сделанные домашние задания, за героические достижения в области саморегуляции хотела порезаться, но перетерпела и резаться не стала и за подвиги в реальной жизни — например, собраться с духом и дойти до психиатра. Марта: Мне можно прям кубок давать! Сколько я решалась на это! Марта: Блин та я ж пошутила!
Зато выяснилось, что хотя отыгрывать персонажа тяжело, создавать свое сказочное альтер-эго ребятам нравится. И совершенно неожиданно самой популярной игровой механикой оказался отъем очков здоровья за резьбу по телу и прочие вредительские акции. Натурально, игроки приходили и отчитывались: «Я порезался, сними с меня сердечко! Это оказался очень удобный способ если не контролировать, то по крайней мере отслеживать нежелательные формы эмоциональной регуляции. С одной стороны, у игрока есть наглядный показатель того, что он делает что-то не то в виде убывающего здоровья в профиле персонажа. С другой стороны, его при этом никто не осуждает и не ругает. Просто сердечек становится на одно меньше. Поскольку стало понятно, что писать о себе по крайней мере интересно, дальше я предложила ребятам писать сочинения о своей жизни. Рассказывать о своем тяжелом опыте — одно из основных средств восстановления после психической травмы, и у участников, кроме того, появлялась возможность ближе познакомиться друг с другом. Мы попробовали сделать маленький социальный проект, где игроки рассказывали, как на самом деле они дошли до «кита».
Без лиц, без реальных имен, просто рассказы о жизни и ладошки с котятами. У многих суицидальных игр есть тотемное животное — кит, сова, голубь… У нашего проекта тотемным животным был котик. Тут тоже обнаружился ряд подводных камней. Во-первых, для значительной части сообщества написать связный текст даже о самом себе — очень тяжелая задача. Во-вторых, игроки дружно объявили, что не умеют рисовать, и изобразить котика соглашались только после долгих уговоров. В-третьих, включилась паранойя, и народ начал волноваться, что целью сбора информации является отправка всех участников проекта в стационар. Короче говоря, это тоже оказался не наш формат, но некоторое количество очень показательных материалов мы таким образом собрали. Вот тут можно посмотреть. Например, из рассказов становится понятно, что японские мультики тут примерно вообще ни при чем, и бороться надо с какими-то другими вещами. Например, с домашним насилием, с нехваткой культуры доверительного общения внутри семьи и с недоступностью профессиональной помощи в небольших населенных пунктах.
Профилактика Журналисты очень любят задавать вопрос: «А что делать родителям, чтобы их ребенок не оказался в таких группах? Телефон, может, проверять? Если человек хочет умереть, то это желание он не приобретает в тематической группе, он уже с ним туда приходит. Поэтому вопрос надо формулировать иначе: что делать родителям, чтобы ребенок не чувствовал себя одиноко, и у него не возникало желания уйти из жизни. Ответ на этот вопрос очень простой и скучный. С детьми надо общаться. Причем не в тот момент, когда уже проблемы переходного возраста, а с самого начала, когда ребенок еще маленький. Потому что характерные проблемы группы риска — это дефициты еще дошкольного этапа развития. Неумение общаться — это дефицит коммуникативных навыков, который образуется, когда маленький ребенок, пытаясь пообщаться с родителем, вместо внимания раз за разом получает в руки планшет или телефон. Самоповреждения — это дефицит эмоциональной регуляции, который накапливается, когда ребенок вместо слов утешения слышит «не хнычь», «разнюнился тут», «ну-ка успокойся немедленно».
Важно разговаривать с детьми об их переживаниях и верить, что эти переживания серьезны и значимы, даже если по меркам взрослой жизни речь идет о ерундовой проблеме. Если мы уважительно слушаем о маленьких детских бедах, то когда беды вырастут и станут большими и страшными, нам с большей вероятностью о них расскажут, веря, что мы не отмахнемся. Важно быть в курсе, с кем дружит ребенок и как складываются отношения с друзьями. Еще лучше, если с этими друзьями получится поддерживать контакт. Бывает, что человек не скажет о чем-то родителям, а друзьям скажет; если возникнет кризисная ситуация, у них будет возможность поднять тревогу. Важно вовремя обращаться к специалистам, если у ребенка наблюдаются признаки психического расстройства. Если человек теряет интерес к прежним увлечениям, у него резко упала успеваемость в школе, он стал меньше общаться с друзьями, потерял аппетит и не спит по ночам, это повод обратиться к психиатру, потому что так выглядит депрессия и от нее нужно лечить. Если человек режет руки, истерит на ровном месте и злоупотребляет алкоголем, это тоже повод обратиться к психиатру — весьма вероятно, что у человека пограничное расстройство, и он не может справиться со своими экстремальными эмоциями самостоятельно. Если ребенок рассказывает о том, что его изнасиловали, худшее, что можно сделать, это запретить ему об этом говорить. Такие травмы не проходят сами по себе, и если человек вынужден молчать о том, что пережил, то это разрушает его изнутри и в конечном итоге может подтолкнуть к суициду.
Если человек пережил насилие, ему нужен не совет «попытаться об этом забыть», а поддержка близких и помощь психотерапевта. Проверять телефон — это, в общем случае, так себе идея. Мало кому нравится, когда супруг или партнер проверяет личную переписку, и детям тоже некомфортно, когда их переписку проверяют родители. Это очень грубое вторжение в личное пространство, и доверительным отношениям это совершенно не способствует. Но можно и нужно рассказывать детям про риски, связанные с общением в сети. Для педагогов по этой теме есть отличная методичка «Мы в ответе за цифровой мир». К сожалению, значительная часть ребят, которые в итоге оказываются в тематических сообществах, растет в семьях, где вопросом профилактики не задаются. И вообще не очень сильно интересуются, в каком состоянии ребенок и что происходит в его жизни. Это значит, что по-хорошему профилактические программы должны быть в образовательных учреждениях. Например, занятия по Penn Prevention Program, поставленные в сетку расписания, уменьшают вероятность развития депрессивных расстройств у школьников примерно вдвое.
Еще одна задача на вырост — это обеспечение подросткам возможности обратиться за помощью самостоятельно, без участия родителей.
Ответ прост: подростковый максимализм, когда дети пытаются чем-то выделиться среди своих одногодок, а после попадания под влияние «модераторов смерти» и помутненное сознание неокрепших умов. Почему такие странные названия: «Синий кит»,4. Синий кит- млекопитающее, которое часто само выбрасывается с океана. Многие, впервые услышав о «синих китах» и «тихом доме» ничего не поймут и просто пройдут мимо. И это первая ошибка. Перерыв множество информации о «китах» в интернете, я наткнулся на одну из программ на НТВ ссылку на нее оставлю ниже.
В ней журналист пытался разобраться почему дети вступают в группы подобного типа и активно включаются в игру. Модераторы подобных групп- хорошие психологи это связано с тем, что они такие же подростки, как и игроки, хорошо ориентируются в основных проблемах детей. Они изначально пытаются узнать болевые точки, чтобы потом умело управлять неустоявшейся психикой детей. После того, как подросток оставит некоторые хештеги на записи у себя на стене, модераторы «групп-убийц» начинают «исследовать» страницу жертвы, на предмет фейковости. Лишь немногим уж поверьте!
Навигация по записям
- Игра «Синий кит»: Как уберечь ребёнка от групп смерти в социальных сетях
- Список папок
- Атака с помощью фей
- Возвращение «Синего кита»
- КВЕСТ: НАЙТИ КУРАТОРА
Администратора «Синего кита» посадили на три года
И их 14-летней подруги не стало. В разосланных родителям предупреждениях напоминают обращать внимание на изменившееся поведение ребенка, есть ли него порезы или символы на теле, просят минимизировать доступ к гаджетам и интернету. Темная история Игра «Синий кит» в России обрела популярность в начале 2016 года. Злоумышленники пользовались закрытыми группами в социальных сетях. В первую очередь использовали «ВКонтакте». Названий у смертельного развлечения было несколько, в том числе «Море китов», «F57», «Млечный путь», «Тихий дом», «Разбуди меня в 4:20». Встречались и другие. Детям поручали задания, о которых нельзя было рассказывать, запугивали, угрожали нанести вред близким и вынуждали покончить с собой. Закон об уголовной ответственности за создание «групп смерти» в интернете начал действовать в России с 7 июня 2017 года. Приговоров за это пока немного. В октябре прошлого года под Ростовом нашли 19-летнюю создательницу одной из таких групп.
Фейковую страницу студентка вела с 2018 года.
Последним заданием для подписчиков группы было — покончить с собой. Юная жительница Самары во всем призналась и раскаялась. Куратора игры Синий кит задержали самарские оперативники, им оказалась 16-летняя девочка. Скрин переписки Выявили куратора группы смерти в сети члены общественной организации «Молодежная Служба Безопасности».
Когда кит попадает в беду, он издаёт сигнал бедствия, услышав который, сородичи устремляются ему на помощь. Описанная стратегия выживания прекрасно работает в открытом океане, но не на мелководье, когда пострадавший кит привлекает к себе и других китов, провоцируя массовую гибель животных [4].
Схожий принцип может быть заложен и в игру «Синий кит»: подростки, находящиеся в трудной жизненной ситуации, сигнализируют об этом: публикуют в социальных сетях принятые в игре хештеги, — но вместо того чтобы спастись, все они могут погибнуть. Существует большое количество версий происхождения феномена «Синего кита». Например, журналист Владимир Тодоров убеждён, что «в России никогда не было зловещей секты, целенаправленно доводящей подростков до самоубийства»: в роли анонимных кураторов выступают такие же подростки, как и их гипотетические жертвы [5]. Распространённость игры и мнения о ней[ править править код ] История с « группами смерти » стала известной после публикации в « Новой газете » 16 мая 2016 года статьи «Группы смерти». Журналисты утверждали, что за период с 2015 по начало 2016 годов около 130 детей погибли, участвуя в игре, но источники данной информации неизвестны [6]. Пик популярности игры пришёлся на февраль 2017 года, когда более 800 пользователей соцсетей опубликовали хештег синийкит, ожидая получения инструкций. По данным прокуратуры, в городе Усть-Илимск Иркутской области две школьницы, участвовавшие в игре, покончили с собой [7].
Как журналисты «Новой газеты», так и журналисты других изданий в своих статьях никогда не приводили никаких объективных данных о количестве жертв игры. Такое количество жертв не подтверждается и правоохранительными органами. Более того, обвинение фигурантам дела о группах смерти — Филиппу Будейкину, скрывавшемуся под псевдонимом «Филипп Лис» и его сообщникам — предъявлено не за доведение до суицида конкретных людей, а за «размещение аудиовизуальных произведений, тем обсуждений и высказываний, пропагандирующих тематику суицида» [2]. Ряд исследователей полагает, что популярность «Синего кита» связана со смертью Ренаты Камболиной, более известной как Рина Паленкова — школьницы, сделавшей селфи перед тем, как броситься под поезд, и что из стремления «подняться» на волне популярности Рины развилась идея о том, что человека можно довести до суицида через игру. Эта идея получила ещё большее распространение после того, как её приняли на веру многочисленные пользователи, состоявшие в антисуицидальных группах [8]. По мнению антрополога, специалиста исследовательской группы «Мониторинг актуального фольклора» Института общественных наук при РАНХиГС Марии Волковой, «Синий кит» — современная детская страшилка наподобие «Пиковой дамы». Она подписывалась на «суицидальные» сообщества и общалась с их участниками — большинство из них заинтересовалось «Синим китом» после публикаций в СМИ и пыталось понять, в чём же её суть.
По мнению Волковой, культура взрослых также мифологична — взрослые пересказывали и тиражировали легенду о «Синем ките», думая, что иначе случится что-то плохое. По мнению руководителя отдела суицидологии московского НИИ психиатрии профессора Евгения Любова, « группы смерти » — это «патологические сообщества несчастных детей, нуждающихся во взаимопонимании». Также Лобов отмечает, что на самом деле «заразить» суицидом или безумием невозможно, но СМИ, раздувая истерию, сами подсказывают подросткам, находящимся «на грани», путь к суициду [9].
Внимательно выслушайте, что ребенок расскажет.
Если в рассказе окажется много деталей, о которых еще не пишут в сети, то существует риск, что ребенок уже в игре. Также взрослого должен насторожить тот факт, если подросток рассказывает о своем друге, участвующим в игре, поскольку существует вероятность, что ребенок врет и сам играет, таким образом, рассказывая о себе. Если взрослый заподозрил, что сын или дочка пребывает в опасном сообществе «Синий кит», то забирать телефон, отключать интернет не нужно. Поскольку ребенок при желании всегда найдет возможность найти гаджет и выйти в сеть.
Чем больше ограничений, тем больше возникает желания обойти эти запреты. Целесообразнее будет просматривать страницы в соцсетях и телефоны, но так, чтобы подросток не знал об этом. Смертельные игры — это тот случай, при котором оправдано вторжение в частную жизнь. Если между ребенком и родителями нет взаимного понимания, если подросток заинтересовался темой суицида , начал общаться в группе смерти, то в данном случае будет лучше обратиться к профессионалу — психологу, который объяснит и научит, как слушать и понимать своего ребенка.
Как взрослому в будущем избегать ошибок в общении с чадом, ведь для ребенка важно быть понятым именно его родителем. Ему умирать вовсе не хочется, он хочет осознавать, что ценен, как личность, обращает внимание практический психолог Ведмеш Н. В заключении хочется добавить, что подросток, пребывая в пубертатном периоде, проходит неравномерно психологическое развитие. Трудности этого кризиса могут прослеживаться в негативных, различных психических проявлениях, а также в суицидальном поведении.
Чтобы этого не произошло, следует родителю при здоровом взаимодействии с взрослеющим ребенком, помогать преодолевать житейские и психологические трудности, не усугубляя их при этом, а показывая верное направление для их разрешения. Подписывайтесь на наш канал в «Яндекс.
«Виноваты не синие киты, а синие родители»: «Редакция» выпустила репортаж о группах смерти
29 мая 2018 года«В СК рассказали о росте числа самоубийств детей с тату бабочек и китов». Суть суицидальной игры «Синий кит» в том, что подросткам дают разные задания, а в итоге заставляют покончить с собой. Вся правда о смертельной игре "СИНИЙ КИТ". Зачем дети просыпаются в 4:20? Список заданий, общение с куратором, полная информация о новых смертельных играх. На суде Глазов рассказал, что давал детям задания в рамках игры «Синий кит». О "Синем ките" активно заговорили снова с начала 2017 года после нескольких попыток самоубийства подростков.
"Синий кит": почему ужесточение закона не останавливает "группы смерти"
В нынешнем Уголовном кодексе уже есть статья «доведение до самоубийства», однако с тем, кто ведет «синих китов» к гибели, она не работает, поясняет BFM. это феномен социальной сети, возникший в 2016 году и, как утверждается, существующий в нескольких странах. Ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, доктор исторических наук Дмитрий Громов также считает, что истории про «Синего кита» — это разновидность легенды. В нынешнем Уголовном кодексе уже есть статья «доведение до самоубийства», однако с тем, кто ведет «синих китов» к гибели, она не работает, поясняет BFM.
«Нам задавали резать руки». Откровенный рассказ девушки, которая выжила в «Синем ките»
Какими были жертвы игры "Синий кит"? | Это реальная история | эксклюзив до эфира | Суть суицидальной игры «Синий кит» в том, что подросткам дают разные задания, а в итоге заставляют покончить с собой. |
Очередной «Синий кит»? - 123 ответа на форуме (5395901) | Правила игры «Синий кит» следующие – ребенку предлагается выполнить 50 опасных заданий, например, лезвием нарисовать на руке синего кита, при этом не вскрыв себе вены. |
Осторожно: «Синий кит»! Часть 1. Мужское / Женское. Выпуск от 02.03.2017 | Игра Синий кит изначально была выгодна её создателю преследующего цель унести из жизни многих из подрастающего поколения. |
Для чего (кто, как и когда) русские придумали "Синего Кита" и другие "Группы смерти" | «Группы смерти» не ушли из России даже после громкого дела администратора «Синего кита» Филиппа Будейкина в 2017 году. |
«Беги или умри», «Синий кит». Как понять, что ваш ребёнок попал в группу смерти? | Криминал Омич получил год условно за склонение детей к суициду в игре «Синий кит». |