Новости про любовь книга читать

Читать онлайн Новости любви (Виктор Барбара) бесплатно и без регистрации.

Книги жанра Любовный роман без регистрации

Это откровенный и интригующий рассказ о любви молодой тележурналистки Мэгги Саммерс и сильного, уверенного в себе человека — генерала Ави Герцога. Это история вполне современной независимой женщины, которая верит в собственную карьеру, но не верит мужчинам и предпочитает рисковать жизнью, снимая репортажи о террористах, чем довериться любимому человеку. Впервые на американском телевидении женщине-репортеру доверяют вести не кулинарные конкурсы и прогноз погоды, а криминальную хронику. Мэгги Саммерс предстоит встречаться с боссами мафии и убийцами-насильниками.

И ни слова о нас, о детях, отметила я про себя. Я готова была зареветь. Куда денемся мы? Я была ужасно напугана появлением в нашей жизни незваной гостьи. Я взглянула на Клару, но та была слишком увлечена поеданием бутерброда, от которого уже оставался маленький кусочек с капелькой желе и арахисового масла. Вряд ли Клара испытывала такую же боль, как я. А если испытывала, то, вероятно, реагировала на это по-своему. Ни одна из нас не могла успокоить и ободрить другую, потому что не было никого, кто бы нас этому научил.

Родительница выскочила из двери кухни, когда я была готова приняться за бутерброд с тунцом. Следом за ней родитель. Ослепнув от горьких слез, мать стремительно бежит по направлению к теннисному корту, даже не оглянувшись на меня. Отец усаживается рядом с нами, и я поражаюсь способности Клары тут же втянуть его в разговор о собственных планах на вторую половину лета. Что же, так у Саммерсов заведено — каждый за себя. Однако тут вмешиваюсь я. В свои девять лет я не слишком разбираюсь в хитросплетениях отношений между полами. Однако даже в девять лет трудно удовольствоваться подобным объяснением.

Впрочем, годы спустя я поняла, что ошибалась. В том-то и дело, что у взрослых действительно очень часто случаются недоразумения, а шикса — для мужчин, вроде моего родителя — действительно означает глупая женщина. Когда Эрик в тот вечер не вернулся в отель к ужину, я почувствовала детский сосущий страх где-то внутри живота. Да, я помнила этот страх еще с тех пор, когда в конце дня, прислушиваясь, ждала, что в замке входной двери начнет поворачиваться ключ и отец снова войдет в мою жизнь. Я никогда не знала, что случится на этот раз и когда начнется ссора. Я размышляла о том, сколько мне пришлось вытерпеть от него — от моего родителя. Когда ему было это выгодно, он становился евреем. Когда же он вращался в кругу знакомых моей матери, в кругу титулованных русских аристократов, изгнанных с Родины, то вдруг превращался в нееврея.

Он был евреем, когда тщеславно благотворительствовал своими ссудами Нью-Йорк, где влиятельные коллеги резервировали ему местечко за богатыми столами. Он был неевреем, когда наведывался к своим клиентам, нефтяным магнатам в Техасе, которые дружески шлепали его по заду, отпуская антисемитские шуточки. Все это, без сомнения, имело самое прямое отношение к тому, как складывалось мое детство, которое прошло в богатом жилом доме, стоявшем особняком на Пятой авеню. Я росла в окружении бесчисленных лифтеров и вахтеров, чьи лица я научилась не замечать на улице, когда эти люди, переодетые в цивильное платье, выпадали из служебного контекста. Я рассматривала их исключительно в качестве прислуги для богатых — для таких семей, как наша, — и смущалась, когда кто-то из них вдруг приветствовал меня, встретив на Медисон авеню. Между тем в отличие от других квартировладельцев мне приходилось проводить в их обществе довольно много времени, потому что отец имел обыкновение не пускать меня в квартиру, если я возвращалась домой позже указанного часа. Пристыженная и оскорбленная, я сидела в фойе на потертом кожаном диванчике около ночного вахтера. Разве не ужасно провести всю ночь на этом диванчике, а под утро смотреть, как над мрачными зданиями Центрального парка начинает заниматься заря?

Может быть, мне следовало бы разъяснить ночному вахтеру по имени Отис, что подобное ночное времяпрепровождение — как нельзя более естественная вещь для молоденькой девушки моего сословия? Может быть, мне нужно было разобъяснить ему, что это для него замечательный повод заняться социологическими наблюдениями на предмет того, как богатеи третируют своих отпрысков?.. Между тем Отис смотрел, как я сижу, забившись в угол дивана, и на его лице прочитывалась боль за меня. Он скорбно качал головой и начинал чистить апельсин, который извлекал из пакета, приготовленного для него миссис Отис. Иногда он по-братски делился со мной апельсином или даже пирогом и занимал меня любезной болтовней до тех пор, пока не звонил родитель и не распоряжался пропустить меня в квартиру. Мимо меня проходили жильцы, спускавшиеся поутру выгуливать собак. Проходил почтальон с громадной кожаной сумкой через плечо — он тоже был свидетелем того, как я униженно тоскую в фойе. Приходил на дежурство утренний вахтер и начинал судачить о том о сем с коллегами.

Иногда я впадала в своего рода отрешенную созерцательность, размышляя, что безнравственнее в такой непомерной родительской строгости: отцовское пренебрежительное отношение к вахтеру, которого он считал просто низшей формой жизни, или же его бессердечие, когда он не пускал домой собственную дочку, наказывая ее за десять минут опоздания после школьной вечеринки. Когда я ждала возвращения Эрика той ночью в Мюнхене, я пришла к заключению, что, наказывая меня, родитель наказывал и мучил самого себя. Чтобы понять эту простую вещь, мне потребовалось сделаться взрослой и стать миссис Орнстайн. Однако как все это объяснить Эрику — человеку, который купился на фальшивый фасад моего богатенького и презентабельного семейства, — разве он может понять, как муторно и пакостно на душе у этой позолоченной девушки, которую он взял в жены?.. Подобные размышления навели меня на мысль о возможной нерасторжимости нашего союза. Перед моими глазами даже проплыло видение надгробной плиты, на которой были отчеканены слова: «Здесь покоится Маргарита Орнстайн, возлюбленная супруга Эрика Орнстайна». Чуть позже мне подумалось, что это был бы не просто Конец, а своего рода последняя запись в книге моего заимодавца. Ну уж нет!

В этой жизни мне хотелось еще кое-чего, кроме почетного звания «возлюбленной супруги». Мало-помалу дело начинало проясняться. Я всегда вела себя как затюканный ребенок, который старается оправдать родителей и всячески отрицает возможность того, что именно они льют деготь в наш мед. Все мои размолвки с отцом я принимала как должное, отыскивая мотивы, объясняющие его поведение, и задним числом оправдывая его, — просто другого выбора у меня не было. Что касается матери, то она, с ее ледяной рассудительностью в отношение всего, что преподносила жизнь, никогда и не думала скрывать свое безразличие ко мне. Бедный, бедный Эрик Орнстайн. Вот это я и скажу ему, как только он вернется в отель. Впрочем, ему этого не понять.

На его лице отразилось смущение, рука замерла на дверной ручке. И, помедлив, добавил многозначительно: — Знаешь, Мэгги, то, что ты отказываешься быть со мной во время свадебного путешествия, не что иное как начало недопустимого с твоей стороны поведения… Хотя Эрик так или иначе покончил с осмотром мемориальных достопримечательностей, связанных с кошмарами прошлого, я все еще была поглощена кошмарными воспоминаниями о своем детстве. В конце концов мы оказались в лондонском «Коннот-отеле», и первое впечатление об этом городе никогда не изгладится у меня из памяти. Я как будто попала в закрытый мужской клуб, причем незваным гостем. Я проникла в запретную зону, где висел густой сигарный смог и бил в нос крепкий перегар бренди, где жизнь Эрика потекла в соответствии с финансовыми газетными сводками, а я оказалась из нее выключена. Эрик прибыл в Лондон, чтобы повидать нужных ему людей, занятых бизнесом, и более чем прозрачно дал мне понять, что в течение дня мне лучше заняться какими-нибудь своими делами. Во время одного из моих бесцельных блужданий по городу я забрела в «Шотландский Дом», чтобы присмотреть себе юбку, и там повстречала Куинси Рейнольдс. Она была моя абсолютная противоположность.

У нее было все, чего не было у меня. Миниатюрная фигурка, рыжие волосы, веснушки и нежный голосок. Несмотря на внешность, она была стойким оловянным солдатиком и придерживалась того мнения, что человек может выжить в любом аду. Куинси похоронила ребенка, который был неизлечимо болен уже в момент рождения. Именно Куинси приняла решение отключить систему жизнеобеспечения ребенка, когда он лежал в глубокой коме, и его мозг был мертв по меньшей мере двадцать недель. Но и это было еще не все, что довелось испытать Куинси. В тот самый момент, когда она занималась больным ребенком, муж известил ее, что уходит к какой-то женщине, с которой познакомился в самолете. Куинси рассматривала жизнь как бесконечную полосу препятствий и ухитрилась — да, ухитрилась — сделаться одним из самых удачливых телевизионных агентов.

Она вела дела на пару со своим вторым мужем Дэном Перри, весьма известным специалистом по бухгалтерскому учету, который к тому же был достаточно умен, чтобы понять, что горе заставляет человека иначе взглянуть на окружающий мир. Он понимал, что Куинси нуждается в успехе более, чем в чем-нибудь другом. На двери их офиса была вывешена табличка «Рейнольдс и Перри». Однажды кто-то вывел под ней губной помадой надпись: «вместе до гроба». Ни Куинси, ни Дэн даже не сделали попытки ее стереть. Человек, считала Куинси, может пережить что угодно, если только не потерял чувства юмора. Это самое чувство и объединило нас, когда мы нашли друг друга в дебрях мохеровых свитеров и кашемировых шалей. Я бродила между прилавками, заваленных всякой всячиной, и была погружена в мысли о моем замужестве.

Эрик уже отчаялся каким-либо образом возбудить во мне энтузиазм и вознаградить за то, что мне приходилось делить с ним супружеское ложе. Когда я думала о том, что наше супружество безнадежно прокисло, по моим щекам текли слезы. Эрик даже перестал интересоваться моим мнением о технике секса. До него дошло, что я не только не пылаю к нему страстью, но в лучшем случае стараюсь отнестись к этому стоически. Куинси заметила меня сразу. Когда я взглянула на нее в первый раз, то заметила обручальное кольцо и испытала что-то вроде облегчения: блеск золота, символизирующий узы Гименея, говорил о том, что у нее есть муж, а значит, как женщина она самореализовалась. Она улыбнулась. Мы обе рассмеялись.

Потом занялись шерстяными тканями, потом рассматривали мохеровые кофточки. И наконец направились к выходу, чтобы где-нибудь отметить знакомство. Отыскав маленькое кафе, мы устроились поудобнее и начали наш разговор. Мы только что вернулись из… — начала я и умолкла, не решаясь поведать ей, какого рода развлекательную программу запланировал Эрик, чтобы достойно провести медовый месяц. А может быть, потому что все это для вас так ново? Мне кажется, что в моей жизни уже больше ничего не будет… кроме надписи на надгробной плите… — Вы хотели сказать — на стене? Кажется, Куинси поняла меня. По крайней мере, она больше не спрашивала, что я имела в виду.

Все говорили нам, что такие съемки вещь совершенно невозможная. Никто еще не смог получить на это разрешения — как-никак королевская резиденция. Мне стало любопытно. Еще никогда я не встречала женщину, которая, кроме того, что носила обручальное кольцо, занималась собственным бизнесом. Ничего подобного у меня еще не было, — продолжала она. Его прямо-таки скрючило от зависти, что именно мне удалось добиться этого разрешения. Ведь он сам безрезультатно выпрашивал его два года. А на телевидении — тем более… Ну а вы что поделываете?

В данном случае я интересуюсь вашей работой. Замужество — вещь недостаточная во всех отношениях. Особенно если вы не очень счастливы. Обратите внимание, прошло только две недели, как вы замужем, а вы уже удивлены тем, что происходит. Разве бы мне полегчало? В любом случае вам следует подумать, чем заняться. Вас что-нибудь интересует? Сначала робко, а потом смелее я принялась объяснять, что хочу стать журналисткой, причем специализироваться на международной тематике, заниматься событиями мирового масштаба.

Может быть, даже делать репортажи о войне. Она слушала меня очень внимательно и заговорила только, когда я иссякла. Что я могла сказать? По иронии судьбы это было то самое, о чем я только могла мечтать, но облекать свои призрачные мечты в слова, да еще говорить об этом вслух… — Для телевидения, вы говорите, — сказала я и вспыхнула. Ведь это дело непростое. Куинси опять улыбнулась. Другой такой, пожалуй, и не сыскать. Я это знаю, потому что я этим занимаюсь.

Хотя, так сказать, с другого конца. Вот до чего мы договорились в нашей первой беседе, которая началась вполне светски. Речь шла о самом сокровенном, о чем я только когда-либо думала в своей жизни. Я умолчала о том, что Эрик Орнстайн бывает весьма недоволен, когда ему приходится ждать. Не стоило упоминать и о том, что в качестве супружницы я одариваю его чрезвычайно скромно, а он многого и не требует, — так что мне, по крайней мере, нужно постараться не доставлять ему слишком много хлопот вне постели. Я обещаю. Покачав головой, я встала и бережно запрятала ее визитную карточку в свой бумажник. Я шла в отель с легким сердцем.

Настроение было таким, словно я только что почувствовала себя самостоятельным человеком, пройдя акт символической инициации. Впрочем, в действительности дело, может быть, обстояло куда серьезнее, чем какая-нибудь инициация. Я сделала свой жизненный выбор, и еще неизвестно, к чему это могло привести. Эрик дожидался меня в фойе, сидя на столе и попивая чай. Его нетерпение было очевидным. Он то и дело вытягивал шею, устремляя взоры по направлению к дверям. Он ждал моего появления и моих оправданий после почти пятнадцатиминутного опоздания. В нашей семье за все плачу я.

Ему понадобилось всего две недели и четыре экскурсии по концентрационным лагерям, чтобы определить правила игры, в которой, как я с удивлением узнала, мне заранее была отведена роль проигравшей стороны. Моя рука покоится на сером цинковом гробу, который вот-вот должен быть загружен в чрево самолета. Накануне у меня был еще один прямой выход в эфир во время очередной бомбежки лагеря беженцев в Сабре, которая унесла немало жизней. Я стояла перед камерой, рассказывая о текущей ситуации в самом пекле войны, а также рассуждая о том, каким образом война повлияет на дела израильтян, палестинцев и ливанцев. Я говорила и о многом другом, и все это связалось в одно целое — в один из самых потрясающих и драматических телевизионных репортажей, какой только удавалось записать. Впрочем, маловероятно, что американские телезрители действительно способны понять весь ужас того, что целая страна разорвана на части, каждая из которых захвачена противоборствующими группировками, сражающимися за право выжить. Голос мой прерывался, а на глаза наворачивались слезы, когда я рассказывала о том, как всего несколько часов назад залпом из ручного гранатомета Джою Валери снесло голову. Мой режиссер делал знаки, чтобы я продолжала, и отказывался прервать съемку, несмотря на то, что я со своей стороны показывала ему, что мне необходима передышка.

Он сожалел лишь об одном — о том, что у него закончилась пленка, когда все это случилось. Если бы ему только удалось это заснять, то главная премия в соответствующей номинации была бы у него в кармане. Он уверял меня, что материал отснят грандиозный, и самое главное, нам удалось сделать эпизод прямо с места событий. Что ж, теперь и Джой Валери превратился в эпизод. Ави Герцог по-прежнему рядом. Генерал с двумя звездами на погонах. Он был рядом со мной, когда погиб Джой Валери. Теперь он поддерживает меня под руку, пока офицеры проверяют все необходимые документы для сопровождения тела Джоя домой в Штаты.

Может быть, мне нужно еще раз попытаться дозвониться родителям Джоя в Стейтен-Айленд, даже если редакция в Нью-Йорке уже известила их о смерти сына. Может быть, им будет чуть легче, если они услышат о случившемся от той, кому это не совсем безразлично, от той, которой Джой рассказывал о своем детстве и о том, каково быть сыном местного полицейского. Джой, отчаянный парнишка, чей отец иногда сажал в кутузку его дружков, — подростками они были одной шайкой-лейкой. Может быть, миссис Валери будет тронута, если я расскажу ей, как переживал Джой из-за того, что когда-то нагрубил ей, сказав, чтобы она заткнулась со своим богом. Джой в лицах показывал, как глаза у матери испуганно распахнулись, а ладошкой она прикрыла отвисшую челюсть. Она была в шоке, не в состоянии поверить, что у сыночка, выросшего в доброй католической семье, мог повернуться язык на такие слова… А может быть, и к лучшему, что она больше никогда не услышит о том давнишнем инциденте и будет свято верить, что ее Джой теперь на небесах. Единственное, о чем ей в этом случае останется вопрошать, — почему Всевышний при всей своей бесконечной мудрости отнял у нее единственного сыночка. Слезы текут по моим щекам, когда я вспоминаю, как всего неделю назад Джой приглашал меня к себе домой на День Благодарения.

Я должна сказать миссис Валери: — «Я с вами незнакома, но я знала вашего сына. Я любила вашего сына. И он приглашал меня домой на День Благодарения. Он меня уверял, что у вас дома больше всего заботятся о том, как принести пользу душе. Понимаете ли, миссис Валери, вот у нас, у Саммерсов, совсем наоборот. У нас заботятся о том, как добиться успеха в жизни, а духовная пища совершенно исключена из нашего рациона». Мои рыдания все явственнее, и генерал Ави Герцог молча подает мне мятый носовой платок, который извлекает из кармана своих галифе. Я беру платок, даже не взглянув на генерала, и начинаю вытирать глаза и сморкаться.

Потом на меня находит что-то вроде столбняка, потому что четверо мужчин поднимают серый цинковый гроб, погружают его на транспортер, и гроб медленно исчезает во чреве самолета. Джой Валери отправляется домой на День Благодарения. Интересно, было бы ему приятно узнать, что есть люди, которые грустят и печалятся о нем, которые любят его и даже с нетерпением ждут, чтобы получить то немногое, что от него осталось?.. Сегодня в лагере беженцев в Сабре погибли тридцать семь палестинцев. В том числе семья из шести человек. И не осталось никого, кто бы мог их оплакать. Восемь израильских солдат сложили головы где-то в южном секторе Ливана. Их смерть разобьет сердца всему народу Израиля.

Сегодня я должна вести репортаж от здания министерства обороны Израиля и обсуждать вопрос о текущей позиции израильских вооруженных сил, а также об ответных действиях со стороны палестинского сопротивления в лагере беженцев Шатиллы. Я сую руку в карман моего голубого блайзера и сжимаю грязный клочок бумаги — пресловутый страховой полис Джоя Валери, который теперь можно считать гарантийным талоном для оставшегося от него карманного плеера. Дело сделано. Створки грузового отсека самолета захлопываются, и публика начинает расходиться. Я медленно бреду прочь, мысленно воспроизводя картину: контейнер с телом исчезает, и больше я его никогда не увижу. Навстречу мне бежит режиссер и пытается докричаться до меня сквозь рев самолета, который выруливает для взлета. Я киваю. Прямая трансляция, не прямая трансляция — какая к дьяволу разница?..

Вопрос, разрешат ли мне рассказать о том, зачем и почему на войне убивают людей — даже тех, кто просто приехал отснять безумие этой бойни. Не помню, кто именно это сказал. Кто-то из палестинцев, израильтян, а может быть, Куинси? Подумав о ней, я непроизвольно улыбаюсь. Уж она бы несомненно подобрала достойные слова, чтобы охарактеризовать весь этот содом. Я улыбаюсь вопреки смертельной тоске. Куинси… Кажется, уже сто лет прошло, как мы обедали с ней в Русской чайной, болтали и хохотали до слез. Куинси, которая была в курсе всех моих дел, включая ту последнюю ночь, когда я наконец ушла от Эрика Орнстайна.

Я помню, как она выслушивала все мои жалобы, а я выслушивала всю горькую правду о моем замужестве и о человеке по имени Эрик Орнстайн, которого она терпела только потому, что он был моим мужем. И была права. Меня подбросит кто-нибудь из Ай-би-эн, — говорю я. Глядя на него, я сознаю, почему вот уже на протяжении шести месяцев я упорно отвергаю ухаживания этого человека. Много раз я видела его крупную сильную фигуру, когда он широкими шагами спешил по коридорам министерства обороны, но всегда притворялась, что не замечаю его. И всякий раз он старался заговорить со мной, а я слушала его симпатичный мелодичный акцент и притворялась, что не слышу. В конце концов я научилась узнавать его издалека — по взлохмаченным волосам и своеобразной походке. Он держал руки в карманах и его плечи были слегка приподняты.

И я успевала предусмотрительно улизнуть прежде, чем он подходил. Однажды, когда мы столкнулись с ним лицом к лицу на повороте одного из многочисленных коридоров, я с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться, взглянув в его смущенные карие глаза. Он показался мне очень красивым, и, пробормотав какую-то чепуху, я поспешила пройти мимо. Он был так привлекателен, что даже становился опасен. А как вы узнали? Не берусь описывать его автомобиль типа «седан». Скажу лишь, что у него было четыре колеса, две двери и один руль. Впрочем, это так же ясно, как и то, что генеральская форма включает в себя черные ботинки и штаны цвета хаки.

Я сама села в автомобиль, памятуя об обычаях Израиля, где не знают, что такое помогать женщинам усаживаться в машину, вылезать из нее, предлагать огонь для сигареты, а также не ведают о том, что, позанимавшись любовью с женщиной, не слишком вежливо тут же лезть под кровать в поисках своих носков, кальсон и прочих принадлежностей. Пока Ави заводит машину, я искоса поглядываю на него, быстро прикидывая, сколько ему может быть лет. Пожалуй, около сорока. Таким образом, у нас разница в возрасте пять-шесть лет. Впрочем, сегодня Мэгги Саммерс, американская тележурналистка, не чувствует себя на тридцать четыре года. Я кажусь себе столетней развалиной, хотя ума у меня не больше, чем у пятилетнего ребенка. Я чувствую себя так, словно по мне прошелся дорожный каток. Ави направляет автомобиль на хайвей Иерусалим-Тель-Авив.

Он обращает мое внимание на всяческие придорожные знаки, указывающие, где располагались стратегические позиции иорданских солдат до Шестидневной войны 1967 года. Он показывает мне место, откуда иорданские подразделения при помощи полевых биноклей могли бы рассмотреть через окна кнессета, что происходит внутри — в частности, побрился ли с утра израильский премьер. Подобные доводы я уже слышала много раз, — нечего сказать, уважительные причины для того, чтобы тысячи иорданцев продолжали гнить в ужасных лагерях для беженцев. Откинувшись на сиденье, я прикрываю глаза. В висках у меня стучит, а все тело невыносимо, как никогда раньше, ноет. Я каждый день надеялся вас увидеть, а вы даже отказывались говорить со мной. Сказав это, Ави продолжает смотреть на дорогу. Открывая глаза, я вижу его чудесные руки, которые мягко лежат на руле.

О прикосновении таких рук можно только мечтать, даже не зная, кому они принадлежат. Вероятно, я просто не видела вас. Он поворачивается и смотрит прямо мне в глаза, а я перевожу взгляд на окружающий пейзаж. Иногда прямо на середине фразы. Он улыбается. Я не удерживаюсь и прыскаю от смеха. Я же сказала, что мне очень жаль. Давайте будем считать, что мы познакомились только сегодня и начнем все сначала.

Он берет мою руку, которая лежит на сиденье между нами. Я снова прикрываю глаза, чтобы перетерпеть приступ боли. Конечно, он совершенно прав. Остальную часть пути до Тель-Авива мы молчим. Автомобиль сворачивает к площадке перед моим отелем. Мне не хочется оставлять вас одну, — заявляет он. Я в полном порядке и… — Это не имеет значения. Я должен быть уверен, что вы благополучно устроились и у вас есть все необходимое.

Должно быть, у мужчин Израиля появился какой-то новый обычай — всенепременно сопровождать женщин при посадке в лифт и ни в коем случае не отпускать их в подобное путешествие в одиночестве. Они почему-то не отличаются такой удивительной заботливостью, когда дело касается другого — например, войны. Или, скажем, постели. Мы идем в фойе, где Гила, администратор отеля и моя самая близкая подруга в Израиле, немедленно меня окликает. Она тут же выходит из-за стойки, у нее осиная талия, синее платье-джерси, и она протягивает мне розовый конверт. Кажется, это уже третье за эту неделю… Она улыбается и смотрит на Ави, словно он полноправный участник нашего разговора. Уверяю тебя, что он в самом деле все еще с тобой. Ну ничего, не беспокойся, я сегодня на дежурстве и буду поблизости.

Все будет в порядке. Это от родительницы, которая интересуется, намерена ли я посетить во время отпуска родной дом. Надеюсь, этого удастся избежать, — отвечаю я.

Стонут больные и раненые.

Слышится ровный рокот бульдозеров, которые сгребают трупы. Уже год я нахожусь на Ближнем Востоке в качестве журналистки американского телевидения и до сих пор не могу найти объяснения происходящей бойни. А между тем я здесь как раз для того, чтобы доискаться причин этого кровавого хаоса. Я должна рассказать о лагерях беженцев, стертых с лица земли и засыпанных щебенкой.

О руинах на том самом месте, где еще недавно текла мирная жизнь. О драме людей, потерявших все. Каждый день я появляюсь перед камерой на фоне развалин, которые еще недавно были домами. Палестинские ребятишки с широко распахнутыми глазами выискивают среди руин остатки домашнего скарба.

Спокойный добряк Джой Валери, звукорежиссер, который обеспечивает мои выходы в эфир. Он слушает, как я невозмутимым тоном декламирую текст страхового полиса, перечисляя по пунктам все замечательные выгоды этого документа. Он просит меня читать как можно громче. Ему кажется, что мой голос заглушает ужасную музыку смерти.

Когда я перехожу к пунктам, касающимся непосредственно страхования жизни, то поднимаю глаза на Джоя Валери и обнаруживаю, что ему оторвало голову. Кровавые ошметки забрызгали землю вокруг и мою белую футболку. Я же чувствую себя так, как будто происшедшее меня нисколько не касается. Человек в военной форме оттаскивает меня от Джоя Валери.

В его голосе все еще слышалась горечь. Он никогда не простит мне плохих отметок, украденной в мелочной лавке губной помады, а также, конечно, беременности, узнав о которой он поволок меня в Сан Хуан. Огромные темные очки и куртка цвета хаки. Он протестовал против войны во Вьетнаме и против того, что случилось со мной. Самые живые воспоминания остались у меня после пригородной женской клиники, где свиноподобный вивисектор за сотню баксов в неделю расправлялся с несчастными зародышами. Родитель и я уже были на полпути к цели, как вдруг родитель прошептал: — А тебе действительно этого хочется, дочка? Появился слабый луч надежды, что он даст задний ход, и мы преспокойно отправимся обратно и впредь будем делать вид, будто ничего и не было. Однако вместо этого родитель успокоил меня, уверив, что любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда, — намекая, к тому же, на мою склонность к полноте.

Надо полагать, что и меня он зачинал с чувством, которое никак нельзя назвать страстью. Теперь он спроваживал меня, предавая в руки человека, который отнимет у меня саму душу. Я была ужасно смущена. Сначала еврей-родитель со славянофильствующей родительницей, немного баптизма в лоне епископальной церкви, и вот теперь — этот Орнстайн. Когда я стояла, покрытая дорогим покрывалом — что было частью еврейской свадебной церемонии, — то не чувствовала в этом никакого высокого символического значения, разве что одну беспросветную показуху. Богато расшитое покрывало, на котором вытканы миленькие веночки, розовые лепесточки, замысловатый средневековый орнамент, а также пухленькие ангелочки, игриво плескающие водицей в алчущие ротики сластолюбивым девственницам. Все это, очевидно, не имело ничего общего с тем, как будет выглядеть мой новый дом — мистер и миссис Орнстайны-младшие в своих четырехкомнатных апартаментах с кухней вместо столовой и с окнами на восток. Эрик взял мою руку и слегка пожал.

Оказывается, у этого чужого мужчины, чья фамилия уже вписана в мой паспорт, липкие ладони. Я искоса взглянула на него. Будем надеяться, у нас с ним никогда не будет дочерей.

Ника Набокова: Нежные письма. Про любовь, про тебя…

Это история вполне современной независимой женщины, которая верит в собственную карьеру, но не верит мужчинам и предпочитает рисковать жизнью, снимая репортажи о террористах, чем довериться любимому человеку. Впервые на американском телевидении женщине-репортеру доверяют вести не кулинарные конкурсы и прогноз погоды, а криминальную хронику. Мэгги Саммерс предстоит встречаться с боссами мафии и убийцами-насильниками. Посещать притоны наркоманов и полицейские участки. Рассказывать о кровавых ужасах мира — обо всем, до чего так охоч современный телезритель. Не менее крутыми зигзагами идет интимная жизнь Мэгги. Раннее несчастливое замужество, развод, сексуальные эксцессы, разочарования и наконец любовь. Ее избранник красив, умен и добр. Специальные исследования не входили в намерения автора.

Разве что считать объектом исследований саму жизнь. Бытует мнение, что первый роман всегда грешит автобиографичностью, и это дает основания упрекать автора в неспособности сочинять ситуации, события и характеры. Действующие лица целиком вымышлены и не имеют прототипов — ни среди живых, ни среди умерших.

Это неспроста: события в таких произведениях развиваются стремительно, увлекая читателей неожиданными поворотами. У жанра в наши дни появились характеристики, которых не было в классическом варианте.

Эти особенности стали устойчивыми и могут считаться основными признаками жанра.

Это история вполне современной независимой женщины, которая верит в собственную карьеру, но не верит мужчинам и предпочитает рисковать жизнью, снимая репортажи о террористах, чем довериться любимому человеку. Впервые на американском телевидении женщине-репортеру доверяют вести не кулинарные конкурсы и прогноз погоды, а криминальную хронику. Мэгги Саммерс предстоит встречаться с боссами мафии и убийцами-насильниками. Посещать притоны наркоманов и полицейские участки.

Набокова Ника. Про любовь, про тебя…» Слушать аудиокнигу По подписке на Плюс с опцией Букмейт о книге оглавление Ника Набокова — автор семи абсолютных бестселлеров с суммарным тиражом более полумиллиона книг, создатель приложения Mindspa: психологическая помощь в любой момент. Мне кажется, этому миру сильно не хватает нежности. Той самой, настоящей.

Удушливые объятия — есть, причинение добра — есть, воспитательные материалы — в изобилии.

Современные любовные романы

На нашем сайте вы можете скачать книгу "Новости любви" Виктор Барбара бесплатно и без регистрации в формате epub, fb2, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине. читать бесплатно, скачать и слушать на портале Литмаркет. Новые книги жанра Современные любовные романы доступные в формате fb2, а также для чтения онлайн.

Новости любви - Барбара Виктор

Он никогда не простит мне плохих отметок, украденной в мелочной лавке губной помады, а также, конечно, беременности, узнав о которой он поволок меня в Сан Хуан. Огромные темные очки и куртка цвета хаки. Он протестовал против войны во Вьетнаме и против того, что случилось со мной. Самые живые воспоминания остались у меня после пригородной женской клиники, где свиноподобный вивисектор за сотню баксов в неделю расправлялся с несчастными зародышами. Родитель и я уже были на полпути к цели, как вдруг родитель прошептал: — А тебе действительно этого хочется, дочка? Появился слабый луч надежды, что он даст задний ход, и мы преспокойно отправимся обратно и впредь будем делать вид, будто ничего и не было. Однако вместо этого родитель успокоил меня, уверив, что любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда, — намекая, к тому же, на мою склонность к полноте. Надо полагать, что и меня он зачинал с чувством, которое никак нельзя назвать страстью.

Теперь он спроваживал меня, предавая в руки человека, который отнимет у меня саму душу. Я была ужасно смущена. Сначала еврей-родитель со славянофильствующей родительницей, немного баптизма в лоне епископальной церкви, и вот теперь — этот Орнстайн. Когда я стояла, покрытая дорогим покрывалом — что было частью еврейской свадебной церемонии, — то не чувствовала в этом никакого высокого символического значения, разве что одну беспросветную показуху. Богато расшитое покрывало, на котором вытканы миленькие веночки, розовые лепесточки, замысловатый средневековый орнамент, а также пухленькие ангелочки, игриво плескающие водицей в алчущие ротики сластолюбивым девственницам. Все это, очевидно, не имело ничего общего с тем, как будет выглядеть мой новый дом — мистер и миссис Орнстайны-младшие в своих четырехкомнатных апартаментах с кухней вместо столовой и с окнами на восток. Эрик взял мою руку и слегка пожал.

Оказывается, у этого чужого мужчины, чья фамилия уже вписана в мой паспорт, липкие ладони. Я искоса взглянула на него. Будем надеяться, у нас с ним никогда не будет дочерей. А если и будут, то не дай им бог такого носа, как у их папаши.

Её писательница нередко упоминает в тексте, чтобы добавить атмосферы.

Заключение 2023 г. Повествование коснулось многих жизненных случаев, разнообразных граней человеческих переживаний и влечений. Выпустили и лёгкую литературу, и более тяжёлую, ведь чем сложнее и глубже переживания, тем больше они влияют на жизнь. На полках всегда найдётся то, что зацепит и позволит больше узнать о любви.

Количество страниц в книге составляет 92, она была выпущена издательством «Эксмо» в 1995 году. Книгу «Новости любви» можно скачать на нашем сайте в формате epub, fb2 или читать онлайн. Популярные книги жанра «Современные любовные романы».

Ирина Слабинская Добавлен: 14. Всегда есть смысл и изюминка , которая вас отличает от других! Юлия Попова Добавлен: 14. Прочла, практически, все книги! А данное произведение мне очень понравилось! Легкая, без лишней драмы, история, несмотря на , казалось бы, типичную «босс и подчиненная». Но тут все иначе. Верю, что и в жизни есть такие мужчины как Космос - Вересов. Алина, благодарю Вас за творчество!

Современные любовные романы читать онлайн бесплатно

Что касается романа «НОВОСТИ ЛЮБВИ», то единственно достоверная вещь здесь – география. » Книги» Любовные романы» Современные любовные романы. Сервис электронных книг Литрес предлагает скачать книги жанра «Современные любовные романы» в fb2, epub, txt, pdf или читать онлайн бесплатно. Читать книги жанра Любовные романы онлайн бесплатно на сайте.

Скачать книгу

  • Любовь с уведомлением читать онлайн бесплатно Алина Аркади. Скачать fb2 |
  • Книга: Новости любви - Барбара Виктор - Литвек - Скачать fb2, Отзывы, Читать онлайн
  • Современный любовный роман
  • Новости любви найти, Барбара Виктор отзывы читать на ReadRate
  • Книги в жанре Любовные романы

Новости любви [Барбара Виктор] (fb2)

380 Кбайт Читать 92 страницы онлайн. бесплатно, без регистрации и без смс. «Новости любви» – один из самых известных романов американки Барбары Виктор. На нашем сайте есть возможность скачать книгу «Новости любви» в формате fb2, html, txt, rtf, epub, mobi, pdf прочитать онлайн. Читать книги жанра Любовные романы онлайн бесплатно на сайте.

Современные любовные романы читать онлайн и скачать

Тот факт, что идеальная любовь трудна, не означает, что мы должны полностью отказаться от романтики и романтических книг , не так ли? Разве мы не должны усердно работать и стремиться к лучшим, более позитивным отношениям? Чтение романов учит любить и задает правильное направление. Мы не получаем цветы, шоколад и подарки каждый день.

Впервые на американском телевидении женщине-репортеру доверяют вести не кулинарные конкурсы и прогноз погоды, а криминальную хронику. Мэгги Саммерс предстоит встречаться с боссами мафии и убийцами-насильниками. Посещать притоны наркоманов и полицейские участки.

Рассказывать о кровавых ужасах мира — обо всем, до чего так охоч современный телезритель.

Мы верим, что каждая женщина заслуживает быть счастливой и успешной, и наша цель - помочь вам достичь этого. Мы постоянно обновляемся и расширяем свой контент, чтобы быть в курсе всех новостей и тенденций. Читайте нас, делитесь с нами своими историями и впечатлениями, и будьте всегда в курсе последних событий на нашем женском сайте.

Вы, люди добрые, которым подавай репортажи покруче и покровавее, ведущиеся не иначе как в прямом эфире!.. А задумывались вы, хотя бы на мгновение, почему вы так бесчувственны к войне?.. Остался плеер и страховка в придачу. Такие дела, Джой. Мне приходит мысль о его последней воле, если бы таковая существовала. Я, такой-то и такой-то, скоропостижно скончавшийся в окрестностях лагеря беженцев города Сабры и чья страховка действительна на сорок лет вперед…» Несколько часов спустя обычная компания журналистов собралась в баре бейрутского «Коммандор-отеля», чтобы за дружеским столом упиться вусмерть. Израильский генерал все еще со мной. Я познакомилась с ним случайно, еще в начале войны. Его зовут Ави Герцог, и его рука слегка обнимает меня за плечи. Я едва ощущаю его прикосновение. Где-то внутри я чувствую острую боль, но еще не могу определить ее точного местоположения. Вокруг меня и как бы издалека слышатся голоса. Кажется, обращаются ко мне. Ужас какой, а?.. Голову снесло!

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий