Новости музыкальная грусть

в наши души пробиваются современные – Самые лучшие и интересные новости по теме: Музыка, Современные Авторы-исполнители, грусть на развлекательном портале

Светлая грусть

Персональный блог музыканта платформы Myband. Эксклюзивные новости музыкальной индустрии, анонсы событий и объявления для музыкантов. Listen, download or stream Мелодия грусти now! Смотрите видео онлайн «ВСЯ ГРУСТЬ В ЭТИХ ПЕСНЯХ / ГРУСТИ ВМЕСТЕ С ЭТИМИ ПЕСНЯМИ!!» на канале «Бегай и осуществляй свои мечты и цели» в хорошем качестве и.

Поп-музыка

Грусть + Музыка В эксперименте приняли участие пятьдесят добровольцев, которым было предложено выбрать любое музыкальное произведение, навевающее грусть.
музыка грусти | Коммуналка Сегодня мы выбрали пятерку новых музыкальных альбомов, которые помогут спастись от грустных осенних мыслей.
Печальные песни не усиливают грусть Психолог Долгицкий заявил, что желание слушать грустную музыку может быть формой мазохизма.
Почему нам нравится слушать грустные песни Эта книга, помимо удивления стойкостью и жизненной силой автора, искреннего восхищения его музыкальным и человеческим талантом, вызывает невероятную горечь, потому что этот текст.
Выберите страну или регион MOXIE-Меланхолия Музыка, Женский вокал, Песня, Авторская песня, Альтернатива, Яндекс Музыка, Звукозапись, Грусть, Меланхолия.

новый сингл «Грусти обо мне»

Укрепляет отношения. Выражение своей грусти может помочь укрепить отношения с близкими людьми, так как они будут видеть вашу искренность и открытость. Однако стоит помнить, что слишком сильная или продолжительная грусть и апатия может быть признаком депрессии, поэтому если вы чувствуете, что не можете справиться со своими эмоциями самостоятельно, обратитесь за помощью к специалисту. Москва, Большой Саввинский пер.

В концепции Мью когнитивная компонента не просто ослаблена, но лишена конститутивной роли. Опыт восприятия грустного по характеру произве- 15 Ibid. Однако это возможно лишь в репрезентативных видах искусства, располагающих средствами отображения объектов и событий внешнего мира20.

Выражаемые же в музыке эмоции не имеют объекта. Необходимым и достаточным условием присуждения эмоциональных предикатов в музыке является возбуждение эмоции у слушателя, полностью сосредоточившего свое внимание на произведении, посредством или в процессе выражения этой эмоции. По выражению Мью, музыка является «непосредственным формирующим голосом» эмоции, в едином движении конституируя и порождая ее в слушателе. Это, однако, не означает, что восприятие музыкальных произведений, отличающихся грустным характером, повергает слушателей в грустное настроение. Оно часто имеет положительную окраску благодаря тому, что сильные эмоции могут, что называется, post factum стимулировать реципиента к поиску объекта: «[Порождение и выражение эмоций в музыке предшествует размышлениям об их объекте или объектах»21. Если подходящий объект найден, то слушатель испытает удовлетворение, даже если его опыт одновременно будет включать в качестве одной из составляющих отрицательную эмоцию22.

Мью не развил эту идею, и поэтому трудно судить о том, как «работает» предложенная им модель. Прежде всего уместны сомнения в том, что слушателям, не знакомым с его теорией, вряд ли известен рецепт оптимизации негативного опыта посредством поиска объекта эмоций. В противном же случае очевидно, что этот объект будет варьироваться от слушателя к слушателю и определяться в большей степени субъективными факторами, чем самой музыкой. В отсутствии критериев того, что считать подходящим объектом, слушателю будет непросто определить, насколько удачно он справился со своей задачей, и, соответственно, ис- 18 В силу этих особенностей выражение может иметь, с одной стороны, катар-сический эффект, а с другой — способствовать «прояснению» эмоции. Мью заимствовал этот аргумент у Робина Коллингвуда, который обратил внимание на катар-сический и проясняющий эффекты выражения, добавив тесно связанные с ним «объяснение» и «оправдание». Вербальное выражение печали одновременно является выражением любви, которое приносит удовлетворение.

Этот источник положительных переживаний присутствует, согласно Мью, во всех видах искусства, включая музыку. Эмоцииподконтролем Другой тип положительных эффектов, сопутствующих переживанию отрицательных эмоций и в конечном итоге делающих для нас этот опыт привлекательным, обусловлен тем обстоятельством, что, воображая, что мы охвачены эмоциональным переживанием, мы вместе с тем знаем, что это не так, и, как следствие, обретаем контроль над нашими чувствами и эмоциями. Согласно Левинсону, эмпатическая реакция на выражение отчаяния или горя в музыке может привести к отождествлению слушателя с носителем этих эмоций и даже породить впечатление, что воспринимаемая музыка одновременно является его собственным выражением этих эмоций. Динамика эмоционального развития в музыке отражается в ощущениях реципиента, порождая чувство удовольствия. Но этим ее позитивный эффект не исчерпывается. Значительно важнее то обстоятельство, что, сопереживая, например, плавному переходу из тональности первой части poco allegretto Брамса до минор в ля-бемоль мажор, в котором написано Трио, мы можем вообразить, как наши меланхолические всхлипывания сменяются настроением робкой радости.

Другими словами, умело справляясь с негативными переживаниями в музыкальном опыте, мы надеемся, что сможем применить это умение в действительной жизни, когда и если возникнет необходимость. Левинсон называет этот эффект «эмоциональной разрядкой» emotional resolution. Отождествление с выраженными в музыке эмоциями создает, далее, иллюзию свободы и легкости самовыражения. Негативная заряженность эмоций в известном смысле нейтрализуется, компенсируется элегантностью их выражения, которая достигается благодаря мастерству композитора. Левинсон подчеркивает, что речь не идет о самообмане: мы осознаем, что основная «ответственность» за это наслаждение возлагается на композитора, но это не умаляет его. Наконец, не принимая сторону экспрессивистов, которые, как в свое время Толстой, убеждены в том, что музыкальные композиции являются выражением эмоций композитора, тем не менее уместно говорить о том, что в некоторых случаях слушатели склонны к такой интерпретации.

Отождествление с выразительным содержанием музыки порождает эффект духовного единения с композитором, чувства которого разделяют слушатели. Возникающее в результате «эмоциональное общение» emotional contact преодолевает одиночество и изолированность, которые в жизни нередко сопутствуют нашим переживаниям23. Следует отметить, что другие сторонники идеи «эмоционального кон- 23 Levinson. Мария Итон, например, также настойчиво подчеркивает решающую роль контроля над ситуацией и собственными чувствами в переживании отрицательных эмоций в искусстве. Она убеждена, что понятие контроля является ключевым и наиболее адекватным для объяснения удовольствия, сопряженного со «странным видом грусти» в опыте искусства. По ее мнению, оно аналогично ощущению, испытываемому во время катания на «американских горках»: риск, связанный с этим аттракционом, доставляет удовольствие лишь постольку и до того момента, пока мы абсолютно уверены в собственной безопасности.

В опыте искусства осознание подконтрольности ситуации позволяет сосредоточиться на формальных свойствах произведений, то есть является предпосылкой эстетического восприятия. Итон, однако, выразила сомнения по поводу корректности распространения этих рассуждений на музыку, ограничив сферу их применения репрезентативными видами искусства24. Еще дальше пошел Гари Иземингер, который поставил под вопрос состоятельность самого тезиса о контроле эмоций. Мы можем избавить себя от отрицательных эмоций, лишь отказавшись от восприятия невеселого произведения — отложив в сторону книгу, покинув зал кинотеатра и т. В самом же процессе художественного восприятия наше единственное преимущество состоит в том, что мы свободны от обязанности активно «вмешиваться» в ход разворачивающихся в пространстве художественного произведения событий25. Эстетическиеиег5и5«садовые»эмоции Размышления предыдущих разделов можно подытожить следующим образом.

Для тех, кто не разделяет убеждения в естественности интереса к музыкальным произведениям, выражающим негативные эмоции, на том только основании, что эти эмоции являются частью жизни, предлагаются два альтернативных объяснения этого феномена: одно из них отрицает негативную окрашенность опыта восприятия музыкальных произведений, выражающих отрицательные эмоции, а согласно другому — негативная окраска сводится к минимуму или совсем устраняется благодаря целому ряду позитивных моментов, которые являются частью целостного опыта восприятия таких композиций. В последнем разделе статьи будут сформулированы три возражения к стратегии «побочных эффектов» и показано, что она значительно ближе альтернативным позициям, чем это готовы признать ее оппоненты. Смысл значительной части практических эффектов — таких как эмоциональная разрядка, уверенность или 24 Eaton Maria M. Определенная доля скепсиса уместна в связи с тем, что это убеждение не подкрепляется конкретными доказательствами. И дело, думается, не только в том, что, скажем, зависимость между музыкальным опытом людей и их эмоциональной зрелостью недостаточно исследована — вероятность получения надежных результатов весьма невелика. Далее уместно предположить, что многие реципиенты смогут подтвердить, что испытывают грусть при прослушивании грустной музыки, но вряд ли оправдано ожидание того, что они с такой же уверенностью засвидетельствуют проявление побочных положительных эффектов, как, например, более глубокое понимание природы отрицательных эмоций.

На это можно возразить, что эти эффекты не всегда и не обязательно осознаются, и это, скорее всего, соответствует действительности. Но в таком случае правомерен вопрос о том, каким образом они стимулируют интерес к таким произведениям, если об их существовании можно узнать только из работ философов, с которыми предположительно знаком достаточно ограниченный круг людей. Сомнения по поводу мотивационной роли позитивных эффектов вызывает и сам механизм эмоциональной реакции. Рассмотрим для примера понимание. Идея о том, что дистанцированность и экзистенциальная ирре-левантность отрицательных эмоций в музыке являются предпосылкой для их познания, выглядит на первый взгляд вполне убедительно. Но насколько полезно это знание в ситуации, когда та же эмоция порождена экзистенциальными причинами?

Во-первых, эмоции, переживаемые в жизни, как правило, направлены на объект или ситуацию, о которых у нас есть определенное убеждение и к которым мы относимся определенным образом. А поэтому переживание реальной утраты вряд ли способно облегчить или смягчить то обстоятельство, что это чувство было ранее познано в художественном контексте. Можно, конечно, абстрагироваться от действительности происходящего и суспендировать оценочную установку. Но это будет по существу означать не что иное, как переход в исходный эстетический модус восприятия ситуации. Во-вторых, сторонники рассматриваемой точки зрения едины в том, что в музыкальном опыте присутствует только аффективная компонента эмоции. Что же касается ее когнитивной составляющей, то она в лучшем случае фигурирует в виде некой абстрактной идеи Левинсон.

Другими словами, мы обладаем не более чем смутным представлением или воспоминанием о пережитой эмоции, идентифицировать которую можно лишь на основании ее феноменологического ощущения. Но эта сама по себе непростая задача существенно осложняется тем, что многие эмоции «чувствуются» одинаково, практически совпадают в своем феноменологическом ощущении. Другая серьезная проблема касается эстетической релевантности положительных эффектов, сопровождающих переживание отрицательных эмоций в музыке. Предвосхищая возможные возражения оппонентов, Левинсон специально подчеркнул, что эти эффекты являются эстетическими по своей природе в том смысле, что в конечном итоге они детерминированы самой музыкальной композицией, а не внешними факторами. В отношении «понимающего выражения», «эмоциональной разрядки» и «способности выражения» это, по мнению Левинсона, очевидно, поскольку идентификация эмоции, отслеживание динамики собственных переживаний, отраженной в музыкальном развитии, и испытываемое удовлетворение по поводу «обретенной» способности самовыражения в звуках с необходимостью требуют концентрации внимания на развертывании музыкального материала. Что касается эффектов, значение которых явно выходит за рамки художественного и эстетического, то и они, считает Левинсон, тоже обусловлены самим звуковым материалом, а не внемузыкальными аспектами, но не полностью.

Следует обратить внимание на то обстоятельство, что «стерильность», «чистота» реакции на восприятие художественного произведения не являются безусловной добродетелью; особенно это касается современных эстетических теорий. Но если придерживаться противоположного мнения, то для его обоснования необходимы более серьезные аргументы, чем указание Левинсона на внимание к имманентной логике развития музыкального произведения в процессе его восприятия. Это можно показать на примере рассуждений Дональда Каллена, по-своему отстаивающего «чистоту» музыкальных эмоций. Каллен отмечает, что стремящемуся к нравственному совершенствованию индивиду музыка предоставляет возможность проверить себя на эмоциональную отзывчивость, умение сопереживать несчастью ближних путем исследования способности откликаться на выразительные свойства музыки.

Певец до сих пор приходит в себя, проходит реабилитацию. Там он рассказал много нового о своем творческом пути. В частности, 62-летний вокалист поведал о том, что не станет ездить в туры до последнего, если почувствует себя дряхлым и немощным.

Одна из этих причин, по их мнению, — возможность испытать негативные эмоции в безопасной и контролируемой обстановке. Другая причина связана со сложной природой эмоции, передающей волнующее переживание. Как правило, чувства, которые мы классифицируем как «трогательные», имеют как негативную, так и позитивную окраску. Ведущий автор рубрик «здоровье», «общество», «наука».

PLOS One: музыка с минорным звучанием избавляет от грусти

Мы все ещё испытываем невероятное возбуждение от музыки, мы очень рады продолжать выступления и записывать новые песни. Ссылка на телеграмм канал в профиле! #музыка #песни #грустныепесни #грусть #лучшиепесни #music #songs #sadmusic #sad #fyp. Неторопливая музыка создаёт ощущение уюта, словно плед, а речитатив Никиты Дмитриева, полный красивых стихов о невыносимой лёгкости бытия, расслабляет. Мы можем распознать грустную музыку, не чувствуя грусти, а некоторые мелодии, например музыка Баха, могут вызывать сильные эмоции, даже если мы не можем выразить словами. Участники эксперимента были приглашены выбрать музыкальное произведение, которое вызывает у них грусть, от Людвига ван Бетховена до Тейлор Свифт. Победительницей конкурса «Музыка грусти» признана премьер магистр Евгения Белто с произведением «Она уходила» (27) http.

Депрессия в современной популярной музыке

Среди отчасти положительных ответов организма на прослушивание грустной музыки специалисты отмечают ностальгию, умиротворение, нежность и заинтересованность. Все эти сложные чувства, по мнению авторов работы, способны заставить работать воображение, улучшить контроль над эмоциями и усилить чувство сострадания. Интересно, что печальные мелодии вызывали разные эмоции у людей из разных частей мира. Тогда как в Америке и Европе преобаладала ностальгия, в Азии чаще наблюдалось ощущение умиротворения.

На втором этапе участницам предложили прослушать другие инструментальные композиции и описать свои эмоции. Добровольцы в подавленном состоянии сообщили, что чувствовали себя счастливее после прослушивания печальной музыки. По мнению ученых, подобные композиции оказывают расслабляющий и успокаивающий эффект.

В отношении «понимающего выражения», «эмоциональной разрядки» и «способности выражения» это, по мнению Левинсона, очевидно, поскольку идентификация эмоции, отслеживание динамики собственных переживаний, отраженной в музыкальном развитии, и испытываемое удовлетворение по поводу «обретенной» способности самовыражения в звуках с необходимостью требуют концентрации внимания на развертывании музыкального материала. Что касается эффектов, значение которых явно выходит за рамки художественного и эстетического, то и они, считает Левинсон, тоже обусловлены самим звуковым материалом, а не внемузыкальными аспектами, но не полностью. Так, в стремлении к катарсическому эффекту, познанию чувства и расширению диапазона собственных переживаний в фокусе оказывается чувство simpliciter, а не его звуковое воплощение [26].

Следует обратить внимание на то обстоятельство, что «стерильность», «чистота» реакции на восприятие художественного произведения не являются безусловной добродетелью; особенно это касается современных эстетических теорий. Но если придерживаться противоположного мнения, то для его обоснования необходимы более серьезные аргументы, чем указание Левинсона на внимание к имманентной логике развития музыкального произведения в процессе его восприятия. Это можно показать на примере рассуждений Дональда Каллена, по—своему отстаивающего «чистоту» музыкальных эмоций. Каллен отмечает, что стремящемуся к нравственному совершенствованию индивиду музыка предоставляет возможность проверить себя на эмоциональную отзывчивость, умение сопереживать несчастью ближних путем исследования способности откликаться на выразительные свойства музыки. Музыка обладает в этом отношении значительно большим потенциалом, чем репрезентативные искусства, так как отсутствие интенционального объекта позволяет сосредоточиться на самих эмоциях и наших установках. Этим определяется значимость музыки с точки зрения нравственности, которая, по мнению Каллена, одновременно является необходимым элементом художественно—эстетического анализа музыкальных произведений [27]. Связь эстетического с этическим оказывается, таким образом, сложнее и глубже: переживание негативных эмоций в музыкальном опыте подтверждает эмоциональную и через нее нравственную компетентность слушателя, являясь при этом условием полноценного восприятия и анализа музыкальных произведений. Однако подчеркнутые Калленом взаимообусловленность и взаимодействие этического и художественно—эстетического начал не отменяют очевидного приоритета нравственно—практического аспекта в опыте музыкального восприятия, в котором решающее значение имеет наша установка. Подвергая себя негативным переживаниям посредством музыки, мы преследуем чисто нравственную цель: развивать и совершенствовать «нравственное чувство» [28] , способность адекватно реагировать на боль и горе сопереживанием, а не злорадством.

Эстетические свойства versus выразительные свойства. На наш взгляд, принципиальным недостатком всех рассмотренных стратегий является своего рода категориальная ошибка — недифференцированное отношение к двум типам эмоциональной реакции, эстетической и неэстетической чувственной, познавательной. Напомним, что, согласно Левинсону, эмоциональная реакция в процессе музыкального восприятия наступает при наличии таких условий, как оптимальный выбор произведения, которое по уровню сложности должно соответствовать музыкальной компетенции реципиента, концентрация внимания на развертывании музыкального материала, отключение внемузыкальных моментов. Эти предпосылки составляют ядро особого отношения реципиентов к воспринимаемому материалу, которое в традиционных эстетических теориях обозначается как «эстетическая установка» [29]. Такой эффект, как «смакование чувства», вполне совместим с эстетической установкой; отчасти это относится и к удовольствию, порождаемому техническими и художественными достоинствами выражения. Но, как мы видели, одновременно слушателю предлагается идентифицировать себя с созданным в воображении образом, которому в конечном итоге приписываются выраженные в музыке эмоции. В этом случае эмоции не просто «смакуются», но переживаются — правда, в воображении. Но совместимо ли это с эстетической установкой? Ведь следование перечисленным ранее рекомендациям ведет к установлению дистанции по отношению к семантическому содержанию выраженных в музыке эмоций, в то время как переживание — пусть даже воображаемое — этих же эмоций требует «заинтересованного» отношения слушателя.

Этот вопрос уместен и по отношению к эффекту понимания. Один из вариантов его решения содержит концепция Стефена Дэвиса, который в отличие от Левинсона рассматривает понимание не как побочный продукт: для Дэвиса он является основой мотивационного интереса к музыке вообще, в том числе выражающей отрицательные эмоции. При этом он характеризует понимание музыкального произведения как эстетическое, подчеркивая, что его конститутивным моментом является наслаждение. Из рассуждений Дэвиса ясно следует, что он не имеет в виду «радость познания», представляющую один из элементов герменевтического опыта. По Дэвису, наслаждение является не сопровождающим, контингентным, а сущностным фактором процесса эстетического понимания per se, независимо от его содержания; более того, оно служит критерием понимания произведения. Этим обусловлена позиция Дэвиса по отношению к парадоксу отрицательных эмоций: «Некоторые произведения могут порождать удовольствие в качестве реакции на содержащуюся в них выразительность, другие — отрицательные эмоции, но последние не следует избегать ни больше, ни меньше, чем первые, если кто—то стремится к наслаждению, связанному с пониманием, а не просто щекотанию нервов». Избегать надо произведений, которые не cтоят усилий, направленных на их понимание, — банальных, изобилующих клише композиции, порождающих скуку, резюмирует исследователь [30]. Дэвис, как видим, совершенно справедливо отграничивает лишенное рефлексии чувственное удовольствие от эстетического наслаждения, являющегося неотъемлемой частью художественно—эстетического понимания. Но какова природа и механизм этого эстетического наслаждения?

Дэвис признает, что не готов дать ответ на этот вопрос, но предлагает ряд поясняющих примеров. Альпинисты или автогонщики вряд ли смогли бы испытывать наслаждение от восхождений и гонок, если бы эти виды деятельности были лишены присущего им риска. Удовлетворение любопытства, преодоление сложных задач являются сильным источником наслаждения в этих и многих других видах деятельности, включая понимание музыкальных произведений [31]. Этот вид наслаждения демонстрирует близость «пиковым переживаниям», описанным в психологической теории Абрахама Маслоу, и «оптимальному опыту» Михали Чиксентмихали , которую мы отмечали и в отношении теории Левинсона. Одним из условий наслаждения в этих подходах является четкое осознание задачи, которую предстоит решить — в данном случае понять музыкальное произведение, которое в качестве одного из своих аспектов содержит выражение отрицательных эмоций. Владение необходимыми для решения этой задачи знаниями и навыками представляет другую важную предпосылку. А как воспринимаются сами отрицательные эмоции? Дэвис уверен в том, что слушательская реакция на выразительные свойства музыки является «зеркальной» по своей природе: представленные в музыке эмоции отражаются в переживании слушателя. В ее основе лежит известный феномен «заразительности» эмоций [32].

При этом, скажем, содержащаяся в музыке грусть является, согласно введенной Дэвисом дистинкции, перцептуальным, но не эмоциональным объектом нашей грусти. Это означает, что у слушателя отсутствует убеждение в том, что музыкальная грусть является формальным объектом испытываемой эмоции [33]. Механизм «зеркального» отклика, таким образом, отличается от эстетического наслаждения, связанного с эстетическим пониманием музыкального произведения. Как нам представляется, складывается следующая картина. Полноценное эстетическое восприятие—понимание музыкального произведения, содержащего отрицательные «эмоции в звуке», как и любого другого произведения, предполагает, с одной стороны, когнитивную установку субъекта, и его неотъемлемой частью является эстетическое наслаждение. Последнее возникает в результате преодоления задач, связанных с пониманием конкретного музыкального произведения логики музыкального развития, организации элементов музыкального языка на разных уровнях, конвенционально обусловленных значений. Но с другой стороны, отрицательные эмоции, являющиеся одним из аспектов композиции, одновременно воспринимаются qua перцептуальный объект, порождая у слушателя «зеркальный» эмоциональный отклик [34]. То есть один и тот же аспект музыкального произведения в процессе восприятия порождает отличающиеся, даже противоположные, эмоциональные реакции, предполагающие различную установку слушателя. Представители музыкального формализма находятся в более выгодном положении, ибо их теории на первый взгляд защищены от подобных коллизий.

Питер Киви, как мы видели, категорически отвергает, что грустная музыка порождает в слушателях грусть на том основании, что интенциональным объектом наших эмоций является красота, художественные достоинства музыкальных шедевров, а не содержащиеся в ней эмоции [35]. Поэтому эмоциональная реакция слушателей всегда положительно окрашена. Но что собой представляет эта реакция? Первоначальная позиция Киви была довольно однозначной и категоричной: музыка не может порождать в слушателе «садовые» эмоции, то есть обычные, жизненные радость, грусть, страх и т. Он отметил, что нередко эмоции не имеют названия, их единственным идентификационным признаком является их объект, и музыкальные эмоции относятся к этому разряду. Вместе с тем философ решительно предостерег от их отождествления с «невыразимыми», «мистическими» эстетическими эмоциями [37] , попытавшись все же найти адекватное обозначение. В результате Киви предложил следующие характеристики, подчеркнув, что они применимы не только к музыке: «возбуждение», «оживление», «восторг», «изумление». Что касается объекта музыкальных эмоций, то им, согласно Киви, является «красота, великолепие или другое эстетическое свойство, присущее музыке в высшей степени» [38]. Можно понять стремление аналитического философа Киви отмежеваться от эстетических теорий прошлого, в чем он откровенно признается, но нельзя не признать, что описанная им эмоциональная реакция подозрительно близка тому, что принято называть эстетическим наслаждением.

Как справедливо подчеркивает сам Киви, выразительность музыки не является необходимой предпосылкой этого наслаждения — оно может порождаться и произведениями, лишенными эмоционального содержания. Одновременно следует усомниться в корректности другого положения автора, согласно которому в общении с музыкальными произведениями, обладающими выразительностью, мы воспринимаем выраженную в них эмоцию, например, грусть, но она никоим образом не «входит» в и не оказывает воздействия на опыт восприятия. Именно такова суть «расширенного формализма» enhanced formalism , как Киви обозначает свою позицию [39]. При этом между эмоциональным миром музыкального произведения и эмоциональным опытом слушателя зияет непреодолимая пропасть. Уместность сомнений порождена прежде всего тем, что Киви не предоставил весомых аргументов, подтверждающих отсутствие непосредственной связи между выразительностью музыки и слушательским восприятием. Вместо этого в ответ на протесты коллег, собственный опыт которых опровергает выводы Киви, он предложил следующий компромисс. Способность музыки к возбуждению содержащихся в ней «садовых» эмоций присутствует в виде тенденции, которая у одних слушателей актуализируется, а у других, к коим относится сам Киви, — нет [40]. Оставляя в стороне все неясности и недостаточную информативность этого предложения, отметим, что даже допущенная в таком минимальном объеме возможность эмоционального отклика на выразительность музыки ведет к конфликту между эстетическим наслаждением и откликом на негативную «садовую» эмоцию, выраженную в музыке. Как нам представляется, его разрешение требует прояснения вопроса о природе выразительных свойств — их онтологического статуса, специфики в сравнении с другими эстетическими свойствами.

Essays in Philosophical Aesthetics.

Действительно, если заключительная сцена «Травиаты» вполне может и часто вызывает у зрителей слезы, то подобная реакция во время исполнения «Патетической» Чайковского маловероятна. Сама обстановка концертного зала и принятые нормы поведения в какой-то степени могут определять особенности нашей эмоциональной реакции, побуждая к подавлению естественных импульсов. Вместе с тем уместно предположить существование более глубоких причин.

Выявление специфики музыкальных эмоций является лишь одним аспектом проблемы. Не менее важной и сложной задачей является обоснование их связи с эмоциями, которые человек переживает в жизненных ситуациях. В противном случае применение предикатов, обозначающих эмоциональные состояния, к музыке становится проблематичным: они либо обретают статус метафоры или же утрачивают определенность значения. Общая стратегия философов аналитического направления основана на убеждении в том, что эмоциональный отклик на музыку, выражающую отрицательные эмоции, сопровождается положительными эффектами, которые нейтрализуют их воздействие.

Другими словами, негативные переживания являются лишь одним «ингредиентом» целостного опыта. Соответственно, задача фокусируется на выявлении позитивных моментов и демонстрации того, каким образом они придают положительный заряд опыту в целом. Как показало наше исследование, при объяснении позитивных моментов акцент делается на особенностях структуры эмоций соотношение когнитивного и аффективного компонента , порождаемых музыкой, или же решающее значение придается осознанию слушателями ирреальности этих эмоций. Какбыэмоции Стратегия обоснования положительных эффектов музыки, выражающей отрицательные эмоции, в некоторых моментах пересекается с рассмотренными выше воззрениями, отрицающими само существование парадокса отрицательных эмоций.

Но в отличие от них сторонники этой стратегии признают, что опыт переживания музыкальных произведений, выражающих негативные эмоции, всегда окрашен этими эмоциями и что побочные положительные эффекты играют решающую роль в обосновании интереса к этим произведениям. К их числу принадлежит Джеррольд Левинсон, убежденный в том, что в силу специфических особенностей механизма эмоционального отклика на музыку восприятие произведений, выражающих негативные эмоции, сопровождается рядом положительных моментов или, как он их называет, «вознаграждений», которые компенсируют отрицательную заряженность опыта. Предложенное Левинсоном обоснование этой идеи является наиболее основательным и глубоким и потому заслуживает особого внимания. Левинсон основывался на так называемом «когнитивистском анализе эмоций», который выделяет в них три компоненты: когнитивную, аффективную и поведенческую.

Когнитивная компонента предполагает наличие убеждения, желания, оценки, направленных на интенциональный объект. Испытывая страх, мы, как правило, оцениваем конкретную ситуацию или объект как угрожающие нашей безопасности. Аффективная компонента — это то, как эмоция «чувствуется». Она имеет феноменологический аспект, то есть своеобразную окрашенность сознания, и чувственный, под которым подразумевается комплекс внутренних ощущений гусиная кожа, ком в горле и т.

Наконец, эмоции могут проявляться в поведении озноб, попытка бежать от опасности. Левинсон убежден, что эмоциональная реакция на музыку не является полноценной эмоцией, ибо здесь когнитивная предпосылка значительно ослаблена или же вообще отсутствует. Но физиологическая и аффективная компоненты присутствуют чаще всего в нередуцированном виде. Левинсон выделил ряд необходимых условий для наступления сильной эмоциональной реакции во время слушания музыки.

Во-первых, ре- ципиенту должен быть знаком стиль воспринимаемого произведения, а лучше — и само произведение, но при этом не настолько, чтобы породить скуку. Это достигается в том случае, если в процессе слушания реципиент способен предвосхищать музыкальное развитие, но пребывает в неизвестности по поводу окончательной развязки. Второе требование заключается в полной концентрации внимания на структуре и развертывании музыкального материала при одновременном суспендировании интереса к вне-музыкальному контексту, включая ситуацию самого реципиента в нем. Третья предпосылка — открытость по отношению к содержанию произведения: слушатель должен стремиться не к дистанцированному созерцанию эмоций, выраженных в музыке, но быть расположенным к тому, чтобы самому пережить их.

Эмоциональный отклик возникает в ответ на восприятие и распознавание выраженных в музыке эмоций и является по своей природе эмпатийным или зеркальным: мы отождествляем себя с воображаемым образом таким образом может быть и сама музыка , которому приписываем услышанные в музыке эмоции, и в результате представляем, что сами испытываем их13. Как видно, в возникновении эмоциональной реакции активная роль отводится воображению, которое является когнитивной функцией. Когнитивная составляющая, таким образом, присутствует, хотя и в несколько ослабленной, усеченной форме в сравнении с когнитивной компонентой жизненных эмоций. Ее воздействие проявляется, во-первых, в том, что наряду с физиологической и аффективной компонентами, которые, как отмечалось выше, действуют в полном объеме, эмпатическая реакция на, скажем, грустную музыку включает присутствие в сознании идеи или понятия грусти.

Во-вторых, в нашем воображении мы приписываем эту эмоцию либо самой музыке, либо она представляется как аудиальное выражение чьих-то чувств. В-третьих, мы идентифицируем себя с воображаемым носителем эмоции, представляя, что музыка выражает нашу грусть14. При этом решающее отличие от эмоций, испытываемых в обычных жизненных ситуациях, заключается в неопределенности объекта нашей грусти. Левинсон подчеркивает, что наша грусть не направлена на музыку или на событие реальной жизни, но на некий созданный воображением и лишенный всяких конкретных характеристик образ.

Когнитивная «неполноценность» музыкальных эмоций влечет за собой, по Левинсону, отсутствие неприятных последствий, которыми сопровождается их переживание в жизненных ситуациях. В частности, оно не связано с реальным жизненным опытом реципиента, не чревато для него длительным погружением в тяжелые переживания, не требует действий по устранению причин переживаемых эмоций и, наконец, не предвещает ничего плохого в будущем. Отсюда Левинсон выводит три положительных момента, сопутствующих переживанию отрицательных эмоций, порожденных музыкой, — наслаждение, понимание и уверенность в себе. Наслаждение, или «смакование чувства» savoring feeling , сопровождает любой аффект, если он лишен связи с жизненным контекстом и не является чрезмерно интенсивным.

Чувственная компонента негативных эмоций, безусловно, имеет соответствующую окраску, но в музыке ощущение негативного сведено к минимуму. Это происходит потому, что отрицательный заряд создается главным образом осознанием экзистенциальной значимости отрицательных эмоций, которая в музыкальном опыте отсутствует. Благодаря этому переживание отрицательных эмоций, которые мы «смакуем», будучи свободными от всех практических последствий, может доставлять удовольствие15. Эмоциональная реакция на музыкальное произведение включает, далее, «понимание чувства» understanding feeling.

В процессе эмоционального переживания музыкальных произведений или по его завершении существует возможность интроспективного исследования аффективного аспекта эмоций. Человек, охваченный страданием, вряд ли способен к подобного рода рефлексии, в то время как в музыкальном опыте переживание сопровождается присутствием в сознании идеи страдания, фокусирование на которой хотя и не дает представления о том, что собой представляет страдание, но позволяет воспринять его более ясно. Это совершенствует способность распознавать и созерцать это чувство в будущем опыте. Например, восприятие poco allegretto из Третьей симфонии Брамса углубляет понимание того, как «чувствуется» меланхолия, а Этюда Скрябина до-диез минор — безнадежная страсть16.

Наконец, переживание отрицательных эмоций, высвобожденное из жизненного контекста, укрепляет уверенность в себе. Каким образом? Несомненным достоинством личности, рассуждает Левинсон, является способность испытывать глубокие чувства, проявлять адекватную эмоциональную реакцию в самых различных обстоятельствах. Музыка играет особую роль в формировании этой способности, особенно в отношении отрицательных эмоций, предоставляя возможность узнать их различные разновидности и оттенки, избежав при этом все тяжелые моменты, с которыми сопряжено их переживание в жизни.

Тем самым обогащается палитра, расширяется диапазон эмоциональных реакций личности и одновременно она проходит своеобразную подготовку к их переживанию в будущих жизненных ситуациях, обретая «эмоциональную уверенность» emotional assurance 17. Более радикальную позицию занимает Питер Мью, представитель эвокационизма — разновидности эмотивизма, в которой эмоциональная реакция реципиента рассматривается как необходимое условие выразительности музыки, основа суждений о выразительности музыки. В концепции Мью когнитивная компонента не просто ослаблена, но лишена конститутивной роли. Опыт восприятия грустного по характеру произве- 15 Ibid.

Однако это возможно лишь в репрезентативных видах искусства, располагающих средствами отображения объектов и событий внешнего мира20. Выражаемые же в музыке эмоции не имеют объекта. Необходимым и достаточным условием присуждения эмоциональных предикатов в музыке является возбуждение эмоции у слушателя, полностью сосредоточившего свое внимание на произведении, посредством или в процессе выражения этой эмоции. По выражению Мью, музыка является «непосредственным формирующим голосом» эмоции, в едином движении конституируя и порождая ее в слушателе.

Это, однако, не означает, что восприятие музыкальных произведений, отличающихся грустным характером, повергает слушателей в грустное настроение. Оно часто имеет положительную окраску благодаря тому, что сильные эмоции могут, что называется, post factum стимулировать реципиента к поиску объекта: «[Порождение и выражение эмоций в музыке предшествует размышлениям об их объекте или объектах»21. Если подходящий объект найден, то слушатель испытает удовлетворение, даже если его опыт одновременно будет включать в качестве одной из составляющих отрицательную эмоцию22. Мью не развил эту идею, и поэтому трудно судить о том, как «работает» предложенная им модель.

Прежде всего уместны сомнения в том, что слушателям, не знакомым с его теорией, вряд ли известен рецепт оптимизации негативного опыта посредством поиска объекта эмоций. В противном же случае очевидно, что этот объект будет варьироваться от слушателя к слушателю и определяться в большей степени субъективными факторами, чем самой музыкой. В отсутствии критериев того, что считать подходящим объектом, слушателю будет непросто определить, насколько удачно он справился со своей задачей, и, соответственно, ис- 18 В силу этих особенностей выражение может иметь, с одной стороны, катар-сический эффект, а с другой — способствовать «прояснению» эмоции. Мью заимствовал этот аргумент у Робина Коллингвуда, который обратил внимание на катар-сический и проясняющий эффекты выражения, добавив тесно связанные с ним «объяснение» и «оправдание».

Исследование: грусть доставляет людям удовольствие

Критик Павел Рудченко дал оценку обновленному проекту Глюк'оZa We use vendors that may also process your information to help provide our services. Got a Hot News Tip?
Депрессия в современной популярной музыке Если вам понравилось бесплатно смотреть видео выпускаем или нет? #музыка #грусть #музыкавмашину онлайн которое загрузил KANARIK 02 апреля 2023 длительностью 00 ч 00.
Премьера NOW: альбом Mirèle — «Мрак привет» У тебя для грусти нет причины, В зеркало так часто не глядись.
Telegram: Contact @grustnaya_muzyka «Вызываемая музыкой грусть может быть расценена не только как приносящая эстетическое, абстрактное наслаждение, но и как влияющая на благополучие.

Вечное дыхание печали

Фото Командой специалистов из британского Института Фрэнсиса Крика и датского Ольборгского университета п... Да, в самое ближайшее время - 44.

А еще безумно смелым, откровенным и "понятным только для меня" казался этот перл БГ: "Как много комнат, полных людей... Но пока нет твоей любви Мне всегда будет хотеться чего-то еще". Первый в своей жизни магнитофон я увидела у Нади дома. Корпус у этого диковинного устройства был пластмассовый, бирюзового цвета, и неслись оттуда чарующие звуки неизвестного нам еще тогда альбома Queen "A kind of magic".

Тёплые детские воспоминания о торжестве и единении не так-то просто воссоздать, и даже когда это получается, часто в этом нет волшебства. Если мы ожидаем танца привязанности, то отсутствие партнёров по этому танцу как никогда бросается в глаза.

Со временем утраты или нехватка чего-то в нашем детстве становятся не менее, а всё более заметными. Сама зима становится символом отсутствия — отсутствия теплоты, процветания, самой жизни. Пробелы в нашем мире привязанности никогда не заметны так явно, как в наших стремлениях и надеждах на изобилие. Даже этих причин уже достаточно, чтобы в нашей жизни было необходимо пространство для грусти во время этого «праздничного» периода. Есть и ещё одна причина, возможно, даже более важная, по которой нам стоит пригласить грусть в свою эмоциональную картину в это время года. Прежде чем я расскажу о ней, позвольте мне немного ввести вас в курс дела. В последнее время я занимаюсь проектом по созданию серии семинаров для сотрудников «Школы Музыки» Сары Маклахлан для трудных детей. Я невероятно наслаждаюсь процессом соединения точек в истории музыки и эмоций.

Несмотря на то, что исследований в этой области появляется всё больше, многие из них не учитывают современное понимание привязанности, эмоций и особенно игры. Поэтому я с восторгом предаюсь процессу открытия — по-видимому, я один из первых исследователей, смотрящих на всё через эти призмы. Одним из озарений, к которому меня привело изучение музыки, является идея, что эмоциям было предназначено заботиться о нас, при этом грусть играет главнейшую роль в нашей адаптации к жизни. Без сомнений, грусть — это одна из самых тяжёлых, если не САМАЯ тяжёлая человеческая эмоция, которую мы испытываем, а также выражаем. Вторым основополагающим открытием стала идея о том, что игре было предназначено заботиться об эмоциях — помогать им двигаться, предоставлять им возможность для безопасного выражения, а в особенности — помогать эмоциям быть прочувствованными. Теперь добавьте ко всему этому понимание, что музыка — это первичный язык эмоций, а также фундаментальная и наилучшая игровая площадка для них. Эта трилогия озарений прокладывает путь для огромного количества находок и открытий. Так зачем же нам может понадобиться грустная музыка в начале праздничного сезона?

Ответ в том, что с возрастом многим из нас всё сложнее становится получать от всего этого удовольствие, сохранять благоговение, когда волшебство уже пропало, быть счастливыми, когда нас окружают трагедии, оставаться оптимистичными при разочарованиях и болезненной утрате иллюзий. Парадокс в том, что именно в этот момент на сцену выходит грусть. Одна из секретных способностей грусти — это умение доставить нас обратно к радости и счастью, это похоже на спуск с лыжного склона, готовящий нас к достаточному набору высоты, чтобы добраться до подъёмника. Эмоциональный подъём может становиться весьма непростым для некоторых из нас, поэтому нам нужно собрать всю силу импульса по пути вниз, чтобы получить необходимое ускорение.

В сборник вошли 25 песен, среди них несколько дуэтов. Автор Сергей Шнуров.

смешная грусть listen online

Лирика у «Аудиопреступления» интересная и, в отличие от музыки, самобытная — песни зачастую вызывают в душе этакую щемящую грусть. И все в одном настроении — тоска, грусть, горе — мрак,привет. музыка, новые имена, музыкальные альбомы, премии и фестивали, музыкальная критика, интервью с солистами и музыкантами — последние новости и все самое важное о музыке в.

Психологи объяснили эффект грустной музыки

Грустная музыка таит в себе интересный парадокс: обычно нам не нравится грустить в реальной жизни, но нам нравится искусство, которое вызывает грусть. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. По-хорошему так грустили, светлой грустью, совершенно, в принципе, не характерной для скандинавского менталитета. Рутина, Музыка, Грусть. Луни. 2023 рэп и хип-хоп. Единственное место на свете, где таится по настоящему грустная музыка. |. Собрали главные музыкальные релизы апреля 2024 года: лучшие новые альбомы российских и зарубежных артистов, на которые стоит обратить внимание.

«Грусть-тоска меня съедает»: 5 депрессивных музыкальных произведений

Более 323 300 работ на тему «грусть клипы»: стоковые видео и киноматериалы royalty-free - iStock Немецкие и голландские исследователи в ходе проведенных экспериментов пришли к выводам, что музыкальное направление хеви-метал помогает бороться с депрессионным состоянием и.
Грусть и ностальгия: стоковая музыка Американские психологи провели даже специальное исследование на тему того, как различные музыкальные композиции оказывают влиян.
Последние новости поп-музыки НАШУ музыку смотрят в YouTube.

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий