Познакомьтесь с нашей библиотекой музыки без лицензионных платежей и найдите нужный вам ритм. грусть и ностальгия: эксклюзивные музыкальные треки для творческих и видеопроектов, подобранные вручную.
Грусть + Музыка
Среди симптомов депрессии Смит назвала усталость и плаксивость, раздражительность, чувство вины и бесполезности, ощущение пустоты и безразличия, покинутости и отчаяния, невозможности наслаждаться любимыми вещами, нереальности происходящего, неуверенности в себе, низкой самооценки. Многие не знают, что она сопровождается и повышенной тревожностью», — отметила врач. Материалы по теме:.
Мы говорим о фестивале уже после концертов, когда мысли от усталости и алкоголя путаются, через десять минут закрытие клуба, но силы на интервью ещё остались. Говоря о слоукоре, Никита открыто заявляет, что любит его всей душой и делает фестиваль из потребности заниматься общественной работой. Услышал ты что-то в детстве и хочешь быть подобным тому, что любишь, и делаешь для этого все усилия. Мне кажется, это все, что нам остаётся делать сегодня» После 24 февраля лайнап фестиваля сократился на одного участника. Сам Моисеенко признаётся, что проводить мероприятие после всего и вовсе не хотелось.
Надо хотя бы немножко своего проявлять в мире, где твоё потенциально подавляется». Но Slowcore fest всё-таки состоялся. На сцене клуба MOD в этот вечер выступили четыре группы. Может показаться, что слоукор — жанр однородный и вызывает только грусть, но на деле каждая выступившая группа подарила уникальный опыт. Это первое выступление коллектива в полном составе, из-за чего старые песни зазвучали по-новому — место синтезаторов заняли гитары, а драм-машину сменила барабанная установка. Неторопливая музыка создаёт ощущение уюта, словно плед, а речитатив Никиты Дмитриева, полный красивых стихов о невыносимой лёгкости бытия, расслабляет. Между песнями солист общался с залом на отвлечённые бытовые вопросы, а в один момент, подобно Флоренс Уэлш, попросил всех обняться, и люди действительно обнялись.
На ее пост обратило внимание издание The Sun. Смит заявила, что грусть является одним из многих симптомов депрессии и отличается от этого тяжелого состояния кратковременностью. По словам психолога, депрессия длится долго, и если сопутствующая ей грусть мешает жить и нормально функционировать, стоит обратиться к врачу.
ВИА «Аудиопреступление» очевидно ориентируется на электронную попсу 80-90х, во главе которой идут, конечно, «Ласковый май» и «Мираж». Тут и мягкий скрипящий вокал в стиле Шатунова, и простецкий на первый взгляд синтезатор, и ритмичный дэнс. Лирика у «Аудиопреступления» интересная и, в отличие от музыки, самобытная — песни зачастую вызывают в душе этакую щемящую грусть. Последний на данный момент альбом ВИА вышел в 2021 году — называется «Молодость» и прекрасно подходит под какую-нибудь стилизованную подростковую вечеринку.
Почему мы так любим слушать грустные песни
Музыка имеет уникальную способность переносить нас в другие миры и вызывать разнообразные эмоции, поэтому мы выбираем то, что отвечает нашим текущим потребностям и настроению. Музыкальные предпочтения также могут быть влиянием культурного контекста, в котором мы выросли. Региональные и этнические музыкальные стили, традиции и инструменты могут иметь сильное влияние на наши предпочтения. В конечном счете, музыкальные предпочтения являются частью нашей индивидуальности. Они помогают нам выражать наши эмоции, настроение и идентичность.
Среди отчасти положительных ответов организма на прослушивание грустной музыки специалисты отмечают ностальгию, умиротворение, нежность и заинтересованность. Все эти сложные чувства, по мнению авторов работы, способны заставить работать воображение, улучшить контроль над эмоциями и усилить чувство сострадания. Интересно, что печальные мелодии вызывали разные эмоции у людей из разных частей мира. Тогда как в Америке и Европе преобаладала ностальгия, в Азии чаще наблюдалось ощущение умиротворения.
Но важно, что музыка работает, действует, а значит, написана не зря, не просто так. Песни — это сублимация переживаний, когда человек хочет свою душу вынуть, вытрясти, а затем продолжить нормально жить, не вспоминая больше о том, что вызвало в нем грусть.
Также песня затрагивает потаенные уголки человеческой души, отчего человек начинает вспоминать что-то печальное, давно забытое, но не прочувствованное и не пережитое до конца. Выходит, что песня помогает понять, о чем грустит человек, на что ему надо обратить внимание, чтобы не запустить проблему, иначе сгусток переживаний вызовет в том числе и заболевания, которые сложно вылечить. Слушать ли песни, которые вызывают грусть? Конечно, слушать, а как иначе? И пусть поначалу будет непривычно и больновато, но вскоре человек поймет, что это своеобразная терапия, помогающая отпустить то, что не давало покоя много времени.
И тем не менее ряд недавних исследований, возможно, вот-вот приоткроет завесу тайны над феноменом влияния музыки над человеком и предложит несколько интригующих ответов на поставленный вопрос. Разбираемся в механизмах, благодаря которым мы эмоционально реагируем на звуки музыки. Почему мы любим музыку? Как и в случае с большинством хороших вопросов, единственного ответа не существует: музыка «работает» и воздействует на нас в нескольких пластах и на разных уровнях. Если говорить в целом, нам нравится музыка, потому что она заставляет нас чувствовать себя хорошо, причем не важно, о каком жанре идет речь. Каждый человек выбирает что-то свое, то, что работает только для него. Но почему нам хорошо от рока, джаза или классики? Используя магнитно-резонансную томографию, они показали, что у людей, слушающих музыку, которая им приятна, активны участки мозга, называемые лимбической и паралимбической областями, которые связаны с эйфорическими реакциями вознаграждения. А это, к слову, те же самые реакции, которые человек испытывает от хорошего секса, вкусной еды и, к сожалению, наркотиков. Ощущение приятного «мозгового» вознаграждения исходит от потока нейромедиатора , называемого дофамином. Так что выражение «музыка — это наркотик» не так далеко от истины, как кажется на первый взгляд. Но почему музыка вызывает такую реакцию? В целом достаточно легко понять, почему секс и еда вознаграждаются приливом дофамина: он заставляет нас хотеть большего и таким образом способствует выживанию и размножению некоторые лекарства, кстати, подрывают этот инстинкт выживания, стимулируя высвобождение дофамина под ложным предлогом.
Желание слушать грустную музыку психоаналитик назвал формой мазохизма
Дэвид Гурон, специалист в области когнитивного музыковедения, считает, что немаловажную роль во всем этом играет гормон пролактин. Именно он отвечает за удовольствие от такой музыки. Пролактин выделяется эндокринными нейронами в гипоталамусе в ответ на слезы и вообще, в результате переживания отрицательных эмоций: грусти, печали и, в широком смысле, стресса. Гурон предполагает, что выделение пролактина нашим организмом служит для того, чтобы противодействовать психологической боли во время переживания негативных эмоций.
Музыка имитирует реальную печаль, которая обманывает наш мозг — и он отвечает на это своей обычной компенсаторной реакций, высвобождением пролактина. А человек, прослушивающий грустные песни, знает, что он не находится в стрессовой ситуации, поэтому утешительный эффект от выработки этого гормона появляется в отсутствие психической боли, которая обычно этому предшествует. Впрочем, как и теория Шуберта, версия Гурона не объясняет, почему именно музыка уникальна в своей способности дарить удовольствие и утешение.
Если продолжить мысли Гурона, тогда и другие «стимулы печали», вызывающие определенную психологическую боль грустные лица, например , должны приносить нам удовольствие. Но это не так: разные исследования доказали очевидный факт, что человек не будет испытывать положительные эмоции, если показать ему фото с какой-нибудь грустной картинкой на нем. Есть еще одна теория, объясняющая данный парадокс.
Рефлексы ствола головного мозга, ритмический entrainment, evaluative conditioning, цепная реакция, визуальные образы, эпизодическая память, музыкальные ожидания и эстетическое суждение. Эти механизмы могут работать независимо или в группе. Поэтому смешанную эмоцию такую как удовольствие от печали можно рассматривать как результат действия двух разных механизмов, генерирующих разные аффективные реакции одновременно.
Во—первых, реципиенту должен быть знаком стиль воспринимаемого произведения, а лучше — и само произведение, но при этом не настолько, чтобы породить скуку. Это достигается в том случае, если в процессе слушания реципиент способен предвосхищать музыкальное развитие, но пребывает в неизвестности по поводу окончательной развязки. Второе требование заключается в полной концентрации внимания на структуре и развертывании музыкального материала при одновременном суспендировании интереса к внемузыкальному контексту, включая ситуацию самого реципиента в нем. Третья предпосылка — открытость по отношению к содержанию произведения: слушатель должен стремиться не к дистанцированному созерцанию эмоций, выраженных в музыке, но быть расположенным к тому, чтобы самому пережить их. Эмоциональный отклик возникает в ответ на восприятие и распознавание выраженных в музыке эмоций и является по своей природе эмпатийным или зеркальным: мы отождествляем себя с воображаемым образом таким образом может быть и сама музыка , которому приписываем услышанные в музыке эмоции, и в результате представляем, что сами испытываем их [13]. Как видно, в возникновении эмоциональной реакции активная роль отводится воображению, которое является когнитивной функцией. Когнитивная составляющая, таким образом, присутствует, хотя и в несколько ослабленной, усеченной форме в сравнении с когнитивной компонентой жизненных эмоций. Ее воздействие проявляется, во—первых, в том, что наряду с физиологической и аффективной компонентами, которые, как отмечалось выше, действуют в полном объеме, эмпатическая реакция на, скажем, грустную музыку включает присутствие в сознании идеи или понятия грусти. Во—вторых, в нашем воображении мы приписываем эту эмоцию либо самой музыке, либо она представляется как аудиальное выражение чьих—то чувств.
В—третьих, мы идентифицируем себя с воображаемым носителем эмоции, представляя, что музыка выражает нашу грусть [14]. При этом решающее отличие от эмоций, испытываемых в обычных жизненных ситуациях, заключается в неопределенности объекта нашей грусти. Левинсон подчеркивает, что наша грусть не направлена на музыку или на событие реальной жизни, но на некий созданный воображением и лишенный всяких конкретных характеристик образ. Когнитивная «неполноценность» музыкальных эмоций влечет за собой, по Левинсону, отсутствие неприятных последствий, которыми сопровождается их переживание в жизненных ситуациях. В частности, оно не связано с реальным жизненным опытом реципиента, не чревато для него длительным погружением в тяжелые переживания, не требует действий по устранению причин переживаемых эмоций и, наконец, не предвещает ничего плохого в будущем. Отсюда Левинсон выводит три положительных момента, сопутствующих переживанию отрицательных эмоций, порожденных музыкой, — наслаждение, понимание и уверенность в себе. Наслаждение, или «смакование чувства» savoring feeling , сопровождает любой аффект, если он лишен связи с жизненным контекстом и не является чрезмерно интенсивным. Чувственная компонента негативных эмоций, безусловно, имеет соответствующую окраску, но в музыке ощущение негативного сведено к минимуму. Это происходит потому, что отрицательный заряд создается главным образом осознанием экзистенциальной значимости отрицательных эмоций, которая в музыкальном опыте отсутствует.
Благодаря этому переживание отрицательных эмоций, которые мы «смакуем», будучи свободными от всех практических последствий, может доставлять удовольствие [15]. Эмоциональная реакция на музыкальное произведение включает, далее, «понимание чувства» understanding feeling. В процессе эмоционального переживания музыкальных произведений или по его завершении существует возможность интроспективного исследования аффективного аспекта эмоций. Человек, охваченный страданием, вряд ли способен к подобного рода рефлексии, в то время как в музыкальном опыте переживание сопровождается присутствием в сознании идеи страдания, фокусирование на которой хотя и не дает представления о том, что собой представляет страдание, но позволяет воспринять его более ясно. Это совершенствует способность распознавать и созерцать это чувство в будущем опыте. Например, восприятие poco allegretto из Третьей симфонии Брамса углубляет понимание того, как «чувствуется» меланхолия, а Этюда Скрябина до—диез минор — безнадежная страсть [16]. Наконец, переживание отрицательных эмоций, высвобожденное из жизненного контекста, укрепляет уверенность в себе. Каким образом? Несомненным достоинством личности, рассуждает Левинсон, является способность испытывать глубокие чувства, проявлять адекватную эмоциональную реакцию в самых различных обстоятельствах.
Музыка играет особую роль в формировании этой способности, особенно в отношении отрицательных эмоций, предоставляя возможность узнать их различные разновидности и оттенки, избежав при этом все тяжелые моменты, с которыми сопряжено их переживание в жизни. Тем самым обогащается палитра, расширяется диапазон эмоциональных реакций личности и одновременно она проходит своеобразную подготовку к их переживанию в будущих жизненных ситуациях, обретая «эмоциональную уверенность» emotional assurance [17]. Более радикальную позицию занимает Питер Мью, представитель эвокационизма — разновидности эмотивизма, в которой эмоциональная реакция реципиента рассматривается как необходимое условие выразительности музыки, основа суждений о выразительности музыки. В концепции Мью когнитивная компонента не просто ослаблена, но лишена конститутивной роли. Опыт восприятия грустного по характеру произведения искусства включает одновременно переживание и выражение грусти; последнее является интенциональной и контролируемой деятельностью, утверждает Мью [18]. Однако это возможно лишь в репрезентативных видах искусства, располагающих средствами отображения объектов и событий внешнего мира [20]. Выражаемые же в музыке эмоции не имеют объекта. Необходимым и достаточным условием присуждения эмоциональных предикатов в музыке является возбуждение эмоции у слушателя, полностью сосредоточившего свое внимание на произведении, посредством или в процессе выражения этой эмоции. По выражению Мью, музыка является «непосредственным формирующим голосом» эмоции, в едином движении конституируя и порождая ее в слушателе.
Это, однако, не означает, что восприятие музыкальных произведений, отличающихся грустным характером, повергает слушателей в грустное настроение. Оно часто имеет положительную окраску благодаря тому, что сильные эмоции могут, что называется, post factum стимулировать реципиента к поиску объекта: «[П]орождение и выражение эмоций в музыке предшествует размышлениям об их объекте или объектах» [21]. Если подходящий объект найден, то слушатель испытает удовлетворение, даже если его опыт одновременно будет включать в качестве одной из составляющих отрицательную эмоцию [22]. Мью не развил эту идею, и поэтому трудно судить о том, как «работает» предложенная им модель. Прежде всего уместны сомнения в том, что слушателям, не знакомым с его теорией, вряд ли известен рецепт оптимизации негативного опыта посредством поиска объекта эмоций. В противном же случае очевидно, что этот объект будет варьироваться от слушателя к слушателю и определяться в большей степени субъективными факторами, чем самой музыкой. В отсутствии критериев того, что считать подходящим объектом, слушателю будет непросто определить, насколько удачно он справился со своей задачей, и, соответственно, испытать удовлетворение или фрустрацию, усугубив в последнем случае и без того неприятные переживания. Эмоции под контролем Другой тип положительных эффектов, сопутствующих переживанию отрицательных эмоций и в конечном итоге делающих для нас этот опыт привлекательным, обусловлен тем обстоятельством, что, воображая, что мы охвачены эмоциональным переживанием, мы вместе с тем знаем, что это не так, и, как следствие, обретаем контроль над нашими чувствами и эмоциями. Согласно Левинсону, эмпатическая реакция на выражение отчаяния или горя в музыке может привести к отождествлению слушателя с носителем этих эмоций и даже породить впечатление, что воспринимаемая музыка одновременно является его собственным выражением этих эмоций.
Динамика эмоционального развития в музыке отражается в ощущениях реципиента, порождая чувство удовольствия. Но этим ее позитивный эффект не исчерпывается. Значительно важнее то обстоятельство, что, сопереживая, например, плавному переходу из тональности первой части poco allegretto Брамса до минор в ля—бемоль мажор, в котором написано Трио, мы можем вообразить, как наши меланхолические всхлипывания сменяются настроением робкой радости. Другими словами, умело справляясь с негативными переживаниями в музыкальном опыте, мы надеемся, что сможем применить это умение в действительной жизни, когда и если возникнет необходимость. Левинсон называет этот эффект «эмоциональной разрядкой» emotional resolution. Отождествление с выраженными в музыке эмоциями создает, далее, иллюзию свободы и легкости самовыражения. Негативная заряженность эмоций в известном смысле нейтрализуется, компенсируется элегантностью их выражения, которая достигается благодаря мастерству композитора. Левинсон подчеркивает, что речь не идет о самообмане: мы осознаем, что основная «ответственность» за это наслаждение возлагается на композитора, но это не умаляет его. Наконец, не принимая сторону экспрессивистов, которые, как в свое время Толстой, убеждены в том, что музыкальные композиции являются выражением эмоций композитора, тем не менее уместно говорить о том, что в некоторых случаях слушатели склонны к такой интерпретации.
Отождествление с выразительным содержанием музыки порождает эффект духовного единения с композитором, чувства которого разделяют слушатели. Возникающее в результате «эмоциональное общение» emotional contact преодолевает одиночество и изолированность, которые в жизни нередко сопутствуют нашим переживаниям [23]. Следует отметить, что другие сторонники идеи «эмоционального контроля» более скептичны в вопросе о ее применимости к музыке. Мария Итон, например, также настойчиво подчеркивает решающую роль контроля над ситуацией и собственными чувствами в переживании отрицательных эмоций в искусстве. Она убеждена, что понятие контроля является ключевым и наиболее адекватным для объяснения удовольствия, сопряженного со «странным видом грусти» в опыте искусства. По ее мнению, оно аналогично ощущению, испытываемому во время катания на «американских горках»: риск, связанный с этим аттракционом, доставляет удовольствие лишь постольку и до того момента, пока мы абсолютно уверены в собственной безопасности. В опыте искусства осознание подконтрольности ситуации позволяет сосредоточиться на формальных свойствах произведений, то есть является предпосылкой эстетического восприятия. Итон, однако, выразила сомнения по поводу корректности распространения этих рассуждений на музыку, ограничив сферу их применения репрезентативными видами искусства [24]. Еще дальше пошел Гари Иземингер, который поставил под вопрос состоятельность самого тезиса о контроле эмоций.
Мы можем избавить себя от отрицательных эмоций, лишь отказавшись от восприятия невеселого произведения — отложив в сторону книгу, покинув зал кинотеатра и т. В самом же процессе художественного восприятия наше единственное преимущество состоит в том, что мы свободны от обязанности активно «вмешиваться» в ход разворачивающихся в пространстве художественного произведения событий [25]. Эстетические versus «садовые» эмоции Размышления предыдущих разделов можно подытожить следующим образом. Для тех, кто не разделяет убеждения в естественности интереса к музыкальным произведениям, выражающим негативные эмоции, на том только основании, что эти эмоции являются частью жизни, предлагаются два альтернативных объяснения этого феномена: одно из них отрицает негативную окрашенность опыта восприятия музыкальных произведений, выражающих отрицательные эмоции, а согласно другому — негативная окраска сводится к минимуму или совсем устраняется благодаря целому ряду позитивных моментов, которые являются частью целостного опыта восприятия таких композиций.
При помощи добровольцев ученые смогли провести сравнительный анализ того, как влияет на человеческую психику нейтральная музыкальная тематика и хеви-метал, в исполнении группы Slayer.
По окончанию исследований специалисты пришли к выводам о том, что прослушивание тяжелой музыки повышает самооценку респондентам.
Теги песни группы плед , музыка для видео репортажа , музыка для репортажа 12 мая 2022 Привычная невнятная питерская погода в среду. Не то дождь, не то снег — 27 апреля. Я иду в MOD — небольшой клуб, спрятавшийся во дворе у канала Грибоедова. Здесь и будет фестиваль медленной грустной музыки. Это однодневный фестиваль музыки, которую не услышишь на обычных летних фестах, а её авторы не будут числиться в первых строках лайнапов. Здесь нет места танцам или слэмам — только тягучие пятиминутные композиции, которые вводят в состояние лёгкой меланхолии, заставляя тело непроизвольно покачиваться.
Фестиваль слоукора — уникальное явление для российской культуры. Нишевый жанр с Запада нашёл свой отклик и в России, а его местом силы стал Петербург — город, который ещё классики литературы стали ассоциировать с тоской. Также Моисеенко под псевдонимом «Тиссеран» пишет и сводит музыку для рэперов — альбом «Утопия» группы «Макулатура» его самая показательная работа. Мы говорим о фестивале уже после концертов, когда мысли от усталости и алкоголя путаются, через десять минут закрытие клуба, но силы на интервью ещё остались. Говоря о слоукоре, Никита открыто заявляет, что любит его всей душой и делает фестиваль из потребности заниматься общественной работой. Услышал ты что-то в детстве и хочешь быть подобным тому, что любишь, и делаешь для этого все усилия.
смешная грусть listen online
Музыкальный критик Павел Рудченко в интервью изданию «Абзац» оценил перезапуск проекта Максима Фадеева – Глюк'оZa, который перестал сотрудничать с Натальей. Любовь как вредная привычка. Заходи слушай музыку и кайфуй. грусть и поэзия" (Центральная районная библиотека). И все в одном настроении — тоска, грусть, горе — мрак,привет. Грусть это идеальная музыкальная композиция, не требующая лицензионных отчислений, подходящая для любого проекта со следующими характеристиками: озабоченный, плач и смерть.
Артём Троицкий: «Моргенштерн и Бузова вызывают сдержанный ужас»
Тихая просветленная грусть. Новости | «Музыкальная карта» | Любому человеку, когда он испытывает какие-то трудности, в данном случае грусть, которая связана с какими-то трудностями, недопонимание (да с чем угодно), е. |
Грусть-тоска меня съедает. Флешмоб | Новости и СМИ50. Telegram75. Музыка59. |
Григорий Лепс написал песню Накатила грусть | Главная» Публикации» “Грусть-тоска меня съедает”: 5 депрессивных музыкальных произведений. |
новый сингл «Грусти обо мне» | Ссылка на телеграмм канал в профиле! #музыка #песни #грустныепесни #грусть #лучшиепесни #music #songs #sadmusic #sad #fyp. |
ВСЯ ГРУСТЬ В ЭТИХ ПЕСНЯХ / ГРУСТИ ВМЕСТЕ С ЭТИМИ ПЕСНЯМИ!! | Смотрите видео онлайн «ВСЯ ГРУСТЬ В ЭТИХ ПЕСНЯХ / ГРУСТИ ВМЕСТЕ С ЭТИМИ ПЕСНЯМИ!!» на канале «Бегай и осуществляй свои мечты и цели» в хорошем качестве и. |
Почему музыка вызывает у нас эмоциональную реакцию
Слушайте плейлист «все известные виды грусти» от этого куратора (OLGA RADCHENKO) в Apple Music. Песен: 40. Продолжительность: 2 ч. 35 мин. Революции в музыкальной индустрии напрямую связаны с появлением новейших технологий, а новые. Музыкальный критик Павел Рудченко в интервью изданию «Абзац» оценил перезапуск проекта Максима Фадеева – Глюк'оZa, который перестал сотрудничать с Натальей. Наибольшую известность получили песни «Накатила грусть», «Это стоит», дуэты с Дианой Арбениной и Тимуром Родригезом.
PLOS One: музыка с минорным звучанием избавляет от грусти
Однако стоит помнить, что слишком сильная или продолжительная грусть и апатия может быть признаком депрессии, поэтому если вы чувствуете, что не можете справиться со своими эмоциями самостоятельно, обратитесь за помощью к специалисту. Москва, Большой Саввинский пер. II; Адрес редакции: 119435, г.
Другая связана со сложным характером эмоции, передающей волнующие впечатления. Как правило, чувства, которые мы описываем как «трогательные», имеют как отрицательные, так и положительные стороны. Ранее ученые выяснили , что за последние 40 лет тексты популярных песен стали проще, но в них появилось больше гневных слов.
Что думаешь?
Как оказалось, музыкальная грусть приводит к неожиданным переживаниям. Исследователи провели исследование с 44 добровольцами, среди которых как профессиональные музыканты, так и люди, далекие от музыки. Им дали прослушать грустные и веселые мелодии. После участники эксперимента описали свои чувства.
Таким образом в «плейлист» вошли как классические сонаты Бетховена, так и современные песни таких исполнителей как, к примеру, Тейлор Свифт. Испытуемые не получили четких указаний, какую именно музыку они должны выбрать. Далее с помощью онлайн-платформы студентам было предложено ответить на ряд вопросов.
Почему мы слушаем грустную музыку? Отвечают ученые
грусть и поэзия" (Центральная районная библиотека). Лирика у «Аудиопреступления» интересная и, в отличие от музыки, самобытная — песни зачастую вызывают в душе этакую щемящую грусть. Похоже, что этот вид музыки способен переносить грусть в эмоциональный рай, который, по-видимому, не испугаешь неиссякаемыми тщетностями жизни. Слушайте плейлист «все известные виды грусти» от этого куратора (OLGA RADCHENKO) в Apple Music. Песен: 40. Продолжительность: 2 ч. 35 мин. Просмотрите доску «музыка грусти» пользователя Ульяна в Pinterest. У тебя для грусти нет причины, В зеркало так часто не глядись.
Осенняя грусть в свежей песне Звонкого «Люди-птицы»
Но почему музыка вызывает такую реакцию? В целом достаточно легко понять, почему секс и еда вознаграждаются приливом дофамина: он заставляет нас хотеть большего и таким образом способствует выживанию и размножению некоторые лекарства, кстати, подрывают этот инстинкт выживания, стимулируя высвобождение дофамина под ложным предлогом. Но почему последовательность звуков, у которой нет очевидной ценности с точки зрения выживания человека как вида, может делать то же самое? Точного ответа у нас пока что нет, зато есть пара возможных ключей к разгадке тайны о том, почему музыка вызывает у людей сильные эмоции. На данный момент самая любимая теория ученых, изучающих вопрос того, как мы мысленно обрабатываем музыку, восходит к 1956 году. Именно тогда философ и композитор Леонард Мейер предположил, что эмоции в музыке выстраиваются исключительно вокруг наших ожиданий. Мейер опирался на более ранние психологические теории эмоций, в которых предполагалось, что они возникают тогда, когда мы не можем удовлетворить какую-то свою потребность, что, как можно догадаться, вызывает разочарование или гнев. Но стоит нам найти что-то, что восстанавливает эмоциональный баланс, будь то чувство привязанности или чашка ароматного кофе, как в окружающий мир тут же возвращаются все яркие краски. И, по утверждению Мейера, музыка как раз и работает как та самая чашка кофе или любовь.
Она формирует некоторые звуковые паттерны и закономерности, которые побуждают нас делать бессознательные предсказания о том, что будет дальше. И если мы правы, мозг дает себе небольшую награду — выброс дофамина. Таким образом, постоянное лавирование мозга между музыкальным ожиданием и результатом оживляет его приятной игрой эмоций. Но почему нас так заботит то, оправдаются ли наши музыкальные ожидания или нет?
В песнях Ева представляется как со стороны жертвы, так и со стороны обидчика. Полноформатный проект радует большим количеством коллабораций, что привносит в звучание много интересных экспериментов, например фит с Jane Air, продакшн Ilya Gadaev, Biicla, DVRST и многих других крутых музыкантов. Название пришло из жизненного отрезка, в котором, как говорит Ева, как будто и началась долгая депрессия сквозная тема альбома , в 15 лет она написала эту фразу на потолке в своей комнате.
Как оказалось, участникам с депрессией больше по душе пришлась именно печальную музыку. Это заставило задаться вопросом: почему люди обращаются к грустной музыке, когда и так грустно? На втором этапе участницам предложили прослушать другие инструментальные композиции и описать свои эмоции.
В первой части более чем 400 участникам дали описания четырёх песен — от технически несовершенной, но эмоционально глубокой до технически идеальной, но эмоционально плоской. В целом глубоко эмоциональные, но технически неидеальные песни получили больше всего баллов. То есть эмоциональная выразительность была более важна, чем техническое мастерство. Во второй части исследования новые 450 участников получили по 72 описания эмоционально насыщенных песен, которые выражали разные чувства, включая презрение, нарциссизм, вдохновение или похотливость. Для сравнения им также дали подсказки, в которых описывались разговоры с упоминанием аналогичных эмоций. Например: «Знакомый рассказывает вам о том, как прошла его неделя, и говорит, что ему тоскливо». В результате эмоции, которые, по мнению участников, воплощали суть музыки, совпали с эмоциями, которые заставляют людей чувствовать себя более связанными друг с другом во время общения. Это любовь, радость, одиночество , грусть, экстаз, спокойствие, печаль. Он выдвинул простую гипотезу: возможно, мы слушаем музыку не ради эмоциональной реакции, а ради ощущения связи с другими. Ведь многие участники признались, что, несмотря на всю её чувственность, грустная музыка не доставляла им особого удовольствия. Если посмотреть на парадокс грустной музыки через эту призму, то наша любовь к грустным мелодиям — это не признание ценности грусти, а признание ценности связи и совместного переживания эмоций. Другие учёные быстро согласились с таким мнением. Однако грустная музыка многослойна, как луковица.