Новости инвитро основатель

До сих пор Независимая лаборатория ИНВИТРО, созданная в 1998 году, являлась основным проектом Александра Островского. Основатель «Инвитро» Александр Островский покидает копанию. новости Челябинска. Островский говорил «РИА Новости», что в 2020 г. оборот «Инвитро» превысил 25 млрд руб., а в разговоре с Forbes прогнозировал выручку за 2021 г. в 38-40 млрд руб.

Весь сор в одной избе

  • Руководство медицинской компании ИНВИТРО. Первые лица
  • Вручение Премии Правительства РФ в области качества основателю ИНВИТРО Александру Островскому
  • Читайте также
  • СМИ: у лабораторий «Инвитро» могут появиться новые совладельцы
  • Основатель «Инвитро» Александр Островский продал свой бизнес с филиалами в Черноземье

Другая медицина. Как меняется бизнес «Инвитро»

Это очень интересная, очень увлекательная работа. Мы дали себе возможность оттянуться и пофантазировать. Разработали дизайн, зашли в «Сколково». Я сначала очень скептически относился к этому проекту, а сейчас мне будет жаль, если его прикроют. Там зарождается жизнь какая-то, может, она несовершенна, но как-то работает. У нас в стране есть люди со своими хорошими проектами, но им надо атмосферу создавать, чтобы они могли работать. Ещё мы получили грантов на 48 млн рублей. Научиться их получать очень непросто. Там и конкуренция, и сложные требования к составлению заявок. Мы восемь раз писали заявку, и восемь раз нам отказывали. Сейчас мы умеем эти документы щёлкать как орешки.

Провели уже три международные конференции по регенеративной медицине и биопринтингу. У нас есть цель, мы хотим сделать лучший принтер в мире и хотим быть первыми в биопринтинге. Но для успеха неважно, сколько у тебя денег. В сообществе исследователей все пользуются наработками друг друга, делятся информацией. Даже отрицательный результат — тоже результат и опыт. Сейчас у нас закрыт вопрос с железом. Мы сделали, на мой взгляд, лучший принтер. На этот момент наше устройство самое многофункциональное. Стоимость отечественного биопринтера ближе к нижней планке. Но понятно, что он уйдёт в небытие, что это промежуточная вещь, как камера обскура была предтечей фотоаппарата.

Но всё-таки мы сделали нечто большее, чем просто железку, — у нас была задачка построить работающий биологический конструкт. Доказать, что, если мы укладываем в трёхмерное пространство некую структуру, она должна начать функционировать, у неё должно появиться четвёртое измерение — сама жизнь. Мы взяли клетки мыши, из них мы сделали сфероиды, потом мы эти сфероиды сложили и получили искусственную щитовидку, которую посадили мышам на место настоящей, убитой радиоактивным йодом. Щитовидная железа устроена проще, чем почка, поэтому мы начинаем с работы над этим органом. До пересадки в организме мыши гормоны щитовидной железы были на нуле, после пересадки мы замерили их через какое-то время и обнаружили значительное присутствие. Это много. Сейчас мы хотим проделать то же самое с человеческой щитовидкой, эксперимент поможет провести бельгийская лаборатория. Мы работаем с Московской медицинской академией имени Сеченова, нам удалось вовлечь дикое количество людей. Нашу машину конструировали в Венском технологическом университете парни, которые сделали лучший в мире нанопринтер. Нам нужна очень высокая точность, сфероиды должны плюхаться с точностью до 50 микронов.

Гуманитарная такая задачка. К нам приехал один из «отцов русской демократии», идеолог биопечати сфероидов Владимир Александрович Миронов на сегодняшний день научный руководитель Лаборатории биотехнологических исследований 3D Bioprinting Solutions , который в 90-х уехал в Штаты, и он всё закрутил и привлёк людей. На самом деле все готовы работать, если есть кто-то, кто вкладывает в работу деньги и рассчитывает на результат. Потом посыпались предложения: давайте мы вот это сделаем, а мы вот это там и так далее. К нам приходят студенты, делают свои курсовые, им дико нравится. Пришли несколько университетских профессоров, акустиков и так далее. На Западе к русским относятся немного с недоверием, Россия испортила себе имидж. Некоторые университеты с напряжением идут на контакт, но идут. Защита принципа. А дальше уже не наше дело.

Знаете, в детстве, когда конструктор собираешь или в куколки играешь — это же дико интересно. Ты запираешься в комнате, зажигаешь свет, строишь своё маленькое царство. Когда есть хорошие, зажигательные темы, все готовы работать. Только не мешайте. Мы всё сделаем сами, вытащим отечественное здравоохранение. Вот мы построили систему, в ней сейчас около 7000 человек работает, под нашим брендом. Хотели бы повытаскивать? Это длинный и сложный путь, но мы могли бы начать двигаться по нему. Но прежде, чем работать в этом направление, надо, чтобы сказали: «Ты нам нужен, Александр Юрьевич». И вот тут важный момент: так никто не говорит, потому что государство частную медицину просто не замечает.

С точки зрения государства её просто не существует. Во-вторых, нужно понимать, что государство в принципе не особенно заинтересовано в улучшении эффективности этой сферы, потому что медицина, когда становится лучше, требует всё больше и больше денег. И потом, смотрите, мы начнём вас лучше лечить, вы станете дольше жить, а зачем вы нужны государству после 65 лет? Оно и так не знает, куда девать пенсионеров. Жизнь человека с экономической точки зрения, увы, имеет стоимость. Она измеряется стоимостью продукта, который человек создал. Выгодно лечить человека, который потом приносит пользу, но чем старше он становится, тем меньше материальной выгоды экономика получает после его излечения. При этом стоимость его лечения дорожает, у него возникают какие-то онкологии, нужны лазеры, чтобы их вырезать. Потом нужна реабилитация, этот человек должен ходить по берегу Средиземного моря зимой. Один раз в Хорватии я видел, как к морю подъехали автобусы, полные стариков, это оказались пожилые немцы, которых страховая компания вывезла на реабилитацию.

Значит, у себя дома они купили страховку, по которой их отправили на курорт, потом приехали в Хорватию, купили ужин в ресторане, какие-то сувениры — вложились в экономику. У нас сейчас обсуждается повышение пенсионного возраста до 65 лет, как у немцев. Но вы посмотрите на пожилого немца и нашего. Тот — моложавый, подтянутый, весит 63 кг, не курит, пробегает 15 км в день, ездит на велосипеде. Он может вовсю работать. Наш человек в основном не такой, он не может работать с той отдачей, с которой работает немец. И тут государство зависает между Сциллой и Харибдой: с одной стороны, ему нужны опытные люди, квалифицированные, которые будут создавать более дорогой валовый продукт, с другой стороны, оно не хочет оплачивать медицинский пакет для этих людей, потому что на это нет денег. И вот государство начинает сокращать койки, сокращать людей, рушить коллективы. Сократили тебя с коллективом — бери коллектив, открывай свою клинику… — Медицинский бизнес очень дорогой, очень высокие издержки. Плюс мало людей квалифицированных.

А английский — профессиональный язык. Это говорит о том, что уровень у общей массы медработников не очень высокий. Знания очень быстро устаревают, пять-семь лет не учишься — ты уже отстал. Чтобы поддерживать уровень образования, вас нужно замотивировать, вы должны ездить на симпозиумы, конференции, овладевать новыми методиками. А у нас механизмы мотивации постдипломного образования не отработаны. Я считаю, что человек должен учиться всегда. Меня раздражает, когда люди не учатся. С течением времени у многих появляется некое неправильное ощущение от себя, будто ты уже всё знаешь, всё умеешь и впереди планеты всей. Полезно вернуться на ступеньку назад и найти человека, с которым можешь советоваться, пойти учиться, получить MBA, чтобы посмотреть на свою ситуацию с другой стороны. Проблемы, которые были у меня в 2001—2002 годах, я уже вижу и трактую по-другому.

Мы все меняемся под прессингом обстоятельств и под влиянием времени. У кого-то это проходит менее болезненно, у кого-то — более. Я, например, знаю, что раньше у меня было бесконечное количество сил, я мог бежать без остановок, начинать всё новые и новые проекты. А сейчас я чувствую: впереди ещё один-два новых проекта — и всё. Надеюсь, хватит сил на них. Продолжительность жизни мужчин в России — 58 лет, так что есть ограничения. Дай человеку собственность — он будет работать, отбери — станет иждивенцем. Мы воспитали общество иждивенцев, это беда, потому что у нас все живут с ощущением, что им что-то должны. Моя мама ходит в государственную поликлинику, я говорю: «Зачем? Пойдём в платную, там лучше».

Она отвечает: «Ну как же, они же должны меня лечить».

История компании началась в 1995-м, когда Островский врач-анестезиолог-реаниматолог по профессии и его партнеры создали компанию ОМБ — дистрибьютора импортного медицинского оборудования и расходных материалов в российские клиники. У компании было специализирующееся на анализах подразделение. К 2009 году их было уже 100 по всей стране, к 2023-му у «Инвитро» открыто почти 2 тыс. Овечкина — о планах построить такую в Москве власти сообщали в начале 2022 года.

А у предпринимателя задачка не давать компании подниматься до этой фазы, ему нужно требовать от менеджмента наибольшего эмоционального напряжения. Людей надо постоянно тормошить, им ведь свойственно расслабляться и ждать, что всё само по себе заработает. А мы построили настолько сложный механизм — только в московской организации 2000 человек, — что расслабляться нам совсем нельзя, особенно когда окружающая среда неблагоприятна. Они адаптивны и могут совершать подвиги. В большой организации очень много якорей, она, как цепями, скована системой взаимоотношений между людьми. Колебания курсов валют, из-за которых у вас растут издержки на закупку реактивов и оборудования? Предпринимателю нужно ощущение свободы, какой-то правильной атмосферы, чтобы он работал, не замечая кризисов, искал выход и развивался. У меня такого ощущения сегодня нет, и в целом в обществе настроения довольно депрессивные. Если говорить конкретно, нам, конечно, некомфортно. Понятно, что мы рано или поздно выйдем на другую ценовую планку. Это неизбежно. Сейчас мы стараемся договариваться со всеми вендорами, чтобы они держали цену настолько долго, насколько это возможно, стараемся выстроить систему контрактов так, чтобы максимально смягчить эту историю, но цены вырастут. Мы мягко запускаем этот процесс. К сожалению, мы не можем перестроиться на импортозамещение. Мы смотрели на отечественное оборудование и реагенты, они по цене такие же, а по качеству хуже. Снижать планку мы не можем, мы сразу задали сами себе очень высокий уровень, и в начале было тяжело его удержать. Мы долго не видели прибыли, потому что хотели использовать самые лучшие технологии. Сегодня вы можете сравнить наши лаборатории и самые современные лаборатории в Штатах а Штаты сейчас — номер один на рынке медицинских услуг , вы не найдёте отличий ни по оснащённости, ни по квалификации персонала, ни по качеству результата. Сейчас мы регулярно занимаем в банке, чтобы покрыть операционные расходы. Дебиторка у нас большая, закрывать дырки нужно постоянно, как в любой организации. Но мы не занимали, условно говоря, 35 млн, чтобы построить себе здание, как делают люди, открывающие клиники. Сейчас акционерный капитал становится дешевле, чем заёмный. Люди сидят с деньгами на руках и хотят куда-то их вложить, потому что деньги постоянно дешевеют. Бизнесу надо думать, как использовать эту трансформацию. У нас много запросов, причём люди рассматривают нас как альтернативу, например, общепиту, детским клубам. Нам без разницы, врач это или нет, важно, чтобы был предприниматель. Вообще, я люблю, когда врачи приходят к нам работать, особенно из хирургии, где есть умение принимать решение. На самом деле немногие люди умеют принимать решения, большинство склонно перекладывать ответственность, оттягивать момент и так далее. А попробуй в операционной не принять решения — нет шансов. Врачи — это хорошо обученные менеджеры, просто, может, они не догадываются об этом. Была какая-то тоскливая весна, я сидел на работе допоздна, а делать ничего не мог. Вроде домой надо идти, и сил нет, и работы ещё невпроворот: надо какие-то письма писать, истории болезни писать. И я думал: чёрт, как всё тоскливо. Вот через 20 лет я буду сидеть за этим столом, будет лежать точно такая же стопка историй болезни, я буду писать практически те же самые слова. Я чувствовал, что черствею, перестаю воспринимать работу живо и эмоционально. Это был 1988—1989 год, и вдобавок к внутреннему надлому нужно было как-то зарабатывать, потому что денег уже ни у кого не было. Я в какой-то кооператив пошёл работать. С алкоголиками работал, которые потом мне звонили в 4 утра и просили приехать прокапать капельницу, вывести из запоя. В начале нулевых у меня уже бизнес свой был, а я всё равно приходил на дежурства в институт Островский работал реаниматологом в НИИ нейрохирургии им. Бурденко с 1980 по 2003 год. Не знаю, почему, просто надо — и всё. Коновалов Александр Николаевич, бывший директор — люблю его очень — вечером подходил, говорил: «Что ты тут делаешь, Островский? Тебе нравится судно носить? А я правду сказал. Я много сомневался, думал, имею ли я право бросать медицину, когда я только-только набрал нужный багаж знаний и теперь обязан его использовать? Я конфликтовал сам с собой, но потом решил, что имею право поменять свою жизнь. Мы изначально сделали некую консультативную помощь людям, чтобы они знали, что такое анализы, зачем их берут, чтобы специалист в пункте приёма мог успокоить, если что-то не так в результатах. А затем пациенты начали спрашивать: нам нужен гинеколог, ещё кто-то, посоветуйте. Возникла мысль эту потребность попробовать закрыть. Мы провели простенький опрос: нужен ли вам врач. Мы начали думать, в каком формате начать работу. Решили, что хотим возродить семейную медицину. К сожалению, институт семейной медицины в России умер в силу разных социальных потрясений. Гражданская война, революция, ещё одна война создали на его месте институт военной медицины, которая до 60-х годов была на хорошем уровне. А затем возникло отставание в силу того, что государство редко бывает эффективным собственником. Так вот, мы подумали, что людям снова нужен домашний врач, который с ними долгое время плотно работает. То есть требуется специалист, к которому человек обращается с каким-то несерьёзным вопросом: болит спина, поднялась температура, где-то покалывает, обычно с такими симптомами люди затягивают с визитом к врачу. У них побаливает где-то месяц, второй, третий — и проблема перерастает в более сложную, часто в тяжёлую. Болезнь важно в начале схватить. Мы решили, что нужно на страже поставить некого привратника. Эрудированного, с медицинским образованием, с хорошими социальными навыками. Он должен посмотреть на ваш насморк и сказать: «Это простуда, ничего не делайте, всё пройдёт через неделю». Или: «Это похоже на гайморит, обратитесь в клинику такую или такую, а вот эту я не советовал бы». На Западе у такой профессии есть название «консьерж-медик». Но наши врачи обижаются, потому что у нас консьерж — пожилая женщина в подъезде. А семейный врач у нас воспринимается пациентами как недоучка. Из 100 человек двое сказали, что не готовы работать с младенцами, один мужчина сказал, что не будет смотреть женщин. Плюс возникали сложности с лицензированием. Если вы хотите открыть центр семейной медицины, закон предписывает вам найти помещение как минимум на 160 кв. Плюс в этом центре одновременно не может находиться больше двух семей. То есть, если Ивановы зашли в приёмную, Петровы должны ждать на улице. Понятно, что на этой концепции мы поставили крест. Задачку реализовать не удалось: публика не готова воспринимать семейного врача как нормального врача, регулирование не позволяет эффективно использовать помещение и кадры, и врачи не готовы работать. Мы перешли в формат, который наиболее привычен рынку. Это консультации востребованных специалистов: диагностика, врач-терапевт и врач-гинеколог. В 2006 году открыли первый центр. Такая модель стала сейчас популярна в Нью-Йорке. Самая большая сеть — СityMD. А недавно я видел на Манхэттене клинику, которая называется Cure «лечу» в переводе с английского. Они тоже нашли незакрытую нишу. Там, даже если температура 40, у тебя два варианта: прийти в клинику и 4 часа сидеть в очереди с бомжами или встать на учёт к частному врачу, который спишет гигантские деньги со страховки. Не возникает конфликта интересов: доктор прописывает кучу анализов, чтобы поддержать лабораторию? Возможность конфликта — это вопрос контроля. Контролировать клиники нужно серьёзнее, потому что это врачебная услуга. А то была история у наших конкурентов: делали нелегальный аборт женщине, что-то пошло не так, они её убили и закопали в Битцевском парке. Должны быть жёсткий контроль и жёсткие нормативы. И государство должно регулировать твою работу, и внутри ты должен сам планочки расставить, которые нельзя пересечь. Мне легко это сделать, потому что я врач в четвёртом поколении. Например, мы не трогаем аборты. Ни при каких обстоятельствах. Не проводим тесты на онкомаркеры для диагностики рака, хотя многие считают это допустимым. Эти анализы можно назначать только для прогноза уже поставленного диагноза, мониторинга лечения.

Проект биофабрикации, предложенный компанией, уже получил высокую оценку экспертной коллегии Инновационного центра Сколково. По прогнозам специалистов, использование технологии трехмерной биопечати органов из аутологичных клеток и тканевых материалов может стать решением проблемы иммунной совместимости, а со временем технология открывает возможность получения недорогих прототипов органов и эффективных способов тканезамещения, позволяющих полностью возвращать здоровье. В дискуссии также примут участие ведущие мировые специалисты в сфере регенеративной медицины: профессор Энтони Атал — M.

Основатель ИНВИТРО идет в мир биоинженерных технологий

Надо признать, удар был сильным, но мы с этим справились, и сейчас очень близки к завершению восстановительных работ. Перед тем, как окончательно вернуться к нормальному режиму, мы в понедельник ненадолго останавливаем работу нашей сети для проведения настройки, наладки оборудования и информационной системы. Надо понимать, что речь идет об уникальной по масштабам и сложности лабораторной информационной системе, без преувеличения, нескольких сотнях серверов, тысячах компьютеров, а также сложном программном обеспечении, которое обеспечивает слаженную работу сложных роботизированных аналитических систем, на которых мы обследуем более 10 млн человек в год. Мы не знаем аналогов в мировой практике наладки подобной инфраструктуры за такие рекордно короткие сроки. Над ликвидацией последствий вирусной атаки слаженно и круглосуточно работают сотни человек в наших лабораторных комплексах в четырех странах. Много сотрудников компании, напрямую не связанных с лабораторным комплексом и IT подразделениями, добровольно, приходят на помощь лабораториям.

Бурденко с 1980 по 2003 год. Не знаю, почему, просто надо — и всё. Коновалов Александр Николаевич, бывший директор — люблю его очень — вечером подходил, говорил: «Что ты тут делаешь, Островский? Тебе нравится судно носить?

А я правду сказал. Я много сомневался, думал, имею ли я право бросать медицину, когда я только-только набрал нужный багаж знаний и теперь обязан его использовать? Я конфликтовал сам с собой, но потом решил, что имею право поменять свою жизнь. Мы изначально сделали некую консультативную помощь людям, чтобы они знали, что такое анализы, зачем их берут, чтобы специалист в пункте приёма мог успокоить, если что-то не так в результатах. А затем пациенты начали спрашивать: нам нужен гинеколог, ещё кто-то, посоветуйте. Возникла мысль эту потребность попробовать закрыть. Мы провели простенький опрос: нужен ли вам врач. Мы начали думать, в каком формате начать работу. Решили, что хотим возродить семейную медицину.

К сожалению, институт семейной медицины в России умер в силу разных социальных потрясений. Гражданская война, революция, ещё одна война создали на его месте институт военной медицины, которая до 60-х годов была на хорошем уровне. А затем возникло отставание в силу того, что государство редко бывает эффективным собственником. Так вот, мы подумали, что людям снова нужен домашний врач, который с ними долгое время плотно работает. То есть требуется специалист, к которому человек обращается с каким-то несерьёзным вопросом: болит спина, поднялась температура, где-то покалывает, обычно с такими симптомами люди затягивают с визитом к врачу. У них побаливает где-то месяц, второй, третий — и проблема перерастает в более сложную, часто в тяжёлую. Болезнь важно в начале схватить. Мы решили, что нужно на страже поставить некого привратника. Эрудированного, с медицинским образованием, с хорошими социальными навыками.

Он должен посмотреть на ваш насморк и сказать: «Это простуда, ничего не делайте, всё пройдёт через неделю». Или: «Это похоже на гайморит, обратитесь в клинику такую или такую, а вот эту я не советовал бы». На Западе у такой профессии есть название «консьерж-медик». Но наши врачи обижаются, потому что у нас консьерж — пожилая женщина в подъезде. А семейный врач у нас воспринимается пациентами как недоучка. Из 100 человек двое сказали, что не готовы работать с младенцами, один мужчина сказал, что не будет смотреть женщин. Плюс возникали сложности с лицензированием. Если вы хотите открыть центр семейной медицины, закон предписывает вам найти помещение как минимум на 160 кв. Плюс в этом центре одновременно не может находиться больше двух семей.

То есть, если Ивановы зашли в приёмную, Петровы должны ждать на улице. Понятно, что на этой концепции мы поставили крест. Задачку реализовать не удалось: публика не готова воспринимать семейного врача как нормального врача, регулирование не позволяет эффективно использовать помещение и кадры, и врачи не готовы работать. Мы перешли в формат, который наиболее привычен рынку. Это консультации востребованных специалистов: диагностика, врач-терапевт и врач-гинеколог. В 2006 году открыли первый центр. Такая модель стала сейчас популярна в Нью-Йорке. Самая большая сеть — СityMD. А недавно я видел на Манхэттене клинику, которая называется Cure «лечу» в переводе с английского.

Они тоже нашли незакрытую нишу. Там, даже если температура 40, у тебя два варианта: прийти в клинику и 4 часа сидеть в очереди с бомжами или встать на учёт к частному врачу, который спишет гигантские деньги со страховки. Не возникает конфликта интересов: доктор прописывает кучу анализов, чтобы поддержать лабораторию? Возможность конфликта — это вопрос контроля. Контролировать клиники нужно серьёзнее, потому что это врачебная услуга. А то была история у наших конкурентов: делали нелегальный аборт женщине, что-то пошло не так, они её убили и закопали в Битцевском парке. Должны быть жёсткий контроль и жёсткие нормативы. И государство должно регулировать твою работу, и внутри ты должен сам планочки расставить, которые нельзя пересечь. Мне легко это сделать, потому что я врач в четвёртом поколении.

Например, мы не трогаем аборты. Ни при каких обстоятельствах. Не проводим тесты на онкомаркеры для диагностики рака, хотя многие считают это допустимым. Эти анализы можно назначать только для прогноза уже поставленного диагноза, мониторинга лечения. Камера — это мощный дисциплинирующий элемент. Многие в компании, конечно, были очень против: «Это дорого, кто будет это смотреть, куда их прикреплять, сёстрам не понравится». Поставили в первый офис, сотрудники пишут: «Убирайте, клиенты жалуются». Я думаю — странно, как же они её заметили. Приезжаю, смотрю.

А сёстры прицепили камеру прямо за спину регистратора, чтобы объектив в лицо посетителю смотрел. Пациент говорит: «Что это у вас тут камера снимает, я не хочу». А эти отвечают: «Начальство велело. Нет больше конфиденциальности! Мы потом аккуратненько эту камеру повесили наверх в угол, написали, что видеонаблюдение ведётся для безопасности клиентов. Потом, это и сотрудникам на руку. Вы знаете, очень много сумасшедших к нам приходит. Вот был случай, тётка кричит: «У меня украли шубу, она вот тут висела». Мы смотрим запись — никакой шубы там не было.

Показываем ей — она молча уходит. Камера — это очень полезно: с одной стороны, она снимает вот такой потребительский трагизм, с другой — позволяет разбирать конфликтные ситуации, когда наши сёстры что-то не так говорят или делают. Все жалобы крайне негативные, и я очень депрессую, когда их читаю. Начинаю на всех нападать потом смеётся. У нас есть контролирующее подразделение, которое подчиняется только мне. Его сотрудники — 11 человек — ездят как тайные покупатели в командировки, проверяют работу лаборатории, офиса. В месяц проходит не менее 75 плановых комплексных проверок и 80 «контрольных закупок», а при необходимости и больше. Сейчас стараемся экономить на выездах, проводим «контрольные закупки» по телефону: девочки звонят в офис и просят камеру поднести, показать, как ведётся работа. Моя задачка — сделать так, чтобы контроль был не злобный, а в виде консультации.

Я учу их, чтобы они работали не как бюрократы, а как наставники. Чтобы не отчитывали, а объясняли: это должно быть так, а это так. Это я зафиксирую, а это поправьте по-тихому и больше так не делайте. Это работает гораздо эффективнее. К тому же я всех друзей, знакомых и родственников использую в качестве тестеров, это очень удобно. Контроль, конечно, сначала вызывает у персонала напряжение, но потихоньку люди привыкают и понимают, что это необходимость. Иногда достаточно предупредить, что ты приедешь, и халаты становятся чистыми, бумажки лежат правильно, с пациентами разговаривают любезно. Есть всего несколько тестов, которые нужно делать срочно в острых ситуациях: глюкоза, натрий, гемоглобин, эритроциты, лейкоциты, мочевина, электролиты, амилаза, глюкоза, тропонин I, газы крови и некоторые другие. Всё остальное — на какой чёрт оно вам нужно в течение суток?

Жили без этого полгода, и вдруг надо. Но мы — информационно-технологическая компания, мы торгуем информацией. Мы берём у вас что-то — кровь, другой материал, извлекаем из него информацию и отдаём её вам. А дальше с ней можно работать. Вы можете вовремя избавиться от болезни и продлить свою жизнь. Можете понять, правильно ли вас лечили, можете не тратить лишние деньги. Наша задача — как можно быстрее дать вам эту информацию.

В письме, которое компания разослала сотрудникам, сказано, что сеть передается в руки «молодому и амбициозному акционеру». В компании заверяют, что смена владельца не повлияет на операционную деятельность «Инвитро». В «Инвитро» не уточнили, какой бизнес продан — российский или кипрский.

До конца 2021 года запланирован запуск еще одного центра, а в 2022-м сеть продолжит расширяться. Пациенты, обратившись в клинику холдинга, смогут удалённо получить рекомендации от ведущих медицинских специалистов. В рамках предоставляемой телемедицинской услуги сначала производится сбор анамнеза пациента в одном из амбулаторных центров первичной медпомощи «Инвитро». После личной консультации врача-терапевта, получения истории болезни и забора анализов все данные будут направляться ведущим врачам-специалистам для формирования экспертного заключения. В зависимости от сложности случая диагноз будет формироваться на основе мнения от одного до трёх докторов. Стало известно о запуске сервиса дистанционных консультаций врачей на базе амбулаторий «Инвитро» Услуга будет оказываться максимум в течение 7 рабочих дней, при этом вне зависимости от числа привлеченных специалистов и срока исполнения, стоимость услуги останется фиксированной. На первом этапе дистанционных врачебных консультаций доступен в амбулаториях «Инвитро» в подмосковных городах Дмитров, Наро-Фоминск, Коломна и Электросталь. Там предлагаются консультации лишь педиатров. В дальнейшем планируется расширить географию услуги и предоставлять её по всей стране — в 180 медицинских центрах холдинга в 40 городах.

Также будет расти перечень направлений, по которому пациенты смогут получить консультации. Среди них — гинекология, неврология, кардиология, эндокринология и др. В «Инвитро» надеются, что сервис даст возможность жителям России удаленно получать быструю консультационную помощь, где они ни находились. Мы видим, как часто люди испытывают затруднения в получении консультации профильного специалиста в силу больших расстояний или сложностей с организацией этой консультации. Именно поэтому мы рассчитываем, что данный проект поможет сделать эту помощь доступной для каждого, — заявил основатель и глава «Инвитро» Александр Островский. В таких учреждениях будут предлагаться услуги лабораторной диагностики, а также будут вести приём врачи — в основном это терапевты и гинекологи. Однако также можно к кардиологу, неврологу, травматологу и др. Как уточнил « Ведомостям » представитель «Инвитро», выбор врачей зависит от площади медцентра: чем она больше — тем больше специалистов ведут приём. Стало известно о запуске компанией «Инвитро» новой сети небольших клиник площадью от 120 до 250 кв.

Как и во многих действующих медицинских офисах «Инвитро», в медцентрах будет внедрена технология автоматического распознавания лиц Face Detection, при желании клиента позволяющая менее чем за секунду идентифицировать его, найти медицинскую карту и в автоматическом режиме передать информацию администратору.

Картина дня 21 июля

В 2014 году выручка группы «Инвитро» составила 8,6 млрд рублей (прибыль — 622 млн рублей). Деловые новости. «Инвитро» меняет главного лаборанта. Основатель группы Александр Островский выходит из бизнеса. Роман Мирончик прибрал «Инвитро» к рукам. Основатель «Инвитро» Александр Островский покидает копанию. Инвитро — все новости по теме на сайте издания. Появилась информация о том, что «Инвитро» для удешевления стоимости перевозки биологических материалов пользуется услугами «непрофильных» транспортных компаний. Основатель «Инвитро» Александр Островский продал компанию «амбициозному акционеру». Владельцем «Инвитро» стал бизнесмен Роман Мирончик.

Главное меню

  • Как появилась компания "Инвитро"
  • Читайте также
  • Основатель ИНВИТРО идет в мир биоинженерных технологий
  • Еще по теме

Основатель «Инвитро» Александр Островский покидает копанию

Их надо сохранить до тех пор, пока заболеваемость в стране резко не пойдет на спад, считает основатель сети лабораторий «Инвитро» Александр Островский. Их надо сохранить до тех пор, пока заболеваемость в стране резко не пойдет на спад, считает основатель сети лабораторий «Инвитро» Александр Островский. Компания "Инвитро". Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте РИА Новости. Предтечей «Инвитро» стало созданное врачом-реаниматологом Александром Островским и биохимиком Алексеем Мошкиным в 1995 году подразделение московской. Основатель «Инвитро» Александр Островский заявил, что намерен судиться с Геннадием Онищенко, который своим заявлением навредил репутации холдинга. Новости компании Инвитро. Чем опасны заболевания щитовидной железы. Основатель и совладелец сети медицинских клиник «Инвитро» Александр Островский объявил о смене.

Глава «Инвитро» Александр Островский: «Я верю в обе меры: поголовное обследование и карантин»

Охрана труда Авторское право на систему визуализации содержимого портала iz. Указанная информация охраняется в соответствии с законодательством РФ и международными соглашениями. Частичное цитирование возможно только при условии гиперссылки на iz.

Основатель «Инвитро» продал компанию «амбициозному акционеру» covid-19 — 20 июля 2023 Александр Островский, основавший «Инвитро» около 25 лет назад, продал компанию Роману Мирончику. В его портфеле — более десятка компаний в области финансов, инвестиций, управления недвижимостью и хоккейная академия им. По данным издания, Островский разослал сотрудникам письмо, в котором рассказал о решении передать компанию «молодому, активному и амбициозному акционеру» и сообщил, что «лидером» «Инвитро» с 20 июля будет Мирончик. В «Инвитро» отметили, что смена владельца не повлияет на текущую операционную деятельность сети.

Имеет более чем 20-летний опыт работы на руководящих позициях в сфере логистики. Ольга Овсянникова Генеральный директор «Вет Юнион» Отвечает за стратегическое развитие ветеринарного направления в группе компаний. Позднее Ольга возглавляла отдел организации медицинских офисов и департамент корпоративных продаж.

В 2015 году инициировала и возглавила создание ветеринарного бизнеса в группе компаний. За 5 лет работы под управлением Ольги «Вет Юнион» стал лидером рынка ветеринарной лабораторной диагностики в сегменте мелких домашних животных в РФ. В 2021 году компания открывает первые ветеринарные клиники под брендом «Вет Юнион». В 2008 году Ольга окончила Северо-Кавказскую академию государственной службы по специальности «Государственное и муниципальное управление». Является членом комитета по разработке стандартов, обучению и сертификации Российской ассоциации франчайзинга РАФ. Главными приоритетами в своей работе считает поддержание лидерских позиций группы компаний и проактивное внедрение новых продуктов и решений. С 2021 года Елена также является директором по управлению агломерациями. На этой позиции в фокусе ее компетенций лежит обеспечение реализации стратегических инициатив группы компаний в соответствии с общими ценностями, подходами и методологией, с одной стороны, а также с локальной спецификой каждого региона, с другой. В 1996 году Елена окончила Таджикский государственный университет по специальности «Биолог».

Имеет дополнительное образование Московской международной высшей школы бизнеса МВА, а также Высшей экономической школы СПбГУ по программе «Менеджмент организации здравоохранения» 2021 год. Отвечает за построение бизнес-планов, формирование и реализацию стратегии развития группы компаний в регионе. Окончил Новосибирский медицинский институт в 1996 году по специальности «Лечебное дело». Работал в должности врача анестезиолога-реаниматолога в отделении анестезиологии-реанимации до 1999 года. Более 15 лет работал в крупнейших российских фармацевтических компаниях на руководящих позициях.

Когда один форумчанин напомнил Островской, что ВСУ уже восемь лет проводят карательные операции в Донбассе, она заблокировала его.

На многих фотографиях Ванюков в соцсетях красуется с украинским флагом. В постах рассказывает, насколько в Латвии всё лучше, чем в России. Родину называет "страной без любви", сограждан — "людьми без сердца". Подобные публикации на его странице появляются почти каждый день. С гендиректором "Инвитро" Островским у зятя общее предприятие — клиники "Знакомый доктор" с выручкой 60—80 млн рублей в год. Сам Островский владеет особняком и 20 сотками в элитном коттеджном посёлке "Белая гора" на Новорижском шоссе между глухим лесом и берёзовой рощей.

Там есть всё для комфортной загородной жизни. Цены соответствующие — около 100 млн рублей за домовладение. КП "Белая гора" с высоты птичьего полёта. Судебные приставы искали его по трём адресам: на улице 1812 года, на Ленинском и Кутузовском проспектах. Суммарная стоимость этого жилья приближается к ста миллионам. Кто такой Валентин Дороничев Валентин Дороничев, похоже, сыграл роль бизнес-ангела для компании "Инвитро": нашёл первичные инвестиции, познакомил с нужными людьми, вложился сам.

Он учился в Российском университете транспорта и Высшей школе экономики. Основал инвестфонд Medme. Согласно испанской базе юрлиц, занимается строительством в Жироне. По данным Лайфа, он и его дети могут иметь гражданство Испании. В настоящий момент, если судить по соцсетям, Валентин Дороничев живёт в Дубае.

У сети ветеринарных клиник «Инвитро» сменился владелец

Деловые новости. «Инвитро» меняет главного лаборанта. Основатель группы Александр Островский выходит из бизнеса. «Инвитро» – одна из крупнейших медицинских групп компаний. Основатель и владелец «Инвитро» Александр Островский продал компанию бизнесмену Роману Мирончику. Сумма сделки и причины продажи не раскрываются. Основатель «Инвитро» Александр Островский заявил, что намерен судиться с Геннадием Онищенко, который своим заявлением навредил репутации холдинга.

Основатель медицинской компании «Инвитро» Островский продал компанию бизнесмену Мирончику

Компания «Инвитро» подтвердила, что передача прав собственности не оказывает влияния на текущую операционную работу сети. Крупную медицинскую компанию «Инвитро» покидает основатель и гендиректор Александр Островский. Он основал «Инвитро» как первую в стране частную клинико-диагностическую. Последние новости. Новости по тегу: Инвитро. Основатель «Инвитро» продал бизнес «молодому и амбициозному» Office Life Основатель сети медицинских лабораторий «Инвитро» Александр Островский.

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий