Новости григорий юдин социолог

Григория Юдина — кандидата философских наук, старшего научного сотрудника лаборатории экономико-социологических исследований Высшей школы экономики, профессора Московской Высшей школы социальных и экономических наук. Социолог и философ Григорий Юдин и общественный деятель Митя Алешковский — о феномене «второй памяти».

Григорий Юдин: «Результаты исследований засекречены»

Если вспомнить допинговый скандал с российскими спортсменами, то сразу станет ясно: люди перестали считывать этот глубинный посыл. Допинг стал осмысляться в нигилистском контексте, где каждый должен использовать любые способы, чтобы уничтожать своих врагов. Только одни по «правилам», а другие — без. В итоге получается, что соперники больше не являются братьями по спортивному сообществу. Они — враги, ради победы над которыми применимы любые средства. Это стало итогом вторжения в спорт государства и капитала. Капитал развращает большими деньгами, а государство вклинивается сюда с логикой почти военной вражды между народами.

В результате спорт становится продолжением армии и теряет свою объединяющую функцию. На мой взгляд, решение лежит за пределами двух доминирующих подходов. Оно в том, чтобы вернуться к изначальному смыслу спорта в частности и к социальной коммуникации в целом. Вернуться к опоре на сообщества. Эту мысль можно развернуть на любом материале. Возьмем верховенство права.

Если право просто навязано людям — это чистая власть произвола. Часто говорят, что в России «правовой нигилизм». Ну так вы сперва навязываете людям какую-то ерунду, ни о чем их не спрашиваете, а потом удивляетесь, что они уклоняются от исполнения. Но если законы легитимны в данном сообществе, вырастают из него, то мы чувствуем, что наша жизнь упорядочена нами самими. Законы соблюдаются не из страха наказания, а потому что мы сами их вырабатываем. Поэтому любое решение о совместной жизни должно покоиться на сообществе.

Это и есть основа коммунитаризма. Я думаю, что с этих позиций возможна и наиболее глубокая критика либерализма. Американский философ Патрик Денин в своей книге «Почему либерализм провалился? Это могут быть локальные сообщества. Но могут быть и, например, виртуальные. Однако общая идея состоит в том, что в современном мире структуры среднего уровня — классы и даже нации — испытывают кризис.

Чтобы не оказаться в одиночку перед лицом громадных государственных или транснациональных структур, нужно преодолеть атомизацию, вернуть социальную плотность. В нашей стране это особенно актуально: она стала чемпионом по атомизации. Я думаю, что у коммунитарного проекта есть перспективы. Мы видим по всему миру запрос на обновление левой идеи. Причем повсюду этот запрос пересекается не только с либеральным индивидуализмом, но и с консервативным стремлением к солидарности, к повышенной социальной плотности. В общем, это запрос на такую модель, которая бы отвечала на проблему одиночества, которую испытывает современный человек.

Коммунитарный проект откликается на этот запрос и опирается на синтез как левых, так и консервативных подходов. В его основе идея баланса, как ее сформулировал экономист Карл Поланьи. Он писал, что самое глупое, что можно сделать, это противопоставить рыночному фундаментализму государственнический. Ведь исторически именно государства и создают рынки. Везде, где мы видим агрессивные, жестокие рынки, их создает небольшая верхушка, используя государство и насилие. Поланьи предложил создавать баланс, опирающийся на человеческие сообщества.

Когда о сообществах писали Прудон, Кропоткин или Букчин, они могли указать пальцем: вот кооперативы, вот крестьянская община, вот социальные движения. А на какие сообщества можно указать сейчас? Сегодня тоже есть мощные структуры, которые не сдались. Например, профессиональные сообщества. В той степени, в которой они выдерживают давление, они показывают себя с неплохой стороны. Потому что они в себе содержат смысл того, что они делают.

Ты не можешь быть медиком, или ученым, или учителем, или психологом без того, чтобы не принадлежать к этому сообществу. Поэтому в них содержатся мощные зачатки самоуправления. На следующем этапе они смогут взять на себя массу полномочий, которые захватило себе государство. Например, большую часть того, что делает государство в области науки, нужно немедленно передать вниз, и ученые с этим справятся лучше. Такие сообщества пересобираются благодаря новым технологиям. Сегодня больше не нужно съезжаться в один город, чтобы структурироваться и выбирать правление.

Люди в повседневном режиме выстраивают сети, в которых затем коммуницируют. Некоторые коммунитарные структуры связаны с обменом информацией. Классический пример — торренты. Они возникли как инструмент цеховой солидарности хакеров. Но потом они распространились за пределы хакерского мира как инструменты шеринга. Делиться оказалось выгодно и удобно.

И это создает особую экономику. И сегодня многие из нас участвуют в таких структурах. Они помогают нам восполнять свои потребности в новой информации с помощью горизонтальных коммуникаций. Мой любимый пример — сервис SciHub, который создала Александра Элбакян. Он дает ученым бесплатный доступ к научным статьям. Это стало катастрофой для издательств и других академических капиталистов, которые занимаются тем, что продают ученым тексты, которые для них написали другие ученые.

На этом никто не получает никаких денег, кроме этих жутких посредников. В любом случае структуры, которые предлагают другой механизм коммуникаций, продолжают существовать и появляться. Конечно, дальше в рамках конкуренции эти структуры пытаются «угнать». И в этом нет ничего страшного. Мы не ждем, когда коммунитарный принцип истребит все рыночные или государственные институты. Политика баланса, о которой писал Поланьи, состоит в том, чтобы поддерживать компромисс между ними.

В этом случае сообщества порождают все новые и новые интересные инициативы. Кроме того, коммунитарная традиция является ключевой именно для российской интеллектуальной и политической истории. Именно из нее происходят главные русские политические идеи. Она связана с русским способом организации совместной жизни. Именно к этой традиции относятся и многие славянофилы, и Кропоткин, и Толстой, и многие другие. SciHub сделала простая русская студентка, а не hi-tech корпорации.

Может быть, мы не туда смотрим? Нужно вглядываться не в «консерваторов» и «ультраконсерваторов» наверху, а в тех, кто оказался на дне? Может, решение в руках самых бедных, угнетенных, как говорили большевики, в руках «крестьян в солдатских шинелях»? Я думаю, вы правы в том, что не нужно ни на что закрывать глаза. Альтернатива, когда она дозреет, появится в нескольких местах одновременно. Совершенно не обязательно, что альтернативу принесут какие-то хорошо одетые люди; они могут выглядеть очень по-разному.

Но пока я не вижу никакой альтернативы ни в каких окопах, ни в каких низах. Давайте вспомним про одно из самых ярких недавних событий — мятеж Пригожина.

Лекторий «Живое слово» распространял недостоверную информацию о политике властей. При этом из реестра в связи с ликвидацией исключено некоммерческое партнерство «Институт развития прессы — Сибирь». До этого Николая Соболева оштрафовали за отсутствие плашки иноагента. Ранее сообщалось, что шоумена Гудкова могут признать иноагентом по просьбе активистов.

Отъезд какого-то количества активистов из страны тоже подорвал рост сообществ. Но не стоит преувеличивать. Россия — большая страна. И тенденции, о которых мы говорим, не связаны ни с какими конкретными людьми. И даже с конкретными общественными слоями — очень условно. Они реализуются не одними людьми, так другими. Но в краткосрочной перспективе, когда активисты каких-то сетей солидарности исчезают, конечно, требуется время, чтобы их отсутствие восполнить.

По ощущению в российском обществе сейчас «мороз». Не верится, что в нашем городе вообще когда-то были массовые протесты… В России сейчас очень высокий потенциал политизации. Все последние годы мы его видели невооруженным взглядом. Например, в 2021 году Россия по валовому числу протестующих оказалась в числе мировых лидеров. Хотя у этих протестов были минимальные шансы на успех. А что поменялось с тех пор? Кажется, что все это куда-то делось.

Но это иллюзия: эта энергия просто стала невидимой. Для коллективного массового действия нужно несколько условий. Для начала — чтобы людям было понятно, к чему это может привести. Дело даже не в больших издержках: люди часто готовы идти на большие, даже смертельные риски. Но им нужно представлять путь к успеху и свою роль в достижении этого успеха. Но это будет не зря». Сейчас ни одного из этих условий нет.

Но колоссальное количество людей ждут этого момента. Сколько ждать, я не знаю. Но потенциал такого коллективного действия громаден. Как только возникнет минимальный зазор, в котором появление масс на улицах сможет повлиять на развитие событий, эти огромные массы немедленно появятся. Одно из ваших самых известных интервью называется «В России зреет ощущение тупика». Мне даже кажется, что это не сугубо русское ощущение. Оно нарастает всюду.

Особенно это «чувство тупика» сгустилось в конце 2023 года. Настолько, что этот тупик начинает осознаваться как «новая нормальность»? Правильнее говорить не про ощущение, а про осознание тупика. И за прошедший год, как ни странно, дело в этом направлении не сильно продвинулось. До стадии «нужно что-то делать» мы еще не доехали. События последних месяцев, наоборот, дали многим иллюзию, что можно некоторое время вообще не думать об этом. Во-первых, это неприятная мысль, с ней не хочется иметь дела.

А во-вторых, все понимают, что если думать такие неприятные мысли, то можно схлопотать по шее. Вообще никакого профита. И тут важный момент — я согласен с вами — это не чисто российский тупик. Возможно, именно поэтому осознать его так непросто. Российский тупик очень впечатляет, он является одним из наиболее радикальных воплощений общего глобального тупика. Я в этом смысле текущий геополитический конфликт описываю как конфликт между консерваторами и ультраконсерваторами. Ультраконсерваторы хотят вернуться в XIX век и поделить весь мир между «великими державами».

Но противостоят этому совсем не прогрессивные люди, а те, кто цепляется за существующий глобальный порядок, с которым как справедливо говорит тот же Путин существует множество проблем. И эти «просто консерваторы» надеются, что все можно вернуть в 23 февраля, или в 2013 год, или в 2007-й. И пока их вера крепка, мы будем наблюдать эту борьбу нанайских мальчиков. Эта мечта, что все наладится, если Путин «куда-то исчезнет», основана на представлении, что «на самом деле» все хорошо. Просто один человек должен уйти — и все. Никаких общественных противоречий, структурных кризисов, цивилизационных изменений — ничего этого нет и не нужно. Все произошедшее — просто случайная ошибка одного человека.

Чтобы все наконец всерьез изменилось, нужно, чтобы эта иллюзия капитально и окончательно треснула. Чтобы текущая ситуация была всерьез осознана как ситуация серьезного кризиса. Конечно, все возрастающее количество людей это понимает. В тех же США все больше голосов, которые требуют глубоко реформировать существующий порядок. И это гораздо более ответственный подход, чем попытки этот порядок просто сломать без всякой альтернативы. Нужно большое идеологическое решение. Людей, которые это понимают, все больше, но партия ностальгирующих по 23 февраля пока все еще сильнее.

И поэтому настоящего запроса на новые решения нет. Он все время гасится как подрывной или даже играющий на руку ультраконсерваторам. Типа «не раскачивайте лодку». Пока эта борьба «просто консерваторов» и «ультраконсерваторов» кажется бесконечной. Никакой альтернативы этим «партиям» не видно. Да, и она идет во всех сферах. Например, в спорте.

Там тоже сформировались две условные партии: сторонники евгеники, которые оправдывают применение допинга во имя все новых рекордов, и консерваторы, которые с этим борются. Но мне кажется, что обе эти партии не решают проблему. Ведь проблема спорта сегодня не в том, что все жрут допинг. А в том, что потерялась сама идея того, что спортсмены представляют единое сообщество. И в этом смысле для них не может быть приза важнее, чем признание от своих соперников-собратьев по спорту. Какие бы чемпионские титулы я ни выиграл, нажравшись допинга, они ничего не стоят, пока мои конкуренты не скажут «да» этим достижениям. Если вспомнить допинговый скандал с российскими спортсменами, то сразу станет ясно: люди перестали считывать этот глубинный посыл.

Допинг стал осмысляться в нигилистском контексте, где каждый должен использовать любые способы, чтобы уничтожать своих врагов. Только одни по «правилам», а другие — без. В итоге получается, что соперники больше не являются братьями по спортивному сообществу. Они — враги, ради победы над которыми применимы любые средства. Это стало итогом вторжения в спорт государства и капитала. Капитал развращает большими деньгами, а государство вклинивается сюда с логикой почти военной вражды между народами. В результате спорт становится продолжением армии и теряет свою объединяющую функцию.

На мой взгляд, решение лежит за пределами двух доминирующих подходов. Оно в том, чтобы вернуться к изначальному смыслу спорта в частности и к социальной коммуникации в целом. Вернуться к опоре на сообщества. Эту мысль можно развернуть на любом материале.

Это видно по изменившийся риторике, по тому, что и на уровне Москвы, и на уровне федеральных министерств чиновники стали говорить, что раз вы не хотите по-хорошему, значит, будем с вами по-плохому, значит, вы сами во всем виноваты и так далее. То есть горожане виноваты, что не соблюдают режим, хотя, ещё раз скажу, никаких свидетельств этому нет.

Индексы самоизоляции, в общем, серьёзно не менялись с момента введения первых ограничительных мер. Понятно, что российские администраторы так устроены, они боятся очень сильно, и реакция на эту боязнь у них проявляется в виде усиления полицейского контроля. Сейчас они действуют по линии всё большей раскрутки этого полицейского контроля, тем самым, естественно, снижая кооперативность граждан. Потому что одно дело, когда тебя просят что-то сделать, объясняют, зачем это нужно сделать и рассчитывают на твою сознательность, а другое дело, когда тебя к чему-то принуждают, и не спрашивают тебя, хочешь ты это выполнять или не хочешь. Во втором случае, разумеется, ты будешь искать возможность не выполнять то, что считаешь неадекватным, избыточным или у тебя появляются дополнительные потребности. Не секрет, что для многих людей сегодня в принципе стоит вопрос, каким образом им оставаться дома и иметь что-нибудь на пропитание.

Эту систему, её действенность мы ещё будем оценивать в ближайшее время. Она уже даёт какие-то очевидные проколы типа чудовищного столпотворения в московском метро некоторое время назад. Посмотрим, насколько она в принципе способна сдержать такого рода пандемию. Известно, что сейчас именно эти два пути отличают государства друг от друга по всему миру. Один путь с опорой на гражданское общество нацелен на сотрудничество, а другой — полицейский, нацеленный на контроль, надзор и угрозу. Если вы включите российское телевидение, увидите, что со зрителем общаются языком прямой угрозы, например, ведущий программы «Время» говорит: «Хочешь жить — сиди дома, потому что никто тебя лечить не будет.

Будут лечить того, кто будет громче кричать». Создание такой паники и атмосферы страха даёт довольно большую нагрузку на полицейскую систему, посмотрим, как она с этим справится. Общественная жизнь: всё сложно В России уровень доверия любым органам власти очень низкий, это касается всех институтов за исключением президента, то есть президент — практически единственная точка, в которую можно инвестировать доверие. Поэтому в российском случае я бы как раз не очень полагался на какое-то доверие по отношению к исполнительной власти. Мы могли бы рассчитывать, наверное, на какое-то увеличение этого доверия, если бы меры, которые сейчас предпринимаются, были бы нормальным образом разъяснены населению, но этого как раз не происходит. Мы видим, что посыл, который через официальные медиа передаётся населению, очень противоречивый: вы включаете один канал телевидения, а вам говорят, что этот вирус где-то там в других странах, у нас всё под контролем, всё хорошо.

Включаете другой канал телевидения, вам орут, что горы трупов и сидите дома — иначе сдохнете. Это создает, конечно, большие противоречия. Мы не имеем ответов на массу вопросов, мы не имеем даже такой простой вещи, как пресс-атташе, который бы ежедневно выходил и делал брифинги. Это практически во всех странах мира есть, то есть общество может задать вопрос, который у него возникает. Понятно, что не на все вопросы будут ответы, это нормально. В России этого нет, то есть в России в этом смысле чудовищный дефицит информации.

Чуть-чуть лучше на этом фоне выглядит Москва, которая хотя бы пытается силами оперативного штаба создать какую-то коммуникацию, но и это в основном коммуникация по поводу того, что можно делать, а чего нельзя. Московская администрация говорит чуть другим языком, чуть менее приказным и как бы чуть более понимающим, но в целом, конечно, коммуникация провалена полностью. У части людей создается ощущение, что, поскольку эти меры не согласуются друг с другом, то они, видимо, чрезмерные. А другая часть людей, напротив, считает, что поскольку меры не согласуются друг с другом, то они недостаточны. Все это уровень доверия точно никак не повышает. Ключевые риски Понятно, есть существенные риски, которые были созданы в течение последних двадцать лет.

Про один из них мы поговорили — это общая атмосфера тотального недоверия, которая вызывает существенные трудности при координации. Вы фактически можете рассчитывать только на репрессивный аппарат или, по крайней мере, думаете, что можете рассчитывать только на репрессивный аппарат, когда пытаетесь справиться с такой ситуацией. А репрессивному аппарату в России не приходилось решать настолько масштабных задач за последнее время, и это, конечно, явное узкое место. Еще один очевидный риск связан с состоянием системы здравоохранения, в этом смысле Россия никак не лучше многих других стран. В мире в последние годы проводилась фактически ликвидационная реформа здравоохранения, которая была нацелена на сокращение числа медицинских пунктов, на оптимизацию использования ресурсов, на перегрузку врачей полутора-двумя ставками. И сегодня, когда мы ожидаем вала нагрузки, это конечно, очевидное узкое место.

Мы видим, что даже в Москве, где ресурсов гораздо больше, чем в любом другом городе России, в какой-то момент у местных чиновников начинают какие-то панические нотки звучать. А как со всем этим справятся регионы, в которых в принципе нет особо дополнительного, резервного ресурса, который можно было бы задействовать — это большой вопрос. Зато есть возможности медиа, и вот они, скорее всего, и будут использоваться.

Россия перестает быть социальным государством. Интервью социолога Григория Юдина

Участвует в протестном движении, не поддерживает идею военных действий РФ на территории Украины. Написал огромное количество научных материалов, несколько десятков книг. Принимает участие в оппозиционных программах и антиправительственных проектах. Greg Yudin — хорошо известный на Западе ученый.

Был старшим научным сотрудником лаборатории экономико-социологических исследований Высшей школы экономики [4]. С 2015 года обучается на программе PhD in Politics в нью-йоркской Новой школе.

Научный руководитель первой в России магистерской программы по политической философии Московской школы социальных и экономических наук [5]. В этой статье Юдин предположил, что никакие санкции «не остановят Москву», а её действия поспособствуют вступлению в НАТО ещё большего количества стран.

Кроме того, Минюст указывает на то, что Юдин живет за границей РФ. Также в список иностранных агентов внесли экоактивиста и политика Евгению Чирикову, главреда интернет-издания "Верстка" внесен ранее в реестр СМИ-иноагентов Лолу Тагаеву, блогера Владислава Олейника, депутата Смоленской областной думы Владислава Живицу, а также две организации — лекторий "Живое слово" и "Комитет ингушской независимости". Ранее сообщалось, что бывший председатель российского правительства Михаил Касьянов попал в реестр иностранных агентов.

Есть, и это не секрет, довольно большое раздражение от москвичей в принципе, кстати, москвичи в этом совершенно не виноваты, ведь понятно, что это раздражение от Федерального центра.

Вообще межрегиональное неравенство, территориальное неравенство — одно из главных проявлений большого неравенства в России в принципе. Многие кейсы, включая кейсы Екатеринбурга, в прошлом году показали, что самоуправство Москвы в местах, где она ничего не понимает и ничего не может решать, воспринимается всё с большим и большим гневом. Поэтому запрос на децентрализацию есть и поведение некоторых губернаторов в условиях этого эпидемиологического момента может, на самом деле, усилить этот запрос, просто потому, что эта тенденция уже существовала. Кто нас спрашивает С опросами в России проблема есть, и состоит она в том, что отрасль фактически превращена в олигополию, причем основные игроки в этой опросной отрасли так или иначе контролируются Кремлем. Не в том смысле, обращаю внимание, что данные фальсифицируются или мы получаем какие-то неверные липовые цифры, этого как раз не происходит; а в том смысле, что Кремль заказывает им исследования на наши с вами деньги, и эти исследования не публикуются. Проблема в том, что мы никогда не узнаем, что в этих исследованиях написано, потому что их результаты засекречены.

Это на самом деле понятная информационная задача, чтобы представлять, какие категории населения сейчас выражают наибольшей скепсис по поводу существующих мер, какие категории населения склонны пренебрегать рекомендациями оставаться дома, например, или следить за гигиеной, и к этим категориям обращаться целевым и понятным образом. Но, судя по той коммуникационной стратегии, которую мы сейчас видим, этого в общем-то не происходит, а происходит только нагнетание паники. Так что, с одной стороны, такие данные есть, а с другой — мы о них не узнаем; и по-видимому используются они сейчас, если иметь в виду задачу минимизации паники и успокоения населения, явно неадекватно. Либеральная модель, или Сильная рука Как справился Китай, мы, в общем, пока толком не знаем. Есть очень серьезное основание предполагать, что число жертв в Китае радикально занижено. Другое дело, что это может быть вообще не важно, занижено оно или не занижено, важно, какое есть восприятие в мире этого, по мнению Китая, успеха.

Если говорить о странах, которые пока лучше всего справляются с пандемией, это как раз не Китай, к которому есть очень много вопросов. Во-первых, это страна, которая «проспала» начало распространения вируса. И мы, строго говоря, должны быть «благодарны» Китаю за то, что мы это всё получили, потому что можно было бы предпринять совершенно другие меры. Так что если говорить про страны, которые с этим успешно справляются, то это те страны, которые не совсем на слуху — это Тайвань, который находится рядом с Китаем и фактически минимизировал распространение пандемии, это Южная Корея, это Исландия. Может, это какие-то из европейских стран, типа Германии, где пока достаточно низкая смертность, хотя об этом пока рановато говорить, поскольку ещё там не всё прошло. Что про эти страны можно сказать в общем виде?

Они использовали разные технологии, но в целом, во-первых, эти страны ввели массированное тестирование с использованием хороших тестов. Потому что по числу тестов Россия вообще на одном из первых мест в мире, но уже всем понятно, и это было официально признано, что тесты, которые в России используют, на самом деле мало чего показывают. А в этих странах было введено массированное и эффективное тестирование, скажем, в Южной Корее вы просто могли выйти на улицу, подойти к специально поставленной будке и без контакта с медиком пройти тест, и таких тестов было сделано гигантское количество, что позволило резко повысить качество диагностики. Другая вещь, которая была сделана в этих странах — это действительно контроль за теми, кто является потенциальными переносчиками вируса, но при этом этот контроль только отчасти можно называть каким-то авторитарным. Ещё раз обращаю внимание, что когда да у вас есть необходимость в учёте тех, кто сейчас болен или находится в зоне риска, то это можно делать двумя разными способами. Это можно делать принудительно и можно делать, опираясь на солидарность.

Простой пример: и в Москве, и во Франции сейчас, чтобы выйти на улицу, нужна некая бумага. И там, и здесь эту бумагу можно получить с помощью некого приложения или интернет-сервиса, но есть очень большая разница. Во Франции это все устроено таким образом, что приложение вам позволяет сгенерировать некий код, который показываете, выйдя из дома, патрулю, который может встретиться по дороге. В Москве, казалось бы, всё тоже самое, но на самом деле совсем не то же самое, потому что этот код будет сгенерирован только после проверки ваших данных в централизованной системе. Это то, чего во Франции не происходит, и поэтому, например, в Москве большое количество людей получают отказ в генерации кодов, если их данные не соответствуют тому, что про них думает система. Сейчас даже не так важно, права система или ошибается, важно, что это два совершенно разных подхода.

Казалось бы, и там, и там просто интернет-сервисы или приложения, но это два совершенно разных подхода. И пока что нет никаких данных, что именно централизованное наблюдение за всеми гражданами необходимо, чтобы с этой пандемии справиться. Во всяком случае, никаких исчерпывающих данных у нас пока нет. Так что думаю, если возвращаться к исходному вопросу, скорее всего неоднозначные результаты этой пандемии будут ещё одним дополнительным поводом для спора по поводу того, за какими общественно-политическими моделями будущее. Изоляция не лекарство Я решил перебазироваться на дачу, потому что в Москве почему-то запретили одиночные прогулки, тоже какое-то странное решение, которое ещё будет потом иметь воздействие на здоровье граждан, особенно тех, кому просто необходим свежий воздух. А здесь, по крайней мере, можно прогуливаться.

Так уж получилось, что у меня в принципе жизнь во многом устроена как работа из дома, поэтому для меня в этом отношении не так уж многое поменялось. Как работал весь день с утра до вечера, так и сейчас продолжаю. Пожалуй, я тоже чувствую, как говорил чуть раньше, что некоторые границы между работой и не работой, которые ещё может и оставались, они сейчас совсем исчезают, то есть рабочее пространство практически приехало к тебе в гости и не собирается уезжать. Я предлагаю тем, у кого есть возможность сидеть дома, независимо от того, что говорят, а просто из соображения рациональности: не рисковать здоровьем окружающих, по возможности оставаться дома, минимизировать свои выходы.

Минюст РФ признал иноагентом социолога Григория Юдина

Главные новости о персоне Григорий Юдин на Будьте в курсе последних новостей: Минюст внес в реестр иноагентов блогера Дмитрия Потапенко и журналиста Максима Трудолюбова. Григорий Юдин – социолог, философ, профессор «Шанинки» – в онлайн-цикле бесед Ельцин Центра «Мир после пандемии» рассуждает о важности повышения уровня доверия в российском обществе, о запросе на децентрализацию, страхах властей. Отечественный политолог и социолог, научный сотрудник, профессор Высшей столичной школы – это далеко не полный список титулов Григория Юдина. Григорий Борисович Юдин – известный российский социолог, который с первых дней российско-украинскго конфликта 2022 года участвует в акциях и критикует власть России.

Минюст пополнил список иноагентов

Причинами включения Юдина, Тагаевой, Чириковой, Олейника и Живицы в перечень стали выступления против военной операции на территории Украины. Этим же, по мнению Минюста, занимался и Юдин. Тагаева, Чирикова и Живица, по словам ведомства, участвовали в создании материалов иноагентов и распространяла недостоверную информацию о решениях российских властей и их политике.

По утверждению Минюста, блогер — участник организации, признанной нежелательной. Из реестра иностранных агентов исключен «Институт развития прессы — Сибирь» из-за его ликвидации. В конце февраля 2022 года участвовал в акциях протеста против спецоперации на Украине.

В 2022 году закон ужесточили , запретив внесенным в реестр гражданам и организациям преподавать и производить информационную продукцию, организовывать публичные мероприятия, входить в избирательные комиссии. Кроме того, изменились критерии признания иноагентом — для этого стало достаточно мнения Минюста об «иностранном влиянии». С конца 2022 года Минюст вместо четырех разных списков иноагентов ведет единый реестр , в котором уже числятся более 750 физических лиц и организаций. Закон, приведший к его созданию, президент России Владимир Путин подписал в июле 2022 года, спустя полгода он вступил в силу.

Конечно, кое-кто кое-где так или иначе «подрисовывает», да — халтура бывает везде. Но ни о каком масштабном «рисовании» речь не идет. Отдельно проговорю, что мы сейчас имеем в виду федеральные компании. На региональном уровне практика «рисования» результатов опросов есть. Между Кремлем и «Левада-центром» нет особой разницы.

И те и другие глубоко убеждены, что Россия населена безответственными, опасными и по природе своей жестокими людьми с внутренней склонностью к тоталитаризму Следующее. Репрезентативность — это миф. Конечно, никакой репрезентативности нет и быть не может, особенно в российских условиях. Ситуация, когда значительная часть людей, которые должны попасть в выборку, так или иначе в нее не попадают, потому что они отказываются или недоступны, говорит нам о том, что нет никаких оснований считать, что выборка продолжает оставаться репрезентативной. Было бы сложно доказать обратное. Когда опросные компании говорят, что их выборка репрезентативна, они имеют в виду совершенно другое. Они говорят, что предприняли ряд мер, чтобы обеспечивать соответствие основных параметров выборки — это, как правило, пол, населенный пункт, иногда возраст и т. Это никак нас не страхует от того, что носители одних политических взглядов в эту выборку попадут, а носители других — нет, потому что считают, что никакого смысла в этих опросах нет. Поэтому ни о какой репрезентативности говорить не приходится.

Другое дело, что поскольку эта технология отработана и стабильна, то, конечно, если повторять раз за разом, то ты будешь иметь дело примерно с одним и тем же контингентом людей, которые готовы вот на этих условиях общаться с интервьюерами — либо потому что они считают, что это способ донести свои проблемы до верховной власти, либо потому что они считают, что опасно не отвечать, либо потому что они считают, что за ними присматривают, либо еще по какой-то причине. Мы хорошо знаем, что есть категория, которую очень сложно «достать», заполучить в выборку, — например, молодежь. Нужно получить много-много отказов, прежде чем ты доберешь необходимую по квотам долю молодежи. Поэтому с социологической точки зрения примерно одни и те же люди раз за разом и оказываются респондентами. И они говорят то, что от них ожидают услышать те, кто составляют эти опросы. Поэтому эти данные воспроизводятся. Было бы странно, если бы они не воспроизводились. Но это не имеет никакого отношения к репрезентативности. Если опросы не репрезентативны, то что у нас тогда с консервативным поворотом?

Повернулось ли российское общество вслед за повесткой нынешней власти к консервативным ценностям, духовным скрепам и прочему патриотизму? Все эти ценности, скрепы и т. Но люди готовы ее транслировать, потому что они получили вчера по ней информацию. Однако это все крайне ненадежные конструкты. Что можно сказать сегодня про идеологию российской власти, про тот взгляд на мир, который она навязывает населению, так это то, что она является определенной разновидностью консерватизма, причем очень специальной. Это контрреволюционная идеология. На самом деле, мы можем заметить, что в принципе она может в себя вобрать все, что угодно. В отличие от классических идеологических течений, она более или менее гибко может в себя включить практически что угодно. Она может включать в себя левые лозунги, правые лозунги, либеральные лозунги.

Они друг с другом как-то сочетаются, совершенно непонятным образом. Но есть одна вещь, с которой она не шутит, — это революция. Вся эта идеологическая машина настроена на то, чтобы подавить любую возможность революции. А под революцией начинает пониматься любое самостоятельное действие. Это взгляд на мир, характеризующийся паническим страхом любого самостоятельного народного действия. Кажется, что единственное, на что в России способен народ, — это на неуправляемый бунт. Вот этот страх и лежит в основании этой идеологии. И вся она построена на том, чтобы подавлять, репрессировать любое поползновение к самостоятельному действию, потому что она немедленно начинает его опознавать как революцию. Именно так она выстраивает историческую политику, взаимодействие между разными уровнями власти, между людьми в обыденной жизни.

Это то идеологическое содержание, которое она всерьез пытается навязать. И в значительной степени преуспевает в этом. Потому что это базируется на страхе. Власть использует страхи, запугивает людей и, запугивая их, задает контрреволюционную повестку. А внутрь этой повестки она может упаковывать все что угодно. Так что когда вы услышите, что россияне по своей природе безответственные, что у них свои, особые ценности, — во все это не надо верить, потому что эти ценности меняются вместе с содержанием выпуска вчерашних новостей. Что пока не меняется, так это общая контрреволюционная идеология. Правозащитник в эмиграции Михаил Савва И давайте напоследок о прошедших президентских выборах поговорим. Что для вас стало главным итогом этих выборов?

Как вы уже говорили, в первую очередь надо смотреть на явку, верно? Она стала ключевым показателем. Потому что главным был общий процент голосов, полученный конкретным кандидатом. Последние думские выборы показали: уровень деполитизации в России таков, что в принципе показатели победившей партии и победившего кандидата на выборах не так важны, учитывая, что большинство людей на выборы просто не ходят. И для того чтобы получить реальную легитимность, Путину потребовалась высокая явка. И это показатель, которого до сих пор никому не удавалось достичь. Медведев был близок, но не достиг. И из-за этого машина административной мобилизации включилась на новых оборотах. В нее оказалось вовлечено огромное число новых людей, с которыми это до сих пор не происходило.

У всех у нас, думаю, есть знакомые, которые впервые на этих выборах оказались массированно атакованными, в том числе и административно. Их активно агитировали, если не сказать принуждали к тому, чтобы пойти на избирательные участки. И для них это новый опыт, потому что многие раньше не думали, что для того чтобы не потерять работу, надо обязательно пойти голосовать. Чиновники местные, например, или сотрудники бюджетных организаций уже давно смирились с тем, что ходить голосовать — это часть их рабочей деятельности. Но в этот раз большая прослойка других людей с этим столкнулась. Это сотрудники госкорпораций или организаций, которые не являются государственными, но настолько сильно зависимы от господрядов, что могли получить распоряжение от органов власти. Это новый опыт для людей, и очень интересно, как они на него отреагируют. Есть разные оценки объема вбросов — от 5 до 10 млн голосов. Минимальной, потому что от людей, которые за него проголосовали, требовались минимальные действия — встать с дивана в воскресный день и под довольно сильным давлением прийти на избирательный участок.

Ведь если ты приходишь на участок и серьезно смотришь в тот бюллетень, который был предложен, — то разумеется, что у тебя практически нет вариантов, за кого голосовать, и ты голосуешь за Путина.

Минюст признал иноагентами социолога Григория Юдина и лекторий «Живое слово»

Социолог и кандидат философских наук Григорий Юдин в гостях у "Грэма" объяснил, почему война Путина с НАТО неизбежна?00:00 – На связи Григорий Юдин;00:20 – Д. Отвечающее извещение опубликовано на сайте ведомства 19 января.«Юдин принимал участие в создании и распространении для абсолютного мира рыл извещений и материалов иноземных агентов, выступал против особенной военной операции на Украине», — говорится в тексте. Встреча с Григорием Юдиным — социологом и экспертом по общественному мнению и опросам. Почему наука не существует вне политики и общества, что делает лозунг «Science saves lives» ошибочным и как агрессивный сциентизм мешает ученым действовать сообща, в интервью рассказал философ и социолог Григорий Юдин (НИУ «Высшая школа экономики»). Политика - 19 января 2024 - Новости Москвы - На этот раз в реестр попали: социолог Григорий Юдин, журналистка Лола Тагаева, политики Евгения Чирикова и Владислав Живица, блогер Владислав Олейник, а также лекторий "Живое слово" и "Комитет ингушской независимости".

Минюст признал иноагентами социолога Григория Юдина и журналистку Лолу Тагаеву

Иуда Юдин. Слуга зарубежных фондов Григо́рий Бори́сович Ю́дин — российский социолог, эксперт по общественному мнению и опросам в России. Кандидат философских наук (2012).
Социолог Григорий Юдин внесен в реестр иноагентов Отечественный политолог и социолог, научный сотрудник, профессор Высшей столичной школы – это далеко не полный список титулов Григория Юдина.
В реестр иноагентов включили активистку Чирикову и социолога Юдина Минюст внес в список иностранных агентов социолога Григория Юдина.

Социолога Григория Юдина внесли в список иноагентов

Error! mysqli_connect() [2002] Connection refused FILE: /srv/sites/ LINE: 3185 MySQL Query Error: SELECT TY_POLICY FROM b_group G WHERE =2. Иноагентами стали социолог Григорий Юдин*, активистка и защитница Химкинского леса Евгения Чирикова*, бывший депутат Смоленской областной думы Владислав Живица*, блогер Владислав Олейник* и журналистка Лола Тагаева*. Минюст РФ признал иноагентом социолога Григория Юдина. Социолог, кандидат философских наук, старший научный сотрудник лаборатории экономико-социологических исследований Высшей школы экономики, профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук. Министерство юстиции России расширило список иностранных агентов, ими были признаны социолог Григорий Юдин* и экоактивистка Евгений Чирикова*. Минюст внес в список иностранных агентов социолога Григория Юдина.

Социолог Григорий Юдин и Евгения Чирикова пополнили список иноагентов

Министерство юстиции России в пятницу объявило так называемым иностранным агентом социолога и философа Григория Юдина. В числе новых иноагентов социолог Григорий Юдин*. В сообщении ведомства отмечается, что он выступал против СВО и распространял фейки, направленные на формированием негативного образа Российской Федерации. Политический философ и социолог Григорий Юдин поделился своими наблюдениями о феномене «второй памяти». Смотрите видео онлайн «Минюст РФ признал иноагентом социолога Григория Юдина» на канале «NewsFirst» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 19 января 2024 года в 22:33, длительностью 00:01:22, на видеохостинге RUTUBE. Смотрите видео онлайн «Минюст РФ признал иноагентом социолога Григория Юдина» на канале «NewsFirst» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 19 января 2024 года в 22:33, длительностью 00:01:22, на видеохостинге RUTUBE. Встреча с Григорием Юдиным — социологом и экспертом по общественному мнению и опросам.

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий