Новости детдом что такое

Всего в Татарстане 13 таких организаций, среди которых восемь детдомов, четыре коррекционных интерната и дом ребенка.

Чужие среди чужих: как живут в детских домах

Детский дом бьет еще и по будущему, он бьет по созреванию, он бьет по развитию. Даже максимально плохая семья лучше, чем детдом. Интернаты и детские дома меняют названия. Сенсационное заявление губернатора Московской области о том, что в регионе больше не осталось детских домов, до сих пор активно обсуждают в Сети. это не только сексуальное, но и психологическое насилие. читайте последние и свежие новости на сайте РЕН ТВ: Две воспитанницы детдома пропали в сильный мороз в Красноярском крае Шесть подростков устроили побег из детского дома в Красноярском крае. В российских детдомах содержится около 35 тыс. детей, оставшихся без попечения родителей. Минздрав РФ, 2022 Названо количество детей в детдомах - 34 тыс, 2021 Закрытие всех детских домов в Подмосковье.

Кристина и Марина

  • Почему миллионы граждан России сдают своих детей в Детские дома?
  • Что бывает, когда государство заботится о детях — Teletype
  • Мама не услышит, мама не придет: как устроены детские дома России
  • В детдомах России проживают почти 32 тысячи детей
  • Что бывает, когда государство заботится о детях

«Он добрый, хороший человек, но насиловал детей». Что происходит в российских детских домах?

А дома у нее резко портилась дикция, Аня коверкала слова. Когда Лариса переспрашивала, девочка плакала, дело доходило до истерики. Наложилась и другая проблема — Лариса не могла уговорить дочь заниматься развивающими играми. Аня только раскрашивала картинки, да и то сильно «не по возрасту» для детей 3 лет, очень простые и яркие.

Психолог не выявил у девочки отставания в развитии и каких-либо интеллектуальных нарушений и объяснил Ларисе причину такого поведения. Оказалось, дома, в семье, девочка пытается «отыграть» период раннего детства, когда она была лишена защиты и заботы мамы, прожить младенчество и получить от мамы именно то внимание, которое оказывают младенцу. Поэтому и были слишком детские занятия, сосание пальца по ночам и нарушения речи.

С Ларисой и Аней начали работать психологи: маме снимали повышенную тревожность и обучали спокойному отношению к поведению ребенка, а девочке помогали пережить травму оставленности и вернуться в возрастную норму. Через несколько месяцев ситуация нормализовалась. Побеги из дома Побеги — серьезная проблема: родители беспокоятся и за ребенка, и за себя, так как несут ответственность перед законом, но, к сожалению, для приемных детей это довольно типичная история.

Часто повзрослевший ребенок попадает в семью после длительного пребывания в детдоме, и в семье у него возникает синдром обманутых ожиданий. К сожалению, детские дома никогда не готовили детей к попаданию в приемные семьи, и представления ребенка о семье формируются под влиянием очень специфических факторов. Взрослые, приезжающие в детские дома, — это, чаще всего, спонсоры, которые привозят подарки и устраивают праздник.

И дети искренне считают, что такая жизнь у них и будет в приемных семьях — с подарками и праздниками. И когда дома начинается обычная будничная жизнь, приемные родители накладывают какие-то рутинные обязательства — ходить в школу, делать уроки, помогать по дому, у ребенка случается отвержение, разочарование, вплоть до побега из дома в опеку или детдом со словами «Верните меня обратно». История: Семья Васильевых из крупного российского города решила усыновить подростка: у Ольги и Андрея уже были две кровные дочки-дошкольницы, но муж очень хотел взрослого сына.

Васильевы прошли курс в школе приемных родителей, и вскоре в их семье появился Саша. Ему было 14 лет. В детдоме про него говорили «двоечник и хулиган», но, попав в семью, Саша стал учиться на 4 и 5, не прогуливал уроки, помогал родителям с младшими детьми, ходил с отцом на рыбалку — казалось бы, все идеально.

А спустя год он сбежал из дома. Возвращал в семью его сначала детдом, потом, во второй побег, уже органы опеки. Но Саша твердил: «Надоело ходить в школу, учиться, что-то делать по хозяйству.

Хочу на свободу в детдом». Однажды он на сутки заперся в своей комнате и не открывал дверь. Тогда родители обратились за помощью к психологу.

И хотя в той ситуации Васильевы были терпеливо настроены, к сожалению, с детьми из детских домов недостаточно «все делать правильно» и «просто их любить». Весь следующий год с Сашей работали психологи. Сейчас ему 16 лет, поступил в колледж.

А Ольга с Андреем взяли под опеку еще двоих детей: 10-летнего мальчика и девочку-подростка. Они очень воодушевились, потому что справились, и поняли, что при поддержке смогут воспитать и других детей. Воровство Воровство — это тоже очень частая история у детей-сирот, и причин такого поведения может быть очень много, в каждом случае надо разбираться индивидуально.

Но воровство — это в любом случае не проявление плохой генетики, на что обычно указывают неподготовленные люди. Самое очевидное и частое объяснение просто — ребенок не знаком с понятием собственности. В детдоме — коллективное воспитание, все вещи казенные.

Дети не понимают, что есть мои вещи, а есть не мои. И, к сожалению, привить это понятие быстро невозможно. Ни один воспитательный процесс никогда не ограничивается одним объяснением.

Сказать, что воровать нельзя, мало, — ребенок продолжит это делать, и лишь постепенно он начнет понимать, что чужая собственность неприкосновенна.

Прочту позже Пресс-служба уполномоченного по правам ребенка при президенте России Комплекс мер по снижению численности детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, в возрасте до 4 лет в сиротских учреждениях будет запущен в течение полугода в 11 российских регионах. Об этом рассказала в интервью «Ведомостям» уполномоченный по правам ребенка при президенте России Мария Львова-Белова. Такие семьи позволят не размещать детей в учреждениях, пока ведется работа с кровными родственниками или поиск приемной семьи.

При усыновлении ребенок в юридическом плане обретает все права родного — в настоящее время так живут 2,5 тысячи детей. В приемную семью сироты попадают по договору между «новыми» родителями и органами опеки — так устроены 2 тысячи детей. Однако чаще всего сироты передаются под опеку родственникам — республиканское министерство образования и науки называет это наиболее традиционным способом. Так в Татарстане воспитываются 4 тысячи малышей и подростков. В ведомстве также подчеркнули еще одну положительную динамику: количество семей, желающих усыновить сироту, растет. В 2022 году на учете в ожидании пополнения состояли 1,4 тысячи приемных семей, тогда как в 2017-м их количество едва превышало 1 тысячу.

Фото: 1MI «Без статуса», детдом, приемная семья: иерархия сиротства Радость обретения новой семьи удается ощутить не всем: 468 детей воспитываются в учреждениях для сирот. Всего в Татарстане 13 таких организаций, среди которых восемь детдомов, четыре коррекционных интерната и дом ребенка. Руководитель региональной общественной организации приемных семей «Мы вместе! Дом ребенка — подведомственное учреждение татарстанского министерства здравоохранения. По словам Елаковой, в нем находятся дети возрастом до 3,5-4 лет. Как правило, это отказники или, например, изъятый у пьющий мамы младенец. Нередко там встречаются малыши с патологиями, нуждающиеся в постоянном уходе. По идее, заявление должно быть на полгода, но зачастую его продлевают на годы», — отметила собеседница Inkazan. Дети «без статуса» — острая проблема. Чаще всего таких малышей на неопределенный срок отдают в интернаты родные родители.

Причиной являются семейные или финансовые сложности. Для детей это ловушка: органы опеки не ищут им замещающие семьи, потому что по факту они не числятся сиротами и не состоят в соответствующих базах. Социальные службы обязаны помочь семье пережить кризис и забрать несовершеннолетнего, но часто эти моменты упускают, и неопределенность в жизни детей растягивается на долгое время. Фото: 1MI Приюты — ответственность министерства труда и социальной защиты республики. Здесь зачастую тоже числятся дети «без статуса», заметила Елакова. Основная задача этого учреждения — вернуть ребенка в кровную семью. А вот в детских домах и коррекционных интернатах, подведомственных министерству образования, детей, наоборот, готовят к приемным родителям, отметила эксперт. Эти тонкости мало, кто отслеживает», — сказала Елакова. Несмотря на то, что власти твердят об активном взаимодействии между министерствами, работающими с сиротами, перекладывание ответственности все же прослеживается. Фото: 1MI Больше детей — больше денег: проблема сиблингов Елакова заметила, что в республиканских учреждениях для сирот проживает большое количество подростков и сиблингов — кровных братьев и сестер, которых при семейном устройстве не делят.

Елена Альшанская, президент благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Я совершенно согласна с уважаемым омбудсменом, что система детских домов должна быть изжита в принципе, но я не очень верю в прогноз 5-8 лет. Ведь для того, чтобы реально эту систему поменять, нужно поменять всю социальную систему поддержки семей с детьми в России. А это, в свою очередь, завязано на экономике и на социальных решениях.

Эта задача ни в коем случае не должна реализовываться просто путем расформирования и закрытия детских домов под безумным лозунгом «раздадим всех детей по семьям». Потому что, во-первых, никогда невозможно будет раздать всех: есть очень много взрослых детей, тяжелых инвалидов, очень много детей с неразрушенными отношениями с родителями, которые просто временно не могут их воспитывать. Кроме того, даже если допустить, что все содержащиеся на данный момент в детских домах дети будут распределены по семьям, что делать с новыми?

Ибо семейное неблагополучие, отсутствие государственной поддержки семей никуда не девается — и потому, к сожалению, детские дома пополняются вновь и вновь. Если Астахов готов гарантировать, что через 5-8 лет российское государство полностью перестроит свою социально-экономическую модель и его граждане будут полностью уверены в возможности воспитывать любое количество детей с любыми диагнозами, имея перспективы достойного будущего для этих детей, и быть при этом на плаву — тогда да, тогда это возможно. Но лично мне кажется, что это несколько фантастический прогноз, который в нашем государстве уж точно не реализуется за срок 5-8 лет.

Татьяна Дорофеева, руководитель кризисного центра общественного благотворительного фонда «Родительский мост», г. Санкт-Петербург Идея господина Астахова о закрытии детских домом и переводе детей в приемные семьи в течение ближайших 5-8 лет выглядит достаточно утопической, так как в настоящее время, как таковой, институт семьи развален. В серьезной реконструкции и помощи нуждается институт брака.

Такая важная практика - воспитание девочек как матерей и мальчиков как отцов также сведена на нет. Практически отсутствует методика воспитания, через выработку уважения к прошлым поколениям — родителям, бабушкам, дедушкам и так далее.

ДЕ́ТСКИЕ ДОМА́

Чтобы ответить на вопрос, мы попросили психолога фонда рассказать, как дети попадают в детдома, с каким опытом они приходят в приемную семью и за что они могут себя винить. В детский дом мы попали потому, что старшая сестра, которая уже жила отдельно, обратилась к участковому. По словам омбудсмена, в 2013 году в детских домах пребывали 96 тыс. детей, а в 2023 году их количество не превышает 34 тыс. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. Об этом она заявила на расширенном заседании рабочей группы Государственной Думы по вопросам обеспечения жильем детей-сирот, которая была создана по решению Председателя ГД Вячеслава Володина.

Кусачее детство: как живется в детдоме?

Детский дом «Приют Святого Николая » в Новосибирске После Октябрьской социалистической революции 1917 года система приютов была реорганизована. Одним из известнейших педагогов начала 1930-х годов но отнюдь не единственным был А. Макаренко , созданная которым система воспитания стала одним из важных элементов работы с бывшими беспризорниками. Макаренко собрал и дополнил разрозненные приёмы в целостную систему, описав её по просьбам Максима Горького в ряде произведений — в частности в « Педагогической поэме ». Получившаяся система обеспечивала хорошие результаты, основой этой системы стали трудовое воспитание и демократия самоуправление ученического коллектива.

Существуют организации в системе социальной защиты: социальные центры и приюты, которые зачастую дублируют функции детских домов. По закону там должны находиться дети, размещенные в учреждении по заявлению родителей на время оказания семье социальной помощи. Но опыт показывает, что сроки нахождения ребенка в социальном центре или приюте иногда затягиваются на несколько лет, и чаще всего дети оказываются там по нескольку раз. Когда началась реформа детских домов, мы увидели регионы, где количество детских домов снизилось, а количество приютов увеличилось вдвое. С чем сталкиваются сироты в учреждениях 1. Игнорирование травмы Детский дом не санаторий. Ребенок поступил туда не просто так, а потому что в его семье произошло что-то ужасное.

Он мог быть жертвой насилия, включая сексуальное, а, может быть, именно само перемещение из семьи, которая его любила, но не справлялась с какими-то потребностями ребенка, и является главной травмой и насилием для него. Воспитатели чаще всего не знакомы с понятием депривации, травмы, ее последствий, не умеют работать с травмированным ребенком достаточно чутко и аккуратно, чтобы позволить ему справиться с переживанием горя, потери, одиночества, злости и многих-многих других чувств. Травматический опыт у детей проявляется в нарушениях поведения и сложном эмоциональном состоянии. Могут наблюдаются вспышки агрессии по отношению к другим детям или персоналу, аутоагрессия, истерики, сложности в обучении, действия сексуального характера по отношению к другим детям. Такой опыт может привести к воровству и склонности к вредным привычкам — это может быть попыткой справиться с трудными переживаниями самостоятельно, заглушить болезненные чувства. Система наказаний Поскольку персонал не имеет представления об особенностях детей, переживших такой опыт, он ориентируется не на причины такого поведения, а на его купирование. Обычно это осуществляется через наказания, которые могут быть разными — в зависимости от особенностей сотрудников детского дома.

Воспитатели могут ругать, лишать чего-то, наказывать физически, запирать в «страшном» месте — вариант карцера Если ребенка в такой ситуации наказывать, травматический опыт усугубляется. Во-первых, он сильнее злится, и поведение становится только сложнее. Во-вторых, ребенок эмоционально закрывается, выходит на уровень «выживания», что приводит к отсутствию эмпатии и понятия о моральных нормах. Кроме того, исчезает мотивация к достижению чего-либо, потому что уровень стресса не позволяет осуществлять познавательную деятельность, у ребенка нет ресурса на развитие. Несуществующие диагнозы Зачастую детей, нормально реагирующих на ненормальную и травматическую ситуацию, направляют в психиатрическую больницу с целью снять остроту поведения и получить объяснение о причинах происходящего. В таких случаях дети зачастую получают не совсем корректный психиатрический диагноз и медикаментозную терапию. Потому что психиатры, к сожалению, тоже не учитывают этот опыт и переживание ребенком потери семейного проживания.

Физическое и сексуальное насилие В условиях огромного коллектива и отсутствия реабилитации в сиротских учреждениях часто происходят акты физического и сексуального насилия. Прежде всего это делают дети друг с другом, а воспитатели не могут справиться с ситуацией. Няня, которая остается ночью одна с 15—40 детьми, не сможет ничего сделать, если одни мальчики пойдут бить других. Бывает, что на ситуацию закрывают глаза и, более того, используют ее, чтобы выстроить контакт с агрессором, который будет помогать поддерживать порядок в группе.

А взрослым мужчинам — папе и дедушке — он предлагал… заняться с ним сексом. С Лешей стали общаться психологи и восстановили его прошлое. Оказалось, его кровные родители — наркоманы, избивали сына, держали в голоде, продавали за дозу наркотиков.

Полицейские подобрали истощенного мальчика на улице и передали в приют. Конечно, семья не была готова, что ребенок окажется таким травматиком, что в его прошлом — жесткое сексуальное насилие. Это вообще очень сложно понять сразу. Из-за «заморозки» даже сотрудники детских домов не всегда могут видеть травмы ребенка. С Лешей больше года работали специалисты, стало полегче, но потом произошел серьезный откат. Тогда родители опустили руки, поняли, что не справятся, и решили отказаться. И специалисты центра начали подыскивать другую семью, которая будет готова взять такого травмированного и неадекватного ребенка, нам было важно не отдавать его обратно в детдом.

И такая семья нашлась. Но в момент, когда Лешу стали готовить к другой семье, у него что-то переключилось. Впервые за практически два года семейной жизни он сказал маме: «Не отдавай меня никому, я тебя люблю и хочу быть с тобой». И Семеновы решили его оставить. Мальчик стал спокойнее, у него появилась привязанность и доверие к родителям. Специалисты считают, что работать с такой травмой надо еще долго, но есть шанс на практически полную реабилитацию. Например, что грязную одежду не выбрасывают, а стирают, или что родители уходят на работу, приходят, на заработанные деньги покупают в магазине еду, готовят ужин — так устроены товарно-денежные отношения.

Когда уже достаточно взрослый ребенок не знает, что такое времена года, все, кто не знаком со спецификой таких детей, думают: «У ребенка, мягко говоря, задержка развития или умственная отсталость». Это просто наследие прошлой жизни, а не органическое поражение головного мозга. В кровной семье ребенком никто не занимался, а в детском доме он просто не видел, как мама ходит на работу и покупает продукты, в столовой ему давали готовую еду, он не знает, что такое мыть посуду. Но эта задержка развития абсолютно компенсируемая, все пробелы можно быстро наверстать. И приемный родитель должен быть к этому готов. Многим кажется, что раскачивание перед сном или просьбы вполне взрослых детей купить им бутылки с сосками — еще одно проявление умственной отсталости. Это классические последствия детского одиночества, никакого отношения к умственным способностям не имеющие.

Попав в семью — естественную среду выращивания — ребенок пытается компенсировать этапы, не прожитые в раннем детстве, добирает недоданные объятия, заботу, сживается с ощущением защищенности. И если приемный родитель прошел нормальную подготовку, то такой период обычно переживается достаточно легко. История: Все восемь лет своей жизни Аня провела в доме-интернате. Она была «отказницей с рождения», а потенциальных усыновителей отпугивал ее диагноз — у девочки обнаружили тяжелую патологию центральной нервной системы, в результате которой Аня не могла ходить и постоянно пользовалась памперсами. Главным аргументом для ее будущей приемной мамы Ларисы стали слова сотрудников детдома: «Девочка интеллектуально сохранна». Первые месяцы дома мама провела за консультациями: хотела понять возможности для лечения и реабилитации. Все визиты к врачам Аня переносила спокойно, никогда не плакала и не кричала.

Напрягалась Лариса из-за двух моментов. Во сне дочь постоянно сосала палец, из-за чего на нем образовалась незаживающая болячка. А дома у нее резко портилась дикция, Аня коверкала слова. Когда Лариса переспрашивала, девочка плакала, дело доходило до истерики. Наложилась и другая проблема — Лариса не могла уговорить дочь заниматься развивающими играми. Аня только раскрашивала картинки, да и то сильно «не по возрасту» для детей 3 лет, очень простые и яркие. Психолог не выявил у девочки отставания в развитии и каких-либо интеллектуальных нарушений и объяснил Ларисе причину такого поведения.

Обычно в это время еще тепло, мы собираемся в беседке во дворе и жарим шашлыки. Иногда у мангала собирается до 70 человек. Отмечаем день рождения каждого ребенка — весной, летом и в начале осени тоже жарим сосиски во дворе. А когда холодно — устраиваем праздник дома, благо места хватает. Дети ходят в разные кружки, многие занимаются спортом. Я не провожу дополнительных занятий, но учу их ландшафтному дизайну и кулинарии: дети учатся ухаживать за растениями и готовить. У старших порой получается даже лучше чем у меня.

У всех есть доступ в Интернет, обычно телефонный. У ребят есть смартфоны: кто-то на них зарабатывает летом в трудовом лагере, а кто-то получает пенсию, и им позволяют снять деньги. Компьютеры есть у пары ребят, но они ими почти не пользуются — многим удобнее выходить в Сеть с телефона. Фото: Руслан Рыбаков О проблемных детях — Если честно, среди детдомовцев все дети сложные. Они приходят к нам вообще неприспособленными к жизни. Такие дети привыкли быть иждивенцами: им все дает государство. Тяжело было, когда мы взяли сразу семерых ребят из дошкольного детского дома в возрасте от 4 до 7 лет.

Они отказывались стирать или мыть за собой посуду, были и ссоры, и истерики. У нас пять кровных сыновей. На фоне детдомовцев они совсем беспроблемные. Приемные дети чаще болеют и с трудом учатся. Конфликты друг с другом у ребят бесконечны: тяжелые характеры всегда провоцируют крики и споры. Я стараюсь их примирять — иногда лаской, а иногда строгостью. Особенно я строга, когда дети воруют.

У нас жила девочка, которая таскала и здесь, и в школе у учителей и подруг. Я пошла в полицию, попросила поговорить с ней. И те сводили ее в изолятор, показали условия — больше она не воровала. Было так, что три девочки не пришли домой ночевать. Сели в машину и поехали кататься со взрослыми мужчинами в Красноярск. Мы всю ночь не спали. Когда они вернулись домой — муж не выдержал и шлепнул одну из них по щеке.

Та пошла в школу и пожаловалась, что ее здесь избивают. И учителя ей поверили, хотя знали нас много лет. Я тогда пригласила домой классного руководителя, милицию, органы опеки и одноклассников — показала им условия, в которых живут ребята. После этого, конечно, к нам никаких претензий не было. Как-то раз 17-летний мальчик выпил с компанией и угнал нашу машину, ребята катались пьяные по городу. Кто-то мне сказал об этом, и я немедленно позвонила инспекторам — чтобы сами не разбились и не убили кого-то. Алкоголизм и такой образ жизни воспринимается детьми из неблагополучных семей как норма.

Беседую с ними, но до кого-то доходит, до кого-то — нет.

Кто и почему забрал здание первого в России семейного детского дома

  • ДЕТСКИЕ ДОМА • Большая российская энциклопедия - электронная версия
  • Материалы с тегом
  • В детдомах России проживают почти 32 тысячи детей - Парламентская газета
  • Детские дома: быть или не быть? - Православный журнал «Фома»
  • Детских домов больше нет…

«Маме так было удобнее»: девушка из деревенского детдома рассказала о жизни после него

Террор, судимости, сексуальные домогательства. Что творится в омских детдомах Частичная мобилизация: обзор новостей.
Как дети оказываются в детдомах и должны ли они быть благодарны приемным родителям В уже бывший «Дом Коргановых» прислали команду воспитателей от государственного детдома.
Как живут российские сироты и почему это должно волновать каждого из нас В одном из детских домов, где он жил, туалет открывали два раза в день: утром на полчаса, вечером на час, всё остальное время они терпели.
О жизни в детском доме честно и без прикрас (история с хорошим продолжением) Выпуск из социального учреждения (детские дома, интернаты).
«Я понял, что мир не злой»: как живут выпускники детдомов, когда им помогают Конечно, эти встречи очень важны детям, но не побоюсь сказать, что они, наверное, ещё важнее и необходимее нам, людям, не знающим, что такое, жить сиротой в детдоме.

Что бывает, когда государство заботится о детях

Обычно они рассчитаны на 100-200 детей. Главное, что дает ребенку государственная система, — это социальные гарантии: жилье по выходе из детского дома, право на бесплатное второе образование и др. Однако приходится признать, что с делом воспитания государство не справляется. Об этом говорят цифры. Дело в том, что у этой системы есть несколько серьезных изъянов [17]. Ребенку нужно нечто большее — нужен идеал Во-первых, она устроена как огромный конвейер, «перерабатывающий» жизнь ребенка. Ребенка, оставшегося без родителей, передают по цепочке — из одного учреждения в другое.

До четырех лет он живет в Доме ребенка, после четырех — попадает в детский дом, а в семь лет его переводят в школу-интернат тоже детский дом, но с собственной школой , где он начинает учиться. Часто в таких интернатах младшая школа со своим директором и коллективом воспитателей расположена в одном корпусе, а в старших классах дети переходят в другой корпус, и им опять приходится привыкать к новым воспитателям [18]. В результате за свою жизнь ребенку три, четыре раза приходится начинать все с начала. Эта проблема известна всем, кто работает в детских домах. Дети со страхом ждут окончания четвертого класса, когда они должны уйти из детского дома. Детдомовцы привыкают к тому, что взрослые вокруг них — это временщики, которые постоянно меняются.

На 8-10 детей нормативами предусмотрен только один воспитатель в смену, летом — один воспитатель на 15 детей. Дети оказываются без присмотра, без настоящего внимания. Другая проблема — замкнутость «детдомовского» мира. Дети живут в детдоме и здесь же учатся, даже в школе видя вокруг себя только таких же сирот. Кончается учебный год, наступает лето, и весь детдом, 100-150 детей, едет отдыхать на турбазу или в пансионат, куда свозят таких же сирот еще и из других детских домов. Получается, что ребенок просто не знает, как общаться с внешним миром.

К тому же воспитанные в государственном детдоме дети чаще всего не приучены к труду и не хотят работать. Они знают, что их накормят и оденут — государство обязано. У них не только нет необходимости себя обслуживать, это еще и запрещено. Воспитатели не имеют права привлекать ребенка даже к помощи на кухне — это не допускается нормативами по гигиене и технике безопасности. В результате дети растут иждивенцами — не умеют ни готовить, ни убираться, ни зашить свои вещи. И это не просто лень — искажается склад личности, способность принимать решения.

Этот «результат» государственной системы воспитания тоже признается всеми. Проблема хорошо изучена психологами и социологами. Как показали исследования, проведенные в интернатах и детских домах Москвы, это далеко не так. Ограниченное, преимущественно групповое общение детей со взрослыми на самом деле не предоставляет ребенку самостоятельности: твердый режим дня, постоянные указания взрослого, что следует делать в тот или иной момент времени, контроль со стороны воспитателей — все это лишает детей необходимости самостоятельно планировать и контролировать свое поведение, формирует привычку к пошаговому выполнению чужих указаний [19]. Так что, когда ребенок выходит из детдома, он совершенно не приспособлен к жизни. Он получает квартиру, но не может жить один — в детском доме в комнате с ним всегда было еще 4-5 человек.

Он никогда сам не ходил в магазин, не покупал себе еду. Он не знает, как расходовать деньги, не разбирается в людях и ничего не знает о нормальной жизни в семье. Вполне закономерно, что, вырастая, он становится жертвой криминальных структур или спивается. Так бывает даже в благополучных внешне детских домах. Конечно, очень важно, чтобы в детском доме детей кормили, одевали, заботились об их здоровье. Слава Богу, что находятся благотворители, которые дарят детдомам вещи, книги, мебель.

Но ребенку нужно нечто большее — нужен идеал. А воспитатели должны уметь вдохновить им ребенка. Государство же, само такого идеала не имеющее, не может дать детям полноценного нравственного воспитания. Есть форма воспитания, приближенная к усыновлению, — так называемые патронатные семьи По мнению директора одного из московских детских домов, «воспитательная цель во многих госучреждениях сейчас одна — чтобы не было ЧП. Придешь иногда в какой-нибудь интернат, а там дети бродят толпами и где-то в холле сидит один воспитатель и с ними же курит, а иногда и выпивает. Отношения у них там, если можно так сказать, неформальные.

Все об этом знают, и это считается нормальным, лишь бы все было тихо» [20]. В старших классах сиротам начинают читать лекции об их правах, объясняя, что они имеют право на жилье, на двойное образование, на пособие. Но отличное знание своих прав имеет и оборотную сторону. По словам директора православного детдома в Ногинске В. Самозванцева, «в результате детям внушается отношение к себе как к маленькому божку. Прививается завышенная самооценка, знание прав и отказ от обязанностей.

Ребенок воспитывается маленьким эгоистом» [21]. Не имея духовного стержня, дети деградируют и опускаются все ниже и ниже. Альтернативные пути Итак, нужно признать, что большие государственные детские дома — это самая малоэффективная форма воспитания сирот. Но не единственная. Специалисты считают лучшей формой воспитания детей-сирот усыновление [22]. Она дает наибольшие результаты, потому что только семья может восполнить то, чего ребенку не хватает.

Достигается это благодаря ежедневному подвигу приемных родителей. Те, кто хорошо знает жизнь приемных семей, убеждены, что им нужна постоянная и серьезная помощь - со стороны государства, благотворителей специальных организаций. Вот, что говорит о. Аркадий Шатов, духовник Свято-Димитриевского сестричества, опекающего четыре детских дома: «Для семей, готовых взять на себя такой труд, нужно покупать квартиры, оплачивать содержание детей. Церковь тоже должна участвовать в материальной и моральной помощи семьям, усыновившим детей-сирот. Священники должны заниматься с приемными детьми и родителями, потому что у них возникает масса проблем, даже если в приемной семье ребенка очень любят» [23].

Есть форма воспитания, приближенная к усыновлению, — так называемые патронатные семьи. Семья берет ребенка на воспитание, патронатные родители получают зарплату из детского дома, ребенок знает, что это не его родители, но в остальном он является полноправным членом семьи. Сейчас в Москве есть детский дом, который работает именно так [24]. Неплохие результаты дают семейные детские дома. Многие из появляющихся сейчас негосударственных детских домов идут именно по этому пути. Например, в московском пансионе семейного воспитания «Отчий дом», созданном супругой бывшего управляющего делами президента Валентиной Бородиной, шесть семей, у каждой из которых — своя квартира.

В каждой семье восемь детей, «мама», которая имеет два выходных, и «тетя», которая помогает маме и заменяет ее в выходные и в случае болезни. Есть директор, есть машина и шофер. Покупают продукты, готовят и занимаются домашними делами дети по очереди, вместе с мамой. Большую известность получили также «детские деревни SOS», устроенные по модели, предложенной австрийским педагогом Германом Гмайнером. В общей сложности в Детских деревнях — SOS живут более 660 детей [25]. Там тоже условия жизни максимально приближены к семейным [26].

Существуют и так называемые малокомплектные детские дома. Здесь все, как в обычном детском доме, только детей гораздо меньше — есть, например, детские дома, рассчитанные на 20-30 детей. Обстановка здесь, конечно, гораздо ближе к домашней, чем в огромных интернатах. Очень важно, что дети ходят в обычную школу и общаются там со своими «домашними» сверстниками. Увеличение числа таких небольших детских домов тоже было бы выходом из сложившейся тяжелой ситуации. По мнению воспитателей православных и некоторых государственных детских домов, к работе с сиротами нужно обязательно привлекать Церковь.

Каждому ребенку нужна пища для души, идеал, которому он может следовать, а сироте, лишенному естественной семейной теплоты, такой идеал нужен как никому другому. Это может быть идея патриотическая или идея какого-то служения, но лучше всего, если это вера во Христа, в истинного Бога. Поэтому православные детские дома обладают большим потенциалом. Пусть на деле они часто несовершенны, но у верующих есть представление о том, что жить нужно не для себя, а для других. Преимущество малого воспитательного учреждения, созданного при храме, еще и в том, что живая церковная община в какой-то степени заменяет ребенку семью. Здесь всегда много знакомых, под присмотром которых он останется, выйдя из детского дома.

У детей, воспитывающихся в приходе, сохраняются связи с духовником, с друзьями в общине, которая очень нужна им [27]. Сегодня при монастырях и приходах один за другим открываются детские дома и приюты.

Он живёт либо в детдоме, либо в приёмной семье. Дети дошкольного возраста обычно попадают в семьи. Детский дом может сотрудничать, к примеру, с 10 такими семьями.

Обычно у людей в таких семьях есть педагогическое образование либо им нужно закончить спецкурсы. При этом семьи получают финансовую поддержку: 700 евро как попечителям плюс 140 евро — "киндергельд", деньги на ребёнка, которые положены любому родителю в Германии. Однако даже выплата этих сумм обходится государству дешевле до 10 раз , чем содержание детей в детских домах. На сегодняшний день существует много различных форм "полного содержания" ребёнка в зависимости от целевой группы, а также местоположения и размера самого дома. Например: Проживание в молодёжных группах коммунах Это обычная квартира или дом, где у каждого ребёнка своя комната.

Главная особенность жизни в коммунах состоит в том, что почти на каждого ребёнка приходится свой воспитатель, и дети находятся под постоянным присмотром. В коммунах делается ставка на индивидуальную работу с детьми и сохранение связей с родителями, поэтому они себя хорошо зарекомендовали. Причём в некоторых случаях может быть так, что дети находятся там только днём, а ночуют уже у родителей. Иногда они живут в коммуне в будни, а к родителям их отправляют на выходные. Таким образом, детей не отбирают у родителей навсегда.

Сотрудники детских домов или коммун работают одновременно с детьми и с их родителями.

Но этого не случилось. Тогда я приняла решение, сама подошла к социальному педагогу и сказала, что хочу в приемную семью. Раньше я боялась.

У нас процветала дедовщина: старшие могли избить младших, заставить что-то делать в наказание, например, десять раз перемыть полы в комнате. Были случаи, когда мальчики сбегали. Тогда воспитатели их наказывали. Однажды 16-летнего мальчика за побег исхлестали ремнем и заставили голым ходить по мужскому корпусу.

Старшие ребята имели право бить наказанных. А бывало и так, что дети сами провоцировали взрослых, а воспитатели в ответ распускали руки. Медицина там была плохая, никому мы не были нужны. Можешь жаловаться, что у тебя болит живот, сколько угодно, тебе скажут: «Хватит врать, иди на урок».

Никогда не дадут даже таблетку. Это было похоже на армию. Где угодно лучше, но не в детском доме. Это очень сложно.

Нет близкого человека. Кому-то, у кого есть родные, привозят сладости, подарки, а ты сидишь и смотришь.

Однако система Макаренко вошла в противоречие с линией руководства народного образования СССР, поскольку в условиях культа личности от граждан требовались личные качества, противоположные тем, которые она формировала. Поэтому использование системы было ограничено.

Фактором, сдерживавшим применение системы в дальнейшем с 1960 годов , стало то, что в СССР было законодательно запрещено эксплуатировать детский труд, иными словами, детям до 16 лет запретили заниматься любым производительным трудом [6]. Статистика[ править править код ] В 1990 году в России насчитывалось 564 детских дома, в 2004 их количество увеличилось почти втрое и составило 1,4 тысячи [7]. Из них: усыновлено — 153 тысячи, приёмные и патронатные семьи — 37 тысяч, в детских учреждениях — 174 тысячи [8].

Детские дома

Детские дома находятся полностью на государственном обеспечении или существуют за счет благотворительной помощи (редкость). Детские дома в России: от Ярослава Мудрого до наших дней. Привычная модель детского дома — это коллективное учреждение, где ребенок живет в искусственной социальной среде, теряя возможность адаптироваться в социуме, инфантилизируясь в процессе.

Мы подобрали для вас самые важные запросы

  • «Cистема учреждений для детей-сирот безнадежно устарела, ее реформа неизбежна» | Вести образования
  • Цифра дня: россияне сдали в детдома 20 тысяч детей
  • Восстановление пароля
  • Детских домов больше нет...
  • В России стартует проект по реструктуризации домов ребенка - Ведомости

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий