Новости детдом что такое

Несмотря на бум усыновлений и перелом общественного отношения к детдомам, система сиротства остается безнадежно жёсткой (см. также репортаж «После детдома»). Анастасия в откровенном интервью рассказала о жизни в детдоме и после него. Как рассказали «Парламентской газете» в пресс-службе Министерства просвещения, в 2023 году в детдомах России проживали 31,6 тысячи детей и подростков. Это меньше, чем годом ранее, когда в учреждениях содержались 34,1 тысячи сирот. Что происходит внутри детского дома. Кто помогает детям-сиротам адаптироваться к самостоятельной жизни. Привычная модель детского дома — это коллективное учреждение, где ребенок живет в искусственной социальной среде, теряя возможность адаптироваться в социуме, инфантилизируясь в процессе.

Детские дома

Выпуск из социального учреждения (детские дома, интернаты). Главная Новости Детский дом: история и современность сир. Семья - 13 декабря 2021 - Новости Нижнего Новгорода - Итак, нужно признать, что большие государственные детские дома – это самая малоэффективная форма воспитания сирот. Что происходит внутри детского дома. Кто помогает детям-сиротам адаптироваться к самостоятельной жизни.

Челябинская школа-интернат

  • Центры помощи вместо детских домов — в чем разница?
  • Жизнь в детдоме: история | Как живут в детдоме | История детдомовца - 2 марта 2021 - 76.ру
  • «Cистема учреждений для детей-сирот безнадежно устарела, ее реформа неизбежна» | Вести образования
  • Почему миллионы граждан России сдают своих детей в Детские дома?
  • Сокращение детдомов и сиротский аутсорсинг
  • Оставят без «мам»: детдомовцев выселяют на задворки ради новой школы (ВИДЕО)

Террор, судимости, сексуальные домогательства. Что творится в омских детдомах

Жизнь в детдоме. Что приходится испытывать ребенку, живя без родителей. | Портал Песочница | Дзен «Сейчас обсуждаем решение на постоянной основе оказывать поддержку детским домам и интернатам во всех четырех новых республиках.
«Cистема учреждений для детей-сирот безнадежно устарела, ее реформа неизбежна» | Вести образования Ровно 256 лет назад, 2 мая 1764 года, по приказу Екатерины II заложен Воспитательный дом приема и призрения подкидышей и бесприютных детей.
Детские дома в России В детдоме Калининградской области возбуждено дело о халатности из-за интимных отношений.

Как дети оказываются в детдомах и должны ли они быть благодарны приемным родителям

Сначала мы отдавали всех детей в общеобразовательные школы, потом нескольких пришлось перевести в коррекционные. Семья получила двухэтажный дом только в 2002 году. До этого супруги с детьми жили в квартире. В основном все устраиваются в жизни: заканчивают учебу и работают. У всех есть дети — в отличие от выпускников обычных детдомов они своих ребят не бросают. О нас тоже не забывают: приходят к нам и приводят детей. Здесь у меня как филиал детского сада. Девочки нянчатся с малышами своих братьев и сестер и таким образом сами готовятся быть мамами. То есть после рождения первенцев у них нет проблем и непонимания, что делать, — они уже натренированы. После выпуска ребята продолжают общаться.

У них разные специальности, и они часто помогают друг другу бесплатно. Вот, например, один из мальчиков работает программистом и помогает другим ребятам с компьютерной техникой. Кто-то работает автомехаником, и те, у кого есть машины, обращаются к нему. Такая взаимовыручка сейчас очень ценна, особенно если у детей нет серьезной материальной базы. Конечно, мало кто добивается большого успеха. Двое сейчас в колонии — они попали ко мне уже трудными подростками в 14 лет, и перевоспитать их было нереально. Одна девочка, к сожалению, умерла в 30 лет — жила с алкоголиком и пила сама. Девочки вообще очень рано выходят замуж, зачастую в 18 лет и за первого попавшегося. Им страшнее быть одной, чем жить с кем попало.

Иногда я даже жалею, что взяла некоторых ребят: не все из них ведут нормальный образ жизни. Воспитываешь всех одинаково, а генетическую предрасположенность не изменишь. После школы вуз не окончил никто. Большинство из них и школу-то закончили с трудом — в основном поступают в техникумы и училища. Но к 30 годам некоторые умнеют, и вот сейчас четверо мальчиков учатся в университетах. Я очень рада, что они поняли необходимость образования. Один уже получил диплом, а трое еще учатся. Многие дети занимаются спортом: у юного конькобежца Захара уже несколько медалей. Фото: Руслан Рыбаков О финансовых трудностях и отношении окружающих — Нам было очень тяжело в материальном плане, когда мы жили на городском бюджете.

Особенно сложными выдались 1990-е. Тогда нас прикрепили к магазину, чтобы мы отоваривались, но деньги не всегда привозили вовремя. Иногда я приходила туда и плакала, выпрашивая продукты, потому что детям было нечего есть. Одевать ребят тоже было проблемно: тогда давали талоны на ограниченное количество одежды. Чтобы сводить концы с концами, мы устроились работать сторожами за 50 рублей в сутки. С детьми дежурили по очереди. Кроме того, тогда мы жили в квартирах — сначала в двух тесных, затем нам дали жилье попросторнее. Но все равно было не очень комфортно.

Это были дома, в которых одинокие старики и старухи присматривали за детьми, оставшимися без родителей, подкидышами или родившимися в результате насилия и оставленными матерями. Туда же могли подбросить больного ребёнка, который оказывался для семьи обузой. Обитатели скудельни жили за счет пожертвований общины и собственного труда. Первое официальное заведение для сирот учредил князь Ярослав Владимирович, сын Владимира — крестителя Руси. Открытое Ярославом заведение приняло на иждивение 300 мальчиков-сирот, чтобы воспитывать их и обучать. Сестра Владимира Мономаха Анна основала похожее сиротское заведение для девочек, воспитанницы которого не только питались и одевались за счет княжеской казны, но и обучались грамоте и ремеслам. По мере распространении христианства увеличивалось количество православных храмов и монастырей. При каждом из них были приюты для сирот и больных, о которых заботились монахи и прихожане. Сиротам — опеку государства Иван IV хоть и известен как Грозный, на Стоглавом Соборе 1551 года приказал строить во всех городах богадельни и приюты для сирот, больных и нищих. Спустя столетие царь Федор Алексеевич издал указ, предписывающий давать сиротам на государственном попечении не только пищу и крышу над головой, но и обучение ремеслам, чтению, счету и письму.

Сейчас у меня семья, трое детей, так что живем весело. Они еще пешком под стол ходят, но я уже учу их самостоятельности и порядку — в жизни пригодится. Самый важный урок, который я вынес из ситуаций, случавшихся в жизни, — будь добрее и принимай то, что есть. Нельзя, обозлившись на жизнь, стараться отомстить всем и вся. Унижать других, даже если когда-то унижали тебя, — значит сеять негатив, который в конечном итоге все равно вернется к тебе. Поэтому просто быть добрее и оставаться человеком, пожалуй, стоит каждому из нас. Так я попал в детский дом. Мне всегда казалось, что я родился в школе-интернате, потому что, сколько себя помню, всегда был там. Поэтому я не скучал по семье и дому — просто не знал, что это такое. Позже я познакомился со сводным братом и его отцом: я родился от другого мужчины, но мать меня «нагуляла», поэтому моим папой тоже пришлось записать его. Отец иногда навещал нас, брал в гости на выходные. А потом просто исчез. А маму я первый раз увидел в 15 лет. Чувствовал, что подошел к постороннему человеку. Она обещала бросить пить, но так и не завязала. Я понял, что я ей ни к чему, а значит, и она мне. В конце концов, я ее совсем не знал. С лет восьми я стал жить в детском доме семейного типа. По сути, это была обычная пятикомнатная квартира: холодильник, две стиральные машины, телевизор, комнаты для двоих, все новое и комфортное. Поначалу все казалось непривычным, и было немного не по себе: стеснительность, первые знакомства, как обычно это бывает в новом месте. Но скоро привык и влился. Воспитатели никогда не были для нас родителями, но сделали все, чтобы вырастить из нас адекватных людей. Нас изначально учили самостоятельности, давали понять, что по жизни носиться с каждым никто не будет. Мы убирали в комнатах, мыли стены, стирали. За каждым была закреплена территория и на улице — убирали снег, подметали. Дети, конечно, были разные: те, кто попадали в детский дом лет в 14 после жизни с родителями, постоянно сбегали, уходили на свои тусовки, прогуливали школу. Я же не помнил другой жизни, к тому же был спокойным ребенком. Бывало, конечно, и двойку мог принести, но это максимальные мои «косяки». За это наказывали: например, не выпускали из комнаты, пока не выучу таблицу умножения. Но это нормально. Если бы я с мамой остался, у меня бы вообще никакого образования не было. Вариантов не было: либо иди на уроки, либо по улицам шляйся, дома не отсидишься. В начальных классах дети считали, что со мной что-то не так и я отброс. Обзывались, подставляли. В старших классах я попал в физмат. Тут уже ребята были поадекватнее, да и повзрослее — с ними мы общались хорошо. Учителя относились так, как и ко всем: никогда из жалости не рисовали мне оценки, да и я просил, чтобы такого не было. Выпуск из школы и дальнейшие изменения меня не слишком беспокоили. Я привык жить моментом и не задумывался о будущем. Да, планы были, но грузить голову лишними мыслями и загадывать наперед я не хотел.

Могли никого не дать — наставников мало, — делится воспоминаниями Коля. Искру, позитив, любовь к жизни. Начал понимать, что мир не такой уж и злой. Можно любить, чувствовать». Интересным, откровенным и разрушающим собственные внутренние границы. Я пыталась заранее продумать вопросы, но этого было не нужно. Разговор сразу потёк масштабно, на глубокие темы: от хобби и увлечений до планов на жизнь. Меня поразила его открытость, настоящность. Он помогал проявляться моей детской радости, искренности. Мне нужно было время понять, что я пришла в проект не учить Колю, а самой научиться, — признаётся Кристина. И в нашей дружбе он обрёл свою нужность. Я всегда рядом». Воспитатели из детского дома рассказали Кристине о главном увлечении Коли — он обожал музыку и писал рэп. Кристина поддерживала его в этом, советовала книги для расширения кругозора, а затем предложила записать свой трек. Но после того как была проделана большая работа, а песня записана, он убедился, что всё возможно. Для него это было важно! Коля проживает свои эмоции через слова, музыку». Своим творчеством Коля хочет показать молодёжи, что мир вокруг — чуть больше, чем они могут представить. Он уверен, нет плохих людей, есть те, которые столкнулись с трудной ситуацией. А почему? Подростки из детского дома теряются, не знают, куда податься и к кому пойти за помощью. Они зажатые, злые из-за обид. Нужно к ним мягче относиться. Они нуждаются в помощи. Дети, как цветы жизни — без внимания и ухода не выживают. Своему ребенку я дам всё возможное, создам семью, которой у меня не было, — говорит Коля. Если бы не Кристина, я не знаю, кем бы я был». Иногда Кристине казалось, что Коля не слышит её, пропускает советы мимо ушей. Но позже она убеждалась, что все ситуации из жизни и опыта, которые Кристина рассказывала Коле, он перенимал. Иногда он просит совета, а иногда его нужно просто выслушать. Наставничество — это школа жизни. Увидеть себя без привычной маски, понять, какой ты на самом деле, умеешь ли слышать и слушать. Это сложная работа, но классная. Ты не можешь просто отправить деньги в фонд или купить подарки на Новый год детдому. А отдаёшь своё время, эмоции, переживания», — рассказывает Кристина.

За 30 лет воспитали 43 ребенка: как работает семейный детский дом

Но по моим наблюдениям, в последние годы состав педагогов значительно молодеет: много людей 20—30 лет. Конечно, это положительный момент. Дети должны видеть взрослых разного возраста, и хорошо, что состав не гомогенный. Что касается образования, то проблема заключается в том, что наши педвузы не готовят специалистов для детских домов.

В результате школьный педагог часто бывает шокирован и своим новым функционалом, и тем, с чем он сталкивается в организации для детей-сирот. Перед воспитателем детского дома стоят совершенно другие задачи, чем перед школьным педагогом или воспитателем детского сада. Ребёнок не приходит в детский дом для получения образовательных услуг, он там живёт, а учиться он ходит в обычную школу.

Поэтому воспитатели детских домов, по сути, выполняют родительскую функцию, часто по отношению к серьёзно травмированным детям, пережившим достаточно трагичные события либо ставшим жертвами насилия. Некоторые тяжело переживают расставание со своими родителями, некоторые пережили такое, что не каждому взрослому под силу вынести Все эти дети собраны в одном учреждении, и к ним приходят работать люди, которых специально к этой ситуации не готовили, которые не понимают, как реагировать на протестное, «неправильное», с их точки зрения, поведение своих воспитанников. На самом деле это трагедия, что к детям, которым нужна серьёзная профессиональная помощь, приходят люди, которые оказываются абсолютно растерянными и беспомощными, и они вынуждены справляться с этой задачей исключительно за счёт каких-то своих личных человеческих качеств, а вовсе не тех навыков и знаний, которые могло бы им дать образование.

Мы уже не первый год говорим о том, что в педвузах должна быть специализация для воспитателей детских домов, хотя бы на последнем курсе. Надеюсь, что ситуация со временем будет меняться к лучшему. Однако в прошлом году Минпрос выступил за ограничение числа детей, принимаемых в семьи.

Как вы оцениваете подобные меры? Но, откровенно говоря, мне не кажется что мерами, например, психологического тестирования — мы эти проблемы решим. Мы их решим выстраиванием всей системы помощи и сопровождения, начиная с кровных семей.

При этом надо понимать, что у нас одна из самых простых процедур усыновления и семейного устройства, если сравнивать с западными странами. Но сейчас Минпрос готовит документы, которые, возможно, усложнят эти процедуры. В чём причина такой ситуации?

Им нужна помощь. А у многих приёмных родителей, к сожалению, очень иллюзорное представление о том, что будет, когда приёмный ребёнок окажется в семье. Мечты о полной семье со счастливыми родителями очень часто разбиваются о реальность, когда травмированный ребёнок, прошедший очень тяжёлый жизненный опыт, приходит со всеми своими проблемами и иногда довольно специфичным провоцирующим поведением, и у родителей просто не всегда хватает на это ресурсов.

Здесь, конечно, должна быть ситуация, которая требует серьёзной подготовки для того, чтобы родители действительно понимали, что это ребёнок травмированный, он не должен вести себя идеально, и что, скорее всего, будет сложно, и это нормально. Более того, есть разные риски, в том числе у любого ребёнка может проявиться какое-то заболевание, которое не было выявлено в раннем возрасте, это тоже некие риски, к которым нужно быть готовыми. Если ты не до конца готов к этим рискам, лучше вообще не брать детей-сирот, чем второй раз травмировать ребёнка и снова доказывать ему, что он не достоин жизни в семье.

Потому что очень многие дети эгоцентричны, они всю эту историю понимают так, как будто это они такие «неправильные», это всё из-за них случилось, и значит, ни одна семья не может их принять никогда, и мир их, по сути, не принимает, потому что они какие-то дефектные. И, конечно, сложно очень складывается жизнь детей, которые прошли иногда и не один, а несколько возвратов, и понятно, что здесь нужно очень ответственно подходить к этой задаче к этой процедуре приемным родителям, а тем, кто помогает взять в семью ребёнка, нужно понимать, что родители должны иметь полную информацию о ребёнке со всеми рисками. И самый важный момент — это психолого-педагогическое сопровождение приемной семьи.

Потому что даже родители с иллюзиями, если рядом будет хороший помогающий специалист, могут со всем справиться. А если никто не помогает, а опека при этом при любой проблеме норовит «взять на карандаш», то сил хватает не у всех.

Я подумала, что, наверное, ничего не получится. Я сначала стеснялась, мне было страшно. Сидела, опустив глаза, и не знала, как разговаривать. Но мама мне понравилась! А кровная мама умерла в 2015 году.

Я бы сказала: из обезьяны сделали человека. Мои приемные родители говорили, а я не понимала каждое третье слово, и они мне все объясняли. Мы постоянно играли в развивающие игры. Мне это было очень интересно. Мама водила меня в разные кружки. Мама помогла с русским языком. Мне хочется помогать людям У нас уже большая приемная семья.

Я хочу в этом году поступить в РГСУ на психфак, готовлюсь к экзаменам. Мне хочется помогать людям, например, восстанавливаться после травм — расставаний, трагедий, поднимать самооценку. С подростком, мне кажется, я бы не справилась. Ребенку семья обязательно нужна. У тебя всегда есть крыло, которым тебя прикроют, согреют, помогут.

Например, дом ребенка, где живут дети до четырёх лет, относится к системе здравоохранения. Есть целая система учреждений, которыми занимается министерство образования: детские дома, школы-интернаты, коррекционные учреждения, которых у нас целых восемь для детей с проблемами слуха, зрения, интеллекта и так далее. Еще есть интернаты для детей с умеренной и глубокой умственной отсталостью, а на самом деле для детей с разными тяжелыми нарушениями здоровья, — они находятся в системе социальной защиты. Существуют организации в системе социальной защиты: социальные центры и приюты, которые зачастую дублируют функции детских домов.

По закону там должны находиться дети, размещенные в учреждении по заявлению родителей на время оказания семье социальной помощи. Но опыт показывает, что сроки нахождения ребенка в социальном центре или приюте иногда затягиваются на несколько лет, и чаще всего дети оказываются там по нескольку раз. Когда началась реформа детских домов, мы увидели регионы, где количество детских домов снизилось, а количество приютов увеличилось вдвое. С чем сталкиваются сироты в учреждениях 1. Игнорирование травмы Детский дом не санаторий. Ребенок поступил туда не просто так, а потому что в его семье произошло что-то ужасное. Он мог быть жертвой насилия, включая сексуальное, а, может быть, именно само перемещение из семьи, которая его любила, но не справлялась с какими-то потребностями ребенка, и является главной травмой и насилием для него. Воспитатели чаще всего не знакомы с понятием депривации, травмы, ее последствий, не умеют работать с травмированным ребенком достаточно чутко и аккуратно, чтобы позволить ему справиться с переживанием горя, потери, одиночества, злости и многих-многих других чувств. Травматический опыт у детей проявляется в нарушениях поведения и сложном эмоциональном состоянии.

Могут наблюдаются вспышки агрессии по отношению к другим детям или персоналу, аутоагрессия, истерики, сложности в обучении, действия сексуального характера по отношению к другим детям. Такой опыт может привести к воровству и склонности к вредным привычкам — это может быть попыткой справиться с трудными переживаниями самостоятельно, заглушить болезненные чувства. Система наказаний Поскольку персонал не имеет представления об особенностях детей, переживших такой опыт, он ориентируется не на причины такого поведения, а на его купирование. Обычно это осуществляется через наказания, которые могут быть разными — в зависимости от особенностей сотрудников детского дома. Воспитатели могут ругать, лишать чего-то, наказывать физически, запирать в «страшном» месте — вариант карцера Если ребенка в такой ситуации наказывать, травматический опыт усугубляется. Во-первых, он сильнее злится, и поведение становится только сложнее. Во-вторых, ребенок эмоционально закрывается, выходит на уровень «выживания», что приводит к отсутствию эмпатии и понятия о моральных нормах. Кроме того, исчезает мотивация к достижению чего-либо, потому что уровень стресса не позволяет осуществлять познавательную деятельность, у ребенка нет ресурса на развитие. Несуществующие диагнозы Зачастую детей, нормально реагирующих на ненормальную и травматическую ситуацию, направляют в психиатрическую больницу с целью снять остроту поведения и получить объяснение о причинах происходящего.

В таких случаях дети зачастую получают не совсем корректный психиатрический диагноз и медикаментозную терапию. Потому что психиатры, к сожалению, тоже не учитывают этот опыт и переживание ребенком потери семейного проживания. Физическое и сексуальное насилие В условиях огромного коллектива и отсутствия реабилитации в сиротских учреждениях часто происходят акты физического и сексуального насилия.

Это метафора такая — для красного словца? Ну как такое может быть? Вот смотрите: на 10-40 детей приходятся одна-две нянечки. Чтобы уделить ребенку время, взять его на руки, побаюкать, требуется гораздо больше нянечек. А их просто нет. Дети растут недоласканные, в ограничении. Ребенок не может получить тактильный контакт, необходимое взаимодействие со значимым взрослым, нормально поесть, чтобы бутылочку ему держали и видно было, что он ест.

Они же сами не могут держать бутылочку! Александр качает головой и смотрит на меня с сожалением. Её кладут рядом с ребенком на какие-нибудь тряпки и уходят, чтобы не приучать его к присутствию взрослого человека. А поел ребенок или не поел — это его проблемы. С памперсами такая же история: меняют не по необходимости, а когда есть время. У этого мальчика мы видим пролежни, свищ. Скорее всего, сотрудники просто не успевали менять ему памперс. Двухлетний Серёжа сразу после выхода из специализированного дома ребёнка «Ёлочка». Из Инстаграма Александра Гезалова. Это такая катастрофическая нехватка кадров?

Мы сейчас работаем с несколькими больницами — там одна нянечка на целое отделение. Даже при большом желании она не сможет обслужить такое количество детей! Поэтому задача персонала - заставить ребёнка вообще не плакать и ничего не просить. Не говоря уже о физическом здоровье… - Если ребёнка вовремя не пеленают, пихают бутылочку сбоку, если он плачет, а к нему никто не подходит, он в итоге замолкает навсегда. У него с пелёнок формируется чувство недоверия к миру. А недоверие спровоцирует то, что потом в семье он будет воровать, совершать преступления. Развивается депривация, реактивное расстройство привязанности и много ещё чего. А потом со всем этим набором они попадают в приёмные семьи или детский дом, и про них начинают говорить: «Ой, какой проблемный ребёнок! Это все гены! Это не гены!

Красной нитью протяните это в своём интервью! Это травма, которую ребёнку нанесла система уже после его рождения! Гены тут совершенно ни при чём. Поэтому если сиротам закупается одежда, то самая дешёвая - китайская; если питание, то по низкой цене и соответствующего качества, и так далее. Поэтому на целое отделение одна нянечка, а не десять. Переключиться на то, чтобы ни один ребёнок до детского дома не дошёл. Отказники должны попадать сразу в семью, как в Америке и европейских странах. И в Чечне все понимают. Там дети либо в семью дальнего родственника определяются, либо в приёмную. Допустим, в США мать захотела отказаться от ребёнка.

Она сразу в специальном банке данных создаёт анкету, на которую откликаются бездетные семьи, и ребёнку подбирается семья. Все официально. Мать никто не винит. Некоторые биологические родители даже общаются с ребёнком… Вот вы видели, я сейчас сразу троим детям семью нашёл? Показывает на свой мобильный телефон. Непосредственно перед тем, как вы в дверь позвонили! У них мать умерла. А вот так! А как иначе? Ну нельзя, чтобы ребёнок дошёл до федерального банка данных, потому что он там застрянет.

Во-первых, оформление идти будет долго. Родителей должны лишить родительских прав. Это целый процесс. Ребёнка поместить в учреждение и обследовать в больнице - это один-два месяца. Потом его отдают в приют, там он должен посидеть, пока на него оформят портфолио. И уже за это время он, извините за выражение, будет изнасилован тем, что просто попал в эту систему. Нет бы сразу, как я сейчас сделал, - раз и все! Взять даже устройство этих трёх детей. Я же не органы опеки. Я даже не фонд!

Я просто человек, и я знаю, что как только эти дети попадут в детский дом, у них изменится взгляд. А сейчас, глядя на этих детей, я могу сказать, что все у них будет нормально. Как только я увижу у них сиротские глазки - всё! Обходя закон, мы понимаем, что лучше сделать так, чем запихнуть ребёнка в систему, а потом оттуда выдёргивать. У государства нет сердца - есть скелет и бесполезный свод правил. Вот взяла бы эта сотрудница опеки и прямо у себя в Инстаграме разместила фото этих детей. Прошло бы время, она бы ещё раз разместила. Но они же этого не делают. Все должно быть в рамках закона, говорят они. Сайт дома ребёнка «Ёлочка»: главврач и сотрудники выражают обиду по поводу скандала с Серёжей.

Кто все эти люди? Александр театрально разводит руками. Там же кадровый голод! Это люди без специального образования. И знаете, какая самая большая сложность работы с человеком без специального образования? Его невозможно обучить. Невозможно повысить его квалификацию, так как нет супервизии. Это не воспитатель, а, по сути, просто пастух, который пасёт детей. Такие люди в этой системе вообще встречаются? Есть такие, которые болеют душой.

В другом учреждении - цветы, поля, картошка, огороды… Но вопрос ведь не в этом! Мы можем все так организовать, чтобы дети и табуретки делали, и морковь со свёклой выращивали, и в вузы поступали, но самое главное, чего они недополучают, - это родительская ласка. Голос Александра смягчается. Самое ценное, самое необходимое, самое важное - это детско-родительские отношения. От этого зависит все на свете. Это поиски себя. Ответы на разные вопросы. На этом в дальнейшем основывается построение собственной семьи. У нас есть детские дома - дворцы! С джакузи и хоккейной коробкой!

Но это не то, что нужно ребёнку!

Разделяй и воспитывай. Какие проблемы сохраняются в системе устройства и защиты ребенка

В частности, некоторые специалисты, например семейный психолог Людмила Петрановская, говорят о том, что воспитанники Макаренко очень отличались от современных детдомовцев тем, что большинство из них в раннем детстве имели опыт нормальной семейной жизни [4] [5]. Однако система Макаренко вошла в противоречие с линией руководства народного образования СССР, поскольку в условиях культа личности от граждан требовались личные качества, противоположные тем, которые она формировала. Поэтому использование системы было ограничено. Фактором, сдерживавшим применение системы в дальнейшем с 1960 годов , стало то, что в СССР было законодательно запрещено эксплуатировать детский труд, иными словами, детям до 16 лет запретили заниматься любым производительным трудом [6]. Статистика[ править править код ] В 1990 году в России насчитывалось 564 детских дома, в 2004 их количество увеличилось почти втрое и составило 1,4 тысячи [7].

Императрица желала прослыть просвещенной монархиней, для чего активно реформировала социальную политику страны: инициировала создание воспитательных домов, женских институтов, благотворительных учреждений. Одно из них — Воспитательный дом приема и призрения подкидышей и бесприютных детей, заложенный по приказу Екатерины II на Москворецкой набережной. Он стал крупнейшим общественным заведением Москвы 18 века и архитектурным памятником. Строительство Воспитательного дома началось в 1764 году на берегу Москвы-реки, на обширном Васильевском лугу.

Мы проверяли всю работу, подняли все, что только можно. Мы нашли многочисленные нарушения. Причем они не только в сфере охраны жизни и здоровья ребенка. Но и соблюдения его законных прав. Это имущественные права и ряд других. Сейчас идет следствие. И, конечно, забегать вперед неправильно. Владимирская область Воспитанники в детдомах страдают не только от сексуального насилия. Геннадий Прохорычев и его брат-близнец Александр родились в 1971 году. Их мать умерла из-за пневмонии почти сразу после их рождения, и мальчики попали в детский дом. И выросло целое поколение молодых родителей, которые вообще не понимали, что такое родительство, и не получили этот опыт, когда были детьми. И вот это усугубилось уже в последующем, в конце 70-х — 80-х годов, когда было огромное количество детских домов в Советском Союзе, в Российской Федерации, и это считалось какой-то нормой, — говорит Геннадий. Сначала он пробыл в детдоме в Александрове, затем в Гусь-Хрустальном. Там над ним и другими детьми изощренно издевались — били палкой, когда они лежали на железных прутья кровати, ставили в угол на горох, кололи иголкой, если у ребенка отрывался номерок от одеяла. Был так называемый «день профилактики»: детей раздевали и спрашивали, откуда у них синяки, и еси кто-то отвечал, что это сделал воспитатель, наказывали всех. Я потом уже, когда был взрослый, я это до сих пор не могу понять, зачем это? Вот такой воспитательный процесс, — вспоминает Геннадий. В детском доме в полуразрушенном Свято-Троицком Стефано-Махрищском монастыре действовала «дедовщина». Старшие заставляли младших драться, бегать по тонкому льду на другой берег пруда, смотреть на то, как один из воспитанников убивал собак и кошек, сдирал с них шкуру — кто отказывался смотреть и плакать, тех мазали кровью. С 2011 года Геннадий Прохорычев стал первым уполномоченным по правам детей во Владимирской области. Москва У москвички Ольги было двое своих детей, когда она решилась взять третьего ребенка из детского дома — мальчика Игоря. Ему было на тот момент три года, и Ольга думала, что он и не вспомнит, откуда он. Но с самого начала начались проблемы. А ребенок был просто как деревянная кукла, Буратино, который практически ничего не понимал, не говорил и своеобразно очень общался. У него были истерики, он бился головой об стены и раскачивался, успокаивая себя таким образом на ночь, — вспоминает Ольга.

Подробности — в материале «ФедералПресс» Победа над сиротством? Это стало возможно благодаря тому, что приемные семьи пригласили в свои дома, в свои стены детишек. Также дарят им любовь, внимание, заботу. Они стали по-настоящему родные. Еще по теме В Москве завершился форум выпускников детдомов «Мы нужны друг другу» Казалось бы, такое достижение региональные власти могли бы записать себе в актив, а другие субъекты — взять на вооружение опыт Московской области. Однако многие коллеги Андрея Воробьева, в том числе занимающиеся правами ребенка в России, были, мягко говоря, удивлены подобными заявлениями. И выяснил, что они сами в шоке и не знают, как отбиваться от звонков и что теперь с этой «новостью» делать». Сменили вывеску В настоящий момент в Московской области более двадцати пяти тысяч детей-сирот, прокомментировал источник. Безусловно, много детей устроено в опекунские и приёмные семьи. Но немалое количество остаётся в тех же самых детских домах. Просто они теперь носят патетическое наименование «Центры содействия семейному воспитанию». Дело в том, что детских домов в Российской Федерации не существует в принципе, так как учреждений с таким названием нет уже давно, пояснил руководитель Наставнического центра Александр Гезалов. Правда суть остается прежней — дети попадают в систему опекунства со стороны государства.

История детских домов в России

В российских детдомах содержится около 35 тыс. детей, оставшихся без попечения родителей. В детский дом мы попали потому, что старшая сестра, которая уже жила отдельно, обратилась к участковому. Несмотря на бум усыновлений и перелом общественного отношения к детдомам, система сиротства остается безнадежно жёсткой (см. также репортаж «После детдома»).

Путь к «Возрождению»: как и для чего детские дома стали Центрами содействия семейному воспитанию

В наших стенах они перерождаются, в каком-то смысле меняется их отношение к жизни, мировоззрение, появляются более позитивные мечты. Вот так и появилось название «Возрождение». С тех пор оно много раз меняло направление своей работы. Изначально это была школа-интернат для детей дипломатических работников: родители уезжали за границу, а детей, если не могли взять с собой, оставляли в интернате. Потом она трансформировалась в санаторную школу-интернат с математическим уклоном. В 1988 году стала школой-интернатом для детей-сирот, сначала для смешанного контингента воспитанников, а с 1992 года здесь жили дети с задержкой психического развития. В те времена сироты попадали в учреждения в соответствии с особенностями здоровья.

После 2014 года в нашем центре смешанный детский коллектив: и с точки зрения возраста, и с точки зрения состояния здоровья и каких-либо особенностей. И если беда случается в семье, где есть разновозрастные дети, то братья и сестры не разлучаются, как это было раньше, а оказываются в одном учреждении? Это была девочка, она попала к нам в 2018 году. Ее старшая сестра уже жила в «Возрождении», потом и малышку к нам направили. Сначала нас это немного озадачило, так как мы не имели опыта работы с такими маленькими детками. Но мы справились.

Сегодня обе сестренки воспитываются в семье. Потом была еще одна похожая семейная группа, тоже переданная в итоге в приемную семью. Детей с очень тяжелыми проблемами здоровья у нас пока мало, но вообще дети с инвалидностью воспитываются у нас тоже. На данный момент в «Возрождении» живет 11 таких ребят. Из коридорного уклада проживания к квартирному - В чем, на ваш взгляд, главное достижение реформы детских домов? Видите ли вы положительные изменения в жизни детей?

Постоянная смена воспитателей, как это было раньше, приводит к нарушению развития привязанности и другим психологическим проблемам. Человек, выросший в детском доме, раньше достаточно тяжело адаптировался к самостоятельной жизни. Реформа сделала приоритетной работу по устройству детей в семьи. При этом и условия жизни стали максимально приближены к семейным. Была коридорная система проживания: длинный коридор, многоместные спальни, на одном этаже жили мальчики, на другом — девочки. Было два таких больших спальных корпуса.

С 2015 года у нас прошел капитальный ремонт двух корпусов с полной реконструкцией помещений под так называемые квартирные «ячейки семейного типа» — по сути, под квартиры для многодетной семьи. Пока мы ожидали, как все это будет оборудовано, испытывали, конечно, некоторое волнение. Первый корпус после ремонта открылся в сентябре 2015 года, когда ребята вернулись после летнего отдыха. Они стали жить в группах до восьми детей при наличии малышей до шести лет группа может быть меньше. За группой закреплены два постоянных воспитателя и два младших воспитателя. Младшие воспитатели отвечают за порядок в «квартирах» и питание.

Главный плюс наличия младшего воспитателя в том, что, когда есть необходимость оставить с кем-то детей, они приходят на помощь. Например, когда воспитателю необходимо поехать к врачу с ребенком. У нас никогда не было работы по графику «два через два». Сейчас один воспитатель, как правило, работает четыре дня, другой — три. Потом они меняются. С ними в паре младший воспитатель, их помощник, мы используем даже слово «помогатор».

Или тетя. Особенно это было тяжело для старших детей — девятиклассников с уже сформировавшимся характером. Отношение школ тоже, к сожалению, иногда бывает разное… Но нам в этом смысле повезло: наших воспитанников принимают с открытым сердцем и положительными эмоциями. Не очень просто было самим ребятам. Разное расписание уроков, разное время начала занятий. Нужно было успевать забирать всех детей вовремя из 6 школ.

Что касается организации быта — конечно, тоже немного переживали. Произошла у нас и одна интересная история, когда нужно было оборудовать мебелью первый корпус.

По сути, это работа по реструктуризации домов ребенка». Она отметила, что персонал домов ребенка, которые будут реструктурирваны, «не окажется на улице» — учреждения продолжат работать, но в ином формате, например, как центры ранней помощи семьям с детьми с инвалидностью, ясли или центр сопровождения приемных семей.

Позже к 10 согласованным пилотным регионам добавился еще один, его власти изъявили желание войти в проект, когда его концепция уже была сформирована.

Корреспондент «360» провел день с воспитанниками одного из приютов и рассказал, чего ждут эти ребята, о чем мечтают и стоит ли верить стереотипам о жизни в детдомах. Воспитанники детского дома «Созвездие» ходят в обычную школу. Мальчики и девочки учатся вместе с детьми, которые живут в семьях. После уроков класс разделяется: одни ученики идут к себе домой, а других встречает дежурный и провожает обратно в приют. Реклама Свободного времени у воспитанников детского дома нет — это слишком опасно. После школы они обедают и отправляются на кружки — у каждого ребенка свое индивидуальное плотное расписание.

Марина провела в детском доме пять лет: она оказалась там в 12 лет и не попала в приемную семью. Однако девочка не отчаивается, она заботится о своем младшем брате, учится и занимается спортом. Разговаривает Марина совсем как взрослая и не считает детский дом чем-то ужасным.

Распространяется по подписке и в розницу, в органах исполнительной и представительной власти федерального и регионального уровня, в поездах дальнего следования и «Сапсан», в самолетах Авиакомпании «Россия», а также региональных авиакомпаний.

Сайт «Парламентской газеты» - это оперативные новости и достоверная информация о принимаемых в стране законах и деятельности депутатов и сенаторов. При использовании материалов сайта «Парламентской газеты» активная ссылка на pnp.

История детских домов в России

Когда принимался пресловутый «закон Димы Яковлева», по которому запрещено усыновление российских детей гражданами США, такое решение бурно поддерживали директора отечественных детдомов. Выпуск из социального учреждения (детские дома, интернаты). Психолог подтверждает: проживание в детдомах приносит много сложностей и вызывает глубокие психологические травмы.

Путь к «Возрождению»: как и для чего детские дома стали Центрами содействия семейному воспитанию

«Он добрый, хороший человек, но насиловал детей». Что происходит в российских детских домах? Полная ликвидация детских домов и передача детей в приемные семьи — это просто неосуществимо.
Детский Дом: последние новости на сегодня, самые свежие сведения | НГС.ру - новости Новосибирска Де́тский дом — воспитательное учреждение для детей, лишившихся родителей или оставшихся без их попечения, а также детей, нуждающихся в помощи и защите государства.
детдом — последние новости сегодня | Аргументы и Факты Новости Хабаровска: Воспитанников детского дома № 5 планируют переселить в помещение интерната на другом конце города.

Кто возьмет подростка? Почему в детских домах все еще остаются дети

Марина провела в детском доме пять лет: она оказалась там в 12 лет и не попала в приемную семью. дружественное развивающее пространство "Второй дом", где мы планируем разместить стажировочные площадки. В детском доме практически все «воспы» имели клички — маленькая месть детей. Детдомовцы безошибочно выбирали «кликухи» и между собой называли воспитателей только так, отклонение от «нормы» жестоко каралось.

Сайты Хабаровска

  • Воспитатель — это многодетная мама
  • Наши проекты
  • «Детский дом не тюрьма». Жизнь в приюте глазами его воспитанников
  • Кусачее детство: как живется в детдоме? — блог издательства ✍ «Никея»
  • Последние статьи

Как живут российские сироты и почему это должно волновать каждого из нас

В итоге лишь единицы встают на ноги и налаживают нормальную жизнь. Анастасия Урнова: По информации из Федерального банка данных о детях-сиротах и детях оставшихся без попечения родителей, сегодня в России почти 51 800 детей не устроены в семьи. Однако многие эксперты относятся к этой информации скептически, считая, что таких детей на самом деле гораздо больше. Некоторые правозащитники уверяют, что почти в три раза. Елена, скажите, пожалуйста, насколько реально скрывать настоящие цифры? И как бы вы оценили ситуацию? Никто не ставит им чип и не отслеживает дальнейший путь в поисках того, куда они пойдут и что они будут с собой делать, поэтому на самом деле мы не знаем, как складывается в основном судьба выпускников. Мы знаем это в основном от них самих, от тех, кто говорит об этом.

И мы можем, к сожалению, говорить, что да, очень много неблагополучных историй. Но, безусловно, опираться на эти цифры я бы очень сильно не советовала. Вторая история с тем, что все время произносится, и вы об этом говорите, что это дети, не устроенные в семьи. Я хочу обратить внимание, что тут очень некорректная история, потому что на самом деле в детских домах находятся дети, очень часто связанные со своими кровными семьями, которые нуждаются не в устройстве в семью, а в возвращении обратно, либо вообще находятся по заявлению родителей. Вот эти цифры по заявлению в эти 50 тысяч не входят. То есть это еще где-то треть, плюс треть детей, которые находятся в учреждениях, потому что родители временно их туда разместили. Еще, к сожалению, из банка данных выпадают те дети, которые достигают возраста, выпускники.

В последний год их просто массово убирают из федерального банка данных. Есть дети, которые пока еще не попали в банк данных, потому что только что выявлены. Но я не думаю, что эта статистика увеличит количество детей втрое. Конечно, мы не можем точные цифры назвать, но втрое — это явное преувеличение. И самое главное, что у нас вся история с сиротами — к сожалению, так вышло — она зафиксирована с точки зрения этого самого банка данных. То есть мы видим в этих детях только тех детей, которых нам нужно срочно куда-то устроить. Мы не видим в них детей, у которых могут быть совершенно другие жизненные истории и другие потребности.

И у нас, к сожалению, самая ключевая история — а как дети туда попадают, почему и как сделать, чтобы они туда не попали? Анастасия Урнова: Хорошо. Давайте тогда еще на одну статистику посмотрим, потому что, с одной стороны, нам Минобразования говорит о том, что количество детей-сирот в детских домах сокращается, и прямо стремительно, заметно. Они говорят о том, что за последнее десятилетие их стало меньше примерно в три раза. При этом решили сразу это сопоставить со статистикой Росстата. И здесь очевидно, что ни о каком сокращении речь не идет. Естественно, возникает вопрос.

Александр, помогите разобраться. Почему такое разночтение? Александр Гезалов: Вы знаете, на самом деле проблема в том, что субъектно сегодня многие учреждения в разных регионах имеют отношение не только к Министерству образования, но и к социальной защите, и другие разные есть организации, поэтому собрать воедино никак пока не получается. И поэтому единый банк — это тот, который сегодня декларирует Министерство образования. А то, что статистика меняется… Вообще в России стало гораздо меньше детей, вообще в России стало меньше… Дайте я договорю. В России вообще стало меньше детей. Поэтому тут не соотнесено количество детей, которые находятся в банке данных или еще как-то.

Количество сокращается — соответственно, сокращается количество и детей-сирот в том числе. Анастасия Урнова: Ну, это уже о том, что с ними происходит после. Александр Гезалов: Я работаю с подростковыми и взрослыми колониями и могу сказать, что, например, в одной подростковой колонии, с которой я работаю, из 45 подростков, которые там находятся, 25 — воспитанники детского дома. Если брать колонию строгого режима, из 1 000 находящихся там людей 200 — выпускники детских домов. Но на самом деле для того, чтобы это точно знать, нужно знать вообще карту. Потому что действительно Елена права: они вышли, они уже не воспитанники детского дома, а они такие же граждане, как и мы. Как выявить?

Какой банк данных нужен, чтобы знать о проблемах выпускников, что с ними происходит: по жилью, по образованию, какой с ними происходит криминал и так далее? Например, в той же Москве дети получают жилье, живут отдельно, квартиру сдают. Ну и так далее. Разные истории, надо разбираться. Анастасия Урнова: То есть получается, что вообще нет никакого органа, нет никакой, может быть, большой благотворительной организации, которая бы как-то мониторила, что происходит дальше с детьми? Почему мне кажется это логичным? Часто мы предъявляем претензии учреждениям, которые работают с сиротами, что это проводится плохо, что люди оттуда выходят с покалеченными судьбами и так далее.

Если бы мы, например кажется это логичным , могли бы проследить, что дальше происходит с людьми, можно было бы понять, что из этого учреждения люди не социализируются, и, наверное, надо какое-то внимание ему дополнительно уделить. Такого не делается. Правильно я понимаю, Наталья? Наталья Городиская: Да, я с вами согласна. Этого не делается. Этого вообще у нас сейчас нет. Анастасия Урнова: А возможно ли это?

Наталья Городиская: Вы представляете? Человек после 18 лет считается совершеннолетним. То есть как-то отслеживать его судьбу, ходить за ним? Смотреть, как он живет? Все время его интервьюировать, приходит к ним в гости, узнавать, работает ли он? Это достаточно сложно на самом деле. Анастасия Урнова: Нереально.

Наталья Городиская: Да. Но есть такая сейчас тема, как постинтернат. Есть разные фонды, которые этим занимаются, но их ничтожно малое количество, поэтому вот такой статистики нигде нет. Хотя уже многие об этом говорят, что хорошо бы, если бы она была. В том числе отслеживать судьбу и, возможно, мониторить я не знаю, каким образом это можно сделать, с помощью каких механизмов выпускников, как мы их называем, из приемных семей, потому что это тоже дети, которые попадают из учреждений в семью. И как складывается их судьба? Я как приемная мама могу сказать, как сложилась судьба моих взрослых детей.

А у нас семей-то очень много, больше 420 тысяч на сегодняшний момент. И оттуда тоже дети выходят. И как складываются их судьбы? Ну, хорошо бы, если бы такие цифры были. Александр Гезалов: На самом деле на базе 1С сделана программа, которая так или иначе фиксирует тех выпускников, которые выходят, и те проблемы, которые у них возникают: жилье, образование, трудности и так далее. Но у нас, к сожалению, вообще в целом в регионах действительно фиксирование людей, которые выходят… Допустим, человек вышел из приемной семьи или из детского дома, из исправительной колонии, подростки вышли. К сожалению, такой системы какой-то именно поддержки, а не просто контроля за ними ФСИН, она просто отсутствует.

Давайте тогда поговорим о том, что, наверное, легче контролируется. Мария, логичный вопрос возникает: а с какими основными проблемами сталкиваются живущие в сиротских учреждениях дети? Мария Хадеева: Начнем с того, что ребенок, который попадает в учреждение, у него, в общем-то, совершено базовое предательство, как он считает, то есть от него либо отказались, либо какая-то трагическая история с родителями. Соответственно, существует весь комплекс и спектр проблем с доверием. Соответственно, все дети по-разному реагируют на стресс. Это вызывает в том числе проблемы с образованием, с чем в том числе мы сталкиваемся, потому что наш проект "РОСТ" начинался как проект онлайн-образования в учреждениях отдаленных. И собственно дети часто в состоянии стресса… у нас бывали ситуации как раз, когда они проходили по МПК, им ставилось, что они необучаемые, когда они просто были закрытые, переживая какую-то личную ситуацию свою.

То есть ставили диагноз, грубо говоря, что они необучаемые, или отправляли в коррекционные школы, а между тем у детей, без сомнения, была задержка, но она связана в том числе и с тем, в какой семье они воспитывались. То есть часто эти дети вообще просто не доходили до школы или посещали нерегулярно. И требовалось просто какое-то время на то, чтобы более интенсивно, так скажем, с ними заниматься. То есть я бы сказала, что с течением времени… Вот взяли какой-то временной промежуток — последние десять лет. Я бы сказала, что материальная ситуация, если говорить об обеспечении в лице одежды, игрушек, инвентаря, мебелью, чего угодно, то есть в детских домах и школах-интернатах, в том числе есть где-то, где стоят iMacи "умные доски"… Елена Альшанская: Была программа, да. Мария Хадеева: То есть "от и до" как бы. Но поскольку мы работаем с онлайн-образованием, хочу сказать, что проблема интернетизации, которая у нас прошла, она есть до сих пор.

Елена Альшанская: Прошла и закончилась. Мария Хадеева: Ну, мед как бы есть, но его как бы и нет. Это реально. Анна Кочинева: Есть закрытая компьютерная комната, куда… Анастасия Урнова: И это тоже распространенное явление? Мария Хадеева: Я бы сказала, что материальная база, как это называют, и в том числе сборы, которые раньше проводились на учреждения такие, как, я не знаю, латать крышу в какой-нибудь сельской школе-интернате… Ну, по крайней мере, если их не нет, то они существенно снизились вот за тот промежуток, который вы сказали. И ситуация изменилась в лучшую сторону. Мария Хадеева: Но что касается как бы психологической и социальной поддержки, то собственно ровно все те проблемы, с которыми сталкивались дети, они ровно с ними и сталкиваются.

И соглашусь с коллегами, что обозначалось и раньше, что самая большая проблема начинается по выходу из учреждений. И здесь я опять же абсолютно согласна с вами, что если бы был какой-то способ это мониторить… Я экономист по первому образованию. И лично мне вообще не понятна история, когда огромные деньги — просто огромные, несопоставимые! И я могу сказать, что я тоже приемный родитель, я приемный родитель троих подростков. То есть деньги, которые выделяются на ребенка в приемной семье и в учреждении, они несопоставимы. Но тем не менее это огромные суммы, которые тратятся… Александр Гезалов: Надо цифры назвать. Анастасия Урнова: А сколько вы получаете?

Мария Хадеева: Я проживаю в Московской области, в частном доме. Я получаю 12 тысяч рублей в месяц на ребенка. Анастасия Урнова: А если бы он находился в детском доме? Елена Альшанская: Смотрите. По регионам несколько лет назад Аппарат уполномоченного собирал эти данные. То есть это еще было при Астахове, но тем не менее… Тем более, да? В среднем 80—100 тысяч в крупных городах.

В малых городах и селах от 30 до 60. Анастасия Урнова: Я читала, что прямо минимум-минимум в самом бедном регионе — 25. Елена Альшанская: От региона зависит. Александр Гезалов: Министерство образования давало информацию, что в среднем 700—800 тысяч. Анастасия Урнова: Это в год. Мария Хадеева: Это мы говорим не про инвалидов, то есть это для детей без особенностей развития. Там, конечно, суммы больше.

Анастасия Урнова: То есть получается, что теперь нет этих ужасных стен, отсутствия ванн и всего того кошмара, который нам раньше показывали по телевизору. Елена Альшанская: Все равно может быть на самом деле. Мария Хадеева: Практически нет, я бы сказала. Елена Альшанская: Да. Потому что здесь уже вопрос, если мы видим такой кошмар, распределения этих средств, как они на самом деле распределяются, как они на самом деле тратятся. Потому что действительно это региональные деньги, нужно понимать, поэтому есть, к сожалению, регионы, где и 30, а есть, где и 150, извините. Мария Хадеева: И есть проблема с тем, что они стали бюджетными учреждениями, и там, грубо говоря, им распределяют из общего котла, как ты сказала совершенно справедливо.

Елена Альшанская: По-разному. Мария Хадеева: То есть если раньше можно было… Ну, тоже есть проблема распределения средств. Елена Альшанская: Я хочу сказать. Вы говорили, что 12 тысяч в приемной семье. Допустим, 70 тысяч в детском доме. Но если ребенок остается в кровной семье, то, извините… Мария Хадеева: Зеро. Елена Альшанская: Зеро, да.

Анастасия Урнова: Ничего не получают? Анастасия Урнова: При этом вы начали об этом говорить я так поняла, что не решаются проблемы психологические ребенка. Так ли это, Анатолий? Есть ли какие-то подвижки в этом направлении? Анатолий Васильев: Вы знаете, тут интересный вопрос. Последние два десятилетия… И вообще реформа детских домов была рождена за счет НКО, за счет общественных организаций. И только эти организации смогли перед государством выявить эти проблемы.

За счет собственного опыта. НКО работала, как правило, на какие-то локальные проблемы. И всегда в центре был ребенок. Это не масса детей-сирот в каком-то учреждении, а конкретный ребенок, конкретная прима. И каждая НКО свою эту проблему очень хорошо изучила. Мало того, к сегодняшнему дню у нас у всех есть свои технологии, которые мы предложили государству. Анастасия Урнова: И что происходит с вашими предложениями?

Анатолий Васильев: Мы — детские деревни, которые я представляю, — мы предложили и увидели, в чем потребность ребенка, которая до сих пор не удовлетворяется в обычном детском доме. Физически, видимо, это сложно сделать. Потребность ребенка в привязанности. В детской деревне за счет того, что… Анастасия Урнова: Что называется "один значимый взрослый", да? Анатолий Васильев: Да, один значимый взрослый. В детской деревне, когда дети живут не в блоке учебном или спальном, а есть семья, конкретный дом, в доме есть мама-воспитательница, пускай это критикуется, но есть еще теперь и семейные пары. И дети живут с этой парой или с этой одинокой женщиной, неважно, они постоянно живут.

Возникает привязанность. И вот эта привязанность — самый главный момент для ребенка. И уже тут формируется его личность совершенно иным образом. И к 18 годам эти ребята достаточно самодостаточные. Анастасия Урнова: Но на данный момент у нас эта практика не масштабирована по стране? Анатолий Васильев: А ее очень трудно масштабировать. Хотя была национальная концепция, стратегия действий в отношении ребенка, в отношении детей, где было сказано: "реформировать сиротские учреждения по модели детских деревень".

Там даже была такая фраза. Но, кроме как создания квартир в детских домах, ничего дальше не пошло. Александр Гезалов: Условия, условия. Анатолий Васильев: Условия, да. Елена Альшанская: У нас сейчас идет реформа детских домов уже второй год. Наталья Городиская: Третий. Анастасия Урнова: С 2015 года.

У нас на самом деле там, по сути, как раз таки похожая модель заложена, вот как раз таки на основе экспериментального разного опыта, который был в России, патронатных детских домов и частных проектов, как деревня SOS, и многих других. И там сейчас заложена идея о том, что должен быть постоянный состав воспитателей, которые выполняют разнообразные функции, в том числе наставничества, в отношении ребенка. Это заложено в постановлении. А как в реальности? В реальности все упирается, к сожалению, в то, что у нас старые нормы штатного расписания, которые не очень соответствуют этим новым требованиям, во-первых. Во-вторых, к сожалению, экономия средств. В итоге, конечно, новые вот эти требования уже говорят о том, что нам нужно увеличить количество денег, которые нужно платить человеку, потому что он больше времени находится с ребенком.

И здесь уже не вопрос экономии, а вопрос его интереса. Анастасия Урнова: Но при этом вы говорите, что довольно большие деньги выделяются на каждого ребенка ежемесячно. Они же не только на еду и одежду идут, наверное. Елена Альшанская: Они размазываются на все учреждение, на все, начиная с зарплаты директора, извините. И в итоге… Анастасия Урнова: Ну, он должен зарабатывать. Елена Альшанская: Это понятно. Но я о том, что, собственно говоря, пока такого понятного расходования этих средств, чтобы действительно все эти 100 тысяч шли бы в интересах ребенка, его нет.

И я расскажу просто такую смешную совершенно историю… Ну как? И смешную, и грустную одновременно.

Сейчас в России практически официальной идеологией провозглашены семья и семейные ценности.

Но, кажется, это не относится к тем, кто оказался без семьи не по своей воле. О том, насколько непросто быть сиротой — в материале NN. Сама попросилась в детдом Пять лет назад 16-летняя Саша Новикова пришла в отдел опеки Московского района в Нижнем Новгороде.

У нее было сотрясение мозга и разбитый нос. Ее избила родная тетка. Новикова еще подумала: «А что, если бы меня убивали?

На следующее утро девочку нашла полиция в квартире тетки двоюродной сестры. Оттуда ее забрали в отделение, оттуда — в приют, а затем — в приемную семью. Случай Новиковой редкий, но не уникальный — иногда дети сами просят, чтобы их забрали в детдом.

И не с первого раза их принимают. Сейчас повзрослевшая девушка рассказывает, что до своего визита в соцслужбу она шесть лет подвергалась издевательствам и побоям со стороны теток. Она жила с ними, с бабушкой и десятком собак, за которыми должна была убирать.

Саша родилась слабой и практически сразу же после рождения ее перевели в больницу. За своим ребенком мать не пришла, младенца забрали родственники. Через десять лет мать Новиковой найдут замерзшей на улице.

Нижегородку Лилию Лескову в 2006 году в инфекционной больнице забыла мать. Девочке тогда было шесть лет. На суд по лишению родительских прав женщина не явилась.

Я ночевала у соседей, на лавочке около подъезда. Она связывалась с какими-то мужиками, которых я очень боялась. Такие вот неприятные, противные воспоминания.

У меня нет даже ни одной детской фотографии из того времени, — вспоминает Лескова. Лилия проведет год в детдоме. После этого ее заберет приемная семья.

Мать Лилии Лесковой лишили родительских прав 14 лет назад, когда та не вернулась за девочкой в больницу Источник: Александр Карташов, Александр Виноградов Иногда детей изымают после обращения соседей. Так было десять лет назад с семилетним Колей Шишкиным имя изменено. Из-за рубца на щеке в детдоме его прозовут Шрамом.

Полуголодный ребенок бродил по участкам соседей, воровал еду, чтобы прокормить сестру, которая была на пару лет его младше. В детдом его отвел односельчанин. Мать так и не забрала Колю и его сестру домой.

Воспитатель мальчика Елена Крылова имя изменено по просьбе собеседника. По российскому закону, отобрать насильно ребенка органы опеки могут лишь в том случае, если есть угроза его жизни или здоровью. Ему скажут, собирай вещи, пошли.

Если это ночь, он будет ждать, пока на следующий день его не отвезут в детский дом. Детский правозащитник выступает за ужесточение ответственности за халатное отношение отцов и матерей к своим детям. Именно такие родственники в первую очередь «плодят» сиротство.

У нас государство выделяет огромные средства на поддержку семей. Особенно сейчас — в ковид. Как вы думаете, что они делают с этими средствами?

Копят долги, за которые потом придется расплачиваться детям, разрушают свое жилье, — говорит Лариса Шарадзе. Лариса Шарадзе — юрист в некоммерческой организации «Детский проект» , появившейся в 2010 году. Согласно информации на сайте учреждения, ее сотрудники с 2007 года профессионально поддерживают детей в кризисных семьях, помогают мамам и папам избежать лишения родительских прав, а выпускникам детдомов — адаптироваться ко взрослой жизни.

Ребенка забирают из семьи, но след от перенесенного остается. И помимо психологических последствий, есть много иных проблем — долги от биологических родственников, трудности в получении положенного по закону жилья, попадание в руки мошенников и многое другое. Сокращение детдомов и сиротский аутсорсинг В Нижегородской области число детей, оставшихся без попечения, выше, чем в среднем по стране.

Это с учетом того, что последние годы этот показатель снижался. Согласно Росстату, на 2020 год в регионе было 8853 ребенка-сироты, имевших право на поддержку государства. Несмотря на это, за последние 12 лет были ликвидированы 47 детдомов и 2 дома ребенка, утверждает областной Минобр.

Объясняется это всё тем, что в регионе, как и по всей России, органы опеки активнее стараются передавать детей в приемные семьи. Число устроенных в семьи — один из показателей эффективности региональной власти. Кажется, впереди всех сейчас Москва.

Недавно местный губернатор Андрей Воробьев заявил, что в столице больше нет детдомов, совсем. Детскую школу-интернат для сирот закрыли в начале 2020 года. И мне очень приятно, что сегодня я могу сказать, что в 2021 году все наши детские дома закрыты, — сообщил официально глава столичного региона.

В Нижнем Новгороде пока еще функционирует один приют и три детских дома, один из них для детей с умственными отклонениями. Всего число детдомовцев с 2008 года в области снизилось с 4147 до 718 человек, утверждает региональный Минобр. Возможно, чиновники действительно убеждены, что в семье ребенку в любом случае будет лучше, возможно — просто пытаются сэкономить.

Семьи стимулируют брать детей ежегодными индексациями пособий. За последние одиннадцать лет они выросли почти в два раза — с 4 тыс. А также крупными единовременными выплатами, льготами, упрощенной процедурой усыновления.

С 2018 года с потенциальных родителей перестали требовать справки о судимости, выписки из домовых книг и прочие бумаги. Всю информацию должны запрашивать сами органы опеки. Некоторые сироты меняют по несколько семей.

Многие думают, они возьмут и им тут ребенок будет убираться, стирать. А не будет он этого делать.

В больнице я прожила два месяца. Кровная мама навещала меня в интернате, хотя была уже лишена родительских прав. Но была еще крестная — двоюродная сестра мамы, мои тетки. Все обещали, что заберут меня.

И я верила. Но этого не случилось. Тогда я приняла решение, сама подошла к социальному педагогу и сказала, что хочу в приемную семью. Раньше я боялась. У нас процветала дедовщина: старшие могли избить младших, заставить что-то делать в наказание, например, десять раз перемыть полы в комнате. Были случаи, когда мальчики сбегали.

Тогда воспитатели их наказывали. Однажды 16-летнего мальчика за побег исхлестали ремнем и заставили голым ходить по мужскому корпусу. Старшие ребята имели право бить наказанных. А бывало и так, что дети сами провоцировали взрослых, а воспитатели в ответ распускали руки. Медицина там была плохая, никому мы не были нужны. Можешь жаловаться, что у тебя болит живот, сколько угодно, тебе скажут: «Хватит врать, иди на урок».

Никогда не дадут даже таблетку.

Прямо как у Насти из детдома! Что губит детдомовцев в РФ После 9-го класса Настя поступила в колледж на овощевода, но из-за академической неуспеваемости её отчислили из общежития. В результате девочка переехала в комнату к маме, которая страдала алкоголизмом.

Настя тоже начала употреблять алкоголь и вести асоциальный образ жизни, как и мама, и умерла в 19 лет от передозировки крепким алкоголем. Цена ошибки, которая привела девочку к отчислению из общежития, оказалась слишком высокой. Ранняя смертность, наркотики, самоубийства, разводы и сдача уже своих детей в детдом — наиболее типичная история у детей из детского дома, комментируют эксперты. Они редко становятся любимчиками учителей, так как с ними дома никто не занимается и у них нет репетиторов.

Следовательно, у таких детей очень низкие академические показатели и возможности выбора специальности для поступления крайне ограничены. Большинство оканчивает колледжи и устраивается на низкооплачиваемую работу или пытаются заняться нелегальным бизнесом, как, например, Сергей. Парень вместе со всеми одноклассниками поступил в колледж, а после окончания вернулся в комнату, где раньше жил с мамой. Вместо того чтобы устроиться на работу, Сергей начал из дома вести какой-то нелегальный бизнес.

И только по счастливому стечению обстоятельств об этом узнал сосед по коммунальной квартире. Добросердечный сосед обзвонил всех обманутых покупателей, со всеми договорился, чтобы они не подавали заявление в милицию.

Разделяй и воспитывай. Какие проблемы сохраняются в системе устройства и защиты ребенка

Массовое перепрофилирование детских домов – идея разумная с точки зрения стратегической политики решения проблемы сиротства, отмечает директор Благотворительного фонда помощи детям-сиротам «Здесь и сейчас» Татьяна Тульчинская. Число детей, проживающих в детдомах, сократилось с 34,1 тыс. до 31,6 тыс., отметила вице-премьер России Татьяна Голикова. Сначала надо разобраться с терминологией, что такое Детский дом по своей сути, тогда будет проще откинуть привитое лояльное отношение к Детским домам названным по другому. По словам омбудсмена, в 2013 году в детских домах пребывали 96 тыс. детей, а в 2023 году их количество не превышает 34 тыс. В уже бывший «Дом Коргановых» прислали команду воспитателей от государственного детдома. Минздрав РФ, 2022 Названо количество детей в детдомах - 34 тыс, 2021 Закрытие всех детских домов в Подмосковье.

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий