Новости белые ночи фёдор достоевский книга отзывы

В книжном интернет-магазине «Читай-город» вы можете заказать книгу Белые ночи от автора Федор Достоевский (ISBN: 978-5-17-106575-1) по низкой цене. Существует мнение, будто повесть Достоевского «Белые ночи» является произведением лёгким, что сентиментальная история о несчастной любви не сопоставима с более тяжёлым, мрачным и депрессивным творчеством Федора Михайловича, но с эти мнением я не согласна.

Белые ночи - краткое содержание для читательского дневника повести Достоевского

описание: В книгу вошли два ранних произведения Ф.М. Достоевского — "Бедные люди" и "Белые ночи", объединенные общей темой одиночества и душевной боли двух людей во враждебном и суровом мире. Федор Достоевский Белые ночи скачать в форматах epub, fb2, pdf, txt или читать онлайн. Автор: Достоевский Федор Михайлович. Главная ›Русская классика ›Федор Достоевский ›Белые ночи. Интересные рецензии пользователей на книгу Белые ночи Федор Достоевский: обожаю это произведение.

«Белые ночи» читательский дневник

Месяц 130 Доступ ко всем подкастам на сайте в течение месяца. Скидка на время Великого Поста - 20 рублей старая цена - 150. Скидка на время Великого Поста - 30 рублей старая цена - 230. Скидка на время Великого Поста - 100 рублей старая цена - 800.

Белые ночи. Одинокий человек совершает привычную прогулку и не находит знакомые лица. Петербург пустеет — господа разъезжаются по дачам.

Предаваясь грустным мыслям и мечтам, главный герой неожиданно встречает девушку. Так в повествовании появляется Настенька.

Детство Будучи вторым ребенком в семье из восьми, Федор с детства был наиболее дружен со старшим братом Михаилом.

Отец-медик почти все время проводил на работе — в Московском военном госпитале и Мариинской больнице для неимущих, чтобы иметь возможность прокормить большое семейство. Детьми в основном занималась мать — Мария Федоровна Нечаева. В частности, читать будущего писателя она научила по книге «104 Священные Истории Ветхого и Нового Завета».

Нередко потом Федор Михайлович будет вспоминать эти занятия, описываемые им в романе «Братья Карамазовы». С этого же времени детям Достоевским были приглашены гувернеры, обучавшие их латыни, французскому языку, математике. Пару лет они даже посещали московский пансион Л.

Страшным ударом для детей и Федора стала смерть матери от чахотки в 1837-м году. Еще через два года умрет и их отец, перед этим отправивший двух старших сыновей в пансион К. Костомарова в Петербурге.

Здесь юношей должны были подготовить для обучения военному делу в Главном инженерном училище. Однако, все мечты братьев были о поэзии. Соответственно, литература стала для них страстным хобби.

Федор Достоевский легко декламировал наизусть почти всего Пушкина, цитировал Шекспира и Байрона, Лермонтова и Державина. И вскоре вокруг него сплотилась группа увлеченных искусством слова дарований. Первое творчество Выполнив долг перед отцом и закончив обучение, инженер-подпоручик не прослужил и года, подав в отставку.

В 1844-м году в чине поручика Федор Достоевский уходит на «вольные хлеба». До сей поры он успел написать несколько собственных романов и сделать переводы иностранной литературы. Но, к несчастью, они не сохранились.

Он сразу же раскрывает ей всё о себе, о своей однообразной, на первый взгляд, жизни. Она отвечает ему взаимностью, и тут, сам того не замечая, мечтатель влюбляется всё сильнее и сильнее в Настеньку. Конечно же, она понимает, чувствует его любовь к себе. При помощи их взаимоотношений, автор раскрывает пред нами множество тем: тема любви, ненависти, обмана, предательства.

И вот, когда мечтатель и Настенька уже признались друг другу в своих чувствах, как появляется третий герой, о котором мы многое уже знаем из рассказов Настеньки. Ей приходится делать тяжёлый, не только для себя, но и для остальных героев выбор. Именно этот момент, с моей точки зрения, является самым кульминационным во всём произведении. До этого мечтатель был очень счастлив: он был счастлив в своих романах, которые он создавал в мечтах, а потом он встретил Настеньку.

Но это счастье, реальное, оказалось недолгим. Настенька всё-таки уходит с прежним влюблённым, а мечтатель «долго стоял и смотрел им вслед…». Но почему же мечтатель не подумал о себе, о своём будущем, о своём одиночестве и даже не попытался ничего сделать, чтобы Настенька осталась с ним? Может быть, всё дело в нём самом, в его характере?

Мечтатель знаком со всем Петербургом, но как знаком?

Достоевский Ф.М. “Белые ночи” Читательский дневник, краткое содержание

Обретут ли они в ней счастье и утешение? Об этом и предстоит узнать читателю... Необъятным, могучим, богатейшим русским языком написана повесть "Белые ночи"; некоторые предложения прямо-таки бесконечны.

Но мне кажется, что встреча с Настенькой перевернёт его мир и сила этой любви даст ему светлый ориентир на будущее, даже если он и останется одинок до конца своих дней... Хотя, возможен и другой вариант развития событий - Мечтатель сойдёт с ума от горя, добрый дядюшка отправит его лечиться в Швейцарию, через несколько лет он вернётся в Санкт-Петербург, на Варшавском вокзале возьмёт извозчика и поедет на Литейный, в дом своей дальней родственницы-генеральши и опять будет любить до сумасшествия.

Ведь не зря в одном из монологов он говорит, что люди, иногда, принимают его за идиота... ChristinaO написал а рецензию на книгу 70 Оценка: Ф. Достоевский — абсолютно русский писатель. Он знает, что нам надо страдать всегда и всюду, поэтому все его повести и романы пронизаны горечью, скорбью, отчаянием, безысходностью и прочими подобными штуками.

Главному герою двадцать шесть лет. Молодой, красивый мужчина, вот что тебе спокойно не живётся? Но ведь перед нами текст, написанный Достоевским, поэтому всё будет в этом же дождливо-петербургском стиле. Герой- мечтатель живёт в маленькой комнатке, работает мелким и непримечательным чиновником, считает свою жизнь скучной до изнеможения.

Он любит гулять, потому что только хождение по городу отвлекает его от однообразности бытия. Настя… Конечно же, без любовной линии ни одно произведение не производит должного впечатления. В повести не только линия, а даже любовный треугольник, но очень невинный. Настя делает свой выбор.

Герои принимают всё, не упрекают друг друга в неверности. Мне кажется, что так и должно быть, любимых нужно отпускать легко и без обид, чтобы все были счастливы. Anastasia246 написал а рецензию на книгу 61 Оценка: Мистика случайных встреч, любви и Петербурга... Очень прекрасное, легкое и трогательное произведение о том, как порой одна, совершенно незапланированная и оттого неожиданная встреча может изменить нашу жизнь.

Встреча Мечтателя почему автор не дал своему герою имени, для меня, кстати, большая загадка, ввиду его незначительности? Мечтатель увидел, что существуют девушки, способные его полюбить и что его одиночество не вечно а я почему-то верю в счастливый конец и что у него все сложится в жизни хорошо , а Настенька, благодаря помощи Мечтателя и его совету наконец-то обрела счастье со своим возлюбленным... Одна, ничем не примечательная ночь в Петербурге может, это магия города? Второе уже подряд произведение о мистическом Петербурге, который рождает фантазии, безумства, связывает и разводит людей?...

Ощущение необычайной легкости после прочтения, грусть, надежда, радость, разочарование, счастье - все-все смешалось здесь. Не бывает случайных встреч, не бывает обманутых надежд, есть только жизнь, прекрасная и удивительная. История краткой как вспышка магния любви, и несостоявшихся, хотя и бывшими казалось бы уже в состоянии "ещё чуть-чуть" и "вот-вот" отношений. Герой романа — донельзя романтический и сентиментальный молодой человек, мечтатель до мозга костей, который в силу своих едва ли не эскаписких психологических особенностей совершенно не умеет вести себя решительно с лицами противоположного пола я робок — так говорит он о себе и потому по достижении своих 26 лет не имеет никакого опыта и "никакой истории".

И семнадцатилетняя девушка, уже познавшая, что такое любовь и влюблённость, и терпеливо и верно ждущая своего героя. И белые ночи Санкт-Петербурга, знаменитые белые ночи, волшебством которых были охватываемы люди всех возрастов, происхождений и вероисповеданий и задолго до Достоевского, и во времена его жизни, и сейчас, по истечении ещё полутора столетий... Была ли на самом деле любовь? Или это просто мечтательная и романтическая натура нашего героя придумала её?

Могло ли зародиться и окрепнуть чувство настоящей любви между героями романа? Или всё это тоже стало бы только частью фантазии? Кто знает... Без сна встречаю я рассвет, И все из-за кого-то" Р.

Бернс Достоевский так просто меня не отпускает! Моя попытка "отдохнуть" от автора была безуспешной. Наверное, ноябрь и вообще серое осенне-зимнее время идеально для Достоевского! И, знаете, я рада, что не отложила в сторону свой увесистый том собрания сочинений Достоевского!

Потому что я прочитала ещё одно замечательное произведение Федора Михайловича! Она действительно полна чувств, эмоций, взрывов счастья и горя, так молниеносно сменяющих друг друга. Главный герой - мечтатель образ важный для Достоевского , он молод, но чувствует себя стариком, он одинок и во многом уже разочарован. Он находит утешение в мечтах и грёзах, которые уводят его от реальности.

Его чувствительное сердце не находит себе места в огромном Петербурге. Но сколько любви и преданности оно в состоянии дать юной девушке, страдающей от разлуки с любимым. История недолгого знакомства героя с Настенькой под покровительством призрачных белых ночей очень трогательна и печальна. Только у Достоевского можно встретить героев, которые могут так самоотверженно и бескорыстно любить, упиваться счастьем и при этом ни на миг не верить, что заслуживают подобного счастья!

Я увидела в этом произведении некоторое развитие сюжета из "Бедных людей", а главный герой с его верностью, преданностью и готовностью быть опорой и "жилеткой" очень напоминает будущего Ивана Петровича из "Униженных и оскорбленных". Знаете, в наше время такого молодого человека, как ГГ, непременно назовут тюфяком и тряпкой, тем самым "королем френдзоны".

Про концовку, многие говорили, что она неожиданная, но как по мне всё было вполне предсказуемо. Это добрый, лёгкий и сентиментальный рассказ на один вечер. И если вы пришли с работы и вам особо не хочется думать и разбираться в тонкостях сюжетных нитей, то это произведение создано для вас! Если вы уже прочли данную книгу, то будет интересно узнать ваше мнение в комментариях!

Кажется, хочешь излить все свое сердце в другое сердце, хочешь, чтоб все было весело, все смеялось. И как заразительна эта радость! Вчера в ее словах было столько неги, столько доброты ко мне в сердце… Как она ухаживала за мной, как ласкалась во мне, как ободряла и нежила мое сердце! О, сколько кокетства от счастия! А я… Я принимал все за чистую монету; я думал, что она… Но, боже мой, как же мог я это думать? Когда он не пришел, когда мы прождали напрасно, она же нахмурилась, она же заробела и струсила. Все движения ее, все слова ее уже стали не так легки, игривы и веселы. И, странное дело, — она удвоила ко мне свое внимание, как будто инстинктивно желая на меня излить то, чего сама желала себе, за что сама боялась; если б оно не сбылось. Моя Настенька так оробела, так перепугалась, что, кажется, поняла, наконец, что я люблю ее, и сжалилась над моей бедной любовью. Так, когда мы несчастны, мы сильнее чувствуем несчастие других; чувство не разбивается, а сосредоточивается… Я пришел к ней с полным сердцем и едва дождался свидания. Я не предчувствовал того, что буду теперь ощущать, не предчувствовал, что все это не так кончится. Она сияла радостью, она ожидала ответа. Ответ был он сам. Он должен был прийти, прибежать на ее зов. Она пришла раньше меня целым часом. Сначала она всему хохотала, всякому слову моему смеялась. Я начал было говорить и умолк. Ведь вот иной, на вашем месте, стал бы беспокоить, приставать, разохался бы, разболелся, а вы такой милый! Тут она так сжала мою руку, что я чуть не закричал. Она засмеялась. Ну, что бы со мной было, если б вас со мной теперь не было? Какой вы бескорыстный! Как хорошо вы меня любите! Когда я выйду замуж, мы будем очень дружны, больше чем как братья. Я буду вас любить почти так, как его… Мне стало как-то ужасно грустно в это мгновение; однако ж что-то похожее на смех зашевелилось в душе моей. Впрочем, вы меня навели на мысль и задали мне долгую думу; но я подумаю после, а теперь признаюсь вам, что правду вы говорите. Да полноте, оставим про чувства!.. В это время послышались шаги, и в темноте показался прохожий, который шел к нам навстречу. Мы оба задрожали; она чуть не вскрикнула. Я опустил ее руку и сделал жест, как будто хотел отойти. Но мы обманулись: это был не он. Зачем вы бросили мою руку? Я хочу, чтоб он видел, как мы любим друг друга. От этакой любви, Настенька, в иной час холодеет на сердце и становится тяжело на душе. Твоя рука холодная, моя горячая как огонь. Какая слепая ты, Настенька!.. Но я не мог на тебя рассердиться!.. Что ж вы до сих пор все молчали! Не знаю, что было со мною. Я шел, чтоб вам это все рассказать, как будто время для меня остановилось, как будто одно ощущение, одно чувство должно было остаться с этого времени во мне навечно, как будто одна минута должна была продолжаться целую вечность и словно вся жизнь остановилась для меня… Когда я проснулся, мне казалось, что какой-то музыкальный мотив, давно знакомый, где-то прежде слышанный, забытый и сладостный, теперь вспоминался мне. Мне казалось, что он всю жизнь просился из души моей, и только теперь… — Ах, боже мой, боже мой! Я не понимаю ни слова. Вдруг она сделалась как-то необыкновенно говорлива, весела, шаловлива. Она взяла меня под руку, смеялась, хотела, чтоб и я тоже смеялся, и каждое смущенное слово мое отзывалось в ней таким звонким, таким долгим смехом… Я начинал сердиться, она вдруг пустилась кокетничать. Разберите-ка после этого человека! Но все-таки, господин непреклонный, вы не можете не похвалить меня за то, что я такая простая. Я вам все говорю, все говорю, какая бы глупость ни промелькнула у меня в голове. Это одиннадцать часов, кажется? Она вдруг остановилась, перестала смеяться и начала считать. Я тотчас же раскаялся, что напугал ее, заставил считать часы, и проклял себя за припадок злости. Мне стало за нее грустно, и я не знал, как искупить свое прегрешение. Я начал ее утешать, выискивать причины его отсутствия, подводить разные доводы, доказательства. Никого нельзя было легче обмануть, как ее в эту минуту, да и всякий в эту минуту как-то радостно выслушивает хоть какое бы то ни было утешение и рад-рад, коли есть хоть тень оправдания. Я за ним завтра чем свет схожу и тотчас же дам знать. Предположите, наконец, тысячу вероятностей: ну, его не было дома, когда пришло письмо, и он, может быть, его и до сих пор не читал? Ведь все может случиться. Вы ведь знаете, где я живу? Потом она вдруг стала так нежна, так робка со мною… Она, казалось, слушала внимательно, что я ей говорил; но когда я обратился к ней с каким-то вопросом, она смолчала, смешалась и отворотила от меня головку. Я заглянул ей в глаза — так и есть: она плакала. Ах, какое вы дитя! Какое ребячество!.. Она попробовала улыбнуться, успокоиться, но подбородок ее дрожал и грудь все еще колыхалась. Знаете ли, что мне пришло теперь в голову? Я вас обоих сравнила. Зачем он — не вы? Зачем он не такой, как вы? Он хуже вас, хоть я и люблю его больше вас. Я не отвечал ничего. Она, казалось, ждала, чтоб я сказал что-нибудь. Знаете, я как будто всегда боялась его; он всегда был такой серьезный, такой как будто гордый. Конечно, я знаю, что это он только смотрит так, что в сердце его больше, чем в моем, нежности… Я помню, как он посмотрел на меня тогда, как я, помните, пришла к нему с узелком; но все-таки я его как-то слишком уважаю, а ведь это как будто бы мы и неровня? Только я теперь не про него буду говорить, а так, вообще; мне уже давно все это приходило в голову. Послушайте, зачем мы все не так, как бы братья с братьями? Зачем самый лучший человек всегда как будто что-то таит от другого и молчит от него? Зачем прямо, сейчас, не сказать, что есть на сердце, коли знаешь, что не на ветер свое слово скажешь? А то всякий так смотрит, как будто он суровее, чем он есть на самом деле, как будто все боятся оскорбить свои чувства, коли очень скоро выкажут их… — Ах, Настенька! Я, право, не знаю, как бы вам это рассказать, что я чувствую; но мне кажется, вы вот, например… хоть бы теперь… мне кажется, вы чем-то для меня жертвуете, — прибавила она робко, мельком взглянув на меня. Вот то, что вы мне насказали тогда о вашем мечтателе, совершенно неправда, то есть, я хочу сказать, совсем до вас не касается. Вы выздоравливаете, вы, право, совсем другой человек, чем как сами себя описали. Если вы когда-нибудь полюбите, то дай вам Бог счастия с нею! А ей я ничего не желаю, потому что она будет счастлива с вами. Я знаю, я сама женщина, и вы должны мне верить, если я вам так говорю… Она замолкла и крепко пожала руку мне. Я тоже не мог ничего говорить от волнения. Прошло несколько минут. Ну, так до свиданья! Если будет дождь, я, может быть, не приду. Но послезавтра я приду, непременно приду, что бы со мной ни было; будьте здесь непременно; я хочу вас видеть, я вам все расскажу. И потом, когда мы прощались, она подала мне руку и сказала, ясно взглянув на меня: — Ведь мы теперь навсегда вместе, не правда ли? Настенька, Настенька! Если б ты знала, в каком я теперь одиночестве! Когда пробило девять часов, я не мог усидеть в комнате, оделся и вышел, несмотря на ненастное время. Я был там, сидел на нашей скамейке. Я было пошел в их переулок, но мне стало стыдно, и я воротился, не взглянув на их окна, не дойдя двух шагов до их дома. Я пришел домой в такой тоске, в какой никогда не бывал. Какое сырое, скучное время! Если б была хорошая погода, я бы прогулял там всю ночь… Но до завтра, до завтра! Завтра она мне все расскажет. Однако письма сегодня не было. Но, впрочем, так и должно было быть. Они уже вместе… Ночь четвертая Боже, как все это кончилось! Чем все это кончилось! Я пришел в девять часов. Она была уже там. Я еще издали заметил ее; она стояла, как тогда, в первый раз, облокотясь на перила набережной, и не слыхала, как я подошел к ней. Она быстро обернулась ко мне. Я смотрел на нее в недоумении. Вы принесли письмо? Она страшно побледнела и долгое время смотрела на меня неподвижно. Я разбил последнюю ее надежду. Она опустила глаза, потом хотела взглянуть на меня, но не могла. Еще несколько минут она пересиливала свое волнение, но вдруг отворотилась, облокотясь на балюстраду набережной, и залилась слезами. За что, за что? Неужели что-нибудь было в моем письме, в этом несчастном письме?.. Тут рыдания пресекли ее голос; у меня сердце разрывалось, на нее глядя. Хоть бы отвечал, что я не нужна ему, что он отвергает меня; а то ни одной строчки в целые три дня! Как легко ему оскорбить, обидеть бедную, беззащитную девушку, которая тем и виновата, что любит его! О, сколько я вытерпела в эти три дня! Как вспомню, что я пришла к нему в первый раз сама, что я перед ним унижалась, плакала, что я вымаливала у него хоть каплю любви… И после этого!.. Послушайте, — заговорила она, обращаясь ко мне, и черные глазки ее засверкали, — да это не так! Это не может быть так; это ненатурально! Или вы, или я обманулись; может быть, он письма не получал? Может быть, он до сих пор ничего не знает? Как же можно, судите сами, скажите мне, ради Бога, объясните мне, — я этого не могу понять, — как можно так варварски-грубо поступить, как он поступил со мною! Ни одного слова! Но к последнему человеку на свете бывают сострадательнее. Может быть, он что-нибудь слышал, может быть, кто-нибудь ему насказал обо мне? Не говорите нет, Настенька, не говорите нет! Я заставлю его уважать ваш поступок, он все узнает и если… — Нет, мой друг, нет, — перебила она. Больше ни слова, ни одного слова от меня, ни строчки — довольно! Я его не знаю, я не люблю его больше, я его по…за…буду… Она не договорила. Сядьте здесь, Настенька, — сказал я, усаживая ее на скамейку. Это так! Это слезы, это просохнет! Что вы думаете, что я сгублю себя, что я утоплюсь?.. Сердце мое было полно; я хотел было заговорить, но не мог. Вы поберегли бы ее? Вы бы представили себе, что она была одна, что она не умела усмотреть за собой, что она не умела себя уберечь от любви к вам, что она не виновата, что она, наконец, не виновата… что она ничего не сделала!.. О, боже мой, боже мой!.. Вы язвите сердце мое, вы убиваете меня, Настенька! Я не могу молчать! Я должен наконец говорить, высказать, что у меня накипело тут, в сердце… Говоря это, я привстал со скамейки. Она взяла меня за руку и смотрела на меня в удивлении. Что я буду теперь говорить, все вздор, все несбыточно, все глупо! Я знаю, что этого никогда не может случиться, но не могу же я молчать. Именем того, чем вы теперь страдаете, заранее молю вас, простите меня!.. Ну, теперь все сказано! Ну, я давно знала, что вы меня любите, но только мне все казалось, что вы меня так, просто, как-нибудь любите… Ах, боже мой, боже мой! Хуже, чем как вы, Настенька, потому что он тогда никого не любил, а вы любите. Я, наконец, вас совсем не понимаю. Но послушайте, зачем же это, то есть не зачем, а почему же это вы так, и так вдруг… Боже! Но вы… И Настенька совершенно смешалась. Щеки ее вспыхнули; она опустила глаза. Я был друг ваш; ну, вот я и теперь друг; я ничему не изменял. Вот у меня теперь слезы текут, Настенька. Пусть их текут, пусть текут — они никому не мешают. Они высохнут, Настенька… — Да сядьте же, сядьте, — сказала она, сажая меня на скамейку, — ох, боже мой! Настенька, я не сяду; я уже более не могу быть здесь, вы уже меня более не можете видеть; я все скажу и уйду. Я только хочу сказать, что вы бы никогда не узнали, что я вас люблю. Я бы сохранил свою тайну. Я бы не стал вас терзать теперь, в эту минуту, моим эгоизмом. Вы не можете прогнать меня от себя… — Да нет же, нет, я не отгоняю вас, нет! Я и уйду, только я все скажу сначала, потому что, когда вы здесь говорили, я не мог усидеть, когда вы здесь плакали, когда вы терзались оттого, ну, оттого уж я назову это, Настенька , оттого, что вас отвергают, оттого, что оттолкнули вашу любовь, я почувствовал, я услышал, что в моем сердце столько любви для вас, Настенька, столько любви!.. И мне стало так горько, что я не могу помочь вам этой любовью… что сердце разорвалось, и я, я — не мог молчать, я должен был говорить, Настенька, я должен был говорить!.. Уж что пропало, то пропало! Не так ли? Ну, так вы теперь знаете все. Ну, вот это точка отправления. Ну, хорошо! Когда вы сидели и плакали, я про себя думал ох, дайте мне сказать, что я думал!

О книге "Белые ночи"

  • Белые ночи. Неточка Незванова
  • Отзывы о книге Белые ночи, Федор Достоевский – читать на Альдебаран
  • Книга “Белые ночи” Ф.М.Достоевский - отзывы
  • Белые ночи скачать бесплатно в epub, fb2, pdf, txt, Федор Достоевский | Флибуста

Краткое содержание

  • Содержание
  • Похожие товары
  • Белые ночи
  • Стоит ли читать "Белые ночи" Фёдора Достоевского?
  • Похожие книги

Белые ночи (сборник)

Роль истории Настеньки в повести Достоевского «Белые ночи». Поэтому, мой отзыв о книге Достоевского Белые ночи — самый положительный, это именно то, что должны читать современные люди. Узнай все недостатки и достоинства Белые ночи / Достоевский Ф.М. из отзывов наших посетителей. На нашем сайте вы можете скачать книгу "Белые ночи" Достоевский Федор Михайлович бесплатно и без регистрации в формате epub, fb2, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.

Подарочное издание книги Фёдор Достоевский Белые ночи в кожаном переплете

Поэтому, мой отзыв о книге Достоевского Белые ночи – самый положительный, это именно то, что должны читать современные люди. Читайте лучшие рецензии и отзывы читателей ЛитРес на книгу «Белые ночи» Федора Достоевского. Белые ночи фёдор Достоевский книга. Закажите книгу «Белые ночи» от автора Достоевский Федор Михайлович ISBN: 978-5-04-169243-8, с доставкой и по низкой цене. Роль истории Настеньки в повести Достоевского «Белые ночи». Вслед за книгой «Неточка Незванова» Фёдора нашего Михайловича Достоевского расскажу вам про повесть «Белые ночи», которую сам автор назвал «сентиментальный роман».

Популярные книги

  • Белые ночи (Достоевский Федор) - слушать аудиокнигу онлайн
  • 20 отзывов
  • Leave a comment
  • Белые ночи (скачать fb2), Федор Достоевский
  • Повесть «Белые ночи», Ф.М. Достоевский - отзывы

Книга "Белые ночи", Фёдор Достоевский отзывы

Неужели все это была мечта — и этот сад, унылый, заброшенный и дикий, с дорожками, заросшими мхом, уединенный, угрюмый, где они так часто ходили вдвоем, надеялись, тосковали, любили, любили друг друга так долго, «так долго и нежно»! И этот странный, прадедовский дом, в котором жила она столько времени уединенно и грустно с старым, угрюмым мужем, вечно молчаливым и желчным, пугавшим их, робких, как детей, уныло и боязливо таивших друг от друга любовь свою? Как они мучились, как боялись они, как невинна, чиста была их любовь и как уж разумеется, Настенька злы были люди! И, боже мой, неужели не ее встретил он потом, далеко от берегов своей родины, под чужим небом, полуденным, жарким, в дивном вечном городе, в блеске бала, при громе музыки, в палаццо непременно в палаццо , потонувшем в море огней, на этом балконе, увитом миртом и розами, где она, узнав его, так поспешно сняла свою маску и, прошептав: «Я свободна», задрожав, бросилась в его объятия, и вскрикнув от восторга, прижавшись друг к другу, они в один миг забыли и горе, и разлуку, и все мучения, и угрюмый дом, и старика, и мрачный сад в далекой родине, и скамейку, на которой, с последним страстным поцелуем, она вырывалась из занемевших в отчаянной муке объятий его… О, согласитесь, Настенька, что вспорхнешься, смутишься и покраснеешь, как школьник, только что запихавший в карман украденное из соседнего сада яблоко, когда какой-нибудь длинный, здоровый парень, весельчак и балагур, ваш незваный приятель, отворит вашу дверь и крикнет, как будто ничего не бывало: «А я, брат, сию минуту из Павловска!

Я патетически замолчал, кончив мои патетические возгласы. Помню, что мне ужасно хотелось как-нибудь через силу захохотать, потому что я уже чувствовал, что во мне зашевелился какой-то враждебный бесенок, что мне уже начинало захватывать горло, подергивать подбородок и что все более и более влажнели глаза мои… Я ожидал, что Настенька, которая слушала меня, открыв свои умные глазки, захохочет всем своим детским, неудержимо веселым смехом, и уже раскаивался, что зашел далеко, что напрасно рассказал то, что уже давно накипело в моем сердце, о чем я мог говорить как по-писаному, потому что уже давно приготовил я над самим собой приговор, и теперь не удержался, чтоб не прочесть его, признаться, не ожидая, что меня поймут; но, к удивлению моему, она промолчала, погодя немного слегка пожала мне руку и с каким-то робким участием спросила: — Неужели и в самом деле вы так прожили всю свою жизнь? Послушайте, знаете ли, что это вовсе нехорошо так жить?

Теперь это я знаю, и чувствую больнее от такого сознания, потому что Сам Бог послал мне вас, моего доброго ангела, чтоб сказать мне это и доказать. Теперь, когда я сижу подле вас и говорю с вами, мне уж и страшно подумать о будущем, потому что в будущем — опять одиночество, опять эта затхлая, ненужная жизнь; и о чем мечтать будет мне, когда я уже наяву подле вас был так счастлив! О, будьте благословенны, вы, милая девушка, за то, что не отвергли меня с первого раза, за то, что уже я могу сказать, что я жил хоть два вечера в моей жизни!

Что такое два вечера! Знаете ли, что уже я, может быть, не буду более тосковать о том, что сделал преступление и грех в моей жизни, потому что такая жизнь есть преступление и грех? И не думайте, чтоб я вам преувеличивал что-нибудь, ради Бога, не думайте этого, Настенька, потому что на меня иногда находят минуты такой тоски, такой тоски… Потому что мне уже начинает казаться в эти минуты, что я никогда не способен начать жить настоящею жизнию; потому что мне уже казалось, что я потерял всякий такт, всякое чутье в настоящем, действительном; потому что, наконец, я проклинал сам себя; потому что после моих фантастических ночей на меня уже находят минуты отрезвления, которые ужасны!

Между тем слышишь, как кругом тебя гремит и кружится в жизненном вихре людская толпа, слышишь, видишь, как живут люди, — живут наяву, видишь, что жизнь для них не заказана, что их жизнь не разлетится, как сон, как видение, что их жизнь вечно обновляющаяся, вечно юная и ни один час ее непохож на другой, тогда как уныла и до пошлости однообразна пугливая фантазия, раба тени, идеи, раба первого облака, которое внезапно застелет солнце и сожмет тоскою настоящее петербургское сердце, которое так дорожит своим солнцем, — а уж в тоске какая фантазия! Чувствуешь, что она наконец устает, истощается в вечном напряжении, эта неистощимая фантазия, потому что ведь мужаешь, выживаешь из прежних своих идеалов: они разбиваются в пыль, в обломки; если ж нет другой жизни, так приходится строить ее из этих же обломков. А между тем чего-то другого просит и хочет душа!

И напрасно мечтатель роется, как в золе, в своих старых мечтаниях, ища в этой золе хоть какой-нибудь искорки, чтоб раздуть ее, возобновленным огнем пригреть похолодевшее сердце и воскресить в нем снова все, что было прежде так мило, что трогало душу, что кипятило кровь, что вырывало слезы из глаз и так роскошно обманывало! Знаете ли, Настенька, до чего я дошел? Знаете ли, что я люблю теперь припомнить и посетить в известный срок те места, где был счастлив когда-то по-своему, люблю построить свое настоящее под лад уже безвозвратно прошедшему и часто брожу как тень, без нужды и без цели, уныло и грустно по петербургским закоулкам и улицам.

Какие все воспоминания! Припоминается, например, что вот здесь ровно год тому назад, ровно в это же время, в этот же час, по этому же тротуару бродил так же одиноко, так же уныло, как и теперь! И припоминаешь, что и тогда мечты были грустны, и хоть и прежде было не лучше, но все как-то чувствуешь, что как будто и легче, и покойнее было жить, что не было этой черной думы, которая теперь привязалась ко мне; что не было этих угрызений совести, угрызений мрачных, угрюмых, которые ни днем, ни ночью теперь не дают покоя.

И спрашиваешь себя: где же мечты твои? И опять спрашиваешь себя: что же ты сделал с своими годами? Ты жил или нет?

Смотри, говоришь себе, смотри, как на свете становится холодно. Еще пройдут годы, и за ними придет угрюмое одиночество, придет с клюкой трясучая старость, а за ними тоска и уныние. Побледнеет твой фантастический мир, замрут, утонут мечты твои и осыплются, как желтые листья с деревьев… О, Настенька!

Теперь мы будем вдвоем; теперь, что ни случись со мной, уж мы никогда не расстанемся. Я простая девушка, я мало училась, хотя мне бабушка и нанимала учителя; но, право, я вас понимаю, потому что все, что вы мне пересказали теперь, я уж сама прожила, когда бабушка меня пришпилила к платью. Конечно, я бы так не рассказала хорошо, как вы рассказали, я не училась, — робко прибавила она, потому что все еще чувствовала какое-то уважение к моей патетической речи и к моему высокому слогу, — но я очень рада, что вы совершенно открылись мне.

Теперь я вас знаю, совсем, всего знаю. И знаете что? Вы очень умный человек; обещаетесь ли вы, что вы дадите мне этот совет?

Ну, хорошенькая моя Настенька, какой же вам совет? Говорите мне прямо; я теперь так весел, счастлив, смел и умен, что за словом не полезу в карман. Прежде всего уговор: не перебивать меня, а не то я, пожалуй, собьюсь.

Ну, слушайте же смирно. Есть у меня старая бабушка. Я к ней попала еще очень маленькой девочкой, потому что у меня умерли и мать и отец.

Надо думать, что бабушка была прежде богаче, потому что и теперь вспоминает о лучших днях. Она же меня выучила по-французски и потом наняла мне учителя. Когда мне было пятнадцать лет а теперь мне семнадцать , учиться мы кончили.

Вот в это время я и нашалила; уж что я сделала — я вам не скажу; довольно того, что проступок был небольшой. Только бабушка подозвала меня к себе в одно утро и сказала, что так как она слепа, то за мной не усмотрит, взяла булавку и пришпилила мое платье к своему, да тут и сказала, что так мы будем всю жизнь сидеть, если, разумеется, я не сделаюсь лучше. Одним словом, в первое время отойти никак нельзя было: и работай, и читай, и учись — все подле бабушки.

Я было попробовала схитрить один раз и уговорила сесть на мое место Феклу. Фекла — наша работница, она глуха. Фекла села вместо меня; бабушка в это время заснула в креслах, а я отправилась недалеко к подруге.

Ну, худо и кончилось. Бабушка без меня проснулась и о чем-то спросила, думая, что я все еще сижу смирно на месте. Фекла-то видит, что бабушка спрашивает, а сама не слышит про что, думала, думала, что ей делать, отстегнула булавку да и пустилась бежать… Тут Настенька остановилась и начала хохотать.

Я засмеялся вместе с нею. Она тотчас же перестала. Это я смеюсь, оттого что смешно… Что же делать, когда бабушка, право, такая, а только я ее все-таки немножко люблю.

Ну, да тогда и досталось мне: тотчас меня опять посадили на место и уж ни-ни, шевельнуться было нельзя. Ну-с, я вам еще позабыла сказать, что у нас, то есть у бабушкин свой дом, то есть маленький домик, всего три окна, совсем деревянный и такой же старый, как бабушка; а наверху мезонин; вот и переехал к нам в мезонин новый жилец… — Стало быть, был и старый жилец? Правда, уж он едва языком ворочал.

Это был старичок, сухой, немой, слепой, хромой, так что наконец ему стало нельзя жить на свете, он и умер; а затем и понадобился новый жилец, потому что нам без жильца жить нельзя: это с бабушкиным пенсионом почти весь наш доход. Новый жилец как нарочно был молодой человек, нездешний, заезжий. Так как он не торговался, то бабушка и пустила его, а потом и спрашивает «Что, Настенька, наш жилец молодой или нет?

Я это внучка, тебе для того говорю, чтоб ты на него не засматривалась. Экой век какой! И моложе-то она была в старину, и солнце-то было в старину теплее, и сливки в старину не так скоро кисли, — все в старину!

Вот я сижу и молчу, а про себя думаю: что же это бабушка сама меня надоумливает, спрашивает, хорош ли, молод ли жилец? Да только так, только подумала, и тут же стала опять петли считать, чулок вязать, а потом совсем позабыла. Вот раз поутру к нам и приходит жилец, спросить о том, что ему комнату обещали обоями оклеить.

Слово за слово, бабушка же болтлива, и говорит: «Сходи, Настенька, ко мне в спальню, принеси счеты. Я тотчас же вскочила, вся, не знаю отчего, покраснела, да и позабыла, что сижу пришпиленная; нет, чтоб тихонько отшпилить, чтобы жилец не видал, — рванулась так, что бабушкино кресло поехало. Как я увидела, что жилец все теперь узнал про меня, покраснела, стала на месте как вкопанная да вдруг и заплакала, — так стыдно и горько стало в эту минуту, что хоть на свет не глядеть!

Бабушка кричит: «Что ж ты стоишь? С тех пор я, чуть шум в сенях, как мертвая. Вот, думаю, жилец идет, да потихоньку на всякий случай и отшпилю булавку.

Только все был не он, не приходил. Прошло две недели; жилец и присылает сказать с Феклой, что у него книг много французских и что все хорошие книги, так что можно читать; так не хочет ли бабушка, чтоб я их ей почитала, чтоб не было скучно? Бабушка согласилась с благодарностью, только все спрашивала, нравственные книги или нет, потому что если книги безнравственные, так тебе, говорит, Настенька, читать никак нельзя, ты дурному научишься.

Что там написано? Я, — говорит бабушка, — много таких книжек читала, и все, говорит, так прекрасно описано, что ночь сидишь, тихонько читаешь. Так ты, говорит, Настенька, смотри, их не прочти.

Каких это, говорит, он книг прислал? А полно, нет ли тут каких-нибудь шашней? Посмотри-ка, не положил ли он в них какой-нибудь любовной записочки?

Вот мы и начали читать Вальтер-Скотта и в какой-нибудь месяц почти половину прочли. Потом он еще и еще присылал, Пушкина присылал, так что наконец я без книг и быть не могла и перестала думать, как бы выйти за китайского принца. Так было дело, когда один раз мне случилось повстречаться с нашим жильцом на лестнице.

Бабушка за чем-то послала меня. Он остановился, я покраснела, и он покраснел; однако засмеялся, поздоровался, о бабушкином здоровье спросил и говорит: «Что, вы книги прочли? На этот раз тем и кончилось.

Через неделю я ему опять попалась на лестнице. В этот раз бабушка не посылала, а мне самой надо было за чем-то. Был третий час, а жилец в это время домой приходил.

Я ему: «Здравствуйте! Как он это у меня спросил, я, уж не знаю отчего, покраснела, застыдилась, и опять мне стало обидно, видно оттого, что уж другие про это дело расспрашивать стали. Я уж было хотела не отвечать и уйти, да сил не было.

Извините, что я с вами так говорю, но, уверяю вас, я вам лучше бабушки вашей желаю добра. У вас подруг нет никаких, к которым бы можно было в гости пойти? Я говорю, что никаких, что была одна, Машенька, да и та в Псков уехала.

А я уж все поняла, покраснела, и у меня сердце от ожидания запрыгало! Я сама в старину на домашнем театре Розину играла! А вот у меня Настенька в театре никогда не была Боже мой, какая радость!

Тотчас же мы собрались, снарядились и поехали. Бабушка хоть и слепа, а все-таки ей хотелось музыку слушать, да, кроме того, она старушка добрая: больше меня потешить хотела, сами-то мы никогда бы не собрались. Уж какое было впечатление от «Севильского цирюльника», я вам не скажу, только во весь этот вечер жилец наш так хорошо смотрел на меня, так хорошо говорил, что я тотчас увидела, что он меня хотел испытать поутру, предложив, чтоб я одна с ним поехала.

Ну, радость какая! Спать я легла такая гордая, такая веселая, так сердце билось, что сделалась маленькая лихорадка и я всю ночь бредила о «Севильском цирюльнике» Я думала, что после этого он все будет заходить чаше и чаще, — не тут-то было. Он почти совсем перестал.

Так, один раз в месяц, бывало, зайдет, и то только с тем, чтоб в театр пригласить. Раза два мы опять потом съездили. Только уж этим я была совсем недовольна.

Я видела, что ему просто жалко было меня за то, что я у бабушки в таком загоне, а больше-то и ничего. Дальше и дальше, и нашло на меня: и сидеть-то я не сижу, и читать-то я не читаю, и работать не работаю, иногда смеюсь и бабушке что-нибудь назло делаю, другой раз просто плачу. Наконец, я похудела и чуть было не стала больна.

Оперный сезон прошел, и жилец к нам совсем перестал заходить; когда же мы встречались — все на той же лестнице, разумеется, — он так молча поклонится, так серьезно, как будто и говорить не хочет, и уж сойдет совсем на крыльцо, а я все еще стою на половине лестницы, красная как вишня, потому что у меня вся кровь начала бросаться в голову, когда я с ним повстречаюсь. Теперь сейчас и конец. Ровно год тому, в мае месяце, жилец к нам приходит и говорит бабушке, что он выхлопотал здесь совсем свое дело и что должно ему опять уехать на год в Москву.

Я, как услышала, побледнела и упала на стул как мертвая. Бабушка ничего не заметила, а он, объявив, что уезжает от нас, откланялся нам и ушел. Что мне делать?

Я думала-думала, тосковала-тосковала, да наконец и решилась. Завтра ему уезжать, а я порешила, что все кончу вечером, когда бабушка уйдет спать. Так и случилось.

Я навязала в узелок все, что было платьев, сколько нужно белья, и с узелком в руках, ни жива ни мертва, пошла в мезонин к нашему жильцу. Думаю, я шла целый час по лестнице. Когда же отворила к нему дверь, он так и вскрикнул, на меня глядя.

Он думал, что я привидение, и бросился мне воды подать, потому что я едва стояла на ногах. Сердце так билось, что в голове больно было, и разум мой помутился. Когда же я очнулась, то начала прямо тем, что положила свой узелок к нему на постель, сама села подле, закрылась руками и заплакала в три ручья.

Он, кажется, мигом все понял и стоял передо мной бледный и так грустно глядел на меня, что во мне сердце надорвало. Мы долго говорили, но я наконец пришла в исступление, сказала, что не могу жить у бабушки, что убегу от нее, что не хочу, чтоб меня булавкой пришпиливали, и что я, как он хочет, поеду с ним в Москву, потому что без него жить не могу. И стыд, и любовь, и гордость — все разом говорило во мне, и я чуть не в судорогах упала на постель.

Я так боялась отказа! Он несколько минут сидел молча, потом встал, подошел ко мне и взял меня за руку. Клянусь вам, что если когда-нибудь я буду в состоянии жениться, то непременно вы составите мое счастие; уверяю, теперь только одни вы можете составить мое счастье.

Слушайте: я еду в Москву и пробуду там ровно год. Я надеюсь устроить дела свои. Когда ворочусь, и если вы меня не разлюбите, клянусь вам, мы будем счастливы.

Теперь же невозможно, я не могу, я не вправе хоть что-нибудь обещать. Но, повторяю, если через год это не сделается, то хоть когда-нибудь непременно будет; разумеется — в том случае, если вы не предпочтете мне другого, потому что связывать вас каким-нибудь словом я не могу и не смею. Вот что он сказал мне и назавтра уехал.

Положено было сообща бабушке не говорить об этом ни слова. Так он захотел. Ну, вот теперь почти и кончена вся моя история.

Прошел ровно год. Он приехал, он уж здесь целые три дня и, и… — И что же? Я никак не ожидал подобной развязки.

Почему вы знаете? У нас было условие, тогда еще, В тот вечер, накануне отъезда: когда уже мы сказали все, что я вам пересказала, и условились, мы вышли сюда гулять, именно на эту набережную. Было десять часов; мы сидели на этой скамейке; я уже не плакала, мне было сладко слушать то, что он говорил… Он сказал, что тотчас же по приезде придет к нам и если я не откажусь от него, то мы скажем обо всем бабушке.

Теперь он приехал, я это знаю, и его нет, нет! И она снова ударилась в слезы. Да разве никак нельзя помочь горю?

Письмо письму рознь и…Ах, Настенька, это так! Вверьтесь мне, вверьтесь! Я вам не дам дурного совета.

Все это можно устроить! Вы же начали первый шаг — отчего же теперь… — Нельзя, нельзя! Тогда я как будто навязываюсь… — Ах, добренькая моя Настенька!

Да и по всему я вижу, что он человек деликатный, что он поступил хорошо, — продолжал я, все более и более восторгаясь от логичности собственных доводов и убеждений, — он как поступил? Он себя связал обещанием. Он сказал, что ни на ком не женится, кроме вас, если только женится; вам же он оставил полную свободу хоть сейчас от него отказаться… В таком случае вы можете сделать первый шаг, вы имеете право, вы имеете перед ним преимущество, хотя бы, например, если б захотели развязать его от данного слова… — Послушайте, вы как бы написали?

Впрочем, отчего ж? Извините, что я…» Впрочем, нет, не нужно никаких извинений! Тут самый факт все оправдывает, пишите просто: «Я пишу к вам.

Простите мне мое нетерпение; но я целый год была счастлива надеждой; виновата ли я, что не могу теперь вынести и дня сомнения? Теперь, когда уже вы приехали, может быть, вы уже изменили свои намерения. Тогда это письмо скажет вам, что я не ропщу и не обвиняю вас.

Я не обвиняю вас за то, что не властна над вашим сердцем; такова уж судьба моя! Вы благородный человек. Вы не улыбнетесь и не подосадуете на мои нетерпеливые строки.

Достоевский прослеживает ее жизнь от восьми до семнадцати лет. И по мере взросления Неточка один за другим встречает примеры человеческого лицемерия, стяжательства и лжи... Среди почти трех десятков постановок выделяются итальянская драма Лукино Висконти и советская лента Ивана Пырьева, которая наиболее близка к оригиналу. Это лирическая исповедь героя-мечтателя, одинокого и робкого человека, в жизни которого на какое-то время появляется девушка, а вместе с ней и надежда на более светлое будущее.

Вы платите одну четверть от суммы заказа сразу, а остальные три будут списываться с карты через каждые две недели. Есть ли фото товара на нашем сайте? Да, у нас вы можете увидеть 9 фото под названием товара. В нашем интернет-магазине действует много акций и скидок.

Так, Достоевский перебирается с супругой и приемным ребенком в Тверь. Но от слежки избавится еще не скоро. Объединившись с братом Михаилом, в начале 60-х Федор создает сначала журнал «Время», а затем — «Эпоха», публикации которых придерживались взглядов почвенничества. Именно на этих страницах впервые появилась на свет легендарная трагедия «Униженные и оскорбленные». Достоевский за границей С целью поправить здоровье Достоевский отправляется в турне по Европе. Увлекается игрой в рулетку, где проигрывает большие суммы и постоянно испытывает нужду. Заводит роман с молодой суфражисткой Аполлинарией Сусловой, не принимавшей всерьез его ухаживания и отказавшейся от брака с ним после смерти первой супруги. Во многом роман «Игрок» Достоевского автобиографичен, рассказывая об этом его периоде. За границей же Федор Михайлович пристально знакомится и с идеалами французской революции. Свои мысли о ней он изложил в очерках «Зимние заметки о летних впечатлениях». И все больше писатель погружается в раздумья о «лишнем», «подпольном» человеке, утратившем связь с людской толпой. Последние его произведения литературоведы считают самыми гениальными, называя их «великим пятикнижием»: «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток», «Братья Карамазовы». За полгода до смерти в январе 1881-го года, Достоевский произнес в Благородном собрании свою знаменитую речь о Пушкине на открытие его памятника в Москве. Пышные похороны в Александро-Невской лавре в Санкт-Петербурге собрали огромное количество поклонников его творчества. От второй жены — стенографистки Анны Сниткиной — у писателя остались трое детей первая дочь Соня умерла в младенчестве. Сам известный философ Фридрих Ницше написал в «Сумерках идолов», что Достоевский был невероятно грамотным психологом, знающим душу человека «от и до». Написать отзыв Оставьте свой отзыв о товаре и получите вознаграждение. Узнать подробности бонусной программы. Отправить отзыв.

Достоевский – Белые ночи, краткое содержание

"Белые ночи" — повесть Фёдора Михайловича Достоевского (1821-1881), одного из самых значительных и известных в мире русских писателей. Главный герой повести — мечтатель, одинокий и робкий человек. Федор Достоевский отзывы - Мечтать (не)вредно - Нет, Белый, ночь как-то связана с количеством красавиц в. Сегодня мы поговорим про сентиментальный роман Ф.М. Достоевского «Белые ночи», а также постараемся ответить на вопрос: «Мог ли мечтатель обрести счастье вместе с Настенькой»? Впечатления и отзывы о книге автора Фёдор Достоевский Белые ночи.

Рецензии на книгу «Белые ночи» Федор Достоевский

Мальчик у Христа на ёлке В книгу вошли известные произведения Фёдора Михайловича Достоевского 1821—1881 : роман «Бедные люди», повесть «Белые ночи» и рождественский рассказ «Мальчик у Христа на ёлке». Роман в письмах «Бедные люди» 1845 принёс Достоевскому большую славу. В нём нашли отражение социальные проблемы петербургского общества середины XIX века.

Неточка — тоже персонаж-мечтатель, она грезит о жизни в большом красивом особняке, который видит из окна каморки на чердаке. Но, очутившись в нем, Неточка сталкивается с действительностью, которая оказалась вовсе не так прекрасна… Характеристики.

В таком взволнованном состоянии он и встречает плачущую девушку на мосту. Красавица в желтой шляпке с отчаяньем смотрит на воду канала, что справедливо настораживает нашего героя и заставляет озаботиться ее судьбой. Поначалу девушка сторонится незнакомца и даже пытается от него поскорее уйти, но встреченный на улице пьяный прохожий своим некорректным поведением заставляет ее согласиться на предложение молодого человека с возвышенной душой проводить ее до дома. Герой деликатен. Он утешает ее, ни разу не упомянув о виденных слезах, а делает это так, будто бы не было никаких слез, никакого отчаянья в глазах. Они знакомятся, говорят о пустяках, о Петербурге, о Настенькиной бабушке, которая никуда ее не отпускает и от которой она тайком убежала, — и им весело. Они договариваются встретиться и на следующую ночь. Настенька предлагает мечтателю только дружбу, даже берет с него клятву, что он не влюбится в нее, и он клянется. Разумеется, к следующей встрече он уже по уши влюблен. Моральная сторона Здесь, через отношение главных героев повести Достоевского Белые ночи подымается злободневный вопрос: возможна ли дружба между мужчинами и женщинами.

Можно ли дружить так, чтобы это не переходило в романтические отношения? Из-за самообмана в этой области возникает множество проблем во взаимоотношениях. Вторая белая ночь была отмечена тем, что Настенька честно рассказала своему новому знакомому, как она «нашалила» два года назад, когда ей было всего пятнадцать лет.

Фидель, 12. Белые ночи": Товары Юрайт берем часто — всё отлично!

Несколько месяцев использую Достоевский Ф. Белые ночи", всё отлично, можно покупать! Вета, 01.

Белые ночи - Федор Достоевский

Достоевский Федор Михайлович: Белые ночи. Краткое содержание и отзывы о книге. Читайте лучшие рецензии и отзывы читателей ЛитРес на книгу «Белые ночи» Федора Достоевского. (Достоевский Ф. М.) Мы прочитали произведения Ф. М. Достоевского «Белые ночи».

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий