Биография Александра Ходаковского. Александр Ходаковский долго возглавлял один из отделов Центра специальных операций «А» в Службе безопасности Украины по Донецкой области. Замначальника управления Росгвардии по ДНР Александр Ходаковский ©Наталья Селиверстова РИА Новости.
Александр Ходаковский вернулся в Донецк. Почти девять месяцев он находился в России
Александр Сергеевич Ходаковский Восток. Ходаковский в 2014 году. Скиф командир батальона Восток. Ходаковский батальон Восток Донбасс. Сергеевич Ходаковский. Ходаковский Александр Станиславович. Командир бригады. Ходаковский бригада Восток.
Комбриг Востока Александр Ходаковский. Александр Ходаковский кто это. Александр Ходаковский кто это такой фото. Руслан Ходаковский. Тревор Кадье генерал Канада. Генерал Ходаковский. Генерал Тревор Кадье в Мариуполе.
Ходаковский жена.
Экс-руководитель Совета безопасности ДНР, основатель батальона «Восток», председатель правления общественной организации «Патриотические силы Донбасса» Александр Сергеевич Ходаковский родился 18 декабря 1972 года в Донецке. В 1990-1992 годах отслужил по призыву в советской и российской армии 331-й парашютно-десантный полк Тульской десантной дивизии. Работал начальником отдела Центра специальных операций «А» по Донецкой области. Чем принудить Киев к началу мирного процесса.
Биография Родился 18 декабря 1972 года. В 1990 - 1992 годах отслужил по призыву в Советской и Российской армии 331 парашютно-десантный полк Тульской десантной дивизии. Активный участник войны на востоке Украине.
Вместе с этим он добавил, что бывшей советской республике нужна «канализация», куда будет уходить «бурная энергия». Если не предоставить такое государству, то Украина станет еще более «взрывоопасной». Если даже страна вступит в Североатлантический альянс для стабилизации ситуации, то нет гарантий, что очередной переворот власти все не испортит.
Александр Ходаковский — герой Донбасса, или...
Да все имеет отношение к реальности, но не все эту реальность отображает в полной мере, потому что это могут быть фрагменты реальности, это может быть либо даже не причина, а следствие. Ну что такое честные выборы, в каких случаях они нужны? Или что такое культура, на чем она зиждется, эта культура? Если посмотреть на современную культуру, может быть, не все в этой культуре нужно бы и сохранить, в конце-то концов… Прямо так скажем. А если говорить о демократии, о выборах — это же ведь попытка подменить отсутствие в нас самих тонкого ощущения мира, построенного на любви. И демократия, для меня она не имеет ни малейшего значения, я не демократ абсолютно, я человек достаточно деспотичный в каких-то местах, я абсолютный авторитарист. Если я должен управлять людьми, если я должен добиваться от людей, преодолевая их леность, преодолевая их некомпетентность, какого-то результата, ну конечно, я должен применять какие-то формы и методы воздействия. Вот здесь вроде бы, как говорил Евгений Гришковец, которого люблю перечитывать и пересматривать, это вот как раз не загружает, поэтому я для него выкраиваю где-то там в своем сознании участок, он говорил: ну, они вот так договорились и вот так они действуют в рамках договоренностей, что у одних есть высокотехнологичное оружие и у других, ну и все вроде как в рамках договоренностей и правил. А что касается людей, на которых не распространяется свод этих правил, то я не считаю себя вправе лишать таких людей жизни.
Ну например, у нас же был период межвременья, смуты нашей маленькой, в четырнадцатом году например, когда у нас было полное безвластие, и я со своим арсеналом, со своим положением в обществе я был вправе принимать решения за всю государственную машину, я один — и весь тот набор функций, которые должно отправлять государство, начиная от социалки, заканчивая принятием мер в отношении тех лиц, которые, скажем так, представляют угрозу обществу. И в таких ситуациях кто-то подписывал, ничтоже сумняшеся, приговор смертный, я видел в этом только самообольщение, только попытку представить себя маленьким богом, который вправе от своего имени вершить судьбы человека, я никогда не считал, что я вправе так делать, так поступать. Любое общество, построенное на правилах и законах подчиненности, когда есть какая-то иерархия, оно исключает демократию. Я не говорю что ей нет места вообще в природе, но просто я всегда находился в такой среде и такую среду формировал вокруг себя, которая это исключала. Но я всегда видел в этой среде братство, я всегда видел в этой среде любовь, присутствие этого, когда да, ты принимаешь решение о человеке, о его судьбе и создаешь ему те или иные условия жизни, когда ты можешь решением своим: ну посмотрел на человека — ну нет, этого не надо, этот пусть в тылу чем-нибудь там занимается, выполняет какие-то полезные функции. Тут же ведь надо еще и дерзнуть и предположить, наверное, или высказать такую надежду или мысль о том, что, когда ты берешь на себя какую-то миссию-функцию, ну наверное, и Господь дает какие-то дополнительные свойства или качества придает тебе, когда ты лучше распознаешь то, что вокруг тебя происходит. Назовем это интуицией, назовем это прозорливостью какой-то, зачаточное такое ощущение, очень такое слабое, на уровне UFO какого-нибудь, не более того. Но тем не менее, я неоднократно видел, у меня были прецеденты такие, когда я мог в этом убедиться.
Когда я посмотрел на человека, вот он рвется, я вижу, я говорю: «нет, нет, я тебе запрещаю, ты остаешься здесь». Он нарушает мое «благословение», если говорить вот так, — и в этот же день погибает. Я могу назвать два таких эпизода совершенно очевидных из тех, которые я сам сумел отследить и которые врезались мне в память, и причем это происходило мгновенно. Действительно, как будто если это все под сенью высших сил, то тут работают такие какие-то законы, в том числе они работают. И ты же, когда применяешь к человеку такие волюнтаристские подходы, ты можешь руководствоваться абсолютно не желанием его как-то задавить, не желанием самоутвердиться за счет него, получить себе лишние бонусы к статусу, нет, наоборот, ты руководствуешься абсолютной любовью к нему, абсолютным желанием, чтобы он выжил, — где здесь место демократии в такой форме взаимоотношений? Что здесь должно быть, что, он должен созвать совет младших чинов и выказать мне вотум недоверия, что должно произойти? Я просто понимаю, что здесь работают такие «инстанции», что это просто неуместно, это что-то искусственное, созданное, привлеченное к нашей жизни со стороны для того, чтобы подменить что-то более важное. И я так понимаю, что, кроме «Телеграма», ты сейчас ничего особо не ведешь, да?
Сложно с этим было бороться? Здесь еще есть один фактор. Помимо того, что, я не знаю, я настолько, мне кажется, разобрался в себе, может быть, там не совсем по деталям, что уже эти вещи, действительно, в области терпения лежат, там легендарный или не легендарный, я уже это… не то что это сильно мешает или искушает меня, или сбивает меня, как мне некоторые, плохо меня знающие: «вот смотри, чтобы медные трубы как-то вот тебя не испортили» и все остальное, но все-таки уже пятьдесят лет, это раз. Я, конечно, не обольщаюсь по поводу себя в этом смысле, я уверен, что все-таки мое тщеславие найдется много способов чем пощекотать, я уверен, что моя гордыня всегда готова броситься к кому-нибудь в объятия, чтобы ее приласкали и чтобы ей стало вообще хорошо, безусловно, этого хватает в избытке, и я абсолютно не считаю, что я в этом плане как-то сумел все-таки развиться и достичь какой-то духовной высоты, каким был, таким и остался. Но это в меньшей степени, наверное, влияло, но я посмотрел, как работают соцсети, это действительно такая была тяжелая нагрузка на внутренние духовные компоненты, потому что я… я не люблю футбол, я никогда его не смотрю. Смотреть или играть? Нет, если в отношении играть как к физическому упражнению, я вполне к нему лояльно отношусь, а вот смотреть я не люблю, я не люблю футбольную индустрию — это я хотел сказать, не то что мне неинтересно, как одна команда переигрывает другую команду и прочее, нет, я не люблю что происходит с людьми, когда они вовлечены в этот процесс, вот такой азарт, такая страсть. Это мое личное мнение, «хлеба и зрелищ», что-то такое, я на этом уровне к этому отношусь плохо, я плохо отношусь к последствиям всего этого.
И что-то я подобное увидел в соцсетях, особенно в этих вещах, когда комментируют, когда ставят вот эти вот, открывают функции, когда можно «лайкать» там, и человек попадает в такую зависимость, собственно говоря, и я тоже подвергся этой атаке, я посчитал, что слишком много на мою истерзанную психику и на мое «я» атак, надо хоть от чего-то избавиться, хватит мне этих соблазнов и искушений, но вот эти вот… Тем более я посмотрел, там же ведь что происходит, вот почему я люблю, вот сразу реклама, не нативная причем реклама, почему я люблю телеканал «Спас»… Да, давайте поподробнее. Я его всегда с удовольствием смотрю, потому что тут не разжигаются страсти. А когда я смотрю другие каналы, там даже сама подача, сама манера, но это же ведь все-таки НЛП и прочие вещи, это профессионально, это нормально, но это рассчитано на аудиторию, извините за выражение, «пипл хавает», когда говорят, сленговое выражение употребляют, А вот здесь я этого не вижу, я вижу, как создаются программы, они бережно относятся именно к духовной составляющей человека, не разжигают вот этих страстей, потому что да и так их хватает, мы все страстные люди, особенно деятельные люди, они всегда вот сверх меры страстные, и борьба с этим и так поглощает очень много энергии, а когда это еще искусственно присутствует… И вот эти соцсети — очень хороший способ разжигать эту страстность, с которой потом тяжело очень бороться. И люди, они сами имеют запрос на это, и те, кто работают с аудиторией, они прекрасно понимают, какими способами можно манипулировать… и как можно приумножать в пространстве вот это, чего не должно было бы быть, чему не нужно этому быть просто, зачем, и мы же сами себя загоняем в состояние такое непонятное, кто мы — мы какие-то, получается, даже не люди в полном понимании этого слова, где самое главное, наверное, в людях — это духовная составляющая, а мы получились какие-то сложно написанные программы, которые функционируют под определенные раздражители и ищут этих раздражителей, и с удовольствием их впитывают, и мне это кажется неправильным. Может, поэтому все так и происходит вокруг нас, когда нас вырывают из вот этой реальности и стараются погрузить в настоящую реальность. Поэтому я посчитал, что ни я сам не должен это переживать, ни я сам не должен способствовать или потворствовать умножению этого в пространстве вокруг меня, поэтому я решил уйти, и у меня в телеграм-канале, который я сохранил, там принципиально нет никаких комментариев, нет никаких возможностей поставить лайк или дизлайк и прочее. То есть я ни сам стараюсь с этим не соприкасаться, ни других людей не хочу искушать. Мне кажется, что подготовка спецназовца — это одно сплошное терпение.
Вот так это или нет и какое терпение в действительности самое главное для офицера спецназа? Знаешь, я на самом деле никогда себя не считал спецназовцем. Но по факту… Ну вот по факту так получилось. Да, и спецназовцем не считал, и офицером спецназа, понятно, что я всегда считал себя и надеюсь, что не безосновательно, офицером все-таки. Но вот спецназ для меня это просто точка приложения моих усилий, не более того. А что касается терпения как составной части подготовки, понятное дело, что любое усердие, оно все равно, любое терпение, любое усердие — это все равно необходимые компоненты для того, чтобы человек совершенствовался, развивался как профессионал в чем-либо, не суть важно. Но если говорить про, например, моих подопечных: действительно, ребята — настоящие спецназовцы, потому что себя я действительно никогда не относил к этому, я считал, что я все-таки больше сложился как администратор в этом смысле. Почему — потому что я просто объясню даже с точки зрения той же биомеханики: у меня аналитический склад ума, и, соответственно, это замедляет мою реакцию, это плохо для спецназовца.
Как правило, эффективный и успешный спецназовец тот, кто не думает, а быстро действует, у него, например, команда от зрения, например, к мышечным реакциям, она происходит мгновенно, минуя аналитические центры мозга, потому что те дают какие-то доли секунды задержки. Я наблюдал, поскольку я методист, я должен был людей учить чему-то, я наблюдал за результатом обучения, и я понимал, что как раз те, кто меньше всего склонен к анализу, к аналитике, они более успешные, если правильно в них заложить базовые стереотипы, такие, какие нужны, просто нужно еще уметь и успеть осмыслить, представляет что-то угрозу или не представляет, нужно ли на это реагировать или не нужно, потому что надо же мгновенно успеть осознать. Поэтому здесь, конечно, нельзя бездумно подходить и сказать, что вообще анализ и осмысление не нужны. Но когда ты как раз прививаешь человеку вот эти базовые навыки, то тут терпения нужно безграничное количество, потому что как раз мы же говорим о том, что в критической ситуации наш уровень, он не поднимается до уровня наших ожиданий, а падает до уровня нашей подготовки. Так вот этот базовый уровень подготовки постоянно нужно тащить за уши, а самая плохая особенность человека — что он способен утрачивать эти навыки с течением времени, если он их постоянно не обновляет и не совершенствует, тогда нужно начинать заново. И у нас даже существовало правило: если ты сходил в отпуск, например, и вернулся, то прежде чем ты приступишь к занятиям, ты должен сдать зачет, например, по огневой подготовке и продемонстрировать, что ты не утратил навыки. Еще в одном интервью в семнадцатомм году ты сказал, что «для любого мужчины, особенно для военного, умереть в бою — это честь». А вот, может быть, это такой банальный вопрос, но вот человек способен справиться со страхом смерти, как-то фундаментально?
И надо ли это делать? Наверное, способен. Я в своей жизни переживал только страх риска какого-то определенного или, точнее, тот страх, который вызывается риском, когда я риск осознаю, я вполне себе… я же не могу ввести себя в искусственные обстоятельства, вырвав себя из естественных обстоятельств. Если я сижу в салоне самолета с задачей отделиться и пролететь какое-то время свободного падения, чтобы потом раскрыть парашют, я же не могу себе вообразить, что я сижу в библиотеке. Ну и, соответственно, это все вызывало у меня закономерные реакции. Я бывал в ситуациях, когда по мне стреляли, например, я бывал в ситуациях, когда где-то что-то рядом разрывалось, и я понимаю, что преодолеть вот эти вот страхи, которые вызваны воздействием на твои органы чувств, то, что ты видишь, то, что ты слышишь, громкие какие-то разрывы рядом, то есть то, что воздействует чисто даже психологически и физически на тебя, что там бьет по ушным нервам, по барабанным перепонкам, что-то рядом где-то там свистит, и ты понимаешь, что это предназначалось, может быть, и тебе в том числе, с этим я справлялся. Но вот если бы я, например, как воин Евгений, оказался уже лицом к лицу с неизбежной смертью, и я бы точно так же в этих обстоятельствах, как я знал, что я сейчас подойду к дверному проему в самолете, упрусь ногой в какой-нибудь срез, оттолкнусь и окажусь в воздушном пространстве без привязки к чему-либо, то есть я знаю, что это будет сейчас вот, через какое-то обозримое время, и точно так же, если бы я стоял перед теми людьми, которые убили за веру этого парня, и я понимал бы, что со мной сейчас вот это произойдет, я не знаю, как бы себя повел. Я надеюсь, я молю Бога, чтобы мне хватило мужества в таких обстоятельствах повести себя достойно, я понимаю, что я бы, наверное, не погасил в себе вот этот стресс, страх, но мне хочется верить, что я бы нашел в себе достаточно сил, чтобы сделать это все с сохранением чувства человеческого достоинства, не только чувства, но и вида, где я выглядел бы достойно, по-человечески.
Поэтому, пока я этого не испытаю, я гарантированно сказать не смогу. Сам ли я готов, можно ли это преодолевать, когда у нас есть такие примеры, значит, это все-таки внушает нам мысль о том, что и мы можем на это быть способны. Только для этого, конечно, нужно иметь очень важную причину, чтобы так себя вести, чтобы не просить пощады, чтобы не изменить чему-то важному, что от тебя требуют обстоятельства или какие-то конкретные люди, то есть важно иметь причину. И я подозреваю, что я, конечно, буду под воздействием такого сумасшедшего сильного страха, я максимум что могу сделать — это вырастить в себе эту причину, чтобы что-то противостояло этому страху, это единственное, что я могу сделать, больше я ничего не мог сделать. Я такой, какой я есть, у меня есть свой порог стрессоустойчивости, есть своя реактивность определенная, я холерик, например, по темпераменту, у меня есть, я, как холерик, например, сильный и подвижный, но неуравновешенный, например, то есть я понимаю свои какие-то сильные и слабые стороны, но при этом я по совокупности понимаю, что для меня это будет очень сильный вызов. Я думаю, что для любого человека это будет вызовом, и дай Бог, чтобы нам в подобной ситуации хватило силы духа и вот этой причины или, как мы любим говорить сейчас: мотивации, но в этой ситуации, наверное, мотивация — это слишком такое затасканное и, наверное, неподходящее слово, а вот именно причины, чтобы повести себя так, как мы этого хотим, достойно, наверное, правильно. И мне кажется, вот я не знаю, ты со мной согласишься или нет, что, во-первых, люди это говорят немножко так клишированно, не очень задумываясь, над тем, о чем они говорят. Люди всегда предполагают, что это кто-то их может предать, никогда не относят это к себе, ну и вообще, часто под предательством понимают то, что, действительно, к предательству никакого отношения не имеет.
Вот что ты думаешь по этому поводу? Мне кажется, вообще надо разобрать на составляющие само понятие «прощение», что мы применительно к себе, к человеческой природе думаем о прощении. То есть мы говорим о том, что есть психоэмоциональный фактор прощения, то есть все, что связано с теми чувствами, которые надо в себе подавить, чтобы сказать, что мы простили, оно, как правило, лежит в области психологии, эмоций. То есть получается так, если мы говорим о прощении, то мы должны понимать, а справились ли мы с этими эмоциями и перестали ли мы в отношении человека испытывать эти эмоции. И второе: изменили ли мы структурное отношение к человеку, к его личностным и деловым качествам. Ну например, ведь предательство же бывает мотивированным предательством, бывает предательство неосознанным предательством, а бывает, когда ты говоришь человеку: «ты ненадежный человек, потому что ты способен подвести», это не предательство, часто люди путают, когда тебя подвели и когда тебя предали, иногда это через такую тонкую грань проходит. И вот ты говоришь: «Ты ненадежный человек, ты способен подвести, не потому что ты склонен к предательству, а потому что у тебя есть какие-то базовые, ты можешь быть безответственным, ты можешь быть, например, в каких-то ситуациях неосмотрительным и прочее, ты можешь создать угрозу какую-то, невольно, не задумываясь». И в этой ситуации, когда ты… и даже если речь идет, например, о предательстве, если ты квалифицировал это как предательство, все, ты провел с собой работу, ты убрал психоэмоциональную составляющую, но знание-то о человеке у тебя осталось.
Ну что значит простить человека — вернуть все, как было? То есть продолжать ему доверять и продолжать возлагать на него какие-то задачи, надежды и прочее? Поэтому тут надо правильно разобраться, если ты в состоянии, например, убрать… Ну давай все это перенесем в плоскость, где чаще всего происходит предательство — личные отношения, особенно мужчины и женщины. И вот есть муж, есть жена, вот ты прощаешь какой-то поступок, который ты классифицируешь и квалифицируешь как предательство, а потом у тебя стоит вопрос выбора: продолжать отношения с этим человеком или не продолжать? Спокойно, безэмоционально, исключительно на таком, механистическом уровне: а надо или не надо, то есть надежно или не надежно? А так можно разве, на спокойном уровне? Это сложно, но, наверное, можно, потому что все же зависит от тех усилий, которые ты к себе приложил и от ответа на вопрос, зачем ты это сделал, для себя. Просто если ты, например, не хочешь с этим жить, с этой ненавистью, с этой эмоцией, которая тебя самого разлагает и разъедает внутри, ну, наверное, ты можешь приложить какие-то очень колоссальные, недюжинные усилия для того, чтобы вот это ощущение, чувство, прежде всего набор эмоций, тебя покинули — ради самоспасения, плюс фактор времени, когда мы говорим, что время лечит.
Но тебе удавалось решить эту проблему, то есть тебе удавалось простить? Да, но до определенной степени. Это что значит? Например, я, как мне ни было неприятно и больно в том смысле, что себя же ведь в качестве причины сложно же ведь все-таки признать для самого себя, и я пытался говорить себе: ну подожди, хорошо, а твои действия, вот этот твой деспотизм, твоя требовательность… Это ты себе говорил? Это я себе говорил. То есть ты возводил все до ранга акмеизма такого своеобразного, когда ты требовал по высшему разряду от людей самоотдачи такой, такой и такой, при этом сам таковым не являясь, себя же ты щадил, себя же ты где-то там умел пожалеть и где-то там снизить уровень нагрузки, ты же не можешь сказать, что ты четыре часа на сон отводил и все остальное время посвящал людям и прочее, а с других-то ты требовал. Ну вот посмотри на себя, может быть, это является следствием и твоих, собственно, твоего образа, который ты из себя формируешь, плюс то воздействие эмоциональное, психологическое, которое ты на человека оказывал. Вот человек, например, засбоил и вышел из твоей, например, команды и образовал у тебя брешь какую-то, которую тяжело заполнить, потому что каждый человек, который попадает в эту обойму, это человек, который прошел с тобой что-то.
И в этой ситуации ты начинаешь уже саморегулировать как-то это все, причем прибегаешь к таким даже примитивным приемам: тебе хочется с ним не общаться, но ты усилием воли заставляешь себя общаться, заставляешь взаимодействовать, и потом на каких-то бытовые же отношения могли сохраниться, какие-то просто личностные отношения могли сохраниться, и на каком-то уровне, понуждая себя, ты все-таки потом начинаешь замечать, посмотрел направо-налево, а у тебя уходит, во-первых, ты начинаешь сильней к себе прислушиваться, то есть те аргументы, которые ты сам себе говорил и отторгал же их, потому что не хотелось, твое «я», твое эго сопротивлялось против аргументов твоей логики, когда ты сам себе говорил о том, что ты тоже часть этой ситуации, и ты мог являться даже первоисточником в какой-то степени этой истории. И в том состоянии, к которому ты приходишь через понуждение, когда ты на каких-то таких простых вещах не позволяешь себе разорвать общение, например, просто усилием воли, ты потом начинаешь понимать, что все устаканивается, и собственные аргументы у тебя уже не вызывают такого отторжения. И в этот момент приходит то состояние, которое можно назвать прощением, что ты вот простил тот поступок.
Все эти годы сохранялись противоречия между западной и восточной Украиной. Они коренятся в памяти поколений и закреплены в сознании весьма жёстко. Их вполне можно квалифицировать как межэтнические противоречия, и до сих пор никуда они не делись. Даже центр Украины не един. Эти особенности будут сохраняться и передаваться следующим поколениям. Катализатором раскола стали события 2014 года.
Сегодня политическая нация не завершила своего формирования, а с точки зрения народонаселения она не была и никогда не будет единой. Насколько центральная Украина не любит русских, настолько же она не любит и западных украинцев. Та часть населения, которая проживала в Донбассе, привыкла жить своим умом, но, как и было положено в СССР, никакой политической инициативы такая жизнь не подразумевала. С 1991 по 2004 год особой политической активности на Украине не наблюдалось. Люди просто выживали, жизнь началась тяжёлая. В результате ночного обстрела Донецка погиб один человек, одиннадцать ранены. В основе его лежит позиция украинских элит, контролирующих СМИ и значительную часть блогеров. Позиции элит сформировались под влиянием собственных интересов, не очень связанных с чаяниями большинства граждан. Будущее под протекторатом Москвы было для украинских элит неприемлемо, начался процесс её отторжения.
Когда Янукович утвердился во власти и появилась угроза вступления Украины в Таможенный союз, разгорелся Майдан. Даже элиты восточной Украины и близкие Януковичу кланы не приняли это движение к России. Выступление против Януковича было единым. Даже Ринат Ахметов вкладывался в движение Майдана. Поскольку олигархи, контролировавшие СМИ, выступили против Януковича и сближения с Россией практически единым фронтом, то и позиция прессы была по всей стране солидарной. А управляется она на Украине весьма жёстко, если доходит до принципиальных вещей. Опросы, в которых реально ставились бы вопросы будущего страны, не проводились». В них всё сводилось к степени поддержки Януковича или Майдана. Вскоре началась массовая кампания о благах, которые граждане получат, отдалившись от России и сблизившись с Западом.
Это разве не влияет на сознание? Оглянитесь вокруг: украинская школа от российской с точки зрения идеологической обработки мало отличается. Предметы, направленные на формирование национального самосознания, проходят факультативно. Влияние интернета и особенно социальных сетей на детей намного сильнее, чем слова учителя. Современные дети деидеологизированы, инертное поколение противопоставило учебникам Instagram и его идеалы. В факельных шествиях воспитывалось очень немного детей на Западной Украине. Огромное количество молодёжи приоритетом сделали получение загранпаспорта и строительство своей судьбы за границей. Отъезд по большому счёту стал ответом на идеологические призывы. Так что давайте не будем переоценивать эффективность воспитательной работы в школах по формированию политической нации.
Не сложно предположить, что и на самый крупный город в регионе Екатеринбург доля мобилизованных тоже выпала не малая. Почти уверен, что и процент либерально настроенных граждан из категории релокантов тоже внушительный», — отметил Ходаковский. Как сообщало EADaily, 17 октября Александр Ходаковский проинформировал, что «сейчас МВД ДНР в стадии ликвидации », это, по его словам, создает проблемы бойцам подразделения, в частности, в получении полной медицинской помощи в медучреждениях Минобороны РФ.
Противники видели друг в друге людей, более близких ментально». Точно так же, как украинская кадровая армия в 2014 году не испытывала к противнику фатальной ненависти, и российская армия сегодня не испытывает такой ненависти, сосредоточившись на профессиональном исполнении приказов.
Всё, с чем я сталкиваюсь на фронте, буквально кричит об этом. Мы не имеем дополнительной мотивации в виде ненависти. Такое положение можно рассматривать и как уязвимость. Украинская армия с 2015 года в первую очередь эволюционировала в области морали и идеологии кадрового состава. Пожалуй, эти изменения важнее всех остальных аспектов их реформы.
От налёта прошлого джентльменства не осталось и следа. ВСУ перепрограммировали, и мы имеем дело с совершенно другой армией. Все офицеры, которые были нам знакомы по кампаниям 2014—2015 годов, уже не служат или ушли в руководство. Такие люди, как командир 93-й бригады, ставший командующим группировкой «Восток», уже поменяли свои взгляды из конъюнктурных соображений. Это очень важно, и для меня как для командира вопросы сознания первичны.
Не забывайте, что ВСУ всё-таки воевали все последние восемь лет. А в нашей армии среди командного состава о рядовых и говорить нечего сегодня сложно встретить даже участников операций в Чечне. Сирийская кампания тоже принесла довольно специфический опыт. На Украине этот опыт применить довольно сложно. Не погрешу против истины: набирать опыт операций на Украине российская армия начинала фактически с нуля.
Уровень подготовки ВСУ с 24 февраля меняется не так стремительно. Потери они несут очень ощутимые, это важная составляющая. Но постоянный приток малоквалифицированных кадров не может полноценно заменить выбывших. Они не в плен сдавались, просто не знали расположение своих и наших войск. Такие бойцы украинской армии попадают на передовую после коротких курсов.
И сегодня они составляют большую часть ВСУ. Их новобранцы постоянно перемалываются на передовой и не являются носителями опыта. По большей части в боях его приобретают штабы. Украинская армия осваивает новые артиллерийские системы, поступающие с Запада. Они достаточно эффективны.
Нельзя не оглядываться на ущерб, который они наносят, не принимать во внимание, что они опережают по дальности стрельбы нашу артиллерию. Способны ли они покрыть значительные участки театра военных действий? Нет, не способны». Мы можем констатировать изменения морального состояния ВСУ и их приобретения в вооружениях. Но я бы не сказал, что наблюдаю существенную динамику роста.
В некоторых деталях они подтягиваются, но ощутимого результата нет.
Комбриг Александр Ходаковский: «Героями приходится быть»
Битва за Авдеевку. 19 апреля обозреватель «Вечерней Москвы» Александр Хохлов дозвонился до командира батальона «Восток» войск ДНР Александра Ходаковского, чтобы получить «из первых уст» последние новости о зачистке территории «Азовстали». Такую тему поднял в своем Telegram-канале заместитель главы Росгвардии по ДНР полковник Александр Ходаковский. Александр Ходаковский был одним из видных фигурантов событий 2014 года на востоке Украины, также известных как «Русская весна».
Александр Ходаковский: что известно об одном из самых популярных боевых командиров Донбасса
На стене кабинета Ходаковского висят три иконы: Богородицы, Спасителя и Александра Невского. "б" за нас могут сказать и другие". Командир батальона «Восток» ДНР Александр Ходаковский. Совсем недавно командир батальона «Восток», Александр Ходаковский в очередной раззаставил о себе говорить. Александр Ходаковский отказался выполнять приказ СБУ об аресте Павла Губарева, ставшего «народным губернатором» восставшего Донбасса, и перешел на сторону жителей родного края.
Александр Ходаковский: кто он
Совсем недавно командир батальона «Восток», Александр Ходаковский в очередной раззаставил о себе говорить. Биография Александра Ходаковского. Александр Ходаковский долго возглавлял один из отделов Центра специальных операций «А» в Службе безопасности Украины по Донецкой области. Ходаковский, Александр Сергеевич — статья из Интернет-энциклопедии для Александр Ходаковский — военный и политический деятель Донецкой Народной Республики, основатель и командир бригады «Восток», бывший командир подразделения «Альфа» Управления Службы безопасности Украины Донецкой области. Александр Сергеевич Ходаковский (род. 18 декабря 1972, Донецк, Украинская ССР, СССР) — военный и политический деятель Донецкой Народной Республики. Alexander Khodakovsky. В этом Восточнославянское имя, то отчество является Сергеевич и фамилия является Ходаковский.