С середины октября 1999 года аэропорт «Слатина» снова стал принимать и отправлять пассажирские рейсы. Бросок на Приштину — удачная операция российской армии в Европе в конце 90-х и потому предмет отчаянного фапа поцреотов на протяжении всех 00-х. Нынешний президент России Владимир Путин во время работы на постах директора ФСБ и секретаря Совета безопасности России в 1999 году «благословил» российских военных на проведение операции по захвату аэродрома Слатина в косовской Приштине.
Как наш десант щелкнул по носу США
24 марта 1999 года на территории Югославии разорвались первые бомбы и ракеты, сброшенные с самолётов НАТО. В 1999 году — начальник штаба ВДВ, в 1993-1998 годах был заместителем командующего ВДВ по миротворческим операциям. Летом 1999 года мир оказался в шаге от новой войны, когда британскому генералу Джексону поручили выбить российских десантников, занявших аэропорт в Косово. Путин заявил, что не считает дерзким поведением операцию в аэропорту Приштины в 1999 году.
Как наш десант щелкнул по носу США
И, честно говоря, не придаю этому такого большого значения, как некоторые наблюдатели", — сказал Путин в интервью в фильме "Белград", который был показан на телеканале "Россия 1". Бомбежка Югославии Вооруженное противостояние между албанскими сепаратистами из Освободительной армии Косово и силовыми структурами Сербии привело в 1999 году к бомбардировкам Югославии силами НАТО. Военная операция проводилась без одобрения Совбеза ООН на основании утверждения стран о Запада, что в государстве якобы проводили этнические чистки в косовской автономии. В результате погибли более 2,5 тысячи человек, в том числе 87 детей.
Как ни странно, десантникам, двигавшимся под российскими флагами по дорогам разбомбленной Югославии никто не препятствовал. Кроме своих же… Узнав о выдвижении колонны, начальник Генштаба Анатолий Квашнин приказал Виктору Зварзину, возглавившему марш-бросок, срочно повернуть назад. Зная, что решение принято лично Президентом РФ, а приказ отдан Министром Обороны, Зварзин отключил телефон и не реагировал на вызовы по командно-штабной связи. Утром 12 июня батальон вошел в Приштину и вскоре занял аэродром, организовав круговую оборону. Четырьмя часами позже перед российскими блокпостами появились две британские колонны техники. Несостоявшаяся Третья мировая Догадин Алексей Иванович — тот самый Леха-пулеметчик, вспоминал, что в момент занятия аэродрома страха как такового не было. Было осознание того, что их всего двести, а против них — вся Европа. Увидев приближающуюся колонну танков, запросили командование: что делать? Ответ был прост: Остановить танки и не пускать на аэродром. Как это сделать двум сотням парней на легкой бронетехнике и с несколькими десятками единиц противотанкового вооружения, никто не объяснял. Тот самый Леха-гранатометчик. Сейчас он не герой, он обычный рабочий на горнодобывающем предприятии в маленьком городке Железногорске Курской области. До сих пор при воспоминании об этом у Лехи на глазах наворачиваются слезы. Он вспоминает, как стоял плечом к плечу со своим командиром перед танковой колонной, держа на плече гранатомет и готовый в любую секунду нажать на спуск.
И честно говоря, не придаю этому такого большого значения, как некоторые наблюдатели", — заявил российский лидер. Путин назвал бомбардировки Североатлантическим альянсом территории Югославии недопустимыми действиями и огромной трагедией. Напомним, что НАТО наносило авиаудары по Союзной Республике Югославии которая в тот период состояла из Сербии и Черногории c 24 марта по 10 июня 1999 года, обвинив власти страны в этнических чистках и гуманитарной катастрофе в Косове.
Евкуров стал непосредственным участником спецоперации, которая вошла в историю как "бросок на Приштину". Аэропорт Слатина в охваченном гражданским конфликтом Косове был объектом, который технически подходил для переброски в край крупных группировок сухопутных сил НАТО, и контроль над ним позволял России участвовать в справедливом урегулировании ситуации. Внезапная переброска боеспособного батальона в Приштину поддержала имидж России в глазах ее политических союзников на фоне происходившей при распаде Югославии драмы. Опрос: две трети сербов не простили НАТО бомбардировки 1999 года Обстановка на Балканах была напряженной в течение всего 1998 года и особенно обострилась с началом военной операции НАТО против Югославии в марте 1999-го — когда самолеты НАТО начали бомбить Белград и стратегические объекты на территории страны. В тот момент и сам блок НАТО, и наше Министерство обороны рассматривали различные варианты ввода сухопутных сил на территорию Косова и Метохии — если межэтнический конфликт между сербами и косовскими албанцами еще больше обострится. И конечно, — я так думаю — всех волновал вопрос, как зайти в Косово, какие площадки, какие транспортные коммуникации для этого использовать. Сам исторический "бросок" — переброска сводного батальона ВДВ из состава российского контингента в аэропорт Слатина в 15 км от Приштины — был проведен в ночь на 12 июня. Но нам, группе, которая эту операцию готовила, задача была поставлена еще раньше. Нет, не захватить аэропорт, а взять его под наблюдение, проверить, какие у него возможности, какая взлетно-посадочная полоса, коммуникации, "под кем" находится объект, кто его контролирует. В обстановке безвластия — это было во многих региональных конфликтах — власть берут в руки местные криминальные авторитеты. И в Косове была такая же ситуация: в каждом районе, на каждом углу свой хозяин, все с оружием — беспредел. И аэропортом тоже заведовали они.
Приштинский бросок. Специальный репортаж
Сравнительно быстро наши представители были приглашены в Хельсинки, где нам выделили сектор безопасности в Косово. И после этого уже на легальной основе сразу пошла переброска нашей миротворческой группировки на территорию края. Спланирована по всем правилам военного искусства с элементами дезинформации и дезориентации противника по месту и времени её проведения. Что не позволило натовцам до самого конца узнать, а где же русский батальон, как он туда попал и как он туда прошёл.
В этом большая заслуга самого контингента — подразделения ВДВ. Я ещё раз повторю: общее руководство операцией проводилось Генеральным штабом, на месте решения по движению и передислокации данного батальона осуществлялось мною лично. И все команды, которые были необходимы для этих целей, передавались мною этому контингенту.
По прошествии стольких лет сейчас осознаёшь, как это было по-настоящему трудно. Большое участие принимали в то время и политические лидеры нашей страны Владимир Владимирович Путин , Виктор Степанович Черномырдин, и Леонид Григорьевич Ивашов: он являлся начальником Главного управления международного военного сотрудничества и, конечно, занят был политическим анализом. Он тоже касался и занимался вопросами политическими в урегулировании этого конфликта.
С военной точки зрения руководили Анатолий Квашнин — начальник Генерального штаба и Юрий Балуевский, который тогда командовал Главным оперативным управлением. Это те люди, которые принимали решения по данной операции. В конечном итоге нам удалось занять самый важный объект в Косово — стратегический аэродром Слатина.
Что было бы в Косово? Нашего влияния там бы не было. Те процессы, задуманные в НАТО изначально по отделению Косово от Сербии, начались бы гораздо раньше и привели к гибели мирного населения.
Сербы все ушли бы оттуда, что значительно ускорило бы создание независимого квази-преступного государства. А наше присутствие не позволяло этого сделать. Вот и всё.
Это не спонтанное какое-то действие, а спланированная операция, которая должна была поднять политический престиж нашего государства. Мы провели её без единого выстрела и без потерь — как в личном составе, так и в боевой технике. Это уникальная операция, после которой недаром была учреждена медаль за участие в марш-броске.
Это как суворовский поход через Альпы. Очень достойная награда. Многие её получили: в том числе и я.
Было очень приятно. Я свою медаль в силу значимости события передал в дар Музею Вооружённых сил. Они и мы практически в равной степени относились как к албанскому, так и сербскому населению.
Но вскоре со стороны наших западных партнеров стали проявляться двойные стандарты. У них возникла идея отделения Косово от Сербии. Естественно, участвовать в этом процессе России, которая стояла за целостность Сербии, было неприглядно.
И уже где-то в 2002-м году в Белград прибыл президент Владимир Путин, который посетил Косово и оценил там обстановку. По возвращении его в Москву было принято решение вывести наши войска из края, оставив там небольшое количество милицейских подразделений, которые работали не под эгидой НАТО, а под эгидой Организации Объединённых Наций. Я считаю, что это было правильное решение.
Нам не к лицу занимать позицию, которую занимало натовское руководство во главе с Соединёнными Штатами. Когда мы выводили из Косово своих миротворцев, экономическое состояние России было нестабильным и поэтому с нами на Западе не очень считались. А после этого броска с нами стали считаться.
Да и народ наш этот шаг правильно оценил. И было с большим ликованием воспринято не только в Сербии присутствие нашего батальона, но и потом на протяжении последних лет — у кого не спроси, все с гордостью вспоминают этот эпизод истории, который действительно показал величие и силу нашего русского характера.
Тогда чуть было не определили в первый эшелон венгров, никак не ожидавших такого подвоха. В общем, воевать по-серьезному никто не хотел. А последняя причина в том, что в ходе наземной операции могло пострадать мирное население, включая косоваров, на выручку которых якобы и стремилось НАТО.
Как следствие — весьма нежелательный для Брюсселя международный резонанс. Текст ее звучит приблизительно так: в миротворческой операции в Косово примут участие члены ООН и международные организации. Как ни старалась Олбрайт, НАТО попало именно в эту размытую формулировку — «международные организации». Кстати, американцы на переговорах «восьмерки» снова очень рассчитывали на поддержку Черномырдина. И он действительно позвонил, но на этот раз уже с призывом «Не уступать российские позиции!
Резолюция 1244 полностью развязывала нам руки, и мы могли действовать по своему усмотрению. Но во избежание конфликтов предложили американцам договориться. Строуб Тэлбот и генерал Фогельсон прилетели в Москву с предложением, согласно которому наш батальон должен был располагаться в американском секторе и подчиняться американцам. Потом писали, будто я швырнул этот документ обратно Фогельсону. Было не так, я его просто не принял и предложил партнерам подучить резолюцию 1244.
Через полчаса поступило очередное американское предложение: наше присутствие увеличилось уже до двух батальонов, которые определяли в мобильный резерв командующего английской группировкой генерала Майкла Джексона. То есть куда пошлют. Но поскольку у нас был железный принцип по части НАТО — действуем вместе, но не подчиняемся! Я прервал переговоры, а когда американцы поинтересовались, как мы теперь будем действовать, честно ответил: самостоятельно! А для прессы уточнил: первыми мы в Косово не войдем, но и последними не будем.
Американцы отправились в гостиницу, а мы сели в кабинете у первого замминистра иностранных дел и подготовили записку Ельцину, в которой отметили, что американские предложения унижают и Россию, и его лично как президента. Ссылаясь на резолюцию 1244, позволяющую нам действовать по своему усмотрению, мы предлагали осуществить ввод своих сил в Косово одновременно с силами НАТО, но без согласования с ними. Когда документ был завизирован, маршал Сергеев съездил к Ельцину и получил его одобрение. Теперь мы могли действовать. Не зная, куда деть американцев, Игорь Иванов привез американскую делегацию на Арбатскую площадь, и они там толкались по этажу министра обороны, требуя разъяснений.
Тэлбот, которому сообщили о вхождении нашего батальона в Приштину, потребовал объяснений, но Игорь Иванов не мог ничего ему сказать. Потом он обижался, что мы не поставили его в известность о своих намерениях. Но мы боялись утечки информации, поэтому в курсе всех деталей марша на Приштину были только военные. Такая встреча была разрешена, хотя провокаций мы не исключали. А часа через полтора, когда была налажена засекреченная связь, я сам вышел на Заварзина.
Он доложил, что англичане в принципе нормальные мужики, но никому не доверяют — ни сербам, ни албанцам, ни своим непальским стрелкам, поэтому пять старших британских офицеров просят разрешения переночевать в нашем расположении. Ну что тут скажешь? Разрешили и по рюмочке. Британцам по три, Заварзину — одну. Так началось взаимодействие.
Хотя на второй день англичане все-таки попытались надавить на психику. Подходит британский сержант и говорит, что у него приказ провести через нашу позицию свой танк, и он не может не выполнить этот приказ. Тогда наш сержант подзывает гранатометчика и говорит, что дано распоряжение стрелять по любому объекту, который пересечет линию поста. При этом показал, где граната войдет в английскую броню, а откуда вылетит. Инцидент был исчерпан.
Английский сержант ушел и больше не возвращался. Вообще мы планировали ввести три батальона. Один должен был идти в Косовска-Митровицу и как бы обозначить наш сектор. Второй хотели десантировать на аэродром в Приштине. А третий в качестве резерва должен был высадиться на сербской территории у города Ниш.
Но, если помните, венгры и румыны не разрешили нам пролет через свое воздушное пространство. Поэтому батальон, который должен был идти на Митровицу, и повернул на Приштину. Мы не исключали, что НАТО может применить оружие. Но я привел маршалу Сергееву три контраргумента. Первый: чтобы принять решение о начале военных действий против России, нужно заручиться согласием совета НАТО.
Путин также упомянул, что Квашнин не согласовывал свое предложение с высшими руководителями, но все равно решился на этот шаг. Президент рассказал, что поддержал это решение, высказав свое одобрение. Авиаудары Североатлантического альянса продолжались почти три месяца, унесли жизни тысяч людей и привели к огромному ущербу.
Но этого не случилось. Более того, была сделана попытка, чтобы вообще отстранить Россию от участия в решении глобальных вопросов безопасности в Европе. Естественно, это нас не устраивало, и в Москве было принято решение провести такую спецоперацию как политического, так и военного характера. Что мы и сделали, обведя вокруг носа аналитиков Пентагона. Они даже предположить не могли, что стратегический аэродром в Косово будет без единого выстрела взят русскими десантниками. Читайте также Военные тайны: Кто из окружения Путина «слил» США ядерные технологии Вашингтон уверен, что Москва проводит атомные испытания очень низкого уровня «СП»: - Вы были непосредственным руководителем этой операции по овладению аэродромом Слатина, или одним из участников? Всей операцией руководил Генеральный штаб Вооруженных сил Российской Федерации, а на месте данной операцией руководил я. Много было вопросов, которые принимались мною лично. С последующим докладом в Москву. Говорят, что кто-то потом пытался остановить колонну и даже развернуть ее обратно?
Когда батальон наших миротворцев вошел в Приштину, и CNN показало на весь мир бронетранспортеры с российскими флагами, вскоре из Москвы поступила команда… остановить колонну. Я опешил!.. Совершить многочасовой марш, преодолеть 600 с лишним километров, и когда до цели оставалось всего ничего, остановиться?! Чтобы аэродром раньше нас захватили войска НАТО? Я ответил, что это невозможно. Батальон уже вошёл в горный массив автономного края Косово, и слышимости с батальоном никакой. А до этого был приказ идти только вперёд. И я доложил командованию, что у меня нет связи с колонной — она появится минут через сорок, когда десантники пройдут горную гряду. И только тогда я смогу доложить, где находится батальон. Хотя связь, конечно, была.
Но этого времени как раз хватало, чтобы наши успели захватить аэродром. И тогда никто бы уже не рискнул развернуть батальон обратно. Но с точки зрения военного искусства, я поступил правильно. Я не мог сорвать движение колонны, которая потом превратилась бы в дезорганизованную массу, и мы не выполнили бы главную задачу. Как удалось усыпить бдительность соседей, чтобы они не предприняли попыток помешать? И ушли на маршрут из-под носа американского контингента, чьи наблюдатели до самого прибытия десантников в Косово не знали, куда делась эта группа. Они думали, что колонна двинулась на железнодорожную станцию, где обычно происходит ротация войск — одни прибывают, другие убывают. А уже на подходе колонны к Сербии я принял этот батальон, чтобы провести его через две государственные границы. Что, сами понимаете, непросто. Я двигался на своей машине впереди колонны, привел ее в Белград, вывел из Белграда и уже на прямой в Косово передал командование батальоном генералу Заварзину — нашему спецпредставителю в штаб-квартире НАТО, который инкогнито вылетел из Брюсселя в столицу Сербии.
Он пересел в мою машину и благополучно довел батальон до Приштины. А я вернулся в посольство и руководил операцией оттуда, получая указания из Центра. Читайте также Военные тайны: Зачем Россия обманывает ООН Реестр обычных вооружений подобен Международному дню борьбы с воспалением среднего уха «СП»: — Говорят, что когда американцам стало известно, что русские десантники захватили аэродром Слатина, Клинтон вышел на прямую связь с нашим президентом, требуя передать его войскам НАТО, или он прикажет высадиться там морской пехоте. И когда маршалу Сергееву доложили, что батальон прибыл в Приштину и занял стратегический аэропорт Слатина, господин Тэлботт был очень сильно разочарован и стал звонить Клинтону. Ну, дальше я уже не знаю.
Бросок на Приштину: как российские десантники нарушили планы НАТО на Балканах
Инцидент в аэропорту Приштины - Incident at Pristina airport | Марш-бросок на Приштину (Приштинский инцидент, Приштинский бросок) — военная операция вооружённых сил Российской Федерации на территории Союзной Республики Югославия по захвату единственного в Косове аэропорта «Слатина». |
Бросок на Приштину: «И тогда я доложил командованию, что у меня нет связи с батальоном» | 12 июня 1999 года батальон российских миротворцев под командованием полковника ВДВ Сергея Павлова, совершив шестисоткилометровый рейд по территории Боснии и Югославии, овладел аэродромом "Слатина" в косовской Приштине, чем поверг в шок представителей. |
Марш-бросок батальона ВДВ РФ изменил историю Югославской войны | В 1999 году — начальник штаба ВДВ, в 1993-1998 годах был заместителем командующего ВДВ по миротворческим операциям. |
Десантники в аэропорте «Слатина»
- Читайте также:
- Путин рассказал о решении по броску для взятия аэропорта Приштины
- Путин не считает дерзкой операцию военных РФ в аэропорту Приштины в 1999 году
- Марш-бросок на Приштину — Википедия Переиздание // WIKI 2
- Похожие материалы
Приштинский бросок: украденная победа России
Целью операции было установление контроля над аэропортом «Слатина» (ныне – Международный аэропорт Приштины) раньше британского подразделения KFOR. "Бывший командующий Воздушно-десантных войск России Георгий Шпак заявил, что операция по захвату аэродрома в косовской Приштине в 1999 году готовилась тщательно и не предполагала плана Б. Об этом генерал рассказал в интервью каналу RT. Путин заявил, что не считает дерзким поведением операцию в аэропорту Приштины в 1999 году. Как и все военные операции, марш-бросок на Приштину оброс легендами. 24 марта 1999 года началась военная операция НАТО «Союзническая сила» против Союзной Республики Югославия.
Марш-бросок на Приштину
При этом аэропорт осаждался прибывающими каждый день британскими военными. В июле Москва тоже нарастила свои силы, перебросив военных по воздуху и морю. С 15 октября Россия разрешила использование аэропорта для осуществления пассажирских рейсов. Главным политическим итогом броска стало пребывание миротворцев из РФ в Косово вплоть до 2003 года; при этом НАТО так и не выделила России отдельного сектора на захваченных землях.
Евкуров стал непосредственным участником спецоперации, которая вошла в историю как «бросок на Приштину». Аэропорт Слатина в охваченном гражданским конфликтом Косове был объектом, который технически подходил для переброски в край крупных группировок сухопутных сил НАТО, и контроль над ним позволял России участвовать в справедливом урегулировании ситуации.
Колонна из примерно 30 российских бронетранспортеров с 250 российскими военнослужащими, входившими в состав международных миротворческих сил в Боснии, двинулась в Сербию. Затем Кларк временно приказал перебросить на вертолете контингент британских и французских парашютистов для захвата аэропорта силой. Штабные офицеры серьезно опасались, что сербские силы могут обстрелять вертолеты и что вход в Косово до согласованного времени может привести к выходу сербов из соглашения. Если бы воздушно-десантные силы попали в беду, было бы очень трудно добраться до них по суше через горную местность, где мосты и туннели, как известно, были подготовлены к сносу. Поскольку эта операция выходила за рамки недавно подписанного соглашения о вводе сил НАТО в Косово на следующий день, национальные правительства имели право вывести свои войска, а французское правительство вывело свой батальон. Британские парашютисты просидели у вертолетов «Чинук» на раскаленном кукурузном поле большую часть дня, прежде чем встать, чтобы подготовиться к переезду на следующий день в Косово. В 5 часов утра 12 июня Британская 5-я воздушно-десантная бригада начала вылет в Косово из Скопье, чтобы захватить 10-мильное ущелье Качаник , чтобы 4-я бронетанковая бригада могла пройти к Приштине. Оттуда ведущим разведывательным отрядом в гонке на Приштину командовал британский капитан Джеймс Блант. Солдаты ФСК первыми вошли в контакт с российскими войсками в аэропорту и доложили о происходящем генералу Джексону. Вечером Джексон вылетел на вертолете в Приштину для проведения пресс-конференции, а затем отправился на встречу с генералом Виктором Заварзиным , который командовал небольшим российским отрядом. Согласно другим источникам, был еще один русский человек по имени «полковник Баранов», который на самом деле был командиром подразделения спецназа , контролировавшего авиабазу и всю миссию.
Около 11 часов к Приштине со стороны Македонии подошли английские роты и французский батальон. Британцы попытались посадить на аэродроме вертолеты, но на полосу выехали БТР и помешали приземлению. Я не мог его за это винить, но знал, что мы, к счастью, не стоим на пороге третьей мировой войны", — замечал позднее президент США Билл Клинтон. Генерал Майкл Джексон, командовавший подразделениями НАТО, сам вышел вперед и начал жестами показывать танкистам, чтобы они продолжали движение. Переводчик, старший лейтенант Николай Яцыков сказал, что если генерал продолжит в том же духе, это будет иметь скверные последствия, а солдаты наставили гранатометы на британские танки, командир одного из которых отказался выполнять приказ. Гранатометчик с чисто русской фамилией Иванов на глазах у британцев зарядил РПГ-7 и направил его под башню. Это была типичная смелость, берущая города — разгромить батальон натовцы, в принципе, могли. Но настоящий бой значил бы войну ядерных держав. И не все англичане ушли бы с аэродрома живыми. Хотя командование Джексона сначала требовало захватить аэропорт, генерал ответил, что не станет начинать мировую войну, а затем и его командование получило команду не обострять. Дальше свое слово предстояло сказать политикам. И оно оказалось куда менее громким, чем акция десантников. По итогам переговоров на территории Финляндии было решено, что российский миротворческий контингент на территории Косово будет, но своего сектора Россия не получит. В 2003 году небольшой контингент был выведен из Косово.
Предыстория
- Косовский тупик
- Тот летний рейд. Бросок на Приштину, 1999
- Агрессия НАТО против Югославии 1999
- ПУЛЬС СЕРБИИ
Путин заявил, что не считает дерзким поведением операцию в аэропорту Приштины в 1999 году
Путин раскрыл детали советов относительно захвата аэропорта в Приштине в 1999 году | Целью операции было установление контроля над аэропортом «Слатина» (ныне — Международный аэропорт Приштины) раньше британского подразделения KFOR. |
Марш-бросок российских десантников на Приштину 12 июня 1999 | Столкновение между российскими войсками и силами НАТО из-за международного аэропорта Приштины произошло 12 июня 1999 года, сразу после войны в Косово. |
Марш-бросок на Слатину. История фотографий из косовского аэропорта | Аргументы и Факты | В июне 1999 года завершилась операция НАТО в Югославии, по итогам которой из Косово начался вывод югославских войск. |
ПУЛЬС СЕРБИИ | 18 лет назад 600-километровым броском на Приштину российский батальон за сутки изменил мир на Балканах. |
Агрессия НАТО против Югославии 1999
Колонна продолжила следование и в 2 часа ночи 12 июня 1999 года прибыла в Приштину. Предполагалось, что колонна направлялась в Приштину и международный аэропорт Приштины перед прибытием войск НАТО. Колонна продолжила следование и в 2 часа ночи 12 июня 1999 года прибыла в Приштину. 11 июня 1999 г., в девять часов утра из Биелины мы двинулись на Приштину. Картина снята по мотивам реальной истории – захвата аэропорта Приштины в ходе военных действий в бывшей Югославии в 1999 году.
Югославия под ударом: «Союзная сила» «милосердного ангела»
Также у нас была своя позиция в отношении вывода сербских сил из Косова. Мы настаивали, чтобы было выведено не более 50 процентов вооруженных сил и сил безопасности Союзной Республики Югославии. И американские военные согласились с этим. Но заместитель государственного секретаря США Строуб Тэлботт и Черномырдин размыли эту позицию, хотя мы, военные, стояли за это совместно. Ряд других вопросов нам удалось согласовать с военными США. Но когда мы стали вести переговоры после принятия резолюции Совета безопасности ООН, американцы стали предлагать нам условия. В нашем МИДе американские генералы вручили мне своего рода предложение: мы разрешаем вам одним батальоном участвовать [в миротворческой операции] в американском секторе. Я говорю: а почему вы решили, что мы согласимся? Мне генерал Фогельсон говорит: это отвечает вашей позиции, и так как вы не хотите подчиняться НАТО, то ваш батальон будет подчиняться не НАТО, а американскому генералу.
Естественно, с таким предложением мы не согласились. Стали планировать. Подготовили записку президенту Борису Ельцину о том, чтобы предусмотреть ввод наших сил, нашего контингента, одновременно с натовскими войсками. И все, больше ни МИД, никто об этом не знал. Четко спланировали и ввели. Главной проблемой для нас было вывести батальон из Боснии. Мы планировали направить три батальона: один высаживается в городе Ниш на территории Сербии, другой высаживается в Слатине, а батальон из Углевика выдвигается и занимает свой сектор в Косовской Митровице, которая прилегает к основной территории Сербии. Но, поскольку самолетам с нашими солдатами не дали пролететь румыны и венгры, что, кстати, было нарушением правил международных перелетов, мы перенацелили оставшийся батальон, который вместо Косовской Митровицы пошел на Приштину.
Нашей целью было взять под контроль главный военный объект на территории Косова — это единственный аэродром, где могли приземляться военные самолеты. У нас в Генштабе, Министерстве обороны, воздушно-десантных войсках об этом знали буквально единицы. А в полном объеме обо всей операции — там же было еще военно-дипломатическое прикрытие — знали всего шесть человек. И если бы мы подключили МИД, Администрацию президента , еще какие-то структуры, то, я думаю, американцы знали бы об этом раньше наших десантников. Нужно врасти в ту ситуацию 1990-х годов [чтобы понять]. Многие наши чиновники заискивали перед американцами, выполняли их приказы. Поэтому операция проводилась в таком закрытом режиме. Министру иностранных дел Игорю Сергеевичу Иванову, который обиделся на меня, я объяснял, что это специальная военная операция, и МИД здесь совершенно ни при чем, обижаться не нужно.
Вот когда мы взяли Приштину — пожалуйста. Тогдашний глава Генштаба Анатолий Квашнин не мог быть автором идеи марш-броска в Косово, как писал в своих воспоминаниях генерал Геннадий Трошев , потому что этот вариант мы избирали у меня на совещании в узком составе. Мы не знали, как вывести батальон из Углевика, ведь это Босния и Герцеговина, зона ответственности многонациональной дивизии «Север», которой командовал американский генерал. И вот полковник Евгений Дубков, начальник Научно-исследовательского центра Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны России, который отвечал за аналитику по Балканам, сделал свое предложение. Мы действовали таким образом, что батальон уже несколько часов идет по территории Сербии, господин Строуб Тэлботт спокойно вылетел в Вашингтон [из Москвы], и только когда стали подходить к границе Сербии и Косова, американцы поняли, что этот батальон мы ведем туда [в Приштину]. И генерал Квашнин приказывал развернуться, когда министр иностранных дел Игорь Иванов привез вернувшуюся американскую делегацию в Министерство обороны. Они вернулись, чтобы повлиять на нас. Когда министр обороны Игорь Сергеев засомневался — может, говорит, остановим батальон?
Поэтому на совещании, где были и МИДовцы, и начальник Генштаба, а также другие генералы и офицеры, я сказал, что с Заварзиным связи нет. Министр обороны потом одобрил это. Это правда, что я посоветовал Заварзину выключить телефон. Но Квашнин тогда поднялся и сказал: я сейчас [сам] свяжусь. В батальоне была командно-штабная машина, которая держала связь со своей бригадой. И через этот канал он дал команду остановить движение и развернуться. Заварзин позвонил мне. Я ему напомнил: кто вам ставил задачу?
Он говорит: министр обороны лично. Я говорю: а он получил эту задачу от президента, и дать команду на отмену может только министр обороны, а не начальник Генштаба. Поэтому я ему сказал выполнять приказ министра обороны, что Заварзин и сделал. Ну а генерал армии Квашнин зашел и всех успокоил, сказал, что батальон разворачивается. Он не знал, что там за трасса, она настолько узкая, что развернуть бронетранспортеры без аварии невозможно в принципе. И когда Строуб Тэлботт что-то требовал у Иванова, все его успокаивали, что батальон разворачивается, а потом, как в «Ревизоре» у Гоголя, кто-то вбегает и кричит, что CNN показывает ввод нашего батальона в Приштину. Задача была поставлена, получили согласие президента, и задача была выполнена. Мы шли по минутам, чтобы упредить натовские войска в занятии аэродрома.
И мне генерал Заварзин докладывал, что обступили, ликуют люди, несут цветы, несут фрукты. Я его просил двигаться очень осторожно, чтобы не задеть, не омрачить радость. Я обратился к начальнику генерального штаба югославской армии генералу Драголюбу Ойданичу, чтобы расчистили дорогу. Сербы немедленно помогли: объяснили людям, люди отошли, и батальон прибыл вовремя, упредив англичан. Но здесь опять же очень здорово помогли сербы, прежде всего сербская полиция и вооруженные силы. Они разработали и привели в исполнение план обеспечения безопасности нашего батальона. Это был план секретный. Сербы были готовы поддержать, если вдруг с натовцами произойдет какой-то инцидент.
У них выделялся [для этого] целый корпус. Ребята блестяще справились. Они, особенно командиры, еще в месте дислокации в Углевике отрабатывали свои действия по установлению контроля над аэродромом на специальном макете местности. И каждый, начиная от командира отделения, знал свою задачу. Естественно, и подчиненные их знали. Поэтому, как только батальон прибыл, мгновенно вышли на свои объекты, тут же установили связь между собой и приготовились к обороне. Где-то на полчаса с лишним позже нас пришли англичане. Они в какой-то момент попытались своими бронемашинами оказать давление на наши посты, и ребята просто проявляли героизм.
Они не успели оборудовать даже окопы, но нацелили гранатомет на британскую бронемашину и предупредили: еще один метр, и мы будем действовать. И далее они сами [англичане] предложили взаимодействие. Приказы главнокомандующего объединенными вооруженными силами НАТО в Европе американского генерала Кларка о том, чтобы атаковать, выдавить русский батальон, он не выполнял, потому что читал резолюцию Совета безопасности ООН, где НАТО вообще как международная организация не упоминается. И поэтому в первую же ночь командир британской бригады предложил провести встречу с нашим командованием, с генералом Заварзиным. Последний получил разрешение провести такую встречу. А после нее британцы в интересах личной безопасности остались ночевать в расположении нашего батальона. Инженерное подразделение вооруженных сил Великобритании в районе аэропорта Слатина в Приштине Фото: Л. Просто ложь какая-то, дурная ложь.
Во-первых, батальон пришел со своими запасами. И через два часа по прибытии уже работала кухня.
Российский президент Владимир Путин считает, что операция военных РФ по захвату аэропорта Приштины во время событий в Югославии в 1999 году не была дерзкой, и ей не придает такого большого значения, как отдельные наблюдатели. В июне 1999-го вооруженные силы России совершили марш-бросок и взяли под контроль аэропорт "Слатина" военный аэродром вблизи Приштины. Это было сделано за несколько часов до того, как на него рассчитывали войти силы НАТО. И, честно говоря, не придаю этому такого большого значения, как некоторые наблюдатели", — сказал Путин в интервью в фильме "Белград", который был показан на телеканале "Россия 1".
Ельциным, было принято секретное решение о захвате аэропорта «Слатина» и вводе на территорию Косова и Метохии российского миротворческого контингента. Данное решение шло вразрез с военными планами НАТО, что могло привести к началу полномасштабной войны, в связи с чем операцию необходимо было провести молниеносно, скрытно и неожиданно для НАТО [1, с. В мае 1999 года майор Юнус-бек Баматгиреевич Евкуров, находившийся в тот момент в составе российского подразделения международного миротворческого контингента в Боснии и Герцеговине, получил от высшего командования совершенно секретное задание: перекрыть «воздушную аорту» НАТО между Приштиной и Македонией.
В составе группы из 18 военнослужащих подразделения специального назначения ГРУ ГШ ВС России скрытно проникнуть на территорию Косова и Метохии и взять под контроль стратегический объект — приштинский аэропорт «Слатина», и подготовиться к прибытию основных сил российского контингента. Евкуровым поставленная задача была выполнена и его группа, действуя под различными легендами, тайно для окружающих сербов и албанцев в конце мая 1999 года взяла под полный контроль аэропорт «Слатина» [3]. Напомним, что установление контроля над аэродромом «Слатина» и ввод в Косово миротворческих сил НАТО были запланированы на 12 июня 1999 года. Но, кроме установления скрытого контроля, аэродром «Слатина» надо было удержать от захвата его НАТОвскими войсками. Поэтому 10 июня 1999 года российскому миротворческому контингенту из состава ВДВ России , находившемуся в Боснии и Герцеговине, поступил приказ подготовить механизированную колонну и передовой отряд численностью до 200 человек. Российскому батальону поставлена задача — совершить параллельный с натовским ввод войск, чтобы контролировать свой сектор Косово, а главное — захватить ключевой аэропорт в Слатине недалеко от столицы края Приштины. В целях сохранения секретности личному составу батальона до самого последнего момента не говорили, куда и зачем они готовятся выступать. Колонна ВДВ России без труда пересекла границу. С момента пересечения границы командование НАТО располагало сведениями о начале марш-броска российских десантников, но о том, что они движутся именно на Приштину, оно могло только догадываться [4, с.
Генерал-майор Юнус-бек Евкуров и полковник запаса Сергей Павлов — командир батальона, совершившего марш в Косово и занявший аэродром «Слатина» За одну ночь российская колонна стремительно преодолела по балканским дорогам 600 километров. Над нашей бронетехникой развевались российские флаги, и на территории как собственно Сербии, и в Косово, местное население, несмотря на позднее время, с радостью и воодушевлением встречало россиян. Машины забрасывали цветами, солдатам передавали еду и напитки. Участники того рейда вспоминали, что из-за такого приёма скорость движения колонны приходилось временами сбрасывать. И все же к утру 12 июня русские уже были в Слатине и заняли аэродром. Десантники быстро рассредоточились по территории аэродрома, захватили само здание аэропорта «Слатина», заняли круговую оборону по периметру объекта, организовали блокпосты и приготовились к появлению первых НАТОвских колонн, которые уже находились в пути. Задача по захвату аэропорта «Слатина» была выполнена к 7 часам утра 12 июня 1999 года [4, с.
Теперь мы могли действовать. Не зная, куда деть американцев, Игорь Иванов привез американскую делегацию на Арбатскую площадь, и они там толкались по этажу министра обороны, требуя разъяснений. Тэлбот, которому сообщили о вхождении нашего батальона в Приштину, потребовал объяснений, но Игорь Иванов не мог ничего ему сказать. Потом он обижался, что мы не поставили его в известность о своих намерениях. Но мы боялись утечки информации, поэтому в курсе всех деталей марша на Приштину были только военные. Такая встреча была разрешена, хотя провокаций мы не исключали. А часа через полтора, когда была налажена засекреченная связь, я сам вышел на Заварзина. Он доложил, что англичане в принципе нормальные мужики, но никому не доверяют — ни сербам, ни албанцам, ни своим непальским стрелкам, поэтому пять старших британских офицеров просят разрешения переночевать в нашем расположении. Ну что тут скажешь? Разрешили и по рюмочке. Британцам по три, Заварзину — одну. Так началось взаимодействие. Хотя на второй день англичане все-таки попытались надавить на психику. Подходит британский сержант и говорит, что у него приказ провести через нашу позицию свой танк, и он не может не выполнить этот приказ. Тогда наш сержант подзывает гранатометчика и говорит, что дано распоряжение стрелять по любому объекту, который пересечет линию поста. При этом показал, где граната войдет в английскую броню, а откуда вылетит. Инцидент был исчерпан. Английский сержант ушел и больше не возвращался. Вообще мы планировали ввести три батальона. Один должен был идти в Косовска-Митровицу и как бы обозначить наш сектор. Второй хотели десантировать на аэродром в Приштине. А третий в качестве резерва должен был высадиться на сербской территории у города Ниш. Но, если помните, венгры и румыны не разрешили нам пролет через свое воздушное пространство. Поэтому батальон, который должен был идти на Митровицу, и повернул на Приштину. Мы не исключали, что НАТО может применить оружие. Но я привел маршалу Сергееву три контраргумента. Первый: чтобы принять решение о начале военных действий против России, нужно заручиться согласием совета НАТО. По поводу бомбардировок американцам удалось выкрутить руки своим партнерам, но война с Россией — это совсем другое. Второй аргумент: если американцы все-таки будут настаивать, то им понадобится по меньшей мере несколько заседаний, а это выигрыш во времени, когда можно принять дополнительные меры. И третий: если обстановка будет накаляться, мы с одним уважаемым генералом должны были вылететь в Белград, чтобы развернуть югославские вооруженные силы в косовском направлении. Одного слова было достаточно, чтобы сербы поддержали наш батальон всеми силами и средствами. Я знал их настроения. При этом я не знаю, кто из натовцев горел желанием с нами воевать. Ведь как развивались события? Когда наш батальон вошел в Косово, из Германии прилетел мой коллега и в обход НАТО предложил создать совместную российско-немецкую бригаду — по два батальона с каждой стороны. Итальянцы, те и вовсе отдавали нам свой сектор в полное распоряжение. Кстати, он был заболоченный, самый неудобный. Но что было, то было: действительно, Вашингтон через командующего объединенными силами НАТО в Европе Уэсли Кларка давил на британского генерала Майкла Джексона, чтобы тот попытался выдавить наш батальон силой оружия из Приштины. Джексон пишет об этом в своей книге. Но я думаю, что английские военные не только Кларка, но и Тони Блэра не послушались бы. Что же касается совместной российско-германской бригады, то этот вопрос мы серьезно изучали. Но американцы взбаламутили албанцев, которые устроили массовые акции протеста против ввода наших подразделений в немецкий сектор. Поскольку меня продолжают обвинять в том, что будто бы тогда я чуть не развязал третью мировую войну, хочу уточнить: мы действовали строго в рамках международного правового поля, очерченного резолюцией 1244 СБ ООН, которая предоставляла равные права нам, американцам и натовцам. Президент вроде как болел, правительство во главе со Степашиным только сформировано, причем с урезанными полномочиями, и поскольку других сильных политических центров в стране не наблюдалось, МИД и Министерство обороны нередко действовали на свой страх и риск. Но в этот раз принципиальное согласие Ельцина было получено, чего мог и не знать, например, телеведущий Евгений Киселев, который уже подготовил передачу о том, как генералы якобы обманули Ельцина. Так вышло, что практически никто не знал о том, что президент был в курсе дел с самого начала. И вот совещание у Ельцина на следующий день после ввода нашего батальона. Естественно, маршалу Сергееву никто руки не подает, воротят от него носы.
Марш-бросок батальона ВДВ РФ изменил историю Югославской войны
Военная операция проводилась без одобрения Совбеза ООН на основании утверждения стран о Запада, что в государстве якобы проводили этнические чистки в косовской автономии. В результате погибли более 2,5 тысячи человек, в том числе 87 детей. Медики до сих пор регистрируют последствия применения боеприпасов с обедненным ураном, которые ведут к росту числа онкологических заболеваний. Самые интересные и важные новости ищите в нашем Telegram-канале и Viber.
Именно в июне 1999 года российские вооруженные силы осуществили операцию, в результате которой они захватили аэропорт "Слатина" в Косово, где находится главный военный аэродром под Приштиной.
Этот захват произошел за несколько часов до того, как планировалось, что этот аэропорт окажется под контролем сил НАТО. В интервью для фильма "Белград" телеканала "Россия" Путин поделился своими воспоминаниями об этом инциденте. Он сообщил, что тогда, будучи секретарем Совбеза, Квашнин обратился к нему с предложением о захвате аэропорта.
Военнослужащие альянса должны были зайти в Косово со стороны Македонии и занять международный аэропорт Слатина под Приштиной. Его взлётно-посадочная полоса была единственной в крае, позволявшей принимать самолёты любых типов, в том числе военно-транспортные. Вопреки призывам Москвы, конструктивный диалог с Белградом страны Запада начать не пожелали.
Вместо этого Белграду был выдвинут ультиматум с требованием вывести свои вооружённые формирования и разместить в Косове натовские войска. Кроме того, Москве было необходимо подчеркнуть собственную роль в мировой политике и защитить свои геополитические интересы на Балканах», — рассказал Андрей Кошкин. В связи с этим руководством России было принято решение занять Слатину российскими военными и ввести в Косово свой миротворческий контингент. Министерством обороны и МИД был разработан и согласован с российским лидером Борисом Ельциным план операции, в соответствии с которым один сводный батальон Вооружённых сил России должен был выдвинуться в Косово с территории Боснии, где находился миротворческий контингент РФ. Остальных российских миротворцев планировалось перебросить в Слатину по воздуху. Якутин «О нормативах подразделений НАТО — сколько им потребуется времени на развёртывание и выдвижение — наша военная разведка проинформировала точно и своевременно.
Специалисты произвели расчёты, когда нашему батальону следовало начать выдвижение и какое количество времени он мог максимально затратить на выполнение марша. Был разработан оптимальный маршрут, предусмотрен порядок поддержания связи с министром обороны и Генеральным штабом, определены меры по соблюдению скрытности и дезинформации натовского командования», — писал в своей статье «Бросок на Приштину» генерал-полковник запаса Леонид Ивашов, занимавший во время описываемых событий пост начальника Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны России. Классика специальных операций До начала операции в аэропорт Слатина проникла группа из 18 бойцов ГРУ. Группа взяла аэропорт под наблюдение и контролировала обстановку в его районе вплоть до прибытия основных сил. Детали действий российских военнослужащих до сих пор засекречены. Личный состав до последнего не знал о сути задачи, которую ему предстоит выполнять.
Расстояние в 500 километров было преодолено десантниками за 7,5 часов. Действуя на свой страх и риск, без всякой связи и оглядки на правительство Ельцина, а также на ельцинский генералитет. Тогда все телеканалы облетели картинки с радостными лицами сербов и цветами на броне российской техники. Российские газеты называли этот поход «крупнейшей военной операцией после Второй Мировой войны».