Новости 1820 бунт семеновского полка

А члены зарождавшихся тайных обществ в бунте Семёновского полка увидели средство, посредством которого можно воплотить в жизнь их планы по изменению государственного устройства. Незадачливый новый командир расформированного Семеновского полка Шварц был от греха подальше отправлен в отставку. 16 октября 1820 года головная рота Семёновского полка, привязанная к прежнему командиру Я. А. Потёмкину, подала просьбу отменить введённые при Аракчееве жёсткие порядки и сменить полкового командира Шварца.

Восстание Семёновского полка

Фонвизин совершенно искоренил в своих полках телесные наказания и тратил на улучшение материального положения солдат большие суммы из собственных средств. Офицеры Семеновского полка братья М. Муравьевы-Апостолы, И. Якушкин, П. Чаадаев, кн. Щербатов, С. Тютчев, кн. Шаховской, полк. Ермолаев, М. Бестужев-Рюмин и др.

Видимо, чувствуя свою ущербность, он пытался возвыситься за счет унижения других. Он требовал от подчиненных беспрекословного выполнения всех его распоряжений, ввел строгую муштру и вернул телесные наказания, с презрением относился к чувствам личного достоинства других и совершенно не умел выстраивать отношения с подчиненными. Муштра в полку Муштра в полку С первых же дней он возобновил телесные наказания. Героев Отечественной войны опять начали сечь. А отмеченных наградами, которых по Уставу нельзя было подвергать телесным наказаниям, Шварц унизительно щипал за нос, дёргал за усы. Каждый день — смотры, муштра. За малейшие недочеты — телесные наказания. За 7 месяцев 44 человека в общей сложности получили 14 250 шпицрутенов, это в среднем по 300 ударов. В полку даже появились дезертиры, а ведь раньше такого никогда не было. Генерал от инфантерии и военный писатель Павел Петрович Карцов писал: «Шварц в минуту запальчивости никогда не мог удержать своих порывов и обыкновенно, вместо того, чтобы приказать взыскать с виновного, производил наказание сам, на месте проступка. Впрочем, не столько мера, сколько форма его наказаний была предосудительна; она-то и была главной причиной общего в полку негодования, день ото дня возраставшего. Например, Ф. Шварц мог провести провинившегося солдата перед строем, приказав всем сослуживцам плевать ему в лицо. И подобные унизительные наказания он придумывал регулярно, что не добавляло ему симпатий. Измучив солдат постоянными военными смотрами, репетициями парадов и бессмысленными упражнениями на плацу, командир полка сам спровоцировал бунт». Полковник Ф. Шварц Кадр из сериала "Союз спасения. Время гнева" Полковник Ф. Время гнева" Солдатский бунт Такое отношение, помимо жестокости принижающее личные достоинства человека, вызвали недовольство среди нижних чинов полка. Вечером 16 октября 1820 года солдаты первой роты, которая называлась «государевой», самовольно построилась «на перекличку», потребовали ротного командира и обратилась к нему, выражая мнение всего полка. Каких-либо противоправных действий никто не совершал. О случившемся в полку было доложено начальству, но вместо того, чтобы разбираться, роту семеновцев окружили двумя ротами другого полка, всех арестовали и препроводили в Петропавловскую крепость. Кадр из сериала "Союз спасения. Время гнева" Кадр из сериала "Союз спасения. Время гнева" Солдаты других рот Семеновского полка решили поддержать товарищей и добиться их освобождения — ведь те не совершили ничего противозаконного. Они требовали либо освободить арестованных, либо посадить всех. Бунт длился 4 дня, в результате был арестован весь полк, хотя никакого сопротивления бунтовщики не оказывали. Александра Iтогда в Петербурге не было, «усмирением» бунтовщиков занимался Петербургский генерал-губернатор М.

Но этот полк отличался от всех прочих. Офицерами в полку служили родовитые дворяне, обладавшие огромными состояниями. Среди них не принято было курить табак, сквернословить, посещать сомнительные заведения. В полку не применялись телесные наказания, зато обучали солдат грамоте и всячески культивировали среди них понятие о чести и личном достоинстве. Однако при дворе это рассматривалось как падение дисциплины. В апреле 1820 года командир полка генерал Потёмкин получил под начало гвардейскую бригаду, а полк принял полковник Шварц, боевой офицер, водивший солдат в штыковую при Бородино. Однако худшей кандидатуры нельзя было сыскать. Он был неродовит. Он был беден. Ни образования, ни лоска, ни воспитания. Он был полковник, в то время как в Семёновском полку даже отдельными батальонами командовали генералы. В полку, где забыли о розгах и шпицрутенах, вновь начали сечь солдат, героев Отечественной войны, отмеченных наградами. Гвардейских кавалеров, которых согласно статусу награды нельзя было подвергать телесным наказаниям, изобретательный Шварц щипал за нос, щёки, дёргал за усы. Кроме батальонных и ротных смотров Шварц ввёл десятичные и каждый день 10 солдат должны были приходить к нему демонстрировать исправность амуниции и свою строевую выучку. Выбранную десятку готовили к смотру всей ротой, потому как если какой элемент амуниции признавался полковником негодным, приходилось покупать новый. За 7 месяцев рядовые и унтер-офицеры только 1-го батальона приобрели 4321 единицу обмундирования, затратив на это 10. За эти же 7 месяцев 44 человека получили 14. В полку появились дезертиры, чего прежде никогда не бывало. БУНТ 16 октября 1820 года Шварц прибыл в манеж, где проводила учения 2-я фузилёрная рота. Рядовой Бойченко замешкался при построении.

Это не формальные названия, которые были приняты самими обществами. В чем была, собственно, разница с предыдущими обществами? Ничего этого нет. Поэтому мы можем судить о том, что между ними происходило, только по их мемуарам но только отчасти — мемуары дают очень мало информации и по их показаниям на следствии. Если говорить о событийной стороне истории тайных обществ, то в Петербурге членам было проще — они все жили в одном городе и могли периодически собираться. Северное общество при этом довольно вяло существовало где-то до 1824 года, потому что Трубецкой надолго уезжал за границу, Никита Муравьев женился, вышел было в отставку и жил в своем имении. Был некоторый разброд. В 1824-м состав Северного общества заметно обновился. И с их появлением в деятельности Северного общества возникает отчетливая литературная струя. Потом в восстании на Сенатской площади немножко скажется отсутствие у них военного опыта и банальной офицерской практичности. Они скорее будут вести себя как романтические герои, как литераторы, нежели как опытные офицеры, которые понимают, куда и как войска двинуть. С 1823 года у них очень активизировались совещания. Это была крупная ярмарка по оптовым закупкам, и под предлогом этой ярмарки можно было приехать в Киев и там, соответственно, собираться.

Бунт семеновского полка

Команда была подана солдатам мною, что-то вроде "кончай". Когда до этого я колебался, говоря Риману, что я не смогу, то тот сказал мне, что "я Вас самого расстреляю". После чего я все выполнил. Лично я никого не пристрелил из револьвера, как делал это Риман, это я отрицаю. Кого и как пристрелил Сиверс - я не видел. Кем в Коломне из офицеров производились расстрелы мне не известно, мое участие там выражалось лишь в производстве обысков. Риманом в Голутвино при мне лично был застрелен какой-то рабочий, захваченный цепью солдат нашей роты при наступлении на Голутвино, он вышел навстречу с белым флагом, а Риман подскочил к нему и застрелил его.

Допросил - Дмитриев. Ленинград, 30 ноября 1930 г. По приезде на станцию Перово нашей роте было дано задание: очистить Перово от революционеров, расстреливать лиц, у которых будет найдено оружие, и т. Впервые приказ был осуществлен на помомощнике начальника станции, который был штыками заколот. По команде командира роты Зыкова, потом и по моей на станции Перово был открыт огонь по крестьянам. Лично мною после Зыкова команда "Открыть огонь" была дана два раза.

Команда "Открыть огонь" второй раз была дана роте тогда, когда она мной и Зыковым была развернута в цепь для стрельбы по крестьянам, разгружавшим вагоны. В результате стрельбы солдатами нашей роты убито 10 человек крестьян, но точно не помню. Уточняю: цифра 10 человек убитых падает исключительно на мою полуроту. К изложенному добавляю, что по имеющимся материалам мной лично был арестован священник. Расстрел Эшукова по моему приказанию я отрицаю, но думаю, что расстрелял Зыков, так как на станции оставались мы вдвоем с Зыковым. Ленинград, 27 ноября 1930 г.

По приезде на станцию Перово, несколько солдат, под личной командой Римана, штыками закололи пом. Как фамилия жертвы - мне не известно. Во время взятия в штыки Начальника станции, присутствовал. Рядом с указанной сценой ротный фельдшер 12 роты перевязывал 9-тилетнего ребенка, раненого солдатами экспедиции. При перевязке ребенка с моей стороны была оказана помощь фельдшеру. Со слов офицеров полка слышал, что на ст.

Николай узнал о том от матери Марии Федоровны, получившей известие о неизбежной кончине Александра. Тем не менее, генерал Милорадович убеждает его присягнуть Константину. Константин шлет частные письма матери и брату, подтверждая отказ от престола, отказываясь приехать и заявить публично о своих намерениях, или же прислать официальный манифест, как просит Николай. В этой напряженной ситуации мятежники решаются на открытое выступление, сочтя момент достаточно удачным. По предположению руководителей Северного общества в их распоряжении был Гвардейский флотский экипаж с пушками, Измайловский полк, Конносаперский эскадрон, Московский полк, Егерский полк, Гренадерский полк с артиллерией, Финляндский полк и, возможно, Кавалергардский и Семеновский полки. С подобными силами можно было вполне убедительно объяснить Сенату губительность переприсяги Николаю и необходимость принятия всех пунктов Манифеста Трубецкого, назначенного диктатором восстания особенно, если генерал-губернатор Петербурга А. Милорадович также будет бездействовать, со своими 60000 штыками; кроме того есть вероятность присоединения генерала К. Бистрома — начальника Оболенского, затянувшего присягу Егерского полка. Командование войсками при занятии Зимнего дворца было поручено капитану А. Захватить Петропавловскую крепость поручено было полковнику А.

Поручик П. Каховский должен был убить Николая. Уже утром 14 декабря стало ясно, что диспозиция рухнула. Каховский и Якубович отказываются выполнять свои задачи, также как и Булатов. Измайловцы и финляндцы не выйдут. Конные саперы тоже. Кавалергарды Анненков и Арцыбашев отказываются вести агитацию среди сослуживцев, а Свистунов и вовсе уезжает в Москву. На штурм Зимнего идут гренадеры во главе с Пановым, но там стоит саперный батальон, преданный Николаю, и гренадеры уходят из двора Зимнего дворца. Встретившийся им Николай отправляет их на Сенатскую площадь.

Полк был усмирен, «государева рота» загнана в Петропавловку. Наказание[ править править код ] «…Нижние чины, — вспоминал И. Якушкин , — были развезены по разным крепостям Финляндии; потом многие из них были прогнаны сквозь строй, другие биты кнутом и сосланы в каторжную работу, остальные посланы служить без отставки, первый батальон — в сибирские гарнизоны, второй и третий размещены по разным армейским полкам. Офицеры же следующими чинами все были выписаны в армию с запрещением давать им отпуска и принимать от них просьбу в отставку; запрещено было также представлять их к какой бы то ни было награде». Четверо из офицеров были отданы под суд; «при этом, — как пишет Якушкин, — надеялись узнать у них что-нибудь положительное о существовании Тайного общества » [2]. Комитет отправил все роты полка кроме государевой, оставленной до времени в крепости в Кронштадт , откуда их развезли в приморские крепости Финляндии. Был установлен секретный полицейский надзор за офицерами полка, солдатам по окончании службы было отказано в отставке. Военному суду были преданы: капитан Н. Кашкаров , полковник И. Вадковский , майор И. Щербатов , отставной полковник Д. Последствия восстания[ править править код ] Новый Семёновский полк был сформирован 12.

Он, как и Преображенский полк, был создан Петром I, и по-прежнему эти гвардейские полки подчинялись непосредственно государю. Офицерами в них служили родовитые дворяне из известнейших фамилий, обладающие строгими представлениями о чести и достоинстве. Солдат отбирали из самых крепких и толковых рекрутов. Семёновцы и преображенцы являлись ударной силой русской армии еще во времена Северной войны, а недавно они героически сражались с войсками Наполеона. В мирное время семеновцы охраняли императорские резиденции. Александр I являлся шефом полка, он командовал им, когда еще был цесаревичем. Отношения офицеров к солдатам было уважительным, в полку практически не применялись телесные наказания. При этом солдат обучали грамоте, прививали манеры, заботились об их быте, организовывали обеды для тех, кто целый день был на службе, из казны им выплачивались пенсии. И солдаты уважали и слушались своих офицеров. По всем параметрам это был образцовый полк. Командовал полком генерал-адъютант Яков Алексеевич Потемкин, который принял полк во время Отечественной войны. Храбрый офицер и достойный человек, он с уважением относился к своим подчиненным, как к офицерам, так и к солдатам. В обращении с ними он был дружественно вежлив, менее строг и взыскателен, чем командиры других полков. Солдаты любили своего командира и несмотря на отсутствие строгости, дисциплина в полку от этого не страдала. Яков Алексеевич Потёмкин. Джордж Доу Яков Алексеевич Потёмкин. Джордж Доу Александр I к тому времени уже распростился со многими либеральными идеями своей юности, зато был обеспокоен вопросами обеспечения государственной безопасности. В армии назрела военная реформа, и ее проведение император доверил генералу Аракчееву, имевшему влияние на императора. Он был сторонником строгой дисциплины и муштры, считая, что это лучшее средство против вольнодумства. Совместно с великим князем Михаилом Павловичем он убедил императора, что генерал Потёмкин, «по излишнему мягкосердию» не способен командовать полком. Поэтому в апреле 1820 года Я. Потёмкин получил новое назначение - в гвардейскую бригаду в Рязани, а Семеновский полк принял полковник Шварц. Худшая кандидатура для семеновцев Фёдор Ефимович Шварц был храбрый офицер. Он водил солдат в штыковую атаку при Бородино, но худшей кандидатуры для командования элитным гвардейским полком отыскать было трудно. И дело было даже не в том, что он был неродовит и в чине полковника, хотя в полку отдельными батальонами командовали генералы. Это был ограниченный, мало образованный человек. Видимо, чувствуя свою ущербность, он пытался возвыситься за счет унижения других. Он требовал от подчиненных беспрекословного выполнения всех его распоряжений, ввел строгую муштру и вернул телесные наказания, с презрением относился к чувствам личного достоинства других и совершенно не умел выстраивать отношения с подчиненными.

Глава I 16 октября 1820 года. «Семёновская история»

Под конвоем казаков, без оружия, полк проследовал в Петропавловскую крепость. Эти события, продолжавшиеся дня четыре, произошли в отсутствие государя, который тогда находился на конгрессе в Троппау. Распоряжения исходили от комитета, составившегося из санкт-петербургского генерал-губернатора Милорадовича , генералов Васильчикова и Закревского. О событиях в полку каждые полчаса слались со специальными нарочными донесения Милорадовичу, «все меры для сохранности города были взяты. Через каждые полчаса, — вспоминает современник событий, — сквозь всю ночь являлись квартальные [в штаб-квартиру Милорадовича], через каждый час частные пристава привозили донесения изустные и письменные… отправляли курьеров, беспрестанно рассылали жандармов, и тревога была страшная…». К государю с донесением был послан Чаадаев , адъютант командира гвардейского корпуса после этого поручения он подал в отставку. Полк был усмирен, «государева рота» загнана в Петропавловку. Наказание «…Нижние чины, — вспоминал И. Якушкин , — были развезены по разным крепостям Финляндии; потом многие из них были прогнаны сквозь строй, другие биты кнутом и сосланы в каторжную работу, остальные посланы служить без отставки, первый батальон — в сибирские гарнизоны, второй и третий размещены по разным армейским полкам. Офицеры же следующими чинами все были выписаны в армию с запрещением давать им отпуска и принимать от них просьбу в отставку; запрещено было также представлять их к какой бы то ни было награде». Четверо из офицеров были отданы под суд; «при этом, — как пишет Якушкин, — надеялись узнать у них что-нибудь положительное о существовании Тайного общества » [2].

Этого было недостаточно, чтобы крестьяне смогли прокормиться со своей земли. Они вынуждены были бы арендовать землю у помещиков. Пестель предполагал передать крестьянам земли крупных помещиков свыше 10 тыс. В целом проект П. Пестеля, значительно более революционный, не учитывал российской реальности. Вероятно, П. Пестель и сам понимал, что Россия не готова реализовать его проект, а потому и считал необходимым 10-летнее чрезвычайное правление.

Оба общества пришли к выводу о необходимости осуществить преобразования путем революции. Однако декабристы хотели избежать бунта и анархии. Их страшил опыт кровавой Французской революции. Поэтому они стремились опереться только на армию, не привлекая народ. Образцом для декабристов стала революция в Испании, осуществленная военными. Однако между обществами сохранялись разногласия. Северное общество было несколько более умеренным, хотя и там усилились республиканские настроения, главным выразителем которых был Ф.

В 1825 г. Горбачевским, братьями А. Борисовыми и др. Они мечтали создать федерацию славянских народов, свободных от крепостничества и самодержавия. В отличие от Южного и Северного обществ, "славяне" с подозрением относились к идее военной революции, опасаясь диктатуры.

Вигель : При поведении совершенно неукоризненном, общество офицеров этого полка почитало себя образцовым для всей гвардии. Оно составлено было из благовоспитанных молодых людей, принадлежащих к лучшим, известнейшим дворянским фамилиям. Строго соблюдая законы чести, в товарище не потерпели бы они ни малейшего пятна на ней.

Сего мало: они не курили табаку, даже между собою не позволяли себе тех отвратительных, непристойных слов, которые сделались принадлежностию военного языка. Если которого из них увидят в Шустерклубе, на балах Крестовского острова или в каком-нибудь другом подозрительном месте, из полку общим приговором был он изринут. Они составляли из себя какой-то рыцарский орден, и все это в подражание венчанному своему шефу. Их пример подействовал и на нижние чины: и простые рядовые возымели высокое мнение о звании телохранителей государевых. Семеновец в обращении с знакомыми между простонародья был несколько надменен и всегда учтив. С такими людьми телесные наказания скоро сделались ненужны. Всё было облагорожено так, что, право, со стороны любо-дорого было смотреть. Развитие событий [ править править код ] Весной 1820 года великий князь Михаил Павлович и граф А.

Аракчеев добились перемещения Потёмкина , представив его Александру I «неспособным, по излишнему мягкосердию, командовать полком».

Вышедший к семёновцам Васильчиков объявил роту арестованной и 167 человек под конвоем отправились в Петропавловскую крепость. Вечером вернувшиеся в казармы барабанщики принесли в батальон страшную весть: их товарищи, выступившие против изверга-командира, «пострадали за общество». Поднялась 2-я, за ней 3-я и 1-я фузилёрные роты. К полуночи весь 1-й батальон 500 с лишним человек вышел на полковой двор. Посланцы батальона пошли по казармам: «Там государева рота за вас погибает, а вы спите?!

Офицеры бегали между солдат и приказами, авторитетом пытались привести солдат к повиновению, но их никто не слушал. Полковник Шварц, опасаясь расправы, сбежал из части и спрятался на квартире знакомого офицера. Генерал Васильчиков приехал к генерал-губернатору Милорадовичу: «Генерал, солдаты вас любят, если они кого и послушают, то только вас». Вспомнили о любимом солдатами прежнем командире Потёмкине. Однако ни Потемкин, ни Милорадович, не могли погасить недовольство. На все их увещевания солдаты отвечали: «Пока государева рота не вернётся — никуда не уйдём!

Пока ещё ни один семёновец не взял в руки оружие, но стоит только одному броситься к оружейке — никакой вооружённый караул не устоит против толпы. Почти 2,5 тыс. Солдаты, прошедшие войну а многие и не одну. Было от чего прийти в ужас. Гарнизон столицы подняли по тревоге. Два батальона лейб-гвардии гренадёрского полка усилили гарнизон Петропавловской крепости на случай, если семёновцы пойдут выручать товарищей.

Лейб-егеря, павловцы и Конная гвардия заняли позиции недалеко от казарм Семёновского полка. Лейб-гвардии казачий полк занял позиции у Михайловского замка. С грохотом по булыжной мостовой промчалась конная артиллерия.

СЕМЁНОВСКОГО ПОЛКА́ ВЫСТУПЛЕ́НИЕ 1820

Возмущение старого Лейб-Гвардии Семеновского полка. К концу сентября 1820 г. весь полк пришёл в ропот, беспрестанно возраставший. Александр I расценил восстание в Семеновском полку как следствие неумеренного либерализма. Бунт Семёновского полка (генеральная репетиция восстания на Сенатской площади). Восстание лейб-гвардии Семеновского полка в 1820 году и его подавление.

Восстание Семёновского полка

Восстание Семеновского полка / - Мозаика Истории В 1820 году вспыхнуло солдатское восстание в гвардейском Семеновском полку в Санкт-Петербурге.
Глава I 16 октября 1820 года. «Семёновская история» Незадачливый новый командир расформированного Семеновского полка Шварц был от греха подальше отправлен в отставку.
Возмущение старого Лейб-Гвардии Семеновского полка » Международная военно-историческая ассоциация 16 октября 1820 года головная рота Семёновского полка, привязанная к прежнему командиру Я. А. Потёмкину, подала просьбу отменить введённые при Аракчееве жёсткие порядки и сменить полкового командира Шварца.

Глава I 16 октября 1820 года. «Семёновская история»

Эта "новость" не поколебала семеновцев, ответивших, что они "под Бородином и не шесть видели!". После некоторых колебаний князь Васильчиков утром 18 октября 1820 года вынужден донести о бунте Семеновского полка Александру I, и тот срочно отдал распоряжение. С другой стороны, осенью 1820 года произошло восстание Семеновского полка, того самого, офицеры которого создали Союз спасения. История так называемого "бунта Семеновского полка» 1820 г. и настоящее время довольно разъяснена многими обнародованными документами и рассказами современников. К концу сентября 1820 г. весь полк пришёл в ропот, беспрестанно возраставший. лишь как проявление стихийного протеста солдат против жестокости своего полкового командира, представителя ненавистной. Семеновский полк был ненавистен младшему сыну Павла I за то, что в этом полку установились несвойственные аракчеевщине нравы.

Карательная экспедиция лейб-гвардии Семеновского полка, 1905 год

Потом взял его за руку, провел по фронту приказывая рядовым плевать на него; сверх того, наказал тесаками некоторых из нижних чинов. Этот случай был последней каплей, переполнившей чашу солдатского страдания. Случай с рядовым Бойченко побудил нижние чины в тот же день просить ротного командира, капитана Кошкарева, для облегчения их положения, довести сведения до высшего начальства о том, что люди находят себя отягощенными от полкового командира». Дело в том, что физические наказания в Семеновском полку долгое время не применялись. До Шварца полком командовал Потемкин — любимый и уважаемый солдатами человек. При нем после заграничных походов телесные наказания были запрещены и в целом немыслимы. Журнал «Голос минувшего». Шварц же был свиреп и жесток с подчиненными: «Он бил солдат по лицу, щипал за нос и губы, пинал ногой в живот, дергал за усы, плевал в лицо и заставлял солдат плевать друг на друга».

Журнал «Исторический вестник». Те, кто не хотел служить со Шварцем, стали просить перевода в другие полки, некоторые просили отставку. Однако в сериале всё показано так, будто солдаты в один день поднялись на жестокий бунт, «бессмысленный и беспощадный». На самом деле у их возмущения были глубокие предпосылки, а также были попытки мирного решения проблемы. Причины бунта и его детали режиссер утаивает от зрителя, указывая только на единичный случай жестокости. Тогда как изначально форма возмущения была мирная: солдаты написали заявление, в котором просили Шварца более гуманно относиться к ним и не прибегать к жестоким наказаниям. После этого заявления часть солдат посадили в крепость.

Оставшаяся часть взбунтовалась и потребовала, чтобы их соединили с остальными и убрали Шварца. В сериале же мы видим только, как Трубецкой и Муравьев-Апостол предлагают взбунтовавшимся солдатам рассказать о жестоком обращении императору. Чуть позднее перед зрителем предстает картина полка, идущего в Петропавловскую крепость под арест — без объяснения, как это произошло. На самом деле у Шварца были вражда и непонимание с офицерами и солдатами, еще до того, как он стал командующим.

Так вот, Александр I числился в списках 1-й гренадёрской роты 1-го батальона Семёновского полка, и кто его знает, как отреагирует император на бунт, с кого полетят головы: с солдат или с командиров. Полковник Вадковский выслушал уже известные ему требования о смене командира полка. На обещание довести требование до начальства и разойтись солдаты уже не отреагировали. В 11 утра Вадковский предложил им пройти к штабу гвардейского корпуса и изложить свою просьбу лично командиру корпуса генералу Васильчикову. Рота в полном составе без оружия в сопровождении барабанщиков прибыла в указанное место, где её уже ожидали вооружённые солдаты лейб-гвардии Павловского полка. Вышедший к семёновцам Васильчиков объявил роту арестованной и 167 человек под конвоем отправились в Петропавловскую крепость. Вечером вернувшиеся в казармы барабанщики принесли в батальон страшную весть: их товарищи, выступившие против изверга-командира, «пострадали за общество». Поднялась 2-я, за ней 3-я и 1-я фузилёрные роты. К полуночи весь 1-й батальон 500 с лишним человек вышел на полковой двор. Посланцы батальона пошли по казармам: «Там государева рота за вас погибает, а вы спите?! Офицеры бегали между солдат и приказами, авторитетом пытались привести солдат к повиновению, но их никто не слушал. Полковник Шварц, опасаясь расправы, сбежал из части и спрятался на квартире знакомого офицера. Генерал Васильчиков приехал к генерал-губернатору Милорадовичу: «Генерал, солдаты вас любят, если они кого и послушают, то только вас». Вспомнили о любимом солдатами прежнем командире Потёмкине. Однако ни Потемкин, ни Милорадович, не могли погасить недовольство. На все их увещевания солдаты отвечали: «Пока государева рота не вернётся — никуда не уйдём! Пока ещё ни один семёновец не взял в руки оружие, но стоит только одному броситься к оружейке — никакой вооружённый караул не устоит против толпы. Почти 2,5 тыс. Солдаты, прошедшие войну а многие и не одну. Было от чего прийти в ужас.

В местном фольклоре такие могилы назывались «Шварцевые». Новые порядки Шварц начал наводить и в Семёновском полку, где он сменил весной 1820 года любимого солдатами бывшего командира Я. Потёмкина, под началом которого полк прошёл войну 1812 года. Один за другим он вводил всё новые и новые смотры и учения, не предусмотренные никакими правилами службы, вплоть до так называемых «десяточных» смотров. Ежедневно десять солдат обязаны были приходить к нему на квартиру в полной парадной форме. Там они подвергались особенно изощрённым издевательствам. Именно эти «десяточные» смотры и переполнили чашу терпения семёновцев. Никаких политических целей семёновцы не преследовали. Их требования сводились к сокращению изнурительных учений, отмене «десяточных» смотров и учений по праздничным дням, а также смене Шварца на посту командира полка. Последнее, пожалуй, было для них особенно важным. Один из современников вспоминал, как арестованная рота семёновцев шла в Петропавловскую крепость: «Шли они спокойно и без оружия, в одних шинелях, мимо нашего дома. В петербургском фольклоре этот солдатский бунт остался под названием «Семёновская история». Но значение его оказалось глубже, чем когда под словом «история» понимается эпизод, случай. Восстание семёновцев возникло стихийно и продолжалось всего два дня, но эхо тех событий было слышно далеко за пределами России. В то время Александр I находился за границей. Согласно одному историческому анекдоту, на слова императора о том, что на спокойствие в России он может положиться, австрийский канцлер К.

Затем взял рядового за рукав шинели и повёл вдоль строя, требуя, чтобы каждый солдат шеренги плюнул в солдата. Это видел весь батальон. Вечером солдаты 1-й гренадёрской роты построились в коридоре и потребовали командира. Явившемуся капитану Кашкарову солдаты заявили, что сил их больше нет, и «что хотите делайте, а больше мы под Шварцем служить не будем! Солдаты отправились спать, а капитан отправился к командиру батальона, чтобы доложить о ЧП. Тот немедленно поехал к Шварцу, который несмотря на ночь поехал к Великому князю Михаилу Павловичу. Повод для беспокойства был, и какой! Рассматривая портреты русских царей и императоров, обратите внимание, что почти все они облачены в военный мундир. Наука воевать — первая, которую осваивал царь, ни один из них не избежал войны. Ещё в малолетстве царевича приписывали к какому-либо полку и будущий государь а впоследствии император становился шефом этого полка, носил его форму, рос в звании, знал многих своих «сослуживцев» в лицо и по именам. Так вот, Александр I числился в списках 1-й гренадёрской роты 1-го батальона Семёновского полка, и кто его знает, как отреагирует император на бунт, с кого полетят головы: с солдат или с командиров. Полковник Вадковский выслушал уже известные ему требования о смене командира полка. На обещание довести требование до начальства и разойтись солдаты уже не отреагировали. В 11 утра Вадковский предложил им пройти к штабу гвардейского корпуса и изложить свою просьбу лично командиру корпуса генералу Васильчикову. Рота в полном составе без оружия в сопровождении барабанщиков прибыла в указанное место, где её уже ожидали вооружённые солдаты лейб-гвардии Павловского полка. Вышедший к семёновцам Васильчиков объявил роту арестованной и 167 человек под конвоем отправились в Петропавловскую крепость. Вечером вернувшиеся в казармы барабанщики принесли в батальон страшную весть: их товарищи, выступившие против изверга-командира, «пострадали за общество». Поднялась 2-я, за ней 3-я и 1-я фузилёрные роты. К полуночи весь 1-й батальон 500 с лишним человек вышел на полковой двор. Посланцы батальона пошли по казармам: «Там государева рота за вас погибает, а вы спите?!

СЕМЁНОВСКОГО ПОЛКА́ ВЫСТУПЛЕ́НИЕ 1820

Прологом к восстанию декабристов считается бунт Семеновского полка. Генерал М.А. Фонвизин совершенно искоренил в своих полках телесные наказания и тратил на улучшение материального положения солдат большие суммы из собственных средств. С другой стороны, осенью 1820 года произошло восстание Семеновского полка, того самого, офицеры которого создали Союз спасения.

А. Алтаев – Семеновский бунт. Из истории революционного движения 1820 года, скачать djvu

Во многих кварталах собирались войска, многочисленные патрули разъезжали по улицам. Колонны безоружных солдат с лицами, у одних раздраженными, у других смущенными, направлялись к крепости, а ген. Орлов учил своих кавалергардов, как стрелять и рубить семеновцев. Группа любопытных или встревоженных людей толпилась по близости семеновских казарм, лавки закрывалась ранее обыкновенного. Все столичное общество сочувствовало семеновцам. В упомянутом уже письме А. Тургенев писал Вяземскому: «Я не могу думать о сем без внутреннего движения и сострадания о сих людях. По какому закону судят их? Должны ли они быть жертвою, так называемой государственной политики, или в строгой справедливости и им не должно отказывать, если они прежде по команде просили... Они вышли без оружия и не хотели обратиться к оному».

Тургенев так описывает в своем дневнике настроение общества в эти дни: «В государственном совете говорили о происшествии Семеновского полка. Все с негодованием и ужасом отзываются о Шварце. В английском клубе только об этом и говорили. Весь полк в крепости... Все это кончится бедствием многих солдат. Солдаты показали необыкновенное благородство во время всего происшествия. Все им удивляются, все о них сожалеют... Я не могу без душевной горести думать о солдатах... Тысячи людей, исполненных благородства, гибнут за человека, которого человечество отвергает».

Через несколько дней 28 октября А. Тургенев снова писал П. Вяземскому: «Семеновцы все еще в крепости и крепки мужеством и своею правдою и страданием. Товарищи их в других крепостях. Всеобщее участие в их пользу. Один голос за них: от либералов до ультра глупцов». Также сочувственно отнеслось к семеновской истории и московское общество. Не только образованное общество сочувствовало положению семеновцев. И другие слои петербургского населения были на их стороне.

Пока команда собирались, к ее начальнику Михайлову подошел человек, по виду купец и, подавая ему 100 рублей, просил истратить их на угощение солдат в походе. На вопрос офицера, нет ли у него родственников среди семеновцев, купец отвечал, что нет, но что он привык уважать семеновцев, как добрых и порядочных людей, и всех их считает своими. Сочувственное отношение петербуржцев к восставшим семеновцам выразилось еще в том, что они относились к вновь сформированному по приказу царя полку с презрением и враждебностью. Особенно недружелюбно относились к новым собратьям гвардейцы других столичных полков. Даже высшее офицерство проявляло это недружелюбие довольно откровенно. Так, Васильчиков сообщал Волконскому, для передачи царю, что прежний командир Семеновского полка, ген. Потемкин, позволял себе заступаться за восставших, везде проповедовал, что они не виновны, что Васильчиков «хотел погубить войско, которое оказало столь большие услуги государству, наконец, он не снимал семеновского мундира, рисуясь им на разводе; можете себе представить, какое действие должно было производить на войска его поведение; Левашев громко объявлял, что рота его величества совершенно невинна и что военно-судная комиссия должна оправдать ее». Таково же было, как жаловался Васильчиков, поведение генералов Милорадовича, Розена начальник гвардейской дивизии и других. Жаловался он еще на других «болтунов» из гвардейских офицеров, в том числе на П.

Пестеля, будущего главного деятеля заговора 1825 года, и добился того, что царь велел перевести Пестеля в армию. Что Васильчиковым руководили в этом случае только соображения карьерного свойства видно из следующих строк одного его письма к Волконскому: «Энергические меры, вызванные важностью обстоятельств, навлекли на меня осуждение всех тех, которые не знают ни солдат, ни дисциплины; к этим лицам присоединялись мои личные враги и изменившие мне друзья, которые нашли минуту эту благоприятной для обнаружения своих замыслов и искали случая повредить мне... Женщины подняли крик против тиранства, и нашлись военные, которые, подражая женщинам, как эхо отвечали на подобные вопли; это малообдуманное поведение сделало мое положение весьма щекотливым». Васильчиков переслал царю и стихи под заглавие «Гений отечества», написанные по поводу семеновских событий, авторство которых приписывалось полковнику Шелехову и которые были распространены в столице во многих списках. Собирались гвардейские офицеры подать царю адрес с просьбой простить офицеров-семеновцев, но из этого, конечно, ничего бы не вышло хорошего. Движение грозило принять обширные размеры. Были обнаружены признаки готовности солдат других полков встать на защиту семеновцев. Так, после ареста, восставшего полка был задержан унтер-офицер гвардейского егерского полка Степан Гущевозов и заключен в Шлиссельбургскую крепость за разговор с одним солдатом Преображенского полка о том, что «если не возвратят арестованных батальонов, то они докажут, что революция в Испании ничего не значит в сравнении с тем, что они сделают». Взбунтуется вся гвардия — не Гишпании чета, все подымет».

Бенкендорф писал Волконскому: «более чем вероятно, что если бы настоящая катастрофа потребовала вмешательства сооруженной силы, то сия последняя отказалась бы повиноваться, так как, большая часть полков уже давно разделяла неблагоприятное мнение семеновцев о полковнике Шварце». Тем не менее Бенкендорф высказывал сожаление, что Васильчиков поступил слишком мягко с восставшими солдатами. В числе проектов расправы с непокорными были предложения отправить семеновцев на Кавказ, в обстановку вечной войны с горцами. Когда Милорадович объявил об этом заключенным, они ответили: пойдем, когда отдадут нам государеву роту». Так стойко держались семеновцы, несмотря на тягостное положение в крепости. Теснота в казематах вызвала усиленные заболевания среди заключенных. Уже 1 ноября А. Тургенев писал брату Сергею: «батальон в крепости, и от сырости и дурной пищи без кваса, но с водою, в которую кладут уксус, несколько солдат уже занемогли, особливо глазами». Тургенев занес в свой дневник: «солдат и крепости содержат дурно».

Пришлось даже оборудовать специальный лазарет на несколько десятков человек. Начальство над отправленными в Финляндию батальонами поручено было полковнику Bадковскому, которого торопили так, что он даже не успел попрощаться с родными и собраться к походу. В столице при этой приняты были чрезвычайные меры предосторожности. Троицкий мост у крепости был занят казачьим, кавалергардским и гренадерским полками. Начальство обнаруживало необычайную трусливость перед безоружными людьми, опасаясь взрыва народного сочувствия к ним. Боялись, что солдаты откажутся идти без первой роты, и хотели картечью принудить их повиноваться. Рассказав, как высшее начальство ухаживало за ним и льстило ему при отправке из Петербурга, И. Вадковский пишет: «Вот каким образом 19 октября, сопутствуемый ветром и дождем, я поплыл из Санктпетербурга, предводительствуя восемью стами в ветхих шинелях одетых людей, из коих половинное число было почти без обуви. В Кронштадт приехал я весьма поздно; людей, обмокших и целый день не евших, в самый город не впустили, а поместили на военный корабль «Память Евстахия».

Оный стоял на рейде в самом жалком положении, без окошек, без рам, без бортов и налитый водою. На корабле, по малой помощи, данной мне начальством, едва я мог устроить между подчиненными какой-либо порядок касательно их пищи. Если я счастливо доплыл до Свеаборга, то я это приписываю не попечению и не старанию начальников, но единственно Провидению, избавившему от гибели суда, которые, по ветхости своей, нисколько не казались способными к дальнему пути. Морозы, ветры, снега и дожди беспокоили нас во всю переправу, что тем тягостнее было, что люди почти никакой одежды не имели». После целого ряда невольных остановок в пути и других приключений семеновцы были доставлены к месту назначения. В числе приключений была история в Пскове, где вследствие грубой придирчивости к семеновцам местного начальства едва не возник бунт. При этом несколько высланных из столицы солдат были «нещадно наказаны» розгами, якобы за буйство и обиды жителям города, хотя губернатор доносил в Петербург, что семеновцы «обывателям стеснения не делали». Выяснилось еще, что солдат в пути морили голодом и что бывшие их офицеры устроили складчину для облегчения участи высланных. Вадковскому же был сделан выговор за раздачу солдатам денег вопреки приказанию начальства.

Такова была расправа со вторым и третьим батальонами, впредь до решения дальнейшей участи всего полка, а над первым батальоном был наряжен военный суд под председательством ген. Это был милый, светский офицер, «душа общества», любимец царя и его братьев, свитский генерал и командир гвардейских гусар. Под внешним лоском аристократа и культурного представителя высшего общества в этом выхоленном господние жила душа аракчеевца, пред которым грубый, необразованный армеец Шварц должен считаться образцом человечности. Муравьев-Апостол передает про него в своих воспоминаниях такой случай. Однажды в Царском Селе Левашев приказывает вахмистру собрать на другой день в манеж его эскадрон, а сам отправляется в Петербург, Вахмистр сообщил об этом эскадронному начальнику полк. Злотвицкому, который обращает внимание вахмистра на то, что «завтра — великий церковный праздник», и, не дав ему более определенных указаний, также уезжает в Петербург. Вахмистр заключил из этого, что эскадрона собирать не надо. Вернулся Левашев, узнал обо всем и, ничего не говоря вахмистру, посылает за розгами. В это время генералу подали обед, и он садится за стол, приказав наказать вахмистра и крича из столовой несколько раз: «не слышу ударов!

А когда любимец царя наелся, старого, заслуженного вахмистра унесли и госпиталь, где он через пару дней умер. Для Левашева это дело имело только приятные последствия: его продолжали осыпать наградами. И надо сказать, что Левашев был не из худших представителей тогдашнего правящего класса. Такова была среда, в которой, по замечанию М. Муравьева-Апостола, «жестокость и грубость, заведенные Павлом, не искоренялись, а поддерживались и высоко ценились». Пока наряжался суд, Васильчиков посылал царю донесения о событиях одно на них послано было с известным другом Пушкина П. Чаадаевым , рисуя Александру поведение офицеров и солдат в мрачных красках. Он велел распределить всех солдат-семеновцев и офицеров по разным армейским полкам и образовать новый Семеновский полк из состава других полков. Приказав предать Шварца суду за неумение удержать полк в должном повиновении, царь одновременно писал Аракчееву, что никто на свете не убедит его, чтобы сие происшествие было вымышлено солдатами, или происходило единственно от жестокого обращения с оными полк.

Он был всегда известен за хорошего и исправного офицера и командовал с честью полком, отчего же вдруг сделаться ему варваром? В то же время прибывшему к нему Чаадаеву царь говорил: «надо признаться, что семеновцы, даже совершая преступление, вели себя отлично хорошо». И хотя царь писал Аракчееву что «если бы с первою гренадерскою ротою поступлено было приличнее при самом начале, ничего другого важного не было бы», он раскассировал свой «любимый» полк, раскассировал даже вопреки советам Васильчикова, который указывал, что это «произведет слишком много шуму и представит дело более серьезным, нежели оно есть».

Сегодня были философами, завтра ханжами... Все зависело от двигателя, пускавшего в ход машину. Во время Кочубея и Сперанского все были приверженцам и конституции, во время фавора князя А. Голицына все были ханжами, во время Аракчеева все были льстивы». И на солдатской спине больно отзывался этот поворот в настроении правящих кругов. Даже в лучшем расположении духа, в минуты веселости, самые младшие из офицеров обращались со своими подчиненными хуже, чем плохой хозяин обращается с негоднейшей из своих собак.

Вот характерный в этом отношении рассказ знаменитого актера М. Щепкина, который сам происходил из крепостных. Однажды находился он в обществе нескольких офицеров, один из которых предлагал другому пари на 500 р. Щепкин, — тем более, что мы знали хозяина как благородного человека… Послали за солдатом. Щепкин обезумел.

Измучив солдат постоянными военными смотрами, репетициями парадов и бессмысленными упражнениями на плацу, командир полка сам спровоцировал бунт». Полковник Ф. Шварц Кадр из сериала "Союз спасения. Время гнева" Полковник Ф. Время гнева" Солдатский бунт Такое отношение, помимо жестокости принижающее личные достоинства человека, вызвали недовольство среди нижних чинов полка. Вечером 16 октября 1820 года солдаты первой роты, которая называлась «государевой», самовольно построилась «на перекличку», потребовали ротного командира и обратилась к нему, выражая мнение всего полка. Каких-либо противоправных действий никто не совершал. О случившемся в полку было доложено начальству, но вместо того, чтобы разбираться, роту семеновцев окружили двумя ротами другого полка, всех арестовали и препроводили в Петропавловскую крепость. Кадр из сериала "Союз спасения. Время гнева" Кадр из сериала "Союз спасения. Время гнева" Солдаты других рот Семеновского полка решили поддержать товарищей и добиться их освобождения — ведь те не совершили ничего противозаконного. Они требовали либо освободить арестованных, либо посадить всех. Бунт длился 4 дня, в результате был арестован весь полк, хотя никакого сопротивления бунтовщики не оказывали. Александра Iтогда в Петербурге не было, «усмирением» бунтовщиков занимался Петербургский генерал-губернатор М. К государю с донесением был послан адъютант П. Реакция Александра I на донесение и отданные им приказы настолько потрясли Чаадаева, что, вернувшись, он подал в отставку. Генерал-губернатор Санкт-Петербурга Михаил Андреевич Милорадович Генерал-губернатор Санкт-Петербурга Михаил Андреевич Милорадович Император не стал разбираться в причинах солдатского бунта — ему мерещился заговор видимо, вспомнил день убийства своего отца. Ведь тогда семеновцы стояли на карауле в Михайловском замке. Он просто приказал примерно наказать бунтовщиков. Наказание семеновцев 2 ноября 1820 года императором был подписан Указ, на основании которого был создан специальный комитет под председательством генерал-губернатора Санкт-Петербурга Михаила Андреевича Милорадовича. Весь личный состав Семеновского полка подлежал полной замене. Других солдат выпороли кнутами и разослали по разным гарнизонам: в Сибирь, Оренбург, на Кавказ. Те, кто не участвовал, были распределены по разным полкам в других местностях. Наказание солдата Наказание солдата Были наказаны и офицеры полка, чья «вина» состояла в том, что они пытались донести до армейского руководства истинное положение дел в полку. Четыре офицера были признаны Военным судом виновными в ненадлежащем исполнении своих обязанностей. Это: полковник И. Вадковский, капитан Н. Кашкаров, майор И.

Александр I в эти дни писал Аракчееву нечто совсем другое: "Никто на свете меня не убедит, чтобы сие происшествие было вымышлено солдатами или происходило единственно, как показывают, от жестокого обращения с оными полковника Шварца. Он был всегда известен за хорошего и исправного офицера... Отчего же вдруг сделаться ему варваром?.. По моему убеждению, тут кроются другие причины. Внушение, кажется, было не военное, ибо военный умел бы их заставить взяться за ружья, чего никто из них не сделал, даже тесака не взял... Признаюсь, что я его приписываю тайным обществам, которые, по доказательствам, которые мы имеем, в сообщениях между собою и коим весьма неприятно наше соединение и работа в Троппау". Это поистине удивительное признание: бунт полка в Петербурге царь приписывает козням международной тайной революционной организации, ветви которой, как ему кажется, есть и в России. Дело, как ему казалось, шло к подрыву единения европейских монархов, а потом... Александр I ошибался. Сейчас точно установлено, что ни один офицер, включая будущих декабристов, во время возмущения полка не был помощником солдатам. Русские тайные общества еще не созрели для открытого выступления против старого порядка. Позже, в 1824 году, бывший семеновский офицер М. Муравьев-Апостол писал брату Сергею, тоже бывшему семеновцу, об этой истории: "Нашелся ли офицер Семеновского полка, готовый подвергнуться расстрелянию?.. Вы мне скажете, какая от этого была бы польза? Но дело не в возможной от этого пользе, а в том стремлении к другому порядку вещей, которое это означало бы". Впоследствии, и декабрист Рылеев будет вспоминать восстание Семеновского полка как упущенную возможность хорошей встряски аракчеевского режима. Расформировав взбунтовавшийся полк, разбросав солдат по губерниям, правительство пребывало в мучительных сомнениях. Великий князь Константин писал Александру, что "он сам заразил всю армию, разослав в ее недра семеновцев... Это распространит заразу повсюду". Константин был недалек от истины: декабристы, особенно в Южной армии, весьма рассчитывали на бывших семеновских солдат как на прекрасную агитационную силу среди солдатских масс.

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий