В/ч 75384 – Семеновский полк – охрана и оборона объектов центральных органов военного управления: главных штабов вооруженных сил, управлений Министерства обороны. 22 февраля 2023 года в месте расположении Первого отдельного стрелкового Семёновского полка состоялся торжественный митинг с возложением цветов к бюстам Героев Советского Союза, служившим в части. Семёновский полк принял полковник Шварц, боевой офицер, водивший солдат в.
Бунт в Семеновском полку
| Гвардейские бунтовщики. Почему Александр I отправил в Сибирь лучший полк? | АиФ Красноярск | Фёдор Ефи́мович Шварц — русский генерал, командир лейб-гвардии Семёновского полка Российской императорской гвардии (с 9 апреля по 2 ноября 1820 года). |
| Трагедия русского датчанина: mikhael_mark — LiveJournal | В этом году в Семёновский полк отправились служить 18 человек, а в Преображенский – 7. |
Приход Шварца в Семеновский полк
Несмотря, однако, на этот приговор, Шварц в скором времени опять был определён на службу, награждён уже в 1823 г. Владимира 3-й степени, а в следующих годах и другими орденами и весьма крупными денежными подарками и произведён 20 августа 1828 г. Он участвовал в кампаниях против кавказских горцев и состоял с 1837 г. Высочайшим приказом от 19 марта 1838 г. Шварц снова состоял командиром 3-й бригады Грузинских линейных батальонов, исправлял с 1841 г. Станислава 1-й степени 1842 г. Анны 1-й степени 1843 г. Владимира 2-й степени 1844 г. За отличие в Даргинском походе против горцев получил золотое оружие с алмазами и с надписью «За храбрость» 1845 г.
Тем более что предпосылки для такого развития событий имелись. Побывавшие в боях солдаты и офицеры сформировали настоящее боевое братство, в котором стирались сословные различия. Вернувшись с победой из Франции, многие думающие офицеры захватили с собой книги великих европейских мыслителей, а главное — они воочию увидели, какой может быть жизнь без крепостного права. К этому времени Александр I распростился с либеральными идеями, которых придерживался в юности, и сосредоточил свое внимание на обеспечении государственной безопасности. Император доверил министру Алексею Андреевичу Аракчееву проведение военной реформы. И тот решил, что бесконечная муштра и ужесточение телесных наказаний — лучшее средство от вольнодумства. Это явление даже получило в народе нелицеприятное название «аракчеевщина». Кроме того, министр инициировал масштабный социальный эксперимент, попытавшись через организацию военных поселений создать целое новое сословие. Сюда переводили из армии наиболее рьяных экзерциц-мейстеров фрунтовиков, людей жестоких и грубых», — утверждает А. А ведь речь шла о героях, сумевших одолеть армию Наполеона I Бонапарта, состоявшую из войсковых частей 12 европейских стран. Гвардейцы Преображенского и Семеновского полков надеялись, что власти не забудут их боевые заслуги и проявленную в боях доблесть, но вместо этого ветераны наткнулись на суровую муштру и ужесточение телесных наказаний за любые провинности. Элитная часть Стоит рассказать, что представляли собой лейб-гвардии Семеновского полка. Наряду с Преображенским это были самые элитные части русской армии. Данные воинские соединения непосредственно подчинялись правителю России. И поначалу служить в них могли лишь дворяне. Затем туда стали отбирать рекрутов — самых крепких и толковых. Эти солдаты и офицеры были расквартированы в Санкт-Петербурге, они охраняли императорские резиденции. Участвовали гвардейцы и в многочисленных дворцовых переворотах. С их помощью в 1741 году российский трон заняла Елизавета Петровна, офицеры Семеновского полка также были в числе заговорщиков, которые в 1801 году свергли с престола и убили императора Павла I Петровича. Лейб-гвардейцы храбро сражались с армией Наполеона. Они героически держали строй, не дрогнув под артиллерийским обстрелом во время Бородинского сражения, отличились в битве под Аустерлицем и во многих других сражениях. В составе Семеновского полка было много прославленных ветеранов.
Благодарность тяжела, мщение легко! Между тем Васильчиков 1-й послал повеление егерскому полку занять семеновский казармы, где находились ружья; приказал вывесть все прочие пехотные полки. Оба полка кирасирские, гвардейская артиллерия и два загородные полка были приготовлены. Все генералы вместе и по одиночке уговаривали семеновцев повиноваться, идти в караул, — они всякому отвечали с почтением и покорностью, но пребыли, тверды в своем намерении. Потемкину сказал: — Ваше превосходительство! Великий князь ничего от них добиться не мог — молчали. Желая солдат попугать, распустили под рукою слухи, что на них идет конница и готовы 6 пушек. После сего с радостью приняли вызов идти в крепость. Хотели полк вести рядами, но они не пошли, говоря: "мы под арест идем, как, ни идти — лишь бы там там спешили пользоваться минутным облегчением бесполезного и тягостного бремени. Офицеры пошли с ними. В крепости, сойдясь с государевою ротою, они сказали: "вы вчерась за нас заступались, а мы нынче — за вас! Полки ходили беспрестанно; пушки везли, снаряды готовили, адъютанты скакали, народ толпился, в домах было недоумение, не знали, что придумать и что предпринять, опасаясь бунта, я даже мудрено, как страх никакой опасности не произвел настоящей. Васильчиков 1-й не расчел, что ежели Семеновский полк бунтует от того только, что он недоволен Шварцем, то два взвода достаточно для усмирения безоружной толпы; ежели он предполагал другие причин, то сии семена неудовольствия существовали уже во всех гвардейских полках, и принятые меры могли обратиться во вред, потому что все угнетенные и негодующие были собраны вместе, и одна искра могла воспламенить всеобщий пожар бунта. Но на бунт ничего похожего не было, чего Васильчиков 1-йу нельзя было не знать, если знать только он что-нибудь мог, или хотел. Вероятно, что Васильчиков 1-й всеми этими приготовлениями желал в главах государевых волнения Семеновцев показать бунтом и придать мнимою опасностью важность делу, которое само по себе ничего назначило и до сей даже точки были доведены солдаты только его неосмотрительностью. Посему видно, что неудовольствие государя и сопряженная с ним потеря места, его более ужасали, нежели клятва несчастных и справедливое негодование России. Еслж-б он знал расположение умов, как счет пуговицам, то легко бы мог предвидеть последствия своей строгости неуместной. Узнавши обстоятельнее о первом движении, он бы увидел в нем не частное неудовольствие одной роты, но справедливое неудовольствие всего полка, равно угнетенного выбранным им самим начальником. Если-б он тогда же назначил инспекторский смотр, вместо того, чтоб сажать солдат в крепость, а на смотру принял бы дельные жалобы и, уважив справедливость оных, отрешил бы Шварца, так как он чрев несколько часов и сделал, то смело можно ручаться, что полк никогда бы не дошел до крайности неповиновения, но еще благословил бы его справедливость, а посторонние похвалили бы его благоразумие. Он неповиновение власти принял за бунт, не рассмотревши не только что законна-ли она, но даже благоразумна-ли и есть-ли способы исполнить ее предписанья. Ежели солдат не должен рассуждать, и так как нет возможности повиноваться безрассудству, то не всякое неповиновение достойно наказания. Васильчиков 1-йу показалось гораздо легче за свою вину казнить других. Ежели бунтом назвать неповиновение законам, то первый бунтовщик — Шварц, потому что он поступал против законов; но нарушенье законов солдатами было природным следствием "поступков Шварца. Если-б вздумалось Шварцу приказать разграбить дворец, вероятно, что и самые страстные охотники дисциплины скажут, что полк имел право не слушаться его и представить его повеленье на вид высшему начальству, не для того, что дворец тут замешан, но потому, что поступок сей противозаконный, а высшее начальство не терпит нарушенья законов. Тут случай подобный. Шварц учинил в непозволительное время, не соблюдал праздников, бил солдат за ученье, и за всякие безделицы наказывал строжайшим образом, чем преступил законы не только здравого смысла и человеколюбия, но и законы военного устава, где подобные поступки именно запрещаются. Следовательно, полк, упираясь на существующий устав и предполагая, что и высшее начальство сего терпеть, не может, решился принесть прописанную выше жалобу на нарушителей законов; а тот не бунтует тем, что выставляет беззаконные поступки бунтовщика. Пусть один здравый смысл разберет и решит, кого тут обвинять надобно? Солдат-ли, которые, не в состоянии будучи более сносить все несправедливые истязания начальника, пришли сказать прямо, законным порядком, потому что рота во всякое время может говорить с своим капитаном, — или тех, которые дали им начальника неспособного управлять ими? Всякий бунт предполагает насилие. Они угроз не употребляли, ружья оставили в казармах и добровольно пошли в крепость. Сей поступков мог повредить их делу, но вины им не придал. По всему, кажется, что все сие можно было кончить, не упоминая слова бунт, и никому не показав, что бунтовать можно. На другой день Васильчиков 1-й, из предосторожности, положил полк разделить на части и разослать по разным городам. Для сего снова все генералы съехались в крепость уговаривать солдат разделиться. Они долго не соглашались, наконец, просьбы и уверения Милорадовича подействовали. Еще полагаясь на высшее правосудие, они покорились судьбе своей. Приняв сии меры, Васильчиков 1-й успокоил жителей, но сам покоен не был. Он чувствовал себя виновным, по крайней мере, в неблагоразумии и знал, что Милорадович не преминет довести до сведения императора все происшествие в истинном его виде. Первое потому, что граф, всегдашний защитник невинных, особенно воинов, свидетелей и сподвижников его славы и потому еще, что Милорадович личный соперник Васильчиков 1-йу, который своими происками успел заступить его место в начальстве гвардии. Васильчиков 1-й знал, что граф писал уже к императору и решился попробовать пожертвовать всеми, чтоб оправдать только себя. Странно показаться может, что в президенты суда избран человек, который никогда не отличался глубокими сведениями и еще более справедливостью. Но вот причины. После сего послал он с адъютантом своим, ротмистром Чаадаевым , государю полное донесение всего случившегося. В сей любопытной бумаге он, обвинив всех — Шварца в неумении командовать, солдат в нехотении повиноваться и офицеров, как не оказавших должной твердости, в подобных обстоятельствах — кончил наказать всех строжайшим образом. В ожидании ответа, довольный уверенностью — пострадать не один, заперся дома и никому не показывался под предлогом болезни. Их в Кронштадте не приняли, потому что повеленье было тотчас отправить батальон в путь; но как мореплаванье уже кончилось и готовых судов не было, многие перемерли от простуды, другие от духоты, некоторые от недостатка пособий. Наконец ужасные три дня кончились; солдат посадили на поспевшие три фрегата и отправили в Свеаборг. Поднявшаяся буря разделила корабли и отбросила один в Ревель, а о другом долго не знали, где он. Причина, заставившая Васильчиков 1-йа поступить столь жестоким образом с людьми, которых он, если не в бумаге к императору, то в душе еще более признавал невинными, было одно желание оправдать себя, показав государю их бунтовщиками, которых опасно в городе держать. Не мог он сказать, что поступает, таким образом, для примера, потому что, по словам сей же бумаги, пример ослушанья Семеновского полка имел более хорошее, чем дурное влияние на прочие войска. Если он не достиг цели, то но крайней мере нельзя сказать, чтоб его остановил выбор средств. В столице между тем уныние и ропот был всеобщий. Гвардейские полки грозили вступиться за товарищей. Находили подброшенные прокламации. Люди, одни тронутые бедственным положением солдат, другие по одному желанию перемены, поджигали неудовольствие. Жители опасались возмущения. Полки переведены были? Полиция скакала с обыкновенною деятельностью и разгоняла толпы народные. Семеновские казармы опустели и затихли; одни жены и дети, которые останавливали толпы прохожих со слезами и спрашивали, не знают-ли чего об участи мужей и отцов, рассказывали жестокости Шварца в подробности происшествия, как будто утешаясь известностью в наказании несправедливости. Крепость, в которой томились несчастные остатки прекраснейшего полка, наводила мрачный ужас и содроганье за узников; страшились всего, что может выдумать мщение и сокрыть мрак. Родственники отправленных офицеров, не имея об них никакого известия и почитая их погибшими, в извинительной горести обвиняли Васильчиков 1-йа. Милорадович везде говорил, что в ногах у государя будет просить его выслушать, доказывал всем известную невинность семеновцев и поджигал общее справедливое негодование на корпусного командира. Все общество разделилось. Большая часть поддерживала Милорадовича; меньшая — защищала Васильчиков 1-йа; некоторые заступались даже за Шварца, которого уже на третий день отыскали. Положение всех было нерешительное и затруднительное.
Вы бились под Фридландом и умирали под Бородино! Насмерть стояли под Кульмом и Лейпцигом! Вам сдался Париж! Но сегодня вы изменники и бунтовщики! Вернитесь в казармы! Помните присягу! Но стоявшие солдаты угрюмо молчали. Это молчание и было их ответом: они никуда не уйдут. А на соседних улицах строились для атаки конногвардейцы, артиллеристы разворачивали и наводили пушки. Это не Сенатская площадь 14 декабря 1825 года, это 18 октября 1820 года, казармы Семёновского полка, Санкт-Петербург. Элитный полк Семёновский полк был одним из двух полков, основанных Петром I. Семёновцы и преображенцы были ударной силой русской армии в Северной войне, принимали участие в Полтавском сражении. К 1820 году рядовыми в полку служили уже не дворяне, а как и во всей русской армии рекруты. Но этот полк отличался от всех прочих. Офицерами в полку служили родовитые дворяне, обладавшие огромными состояниями. Среди них не принято было курить табак, сквернословить, посещать сомнительные заведения. В полку не применялись телесные наказания, зато обучали солдат грамоте и всячески культивировали среди них понятие о чести и личном достоинстве. Однако при дворе это рассматривалось как падение дисциплины. В апреле 1820 года командир полка генерал Потёмкин получил под начало гвардейскую бригаду, а полк принял полковник Шварц, боевой офицер, водивший солдат в штыковую при Бородино. Однако худшей кандидатуры нельзя было сыскать. Он был неродовит. Он был беден.
История одного бунта или "Семеновская история"
Если у кого-то были очень «высокие» награды, их полковник все же не сек, но дергал за усы и щипал, что было крайне унизительно. Ежедневно десять солдат ходили к нему на смотры. Если в их амуниции было что-то не так, то Шварц заставлял их приобретать замену на личные средства. Только первый батальон за один год приобрел более 4 тысяч элементов обмундирования по приказу полковника. За этот же год 44 солдата в общей сложности получили по 300 ударов на каждого. Было, от чего озвереть. В элитном полку стали появляться отчаянные дезертиры, чего до Шварца никогда не происходило. Последняя капля В октябре 1820 полковник приехал в манеж. Там были учения второй фузилерной роты.
Солдат Бойченко немного замешкался при построении. Тогда Шварц оплевал его и предложил сделать это другим солдатам. Вечером гренадеры пожаловали к Кашкарову и потребовали любыми путями убрать из Семеновского Шварца. Капитан был ошарашен и доложил полковнику. А тот поспешил к Михаилу Павловичу князю , чтобы доложить о происшествии. Все участники события боялись реакции Александра Первого на бунт. Трудно было сказать, кто пострадает: солдаты или командиры. На следующий день солдат выстроили перед полковником Вадковским.
Он выслушал их претензии и попросил разойтись.
Князь Мещерский рассказывал: "Шварц приказывал одному плевать в лицо другому, одной шеренге бить по щекам другую, разувал ноги и голыми ступнями заставлял у себя маршировать для выправки носков, поправляя ноги шомполом". Сами же солдаты боялись сказать хоть слово против полкового командира. К 1825 г. Свыше 375 тыс. Ожидаемого сокращения государственных расходов военные поселения не давали, на устройство образцовых деревень казна тратила большие деньги. Люди, переведенные в разряд военных поселян и оторванные от привычного уклада жизни, отчаянно сопротивлялись. В 1817 г.
Расправой над поселянами Чугуевского военно-поселенного округа лично руководил Аракчеев. По его приказу было арестовано свыше 2 тыс. Аракчеевский режим. Аракчеев стал символом второй половины александровского царствования. Его время было, по свидетельству современника, «время железное, мрачное по своей жестокости. Чуть ли не вся Россия стоном стонала под ударами. Били в войсках, в школах, в городах и деревнях, на торговых площадях и в конюшнях, били и в семьях, считая битье какою-то необходимою наукою, учением». С именем Аракчеева связывали насаждавшуюся повсюду мелочную регламентацию, всесилие чиновников, возвращение армии — победительницы Наполеона — к палочной дисциплине, к бессмысленному павловскому фрунту.
Прирожденный бюрократ, Аракчеев был исключительно работоспособен, памятлив, требователен к подчиненным, какой бы высокий пост они ни занимали, беспощаден к провинившимся. Его отличали маниакальная страсть к порядку, бесчеловечная жестокость и личная трусость — единственный из генералов русской армии, он уклонялся от участия в боевых действиях. В глазах императора эти недостатки компенсировались преданностью, с какой Аракчеев служил сначала Павлу I, а затем и Александру I, его талантом организатора. Такой человек был поистине незаменим для того, чтобы отладить государственную машину и заставить ее бесперебойно работать. Аракчеевский порядок — это беспрекословное повиновение, строжайшая субординация, пресечение всякого своеволия. В определенном смысле Аракчеева можно считать воплощением механистического идеала человека, который проповедовали рационалисты-просветители, человека, который действует, повинуясь исключительно разуму, но не чувству. Аракчеевщина — это крушение российского просветительства, его последняя, трагическая стадия. Аракчеев, не останавливаясь перед крайним насилием, воплотил в жизнь просветительский утопический идеал: общество, которое функционирует как механизм часов, где человеческой личности с ее правами и надеждами отведено незначительное место.
Одновременно аракчеевщина стала свидетельством измельчания самодержавной инициативы, тревожным симптомом ослабления созидательных способностей абсолютизма. Сын бедного новгородского дворянина, Аракчеев, как и Сперанский, своим возвышением был обязан милости императора, он был чужд сановной аристократии. Но если за Сперанским стояла только набиравшая силу бюрократия, то Аракчеев был кровно связан с дворянством, интересы которого он отстаивал столь же твердо, как и интересы императора. В 1808 г. Аракчеев был назначен военным министром и на этом посту осуществил крупные преобразования, особенно по артиллерийской части. Во многом благодаря этому русская артиллерия в 1812 г. С конца 1815 г. Аракчеев руководил Комитетом министров, а затем получил право докладов императору по делам Государственного совета и по большинству министерств и ведомств.
Аракчеев приобрел огромную власть — во время длительных поездок царя за границу ему фактически подчинялся государственный аппарат, и только вопросы внешней политики находились вне его компетенции. Аракчеев и его режим олицетворяли надежды большинства российского дворянства, которое желало не перемен, но стабильности. Волнения в Семеновском полку. Аракчеевские порядки стали причиной выступления в октябре 1820 г. Солдаты, недовольные притеснениями и жестокостью нового полкового командира Шварца, отказались служить под его командованием. Они протестовали против телесных наказаний, которым подвергались даже заслуженные ветераны, и против запрета зарабатывать на вольных работах деньги, которые шли на улучшение солдатского довольствия. Действия солдат, желавших обратить на себя внимание высшего командования, были мирными, хотя и нарушали воинскую дисциплину. События в старейшем гвардейском полку вызвали переполох в Петербурге и крайнее ожесточение Александра I.
Полк был раскассирован, солдаты разосланы по дальним гарнизонам, на Кавказ и в Сибирь. Некоторые офицеры, хотя никто из них не подстрекал солдат, были арестованы. Выступление Семеновского полка, по мнению Александра I, свидетельствовало, что «дух зла», который царил над Европой, проникает в Россию. Противостоять ему — священная обязанность государя, освободившего Европу от деспотизма. Особое беспокойство императора вызывало общее состояние умов и народное воспитание, он желал, чтобы «христианское благочестие было всегда основанием истинного просвещения». Мистицизм и гонения на вольнодумство. Внутренняя и внешняя политика для Александра I обретала религиозный смысл. Идея строения единой европейской христианской нации, положенная в основу Священного союза, в своем развитии вела к созданию политической системы, основанной на христианских началах, на идеалах законности и социальной гармонии.
Особое внимание уделялось народной нравственности и народному воспитанию в христианском духе. Исповедовался принцип: «Цель воспитания есть живое познание Бога и праведное христианство. Чрез это единственно распространяется между людьми почитание Бога. Истинно благочестивый человек есть лучший гражданин общества. Без настоящего благочестия все знание, вся мудрость, все мирское образование более вредны, нежели полезны». В окружении Александра I появились мистики, такие, как Ю. Крюденер и Г. Юнг-Штиллинг, которые говорили о мессианской роли России, о том, что царю суждено стать спасителем страждущего человечества и содействовать установлению Царства Божия на земле.
Религиозно-мистические настроения получили широкое распространение. При дворе получили ход прорицатели и религиозные шарлатаны, что вызывало недовольство даже Аракчеева. Тогда же Сперанский заявлял, что он «не знает ни одного государственного вопроса, который нельзя было бы свести к духу Евангелия. Все, до самого тарифа, может быть обработано в этом духе и под его руководством». Семеновский полк находился в исходящем углу позиции. В 5 часу по полудни 20 июля 1711 г. Русский лагерь огрызнулся прицельным ружейным и артиллерийским огнем. Залп за залпом выкашивали ряды турок, атака захлебнулась.
Сражение на реке Прут. У русской армии закончилось продовольствие, из-за недостатка фуража кавалерия лишилась почти всех лошадей. На военном совете было решено вести переговоры о мире. Турецкий визирь медлил с ответом. Русские полки приготовились идти на прорыв. Но как только русские барабаны сыграли атаку, турецкий визирь согласился прекратить военные действия. Мехмед-паша получил выкуп в размере 150 000 казенных рублей. Потери Семеновского полка в сражении на реке Прут составили убитыми: нижних чинов-103 ранеными: обер-офицеров-4 капитан князь Вяземский в правую руку пулей на вылет, поручик Овцын в плечо саблею, подпоручик Нестеров оторвало ядром правую руку, прапорщик Кофтырев в правую ногу картечью нижних чинов-195 без вести пропало нижних чинов-52 утонуло-18.
По возвращению из Прутского похода Семеновский полк был отправлен в Лифляндию и Курляндию. Полк нес караулы в Риге, Дерпте Тарту , Динамюнде Даугавгрива , содержал верховую почту и караулы на почтовых станциях по всей Лифляндии. Местные жители недоброжелательно относились к полкам Петра.
Боевые задачи 1-й отдельный стрелковый Семёновский полк предназначен для охраны и обороны объектов центральных органов военного управления: главных штабов видов и родов Вооружённых Сил на территории Москвы; главных и центральных управлений Министерства обороны, других важных военных объектов. Учебный центр Гордостью командира и всей воинской части является учебный батальон полка, расположенный в Раменском районе Московской области. Учебное подразделение ведёт свою историю с мая 1951 года, тем самым представляя собой на практике некое связующее звено между сегодняшними семёновцами и их предшественниками...
Шварцу не для чего было стараться не походить на Потемкина.
Он, по собственному убеждению, стал поступать совершенно противным образом: ученья пред прежним утроены были, не соображаясь даже с силою людей, и множество больных было следствием сего первого распоряжения; но полк видимо начал маршировать лучше и Шварца хвалили старшие, извиняли младшие! Он перестал пускать солдат на работу, говоря, что они, выправленные на ученье, поработав, теряют солдатскую стойку. Он не боялся причину сию говорить громко. Ее приняли как утончение военного искусства; однако-ж доходы солдата уменьшались, а расходы ежедневно прибавлялись, потому что чистоплотный полковник требовал необыкновенной чистоты и опрятности, и в два месяца 1-я рота употребила свои артельные деньги, на говядину определенные, на щетки и мел. Изнурение и бедность произвели всеобщее неудовольствие, только страх заграждал уста. Шварц, неистощимый в притесненьях, кажется, взялся быть мерилом терпенья русского солдата. Он приказал, чтоб всякий день роты по очереди присылали к нему по 10-ти дежурных, что было названо десятками.
Их учил он для развлеченья от дневных трудов в зале, и они были мучениками его бешеного сумасбродства. Их раздевали донага, заставляли неподвижно стоять по целым часам, ноги связывали в лубки, кололи ножами и вилками, рвали усы, плевали в глаза, — одним словом, делали все то, что выдумывал полковник, который в это время лежал навзничь на полу и стучал ногами и руками в землю, и презренные с ненавистью делили чувства победителей Кульма и Бородина! Наконец верх безрассудства повенчал жестокости. Гренадерские роты были составлены из людей, отличных заслугам и покрытых ранами. Они имели пред прочими ротами особые права и получали двойное жалованье. Из природы вещей проистекающее разнообразие в сих ротах не понравилось, и красивых людей стал переводить, без всяких других заслуг, в гренадерские роты, — заслуженных и старых гренадер, без всякой вины, перемещать в другие, и тем лишал их не только денежных выгод, но и заслуженных почестей, столь драгоценных солдату, ибо они — цена крови! Явная несправедливость подействовала сильно, и совокупясь с вышеозначенными причинами, довела ненависть до высочайшей степени.
Презренья не скрывали, роптали громко и явно косились. Офицеры, столь же недовольные Шварцом за его грубое и невежественное обращение с ними, не только не старались остановить солдат, но еще внутренне радовались сему движению. Хотя из осторожности никто из них не принимал деятельного участия, но чувства каждого, вырываясь невольно, более и более воспламеняли угнетенных страдальцев. Все кипели и волновались. По привычке к тишине, новость неповиновенья и темная надежда на инспекторский смотр еще удерживали решительный шаг. Один Шварц, занятый ученьями и смотрами, ничего не знал и не подозревал. Наконец давно всеми и с нетерпением ожидаемый инспекторский смотр приспел.
Корпусной командир знал об некоторых неудовольствиях солдат на Шварца, но тоже знал, что Шварц любимец великого князя Михаила Павловича. Никогда не умея соображать двух мыслей, Васильчиков 1-й не стал задумываться и искать способа согласить две противоположные выгоды. Он хотел, подобно Александру, рассечь гордиев узел, и вместо того, чтобы быть человеком и генералом, он выбрал роль придворного, дабы сохранить формы, которые одни свято наблюдались. Васильчиков 1-й выехал пред фронт и громко возвестил, "что буде кто осмелится произнести жалобу на начальника, тот будет прогнан сквозь строй». Тогда, отделив офицеров от солдат, начал спрашивать о претензиях. Все, пораженное не столько страхом, сколько удивлением, молчали. Смотр кончился, и солдаты с кипящею яростью и негодованием разошлись по казармам.
Шварц получил благодарность за опрятность и устройство и за хорошее обхождение с подчиненными, и Васильчиков 1-й, довольный насмешкою здравому смыслу, поехал в нему завтракать. Ободренный Шварц продолжал свои угнетенья, которые тем тягостнее становились, чем способы их выносить уменьшались. Несчастные солдаты, потеряв последнюю надежду, истощив все терпенье и думая еще, что потому только допускают их мучит, что не знают до какой степени страданья они доведены, решились довести до сведения начальства все бесконечные варварские поступки Шварца, но хотели испытать, не образумится ли он сам: столь боялись самой тени ослушанья! Все роты взаимно обещались клятвою не отставать друг от друга, ни в каком, случае. Возложили на государеву роту, так-названную главу полка, обязанность подать первым голос и принесть первую жалобу, — и рота сию честь приняла с радостью и действовать решилась. После переклички, на которой рота не могла говорить, потому что в строю солдат обязан молчать, рота собралась в казармах и послала просить к себе своего капитана Кошмарева. Капитан приезжает немедленно, и рота единогласно просит его ехать к полковнику Шварцу и объяснить ему, что они угнетены ученьями, разорены не позволением работать на воле и непомерным требованием чистоты и щегольства.
На вопрос капитана: "Чем они особенно угнетены? Капитан обещал все исполнить по их просьбе, приказал роте разойтись, и она разошлась. Кошмарев тотчас едет к Шварцу, излагает ему происшествие, как было, и просит его войти в положение солдат, которых просьба кажется ему справедливою, и представляет, что упрямство в сем случае может иметь вредные последствия. Шварц отвечает ему строгим выговором, укоряет в слабости и уверяет, что он завтра все кончит. Кошмарев уехал, но Шварц, невзирая на свою наружную бодрость, покоен не бал, на себя не надеялся и боялся один показаться солдатам, которых ненависть он знал. Робость с жестокостью часто одна другую рождает. Но следствием сего было то, что он, положась на их свидетельство, решился роту наказать.
Какими причинами он тут руководствовался — мудрено решить, потому что двор и ничтожество всегда его делили между собою! Опасаясь употребить явную строгость, он прибегнул к коварству. Приказав спрятать батальон Павловских гренадер с заряженными ружьями в экзерциргаузе, послал повеление в Семеновский полк, чтобы пригласили капитана Кошмарева с ротою, но без офицеров и в полуформе в экзерциргауз для справки об амуниции. Кошмарев роту повел. При входе в манеж, Васильчиков 1-й их спросил: — "Вы недовольны Шварцем? Тут Васильчиков 1-й изъявил им свое негодование и, окружив гренадерами, повторил вопрос, угрожая крепостью. Они повторили ответ, хотя чрезвычайно удивились вооружению.
Их повели в крепость в 10 час. Между тем полк отгадывал участь роты, ожидал ее с нетерпением беспокойства. Солдаты ходили по казармам, собирались и рассуждали. Офицеров никого не было. Долговременное отсутствие их встревожило, сомненья усилились, родился ропот, слышны были нареканья, напоминали друг другу данную клятву; до них доходили глухие вести, которые умножали беспорядок и утверждали в истине предположений. Они почувствовали беду товарищей и движимые обыкновенным толпе великодушием, решились пожертвовать собою, или всем погибнуть, или облегчить их участь! Между тем наступила ночь.
Дежурные офицеры, приехав, восстановили порядок, развели роты по отделениям и все, казалось, умолкло. Наружная тишина царствовала, но покоя не было. Все молчали, но никто не спал, никто не двигался, но все готовы были. Вдруг в полночь 1-я рота выходит из своего отделенья и идет к прочим, напоминает опасность товарищей, данные клятвы. В одно время все роты на ногах. Напрасно дежурные офицеры останавливают, грозят, просят, — все тщетно! Весь полк нестройными, но единодушными толпами выбегает на площадь и собирается пред госпиталем.
Тут, удивленные и обрадованные неизвестною дотоле им свободою, они предаются вполне своему восхищению: друг друга поздравляют, целуют! Но заблуждение продолжалось недолго.
Шварц, Григорий
узнайте все о его биографии, достижениях и вкладе в историю! В этом году в Семёновский полк отправились служить 18 человек, а в Преображенский – 7. В/ч 75384 – Семеновский полк – охрана и оборона объектов центральных органов военного управления: главных штабов вооруженных сил, управлений Министерства обороны. Полковник Шварц, опасаясь расправы, сбежал из части и спрятался на квартире знакомого офицера. Ну а на его место в Семеновском полку по настоянию Аракчеева была назначен полковник Федор Шварц. Причины, повод, ход, результаты восстания Семеновского полка 1820 года.
Выступление Семёновского полка 1820
| Выступление семеновского полка аракчеевщина | Семеновский полк нового набора не принял участия в декабрьском вооруженном восстании 1825 года. |
| «Восстание Семёновского полка»: почему взбунтовалась гвардия Александра I | Шварц, выдвиженец всесильного ева, возглавил Семеновский полк в апреле 1820г., сменив любимого солдатами Я.А. Потемкина (тот получил повышение и был назначен командиром дивизии), при котором Семеновский полк сделался образцовым. |
| Биография Григорий Шварц | Командиром Семеновского полка 11 апреля 1820 года Аракчеев назначил полковника Шварца. |
Почему Александр I расформировал свой любимый Семеновский полк
Фёдор Ефи́мович Шварц — русский генерал, командир лейб-гвардии Семёновского полка Российской императорской гвардии (с 9 апреля по 2 ноября 1820 года). Семёновский полк принял полковник Шварц, боевой офицер, водивший солдат в. С 1815 по 1819 год командовал Екатеринославским гренадерским полком[4]. 9 апреля 1820 года, состоя в чине полковника, Шварц был назначен командиром Лейб-гвардии Семёновского полка.
Полковник шварц
Первым вышли из повиновения солдаты элитной роты элитного полка - роты Его Величества. В середине октября 1820 года они отказались идти в караул и подчиняться требованиям начальства. До вооруженного столкновения дело, впрочем, не дошло - роту окружили солдаты гвардейского Павловского полка и отконвоировали в Петропавловскую крепость. Туда же вскоре проследовал весь полк. Солдаты решили заступиться за товарищей и потребовали от начальства: либо освобождения задержанных, либо под арест следует отправить всех. Всех и отправили. Расправа над Семеновским полком Александр I в Петербурге отсутствовал - он был на конгрессе в чешском городе Опава тогда Троппау.
Узнав о случившемся, император свой любимый полк щадить не стал: Солдаты и офицеры Семеновского полка были распределены по другим армейским частям. Роту Его Величества в полном составе отдали под суд. Часть солдат из этой роты приговорили к каторге. Под суд угодил и командир полка Федор Шварц. Причем его приговорили к расстрелу.
Анны 1-й степени 1843 г. Владимира 2-й степени 1844 г. За отличие в Даргинском походе против горцев получил золотое оружие с алмазами и с надписью «За храбрость» 1845 г. В 1848 г. Только в 1857 г. Шварцу разрешен въезд в Санкт-Петербург , а в 1867 г. Умер в 1882 г. Его сын, Вячеслав , был известным художником. Источники Русский биографический словарь : В 25 т.
Учебный центр Гордостью командира и всей воинской части является учебный батальон полка, расположенный в Раменском районе Московской области. Учебное подразделение ведёт свою историю с мая 1951 года, тем самым представляя собой на практике некое связующее звено между сегодняшними семёновцами и их предшественниками... Полезная информация.
Кошмарев роту повел. При входе в манеж, Васильчиков 1-й их спросил: — "Вы недовольны Шварцем? Тут Васильчиков 1-й изъявил им свое негодование и, окружив гренадерами, повторил вопрос, угрожая крепостью. Они повторили ответ, хотя чрезвычайно удивились вооружению. Их повели в крепость в 10 час. Между тем полк отгадывал участь роты, ожидал ее с нетерпением беспокойства. Солдаты ходили по казармам, собирались и рассуждали. Офицеров никого не было. Долговременное отсутствие их встревожило, сомненья усилились, родился ропот, слышны были нареканья, напоминали друг другу данную клятву; до них доходили глухие вести, которые умножали беспорядок и утверждали в истине предположений. Они почувствовали беду товарищей и движимые обыкновенным толпе великодушием, решились пожертвовать собою, или всем погибнуть, или облегчить их участь! Между тем наступила ночь. Дежурные офицеры, приехав, восстановили порядок, развели роты по отделениям и все, казалось, умолкло. Наружная тишина царствовала, но покоя не было. Все молчали, но никто не спал, никто не двигался, но все готовы были. Вдруг в полночь 1-я рота выходит из своего отделенья и идет к прочим, напоминает опасность товарищей, данные клятвы. В одно время все роты на ногах. Напрасно дежурные офицеры останавливают, грозят, просят, — все тщетно! Весь полк нестройными, но единодушными толпами выбегает на площадь и собирается пред госпиталем. Тут, удивленные и обрадованные неизвестною дотоле им свободою, они предаются вполне своему восхищению: друг друга поздравляют, целуют! Но заблуждение продолжалось недолго. Вскоре вспомнили они цель своего сборища и стали заниматься способами освободить своих товарищей, или в противном случае разделить их участь, наказать Шварца и не показаться бунтовщиками. Они сначала решались не идти в назначенный на завтрашний день караул, ежели не отдадут им государевой роты, под тем предлогом, что им пристроиться не к чему — головы нет! К тому же они почитали государя обиженным, которого роту без него посадили в крепость! Сею дипломатическою тонкостью, вероятно, надеялись они заслужить милость царя. По сей причине не взяли они и ружей Легко, впрочем, быть может, что они в душе были уверены, что царь не обвинит их, потому что они правы; они же государя, который лично давно ими командовал, любили, думали, что его обманывают и ни единого оскорбительного слова против его лица во все время волненья сказано не было. Потом прехладнокровно отрядили 130 человек убить Шварца, но его не нашли. Он, как будто желая оправдать всеобщее к себе презрение, спрятался в навоз. В доме ничего не тронули, кроме семеновского мундира, от которого оторвали воротник, говоря, что Шварц недостоин носить его. Мальчик, у него воспитанный и которого почитали его сыном, попался им; они бросили его в воду, но один унтер-офицер его вытащил, говоря, что он невинен. Никакого буйства и излишества не было, хотя некоторые и были пьяны. Хотели-было освободить арестантов, но Преображенского полка офицер, который стоял в карауле, попросил их отойти, и они не покушались более. Все сии несообразности и противоречия их поступков объясняются, когда вникнешь в их положение. Они думали справедливо, что их притесняют против воли и без ведома государя, и не взяли ружей. Они чувствовали свою справедливость и думали, что им отдадут оную — и ошиблись! Они видели, что Шварц достоин наказанья и хотели его наказать, никак не разбирая, имеют ли на то право. Мщение в сем случае раздраженной толпы превосходило природную доброту человека, которая оказалась на мальчике. Впрочем, в поступках их оказались те-же чувства и мысли, которые замечаются во всяком необразованном, естественном человеке. Действия привычек и мнений, принятых без рассужденья, или управляли. Так они бросились освободить арестантов по какому-то сочувствию, но вспомнив слово: преступник, оставили их в покое; оторвали воротник от мундира по внушенному уважению к лоскуткам. Впрочем, как требовать сообразности и рассудка от тех людей, которые в первый раз в жизни только догадались, что они мыслить и рассуждать могут? Однако-же со всем основательным страхом не показаться бунтовщиками, они главной цели — спасения товарищей — из виду не теряли. В сем волнении проходит ночь. Полковник Ватковский извещает Великого князя. Полковой адъютант Васильчикова 1-го — Бибиков и прочие офицеры, ничего не зная, готовились в караул, но приехав в казармы, с тем, чтобы взять свои отделенья, очень удивились, найдя полк неодетым и в сборе. Они узнали причину, немногие были опечалены. Солдаты обходились со всегдашним почтением и вообще дисциплина не слишком была нарушена. Генералы, удивленные, встревоженные, но еще более испуганные, вскоре собираются. Они опасались гнева императора и всякий спешил употребить свое красноречие, которое однако-же успеха не имело, потому что справедливые и резки ответы солдат вскоре заставили замолчать людей, привыкших говорить пред молчаливым строем. Первый приехавший, Закревский, сказал им, "что ему стыдно смотреть на них! Милорадович и великий князь Михаил Павлович приехали за ним. Первого слушали с почтением, но жаловались на притесненья, говоря, что при нем сего не было; второму отвечали прежним молчаньем... Наконец Васильчиков 1-й, который, под предлогом болезни, присылал только повеления, видя тщету оных, решился выехать сам. Его встретили не радостные клики; неизвестно почему, не взирая на его строгий вид и привлекательную наружность, к нему Солдаты никакого почтенья не имели. Приехав верхом, он спросил причину неудовольствия и почему не хотят строиться. Мы рады служить с вашим превосходительством! Вы своих на работу пускаете! Удивительно было видеть сей полк прежде блестящий, однообразный, одному движению покорный, а теперь превращенный в шумную, нестройную толпу; но еще более удивленья было достойно единомыслие, одушевляющее эту нестройную толпу людей, единомыслие, которым она горела только в часы битвы, предвидимые любимым начальником. Тогда почитали их героями, теперь — бунтовщиками! Тогда они забывали себя для пользы общей, — теперь хотят напомнить о своих страданиях! Благодарность тяжела, мщение легко! Между тем Васильчиков 1-й послал повеление егерскому полку занять семеновский казармы, где находились ружья; приказал вывесть все прочие пехотные полки. Оба полка кирасирские, гвардейская артиллерия и два загородные полка были приготовлены. Все генералы вместе и по одиночке уговаривали семеновцев повиноваться, идти в караул, — они всякому отвечали с почтением и покорностью, но пребыли, тверды в своем намерении. Потемкину сказал: — Ваше превосходительство! Великий князь ничего от них добиться не мог — молчали. Желая солдат попугать, распустили под рукою слухи, что на них идет конница и готовы 6 пушек.
Приход Шварца в Семеновский полк
Причины, повод, ход, результаты восстания Семеновского полка 1820 года. Полковник Шварц, опасаясь расправы, сбежал из части и спрятался на квартире знакомого офицера. Командир Семеновского полка за подавление бунта удостоился особой похвалы Николая II.
"Когда командир бестолковый". Как муштра полковника Шварца довела Семеновский полк до восстания
Полковник Злотвинский вышел из полка вследствие сего убийства. Он-то и предложил заменить командира Семеновского полка генерала Потемкина неким полковником Шварцем, "чудесным фронтовиком", встреченным им в Калуге, где тот забил насмерть половину Калужского гренадерского полка, которым командовал. узнайте все о его биографии, достижениях и вкладе в историю!