Гала-концерт, посвящённый 100-летию со дня рождения мыслителя и философа Александра Зиновьева, провели в Москве. Александр Зиновьев разработал собственную социологическую теорию — логическую социологию. весьма неоднозначно оценивается. Фотографии из репортажа РИА Новости 04.08.2023: П/к "45 лет изгнания Александра Зиновьева из СССР.
Александр Зиновьев: «Профсоюз – это общение с интересными людьми и возможность проявить себя»
Механизмы индивидуального мышления, по Щедровицкому, являются чем-то простраиваемым, причём в ходе коллективной, по сути, практики. Что касается отношения к социальности, то Г. Решение не оригинальное, но эффективное, к тому же Щедровицкий реализовал его с блеском. На этом принципиальной решении — строить свой мир, а потом с его помощью менять мир окружающий — основаны странноватые «духовные практики» Московского методологического кружка: например, «организационно-деятельностные игры», направленные на метанойю, «перемену ума» участников согласно легенде, игры, на которых ни один из участников не тронулся умом «до клиники», считались неудачными. Впоследствии, уже после смерти Г. Они же впоследствии занялись — понятное дело, не самодеятельно, а под заказ — крупномасштабными социальными экспериментами в некоторых российских регионах. Но это всё было потом. Возвратимся на прежнее и поищем точки сходства. В ту пору и Щедровицкий, и Зиновьев сошлись в трёх важнейших вопросах: практически — о неприемлемости текущей реальности «как она есть» то есть в «антисталинизме», понимаемом очень широко , идеологически — об исторической обусловленности всех форм мышления то есть в том или ином понимании материализма , и исторически — о российском социализме. Сам Щедровицкий описывал консенсус по последнему вопросу так: «Мы оба считали, что социализм, сложившийся в России, носит, по сути дела, национально-русский характер, как ничто более соответствует культурным традициям и духу русского народа и, короче говоря, есть то самое, что ему нужно при его уровне самоорганизации, уровне культурного развития и т.
И мы оба знали, что миллионы людей находятся в условиях подневольного труда или просто в концлагерях. И все это очень органично замыкалось общим пониманием принципа диктатуры, ее социально-организационных структур». Трудно сказать, разделял ли тогда Зиновьев эту типичную, то есть интеллигентскую и русофобскую, точку зрения. Во всяком случае, Георгий Щедровицкий понимал его так. Что не мешало ему и тогда, и в дальнейшем быть в некоторых отношениях очень советским человеком. Это, в частности, продемонстрировала жизненная траектория Г. Это было связано с разницей в исходных позициях. Щедровицкий вышел из среды творцов и главных выгодополучателей советской революции, а Зиновьев, как русский, принадлежал к её жертвам. Сам Щедровицкий прекрасно осознавал эту разницу в генезисе, разницу определяющую и абсолютную: «Для Давыдова, Ильенкова, Зиновьева, Мамардашвили и для многих других… определяющей действительностью, куда они помещали себя и где они существовали, была историческая действительность.
У меня же это представление о себе было изначальным в силу положения семьи. Я по происхождению принадлежал к тем, кто делал историю». И ещё одно. Для Зиновьева время «создания теории всего» довольно быстро прошло. Для Щедровицкого оно продолжалось всю жизнь. Если коротко, то он понимал «методологию» как «мета-до-логию». Sapienti sat. Но, так или иначе, два неглупых человека нашли друг друга. В дальнейшем к ним присоединился Борис Грушин впоследствии сделавший крепкую советскую карьеру, выездной, один из организаторов ВЦИОМа, апологет «первоначального накопления», в 1993 году добравшийся аж до Президентского совета, зато потом ставший «убеждённым антиельцинистом» , а также Мераб Мамардашвили писать о котором я, пожалуй, побрезгую.
С этих четырёх фамилий начался Московский логический кружок. Несмотря на дворовое происхождение — ну, собрались несколько молодых студентиков-аспирантиков и что-то там промеж собой непонятное крутят — кружок стал событием. У него даже появились конкуренты: «гносеологический кружок» Эвальда Ильенкова. О котором я тоже ничего говорить не буду — не от омерзения, а из жалости. Это был незаурядный человек, в силу своей природы не имевший иммунитета против духа времени. Самым известным его достижением стала статья «Идеальное» в Философской энциклопедии. Что касается Александра Зиновьева, то он удовлетворяться лаврами автора статьи в энциклопедии явно не собирался. Демобилизовался он с чемоданом рукописей, более или менее законченных. Одну из них — «Повесть о предателе» — он показал Константину Симонову и ещё одному товарищу.
Симонову рукопись понравилась, и ему стало жаль автора — он понимал, что за это сажают. Поэтому он спросил Зиновьева, давал ли он ещё кому-нибудь рукопись. Тот назвал имя второго. Симонов скомандовал: «Беги и забери». Зиновьев послушался, утащил рукопись прямо со стола и уничтожил. К утру к нему пришли с обыском. Это надолго — но не навсегда — отбило ему вкус к изящной словесности. С тех пор он писал только философские труды. Ранним стартом это назвать никак нельзя.
Но мы, как обычно, никак не выдерживаем хронологию — то поминаем диссертацию, то логический кружок, то поздние работы. Пора бы и честь знать. Так вот. В 1951 году Александр Зиновьев получил диплом с отличием и остался работать на кафедре в аспирантуре. К тому моменту знакомство с Щедровицким переросло в совместную деятельность, Московский логический кружок уже вовсю работал, привлекая неокрепшие умы. Под осторожным покровительством всё того же Войшвилло Зиновьев и компания обсуждали разные интересности. На скучной, как засохшая муха, кафедре логики началась какая-то жизнь. Для студентов того времени Зиновьев — один из кумиров, «борец с догматизмом» как тогда аккуратно называли легальных диссидентов. В 1954 он защищает уже упомянутую кандидатскую по диалектической логике, в 1955 — становится сотрудником Института философии Академии наук СССР, где работает год.
После он начинает готовиться к докторской, которую и защитил в шестидесятом. Наступает время социального триумфа отщепенца. С момента защиты докторской диссертации он пишет и публикует серию книг, которые делают ему имя. Последней — или первой по счёту, если брать известность в широких кругах — стали «Зияющие высоты». Прежде чем приступить к анализу «литературной» кавычки тут уместны части творчества Зиновьева, имеет смысл ещё потоптаться на чисто философских его трудах. Достаточно привести список названий — «Философские проблемы многозначной логики» 1960 , «Логика высказываний и теория вывода» 1962 , «Основы научной теории научных знаний» 1967 , «Комплексная логика» 1970 , «Логика науки» 1972 , «Логическая физика» 1972 , «Нетрадиционная теория кванторов» 1973 , «Логика классов множеств » 1973 , «Очерк эмпирической геометрии» 1975 — чтобы понять: Зиновьев был, что называется, «интересным автором». Разумеется, «интересным» с советской точки зрения, когда просвещённая публика охотилась за томами «Истории античной эстетики» Лосева и взахлёб читала «умственные» статьи в «Литературной газете» где изредка дозволялось что-нибудь «этакое»: я, например, узнал о существовании Мартина Хайдеггера именно из статейки в ЛГ. Но всё ж по тем временам это было «ново и смело». Конечно же, Зиновьев был тщеславен.
Он брал «горячие» темы и писал о вещах, которые, по его мнению, должны были задеть струны души. Это, в частности, привело его к ряду опрометчивых и даже конфузных шагов: например, к доказательству недоказуемости Великой теоремы Ферма. На самом деле, насколько я понял, Зиновьев построил вариант логической системы, в рамках которой утверждение, похожее на Великую теорему, и в самом деле недоказуемо. Это своё решение он упрямо публиковал, начиная с 1975 года, несколько раз, в том числе в иностранных изданиях. Интереса это не вызвало: ферматистов в мире хватает… Того же времени были и его разработки в области «логической физики» — давешняя статья о решении парадокса Зенона была как раз из этой серии. Итак, Зиновьев был «в успехе». Карьера шла вперёд: доктор наук, завкафедрой, старший научный сотрудник, наконец — профессор. В таком положении можно было позволять себе многое, в том числе легальную фронду, благо время подошло впоследствии Зиновьев назовёт это «временем кукишей», имея в виду интеллигентские фиги в кармане, которыми тогда обзавелись «все приличные люди». Вокруг профессора вьётся рой студентов и аспирантов, ловящих каждое его слово.
Наконец, Зиновьев женится — на юной стенографистке Ольге Мироновне Сорокиной. К тому времени за плечами у профессора уже был один неудачный брак, но тут всё склалось. Тогда же он, наконец, получает отдельную квартиру, через какое-то время площадь расширяется за счёт квартиры умершего отца Ольги. Наконец, осуществляется мечта всей жизни — собственный кабинет, который тут же становится местом паломничества студентов, учеников и знакомых. Спустя годы Зиновьев заметит по этому поводу: «улучшение жилищных условий сыграло огромную роль в нарастании оппозиционных и бунтарских настроений в стране». IX ЧАСТЬ Теперь, наконец, можно приступить к главному — то есть к зиновьевским сочинениям литературного свойства «романами» это называть было бы неправильно. Первым и самым известным сочинением профессора логики стали «Зияющие высоты». Название Зиновьев придумал ещё в сорок пятом — когда ему в очередной раз зачесалось написать какую-нибудь гадость про «советских». При Сталине, разумеется, это было чистой воды самоубийством.
При Хрущёве же, напротив, открылись перспективы, «задышало» — так что с пощёчиной общественному вкусу были все резоны повременить. При Брежневе всё застопорилось как вообще всё застопорилось при Брежневе. Злость копилась, мысли приходили в систему. Одним из побудительных мотивов к сочинительству послужила пресловутая «Пражская весна». Это, если кто не помнит, была такая тогдашняя «бархатная революция»: измена сверху, полезные идиоты в середине, дураки снизу. Как там обстояло с человеческим лицом у чехов, сейчас более-менее понятно — точно так же, как потом в Польше, далее везде. То есть местные элитки хотели бежать на Запад вместе со страной, рассчитывая получить за это много вкусных пряников. Желание нормальное: кто ж вкусные пряники не любит, а тут была маза заполучить их целый мешок. Метод тоже был избран правильный: реформирование социализма вплоть до полной его ликвидации.
Надежда была на то, что Совок — грозный, но неповоротливый — не посмеет вмешиваться в социалистический эксперимент, а потом будет уже поздно. Совок, как известно, посмел-таки вмешаться. Это вызвало бурю негодования по всему миру 1 , не исключая Союза. Нет, даже так: в Союзе негодование было исключительно сильным. Пожалуй, именно чехословацкие события дали толчок массовой интеллигентской фронде. Сейчас, вспоминая историю советского инакомыслия, трудно вызывать в себе какие-либо чувства, помимо усталого отвращения. Нам, бомжующим на помойке истории, в позорной «эрефии», теперь приходится делать специальное усилие, чтобы напомнить себе — советские порядки и в самом деле были в выcшей степени кривыми, косыми и во всех отношениях некузявыми. И тогдашние «альтернативно мыслящие» имели весомые основания для недовольства и протеста. То что этот протест был озвучен в основном дураками и подонками, а попользован жуковатыми хитрованами, сдавшими страну не за понюх табаку, дела не меняет.
Впрочем, как не отменяет подонства и дури интеллигенции. Интересно, что Зиновьев понимал это уже тогда. В своей автобиографии, написанной ещё «до всего», он констатировал следующее: «С моральной точки зрения советская интеллигенция есть наиболее циничная и подлая часть населения. Она лучше образована. Ее менталитет исключительно гибок, изворотлив, приспособителен. Она умеет скрывать свою натуру, представлять свое поведение в наилучшем свете и находить оправдания. Власти хоть в какой-то мере вынуждены думать об интересах страны. Интеллигенция думает только о себе». И закончил: «Она не есть жертва режима.
Она носитель режима». Слово «носитель» здесь употребляется в том же смысле, в котором говорят об инфекциях: есть «заразы», носители которых сами не слишком от них страдают — зато хорошо их разносят. Интеллигент разносит соввласть, инфицирует ею общество. Тут стоит вспомнить, что именно интеллигенты эту заразу в России и принесли откуда — вопрос другой, хотя «и так ясно», в чьих лабораториях делались эти штаммы. Стоит также вспомнить, что именно «либералы», всё лучше устраивавшиеся при «совчине» 2 , стали главными уклющителями Зиновьева в последние годы его жизни в Союзе. Впоследствии, уже в эмиграции, ситуация дошла до прямого конфликта — но там уже включилась прямая конкуренция. Забавно, что противоположная сторона, то есть «коммуняки», относились к Зиновьеву хорошо — ну, в том смысле, в котором эти люди вообще могут «быть хорошими». Его «не хотели терять», предлагали всякие ништяки и пряники по-советски, лишь бы он бросил дурить. Но Александр Александрович дурить продолжал, и тогда его — не без тяжёлогого вздоха — таки списали с глаз долой.
Когда его провожали из Союза, у него, помимо всех прочих советских благ, отобрали даже военные награды и разжаловали в рядовые. Но вернёмся к «Высотам». Писать книгу Зиновьев начал в начале семидесятых. Ей предшествовали несколько статей, опубликованных в Польше и Чехословакии, которым, как это обычно у нас бывает, «давали больше свободушки», чем коренным русачкам. Ещё одним заходом было эссе об Эрнсте Неизвестном, по сути — социологический этюд на тему того, как общество обходится с талантливыми людьми. Нет, не «советское общество» — а социум как таковой. Это имело непосредственное отношение к тематике «ЗВ». Книга была закончена в 1975 году и практически сразу переправлена во Францию «с оказией». Оказия оказалась, впрочем, кривоватая, книжка доехала не в полной сохранности, часть текста бесследно пропала.
Об этом Зиновьев узнал достаточно поздно и дико взбесился. Впоследствии он восстановил потерю с лихвой, написав «Светлое будущее» и «Записки ночного сторожа». Отдельный вопрос — печатание книги. Сам Зиновьев, конечно, хотел видеть её опубликованной. Однако ему не хотелось делать это безо всякого повода. Александр Александрович, откровенно говоря, стал ждать, когда его обидят, благо поводов было предостаточно: с ним вообще обходились несправедливо пусть даже это была такая же несправедливость, «как у всех». Непосредственным поводом для отмашки к публикации стало очередное «непущание» Зиновьева за границу. Он считался «невыездным» и по неписанным советским правилам «должен был это понимать». Но именно этого — «понимать» — он и не хотел.
Здесь же случай был химически чистым. Зиновьева как раз избрали действительным членом финской Академии Наук. Зиновьев собирался в Финляндию на семинар по логике видимо, к Хенрику фон Вригту, знаменитому финскому логику. Буквально накануне отлёта делегации Зиновьева «зарубили». Зиновьев по этому поводу устроил публичный протест — встретился с западными журналистами и сделал заявление. На следующий день он пошёл сдавать партбилет. Секретарь партбюро, относившийся к Зиновьеву с симпатией, пытался отговорить его от глупого, с его точки зрения, шага. Профессор выслушал и ушёл, оставив партбилет секретарю. Дальше началась обычная в таких случаях свистопляска.
Зиновьева даже умудрились исключить из Философского общества, в котором он не состоял. Тем не менее, в тот момент компромиссы ещё были возможны — но дальше начался процесс публикации «Высот», и все мосты были сожжены. Об этом нужно, опять-таки, сказать подробнее. Не то чтобы Зиновьев всерьёз ожидал, что его книга будет немедленно издана. Но вообще-то в те годы практически любая сколько-нибудь вменяемая рукопись «из-под железного занавеса» вызывала интерес и могла рассчитывать на публикацию — хотя бы за счёт какого-нибудь цеерушного фонда. Но с «Высотами» дело шло туго. Как выяснилось позже, её отказались публиковать все русскоязычные издательства. Дмитриевичу текст очень показался и он взялся за издание 3. Рекламировал книгу даже Владимир Максимов, старый антисоветский зубр.
Так или иначе, книга вышла — и, что называется, пошла. Книжка не просто вышла, а была переведена, прочитана. Для русскоязычного сочинения, к тому же написанного отнюдь не набоковским языком и теряющего в переводе две трети гэгов и примочек 4 , полной намёков на малоизвестных на Западе людей, к тому же с весьма пессимистической моралью — можно говорить об успехе. Конечно, не таком, как у солженицынского «Архипелага», но всё-таки это был именно что успех. Разумеется, это перевело статус Зиновьева — находящегося, напоминаю, в пределах Отечества и не намеренного собирать чемоданы, во всяком случае, по доброй воле — ниже плинтуса. Его доисключили отовсюду, откуда ещё не успели, выгнали откуда только могли и начали потихоньку вредить. Досталось и родственникам — в частности, старшему брату, военному, почти дослужившегося до генерала, которого за отказ публично отречься от набедокурившего младшего выгнали из армии и выслали из Москвы. Вокруг семейства Зиновьевых образовалась пустота — та самая, схлопывающаяся. В частности, семейство Зиновьевых лишилось легальных источников заработка.
Приходилось существовать на случайные деньги — фактически, на доброхотные даяния. Зиновьев продолжал писать. Засим последовала реакция — по сравнению со сталинскими и даже хрущёвскими временами довольно мягкая. Зиновьева было решено выслать, причём тихо и без шума, по приглашению от какого-нибудь западного университета. Посадили бы, но в ту пору власть боялась «нового Солженицына» или даже «нового Синявского» и вышла установка «не связываться». Впрочем, «по приглашению» выслать строптивого профессора не получилось — пришлось жать масло, ставить сроки… В августе 1978 года семья Зиновьевых отправилась в Мюнхен — как все тогда думали, навсегда. Более того, в эту клоаку их затаптывают ногами либералы в особенности те, которые сами были прототипами зиновьевских персонажей. Последующее «обратное предательство» Зиновьева — то есть его возвращение в Россию и фактическое присоединение к «красной» оппозиции — тому весьма способствовало. Помню, как одна интеллигентная дама на возрасте, безумно гордившаяся любовно собранной антисоветской библиотекой с перепечатанным на машинке Солженицыным, ксеренным Шаламовым и т.
И та, и другая реакция, в общем, понятны, но нам сейчас неинтересны. Более того — смысл произведений Зиновьева в наименьшей мере состоит в их «антисоветском пафосе». Это не значит, что его там нет. Просто сейчас он идёт в ту же цену, что и, скажем, пафос Свифта, который в своих сочинениях тоже ведь тонко намекал на родную Британию. Но мы читаем «Гулливера» не за этим — и уж тем более не поэтому. Но для того, чтобы понять, чем именно зиновьевские инвективы отличались от прочей «антисоветчины», придётся малость углубиться в последнюю. А также поговорить о своеобразной зиновьевской социологии. Вся антисоветская литература, написанная на русском языке, целиком и полностью находится в русле той традиции, которая в своё время породила «критический реализм» и прочие «свинцовые мерзости русской жизни» от которых большевики впоследствии взялись лечить Россию по принципу similia similibus — и прописали русским свинцовые примочки. То есть это была литература обличительная и разоблачительная — либо впрямую, с конкретными именами и обвинениями в лицо, либо «с эзопчиком», через «сатиру».
Обвинения бросались либо отдельным людям скажем, Ленину или Сталину , либо каким-нибудь коллективными сущностям например, «Партии» или «бюрократии». В пределе они адресовались двум метасуществам — Власти и Народу. Власть обличалась опять же, если доводить дело до предельного поинта за её активность, народ — за его пассивность впрочем, активности народа — особенно русского — принято было тоже заранее бояться, потому как ничего хорошего антисоветчики от него не ждали. Отношения власти и народа описывались в категориях «строя» в данном случае «советского» , который и был основной мишенью критиков. Ибо, с их точки зрения, единственным источником всего хорошего и всего плохого в стране была именно власть и её конкретные действия. Зиновьев же демонстрировал совершенно иной подход к социальной реальности. Если с чем-то его сравнивать, то он был близок — как по стилю, так и по предмету основного интереса — к популярным в среде советских инженеров Паркинсону и Мерфи, то есть к жанру «иронических социологических трактатов». Это очень специфический жанр, начатки которого можно усмотреть у великих сатириков прошлого, но по существу он родился во второй половине XX века. Это прямое художественное изображение общественных отношений на микроуровне, с карикатурными человечками-муравьишками, движимыми социальными законами.
Зиновьев называл это «социологическим романом» — когда объектом литературного интереса становятся не герои и не их частные отношения, а то общее, которое через них просвечивает. Кстати: уж если искать западноевропейские корни зиновьевского творчества, то стоило бы обратить внимание не только на Свифта, но и на… Диккенса, чьи персонажи тоже деформированы «невидимыми социальными силами». К «обычной» литературе всё это имеет примерно такое же отношение, как попытка рисовальщика натюрмортов — скажем, каких-нибудь яблок на подносе — изобразить на холсте гравитацию, которая удерживает эти яблоки на подносе. Понятно, что такой рисовальщик неизбежно ударится в гротеск и сатиру: желание изобразить «саму тяжесть» неизбежно приведёт к тому, что яблоки получатся изрядно расплющенными. Но это вовсе не насмешка над яблоками — это именно что желание хоть как-то выразить, подчеркнуть то невидимое, что составляет основной предмет интереса. В этом смысле зиновьевские ушлёпки не более «сатиричны», чем паркинсоновские бюрократы. Объектом зиновьевского интереса был не «советский строй», а советский образ жизни. Его Зиновьев считал первичным, а «власть» и её трепыхания рассматривал, выражаясь по-марксистски, как «надстроечное явление». Не то, чтобы оно было совсем незначимо, напротив — но огромная роль властных институтов в «совке», как и сами эти институты, были порождением советского образа жизни, а не наоборот.
То же самое касается и «народа», в котором многие искали исток и причину советских ужасов. О нет, это было бы слишком хорошо. Зиновьев был уверен, что советская ситуация имеет отношение к свойствам советского народа разве что в своих лучших проявлениях после 1991 года он стал уделять этому моменту основное внимание. А вот советская мерзотина, напротив, имеет прямое отношение ко всем людям вообще. Зиновьев отказался рассматривать советские порядки как нечто сконструированное «сверху» или рождённое «от особенностей нации». Он считал их в высшей степени естественными, природными, соответствующими самой природе человека. Советская власть, с его точки зрения, не исказила эту природу, а, напротив, убрала или сильно ослабила некоторые искажающие её факторы. Советская власть лишь дала ему шанс проявиться во всей своей красе. Под конец жизни ему это даже удалось.
Однако к тому времени его первоначальная картина мира, с одной стороны, усложнилась, с другой, — подверглась сознательной деконструкции, осуществляемой отчасти в популяризаторских целях, отчасти в видах встраивания новых идеологем. Я буду излагать «систему Зиновьева» в том виде, в котором она представлена в его ранних книгах, начиная с «Высот» и кончая трактатом «Коммунизм как реальность». Разумеется, это во многом реконструкция, к тому же изрядно утрированная впрочем, тут Зиновьев, мастер «подчёркивания и выпячивания», меня бы понял. К тому же без такой утрировки многие важнейшие — и, заметим, наиболее скандальные — утверждения Зиновьева не могут быть поняты адекватно. Начать придётся издалека — с традиционных воззрений на «человека как такового», то есть с тех антропологических предпосылок, которые Зиновьев отвергает. В наше время — читай, в последние два века — на Западе сложилось определённое представление о человеке как о биосоциальном существе, обладающего некоей иерархией потребностей. В самой банальной — и оттого de facto общепризнанной — модели они описываются так называемой «пирамидой Маслоу». Эта модель хороша тем, что она крайне проста, не конфликтует со здравым смыслом и с наблюдаемыми фактами, и притом ничем не обижает гомосапиенса как «высший вид». К тому же пирамидка совместима с вульгарным марксизмом, но при этом приемлема и для идеалистов.
В общем, сплошь удобство. Устроена пирамида человеческих потребностей так. В самом низу — физиологические потребности: поддержание жизни и «низкие» удовольствия. Выше идёт потребность в безопасности и защите. Ещё выше — потребность в коллективе принадлежности к социальной группе. Ещё выше — потребность в уважении и признании со стороны этого коллектива. И, наконец, на самом верху — потребность в самореализации начиная от творчества и кончая экстремальным спортом: всё сюда. Потребности упорядочены: если низшие не удовлетворяются в достаточно полном объёме, высшие просто не возникают. Сначала жратва, потом дом, потом компания, потом уважуха, потом выёживаться.
В связи с этим его прочное положение в научной сфере пошатнулось. В результате конфликта с либерально настроенной интеллигенцией Александр вышел из редакторского состава журнала. Зиновьев не был сторонником заискивания перед Леонидом Брежневым , поэтому отношения с коллективом окончательно разладились. Хрущевская оттепель закончилась, а вместе с ней и послабления. В жизни ученого вновь настал трудный период. В 1968 году Зиновьева сняли с должности заведующего кафедрой логики МГУ, в 1973 году, когда состоялось плановое голосование, он проиграл его и был вынужден покинуть ученый совет. В 1976 последовало еще одно исключение, теперь из рядов КПСС с формулировкой «за антипатриотичность».
Ученые звания, полученные вполне заслуженно, были аннулированы. Вслед за этим последовало увольнение из Института философии, а в 1977 году Зиновьев лишился боевых наград и ученых степеней. Родственники тоже попали под меру наказания: дети от первых браков остались без работы, старший брат, отказавшийся публично обвинить Зиновьева, был уволен из армии. Ученому приходилось выживать, и его спасением стала продажа книг, хранившихся в его домашней библиотеке а она была отнюдь не маленькой. Наряду с этим Александр Зиновьев продолжал писать труды, но они лишь усугубляли и без того нерадостное положение. В 1978 ученый был выслан из страны в составе многих диссидентов тех лет. Это наказание было одним из самых мягких, потому как записи в карточке психиатрической больницы гласили о том, что Зиновьев является психически неуравновешенным, бывшим алкоголиком, да еще и страдал манией величия.
С таким жизнеописанием вполне можно было попасть на принудительное лечение в психиатрическое учреждение. Мюнхенский университет пригласил Зиновьева для сотрудничества, и несколько лет Александр Александрович преподавал логику, а затем читал публичные лекции и писал литературные труды. Зиновьев считал, что не он является жертвой режима, а режим его жертвой. В связи с этим советская власть приняла решение о лишении Зиновьева гражданства. Этот шаг окончательно разочаровал ученого в идеологии советского социализма, поэтому перестройка была воспринята тоже в негативном ключе. Распад СССР этот человек называл настоящей трагедией. Философ Александр Зиновьев Во время эмиграции философ находил время для своего хобби.
С детства он очень любил рисовать. И хоть не обладал таким талантом, как его отец, все брал в руки кисти и писал картины. За годы отсутствия на родине образовалась целая коллекция произведений, и Зиновьев даже несколько раз открывал выставки своего творчества. Возвращение на родину Александр Александрович Зиновьев, несмотря на многократные заявления о том, что не вернется во вражескую Россию, все же возвратился на родину в 1999 году. Однако европейские ценности пересматривать не захотел. Ученый анализировал политическую ситуацию в стране и поначалу давал положительные оценки работе В. Но вскоре его постигло разочарование, и ученый высказался о том, что экономический прогресс страны сужен до критического уровня.
На деятельность Владимира Ленина у Зиновьева тоже существовало мнение. Он говорил, что человек Ильич хороший, а депутат — плохой.
Иначе нас просто исключат из истории» — процитировал философа лидер партии «Справедливая Россия — Патриоты — За Правду». Вычеркнуть великую русскую культуру, вычеркнуть нас как страну. Русофобия достигла потрясающего размаха. И мы понимаем провидческий смысл этого завета Александра Александровича — мы обязаны переумнить Запад. Сейчас настало время, когда мы реально это делаем.
Петр Кучеренко зачитал приветствие Президента к участникам, организаторам и гостям памятного вечера: «Дорогие друзья, приветствую Вас по случаю открытия торжественного мероприятия, посвященного столетию со дня рождения Александра Александровича Зиновьева. Отмечая юбилей Александра Зиновьева, мы отдаем дань глубокого, искреннего признания нашему выдающемуся соотечественнику, талантливому ученому, писателю, самобытному и оригинальному мыслителю, настоящему патриоту и гражданину.
Его фундаментальные труды, литературные, публицистические произведения — большой, поистине уникальный вклад в развитие отечественной философии, социологии, общественной мысли, важная, неотъемлемая часть мирового научного, творческого, идейного наследия. И, конечно, мы будем помнить Александра Александровича Зиновьева как мужественного, несгибаемого, обладающего огромным внутренним достоинством человека.
Александра Зиновьева «подвинули»
Фонд «Александр Зиновьев» готовит презентацию двухтомника произведений лауреата Бунинской премии писателя Дмитрия. И хотя нижеприведённые прогнозы были сделаны Александром Зиновьевым ещё в 2004 году, думаю, что своей актуальности они не утратили. Биография философа Александра Александровича Зиновьева: личная жизнь, мероприятия в честь 100-летия, написание картин, отношения с женами. Философ Александр Зиновьев прожил большую, трудную и, несмотря на обретение мировой известности, очень печальную жизнь. Гала-концерт, посвящённый 100-летию со дня рождения мыслителя и философа Александра Зиновьева, провели в Москве. Биография философа Александра Александровича Зиновьева: личная жизнь, мероприятия в честь 100-летия, написание картин, отношения с женами.
Александр Александрович Зиновьев
Наверняка ему возразили, сказали, что это известная немецкая провокация, но черт настаивал на своём: "Повторяю, это будет важный шаг в общем деле разрядки, в деле конвергенции... Нельзя сказать, что всё молчали об этой совершенно немыслимой измене, но их голоса тонули в механизме государственных СМИ, захваченных врагом, а потом и купленных частных. Вот такой рука Йозефа Геббельса из гроба дотянулась до нашего государства, замарав этим официальным "признанием" и извинениями на разных уровнях не только нас, но и наших потомков. От этого не отмыться уже никогда.
Правила жизни в Человейнике», который представила жена философа Ольга Мироновна Зиновьева. В Государственном музее истории российской литературы имени В. Даля г. Автор сценария и режиссёр: Максим Катушкин, генеральный продюсер Антон Викторович Смирнов, заведующий кафедрой звукорежиссуры.
Зиновьева от посягательств тех, кто составил программу празднования 100-летия выдающегося русского философа и вообще занимается продвижением его наследия», - написал Поляков в своем аккаунте Facebook. Также он написал статью «Философия скандала. Ведь именно «Зиновьевский клуб», соучредителями которого являются вдова философа Ольга Мироновна Зиновьева и гендиректор МИА «Новости» Дмитрий Константинович Киселёв, подаётся Рубцовым как конспирологический центр, вынашивающий на пару с телеканалом «Царьград» зловещие планы по «захвату» ИФРАНа с тем, чтобы превратить его чуть ли не в оплот клерикально-националистического «мракобесия». Соответственно, всякий, кто готов внести любой — даже очень скромный — вклад в работу клуба по достойной встрече столетнего юбилея Александра Зиновьева, немедленно зачисляется Рубцовым в команду «рейдеров», - написал Поляков в статье. Александр Александрович Зиновьев — выдающийся философ, социолог, писатель и публицист. В эмиграции Зиновьев дистанцировался от диссидентского и антисоветского движения и занялся критикой социально-политического строя западных стран.
Ольга Зиновьева — вдова философа Александра Зиновьева и президентка его Биографического института. В институте публикацию книги сочли «антипатриотическими действиями, несовместимыми со званием советского ученого». В 1978 году, после выхода второго романа-сатиры, «Светлое будущее», философа вместе с женой Ольгой и дочерью выслали из СССР, а позже лишили советского гражданства.
Зиновьев вернулся на родину в 1999 году.
Александра Зиновьева «подвинули»
В ходе лекции Ольга Мироновна Зиновьева рассказала о творческом пути Александра Александровича, о его художественном и публицистическом наследии. известного писателя, философа, социолога и публициста Александра Зиновьева, впервые открылось в школе номер 2101 на западе Москвы, передает корреспондент РИА Новости. В 1946 году Александр Зиновьев поступил на философский факультет МГУ, в 1951 году получил диплом с отличием и остался в аспирантуре. В 2022 году, согласно указу Президента, празднуется вековой юбилей со дня рождения Александра Александровича Зиновьева – философа, логика, социолога, писателя. А в 1999-м году Александр Зиновьев вернулся в Москву, приняв должность профессора МГУ на кафедре этики на философском факультете.
Почитайте Зиновьева
| Зиновьевский клуб | Мне довелось многократно общаться с Александром Александровичем Зиновьевым практически с момента его возвращения в Россию и до его смерти в 2006 году. |
| Коллекции и спецпроекты | НЭБ | Боевой путь Александра Зиновьева. Зиновьев Александр Александрович (1922-2006) — кавалерист, танкист, летчик-истребитель, великий русский мыслитель, всемирно известный. |
| Домен припаркован в Timeweb | Александр Зиновьев. Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте РИА Новости. |
| Лекция «Интеллектуальное наследие Александра Зиновьева» | Россия 24» на канале «Россия 24» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 30. |
| В Москве отметили 100-летие со дня рождения Александра Зиновьева | ОТР | В числе экспонатов выставки — семейный архив Зиновьевых, документы, письма, черновики рукописей, уникальные издания, картины и стихи Александра Зиновьева. |
Ольга Зиновьева: «Спасая мужа, я сильно покалечила агента КГБ»
Вдова известного советского и российского философа Александра Зиновьева Ольга, руководитель Международного научно-образовательного центра имени Зиновьева. Последнее интервью Зиновьева, новости культуры сегодня, 11 мая 2006. Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте Радио Sputnik. Из-за него Зиновьева лишили всех научных званий и наград (включая боевые, полученные во время Великой Отечественной войны), после чего выслали из СССР. Вдова Александра Зиновьева о его высылке из СССР, лишении званий и наград, недругах и друзьях. А в 1999-м году Александр Зиновьев вернулся в Москву, приняв должность профессора МГУ на кафедре этики на философском факультете.
Александр Зиновьев – русская судьба
Поэтому скажу просто: откройте и почитайте Зиновьева. Есть мало авторов, которые используют простой язык, сатиру на бытовые или общественные отношения и - одновременно - логические инструменты мышления. Собственно, его стилистика и аналитический подход до сих пор остаются ориентирами для моих литературных попыток. Второй удачей стало личное кратковременное знакомство. Ну, как? Вот ты, к примеру, живешь в XIX веке, пишешь стихи разного, скорее невысокого, качества. И ориентируешься на Пушкина. А потом знакомишься с Пушкиным и можешь его о чем-то спросить. Это же счастье и удача!
А если Пушкин в твою газету напишет несколько стихотворений - так это словами не передать. И опять скукота получается из объяснения.
После того, как в марте 2000 года большинство избирателей поддержали на выборах кандидатуру Путина, у него был великолепный шанс - доверие собственного населения, отсутствие обязательств перед Западом". В этот момент новый глава государства мог попытаться спасти страну, объявив беззаконием и мародёрством приватизацию начала 90-х, национализировав всю финансовую систему и совершив перевод в государственную собственность всех энергетических ресурсов России. Кстати, и на Западе были готовы к подобному развитию событий. Но Путин ничего делать не стал, заявив, что итоги приватизации пересмотру не подлежат... В итоге сложившаяся в ельцинские годы социальная система стала легитимной.
И привычной - она надолго вошла в жизнь нашей страны". Это написано А. Зиновьевым в начале 2000-х умер он в 2006 году. Новые вызовы бросила история России, и сможет ли наша власть и элита встать на сторону своего народа? ЕСЛИ президент В. Путин действительно поддерживает Зиновьевское сообщество формально —открыт даже большой портал зиновьев. Зиновьева — остается надеяться, что идеи выдающегося мыслителя найдут понимание и применение, в новых вызовах современности.
Запад может успокоиться лишь тогда, когда наша страна и наш народ будут низведены до состояния, достойного насмешки и презрения. На пути к мировому господству Запада стоит сопротивляющийся мусульманский арабский мир. Война Запада против него — следующий этап идущей мировой войны. Очевидно, что главным препятствием на пути западнистского сверхобщества к мировой гегемонии после краха советского блока и Советского Союза становится коммунистический Китай. Для нас важно установить, какая судьба ожидает нашу страну в условиях войны западного мира с Китаем, которая неизбежно станет одним из важнейших явлений жизни человечества в XXI веке. Кое-кто пророчит а многие жаждут этого , что образуется евразийское единство во главе с Россией и это единство будет противостоять западнизму". Что ждет нас в наступающем XXI веке?
Все это пришло надолго и всерьез как закономерные следствия западнизации и глобализации, которые идут весьма интенсивно. Вырваться из этого нового для России эволюционного потока — проблема в нынешних условиях вряд ли разрешимая... Мы, россияне, должны отбросить всякие иллюзии насчет XXI века. Он будет не веком благополучия, праздников и развлечений, а веком ожесточенной борьбы одних — за выживание, других — за господство над первыми, одних — за национальные интересы России, других — за закабаление ее глобальным западнистским сверхобществом. Рассчитывать на то, что произойдет какое-то чудо, что кто-то нам поможет, кто-то нас спасет, бессмысленно. Все зависит от нас самих, от того, сможет наш народ выдвинуть из своей среды достаточное число мужественных, честных и умных людей или нет, сможет народ поддержать борьбу этих людей за его же интересы или нет, окажется власть и интеллектуальная элита на стороне своего народа или нет. Это — все азбучные истины социальной борьбы.
Их следует принять не просто как общие фразы, а как практически действующие принципы поведения". Москва, 14 декабря 2000 г. Я утверждаю, что в России нет другого места, более подходящего для обсуждения этой темы. Именно потому что «Как мыслить по-русски? Это Гегель, который создал универсальную систему миропонимания. Так вот, Зиновьев — это потенциально наш русский Гегель. И я не стыжусь того, что это аналогия с Западом, потому что Гегель на самом деле в мировой философии — это то, что называется «веха».
Зиновьев предсказал... Он это предсказал, я напоминаю, что он ушел от нас в 2006 году. Откуда такой дар правительства и пророчества? Дело в том, что он четко зафиксировал вот этот процесс западнизации, вторичной или уже третичной западнизации, когда произошел вот этот самый эпизод с войной против Югославии, который стал поводом для возвращения семьи Зиновьевых на родину. Вот говорят сегодня, что Россия развязала впервые после войны второй мировой, Россия развязала жестокую, кровопролитную войну в Европе. Ну, понятно, что это, так сказать, очевидная, наглая, бесстыдная, циничная ложь. Впервые эту войну развязала НАТО.
Бомбили мирную страну. Погибло несколько тысяч человек. Зиновьев тогда совершенно чётко зафиксировал цепочку, которая сегодня реализуется. Он писал: начали с Югославии, вторым будет Арабский Восток, ислам, вот об этом только что коллега говорил блестяще. Это цепочка. А следующей будет Китай. Но где здесь Россия?
А Россия здесь в качестве некой колониальной демократии И вопрос в том, пойдёт ли она с престижной этой американской глобализацией или всё-таки попытается совершить вот эту дезападнизацию. Понятно, что мы её совершили. И мне кажется, что решать задачу ментальной деколонизации невозможно без полного всеобщего освоения наследия вот этого нашего великого мыслителя повторяю, невозможно. Можно долго говорить на тему, что это нужно, но нужно искать реальные ресурсы, и они имеются. Зиновьев — это не просто история нашей русской мысли, это перспектива нашей русской мысли". Путин, несомненно, изучил взгляды выдающегося ученого на то, что произошло в России и что может ждать ее впереди, и увидел в его трудах ценное для формирования национальной идеи России. Ближайший соратник А.
Зиновьева — его жена Ольга Мироновна Зиновьева — стала фактически представителем выдающегося русского мыслителя, выступающим от его имени сейчас, когда самого А. Зиновьева 1922-2006 уже нет с нами. С сайта Зиновьев. Общественная деятельность О. Зиновьевцы выступили с горячей поддержкой возвращения Крыма в Россию, поддержали СВО, а теперь обращаются с призывом к интеллектуальной элите поддержать власть и народ в битве за спасение Отечества. Идеи выдающегося русского философа и социолога А. Зиновьева обличителя колоссальной диверсии Запада —вдохновителя т.
А что Россия? Предсказания будущего нашей страны — это, как мы полагаем, второй мощный пласт прогнозов Зиновьева. Книги Зиновьева с критикой советских реалий были встречены на Западе бурными овациями, а вот его труды о скором и неприглядном будущем человечества повергли западоидов термин Зиновьева и глобалистов в шок, после чего имя русского мыслителя и его труды были практически преданы остракизму. С конца 90-х годов прошлого века и особенно после знакового, протестного против бомбардировок Югославии силами НАТО, возвращения семьи Зиновьевых на Родину, в Москву в 1999 году, в западных странах на издание книг Зиновьева фактически был наложен мораторий. Есть ли перспективы у творческого наследия Александра Зиновьева?
С нашей точки зрения, они напрямую связаны с возможностью мира преодолеть угрозы, связанные с глобализацией. Они связаны с поиском человечеством выхода из мрака формирующегося и искусно формируемого сегодня глобального империума. И это даёт нам какую-то надежду, веру в то, что, возможно, ещё не всё потеряно.
Зиновьева предложила проверить каждого сотрудника института с помощью детектора лжи на «лояльность к интересам России».
В аттестационный комитет, по задумке женщины, должны войти глава СК Александр Бастрыкин, министр науки Валерий Фальков и депутаты Госдумы. Поводом для проверки Зиновьева называет издание во время военной операции на Украине «русофобских книг за рубежом и в России», а также «деятельность по дискредитации Вооруженных сил РФ». Врио директора института Абдусалам Гусейнов в комментарии «Подъему» шутливо назвал предложение Зиновьевой «очень хорошим». Ну или во всяком случае всех философов», — сказал он.
Вдова философа Зиновьева обратилась в СК РФ после оскорбления ее мужа
А в 1999-м году Александр Зиновьев вернулся в Москву, приняв должность профессора МГУ на кафедре этики на философском факультете. Прибытие в Мюнхен Александра Зиновьева с семьей после изгнания из Советского Союза — 1978 год. Интервью крупнейшего советского социолога, логика, философа, писателя Александра Александровича Зиновьева порталу в 2003 году. В 1946 году Александр Зиновьев поступил на философский факультет МГУ, в 1951 году получил диплом с отличием и остался в аспирантуре. Фильм снят в год столетия философа, классика русской литературы, «рисующего писателя» Александра Зиновьева. В 2022 году в России на государственном уровне будут отмечать 100-летие великого философа, социолога, логика и публициста Александра Зиновьева.
15 цитат из книг Александра Зиновьева
13 августа 1989 г. в газете "Московские новости" под заголовком "Не кривил душой, не приспосабливался " было опубликовано первое интервью Александра Зиновьева советской. Книга Александра Зиновьева «Философские проблемы многозначной логики» стала сенсацией в стране и мире, она была переведена на английский и немецкий языки. Вдова Александра Зиновьева о его высылке из СССР, лишении званий и наград, недругах и друзьях. Интерес к Зиновьеву выразился в коллективном сборнике «Александр Зиновьев: писатель и мыслитель» (1988)[173]. Вдова Александра Зиновьева о его высылке из СССР, лишении званий и наград, недругах и друзьях. Вдова известного советского и российского философа Александра Зиновьева Ольга, руководитель Международного научно-образовательного центра имени Зиновьева.