Центром внимания являются воспоминания участника Великой Отечественной войны, в частности сражения на Волге в июле 1942 – феврале 1943 гг., гвардии полковника Павла Ивановича Рождественского. Напомним, битва за Сталинград – одно из ключевых сражений Великой Отечественной войны, которое положило начало масштабному наступлению советских войск. По разным оценкам, в нем участвовали не менее миллиона советских воинов. Участники мероприятия познакомились с героями Сталинградской битвы и их подвигами.
Сталинградская битва глазами простого солдата
Епишин Николай Григорьевич Военную службу я начал с 1935 года, кадровый офицер, служил в 27-м морпогранотряде Управления пограничных войск в г. Севастополе, а затем в г. Даниленко Михаил Андрианович После окончания Харьковского Военно-медицинского училища в 1942 году в г. Загребин Федор Васильевич Я прибыл в эту дивизию в мае 1940 года рядовым срочной службы. Кузнецов А. В памяти о сражении за г. Сталинград сохранился один из эпизодов боя нашего расчета.
Позволю себе здесь пересказать один эпизод. Это было на одной из юбилейных встреч ветеранов 62-й армии. После выступления пошли к дому Павлова. Принято решение дом восстановить. Сколько тебе комнат? Можно пять и шесть, с красивым балконом". Павлов отвечает: "Спасибо, но жить в этом доме я не смогу.
Начали выходить и брать, кто вещи, кто детей. Немцы закрывают двери и кричат: «Спать, спать, рус! Пришлось все бросить. От дома остались одни стены. В этих стенах мы и ночевали. Утром пришли немцы и заявили, что освободить нужно и тут. Мы обратно в свой окоп пошли. Мы очистили его немножко, забрались и сидим. Там сидели до 26 сентября. У меня убило мужа и девочку, а нас засыпало. Этот мальчик показывает был ранен. Нас отрыли, и мы выбрались. Пошли в подвал к родителям этой девочки, которая сегодня ко мне приходила сюда. В этом подвале мы жили до 12 октября, а 12 октября немцы нас выгнали с этой территории совсем, вообще из центра города на окраину. Некоторые с сумочками за плечами уходили, а у меня этот мальчик был раненый, дети маленькие, у самой ноги были тоже контужены. Мы перебрались на окраину города за Советской больницей, в Дзержинский район. Там и до сих пор мы живем. Приходили немцы и выгоняли нас и из этого помещения. Ходили в комендатуру, просили. Сама больная, дети. Придут, посмотрят, плечами пожмут, некуда девать, все равно погибнут. Громили нас очень сильно, били, стреляли в нас. В элеваторе еще было много хлеба. Немцы вывозили хлеб из элеватора. Шли прямо страшные обозы. Обозники были русские пленные. Попросишь обозника какого-нибудь, он привезет мешок или полмешка муки. За 200, за 300 рублей покупали. При каждом русском пленном — немец. У одного купим, а другой немец через час, через полтора идет [отбирать], потому что он знает, что мы купили. Ну и что же, разорили нас. У нас ни денег, ни хлеба не стало. В это время мы кое-как перебивались. Потом перешли на одну конину. У них нечем было кормить лошадей, лошади стали падать. Выйдешь на дорогу, где Советская больница, там бараки страшные были. Выйдешь к баракам, русских пленных попросишь... Видно, что лошадь все равно падает. Он ее пристрелит. Мы забирали это лошадиное мясо и питались им. Потом, когда немцев окружили, они сами стали есть конину. Нам оставляли ноги, головы и кишки. Когда к концу подошло, так и этого ничего не стало. Они сами все себе тащили, нам оставляли только одни копыта и кишки. Если увидят конину, сейчас отберут. Особенно когда пригнали румын из Калача, когда Калач наши заняли, мы думали, что они нас всех поедят живыми. Голодные были. Мороз такой, они почти раздетые, жутко смотреть было. День и ночь шли эти чучела. А грабить — все тащили, что им только попадется. Когда только забрали Сталинград, они сыты были. Им нужна была одежда, обувь хорошая, золото, часы, а потом добрались до всего. В немецкой комендатуре, например, за машину брали, чтобы вывезти из Сталинграда, часы золотые, сапоги хорошие, мужские костюмы, мужское пальто, ковры хорошие. У нас, конечно, этого не было. Так что мы могли только пешком идти. Он еще проделывал такие вещи. Возьмет эти вещи, вывезет [людей] за город, бросит их там, как хотят, так и добираются... В Сталинграде много жителей оставалось. Девушек, молодых женщин, ребят до 14 лет, мужчин до 55—60 лет и женщин до 50 лет угоняли в Германию. Многие молодые женщины и девушки работали и жили даже у них. Патриотки очень хорошие. Здесь, в центре, кто работал, первое время их отпускали домой, но с провожатым немцем. В последнее время запретили и не стали пускать домой. Нашивки делались, документы, чтобы не ломали помещение, где они живут. Кто белье на них стирал, кто убирал. Когда уже наши входили, 28 января, опять попало 2 снаряда в наш домик. Стучат в дверь, просят пустить погреться. Пустишь, начинают рыться в вещах, тащат с собою. В последнее время, если испечешь из горелой пшенички лепешки, и те отбирали. Сваришь что-нибудь ребятам — суп из конины или конины кусок оставишь, вместо хлеба порежешь кусочками, даже и это тащили.
По словам ветерана, в Сталинградской битве погибло множество его сослуживцев и друзей Источник: Алексей Волхонский Сегодня, ранним утром 9 июня, в Волгоград приехал 99-летний ветеран из Ярославля Михаил Пеймер. Как рассказал сам гость, в Волгограде он уже один раз был — в 1942 году. Сейчас, спустя 80 лет, он вновь прибыл в город на Волге, попутно осуществляя свою давнюю мечту о речном круизе. Михаил Пеймер считает волонтеров современными комсомольцами Источник: Алексей Волхонский — Михаил Николаевич Пеймер проживает в Ярославле и всегда хотел отправиться в речной круиз. Его мечта осуществилась в 99 лет — ветеран Великой Отечественной совершил путешествие, посетив Кострому, Нижний Новгород, Чебоксары, Казань, Самару, Саратов, Волгоград и Астрахань, — рассказали волонтеры, встретившие ветерана в Волгограде. В октябре 1942-го его назначили командиром батареи реактивных установок «Катюша». После Сталинграда в составе 24-й Гвардейской бригады 3-го Белорусского фронта участвовал в операции «Багратион», освобождал Белоруссию, Литву, сражался в Восточной Пруссии. На момент окончания Великой Отечественной Михаилу Пеймеру было всего 22 года Источник: Алексей Волхонский Сам Михаил Николаевич на вопрос, с какими чувствами он вернулся на сталинградскую землю, ответил тяжелым вздохом. С 18 июля 1942 и по 3 февраля 1943 я был здесь командиром батареи артиллерийских установок, которые называли «Катюшами», — рассказал ветеран, едва сойдя с трапа теплохода. Но я бы хотел посмотреть, что нового сделали в городе.
«Голод, пожары и мёртвые». Воспоминания детей Сталинграда о ноябре 1942
Лидия Корнева, ветеран Сталинградской битвы Это страх божий. Воспоминания записаны со слов Григория Игнатьевича Фролова 2 февраля 1993 года. Филончик Семён Минович, боец 48 отдельной танковой бригады, участник Сталинградской битвы. Сталинградская битва стала началом коренного поворота во Второй мировой войне, спасла наш народ и весь мир от коричневой чумы. 81 год назад завершилась Сталинградская битва – одно из переломных сражений Великой Отечественной войны и одно из самых кровавых в истории человечества. 99-летний участник Сталинградской битвы из Ярославля вновь увидел город-герой. 9 июня Волгоград вновь увидел своими глазами 99-летний житель Ярославской области, ветеран Великой Отечественной войны Михаил Николаевич Пеймер. Сталинградская битва стала началом коренного поворота во Второй мировой войне, спасла наш народ и весь мир от коричневой чумы.
5 героев Сталинградской битвы, которые вышли из нее живыми
Героями ее были Дмитрий Рыжков и Константин Степанов. Оба отправились на фронт в 41-м из Читинской области. Оба - участники Сталинградской битвы. Их воспоминания - о самых первых её днях. Константин Степанов, участник Сталинградской битвы: «Быстрее разгрузились и в пехоту. Пехота долго что-то собиралась, ну погибло много там людей, бомбы попадали.
И запомнился мне приказ Сталина, когда нам зачитали на Дону «Ни шагу назад» и за Волгой у нас и за Доном нет земли, а всё вперёд идти». Вспоминали жуткие кадры, как навстречу бойцам шло население города. Они покидали свои дома, спасаясь от фашистов: дети, женщины, старики. Много было и раненых. А сами бои описывали содрогаясь.
На каждом пяточке - смертельное противостояние. Раненые ушли, уползли кое-как. Отстреливаешься, смотришь, когда где кучка их маленько соберется, здесь и переживание большое, думаешь: «на кого надеяться нам, сдаваться не будем всё равно». Дмитрий Рыжков, участник Сталинградской битвы: «И в первый раз я услыхал выстрелы «Катюш». И нам с горы было хорошо видно, там, где были немцы, всё покрылось таким розовыми пятнами впереди.
Немцы от этих выстрелов отступили. Это первый бой пришлось видеть под Сталинградом». Хотя наград за освобождение города на Волге так и не получили. После войны всю жизнь трудились на железной дороге в поселке Карымское. Борис Арсентьевич вспоминал о сильном морозе и глубоком снеге, что сопутствовали боям.
Правление Ингушского регионального отделения Союза женщин России приняло решение рекомендовать изучение работы «Воины-ингуши в Сталинградской битве» на внеклассных часах и других мероприятиях в образовательных учреждениях Республики Ингушетия. С этой целью в адрес Председателя Народного Собрания РИ направлено соответствующее обращение с приложением текста работы Асет Магомедовны Абдурзаковой.
Это было часов в девять утра. Я говорю: «Какая война?
Ведь недавно было сообщение ТАСС, что у нас такие взаимоотношения с Германией и это провокации всё, все-все разговоры о войне». Приезжаю в Ростов, выхожу на площадь. Из репродуктора слышу, что в 12 часов будет передаваться правительственное сообщение. Выступает Молотов и говорит о войне. Я появился в военкомате, мне говорят: «Немедленно отправляйтесь в свою часть».
А меня, как отличника учебы, оставили командовать взводом в училище. Я приезжаю в Майкоп, где мы располагались в лагерях, мне говорят: «Вам нужно ехать в Сочи, училище перебросили в Сочи для обороны Черноморского побережья и продолжения обучения оставшихся курсантов». И вот в Сочи я командовал взводом, занимал оборону побережья примерно километров десять. Через восемь месяцев назначили заместителем командира роты. И у нас появились курсанты — командиры запаса из западных областей.
После окончания обучения вызывает начальник училища и говорит: «Курсанты-выпускники просят, чтобы Вы их проводили на фронт». И мне пришлось вести их в Керчь. Приезжаем, станция Тоннельная такая есть, в эшелонах. Керчь сдана. Поселок запружен бегущими солдатами.
Они рассказывали, как они переправлялись через Керченский этот самый пролив на Таманский полуостров. Буквально на плетнях, буквально на бревнах, буквально на мешках с сеном. В общем, кто как бежал со страшной силой. Мне пришлось ехать в Краснодар. А в Краснодаре в то время главкомом Юго-Западного направления был Будённый.
Будённый мне и говорит: «Лейтенант, своих лейтенантов, чтобы никто не знал, отправляйте в Новороссийск. Из Новороссийска повезете их в Севастополь». И вот мне пришлось двести человек везти в Севастополь. Причем в море нас бомбили, торпедировали, но благополучно двести человек доставил в Севастополь. Там впервые познакомился с Крыловым, он был начальником штаба Отдельной Приморской армии, полковником.
И с Петровым, который командовал Приморской армией. И оба — обаятельные люди, причем, кадровики. Спрашивают меня: «А Вы кем в училище? А они: «Слушай, оставайся у нас, станешь заместителем командира батальона, а то и командиром батальона». И я практически дал согласие, что остаюсь.
Вызывает меня начальник отдела кадров. Ну расспросил, кто и что. А у меня жена была уже беременная. Он говорит: «Вот что, сынок, у тебя предписание привести и идти, возвращаться на Большую землю. Пока есть у тебя возможность, сегодня отходит лидер «Ташкент», уходи на нем, пока не поздно».
И действительно, это был предпоследний поход этого самого «Ташкента», в следующий поход его немцы торпедировали и потопили. Что мы проиграем войну — такой мысли не было, особенно воспрянули после Московской битвы. Я Вам говорил, что 20-ти лет не было, а я уже вступил в партию. Может быть, это влияло в большой степени. Бои под Сталинградом начал я будучи командиром роты курсантов курсантского полка 17 июля 1942 года на станции Суровикино, куда было переброшено 2-е Орджоникидзевское военно-пехотное училище, преобразованное в курсантский полк и подчиненное 62-й армии.
Для прикрытия разгрузки училища из эшелона была организована группа бойцов. Мы были слабо вооружены, для вооружения этой группы собирали оружие практически со всего батальона. И под моим командованием эта группа была выдвинута на западную окраину станицы Суровикино, сейчас город Суровикино. Только мы успели выйти на западную окраину, развернуться в боевой порядок, как вдали показались клубы пыли и группа немцев — несколько мотоциклистов и бронетранспортер с пехотой. Подпустили их метров на 500, мы были еще необстрелянные, немцев видели первый раз живыми на таком расстоянии, мы открыли огонь из пулеметов, может быть, несколько преждевременно.
Но, короче говоря, несколько человек ссадили с мотоциклов, эта группа развернулась и ушла в степь. Этот первый бой воодушевил нас и не только нас, участников этого боя, а все училище. Решили, что мы, курсанты, можем бить немцев. А немцы, получив даже небольшой отпор, не приняв боя, моментально ретировались назад. И вот с этих пор начались наши бои с отходом к Дону.
Затем между Доном и Волгой, в городе, училище уже в боях не участвовало. Ну это я несколько забежал вперед. В 1941 году сложилась такая сложная обстановка в стране и особенно в Красной армии, что не хватало оружия. Ведь все оружейные склады были на западе, а запад был оккупирован немцами, и практически все склады попали в руки немцев. Поэтому у училища постепенно начали отбирать оружие: винтовки, пулеметы, минометы, пушки, оставляя только минимально необходимое количество вооружения для обучения курсантов, для несения караульной службы.
Я служил заместителем командира курсантской пулеметной роты. Так вот вместо девяти пулеметов в роте всего оставили один станковый пулемет «максим», один ручной пулемет, пять боевых винтовок для несения караульной службы, пять учебных винтовок для обучения рукопашному бою. Вот все вооружение, с которым мы прибыли в Суровикино. Правда, там, на станции, небольшую часть вооружения нам дали, но пришлось прибегнуть к такому методу вооружения: я взял человек пять курсантов поздоровее, в основном ростовчан училище было переброшено с Северной Осетии. Поэтому укомплектовано было в большой степени курсантами местных национальностей — грузинами, осетинами, болгарами, дагестанцами, даже был один курд.
Вышли на перекресток полевых дорог и начали останавливать небольшие группы бежавших из-под Харькова. Не бежавших, а еле плетущихся, совершенно потерянных солдат, красноармейцев, командиров. Если у них было оружие, то предлагали его сдать нам. Начинались перепалки. Ведь за явку на сборный пункт без оружия могли и расстрелять.
Я вырывал лист из учебной тетради, где стояла печать учебного отдела училища. На этих листиках писал расписку, что в таком-то районе у красноармейца такого-то или там лейтенанта такого-то отобран карабин со штыком, винтовка с пятью патронами для вооружения курсантского полка. И многие даже с благодарностью отдавали оружие. Потому что идти 400 километров от Харькова до нашего рубежа, не имея ни питания, ни командования никакого, ни цели — это тяжело. Все были настолько угнетены и потеряны, что даже с радостью иногда отдавали это оружие.
Вплоть до того, что мы однажды отобрали даже повозку с кабелем и телефонными аппаратами, которые нам потом пригодились. Потому что училище как таковое, преобразованное в полк, не имело штаба, практически роль штаба выполнял учебный отдел и строевой отдел училища и отдел кадров. Не было артиллерии. Было две-три пушки для изучения материальной части. Роты связи как таковой не было.
Училище располагалось стационарно, пользуясь городской связью. Не было своего медико-санитарного пункта, потому что училище пользовалось гарнизонной поликлиникой. С нами пришло несколько медсестер, в основном жены офицеров. Абсолютно не было тыла. В училище курсантов обслуживали официантки, повара были гражданские, никаких полевых кухонь у нас не было.
Было только три стрелковых батальона — по 500 с лишним слабо вооруженных человек. Училище самостоятельно не воевало, а, как правило, раздавалось побатальонно, дивизиям первого эшелона 62-й армии. Мы выполняли роль арьергардов отступающих к Дону частей. Нас оставляли, как правило, на широком фронте. Мы целую ночь вели неприцельный огонь, чтобы обозначить рубеж обороны, показать, что оборона жива.
А к утру отходили на очередной рубеж под бомбежкой авиации и под нажимом пехоты и танков противника. И так продолжалось почти еженощно и ежедневно. Иногда приходилось отходить буквально по сожженным, может быть и нашими солдатами, и немцами, созревшим хлебам пшеницы. И вот, когда это все горело, в этом дыму, пламени, выходили мы, буквально как негры — черные от копоти и пыли, в прожженной одежде. Это страшно.
Еще страшнее было смотреть старикам, женщинам, детям в глаза, а мы отходили, еще раз повторяю, последние. Прямо говорили: «Сынки, вы нас бросаете на поругание немцам». Эти упреки выслушивать — буквально слезы на глаза наворачивались. Но ничем мы не могли действительно остановить немцев. Но если вначале противник продвигался на 10 километров, то в конце концов дело дошло до 2-3 километров в сутки.
Тем не менее давило над нами: «Ну почему мы все время отходим? И вдруг приказ отходить. Иногда мы оставляли хорошо подготовленный, в инженерном отношении, рубеж, а отходили на 3-5 километров на восток, в чистое поле, где малыми лопатами долбили буквально каменную сталинградскую землю для того, чтобы выкопать окоп хотя бы для стрельбы с колена, чтобы хотя бы какое-то укрытие было от авиации. Причем авиация противника была главным бичом, она буквально издевалась над всем живым, что попадало в ее поле зрения. Обычно самолеты делали три захода.
Первый — бомбили изрядно, второй заход — вели огонь из пулеметов и пушек по позиции и третий заход — просто снижались буквально до высоты нескольких метров. Ходили чуть ли не по головам, с ревом носясь над нашими позициями, морально подавляя звуком сирен, прижимая всех к земле. Были такие случаи, что они бросали вместо бомб колеса тракторов или комбайнов, бочки из-под горючего с пробитыми дырами. И эта масса летит с большой высоты, издает ужасающий звук, который буквально в землю вжимает. Ты ждешь необычайного какого-то взрыва, потому что звук сильно отличается от падения обычной бомбы, и вдруг падает колесо или бочка.
Нужно сказать, что у немцев очень хорошо было поставлено взаимодействие пехоты с авиацией, артиллерией и танками. Даже батальон немецкий мог в случае неудачной атаки на наши позиции вызывать эскадрилью самолетов, которая бомбила нас. Затем шел обстрел артиллерии, и затем повторялась атака с танками и пехотой. И вот отразим эти атаки, удержим позицию… А потом отходить на очередные рубежи очень обидно. Мы-то из окопов не видели обстановки.
Почему нас отводят назад? А оказывается, на флангах 62-й армии немцы сосредоточили большие группировки своих войск и в конце концов окружили части 62-й армии в большой излучине Дона. Где-то к 10 августа они окружили шесть дивизий, то есть все дивизии первого эшелона 62-й армии на восточном берегу, и раздробили на мелкие группы. И вот эти мелкие группы или попали в плен, или были уничтожены. Немногим удалось выйти на восточный берег Дона.
В частности командир 35-й гвардейской дивизииГлазков вывел за Дон 120 человек. Надо еще сказать, что мы страшно страдали от отсутствия воды. Я помню, почему-то привезли водку в ящиках. Стоит в окопе водка белая, прозрачная, а ребята, нам нужна была бы вода. Так мы иногда водку меняли на воду!
Пытались водку заливать в кожуха станковых пулеметов, но очень быстро выходили из строя сальники, закипала водка в кожухах, и пулеметы отказывали. Арьергарды отходили к станице последними, отходящая перед нами масса войск вычерпывала всю воду из колодцев до последней капли. Мы приходили, ведром выбирали ил, разливали ил по котелкам, ждали, пока над илом образуется небольшой слой воды. И вот этот слой воды по котелку раздавали по взводам, главным образом помазать губы, а потом ждали, когда, когда еще наберется воды, чтобы заправить пулеметы. В общем, безводица было самое-самое страшное для нас после авиации противника.
Еще хотелось один случай вспомнить: коровья, так называемая, атака.
Тогда-то новобранец Шуваев впервые услышал звуки взрывов. Что нужно делать — не знал, но увидел, как однополчане падают на землю и закрывают голову — так и сделал. А когда всё стихло, оказалось, что командир получил серьезное ранение. Пришлось Сергею, который успел пройти обучение, самому садиться за орудие. Так Сергей Шуваев вместе с однополчанами сдерживал колонну немецких танков. Это было 2 февраля 1943 года — в день окончания Сталинградской битвы, а после было участие в боях за Украину, за Севастополь, за Минск и Полоцк, освобождение Прибалтики и взятие Кенигсберга.
Чудом уцелевший дневник рассказал, как выживали в Сталинграде
На 103 году жизни в Уссурийске умер участник Сталинградской битвы. Участниками Сталинградской битвы стали более двух миллионов человек. дневник местной жительницы Анны Арацкой. участниках Сталинградской битвы. Часть I Часть II Часть III Часть IV На подступах к Сталинграду Мы все надеялись, что лето 1942-го будет для нас грандиозным. Память. Новости. Сталинградская битва.
Воспоминания участников Сталинградской битвы
- ЭСТАФЕТА ПАМЯТИ Заметки участника Сталинградской битвы —
- «Все горело в огне»: дети Сталинграда поделились воспоминаниями
- Ветераны ВОВ поделились воспоминаниями о Сталинградской битве
- Анатолий Мережко: я дрался за Сталинград
- Сталинградская битва: воспоминания участников войны | Пикабу
- «Ни шагу назад!». Что вспоминают очевидцы Сталинградской битвы?
Ветераны ВОВ поделились воспоминаниями о Сталинградской битве
Сталинградская битва. Воспоминания детей военного Сталинграда. Дорогие друзья! Хотя прошел юбилей Сталинградской битвы, но в нашей Волгоградской области мы его будем отмечать весь 2018 год. Сталинградская битва — одно из важнейших сражений Великой Отечественной войны, завершившееся 2 февраля 1943 года разгромом фашистских войск. После завершения Сталинградской битвы взвод, от которого практически ничего не осталось, был направлен на переформирование в Мичуринск, а затем Валентину Шульгину направили на Курско-Орловскую дугу. Воспоминания записаны со слов Григория Игнатьевича Фролова 2 февраля 1993 года. Филончик Семён Минович, боец 48 отдельной танковой бригады, участник Сталинградской битвы.
Битва на руинах Сталинграда
Ее отец, Федор Ерофеевич, работал в мартеновском цеху завода "Красный Октябрь". По воспоминаниям Татьяны Лопатиной, бабушки Серафимы, девочка очень прилежно училась и перед войной мечтала получить диплом учителя Сталинградского педагогического института. Семья Серафимы не могла уехать из города во время эвакуации - в ногу был ранен ее отец. Симе пришлось остаться вместе с родителями в пылающем городе. Это самый страшный день бомбежки.
Немцы заняли Дар-гору, Красные казармы. За водой идем от Вишневой балки до "Баррикад". Немцы заняли и метизный завод. Не смогла уйти с ними.
Я пишу с того света. Отец все время стонет от боли. Мы все завшивели, помыться негде. Кругом грязь.
Хоть бы он замолчал уже, постоянно стонет. Есть нечего. Мы ходили искать убитых лошадей, чтобы съесть их мясо". Серафима была верующей девушкой.
Она описывает православный праздник Рождества Богородицы, который пришелся на 30-й день бомбежки. Она обращается к высшим силам с просьбой пощадить и оградить от смерти. В некоторых записях она цитирует сброшенные немецкими самолетами на город листовки: "Сталинградские матрешки, не бойтесь бомбежки! Днем спите спокойно, а ночью будем работать".
Каждая запись Серафимы наполнена отчаянием, страхом, желанием выжить в этом кромешном аду. Но у нее хватает мужества верить в победу. В день последней сильной бомбежки было сброшено 2 тонны бомб. А сейчас Волга прекрасна, тиха и светлая, как зеркало.
Останемся ли мы живы? Если останемся, то постареем лет на 20. Все разрушено, города больше не существует, одни развалины. Вчера два бойца сказали, что ни у одного города так долго не стояли, как у Сталинграда.
Но разговор с военными вселил в меня уверенность, что Сталинград не будет взят немцами, город отстоят. Сегодня затишье. Но это затишье - что-то страшное... Она сделана 22 октября.
В 11 часов утра поступил приказ занять оборону в районе поселка Рынок в нескольких километрах от Мамаева кургана. Туда прорвались немецкие танки. Поднялось ополчение. Войну мы восприняли не как бедствие, а, наверное, как что-то неизбежное. В голове крутился один вопрос: ну за каким чертом вы сюда пришли? Мы жили спокойно: работали, любили, уважали друг друга, заботились о своем государстве. Кто вас просил? Это было ясное воскресенье.
Но во второй половине дня солнце спряталось — армады немецких самолетов закрывали свет. День стал черным. С неба посыпались бомбы. Они летели, свистели, кричали. Враги также сбрасывали металлические бочки, связки рельсов, мотки колючей проволоки. Все это летело на нас. Вокруг кровь, гарь, крик, шум, разрушающиеся дома. Бомбы попали в емкости с нефтью.
Вскоре она растеклась по Волге. Река вспыхнула. Был кромешный ад. Тогда мы ощутили, что такое война. К вечеру Сталинграда не стало, остались одни развалины. Как мы позже узнали, у фашистов был план навести панику и ворваться в Сталинград. Но ничего не вышло. Мы заняли позиции на подступах к городу.
Оружия нам хватало. Были у нас и снаряды, и гранаты, и бутылки с зажигательной смесью, и несколько танков. Оставалось только встретить непрошенного гостя, как говорится, дубиной. Начались ожесточенные бои. Я воевал в 35-й гвардейской стрелковой дивизии. Мы вот, ветераны, часто разговариваем между собой на эту тему. И почти всегда сходимся в одном. В сражениях того страха, который заставлял бы дрожать, от которого мурашки по коже, почти не ощущалось.
А мысль была такая: двум смертям не бывать, а одной не миновать. Если я не расправлюсь с фашистом, то он расправится со мной. Как ни странно, в такие моменты проскальзывала капля жалости. Убивать, честно скажу, не хотелось. Но в то же время я рассуждал так: мне двадцать лет, ничего толком не повидал еще на свете, с открытой душой, с мечтой летать. И вдруг кто-то приходит и пытается забрать мою жизнь? Извините, но это как-то коробило. Не хотел я умирать.
Скорее страх испытываешь тогда, когда остаешься один в неизвестной обстановке. Был случай. Я обеспечивал связью наши подразделения в районе Северского Донца. Там болотистая местность, небольшой лесок. Обычно я те края быстро на лошади проскакивал. Но однажды пришлось пешком идти. Было не по себе.
Предлагаем Вам, уважаемый читатель, перенестись в это грандиозное сражение, положившее начало коренному перелому в ходе Великой Отечественной войны: «В конце сентября 1942 года 14-ю мотострелковую бригаду, в которой я служил, перебросили на станцию Лиски неподалёку от Воронежа. Оттуда пешим ходом мы двинулись по направлению к Сталинграду. Ночевали в степи.
Паёк — 600 граммов хлеба и жидкая баланда из какой-нибудь крупы. На дальних подступах к Сталинграду разместились в лесочке и получили две недели отдыха. Вот тут нам стали давать усиленный паёк — мясо, жиры и другие продукты в избытке. Повара даже говорили: «Кому мало, берите продукты и варите сами». Мы понимали, что скоро пойдём в наступление. Вдали уже слышалась канонада артподготовки. Это началась операция по окружению немецкой группировки под Сталинградом. Мы вели наступление на том участке фронта, где стояли румынские части. За один день отбросили румынских солдат на 40 километров.
С утра до 2 часов дня наши позиции непрерывно обстреливала артиллерия и бомбила авиация. Хорошо помню, что я насчитал за это время в обозримом радиусе около 500 самолетов. После 2 часов началось наступление немцев под прикрытием непрекращающегося ураганного артиллерийского огня. На наш участок пошло более 30 танков и масса автоматчиков. Расчет вступил в бой. Атака была отбита. На поле боя было 17 подбитых танков и сотни трупов фашистов. Но и нас оставалось мало. Из 7 человек нашего расчета осталось в строю только двое.
«Все горело в огне»: дети Сталинграда поделились воспоминаниями
На 103 году жизни в Уссурийске умер участник Сталинградской битвы. Воспоминания участников сталинградской битвы (видео). Автор: Наталья Мордвинцева, Араик Сагателян. Корреспондент телевидения, оператор. 2 февраля 1943г. была закончена Сталинградская битва. В честь Победы все участники сражения получили медали «За победу под Сталинградом». Воспоминания участников сталинградской битвы (видео). Автор: Наталья Мордвинцева, Араик Сагателян. Корреспондент телевидения, оператор.
Памяти ингушей - участников Сталинградской битвы. К 80-летию разгрома врага
Ветеран Сталинградской битвы, 100-летний Александр Ермишкин, который на фронте был связистом, 1 февраля рассказал «Известиям» про свою службу, о том, как побывал в других странах и как прошла битва под Сталинградом. Все ветераны Сталинградской битвы получили юбилейные медали в честь памятной даты. Николай Иванович Бритвин воевал на четырех фронтах. Рассказ ветерана Великой Отечественной войны 1941-1945гг., участника Сталинградской битвы, Елисеева Андрея Ивановича, об одном бое с немцами, который произошел в конце декабря 1942 года под. Битва за Сталинград (17 июля 1942 г. — 2 февраля 1943 г.) стала самым кровопролитным сражением Второй мировой войны и положила начало коренному перелому в ней. Наш рассказ — о героях Сталинграда, вышедших живыми из этой жесточайшей битвы. Воспоминания участника Сталинградской битвы: «Хотел увидеть, что будет после войны». Рассказ ветерана Великой Отечественной войны 1941-1945гг., участника Сталинградской битвы, Елисеева Андрея Ивановича, об одном бое с немцами, который произошел в конце декабря 1942 года под.