В новом выпуске Белой студии – режиссёр Жора Крыжовников, в котором удивительным образом уживаются как минимум два человека. Жора Крыжовников запускает авторскую мастерскую «Шоураннер» в школе кино и телевидения «Индустрия».
Режиссер Жора Крыжовников: «Задача мелодрамы — исторгнуть из аудитории слезы»
Такое заявление в интервью YouTube-каналу «Что посмотреть» сделал режиссер проекта Жора Крыжовников. Что об этом думают режиссер Жора Крыжовников и сценарист киноленты Андрей Золотарев? И вот теперь заметно загорелый Крыжовников, который явно отдохнул от ажиотажа вокруг своего последнего проекта, дал развернутое интервью влогу «Что посмотреть». Я готов под присягой подтвердить, что интервью Жоры Крыжовникова не имеет ничего общего с Вашей формулировкой «купленное интервью». Об этом режиссер проекта Жора Крыжовников рассказал в интервью YouTube-каналу «Что посмотреть». Режиссер «Слова пацана» Жора Крыжовников открыто ничего про Кащея, которого создал сам, не говорил.
Шурику мы не сочувствуем. Жора Крыжовников о секретах комедии
Режиссёр не был удовлетворён результатом и решил переосмыслить некоторые сцены. Я собрал 8 серию, и она мне не понравилась. Тогда стало понятно, что надо переснимать, но как — я ещё не знал. В день премьеры я приехал рано утром в кинотеатр «Октябрь», чтобы проверить звук и изображение. Я посмотрел финал второй серии, когда Эльдар бьёт Марата, и понял, что он должен сделать это с Коликом в этом же самом туалете. Теперь Марат должен делать то, что делал плохой дядя Эльдар. Неостановимое колесо насилия», — объяснил свою задумку режиссёр.
Ему также показалось, что изначальный вариант финала получился неправдоподобным: «Я вдруг задумался, а как бы поступил мой отец, если бы я убил человека.
Кадр из сериала «Звоните ДиКаприо! Жора Крыжовников, 2018 Довольно быстро Крыжовникову надоел жанр комедии, он окончательно освободился от гнета чужих ожиданий и стал снимать то, что ему нравится. Результатом стал драматический сериал «Звоните ДиКаприо!
Режиссер снимал всё о том же потерянном герое, который от растерянности разрушает всё вокруг. Только поводов смеяться было меньше. Крыжовников наконец-то смог развернуться на полную мощь. Сериал про двух братьев-актеров для одного из стримингов, которые только начали свой разбег в середине 2010-х, был похож на настоящую греческую трагедию в типичных российских интерьерах.
Режиссер не просто вернулся к любимому герою, несчастному артисту, которому очень хочется любви, но при этом поднял табуированную тему эпидемии ВИЧ, что окончательно взбаламутило общество. Если раньше было понятно, что комедии Крыжовникова являются незлобной сатирой на окружающую действительность, то в «Звоните ДиКаприо! Из микса комедии и драмы Крыжовников выбрал последнее. Сатира проглядывала в проекте только изредка, например, в пародии на российские блокбастеры — герой Петрова в кинотеатре «Сирийский песок».
Я хочу максимально эффективно, выразительно, используя всё, что сейчас происходит в кино, рассказать свою историю. Зрительское кино направлено на то, чтобы быть пересмотрено.
Поклонники ждут завершения сюжета, и уже сейчас доступные в Сети последние эпизоды вызывают интерес.
Однако не все разделяют энтузиазм по отношению к криминальной драме, в том числе режиссер Отар Кушанашвили, высказавший критику по поводу работы Жоры Крыжовникова, пишет ФедералПресс. Иван мне нравится не потому что я дружен с его семьей, а потому что он — одаренный парень. Но сыграл актер в говне», — заявил Кушанашвили.
Вместе с дебютной дилогией «Горько! Эти цифры не учитывают кассу «Елок новых» собравших зимой 2017 г. Это шестая серия франшизы, в которой Крыжовников выступил креативным продюсером, соавтором сценария и одним из режиссеров. Кровь на асфальте» — вторая работа Крыжовникова в формате сериала. В 2018 г. В 2021 г.
Жора Крыжовников стал лучшим режиссером интернет-сериала
Поэтому и первая песня «Аллилуйя» — гимн семье, но семье, еще не случившейся. Мне очень нравится, но очень некомфортно временами. А люди вроде как по умолчанию в кино ходят удовольствие получать, а не страдать. Я сделал его в коллаборации с компанией «Водород», принимая их условия игры и понимая их задачи. И с удовольствием во многом, как ни странно, удерживая себя от того, чтобы завести напряжение в по-настоящему пиковые значения. Потому что это кино, которое рассчитывает на контакт с миллионами людей, заплатившими не только за билет, но и за попкорн. Что такое пик? Это точка, в которой герой совершает какое-то действие, а ты не знаешь, правильно он поступил или неправильно. Когда тебе надо выбрать, принимаешь ты этот поступок или ты против него.
Здесь мы заходим в зону, в которой нет ответов, есть только вопросы. Причем вопросы только к тебе самому — к зрителю. В мелодраме это не так. Я с удовольствием принял эти условия, этот диапазон. Знаете, как раньше делали звук для телевидения? Там так срезались частоты, что громкий выстрел и тихий шепот звучали одинаково громко. Мы с этой проблемой столкнулись на «ДиКаприо». Мне нужно было, чтобы классическая музыка звучала полновесно.
Несколько дней борьбы и — спасибо руководству канала — мы обошли ОТК отдел технического контроля. В интернете сериал звучит так, как нужно. Так вот. Точно так же есть и эмоциональный диапазон, который здесь ограничен. Когда я сам смотрю это кино, то сочувствую персонажам. Но знаю — дайте мне сделать из этого восемь серий… И персонажи прошли бы через совсем другие перипетии. Однако задача мелодрамы, по большому счету, — исторгнуть из аудитории слезы. Теперь интересно, что скажут зрители.
Или об интеллектуальной? Но мы говорим о «ДиКаприо». Это проект, который готов расстаться со зрителем, которому он не нравится. Не нравится Петров? Иди [к черту]. Не нравится Ревенко? А «Лед» этим занимается. Он тратит время, чтобы доказать, что все хорошие и классные.
После «ДиКаприо» я, среди прочего, понял, как важно в финале иметь оба знака. Это было для меня открытием. Нужно, чтобы плюс стоял максимально близко к минусу. Мы должны попробовать быть и там, и там, нас должно шатать. Кстати, я согласился еще и из-за того, что во «Льду» была хорошая завязка, а финал был немного другим, но там уже была «Сансара». Недавно я прочел книгу Даниэля Канемана «Думай медленно, решай быстро». Ничего лучше я в жизни не читал. Так вот Канеман, нобелевский лауреат по экономике, по-моему, говорит, что люди передают опыт через истории.
Что такое история? Это начало, конец и пики. То есть проснулся, светило солнце, потом пошел на улицу, сломал ногу, закончил день в больнице, ору. Каждый такой случай уникален. Мы не складируем истории по типам, не собираем из них статистическую и социологическую информацию. Для нас каждый случай — отдельный. Я знаю, что эта женщина — отличная мать и эта — отличная мать. То есть все женщины, которых я знаю, — отличные матери.
Дальше мы смотрим фильм «Крамер против Крамера», где отец лучше матери, это показано достаточно убедительно.
Они разительно отличаются, я это прожил этот период. Как только появилась возможность торговать. Если я не путаю в феврале 91 года можно было торговать. Люди вышли на улицу, выходишь со штанами, штаны продаёшь на Тверской. Стояли люди, и всё продавали.
Я в этот финал верю — в том смысле, что прощение возможно. А еще я верю, что есть геном почему я, например, с таким упоением смотрю на советское кино и может меняться темпоритм монтажа, может меняться то, как выглядит герой, во что он одет, но Иван-дурак все равно остается основным персонажем российской мифологии. У Островского был, в свою очередь, Бальзаминов. Это счастливый человек, на которого падает счастье ни за что. Это вот тоже абсолютно русский миф. Посмотрим, насколько мы изменились. Я на самом деле не очень верю в то, что мы каким-то фантастическим образом в сущности основ своих поменялись. Да, внешне мы уже другие — прически, гаджеты... Но понимаете, это как «Ромео и Джульетта». Почему данная история продолжает жить столько времени? Да потому что молодые девушки все так же горячи, молодые юноши способны на жертву, и ради любви в определенном возрасте они готовы потерять все. Люди не особо меняются духовно. Русский характер существует, именно его исследованием мы и занимаемся. А как насчет алкоголя? Комедия про россиян невозможна без пьянства? Начнем с того, что есть определение комедии от Аристотеля: она рассказывает о безобразном, но без боли. Смысл в том, что мы смеемся не над прекрасным, волшебным, голубоглазым и белоснежным. Мы смеемся над нелепым, нескладным, чудным, глупым, неумелым и так далее. Материал комедии — это то, что не получается. В свою очередь алкоголь часто вытаскивает из людей их потаенные пороки, которые становятся смешными. Алкоголь смешон не сам по себе — бутылка водки никого не насмешит. Смешит то, что человек под воздействием алкоголя начинает совершать нелепые поступки или, как наши герои, проявляет что-то в своем характере скрытое, пока он трезв. Здесь наш интерес связан с человековедением. Это первое. Второе — я сначала эту пьесу Островского, по которой сделан фильм, поставил в театре. Ко мне пришел директор театра и говорит: «Ну что же они так много пьют? То есть на Руси много пили всегда. В принципе, наш герой свернул со своего счастливого пути под воздействием алкоголя. Алкоголь его сбил в начале истории и в конце он отказывается пить, потому что понимает: это не та дорожка. То есть если говорить о теме, о дидактике, то наш герой как раз проходит тяжелый, непростой путь отказа от алкоголя. Возвращаясь к вашему вопросу, насколько это необходимо и можно ли сделать комедию без алкоголя. Конечно, можно. Но мы рассказываем историю про россиянина, и как честные люди не можем скрывать правду. Он как студия выступает в первую очередь. Он высказал свои ощущения по поводу всех артистов, всех сцен, того, что можно сделать. Я его советам всегда радуюсь, потому что он, например, подсказал одну вещь в финале я уже перемонтировал. То есть Тимур в этом случае как один из лучших продюсеров России вот сейчас вместе с нами на завершающем этапе. Просто в ЕЛКАХ я чисто теоретически предполагаю из-за формата, поскольку это разные истории и разная режиссерская рука, так или иначе на финальном этапе очень важно все привести к одному знаменателю. Здесь же от начала до конца снимал я, поэтому, мне кажется, с целостностью материала тут чуть проще, но, тем не менее, мы находимся с Тимуром в плотном контакте. ЕЛОК нет, большого голливудского кино тоже нет. И в этой связи кажется, что сверхзадача у всех — не только заработать денег, но и не потерять потенциальных зрителей в новогодние каникулы. Что вы думаете по поводу всей этой конфигурации? И как донести до публики, что без ЕЛОК тоже может быть хорошо? Во-первых, нам есть что предложить зрителю, у нас веселая безбашенная музыкальная история — такой еще не было, такого актерского состава не было. Я уверен, что при том позиционировании, которое выбрано, нам удастся донести до зрителя такую простую вещь, что это главный комедийный аттракцион этого Нового года. Если все остальные так или иначе вынуждены апеллировать к тому, что было, то мы продаем то, что люди еще не видели. Во-вторых, у нас огромное число разных ТВ-спотов 447 GRP , из них больше трети приходится на Первый канал, который нас не купил, но дружески поддерживает. Наши гости появятся в «Вечернем Урганте», мы точечно стоим в «Голосе» и будем интегрироваться в другие программы. Причем в ТВ-спотах тоже будут титры — мы будем продавать не только песни, но и уникальную возможность подпеть героям в кино. Это что касается телевизора. Еще у нас акция с «Авторадио», которая удивила тех, кто обычно с ним работает, потому что мы интегрировали наш проект в его топовое мероприятие «Дискотека 80-х», выходящее на Первом канале в ночь на 1 января. В ходе него произойдет финал нашей большой истории — розыгрыш миллиона рублей и возможность спеть дуэтом со звездой на сцене «Дискотеки 80-х». На 70 миллионов рублей бартера эта акция выходит, огромное количество роликов, утренние эфиры «Мурзилок» и так далее.
Жора Крыжовников: Второй сезон «Слово пацана» не появится ближайший год 5:17:27 Режиссер взял паузу, чтобы «прийти в себя», выдохнуть. Ты берёшь полюбившихся персонажей и делаешь продолжение. Я скажу так: «Да, мы изначально думали сделать три сезона: 89-ый, 90-ый и 91-ый годы. Они разительно отличаются, я это прожил этот период. Как только появилась возможность торговать.
Отар Кушанашвили неоднозначно оценил последнюю работу Жоры Крыжовникова
Режиссёр Жора Крыжовников дал двухчасовое интервью ютьюб-каналу «Что Посмотреть», в котором ответил на множество вопросов, связанных с его необычайно нашумевшим сериалом «Слово пацана. В последние дни режиссер Жора Крыжовников стал активно отвечать на высказывания зрителей в своем Instagram*. В последнем интервью Жора приоткрыл завесу тайны и рассказал, о чем может быть последующие сезоны криминальной драмы. Режиссер Жора Крыжовников признался, что не ожидал популярности сериала «Слово пацана. Режиссёр, сценарист и продюсер Жора Крыжовников в эфире «Вечернего шоу Аллы Довлатовой» на «Русском Радио» рассказал об особенностях своих фильмов, а также объяснил, почему от | Москва 105.7.
Жора Крыжовников признался, что испугался популярности сериала «Слово пацана» у молодежи
Жора понял, что в этом же туалете Марат должен настигнуть Колика. Ведь в изначальной версии у них даже не было секса, а они далеко не школьники. Крыжовников посмотрел все советские фильмы 1988 года выпуска. Возможно, после перерыва на другой проект.
Так вот Канеман, нобелевский лауреат по экономике, по-моему, говорит, что люди передают опыт через истории. Что такое история? Это начало, конец и пики.
То есть проснулся, светило солнце, потом пошел на улицу, сломал ногу, закончил день в больнице, ору. Каждый такой случай уникален. Мы не складируем истории по типам, не собираем из них статистическую и социологическую информацию. Для нас каждый случай — отдельный. Я знаю, что эта женщина — отличная мать и эта — отличная мать. То есть все женщины, которых я знаю, — отличные матери.
Дальше мы смотрим фильм «Крамер против Крамера», где отец лучше матери, это показано достаточно убедительно. То есть теперь мы знаем одного отца — вот там, в фильме... Взаимодействие с аудиторией на уровне месседжей, смыслов, поворотных точек истории — это ноль информации. Все это бессмысленно, пока это не конкретный, например, Глеб Жеглов. Жеглов — это наш общий опыт: есть такие менты — могут подкинуть, но благородные. А Шарапов не является таким опытом, потому что сыгран неубедительно, мямля какая-то.
Фабула может быть внешней или внутренней. А опыт мы получаем через ее эмоциональные пики. Давайте вернемся к началу разговора, когда вы сказали, что не могли делать что-то свое. А свое это что? Хочу исследовать предельные температуры: страсти, страхи, любовь — все на высочайшем накале. Но я не мог.
Потому что вы на многих, насколько я знаю, производите впечатление такого холодного профессионала, решающего формальные задачи. Что вы, грубо говоря, можете на калькуляторе у себя в голове просчитать, как добиться от зрителя того самого эмоционального пика — как правило, довольно болезненного. А вот что вы в этот момент испытываете… — Зрителю знать не надо. Знаете, у Марка Анатольевича Захарова была уникальная черта — я такого больше ни у кого не встречал. Обсуждая наши студенческие работы, он говорил только: «Здесь я начал сочувствовать». Или: «Не держит внимание».
То есть все, как говорит новый министр культуры, «смыслы-коромыслы» он выносил за скобки. Потому что [болтовня] о смыслах вне технологии — это просто бесконечная пустая говорильня. Профессия — это то, насколько ты умеешь быть в контакте со зрителем. Существует единственный способ проверить, имеет ли какой-то смысл то, чем ты занимаешься, или это просто самообман и мастурбация — спросить у зрителя. Плачет он? Если да, то смысл есть.
То есть, конечно, есть тема произведения, есть какая-то мысль. Но как только ты начинаешь о них говорить напрямую, ты их обесцениваешь. Артур Миллер, кажется, говорил, что в тот день, когда я понимаю, о чем пишу, я останавливаюсь, записываю эту мысль и больше не работаю, потому что это большой праздник. История начинается с того, что ты видишь… Эфрос говорил, что понял, что поставит «Власть тьмы» Толстого, когда увидел человека, лежащего на диване, спиной к нему. Так это происходит. Ты видишь какого-то конкретного персонажа, веришь в него, а дальше начинаешь расширять пространство видения, тянешься за ним.
И он начинает рассказывать историю, а ты сам плачешь, смеешься и вдруг понимаешь, про что это. Впервые со мной произошло такое на Шекспире. Мы разбирали в институте с артистами сцену из «Меры за меру», и в какой-то момент обсуждения мы все вместе закричали от того, как страшно было то, что мы нашли. У нас была такая же реакция — настоящий, неподдельный ужас. Я не придумал это, мы просто пытались понять, куда он пойдет, что будет делать. Формулировать заранее какие-то месседжи — это значит толкать твоего живого персонажа в сторону предсказуемых ходов.
Я хочу делать, не знаю, Достоевского. Возможно, вполне справедливо. Но скажите, а много у нас в стране, что мы умеем делать хорошо? Может, эти хейтеры что-то делают, что достойно внимания? Мы не можем сделать ни автомобиль, ни телефон.
Режиссер вспомнил, что его троюродный брат когда-то пошел на преступление, а отец нижегородца тогда сказал, что готов отказаться от сына, если он так сделает. Я понял, что он должен отречься.
И мы начали разматывать, как это сделать», — рассказал Крыжовников. Третий момент, который заставил автора сериала переснять финал, связан с тем, что Вова Адидас стал очень просветленным, по его мнению.
Лента вышла на экраны в ноябре 2023 гола и за три месяца собрала аудиторию в 23 млн человек. Фото: youtube.
Крыжовников признался, что испугался популярности «Слова пацана» у молодежи
- Жора Крыжовников признался, что испугался популярности сериала «Слово пацана» у молодежи
- Жора Крыжовников стал лучшим режиссером интернет-сериала
- Кащей и Козловский
- Шурику мы не сочувствуем. Жора Крыжовников о секретах комедии | Аргументы и Факты
- Смотрите еще
Жора Крыжовников подтвердил факт пересъёмок финала «Слова пацана»
Трейлер сериала «Слово пацана. Кровь на асфальте»: Но Самый Главный Вопрос прозвучал, понятное дело, в финале: будет ли второй сезон? Крыжовников, написавший сценарий сериала вместе с Андреем Золотарёвым , ответил, что пусть и считается, что «второй и третий сезон — это больше давление бизнеса» «Ты берёшь полюбившихся персонажей — и ещё разочек» , на самом деле они «изначально думали сделать три сезона». И если первый рассказывает о событиях 1989 года, то действие второго будет происходить в 1991-м, а третьего — уже в 1993-м: «Почему? Потому что 89-й, 91-й, 93-й годы — они очень разительно отличаются, это разные миры, я это прожил». Жора Крыжовников режиссёр 91-й год превращает бывших бойцов за асфальт в настоящих бандитов, потому что теперь есть, за что сражаться, — за бабки, за конкретные. Это уже классическая такая история дележа, попытки взять под контроль предприятия. Почему мы взяли 89-й год? Потому что это ещё хулиганы.
Один будет бандитом, а второй?
По его словам, он встретился с соавтором сценария Андреем Золотаревым и вместе они подумали над вторым сезоном, но не начали его продумывать детально. Он отметил, что продолжения точно не будет в этом году, сообщает vokrug. Он признался, на что готов пойти ради любви зрителя. Изображение сгенерировано нейросетью Kandinsky 2.
Поэтому я смотрю на нашу караоке-задачу так: даже если это случится один раз и люди хотя бы просто подхлопают песне, то мы уже задачу нашу выполнили — потому что мы рассказываем историю, чтобы народ в зале в некоем одном переживании, одной эмоцией объединить. Но я не исключаю артефакты зрительской реакции, что разогретая публика в хорошем новогоднем настроении может и запеть. Мой театральный опыт подсказывает еще вот что: когда люди в зале с одного места работы так называемые целевые показы , уровень реакции всегда падает. Удивительное дело, но зрители должны быть незнакомы друг с другом. Когда знакомы, то я понимаю, что мои коллеги смотрят на меня, как я реагирую, и это все немножко гасит восприятие. Так что я не исключаю, что в новогоднем настроении незнакомые люди на позитиве запоют. Еще я разговаривал с лидерами музыкальной индустрии, просто на уровне консультации, например, с Константином Меладзе, которому я рассказал о нашей задаче и о том, что мы хотим заставить людей петь в кинотеатре. Он сказал, что это возможно. Это очень зависит от зала, но, тем не менее, если подхлопывать, если обращаться напрямую, то, в принципе, это может произойти. В общем, мы работаем на то, чтобы люди подпели, спели, получили уникальный опыт в кино, которого у них до этого не было, и тем самым побывали на аттракционе, который никто другой сейчас на рынке предложить не в состоянии. Вообще интересно: в нашей стране ведь действительно очень любят караоке, любят советские комедии, где поют, но почему-то до настоящего времени жанр музыкального фильма в современном кинематографе за исключением СТИЛЯГ, которые были все-таки не про это в первую очередь не был успешным. И почему-то именно в эти праздники выходит сразу два мюзикла. Как вы думаете, почему? Я так скажу. Побеждает только тот, кто делает что-то в первый раз. В то, что ЕЛКИ — альманах новогодних историй — могут собрать деньги, не верили даже некоторые люди в компании «Базелевс». В итоге 701 миллион рублей у первой части и сейчас уже «ЕЛКИ для бедных» выпускают все кому не лень. Все, у кого не хватает фантазии и творческого потенциала, теперь делают альманахи. Трудно было поверить, что самым кассовым фильмом 2013 года окажется российская военная драма. Да, масштабно, да, круто, и это произошло в первый раз. Мне кажется, кинобизнес должен удивлять, в нем должно быть что-то инновационное. А когда основная масса продюсеров идет по кейсовому сценарию, по прецедентной истории, то они так или иначе уже изначально ограничивают планку предыдущим проектом — больше собрать нельзя, потому что в конце концов люди идут в кино для того, чтобы увидеть то, что они еще никогда не видели. Для всего остального есть телевизор. Ты должен заставить человека подняться с дивана, пойти куда-то, да еще и заплатить деньги вместо того, чтобы просто включить телевизор. Для этого должна быть мощная мотивация. Но при этом наша аудитория, в отличие от американской, довольно консервативная, оттого так хорошо у нас работают все эти бесконечные продолжения. Я сейчас не про продолжения говорю. Что мне не нравится, что я не принимаю в современной российской индустрии, так это то, что люди работают на постер. Их задача — собрать постер с названием, жанром и людьми, а то, что там дальше происходит, реальный вкус продукта, их не заботит. Вы сейчас говорите про кино на один уикенд? Да, я про это уже не раз говорил на заседаниях сценарной группы Фонда кино: сформулировали фантик, закрутили, он блестящий, цветной, стенди большое, люди, глядя на него, улыбаются, название яркое, реклама есть, а когда фантик разворачивают, там ничего нет, нет хорошей актерской игры, нет интересного сценария. Этот вот кризис, мне кажется, мы переживаем. И более того, эти фантики еще ведь друг у друга воровать начинают, понимаете? Сейчас вот выходит проект, и по тому, как он выглядит, как сформулирован, даже по той истории, которую там рассказывают, это ведь одна из новелл вторых ЕЛОК! Неужели нечего больше рассказать? Неужели закончились истории? Вот это страшно. Потому что наш бизнес — мне кажется, все-таки рассказывание историй, а не печатанье постеров и не распространение флаеров. Но без них ведь тоже нельзя. Сколько же примеров… Нельзя, нельзя! Но все-таки мы рассказываем историю. Представьте себе ситуацию: прекрасная реклама фейкового «Айфона», который не работает, и средняя реклама работающего «Айфона». Понятно, что средняя реклама работающего телефона победит, потому что там продукт, а где-то продукта нет… И при этом часть коллег бесконечно удивляется, почему никак за 200 миллионов рублей перейти не может. Появляются разговоры о том, что комедии перестали работать. Теперь про музыкальную комедию, почему не было кейсов до. Как я уже сказал, наша российская индустрия все-таки еще как молодой птенец, который пробует летать, но периодически приземляется и снова пытается — уверенного полета пока нет. И поэтому, мне кажется, есть еще огромное количество жанров, которые пока не востребованы, пока не появились и не возродились. Советский кинематограф был настоящей индустрией. Мы по мощи несравнимы с советской киноиндустрией. Телевидение — да, оно стало разнообразней, каналов больше, контента много, он качественный. Но в кино мы пока все еще находимся в ситуации послевоенной разрухи — и по количеству экранов, и по количеству востребованных зрителем жанров. Музыкальная комедия, мне кажется, — жанр перспективный сам по себе, широкий, неисчерпаемый, и наш фильм — просто первая ласточка, мы смельчаки, которые считают, что раз уж занялись таким рисковым бизнесом, как кино, то надо рисковать, а не отсиживаться в окопах проверенных кейсов. Ваш главный герой Петя Васютин продолжает традицию советской комедии.
Кто знает, как устроена киноиндустрия, тот понимает, что продюсеры не любят тратить деньги. Мы с Андреем переписали, пришли, убедили, получили допфинансирование для того, чтобы восьмая серия была круче, эмоциональнее, острее, чем то, что у нас получилось ранее. Не то, чтобы нам было стыдно за то, что было сделано. Но так бывает».
Режиссер Жора Крыжовников: «Задача мелодрамы — исторгнуть из аудитории слезы»
Такое заявление в интервью YouTube-каналу «Что посмотреть» сделал режиссер проекта Жора Крыжовников. Сериал Жоры Крыжовникова «Звоните ДиКаприо!» про ВИЧ-инфицированного актера Егора Румянцева стал одним из самых успешных телепроектов года и абсолютным хитом сервиса ТНТ-Premier. Жора Крыжовников запускает авторскую мастерскую «Шоураннер» в школе кино и телевидения «Индустрия». В своих социальных сетях режиссер Жора Крыжовников рассказал, что шоураннеры сериала «Слово пацана» обсуждают работу над вторым сезоном проекта.
Жора Крыжовников рассказал, как начиналась работа над сериалом «Звоните ДиКаприо!»
Жора Крыжовников, режиссер сериала «Слово пацана. Кровь на асфальте», поделился своими мыслями о неожиданном успехе проекта среди молодежи. Жора Крыжовников: «Мы не можем восхищаться ужасом, и нас в этом странно обвинять». Жора Крыжовников, Евгений Сангаджиев и другие кинематографисты – о фильмах, которые их сформировали. Режиссёр, сценарист и продюсер Жора Крыжовников в эфире «Вечернего шоу Аллы Довлатовой» на «Русском Радио» рассказал об особенностях своих фильмов, а также объяснил, почему от | Москва 105.7. Ладно, допустим, Жора Крыжовников — не Федор Бондарчук и не умеет делать такие декорации, как в «Притяжении». Кинорежиссер Жора Крыжовников беседует с ведущими о своих киноработах, о том, как он подбирает актеров и на какого ориентируется зрителя, о фильмах, оказавших на него влияние, а также о «больном эго» и своих отношениях с возрастом.
Режиссер Жора Крыжовников встревожился популярностью «Слова пацана» у молодежи
Мы хохотали, когда читали. Ее тоже снять не получилось. Надеюсь, получится в будущем. Существует пять вариантов «Ёлок новых». Объясните, что это за варианты фильма и какой именно мы смотрим в кинотеатрах? В фильме есть сцены, где Снегурочка ходит по квартирам и поздравляет семьи с праздником. Мы объявили конкурс среди российских семей — у каждой была возможность сыграть тех, к кому в фильме приходит в гости Снегурочка. Надо было отправить нам фото, видео того, как семья справляет Новый год.
Было около 500 заявок. Что они присылали? Это были прикольные видео, милое и непосредственное домашнее творчество. Одна семья разыграла детский спектакль, где ребенок был волком, а родители — поросятами, другая — водила хороводы вокруг ребенка, который был наряжен королем.
Ты стоишь как на рынке. Крыжовников подчеркнул, что это развитие было интересно. Может сделать другой проект, но если уж говорить честно то, что меня лично очень интересует, когда люди меняются местами, оно уже произошло. Есть ли смысл проводить такое второй раз? Мы понакидали со сценаристом, что-то пообсуждали.
Юлия Александрова появилась достаточно быстро. В целом это всегда достаточно сложный процесс. Иногда что-то себе придумаешь... И отметаешь всех брюнеток. А на самом деле ты сам до конца не знаешь героя. Только пришедший на кастинг артист способен по-настоящему его оживить! Поэтому ты ждёшь, ждёшь, когда артист придёт, заговорит. А с Яной Кошкиной забавная история вышла. Она пришла пробоваться на Полину, подружку Васи. Но мы поняли, что она уникальный персонаж, и написали для неё Яну — подругу Полины. Этот персонаж появился после кастинга, его вообще в истории изначально не было. Какие проекты вы включили бы в аналогичный топ — и не только за 2018 год? Мне кажется, она очень повлияла на то, как мы снимали наш сериал. Очень нравится «Карточный домик», «Американская история преступлений. Убийство Джанни Версаче», «Настоящий детектив», первый сезон сериала «Родина». Ну, Breaking Bad «Во все тяжкие». Но на первом месте для меня — «Больница Никербокер». Есть похожая вещь в музыкальном оформлении. Осенью 2018 года драмеди из восьми эпизодов вышло на сервисе... Я вдохновился тем, что музыка в «Больнице» не соответствует времени, и мы решили использовать у себя классическую музыку, которая тоже немножко идёт вразрез с картинкой, с нашей жизнью, с происходящим. Или аудитория разнится, никто никому не мешает? С другой стороны, 70 лет назад были очень популярны разговоры о смерти театра. И в книге Михаила Ромма есть целая глава на тему «Я не понимаю, зачем режиссёры работают в театре, это скучно. Вот мы тут, в кино, делаем классно» и так далее. Но театр существует, и нет даже намёка на то, что он исчезнет. Эта уникальная возможность — увидеть актеров живьём, увидеть, как прямо на твоих глазах разворачивается действие, — окупает некое техническое несовершенство и простоту. Так же и с кино. Возможность прийти в зал с незнакомыми людьми и вместе что-то посмотреть — очень важный социальный инструмент. Людям нужно общение. Поэтому мы, если не бушует коронавирус, ходим в рестораны, хотя можно поесть дома. Мы смотрим на других. Это невербальное общение. Мы становимся социумом в том числе через такие простые ритуалы. Поэтому я не верю, что кино исчезнет. Да, может быть, разделятся жанры до определённой степени. Как мы и говорим: драмы про современность окажутся на стриминговых сервисах, а костюмные эпики и пеплумы будут в кино. Так, скорее всего, и произойдёт. Существует конкуренция между кино и стриминговыми сервисами. У кино появился ещё один мощный конкурент, и, значит, графики будет ещё больше, денег будет ещё больше, волны — ещё выше, пожар — ещё жарче. Сейчас в условиях массовой самоизоляции и карантина многие как раз подсаживаются на стриминговые сервисы. На ваш взгляд, когда всё это закончится, зрителям будет сложнее вернуться в кинотеатры? Или, наоборот, они соскучатся по кино, сидя дома? Понимаете, человеку нужен человек! Я уверен, и в театрах прибавится зрителей, и в концертных залах, и в музеях. Люди истоскуются. Мне кажется, даже недельная изоляция а сейчас вроде говорят о чуть большей приведёт к тому, что все бросятся общаться, видеться, и так далее. Поэтому всё будет хорошо. Ну по сравнению с зарубежным. Как вы думаете, откуда такая тенденция? Если ты безболезненно можешь потратить 29, 120, 200 рублей сколько стоят подписки, по-разному , если для тебя это безболезненно — ты подпишешься. Если тебе надо выбирать: либо деньги на подписку, либо доехать на автобусе до работы, то, наверное, ты всё же выберешь автобус, а не пешком идти. Поэтому ограниченная аудитория российских стриминг-сервисов — вопрос экономики, а не контента. Люди так или иначе сидят в интернете, пытаются качать с пиратских ресурсов и так далее. Если позволят экономика, с одной стороны, и борьба с пиратством — с другой, то у нас будет так же, как в западных странах. Кто эти люди, что — уже дело социологических исследований. Если в общем обозревать ситуацию, то она такая: ещё десять лет назад люди не хотели и не могли платить, сейчас они иногда могут, но не хотят, или хотят, но не могут. Ситуация изменилась. Возможностей стало больше, сознательности больше. Я помню вы знаете, это было не так давно, мне кажется, лет восемь назад , спорил с одним кинопродюсером, который пользовался пиратскими ресурсами. Говорю: «А почему, ты же хочешь, чтобы за твои фильмы платили? Какая логика: вот у меня не надо красть, а сам я буду. И это было достаточно сильно распространено. Мне кажется, ещё лет десять назад почти не существовало легальных ресурсов.
А опыт мы получаем через ее эмоциональные пики. Давайте вернемся к началу разговора, когда вы сказали, что не могли делать что-то свое. А свое это что? Хочу исследовать предельные температуры: страсти, страхи, любовь — все на высочайшем накале. Но я не мог. Потому что вы на многих, насколько я знаю, производите впечатление такого холодного профессионала, решающего формальные задачи. Что вы, грубо говоря, можете на калькуляторе у себя в голове просчитать, как добиться от зрителя того самого эмоционального пика — как правило, довольно болезненного. А вот что вы в этот момент испытываете… — Зрителю знать не надо. Знаете, у Марка Анатольевича Захарова была уникальная черта — я такого больше ни у кого не встречал. Обсуждая наши студенческие работы, он говорил только: «Здесь я начал сочувствовать». Или: «Не держит внимание». То есть все, как говорит новый министр культуры, «смыслы-коромыслы» он выносил за скобки. Потому что [болтовня] о смыслах вне технологии — это просто бесконечная пустая говорильня. Профессия — это то, насколько ты умеешь быть в контакте со зрителем. Существует единственный способ проверить, имеет ли какой-то смысл то, чем ты занимаешься, или это просто самообман и мастурбация — спросить у зрителя. Плачет он? Если да, то смысл есть. То есть, конечно, есть тема произведения, есть какая-то мысль. Но как только ты начинаешь о них говорить напрямую, ты их обесцениваешь. Артур Миллер, кажется, говорил, что в тот день, когда я понимаю, о чем пишу, я останавливаюсь, записываю эту мысль и больше не работаю, потому что это большой праздник. История начинается с того, что ты видишь… Эфрос говорил, что понял, что поставит «Власть тьмы» Толстого, когда увидел человека, лежащего на диване, спиной к нему. Так это происходит. Ты видишь какого-то конкретного персонажа, веришь в него, а дальше начинаешь расширять пространство видения, тянешься за ним. И он начинает рассказывать историю, а ты сам плачешь, смеешься и вдруг понимаешь, про что это. Впервые со мной произошло такое на Шекспире. Мы разбирали в институте с артистами сцену из «Меры за меру», и в какой-то момент обсуждения мы все вместе закричали от того, как страшно было то, что мы нашли. У нас была такая же реакция — настоящий, неподдельный ужас. Я не придумал это, мы просто пытались понять, куда он пойдет, что будет делать. Формулировать заранее какие-то месседжи — это значит толкать твоего живого персонажа в сторону предсказуемых ходов. Я хочу делать, не знаю, Достоевского. Возможно, вполне справедливо. Но скажите, а много у нас в стране, что мы умеем делать хорошо? Может, эти хейтеры что-то делают, что достойно внимания? Мы не можем сделать ни автомобиль, ни телефон. Ну да, но это советский багаж еще. А с новыми — падают спутники, ракеты не взлетают. С чем у нас порядок? Ну, с балетом. В спорте есть какие-то достижения. Но это не про технологию. У нас [плохо] с технологиями. С тем, чтобы сделать что-то, что будет работать и воспроизводиться. Советская кинопромышленность не родила ни одного нормального учебника по драматургии. Никто не попробовал хоть что-то сформулировать. В восьмидесятых прервалась «ручная» традиция, а через десять лет начали с нуля. Пытались снимать про секс, про монстров… Понимания истории, того, как она движется, не было и в помине. Вот американцы доперли, что можно так оформить сценарий, что страница будет равняться минуте. А мы до такой простой вещи не додумались. Мы отстаем во всех, во всех технологических инструментах. Мне повезло, что Марк Анатольевич был представителем технологического крыла советского театрального и кинопроизводства.