26. Памяти подводников к-278 "комсомолец". День памяти приурочен к дате гибели атомной подводной лодки К-278 "Комсомолец", погибшей в Норвежском море 7 апреля 1989 года. 1989 год 31 января Получила почетное наименование «Комсомолец».
"Ушла за минуты": выжившие моряки рассказали о гибели АПЛ "Комсомолец"
7 апреля 1989 года — дата гибели атомной подводной лодки К-278 («Комсомолец») провозглашена в Российской Федерации, как «День памяти погибших подводников». 7 апреля 1989 года при выполнении задач военной службы затонула атомная подводная лодка К-278 «Комсомолец». Новости Подробности Фото Видео. Главная Наша деятельность Новости В Мурманской области прошли мероприятия, посвященные 25-й годовщине гибели АПЛ К-278 «Комсомолец».
Судьба атомной подлодки К-278 «Комсомолец» – крейсера который опередил время
| Гибель «Комсомольца». | Дмитрий Панкратов | В России 7 апреля вспоминают трагическое событие — аварию на атомной подводной лодке Краснознаменного Северного флота К-278 «Комсомолец» в 1989 году. |
| День памяти погибших подводников | Атомная подводная лодка Краснознаменного Северного флота К-278 «Комсомолец» затонула 7 апреля 1989 года. |
| Триумф и трагедия АПЛ Комсомолец | Предисловие О гибели «Комсомольца» писали все, кто умеет это делать профессионально, и ничего не писали профессионалы, то есть подводники, корабельные инженеры-механики. |
| Тайна гибели подводной лодки "Комсомолец" | День гибели подлодки "Комсомолец" считается в России Днем памяти погибших подводников. |
| 100 лет ВКР. Гибель «Комсомольца» | Экипаж атомной подводной лодки К-278 «Комсомолец» состоял из 69 человек. |
7 апреля: гибель атомной подводной лодки «Комсомолец», на борту которой был туляк
Подобный режим обучения был и у многих наших специалистов. Может возникнуть вопрос: Почему ночью? Дело в том, что днём на производстве велись обычные работы, которым мы им могли мешать, а ночь — спокойное время. Не будем забывать и о том, в какой строгой секретности шло и само строительство уникальной подводной лодки, и подготовка экипажа. О нас никто не должен был знать, тем более видеть. Таковы были тогдашние требования. ПЛА К-278 на стапеле перед выводом её из цеха.
К концу 1982 года, закончив обучение в учебном центре с высокой оценкой теоретических знаний, экипаж прибыл в г. Северодвинск на «Севмаш», где строилась наша лодка. С этого момента у экипажа начался период «сращивания» человека и техники. Подводники обеспечивали живучесть и надёжность своего будущего корабля, совместно с военпредами участвовали в приёмке монтажа и в подготовке испытаний техники; изучали строящуюся лодку, правила использования технических средств, оборудования и средств связи; с помощью разработчиков и заводских специалистов осваивали тонкости эксплуатации. Должен отметить, что и разработчикам и заводским специалистам, особенно последним, нравилась и импонировала заинтересованность подводников. Их не смущало, что за их спиной при монтаже, наладке, испытании приборов и оборудования, всегда находится подводник, которому придётся эту технику эксплуатировать.
И если, кто-то из членов нашего экипажа, допускал элементы равнодушия к своему заведованию, заводские специалисты обязательно обращали внимание командования на этот факт. За время строительства, испытаний и опытной эксплуатации у командования лодки, да и у всех членов экипажа, сложились прекрасные отношения с конструкторами-разработчиками, кораблестроителями и с членами заводской сдаточной команды. Особенно тесные взаимоотношения были у нас с главным конструктором Кормилициным Ю. Вся организация экипажа была подчинена одной цели: изучить, принять, освоить и научиться управлять сложной техникой уникального корабля, обеспечить выполнение всех задач стоящих перед уникальной глубоководной подводной лодкой. Распорядок жизни подводников зависел ни от времени суток, ни от дня недели, а от заводских планов строительства и испытаний корабля. И вновь о Зеленском Ю.
Юрий Александрович, в этот период, успевал быть везде: и на совещании у генерального директора завода или у начальника цеха; на докладе у командования бригады строящихся кораблей; у руководства военно-морской базы или на планёрке у ответственного сдатчика заказа. Он нужен был всем. Однако, его рабочий день, начинался и заканчивался с экипажем: решал возникающие проблемы, а они появлялись постоянно, ведь мы принимали первую в мире, глубоководную подводную лодку, выслушивал доклады, принимал решения, ставил задачи и многое, многое другое. Кто не имел опыта приёма кораблей от судостроителей, тому не понять всех сложностей с которыми сталкиваются подводники на новостройках, особенно головных, а те, кто прошел новостройку, тот помнит об этом всю жизнь. Командир Зеленский Ю. Красавица—лодка самостоятельно закачалась на морской глади Беломорья.
Традиционно была разбита бутылка шампанского, после торжеств посвященных спуску лодки на воду и подъему на ней государственного флага, начался этап швартовых и ходовых испытаний. Ходовые испытания обеспечивались сдаточной командой, состоящей из заводских специалистов и экипажа подводной лодки. Государственные испытания к концу 1983г. Все что можно было испытать на Белом море, где глубины позволяли погружаться не более 300 метров, было испытано. Были проверены все системы и механизмы, включая совершенно новую систему газогенераторов твёрдотопливных ГГТТ , обеспечивающих всплытие с больших глубин. Экипаж получил хороший опыт эксплуатации технических средств и обслуживания оружия.
Выявленные недостатки оперативно устранялись заводскими специалистами при непосредственном участии экипажа в этих работах. Не обошлось без ЧП. Была проверена работа гидроакустического комплекса, штурманского оборудования, проведены замеры скорости, как в надводном так и подводном положении и еще выполнено ряд проверок возможности подводной лодки. Опытная эксплуатация предусматривала два этапа. На первом этапе ПЛ находилась в Северодвинске, продолжались некоторые испытания, затем ревизия всех механизмов и технических средств с устранением заводом выявленных замечаний. В августе 1984г.
В декабре 1984 года подводная лодка К-278 прибыла к месту своего постоянного базирования- губу Западная Лица Мотовского залива. Первая половина 1985 года посвящена подготовке к выполнению основного испытания подводной лодки — погружению на предельную глубину. Готовясь к этому ответственному мероприятию, экипаж тщательно отработал и успешно сдал все задачи курса боевой подготовки, выполнил практическую проверку отделения на глубине и всплытия аварийной спасательной камеры с личным составом. Контрольные проверки качества отработки задач показали высокий уровень теоретических и практических знаний и навыков, высокую квалификацию корабельных специалистов. В экипаже дисциплина и сознательность были нормой поведения. Конечно, нельзя говорить об абсолютном отсутствии дисциплинарных нарушений, но они никак не влияли на приобретение твердых знаний и уверенных навыков управления техникой корабля и борьбы за живучесть.
Экипаж был хорошо сплочен и «сплаван». Должен обратить внимание, что это не просто мое мнение. Данные факты были подтверждены актами контрольных проверок готовности нашего экипажа комиссий штабов 6 дивизии, 1 флотилии и Северного флота. Ах, эти контрольные проверки! Кого не проверяли, тот не поймет. Кого проверяли, тот о них никогда не забудет.
На первом плане, слева направо: Командир Бел. ВМБ вице-адмирал Мочалов В. При проверке готовности ПЛА К-278 к выходу и погружению на глубину 1000 метров, контрольной комиссией штаба Северного флота, экипажу была дана высокая оценка. Однако при опросе офицеров и мичманов проверяющему от политуправления флота не понравилось высказывание членов экипажа о том, что экипаж не был в отпуске более двух лет. А на подведении итогов этот проверяющий вынес вердикт: «Экипаж морально не готов к выполнению глубоководного погружения». И только благодаря аргументированным возражениям командира Зеленского Ю.
И экипаж получил «добро» на спуск в глубины океана.
Как рассказал ТАСС руководитель экспедиции Георгий Артемьев, в прошлый раз Росгидромет исследовал место затопления лодки в год трагедии. Мониторинг ситуации, по его словам, ведет норвежская сторона, а российские организации предпринимают периодические экспедиции к месту затопления. Подводная лодка «Комсомолец» затонула в Норвежском море в результате пожара. На ее борту были торпеды и две ядерные боеголовки.
Была предпринята попытка использовать объёмную химическую систему пожаротушения, но это не дало результата. На фото: репродукция рисунка «Норвежское море. Вскоре во внутренний корпус К-278 стала поступать вода, после чего субмарина затонула на глубину около 1800 м. Четыре члена экипажа погибли во время пожара, 38 умерли от переохлаждения или утонули.
На помощь аварийной подлодке вылетели несколько бортов и выдвинулась плавбаза «Алексей Хлобыстов».
Все это время экипаж ни на минуту не прекращал борьбу за живучесть, моряки пытались ликвидировать пожар и сохранить лодку на плаву. Через несколько часов в кормовые отсеки «Комсомольца» хлынула вода — лодка дала дифферент. Но мы готовились к эвакуации не в воду, а планировали просто перейти на судно. То есть мы не надевали спасательные средства, а ограничились теплой одеждой. Лодка затонула очень быстро, минут за 15-20. Многие не успели надеть жилеты. Спасательные плоты развернули, но поймать удалось только один из них. Он потом тоже перевернулся». Андрей Махота был одним из последних, кто успел покинуть тонущую лодку: «Мне неожиданно по ногам ударила вода. Уровень начал резко подниматься, сначала по колено, потом по грудь.
Вода ледяная — дыхание сдавило. Когда выплыл наверх, лодка уже свечкой стоит. За корпус подержался недолго, и она стала уходить вниз. Думаю, сейчас воронка будет, меня затянет, но крутануло несильно. Удалось отплыть в сторону, увидел, что все направляются к плоту. На плот мне удалось залезть только на полкорпуса, руки и ноги свело. В таком положении и ждали помощь». Командир корабля Ванин и еще четверо подводников укрылись внутри всплывающей спасательной камеры ВСК. Но выжил только мичман Виктор Слюсаренко. Командир и еще два члена экипажа отравились угарным газом, не успев надеть дыхательные аппараты.
Люк капсулы моряки успели закрыть только на одну защелку. Его выбило из-за разности давлений, когда камера всплыла на поверхность. В люк выбросило мичмана Сергея Черникова, он тяжело травмировался и погиб.
7 апреля: гибель атомной подводной лодки «Комсомолец», на борту которой был туляк
Атомная подводная лодка К‑278 «Комсомолец» была спроектирована в ЦКБ‑18 в 1966—1974 годах. К-278 «Комсомолец» — советская атомная подводная лодка (АПЛ) 3-го поколения, единственная лодка проекта 685 «Плавник». У острова Медвежий в результате пожара погибла опытная глубоководная атомная подводная лодка «Комсомолец» (командир капитан 1 ранга Б.А. Ванин). 27 лет назад в результате пожара на борту затонула атомная подводная лодка «Комсомолец» К-278, ранее совершившая рекордное погружение на глубину 1027 метров. Из 69 членов экипажа К-278 "Комсомолец" в живых осталось 27 человек. 1989 год 31 января Получила почетное наименование «Комсомолец».
Трагедия "Комсомольца": атомная подлодка К-278 погибла 31 год назад
Напомним, АПЛ «Комсомолец» была спущена на воду 9 мая 1983 года. По своим тактико-техническим характеристикам этот корабль опережал своё время на четверть века. Лодка имела сверхпрочный титановый корпус, глубину погружения более 1000 метров ей принадлежит аб-солютный рекорд по глубине погружения среди подводных лодок - 1027 м , подводное водоиз-мещение 8500 тонн, скорость хода более 30 узлов. Корпус подводной лодки до сих пор находится на дне Норвежского моря на более чем полуторакилометровой глубине.
На обследование отправился один из мичманов. Задыхаясь в дыму, он успел сообщить обстановку и тоже погиб. Первые две потери, хотя и вызвали тревогу, но не посеяли паники среди плавсостава, который был тщательно подобран и обучен действовать в любых экстремальных ситуациях. Мы находились на глубине 350 метров. Стали всплывать. До глубины 150 метров лодка имела нормальный ход, но затем сработала аварийная автоматическая защита атомного реактора, который двигал лодку, и он перестал работать. Лодка была тяжёлой, и стала резко проваливаться в глубину.
Она превратилась в безжизненную груду металла. Командир принял решение: сжатым воздухом «продуть» всю воду из спеццистерн они служили для придания тяжести субмарине, чтобы быстро погружаться. После этого мы всплыли на поверхность. И в этот же момент весь запас воздуха ушёл в горящие 6 и 7 отсеки, потому что на трубопроводах прогорели прокладки. Это был воздух высокого давления, за счёт которого команда должна была существовать весь поход. На лодке было 400 баллонов по 400 литров воздуха в каждом. Вырвавшийся на волю, он позволил загореться даже тому, что не должно было гореть. Температура в горящих отсеках превысила тысячу градусов, начал плавиться металл, не осталось никакой надежды проникнуть туда. Когда начался пожар, я отдыхал после дежурства. Услышав сигнал тревоги, побежал на боевой пост.
Я был техником по штурманской части, и в мои обязанности входило в составе нескольких человек в нештатных ситуациях обращаться к аварийной карте, чтобы выявить неисправности, очаги пожара или другие осложнения и доложить обо всём командиру. Тем временем команда стала разбегаться по разным отсекам, чтобы выполнять свои обязанности в экстремальной ситуации. Девять человек проникли в пятый отсек. И вдруг там в одном из агрегатов прорывается клапан, и под давлением горячее масло разбрызгивается во все стороны и затем воспламеняется от высокой температуры. Некоторых моряков сильно обожгло, другие загорелись. Офицер, закрывавший задвижки, оказался в изолированном пространстве и потому не получил ожогов. Он бросился сбивать пламя с товарищей, но вскоре загорелся и сам. Вовремя подоспела спасательная команда, в которой был и я. Через полтора часа борьбы с огнём мы смогли выбраться из отсека, вынести обгоревших товарищей. Мы работали в спецкостюмах и дыхательных аппаратах, которые полностью изолировали от внешней среды.
Пожар охватил все отсеки, кроме первого. Ценой огромных усилий нам удалось потушить огонь, но шестой и седьмой отсеки горели страшно. Наша спасательная команда едва успевала вытаскивать из отсеков теряющих сознание или почти безжизненных моряков. И меня смерть едва обошла стороной. Дело в том, что время нахождения в спецкостюме строго ограничено — 40 минут столько действует патрон, вырабатывающий кислород. Я работал всего 10 минут, так что воздуха, по моим подсчётам, оставалось ещё на полчаса. Иду в поражённый отсек. Нахожу человека у него сгорела не только одежда, но даже кожа! Обстановка крайне сложная: видимость — не дальше вытянутой руки, концентрация угарного газа — примерно восемь предельных доз. Открыто дышать в отсеке нельзя — это практически мгновенная смерть.
Обстоятельства требовали полной самоотдачи, и я не заметил, как закончился дыхательный патрон. Ситуация критическая: снять дыхательный аппарат нельзя, а кислорода в нём почти нет. Бежать же к естественному воздуху нужно было через три отсека, впотьмах света на лодке не было. Переходы из отсека в отсек можно сравнить с огромным будильником, где полно всяких шестерёнок, креплений, винтов. В центральных проходах не могли разминуться два человека. А в боковых «лабиринтах» и вовсе передвигались в полусогнутом состоянии или на коленях. Вся подлодка — сплошная теснота, задействован и учтён каждый сантиметр. И это при огромных размерах лодки — 8 метров в диаметре и 120 — длиной.
Командование было просто деморализовано. Команды надеть гидрокомбинезоны, теплое белье, спасжилеты не было. И когда скомандовали готовиться к эвакуации, я решил, что спасатели подошли. Когда же выбрались наверх, оказалось, что никакого судна нет. Лодку качало, корма быстро уходила в воду. Шторм был 4 балла. Первый плот вытащили через верхний разъем контейнера. Командовал этим капитан первого ранга Коляда. Плот лежал на палубе, в него забралось человек шесть или восемь. На моих глазах волна ударила плот так, что смыла за борт. Все разлетелись в воду. Я подбежал ко второму плоту, его еще надо было достать из контейнера. Контейнер перед этим отвалить на 90 градусов. Потом отвернуть нижние кремальеры, чтобы корпус капсулы автоматически открылся и надулся плот. Но этого никто не знал! Я кричал: «Мужики, мать вашу так, кто знает, как это делается? Нас же никто ни разу не тренировал. Ни разу! И тут лодка, задрав нос, стала уходить на дно. Мы бросились в воду и поплыли от нее, чтобы не попасть в воронку. Мне штурман Смирнов закричал: «Вася, отплывай! Когда я подплыл к плоту, он плавал вверх дном и был полузатоплен. И на этом днище сидели те, кто смог туда взобраться. Я увидел, что из-под плота торчат чьи-то ноги. Нырнул, выпутал тонущего из лееров, вытолкал на плот. Это был прапорщик Подгорный. Мне помогли взобраться на плот. А многие плавали рядом, держались за наши руки, за леера. Нас то и дело накрывала волна. Люди умирали от переохлаждения, на моих глазах уходили на тот свет. И я для себя решил — никогда этого командованию не прощу. Они, мертвые, уже не могут ничего сказать. Мы — оставшиеся — выжили чудом. Но кто-то же должен рассказать, как мы погибали, почему. Когда начинаешь об этом говорить, наживаешь себе врагов. Это страшная трагедия не только нашего совдепа, но и людей, служащих сейчас на лодках. То, что происходит вокруг «Комсомольца», страшно. Мое личное дело сначала украли, и я не мог ни перевестись, ни уволиться. Потом оказалось, что в нем нет записи, что я был на К-278. Сделано это было для того, чтобы дать понять: не высовывайся, говори так, как мы тебе скажем. Два раза грабили квартиру, искали дневники, разбивали машину. Почти шесть часов К-278 находилась в надводном положении. Шесть часов продолжался пожар. Лодка все больше и больше погружалась кормой в воду. Через прогоревшие сальники в прочный корпус стала поступать вода. Об этом знал капитан первого ранга Ванин, знал старший на борту, заместитель командира дивизии капитан первого Борис Коляда. У «Комсомольца» была связь со штабом флота, с самолетом Ил-38. Тот с 14 часов 40 минут кружил над тонущей лодкой, и его экипаж видел, как нарастал дифферент на корму. Почему за это время Ванин и Коляда не отдали приказ приготовить и спустить на воду спасательную лодку, которая была в первом отсеке? Почему не приказали надеть теплое белье, гидрокомбинезоны, спасжилеты? Уже через полчаса после начала пожара по приказу Ванина почти весь экипаж находился на верхней палубе, чтобы отдышаться. Все они были исключены из борьбы за живучесть. А тем временем внизу, в задымленных отсеках, немногочисленные спасательные партии пытались справиться с пожаром. После того как отцы-командиры совершили очередную ошибку и продули две цистерны главного балласта одного борта, подводная лодка получила мощную встряску и резко осела на корму. Даже кормовой стабилизатор скрылся под водой. В это время Ванин поднялся наверх и своими глазами мог оценить ситуацию. И он должен был заметить, что все члены команды, собравшиеся на верхней палубе, грубо нарушив инструкции, не взяли с собой индивидуальных средств спасения. Он обязан был дать команду их приготовить. Ведь Ванин и Коляда знали то, о чем не догадывалось большинство на борту гибнущей подлодки. Что атомный крейсер «Киров», спасательное судно «Карабах», идущие на помощь, подойдут очень не скоро. Ближайшее к месту катастрофы судно — тихоходная плавбаза «Алексей Хлобыстов» к тонущей лодке подоспеет не раньше 18 часов. Что эвакуироваться придется в ледяную воду. И держаться в ней нужно будет больше часа. Именно в этот роковой момент — в 16 часов 42 минуты Ванин отдал приказ: «Приготовиться к эвакуации. Исполнителям сдать секретную литературу. Приготовить секретную литературу к эвакуации». Об индивидуальных средствах спасения — ни слова. А еще через 8 минут он бодро отрапортовал в ответ на запрос штаба флота: «Обстановка в 5-м отсеке нормальная, газогенераторы не использовались, борьба за живучесть продолжается». По его команде весь личный состав, имевший дело с секретной литературой, разбежался по отсекам. В системе ценностей, которыми тогда жила страна и ВМФ, цена человеческой жизни была ноль целых ноль десятых. А бумажка с грифом — была все!
Кормилиным в единственном экземпляре и принадлежала к третьему поколению подводных лодок СССР. Субмарина создавалась как полноценный боевой корабль, способный осуществлять поиск, обнаружение, слежение и уничтожение подводных лодок противника, авианосцами и боевыми кораблями противника. Субмарина погибла в результате пожара 7 апреля 1989 года в Норвежском море при возвращении с третьей боевой службы. Пожар возник в 7-м отсеке лодки, при ее нахождении на глубине 380 м. Из-за воздействия огня были разрушены системы цистерн главного балласта в двух смежных отсеках, через которые лодка была затоплена забортной водой. Погибли 42 человека, 27 членов экипажа удалось спасти.
Памяти АПЛ К-278 «Комсомолец»
| Конец «Комсомольца». Как погибла лучшая советская подлодка | Аргументы и Факты | Предисловие О гибели «Комсомольца» писали все, кто умеет это делать профессионально, и ничего не писали профессионалы, то есть подводники, корабельные инженеры-механики. |
| Навсегда подводная: как затонул «Комсомольск» | О последних минутах «Комсомольца» — в материале РИА Новости. Подлодку К-278 проекта 685 «Плавник» спустили на воду в 1983-м. |
| Памяти погибших подводников | 7 апреля 1989 г. в Норвежском море погибла советская атомная подводная лодка К-278 "Комсомолец". |
Судьба атомной подлодки К-278 «Комсомолец» – крейсера который опередил время
В результате разгерметизации прочного корпуса, поступления забортной воды и затопления кормовых отсеков «Комсомолец» затонул на глубине 1 680 метров в 180 километрах юго-западнее острова Медвежий. При катастрофе погибли 42 человека, в том числе командир подводной лодки капитан первого ранга Евгений Ванин. Многие из матросов не смогли дождаться помощи из-за сильного переохлаждения, вызванного длительным пребыванием в ледяной воде, 33 погибших подводника покоятся на дне Норвежского моря в месте гибели «Комсомольца» и только девять из них похоронены на берегу, 27 моряков были спасены подошедшей плавбазой рыбопромыслового флота «А. За мужество и героизм все 69 членов экипажа, 42 — посмертно, были награждены орденом Красного Знамени. В конструкторском бюро «Рубин» был разработан проект операции по подъему судна, но воплотить его не удалось. Корпус подводной лодки до сих пор находится на дне Норвежского моря на полуторакилометровой глубине. Водолазы с помощью специального состава загерметизировали прямо на дне все потенциально опасные участки погибшего корабля.
Это значит, что загрязнение радиацией носит «пульсирующий» характер. Ученые предположили, что облако пыли вызвано подводным течением, а само отверстие связано с реактором подлодки. Из 69 членов экипажа погибли 42 человека. После трагедии Россия и Норвегия неоднократно совершали экспедиции по исследованию атомной подлодки. Сейчас «Комсомолец» находится на глубине 1665 метров.
Ведь рыбаки находились в 50 милях от горящей лодки. Слишком поздно сообщил оперативный дежурный флота об аварии К-278 в объединение «Севрыба». И это промедление — на час с лишним — на совести бывшего командующего Северным флотом Феликса Громова. Не оказалось у ВМФ ни гидросамолетов, способных приводниться при таких волнах, ни катера, который можно было сбросить с самолета в районе бедствия. Ну не можете спасти сами, обратились бы к Норвегии. Ведь в 1988 году СССР и Норвегия подписали межправительственное соглашение о помощи гражданам обеих стран, терпящим бедствие на море. Благодаря этой договоренности в норвежском городе Будё и в Мурманске были созданы специальные штабы. Но штаб в Будё узнал о случившемся лишь через 6 часов 50 минут после гибели лодки. И не от советской стороны, а из средств массовой информации. Если бы командиры «Комсомольца» или командование флота решились дать SOS, когда лодка поднялась на поверхность, норвежские спасатели смогли бы прибыть в район аварии за пять часов до прихода «Алексея Хлобыстова». У них в Будё были тяжелые вертолеты «Си Кинг», а южнее острова Медвежий находился корабль береговой охраны. И норвежцы, понимая, что лодка «сверхсекретная», подождали бы, пока она затонет, и тут же подняли бы подводников на борт вертолетов и корабля. В комиссию входили представители ВМФ и Минсудпрома. Мы с ответственным сдатчиком Владимиром Чувакиным и сдаточным механиком Эдуардом Леоновым представляли в рабочей группе судостроительную промышленность. Уже на аэродроме командующий флотом доложил Главкому Владимиру Чернавину — пожар возник из-за того, что лопнула труба с маслом, оно пролилось на контакты. А ведь оставшихся в живых членов экипажа никто не опрашивал! Они еще на борту «Кирова» были. Уже тогда прослеживалось: Северный флот намерен обвинить в катастрофе промышленность или конструкторов. Но еще до них выступили командир флотилии Ерофеев и командир дивизии Шкирятов. Они и заявили правительственной комиссии: корабль был черте-те какой, с недоделками. В седьмом отсеке установлены стальные насосы, а корпус-то титановый. Вот насосы и скорродировали, ударила вода. На членов правительственной комиссии это рассуждение произвело впечатление. Но оно было ложью! Сидели Бакланов, зампредседателя Совмина Белоусов, министр обороны Язов. А нашу группу специалистов «режиссеры» специально посадили на галерке. И я не мог оттуда кричать, что Ерофеев и Шкирятов врут! Как только заслушали несколько человек из команды, я понял — экипаж оказался плохо подготовлен к походу. Были допущены элементарные ошибки. Бросалось в глаза, что со спасенными уже плотно поработали, отрепетировали все на борту «Кирова», пока тот шел на базу. Видно, наставляли: валите всё на промышленность. И во время опроса в том битком набитом зале представители ВМФ не стеснялись их поправлять, подсказывая, как именно надо говорить. А что началось во время работы правительственной комиссии! Меня, Леонова, Чувакина и начальника первого главка Минсудпрома Солдатова засунули в секцию «Эксплуатация и борьба за живучесть». И мы должны были без всяких опросов уцелевших нам сказали, их нельзя травмировать! Нам тогда казалось, что раз председатель комиссии сам Бакланов, то разбирательство будет объективным. Мы же верили. В партию, в ЦК. Нас было четверо гражданских в этой секции, остальные офицеры. Руководил секцией вице-адмирал Зайцев. Тот самый, который на флоте был начальником Главного управления по эксплуатации и ремонту. С первых же минут работы я понял — никакого объективного разбора в этой секции не будет и в помине. Нас крыли матом, адмиралы стучали кулаками по столу. Николай Перегудов из технического управления Северного флота дал мне совет: «Тебе, Романов, не вопросы задавать надо, а бежать в магазин, купить веревку и повеситься! Но при Северном флоте создали пресс-центр, при котором были аккредитованы корреспонденты почти всех центральных и местных газет. Нас, гражданских специалистов, строго-настрого предупредили — с журналистами не общаться! И мы, как последние дураки, ничего журналистам не говорили. А в это время ВМФ поливал нас грязью. Флот — герой на герое. А конструкторы и проектанты поставляют гробовую технику! Акт нашей секции писали военные, наши предложения и выводы они отмели, от нас же жестко потребовали — подписывайте. Я, Чувакин и Леонов подписывать такой акт отказались. Только при условии изложения нашего особого мнения. Нам, неподписантам, сразу стали показывать, где наше место. После 9 Мая непокорную троицу вызвали в Москву и предъявили новый акт. Еще хуже старого. И снова требование — подписывайте! Мы уперлись: подпишем только с изложением особого мнения. Утром 13 мая составили наши особые мнения. У меня там было 28 пунктов. По дороге к Зайцеву купили «Правду». А в ней напечатано постановление ЦК: «В критической ситуации экипаж действовал с предельным мужеством и технически грамотно, ведя борьбу за спасение корабля и приведение его в безопасное состояние». Все члены экипажа, погибшие и выжившие, были награждены орденом Красного Знамени. Все стали героями. Это награждение должно было окончательно заткнуть нам глотку. Пришли мы в кабинет к Зайцеву, а он нас ехидно спрашивает: — Вы и теперь будете писать особое мнение? Но мы ответили: обязательно будем! Из многих наших пунктов оставили семь основных. И главный был — при всех условиях «Комсомолец» мог находиться на плаву до прибытия спасателей, если бы экипаж использовал запас воздуха в командирской группе воздуха высокого давления. Но ведь экипаж просто не знал, как это делается. Забили мы эти семь пунктов, как семь гвоздей, и уехали из Москвы.
Это были его последние слова. Между 11. На главном командном пункте инженер-механик, капитан 2-го ранга Валентин Бабенко, пытался связаться с аварийным седьмым отсеком по общекорабельной связи. Седьмой не отвечал. Командир подлодки, капитан 1-го ранга Евгений Ванин, в считанные секунды принял единственно правильное в данной ситуации решение: применить в аварийном отсеке лодочную объемную химическую систему пожаротушения ЛОХ. Но система, которая в теории должна нейтрализовать пожар высокой интенсивности, оказалась бессильной перед разыгравшейся стихией. От резкого повышения температуры нарушилась герметизация трубопровода высокого давления, и аварийный отсек сразу же превратился в подобие мартеновской печи. Огонь перекинулся на шестой отсек. Немедленно был остановлен парогенератор. Левый турбогенератор отключился сам. Сработала автоматическая защита реактора. В дополнение к этому заклинило вертикальный руль, прервалась межотсечная связь, повредилась система шланговых дыхательных аппаратов, в результате чего часть экипажа получила тяжелое отравление. Лодка, увеличивая ход, стала всплывать. Однако на глубине около 150 метров сработала аварийная защита реактора, и К-278 потеряла ход. Ванин сообщил об этом в штаб Северного флота. Из близлежащих районов на помощь вышли гидрографическое судно "Колгуев" и плавбаза "Алексей Хлобыстов". Командир корабля капитан 1-го ранга Е.
Навсегда подводная: как затонул «Комсомольск»
В России 7 апреля вспоминают трагическое событие — аварию на атомной подводной лодке Краснознаменного Северного флота К-278 «Комсомолец» в 1989 году. К-278 «Комсомолец» проекта 685 «Плавник» была спущена на воду в 1983 году. Пожар на уникальной атомной подводной лодке К-278 «Комсомолец», приведший к гибели корабля и 42 членов экипажа, стал самой известной аварией в истории советского флота. День гибели подлодки "Комсомолец" считается в России Днем памяти погибших подводников. У острова Медвежий в результате пожара погибла опытная глубоководная атомная подводная лодка «Комсомолец» (командир капитан 1 ранга Б.А. Ванин). В 17:08 К-278 «Комсомолец» стремительно ушла на глубину.
30 лет со дня гибели АПЛ К-278 «Комсомолец»
К-278 «Комсомолец» / ©TV2. Ранее ученые уже брали пробы рядом с атомной субмариной К-278, однако они не показали существенного превышения допустимых норм. Советская атомная подводная лодка К-278 «Комсомолец» вошла в историю военного флота особой строкой. Статья автора «Секретные Материалы 20 века Газета» в Дзене: В свой последний поход атомная подводная лодка (АПЛ) К-278 «Комсомолец» вышла 28 февраля 1989 года с экипажем капитана первого ранга. К-278 "Комсомолец" проекта 685. фото: К-278 на государственных испытаниях в Белом море дата: 1987 год, сентябрь источник: ПО СМП. Советская атомная подводная лодка К-278 «Комсомолец» вошла в историю военного флота особой строкой. В результате пожара 7 апреля 1989 года затонула советская атомная подводная лодка К-278, незадолго до трагедии она получила свое печально известное имя "Комсомолец".
Навсегда подводная: как затонул «Комсомольск»
Борис Коляда, в 1989 г. Андрей Зайцев, в 1989 г. И, по сути, в отсеке создалась мартеновская печь». Прекратилась связь с пятым отсеком, из пятого по телефону доложили, что у них взорвались пары масла, и больше связи не было». Андрей Махота, в 1989 г. Но нашим законам, без команды переходить из отсека в отсек нельзя. Тогда мичман схватил ручку и удержал, чтобы приборочную дверь не открыли. Это было единственное.
Чернов Е. На борту находились: Главный конструктор проекта Кормилицин Ю. При всплытии на 800 метрах выполнила прострелку торпедных аппаратов болванками. Капитанец И. Полярном для ремонта штока лага. Пала к месту постоянного базирования в гб.
Андрей Махота, в 1989 г. Но нашим законам, без команды переходить из отсека в отсек нельзя. Тогда мичман схватил ручку и удержал, чтобы приборочную дверь не открыли. Это было единственное. Мы уже почувствовали, что что-то в пятом случилось. Как оказалось, там был объемный пожар». Это не просто горит какой-то костер или отдельный насос, это горит в отсеке все! Воздух — это сплошная масса огня в отсеке».
Внутреннее давление сорвало люк, и моего товарища Черникова выбросило на высоту примерно 30 метров. Ударившись сверху о воду, он умер сразу от разрыва легких. Меня тоже подбросило вверх, но я сумел ухватиться за горловину люка и удержаться. Камера начала тонуть, и я попросту спрыгнул в воду. Она была ледяной. Плюс 2 градуса. Волны - полтора-два метра. До ближайшей земли более 700 километров. Было жутко. Пришла в голову мысль, что после такой передряги я не могу так просто сдаться и умереть. И я поплыл. В ледяной воде люди умирают через 15-20 минут. Я продержался 40... Мимо прошло судно, но в волнах меня не заметили. Но кто-то углядел оранжевый мешок погибшего Черникова, и тогда спасатели увидели меня. И направили к небольшому надувному плоту, за который держались мои товарищи. Их было около 60 человек. Подходили суда. Но спасти удалось не всех. Люди умирали, даже когда их переносили на палубу. Переохлаждение, потеря сил... Нас отогрели, покормили. Я плохо это помню. Только почувствовал облегчение, когда натерли коньяком ноги, которых не чувствовал. Меня часто спрашивали, было ли страшно. Ну, может, несколько секунд. Когда висел на поручне, сверху лилась вода и понимал, что это - всё. Еще мелькнуло в голове: досадно, что молодая жена выйдет замуж после моей смерти. А потом события настолько быстро менялись, что не до страха. Надо было действовать. Многие ребята с "Комсомольца" продолжили службу. Я не захотел. Был выбор - уехать в Москву, Питер, Одессу, Крым. Мы с женой выбрали Киев - спокойный город и от родной Винницкой области недалеко. Получили квартиру, через год у нас родилась двойня - мальчишки. Слеза на причале В конце рабочего дня меня срочно вызвал главный редактор "Комсомолки": "Тебе час на сборы. Машина отвезет в Шереметьево. Летите с пишущим корреспондентом в Мурманск и дальше пулей - в Североморск". Утром в Североморск прибывала плавбаза "Алексей Хлобыстов" со спасенными моряками подлодки "Комсомолец", затонувшей 7 апреля в Норвежском море. По зарубежным информагентствам шли сообщения, что не спасся никто...