Однажды, повествует притча, некий фарисей пришел в Храм и заметил там мытаря, человека презренной профессии. Притчу о двух мужчинах, мытаре и фарисее, рассказал Иисус Христос людям, пришедшим на проповедь. Основная забота фарисеев состояла в толковании и строгом соблюдении Торы (Закона Моисея). Притча о мытаре и фарисее представляет собой фрагмент учения, говорящий о принципах Иисуса Христа. Ныне притчею о мытаре и фарисее говорится каждому из нас: Не полагайся на свою праведность, подобно фарисею, но всю надежду своего спасения возлагай на беспредельную милость Божию, вопия, подобно мытарю: Боже, милостив буди мне грешному.
Молитва, которая держит тебя над пропастью. Как понимать притчу о мытаре и фарисее
При́тча о мы́таре и фарисе́е — одна из известных притч Иисуса Христа, записанная в Евангелии от Луки. Итак, опять напомню вам благодатную притчу о мытаре и фарисее. В конце притчи сказано, что мытарь пошёл домой более оправданным, чем фарисей, ибо сердце его было наполнено сокрушением о грехах, а не бахвальством. И попытка толкования притчи о мытаре и фарисее неизбежно приводит нас к выводу: не кичись заслугами, ибо, сделанные ради самовозвеличения, они – ничто.
Притча о мытаре и фарисее: важность смирения
Неужели не поразимся мы этой чудовищной саморекламе, хвастовству, бесстыдству самовосхваления, которые так вошли в нашу жизнь, что мы уже почти не замечаем их. Всякая критика, пересмотр, переоценка, всякое проявление смирения — не стали ли они уже не только недостатком, пороком, а, хуже того, — общественным и даже государственным преступлением. Оказывается, любить родину — это все время бесстыдно восхвалять ее, унижая чужие родины. Оказывается, быть лояльным — это провозглашать все время безгрешность власти. Оказывается, быть человеком — это унижать, топтать других людей, это возвышать себя путем их унижения. Проанализируйте свою жизнь, жизнь своего общества, самые основы его устройства, и вы должны будете признать, что это именно так.
Читайте также — Проповеди. О мытаре и фарисее Тот мир, в котором мы живем, так пронизан оглушительным и грубым бахвальством, что уже сам этого больше не замечает, оно уже стало его природой. Да так и сказал один из самых больших и тонких поэтов нашего времени — Пастернак — в знаменитой своей строчке: «…все тонет в фарисействе». Самое страшное, конечно, в том, что фарисейство признается добродетелью. Нас так долго, так упорно глушили славой, достижениями, взлетами и полетами, нас так долго держали в атмосфере этого призрачного псевдовеличия, что все это в действительности нам стало казаться хорошим и благим, что в душе целых поколений возник образ мира, в котором только сила, только гордость, только бесстыдное самовосхваление оказываются нормой.
Пора ужаснуться этому, вспомнить слова Евангелия: «всякий, возвышающий себя, унижен будет». Сейчас тех немногих, кто исподволь, шепотом говорят об этом, напоминают об этом, — влекут в суды или заключают в психиатрические лечебницы. И на них науськивают других: смотрите на этих изменников и предателей! Они против величия и силы своей родины!
Одним словом, отделенные от всего, что препятствует истинной вере в Бога. Фарисеи — это хранители чистоты закона Моисея.
Они не только дотошно изучали Тору и скрупулезно исполняли ее предписания. Они готовы были за нее умереть. И не только на словах. В свое время, во II веке до Рождества Христова, именно они возглавили восстание против язычников. Многие из них отдали свои жизни, но отстояли независимость Иудеи и сохранили веру в Единого Бога. Что говорить, их верность была засвидетельствована кровью.
В сознании многих евреев того времени фарисеи были героями веры и настоящими патриотами. А потому их партия пользовалась огромным авторитетом и поддержкой у простых людей. В эпоху жизни Христа на Палестину опять обрушилась беда. Теперь в лице Рима. Местное население было вынуждено платить захватчикам налог. Сбором пошлины занимались чиновники из числа самих же евреев.
Они и назывались мытари. Нередко эти люди были нечисты на руку. Оккупанты требовали одну сумму, а мытари произвольно устанавливали ее размер вдвое больше. Разницу — себе в карман. Центр эти махинации и вымогательства не особо волновали. Главное, чтобы в имперскую казну отчисления поступали вовремя и в нужном объеме.
В остальном сами разберетесь. Да и нередко именно сборщики налогов становились глазами и ушами римлян среди местных. Короче говоря, окружающие ненавидели мытарей. В их глазах они были ворами, отступниками от веры отцов и предателями родины. Одним словом — фискал и доносчик.
Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Из истории сплошной седмицы Большинство современных церковных историков полагают, что «сплошная седмица» первоначально не была связана с грядущим постом. Дело было в спорах с Армянской Церковью, которая с VI в. Острые споры привели к тому, что византийцы стали дистанцироваться от «армянской ереси» даже на уровне практики религиозной жизни. Это действительно было нужно в реалиях тогдашней жизни, когда в Византийской империи жило много не только армян из числа мирян, но было также множество армянских монастырей, например, в Палестине, где они соседствовали с православными иноками. Среди обычаев Армянской Церкви был и семидневный пост за 9 или 10 недель до Пасхи , или «арачаворк», «первый пост». Традиция установилась со времен Крестителя страны, свт. Григория Армянского как воспоминание о принятии страной христианства. Однако, когда Армянская Церковь уклонилась к ереси, православные, как бы в противовес, отменили пост именно на этой седмице, не желая ни в чем быть похожими на еретиков. Возможно, тогда появилась традиция читать в первый день седмицы, воскресный, Евангелие с рассказом о фарисее, который превозносился тем, что «постился дважды в неделю».
Кто же шел в мытари? Неужели находились люди, готовые стать объектом всеобщего презрения, подвергаться остракизму со стороны общества, наконец, пожертвовать своим вечным спасением? Как ни странно, таковых было не мало, так как профессия мытаря предполагала быстрое и гарантированное обогащение. Должность мытаря можно было получить только на конкурсной основе: выигрывал тот, кто обещал римским властям максимальную сумму собранных налогов. Заслуги и страх Божий И вот два столь разных человека приходят в Храм помолиться. В контексте данной притчи придти в Храм означает предстать пред лицом Суда Божия. Фарисей, по всей видимости, встал у самой перегородки, отделявшей двор мужчин от двора священников. И дело здесь не только в его самодовольстве. Фарисеи ощущали себя новым народом Божиим, спасаемым в конце времен, новым священством. Не случайно перед обычным вкушением пищи фарисеи, будучи мирянами, исполняли все те ритуалы омовения, что и храмовые священники перед вкушением жертвенной доли в Храме. Начало молитвы фарисея вполне благопристойно: «Боже! Благодарю Тебя…». Но далее последовали «безумные глаголы»: «… я не таков, как прочие люди — корыстолюбцы, беззаконники, прелюбодеи, или хотя бы как вот этот мытарь; нет, я соблюдаю пост дважды в неделю и жертвую десятую часть всего моего прибытка! В этом монологе поражает не только надменность фарисея все «прочие люди» относятся в его понимании к разряду безнадежных грешников , но и полное отсутствие видения греха в себе. Хотя уже в ветхозаветном иудаизме выработалось глубокое живое осознание греха! В Священном Писании, знатоками которого себя почитали фарисеи, говорится о личной ответственности каждого человека за грехи и неоднократно подчеркивается, что свят только Бог, человек же немощен и слаб перед лицом искушений. Но, как показывает печальный опыт, самую возвышенную религиозную идею можно нивелировать и опошлить, вокруг самого высокого учения Библии можно проложить обходную тропу. Так случилось и с фарисеями. В их среде сложилось достаточно двусмысленное учение о заслугах: праведные поступки в нем представляются как противовес греху. Заслуги компенсируют грех. Есть множество заслуг, на которые может сослаться любой набожный человек. Поэтому притчевый фарисей подчеркивает, что он постится два раза в неделю и жертвует десятину! Заслуга подобна капиталу, который накапливается на небесах и лежит там наготове для набожных. Дело только в том, чтобы на последнем суде заслуги перевесили прегрешения. Фарисей был убежден, что у него в отличие от грешников именно так и будет. Зачем ему спасение, зачем ему Спаситель, если он уже ощущал себя спасенным?! Иное дело мытарь. Войдя в Храм, он остановился сразу за входом во двор мужчин и не дерзнул пройти далее.
Настоящий фарисей: какой он?
Не раз архиерей со своей паствой был побиваем камнями прямо во время богослужения. Таинство Крещения многие принимали в своей крови. Но вид смерти не устрашил святителя Божия. И иные стрелы готовил его сердцу враг всякой правды: клеветы, ненависти, насмешки, измены тех, кого свт. Григорий прижимал к сердцу своему, как родных детей. И ни разу не изменил архиерей всеоружию Божию против врага — терпению, смирению, кротости. Дело Божие спело его усердием и приносило плоды. Григорий назидал православных, смирял еретиков силой Божественного слова и всех равно учил своей строгой святой жизнью. На этом Соборе правда Божия восторжествовала окончательно: Церковь получила незыблемый до скончания века Символ веры — залог нашего спасения.
Именно на Втором Вселенском Соборе Духом Святым через святых отцов был восполнен составленный в Никее и окончательно определен Символ веры нашей. А свт. Григория этот Собор утвердил Патриархом Константинопольским. Но любителю пустыни именно тогда Бог судил вернуться в пустыню. Для мира церковного, предотвращая возникшие на Соборе разногласия по поводу избрания его Патриархом, святитель сам пожелал скрыться в уединение, которое любил измлада, которого и сейчас желала душа его. Умер святитель в возрасте шестидесяти двух лет. По смерти свт. Григория Церковь усвоила ему имя Богослова, таинника Божия, как светлому прописателю и служителю Святой Троицы.
А вот его предсмертное стихотворение: «Последний подвиг жизни близок; худое плавание окончено: уж вижу казнь за ненавистный грех, и вижу мрачный тартар, пламень огненный, глубокую ночь, позор обличенных дел, которые теперь сокрыты. Но умилосердись, Блаженный, и даруй мне хотя вечер добрый, взирая милостиво на остаток жизни моей! Много страдал я, и мысль моя объемлется страхом; не начали ли уже преследовать меня страшные весы правосудия Твоего, Царь? Пусть сам я понесу свой жребий, переселившись отсюда и охотно уступив снедающим сердце напастям, но вам, которые будут жить после меня, даю заповедь: нет пользы в настоящей жизни, потому что жизнь эта имеет конец». Неисповедимы судьбы Божии. Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом, — говорит Писание Притч. Пример жизни святителя подтверждает истинность этих слов, и пример его для нас поразителен. Вся жизнь святителя прошла в гонениях, вся в трудах, вся в великом терпении.
Его гнали, а он благословлял и самоотверженно трудился во славу Божию для духовной пользы мира. Какой короткой была его жизнь! Но за шестьдесят два года он сумел сделать столько, что по сей день от его трудов мир питается здоровой пищей духа. Вот и смотрите, дорогие мои, что может совершить человек силой Духа, силой Божией! Я рассказал вам немного, но и это дает понять, что совсем нет у нас основания вставать пред Богом как фарисей. Понурив головы свои, должны мы сказать: «Да, Господи! Да, мы не такие, мы не дерзаем сравнивать себя с ними. Мы — рабы неключимые есть.
Жизнь многих нас уже преклонилась к закату, а мы еще и теперь не начали делать ничего из того, что повелено нам Богом совершить на земле. Боже, будь же милостив нам, грешным. Проповеди архим. Иоанна Крестьянкина. От святителя Феофана Затворника Вчера учило нас Евангелие неотступности в молитве, а ныне учит смирению или чувству бесправности на услышание. Не присвояй себе права на услышание, но приступай к молитве, как никакого внимания недостойный, и дающий себе дерзновение отверзть уста и вознести молитву к Богу по одному беспредельному к нам бедным снисхождению Господа. И на мысль да не приходит тебе: я то и то сделал; подай же мне то-то. Все, что бы ты ни делал, почитай должным; ты должен был все то сделать.
Если б не сделал, подвергся бы наказанию, а что сделал, тут не за что награждать, ничего особенного не явил ты.
Толкование Мэтью Генри Молящийся мытарь Целью притчи, несомненно, было несколько понизить сознание собственного достоинства среди учеников Христа «избранные» - стих 7 и научить их смирению. К фарисеям же Христос не мог обратиться с притчей, в которой прямо выводится фарисей. Притом фарисей, выведенный в притче, вовсе не показался бы фарисеям заслужившим осуждение от Бога, его молитва должна была им казаться совершенно правильной. Толковая Библия Лопухина Два человека вошли в храм помолиться... Это не был час общей молитвы; они пришли в храм для личного поклонения Богу, как обычно поступали благочестивые люди в то время, когда храм был не только местом, но и средством совершения богослужения. Бог обещал в ответ на просьбу Соломона, что всякая молитва, совершенная в храме, или в сторону храма будет скорее услышана. Христос — наш храм, обращаясь к Богу, мы должны взирать на Него. Толкование Мэтью Генри Фарисей, при всей своей гордости не мог ставить себя выше молитвы и мытарь, при всём своем смирении не мог смотреть на себя как на лишённого права прибегать к молитве. Толкование Мэтью Генри Молящийся фарисей Приметь и то, что фарисей не сказал в единственном числе я — не грабитель, не прелюбодей, как прочие.
Он не позволил даже просто на словах приложить поносное имя единственно к своему лицу, но употребил сии названия во множественном числе, о прочих. Толкование Блаженного Феофилакта Болгарского Его фарисея поведение было типичным для самых худших в фарисействе. Вот сохранившаяся запись молитвы одного раввина: Я благодарю Тебя, Господи, Боже мой, что Ты позволил мне принадлежать к тем, кто восседает в Академии, а не к тем, кто сидит на перекрёстках улиц, ибо я встаю рано и они встают рано, я встаю ради слов закона, а они ради суетных дел, я тружусь и они трудятся, я тружусь и получаю награду, а они трудятся и не получают её, я бегу и они бегут, я бегу к жизни мира грядущего, а они в преисподнюю Имеется письменное доказательство, что равви Джакая сказал как-то: Если в мире только два праведных человека, то они — я и мой сын, если же в мире всего только 1 праведный, то это — я! Комментарии Баркли Мытарь и фарисей После такой молитвы мытарь пошёл точнее — сошёл, ср.
Он нам показал: ни в тиши, ни в кельях, ни в спокойной обстановке, но — с Креста. Необходимо заставить себя оправдать другого человека, что бы ни происходило. Да, он причиняет мне боль.
Но именно с креста я его прощаю. Мы же даже своих родственников, ближайших нам людей, не любим. Мы не можем преодолеть себя, «свои немощи», как мы их извинительно называем. И если мы любим, то любим за что-то. Мы никогда не любим так, как любит Христос — в о п р е к и человеческой логике. Мы всегда ищем справедливости. Но давайте, дорогие братья и сёстры, зададимся вопросом: мы согрешили, Христос на Кресте, — где справедливость?
Она — на Кресте. Где правда? Не утруждай себя вопросом, человек: для чего? Лучше скажи сам себе: «Я знаю, для чего, я знаю: не за что, а именно для чего совершается надо мной это чудо, — чудо моего восстановления, чудо моего спасения». Когда в сердце оскудевает Божественная благодать, человек настолько становится подвержен власти диавола, что для него раскрываются все тайны человеческого падения. Он видит тогда своим сердцем в каждом человеке свои же недостатки и грехи. Эжен Бернанд.
Сказано: Там, где суждение, там и осуждение см. Не дерзай, христианин, оценивать жизнь другого человека, не пытайся даже и выносить суждение, ибо всякое суждение — это есть и осуждение. Так вот, фарисейство начинается тогда, когда кончается любовь. И тогда к подвигу христианскому человек начинает относиться, как к своему долгу. Поверьте, мы ничего не должны перед Богом. Если мы чтото и делаем, то мы рабы неключимые см. Я делаю не для кого-то, если я что-то и делаю доброе, я делаю для себя.
Как одни мудрые старицы сказали: «Хорошо человек делает, плохо человек делает — всё делает для себя, для своих близких, нередко». Дорогие братья и сёстры, вы и я, в том числе, давайте ещё раз подумаем, в чём же корень фарисейства? А главное, где должно начаться наше настоящее христианское отношение к жизни? Начинается оно с уважения ко всякому человеку.
Но опять подними меня вверх, ибо сознаю, что сам себя ввел я в обман. А если опять превознесусь, то пусть опять паду, и падение мое да будет сокрушительно! Если Ты меня примешь, я спасен: а если нет, то я погиб. Но ужели для меня одного исчерпана Твоя благость? О мой злой день!
Как избегну его? Что со мною будет? Как страшен мне грех; как страшно оказаться полным терний и гроздов гоморрских, когда Христос станет судить богов, чтобы каждому воздать по его достоинству и назначить страну, сколько взор вынесет света? Одна мне надежда, что под Твоим руководством, Блаженный, в эти краткие дни обращусь ещё к Тебе. Ефрем Сирин Как мытарь воздыхаю, как блудница проливаю слезы, как разбойник вопию, как блудный сын взываю к Тебе, Человеколюбче Христе, Спасителю мой: по множеству милосердия Твоего обрати меня, Единый Долготерпеливый, и угаси во мне пещь страстей моих, да несожжет она меня в конец. Ты, Преблагий, напоминаешь мне смерть и вечныя муки и влечешь меня к жизни, чтобы спастись мне, а я всегда уклоняюсь от сих спасительных помышлений и отгоняю их, занявшись тем, что для меня не полезно. Посему нет мне никакого оправдания пред Тобою. Ударяю в дверь милосердия Твоего, Господи, да отверзется она мне. Не престаю умолять, чтоб получить просимое, и неотступно домогаюсь помилования.
Что же будет со мною в день испытания, когда Бог откроет все пред судилищем Своим! Конечно, осужден буду на муки, если здесь слезами не умилостивлю Тебя, Судию моего.
Толкования на Лк. 18:10
Ныне притчею о мытаре и фарисее говорится каждому из нас: Не полагайся на свою праведность, подобно фарисею, но всю надежду своего спасения возлагай на беспредельную милость Божию, вопия, подобно мытарю. Притчу о двух мужчинах, мытаре и фарисее, рассказал Иисус Христос людям, пришедшим на проповедь. Основная забота фарисеев состояла в толковании и строгом соблюдении Торы (Закона Моисея). В основу первой песни «Покаяния отверзи ми двери» положена притча о мытаре и фарисее, из которой заимствованы все сравнения для изображения покаянного чувства.
Кого Бог не может спасти? Евангелие в Неделю о мытаре и фарисее
Нередко эти люди были нечисты на руку. Оккупанты требовали одну сумму, а мытари произвольно устанавливали ее размер вдвое больше. Разницу — себе в карман. Центр эти махинации и вымогательства не особо волновали. Главное, чтобы в имперскую казну отчисления поступали вовремя и в нужном объеме.
В остальном сами разберетесь. Да и нередко именно сборщики налогов становились глазами и ушами римлян среди местных. Короче говоря, окружающие ненавидели мытарей. В их глазах они были ворами, отступниками от веры отцов и предателями родины.
Одним словом — фискал и доносчик. Итак, перед нами парадокс. Христос приводит своим слушателям в пример не многословную молитву почтенного и всеми искренне уважаемого хранителя традиций и общественных устоев. Господь указывает на особую энергию именно безыскусных бормотаний и подавленных стонов «полицая».
Именно они приятны Богу. В чем же источник их силы? Все очень просто. В сердце мытаря живет глубокое осознание того, что он проиграл.
Это конец. Ненавидят люди. Презирают собственные дети. Да и сам он себя ненавидит и презирает.
Он никому не нужен. Он словно испорченная деталь. Ненужный элемент. Ему нет места в этой жизни.
И вся его стабильность держится лишь на милости работодателей-оккупантов, для которых он просто прихвостень и холуй и которые больше уважают тех, кто с ними сражается, чем такое ничтожества, как он.
Да и сам он себя ненавидит и презирает. Он никому не нужен. Он словно испорченная деталь. Ненужный элемент. Ему нет места в этой жизни. И вся его стабильность держится лишь на милости работодателей-оккупантов, для которых он просто прихвостень и холуй и которые больше уважают тех, кто с ними сражается, чем такое ничтожества, как он. Все идеи, как что-то изменить в своей жизни, как выйти из этой круговой поруки, давно закончились.
А потому и бормочет он: «Боже! Нечем похвастаться. Нет ни заслуг, ни добродетелей. Состояние полного фиаско. Мытарь всем своим существом перестает ощущать в себе опору. Он словно висит в пустоте над бездной. Только одна теперь надежда — Бог. Только на Его милость осталось уповать.
И он молится с такой силой, будто только эта молитва и держит его над пропастью. Из глубины всего своего существа. А Богу, оказывается, только этого и нужно. Молитва фарисея тоже была услышана. И он тоже ушел оправданным. Но не так, как мытарь. Ведь фарисею еще было на что надеяться. Порядочность, уважение, почет.
Была глубокая внутренняя уверенность в своей правоте. Ни капли сомнения в своей чистоте перед законом, людьми и Богом.
Добрые поступки христианина должны отражать его смирение, его желание угодить Богу, а не прославиться. На этом примере Христос учит нас, что главным условием для доброделания является смирение и покаяние , а основным препятствием — непомерная гордость. Можно прилежно исполнять всё, изложенное в Уставе: молиться, поститься, делать добрые дела, соблюдать заповеди, — но это не приближает нас к святости и спасению, если продиктовано самолюбованием, если цель всех этих действий — превознести себя, а не стать светочем Божиим.
Что такое по сути и пост , и молитва , и доброделание? Это не плюсики мне, прилежному христианину, не мои заслуги, а мой долг — обязательства перед Богом, свидетельствующие о понимании того, что «вера без дел мертва». И мытарь, и фарисей показаны нам молящимися. Молитва — разговор с Богом, и главное в этом разговоре — услышать Бога. А услышать Бога я смогу, только смирившись.
Именно это чувство, без которого нет ни покаяния, ни милосердия, ни любви, ни духовности, лежит в основе молитвы мытаря. И именно к этому чувству, как главному молитвенному состоянию, приучает нас Церковь.
Не только же нрав и направление, будучи различными, разделяли их, но — и самая форма молитвы: ибо и она также была двояка. Потому что молитва есть дело не только прошения, но и благодарения: так, один молящийся входит в церковь Божию, славя и благодаря Бога за те блага, который восприял от Него; а другой — вымаливает себе то, что еще не получил и в чем у него особенно недостаток в данное время; к этому же относится и прошение об отпущении грехов. Омилия 2. В Неделю притчи Господни о мытаре и фарисее. Феофилакт Болгарский См. Толкование на Лк.
Михаил Лузин два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь Вошли в храм: т. Толковое Евангелие. Иоанн Бухарев Ст.
Евангельская притча о мытаре и фарисее
| Архимандрит Ианнуарий (Ивлиев). Неделя о мытаре и фарисее - Санкт-Петербургская Духовная Академия | Притча о мытаре и фарисее Проповеди, поучения, толкования евангельского чтения Видео. |
| Неделя Мытаря и Фарисея: что можно кушать, притча, толкование, молитва | Предлагаем вашему вниманию толкование притчи о мытаре и фарисее. |
Проповедь о мытаре и фарисее
Варим им отвар из кожуры картофеля В притче в качестве образа мытарей представлены люди, искренне раскаявшиеся в своих грехах. Они понимают, что являются плохими людьми, и могут рассчитывать лишь на милость Господа. А вот фарисеи — это гордецы, возвышающие себя над окружающими. Даже молясь Богу, они превозносят себя.
Основной смысл притчи заключается в том, что важно не то, как люди ведут себя в обществе. Намного важнее, что они носят в своей душе и какие поступки совершают.
Мало того!
Он постится два раза в неделю и десятую часть из всего, что имеет, отдает на Церковь и нищим. Запомним, братья и сестры, с самого начала нашего пути к Великому Посту: пост и молитва, и добрые наши дела, оказывается, могут не приближать нас к Богу, а наоборот, удалять от Бога и от людей. Пост и молитва, и милостыня существуют для того, чтобы мы научились смирению и любви к Богу и человеку.
Фарисей постился и давал милостыню, но он презирал и ненавидел других, надмевался и превозносился перед Богом. И вообще, зачем ему было в храм приходить, если Бог отправляет его домой ни с чем! Господь показывает ложное благочестие — то фарисейство, которое неистребимо в человечестве и живо до сих пор среди христиан.
Оно — как высокое, до времени зеленое дерево, не имеющее плода и гнилое внутри. Как научиться молиться? Вот как надо молиться: мытарь, стоя вдали, не смел поднять глаз к небесам, но ударял себя в грудь, говоря: «Боже, милостив будь ко мне, грешнику».
Он стоял вдали. Бог видит его так же хорошо, когда он стоит неприметно в толпе, как если бы он стоял один в середине храма. Подлинно, молитва — всегда молитва покаяния.
Он стоит вдали, он чувствует свое ничтожество перед Богом и исполняется смирения перед величием Божиим. Господь заканчивает притчу словами «Ибо всякий, возвышающий себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится». Не за пост, не за молитву, не за добрые дела.
Но кто унижает себя? Не тот, кто старается показаться меньше, чем он есть, говорят святые отцы, но тот, кто видит свою малость из-за своих грехов. Поистине, человек, даже если он желает, не может унизить себя больше, чем грех унижает его.
Для человека, который чувствует и сознает глубины, в которые опустил его грех, невозможно опуститься ниже.
Благодарственная молитва отделяла его от Господа, потому что была наполнена самовлюбленностью. Слово «фарисей» происходит от еврейского глагола «отделяться». Поэтому он ощущает себя завершенным объектом, не такой, как другие люди.
Совершение праведных поступков, соблюдения поста и добро в отношении ближних обесцениваются с мыслью величия над другими. Он не просит милости Господа, он хочет признания своих достижений. Каждый, кто возвышает самого себя, достиг высот, ему не надо развиваться. Фарисей самодовольный человек, конечно, возможно он праведный, но его молитва не покаяния и благодарения, а полная гордости за себя.
Становится ли он праведником, когда презрительно осудил мытаря. Он не возносится над другими людьми, но старается себя обелить. Сборщик унизительных податей не мог глаз поднять. Он считал себя великим грешником и просил только о милости Божьей, так как продался тиранам и служит им.
Он не исполняет рьяно законы, но бьет себя в грудь и просит милости Господа.
Иоанн Бухарев Ст. Фарисей же став, сице в себе моляшеся: Боже, хвалу Тебе воздаю, яко несмь якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодее, или якоже сей мытарь: пощуся двакраты в субботу, десятину даю всего елико притяжу Внидоста в церковь вошли во храм. О храме чит. О фарисеях и мытарях чит. Можно понимать это так: занял отдельное от других место и, быть может, по самомнению, чтобы не оскверниться чрез прикосновение к ним, по горделивому фарисейскому мнению, нечистым людям, впереди их, поближе к святилищу.
В себе моляшеся молился сам в себе , т. В молитве фарисея прямо выражается его самовозношение и унижение, даже порицание других, хотя он и начинает ее благодарением Бога. Он ставит себя выше не только многих, но и всех прочих: я не таков, как прочие люди или как сей мытарь. В самохвалении он перечисляет главнейшие свои добродетели, которыми, по его мнению, он превосходит других, даже и праведников: пощуся двакраты в субботу, десятину даю и пр.
Подготовка к Великому посту. В чём смысл притчи о мытаре и фарисее?
Как в случае с притчей о мытаре и фарисее. Традиционная современная интерпретация притчи приводит к ложному понятию о молитве в храме праведника-мытаря и фарисея-лицемера. А сегодня она посвящена поучительной притче о мытаре и фарисее. Фарисей мог бы в мытаре увидеть своего брата сейчас и протянуть ему руку, поднять его, и возблагодарить Бога едиными устами с ним за то, что Бог тебя и его привёл в храм. Толкование притчи о мытаре и фарисее Чтобы понять притчу, необходимо знать, кто были действующие лица во времена Римского господства над.
Первая подготовительная седмица к Великому посту. Неделя о мытаре и фарисее
Однажды, повествует притча, некий фарисей пришел в Храм и заметил там мытаря, человека презренной профессии. Днесь Святая Церковь начинает подготовку к Великому посту чтением Святого Евангелия притчей о мытаре и фарисее. "Ныне притчею о мытаре и фарисее говорится каждому из нас: Не полагайся на свою праведность, подобно фарисею, но всю надежду своего спасения возлагай на беспредельную милость Божию, вопия, подобно мытарю: Боже, милостив буди мне грешному. Неделя о мытаре и фарисее Проповедь протоиерея Димитрия Сизоненко в неделю о мытаре и фарисее, собор новомучеников и исповедников Российских 08 февраля, 2017. – В сегодняшнем Евангельском чтении, дорогие братья и сестры, мы слышали притчу Спасителя о мытаре и фарисее. Неделя о мытаре и фарисее.
Притча о мытаре и фарисее
Современный христианский мир все яснее осознает, что все Евангелие можно воспринять мыслью, опытом, жизнью как непрестанно возобновляющуюся встречу, в которой содержится и спасение и суд. Задолго до событий Нового Завета первое Божие действие творения — уже встреча, которой Бог возжелал и вызвал к реальности; весь тварный мир восстает из небытия и с чувством первозданного изумления открывает и Творца, Живого Бога, Подателя жизни, и каждое другое Его создание, дело Его рук. Какое диво! Какое чудо! Какая радость!..
Так начинается процесс становления, который когда-то приведет нас к такому переизбытку жизни, который апостол Павел описывает, говоря: Бог будет все во всем, когда человек станет, по слову апостола Петра, причастникам Божеского естества, получит участие в Божественной природе. Эта первая встреча, первый шаг на пути, который приведет к встрече окончательной, не просто встрече лицом к лицу, а к приобщенности, к общности жизни — к совершенному и чудесному единению, которое явится нашей полнотой. А когда человек отвернулся от своего Творца, когда он оказался одиноким и сирым в мире, который сам же предал, изменив Богу и отказавшись от своего призвания, эта таинственная встреча продолжалась, но уже по-другому. Бог посылал Своих пророков, святых, вестников и судей, чтобы напоминать нам о пути, который приведет нас обратно к Нему и к самим себе.
А когда все было приготовлено, произошла главная встреча, встреча par excellence главная встреча, встреча в полном смысле слова — фр. Всеобъемлющая, космическая встреча, в которой потенциально нашли свое исполнение и человеческая история, и весь космос. Бог сделался человеком, Он обитал среди нас; Его можно было видеть, воспринимать чувствами, к Нему можно было прикоснуться. Он совершил исцеления.
Слова, которые мы теперь читаем и повторяем, были произнесены Им и давали жизнь людям, — новую жизнь, жизнь вечную. И вокруг Него люди — мужчины, женщины, дети — встречались друг с другом, и это была такая встреча, которой они никогда раньше не испытывали и о которой даже не мечтали. Они и раньше видели друг друга, но в присутствии Живого Бога они прозревали друг в друге то, чего не видели раньше. И эта встреча, которая — и спасение, и суд, продолжается из века в век.
Как в начале всего, мы находимся в присутствии Бога нашего. Как во времена Христа, мы стоим лицом к лицу с Богом, Который пожелал стать человеком; как и прежде, изо дня в день люди, узнавшие в Иисусе из Назарета Сына Божиего, и через Него увидевшие Отца, встречаются друг с другом совершенно по-новому. Эта встреча происходит все время, но сознание наше столь затуманено, что мы проходим мимо ее значения, ее безмерных возможностей, но и мимо того, чего она требует от нас. Настоящая встреча, в полном смысле слова, происходит крайне редко.
Человеческие пути пересекаются, люди сталкиваются друг с другом, — сколько человек проходит мимо нас за один-единственный день, совершенно не замечая нас? И на скольких мы глядим невидящим взором, не уделив им ни взгляда, ни слова, ни улыбки? А вместе с тем каждый из этих людей — Присутствие, образ Живого Бога; и, возможно, Бог послал их нам с какой-то вестью или наоборот, через нас они должны были получить весть от Бога — слово, жест, взгляд, полный признания или сочувствия и понимания. Столкнуться с человеком на улице или в жизни по воле толпы или случая это еще не встреча.
Мы должны научиться смотреть и видеть, — смотреть внимательно, вдумчиво, вглядываясь в черты лица, его выражение, содержание этого выражения, содержание глаз. Каждый из нас должен научиться глубоко видеть другого, терпеливо и не жалея времени всматриваться, чтобы понять, кто находится перед нами; это касается и целых человеческих групп — общественных, политических, расовых, национальных. Все мы принадлежим к человеческим обществам, которые веками жили в разделении или вражде, Сотни лет, порой, мы отворачивались, не желали взглянуть друг другу в глаза, расходились все дальше. Потом мы остановились и оглянулись, чтобы наконец посмотреть на того, кто был нашим братом, а стал чужаком, даже врагом.
Но мы были еще слишком далеки и не могли рассмотреть его лица, уж не говоря об образе Божием в нем. Так смотрел на мытаря фарисей; так смотрят друг на друга нации, классы, церкви, отдельные люди. Мы должны пуститься в настоящее паломничество, в длительное путешествие. Мы уже достаточно близки, чтобы взглянуть друг другу в глаза, и тем самым проникнуть вглубь живого сердца, понять душу, оценить поступки, чтобы сделать из этого вновь приобретенного видения вдумчивые и взвешенные выводы о помыслах, намерениях и стремлениях другого человека, который не меньше, чем мы, хотел понять и исполнить волю Божию.
Все это требует много доброй воли. Увидеть в другом то, что отталкивает нас, что делает его чужим, легко, — так же легко, как видеть только привлекательные черты в тех, кто разделяет наши убеждения. Но очень трудно быть справедливым. Мы привыкли думать о справедливости в понятиях награды или воздаяния каждому по заслугам; но справедливость идет дальше и требует от нас гораздо большего.
Она начинается в тот момент, когда я вижу между собой и ближним отдельной личностью или коллективом различие, подчас непреодолимое, и признаю его полное право быть таковым, принимая как факт, что он и не обязан быть простым отражением меня. Он также создан Богом, как я; он создан не по моему образу, а по образу Божию. Он призван быть подобием Бога, а не меня; и если он кажется мне слишком уж непохожим на Бога, чуждым Ему, если он представляется отвратительной карикатурой, а не образом Божиим — нет ли у него достаточных оснований и меня видеть таким? Все мы довольно отвратительны, но и очень жалки, и нам следует смотреть друг на друга с большим состраданием.
Но утверждение этого основополагающего акта справедливости связано с риском и опасностью. Во-первых, физической опасностью: принять тех, кто любит нас собственнической любовью, и не быть внутренне сломленными, не возложить на них ответственность за это, достаточно трудно; но принять врага, который отрицает нас и отвергает, который рад был бы стереть нас с лица земли — это уже очень дорогостоящий акт справедливости. И, однако, он должен быть совершен, и сделать это можно только в любви и милосердии позволю себе напомнить, что слово «милосердие» родственно выражению «от доброго сердца» и не имеет ничего общего с неохотной благотворительностью , что нашло свое высшее выражение после Тайной Вечери в Гефсиманском саду и в Кресте Христовом. Признать право другого человека быть самим собой, а не моим отражением, это основоположный акт справедливости; только это позволит нам смотреть на человека, не стараясь увидеть и признать в нем себя, а признавая его самого, сверх того, вернее, в его недрах узнать образ Божий.
Проповедь из книги — Лапкин И. Нужно понимать, что не только два, а двадцать, двести, две тысячи, и притом, это на 2000 лет вперед. Будут люди торить дорожку к храму. Был даже фильм, где сказано было: «для чего дорога нужна, если она не ведЁт к храму».
И бросились строить храмы. Но смысл в другом: если в храме мы находим Бога. Это молились два иеговиста. Оба они признавали Бога — Иегову; храм - это единственное место на земле, где можно было достучаться до этого Бога согласно закона.
Хотя Бог всюду слышал и давал дожди в своЁ время. Как сказал Апостол Павел: Деян. Как правило, объясняют эту притчу так. Вот фарисей — это дядька плохой во всём, а мытарь — это молодец.
А ведь в конце говорится не о том, что он настолько плохой, что Бог его не слышит. Одному дали два года тюрьмы, а другому шесть лет, то говорят: «Этот более получил». Но, если тому ничего не дали, то уже так не скажешь, что «более получил». Ясно, что тот тоже что-то получил.
Для чего же мы приходим в храм? Так положено. А не придешь — тебе замечание сделают, объяснительную надо писать. Но это и правильно, потому что канонические правила говорят: два-три воскресения без уважительной причины ты не был в храме, то ты теряешь уже членство в церкви, тебя исключают.
Оба они поступили очень хорошо. Я вам неоднократно говорил, что молитва разбивается на три ступени. Первая, самая широкая, самая замызганная — на ней все просители. Там и буддисты, и мусульмане, и христиане, и еретики - все кричат: «Дай и дай сегодня же!
Даже ничего не знающий человек, когда ему трудно, он кричит: «Господи, помоги! Господи, помилуй! Это — прошение — первоначальная ступень обращения к Богу. Вот на этой нижней ступеньке стоял мытарь, обидчик многих.
Это не бедный, как рисуют его, но даже, может быть, очень богатый человек. Но у него не было богатства в совести и вдруг она пробудилась. Это человек собирал налоги — очень востребованная профессия; мытари учились, как правильно обманывать людей. Пётр Первый говорил, кого на эту должность ставить — самых наглых, наиподлейших и бедных — они всё равно разбогатеют.
Он это прекрасно понимал. И вот этот человек не смел глаза поднять, у него внутри произошёл переворот. И с этой ступеньки ему надо подниматься на вторую. Вторая — это благодарение.
На второй ступеньки уже занято, стоит в подряснике и с орарем: «Благодарю Тебя, у меня всё исполнено по канонам, всё прекрасно». Но этим «благодарю» он начинает унижать стоящего внизу и сразу оказывается ниже его, под ним. Под этого мытаря подсматривал снизу, он следил за ними: «Я про тебя всё знаю». Да, если бы я лично не знал, о ком идёт речь.
Не знаю ни одного налогового инспектора достаточно порядочного, чтобы можно было дружить с ним. Ведь раньше в России как было? Чтобы выжать налоги, всё время работала специальная коллегия, заседали люди и думали: где бы, за что бы зацепиться? С яблони, со свиного рыла, с овечьей шерстинки.
Придумали с окна брать. Люди замазали окна. С трубы брать; но без трубы нельзя. Мне отец рассказывает: сломали трубу, дыру замазали, завалили.
Я говорю: «Да как же печь топили? И чем больше придумывали, как изъять налоги, тем меньше поступало в казну — люди изощрялись еще больше. Было около 120 пунктов, по которым брали налог. С бороды брали — даже не додумаешься; Пётр Первый — умница.
И были люди, которые откупались. Он говорит: «Сто рублей за бороду». А какая борода?
Молитва и пост будут иметь пользу только в том случае, если они не запятнаны самолюбием и превозношением. Поэтому перед Великим постом каждый верующий христианин должен покаяться в совершенных грехах и сделать это искренне. Начиная с 22 февраля в храмах читается Евангелие, проходит всенощное бдение, и верующие приходят, чтобы помолиться. Поститься вплоть до начала Великого поста не нужно. Никаких ограничений в пище нет, но христианам рекомендуется не переедать, поскольку нужно оставить внутри себя место не только для телесной, но и для духовной пищи.
Только так можно приблизиться к Господу и очиститься от грехов.
Между тем фарисей исполняет эти две заповеди бесцельно. Он постится и дает десятину, но ненавидит и презирает людей и гордится пред Богом. И так он остается подобен древу бесплодному. Плод не в посте, плод — в сердце; плод даже не в исполнении заповеди, плод — в сердце.
Все заповеди и все законы служат сердцу: согревают сердце, очищают сердце, освещают сердце, орошают его, ограждают, пропалывают, засевают, — лишь бы плод на ниве сердца зародился, вырос и созрел. Все доброделание есть средство, а не цель, метод, а не плод. Цель — в сердце, и плод — в сердце. И так фарисей своею молитвой не достиг того, чего хотел. Он показал не красоту своей души, но ее уродство; не здравие свое явил, но свою болезнь.
А Христос именно это и желал открыть сею притчей, и при том не только в одном данном фарисее, но вообще в фарисейской группировке, тогда господствовавшей в народе израильском. Но притчей сею Господь хотел открыть и изобличить мнимую набожность и лживое фарисейство и во всех поколениях христиан, в том числе и в нашем. Разве и сегодня нет среди нас людей, кои молятся Богу точно так же, как молился этот фарисей? Разве мало таких, кои начинают свою молитву с обвинений и хулы на своих соседей, а завершают похвалою самим себе? Разве мало таких, кои стоят пред Богом, как заимодавец пред должником?
Разве не говорят и многие из вас: «Боже, я пощусь, я хожу в храм, я плачу налоги государству и жертвую деньги Церкви, я не таков, как прочие люди, грабители и клятвопреступники, безбожники и прелюбодеи, которые мне досадили. Куда Ты, Боже, смотришь? Почему ты их не умертвишь, а меня не наградишь за все то, что я для Тебя делаю? Разве Ты, Боже, не видишь чистоты моего сердца и здравия моей души? Вот и иные его изречения: «Всяк крестится, да не всяк молится».
Фарисей — это тот, кто «по бороде Авраам, а по делам Хам». Так они говорят. А Бог слушает и отпускает их в домы свои ни с чем, говоря им: «Как таковых Я не знаю вас». И на Страшном Суде Он скажет им: не знаю вас. Ибо Бог распознает друзей Своих не по языку, но по сердцу; и оценивает Он смоковницу не по листьям, но по плодам.
А вот как должен молиться истинный молитвенник: Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! Будь милостив ко мне грешнику! Истинный молитвенник не проталкивается вперед, на первые места в храме. К чему ему это? Бог видит его в притворе точно так же, как и близ алтаря.
Истинный молитвенник всегда является истинным покаянником. Стоя вдали. Он чувствует свое ничтожество пред Богом и весь преисполняется смирения пред величием Божиим. Иоанн Креститель, величайший из рожденных женами, устрашался близости Христа, говоря, что недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его. Жена грешница умывала ноги Христовы, обливая их своими слезами.
Итак, истинный молитвенник глубоко смирен и полон радости, если Бог допустит его хотя бы к ногам Своим. Не смел даже поднять глаз на небо. Почему он не поднимал глаз своих на небо? Глаза — зеркало души. В глазах можно прочесть грех души.
Не видите ли вы каждый день, как человек, совершивший грех, опускает глаза пред людьми? Как же грешнику не опустить глаз пред Богом Всевышним? Се, всякий грех, совершенный против людей, совершен против Бога; и нет на земле греха, который не был бы направлен против Бога. Истинный молитвенник осознает это, и потому он, кроме смирения, исполнен и стыда пред Богом. Посему и говорится: не смел даже поднять глаз на небо.
Почему он ударял себя в грудь? Дабы тем показать, что тело есть повод к человеческому греху. Телесное вожделение приводит человека к самым тяжким грехам. Чревоугодие рождает похоть; похоть рождает гнев; а гнев — убийство.