Многие хотят переехать в деревню, но деревню убивает государство.

Спасение деревни напрямую зависит от того, какие средства готово заложить государство в федеральном бюджете на эти цели. Два года назад семья сменила дом и переехала в деревню Ошмянского района, где всего два дома, их и соседский, который находится на достаточном удалении. В деревне Березянке Омской области из-за ужасных условий уволилась глава местного фельдшерско-акушерского пункта.

«В Москве стало невмоготу». Три истории семей, которые уехали из города в деревню навсегда

Услышав рассказ Андрея о новых переселенцах в деревни, трудностях, с которыми они сталкиваются совсем не только в Псковской области , мы обратились за комментариями к депутату местного законодательного собрания Льву Шлосбергу: — Я называю этих людей «новыми псковскими». Нужна особая государственная политика благоприятствования их благоустройству. Часто у таких переселенцев сохраняется государственная регистрация за пределами Псковской области, и тогда они не имеют избирательных прав на местных выборах, не учитываются при расчете социальных нормативов бюджета, к их деревням часто нет нормальных дорог, потому что они не включены в число постоянных жителей. Власти практически не видят этих людей, между тем они — спасение российской провинции. Простая жизнь Молодой Туд — крупное старинное село в Тверской области. Четыре года назад с массой планов сюда приехало семейство Востриковых — Юлия и Александр. Ей тогда было всего 23, ему — 25, она из Тверской области, он — из заполярных Апатитов. Недавно закончили вузы, начали работать, как и множество молодых супругов, скитались по съемным квартирам. Это и допекло? Нам всегда не нравилась жизнь в большом городе.

Всё время думали уехать. И вот нашли новую съемную квартиру в Москве, и только переехали — стало совсем невмоготу. Поняли — ничего не радует, надо уезжать. Родители новоселов отнеслись настороженно — променять столицу на тверское захолустье? Без стабильной работы и карьерных перспектив? Занялись этим всерьез, организовали производство мяса, яиц. Занимались этим около двух лет. Но мы и сами охладели. У нас же не фабрика с наемными рабочими.

В основном мы занимались перепелиными яйцами, но мясо тоже… Птицу нужно умертвить, разделать. И это каждый день. В итоге решили сменить деятельность, тем более Саша всегда тяготел к пчеловодству. Сегодня у Востриковых крупная пасека на 45 семей ульев , что дает часть дохода. Мастеровитый Александр делает мебель из дерева, кладет печи и даже проводит мастер-классы для печников , нанимается на сезонные заработки. Юлия занимается садоводством, завела аптекарский огород, заготавливает травы, делает чаи. Всё это продается через интернет и дает приработок. У нас всегда были планы, мы что-то всегда хотели сделать. Испытания укрепляют.

Это история с перепелами? Осенью на пасеку, она стоит у леса, пришел медведь и разворошил десять ульев. Еще два года назад мы купили в окрестностях села землю. Довольно много — 9 гектаров. Мы хотели там и хозяйством заниматься, сеять медоносные культуры. А потом, может, и переехать туда. Год назад приходит нам бумага о том, что землю мы используем не по назначению, а значит, нужно платить штраф… в общем, в результате нас засудили на 20 тысяч и мы решили отказаться от земли. А то сейчас засудили бы еще. Хорошая помощь начинающим предпринимателям… Такие истории часты.

Недопонимание с властями, неумышленные нарушения, суды, штрафы… За десятилетия упадка в малых городах и селах государственные службы не готовы к новым жителям, молодым и активным. В лучшем случае им не мешают. О какой-либо поддержке говорить не приходится. Через год после переезда. В селе есть детский сад, школа, с этим проблем не будет. Знаете, на самом деле только сейчас, спустя четыре года, я начинаю по-настоящему ощущать вкус деревенской жизни.

Ребят приезжает очень много, и из Шенкурска тоже приезжают. Показываем старые игры — и классики, и ручеек, — перечисляет Нина. Потом Мария Врачева придумала организовать для жителей мастер-классы по разным ремеслам. Сама она предпринимательница, подчеркивает Мария, живет в Шенкурске, где ей принадлежит маленькая лавка сувениров с изделиями районных мастеров. Шенкурск — город не туристический, поэтому лавка эта, в первую очередь, «бизнес для души», скромно признает она. Но во Власьевской, откуда сама родом, бывает несколько раз в день: заставляет жительниц записывать свои воспоминания, восстанавливает родословную и ищет дальних родственников по всей России, а еще вместе с мужем строит новый дом на месте старого, дедовского. Чтобы люди знали о ней: что здесь есть люди, что люди живут, работают, встречаются, женятся, разводятся, умирают, дальше рождаются, — говорит она. Фото: Ирина Калистратова Всего за лето в шатре прошло девять мастер-классов по разным видам ремесел: было и берестоплетение, и ткачество, и изготовление кукол, и шенкурская роспись, и набойка по ткани, и лоскутное шитье, и даже изготовление ламп-светильников. На первый мастер-класс пришло семь человек из заложенных по проекту десяти. Зато на следующие уже начали записываться в очередь — запросились соседние деревни и даже Шенкурск, когда увидели фотографии в соцсетях. Программа господдержки направлена на развитие туризма и предпринимательства — Но у нас приоритет для деревенских, — строго говорит Мария. А если из Шенкурска, то только если места есть. К нам уже потом лично подходили, спрашивали, как можно записаться. Ходят, как ни странно, даже дети. Говорят: «Бабушка, а ты пойдешь? Но идет, пример подавать», — смеется пришедшая на встречу из соседнего села Татьяна. Брендинг для деревни Теперь у местной инициативной группы стоит новая задача — за зиму отточить полученные навыки и поработать с «брендированием» этим словом, чувствуется, здесь очень дорожат , чтобы со следующего года начать продавать свои работы в лавке. Собравшиеся за столом женщины удивленно смотрят на него. Люди, — разводит руками Нина. Фото: Центр «Гарант» — Если они после мастер-класса домой приходят и потом всю ночь нитки мотают, потому что увлеклись, — вот для меня главный результат, — твердо говорит Мария.

Как создать рабочие места в деревне и развивать ее инфраструктуру Гузель: В развитии производств я бы советовала пользоваться тем, что есть вокруг. Потому что использование исторической памяти и локальной продукции дает больше шансов выйти на диалог с жителями. Конечно, можно производить что угодно, но откуда брать сотрудников? Если вы привезете людей из города, то здравствуй, напряженность. Жителям деревень в первую очередь нужна стабильная работа , чтобы они спокойно планировали будущее, брали кредит и знали, что смогут его отдать. За шесть лет мы построили детскую площадку, беседку и сделали скважину с чистой питьевой водой, потому что единственный колодец пересох. Также наладили вывоз мусора совместно с администрацией — это, кстати, частая проблема российских деревень. Когда в Малом Турыше появилась первичная инфраструктура и рабочие места, жители попросили общественное пространство. Так появилась концепция общественного центра на 800 квадратных метров. Его строительство — самый трудный проект и огромные инвестиции по меркам деревни, примерно 18 миллионов рублей без внутреннего наполнения. За прошедшие годы мы доказали, что не бросим местных жителей. Люди начали зарабатывать деньги и приобрели уверенность в завтрашнем дне, они открыты к диалогу и принимают посильное участие в проектах. Например, теперь мы не привозим елку на Новый год — ее устанавливают сами жители Малого Турыша. Может ли туризм спасти село Надежда: Туризм — самый мощный двигатель в социально-экономической модели малых городов и сел. Первое, что я делаю при работе с населенным пунктом, — пытаюсь найти идентичность места, чем оно интересно, определить его сильные стороны и понять, возможно ли из этого развивать туризм. Если получается найти привлекательность для путешественников, то вероятность оживить место становится в разы больше. При этом нужно помнить, что туризм бывает разным. И есть протестированные в России сценарии, от которых больше вреда, чем пользы. Например, пакетный туризм и те самые автобусы с группами. Они приводят к перегруженности в населенных пунктах и большому количеству мусора. К тому же все операторы — столичные компании: в регионе деньги от такого туризма не остаются. Но этот формат отживает себя. Пакетный туризм опошлил путешествие по Золотому кольцу, и сегодняшняя прогрессивная молодежь побаивается этих мест. Это печально, так как места на самом деле шикарные. Во всем должно быть равновесие, иначе происходит смещение и дисгармония. Тот же Суздаль — очень красивое туристическое место, но местные жители население — 10 тысяч человек не могут сходить ни в одно заведение. Город превратился в декорацию, в закулисье которого пытаются выживать местные. Новая волна туризма только начинает развиваться в регионах: маленькие экофермы, необычные гостевые дома на дереве или при храме у реки, локальные туристические проекты. Это бережный туризм с совершенно другим отношением к территории и местной культуре. Облик этой новой волны в регионах мы сможем увидеть не раньше чем через 5 лет. Администрация зачастую идет на контакт и поддерживает задумки местных предпринимателей, потому что очень хочет, чтобы ей помогли наладить туристические потоки: это позволит создать рабочие места и развить инфраструктуру. Все сразу понимают, что в селе должна быть чистая вода и нормальный интернет, потому что видят, как это монетизировать. Школы перестанут закрываться, потому что сельские дети останутся в деревне и в классах будет достаточное количество учеников.

На смену приходят воспитательные проблемы старшего возраста, и тем не менее рутина ухода за малышами не бесконечна. В сумме же мы убедились, что заниматься детьми в деревне удобней и легче, чем в городе. Что самое скверное для детей в городе? Умножение сущностей! Но сущностям философская мудрость, как говорится, «до лампочки». В большом городе сущности толкутся друг у друга на голове и одни другими погоняют. Вы не можете сделать «стоп-кадра», зафиксировать какой-нибудь отдельный момент из потока впечатления. Поэтому дети, совсем как взрослые, страдают гиперактивностью и дефицитом внимания. Гиперактивность и дефицит внимания — две вещи, которые делают современные воспитание и обучение кошмаром. Любой одаренный ребенок на конкурсе «Щелкунчик» или в передаче «Умники и умницы» отличается двумя вещами: фундаментальным спокойствием и вниманием. В деревне поток впечатлений невелик, а лишним сущностям неоткуда браться, разве только из телевизора и из глубины грешной души папы или мамы. Поэтому если вы без нужды не умножаете сущности, то дети в деревне: а никогда не скучают просто не догадываются о разнице между обычной жизнью и развлечениями , б любят природу, в много читают, г слушают аудиокниги, д не переносят эстрады, шансона и рэпа, е играют в дочки-матери, эстафеты, снежные крепости и в остальные человеческие игры, ж клеят, вырезают, рисуют и строят, з поют военные песни и знают героев Великой Отечественной лучше, чем их родители, и ставят театральные постановки и снимают их на видео, к занимаются музыкой, л говорят правильным русским языком, м охотно участвуют в богослужениях, н хорошо и самостоятельно учатся экстерном. Благо в эпоху Интернета и DVD деревня перестала быть местом, отделенным от культуры и знаний. Можете задать вопрос: «А как же общение, досуг? Общения и разнообразия развлечений нашей семье не хватало и не хватает. Их не хватало в Петербурге, где дружеские молодежные кампании как-то подрастерялись, угодив в полосу бытовых и личных проблем; недостает общения и в деревне. Разобщение — бич нашего мира и я, честно говоря, не знаю, что против этого сделать. При этом посудите сами, какие увеселения, когда на руках у тебя погодки, мал мала меньше? Жизнь поневоле сама собой перестроилась и потекла по принципу «мой дом — моя крепость». И это правильно, это замечательно! Семьи в жизни современного человека должно быть больше, а не меньше. Людям несамостоятельным полезно начать полагаться лишь на себя. Людям, зависимым от стороннего мнения, полезно пожить без постороннего вмешательства и оценок. Молодым семьям легче состояться на какой-нибудь нестандартной почве, вне зрения свекровей и тёщ. Как говорил захаровский Мюнхгаузен: «Каждый здравомыслящий человек просто обязан время от времени вытаскивать себя за волосы из болота». Так называемые проблемы семейных отношений — от скуки, они легко разрешаются там, где увлечены общим делом. Поэтому семейный радикализм — это здорово!

Новый Бурец

Назад в деревню!
Из города в село. Семья из Волгоградской области ведет свой блог о жизни в деревне
Чем ты ближе к земле: как приехать в деревню и вернуть туда жизнь
«Кризис заставил». Семья из Москвы выбрала жизнь в деревне и не пожалела
Чем ты ближе к земле: как приехать в деревню и вернуть туда жизнь - Афиша Daily
«Переехав в деревню, мы знакомились заново» (+ВИДЕО)

Селение на переселение. Кто оживит село, если 75% жителей страны городские?

Мегаполисы растут, деревни пустеют, и связь между ними постепенно утрачивается. После переезда в деревню супруги задумались, что пора уже и определенные традиции заводить – семейные посиделки на свежем воздухе, например. Глава тюменской деревни извинилась за трупы животных на затопленной свалке. Петербургский бизнесмен решил восстановить родную деревню в Челябинской области. Антон признался, решение о переезде в деревню было не из легких, супруга долго сомневалась.

Переехали из большого города в деревню и остались там жить — личные истории

Мегаполисы растут, деревни пустеют, и связь между ними постепенно утрачивается. В этот раз причиной переезда в деревню стала частичная мобилизация. 4 года назад с мужем решилась переехать в деревню!

Мувыр — возрожденная деревня для жизни с нуля

Для этого Хайруллин строит в деревне новые дома, которые будут в течение двух лет сдаваться безвозмездно. Мегаполисы растут, деревни пустеют, и связь между ними постепенно утрачивается. Со второй попытки дом бабушки в деревне Торнаяз мы привели в относительно жилое состояние, сделав к нему пристройку, которую было легче прогреть.

Ни туалета, ни перспектив: нужно ли спасать российскую деревню

Была ситуация, когда мои коллеги построили для жителей очень красивый и современный двор с детской площадкой, спортивными тренажерами и тихой зоной для пожилых людей. Туда стали приезжать соседи со всех районов, и местные, устав от посторонних, озлобились и закрыли двор забором. Получается, что хотели добра, но навредили: люди разделились вместо того, чтобы радоваться благам вместе. Как создать рабочие места в деревне и развивать ее инфраструктуру Гузель: В развитии производств я бы советовала пользоваться тем, что есть вокруг. Потому что использование исторической памяти и локальной продукции дает больше шансов выйти на диалог с жителями. Конечно, можно производить что угодно, но откуда брать сотрудников? Если вы привезете людей из города, то здравствуй, напряженность.

Жителям деревень в первую очередь нужна стабильная работа , чтобы они спокойно планировали будущее, брали кредит и знали, что смогут его отдать. За шесть лет мы построили детскую площадку, беседку и сделали скважину с чистой питьевой водой, потому что единственный колодец пересох. Также наладили вывоз мусора совместно с администрацией — это, кстати, частая проблема российских деревень. Когда в Малом Турыше появилась первичная инфраструктура и рабочие места, жители попросили общественное пространство. Так появилась концепция общественного центра на 800 квадратных метров. Его строительство — самый трудный проект и огромные инвестиции по меркам деревни, примерно 18 миллионов рублей без внутреннего наполнения.

За прошедшие годы мы доказали, что не бросим местных жителей. Люди начали зарабатывать деньги и приобрели уверенность в завтрашнем дне, они открыты к диалогу и принимают посильное участие в проектах. Например, теперь мы не привозим елку на Новый год — ее устанавливают сами жители Малого Турыша. Может ли туризм спасти село Надежда: Туризм — самый мощный двигатель в социально-экономической модели малых городов и сел. Первое, что я делаю при работе с населенным пунктом, — пытаюсь найти идентичность места, чем оно интересно, определить его сильные стороны и понять, возможно ли из этого развивать туризм. Если получается найти привлекательность для путешественников, то вероятность оживить место становится в разы больше.

При этом нужно помнить, что туризм бывает разным. И есть протестированные в России сценарии, от которых больше вреда, чем пользы. Например, пакетный туризм и те самые автобусы с группами. Они приводят к перегруженности в населенных пунктах и большому количеству мусора. К тому же все операторы — столичные компании: в регионе деньги от такого туризма не остаются. Но этот формат отживает себя.

Пакетный туризм опошлил путешествие по Золотому кольцу, и сегодняшняя прогрессивная молодежь побаивается этих мест. Это печально, так как места на самом деле шикарные. Во всем должно быть равновесие, иначе происходит смещение и дисгармония. Тот же Суздаль — очень красивое туристическое место, но местные жители население — 10 тысяч человек не могут сходить ни в одно заведение. Город превратился в декорацию, в закулисье которого пытаются выживать местные. Новая волна туризма только начинает развиваться в регионах: маленькие экофермы, необычные гостевые дома на дереве или при храме у реки, локальные туристические проекты.

Это бережный туризм с совершенно другим отношением к территории и местной культуре. Облик этой новой волны в регионах мы сможем увидеть не раньше чем через 5 лет.

Он строит дома в Султаново.

Квадратные метры — намерен раздать бесплатно тем, кто готов жить и трудиться в деревне. Камиль Хайруллин: «Я видел, что еще немного и наша деревня превратится из деревни просто в дачный поселок». Камиль Хайруллин в Султаново родился.

Но в 18 лет его потянуло в город. В Санкт-Петербурге он окончил университет, открыл собственное дело, сколотил состояние.

Зачем переезжать в Мувыр? В качестве главных аргументов «за» переезд в этот город жители называют: экологически чистый район и близость к природе; уединение; безопасность; достаточно близкое расположение к крупному городу; возможность профессиональной реализации: благодаря тому, что деревня активно расширяется, растет количество рабочих мест. Уже сейчас на ферму требуется персонал по уходу за животными и специалисты в сфере гостеприимства. Зарплата местных жителей составляет около 30 000 рублей в месяц.

Зарубежные аналоги Мувыра Итальянская деревня Кастелло-ди-Постигнано в регионе Умбрия была заброшена на протяжении 50 лет. Долгое время здесь жили фермеры и ремесленники, пока в 1967 году в регионе не начались многочисленные землетрясения. Обширная реконструкция Кастелло-ди-Постиньано началась в 2007 году благодаря поддержке государства и частных инвесторов. В деревне уже восстановлены многие постройки, а также древние фрески XV века. Многие общественные деятели Италии объединились, чтобы спасти забытые деревни. Итальянско-шведский бизнесмен Даниэль Кингрен уже превратил два городка-призрака в роскошные курорты.

Вятское было вотчиной патриарха Филарета, здесь же селились старообрядцы. Это некогда богатое и красивое место начало разрушаться после революции. Реставрировать Вятское начали в 2006 году, по инициативе ярославского предпринимателя Олега Жарова. Градообразующим предприятием стал историко-культурный комплекс «Вятское», который объединил 32 восстановленных культурных памятника. В работе музейного комплекса участвует половина местных жителей: они восстанавливают местные промыслы, например, готовят к открытию огуречный цех, ведь Вятское известно своими вкусными огурцами. Каждый год Вятское посещают около 300 тысяч туристов.

Приезжайте в Мувыр! Мувыр — уютная деревня, не похожая на все остальные. Несмотря на привычный стереотип о деревенской жизни, здесь можно одновременно жить на природе и самореализовываться. Это место идеально подходит тем, кто устал от ритма большого города и всегда мечтал иметь дом в настоящей русской деревне.

Сейчас проекты завершены, идет подготовка к восстановлению нашего дома и параллельно началу строительства следующего дома». Причём даже недостроенная деревня уже пользуется большим спросом — многие немцы спрашивают Ремо о переезде и просят помощи с эмиграцией. Поэтому мы сняли несколько видеороликов с нашим адвокатом, чтобы люди могли получить юридическую информацию и чувствовать себя увереннее. Было бы здорово, если бы регионы, в которых правительство заинтересовано в переезде иностранцев, также запустили сайт на немецком языке, чтобы люди могли получать прямую и надежную информацию, ведь не каждый может позволить себе адвоката». Сколько именно немцев планирует перебратсья в Нижегородскую область точно сказать пока тяжело, но в «Телеграмме» в чате, посвященном переезду зарегистрировались более 300 человек, желающих уехать из Германии.

Пока строительство деревни находится на начальной стадии. По предварительным планам оно займёт 8 — 10 лет. Однако, по мнению Ремо, этот срок может сократиться из-за ситуации в Германии, так как многие немцы хотят переехать как можно скорее. Русская душа «Многие люди в Германии разочаровались в правительстве и больше не видят будущего для себя и своих детей, — объясняет Ремо. Они боятся за своих детей, которые уже в детском саду подвергаются идеологической атаке. Я думаю, что вопрос о том, хотят ли русские приехать в Германию, скоро должен быть исчерпан. Никто не может игнорировать то, что происходит в Германии». Как поделился Ремо, немецкий менталитет действительно отличается от русского.

Новости из деревни в деревню