Во время русско-японской войны Николай оставался в Японии. ? 6 сентябре, в деревне Береза Оленинского муниципального округа Тверской области, открыли памятник святителю Николаю Японскому.
Встреча иконы с частицей мощей святого равноапостольного Николя Японского в Коломне
В 1970 году решением Священного синода Московского патриархата Николай Японский был причислен к лику святых. Святитель Николай готовил себя для проповеди на японских шхунах и в японском обществе, в японской столице и в северной рыбацкой деревне. Архиепископ Николай обратил в православие более 20 тысяч человек, перевел на японский язык Новый Завет и основные богослужебные книги, построил православный собор в Токио.
100 лет со дня кончины святителя Николая Японского — репортаж из Токио (+ ФОТО)
В 1970 году решением Священного синода Московского патриархата Николай Японский был причислен к лику святых. Первым православие на японскую землю принес святитель Николай Японский. Со своей стороны, Игорь Руденя назвал служение святого Николая Японского огромным трудом, т.к. благодаря ему православная вера «оказалась в сердцах людей с другой философией и ментальностью». Настоящая книга посвящена равноапостольному Николаю Японскому — святому, делом всей жизни которого была проповедь Евангелия в Стране восходящего солнца. третий русский святой за всю историю христианства в России, прославленный в лике равноапостольных — после святых князей.
Равноапостольный Николай, архиепископ Японский
Красоту и широту природы впитала в себя его душа, — сказал на освящении владыка Адриан. Со своей стороны, Игорь Руденя назвал служение святого Николая Японского огромным трудом, так как благодаря ему православная вера «оказалась в сердцах людей с другой философией и ментальностью». Отмечается, что инициатива установки памятника на родине святого принадлежит телеканалу «Спас» под руководством Бориса Корчевникова. Свой вклад в создание монумента внесли зрители телеканала. А так случилось, что мой приход к Богу состоялся именно на Тверской земле.
Там хотели возбудить дело, но он старик-бонза заступился и дело не состоялось. Так доброе отношение к отцу Николаю спасло его и новообращенных японцев от преследования [15]. Только в 1873 г. Перед архимандритом Николаем теперь открылось необозримое поле деятельности. Можно было строить церкви, совершать богослужения, устраивать публичные собеседования, образовывать общины и, главное, возвещать во всеуслышание устно и письменно о Христе!
В эти годы апостол Японии писал: «Признаки того, что Богу угодно просвещение Японии светом Евангелия, с каждым днем выясняются все более. Взгляните на этот молодой, кипучий народ. Он ли не достоин быть просвещенным светом Евангелия? С каждым днем ко всем миссионерам, в том числе и к русским, приходят новые люди, жаждущие знать о Христе. С каждым днем число новообращенных растет... В Сендай бы теперь! Более сотни верующих жаждут там святого Крещения. В Осаку бы теперь! Везде сочувствующие нам, везде жаждущие нас, везде дело живое, животрепещущее, везде зачатки жизни полной, горячей, глубокой.
И да внемлет Бог моим словам, моей клятве! Не верите искренности моих слов? Увы, я слишком ясно сознаю, до нестерпимой боли чувствую сам свою искренность. Что я? Имею косный и слабый язык возвещать дела Божии. Но камень бы разве на моем месте не заговорил? Вот в сегодняшний вечер, занятый письмами, замедлил катехизацией, — и трое уже один за другим приходили и, кланяясь в землю, просили говорить о Христе. Какой труд для Бога не увенчается успехом? В 1875 г.
А через три года среди японцев было уже 6 священников, 27 катехизаторов и 50 катехизаторских помощников. Церковь продолжала увеличиваться. Нужен был свой епископ.
Это высказывание заинтриговало синтоиста. Впоследствии он часто беседовал с о.
К 1870 году Православная община насчитывала свыше 4 000 человек, а к 1912 году — около 33 тысяч человек и 266 Православных общин. В 1880 году о. Для окормления пленных им были отобраны пять священников, владевших русским языком.
Первого японца отец Николай, несмотря на угрозу смерти, крестил уже через 4 года своего служения. Им стал бывший жрец синтоистского храма. Тот всегда с ненавистью смотрел на иеромонаха Николая, встречаясь с ним в доме консула, и святитель однажды спросил его: «За что ты на меня так сердишься? Сначала выслушай, а потом суди», — предложил монах. Японец смутился и вдруг ответил: «Ну, говори».
Вскоре Савабэ был крещен с именем Павел и стал первым священником-японцем. Поучая, святитель говорил об очень простых вещах, но всегда зажигал сердца. Пусть они трудятся в сознании этого, тогда одним исполнением своего служения получат Царство Небесное». Был внимателен к людям, посещал дома, терпеливо и часто подолгу беседовал с язычниками. В течение тридцати лет каждый день ровно в шесть часов вечера входил в келью отца Николая его постоянный сотрудник по переводам Накаи-сан. Он садился рядом с епископом на низенький табурет и начинал писать под диктовку переводы духовных книг на японский язык. Работа продолжалась четыре часа. Откладывалась она только в дни вечерних богослужений и праздников.
Святитель был единственным русским человеком в Японии во время войны 1905 года.
В Тверской области открыли памятник святому Николаю Японскому
Такая непростая обстановка в стране досталась святителю Николаю в начале его служения здесь. Проповедь христианства была опасным занятием. Кроме того, японская культура и религиозность кардинально отличались от европейской. В основе японской культуры лежит гармония с окружающей природой. В традиционной религии японцев — синтоизме — силы природы и ее явления являются носителями божеств.
Тогда был составлен единый свод мифов всех японских островов. При их составлении мифология была несколько подправлена в духе национального объединения всех японцев и обоснования власти правящей династии. Однако еще VI—VП вв. Произошло вливание буддизма в синтоизм, переплетение элементов двух учений в их похожих моментах.
В идейном отношении влияние буддизма проявилось в том, что в синто появилась концепция достижения гармонии с ками божествами через очищение, под которым понималось устранение всего лишнего, наносного, всего того, что мешает человеку воспринимать окружающий мир таким, какой он есть на самом деле. Считается, что человек, обладающий божественным сердцем, живет в гармонии с миром и богами, а страна, где люди стремятся к очищению, благоденствует. Буддизм вскоре стал государственной религией и оставался таковой до 1868 года, но синтоизм существовал, оставаясь идеологической основой, объединявшей японское общество. Святитель говорил об образовавшейся духовной пустоте и потере духовного ориентира в душах японцев, а «японский народ слишком умен, развит и свеж, а его религии слишком отсталы и нелепы, чтобы могли удовлетворить его».
Пожив в Японии некоторое время, отец Николай увидел чужую и непонятную для себя культуру, в которой нельзя никак было проповедовать, будучи ей чужим. Кроме того он не знал японского языка. Так начинается трудный восьмилетний период в жизни молодого миссионера. В течение этого времени отцу Николаю предстояло изучить не только язык японцев, но и их культуру и дух.
Вот как об этом пишет он сам в докладном документе министру иностранных дел П. Стремоухову: «Отправившись в Японию... Отец Николай не ограничивался кабинетными занятиями, но и выходил в город, продолжая и здесь изучать сложный язык. Он посещал так называемые «говорильни» — специальные общественные залы, где выступали заезжие рассказчики.
Рассказчик в Японии — это особая профессия, схожая с нашим писателем-беллетристом. Рассказанную им историю стенографировали, а потом печатали, так получался роман. Слушать такого рассказчика было очень полезно как для изучения языка, так и для усвоения состояния духа японского народа. Так же святитель посещает буддийские кумирни с целью послушать проповеди буддизма и глубже изучить религиозные настроения японцев.
Очень углубленно он изучает основные религиозные направления Японии: синтоизм, буддизм и конфуцианство. Изучив немного японский язык, отец Николай общается с людьми на улицах, ходит обедать в дешевые столовые. Он хотел узнать, чем дышат японские люди, каково их мировосприятие, какова глубина их религиозного чувства. Как апостол Павел для всех старался быть всем, чтобы устраивать дело спасения, так и святой Николай стал для японцев японцем и вошел в их души, их сердца, открыв их для слова Христова.
Через восемь лет святой Николай бегло разговаривал по-японски, пользовался литературным языком и очень хорошо знал историю этой страны. В своей «Докладной записке…» он писал, что атеизм японцев «происходит прямо и положительно от недостаточности религиозных учений, оттого, что народ исчерпал их до дна, и они больше не удовлетворяют его. Вот синту. Что это за религия?
Поклонение духам предков, начиная с самых первых богов в мире. Что это за боги? Видны в них могущество, мудрость, величие и тому подобные качества? Ни одного; это просто слабые смертные…» [5] Святитель говорил об образовавшейся духовной пустоте и потере духовного ориентира в душах японцев, а «японский народ слишком умен, развит и свеж, а его религии слишком отсталы и нелепы, чтобы могли удовлетворить его» [6].
Одним из первых японцев, приведенных святителем Николаем ко Христу, был самурай Такума Савабэ. Он приходил в дом консула Гошкевича и учил его сына фехтованию — владению японских мечом. Савабэ был так же и синтоиским жрецом, и потому пользовался уважением народа. Он был горд своим отечеством и наследим своих предков, ненавидел христианство, имея о нем самое смутное и неосновательное представление.
Отец Николай и Савабэ часто встречались в доме консула. И каждый раз Савабэ смотрел на святого с нескрываемой ненавистью. Однажды отец Николай не выдержал и спросил: — За что ты на меня так сердишься?
В Российской государственной библиотеке, в доме Пашкова, есть документ, который называется «Катехизис Николая Японского», который тот прислал в подарок митрополиту Петербургскому Исидору. Это четыре листочка, восемь страничек иероглифического письма. Удалось его перевести, но ничего о вере там ещё не сказано, это начало истории некоего христианина, как говорят — переложение из какого-то писания преподобного Димитрия Ростовского. Есть ли другой катехизис или продолжение этого — неизвестно. В изгнание или в послание? Но есть документальные свидетельства человека, который пишет, что в это время многих студентов академии захватила вышедшая тогда книга священника Иоанна Беллюстина «Описание сельского духовенства», рассказывающая довольно критически о социальном и материальном положении священников.
Она подогревала некоторое кипение внутри студенчества в академии. Многие были настроены очень резко и даже революционно, понимая, что назревает серьёзный кризис в церкви и обществе. В числе неблагонадёжных студентов можно найти и имя Ивана Касаткина. Сергей Римский в своём труде «Российская Церковь в эпоху великих реформ» упоминает архивный документ того времени, своего рода покаяние одного студента академии, который приводит примеры «полнейшей распущенности» нравов среди студентов и просит не разглашать его слов. Эти бурления в академии привели к смене ректора — им стал известный нам архимандрит Феофан Говоров , тот, что потом стал Затворником. Во время этого скандала в академии, как говорят, он встал на защиту студентов и опустился на колени перед Петербургским митрополитом, ходатайствуя за них. Феофан Затворник. Фото: общественное достояние К студентам отнеслись снисходительно по тем временам, но дальнейшая их судьба была печальной. Все они были разосланы в дальние уголки России, где кто-то даже закончил жизнь самоубийством.
Там были и революционные настроения, и просто беспутная жизнь: кто-то занимался переводами с французского каких-то бульварных романов, кто-то откровенно развратничал. Пока это только гипотеза, но, возможно, его отправили в царскую ссылку в Японию в назидание другим. В слове на постриге Иоанна Касаткина в монахи совершавший этот постриг Нектарий сказал странные слова: «Я не знаю, что из тебя получится…». Тем не менее проводы оплатила академия, выделила на них сто рублей, и все студенты праздновали его отбытие. С какими-то своими мыслями этот юноша 24 лет прибывает в Японию окормлять работников консульства в городе Хакодате и прибывавших туда русских моряков. Он потом признаётся, что читал романы и ничем не занимался первое время. Ему очень помог в то время российский консул в Японии Иосиф Антонович Гошкевич — тоже выпускник Петербургской духовной академии, дипломат, прибывший в Японию в качестве советника с миссией Евфимия Путятина на фрегате «Паллада», строитель и ктитор первого православного храма в Японии. У Гошкевича тоже были в своё время неприятности в академии — как ни странно, за переводы Священного писания на русский язык. По духу, наверное, они могли сойтись, и Иосиф Антонович помогал отцу Николаю сориентироваться.
Иосиф Антонович Гошкевич. Фото: общественное достояние Учи язык или проиграешь Вскоре в 1865 году Гошкевич возвращается в Россию. Сохранилась их интереснейшая переписка с отцом Николаем, в которой виден миссионерский задор молодого священника. Он просит множество книг и иконы. Один из его миссионерских ходов — рассказ житий святых по иконам приходившим в храм японцам, которые имели религиозный трепет перед загробной жизнью — это в их менталитете. Иллюстрированный рассказ о том, что у Бога все живы, очень их привлекал. Был и другой ход. По мере того, как перед японцами всё больше открывался европейский мир, у них возникал очень большой интерес к наукам. И отец Николай устраивал лекции о достижениях современной науки.
Собиралось очень много народа.
Василий Михайлович с теплотой вспоминает о японских крестьянах, подкармливавших его и остальных моряков, с иронией и без злости описывает своих тюремщиков, много рассказывает о быте и обычаях жителей «Восьми отмелей». Книга Головнина своей безыскусной честностью резко отличалась от всего, что было в то время написано в Европе о «золотой стране Жипанг». Вот, например, отрывок из типичного европейского сочинения XVIII века «об острове Нифоне», изданного на русском языке: «Земля тамошняя содержит в себе множество золота и серебра, железа, жемчугу, верблюдов!!! Любят художества и науки. Говорят об них, что они спесивы и нечестивы и любящие притвор. Японской язык собственной сему государству; однако многия японцы говорят индейскими языками, а особливо малаиосскими и китайским». Сочинитель, конечно же, не был бы Тавернье, если бы не вставил в свое писание, прилежно переведенное Степаном Коровиным-Сибирениным, следующий перл этнографии: «…когда они японцы женятся, то употребляют публичных офицеров для лишения девства своих невест и почитают сей труд за недостойный для благородного человека. Они, однако, почти так ревнивы, как и италианцы…» Откуда мсье Тавернье почерпнул столь сокровенные сведения о матримониальных обычаях далекого народа [3] , неясно, но после знакомства с его писанием вполне понятно, почему монах Николай, как и вся читающая русская публика, безоглядно увлекся честными, хотя и лишенными пикантных деталей записками Головнина.
В 1861 году молодой монах уже приступил к обязанностям священника при консульстве в Хакодатэ. Большой удачей для него как, впрочем, и для населения города было то, что в ту пору консульство возглавлял Иосиф Антонович Гошкевич. Гошкевич был одним из тех немногих российских дипломатов, которые на своем посту не стремились написать в Петербург побольше хвастливых реляций, а предпочитали ежедневно трудиться для упрочения долгосрочных интересов своей страны. Консул налаживал сердечные связи как со своими подчиненными, так и с чиновниками и населением города. Будучи сам страстным фотолюбителем, он организовал для японской детворы фотокружок вспомним, что речь идет о 50—60-х годах XIX века , доверял ребятам аппараты для съемки и вместе с ними проявлял фотографии. В Японии считается, что фотография пришла в эту страну из Европы через порты Кобэ и Нагасаки приблизительно в одно и то же время с открытием ее осакским изобретателем Хирагой Гэннаем. Однако жители Хакодатэ другого мнения: к ним способ запечатления живой картины путем воздействия света на обработанную специальным составом пластину пришел несколько иным путем, чем в центральные города «Восьми отмелей». Здесь до сих пор чтят память консула Гошкевича. Аппаратура, которую он, уезжая из страны, оставил ребятам фотокружка, в настоящее время выставлена с надлежащими объяснениями в местном музее.
В середине XIX века на «Восьми отмелях» усиливаются политические брожения. Окраинные феодальные кланы, лишенные возможности управлять страной, группировались вокруг императорского дома и строили планы свергнуть власть военного правителя-«сёгуна». Они составляли партию императора. С другой стороны, группировки, составлявшие верховную власть государства, никак не могли прийти к единому мнению: сращиваться ли мирно с императорским домом, или без этих условностей попросту вырезать окраинные кланы и оставить дворцовых аристократов без вооруженной поддержки. В той и другой партиях проходили споры и об иностранцах: убивать ли поголовно всех, или всё же кого-то оставлять в живых и учиться у них тем полезным вещам, которых нет еще на родине. Особенностью дискуссий было то, что практически все их участники имели оружие и охотно пускали его в ход, причины придумывая задним числом. Такой упрощенный рассказ дает ложное представление о времени и событийной цепочке. Коммодор Пэрри посещал Японию несколько раз в 40-х годах XIX века и неизменно натыкался на непоколебимую преграду в общении по самым невинным вопросам — заправке пресной водой, покупке продовольствия, прочим. В залпе корабельных пушек 1853 года слышится едва прикрытое раздражение порядками в стране, и чувства эти разделяли моряки многих стран, которым приходилось бывать у берегов «золотой страны Жипанг».
Иноземцы жили в стране при множестве ограничений, одно из которых касалось их вероисповедания: запрещалось проповедовать какую бы то ни было религию местным жителям. Молодой монах Николай прибывает на место священника консульства как раз в разгар общенационального брожения незатейливых воинских умов. Иезуитские проповедники так называемые «батэрэны» были милостиво приняты первым из трех объединителей Японии Одой Нобунагой. Этот феодал, постоянно враждовавший с буддистскими монастырями, искал духовную замену буддизму. Тем не менее, в происках ордена хитромудрого Игнатиуса Лойолы используются далеко не только интриги: подкупы, угрозы, посулы, убийства и клевета. Среди первопроходцев этого ордена, наряду с прожженными мошенниками, всегда присутствовали честные бессребреники, горящие христианской истиной. Благодаря именно проповедникам такого толка широчайшие круги населения Японии примыкали к католическому вероисповеданию, что не могло не встревожить верховную власть. Помимо властей христиане, или, как их называли тогда, «кирисьтаны», обрели себе недоброжелателей и в лице буддийских и синтоистских священнослужителей, поскольку довольно часто нападали на святилища этих религий и уничтожали их святыни как вредные для людей. Предшествовала ему показательная казнь 26 верующих.
В Киото и Осаке арестовали шестерых «батэрэнов» и 18 человек «кирисьтанов», самому младшему из которых было 12 лет. При скоплении народа каждому из схваченных отрезали левое ухо, и затем всех водили по городу. Не выдержав этого зрелища, к процессии подошло еще два человека, которые заявили, что разделят страдания единоверцев. Итак, группу из 26 страстотерпцев погнали пешком из Киото в Нагасаки, где, по замыслу правителя того времени Тоётоми Хидэёси, им надо было «устроить Голгофу». Она, «Голгофа», удалась у властей вполне, и все 26 христиан с честью вынесли испытание своей веры. Все они причислены к лику католических святых. Еще задолго до этих событий по предложению проповедника Алессандро Валиньяни в Италию и Испанию в качестве посольства доброй воли направили четырех мальчиков. Юные японцы предстали перед папой, были приняты со всем подобающим почетом при европейских дворах и возвратились домой в Японию. В поездке они научились играть на лютнях и по приезду исполнили концерт на приеме у «сёгуна» Тоётоми, приведя своей игрой внимавшего правителя в восторг.
Описания пребывания молодых людей из далекой страны сохранились и в Италии, и в Испании. Рассказывается множество трогательных моментов, как, например, следующий. На балу одному из юношей, по имени Джулиан, предстояло первому пригласить даму на танец. Тот так смутился девушек в открытых платьях, что пригласил партнершу самого преклонного возраста. С началом открытого гонения на христианство один из бывших юных посланников отрекся от веры, другие уехали в португальский порт Макао, но Накаура Джулиан, тот самый, остался и продолжал проповедовать. С ним не раз и не два проводили беседы, соблазняя милостями и пугая страшной расправой, однако Джулиан оставался непреклонным. В 1633 году его приговорили к смерти через подвешивание за ноги. Во время казней жителям Нагасаки запрещалось выходить из своих домов, но, тем не менее, попрощаться с отцом Джулианом и еще несколькими страстотерпцами собралась огромная толпа народа. Понимая, что в эти последние минуты паства нуждается в особом напутствии, казнимый кричал собравшимся: — Я — падре Джулиан из Накауры!
Я был в Риме и видел Римского папу!.. Почти сразу после казни Джулиана на острове Кюсю, где расположен город Нагасаки, вспыхнуло сильнейшее восстание «кирисьтанов», предводительствуемое бледным юношей с горящими глазами по имени Амакуса Сиро Токисада. Для подавления возмущения японские власти прибегли к помощи голландских купцов, которые со своих кораблей расстреляли пушками крепость, захваченную японскими единоверцами, и облегчили тем самым правительственным войскам штурм.
В Приложении помещены выдержки из дневников святого.
Предисловие Есть личности, масштаб и широту деятельности которых трудно соотнести с одним человеком. Их жизнь, словно многогранный алмаз, то и дело отсвечивает яркими вспышками разных граней таланта. Нет сомнения, что в чреду этих великих творцов человеческой истории вписывается и святой равноапостольный архиепископ Токийский и Японский Николай Касаткин 1836—1912. Подвижник веры, замечательный пастырь, миссионер, дипломат, педагог-просветитель, ученый-филолог, историк, социолог, этнограф — все это те грани таланта владыки Николая, которые принесли обильные плоды как при его жизни, так и после его кончины.
Увенчанный всеобщим признанием и уважением у себя на родине, в России, святой стал живой легендой, примером для подражания и глубоко уважаемым человеком в загадочной и далеко не для всех открывающей свои объятия Японии.
Апостол Японии. Православие, а не смерть
основатель Православной Церкви в Японии, Почетный член Императорского православного палестинского общества, выдающийся миссионер. ? 6 сентябре, в деревне Береза Оленинского муниципального округа Тверской области, открыли памятник святителю Николаю Японскому. Имя святителя Николая, архиепископа Японского (+1912), канонизированного в 1970 г., в России стало широко известно в последнее время. – Когда в 1970 году Николай Японский был причислен к лику святых, местные православные хотели перезахоронить его с городского кладбища – под алтарь им же построенного православного храма в Токио. За полвека миссионерской работы святителя Николая в Японской Православной Церкви было образовано 266 общин, окормлявших 33 017 православных японцев.
Митрополит Даниил: «Равноапостольный Николай Японский – яркий свидетель святости ХХ столетия»
В 1970-м Николай Японский был канонизирован как равноапостольный святой, день памяти которого отмечается 16 февраля. О чем молятся Николаю Японскому. При жизни святой сталкивался с большим количество различных проблем. третий русский святой за всю историю христианства в России, прославленный в лике равноапостольных — после святых князей Ольги и Владимира. Умер Николая Японский в 1912 году, а в 1970 году его причислили к лику святых. Святитель Николай, архиепископ Японский (в миру Иван Дмитриевич Касаткин, уроженец Смоленской губернии), учась в Санкт-Петербургской духовной академии, обнаружил в себе призвание Божие — проповедовать православную веру в Японии. К 110-летию блаженной кончины равноапостольного Николая Японского «Стол» поговорил с Борисом Заболотским – правнуком и исследователем жизни святого миссионера.