Все адреса компании Мила в городе Пинск на карте рейтинг и отзывы, режим работы телефон горячей линии +75172928333. Поиск работы в Беларуси › Компании › Работа в Сеть магазинов Мила / Парфюмбытхим › Пинск.
Промокоды и купоны Мила
| Акционный каталог Мила с 19.01 по 01.02.2023 года - Капитал - Торговый портал Слуцка | Интернет-магазин «Мила» сообщает об изменении условий доставки с 27 октября 2022 года, - говорится на сайте компании. |
| акция в миле | В белорусских магазинах Мила акции и предложения осуществляются в рамках динамичного развития по всей стране. |
Купоны и подарочные сертификаты Мила апрель 2024
Акции и скидки от супермаркетов Мила постоянно меняются и обновляются, их период действия можно узнать, посмотрев на картинку заинтересовавшего Вас товара. Кнопка "Где купить? Возможность оставлять комментарии и отзывы к акционным предложениям помогает людям делиться друг с другом впечатлениями от покупки — за счет нашего сайта Вы смело можете делиться понравившейся акцией со своими друзьями в социальных сетях. Функция "Мои заметки" поможет Вам отметить, сохранить и распечатать понравившиеся предложения.
Нужно ли мне подписываться на электронную почту на Мила? Да, нужно.
Новые продукты и новые предложения Мила для каждого сезона будут отправляться на почтовый ящик участника вовремя, если вы станете участником Мила.
Старший контролер-кассир г. Контролер-кассир в продовольственный магазин Пинск. Работа в АЛМИ — это дружный коллектив, гибкий график и удобное месторасположение! Приглашаем на работу Контролера-кассира в магазин Евроспар. Ваши обязанности: Обслуживание покупателей на кассе Соблюдение правил обслуживания покупателей Выкладка. Продавец Мила. Магазин МИЛА в г.
Пинск ул. Условия: работа в крупной стабильной розничной сети 450 магазинов по РБ , работа в новом магазине и новом коллективе, график гибкий, официальное оформление по ТК РБ. Организация санаторно-курортного лечения и оздоровления для сотрудников и их детей Возможность карьерного роста Дисконтная карта в сети магазинов «Санта» Выкладка товара Проверка сроков годности Пополнение ассортимента Соблюдение стандартов обслуживания покупателей. Сеть канцелярских магазинов КанцПарк!
Pro Swim 1637руб. The Knot Dr. Pro Swim 1637. Pro Sport 1637руб. Pro Sport 1637.
В Беларусь решила прийти сеть-конкурент «Милы» и «Острова чистоты». Откуда и когда?
Магазины Мила в Пинске, все адреса магазинов, время и режим работы, телефоны Мила в Пинске. Подробная информация о скидках, акциях и красной цене в магазине «Мила» в Минске на этой неделе на. Скачивай приложение, ведь все скидки и акции доступны на экране смартфона. Новые акционные каталоги магазина Мила. 1. В "Мила" новые акции ДВА раза в месяц! Не пропустите выгодные акции и скидки на Емолл БАЙ.
Мила Акции И Скидки В Пинске
| Акции Мила Пинска на сегодня - | © 2011-2024 Скидки, акции, распродажи в Гомеле. |
| коды скидок Мила ≡ Скидки 80% апрель 2024 | Новости из других регионов. |
| Write message @milashop_by | VK | Мобильное приложение "Мила" — это оперативная информация обо всех скидках и интересных акциях в сети, текущих рекламных играх. |
| Каталог милы акции | Отзывы о Мила Пинск, ул. Брестская 61А, Брестская область, адрес, телефон, время работы. |
| Скидки в Минске! Акции и распродажи на ! | Множество скидок и выгодных акций в сети магазинов "Мила" с 14 по 27 апреля — отличные цены на широкий ассортимент косметики и бытовой химии, а также. |
Мила Акции И Скидки В Пинске
В белорусской сети магазинов «Мила» для постоянных покупателей действует программа лояльности. Сеть магазинов «Мила» является частью Группы Компаний «Парфюмбытхим», которая работает в Беларуси с 1998 года. Интернет-магазин «Мила» сообщает об изменении условий доставки с 27 октября 2022 года, - говорится на сайте компании.
Мила Акции И Скидки В Пинске (98 фото)
- Торговая сеть «Мила» временно закрывает Интернет-магазин. Когда и почему?
- Please wait while your request is being verified...
- Акционный каталог Мила с 19.01 по 01.02.2023 года
- Мила — Акция: 15.02.2024 – 28.02.2024
- Интернет-магазин «Мила» приостановил работу до 31 мая. Узнали причину
Адрес Мила в Пинске
Смотрите акционный журнал "Милы", чтобы быть в курсе всех самых выгодных торговых предложений "Милы" ноября! Новости» в Дзене: В 2024 году на белорусском рынке может появиться российская сеть косметики и парфюмерии – «Подружка». Сеть «Мила» приостановила работу интернет-магазина еще на три месяца.
"Мила" временно приостановила работу интернет-маркета – сайт не работает
Чтобы студентам было проще совершать покупки в Мила, в настоящее время Мила предоставляет студентам скидки. После завершения проверки личности вы можете использовать эксклюзивный Мила коды скидок, чтобы получить эти скидки. Конечно, есть и другие скидки, которые клиенты могут выбрать по своему желанию на mila.
Она была популярна в компании и умела заводить и поддерживать друзей. На протяжении многих лет активно работал в драматическом коллективе, где с большим успехом сыграл многие важные роли. Однако, поскольку его взгляды были скорее левыми, чем сионистскими, и он был горячим сторонником идиша и идишистов, он стал лидером идишской любительской драматической группы и был ближе к другим кругам. Его обаятельная личность и дружеские чувства к своему первому драматическому коллективу позволили ему оставаться в хороших отношениях, действительно, поддерживать дружбу с участниками труппы «Тарбут», хотя они не разделяли его взглядов. И он, и его. Да отомстит Всевышний за пролитую кровь!
Одаренный человек, особенно замечательный аналитический склад ума. Он был левым, активно участвовал в обучении на идиш и поборником идишской культуры и литературы. С ним было приятно поговорить, он никогда не повышал голоса и не умалял тех, кто выступал против его взглядов — он женился на Бати Чадаш, создал семью — все они бесследно исчезли в холокосте. Всегда был готов помочь в трудную минуту. Человек значительного образования и культуры, хорошо разбирающийся в обычаях мира за пределами маленького городка. Верный сторонник дела прогрессивного сионизма, участвует в его деятельности. Его следует помнить особенно как одного из ближайшего круга наиболее активных членов. Следует также упомянуть его братьев Авраама и Коппеля и его сестру Матильду, которые были моими одноклассниками.
Да будет благословенна их память! Прямолинейный и целеустремленный, он надеялся подняться по социальной лестнице. Он имел обыкновение много читать и искренне и искренне посвятил себя Движению Халуца. Он вырастил семью, все они погибли в холокосте, не оставив после себя никаких следов. Он был кузнецом и относился к своему делу с большим уважением. Я знал его с детства, и мы были в одной компании, когда проходили военную службу в польской армии. Он знал значение настоящего товарищества, и я всегда был рад с ним познакомиться. Его доброта сердца отразилась в улыбке, которая почти не сходила с его лица.
И в общественной жизни, и в личных отношениях с друзьями всегда готов ответить на звонок, сделать все, что в его силах. Он был активен во всех ветвях движения и был одним из организаторов драматической группы «Тарбут». Сердечный смех, исходящий из его могучей груди, звенел в моих ушах с тех пор, как мы жили хедером. Честь и благодарность его памяти! Он был одним из группы, занялся бизнесом и преуспел. Хотя он всегда был перегружен работой и другими обязанностями, он лишал себя редких моментов отдыха и досуга, чтобы посвятить себя общественной деятельности и помогать всем, чем мог. Они были верны и преданы движению, участвовали в его повседневной деятельности. От них не осталось и следа.
Она была верным членом группы и внесла свой вклад в образование и интеллект. Она вырастила семью — все погибли в холокосте. Благословенна ее память. Его осанка и поведение были довольно нерешительными. Никогда не мог никого обидеть и как-то обидеть, его любили друзья и соратники. Не осталось никаких следов ни его семьи, ни семьи его родителей. Дружелюбный парень, с которым легко поладить. Особенно первые двое из упомянутых выше проявили себя как комические актеры и всегда получали восторженные аплодисменты публики.
Простите меня, дорогие друзья-мученики. Я попытался назвать имена всех вас, я посвятил несколько строк тем, которые запихнули себе под перо, но, возможно, я был не совсем точен или сказал недостаточно, как может подумать каждый из вас. Вам, без сомнения, виднее, но мое перо — слишком плохой инструмент, чтобы выразить все, что я чувствую, сказать все, что следует сказать. Записывая здесь ваши имена, я хотел воздвигнуть памятник не только вам, но и тем, чьи имена я не назвал. Вас много, очень много, возлюбленные мученики, — и как я могу надеяться упомянуть всех вас? Но теперь вы все, все вы, собраны и навсегда сохранены в этой «Книге Изкор» замученной общины Ошмана, столь жестоко уничтоженной! Грядущие поколения будут учиться величию еврейства, мученичества, из ваших могил, которые вовсе не могут быть могилами, поднимется вечный огонь, чтобы питать веру нового поколения в жизнь, укреплять молодежь в их борьбе за человечество. Вместе со звуками молитвы Кадиш над вашими неизведанными, далеко и широко разбросанными могилами на Небесах поднялась еще одна песня, радостная песня нашего народа, который дожил до Освобождения, песни всех людей, как в Израиле, так и в в диаспоре.
Да сохранится ваша память во веки веков во славу всех мучеников! Слово разлуки Эти страницы, посвященные памяти нашего города и жителей города, не написал ни поэт, ни писатель. У вас нет поэта или великого художника, наша исчезнувшая община, которая бы воспевала вас. Ни один блестящий владелец языка или мыслитель не выразил здесь горе и скорбь, наполняющие его сердце. Кто бы ни читал эти страницы воспоминаний, возможно, может почувствовать некоторую скорбь, которая никогда не покидает умы и сердца тех, чье детство прошло на улицах и переулках нашего города. В этом городе существовала, вечно борющаяся за выживание и за неповторимый еврейский образ жизни, прекрасная община Ошмана, да будет благословенна ее память. В этой книге обнажили душу простые, обычные, но очень любящие люди. Записанные ими строки не отличались высоким стилем или анализом, поскольку имело значение записать последние остатки воспоминаний о прошлом и позволить им в форме написанного слова говорить и рассказывать свою историю.
Глубокая эмоциональная потребность заплатить этот ужасный и огромный долг тем, кто были нашими отцами, матерями, братьями и сестрами, знакомыми и друзьями, а также всем, кто дышал там воздухом нашей повседневной жизни, побудила нас писать. В своей крови и слезах они поднялись над своим личным опытом, оставив позади все хорошее и прекрасное, динамичное и блестящее, чтобы исполнить старое пророчество: «В крови твоей будешь жить, в крови своей будешь жить! Однако в этих отрывистых фразах можно найти не только слезы, но и твердую веру в вечность, в выживание Израиля. И из молитвы в наших сердцах рождается плачущая надежда, что власть зла навсегда исчезнет с лица земли. Какой памятник, какой памятник будущим поколениям может воздвигнуть для тебя любящий сын, дорогой маленький городок, кроме этих нескольких страниц, наполненных печалью и сожалением, что еще можно сделать, как не воскресить твою память для всех, кто выжил твое ужасное разрушение. Пусть ваша память станет единым целым с воспоминаниями о Вечном Народе, который бесчисленное множество раз был замучен на эшафоте зла, но из пламени бесчисленных ставок навсегда восстал победителем!!! Я жил на улице под названием Уотер-стрит из-за ее близости к реке. Я не могу описать красоту ландшафта и природы этого места.
Это было в конце еврейских жилищ, и по этой причине мы почувствовали вкус антисемитизма. Если бы у нас была будка на Сукоте, язычники разрушали ее, пьяницы пели нам «Серенады», и мы боялись. Рядом с домом был сад, который простирался на территории с десятками дунамов с лужайками, множеством дорожек и цветов, а также прекрасными деревьями, которые нежным цветущим ароматом в ранние утренние часы я помню и по сей день. В этом саду, который был назван 3 мая, проводились национальные гуляния, народные танцы и спортивные мероприятия. Сад находился на холме, и мы жили на его склонах. Соседи были в основном язычниками, которые жили в небольших домах. Возле каждого дома был сад с цветами разных оттенков. Пейзаж украшал Строгацкий дрожжевой и коньячный завод с двумя дымоходами, уходящими высоко в небо.
Посторонний человек в этой местности был бы удивлен и удивился бы, как люди могут жить в окружении такого шума. В воскресенье, день отдыха христиан, когда фабрика перестала работать, мы не заметили шума. Завершала портрет река, берега которой были украшены дикими травами и деревьями, в которой мы все купались летом. Река текла спокойно. Зимой он был заморожен, и мы катались по нему на коньках. Перед Пасхой, когда таял снег, река разливала свои берега, не раз я не мог вернуться домой из школы. Были также случаи, когда я ночевал у друга, который жил за рекой, потому что мост был затоплен. На склоне реки был чистый, как кристалл, фонтан, вода из которого использовалась для питья.
Ночью мы плыли на лодках и пели песни тоски по Израилю. В школе «Тарбут» мы познакомились с еврейской культурой. Здесь была посеяна любовь к нашему народу и его прошлому, и здесь зародилась тоска по Сиону, что подтверждено несколькими годами позже присоединением к молодежному движению «Хашомер Хацаир». Это были самые прекрасные годы в моей жизни. Мы получили образование для общественной жизни и любви к Эрец Исраэль. Однажды я вспомнил, что в качестве лидера мне пришлось сопровождать группу в дачный поселок, где учеников обучали разведке и трудовой жизни на сельскохозяйственной ферме. Однако по какой-то причине я не мог выйти в назначенный день и пошел на следующий день. Это было в четверг, после полудня, на еженедельной ярмарке.
Я ехал на телеге, вышел в темноте, я не мог найти место, но внезапно вдали я отчетливо услышал эхо песни. Я смог добраться до места по звуку. По пути я проезжал дворы, заборы, лаяли собаки — пока наконец не доехал до тренировочной фермы. Открыв дверь, они все набросились на меня, и я чуть не задохнулся от четырнадцати-пятнадцатилетних детей, которые даже присоединились ко мне в бурной Хоре. Нас обучали и приучили других вести простую и трудолюбивую жизнь. В моем сердце вспыхивают воспоминания об учреждениях и личностях, о детях, которых я мечтал прийти в Землю Израиля и присоединиться к строителям этой Земли, но фитиль их жизни был рассечен убийцами. Пусть эти строки послужат свечой памяти их чистых душ. Ошмана находилась в длинной узкой долине у реки Ошмянка.
Почва хорошая, чернозем, вода должна была быть на глубине 2-3 метра. Большинство домовладельцев, имевших небольшие участки земли за домом, выращивали там овощи или фруктовые деревья, некоторые держали козу или корову, немного подрабатывая сельским хозяйством, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Поля вокруг Ошмяны располагались в основном на мягких склонах холмов, изрезанных оврагами. Как только снег растает, все водоводы будут нести воду к ручьям, и те впадут в реку Ошмянка. Затем река раздулась, вылилась из берегов и стала угрозой для сельскохозяйственных угодий и построек в ее окрестностях. Почва была светлой, подходящей для сосновых боров, которые местные крестьяне вырубали сотни лет. Если подняться на более высокий холм, то можно увидеть небольшие сосновые рощи, разбросанные среди вспаханных полей — эти рощи были последним остатком обширных лесов, которые в былые времена простирались на огромных территориях. Эти леса послужили основой для производства скипидара, который они получали путем сжигания сосны и елей, а также для производства древесного угля, которое в основном находилось в руках еврейских фермеров.
Они также использовали руки для очистки коры дерева, которая после высыхания и сплющивания использовалась для обработки шкуры. На многочисленных крупных кожевенных заводах в Ошмяне и близлежащей Сморгони работали сотни человек, из которых лишь немногие были упомянутыми выше владельцами небольших участков. И те, и другие старались оставаться в непосредственной близости от города, чтобы быть ближе к жизни еврейской общины. После покупки земельного участка еврейский фермер строил свою ферму и планировал свое хозяйство, следуя путям местного крестьянина, «гоя», он огораживал территорию в несколько дунамов, используя деревянные столбы и бревна, чтобы сделать забор. Во дворе он строил свой жилой дом и хозяйственные постройки, а потом копал себе колодец. Поля имели форму длинных узких полос. Часто случалось, что поле было всего 15-20 метров в ширину и несколько километров в длину. Между разными полосами был путь около 50 см.
Их собирали и готовили на зиму, они имели кисло-сладкий вкус их называли «брусницей» и их обычно подавали на десерт в Шаббат, после чолента. Это странное расположение и раздел полей зародилось в старину, во времена закрепления за землей крепостных, когда крестьяне были крепостными польской знати и их хижины сгруппировались вокруг огромного особняка дворянина. После того, как они были освобождены от крепостного права, земля была поделена между освобожденными батраками. Распределение земли не планировалось и не проводилось должным образом: каждый крестьянин оставался в своей хижине, за которой на довольно большое расстояние раскинулся его узкий надел. Такое разделение полей привело к тому, что крестьянин потерял много времени и сил при вспашке и посеве, а также во время уборки урожая и сбора урожая. Только в тридцатых годах польское правительство приступило к организации нового распределения земли, чтобы сосредоточить поля вокруг жилых и хозяйственных построек. Земледелие было экстенсивным и основывалось в основном на зерноводстве и животноводстве. Рабочий день фермера начинался с рассветом, и все члены семьи, от мала до велика, принимали участие в ежедневном труде.
Отец и сыновья выходили в поле, мать и дочери работали по хозяйству и в саду, даже мальчики «хедерского» возраста должны были выполнять свою часть работы. С наступлением сумерек они возвращались с полей и после ужина вывозили лошадей на близлежащие пастбища для ночного выпаса. Связав передние ноги лошадям, можно было позволить им бродить по своему желанию, в то время как подчиненные им, как евреи, так и язычники, собирались, разводили костер и сидели вокруг него. Через некоторое время кто-нибудь вытаскивал «гармошку», и ночной воздух наполнялся мелодией. Как только послышалось первое птичье щебетание, лошадей отвязали, и они поскакали домой. Дни сбора урожая были днями изнурительного труда в разгар долгого дня. Мелкие землевладельцы должны были делать всю работу вручную, и все члены семьи с серпами в руках выходили в поля. А если бы дома не хватало рабочих рук, запрягали бы лошадь к телеге и поехали бы на «Биржу труда», на улице Барони, на мост напротив электростанции, чтобы нанять работниц.
В это время года группы женщин из язычников стояли и ждали, пока их наймут для уборки урожая. После краткого обсуждения размера выплачиваемой заработной платы женщины обычно садились в тележку, неся в руке свой сияющий серп и кусок еды, завернутый в кусок ткани — так снаряженные, что они отправлялись в долгий и трудный путь. Жнецы-комбайны должны стоять в линию на подходящем расстоянии друг от друга, чтобы обеспечить свободное движение серпа. Они отрезали пригоршню початков, связывали их и растягивали на земле, чтобы получилась своего рода веревка, на которую можно было положить следующий пучок початков, пока их не было достаточно, чтобы сделать связку, связанную с та же «веревка». Ближе к вечеру они собирали снопы, складывали их в ряды по десять с листьями, направленными вверх, а десятый сноп расстилался, как шапка, прикрывая стопку — защиту от птиц и дождя. Через несколько дней, когда снопы достаточно высохли, их возили на телеге в сарай. Хлев представлял собой высокое длинное строение, в центре которого находились два ряда высоких бобов, поставленные на расстоянии 4-5 метров друг от друга. На этих прочных балках покоилась деревянная крыша, покрытая соломой.
По обеим сторонам сарая были две высокие и широкие ворота их ширина соответствовала ширине между балками , так что тележка, груженная снопами, могла удобно войти в сарай через один вход и покинуть его после разгрузки снопов, через другой. Кукуруза помещалась по обе стороны от столбов в определенном порядке, каждый вид урожая отдельно. Длинный и узкий пол напоминал дорогу, сделанную из смешанной глиняной соломы. Его выровняли, прижали вместе, дали высохнуть, и тогда образовалась гладкая плоская поверхность, на которой они молотили кукурузу. Зимой основная работа фермера заключалась в обмолоте кукурузы в коровнике. Снопы развязывали и раскладывали на гумне в два ряда, колосья по направлению к середине, а затем молотили тремя или четырьмя санями, поднимаясь и опускаясь во времени, отбивая колосья кукурузы. После обмолота зерно отжимали, чтобы отделить его от мякины. Еще одна задача — покос кормов.
Раньше ее косили в болотистых местах, где трудно было передвигаться по ногам. В землю вбивали деревянные шесты и поднимали на них корм, чтобы он высох, и только зимой, когда земля промерзла, можно было привозить корм на телегах во двор. Зима также была временем откорма гусей, и когда они были достаточно толстыми, их с большой охотой брали в шохет, чтобы иметь возможность приготовить жир для песахских «гривен». Зимой мы, мальчишки, «переносили» дневные учебы в «хедере» и не могли дождаться долгожданного зрелища санной телеги, которая появлялась, чтобы нас отпустить и отвезти домой. Раньше крестьяне сами строили сани. Они покупали в городе два молодых и тонких ствола дерева, крепких, но все же мягких, и сгибали их концы в полукруги, чтобы салазкам было легче скользить по снегу, затем два ствола соединяли. Яркими морозными зимними вечерами, когда под нашими ногами трещал снег, мы тащили тяжелые сани на вершину холма, приезжали туда совершенно задыхаясь и измученные, чтобы скатиться в санях, крича и смеясь над ними. Иногда тяжелые сани при спуске натыкались на комок замерзшей земли, и мы все «вылетали», приземляясь в мягкий снег.
После снежной бури, которая иногда бушевала всю ночь, мы обнаруживали, что снег накапливается до высоты дверной перемычки, и не могли выйти из дома, чтобы прокормить скот и других домашних животных. В такие моменты вступала в действие «программа взаимопомощи»: вооруженные большими мотыгами, мы расчищали пути к хозяйственным постройкам и к тем, которые ведут с двора снаружи. Одно из таких хозяйств, называемое на идиш «дер хейфл», т. На этой ферме жила моя семья, а также семья моего дяди. Каждую субботу миньян собирался для молитвы в большом зале в доме моего дяди, Реба Шайе Мясника, светлой памяти. Все соседи ходили туда в Шаббат, и мой дядя проводил молитвы он был «Баал тефила» , так как у него был прекрасный голос и знание святого языка «Баал Иври», как говорили соседи. Эти еврейские фермы и деревни были разбросаны, как крошечные островки в море местных крестьян. Тем не менее, между двумя общинами существовали добрососедские отношения, даже дружелюбие по отношению друг к другу, пока в Польше не задул дурной ветер, как раз перед началом Второй мировой войны.
Еврейские фермеры были связаны душой и телом со своей общиной: они следили за тем, чтобы их дети получали традиционное еврейское образование, в праздничные дни они оставляли свои фермы на попечение соседей, чтобы иметь возможность отпраздновать это событие. Святые дни со всей еврейской общиной. Многие из их сыновей и дочерей были среди основателей «Гехалуц» и «Хашомер Хацаир». Впоследствии они отправились в Эрец-Исраэль и продолжают семейную традицию фермеров в Государстве Израиль. Кто бы мог подумать тогда, что я уезжаю навсегда и что судьба приведет меня в столицу мира — Нью-Йорк. Из городка Ошманка, расположенного на берегу крохотного ручья, я попал в город, окруженный океаном и могучими реками, по которым курсируют корабли со всего мира.
Он знал значение настоящего товарищества, и я всегда был рад с ним познакомиться. Его доброта сердца отразилась в улыбке, которая почти не сходила с его лица. И в общественной жизни, и в личных отношениях с друзьями всегда готов ответить на звонок, сделать все, что в его силах. Он был активен во всех ветвях движения и был одним из организаторов драматической группы «Тарбут». Сердечный смех, исходящий из его могучей груди, звенел в моих ушах с тех пор, как мы жили хедером. Честь и благодарность его памяти! Он был одним из группы, занялся бизнесом и преуспел. Хотя он всегда был перегружен работой и другими обязанностями, он лишал себя редких моментов отдыха и досуга, чтобы посвятить себя общественной деятельности и помогать всем, чем мог. Они были верны и преданы движению, участвовали в его повседневной деятельности. От них не осталось и следа. Она была верным членом группы и внесла свой вклад в образование и интеллект. Она вырастила семью — все погибли в холокосте. Благословенна ее память. Его осанка и поведение были довольно нерешительными. Никогда не мог никого обидеть и как-то обидеть, его любили друзья и соратники. Не осталось никаких следов ни его семьи, ни семьи его родителей. Дружелюбный парень, с которым легко поладить. Особенно первые двое из упомянутых выше проявили себя как комические актеры и всегда получали восторженные аплодисменты публики. Простите меня, дорогие друзья-мученики. Я попытался назвать имена всех вас, я посвятил несколько строк тем, которые запихнули себе под перо, но, возможно, я был не совсем точен или сказал недостаточно, как может подумать каждый из вас. Вам, без сомнения, виднее, но мое перо — слишком плохой инструмент, чтобы выразить все, что я чувствую, сказать все, что следует сказать. Записывая здесь ваши имена, я хотел воздвигнуть памятник не только вам, но и тем, чьи имена я не назвал. Вас много, очень много, возлюбленные мученики, — и как я могу надеяться упомянуть всех вас? Но теперь вы все, все вы, собраны и навсегда сохранены в этой «Книге Изкор» замученной общины Ошмана, столь жестоко уничтоженной! Грядущие поколения будут учиться величию еврейства, мученичества, из ваших могил, которые вовсе не могут быть могилами, поднимется вечный огонь, чтобы питать веру нового поколения в жизнь, укреплять молодежь в их борьбе за человечество. Вместе со звуками молитвы Кадиш над вашими неизведанными, далеко и широко разбросанными могилами на Небесах поднялась еще одна песня, радостная песня нашего народа, который дожил до Освобождения, песни всех людей, как в Израиле, так и в в диаспоре. Да сохранится ваша память во веки веков во славу всех мучеников! Слово разлуки Эти страницы, посвященные памяти нашего города и жителей города, не написал ни поэт, ни писатель. У вас нет поэта или великого художника, наша исчезнувшая община, которая бы воспевала вас. Ни один блестящий владелец языка или мыслитель не выразил здесь горе и скорбь, наполняющие его сердце. Кто бы ни читал эти страницы воспоминаний, возможно, может почувствовать некоторую скорбь, которая никогда не покидает умы и сердца тех, чье детство прошло на улицах и переулках нашего города. В этом городе существовала, вечно борющаяся за выживание и за неповторимый еврейский образ жизни, прекрасная община Ошмана, да будет благословенна ее память. В этой книге обнажили душу простые, обычные, но очень любящие люди. Записанные ими строки не отличались высоким стилем или анализом, поскольку имело значение записать последние остатки воспоминаний о прошлом и позволить им в форме написанного слова говорить и рассказывать свою историю. Глубокая эмоциональная потребность заплатить этот ужасный и огромный долг тем, кто были нашими отцами, матерями, братьями и сестрами, знакомыми и друзьями, а также всем, кто дышал там воздухом нашей повседневной жизни, побудила нас писать. В своей крови и слезах они поднялись над своим личным опытом, оставив позади все хорошее и прекрасное, динамичное и блестящее, чтобы исполнить старое пророчество: «В крови твоей будешь жить, в крови своей будешь жить! Однако в этих отрывистых фразах можно найти не только слезы, но и твердую веру в вечность, в выживание Израиля. И из молитвы в наших сердцах рождается плачущая надежда, что власть зла навсегда исчезнет с лица земли. Какой памятник, какой памятник будущим поколениям может воздвигнуть для тебя любящий сын, дорогой маленький городок, кроме этих нескольких страниц, наполненных печалью и сожалением, что еще можно сделать, как не воскресить твою память для всех, кто выжил твое ужасное разрушение. Пусть ваша память станет единым целым с воспоминаниями о Вечном Народе, который бесчисленное множество раз был замучен на эшафоте зла, но из пламени бесчисленных ставок навсегда восстал победителем!!! Я жил на улице под названием Уотер-стрит из-за ее близости к реке. Я не могу описать красоту ландшафта и природы этого места. Это было в конце еврейских жилищ, и по этой причине мы почувствовали вкус антисемитизма. Если бы у нас была будка на Сукоте, язычники разрушали ее, пьяницы пели нам «Серенады», и мы боялись. Рядом с домом был сад, который простирался на территории с десятками дунамов с лужайками, множеством дорожек и цветов, а также прекрасными деревьями, которые нежным цветущим ароматом в ранние утренние часы я помню и по сей день. В этом саду, который был назван 3 мая, проводились национальные гуляния, народные танцы и спортивные мероприятия. Сад находился на холме, и мы жили на его склонах. Соседи были в основном язычниками, которые жили в небольших домах. Возле каждого дома был сад с цветами разных оттенков. Пейзаж украшал Строгацкий дрожжевой и коньячный завод с двумя дымоходами, уходящими высоко в небо. Посторонний человек в этой местности был бы удивлен и удивился бы, как люди могут жить в окружении такого шума. В воскресенье, день отдыха христиан, когда фабрика перестала работать, мы не заметили шума. Завершала портрет река, берега которой были украшены дикими травами и деревьями, в которой мы все купались летом. Река текла спокойно. Зимой он был заморожен, и мы катались по нему на коньках. Перед Пасхой, когда таял снег, река разливала свои берега, не раз я не мог вернуться домой из школы. Были также случаи, когда я ночевал у друга, который жил за рекой, потому что мост был затоплен. На склоне реки был чистый, как кристалл, фонтан, вода из которого использовалась для питья. Ночью мы плыли на лодках и пели песни тоски по Израилю. В школе «Тарбут» мы познакомились с еврейской культурой. Здесь была посеяна любовь к нашему народу и его прошлому, и здесь зародилась тоска по Сиону, что подтверждено несколькими годами позже присоединением к молодежному движению «Хашомер Хацаир». Это были самые прекрасные годы в моей жизни. Мы получили образование для общественной жизни и любви к Эрец Исраэль. Однажды я вспомнил, что в качестве лидера мне пришлось сопровождать группу в дачный поселок, где учеников обучали разведке и трудовой жизни на сельскохозяйственной ферме. Однако по какой-то причине я не мог выйти в назначенный день и пошел на следующий день. Это было в четверг, после полудня, на еженедельной ярмарке. Я ехал на телеге, вышел в темноте, я не мог найти место, но внезапно вдали я отчетливо услышал эхо песни. Я смог добраться до места по звуку. По пути я проезжал дворы, заборы, лаяли собаки — пока наконец не доехал до тренировочной фермы. Открыв дверь, они все набросились на меня, и я чуть не задохнулся от четырнадцати-пятнадцатилетних детей, которые даже присоединились ко мне в бурной Хоре. Нас обучали и приучили других вести простую и трудолюбивую жизнь. В моем сердце вспыхивают воспоминания об учреждениях и личностях, о детях, которых я мечтал прийти в Землю Израиля и присоединиться к строителям этой Земли, но фитиль их жизни был рассечен убийцами. Пусть эти строки послужат свечой памяти их чистых душ. Ошмана находилась в длинной узкой долине у реки Ошмянка. Почва хорошая, чернозем, вода должна была быть на глубине 2-3 метра. Большинство домовладельцев, имевших небольшие участки земли за домом, выращивали там овощи или фруктовые деревья, некоторые держали козу или корову, немного подрабатывая сельским хозяйством, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Поля вокруг Ошмяны располагались в основном на мягких склонах холмов, изрезанных оврагами. Как только снег растает, все водоводы будут нести воду к ручьям, и те впадут в реку Ошмянка. Затем река раздулась, вылилась из берегов и стала угрозой для сельскохозяйственных угодий и построек в ее окрестностях. Почва была светлой, подходящей для сосновых боров, которые местные крестьяне вырубали сотни лет. Если подняться на более высокий холм, то можно увидеть небольшие сосновые рощи, разбросанные среди вспаханных полей — эти рощи были последним остатком обширных лесов, которые в былые времена простирались на огромных территориях. Эти леса послужили основой для производства скипидара, который они получали путем сжигания сосны и елей, а также для производства древесного угля, которое в основном находилось в руках еврейских фермеров. Они также использовали руки для очистки коры дерева, которая после высыхания и сплющивания использовалась для обработки шкуры. На многочисленных крупных кожевенных заводах в Ошмяне и близлежащей Сморгони работали сотни человек, из которых лишь немногие были упомянутыми выше владельцами небольших участков. И те, и другие старались оставаться в непосредственной близости от города, чтобы быть ближе к жизни еврейской общины. После покупки земельного участка еврейский фермер строил свою ферму и планировал свое хозяйство, следуя путям местного крестьянина, «гоя», он огораживал территорию в несколько дунамов, используя деревянные столбы и бревна, чтобы сделать забор. Во дворе он строил свой жилой дом и хозяйственные постройки, а потом копал себе колодец. Поля имели форму длинных узких полос. Часто случалось, что поле было всего 15-20 метров в ширину и несколько километров в длину. Между разными полосами был путь около 50 см. Их собирали и готовили на зиму, они имели кисло-сладкий вкус их называли «брусницей» и их обычно подавали на десерт в Шаббат, после чолента. Это странное расположение и раздел полей зародилось в старину, во времена закрепления за землей крепостных, когда крестьяне были крепостными польской знати и их хижины сгруппировались вокруг огромного особняка дворянина. После того, как они были освобождены от крепостного права, земля была поделена между освобожденными батраками. Распределение земли не планировалось и не проводилось должным образом: каждый крестьянин оставался в своей хижине, за которой на довольно большое расстояние раскинулся его узкий надел. Такое разделение полей привело к тому, что крестьянин потерял много времени и сил при вспашке и посеве, а также во время уборки урожая и сбора урожая. Только в тридцатых годах польское правительство приступило к организации нового распределения земли, чтобы сосредоточить поля вокруг жилых и хозяйственных построек. Земледелие было экстенсивным и основывалось в основном на зерноводстве и животноводстве. Рабочий день фермера начинался с рассветом, и все члены семьи, от мала до велика, принимали участие в ежедневном труде. Отец и сыновья выходили в поле, мать и дочери работали по хозяйству и в саду, даже мальчики «хедерского» возраста должны были выполнять свою часть работы. С наступлением сумерек они возвращались с полей и после ужина вывозили лошадей на близлежащие пастбища для ночного выпаса. Связав передние ноги лошадям, можно было позволить им бродить по своему желанию, в то время как подчиненные им, как евреи, так и язычники, собирались, разводили костер и сидели вокруг него. Через некоторое время кто-нибудь вытаскивал «гармошку», и ночной воздух наполнялся мелодией. Как только послышалось первое птичье щебетание, лошадей отвязали, и они поскакали домой. Дни сбора урожая были днями изнурительного труда в разгар долгого дня. Мелкие землевладельцы должны были делать всю работу вручную, и все члены семьи с серпами в руках выходили в поля. А если бы дома не хватало рабочих рук, запрягали бы лошадь к телеге и поехали бы на «Биржу труда», на улице Барони, на мост напротив электростанции, чтобы нанять работниц. В это время года группы женщин из язычников стояли и ждали, пока их наймут для уборки урожая. После краткого обсуждения размера выплачиваемой заработной платы женщины обычно садились в тележку, неся в руке свой сияющий серп и кусок еды, завернутый в кусок ткани — так снаряженные, что они отправлялись в долгий и трудный путь. Жнецы-комбайны должны стоять в линию на подходящем расстоянии друг от друга, чтобы обеспечить свободное движение серпа. Они отрезали пригоршню початков, связывали их и растягивали на земле, чтобы получилась своего рода веревка, на которую можно было положить следующий пучок початков, пока их не было достаточно, чтобы сделать связку, связанную с та же «веревка». Ближе к вечеру они собирали снопы, складывали их в ряды по десять с листьями, направленными вверх, а десятый сноп расстилался, как шапка, прикрывая стопку — защиту от птиц и дождя. Через несколько дней, когда снопы достаточно высохли, их возили на телеге в сарай. Хлев представлял собой высокое длинное строение, в центре которого находились два ряда высоких бобов, поставленные на расстоянии 4-5 метров друг от друга. На этих прочных балках покоилась деревянная крыша, покрытая соломой. По обеим сторонам сарая были две высокие и широкие ворота их ширина соответствовала ширине между балками , так что тележка, груженная снопами, могла удобно войти в сарай через один вход и покинуть его после разгрузки снопов, через другой. Кукуруза помещалась по обе стороны от столбов в определенном порядке, каждый вид урожая отдельно. Длинный и узкий пол напоминал дорогу, сделанную из смешанной глиняной соломы. Его выровняли, прижали вместе, дали высохнуть, и тогда образовалась гладкая плоская поверхность, на которой они молотили кукурузу. Зимой основная работа фермера заключалась в обмолоте кукурузы в коровнике. Снопы развязывали и раскладывали на гумне в два ряда, колосья по направлению к середине, а затем молотили тремя или четырьмя санями, поднимаясь и опускаясь во времени, отбивая колосья кукурузы. После обмолота зерно отжимали, чтобы отделить его от мякины. Еще одна задача — покос кормов. Раньше ее косили в болотистых местах, где трудно было передвигаться по ногам. В землю вбивали деревянные шесты и поднимали на них корм, чтобы он высох, и только зимой, когда земля промерзла, можно было привозить корм на телегах во двор. Зима также была временем откорма гусей, и когда они были достаточно толстыми, их с большой охотой брали в шохет, чтобы иметь возможность приготовить жир для песахских «гривен». Зимой мы, мальчишки, «переносили» дневные учебы в «хедере» и не могли дождаться долгожданного зрелища санной телеги, которая появлялась, чтобы нас отпустить и отвезти домой. Раньше крестьяне сами строили сани. Они покупали в городе два молодых и тонких ствола дерева, крепких, но все же мягких, и сгибали их концы в полукруги, чтобы салазкам было легче скользить по снегу, затем два ствола соединяли. Яркими морозными зимними вечерами, когда под нашими ногами трещал снег, мы тащили тяжелые сани на вершину холма, приезжали туда совершенно задыхаясь и измученные, чтобы скатиться в санях, крича и смеясь над ними. Иногда тяжелые сани при спуске натыкались на комок замерзшей земли, и мы все «вылетали», приземляясь в мягкий снег. После снежной бури, которая иногда бушевала всю ночь, мы обнаруживали, что снег накапливается до высоты дверной перемычки, и не могли выйти из дома, чтобы прокормить скот и других домашних животных. В такие моменты вступала в действие «программа взаимопомощи»: вооруженные большими мотыгами, мы расчищали пути к хозяйственным постройкам и к тем, которые ведут с двора снаружи. Одно из таких хозяйств, называемое на идиш «дер хейфл», т. На этой ферме жила моя семья, а также семья моего дяди. Каждую субботу миньян собирался для молитвы в большом зале в доме моего дяди, Реба Шайе Мясника, светлой памяти. Все соседи ходили туда в Шаббат, и мой дядя проводил молитвы он был «Баал тефила» , так как у него был прекрасный голос и знание святого языка «Баал Иври», как говорили соседи. Эти еврейские фермы и деревни были разбросаны, как крошечные островки в море местных крестьян. Тем не менее, между двумя общинами существовали добрососедские отношения, даже дружелюбие по отношению друг к другу, пока в Польше не задул дурной ветер, как раз перед началом Второй мировой войны. Еврейские фермеры были связаны душой и телом со своей общиной: они следили за тем, чтобы их дети получали традиционное еврейское образование, в праздничные дни они оставляли свои фермы на попечение соседей, чтобы иметь возможность отпраздновать это событие. Святые дни со всей еврейской общиной. Многие из их сыновей и дочерей были среди основателей «Гехалуц» и «Хашомер Хацаир». Впоследствии они отправились в Эрец-Исраэль и продолжают семейную традицию фермеров в Государстве Израиль. Кто бы мог подумать тогда, что я уезжаю навсегда и что судьба приведет меня в столицу мира — Нью-Йорк. Из городка Ошманка, расположенного на берегу крохотного ручья, я попал в город, окруженный океаном и могучими реками, по которым курсируют корабли со всего мира. Но что они для меня по сравнению с лодочками, качающимися в тихих водах Ошманки? Какие воспоминания оставят сирены и свист всех различных судов по сравнению с воспоминаниями, оставленными взмахами весел, которые иногда нарушали тишину на Ошманке? Что могут сказать мне небоскребы Нью-Йорка по сравнению с историей невысоких домов Ошмана, разбросанных по узким улочкам? Каждый из них был наполнен еврейским содержанием, теплотой и преданностью своих жителей, которых я вспоминаю с огромным благоговением. Я испытываю к ним огромное уважение не только из-за их ужасной смерти, но и из-за их тяжелой жизни в недружелюбном окружении. И особенно здесь, в Нью-Йорке, где евреев почти столько же, сколько на всей территории Польши, могу я оценить героизм, присущий той жизни, жертвы и преданность, которые нашли свое выражение в помощи бедным и больным. Я помню человека, имени которого не могу вспомнить. Он был невысокого роста, горбатый, жил на Виленской улице. Каждый четверг, в рыночный день, он ходил с тканевым мешком и собирал серебряные монеты у лавочников; кстати, некоторые магазины были настолько крохотными, что напоминали небольшие буфеты; Собранные деньги он приносил моему светлому отцу Израилю Козловскому, который много лет возглавлял Ассоциацию «Линат Цедек» Общежитие для бедных. Я до сих пор вижу выражение счастья на лице отца. Он знал, что собранные деньги позволят ему выполнить просьбы каждого бедного, больного человека. Я помню лица нуждающихся, выражающих благодарность всем тем, чьи еженедельные пожертвования помогли их больному ребенку, или их слабому мужу, или им самим; некоторые не решались просить о помощи для себя. Большая часть населения принесла огромные жертвы, чтобы обеспечить еврейское образование своим сыновьям и дочерям. Эти люди не отправили их в государственную начальную школу, где обучение было бесплатным, но с их скудными ресурсами основали еврейскую школу. Эта школа стала образцом для всего окружающего региона. Перед глазами встревоженные родители из родительского комитета, которые собирались в нашем доме. Где бы они нашли место? Наконец-то для нас девятерых был найден уголок в религиозной школе. Жертвы были действительно велики, так как выпускники еврейских школ не могли не столкнуться со многими трудностями после окончания школы. Священная преданность наших отцов и матерей позволяет мне теперь вносить свой вклад в еврейское образование американских еврейских детей.
Мила март5. Журнал Мила каталог и цены 2021. Журнал Мила 2016 каталог. Мила цена. Акции и скидки в Могилеве. Мила магазины Минск. Мила прокладки женские. Магазин Мила фото. Летние скидки. Мил каталог. Милый каталог. Скидки на мужскую туалетную воду в магазине Мила Беларусь 2022 год. Фабрика Мила каталог. Магазин Мила акции и скидки г Гродно. Мила листовка. Мила бай. Mila магазин. Шампунь Мила. Мила Мила шампунь сухой. Скидки милые фото. Сеть магазинов Мила в Минске.