Борису Тихомирову, доктору филологических наук, президенту Российского общества Достоевского уже предлагали написать сценарий детективного сериала про то, куда же все-таки могли деться рукописи «Братьев Карамазовых». Старец после ухода гостей благословляет Алешу Карамазова на великое послушание в миру, наказывая ему быть рядом с братьями.
Достоевский Федор Михайлович: Братья Карамазовы
Глава 2 1:06:06 052. Глава 3 18:10 053. Глава 4 40:49 054. Книга 8.
Глава 1 25:13 055. Глава 2 39:21 056. Глава 3 19:59 057.
Глава 4 55:44 058. Глава 5 28:09 059. Глава 6 55:45 060.
Глава 7 51:36 061. Глава 8 21:50 062. Книга 9.
Глава 1 22:28 063. Глава 2 30:42 064. Глава 3 25:26 065.
Глава 4 38:02 066. Глава 5 26:34 067. Глава 6 39:33 068.
Глава 7 33:00 069. Глава 8 13:34 070. Глава 9 18:45 071.
Часть 4. Книга 10. Глава 1 19:14 072.
Глава 2 24:11 073. Глава 3 26:42 074. Глава 4 57:04 075.
Глава 5 23:03 076. Глава 6 14:50 077.
В книге седьмой — Алексея, восьмой и девятой — Дмитрия, в одиннадцатой — Ивана.
В заключительной двенадцатой книге суждения и нравственные устои героев оценивает общество. Главная задача автора - не сюжетная интрига. Достоевский изобразил в «Братьях Карамазовых» обобщенную формулу загадочной русской души с ее стремлением «забвения всякой мерки во всем», одновременно и разрушительной, и созидательной.
Двойственность, осознанное отрицание веры и необходимость в ней как в спасительном якоре, смесь эгоизма и самопожертвования, вечное блуждание в плену ложных ценностей — таким представляется писателю русский человек. А разве сейчас, в наши дни, он не такой же? Персонажи книги живут в эпоху социально-нравственной деградации 60-ые годы 19 века , которое выступает в романе в образе отца Карамазовых - Федора Павловича и даже получило в литературе название «карамазовщина».
Осуждение этого явления, исцеление от него и есть, по мнению Достоевского, путь к нравственному возрождению русского народа. Не похожая по чисто внешним проявлениям, но удивительно похожая по сути, эта обстановка снижения духовности и разрушения идеалов мало чем отличается от нашего века. Проблемы другие, а природа их та же: в атмосфере вседозволенности, жестокости и эгоизма преступление неизбежно.
И виновны в нем все. Как и в нашем непростом времени, теряющем ориентиры нравственности, так и в мире Карамазовых, вина за все происходящее лежит на каждом человеке. Виновен отставной офицер Дмитрий Карамазов, человек истово верующий.
Но это не мешает ему избивать отца и грозиться убить его. Он не совершил преступления, но допустил его в своем сознании, замышляя злое против родного человека и этого не может себе простить. Дмитрий принимает несправедливый приговор суда, стремясь через раскаяние и страдание очистить свою душу.
Виновен и средний брат — интеллигент, атеист и философ Иван Карамазов. Именно его проповедь об отсутствии Бога, о неистребимости зла в человеке и о вседозволенности направляет руку Смердякова. Иван осознает себя главным убийцей.
Его образ является предостережением для русской интеллигенции, у которой в эпоху Достоевского, так же как и в наше время, популярна идея развития человека на новый лад - путем освобождения от религиозных да всяких других оков. Внедрение этой идеи в малообразованные, духовно неразвитые умы приводит мир к величайшим разрушительным теориям. Младший из братьев Алеша Карамазов — тип нового религиозного правдоискателя.
Он не противопоставляет себя миру, а идет к людям, напутствуемый духовным наставником старцем Зосимой. Он стремится понять и простить каждого: хитрого развратного отца, вспыльчивого Дмитрия, богоборца Ивана. Он чувствует, что нужен им всем.
Будущее человечества Алеша видит в духовном совершенствовании личности. Виновен ли Алеша в смерти отца? Косвенно да, поскольку он знал о намерениях Дмитрия, о настроениях Ивана, но не предпринял ничего, чтобы остановить беду.
В образах трех братьев писатель изобразил три основные тенденции развития русского общества. Символично, что у них общий корень — загнивающее общество, а также общая вина каждого члена этого общества. И каждый получает свою расплату.
Убит Федор Павлович, Смердяков покончил жизнь самоубийством, сходит с ума Иван, идет на каторгу Дмитрий. А Алексей? Ему предстоит жить со всем этим.
Достоевский полагал, что от ответа на вопрос, живущий в глубине души каждого человека, о собственной природе "божественной" или "животной" зависит общее направление и конкретный рисунок каждой жизни. Бог взял семена из миров иных и посеял на сей земле и взрастил сад свой, и взошло все, что могло взойти, но взращенное живет и живо лишь чувством соприкосновения своего таинственным мирам иным; если ослабевает или уничтожается в тебе сие чувство, то умирает и взращенное в тебе". Писатель формулирует фундаментальный парадокс, согласно которому удаление от "неба" и "миров иных" приводит к ослаблению связей с землей, к исчезновению разумной цели существования на ней, к невозможности истинного, преображающего и облагораживающего душу творчества.
Чтобы горе не сгубило Достоевского, его супруга Анна Григорьевна настаивает на том, чтобы муж поехал в монастырь под Калугой — Оптину пустынь. Там писатель встретился со старцем Амвросием, беседы с которым утешили Достоевского, и, вернувшись домой, он взялся за «Братьев Карамазовых». Произведение было окончено в ноябре 1880 года, издано в начале декабря и имело огромный успех. О чем роман? В романе автора интересует не только судьба отдельных героев «один брат — атеист. Другой — весь фанатик.
Третий — будущее поколение, живая сила, новые люди» , но и судьба общечеловеческая. На почве детективного сюжета развивается серьезная социально-психологическая драма о том, что «в мире все более и более угасает мысль о служении человечеству, о братстве и целостности людей» мысль старца Зосимы. Именно Зосима усматривает в главных героях раздвоенность: одновременно и потребность в вере и правде, и «склонность ко лжи», карамазовщине — духовному разложению, богоборчеству, ложным истинам. Каждый из трех братьев испытывает свою «правду» о Боге. Младший, Алеша, напоминающий житийного героя, — это тип праведника в миру, который в каждом человеке, даже в самом порочном, видит образ Божий. Его путь — путь служения Богу.
В старшем, Дмитрии, уживаются как благородные порывы, так и низменные поступки. Однако он желает «собрать» себя, обрести цельность, поэтому он принимает несправедливый приговор в отцеубийстве со смирением. Средний же брат, Иван Карамазов, отрицает мир, созданный Богом. Он считает, что раз Бог допускает страдания невинных людей, то либо Он несправедлив, либо не всесилен. В романе ярко показаны, с одной стороны, трагедия людей, которые лишены веры и исповедуют нигилизм, а с другой — христианское подвижничество и потребность в Боге. Автор стремится обнаружить подлинную правду о спасении и устроении мира в мыслях старца Зосимы и Алеши — христиан, проповедующих идею всеобщего счастья и веру в Бога.
Ад, по Достоевскому, — это неспособность любить и «страдание в том, что нельзя уже более любить». Путь к спасению же обнаруживается внутри каждого человека. Нужно принимать вину другого и любить его, как самого себя. Интересные факты о романе -1- «Братья Карамазовы» — заключительный роман так называемого «великого пятикнижия Достоевского». В него также входят романы «Преступление и наказание», «Идиот», «Подросток» и «Бесы». Однако эта мысль прекрасно иллюстрирует идейные взгляды Ивана Карамазова и является одной из определяющих в произведении.
Интересно, что в таком виде она была взята французским философом Жан-Полем Сартром для описания одного из главных принципов его экзистенциальной философии.
Дмитрий дерется с отцом, избивает его и убегает, напоследок пригрозив убить старика. Распря отца с сыном, помимо материальной части, заключала в себе конфликт на любовной почве: оба ухаживали за Аграфеной Александровной Светловой Грушенькой — своенравной мещанкой с определёнными средствами. Почти сразу после скандала старец Зосима умирает, перед смертью отправляя Алексея «на служение в миру». Дмитрий открывает Алёше, что его тяготят не только враждебные отношения с отцом и неопределённые с Грушенькой, но также и то, что у него есть долг перед Екатериной Ивановной Верховцевой — его невестой, которую он бросил из-за того, что считает себя недостойным её так как она хочет стать его женой, чтобы спасти Митю «от самого себя», считая себя обязанной ему за то, что помог её отцу избежать позора за растрату казённых денег.
Верховцева дала ему три тысячи, чтобы он передал эти деньги её родственнице в Москве, а он их растратил на кутёж с Грушей в селе Мокрое. Теперь Дмитрий надеется получить с отца три тысячи в счёт недоданного ему, а Фёдор Павлович именно такую сумму из злости решил употребить на совращение Груши. Эти деньги он завернул в бумагу, обвязал ленточкой, написал даже умилительную надпись Грушеньке, и спрятал, по словам Дмитрия, под подушку. Самому Дмитрию о тайнике под подушкой известно из уст Смердякова, страдающего припадками эпилепсии слуги и, возможно, внебрачного сына Федора Павловича. Находясь в сильном душевном расстройстве, и думая, что Аграфена согласится прийти к Фёдору Павловичу, Дмитрий ночью прокрадывается к дому отца, подбегает к окну с намерением отвлечь его тайным сигналом и узнать, там ли Грушенька, однако, в последний момент дурные мысли оставляют его и он сломя голову несётся к забору.
Его настигает слуга Григорий, который посчитал Дмитрия «отцеубийцей». В порыве Дмитрий ранит Григория металлическим пестиком по голове. От этой раны слуга теряет сознание, и Дмитрий думая, что тот мёртв, с горечью оставляет его там же у забора. Через некоторое время оказывается, что подозрения Григория о смерти барина Фёдора Павловича не напрасны. Его действительно находят мёртвым в своей комнате, и, естественно, обвиняют в преступлении Дмитрия Карамазова.
Дом Достоевского в Старой Руссе, стоящий на берегу Перерытицы. В нём писался роман «Братья Карамазовы» Дмитрий той же ночью мчится в село Мокрое, узнав, что Грушенька уехала туда, к своему возлюбленному, который, обманув её, исчез ещё 5 лет назад. По приезде Дмитрий обнаруживает возлюбленную в компании с «единственным», как она сама его называет; однако Грушенька сидит расстроенной, поскольку чувств к этому человеку у неё давно нет. К тому же от пылкого, интересного офицера, которого она знала раньше, не осталось и следа. Дмитрий предлагает пану возлюбленному — бывшему офицеру 3 тысячи с тем, чтобы тот убрался тотчас и больше не искал Грушеньку.
Пан не соглашается, потому что Дмитрий не готов отдать всю сумму сразу. Происходит скандал из-за игры в карты играют Дмитрий и пан , поскольку пан совершает подмену колоды. Пан требует от Грушеньки, чтобы она уняла Дмитрия, Грушенька прогоняет пана. На постоялый двор, где находятся Дмитрий, Груша и польские паны, приходят деревенские девки и мужики, все поют и танцуют, деньги раздаются направо и налево — начинается пьяный кутеж. Грушенька говорит Дмитрию, что любит его, готова с ним уехать и начать новую, честную жизнь.
Дмитрий окрылен, просит Бога, чтобы старик Григорий, которого он случайно ударил, остался жить.
Samsung представляет роман Фёдора Достоевского «Братья Карамазовы» в интерактивном формате
Я есть лоза, а вы — ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего» Ин. Содержащееся в предисловии к «Братьям Карамазовым» «От автора» предуведомление читателя о том, что герой романа — «человек странный, даже чудак», сопровождаемое рассуждением, что «не только чудак «не всегда» частность и обособление, а напротив, бывает так, что он-то, пожалуй, и носит в себе иной раз сердцевину целого, а остальные люди его эпохи — все, каким-нибудь наплывным ветром, на время почему-то от него оторвались», как раз ориентировано на выражение апостола Павла: «Слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, — сила Божия» 1 Кор. Вхождение смысла эпиграфа в романное действие осуществляется в разворачивании соответствующей внутренней структуры произведения слова эпиграфа дважды повторяются в романе, выражая идею креста. Ее первая, исходная ступень передается через притчу о сеятеле: «Вышел сеятель сеять семя свое, и когда он сеял, иное упало при дороге и было потоптано, и птицы небесные поклевали его; а иное упало на камень и, взойдя, засохло, потому что не имело влаги; а иное упало между тернием, и выросло терние и заглушило его; а иное упало на добрую землю и, взойдя, принесло плод сторичный» Лк. Эта притча, непосредственно связанная с эпиграфом, развивает, конкретизирует его сжатые формулировки. По толкованию святителя Иоанна Златоуста, под сеятелем, вышедшим сеять, следует разуметь Самого Христа, воплотившегося Бога, пришедшего в мир для спасения человеческого рода; под семенем — Его учение, а под нивою — человеческие души.
То есть в притче фиксируется такое изменение земного порядка «Слово плоть бысть»— Ин. По-видимому, отсюда возникает запись в черновых набросках к роману: «Важнейшее. Помещик цитирует из Евангелия и грубо ошибается. Миусов поправляет его и ошибается еще грубее. Даже Ученый ошибается.
Никто Евангелия не знает…» Грушенька. Иллюстрация Ильи Глазунова В каждом из четырех видов приемлющей земли коренится основа соответствующего образа какого-либо из братьев Карамазовых. Семя, упавшее при дороге, — слушающие, «к которым потом приходит диавол и уносит слово из сердца их, чтобы они не уверовали и не спаслись» Лк. Здесь дан доминантный признак образа Смердякова, незаконного сына Федора Павловича Карамазова. На этом признаке строятся две ключевые для раскрытия содержания образа сцены.
Одна из них отнесена в прошлое: «Григорий выучил его Смердякова. Но дело кончилось тотчас же ничем. Как-то однажды, всего только на втором или третьем уроке, мальчик вдруг усмехнулся. Свет создал Господь Бог в первый день, а солнце, луну и звезды на четвертый день, откуда же свет-то сиял в первый день? Григорий остолбенел.
Мальчик насмешливо глядел на учителя. Даже было во взгляде его что-то высокомерное». Этот вопрос, за которым стоит другой — о твари и Творце, обсуждал Смердяков с Иваном Карамазовым. Вторая сцена — эпизод с «валаамовой ослицей». Она полностью соответствует первой.
Смердяков «вдруг… усмехнулся»: «Ты чего? И далее Смердяков произносит свою речь, оправдывающую отречение от Христа под страхом мученической смерти с помощью Его же слова о вере «с горчичное зерно» «Истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет, и ничего не будет невозможного для вас»— Мф. Неверующий Смердяков основывает на этих словах идею о слабости человеческой природы, делающую лишним понятие греха: «Опять-таки то взямши, что никто в наше время… не может спихнуть горы в море… то неужели… население всей земли-с… проклянет Господь и при милосердии Своем… никому из них не простит? А потому и я уповаю, что, раз усомнившись, буду прощен, когда раскаяния слезы пролью». Дмитрий Федорович Карамазов.
Иллюстрация Ильи Глазунова «А иное упало на камень и, взойдя, засохло, потому что не имело влаги… — Это те, которые, когда услышат слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня, и временем веруют, а во время искушения отпадают» Лк. К данной части притчи восходит комплекс вопросов, связанных у Достоевского с понятием «почвы», оторванность от которой, сопровождаемая безверием, рассматривалась писателем как характерное свойство интеллигенции. Можно вспомнить слова Мышкина из романа «Идиот»: «У нас не веруют еще только сословия исключительные… корень потерявшие…»; или: «Кто почвы под собой не имеет, тот и Бога не имеет». В применении к «Братьям Карамазовым» в этом отношении значим прежде всего образ Ивана, именуемого иногда в черновых набросках «Ученым». Весьма примечательно его аттестует Федор Павлович: «Но Иван никого не любит, Иван не наш человек, эти люди, как Иван, это, брат, не наши люди, это пыль поднявшаяся… Подует ветер, и пыль пройдет» ср.
Но разбирали они по частям, а целое просмотрели… Тогда как целое стоит пред их же глазами незыблемо, как и прежде, и врата адовы не одолеют его» последние слова, повторяющие сказанное Христом о Церкви Мф. И если существо образа Смердякова, его proatssion de foi, передается в монологе «валаамовой ослицы», то Иван Карамазов выражает свое «исповедание веры» «Ты из-за чего все три месяца глядел на меня в ожидании?
А в центре повествования, как всегда у Достоевского, — человек, терзаемый сомнениями, раздираемый страстями, жаждущий любви, власти, денег, мечущийся от добра ко злу и от зла к добру, ищущий свой путь, свою веру, своего Бога. Роман лег в основу десятков экранизаций — отечественных и зарубежных — и все время становится предметом режиссерских экспериментов.
И все они заговорили не смеясь, а как-то странно серьёзно.
Даже игру прервали. Да откуда у него быть трём тысячам? Что-то не ладно. Именно про три тысячи говорил…» Поэтому в саду мог быть кто-то из тех, кто слышал Митю в трактире или читал его письмо. Но убийство произошло не в жизни, а на страницах романа, поэтому оставим в покое неизвестных читателю постоянных посетителей трактира, так как найти среди них убийцу — дело бесполезное, а обратим внимание на одного героя «Братьев Карамазовых», который прекрасно знал о том, что «Митька сам и вслух, на прошлой неделе ещё, кричал в трактире пьяный», и который, по характеристике автора-рассказчика, «везде имел связи и везде добывал языка».
Я говорю о семинаристе Михаиле Ракитине. Именно со слов знатока карамазовщины Михаила Ракитина, сказанных в разговоре с Алёшей Карамазовым в самом начале романа, читатель узнаёт о той интриге, которая связала Дмитрия и Ивана Карамазовых, Катерину Ивановну Верховцеву, Грушеньку Светлову и старика отца. Сведения о трёх тысячах рублей, которые хранятся в доме у Фёдора Павловича и которые жаждет получить Митя, также не составляли для Ракитина тайну. Какая уж тайна, если об этом весь трактир знает, а Михаил везде добывал языка! Обладая цепким умом, Ракитин мог легко догадаться, что калитка в сад не будет заперта.
Кроме того, о незапертой калитке, в шутку или всерьёз, ему могла рассказать сама Грушенька. Да он мог сам у неё спросить о том, как она смогла бы подойти к дому Фёдора Павловича Карамазова? Задать Грушеньке такой вопрос для Ракитина вполне естественно, ведь Грущенька, как выяснилось на суде, была двоюродной сестрой Михаила Ракитина, и он часто бывал у неё. А родственные отношения — это более доверительные отношения, чем отношения при обычном знакомстве. Думаю, что эта возможная доверительность в отношениях — ответ на вопрос, зачем Достоевский связал узами родства Грушеньку и Ракитина.
Только из разговоров с сестрой Михаил мог узнать — и в самом начале повествования поведать Алёше Карамазову — о той непростой ситуации, которая сложилась в семействе Карамазовых из-за схлестнувшегося сладострастия отца и старшего сына. О незапертой калитке не догадывается Дмитрий Карамазов. Поэтому он лезет в отцовский сад через высокий забор. Так как Митя лезет через высокий забор, то распахнутая калитка ускользает от внимания и читателей, и исследователей романа, хотя распахнутая калитка — припрятанный автором ключ к пониманию сюжета произведения. Описывая допрос Дмитрия Карамазова следователями, Достоевский несколько раз указывает читателю, что о тайных стуках, которыми должна была постучаться Грушенька, придя к старику Карамазову, знали только Дмитрий и Павел Смердяков.
Автор буквально навязывает читателю мысль, что искать убийцу надо среди этих двоих. Но это не так: об этих стуках знала ещё и Грушенька, а значит, мог знать и её двоюродный брат Ракитин. Читатели романа, кроме условных стуков, которыми Грушенька должна была постучаться в окно карамазовского дома, основное внимание уделяют открытой двери из дома в сад. Напомню, что следователи при осмотре дома нашли эту дверь открытой. Эта открытая дверь также важна для понимания событий той ночи, как и распахнутая калитка.
Когда и почему была открыта дверь из карамазовского дома в сад? Дмитрий Карамазов уверяет на допросе, что когда он ночью тихо крался к отцовскому дому, то дверь из дома в сад была закрыта. Слуга Григорий говорит следователям, что, когда он вышел проверять садовую калитку, дверь в сад уже была открыта, и по тем характеристикам, которые даются в романе слуге Григорию, у нас нет оснований не верить этому персонажу. Смердяков же рассказывает Ивану, что открытая дверь просто померещилась Григорию с пьяных глаз, и что это на его — Смердякова — условный стук Фёдор Павлович Карамазов открыл дверь уже после того, как Дмитрий убежал из сада. Пояснения, почему не следует верить тому, что говорит Павел Смердяков Ивану Карамазову во время последнего разговора между этими братьями, даны в статье «Чем мы лучше жителей Женевы?
Чтобы понять, что же произошло в ту ночь в доме и в саду, давайте разберёмся с этой дверью: почему она была открыта, и когда она была открыта. При этом будем строго следовать тексту повествования и психологии поведения героев романа. Последнее требование является обязательным при изучении произведений Ф. Достоевского, и обязательность этого требования исходит не от меня, а сформулирована самим Фёдором Михайловичем в письме к читательнице Лебедевой: «Не один только сюжет романа важен для читателя, но и некоторое знание души человеческой психологии , чего каждый автор вправе ждать от читателя». С учётом этого авторского напутствия читательнице «Братьев Карамазовых» проанализируем следующий абзац из романа: «Сердце неугомонного старичка билось тревожно, он ходил по пустым своим комнатам и прислушивался.
Надо было держать ухо востро: мог где-нибудь сторожить её Дмитрий Фёдорович, а как она постучится в окно Смердяков ещё третьего дня уверил Фёдора Павловича, что передал ей где и куда постучаться , то надо было отпереть двери как можно скорее и отнюдь не задерживать её ни секунды напрасно в сенях, чтобы чего, боже сохрани, не испугалась и не убежала». Это очень важное пояснение рассказчика, из которого становится понятной тайна открытой двери в сад: просто старик Карамазов, услышав условный стук, которым постучался Дмитрий Карамазов, сначала открыл окно и начал звать Грушеньку, а потом бросился «отпереть двери как можно скорее, … чтобы, боже сохрани, не испугалась и не убежала». Это надо было сделать незамедлительно, так как Митя «мог где-нибудь сторожить» Грушеньку. Однако за дверью Грушеньки не могло быть, она в это время была в Мокром. С вечера Фёдор Павлович проследил, чтобы калитка в сад не была закрыта на замок.
Но так как через незапертую калитку может легко пройти не только Грушенька, но и Дмитрий, то в доме своём старик запирается изнутри и ждёт условного стука: из-за боязни сына он только на условный стук откроет дверь. Услышав условный стук, Фёдор Павлович открывает окно и начинает звать Грушеньку. Не получив ответа и полагая, что Грушенька отошла от окна и пошла к двери, старик отец бежит срочно открывать дверь из дома в сад. Однако, за дверью никого нет. Но так как условный стук в окно был, то Фёдор Павлович должен был, ожидая Грушеньку, остаться в проёме двери, прислушиваясь ко всему тому, что происходит в саду.
А в саду происходило следующее: Дмитрий Карамазов, когда понял, что Грушеньки в доме нет, побежал к забору, прочь из сада; но в это время в саду появился старый слуга Григорий, который вышел проверить садовую калитку. Григорий пытался остановить Митю, и в завязавшейся потасовке Дмитрий проломил ему голову. Всё это прекрасно слышал Фёдор Павлович Карамазов, стоя в проёме открытой двери эту открытую дверь и видел слуга Григорий , но у него и в мыслях не было прийти на помощь слуге. Когда в саду всё стихло, Фёдор Павлович, простояв безрезультатно на пороге открытой двери — не закрывая дверь — возвращается в комнату. Дверь старик Карамазов не закрывает потому, что он уверен, что это Грушенька стучала в окно он не знает, что об условных стуках известно не только Грушеньке, но и Мите.
Поэтому старик думает «больно уж они влюблены в неё были-с» , что Грушенька теперь прячется в садовых кустах, и, вновь увидев в окне Фёдора Павловича, либо подойдёт к окну, либо сама пройдёт в дом через открытую дверь. Таким образом убийце, который прятался в темноте и за всем внимательно наблюдал, ничего не мешало беспрепятственно войти в дом через дверь, которую старый сладострастник оставил открытой, пройти в комнату и проломить голову Фёдору Павловичу Карамазову. Нельзя точно указать место в комнате, где был убит Фёдор Павлович, но точно не у окна, так как об этом говорят и следователи, и тот факт, что Марфа — жена слуги Григория, — женщина, по-видимому, не исполинского роста, заглянув в распахнутое окно карамазовского дома, увидела, что барин убит, и побежала за помощью. Увидеть это она могла, если убитый лежал посреди комнаты или у противоположной стены, а не на полу под окном. Вполне возможно, что Фёдор Павлович Карамазов, увидев ночью в своём доме не прошеного гостя, со страху сам отдал ему конверт с деньгами.
Но Фёдор Павлович знал убийцу, поэтому это его не спасло. Менее вероятен другой вариант: преступник сразу убивает Фёдора Павловича и самостоятельно начинает искать конверт с деньгами. Конверт найти было легко — с этим, как говорится, к гадалке не ходи — хорошо известно, что обыватели очень часто прячут деньги, важные бумаги и ценные вещи за образами: оттуда и надо начинать поиск. Так как по совету Смердякова именно за иконами спрятал Карамазов старший свой «гостинчик» для Грушеньки, то конверт был найден сразу, и следователи никакого беспорядка в доме не обнаружили. Преступнику не составило труда найти приготовленный конверт и, убедившись в наличии денег, бросить пустой конверт с ленточкой на пол и удалиться.
И всё. Уходя, прикрывать за собой дверь у преступника не было никакой необходимости, поэтому дверь оставалась открытой до прихода следователей. Убийца планировал дождаться появления в саду Дмитрия Карамазова, так как: — во-первых, в этом случае у последнего не было бы алиби, и следствие бы пошло по ложному пути. Что, в конце концов, и вышло; — во-вторых, тот, кто планировал это преступление, полагал, что убивать старика не придётся — это сделает Дмитрий Карамазов. Ведь сущность карамазовщины Дмитрия в том и заключается, что Дмитрий может убить из ревности, но ни при каких обстоятельствах не может ограбить.
Преступнику после убийства Дмитрием старика отца оставалось бы только войти в опустевший дом и взять конверт с деньгами. И это убийство обязательно бы произошло, но, по словам Мити, провидение остановило его руку в тот момент, когда он уже был готов убить отца: «Слёзы ли чьи, мать ли моя умолила бога, дух ли светлый облобызал меня в то мгновение — не знаю, но чёрт был побеждён. Я бросился от окна и побежал к забору». Однако из текста романа ясно видно, что остановили Дмитрия Карамазова в первую очередь сомнения: есть Грушенька в доме или её там нет? Преступник ждал появления Мити в отцовском саду и специально оставил калитку распахнутой настежь.
Эта, на первый взгляд, простая деталь — распахнутая калитка — должна была распалить ревность Дмитрия, поэтому она — ключевой момент задуманного им преступления. По замыслу убийцы, распахнутая калитка в сад будет для Мити означать одно: Грушенька в данный момент предаётся любовным утехам со стариком Карамазовым. Не случайно Достоевский пишет, что Митя полез к дому через высокий забор с задней стороны сада, а так как он лезет с задней стороны сада, то и не видит распахнутую калитку. Убийца тот, кто пытался разжечь ревность Мити этой распахнутой калиткой. Если бы Дмитрию хватила ума, и он бы прошёл в сад так, как все люди ходят, то, увидев распахнутую калитку, Митя не ходил бы под окнами и не пытался бы понять, есть Грушенька в доме или её там нет.
Он бы ворвался в отцовский дом, даже разбив окна, и убил бы старика, и никакое провидение его бы не остановило. Поэтому убийце надо было сделать так, чтобы в момент преступления Алёши не было в родительском доме. И человек, который уводит Алёшу от отцовского дома, — Михаил Ракитин. Чтобы подготовить преступление, Михаилу необходимо только правильно всё организовать. Надо с выгодой для себя воспользоваться знанием о конверте с деньгами и тем, что подход к карамазовскому дому свободен, что распалённый карамазовщиной Митя постоянно караулит Грушеньку, и что ревность Дмитрия дошла до того, что он готов убить родного отца.
Подобное поведение точно вписывается в образ Ракитина, созданный в романе. Вспомните, в тот вечер, когда произошло преступление, Михаил специально разыскивает Алёшу и при встрече говорит Алексею: «Послушай, да ведь я тебя ищу больше двух часов». Не за день, не за два, а именно в тот вечер, когда из отцовского дома уехал Иван Карамазов, понадобился ему Алёша. И так понадобился, что Ракитин искал его больше двух часов. Если бы Ракитину удалось напоить Алёшу водкой, то это полностью развязало бы ему руки в осуществлении задуманного.
Но в голову Михаилу приходит ещё более коварная мысль, как избавиться от Алексея: отвести Алёшу к Грушеньке, чтобы та соблазнила младшего брата Карамазова, и о глубине этих коварных помыслов Михаила мы ещё будем говорить. Хотя Грушенька, оставив свои прежние желания, в тот вечер и не стала соблазнять Алексея, но план Ракитина сработал, так как после визита к Грушеньке Алёша не идёт к отцовскому дому, а к девяти часам вечера возвращается в монастырь. И направляет его в монастырь тот же Ракитин. Обратите внимание на следующую реплику, сказанную Ракитиным в конце их с Алёшей визита к Грушеньке: «Ракитин встал с места. Какая трогательная, почти отеческая забота о послушнике!
Но совсем недавно Ракитин собирался поить Алёшу водкой. Что же он хотел, чтобы послушник вечером вернулся в монастырь пьяный? Позднее он же предложил пойти к Грушеньке, но разве после грехопадения Алёша вернулся бы в монастырь? Ракитину прекрасно известно, что Алексей может переночевать у отца и что сам Фёдор Павлович приказал младшему сыну вернуться в родительский дом, так как эти отцовские требования были озвучены в присутствии Михаила. Но когда Ракитин понял, что падения Алексея Карамазова не будет, то он засуетился и вдруг вспомнил, что Алёша может опоздать в монастырь.
Согласитесь, странное поведение этого героя. С того момента, как Алёша вышел от Грушеньки и, расставшись на улице с Ракитиным, пошёл по направлению к монастырю, на нём тоже лежит вина перед погибшим отцом, тем более, что он не выполняет распоряжение родного отца не ночевать больше в монастыре, а вернуться домой.
Его настигает слуга Григорий, который посчитал Дмитрия «отцеубийцей». В порыве Дмитрий ранит Григория металлическим пестиком по голове. От этой раны слуга теряет сознание, и Дмитрий думая, что тот мёртв, с горечью оставляет его там же у забора.
Через некоторое время оказывается, что подозрения Григория о смерти барина Фёдора Павловича не напрасны. Его действительно находят мёртвым в своей комнате, и, естественно, обвиняют в преступлении Дмитрия Карамазова. Дом Достоевского в Старой Руссе , стоящий на берегу Перерытицы. В нём писался роман «Братья Карамазовы» Дмитрий той же ночью мчится в село Мокрое, узнав, что Грушенька уехала туда, к своему возлюбленному, который, обманув её, исчез ещё 5 лет назад. По приезде Дмитрий обнаруживает возлюбленную в компании с «единственным», как она сама его называет; однако Грушенька сидит расстроенной, поскольку чувств к этому человеку у неё давно нет.
К тому же от пылкого, интересного офицера, которого она знала раньше, не осталось и следа. Дмитрий предлагает пану возлюбленному — бывшему офицеру 3 тысячи с тем, чтобы тот убрался тотчас и больше не искал Грушеньку. Пан не соглашается, потому что Дмитрий не готов отдать всю сумму сразу. Происходит скандал из-за игры в карты играют Дмитрий и пан , поскольку пан совершает подмену колоды. Пан требует от Грушеньки, чтобы она уняла Дмитрия, Грушенька прогоняет пана.
На постоялый двор, где находятся Дмитрий, Груша и польские паны, приходят деревенские девки и мужики, все поют и танцуют, деньги раздаются направо и налево — начинается пьяный кутеж. Грушенька говорит Дмитрию, что любит его, готова с ним уехать и начать новую, честную жизнь. Дмитрий окрылен, просит Бога, чтобы старик Григорий, которого он случайно ударил, остался жить. Совершенно неожиданно появляется полиция, арестовывает Дмитрия. Начинается предварительное следствие, где Дмитрий клянется в том, что не убивал отца.
Следователям Дмитрий рассказывает, что действительно был в саду у отца, думая, что Груша находится у него. Удостоверившись, что её там нет, он бросается вон из сада; когда он перелезал через забор, его схватил за одежду слуга Григорий, а Дмитрий, находясь в сильном возбуждении, ударил его по голове. Увидев кровь вот откуда кровь на его руках , он спрыгнул, чтобы посмотреть, жив ли старик.
Samsung представляет роман Фёдора Достоевского «Братья Карамазовы» в интерактивном формате
На самом деле у него есть совершенно реальный прототип — городок Старая Русса, в котором у Достоевского был загородный дом. Там он написал эту книгу. Фёдору Михайловичу не нравились грязь на улицах и склочные соседи, вот и отомстил как мог. В Скотопригоньевске живёт богатый помещик Фёдор Карамазов. С помощью финансовых махинаций и одной удачной женитьбы ему удалось скопить неплохой капитал.
Похоже, предпринимательская жилка — единственное позитивное, что есть у старшего Карамазова. Жизнь его — череда бесконечных запоев и встреч с женщинами. О том, что у него есть три сына, Карамазов-старший практически не вспоминает. Он был женат дважды: первая жена сбежала, вторая рано умерла.
Дети, Митя, Иван и Алёша, воспитывались у родственников. Про отца они думают только в разрезе получения наследства. И тут происходит страшное: старик Карамазов влюбляется в местную «роковую женщину» Грушеньку и задумывает жениться в третий раз. Так все три сына встречаются в доме отца.
Первая встреча происходит в монастыре, в келье знаменитого старца Зосимы — человека, к которому ходят за советом. Фёдор Павлович Карамазов решил проконсультироваться с Зосимой по неожиданному для старца вопросу: речь о доле наследства старшего сына, Мити. Отец считает, что все возможные деньги Митя уже получил, Митя полагает наоборот.
Искусно построенная композиция романа служит системному сопоставлению и противопоставлению этих позиций. Роман состоит из 12 книг. После первых двух книг — экспозиционной «Истории одной семейки» и завязочной «Неуместное собрание» — в книге 3-й «Сладострастники» представлены исповедники и защитники примитивного безверия и демонстративного безбожия Федор Павлович и его непризнанный сын Павел Федорович Смердяков , в 4-й книге «Надрывы» собраны персонажи Катерина Верховцева, о. Ферапонт, г-жа Хохлакова, Снегиревы , стремящиеся поступать благородно и нравственно, но чья добродетель натужна, построена на закоренелой и суетной гордыне либо болезненной амбиции, чье поведение эгоцентрично: у них нет ощущения внутренней связи с миром в целом. В книгах 5-й «Pro и contra» и б-й «Русский инок» на авансцену выступают главные герои: Иван, Зосима, Алеша еще раньше Дмитрий ; они ставят свое credo в связь с общемировыми законами, осмысляют в свете определенной онтологии. Затем позиции каждого из братьев подвергаются испытанию в критической ситуации: сначала испытывается вера Алексея книга 7-я «Алеша» , потом — человеческий потенциал Дмитрия книга 8-я «Митя» и книга 9-я «Предварительное следствие» и наконец — Ивана книга 11-я «Брат Иван Федорович».
Особняком стоит книга 10-я «Мальчики», посвященная теме будущего поколения. Наконец, в заключительной 12-й книге «Судебная ошибка» снова собраны все герои и все позиции подвергаются публичному суду. С образом Дмитрия Карамазова связана проблема нравственно-религиозного возрождения человека — основного в романе. Это личность неуемная, ни в чем не знающая меры, социально опасная. Вместе с тем это трепещущая русская душа, пораженная собственным распадом, жаждущая «собрать» себя как человека. Дмитрий видит в своем падении проявление общего закона жизни — этическую раздвоенность современного человека, мечущегося между идеалом Мадонны и идеалом Содома. Это сознание не утешает его, как подпольного человека, а вызывает боль и отчаяние. Митя — это «широкая русская натура», тип, неоднократно варьируемый писателем. В нем живет глубокое религиозное чувство: в Бога он верует истово, но нравственное сознание у него зачастую не предваряет поступков, а является постфактум как угрызение совести.
Он избивает отца и грозит ему расправой, но в «подходящий момент» не в силах поднять на него руки — и объясняет это спасительным заступничеством Бога. Перерождение его началось еще до ареста — с изменения отношения к Грушеньке, но исключительно важным моментом нравственного воскресения Дмитрия является его сон о мужиках-погорельцах, о плачущем ребенке на руках иссохшей матери — подспудно возникающая мысль об ответственности перед народом. Митя возрождается через душевные мытарства, через муки и страдания — это страдательный путь познания законов человеческого духа и самого себя, отвечающий программе самоспасения человека, завещанной старцем Зосимой. Как личность духовно ищущая, Митя не вписывается в привычную типологию русских правдоискателей-интеллигентов — героев Тургенева и Л. Толстого, озабоченных поиском истины, жизненной цели. Его вера не нуждается в испытании, его задача другая — религиозное очищение души, раскаяние в содеянном, обретение цельности. В финале выясняется, что нравственная гармония пока лишь мечта героя, что он вряд ли способен нести свой каторжный крест всю жизнь и оттого готовится к побегу в Америку; впрочем, он считает, что убежит не на радость, а на «другую каторгу, не хуже, может быть, этой». Он не представляет своего существования вне родной земли, помимо ее почвы, без «русского Бога». Судьбой Дмитрия Достоевский выражает свою заветную мысль, что неискоренимая потребность жить по совести — самый важный русский безудерж.
Интуитивизму Дмитрия противопоставлен рационализм брата Ивана. Иван — наследник просветительской идеологии, утвердившей культ разума как высшего критерия истины, законности, правды. Вместе с тем история Ивана, как и других идеологов Достоевского, отражает трагедию разума — его громадную разрушительную силу и неспособность быть единственно прочной опорой для человека. Впервые художественный анализ «горя от ума» дал В. Шекспир в трагедии «Гамлет». Судьбой своего Гамлета Шекспир показал, что власть над человеческой душой беспредельно испытующего разума, одностороннего критицизма тяжела, мучительна: она превращает человека в заложника собственной рефлексии, она ведет его к признанию бессмыслицы, тщеты человеческой жизни. В «Братьях Карамазовых» ссылки на Гамлета неоднократны и шекспировский герой всегда припоминается в контексте, провоцирующем сопоставление русского человека с европейцами: «Там Гамлеты, а у нас пока еще Карамазовы». Иван Карамазов ставит вопрос о бессмыслице бытия в иной плоскости, чем Гамлет: его волнует неоправданность не индивидуального существования, а всей человеческой истории с точки зрения высших и «конечных» целей человечества. Он утверждает бессмыслицу Божьего мира, в котором существуют ничем не оправданные и не искупленные страдания детей.
Если Гамлет был потрясен повсеместностью зла, то Иван Карамазов постоянно декларирует другое — укорененность зла в природе человека. Трудно определить, чего больше в бунте Ивана: сострадания ли к человеку или негодования на него. Но логика его бунта приводит к выводу о том, что существование зла в мире доказывает отсутствие Бога, а атеизм ведет к допущению зла, к принципу «всё позволено». Иван понимает, что христианство привлекательно как великое, объединяющее вероучение, и пытается дискредитировать его объединяющую силу в своей поэме «Великий инквизитор». Христианство представляется Ивану недостаточно мудрым: иной путь интеграции людей, предложенный «могучим и умным» духом, дьяволом, искушавшим Христа, представляется ему реальным, отвечающим природе человека — путь не совестного, а насильственного единения — силою меча, тайны и авторитета — орудиями тоталитарно-церковного государства. Достоевский отразил в поэме Ивана свойственный русской интеллигенции прошлого столетия эсхатологизм — устремленность к «граду грядущему». О чем любили порассуждать «русские мальчики»? А которые в Бога не веруют, ну те о социализме или об анархизме заговорят, о переделке всего человечества по новому штату, так ведь один же черт выйдет, все те же вопросы, только с другого конца». Не только интеллигенция, но и масса людей XX столетия прожила жизнь с верой в переделку «всего человечества по новому штату».
Фантазии Ивана явились предсказанием грандиозных социальных мистификаций XX в. Тезис Ивана «всё позволено» — это философский постулат, предполагающий новый статус свободного человека, сбросившего с себя оковы религии. Об этом Иван писал в другой поэме — «Геологический переворот», о которой ему напомнил черт, явившийся в кошмаре; в ней Иван Карамазов мечтает об обществе людей, поголовно отрекшихся от Бога: «Человек возвеличится духом божеской, титанической гордости и явится человекобог». Идея «всё позволено», попав на улицу, в среду примитивных людей, оказывается смертоносным орудием. Смердяков действует по этой теории, убивая отца вопреки сознательной воле Ивана, но угадав его тайное желание, чтобы «один гад съел другую гадину». Достоевский показал слабость атеистического рассудка Ивана, обнаруживающего удивительную слепоту и беспомощность в столкновении с кознями Смердякова, подчиняющего его своим желаниям. Иван лишь к концу романа осознает свой величайший промах, узнав из исповеди Смердякова, что в его глазах он, Иван, был главным убийцей, а сам Смердяков сознавал себя лишь его приспешником. В «Братьях Карамазовых» так же, как в трагедии Гете «Фауст», изображен союз мыслителя с чертом. В романе Достоевского черт выступает в двух лицах: это и реальный, живой двойник Ивана Смердяков — воплощение всего дьявольского в душе Ивана, и черт, являющийся ему в кошмаре, в момент приступа белой горячки, — плод его больного воображения.
Черт—«приживальщик» из кошмара такой же казуист, крючкотвор и парадоксалист, как Смердяков и Федор Павлович. Рядом внешних примет, слов и поступков черт Достоевского напоминает Мефистофеля Гете и стремится сам вызвать ассоциацию с ним. Мефистофель в «Фаусте» выступает как искуситель человека. Черт в кошмаре Ивана и искуситель, отговаривающий его от явки с повинной в суд, и вместе с тем провокатор, подвигающий Ивана к вере в Бога. Яростный спор Ивана с чертом — свидетельство мучительной борьбы веры и неверия в душе героя-идеолога. Стало быть, и здесь, как в «Фаусте», черт послан человеку Провидением, чтобы будить в нем человеческое. Но союз Фауста с Мефистофелем — это символ устремленности немецкого духа к безграничному знанию и широкой деятельности, находящимся по ту сторону добра и зла; как трагический национальный дар он будет отмечен К. Юнгом и раскрыт в романе Т. Манна «Доктор Фаустус».
Иванов же союз с чертом — знак борьбы за безграничную свободу, которая на деле оборачивается защитой «безграничного деспотизма» и личного рабства. И самым страшным следствием такого союза для русского человека оказывается неспособность к вере при страстной жажде ее, что убедительно показано в финале романа. Трагическая судьба Ивана Карамазова является предостережением и сильной личности, и целому народу, рискующему ради утверждения своего могущества и широких жизненных задач переступить законы человечности, совести и правды. В утверждении идеала высшей ответственности, национальной и общечеловеческой всяк «за всех и за вся виноват» , проявилась национально-культурная специфика Русского Фауста. Образ третьего брата — Алеши — является последним опытом писателя в решении проблемы «положительно прекрасного человека». Это тип нового русского подвижника, религиозного правдоискателя. Впервые в новой русской литературе положительный герой выступает в рясе монастырского послушника. Достоевский первым показал принципиальное отличие патриота-подвижника от борца-атеиста, представил антитезу Подвижника и Героя. Обоснование характера Алексея Карамазова в первых же главах романа дано по принципу «от противного»; он совсем не такой, каковы Герои.
У передовых героев русской литературы их сознательная жизнь начиналась с резко критического отношения к близкому окружению и внутреннего отделения от него — у Алеши жизнь начинается с осознания себя мирским человеком: он открыт миру, легко сходится с людьми, безусловно доверяет всем. Он способен уживаться с развратным отцом при остром неприятии разврата, потому что умеет видеть в любом человеке носителя лика Божьего. По мысли писателя, вера Алексея сродни вере русского народа, и в своего монастырского наставника старца Зосиму он уверовал безусловно, оттого что увидел в нем хранителя народной веры. Склад характера Алексея соотносим с личностями христианских подвижников — героев житийной литературы. По мнению В. Ветловской, в Алексее преобладают свойства подвижника, преодолевающего мирские искушения, — и именно в этом плане судьба его сопоставима с каноническим сюжетом «Жития об Алексии — Божьем человеке» и с духовными стихами о нем. Однако Алеша наделен способностью к неизбирательной любви с самого начала — и в этом он сродни русским святым Феодосию Печерскому, Стефану Пермскому, Сергию Радонежскому. Уже благословением матери, отдавшей его под покровительство Богородицы, он был увлечен «на какую-то новую, неведомую, но неизбежную уже дорогу» — и вовсе не случайно встретился на ней с необыкновенным старцем Зосимой. И Зосима отправляет его в мир не как испытуемого послушника, для аскетического воспитания, а как борца Христовой рати, уже готового примирять и соединять людей, преображать их, предостерегать их от злых помыслов и преступных деяний.
Алеша переживает и греховные искушения, особенно когда бунтует против Бога из-за того, что тело его старца стало отдавать тлением. Но его искушения ничтожны в сравнении с самоистязаниями христианских подвижников: он не истязает себя ни постом, ни молитвой, ни веригами. А главное, он совсем не боится мира, не страдает от его соблазнов. В нем Достоевский изображает монастырского выученика нового типа, не стремившегося скрыться в святых стенах от мирских страстей. Его поведение отвечает учению об аскезе внутренней, направленной не к личному, а к общему спасению, к праведности в миру. Это учение сложилось в недрах русского монастыря, Оптиной пустыни, и последовательно развивалось его старцами — Леонидом, Макарием и Амвросием. Оптина пустынь сыграла заметную роль в духовной жизни русских писателей: Н. Гоголя, И. Киреевского, Достоевского, Л.
Толстого, К. Леонтьева и др. Даже заявление Алеши, будто и в нем таятся карамазовские страсти, — это, по существу, не признание в пороках, не характеристика собственного состояния, а жест внутреннего сближения себя с миром, принципиально важный для русского инока. Чувство единения праведника с миром имеет христианско-онтологическую основу, идет от особого переживания мира как некоей целостности, красоты и радости, ощущения себя частицей божественной вселенной. В черновых набросках к роману автор пишет об Алексее: «Мистик ли?
Офицер, зарезавший мелкого чиновника и его служанку, — это отставной прапорщик лейб-гвардии саперного батальона Карл фон Ландсберг: по мнению прокурора, это пример чудовищного убийства вроде злодеяния, совершенного Митей. В отличие от этого случая, в деле Мити нет доказательств, подтверждающих его вину. Ожидая вердикта, впечатленная речью адвоката публика вспоминает дело актрисы Настасьи Каировой, которая попыталась перерезать горло жене своего любовника, но не смогла и впоследствии была оправдана. Защитник смог убедить суд в том, что Каирова стала жертвой обстоятельств. Однако все эти преступления были совершены в 1870-е годы — как мы помним, судебное заседание происходит в 1866 году. Для чего Достоевский искажает реальность и вводит такой явный анахронизм? Достоевскому было очень важно ввести в романы криминальную хронику последних лет. Во-первых , он считал, что преступления характеризуют общество; во-вторых , благодаря этому приему его книги становились острыми и актуальными. Именно поэтому в «Карамазовых» так много преступлений 1870-х. Это позволило бы ему показать во второй части романа, что стало со страной и людьми в 1880 году. Тайна кафе-ресторана на Петровке В самом начале романа лакей, а заодно и внебрачный сын Федора Павловича Карамазова Смердяков делится с соседской барышней Марьей Кондратьевной своими планами на жизнь: «Я, положим, только бульонщик, но я при счастье могу в Москве кафе-ресторан открыть на Петровке». Почему Смердяков хочет открыть заведение именно на Петровке? В середине XIX века на людной Петровке почти не было ресторанов: там располагались торговые ряды, купеческие дома и магазины средней руки. Кафе-ресторан — особый вид заведений, в которых, в отличие от трактиров и ресторанов, подавались безалкогольные напитки, еда, сладости. Там можно было читать газету, играть в шахматы и домино. Однако куда важнее другое. Владельцы таких заведений воспользовались этим: в начале 1860-х стали появляться специальные изолированные комнаты, где женщины могли перекусить. Услуга оказалась невероятно популярной, и в 1864 году запреты были сняты. Кондитерская Gloppe. Картина Жана Беро. Позже эти же качества помогут ему хладнокровно убить своего отца, подставить брата и снять с себя подозрения. При этом прокурор мог участвовать в допросах и обысках, мог попросить судебного следователя проверить то или иное обстоятельство, а защитник — нет. Однако судебный следователь в деле Мити, Николай Парфенович, не был беспристрастен. Он чувствовал к прокурору «необыкновенное уважение и почти сердцем сошелся с ним. Во время допроса Мити сразу после его задержания следователь и прокурор действуют заодно: «…Они успели кое в чем сговориться и условиться насчет предстоящего дела, и теперь, за столом, востренький ум Николая Парфеновича схватывал на лету и понимал всякое указание, всякое движение в лице своего старшего сотоварища, с полуслова, со взгляда, с подмига глазком». Скорее всего, Николай Парфенович хотел помочь своему другу. Дело Мити Карамазова не казалось спорным и особенно проблемным, доказать его вину было легко. И это помогло бы прокурору заработать признание и известность. Тайна аффекта Чтобы спасти Митю от каторги, его бывшая невеста Катерина Ивановна приглашает известного доктора.
Да, Достоевский непревзойдённый гений. Какие здесь бушуют страсти - словами не передать, надо только читать, плюс автором подняты и превосходно освящены глубокие философские проблемы, а главное, это, конечно же, герои - все сплошь яркие индивидуальности, характеры которых поражают глубиной и мастерством раскрытия их автором. Роман - шедевр, роман - на все времена, это должен прочитать каждый.
Краткое содержание романа «Братья Карамазовы»
"Братья Карамазовы". 3. Россия в лицах (коллекция). «Братья Карамазовы» — последний роман Ф. М. Достоевского, который автор писал два года. Основные статьи: История создания романа «Братья Карамазовы» и Второй том романа «Братья Карамазовы». Старец после ухода гостей благословляет Алешу Карамазова на великое послушание в миру, наказывая ему быть рядом с братьями. «Братья Карамазовы» стали еще одной попыткой реализации замысла «Атеизм» («Житие великого грешника»), над которым Достоевский размышлял с середины 1860-х.
Братья Карамазовы
| последний роман Достоевского, вершина его творчества, в каком-то смысле главный труд всей его жизни и одно из величайших произведений в истории мировой литературы. | |
| 3. 047. Федор Михайлович Достоевский, Братья Карам | не просто последнее произве-дение Достоевского, но произведение, о котором он знал, что оно будет последним. |
| «Братья Карамазовы» как философский роман - Вопросы литературы | Читать онлайн книгу «Братья Карамазовы» автора Федора Достоевского полностью, на сайте или через приложение Литрес: Читай и Слушай. |
Краткое содержание «Братья Карамазовы»
последнее большое произведение великого русского писателя вского, в котором обнажены "все глубины души человеческой" и Ещё. "Братья Карамазовы" действительно великая книга, научающая пониманию всей неслучайной глубины внешних жизненных обстоятельств, играющих лишь знаковую роль на пути постижения тайны жизни. Начиная жизнеописание героя моего, Алексея Федоровича Карамазова, нахожусь в некотором недоумении. Роман о Братьях Карамазовых написал известный русский писатель Фёдор Михайлович Достоевский. «Братья Карамазовы». Действие романа разворачивается в вымышленном провинциальном Скотопригоньевске, который по описанию во многом отражает облик города Старая Русса, где Достоевский писал книгу.
Все уверены, что Митя лжёт, говоря, что он не убивал. Все улики против него. Вернувшийся по такому поводу в Скотопригоньевск Иван Карамазов пытается помочь брату: он хочет рассказать полиции, как всё было на самом деле. Правда в том, что сыновей не трое, а четверо. И четвёртый — тот самый лакей Смердяков, который родился у местной блаженной после того, как Карамазов-старший надругался над ней.
Иван чувствует свою вину: ведь это он разговаривал со Смердяковым накануне происшествия о своей идее фикс, идее вседозволенности. Узнавший об этом Смердяков пугается и кончает жизнь самоубийством. Полиция не верит, Митю судят. А что же младший сын, Алёша Карамазов?
На этом фоне у него случается кризис веры. Умирает его наставник старец Зосима, и все ждут какого-то чуда, но ничего не происходит. Всё случившееся в семье становится для Алексея поводом усомниться: а точно ли есть Бог, если вокруг так много зла? Финал у романа открытый, Алексей сквозь личную бурю в душе просит окружающих быть добрыми, честными, не забывать друг о друге и о том, что жизнь прекрасна, когда ты сам делаешь что-то хорошее.
Краткое содержание романа «Братья Карамазовы» можно использовать для читательского дневника. Это очень многослойный роман, где есть сильная семейная и любовные линии, а также сложная философская линия. Это размышление о Боге — каково это, когда веришь, о природе красоты, о вечном выборе между добром и злом, об искушениях и великой сложности человеческой натуры.
По мнению В. Ветловской, в Алексее преобладают свойства подвижника, преодолевающего мирские искушения, — и именно в этом плане судьба его сопоставима с каноническим сюжетом «Жития об Алексии — Божьем человеке» и с духовными стихами о нем.
Однако Алеша наделен способностью к неизбирательной любви с самого начала — и в этом он сродни русским святым Феодосию Печерскому, Стефану Пермскому, Сергию Радонежскому. Уже благословением матери, отдавшей его под покровительство Богородицы, он был увлечен «на какую-то новую, неведомую, но неизбежную уже дорогу» — и вовсе не случайно встретился на ней с необыкновенным старцем Зосимой. И Зосима отправляет его в мир не как испытуемого послушника, для аскетического воспитания, а как борца Христовой рати, уже готового примирять и соединять людей, преображать их, предостерегать их от злых помыслов и преступных деяний. Алеша переживает и греховные искушения, особенно когда бунтует против Бога из-за того, что тело его старца стало отдавать тлением. Но его искушения ничтожны в сравнении с самоистязаниями христианских подвижников: он не истязает себя ни постом, ни молитвой, ни веригами.
А главное, он совсем не боится мира, не страдает от его соблазнов. В нем Достоевский изображает монастырского выученика нового типа, не стремившегося скрыться в святых стенах от мирских страстей. Его поведение отвечает учению об аскезе внутренней, направленной не к личному, а к общему спасению, к праведности в миру. Это учение сложилось в недрах русского монастыря, Оптиной пустыни, и последовательно развивалось его старцами — Леонидом, Макарием и Амвросием. Оптина пустынь сыграла заметную роль в духовной жизни русских писателей: Н.
Гоголя, И. Киреевского, Достоевского, Л. Толстого, К. Леонтьева и др. Даже заявление Алеши, будто и в нем таятся карамазовские страсти, — это, по существу, не признание в пороках, не характеристика собственного состояния, а жест внутреннего сближения себя с миром, принципиально важный для русского инока.
Чувство единения праведника с миром имеет христианско-онтологическую основу, идет от особого переживания мира как некоей целостности, красоты и радости, ощущения себя частицей божественной вселенной. В черновых набросках к роману автор пишет об Алексее: «Мистик ли? В окончательном тексте эта мысль снабжена оговорками. Современный исследователь усматривает в этих заявлениях защиту от шаблонных нападок либералов «в эпоху, когда к мистицизму относились с подозрением, а фанатизм признавался лишь в политике» Бэлнеп. Алеша испытывает сильное мистическое переживание в главе «Кана Галилейская», после того как во сне ему пригрезился умерший возлюбленный старец, сидящий рядом с Христом.
Уже в минуту пробуждения он почувствовал соприкосновение души с миром иным, и как будто нити от всех этих миров Божиих сошлись разом в душе его, и она вся трепетала, соприкасаясь с миром иным. Этот момент божественного откровения стал решающим в его судьбе: «Пал он на землю слабым юношей, а встал твердым на всю жизнь бойцом и сознал и почувствовал это вдруг... С этого момента к христианской мягкости и смирению Алексея добавилось нечто «твердое и незыблемое», сходившее в душу его и необходимое в деле духовного исцеления людей. Алексей в отношениях с братьями выступает непросто в роли доверительного слушателя — «конфидента», но и в функции духовного лекаря, совестного судьи, а в некоторых случаях и наставника. И это Бог положил мне на душу тебе это сказать».
Достоевский считал Алексея Карамазова первым героем своего романа, но главная книга о нем должна была составить второй том его см. Известно свидетельство А. Суворина об одном из намерений писателя: «Он хотел его [Алешу] провести через монастырь и сделать революционером. Он совершил бы политическое преступление. Его бы казнили.
Он искал бы правду, и в этих поисках, естественно, стал бы революционером» Суворин А. Известно, однако, как часто и быстро менялись замыслы писателя. Осуществление же такого «плана» вызывает большие сомнения: слишком уж далек Алексей от революционера, более того, решительно ему противопоставлен. Он мог бы совершить лишь один убийственный акт — принести себя самого в жертву, подобно Христу. В романе намечается другая перспектива деятельности Алеши: здесь он, как Христос, напутствует своих учеников — двенадцать мальчиков-подростков по ассоциации с двенадцатью Христовыми апостолами — на жизнь, верную идеалам христианской любви и братолюбия.
Выразителем авторской программы в романе является и старец Зосима — главный идейный оппонент Ивана. Проповедник христианского братства, Зосима выступает и как обличитель идеалов эпохи — цивилизации, для которой определяющими оказываются личностные права и потребности и «хлебные вопросы»: «... Живут лишь для зависти друг к другу, для плотоугодия и чванства». Зосима больше всего обеспокоен тем, что «в мире все более и более угасает мысль о служении человечеству, о братстве и целостности людей». Период человеческого разъединения может завершиться, по его мнению, лишь тогда, когда люди перестанут искать улучшения жизни на путях достижения новых прав и пользования благами, а повернут усилия свои в сторону личного самоусовершенствования: «Чтобы переделать мир по-новому, надо, чтобы люди сами психически повернулись на другую сторону.
Раньше, чем не сделаешься в самом деле всякому братом, не наступит братства». Роман «Братья Карамазовы» весьма близок эпопее В. Гюго «Отверженные» 1862 по выражению «основной мысли искусства XIX века», провозвестником которой Достоевский считал В. Гюго: «Это восстановление погибшего человека, задавленного несправедливо гнетом обстоятельств, застоя веков и общественных предрассудков». Оба романа утверждают мысль о неизбежном национальном и всемирном единении человечества, о восстановлении духовно-нравственных связей, утраченных людьми на заре буржуазной цивилизации.
И выразителем этих идей в обоих романах оказываются герои-праведники: Мириэль и Жан Вальжан в «Отверженных», старец Зосима и Алексей в «Братьях Карамазовых». В Мириэле предстали идеальные традиции европейского христианского рыцарства и вместе с тем новейшие устремления социального христианства XIX в. В Зосиме же воплотились черты т. Служение людям ориентировано у них на разные цели: у Мириэля это желание смягчить социальные контрасты, устранить зависть, корпоративную и личную, злобу, зажечь в душах падших любовь к миру и волю к миру; у Зосимы — намерение пробудить в людях потребность личного преображения и готовность любить ближнего. Очень существенно для Гюго и Достоевского столкновение христианской праведности, и шире — абсолютных, божественных нравственных норм с гражданским правом, общественным законодательством и негласной общественной моралью.
В романе Гюго отразилось европейское почитание юридического закона как святыни и вера писателя в совершенствование права на основе науки и разума. Достоевский последовательно проводит мысль, что закон нравственности, закон совести, закон религиозности неизмеримо выше закона юридического. Поэтому Достоевский верит в нравственно организующее начало Церкви, даже высказывает мысль о неизбежном преображении гражданского общества в единую вселенскую Церковь. Гюго же полагает Церковь и монастырь архаическими началами сурового средневековья, хотя предлагает использовать социальные принципы монастыря: социальное уравнение людей, отречение от кровной семьи ради братской общины духовной. Словом, Гюго в трактовке религиозного подвижничества следует традициям утопического социализма, а Достоевский — концепции русского религиозного обновления — одному из вариантов «русской идеи».
Завершающий роман процесс по делу Дмитрия Карамазова и одновременно нравственный суд над его братьями осознается и участниками прений, и всеми присутствующими как явление всероссийского масштаба. Здесь выносятся итоговые оценки нравственной зрелости и русского образованного общества, и русского простонародья. В суде над Россией, совершающемся в Скотопригоньевске, следует различать два момента: критику нравственного распада, воспроизводящую подлинную картину общественной жизни, и оценку этой картины прокурором Ипполитом Кирилловичем и адвокатом Фетюковичем. В речи прокурора много справедливого: главное зло он полагает в невиданном выбросе индивидуалистической энергии. Но прокурор, вслед за Инквизитором в поэме Ивана, утверждает, что единственной преградой для русского безудержа может стать лишь жестокая узда, строгая кара, беспощадное наказание преступников.
При этом прокурор взывает к национальным традициям, уверяя, что индивидуализм — это следствие раннего растления от европейского просвещения. Адвокат Фетюкович также апеллирует к национальным корням, «к нашей сердечности», но предлагает и искушение, весьма опасное для русского человека: принять за правду идею морального релятивизма, мысль об относительности понятий добра и зла; согласиться с тем, что Дмитрий убил отца, но не признать такое преступление отцеубийством, поскольку Федор Павлович был плохим отцом и человеком. Опасность такого искушения не надумана: его не раз придется испытать русскому человеку в гражданских войнах XX в. Повествователь фиксирует тот факт, что ложный пафос речи адвоката был воспринят публикой «как святыня». Призыв Фетюковича принять его заключение: «Убил, но не виновен» — был встречен с восторгом: «Женщины плакали, плакали и многие из мужчин, даже два сановника пролили слезы».
Другой вариант ложного смешения права и правды представляет решение присяжных заседателей. Они мелкие чиновники, купцы и крестьяне являют здесь «почвенную Русь». Их подчеркнутое многозначительное молчание, противопоставленное словоохотливости состязающихся сторон, — это как будто «знак» подлинной честности и правды. Однако присяжные тоже допускают «судебную ошибку», вынося обвинительный вердикт Дмитрию Карамазову. Решением своим они лишь подтверждают незыблемость народных понятий нравственности: то, что отцеубийство всегда есть преступление.
И в жертву этой правде они приносят судьбу невинного Дмитрия. В итоговой оценке их приговора, которая дается в завершающем многоголосии толпы, слышится ирония: « — Да-с, мужички наши за себя постояли. Митино самоосуждение утверждает приоритет не права, а правды, как понимал ее Достоевский, — неумолимой жажды религиозного преображения, живущей в русском народе, которая выведет его на путь национального спасения. Щенников Г. Любимову: «Ну, вот и кончен мой роман!
Работал его три года, печатал два — знаменательная для меня минута». Таким образом, по свидетельству самого писателя, начало работы над одним из величайших романов мировой литературы восходит к концу 1877 г. Но три года продолжалась лишь заключительная стадия — художественное воплощение образов и идей. Вынашивал же эти образы и идеи Достоевский всю жизнь. Все пережитое, передуманное и созданное писателем находит свое место в этом сочинении.
Сложный человеческий мир его вбирает в себя многие философские и художественные элементы предшествующих произведений Достоевского: линия старика Покровского из самого первого произведения писателя «Бедные люди» переходит в линию штабс-капитана Снегирева в «Братьях Карамазовых», мотив раздвоения личности Иван Карамазов и черт восходит к юношеской повести «Двойник» , основная идея «Легенды о Великом Инквизиторе» вырастает из ранней повести «Хозяйка» , старцу Зосиме предшествует святитель Тихон в «Бесах» , Алеше — князь Мышкин в «Идиоте» , Ивану — Раскольников в «Преступлении и наказании» , Смердякову — лакей Видоплясов в повести «Село Степанчиково и его обитатели» , Грушеньке и Катерине Ивановне — Настасья Филипповна и Аглая в «Идиоте». Непосредственным предшественником «Братьев Карамазовых», можно даже сказать — творческой лабораторией, явился «Дневник писателя» , в нем Достоевский копил и анализировал факты, наблюдения, размышления и заметки для своего последнего творения. Но только когда замысел «Братьев Карамазовых» уже безраздельно завладевает творческим воображением, он сообщает читателям в октябрьском номере «Дневника писателя» за 1877 г. Достоевский писал педагогу В. Михайлову: «...
Детей будет выведено много. Я их изучаю и всю жизнь изучал, и очень люблю и сам их имею. Но наблюдения такого человека, как Вы, для меня я понимаю это будут драгоценны. Итак, напишите мне об детях то, что сами знаете... Михайлову, и в основном касающаяся той же темы — о детях.
Да, в споре с Иваном он где-то соглашался, в чем-то противостоял брату, однако за кем все-таки правда, сам ФМД так и не утвердил. Думается мне, обе точки зрения — суть различные взгляды на жизнь самого автора. И еще пара слов об Алеше — насколько проста и насколько же сердечна речь его у камня в эпилоге: порыв души — сентиментальный, трогательный, но — верное и искреннее напутствие. И, заметьте, оптимистичное.
Всего-то на паре страниц ему удалось выразить больше, чем во всех «откровениях старца Зосимы». Об остальных вкратце: старик Карамазов — пренеприятнейший тип, как, впрочем, те же Ракитин и Смердяков. Хотя последний весьма получился — его лепет большую часть книги раздражает, но в последних главах так или иначе проникаешься трагедией героя; Хохлаковы — безумно эксцентричны, а Lise, вдобавок, частенько просто невозможно понять. Последнее ее свидание с Алексеем — это что-то.
И пусть, пусть она нужна в романе как инструмент, раскрывающий личность Алеши, в такие моменты в ней ощущается некая искуственность. С другой же стороны, подобные непостоянство и метания кажутся вполне натуральными; Монастырская братия, всевозможные чиновники, слуги, второстепенные и третьестепенные лица не отличаются особенно характерами. Да, столичного доктора не спутать с Перхотиным, например, но раскрыты они ровно настолько, насколько им выделено места в романе. И чуть не забыл — Снегиревы!
Вот она — «достоевщина» во всей красе. Униженные, оскорбленные, жалкие, нищие, больные. И как же они — в хорошем смысле — мучают душу читателя! А сцена похорон — да, уж в отношении надрывов ФМД силен как никто.
Очень хорошо вышли ребята, особенно Илюша и Коля Красоткин — образ говорящий и перспективный. В итоге получаем не столько роман с разбросанными по нему философскими вопросами, сколько несколько действительно «сильных» вопросов, вокруг которых обернут сюжет. Иногда это очень заметно, однако именно за глубину вопросов и надрывы поставить что-то меньше «десятки» не могу в принципе. С другой стороны, сам факт того, что большая часть поднятых тем так или иначе касается православия, если не отпугнет, то может быть не понята целой прослойкой читателей, а жаль.
Могу посоветовать то же, что и всегда, если речь касается произведений, затрагивающих какую-либо религию: рассматривайте данные вопросы не в рамках конкретного течения, а как нравственные и общечеловеческие. Все-таки Достоевский, я думаю, размышлял не только в одной плоскости. И задумайтесь тогда сами, стоит или нет Высшая Гармония той самой, пресловутой, слезинки. У каждого уважающего себя автора должен быть свой magnum opus.
Стыдно признаться, но все эти годы главного романа Федора Михайловича я-то и не читал. Но теперь несоответствие закрыто. Мне есть чем поделиться. То, что Достоевский отлично разбирается в психике человека и рисует его во всех метаниях, порывах и проявлениях общеизвестно.
Но, как оказалось, и его политические, социальные, религиозные построения не устарели ничуть. Читаешь рассуждения брата Ивана о природе человека, о нейронных ансамблях, которые предопределяют все его действия — и вот тебе вся суть современного нейрофизиологического детерминизма. Знакомишься с повестью о Великом Инквизиторе — и вот он, знакомый вопрос, о свободе личности и общественном благе, который мы имеем счастье решать и все не можем решить до сих пор: взять тот же Telegram — мириться с блокировкой или обходить? Религиозная философия Достоевского, его рассуждения о Боге и Христе, Дьяволе и Черте не кажутся глупыми человеку, который остро переживает бессмысленность собственной жизни и относительность моральных норм, систем ценностей.
И хотя концепции Христа как образца нового человека, по которому надо померить всех, не одна сотня лет — она по-прежнему работает. Так уж устроен мозг человека — ему нужны авторитеты, ему нужен контекст, ему нужна надежная опора в этом мире и при трезвом рассмотрении организованная религия не кажется однозначным злом. Для многих людей это отличный формат восприятия действительности и ругать его все равно, что ругать старые, но рабочие рецепты в еде, медицине или спорте — да, свет клином на них не сошелся; да, жизнь сложнее; да, они не абсолютны и есть современная наука с её достижениями; но в своей области эти вековые рецепты работают, и их можно успешно применять, если вы не атеистичный догматик — что само по себе нехорошо и свидетельствует лишь о вашей иррациональности, некой альтернативной форме мистицизма, который отрицает всю метафизику разом только из ценностных соображений состояние ничуть не лучше агрессивной религиозности. Структура романа построена точно, хотя первые страницы до автобиографии старца Зосимы дались тяжело не считая крутейшего Великого Инквизитора.
Но зато потом Федор Михайлович разгоняется и создает настоящий детективный триллер, которому позавидовал бы Дэвид Финчер. Особенно поражает богатство тонов и характеров: так, наряду с общей мрачной канвой истории, основными героями романа и их проблемами, Достоевский населяет тело романа множеством второстепенных персонажей. Выводит наивного, но по своему прекрасного и благородного Колю Красоткина — тринадцатилетнего социалиста, фрагменты с которым отличнейшая комедия, раскрывающая другую сторону дарования «мрачного» автора; или сцену с белой горячкой брата Ивана, в которой ему видеться куртуазный черт — теперь понятно, чем мог вдохновляться Булгаков, когда рисовал свою нечесть в «Мастере и Маргарите». Финальная сцена в зале суда, когда сторона обвинения и защиты поочередно интерпретируют убийство старшим братом Митенькой своего отца — это такой must read мировой литературы, что ради нее одной стоит читать эту, возможно, не для всех приятную книгу — вот один из источников вдохновения культового «Расемона» Акиры Куросавы, который с молоду был большим фанатом нашего мэтра.
Композиция «Братьев» настолько сложна и многогранна, что видит бог, чтобы охватить её нужно писать не отзыв, а многостраничную диссертацию, чем слава господу занимаются на филфаках и без меня. Сюжет же настолько увлекателен и динамичен, что в какой-то момент ты просто уходишь в книжный запой и просыпаешься от беспощадной протрузии в шейном отделе, которая напоминает о 4-х часовом книжном марафоне прострелом в плече и острой головной болью. Увы, такова цена по-настоящему увлекательного чтения. Основная тема романа сформулирована достаточно ясно по тексту и повторена многократно: это с одной стороны атомизация, размежевание людей, которые «позабыли братство» и утонули в индивидуализме; а с другой поиски некоей экзистенциальной опоры, которая позволяет человеку жить в этом несправедливом, злом мире и оставаться человеком в т.
И знаете что? Достоевский находит убедительные ответы на все поставленные вопросы! Где явно, где полунамеком, он выводит образ мысли и чувств Нового Человека, и хотя ни один из героев романа не является идеальным, и даже в самых светлых из них разворачивается борьба при жизни, как у Алеши, или после смерти, как у Зосимы , в душе читателя запечатляется целевое состояние, к которому следует прийти, чтобы на земле больше не было зла, а люди забыли о своих глупостях и ошибках, и жили так, как должны были бы жить все это время, если бы в своих эгоизмах не забыли того, что было им предначертано. Читатели не любящие экзальтацию будут морщить носики и не понимать текст: здесь много надрывов, истерик, крови, метаний, падений и взлетов...
Но те, кто воспитан на аниме, наверное, проникнутся находками автора, как проникся ими я сам. Подход Достоевского к персонажам и истории узнаваем, в нем много авторских штампов, много морализаторства и мармеладничанья, но господа — таков авторский метод, таков стиль Федора Михайловича, и то, что среднестатистический обыватель не то, что не чувствует, но даже помыслить такого не может ничуть не умаляет достоинств романа. Наоборот, благодаря невероятной концентрации мыслей и чувств Достоевский — это как поход души в баню. Открытый финал и брат Алеша, который не смотря на свои метания сумел сохранить внутренний стержень и чистоту, и полюбил обоих братьев а также Лизаньку, Грушеньку, Катерину Ивановну, мальчиков и др.
И хотя автор не успел реализовать всех своих замыслов и подобно Гоголю отошел в мир иной не закончив вторую часть запланированного цикла, одной этой книги было бы достаточно, даже если бы Достоевский за всю жизнь не написал бы более ничего. Я в восхищении.
Дмитрий Карамазов опасается, что любимая им Грушенька Светлова соблазнится деньгами, которые ей обещаны отцом семейства за любовные утехи, и тайно посетит старика Карамазова. В один из описанных в романе вечеров у Дмитрия есть все основания полагать, что Грушенька его обманула и вместо того, чтобы помогать купцу Самсонову разбирать деловые бумаги, поддалась на уговоры старика Карамазова.
Раздираемый ревностью Митя через высокий забор проникает в отцовский сад. Читателям известно, что когда Карамазов старший, услышав условный стук, которым постучался Дмитрий, открыл окно и начал звать Грушеньку, то сжигаемый ненавистью к отцу сын прятался рядом в кустах. По репликам отца Дмитрий понимает, что Грушеньки в доме нет, поэтому он бросается прочь и от дома, и из сада… Раз у следствия нет никаких сомнений, что убийство произошло не через окно, то и у читателей нет никаких оснований полагать, что Дмитрий ударом кухонного пестика, который находился у него в кармане, убил Фёдора Павловича, когда отец высунулся в окно. И вот, что интересно!
Читаем эти разъяснения из последнего, третьего разговора двух братьев: «Побежал он, подошёл к окну, свечку на окно поставил. Здесь ты? Я тут схватил это самое пресс-папье чугунное, …размахнулся да сзади его в самое темя углом. Не крикнул даже».
Таким образом, опираясь на авторитетное мнение следователей, что убийство произошло не через окно, делаем вывод: ни Смердяков, ни Дмитрий Карамазов не могут быть непосредственными виновниками разыгравшейся трагедии. Так кто же убийца? Прокурор в своей речи на суде говорит, что убийцу надо искать среди тех, кто был на территории усадьбы. Это слуга Григорий и его жена, Смердяков и Дмитрий Карамазов.
Не удивительно, что при такой постановке вопроса суд признаёт виновным Дмитрия Карамазова, а все читатели — Павла Смердякова. Но почему считается, что в тот момент, когда Митя пробирался садом к отцовскому дому, в саду больше никого не было? Вспомните, в ночь преступления слуга Григорий проснулся от того, что надо проверить, заперта ли калитка в сад. Григорий вышел во двор и нашёл её распахнутой настежь.
Случайно ли автор пишет именно о распахнутой калитке, а не просто не запертой на замок или засов? Почему автор сообщает нам эту подробность? Кто же мог так распахнуть её? Но он с обеда лежал и имитировал приступ падучей болезни.
Сам Григорий? Но он бы тогда помнил о распахнутой калитке, а не собирался её проверять. Его жена? Эта тихая женщина всё делала незаметно, и распахивать калитку настежь не в её правилах.
Может быть, это сделал Фёдор Павлович Карамазов? Господский дом стоял в саду, попасть в который можно было через калитку. Автор-рассказчик ещё в самом начале романа сообщает читателю, что калитка запиралась снаружи. В этом нет ничего необычного: любая калитка запирается на засов изнутри и на замок снаружи.
Но из текста романа можно сделать интересный вывод: замок снаружи на калитке карамазовского сада вешался не только тогда, когда никого из господ не было в доме, но и для того, чтобы никто не мог потревожить ночной покой хозяина, если он сам, по каким-то причинам, не закроет калитку на ночь на засов. Раз слуга Григорий, проснувшись, забеспокоился и вышел проверять садовую калитку, то это говорит о том, что для слуг — Смердякова или Григория — проверить и закрыть калитку на замок было рутинным делом. Поэтому о том, что калитка ночью должна быть закрыта, снаружи или изнутри, знали все в семействе Карамазовых, включая Дмитрия. Но в роковую ночь калитка не могла быть закрыта ни на замок снаружи, ни на засов изнутри.
Ведь не могла же Грушенька, которую каждую ночь ждал старик отец, лезть к дому через высокий забор, как Дмитрий Карамазов. Поэтому в те вечера, когда Фёдор Павлович ждал Грушеньку, Смердякову необходимо было проверять, что калитка не заперта. Но вечером накануне трагедии Павел этого сделать никак не мог, поэтому проверить, не закрыта ли на замок калитка, должен был сам Фёдор Павлович. Но Фёдор Павлович Карамазов никак не оставил бы калитку распахнутой настежь, потому что это взбесило бы Митю, который, как опасался старик, «мог где-нибудь сторожить» Грушеньку.
Ведь старик отец обязан был понимать, что распахнутая калитка наведёт Дмитрия на мысль, что Грушенька в доме, и в этом случае никакие запоры не смогут спасти его от ревнивого сына. Я написал «обязан был понимать» потому, что в сюжет романа Достоевским включён эпизод, когда Дмитрий Карамазов ворвался в отцовский дом и избил Фёдора Павловича, хотя в тот момент он не имел никаких оснований думать, что Грушенька в доме. На мой взгляд, этот эпизод появился в романе именно затем, чтобы убедить читателя, что, увидев распахнутую калитку, Дмитрий, не задумываясь, убьёт отца. Но если не те четверо, кто был вечером на территории усадьбы — Григорий с женой, Павел и Фёдор Павлович Карамазов — то кто же тогда распахнул калитку?
Кого могла заинтересовать ситуация, сложившаяся в семействе Карамазовых и вокруг него? Кто мог знать о конверте с тремя тысячами, который был приготовлен стариком Карамазовым для Грушеньки? Кто мог знать, что Дмитрий Карамазов считает три тысячи рублей в конверте своими деньгами, недополученными от наследства, и потому он особо зол на Фёдора Павловича? Ответ простой: практически любой посетитель трактира «Столичный город», если он находился в этом трактире в тот момент, когда пьяный Митя писал письмо к своей бывшей невесте Катерине Ивановне Верховцевой, или если он слышал пьяные угрозы Дмитрия Карамазова в адрес отца.
Напомню, что в письме к Катерине Ивановне Дмитрий пишет о конверте с деньгами, которые приготовил старик отец для Грушеньки, и в этом же письме грозится убить Фёдора Павловича Карамазова. Здесь надо сделать одно уточнение: ранее сбор за услуги почты собирали при продаже специальной бумаги — почтовой бумаги, на которой писали письма. То, что Митя пишет послание к Катерине Ивановне на обратной стороне какого-то счёта, говорит о том, что письмо было отправлено не по почте запечатанным, а через полового или мальчишку рассыльного. И этому есть подтверждение в тексте романа: Катерина Ивановна на суде сообщает: «Это письмо я получила только на другой день вечером, мне из трактира принесли».
Не по почте, а непосредственно из трактира — да ещё вечером следующего дня — принесли Катерине Ивановне письмо от Мити! В детективном произведении этому следовало бы дать простое объяснение: эпизод с письмом нужен Достоевскому, чтобы во втором, ненаписанном романе сообщить читателю, что кто-то посторонний в письмо заглянул. Хотя и без этого письма весь трактир знал о намерениях Дмитрия Карамазова. Приведу свидетельство того, что в трактире знали об угрозах Дмитрия отцу.
Дмитрий Карамазов, который при бегстве из отцовского сада кухонным пестиком разбил голову слуге Григорию, со следами крови на раках и одежде и с крупной суммой денег приходит к чиновнику Перхотину, чтобы забрать заложенные ранее пистолеты. Получив пистолеты и сделав шикарный заказ на вино и закуски, Дмитрий на тройке умчался в Мокрое к Грушеньке. А чиновник Перхотин, проводив Митю, пошёл в трактир и только начал партию, «вдруг заговорил с одним из партнёров о том, что у Дмитрия Карамазова опять деньги появились, тысяч до трёх, сам видел, и что он опять укатил кутить в Мокрое с Грушенькой. Это было принято с неожиданным любопытством слушателями.
И все они заговорили не смеясь, а как-то странно серьёзно. Даже игру прервали. Да откуда у него быть трём тысячам? Что-то не ладно.
Именно про три тысячи говорил…» Поэтому в саду мог быть кто-то из тех, кто слышал Митю в трактире или читал его письмо. Но убийство произошло не в жизни, а на страницах романа, поэтому оставим в покое неизвестных читателю постоянных посетителей трактира, так как найти среди них убийцу — дело бесполезное, а обратим внимание на одного героя «Братьев Карамазовых», который прекрасно знал о том, что «Митька сам и вслух, на прошлой неделе ещё, кричал в трактире пьяный», и который, по характеристике автора-рассказчика, «везде имел связи и везде добывал языка». Я говорю о семинаристе Михаиле Ракитине. Именно со слов знатока карамазовщины Михаила Ракитина, сказанных в разговоре с Алёшей Карамазовым в самом начале романа, читатель узнаёт о той интриге, которая связала Дмитрия и Ивана Карамазовых, Катерину Ивановну Верховцеву, Грушеньку Светлову и старика отца.
Сведения о трёх тысячах рублей, которые хранятся в доме у Фёдора Павловича и которые жаждет получить Митя, также не составляли для Ракитина тайну. Какая уж тайна, если об этом весь трактир знает, а Михаил везде добывал языка! Обладая цепким умом, Ракитин мог легко догадаться, что калитка в сад не будет заперта. Кроме того, о незапертой калитке, в шутку или всерьёз, ему могла рассказать сама Грушенька.
Да он мог сам у неё спросить о том, как она смогла бы подойти к дому Фёдора Павловича Карамазова? Задать Грушеньке такой вопрос для Ракитина вполне естественно, ведь Грущенька, как выяснилось на суде, была двоюродной сестрой Михаила Ракитина, и он часто бывал у неё. А родственные отношения — это более доверительные отношения, чем отношения при обычном знакомстве. Думаю, что эта возможная доверительность в отношениях — ответ на вопрос, зачем Достоевский связал узами родства Грушеньку и Ракитина.
Только из разговоров с сестрой Михаил мог узнать — и в самом начале повествования поведать Алёше Карамазову — о той непростой ситуации, которая сложилась в семействе Карамазовых из-за схлестнувшегося сладострастия отца и старшего сына. О незапертой калитке не догадывается Дмитрий Карамазов. Поэтому он лезет в отцовский сад через высокий забор. Так как Митя лезет через высокий забор, то распахнутая калитка ускользает от внимания и читателей, и исследователей романа, хотя распахнутая калитка — припрятанный автором ключ к пониманию сюжета произведения.
Описывая допрос Дмитрия Карамазова следователями, Достоевский несколько раз указывает читателю, что о тайных стуках, которыми должна была постучаться Грушенька, придя к старику Карамазову, знали только Дмитрий и Павел Смердяков. Автор буквально навязывает читателю мысль, что искать убийцу надо среди этих двоих. Но это не так: об этих стуках знала ещё и Грушенька, а значит, мог знать и её двоюродный брат Ракитин. Читатели романа, кроме условных стуков, которыми Грушенька должна была постучаться в окно карамазовского дома, основное внимание уделяют открытой двери из дома в сад.
Напомню, что следователи при осмотре дома нашли эту дверь открытой. Эта открытая дверь также важна для понимания событий той ночи, как и распахнутая калитка. Когда и почему была открыта дверь из карамазовского дома в сад? Дмитрий Карамазов уверяет на допросе, что когда он ночью тихо крался к отцовскому дому, то дверь из дома в сад была закрыта.
Слуга Григорий говорит следователям, что, когда он вышел проверять садовую калитку, дверь в сад уже была открыта, и по тем характеристикам, которые даются в романе слуге Григорию, у нас нет оснований не верить этому персонажу. Смердяков же рассказывает Ивану, что открытая дверь просто померещилась Григорию с пьяных глаз, и что это на его — Смердякова — условный стук Фёдор Павлович Карамазов открыл дверь уже после того, как Дмитрий убежал из сада. Пояснения, почему не следует верить тому, что говорит Павел Смердяков Ивану Карамазову во время последнего разговора между этими братьями, даны в статье «Чем мы лучше жителей Женевы? Чтобы понять, что же произошло в ту ночь в доме и в саду, давайте разберёмся с этой дверью: почему она была открыта, и когда она была открыта.
При этом будем строго следовать тексту повествования и психологии поведения героев романа. Последнее требование является обязательным при изучении произведений Ф. Достоевского, и обязательность этого требования исходит не от меня, а сформулирована самим Фёдором Михайловичем в письме к читательнице Лебедевой: «Не один только сюжет романа важен для читателя, но и некоторое знание души человеческой психологии , чего каждый автор вправе ждать от читателя». С учётом этого авторского напутствия читательнице «Братьев Карамазовых» проанализируем следующий абзац из романа: «Сердце неугомонного старичка билось тревожно, он ходил по пустым своим комнатам и прислушивался.
Надо было держать ухо востро: мог где-нибудь сторожить её Дмитрий Фёдорович, а как она постучится в окно Смердяков ещё третьего дня уверил Фёдора Павловича, что передал ей где и куда постучаться , то надо было отпереть двери как можно скорее и отнюдь не задерживать её ни секунды напрасно в сенях, чтобы чего, боже сохрани, не испугалась и не убежала». Это очень важное пояснение рассказчика, из которого становится понятной тайна открытой двери в сад: просто старик Карамазов, услышав условный стук, которым постучался Дмитрий Карамазов, сначала открыл окно и начал звать Грушеньку, а потом бросился «отпереть двери как можно скорее, … чтобы, боже сохрани, не испугалась и не убежала». Это надо было сделать незамедлительно, так как Митя «мог где-нибудь сторожить» Грушеньку. Однако за дверью Грушеньки не могло быть, она в это время была в Мокром.
Достоевский Федор Михайлович: Братья Карамазовы
В книге речь идет о трех братьях. не просто последнее произве-дение Достоевского, но произведение, о котором он знал, что оно будет последним. Современники Достоевского так зафиксировали замысел автора о второй части Братьев Карамазовых «Федор Михайлович сказал, что напишет роман, где героем будет Алеша Карамазов. Борису Тихомирову, доктору филологических наук, президенту Российского общества Достоевского уже предлагали написать сценарий детективного сериала про то, куда же все-таки могли деться рукописи «Братьев Карамазовых».
«Роман „Братья Карамазовы“ осознанно писался как завещание»
Хотя "Братья Карамазовы" написаны в 19 веке, в них присутствует ряд современных элементов. Современники Достоевского так зафиксировали замысел автора о второй части Братьев Карамазовых «Федор Михайлович сказал, что напишет роман, где героем будет Алеша Карамазов. Роман о Братьях Карамазовых написал известный русский писатель Фёдор Михайлович Достоевский. "Братья Карамазовы". 3. Россия в лицах (коллекция).