Для людей, не ведающих что такое детская школа-интернат или знающих о ней по книгам да по статьям в газетах, трудно представить и понять, что она представляет из себя на самом деле.
Почему ментально здоровых детей ждет интернат?
Реветь охото, а не плакать. Почему это считают нормальным? Хотел бы поделиться своим видением на систему которая по сей день существует в России. Это система школ-интернатов для детей с "Умственной отсталостью" Я поступил туда 30. Моя группа ещё тогда только собиралась в комплектности. Меня тогда встретила, заместитель директора по воспитательной работе. Она занималась распределением детей по группам. Менч отвели в старшую группу, на одну ночь. Так-как я был один из первых с нашей группы которая только что формировалась.
Приняли нормально, а дальше пошел сущий АД. Пришли к нам воспитатели на группу, и хорошая жизнь наверное на этом закончилась. Это тетки были рослые, которые просто выливали свой негатив на нас. Их методы воспитания, я вспоминаю с ужасом.
Как вы оцениваете подобные меры?
Но, откровенно говоря, мне не кажется что мерами, например, психологического тестирования — мы эти проблемы решим. Мы их решим выстраиванием всей системы помощи и сопровождения, начиная с кровных семей. При этом надо понимать, что у нас одна из самых простых процедур усыновления и семейного устройства, если сравнивать с западными странами. Но сейчас Минпрос готовит документы, которые, возможно, усложнят эти процедуры. В чём причина такой ситуации?
Им нужна помощь. А у многих приёмных родителей, к сожалению, очень иллюзорное представление о том, что будет, когда приёмный ребёнок окажется в семье. Мечты о полной семье со счастливыми родителями очень часто разбиваются о реальность, когда травмированный ребёнок, прошедший очень тяжёлый жизненный опыт, приходит со всеми своими проблемами и иногда довольно специфичным провоцирующим поведением, и у родителей просто не всегда хватает на это ресурсов. Здесь, конечно, должна быть ситуация, которая требует серьёзной подготовки для того, чтобы родители действительно понимали, что это ребёнок травмированный, он не должен вести себя идеально, и что, скорее всего, будет сложно, и это нормально. Более того, есть разные риски, в том числе у любого ребёнка может проявиться какое-то заболевание, которое не было выявлено в раннем возрасте, это тоже некие риски, к которым нужно быть готовыми.
Если ты не до конца готов к этим рискам, лучше вообще не брать детей-сирот, чем второй раз травмировать ребёнка и снова доказывать ему, что он не достоин жизни в семье. Потому что очень многие дети эгоцентричны, они всю эту историю понимают так, как будто это они такие «неправильные», это всё из-за них случилось, и значит, ни одна семья не может их принять никогда, и мир их, по сути, не принимает, потому что они какие-то дефектные. И, конечно, сложно очень складывается жизнь детей, которые прошли иногда и не один, а несколько возвратов, и понятно, что здесь нужно очень ответственно подходить к этой задаче к этой процедуре приемным родителям, а тем, кто помогает взять в семью ребёнка, нужно понимать, что родители должны иметь полную информацию о ребёнке со всеми рисками. И самый важный момент — это психолого-педагогическое сопровождение приемной семьи. Потому что даже родители с иллюзиями, если рядом будет хороший помогающий специалист, могут со всем справиться.
А если никто не помогает, а опека при этом при любой проблеме норовит «взять на карандаш», то сил хватает не у всех. Ну и конечно, важно начинать решать проблему, не разгребая последствия, а там, где она начинается. За счет семейного устройства проблемы сиротства не решишь. Поэтому ключевая задача — это, конечно, работа с кровной семьёй и профилактика социального сиротства. Как только те же организации детей-сирот, уже меняя принцип своей работы по постановлению, начинают взаимодействие с биологическими родителями воспитанников, даже первые шаги в этом направлении дают эффект.
Специфика этой системы заключалась в солидарной ответственности и разграничении полномочий между патронатным воспитателем и профессиональной организацией, которая осуществляла сопровождение семьи как приемной, так и кровной. Но потом эта форма приемной семьи была запрещена. Вы не считаете, что это было ошибкой? Я считаю, что, конечно, нужно было развивать эту технологию и на базе патроната строить работу государственных учреждений. Это, собственно говоря, намного раньше привело бы нас к той самой реформе, которая у нас происходит сейчас, и не был бы утерян уже наработанный позитивный опыт, и не ушли бы в никуда хорошие специалисты.
Всё это, конечно, грустная история, потому что мы выплеснули с водой ребёнка. Даже если и есть вопросы, замечания к каким-то формам работы, то нужно просто обсуждать способы решения этих проблем, а не закрывать и игнорировать ценный опыт. Где-то эти службы действуют в органах опеки, где-то на базе детских домов, где-то на базе НКО, это может быть группа самоподдержки приёмных семей — иными словами, сегодня у нас нет единой системы сопровождения, а в некоторых местах она полностью отсутствует. Но у нас есть горячая линия по семейному устройству, на которую я рекомендую обратиться всем желающим.
В начале 2000 годов в интернате родилась детско-юношеская организация "Пенаты". В эту организацию не вступают и не уходят, в ней живут.
Девиз "Я, ты, он, она — вместе дружная семья" - здесь не пустые слова. Про уют Здесь очень уютно. Удивительно, что в таком огромном здании в любом уголке ощущаешь этот уют. Невероятно чисто всегда и везде, смотришь и думаешь, как же так можно? Так можно, когда есть внутренний уклад, когда сложились правила, которые стали частью сознания всех. Составить первое, неосознанное пока, впечатление о каждом доме помогает царящая в нем атмосфера.
Любое жильё, да и вообще любое помещение всегда вызывает определённые эмоции и ассоциации. При входе в хвалынскую школу-интернат сразу понимаешь, что пришел в гости в дом,где встречают вежливо и приветливо. И вот тут начинаешь замечать те мелочи, которые формируют стиль и атмосферу: мягкое освещение, идеальная чистота, красивые шторы, цветы, фотографии и рисунки детей на стенах, со вкусом подобранные тона в красках. Вас будто обволакивает теплом и спокойствием, и поднимается настроение — это и есть домашний уют "в действии". В игровых комнатах на полу теплые мягкие ковры, на них можно посидеть за телевизором, поиграть во что-то, мягкие игрушки в спальных комнатах, салфеточки или вазы - это ведь тоже частица уюта. Когда ребенок находится дома, он, конечно, придерживается режима питания и сна.
Но у него есть та особая домашняя привилегия, которая зовется свободой выбора: попить чай или поесть салатик, поиграть с игрушками или в компьютер, а еще поспать в выходной день чуть дольше, чем в учебный. В школе-интернате было решено воссоздать схожую модель обустройства быта в спальных корпусах. Приобрели предметы кухонной техники, обустроили комнаты, в которых можно что-то самим приготовить и перекусить в промежутках между основным приемом пищи, посидеть дружно за чашкой чая с печенками, конфетами, а то и пирогами. В выходные дни ребята имеют возможность поспать или просто полежать в постели, не вскакивая спозаранку. Эти моменты не только погружают в домашнюю обстановку, но и помогают детям восстановиться эмоционально и психологически. Про успехи На вопрос, как организован образовательный процесс в учреждении, где совмещены проживание и учеба, директор твердо сказала — все очень четко, как механизм часов.
Соблюдаются все режимные моменты и в то же время всегда есть место для творчества.
Дети-сироты полные сироты вправе самостоятельно выбирать дальнейший путь и город обучения внутри страны без ограничений; но ввиду отсутствия опыта у ребёнка и нежелания тратить время и силы для его устройства в других городах, районах и республиках у социальных педагогов, дети по указанию вышеупомянутых социальных педагогов остаются в том же городе, в котором окончили школу-интернат, или по желанию ребёнка направляются для продолжения обучения к месту рождения. В некоторых школах-интернатах детей после окончания обучения категорически отказываются допускать в «родную» школу-интернат и лишают возможности видеться со своими друзьями, отказывают в помощи и моральной поддержке, оставляя ребёнка наедине со своими проблемами. В других школах-интернатах — наоборот, первые полгода активно помогают «встать на ноги», допускают в школу-интернат, дают полезные советы, выделяют порции питания в общей столовой, помогают материально «из своего кармана». При поступлении на дальнейшее обучение в ПТУ детям-сиротам не предоставляется льгот на обучение по желаемой специальности. Например если сирота хочет быть автомехаником, его поступление запросто «завалят» тестами, и предложат специальность «там, где останется место», например токарем.
Этот факт естественно отбивает у сироты любое желание продолжать обучаться, родителей, которые могут стимулировать обучение поощрениями или угрозами наказания у сироты нет, по сути 15-17 летний подросток после выпуска из школы-интерната сам себе хозяин и может запросто решить, что обучаться дальше он не будет, перестанет посещать учебное заведение и никто не будет предлагать ему альтернативных выходов, отделы опеки и попечительства во многих регионах России вообще бездействуют.
Безопасность в быту
До этого Лёша уже не раз экстренно доставлялся в больницу, и его последние госпитализации тоже выглядели ужасно, вспоминает Нюта Федермессер. Верёвкин в очередной раз пообещал, что ситуация с оставлением детей без сопровождения больше не повторится. Несмотря на это, 17 апреля Алексей Дельвари был доставлен в Александровскую больницу без надзора со стороны интерната. Лёша остался в больнице без надзора, подхватил внутрибольничную инфекцию, попал с этой инфекцией в реанимацию», - говорит Федермессер. Но умер Лёша Дельвари не только потому, что 17 апреля был надолго оставлен один в больничных стенах. К этому дню он уже на протяжении долгого времени находился в истощенным состоянии. Мы информировали директора интерната и руководство Комитета по социальной политике Санкт-Петербурга о недостаточном качестве ухода за ребятами с ТМНР [тяжелыми множественными нарушениями развития]», - говорит Нюта Федермессер. Если ситуация не изменится, следующим в списке будет Алексей Дельвари, предупреждали они.
И так и случилось… Благотворительная организация «Перспективы» отправляли во всевозможные инстанции план спасения тяжелобольных детей: каждому подопечному нужен индивидуальный пост и специализированное питание. Всех этих ребят можно было спасти, уверены в благотворительной организации. В интернате не хватает персонала, как обычно — не хватает денег и рук. Всегда в распоряжении есть волонтёры, неравнодушные люди из надежных и проверенных организаций — они могли бы стать подмогой, в которой так нуждаются интернаты. Они хотят и способны обеспечивать индивидуальный пост для детей, в том числе в больничных палатах и реанимациях. Но в интернаты и госпитали этих людей не пускают. Добиваться права на сопровождение детей-сирот, гарантированного федеральным законодательством, в каждом отдельном случае приходится в ручном порядке: «Только через личное вмешательство Председателя Комитета по здравоохранению Санкт-Петербурга Дмитрия Лисовца», - отмечает Федермессер.
Но они все равно вылезут. Все тайное становится явным»... Федермессер в своем обращении обвинила в смертях детей официального опекуна — директора интерната: «Разве не он должен представлять интересы своих подопечных и бить в набат, если ему не хватает денег и сотрудников? Скажите, разве это не является обязанностью опекуна? Я понимаю, что сейчас стране не до ПНИ, и не до сирот. Но всё же понимаю, что сейчас, как никогда прежде, важно показать гражданам, что помощь рядом.
Несколько таких госпитализаций — и диагноз готов. Поэтому «трудные» подростки из обычных детских домов часто оказываются в ДДИ. Разумеется, я не говорю о том, что у всех детей в ДДИ неверные диагнозы. Но даже сотрудники интернатов признают проблему гипердиагностики. С таким диагнозом очень трудно выйти из ДДИ на свободу. Как правила, отсюда только одна дорога — в ПНИ. У любого ребенка в детском доме есть нарушение привязанности, и следствием этого могут быть нарушения эмоционально-волевой сферы. Ребенок с нарушением поведения никому не удобен; его будут запихивать в психиатрическую больницу на длительное время, выходит он оттуда с лекарственной интоксикацией, потому что в больницах их, как правило, сильно нагружают препаратами. Школа с ними не справляется, педагоги тоже, поэтому единственный выход для детского дома — «утяжелить» диагноз ребенку и перевести его в ДДИ». С такими детьми должны работают психологи, отмечает врач, но их в детских учреждениях или нет вовсе, или они не умеют работать с детьми, пережившими травму. Для пересмотра диагноза необходимо обследование у независимого нейропсихолога. Но с такой инициативой может выступить только директор ДДИ, который является официальным опекуном детей, живущих в интернате. А для директора это лишние проблемы. Саша «подлежит обеспечению жилым помещением» в его родном районе, но в интернате все прекрасно понимают, что он из системы уже никогда не выйдет. Всю жизнь за него принимали решения: что ему есть, что носить, с кем жить в комнате, куда ходить в свободное время. На свободе, без поддержки, он пропадет. У него есть сестра Майя, ей 11 лет. Они вместе ездят в коррекционную школу в поселок. Саша учится в 7 классе, а Майя в 1-м. С ней он познакомился уже в ДДИ. Казалось бы, он вырос в детдоме и не помнит своей семьи. Казалось бы, у него не сохранилось никакой привязанности к родственникам. Но для Саши сестра Майя и брат Паша — самые близкие люди. Других своих братьев он никогда не видел. Вечный огонь видели. Этот Кремль построили очень давно. Он защищал город от врагов. Еще я видел колокола, очень старые. Нас 12 человек ездило. Мы два часа гуляли. Птиц смотрели. Еще ездили на завод, где делают военные детали. Там мы выступали. Я пою в хоре. Потом мы были в Макдоналдсе. С нами в коридоре стоит социальный работник интерната. Саша недееспособный, и говорить ему со мной один на один не разрешили. Он вдруг вспоминает, как в прошлом году ездил с группой в Москву. Там один актер со мной сфотографировался. Я спрашиваю, может ли Саша покупать себе какие-то вещи. В его личном деле я увидела только просьбы выдать 100 или 50 рублей на экскурсии. Деньги со счета недееспособного можно снять только с разрешения органов опеки. Для соцработников это каждый раз лишняя головная боль. В огороде работаем, клумбы сажаем. Одного меня не выпускают, с нами воспитатель ходит. Я спрашиваю, где его личная одежда. Он показывает на свои майку и шорты: «Мне выдают после бани, трусы, майку, одежду». На майке бирка с чужим именем.
Государство предполагало, что со временем школы-интернаты станут образцовыми воспитательными учреждениями, которые будут осуществлять социальное воспитание детей, заменяя семью, и готовить учащихся к практической деятельности в народном хозяйстве. В это время наблюдалась тенденция к росту числа таких учреждений. К 1961 г. Помимо школ-интернатов общеобразовательного типа в конце 1960-х гг. Тогда же организуются спортивные школы-интернаты школы-интернаты олимпийского резерва. Но уже в 1970-е гг. В школы-интернаты стали направляться дети, над которыми была установлена опека и попечительство, дети из многодетных и малообеспеченных семей, дети одиноких матерей. Так постепенно школы-интернаты стали институтом социализации для детей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации и не имеющих должных условий для воспитания в семье. К началу 1980-х гг. Число воспитанников увеличилось в три раза. Наблюдался рост детей, рождённых вне брака, увеличилось число отказных детей, резко возросло количество детей, отобранных у родителей по суду. Закрытость школ-интернатов негативно сказывалась на воспитанниках. В связи с этим в 1984 г. Масштабный кризис 1990-х гг. В результате растёт число детей, воспитывающихся в учреждениях интернатного типа, в том числе и в школах-интернатах. Таким образом, возникновение школ-интернатов как института социализации обусловлено объективной необходимостью подготовки детей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации, к самостоятельной жизни.
Многие поступают в вузы, где готовились целенаправленно несколько лет. Кто-то выбирает техникумы и колледжи по специальности. Те ребята, которые серьезно занимались спортом или творчеством, получают возможность развивать свой талант и дальше. Они поступают в профильные учебные заведения или идут работать в данной сфере. Выпускники интернатов, как правило, отличаются самостоятельностью, целеустремленностью, умением жить в коллективе. Эти качества очень помогают им в дальнейшей взрослой жизни.
Дом или Интернат?
Есть ещё школа интернат для слабо развитых детей. Новости и СМИ. Обучение. Подкасты. Не детские дома-интернаты должны расти, а вот такие развивающие и социально-реабилитационные центры дневного пребывания для детей, которые в школу по месту жительства не попали.
КАК ЖИВУТ ДЕТИ В ДОМЕ ИНТЕРНАТ.
Всю правду о жизни в интернате знают только те, кто там жил (именно сам жил, а не работал или общался с детдомовским ребенком). В 1988 году стала школой-интернатом для детей-сирот, сначала для смешанного контингента воспитанников, а с 1992 года здесь жили дети с задержкой психического развития. Что такое интернат для детей и подростков? Интернат – это своего рода общежитие, в котором учащиеся и воспитанники не только проживают, но и получают питание, воспитание и обучение. Интернат для детей обычных представляет собой учреждение, где проходят обучение и проживание дети без особых физических или умственных особенностей. социальные приюты для детей и подростков.
Что хотите найти?
Да школы-интернаты существуют сегодня не только для детей из числа сирот. Каждый интернат, независимо от количества мест, на которые он рассчитан, состоит из двух основных подразделений: подразделение для детей, которые способны к самостоятельному передвижению и частично или полностью себя обслуживают (1). Интернаты часто предназначены для детей-сирот, детей с ограниченными возможностями и детей, находящихся в трудной жизненной ситуации. В статье подробно описана информация при каких условиях можно сдать ребенка в интернат и как правильно оформить документы. Иногда дети попадают в интернат, потому что так сложилась судьба, но бывает, что и едут туда добровольно.