Национальная комиссия по реабилитации на Украине реабилитировала кинорежиссера Сергея Параджанова (1924-1990), осужденного в СССР по статье о «мужеложестве». Сергей Параджанов — советский режиссер, сценарист, художник и один из основателей «поэтического кинематографа». 2021 Parajanov-Vartanov Institute Award honored the work of Oscar-winning actor Jeff Bridges whose film The Beast of Our Time was presented at DOC LA Los Angeles Documentary Film Festival. Главные новости о персоне Сергей Параджанов на
Bel Suono «Три рояля под открытым небом»
- Сергей Параджанов: сказка о раздавленной любви / На тему дня / Журнал
- Сергей Параджанов: гений сумасбродных выдумок
- Мастер цвета: 5 культовых фильмов Сергея Параджанова
- К 100-летию Сергея Параджанова: подборка материалов о великом режиссере
- Режиссер Параджанов поскользнулся около дома и угодил в больницу
Режиссёр Георгий Параджанов сломал ногу при входе в храм в Москве
Короткая ссылка 9 января 2024, 11:50 Советский кинорежиссёр и сценарист Сергей Параджанов родился 9 января 1924 года. Успех в СССР и за рубежом пришёл к нему после выхода фильмов «Цвет граната» и «Тени забытых предков», последний из которых тепло встретили за границей. Лента получила специальные призы жюри кинофестивалей в Салониках и городе Мар-дель-Плата.
И вдруг пришел однажды и сказал: «Ее убили… Отец и братья… Связали и положили на рельсы…» Что было с Сережей — описать невозможно! И во сне она ему являлась в самых необычных обличиях…». Кадр из фильма «Тени забытых предков» Трагедия тяжело ударила по психике Параджанова, его племянник Георгий рассказывал, что год после трагедии Сергей Параджанов провел в психиатрической клинике. А когда вышел, проводил дни на могиле Нигяр на татарском кладбище в Москве, обустраивал могилу, ухаживал. Георгий Параджанов вспоминал, что родственники Нигяр и после смерти девушки никак не могли успокоиться — постоянно приходили и рушили могилу.
Тема Нигяр была запретной и для него самого, и для окружающих, заставляла его невыносимо болезненно страдать даже спустя долгие годы Ужасающая трагедия. Невозможно даже представить, что переживал в душе Сергей Параджанов, как он смог вообще жить после такого. Позже вся его боль, тоска, невысказанная любовь, разрушенная под давлением внешних обстоятельств, вылилась в щемящую историю фильма «Тени забытых предков» — историю о любви Марички и Ивана. И последним его фильмом был тоже фильм о любви: «Ашик-Кериб» - сказка, рассказанная влюбленным человеком, пусть в мечту, пусть в далекий образ, приходивший потом только в снах, но влюбленным до самого конца своей жизни. Хотя сам Параджанов никогда не рассказывал эту историю: тема Нигяр была запретной и для него самого, и для окружающих, заставляла его невыносимо болезненно страдать даже спустя долгие годы. К Сергею Параджанову можно относиться по-разному. Но трагическая история его первой настоящей любви, наверное, никого не оставит равнодушным.
Марина ОпаринаСпециально для Журнала Calend.
Нас волновали трещины на асфальте, облупившаяся штукатурка, мы добивались, чтобы зритель не ощущал грима на лицах и видел грязь под ногтями героев. Тарковский на этом буквально повредился. Он в любом своем фильме добивался фактуры, никогда ее не выхолащивал… Запретили «Андрея Рублева» потому, что он был неприятен с точки зрения фактуры, в нем не было привычного киноглянца…».
Очень важное замечание, как и содержащийся в этой статье анализ творческого противостояния прогрессивных режиссеров-шестидесятников их консервативным предшественникам. В число последних попал даже Михаил Ромм, учивший Тарковского и Кончаловского. Его фильм «Девять дней одного года» стал одним из манифестов оттепели, эпохи «физиков и лириков», но если по своим идеям это было новое кино, то стилистически оно эпохе не соответствовало. Как пишет Кончаловский, все эти «павильоны, парички, причесочки Смоктуновского, вылизанные, выхолощенные кадры» воспринимались как «фанера». Как голливудская или сталинская эстетика, что в глазах молодых режиссеров было одно и то же.
Однако поэтика «синема верите», потока жизни, непричесанных фактур не исчерпывала художественного арсенала шестидесятых. Параллельно ей, споря с ней и часто тесня ее, на экраны пробивалась декоративность, эмоциональная красочность, связанная в том числе с появлением более чувствительной цветной пленки и съемочной аппаратуры. В следующем десятилетии эту эстетику назовут «новой зрелищностью»; в нее впишется и «Зеркало» Тарковского. Драматургии действия противопоставлена мощная драматургия живописи и цвета. Параллельным путем шли в это время Жак Деми в «Шербурских зонтиках», Аньес Варда в «Счастье», Антониони в «Красной пустыне», но они работали на современном материале.
У Параджанова же ультрасовременное находило неожиданную подпитку в архаичном искусстве. Съемки «Саят-Новы» начались в 1967 году в Лорийской области Армении; так же как это было с «Рублевым», работа над фильмом сопровождались многочисленными конфликтами. Режиссер настаивал, чтобы на главную роль взяли Софико Чиаурели. И не только на главную! Молодая грузинская актриса сыграла в фильме Юного поэта, его символическую Любовь княжну Анну , его Музу, а также выступила в ролях Мима, Ангела, сумасшедшей Монашки.
Чиновники не были готовы к таким радикальным решениям и долго не хотели утверждать Чиаурели. Но режиссер стоял на своем, говоря, что без нее делать картину не будет. На вопрос, почему именно она, отвечал: «Вглядитесь, у нее лицо будто с фрески. А на фресках мужские и женские лица одинаковы. Разницы нет!
И действительно, Софико в фильме прекрасна своей «андрогинной» бесполостью. Параджанова обвинили в порнографии и мистицизме само по себе удивительное сочетание , заставили полностью перемонтировать материал фильма.
Богемой, театром, съемочной площадкой — да! Но не храмом.
Даже в годы жизни Сергея, когда у нас гостили знаменитости и его фильмы обсуждал весь мир…» Выйдя на волю, Параджанов долгое время сидел без работы. В кинематограф его не звали, хотя за годы своего бездействия он написал несколько сценариев всего с 1968 по 1982 год — 17 штук. Однако ни один из них так и не был востребован. Изредка Параджанов ездил в Киев навещать своего взрослого сына Сурена тот учился на строительном факультете архитектурного института.
В конце 70-х они вместе отправились в Ленинград. Сурен Параджанов вспоминал об этом событии: «Ехали мы через Москву. Я тогда только первый курс закончил, и отец считал нужным проводить со мной воспитательную работу. Идем по улице, он рассказывает, ты, мол, фарцуешь Сурен тогда действительно был связан с сомнительной компанией, спекулировал и был на учете в милиции.
А ты, мол, знаешь, какие подвалы в «Лефортове»? А я не знал даже, что такое «Лефортово». Отец схватился за голову. Жарко было, он подошел к автомату с газировкой, нажал там чего-то, намочил платок, обтерся.
Потом видит, идет комитетчик в форме, говорит ему: «Можно вас на секунду. Вот мой сын фарцует, расскажите ему, какие в «Лефортове» подвалы». Отец кричит: «Слышал!!! Там продавщицы все одинаковые — седые, с серьгами и кольцами.
Никто на отца внимания не обращает. Тогда он разворачивает камнями наружу свои перстни — один на два карата бриллиант, другой большой рубин — и так по-царски рукой взмахнул: «А покажите-ка мне вот ту тарелку и тот кубок, я их покупаю». Ему показали и спрашивают, мол, что вы за человек, что так легко делаете такие покупки. Он как заорет на весь магазин: да у меня 30 премий в мире за красоту, нот мой сын из Киева, он фарцует хорошо, а я — всемирно известный режиссер!
К нему сбежались продавцы, работу бросили, а он разошелся, нагнул одну продавщицу к прилавку и каратомер ей к уху подносит — ну-ка, какие у вас серьги? А они суетятся: «Вот у нас Кузнецов, вот Овчинников. Приходите вечером, мы вам еще что-то покажем». Полное доверие…» Прошло всего несколько лет после освобождения, а Параджанов вновь начал шокировать публику своими смелыми речами.
В 1980 году он дал интервью французской газете «Монд», текст интервью гласил: «Чтобы выдвинуть против меня обвинение, я был назван преступником, вором, антисоветчиком. У меня на теле даже искали золото. Затем приписали гомосексуализм и судили за это «преступление». Я якобы изнасиловал члена партии и совратил сорокалетнюю даму с помощью порноручки… Чтоб приписать мне преступление, были мобилизованы шесть прокуроров.
Этого вполне достаточно, чтобы вас уничтожить…» Теперь я свободен, но не чувствую себя в безопасности. Я живу в вечном страхе — боюсь выходить из дома, боюсь, что меня обкрадут, сожгут картины из лагеря. Здесь все должны иметь прописку и работу. Но мне не дают работу.
Я предлагаю сценарии. Меня могут в любое время арестовать, так как я нигде не работаю. Я не имею права существовать, я вне закона… В тюрьме жизнь моя имела какой-то смысл, это была реальность, которую надо было преодолевать. Моя нынешняя жизнь — бессмысленная.
Я не боюсь смерти, но эта жизнь хуже смерти. Я стучал во все двери. Мне хотели помочь в Армении. Но всякий раз, когда я должен был встретиться с министром, он оказывался в отпуске… Сегодня у меня нет выбора.
Отдых мне невыносим. Я не могу жить, не работая. Мне запрещено любое творчество. Я должен скорее уехать отсюда… Я знаю о тех трудностях, которые меня ожидают.
Вряд ли я сразу найду вдохновение на Западе. Я не хотел бы создать впечатление у французов, что сразу смогу создать шедевры. Мои корни здесь, но у меня нет выбора. Я должен уехать…» Самое удивительное, но это интервью власти не заметили.
Словно вообще его и не было. Параджанова никто не вызывал на ковер, не трепал ему нервы. Однако и работы ему тоже никто не давал. Хотя он, видимо, рассчитывал именно на это.
Мол, дам смелое интервью, глядишь, они испугаются и завалят меня работой. Не получилось. Можно было исполнить свою угрозу и уехать на Запад, но Параджанов этого не сделал. Видимо, в интервью по этому поводу он просто блефовал, как это уже случалось с ним неоднократно.
Тем временем, видя метания и страдания брата, за него решила заступиться его старшая сестра, по мужу Абрамова. В том же году она написала письмо самому Л. Вот его текст: «Глубокоуважаемый Леонид Ильич! Обращается к Вам с настоящим письмом сестра известного советского кинорежиссера Параджанова Сергея Иосифовича, который по ходатайству и поручительству выдающихся представителей мира искусства и Компартии Франции Луи Арагона был досрочно освобожден из заключения и в настоящее время проживает в г.
Они хлопотали и обращались об облегчении судьбы моего брата, осужденного Киевским областным судом к 5 годам лишения свободы и отбывавшего в то время наказание в лагере строгого режима в г. Виннице, и я — его сестра, которая много раз обращалась лично к Вам. И спасибо Вам большое, здоровья Вам и благополучия за тепло, исходящее из Вашего большого и доброго сердца. В настоящее время меня очень волнует судьба моего брата, т.
И, конечно, работать вне своей специальности и любимого дела, когда уже возраст — 56 лет — морально и психологически осознать очень трудно. Что заставило меня обратиться еще раз за помощью к Вам? Недавно я случайно услышала трансляцию выступления американских и французских кинематографистов, которые «обеспокоены судьбой Параджанова С. Вот так.
Дорогой Леонид Ильич! Еще в 1978 г. Шкловским — все эти творения лежат без действия. Мне кажется, в истории моего брата, его падения замешаны какие-то личные, мелкие обиды, которые, возможно, мой брат в беседе с тов.
Ермашом лично ему высказывал, а отсюда все последствия. Мне лично, человеку нашей страны, члену КПСС с 1945 года, отдавшему всю свою сознательную жизнь делу развития Советской космической техники, было очень неприятно слышать похвалу и сравнения моего брата «по таланту только с Сергеем Эйзенштейном» от кинематографистов США и Франции. Какое им дело до него, что их волнует? Мне кажется, и я уверена, что Вы, Человек, стоящий во главе государства, не знаете и просто по Вашей занятости и не можете все охватить по судьбам людей, и поэтому не знаете судьбу режиссера Параджанова С.
Мне кажется, что без Вашего вмешательства мой брат не будет приглашен в Большой кинематограф нашей страны, только Вы сможете ему помочь, дать ему возможность вернуться В кино и работать на благо процветания нашего киноискусства. Его лишили в свое время квартиры, работы, а следовательно, и средств к существованию. И, конечно, мы, его две сестры, стараемся, как можем, материально поддержать его, но есть еще и чисто мужское самолюбие, поэтому состояние брата моего на грани, и я Вас прошу, Леонид Ильич, дорогой и добрый человек, помогите моему брату и «на всю оставшуюся его жизнь» загрузите его работой по созданию новых, интересных картин. Я мечтаю попасть к Вам на личный прием, где я смогла бы Вам рассказать очень многое, но, говорят, это невозможно.
Извините, пожалуйста, я не написала главного: а почему я обращаюсь к Вам с просьбой, а не сам Параджанов? Дело в том, что брат мой после всего пережитого замкнулся, считает себя никому и ни для чего не нужным, без крова и без дела и, вероятно, так хочет доживать свой век. Я не хочу видеть всего этого, зная его как человека очень одаренного, талантливого и таким образом наказанного, и очень переживаю и страдаю за него…» Письмо спустя неделю после отправки достигло Старой площади. Однако на стол Брежнева оно не попало.
Секретарь по ряботе с почтой, ознакомившись с ним, переслал его в Госкино, председателю Ермашу. Тот в свою очередь дал поручение своему заместителю Павленку разобраться. Павленок разобрался: вызвал в Москву автора письма — сестру Параджанова, переговорил с ней и заверил, что против работы ее брата в кинематографе возражений нет. Что его предложения будут рассмотрены в установленном порядке.
На этом аудиенция закончилась. Сестра уехала, а Параджанов так и остался без работы. Формальность была соблюдена. И все же вечно такая ситуация продолжаться не могла.
Зная характер Параджанова, его друзья понимали, что рано или поздно что-то обязательно должно произойти. Либо ему наконец дадут работу, либо он сотворит что-то из ряда вон выходящее. Подтвердилось последнее. В октябре 1981 года Параджанов оказался в Москве у своих знакомых.
Несмотря на то что те обставили приезд Параджанова всеми необходимыми мерами предосторожности, старались держать его в секрете, это не помогло. Вскоре о том, что Параджанов гостит в столице, стало известно многим, в том числе главному режиссеру Театра на Таганке Юрию Любимову. И он пригласил Параджанова к себе в театр, на генеральный прогон спектакля «Владимир Высоцкий». Так как с покойным поэтом и артистом Параджанова при его жизни связывали дружеские отношения, отказаться от этого приглашения он посчитал неэтичным.
На этом прогоне присутствовали многие деятели литературы и искусства, а также представители Министерства культуры и органов КГБ. Когда спектакль закончился, началось его бурное обсуждение, в которое свою лепту внес и Параджанов. Выйдя на сцену, он весьма толково разобрал все сильные и слабые стороны постановки, дал режиссеру несколько дельных советов. Однако в конце выступления не сдержался.
Если вас за этот спектакль выгонят с работы, то вы не пропадете. К примеру, я уже несколько лет сижу без работы и — ничего. Живу, как видите. Правда, мне помогает сам Папа Римский, который посылает мне алмазы, а я их продаю…» После этих слов в зале возникло оживление, которое вдохновило Параджанова на еще более смелые заявления.
Короче, он разошелся не на шутку и принялся костерить на чем свет стоит советскую власть, называя ее фашистской. Мол, лучшие люди отечества гниют в тюрьмах и лагерях, а «пыжиковые шапки с Лубянки» никак не могут успокоиться — даже сюда, в театр, заявились. Естественно, что после такого выступления пребывание Параджанова на свободе вновь оказалось под вопросом. Москва потребовала от Тбилиси «разобраться» с Параджановым.
Сергей Параджанов — последние новости
К великому мастеру советского кинематографа Сергею Параджанову это относится в первую очередь. Да, Параджанова явно подставили, команда «Посадить!» была спущена сверху, но нестандартный секс режиссер культивировал, ничего не поделаешь. Реабилитацию Параджанова поддерживают кинорежиссеры Роман Балаян, Александр Муратов, другие известные люди.
Новости по теме
- Сергей ПАРАДЖАНОВ
- Режиссера Параджанова реабилитировали к 100-летию со дня рождения | Культура |
- К 100-летию со Дня рождения Сергея Параджанова
- Сергей ПАРАДЖАНОВ
- Кинорежиссер Георгий Параджанов попал в больницу после несчастного случая | 08.02.2024 | ИА
- Вечер памяти кинорежиссера Сергея Параджанова
Сергей Параджанов: художник и ритуал
Выдающийся основатель «Новой советской волны» и поэтического кинематографа режиссер Сергей Параджанов стал знаменит на весь мир после фильмов «Тени забытых предков». Режиссер Александр Атанесян рассказал Мессереру одну из тысяч необыкновенных историй, связанных с Параджановым. 2021 Parajanov-Vartanov Institute Award honored the work of Oscar-winning actor Jeff Bridges whose film The Beast of Our Time was presented at DOC LA Los Angeles Documentary Film Festival. Сергей Параджанов активно использовал технику коллажа и ассамбляжа во многих своих художественных произведениях. Сергей Параджанов — советский режиссер, сценарист, художник и один из основателей «поэтического кинематографа». 9 января 2024 года исполняется 100 лет со дня рождения Сергея Параджанова — режиссера, который внес огромный вклад в развитие мирового кинематографа фильмами «Тени забытых.
Вся правда о судимостях Сергея Параджанова
15 марта РОСФОТО представит проект «Рядом с Параджановым», подготовленный к 100-летию выдающегося режиссера мирового кино (18+). Режиссер Параджанов поскользнулся около дома и угодил в больницу. Её приурочили к юбилею знаменитого режиссёра Сергея Параджанова.
Кинорежиссер Георгий Параджанов попал в больницу после несчастного случая
Об этом сообщил украинский Институт национальной памяти в Facebook владелец компания Meta признана в России экстремистской и запрещена. Представителя волны украинского поэтического кино, автора фильмов «Тени забытых предков» и «Цвет граната», по данным организации, было решено реабилитировать ко дню его столетия после подробного анализа уголовного дела кинематографиста и других архивных документов...
Видя, как у людей округляются от удивления глаза, он заводился еще больше и продолжал нести такое… Но даже на такие «закидоны» режиссера советские партийные «бонзы» смотрели снисходительно, пока «закидоны» не коснулись их самих. В очередном своем шутливом монологе он заявил, что его благосклонности добивались аж два десятка членов далее следовала картинная пауза ЦК КПСС. А если учесть, что его слушателями в тот момент были корреспонденты одной датской читай, вражеской газеты, а перепечатки из неё разбежались по всему миру, терпению «мужей» пришёл конец. И в этом конце за Параджановым, как было сказано выше, пришли.
Шел 1973-й… Никакими оттепелями вокруг давно уже не веяло… «Здравствуй зона, дом родной? Уж очень «наверху» понадобилось проучить Параджанова, поэтому и дело против него затевалось в спешке, поэтому статьи, которые ему инкриминировались, на ходу менялись. То это были валютные, соответственно, незаконные операции, то ограбление церквей он собирал иконы , то взяточничество правда, следователи так и не сумели про себя решить — он давал или ему давали. Наконец остановились на гомосексуализме. Благо нашелся человек, который заявил, что Параджанов очень долго домогался его, а однажды обманно завлек в пустое помещение и … изнасиловал.
В итоге приговор — пять лет колонии, сначала под Ворошиловградом, затем под Винницей. Заключенный Параджанов редко получал письма от многочисленных, в условиях воли, друзей, приятелей и учеников. Поначалу он был раздавлен, унижен. Болело сердце, мучил диабет. В колонии ему сделали операцию на легком — сделали кое-как, для галочки потом это аукнется.
Вот несколько строк из письма Параджанова «В Тбилиси жара, а тут уже дожди! Кожа на ногах в плесени и волдырях. В лагере полторы тысячи человек, у всех не менее трех судимостей. Меня окружают кровавые судьбы, многие потеряли человеческий облик. Меня бросили к ним сознательно, чтобы они меня уничтожили, растоптали, сделали недочеловеком.
Блатного языка я не знаю, чифирь не пью, наколок нет. Они меня презирали, думали — я подсадная утка, изучаю жизнь зоны, чтобы снять фильм. Но, слава Богу, потом поверили, стали относиться помягче. Многие рассказывают мне свои истории, как на исповеди». Но даже в таких условиях Параджанов творил!
Он собирал на тюремном дворе цветы, кору, делал из них коллажи и отсылал в письмах друзьям. Или тем, кого всё ещё считал друзьями.
Кстати, воспоминания об этих годах будут им использованы при работе над кинолентой «Украинская рапсодия». Параджанов в Москве После войны Сергей Параджанов отправился учиться в консерваторию г. Здесь он обучался в классе Нины Дорлеак.
Пребывая в Москве, стал задумываться о карьере режиссера молодой студент консерватории. Этот педагог быстро рассмотрел талант своего ученика, поэтому в конце III курса пригласил его ассистировать ему при съемках картины «Третий удар». В следующем году Параджанов уже ассистировал Савченко в «Тарасе Шевченко». К несчастью, Игорь Андреевич внезапно скончался, не успев закончить картину, поэтому Параджанов вместе с сокурсниками завершил работу своего учителя. В последние годы учебы педагогом начинающего режиссера стал Александр Довженко.
Возможно, именно поэтому он и заинтересовал юношу украинской культурой и поспособствовал тому, что после ВГИКа Параджанов попал на Киевскую студию художественных фильмов. Первые режиссерские работы Первым проектом, снятым режиссером, была расширенная версия его дипломной работы — лента «Молдавская сказка». Через несколько лет на основе материала, собранного для нее, был снят детский кинофильм «Андриеш». В будущие годы работал над документальными и научно-популярными лентами Сергей Параджанов. Фильмы этого периода — «Наталия Ужвий», «Думка», «Золотые руки».
В 1958 году режиссер выпускает комедию «Первый парень», а через несколько лет — военную мелодраму «Украинская рапсодия». В 1962 году совместно с Анатолием Слесаренко Параджанов снимает лирическую ленту о любви — «Цветок на камне». Наиболее известные ленты режиссера: «Тени забытых предков» и «Цвет граната» В 1964 году Параджанов пишет сценарий кинокартины «Тени забытых предков» на основе одноименного произведения Михаила Коцюбинского, чье творчество Параджанову очень нравилось. История любви гуцулов, снятая на украинском языке, была с восторгом принята в УССР и завоевала приз Всесоюзного кинофестиваля 1966 года. Однако в остальных советских республиках к ней отнеслись прохладно.
Зато в Европе ленту встретили с восторгом. В 21 стране, где демонстрировалась эта картина, она завоевала 39 наград, 24 гран-при и 4 приза. Фактически этой работой Параджанов сделал себе мировое имя. Проблемы с властями как раз совпали с приглашением Параджанова поработать на Ереванской киностудии. Поэтому он с радостью согласился и уехал в Армению.
Здесь режиссер снимает свою вторую великую картину — «Цвет граната». Сергей Параджанов в этом проекте продолжает использовать народные мотивы на этот раз армянские и создавать красочное фантасмагорическое действие. Новая работа гения рассказывает о судьбе поэта из Армении по имени Саят-Нова, в честь которого режиссер и хотел назвать проект. К сожалению, советская критика не оценила новаторский стиль Параджанова, точнее сказать, не поняла. Поэтому выход картины отложили почти на 4 года, по истечении которых заняться монтажом поручили другому режиссеру — Сергею Юткевичу.
И хотя его работа не совсем соответствовала авторскому замыслу, армянские зрители с восторгом приняли ленту своего соотечественника. Тюремное заключение режиссера Несмотря на свое происхождение, с переездом в Киев Сергей Параджанов стал частью украинской культурной элиты. Когда со средины 60-х начались политические репрессии против многих ученых, поэтов, музыкантов и других деятелей культуры УССР, режиссер активно протестовал против этого и требовал честных и открытых судебных процессов. Также он боролся за свободу и честность подаваемой в прессе информации.
Повторюсь, он нашел выход в предельно торжественном подходе к этой работе. Параджанов преодолевает искус авангардизма. Впрочем, так почти всегда: из особенно настойчивых экспериментов непременно вырастает нечто художественное. Но в «Саят-Нове» ему удалось нечто, превосходящее «художественность». Для сравнения: советское «параллельное кино» в 1980-е иногда открывало если не новые материки, то затейливые экзотические острова.
Но кто станет сейчас пересматривать по доброй воле изобретательные некрореалистические опусы Евгения Юфита со товарищи? В случае же Параджанова перебор «примитивов» породил натуральное чудо. Но то был перебор примитивов, освященных Традицией, вот же что. Выходит, «материал» имеет еще какое-то значение. Безблагодатный материал обрекает формальный поиск на последующий мусорный ветер. Весь его серьез поместился в единственном главном фильме. Статуарные герои, аскетичные коллизии, колышущиеся страницы и ковры, моросящие дожди… В «Саят-Нове» с человека словно сдирают корку автоматического существования, актуализируя вопрос вопросов: каков человек в Вечности? Почему, кстати, он не по-доброму эстетически распоясался в поздних картинах?! Художник становится заложником «человеческих, слишком человеческих» стихий, вынужденно играя навязанную и поклонниками, и недоброжелателями роль, не имеющую отношения к творчеству.
Возможно, «Ашик-Кериб» следует воспринимать в качестве автопародии? И едва «стало можно», Параджанов сбросил тяжкие оковы, пустившись во все тяжкие эксперименты, в том числе со вкусом и здравым смыслом. Он, похоже, совершенно не заметил, что ровно так же поступили в перестройку практически все, вплоть до откровенных бездарей. Получается, записной элитарий, задрав штаны, побрел за комсомолом. Хорошая терпеливая цензура определенно помогла бы ему и в восьмидесятые. Вероятно, каждому человеку как воздух необходима культура припоминания, являющаяся основой мышления, и культура забвения, расчищающая наш внутренний горизонт. Ритуал уводит от повседневной суеты, учит сосредотачиваться, быть равным самому себе. Сегодня совершается глобальная подмена: вместо культурной аскезы и праведного забвения публике предлагается камлание на бессмысленных, чуждых останках «глобальной культуры», и эта мерзость авторитетно обозначается термином «постмодерн». Изумление от единственного бесспорного шедевра Параджанова «Саят-Нова» порождается как раз культурой мудрого забвения.
Не так важно как, где и когда прожита жизнь в ее внешних проявлениях, куда важнее векторный рисунок внутреннего бытия. И вся эта навязчивая «красота» на грани декоративности — не мой вообще-то стиль, не мой вкус, не мое, и все тут! Однако же почему-то принимаю и благодарю.
Сергей Параджанов: сказка о раздавленной любви
Режиссера Параджанова реабилитировали к 100-летию со дня рождения 20:10 09. Об этом сообщил украинский Институт национальной памяти в Facebook владелец компания Meta признана в России экстремистской и запрещена. Представителя волны украинского поэтического кино, автора фильмов «Тени забытых предков» и «Цвет граната», по данным организации, было решено реабилитировать ко дню его столетия после подробного анализа уголовного дела кинематографиста и других архивных документов.
Кадр из фильма «Тени забытых предков», 1964 год История начинается как рассказ о гуцульских Ромео и Джульетте и превращается в психоделическое путешествие по обрядам, традициям и правилам жизни Карпат. Главный герой Иван пытается преодолеть боль от гибели своей возлюбленной Марички. Его насильно женят на другой, но счастья это никому не приносит, и Иван несется навстречу своей смерти. Параджанова больше всего интересовало не «что? На время съемок режиссер поселился в Карпатах в, как он говорил, обычной гуцульской хате. Параджанов погрузился в местную культуру и стремился передать ее атмосферу с помощью языковых особенностей, интонаций, песен, стихов и обрядов.
Но Параджанов отклонялся и от текста повести, и от реальных гуцульских обычаев, поэтому «Тени» нельзя рассматривать как этнографическое исследование. Фильм не более, чем полет фантазии, поэзия, стремление показать вневременной характер национального сюжета. Традиции и обряды здесь не мертвая история, а часть магической реальности. И такой поэтический взгляд сильно отличался от партийного кино. Для советского национального кинематографа было характерно то, что историк Франсин Хирш называла «двойной ассимиляцией». Цель любой нации, с точки зрения Хирш, заключалась сначала в формировании традиций и их развитии по лекалам, заданным партией , а затем в слиянии в большую советскую нацию. Поэтический взгляд Параджанова был о другом — о национальном за пределами советской современности. Армения: «Цвет граната» Не каждому пить воду мою: Особый вкус у ручьев моих.
Режиссер хотел создать картину, выдержанную в духе магического сюрреализма. Жест, звук, движение, взгляд — все это увлекало художника гораздо больше, чем любой литературный сюжет. Параджанов утверждал, что сугубо биографическое повествование его не интересует. Вместо этого в «Цвете граната» он поместил зрителя в буйство красок и сменяющие друг друга сюрреалистичные сцены. Женщины плетут ковры, вода стекает по женской груди, на которой лежит огромная раковина, люди превращаются в живые коллажи из разных объектов, возлюбленная поэта держит красные кружева и смотрит прямо в камеру. Такая свобода не вписывалась в рамки советского кинопроизводства. Фильм пострадал от множества правок и цензурных ограничений.
Фото: Валерий Плотников Впрочем, Сергей Параджанов, родившийся в семье тифлисского антиквара-армянина и с детства привыкший к мультикультурной окружающей среде, вряд ли идентифицировал себя как гражданина советской империи: «Все знают, что у меня три родины. Родился в Грузии, работал на Украине и собираюсь умирать в Армении». Но даже на этом звездном фоне Параджанов выделяется беззаконной кометой, движущейся по своей особой, малопредсказуемой траектории. Хотя начинал молодой режиссер с довольно стереотипных фильмов: его дипломная короткометражка сделана по молдавской сказке «Андриеш» про юного пастушка, который сражается со злым волшебником. Глава «Мосфильма» Карен Шахназаров — о расширении киногеографии и продвижении отечественных фильмов на мировом рынке По окончании ВГИКа, будучи распределен на Киевскую киностудию, Параджанов расширил «Андриеша» для своего полнометражного дебюта совместно с Яковом Базеляном , и главное, что можно отметить из просматривающегося тут режиссерского почерка, — это любовь к сверхъестественному, мистическому и страшному, пока еще простодушная и детская. Вечный ребенок На самом деле Сергей Параджанов даже в зрелости не утратил немного детского отношения к режиссуре как к веселой игре с любыми подручными материалами: «Вынимать из сундуков перья и превращаться в петуха или в какую-то жар-птицу — это всё меня преследует с детства, и мне казалось, это и есть режиссура». Как дети с их необузданной фантазией готовы играть с любыми предметами, совершенно не предназначенными для детских забав, так и Параджанов, кажется, был способен использовать для выражения своих мыслей любые вещи и материалы, до которых мог дотянуться.
С другой, из-за отсутствия буйства красок и невероятных сочетаний цветов в кадре. Но в нем столько деталей, необычных для фильма на производственную тему, что даже эта «неудача» заслуживает внимания. Фильм называют историей гуцульских Ромео и Джульетты - Ивана и Марички, чьи семьи враждуют на протяжении многих лет. Несмотря на сильное и чистое чувство, зародившееся между героями, вопреки ненависти отцов, вместе им быть не суждено. С другой - поэтическое, бессюжетное и в каком-то смысле даже немое кино, в кадрах которого оживают описанные в лирике Саят-Новы образы, а история его жизни показана в нескольких метафорических миниатюрах.
Сергей Параджанов: художник и ритуал
А Параджанов тем временем удивил позабытым теперь, но от того не менее впечатляющим фильмом. Фильм 1958 года открывается изящными забавами селянок, хороводящих среди подсолнухов и пленяющих окопавшихся в стогах парней прельстительным смехом. Эти шашни ненавязчиво вплетаются в восхитительный пейзаж, образуя цветущий жанровый натюрморт. Затем следует ворох лубочно-колхозных свадебных перипетий, закручивающихся вокруг футбольных баталий селян... Лихое кино можно, пожалуй, упрекнуть лишь в барочной слащавости. Уже не вполне юный талант выдал эдакий «киевский торт», побаловал киевских начальничков, забраковавших его дебютную полнометражку «Андриеш». Ведь совсем скоро он превратится в активного «протестанта» и диссидента. Что за метаморфоза? Будучи человеком с чувством юмора и непробиваемой психикой, Басов гениально, а где-то даже самокритично отыграет эту коллизию в незабываемом эпизоде картины «Я шагаю по Москве».
Там убедительно дано социальное разнообразие тогдашнего советского общества: ударники, комсорги, религиозные сектанты и запутавшиеся юноши отчаянно решают проклятые вопросы любви, судьбы и смерти! Вместо пейзанской разлюли-малины режиссер предъявляет сложнейший общественный организм, выламывающийся из канонов соцреализма. Вселенная Параджанова строится в этом фильме не на слезинке ожесточенного подростка, а вокруг раздвоенной девичьей души: Беляночки и Розочки — волевой советской анимы и ее доверчивой сектантской тени. А на орбите их движения вспыхивают новые звезды — дебютировавший в «Цветке…» Борислав Брондуков и уже прославленный главной ролью в «Фоме Гордееве» Георгий Епифанцев. Армянин из Тбилиси делает фильм про Западную Украину на материале фольклорной архаики и вдруг такой успех, почему? Западные критики опознали первый росток этнического «поэтического кино». Примечательно, что это был единственный украинский фильм, выпущенный во всесоюзный прокат без перевода. То есть именно в этом эксклюзивном виде он был ценен и архитекторам советского заповедника… И тут возникает еще один социальный сюжет: автор «Теней» переукраинил киевских селюков, вымечтал мир, который им едва грезился, но в котором им хотелось бы угнездиться.
И они ему этого не простили — больше не дали снять ничего, хотя из «Теней» выросли главные творцы мифопоэтической украинщины: оператор и будущий известный режиссер Юрий Ильенко, дебютировавший в «Тенях…» актер Иван Миколайчук. Возможно, некая исконная, вневременная архаика здесь расцвела еще и потому, что сын тбилисского антиквара чуждался социализации во внешнем советском мире, как и все снимавшие на родине грузинские режиссеры. В «Тенях» звучит эхо бесконечной гражданской войны — не советской, а вековой, клановой... В прологе даются древние армянские евангельские миниатюры. Они дышат детской непосредственностью, теплотой, уютом и подлинным искусством в каждой детали. Что делает Параджанов? Он вписывает перекликающиеся с ними микросюжеты из жизни Саят-Новы в статуарную архаику своих мизансцен. Превращает житийные жанровые сюжеты в натюрморты с натурщиками в обрамлении порталов древних армянских церквей.
Трепетный мир армянской миниатюры и высушенная, как бы романская архитектура армянских церквей — два полюса исходного средневекового мышления.
Автор и соавтор сценариев, художник ряда спектаклей и фильмов. В 1964 году появился его первый шедевр «Тени забытых предков» по одноимённой повести Михаила Коцюбинского; премия за лучшую режиссуру и приз на кинофестивале в Мар-дель-Плато, Аргентина, 1965; Кубок I Фестиваля Фестивалей в Риме, Италия, 1965 и другие награды , принесший кинорежиссёру всемирную славу. Режиссёр-армянин создал кинематографический памятник гуцульской культуре. Поразительное проникновение в западноукраинскую этнографию здесь сочетается с самобытной поэтикой Параджанова. В картине доминирует изобразительное начало, причём особое место занимает новаторская работа с цветом, однако и мелодика гуцульской речи становится сильным выразительным средством. Для большинства эпизодов характерно стремительное внутрикадровое движение. Это самый экспрессивный фильм Параджанова. История о любви, смерти и верности исполнена мощной языческой витальности.
Всемирно прославившийся режиссёр, тем не менее, оставался в вынужденном простое. Его работа над фильмом «Киевские фрески» была прервана. В 1967 году Параджанова приглашают на Ереванскую киностудию, где он работает над фильмом «Цвет граната» «Саят-Нова» — картину о великом армянском поэте, речь в которой идёт скорее о жизни духа, нежели о внешних событиях биографии. Здесь киноязык Параджанова значительно обновляется. Кадры обретают почти полную статику, отчего малейшее движение внутри них воспринимается как событийный взрыв. Предметы, представляющие подлинную историко-этнографическую ценность, работают наравне с актёрами. Язык цвета обретает ещё большее значение, хотя цветовая гамма становится более лаконичной. Каждый кадр содержит максимум смысловой информации, и считывание этого насыщенного содержания требует от зрителя немалой культуры. С 17 декабря 1973 по 30 декабря 1977 года — С.
Параджанов находился в заключении, куда этот «неудобный», конфликтный человек был отправлен по умело составленному обвинению.
Юткевич руководствовался благородным побуждением, хотел помочь легализовать картину, но при этом оскопил ее. Зато в новой версии фильм выпустили во всесоюзный прокат, и долги армянской киностудии были списаны. Несмотря на жалкий по понятиям того времени тираж в 143 копии, «Цвет граната» посмотрело больше миллиона зрителей. Сегодня о таком кассовом результате могут лишь мечтать создатели артхаусных фильмов, но тогда он считался провальным. Новаторская работа Параджанова привлекла внимание эстетов-киноманов, но в массовом сознании ее не существовало, да и объективно фильм был слишком изощрен для широкой аудитории, которую все же снискал «Андрей Рублев». Присутствовавшие на читках сценария, а потом на съемках, смотревшие рабочий материал, были буквально загипнотизированы и ждали шедевра — а потом испытали разочарование. Так часто бывает в иллюзорном, обманчивом мире кино; спустя годы подобная история случится с фильмом «Анна Карамазофф» Рустама Хамдамова — режиссера, во многом унаследовавшего тип личности Параджанова.
Но те, кто предыстории многострадальной ленты не знали, смотрели на нее другими глазами. Даже в изуродованной Юткевичем версии можно оценить изысканно-парадоксальный киностиль Параджанова: пьянящий коктейль эстетства и кича, один из ранних предвестников постмодернизма — и в то же время апофеоз авторско-символического кино. Рифмуются вытекающий из спелых плодов гранатовый сок и кровь, обагряющая кинжал. Алый цвет уступает место лиловому, это спорят между собой жизнь и смерть, чувственность и аскеза. Символический ряд задается уже в первых кадрах, где мы видим настежь распахнутую книгу, и проходит через всю картину; он важнее, объемнее и глубже сюжета, играющего скорее служебную роль. При этом пир аллегорий и символов, пробуждающий сильные художественные эмоции, удивительным образом сочетается с минимализмом в режиссуре и актерской игре. Тот самый Григорян, который пишет про «видение о несостоявшемся фильме, со временем превратившемся в сон, в химеру: то ли видел его, то ли показалось». Нет, не показалось.
В этой работе представлены негативы кадров, вырезанных из фильма Параджанова, которые чудом сохранились, были найдены спустя много лет и дают представление о той изощренной эзотерике, которой наполнен оригинал. Из всех советских кинематографистов Параджанов ближе всего Тарковскому по духовному масштабу и смелости художественной фантазии — при всем разительном несходстве их личностей. Тарковский был скорее интровертом, Параджанов являл собой выдающийся образец экстраверта. Человек-праздник, человек-оркестр, персонаж Ренессанса, он не вписывался ни в какие, в том числе национальные, границы. В юности, когда жил в Москве, был если не русским, то воспринимался совершенно своим. Переехав в Киев, стал главным классиком украинского кино, отцом тамошней «поэтической», или «живописной» школы. И едва ли не все национально окрашенные художественные движения в советском кино тех лет, включая киргизское и туркменское, вышли из его «Теней забытых предков». Он был настоящим интернационалистом, и армянские корни не мешали ему восхищаться красотой турецких, азербайджанских, курдских юношей и пейзажей.
Его религиозность в чем Параджанова уличали цензоры носила абсолютно экуменический характер. Есть символичность и какая-то высшая справедливость в том, что он умер до разрастания межэтнических, межконфессиональных конфликтов, накануне нового витка кавказских войн и задолго до трагедии, постигшей Украину.
Но те, кто предыстории многострадальной ленты не знали, смотрели на нее другими глазами. Даже в изуродованной Юткевичем версии можно оценить изысканно-парадоксальный киностиль Параджанова: пьянящий коктейль эстетства и кича, один из ранних предвестников постмодернизма — и в то же время апофеоз авторско-символического кино. Рифмуются вытекающий из спелых плодов гранатовый сок и кровь, обагряющая кинжал.
Алый цвет уступает место лиловому, это спорят между собой жизнь и смерть, чувственность и аскеза. Символический ряд задается уже в первых кадрах, где мы видим настежь распахнутую книгу, и проходит через всю картину; он важнее, объемнее и глубже сюжета, играющего скорее служебную роль. При этом пир аллегорий и символов, пробуждающий сильные художественные эмоции, удивительным образом сочетается с минимализмом в режиссуре и актерской игре. Тот самый Григорян, который пишет про «видение о несостоявшемся фильме, со временем превратившемся в сон, в химеру: то ли видел его, то ли показалось». Нет, не показалось.
В этой работе представлены негативы кадров, вырезанных из фильма Параджанова, которые чудом сохранились, были найдены спустя много лет и дают представление о той изощренной эзотерике, которой наполнен оригинал. Из всех советских кинематографистов Параджанов ближе всего Тарковскому по духовному масштабу и смелости художественной фантазии — при всем разительном несходстве их личностей. Тарковский был скорее интровертом, Параджанов являл собой выдающийся образец экстраверта. Человек-праздник, человек-оркестр, персонаж Ренессанса, он не вписывался ни в какие, в том числе национальные, границы. В юности, когда жил в Москве, был если не русским, то воспринимался совершенно своим.
Переехав в Киев, стал главным классиком украинского кино, отцом тамошней «поэтической», или «живописной» школы. И едва ли не все национально окрашенные художественные движения в советском кино тех лет, включая киргизское и туркменское, вышли из его «Теней забытых предков». Он был настоящим интернационалистом, и армянские корни не мешали ему восхищаться красотой турецких, азербайджанских, курдских юношей и пейзажей. Его религиозность в чем Параджанова уличали цензоры носила абсолютно экуменический характер. Есть символичность и какая-то высшая справедливость в том, что он умер до разрастания межэтнических, межконфессиональных конфликтов, накануне нового витка кавказских войн и задолго до трагедии, постигшей Украину.
В апреле 1989 года, получая приз на кинофестивале в Стамбуле за фильм «Ашик-Кериб», в своей речи он выступил за мир и дружбу между армянами и азербайджанцами, и это на фоне разгорающегося карабахского конфликта. Его жизнь и творчество стали апофеозом советской интернациональной утопии, канувшей в небытие с его уходом. Заметим, что и род Тарковских генетически связан с Кавказом, часть их предков происходила из дагестанских кумыков, но в семье просматривался также польско-украинский след. Широкий культурно-этнический спектр, экуменическое восприятие религии так или иначе представлены в творчестве обоих режиссеров. Даже больше, чем у Тарковского, поражает список неосуществленных проектов Параджанова.
Он даже замахнулся однажды на «Слово о полку Игореве»! Наконец, «Интермеццо» — по автобиографической новелле Михаила Коцюбинского его проза — первоисточник и «Теней забытых предков».
Режиссера Параджанова реабилитировали к 100-летию со дня рождения - Газета.Ru | Новости
Он является племянником знаменитого советского художника и кинорежиссера Сергея Параджанова, известного своей картиной «Цвет граната» 1968. Ранее стало известно, что российский актер и музыкант Михаил Боярский был госпитализирован в больницу для прохождения планового обследования. В театре имени Ленсовета отметили, что все спектакли, в которых задействован артист, состоятся в назначенные дни, Боярский должен вернуться на сцену уже 20 февраля.
Свобода не существует абстрактно, она может жить только в человеке. Открытие фотовыставки «Параджанов — территория свободы» Секрет того, как Параджанову удавалось сохранять в себе чувство свободы, Юрий Мечитов раскрыл в интервью для сайта Ельцин Центра. У нас всегда был мультикультурализм, на одном пятачке были представлены все религии и конфессии. В Грузии говорят: главное, будь человеком, а молись, где и на кого хочешь. Прокомментировал Юрий Мечитов и языковую тенденцию, характерную для сегодняшнего Тбилиси, заключающуюся в том, что у молодежи все большей популярностью пользуется английский язык. По словам фотохудожника, английский язык — язык коммуникации, а русский остается языком духовного обогащения. Поделился Мечитов и парадоксальным восприятием Параджановым тех непростых жизненных испытаний, которые выпали на его долю.
Брик поставила параджановское творение в вазу, которую ей подарил Маяковский. Правда, аромат у такого подарка был совсем не цветочный. Кстати, именно Брик и ее связи во Франции во многом помогли Параджанову выйти на волю. В той же тюрьме из крышек от молочных бутылок режиссер чеканил "талеры Параджанова". Для этого он придумал свой способ гравировки фольги гвоздем и наносил на них изображения Пушкина, Гоголя и Петра I. Эти поделки даже отправляли на психиатрическую экспертизу, но ответ был короткий: "Просто талантливый". Один из таких "талеров" попался Федерико Феллини. Гениальный итальянец оценил изобретательность Параджанова и отлил из медальона серебряную медаль, которой награждал победителей фестиваля в Римини.
На свободу Параджанов вышел в результате международной кампании протеста. Завидовал талантливым — и стал гениальным". Последним фильмом, над которым Параджанов начал работать, уже будучи смертельно больным, стала автобиографическая картина "Исповедь". По воспоминаниям современников, к этой ленте он шел всю жизнь, и она должна была стать прощанием маэстро. Незадолго до смерти Параджанов отснял одну из сцен фильма — похороны девочки-соседки.
Его обвинили в антиправительственной деятельности и судили вдобавок за участие в акциях протеста. Срок был заменен домашним арестом, Панахи запретили на 20 лет снимать кино и покидать страну. Когда главную награду Берлинале в 2011 году получила иранская драма Асгара Фархади «Развод Надера и Симин», в благодарственной речи режиссер обратился к соотечественнику: «Джафар, это для тебя. Надеюсь, что в следующий раз ты будешь стоять рядом». Кинематограф Ирана находится где-то на периферии политического и художественного мира: национальное авторское кино богато режиссерами и фильмами, только ни те ни другие не вписываются в государственную повестку, оказываясь в категории проблемных. В итоге иранские фильмы регулярно попадают на большие кинофестивали, часто получают награды, на родине же эти картины запрещают, а их авторов выживают из профессии. Политическая цензура делает власти невольными и невидимыми соавторами картин Панахи снимал на дому, как раз будучи осужденным, «Это не фильм», показанный в 2011 году в Каннах,. И хотя эти картины демонстрируются и в Берлине, и в Каннах, и в Венеции, репрессивными и превентивными аресты режиссеров от этого быть не перестают. Уголовное дело, заведенное в 2014 году в России на украинского кинематографиста и активиста Майдана Олега Сенцова по подозрению в террористической деятельности, прекрасно вписывается в судебно-предупредительную систему санкций, схожую с иранской, но гораздо менее при этом щадящую. Впрочем, в отличие от Панахи и Расулофа, Сенцов в своем творчестве никогда не обращался к политической проблематике, поэтому и судебное преследование, и последовавшая за ним голодовка с требованием освободить украинских политзаключенных в России связаны с гражданской позицией режиссера, а не с его художественными замыслами. До крымских событий Сенцов успел снять всего один фильм — дебют «Гамер» 2011 о юном симферопольском геймере, отправляющемся на международный турнир по компьютерным играм, картина была представлен на фестивале в Роттердаме. Второй фильм — «Носорог» 2013 — остался незавершенным. Приписываемая Ленину фраза: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино» — иллюстрирует просветительско-пропагандистский потенциал кинематографа. Это обстоятельство создавало хорошие условия для его технического развития, но при этом режиссерам предлагалось следовать определенным политическим инструкциям. Жизнь и карьера Сергея Эйзенштейна оказались под угрозой, когда в 1937 году Иосиф Сталин приказал уничтожить пленки с фильмом «Бежин луг», где история Павлика Морозова рассказывается как история предателя. Режиссеру тогда чудом удалось избежать ареста как считает Наум Клейман, такая милость связана с тем, что Сталин надеялся сделать Эйзенштейна своим личным биографом.
Вечер памяти кинорежиссера Сергея Параджанова
Режиссер Параджанов поскользнулся около дома и угодил в больницу. Игорь Оболенский, автор документального фильма о Параджанове, знает немало поразительных историй о жизни режиссера. После смерти учителя в 1950 году Параджанов и другие ученики Савченко приняли участие в доработке последней картины украинского режиссера — фильма "Тарас Шевченко". В число конкурсных фильмов фестиваля «Полный артхаус» вошла картина «С осенью в сердце» Георгия Параджанова, племянника легендарного режиссера Сергея Параджанова. 15 марта РОСФОТО представит проект «Рядом с Параджановым», подготовленный к 100-летию выдающегося режиссера мирового кино (18+).