Справа налево, справа налево! Крещение справа налево — это вторая особенность Ведического ПравоСлавия, которая была сохранена в 17 веке Никоном и не пошла под нож «реформы». Есть несколько основных правил, как правильно креститься православным (справа налево или слева направо) и как производить данное действо.
почему русские крестятся с право на лево, а американцы с лева на право?
Для этой задачи я нашел 2 способа решения. Убрать спички так, чтобы остался только самый большой квадрат, образованный крайними спичками и самый маленький квадрат в центре, состоящий из четырех спичек. Также оставить самый большой квадрат из 12 спичек, а также квадрат 2 на 2 спички. У последнего квадрата 2 стороны должны образовываться спичками большой квадрата, а 2 другие стороны должны быть в центре. Берем 2 любые спички, образующие угол самого большого внешнего квадрата и кладем их крест-накрест друг на друга в один из маленьких квадратов.
Так мы получаем 3 квадрата 1 на 1 спичку и 4 квадрата со сторонами длиной в половину спички. Нам нужно избавиться от креста в середине. Берем нижнюю спичку креста, так чтобы она подняла и верхнюю одновременно. Поворачиваем крест на 45 градусов, так чтобы он образовывал в центре домика не треугольники, а квадраты.
Соблюдайте следующие условия: квадраты и прямоугольники одинакового размера, но быть связанными им не обязательно. Переложите две спички из среднего квадрата на пустые места в верхнем и нижнем ряду. Сделайте из длинного древка стрелы два коротких, переложив одну спичку вбок. Наконечник стрелы сместите так, чтобы получилось два треугольника.
Советские дворники любили постоять, опершись на метлу ОТГАДКА Первый такой механизм был изготовлен испанскими механиками по заданию святейшей инквизиции, и не один грешник испытывал на себе его действие. Дожил он почти в неизмененном виде до наших дней, и все вы наверняка испытывали его действие и на себе. Что это за механизм? Он правил Англией с 1820 по 1830 гг.
Он был не сильно знаменит, но именно ему принадлежит нововведение в обуви. Его сапоги отличались от других. Мы пользуемся его изобретением и сейчас, но в то время оно было очень необычным. Что он изобрел?
Он изобрел правый и левый сапог. Египтянам это было привычно издавна. У римлян это вошло в употребление на заре Империи, причем имперские модницы обожали получать это из Германии. Какая его характерная черта этому способствовала?
Причина — неосторожное обращение грузчиков, несмотря на предупреждающие надписи на таре. После срочных действий фирмы бой уменьшился в несколько раз. Какие это были действия? Что в нем особенного?
Однако нитки и иголка потребовались раньше, прежде чем художник начал свою работу. С одеждой герцога все было в порядке, так зачем же понадобились нитка и иголка? Джеймс, герцог Монмутский, был обезглавлен 15 июля 1685 года, после поражения в битве у Сейджмура, что прекратило его посягательства на трон короля Джеймся II. После казни было решено написать портрет несчастного.
Однажды в 1746 году он приказал принести немного еды и питья, хотя не был голоден и не испытывал жажды. То, что он просил, найти не удалось, и ему предложили виски и овсяное печенье. Он с удовольствием отведал и то, и другое. Лорд Страталлен был смертельно ранен в битве при Куллодене 16 апреля 1746 года, когда шотландцы под предводительством принца Чарльза потерпели поражение от герцога Камберлендского, тем самым положив конец якобитскому восстанию 1745 года.
Лорд Страталлен был католиком и просил причащения перед смертью. Священник не смог найти вино и хлеб, поэтому использовал виски и овсяное печенье ОТГАДКА Когда в Англии испытывали телефонную связь с цифровой передачей данных, телефонные станции завалили жалобами. Клиентам было непонятно, слушают их или связь прервалась. Отсутствовал фоновый шум В 1987 году на Кубе была выпущена юбилейная монета.
Какой корабль был на ней изображен? Крейсер «Аврора».
Вдруг позади себя я услышал шаги и резво развернулся. Мужчина, лет так под пятьдесят, одетый, словно русский богатый крестьянин на праздник: белая богато вышитая рубаха с красным поясом, синие с отливом штаны, и черные начищенные сапоги. Встаю и замираю, над головой у встречающего «висит» надпись в виде волнистой линии, насколько я помню, называемой тильдой, и имени «Янирен». Всё, однозначно игра.
Награда: опыт, таланты. Вот так, коротко и непонятно. И без моего согласия на принятие задания, чуть позже дошло до меня. Он ведёт меня к чистой и опрятной деревушке, опоясанной частоколом из заострённых сверху брёвен, каковой в реальном мире, наверно, нигде и нет. На ближней к нам окраине лежит здоровущий плоский камень, на котором выбиты концентрические круги. Как только я наступаю на камень, негромко играют трубы, и сообщение, появившееся «прямо в воздухе» перед глазами, информирует меня: Вы выполнили задание «Странник».
Бог-отец, Дух Святой и Христос словно ведут беззвучную беседу, решая, как по-новому, не уничтожая людей, искупить грехи человеческие? Бог Отец и Святой Дух обращаются к Христу с немым вопросом. Вот почему чаша на новозаветной "Троице" — не просто посуда, из которой ели усталые путники, гости Авраама. Это символ самопожертвования Христа, перекликающийся с молением о чаше в Гефсиманском саду "Отче Мой! Вот почему на некоторых иконах у жертвенного тельца человеческое лицо. Вы спросите — а кто есть кто на иконе? Существуют разные интерпретации расположения фигур. Согласно наиболее распространённой, в центре Христос христиане считают Христа главным воплощением Триединого Бога , слева Отец, справа Святой Дух. Существуют также интерпретации, помещающие Сына справа, а Святого Духа посередине и наоборот. Остался "неразгаданным" последний символ на иконе Рублёва — гора в верхнем левом углу.
Дело в том, что явления Бога и божественной сути Христа людям всегда происходили на какой-либо возвышенности. Не случайно на торжественном поэтическом и богослужебном языке "высший" звучит как "горний" — "горный". Одежды его стали белоснежными, и сам он вознёсся в воздух. Голгофа местонахождение неизвестно; данное фото сделано в Крыму И наконец, на горе Елеонской Масличной случилось вознесение Христа — завершение его земной миссии и возвращение к Отцу. Елеонская гора Духовная высота происходящего события — вот что означает гора на рублёвской иконе. Повторим, что на ней происходит. Бог решает, что делать с людьми. И решает их не убивать. А вместо этого... Хуже, чем себя, — своего сына.
Представьте, как он призывает сына и говорит: "Ты должен стать человеком, пойти к людям и научить их, как жить. А чтобы они тебе поверили... Людей впечатляет добровольная мученическая смерть. Они это запомнят.
Осеняя себя крестным знамением, мы прикасаемся сложенными вместе тремя пальцами ко лбу - для освящения нашего ума, к животу - для освящения наших внутренних чувств сердца , потом к правому, затем левому плечам - для освящения наших телесных сил. Сознавая свою греховность и недостоинство перед Богом, мы, в знак нашего смирения, сопровождаем нашу молитву поклонами. Они бывают поясными, когда наклоняемся до пояса, и земные, когда, кланяясь и становясь на колена, касаемся головою земли. Словарь, СПб.
Сойкина, б.
Батюшка Листовой ответил на вопрос, можно ли креститься в общественных местах
| Кто крестится слева направо? Про крестное знамение | Халат, повязка с флагом, крестится. |
| Двоеперстие — Википедия | Главная» Новости» Как крестят уходящего человека в спину. |
| Как правильно креститься: инструкция с картинками | Таким образом, крещение с право на лево стало символическим актом принятия веры и присоединения к православной церкви. |
Близкие понятия
- Загадки на логику с ответами — 260 логических загадок для детей, подростков и взрослых
- Рабочая тетрадь по истории России. Артасов 6 класс. Русская православная церковь
- Содержание
- Как правильно креститься православным христианам
- Читать книгу «Партизанка Лара», Надежда Августиновна Надеждина
«Партизанка Лара»
Как крестятся христиане в других конфессиях? В наше время в каждой конфессии утвердилось определенное крестное знамение. В одних крестятся справа налево, в других — слева направо, отличается также положение ладони... Старообрядцы складывают вместе указательный и средний палец, оставляя их прямыми, а остальные — прижимают к ладони. При этом суть крестного знамения остается такой же, как в православии. Католики наносят на себя крест всей ладонью и делают это слева-направо, а не справа-налево. Вся пятиперстная ладонь символизирует пять ран на теле Христа.
В православии считается, что это не догматический, а обрядовый образ креста. Как неправильно креститься? Неправильно креститься двумя пальцами, левой рукой, всей ладонью, небрежно, в шутку и без благоговения. Если после лба рука опускается на грудь выше солнечного сплетения — крестное знамение выполнено неверно и крест укорачивается. Нарисуйте мысленно православный крест и поймете, что нижняя его часть должна быть длиннее верхней. Нужно помнить, что крестное знамение приравнивается к молитве.
Поэтому креститься автоматически, походя, в праздном разговоре недопустимо. Но если у человека травмирована правая рука и он с благоговением крестится левой — это не вменится ему в грех.
После того, как мы изобразили на себе крест, нужно опустить руку и поклониться. Сколько раз крестятся католики? Католики обычно крестятся всеми пятью пальцами в знак «язв на теле Господа Иисуса Христа» — две на руках, две на ногах, одна от копья. В православии после реформы Никона принято троеперстие: три пальца сложены вместе символика Троицы , два пальца прижимают к ладони две природы Христа — божественная и человеческая. В чем разница между католиками и православными? Для православных достаточно разделять одну веру и таинства, католики в добавление к этому видят необходимость в едином главе Церкви — Папе;... Православная Церковь исповедует Духа Святого, исходящего только от Отца. Как правильно креститься в Католической церкви?
Почему армяне крестятся с права на лево? При таком перемещении руки крестное знамение, согласно христианской символике, считается исходящим от человека, который обращается к Богу.
Ты, мама, тогда сказала...
Но девочка не успела договорить. Вагон грубо дёрнуло, и мама, и все, кто был на перроне, начали быстро махать руками, словно боялись, что не успеют помахать сколько нужно, прежде чем поезд уйдёт. Поезд тронулся.
Мама укоротилась, стала маленькой, потом стала пятнышком, и вот уже маму-пятнышко не различишь. А поезд всё шёл и шёл. Насыпь позади него посинела, словно подёрнулась туманом.
Это полз по откосу запутавшийся в траве паровозный дым. Поезд шёл мимо ласточек, черневших на проводах, точно ноты на нотной линейке; мимо поля, по которому прыгала тропинка, то показывая свою голую серую спину, то снова ныряя в траву. Уже стемнело.
Может, потому и качался вагон, что темнота толкала его своим чёрным боком? А может, вагон раскачивал ветер, рвавшийся к Ларе в окно? И щекой, которой было щекотно от ветра, и лбом, и плечом девочка чувствовала, что она едет.
Едет к незнакомому дяде Родиону, про которого мама на кухне сказала бабушке: "И в кого он уродился такой жадный? Не пойму! Ларина мама открыла верхний ящик комода.
Сегодня свободный день - воскресенье, можно на досуге починить кое-что из белья. От стопки чистых, туго накрахмаленных простынь шёл свежий, скрипучий холодок. В другой стопке лежала мужская рубашка.
Мама машинально разгладила пальцами помятый воротничок и, тяжело вздохнув, отложила рубашку в сторону. Нет человека - убили на финской войне, а рубашка осталась. Надо спрятать её подальше или кому-нибудь отдать.
Не дай бог, Лара увидит. Как она плакала над отцовской похоронкой! В школу пошла зарёванная.
Но когда Лида спросила: "Почему у тебя глаза мокрые? Она боялась, что если скажет правду, то расстроит Лиду. Лиде ещё хуже: у неё ни папы, ни мамы.
Лара с отцом были друзьями. Бывало, они идут по улице утром: дочка-первоклассница - в школу, отец - на завод. Мигает над Ленинградом мелкий бисерный дождик.
Мостовая в серебряных пузыриках. Её камни топырятся, словно рыбья чешуя. Поют в тумане, зовут людей на работу заводские гудки.
Это какой завод кричит? У него голос толстый, солидный. У неё - потоньше.
Тут, дочка, кругом фабрики в заводы - знаменитая Выборгская сторона. И отец начинает рассказывать, как при царской власти выходили на улицу с красным знаменем рабочие Выборгской стороны. И жандармы стреляли в них.
Конечно, тайно жил, скрывался от шпиков. Его искали. Сбежав на мостовую, девочка часто-часто семенит по мокрым, скользким камням.
Этак недолго и под машину попасть! Или ты хочешь постоять на том камушке, на котором Ленин стоял?.. Мама порылась в нижнем ящике комода, вынула оттуда детское платье в горошек.
Сколько тогда было Ларе? Четыре годика. Мама работала в Ленинграде, а жили они за городом, в Лахте.
Там зимой, в отсутствие отца, это и случилось. Мама пожаловалась бабушке, что вернётся с работы за полночь, встретить её некому, и она боится идти со станции одна. На стене висели ходики.
Бабушка учила внучку узнавать время. Вечером внучка пристала к бабушке: покажи, где будут стрелки, когда придёт мамин поезд? Бабушка показала: обе вместе, вот тут вверху.
Ночью бабушку разбудил мамин отчаянный голос. Мама вернулась, а дочка пропала, девочкина кровать была пуста. Обыскали дом, обошли двор, шарили багром в колодце.
Нигде девочки нет. Наконец бабушка вспомнила разговор про стрелки, и мама побежала на станцию, но уже другой дорогой - тропинкой через огороды. Ветер раскачивал висевший на проволоке фонарь, тени колыхались на снегу.
Маме почудилось, что навстречу ей скачет заяц. То покажутся его длинные уши, то пропадут. А это был не заяц, а девочка.
Концы бабушкиного платка, который Лара стянула узлом на макушке, торчали в стороны, как заячьи уши. Мама подхватила девочку на руки, и маленькие озябшие пальцы - варежки Лара забыла дома - сразу же полезли за пазуху греться. Бабушка плачет, я с ума схожу...
Ты боишься, а я не боюсь! Вспоминается маме и другой день - летний, солнечно-жёлтый. По хрустящей дорожке девочка и отец входят в Зоосад.
Топчется по клетке грустный медвежонок. Четыре шага вперёд, четыре назад - вот и вся его жизнь. Девочка дёргает отца за рукав: - Папа, открой!
Давай выпустим медвежонка на волю. Неужели тебе его нисколько не жаль? Она всех жалела - и синиц, которые ходят босиком по снегу, и беспризорных кошек.
Когда переезжали из Лахты в Ленинград, она пыталась провезти в авоське облезлого бездомного кота. Никто об этом не знал. Уже сели в вагон, и вдруг авоська на коленях у Лары зашевелилась.
Сквозь её переплёты дико глянули светящиеся зелёные глаза. Ой, напугал! А кот, испугавшись ещё больше мамы, выпрыгнул в окно, унося авоську на хвосте.
Весь вагон хохотал, кроме мамы и Лары. Одна жалела авоську, другая - кота. В ту осень девочка впервые пошла в школу.
Мы хоть побегали. А то сиди да сиди. Ей, непоседе, привыкшей в Лахте плавать, лазать по деревьям, бегать по морскому скрипучему песку, скучно было тихо сидеть за партой.
И вот началось: - Не люблю школу. Не люблю буквы. Зачем их надо учить?
Не выучишь букв - ни одной книги не прочтёшь. Скоро будут говорящие книги. А в школу я больше не пойду.
И только тогда перестала упрямиться, когда мама заплакала: смотреть на мамины слёзы девочка не могла. А потом мама писала библиотекарям записки: "Убедительно Вас прошу моей дочери, ученице 106-й школы Ларисе Михеенко, книг больше не выдавать. Она записана в три библиотеки.
Ей дня мало, стала читать по ночам". Ну, уж этим летом в деревне ей читать по ночам не придётся. Дядя Родион не позволит племяннице жечь керосин.
И хорошо, что не позволит. Девочка долго болела, ей надо окрепнуть, тогда она осенью снова пойдёт в балетный кружок. Мама вынула из нижнего ящика балетные туфельки, осторожно потрогала их тупые носы.
И вот уже чудится маме, что, дохнув ей в лицо торжественным холодом, раздвинулся бархатный занавес: на сцене девочка-балерина. Тоненькая, лёгкая, она кружится в луче света, словно белый мотылёк. Слышите, как играет музыка?..
Мама вздрогнула и очнулась. А поезд уже далеко-далеко. И на всех окнах опустились синие шторы, чтобы вечерние огни не выдали Ленинград самолётам врага.
Но стояло лето - время северных белых ночей, когда и без огней виден самолёту уснувший город. И белыми ночами ленинградцев стал будить настойчивый голос диктора: "Граждане! Воздушная тревога!
Вздрагивали от залпов зенитки, женщины тащили в бомбоубежище плачущих детей. Бывали такие ночи, что глаз не сомкнёшь,- за налётом налёт. К утру небо, как кровью, окрашивалось заревом пожаров.
Мама очень боялась бомбёжки, но из города не уезжала. А вот многодетные семьи начали уезжать. Пришёл проститься и Коля, тот самый, который собирал птичьи перья.
Знаете зажигалки? Ну, зажигательные бомбы знаете? Я уже целую коллекцию осколков от них собрал.
Хотите, покажу? Она, правда, не за себя боится: за Вовку и Светку. Из-за этих писклей мы и уезжаем.
А вы остаётесь? Мама поджидала их каждый день. Они должны вернуться, и обязательно вместе.
Кому-кому, а маме хорошо известно, что разлучить бабушку с внучкой нельзя. Однажды военное училище, в столовой которого работала мама, выехало под Лугу, в летние лагеря. Бабушка отправилась, как обычно, в Лахту, а Лару мама взяла с собой.
Место чудесное: сосновый бор, речка, по овражкам заросли дикой малины, луг в ромашковых кружевах... Но девочка не хочет гулять. Она плохо ест, плохо спит - она скучает.
Только один раз оживились её глаза. Совсем как наша бабушка. Почему мы не взяли её с собой?
И на другое утро девочка исчезла, оставив па подушке записку: "Дорогая мамочка! Не ругай меня, что сбежала. Очень люблю жить, а без бабушки я умру".
Правда, назавтра беглянка вернулась, но уже вместе с бабушкой. Так будет и сейчас. Как-нибудь они проберутся.
Они приедут завтра, самое позднее - в четверг. Но и в четверг никто не приехал. А в пятницу вечером мама нашла в почтовом ящике письмо.
Немного спустя пришли его тревожные свистки. Ему нет причины останавливаться там на болоте. Что-то случилось. Пойдемте чай пить. Юра догадывался, что он прячется от них, потому что ему скучно с ними, и Юра ему не пара. Дядя с Иваном Ивановичем пошли заниматься на террасу, предоставив Юре слоняться без цели вокруг дома. Здесь была удивительная прелесть! Каждую минуту слышался чистый трехтонный высвист иволог, с промежутками выжидания, чтобы влажный, как из дудки извлеченный звук до конца пропитал окрестность. Стоячий, заблудившийся в воздухе запах цветов пригвожден был зноем неподвижно к клумбам.
Как это напоминало Антибы и Бордигеру! Юра поминутно поворачивался направо и налево. Над лужайками слуховой галлюцинацией висел призрак маминого голоса, он звучал Юре в мелодических оборотах птиц и жужжании пчел. Юра вздрагивал, ему то и дело мерещилось, будто мать аукается с ним и куда-то его подзывает. Он пошел к оврагу и стал спускаться. Он спустился из редкого и чистого леса, покрывавшего верх оврага, в ольшаник, выстилавший его дно. Здесь была сырая тьма, бурелом и падаль, было мало цветов и членистые стебли хвоща были похожи на жезлы и посохи с египетским орнаментом, как в его иллюстрированном священном писании. Юре становилось все грустнее. Ему хотелось плакать.
Он повалился на колени и залился слезами. Если есть загробная жизнь, Господи, учини мамочку в рай, идеже лицы святых и праведницы сияют яко светила. Мамочка была такая хорошая, не может быть, чтобы она была грешница, помилуй ее, Господи, сделай, чтобы она не мучилась. Он не долго лежал без памяти. Когда он очнулся, он услышал, что дядя зовет его сверху. Он ответил и стал подыматься. Вдруг он вспомнил, что не помолился о своем без вести пропадающем отце, как учила его Мария Николаевна. Но ему было так хорошо после обморока, что он не хотел расставаться с этим чувством легкости и боялся потерять его. И он подумал, что ничего страшного не будет, если он помолится об отце как-нибудь в другой раз.
Потерпит, — как бы подумал он. Юра его совсем не помнил. Отец переезжал на службу в Москву, мальчик переводился в московскую гимназию. Мать с сестрами были давно на месте, занятые хлопотами по устройству квартиры. Мальчик с отцом третий день находился в поезде. Мимо в облаках горячей пыли, выбеленная солнцем, как известью, летела Россия, поля и степи, города и села. По дорогам тянулись обозы, грузно сворачивая с дороги к переездам, и с бешено несущегося поезда казалось, что возы стоят не двигаясь, а лошади подымают и опускают ноги на одном месте. На больших остановках пассажиры как угорелые бегом бросались в буфет, и садящееся солнце из-за деревьев станционного сада освещало их ноги и светило под колеса вагонов. Все движения на свете в отдельности были рассчитанно-трезвы, а в общей сложности безотчетно пьяны общим потоком жизни, который объединял их.
Люди трудились и хлопотали, приводимые в движение механизмом собственных забот. Но механизмы не действовали бы, если бы главным их регулятором не было чувство высшей и краеугольной беззаботности. Эту беззаботность придавало ощущение связности человеческих существований, уверенность в их переходе одного в другое, чувство счастья по поводу того, что все происходящее совершается не только на земле, в которую закапывают мертвых, а еще в чем-то другом, в том, что одни называют царством Божиим, а другие историей, а третьи еще как-нибудь. Из этого правила мальчик был горьким и тяжелым исключением. Его конечною пружиной оставалось чувство озабоченности, и чувство беспечности не облегчало и не облагораживало его. Он знал за собой эту унаследованную черту и с мнительной настороженностью ловил в себе её признаки. Она огорчала его. Ее присутствие его унижало. С тех пор как он себя помнил, он не переставал удивляться, как что при одинаковости рук и ног и общности языка и привычек можно быть не тем, что все, и притом чем-то таким, что нравится немногим и чего не любят?
Он не мог понять положения, при котором, если ты хуже других, ты не можешь приложить усилий, чтобы исправиться и стать лучше. Что значит быть евреем? Для чего это существует? Чем вознаграждается или оправдывается этот безоружный вызов, ничего не приносящий, кроме горя? Когда он обращался за ответом к отцу, тот говорил, что его исходные точки нелепы и так рассуждать нельзя, но не предлагал взамен ничего такого, что привлекло бы Мишу глубиною смысла и обязало бы его молча склониться перед неотменимым. И делая исключение для отца и матери, Миша постепенно преисполнился презрением к взрослым, заварившим кашу, которой они не в силах расхлебать. Он был уверен, что когда он вырастет, он все это распутает. Вот и сейчас, никто ни решился бы сказать, что его отец поступил не правильно, пустившись за этим сумасшедшим вдогонку, когда он выбежал на площадку, и что не надо было останавливать поезда, когда, с силой оттолкнув Григория Осиповича и распахнувши дверцу вагона, он бросился на всем ходу со скорого вниз головой на насыпь, как бросаются с мостков купальни под воду, когда ныряют. Но так как ручку тормоза повернул не кто-нибудь, а именно Григорий Осипович, то выходило, что поезд продолжает стоять так необъяснимо долго по их милости.
Никто толком не знал причины проволочки. Одни говорили, что от внезапной остановки произошло повреждение воздушных тормозов, другие, что поезд стоит на крутом подъеме и без разгона паровоз не может его взять. Распространяли третье мнение, что так как убившийся видное лицо, то его поверенный, ехавший с ним в поезде, потребовал, чтобы с ближайшей станции Кологривовки вызвали понятых для составления протокола. Вот для чего помощник машиниста лазил на телефонный столб. Дрезина наверное уже в пути. В вагоне чуть-чуть несло из уборных, зловоние которых старались отбить туалетной водой, и пахло жареными курами с легким душком, завернутыми в грязную промасленную бумагу. В нем по-прежнему пудрились, обтирали платком ладони и разговаривали грудными скрипучими голосами седеющие дамы из Петербурга, поголовно превращенные в жгучих цыганок соединением паровозной гари с жирною косметикой. Когда они проходили мимо Гордоновского купе, кутая углы плеч в накидки и превращая тесноту коридора в источник нового кокетства, Мише казалось, что они шипят или, судя по их поджатым губам, должны шипеть: «Ах, скажите, пожалуйста, какая чувствительность! Мы особенные!
Мы интеллигенты! Мы не можем! Струйка запекшейся крови резким знаком чернела поперек лба и глаз разбившегося, перечеркивая это лицо словно крестом вымарки. Кровь казалась не его кровью, вытекшею из него, а приставшим посторонним придатком, пластырем, или брызгом присохшей грязи, или мокрым березовым листком. Кучка любопытных и сочувствующих вокруг тела все время менялась. Над ним хмуро без выражения стоял его приятель и сосед по купе, плотный и высокомерный адвокат, породистое животное в вымокшей от пота рубашке. Он изнывал от жары и обмахивался мягкой шляпой. На все расспросы он нелюбезно цедил, пожимая плечами и даже не оборачиваясь: «Алкоголик. Неужели непонятно?
Самое типическое следствие белой горячки». К телу два или три раза подходила худощавая женщина в шерстяном платье с кружевной косынкою. Это была вдова и мать двух машинистов, старуха Тиверзина, бесплатно следовавшая с двумя невестками в третьем классе по служебным билетам. Тихие, низко повязанные платками женщины безмолвно следовали за ней, как две сестры за настоятельницей. Эта группа вселяла уважение. Перед ними расступались. Муж Тиверзиной сгорел заживо при одной железнодорожной катастрофе. Она становилась в нескольких шагах от трупа, так, чтобы сквозь толпу ей было видно, и вздохами как бы проводила сравнение. Все пассажиры поезда перебывали около тела и возвращались в вагон только из опасения, как бы у них чего не стащили.
Когда они спрыгивали на полотно, разминались, рвали цветы и делали легкую пробежку, у всех было такое чувство, будто местность возникла только что благодаря остановке, и болотистого луга с кочками, широкой реки и красивого дома с церковью на высоком противоположном берегу не было бы на свете, не случись несчастия. Даже солнце, тоже казавшееся местной принадлежностью, по-вечернему застенчиво освещало сцену у рельсов, как бы боязливо приблизившись к ней, как подошла бы к полотну и стала бы смотреть на людей корова из пасущегося по соседству стада. Миша потрясен был всем происшедшим и в первые минуты плакал от жалости и испуга. В течение долгого пути убившийся несколько раз заходил посидеть у них в купе и часами разговаривал с Мишиным отцом. Он говорил, что отходит душой в нравственно чистой тишине и понятливости их мира, и расспрашивал Григория Осиповича о разных юридических тонкостях и кляузных вопросах по части векселей и дарственных, банкротств и подлогов. У моего поверенного иные сведения. Он смотрит на эти вещи гораздо мрачнее. Каждый раз, как этот нервный человек успокаивался, за ним из первого класса приходил его юрист и сосед по купе и тащил его в салон-вагон пить шампанское. Это был тот плотный, наглый, гладко выбритый и щеголеватый адвокат, который стоял теперь над телом, ничему на свете не удивляясь.
Нельзя было отделаться от ощущения, что постоянное возбуждение его клиента в каком-то отношении ему на руку. Отец говорил, что это известный богач, добряк и шелапут, уже наполовину невменяемый. Не стесняясь Мишиного присутствия, он рассказывал о своем сыне, Мишином ровеснике, и о покойнице жене, потом переходил к своей второй семье, тоже покинутой. Тут он вспоминал что-то новое, бледнел от ужаса и начинал заговариваться и забываться.
«Партизанка Лара»
Он выдал минутку политического стендапа. Вот у нас вся власть такие…» — толпа одобрительно захихикала. Но после этого Развозжаев начал говорить о требованиях «Левого фронта». Пенсионный возраст — 55 лет, прогрессивное налогообложение для физических лиц, плата за услуги ЖКХ — не более 10 процентов от дохода семьи, привязка зарплат госчиновников к прожиточному минимуму, выборность судей низшего звена, отмена муниципального фильтра на выборах, облегченная формула импичмента президенту и возможность отрешения от должности Госдумой кабинета министров. Но самое горячее Развозжаев оставил на конец своей речи. Он предложил прописать в Конституции право народа на восстание. Толпа взорвалась аплодисментами. Глава фракции КПРФ в Мосгордуме Николай Зубрилин не был так революционно настроен, но выступил против поправок к Конституции, которые укрепляют власть президента. Отбирая у Госдумы и муниципальных властей рычаги влияния, таким образом и нас с вами, простой народ, лишают возможности влиять на политическую жизнь в стране», — заявил Зубрилин.
Кроме того, он призвал бороться за новый социализм XXI века. Максим Калашников из «Партии дела» поприветствовал националистов, и красных патриотов. Эти трюки с поправками говорят о том, что нас ждет нищета, безработица, рейды налоговых баскаков, которые не дают работать, и аресты ребят, как в Пензе, которым дали по 18 лет. Мы должны выходить и протестовать. Это альфа и омега борьбы, мы должны выходить и показывать, что нас много!
Малышеву ничего кроме материального счастья не нужно, а Кумарин, кто уже изменил свое имя на Барсуков, жаждет большей власти. Наполеоновский диагноз. Владимир Кумарин в образе французского короля С 2005-го года по Петербургу носятся кланы рейдеров, отнимая активы у всех, кто попадается на пути. На Невском проспекте большинство вечных магазинов переходят в руки «тамбовских».
Силовики, разделенные по отстаиванию интересов разных пиратских команд, ссылаются на несовершенство законодательства. К Кумарину выстраиваются очереди. Пресса называет его «ночным губернатором», и терпение у Кремля лопается. В конце августа 2007 года прилетает рота специально натасканных псов, мешок Кумарину на голову и спецкорпус «Матросской тишины». Приговор через пару дней. По центральному телевидению показывают встречу президента с генеральным прокурором, где называется его фамилия. Впервые за историю Руси, России, Советского Союза и Российской Федерации высшая власть публично говорит об уголовном преступнике. Это и был пожизненный приговор. Остальное — дело процессуальной техники.
Через год, посреди лета 2008 года в Испании батальон спецназа на вертолетах штурмует виллы «малышевских». Как сказал мне один из очевидцев того шоу, «подумал, что кино снимают». Всех собирают в кучу, предъявляют им от убийств до торговли наркотиками через Северную Африку, всемирно объявляют о всепоглощающей операции «Тройка» против русской мафии и закрывают под замок. Десятки тысяч публикаций вплоть до крохотных газет в Новой Зеландии. Один из тогда арестованных, Эльдар Мустафин рассказывал мне, как ему в суде зачитывали обвинения. Когда дошли до продажи детских органов, он не выдержал и попросил свою переводчицу-молдаванку ответить: «Скажите, что судья Бальтасар — сумасшедший». Опознание «малышевских» в 90-е годы, потерпевший указывает на Эльдара Пока Кумарина обкручивали как веревкой уголовными делами по мошенничеству и убийствам, в Испании пыль осела и всех начали выпускать. Когда в Петербурге дошло до того, как Кумарина обвинили в заказе на убийство Галины Старовойтовой, Малышев и соратники оказались дома — Испания сама рада была от них избавиться. Их по очереди отпускали в краткосрочный отпуск, они по очереди не возвращались и, наконец, все договорились, что так тому и быть — Испания якобы имеет к ним небольшие налоговые претензии, а о мафии лучше и не упоминать.
Тем более что за эти 15 лет на улицах появилось поколение молодежи, кто не помнит не то что 90-е, а то, что уже было в начале ХХI века. Как-то Малышев незаметно сидел в петербургском ресторанчике, а за соседнем столиком несколько способных тридцатилетних, приехавших на стильных тачках, сквернословили. Сделал он им замечание, а они ему: «Дядька, не нарывайся». Вот что человеку делать? Раньше бы их типично утопили в Неве вместе с их «порше», а теперь, верно, предполагает: дам по лбу, так сразу новости появится — «Вернувшийся в Петербург Александр Малышев начал избивать бизнесменов». Примерно в те же дни Кумарина этапировали в «Кресты». Вокруг спецназ, вокруг команды. Идет рядом с ним молоденький тюремщик, тащит за него огроменный баул с вещами и с восхищением интересуется: «Скажите, пожалуйста, а кто вы такой? Так все нервничают из-за вас!
С 2007 года Кумарин заточен и знает, что навсегда. Малышев незаметно живет в Стрельне. У обоих здоровье уже не то. И оба не хотят никого видеть. И до сих пор те, кто давно уже все переговорили и передумали и вроде все друг другу простили, порой встречаются по какому-нибудь обыкновенному коммерческому делу. Один предлагает продать, второй готов купить. И вдруг первый любопытствует — а кому достанется? Получая правдивый ответ, морщится: «Не, ему не продам. Он же тогда работал с … и называет Кумарина или Малышева».
Будто через 30 лет после гражданской войны седой всадник Ворошилова вспоминает, как его чуть не зарубил офицер из армии Деникина. В их историческом, естественном противостоянии есть необычайно невидимая тончайшая грань. Это невозможно ни доказать, ни опровергнуть, а в тексте печатается. Иногда, втайне чуть ли не от себя самих они должны вспоминать друг о друге. Вряд ли сейчас могут вспыхнуть обиды или раздражения. На кону дуэли стоит только одна карта — кто из двоих раньше уйдет. Любимая песня Малышева в прямом смысле этого слова - «Как бы не так» Тани Булановой, которую он знал лично. Что в музыке у Кумарина, можно и самим догадаться — «Королева красоты» в исполнении Муслима Магомаева. Духовные близнецы, душевные антиподы.
Если же взлететь над конкретикой, то получается, что демократическая модель успешнее авторитарной. Но толчок к религиозному осмыслению бытия был все же един. Они сами его сконструировали, начав самоликвидацию. Сначала хоронить принялись по-советски — приходим в ритуальные государственные учреждения. Там и при СССР было все обшарпано, а после развала страны — картина, при которой и без гроба всплакнешь. Получился полный диссонанс между кавалькадами их машин, выходом на печальный помост во всем импортном, неуемном блеске золотых цепей и окружающей действительностью в виде простых скорбных граждан, пришедших по тому же, но своему поводу. Решить декоративную составляющую не представлялось возможным по обстоятельствам непреодолимой силы даже для братвы. Уж кто первый предложил заглянуть в храм, все скопом не смогут припомнить. Но внутри церкви все было наоборот — архитектура и пространство работали сами за себя, запахи и звуки тоже.
Иконы и убранство были несопоставимы с выкрашенными в неуютный цвет стенами крематориев. Веками сложенная эстетика убедила братву единоначально. Ну, а так как мусульман было маловато, а евреев еще меньше, то выбор доктрины стал очевиден. Между строчек их еще благословили блатные. Ведь воровская идея и сама по себе религиозна и не отрицает Бога. В храмах же братва вынуждена была для начала послушать священников. Этого было достаточно, ведь любой батюшка образованнее, мудрее, чем воин в сабельных шрамах. Люди в рясах объясняли то-то и то-то, а неученые чемпионы слушали и внимали. И все это надо обязательно помножить на страх — «на войне атеистов нет».
Как сказал на одних похоронах мой знакомый, когда в кругу обсуждали ушедшего с пулей в груди: «Вы не о нем думайте, а о том, кто следующий». Да и стволы таскали, вынимая их для удобства лишь в туалетах и то при закрытых дверях, из-за страха. Пистолет же неудобен. Это вам не дамская сумочка. Чуть ли не каждый раз, подгребая ночью к парадной дома, на съемную квартиру, человек братвы сначала опасливо озирался, смотрел на освещение, не очень любил подниматься на лифте. Короткая история о Саше-Акуле и парадной, Петербург, 90-е Бывали случаи, когда бойцы стреляли с перепуга в подвыпивших соседских мужиков, принимая их за посланников смерти. Рождались шуточки: «Калькулятор — предмет только для предварительных расчетов. Для окончательных — есть ТТ». И братва ломанулась в веру.
Идеологическое перерождение было чуть ли не мгновенным. Будто все скинули партбилеты и нацепили крестики. Другое дело, что могучие золотые кресты уже болтались на накачанных торсах. Их просто освятили, как акт. Братан, Петербург, 90-е Конечно, это сначала их собственное богословие ни на что не повлияло. Также убивали, убивали, убивали, только теперь еще и крестились, крестились, крестились. Тут же вспомнив, что Корлеоне — он же Крестный. РУБОП мог делать выводы при помощи личного сыска — видишь, как мимо храма притормаживает «мерседес», внутри которого сидит личность и обкидывает себя крестными знамениями, — значит, кончил только что кого-то. Чуть ли не шишки себе на лбу набивали, крестясь справа налево, а потом на нервах как католики — слева направо.
И никто из них рукой по бритой голове не провел, иначе бы удивился, что там имеются рога. Если бы они убивали не из стволов, а по представлениям — косами, то в Петербурге пришлось бы кузни открывать, чтобы каждый день их затачивать. Пистолет на том языке иногда именовался «плеткой», а автомат как раз «косой». В моду быстро вошло становиться крестным детям приятелей. Тоже мало на что влияло. Убить отца крестного ребенка у братвы не ржавело. Но теперь, будто как у немецких солдат, на пряжках их ремней чеканилось убеждение: «С нами Бог». По мере экономического роста лидеры начали усердствовать в богоугодных делах — помогать храмам, а потом уже и сами их строить. Это тоже являлось результатом ядерной смеси страха и инвестиций в будущее лишь только со щепоткой веры.
Под инвестициями я подразумеваю желание откупиться перед самим Богом. Притча: «Предстает браток перед апостолом, а тот его отправляет в ад. Гангстер показывает ему список своих добрых церковных дел. Апостол отвечает: «Деньги мы тебе отдадим, а тебе в ад». При усилении роли церкви лидеры понимали, что она становится все более влиятельной на государственном уровне, а значит, через дружбу с ней можно входить туда, куда раньше и не пустили бы. Это потом за ними к православной идеологии потянулись государственные мужи. Церковь же преследовала свои интересы и правильно делала, тем более что фундаментальное обоснование таких связей лежало у всех на виду — в начальной истории, когда первым в рай попал распятый с Христом, но уверовавший разбойник. В культовое место, кстати, лег и убитый лидер «великолукских» Николай Гавриленков — в Богом данных пещерах Псковско-Печорского монастыря, рядом с именитыми священниками и предками Пушкина. Причем, государство не рыло ямы перед приговоренными к расстрелу — братве не очень много давали сроков за их чудачества, а смертная казнь воспринималась уже как темное прошлое царизма.
О том, как НКВД себе на пальце натер мозоль от бесконечных выстрелов в затылок, наперебой писали только в газетах, а прессу братва отложила, так как их лица «Советский спорт» уже не публиковал. И в этом наваждении братва создала своих знаменосцев. Лютый боксер Серега Кочубей, прославившийся стрельбой по милиционерам возле станции метро «Пионерская», так уверовал в «Крестах», что начал пастырскую службу, развозя и разнося куличи по зонам. Сегодня на его участке возле Парголово стоит им же отстроенная церковь. Лютый Серега-Кочубей до пришествия братвы Олег Жоркин, кого в прямом смысле боялись за прямоту и способность идти до конца самые бесстрашные из бессмертных, скромно служит старостой в небольшом приходе Калининского района. Вася-Питерский, чуть ли не вор, сотворил себе в прямом смысле скит в Приозерском районе Ленобласти. И люди к нему идут за советом. Костя-Могила, Сергей-Новгородский облачались во время служб в нужное одеяние, а Владимир Кумарин целовал руку Патриарха. Костя-Могила на богослужении спереди То есть делал то, о чем только мечтал Майкл Корлеоне — целовать руку Папы Римского.
И притом под вспышки фотокамер. Волосы его темные, длинные. Поэтому его и звали «Люцифер». Когда он пришел к Богу, то позвал батюшку и честно ему назвал свое прозвище. Потом закончил Духовную академию, дьякон. С таким же ретивым торжеством, как и в братве, занялся поиском истины. Обнаружил следы Христа в Индии, написал трактат. В Епархии не оценили, бывший Люцифер не унывает. Несет свет миру и по сей день.
Идеалисты от материализма не стали добрыми, остались сильными и не требуют возмездия. Их вера возникла по классикам марксизма-ленинизма. В советских учебниках всегда утверждалось, что религия возникла у первобытного человека из-за страха перед явлениями природы. Братва же от зла обратилась к Богу из-за ужаса перед собственной природой массовых убийств. Они же не были изначально носителями зла. Олег Борисов «Году в 95-ом меня внезапно накрыло. Я потом у Петра Мамонова то же самое увидел, когда он честно рассказывал, как попробовал все кайфы, деньги есть, девки есть, а жить не хочется. Как-то засыпаю на съемной квартире, в соседней комнате один парень, который в федеральном розыске, рядом в доме прячется еще пара «беговых», на которых можно положиться, и думаю — тачка есть, точки, с которых получаю — есть, цепь есть, рядом ствол, меня боятся, а завтра — что? Кого-нибудь завалить?
Тьма вокруг, не могу больше ко тьме тянуться. Подумал еще — думаю — вроде зверь — это такой злой шакал. Леопард же красивый, шерсть блестит, мурлычет, но это тоже зверь. А я кто? Маугли, что ли? Хоть в петлю лезь. Пошел к батюшке. А он говорит: «А что ты хочешь от меня услышать? Прямой оказался.
Говорит: «Ты хочешь, чтобы я тебе всю твою кровь отпустил, и чтобы тебе спокойно стало? Это же обман. Ты же завтра пойдешь снова к рогатому». Я ему что-то блею, что не я такой — жизнь такая, по-другому нельзя или не получается, а он: «Это Дьявол тебе убедил, что по-другому не получается. Это Дьявол тебя убедил, что Бога нет. Вот ты ни Дьявола и ни Бога не боишься». Взял меня буквально за шиворот и спрашивает: «Пистолет в кармане? Я говорю: «Да». Подтащил, как школяра, к иконе и говорит: «Посмотри в зеркало!
В эту минуту молодые солдаты в Чечне за отчизну погибают, а вы, боровы, друг дружке горло грызете! Ты же с пистолетом в храм пришел, так убей меня здесь — ты же бес, гляди в зеркало, слуга Нечистого». Благодаря ему я начал воцерковляться. Сначала мне батюшка сказал, чтобы я забыл о стрельбе. Я попробовал, у меня получилось. Вскоре на стрелку поехал, а когда харя к харе сошлись, то я снял куртку, показав, что чистый, без железа, подошел вплотную и предложил решать вопрос по-людски. Так и сказал: «А давайте попробуем не убивать друг друга. Бог есть, он больше нам не простит». Один «тамбовский» на меня так странно посмотрел и отвечает: «Давай попробуем».
И сам вынул ствол и закинул его себе в машину. Вскоре батюшка мне говорит: «Приходите ко мне в церковь решать ваши смрадные вопросы. Хоть не посмеете тут кровь лить». Вот он умный. Я согласился и предлагал стрелку забивать у алтаря, объясняя, что с оружием заходить нельзя. А батюшка подходит к нам и спрашивает, мол, что делите, дети мои. Мы что-то хрюкаем, а он нам про апостола Петра рассказал, как Петр попросил его распять вниз головой, так как недостоин висеть на кресте как Христос. Потом про понятия стал говорить, что заповеди тоже понятия, но светлые. Потом рассказал, что мы молимся богу войны.
Потом спросил, слышали ли мы о пастыре и овцах?
А вот у замужних женщин это было знаком послушания мужу, покровительства супруга над ней, и её смирения с этим. На вдов это также распространялось, ведь венчание связывало супругов узами навсегда, и муж покровительствовал овдовевшей жене с Небес даже после смерти. Эта традиция до сих пор сохранилась у некоторых конфессий например, у баптистов , но в Русской Православной Церкви, сегодня платок надевают и маленьким девочкам, и юным девицам, в знак их послушания родителям, и покрова над ними отца несмотря на то, что их связь - не вечна , а так же того, что она всё равно - растёт для мужа, и с этой судьбой заранее негласно смиряется. Хотя сами православные толкуют это иначе, говоря, что платок на голове призван скрыть волосы, дабы не прельщать ими мужчин, и не отвлекать женщин не вызвать зависть или недоумение по поводу странной причёски... Однако, это не имеет смысла, поскольку сами по себе яркие, красивые, кружевные и пёстрые платки перед глазами - гораздо сильней отвлекают внимание прихожан, чем какая-нибудь нелепая стрижка, или завидная густая коса до пояса. Евгений Католики -еретики в квадрате,а вышедшие из католиков протестанты -еретики в кубе,и которые даже уже не креститься....
Применение двух различных методов крещения в современном обряде В первом случае, когда крестятся с право на лево, священнослужитель делает знак креста на правом плече крещаемого, затем на левом плече. Такой метод является более традиционным и широко распространенным в православных церквях. Второй метод — крещение с лево на право — стал более распространенным в последние годы. При этом священнослужитель делает знак креста на левом плече крещаемого, затем на правом. Этот метод обусловлен удобством и практичностью для священника, поскольку большинство людей справшивают знак креста с левого плеча на правое. Таким образом, выбор метода крещения остается за сами личность, семьей, или даже за священнослужителем, проводящим обряд. Несмотря на то, что методы отличаются, оба являются символом религиозного обновления и воспринимаются верующими как священное действо, ведущее к духовному возрождению.
Почему изменение правила крестного знамения у христиан вызывало столько проблем
| Как правильно креститься: какой рукой, справа налево, в церкви и перед иконой | Переключение направления письма на «справа налево». |
| Веды славянские часть 1 | Заговор Элит | Справа-налево в них читаю Мир! |
| Именем братвы. Девятая серия | При правильном крещении именно на этой руке пальцы складываются «в щепотку» и совершаются движения, описывающие крест. |
| Вторая жизнь Арсения Коренева [Геннадий Борисович Марченко] (fb2) читать онлайн | И встречая, как новость, эти раны и боль поминутно. |
Партизанка Лара. Надежда Надеждина
Лента полетела по России лишь в конце 80-х, когда для всех заработали кооперативные пункты видеопросмотров, а имущие наприобретали видеомагнитофоны. Петербург, конец 80-х. К тому же, во всех краеугольных моментах лента подчеркивала — государство защищает хуже. Что, собственно, абсолютно отражало ситуацию в России. Копировать же буквально, а тем более, внешне никто героев не собирался. Во-первых, одеться так, как там показано у гангстеров, общество еще было не готово. Во-вторых, темп принятия и частоты решений был несопоставим. Это на экране спокойно говорят: «Ничего личного, только бизнес», а в реалиях ничего не говорят, а просто убивают, не осмысляя свои действия. К тому же, повторяя как попугаи эту догму, подавляющее большинство смертей имело противоположный слоган: «Никакого бизнеса, только личное».
Жуткое количество пуль в 90-е было выпущено на психе, на амбициях, по пьяни, на наркоте. Но миф рос сам по себе. Перевирая слова киногероев, не читая сам текст, они репродуцировались в какие-то мемы. А не читали, потому как вообще ничего не читали. Читают же одни бабы. Чтобы не углубляться в этот спонтанный хаос, приведу забавный слух — некоторые при встрече с Кумариным целовали ему руку. Кумарин какой угодно, но он же знает, что лучше быть некрасивой женщиной, чем глупым мужчиной. Владимир Кумарин с рукой у лица , 1999 год Настоящим же Гомером для лидеров и не лидеров стал Андрей Константинов.
Андрей Константинов, конец 80-х В ноябре 1992-го в газете «Смена» вышла первая статья Константинова под заголовком «Бандитский Петербург». Очень вовремя, это был момент старта. Когда же вышла первая документальная книга, то к братве пришла слава, и в первую очередь между собой. Друг перед другом они смеялись и ругались, мол, полная чепуха, а сами в одиночку листали, отыскивая только себя. И очень ревниво относились к своему отсутствию. И, наконец, дошло до комиксов. Некоторые возили книгу с собой в машине, буквально рядом с ТТ. Чтобы в случае чего показывать ее бизнесменам.
Если, конечно, там указана их группировка или еще лучше — есть его фотография. Своего рода, первое и единственное удостоверение братвы. Выражались же они не опасной хрипотцой дона Корлеоне, а полуромантическими присказками: «Заходи - не бойся, выходи — не плачь». Так и на Неве — не Петербург создал «бандитскую» ауру, а мой друг Андрей Константинов. На десерт Как-то в году так 1994-ом по Конюшенной шла пара сочных девок. А одна из них, вообще, такая аппетитная, пятый размер. Останавливается тонированная машина, оттуда выглядывает произвольная рожа. Приглашают присесть-погулять.
Они в отказ, а та, бедра которой платье облегает, еще что-то обидное сказала. Один вышел, взял их за волосы и столкнул лбами. Девушки загудели, как два медных таза, у каждой по тут же набухшему синяку. А второй братан из машины выскочил и давай их защищать. Тут хлопцы про женский пол забыли и начали друг дружку изводить. Так, достал один из них пистолет и стрельнул. Красны девицы давай бежать с разбитыми лицами в одну сторону, а оставшийся в живых погнал от греха подальше. Назовем их поведение непосредственным.
Дуэли на балу Сатаны бывают разные. Атомная бомба В истории бандитского искусства для специалистов осталось приличное число героев. Их взгляды на события расходятся и соединяются, но все они принципиально согласны — есть только два абсолютных явления — Кумарин и Малышев. По большому счету, общественное мнение думает также. Во избежание ненужных толкований ставим их фамилии в алфавитном порядке. Явление само по себе не предусматривает хорошего или плохого отношения. К тому же, взгляд на них как на типичных, однородных боссов мафии столь неточен, что неверен. Кумарин — деревенский.
Представьте себе село Александровка Мучкапского района Тамбовской области через три года после смерти Сталина. Там тракторист равен по статусу проректору Горного института. Сформировавшись в колхозе, Кумарин, тем не менее, стал не то что городским, столичным. После школы он лезет по социальной лестнице, поступая без блата в один из самых сложных вузов Ленинграда — в Институт точной механики и оптики, получая комнату в общаге в огромном доме на Мытнинской набережной. Студент Владимир Кумарин на работе в колхозе Ленинградской области слева Вид из окна — на Петропавловку, на Зимний дворец, на Ростральные колонны. И сейчас этот вид один из самых дорогих в мире. Он учится и читает советскую прессу. Как большинство остальных из первой волны братвы, Кумарин никогда не болел спортом, отдавая энергию лишь футболу, и то потому как футбол — это всегда и везде.
Роста невысокого, жилистый, юркий. Выражение лица тонкое, умное. И в эти дни, сидя 14-ый год в тюрьме, он окружен православной литературой и следит за СМИ. Малышев родился на полтора года позже Кумарина, но это не считается. Малышев тоже из деревни, псковский, но детства своего среди крапивы не помнит. Его родители переезжают в Ленинград, где получают комнатку на Лиговке, возле Обводного канала. Там он и узнал, что такое улица — как заглянул за угол, так и отхватил. Малышев в школу ходит, потому что положено.
Его больше увлекает вольная борьба. Он большой, с широкой сибирской костью. Лицо выражает твердость, богатырскую доброту. Александр Малышев Сформировался же он как личность на самой-самой окраине Ленинграда. Его отцу-мастеровому как истинному пролетарию дали квартиру в последнем доме, возле лесополосы в Красносельском районе. Вроде город, но многие дети еще одеты в ватники. Кумарин никогда не был лидером двора, а Малышев был. Малышев даже умудрился окончить техническое училище.
Кумарин в советской перспективе видел себя руководителем предприятия, а Малышев знал, что от работы лошади дохнут. Но как Малышев сам часто иронизировал - «сижу все время за кулак». Малышев дважды отбывает срок за убийства. Но за неумышленное и за непреднамеренное, оба случая — банальные драки. Бьет рукой — и амба. Их пути из одной и той же точки расходились в противоположные стороны, но начали перехлестываться во времена «воротчиков». Когда Кумарин понял, что на зарплату инженера можно только просуществовать, а Малышев давно знал, что в горячем цеху можно только сфотографироваться на доску почета. И встречаются они в легендарном тогда кафе «Роза Ветров».
Малышев заходит туда уверенно, как студеный ветер в открытую дверь. Кумарин тише, как кошка. И оба четко вталкиваются в социальный лифт советского общепита. Чуть позже Кумарин становится барменом в кафе «Таллин», Малышев — в кафе «Рига». Не избежал срока за удар по голове и Кумарин. Хотя это случайность, так вышло — тогда в барах не обходилось ни одного вечера без зуботычины. Это как свадьба без визга. Оба прошли становление в игре в «наперстки», прекрасно знали друг друга, но старались не общаться.
Как настольный и большой теннис. И, наконец, им довелось сойтись в Девяткино, где каждый выставил свое войско, а поражение Кумарина привело не только к расколу братвы на «тамбовских» и «малышевских», но и родило самосознание этих преступных «этносов». С тех пор, как Малышев в первый и последний раз стратегически победил, они и разошлись раз и навсегда. Можно сколько угодно размышлять на научных кафедрах, кто одержал победу под Бородино, но мы же все впитали Лермонтова. С тех пор, с декабря 1988 года они умышленно встретились минимум один раз. Сам Кумарин рассказывал, что через три дня после Девяткино «мы сняли все возникшие вопросы». Не сняли. Даже при аресте в 1992-ом году, на допросе Малышев говорит, что с Геннадием Петровым у него не может быть дружбы.
Парируя предсказуемое уточнение следователя: «К Кумарину? С Кумариным Владимиром у меня свои специфические отношения». Допрос Александра Малышева География их мест притяжения основывалась на разном эстетическом подходе. Малышеву, как корифею новостроек, милы были долгие улицы с многоэтажками. Зашарпанные проходные дворы и брандмауэры вызвали у него жалость. Кумарин же как приезжий стремился в центр Ленинграда — его тянули туристические красоты. Поэтому он просиживал в ресторанах на Невском и купил шикарную квартиру в мощном доходном доме возле Таврического сада. Малышеву было достаточно загородного дома.
В принципе, хорошая дача. Офисы Малышева всегда были поближе к аэропорту — в гостинице «Пулковская», в ресторане «Паланга» на Ленинском проспекте. Пусть группировок были десятки, а банд и того больше, но сообществ — мафий — две. И разница между ними была велика. Малышев интуитивно сложил абсолютно горизонтальную модель управления. Он особенно не стремился властвовать, даже чаще уклонялся от короны, но быть первым среди равных для него было важным. Его феодалы будто сидели за огромным дубовым столом вокруг него, и у каждого могло быть особое мнение по текущему вопросу. Более мелкие бароны лишь издали присягали ему, но только на случай, если завтра в поход, если завтра война.
Фаворитам Малышев мог подарить угодья для кормления. По маленькому счету, лидеры дружественных ему бригад дани ему не платили. А по большому, он и сам не знал, сколько под ним ходит штыков. Вокруг него была гвардия примерно из десяти крупных рыцарей, а основная боевая мощь состояла из так называемых «красноселов». То есть мощной группировки, состоящей из представителей родного ему района города. Малышевские Кто-то из моих собеседников говорит, что под ним ходило под тысячу человек. Кто-то: «Да ладно, тысяча! Тысячи три, точно».
У Кумарина история обратная — вертикальная как лом. Он первый и только он, а дальше государственная модель — заместители, министры, начальники департаментов. Все ключевые решения только через него, а если нужно и не лень, то все решения вплоть до тонировки стекол на машинах. И каждый боец, собирая налоги, знает, что должен уплатить подати верховному главнокомандующему. Численность армии можно подсчитывать с тем же успехом, как и у Малышева. Но есть нюанс. Кумарин прибавил еще и резкую сицилийскую специю. Самые приближенные были у него даже не из Тамбовской области, а из Мучкапа.
Это как кому-то говорят, что он сицилиец, а тот поправляет: «Минуточку, я из Катаньи». Его часто просили просто засветиться в какой-нибудь истории. А вот Кумарину это надо было самому. Малышев силен в роли русского богатыря. Ему легче и приятней дать по голове в открытом диалоге. Он большой, открытый и заметный. Кумарина, если не знаешь в лицо, то и в ресторане не сразу определишь. Для усиления рисунка придумаем ситуацию: Малышев спешит в аэропорт и сталкивается с хамством на дороге, и то же самое происходит с Кумариным на подъезде к Пулково.
В первом случае, Малышев выходит сам, дает по шее неучтивому, а если перестарался, то отменяет полет, чтобы в аэропорту не столкнуться с быстро долетевшей претензией милиции. Кумарин же в аналогичной сцене извиняется, летит дальше, а через пару месяцев у самонадеянного автомобилиста горит машина. Пострадавшему могут еще прислать томик правил дорожного движения или орфографический словарь. Но никогда не слышен был набат, собирающий тысячи солдат мафии для священной войны между этими могущественными кланами. И не оттого, что оба были политически осторожны при решении мешков вопросов. Они нутром чуяли, что каждый имеет ту силищу, которая в случае резни зальет город кровью, и Петербург этого не вынесет. Будто они имели по атомной бомбе и понимали последствия первого хода. По Малышеву, конечным результатом было благополучие, то есть деньги.
По Кумарину, деньги — это лишь инструмент усиления власти. Поэтому Малышев после оправдания за бандитизм и уехал на курорт, на пляжи Испании. Как в Советском Союзе трудящиеся мечтали о Сочи. Он понимал, что даже если он займется разведением клубники, его авторитет сам пристегнет его к любой нужной ситуации. А Кумарин после того, как вышел из комы в Германии, вернулся, всех казнил и занял пьедестал босса всех боссов. С этого момента каждый жил в той мечте, к которой сокровенно стремился. Малышев на Майорке в окружении верных и понятных, но в малом числе, где и Геннадий Петров. Если приезжают к нему в гости, то статусные друзья, как Павел Кудряшов, если отдыхает в компании, то на шикарном катере.
На запястье цепь Картье, волосы длинные, немного вьющиеся, фамилия теперь у него Гонсалес. Он в образе. Настоящий гангстер, как его надо себе представлять обывателям. При этом Малышев ничего нехорошего на Майорке не делает, а в Петербурге и не намеревается совершать. Капают доходы, вот и замечательно, а слава не устает его обмахивать как балдахин. Другое дело, как это выглядит по-испански. Допустим, в Петербург приехали человек десять японцев. Они купили хоромы, разъезжают по Питеру на шикарных машинах, сидят на открытых террасах, а из-под рубашек у них торчат разноцветные наколки во всю спину.
Вроде даже курят в положенных местах, но понятно же, что это якудза. Так и там. Испанцы убеждены, что это страшная русская мафия. Официанты улыбаются, чаевым радуются, а всем очень тревожно. Малышев-Гонсалес, Майорка, 2006 год справа. Слева Геннадий Петров Тем временем рейтинг Кумарина уже уперся в потолок и только крепнет.
Какой-то паренёк с большой охапкой моха подошёл к одному из деревенских домиков и крикнул: — Принимайте лесные медикаменты!
Партизанская вата прибыла! В окно выглянул человек с забинтованной головой. Должно быть, в этой избе помещался партизанский госпиталь и мох заменял при перевязках недостающую вату. Да, это была необычная деревня. От обычной она отличалась ещё и тишиной. Кто шумит на деревенской улице? А в партизанской деревне не видно было детей.
Поэтому Лара и удивилась и обрадовалась, когда мимо неё на вороном коне проскакал мальчишка. Штаны у него были в заплатках, но на голове красовалась военная фуражка, надетая козырьком назад. Подскакав к штабу, он ловко спрыгнул на землю и с важностью, как заправский наездник, похлопал коня по потной шее: — Запарился, Грачик… А это что за девчонка? Грачик, это не наша. Мы не знаем таких. Конечно, знаю. Я самого командира бригады адъютант.
Чем ты докажешь? Лара тоже считала, что человек, который носит красную звёздочку, не может солгать, но ей не хотелось признать его превосходство. А я буду разведчицей. Не доросла. Мальчик отвернулся. Он молча гладил лошадь по глянцевитой, словно ваксой смазанной шерсти. Где вы тут, печенёвские?
Лара сделала несколько шагов и остановилась. Голос у неё был такой кроткий и ласковый, что мальчик доверчиво оглянулся. И тут же пожалел об этом. Озорница показывала ему язык. Ну то-то. Ещё никогда начальник разведки так не волновался. Девочкам было время вернуться.
Почему же их нет? Может, забыли пароль? Котляров снова заглянул в штаб. На полу у порога, обхватив руками коленки, сидел белоголовый мальчик Мишка. Тот самый, с которым поспорила Лара. Он стерёг сон командира. Командир спал, положив голову на стол.
Мальчик сердито и жалобно взглянул на Котлярова. Он словно просил: «Если не так срочно, то не буди! Можно от усталости уснуть даже на ходу. Спишь, но идёшь по лесу. Вернее, не идёшь, а плывёшь по чёрной реке темноты, пока не споткнёшься о дерево. Мальчик молча кивнул. Спустя несколько минут до него донёсся конский топот.
И всё из-за этой девчонки. Кому доверили! Что она умеет? Только показывать язык…» Когда всадник подъехал к озеру, садилось солнце. Котляров спешился, привязал коня и стал спускаться по тропинке, путавшейся в прибрежных кустах. Тропинка то спотыкалась о корни, то мчалась вперёд, огибая розовые стволы. В этот закатный час всё было розовым: земля, небо, кусты ивняка.
Ивняк протяжно шумел, но сквозь этот вечерний розовый шум Котляров уловил и другие звуки: тугие, длинные всплески воды. Кусты поредели. Сквозь ветки блеснуло озеро. По перепутанной ветром сердитой воде осторожно двигался плот. Позади перевозчика, прижавшись друг к другу, стояли две девочки. Разве можно разглашать военную тайну! Пока шли по берегу, подружки перешёптывались, оглядываясь на перевозчика.
Но вот перевозчик скрылся из виду. Лара взяла прутик и, присев на корточки, провела по песку длинную черту. Рая развязала платочек. Из платочка на землю градом посыпались огородные семена: свёкла, тыква, бобы, горох… — Ну, знаете!.. Их ждут в штабе, а они что затеяли? Ведь посылали-то их в Орехово не за горохом. Но рядом с первой чертой Лара провела вторую, получилась дорожка.
По обе её стороны девочка нарисовала квадратики. Котляров понял: дорожка — это деревенская улица, а квадратики — дома. Тыквенное семечко будет пушка. Тут она. Вот за этим домом. А бобы — видите, где я их кладу? Начальник разведки вынул из полевой сумки бумагу и карандаш и стал перерисовывать план.
А изба разведчиков, где по вечерам чадит коптилка, заправленная бараньим салом, — это теперь девочкин дом. В этом доме спят на полу, по-походному, не раздеваясь, чтоб вскочить сразу же, как позовут. В этом доме надо забыть детские капризные слова: «Не хочу! Нужно для Родины. Для победы над врагом. Нужно разведать, какие немецкие поезда и с каким грузом приходят в Пустошку. Девочку посылают к бывшему железнодорожнику — старику Гультяеву.
Из окна его домика железнодорожная станция как на ладони. Он ведёт нужный подсчёт. Но старику не верится, что босоногая девочка, сказавшая ему пароль, действительно посланец партизан. Скрывшись за занавеской, он шепчется с женой. Сидит на лавке, ногами болтает. Поболтает и уйдёт. Тут ошибиться нельзя — дело серьёзное.
Промахнёшься — пропал. Щёки у девочки горят от стыда и досады, но она не собирается уходить. От скуки она начинает рыться в ящике со слесарными инструментами. Такой точно ящик был у её отца. Вот этот маленький лёгкий напильник, который, как бархат, доводит работу до блеска, папа называл «бархатным». А это рашпиль — напильник погрубее. Старик выходит из-за занавески.
Он сконфуженно кашляет. Потеплели его строгие глаза. Чего же ты сразу мне не сказала, что ты наша, рабочая косточка, слесарева дочь!.. Нужно разведать расположение орудий в деревне Могильное. И девочка идёт туда вместе со своими подружками. Девочка стучится в незнакомую дверь: — Тётенька! Мы сироты, беженцы… Пустите переночевать.
Хозяйка пожалела, пустила. Вечером «сиротки» играют в салки с хозяйскими детьми. И девочка всё норовит прошмыгнуть мимо замаскированных орудий. И часовой отворачивается: какой с дурочки спрос. А ведь девочка нарочно прикинулась дурочкой, чтобы выведать то, что нужно для партизан. Нужно разведать, какие немецкие части двинутся по большаку Идрица — Пустошка. И девочка нанимается в няньки в деревню Луги, которая стоит на большаке.
Хозяин Антон Кравцов очень доволен девочкой. Всем хвастается, что нянька попалась культурная, учёная: и песни поёт, и сказки знает, и носит гулять ребёнка в поле, где воздух здоровей. Но если бы видел Антон, что делает в поле его малыш! Ребёнок жуёт стебли, ползает на четвереньках по траве. Лицо у него пегое от грязи и слюней. Малыш пищит: его спину щекочет забравшийся под рубашонку жук. Учёная нянька ничего не замечает.
Лёжа на животе, она зарисовывает оленей, медведей, тигров — опознавательные знаки немецких машин. Не прошло недели, и нянька пропала. Напрасно по всей деревне ищет её Антон. Сизые от пыли нянькины пятки уже мелькают по просёлочной дороге. Надо скорей доставить партизанам разрисованный знаками листок. Листок одобрен, и девочку посылают наблюдать за другой дорогой. Она целый день сидит одна в засаде в лесу.
Губы её запеклись, во рту пересохло — нигде поблизости нет воды. И вдруг девочка видит ещё не успевшую высохнуть лужу. В луже плавает бурый березовый листок. На грязи следы чьих-то лапок. Может, заяц приходил сюда на водопой. Встав на колени, девочка пьёт из заячьей лужи. Ей даже кажется вкусной эта вода.
И снова идут по дороге маленькие ноги, загрубевшие от частой ходьбы босиком. Вот ночь застигает в пути трёх подружек. Они возвращаются из дальней разведки. Дорога грязная, вязкая. У девочек уже нет сил. Лара скользит и падает. На Лару спотыкается Фрося, на Фросю Рая.
Им так хочется спать, что они засыпают здесь же, на дороге, как котята, сбившись в клубок. На рассвете Лару будит холод. Она пробует встать и не может: что-то её держит. Ночью ударил заморозок, и мокрое платье оледенело, примёрзло к земле. Очень часто девочке бывает трудно. Очень часто страшно. Но она не жалуется: она всегда бодра и весела.
Но один раз она заплакала. Лара и дядя Ваня Сморыга были проводниками отряда Козлова, который уничтожил засевший в чернецовской школе немецкий гарнизон. Бой был уже окончен. Пятьдесят фашистов убито. Полицаи сдались в плен. Отряд покидает Чернецов. Но хозяйственный дядя Ваня хочет ещё раз осмотреть школу: не остался ли там какой-нибудь ценный трофей.
Надо торопиться: на школьном чердаке пожар. Дядя Ваня заглядывает в коридор. На полу пустые гильзы, осколки оконных стёкол. У окна школьная парта. Она служила немцам заслоном в бою. А сейчас за партой, словно школьница, сидит девочка. Только тебя здесь в пожар не хватало.
А ну, марш отсюдова, не то сгоришь! Девочка ни с места; схватив Лару за плечи, старик чуть ли не силком вытаскивает её во двор. Чёрный свистящий дым валит из чердачного окна. Огненной мошкарой носятся искры. В отблеске зарева видно, что лицо девочки мокро от слёз. Может, тебя ранили? Такая боевая девчонка и вдруг ревёт.
Потом они долго шли по дороге. Лара сказала: — Я вас очень прошу: ничего не рассказывайте в бригаде. Особенно я не хочу, чтобы Мишка знал. Мы с ним всегда цапаемся. Может, они бы не цапались, если бы Лара знала Мишку поближе. Но его историю ей никто не рассказал. После смерти отца Мишка жил с матерью в Калинине.
Летом его отправили в деревню к дедушке и бабушке. Тут и застигла мальчика война. Зимой дед ушёл в партизаны. Бабушка с внуком хозяйствовали ещё год. Мишке часто вспоминались городские булки, за которыми он бегал в магазин. Булки были тёплые, и тёплым было мамино слово: «Спасибо, родной! Мозоли натёр, когда пробовал косить.
И всё равно бабушка его не хвалила. Сперва Мишка на неё обижался, потом перестал. Ведь это деревенская бабушка. А деревенских мозолями не удивишь. И всё же Мишка надеялся, что когда-нибудь и она его похвалит. Деревня бедствовала без соли. Соль можно было достать только на рынке в Пустошке, выменяв на какое-нибудь барахло.
Бабушка дала внуку узелок, и с двумя попутчицами по скрипучей зимней дороге Мишка пошёл в Пустошку пешком. Вернулся он на шестой день. Карман его полушубка оттягивал маленький, но тяжёлый, туго набитый мешочек. Когда Мишка его щупал, в мешочке скрипело. И мальчик самодовольно улыбался. Уж теперь бабушка его похвалит: он принёс домой соль. Мишка толкнул плечом калитку, но она не поддавалась: её не пускал сугроб.
Все дорожки на бабушкиной усадьбе занесло снегом. Как будто Мишка пришёл в поле, а не домой. Потому что только в поле бывает такой чистый, никем не потоптанный снег. И мальчику стало страшно от этой нежилой, нетронутой белизны. Если на снегу нет следов, значит, из дома никто не выходил? А куда же девалась бабушка? Соседи сказали Мишке, что его бабушку вместе с другими жёнами партизан расстреляли каратели.
Лежит мёртвая бабушка в овраге под снегом. Похоронить её можно будет только весной, когда оттает земля. Сняв шапку, мальчик долго стоял на краю оврага. Снег носился в воздухе, словно белый стонущий дым. На дне что-то темнело. Может быть, камень, а может быть, бабушкин платок. Уже никогда не скажет бабушка внуку: «Спасибо, родной!
А дня через три в лесу возле озера Язно партизаны подобрали полузамёрзшего мальчика. Когда в штабе его стали расспрашивать, он в ответ мычал что-то невнятное. Потом повалился на лавку и уснул. Даже не почувствовал, как с него сняли валенки и поставили сушиться на печь. Мишка проснулся ночью. В избе было полутемно. Все спали.
Только командир при свете коптилки работал над картой, пригнувшись к столу. Босого меня в партизаны не примут. Может, всё-таки познакомимся? Как тебя звать? Меня дед примет. Он сам, наверное, начальник. Вы, случайно, не знаете: Овчинников?
Трудно было сказать мальчику горькую правду. Но не скажешь-он будет разыскивать деда, уже месяц назад убитого в бою. Когда Мишка услышал «погиб смертью храбрых», ноги у него подкосились. Куда ему теперь идти? Мальчик сидел на полу нахохлившийся, вихрастый, похожий на выпавшего из гнезда птенца. Что ему говорил командир — кажется, утешал, уговаривал, — Мишка понимал смутно. Но вот командир сказал: — Мы проводим тебя домой… Мишкины пальцы разжались, и на пол, звякнув, упало что-то блестящее.
Это был ключ от пустого дома, который мальчик нёс деду. Командир взглянул на ключ и отвернулся. В избе было тихо-тихо. Слышно только, как уютно, по-домашнему, тикали ходики на стене. Будешь… — Командир запнулся, не зная, какую должность придумать Мишке. Завтра поговорим. Мальчик пошёл к лавке, но сейчас же вернулся.
Порывшись в кармане, он положил на стол перед командиром грязноватый холщовый мешочек. С тех пор они делили радость и горе, хлеб и соль. В штабной избе, где на правах адъютанта стал жить Мишка, почти всегда толпился народ. Кто ожидал нового боевого приказа, кто хотел прочитать принятые партизанской рацией сводки Советского Информбюро. Народ приходил самый разный. Мужчины и женщины. Пожилые и молодёжь.
Командиры отрядов, разведчики, связные, подрывники. Некоторые по занятости просто-таки не замечали Мишку, ни разу не улыбнулись ему. Он не обижался. Время теперь неприветливое, суровое — война. Но всё же Мишке хотелось, чтоб и в это суровое время кто-нибудь его приласкал. И особенно был счастлив мальчик, если ласковое слово говорил ему командир. Самый храбрый и умный, как думал Мишка, и самый добрый из всех людей.
Это он поручил разведчикам, ходившим с заданием в Калинин, заодно навести справки о Мишкиной матери. Когда мальчик узнал, что его мама жива, он не мог выговорить ни слова, замахал руками и убежал из избы. А немного погодя в кустах послышалась песенка. Её напевал чистый, как ручеёк, мальчишеский голос. А мы думали, он безголосый.
Из шкур быков они делают большие бурдюки, которые удивительно высушивают на дыму. Из задней части конской шкуры они делают очень красивые башмаки. Прежде чем поставить мясо барана гостям , господин сам берет, что ему нравится, а также если он дает кому-нибудь особую часть, то получающему надлежит съесть ее одному, и нельзя давать никому; если же он не может съесть всего, то ему надлежит унести это с собою или отдать своему служителю, если налицо находится тот, кто охраняет его, или иначе он прячет это в свой каптаргак, то есть в квадратный мешок, который они носят для сохранения всего подобного; сюда они прячут также и кости, когда у них нет времени хорошенько обглодать их, чтобы обглодать впоследствии, дабы не пропадало ничего из пищи. На двух кольях, вбитых в землю, они натягивают длинную веревку; к этой веревке они привязывают около третьего часа дня детенышей кобылиц, которых хотят доить.
Тогда матки стоят возле своих детенышей и дают доить себя спокойно. А если какая-нибудь из них очень несдержанна, то человек берет детеныша и подносит к ней, давая немного пососать; затем он оттаскивает его, и на смену является доильщик молока. Итак, накопив большое количество молока, которое, пока свежее, так же сладко, как коровье, они наливают его в большой бурдюк или бутыль butellum и начинают бить по нему приспособленной для этого деревяшкой; величина ее внизу с человеческую голову, а внутри она просверлена. Тогда они пробуют молоко и, если оно надлежаще остро, пьют. Ибо оно при питье щиплет язык так же, как вино с прибавкой свежего винограда, а когда человек перестает пить, оно оставляет на языке вкус миндального молока и доставляет много приятности внутренностям человека, слабые же головы даже опьяняет; также вызывает оно много мочи. Они делают также для нужд важных господ каракосмос, то есть черный кумыс. В этом случае кобылье молоко не свертывается. Правилом служит то, что ни у одного животного, если оно не стерильно, молоко не подвергается свертыванию. Если в брюхе кобылицы нет зародыша жеребенка, то молоко кобылицы не свертывается.
Итак, они настолько сбивают молоко, что все, что в нем есть густого, идет прямо на дно, как винная гуща, а то, что чисто, остается сверху, и оно напоминает собою сыворотку или белый виноградный сок. Гуща бывает очень бела, дается рабам и наводит глубокий сон. Светлую часть пьют господа, и это, несомненно, напиток очень приятный и хорошего действия. Около своего становища, на расстоянии дня пути, Бату имеет тридцать человек, из которых всякий во всякий день служит ему таким молоком от ста кобылиц, то есть во всякий день [он получает] молоко от трех тысяч кобылиц, за исключением другого белого молока, которое приносят другие. Ибо как в Сирии поселяне дают третью часть плодов, так Татарам надлежит приносить ко дворам своих господ кобылье молоко каждого третьего дня. Из коровьего молока они сперва извлекают масло и кипятят его до полного сварения, а потом прячут его в кожах баранов, которые для этого сберегают. Хотя они не кладут соли в масло, оно все-таки не подвергается гниению вследствие сильной варки. И они сохраняют его на зиму. Остальному молоку, которое остается после масла, они дают киснуть, насколько только можно сильнее, и кипятят его; от кипения оно свертывается.
Это свернувшееся молоко они сушат на солнце, и оно становится твердым, как выгарки железа; его они прячут в мешки на зиму. В зимнее время, когда у них не хватает молока, они кладут в бурдюк это кислое и свернувшееся молоко, которое называют гриут, наливают сверху теплой воды и сильно трясут его, пока оно не распустится в воде, которая делается от этого вся кислая; эту воду они пьют вместо молока. Они очень остерегаются, чтобы не пить чистой воды. Бедные добывают себе это в обмен на баранов и кожи. Рабы наполняют свой желудок даже грязной водой и этим довольствуются. Ловят они также и мышей, многие породы которых находятся там в изобилии. Мышей с длинными хвостами они не едят, а отдают своим птицам. Они истребляют соней glires и всякую породу мышей с коротким хвостом. Там водится также много сурков, именуемых там согур; они собираются зимою в одну яму зараз в числе 20 или 30 и спят шесть месяцев; их ловят Татары в большом количестве.
Водятся там также кролики с длинным хвостом, как у кошки, и с черными и белыми волосами на конце хвоста. У них есть также много других маленьких зверьков, пригодных для еды, которых они сами очень хорошо различают. Оленей я там не видал; зайцев видел мало, газелей много. Диких silvestres ослов я видел в большом количестве; они похожи на мулов. Видел я также другую породу животных, именуемых аркали; они имеют тело, точно у барана, и рога, загнутые, как у барана, но такой огромной величины, что одной рукой я едва мог поднять два рога; из этих рогов они делают большие чаши. У них есть в большом количестве соколы, кречеты и аисты; всех их они носят на правой руке и надевают всегда соколу на шею небольшой ремень, который висит у него до средины груди. При помощи этого ремня они наклоняют левой рукой голову и грудь сокола, когда выпускают его на добычу, чтобы он не получал встречных ударов от ветра или не уносился ввысь. Итак, охотой они добывают себе значительную часть своего пропитания. Об одеяниях и платье их знайте, что из Катайи и других восточных стран, а также из Персии и других южных стран им доставляют шелковые и золотые материи, а также ткани из хлопчатой бумаги, в которые они одеваются летом.
Из Руссии, из Мокселя Maxel , из великой Булгарии и Паскатира, то есть великой Венгрии, из Керкиса все эти страны лежат к северу и полны лесов и из многих других стран с северной стороны, которые им повинуются, им привозят дорогие меха разного рода, которых я никогда не видал в наших странах и в которые они одеваются зимою. И зимою они всегда делают себе по меньшей мере две шубы: одну, волос которой обращен к телу, а другую, волос которой находится наружу к ветру и снегам. Бедные приготовляют верхние шубы из шкур собачьих или козьих. Когда они хотят охотиться на зверей, то собираются в большом количестве, окружают местность, про которую знают, что там находятся звери, и мало-помалу приближаются друг к другу, пока не замкнут зверей друг с другом как бы в круге, и тогда пускают в них стрелы. Они устрояют также шаровары из кож. Богатые также подшивают себе платье шелковыми охлопками, которые весьма мягки, легки и теплы. Бедные подшивают платье полотном, хлопчатой бумагой и более нежной шерстью, которую они могут извлечь из более грубой. Из более грубой шерсти они делают войлок для покрывания своих домов, сундуков, а также постелей. Из шерсти также, с примесью третьей части конского волоса, они делают себе веревки.
Из войлока они делают также плащи, чепраки и шапки против дождя; таким образом они издерживают много шерсти. Платье мужчин вы видели. Они бреют также виски и шею до верхушки впадины затылка, а лоб до макушки, на которой оставляют пучок волос, спускающихся до бровей. В углах затылка они оставляют волосы, из которых делают косы, которые заплетают, завязывая узлом до ушей. Но на следующий день после свадьбы она бреет себе череп с середины головы в направлении ко лбу; она носит рубашку такой ширины, как куколь монахини, но в общем более широкую и длинную и спереди разрезанную, которую завязывают на правом боку. Ибо Татары отличаются от Турок именно тем, что Турки завязывают свои рубашки с левой стороны, а Татары всегда с правой. Кроме того, они носят украшение на голове, именуемое бокка, устраиваемое из древесной коры или из другого материала, который они могут найти, как более легкий, и это украшение круглое и большое, насколько можно охватить его двумя руками; длиною оно в локоть и более, а вверху четырехугольное, как капитель колонны. Эту бокку они покрывают драгоценной шелковой тканью; внутри бокка пустая, а в середине над капителью, или над упомянутым четырехугольником, они ставят прутик из стебельков, перьев или из тонких тростинок длиною также в локоть и больше. И этот прутик они украшают сверху павлиньими перьями и вдоль кругом перышками из хвоста селезня, а также драгоценными камнями.
Богатые госпожи полагают это украшение на верх головы, крепко стягивая его меховой шапкой almuccia , имеющей в верхушке приспособленное для того отверстие. Сюда они прячут свои волосы, которые собирают сзади к верху головы, как бы в один узел, и полагают в упомянутую бокку, которую потом крепко завязывают под подбородком. Отсюда, когда много госпож едет вместе, то, если смотреть на них издали, они кажутся солдатами, имеющими на головах шлемы с поднятыми копьями. Именно бокка кажется шлемом, а прутик наверху копьем. И все женщины сидят на лошадях, как мужчины, расставляя бедра в разные стороны, и они подвязывают свои куколи по чреслам шелковой тканью небесного цвета, другую же повязку прикрепляют к грудям, а под глазами подвязывают кусок белой материи; эти куски спускаются на грудь. Все женщины удивительно тучны; и та, у которой нос меньше других, считается более красивой. Они также безобразят себя, позорно разрисовывая себе лицо. Для родов они никогда не ложатся в постель. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Об обязанностях женщин, об их занятиях и об их свадьбах Обязанность женщин состоит в том, чтобы править повозками, ставить на них жилища и снимать их, доить коров, делать масло и грут, приготовлять шкуры и сшивать их, а сшивают их они ниткой из жил.
Они шьют также сандалии sotulares , башмаки и другое платье. Платьев они никогда не моют, так как говорят, что Бог тогда гневается и что будет гром, если их повесить сушить. Мало того, они бьют моющих платье и отнимают его у них. Они боятся грома выше меры, высылают тогда всех чужестранцев из своих домов и закутываются в черные войлоки, в которые прячутся, пока не пройдет [гроза]. Никогда также не моют они блюд; мало того, сварив мясо, они моют чашку, куда должны положить его, кипящей похлебкой из котла, а после обратно выливают в котел. Они делают также войлок и покрывают дома. Мужчины делают луки и стрелы, приготовляют стремена и уздечки и делают седла, строят дома и повозки, караулят лошадей и доят кобылиц, трясут самый кумыс, тo есть кобылье молоко, делают мешки, в которых его сохраняют, охраняют также верблюдов и вьючат их. Овец и коз они караулят сообща и доят иногда мужчины, иногда женщины. Кожи приготовляют они при помощи кислого, сгустившегося и соленого овечьего молока.
Когда они хотят вымыть руки или голову, они наполняют себе рот водою и мало-помалу льют ее изо рта себе на руки, увлажняют такой же водою свои волосы и моют себе голову. О свадьбах их знайте, что никто не имеет там жены, если не купит ее; отсюда, раньше чем выйти замуж, девушки достигают иногда очень зрелого возраста. Ибо родители постоянно держат их, пока не продадут. Они соблюдают первую и вторую степень родства, свойства же не признают ни в какой степени. Именно они женятся вместе или последовательно на двух сестрах. Ни одна вдова не выходит у них замуж на том основании, что они веруют, что все, кто служит им в этой жизни, будет служить и в будущей; отсюда о вдове они верят, что она всегда вернется после смерти к первому мужу. От этого среди них случается позорный обычай, именно, что сын берет иногда всех жен своего отца, за исключением матери. Именно двор отца и матери достается всегда младшему сыну. Отсюда ему надлежит заботиться о всех женах своего отца, которые достаются ему с отцовским двором, и тогда при желании он пользуется ими как женами, так как он не признает, что ему причиняется обида, если жена по смерти вернется к отцу.
Итак, когда кто-нибудь заключит с кем-нибудь условие о взятии дочери, отец девушки устраивает пиршество, и она бежит к близким родственникам, чтобы там спрятаться. Тогда отец говорит: "Вот дочь моя твоя; бери ее везде, где найдешь". Тогда тот ищет ее со своими друзьями, пока не найдет, и ему надлежит силой взять ее и привести как бы насильно к себе домой. Но ему должно идти туда немедленно без отсрочки, и тот, кто потерпел обиду, ведет другого как пленного. Они не карают никого смертным приговором, если он не будет уличен в деянии или не сознается. Но когда очень многие опозорят его, то он подвергается сильным мучениям, чтобы вынудить сознание. Человекоубийство они карают смертным приговором, так же как соитие не со своею женщиной. Под не своей женщиной я разумею или не его жену, или его служанку. Ибо своей рабыней можно пользоваться, как угодно.
Точно так же они карают смертью за огромную кражу. За легкую кражу, например за одного барана, лишь бы только человек нечасто попадался в этом, они жестоко бьют, и если они назначают сто ударов, то это значит, что те получают сто палок. Я говорю о тех, кто подвергается побоям по приговору двора. Точно так же они убивают ложных послов, то есть тех, которые выдают себя за послов и не суть таковые. Точно так же умерщвляют колдуний, о которых, однако, я скажу вам потом полнее, так как считают подобных женщин за отравительниц. Когда кто-нибудь умирает, они скорбят, издавая сильные вопли, и тогда они свободны, потому что не платят подати до истечения года. И если кто присутствует при смерти какого-нибудь взрослого лица, то до конца года не входит в дом самого Мангу-хана. Возле погребения усопшего они оставляют всегда один его дом, если он из знатных лиц, то есть из рода Чингиса, который был их первым отцом и государем. Погребение того, кто умирает, остается неизвестным; и всегда около тех мест, где они погребают своих знатных лиц, имеется гостиница для охраняющих погребения.
Я не знаю того, чтобы они скрывали с мертвыми сокровища. Команы насыпают большой холм над усопшим и воздвигают ему статую, обращенную лицом к востоку и держащую у себя в руке пред пупком чашу. Они строят также для богачей пирамиды, то есть остроконечные домики, и кое-где я видел большие башни из кирпичей, кое-где каменные дома, хотя камней там и не находится. Я видел одного недавно умершего, около которого они повесили на высоких жердях 16 шкур лошадей, по четыре с каждой стороны мира; и они поставили пред ним для питья кумыс, для еды мясо, хотя и говорили про него, что он был окрещен. Когда кто-нибудь занедужит, он ложится в постель и ставит знак над своим домом, что там есть недужный и чтобы никто не входил. Отсюда никто не посещает недужного, кроме прислуживающего ему. Когда также занедужит кто-нибудь принадлежащий к великим дворам, то далеко вокруг двора ставят сторожей, которые не позволяют никому переступить за эти пределы. Именно они опасаются, чтобы со входящими не явился злой дух или ветер. Самих гадателей они называют как бы своими жрецами.
Именно они на лошадях окружили нас, заставив нас наперед долго ожидать, причем мы сидели в тени под нашими повозками. Первый вопрос их был, были ли мы когда-нибудь среди них. Получив ответ, что нет, они начали бесстыдно просить себе пищи. Мы дали им сухарей и вина, которое привезли с собою из города; выпив одну бутылку вина, они попросили другую, говоря, что человек не входит в дом на одной ноге, но мы не дали им, отговорившись тем, что у нас его мало. Тогда они спросили нас, откуда мы едем и куда желаем направиться. Я им сказал прежние слова, именно что мы слышали про Сартаха, что он христианин и что я желаю направиться к нему, так как должен вручить ему вашу грамоту. Они усиленно расспрашивали, еду ли я по своей воле или меня посылают. Я ответил, что никто не заставлял меня ехать и я не поехал бы, если бы не захотел; поэтому я еду по своей воле, а также по воле моего настоятеля. Я очень остерегался, чтобы отнюдь не сказать, что я ваш посол.
Тогда они спросили, что имеется на повозках для вручения Сартаху: золото ли, или серебро, или драгоценные одежды. Я ответил, что Сартах хорошо рассмотрит, что мы вручим ему, когда доберемся до него, и что не их дело расспрашивать об этом, но пусть они прикажут проводить меня к своему начальнику и пусть тот, если пожелает, прикажет дать мне провожатых до Сартаха, в противном случае я могу вернуться. Тогда они успокоились, дав нам лошадей, быков и двух людей, чтобы проводить нас; а другие, которые привезли нас, вернулись. Прежде чем, однако, дать нам вышесказанное, они заставили нас долго ждать, прося у нас хлеба для своих малюток, а также всего, что они видели у наших слуг: ножиков, перчаток, кошельков и ремешков, всем восхищаясь и все желая иметь. Я отговаривался тем, что нам предстоит дальняя дорога и что нам не следует так скоро лишать себя предметов, нужных для окончания столь дальней дороги. Тогда они стали говорить, что я самозванец. Правда, что они ничего не отняли у нас силою; но они очень надоедливо и бесстыдно просят то, что видят, и если человек дает им, то теряет, так как они неблагодарны. Они считают себя владыками мира и им кажется, что никто не должен им ни в чем отказывать; если он не даст и после того станет нуждаться в их услуге, они плохо прислуживают ему. Они дали нам выпить своего коровьего молока, из которого было извлечено масло и которое было очень кисло; они называли его айра.
И таким образом мы удалились от них, причем мне прямо представилось, что я вырвался из рук демонов. На следующий день мы добрались до начальника. С тех пор как мы выехали из Солдаии и вплоть до Сартаха, два месяца, мы никогда не лежали в доме или в палатке, но всегда под открытым небом или под нашими повозками, и мы не видели никакого селения и даже следа какого-нибудь строения, где было бы селение, кроме огромного количества могил Команов. Однако он показался мне очень вкусным, как это и есть на самом деле. Я также изумился количеству стад быков и лошадей и отар овец. Я видел, однако, немногих людей, которые ими управляли. В силу этого я спросил, сколько человек имеет Скатай в своей власти, и мне было сказано, что не более 500, мимо половины которых мы проехали ранее при другой остановке. Уже было более трех часов, и они поставили свои дома возле какой-то воды, когда к нам пришел его толмач, который узнав тотчас, что мы никогда не были среди них, потребовал себе пищи, и мы дали ему. Требовал он также какой-нибудь одежды, так как должен был говорить наши слова перед своим господином.
Мы отговорились. Он спросил, что несем мы его господину. Мы взяли бутылку вина, наполнили корзину сухарями и блюдо яблоками и другими фруктами, но ему не нравилось, что мы не подносим никакой драгоценной ткани. Итак, все же мы вошли с робостью и со стыдом. Скатай сам сидел на своем ложе, держа в руке маленькую гитару, а рядом с ним сидела его жена, о которой я вправду полагал, что она отрезала себе между глаз нос, чтобы быть более курносой, ибо у нее там ничего не осталось от носа. И она намазала это место, а также и брови, какой-то черной мазью, что было весьма отвратительно в наших глазах. Тогда я сказал Скатаю вышеупомянутые слова. Ибо везде нам надлежало говорить ту же самую речь. Именно те, кто был у них, хорошо предупреждали нас на этот счет, чтобы мы никогда не меняли своих слов.
Я также попросил его, чтобы он соблаговолил принять подарок из наших рук, причем извинялся, что я монах и что нашему ордену не надлежит владеть золотом, серебром и драгоценными одеждами; поэтому у меня нет ничего подобного, что я мог бы ему дать, но пусть он примет в знак благословения нашу пищу. Тогда он приказал принять и тотчас распределил своим людям, которые собрались для попойки. Я дал ему также грамоту господина императора константинопольского. Это было в восьмой день по Вознесении. Он тотчас послал ее в Солдаию, чтобы там перевести, так как она была написана по-гречески, а с ним не было никого, кто знал бы греческую грамоту. Он также спросил у нас, хотим ли мы пить кумыс, то есть кобылье молоко. Ибо находящиеся среди них христиане, Русские, Греки и Аланы, которые хотят крепко хранить свой закон, не пьют его и даже не считают себя христианами, когда выпьют, и их священники примиряют их тогда [со Христом], как будто они отказались от христианской веры. Тогда я ответил, что у нас еще есть достаточно, что пить, а когда это питье у нас выйдет, нам надлежит пить то, что он нам даст. Он спросил также, что содержится в той грамоте, которую вы посылали Сартаху.
Я сказал, что наша булла запечатана, но что в ней заключаются только любезные и дружественные слова. Он спросил также, какие слова скажем мы Сартаху. Я ответил: "Слова христианской веры". Он спросил, какие именно, так как охотно желал бы послушать. Выслушав его, он замолчал и кивнул головой. Затем oн назначил нам двух людей для охраны нас, лошадей и быков и приказал нам ехать с собой, пока не вернется гонец, которого он послал для перевода грамоты императора, и мы ехали с ним до дня, следующего за Пятидесятницей. Однако они не схизматики, подобно Грекам, но чтут всякого христианина без различия лиц. Они принесли нам вареного мяса, прося покушать их пищи и помолиться за одного усопшего их. Тогда я сказал им, что теперь канун столь великого праздника и что в такой день мы не будем есть мяса, и объяснил им этот праздник, чему они очень обрадовались, так как не знали ничего, имеющего отношение к христианскому обряду, за исключением только имени Христова.
Спрашивали также они и многие другие христиане, Русские и Венгры, могут ли они спастись, потому что им приходилось пить кумыс и есть мясо животных, или павших, или убитых Саррацинами и другими неверными, что даже сами Греческие и Русские священники считают как падаль или как принесенное в жертву идолам, а также потому, что они не знали времени поста и не могли соблюдать его, даже если бы знали. Тогда я разъяснил им, как мог, научая и наставляя их в вере. Мясо, принесенное ими, мы сберегли до праздничного дня, ибо не находили ничего продажного за золото или серебро, а только за полотно или за другие ткани, чего у нас не было. Когда наши слуги показывали им иперперы, они терли их пальцами и подносили к носу, чтобы узнать по запаху, не медь ли это. В пищу нам давали только коровье молоко, очень кислое и вонючее. Вино было у нас уже на исходе; воду лошади мутили так, что она не была годна для питья. Если бы у нас не было сухарей, которые мы имели, и милости Божьей, мы, наверное, умерли бы от голода. Слыша про благодеяния Божии, оказанные человеческому роду воплощением и воскресением мертвых, и про будущий суд, а также про то, что омовение грехов заключается в крещении, он заявил о своем желании креститься. Когда мы стали готовиться к его крещению, он неожиданно сел на свою лошадь, говоря, что отправится домой и посоветуется со своей женой.
На следующий день в разговоре с нами он сказал, что никоим образом не дерзает принять крещение, так как тогда не может пить кумысу. Именно христиане той местности говорили то, что ни один истинный христианин не должен пить его, а без этого напитка он не может жить в этой пустыне. Я никоим образом не мог отвратить его от этого мнения. Отсюда знайте за верное, что они весьма далеки от веры вследствие этого мнения, которое уже укрепилось среди них благодаря Русским, количество которых среди них весьма велико. В этот день начальник дал нам человека, чтобы проводить нас к Сартаху, и двоих людей, чтобы отвезти нас до ближайшей стоянки, отстоявшей оттуда на пять дневных переходов таким шагом, каким могли пройти быки. Они дали также нам в пищу козу, несколько бурдюков с коровьим молоком и немного кумысу, так как он считается среди них драгоценностью. И когда мы таким образом направились прямо на север, мне показалось, что мы переступили ворота ада. Служители, нас сопровождавшие, начали нас дерзко обкрадывать, так как видели, что мы мало остерегаемся. Наконец, когда мы потеряли очень много, мучения сообщили нам разум.
Наконец, мы добрались до края этой области, которая замыкается перекопом от одного моря до другого; за нею были пристанища тех, по входе к которым они показались нам все прокаженными, так как это были презренные люди, помещенные там, чтобы получать дань с берущих соль из вышеупомянутых солеварен. С того места, как говорили, нам надлежало странствовать 15 дней, не встречая никаких людей. Мы выпили с ними кумысу и дали им корзину, полную сухарей; они дали нам, восьми человекам, для столь продолжительного пути одну козу и сколько-то бурдюков, полных коровьего молока. Переменив таким образом лошадей и быков, мы снова пустились в путь, который совершили в десять дней до другой остановки, и на этой дороге находили воду только во рвах, сделанных в долинах, да еще в двух небольших реках. Исидор же называет страну от реки Танаида до Меотидских болот и Данубия Аланией, и эта страна тянется в длину от Данубия до Танаида, который служит границей Азии и Европы, на двухмесячный путь быстрой езды, как ездят Татары. К северу от этой области лежит Руссия, имеющая повсюду леса; она тянется от Польши и Венгрии до Танаида. Эта страна вся опустошена Татарами и поныне ежедневно опустошается ими. Когда Русские не могут дать больше золота или серебра, Татары уводят их и их малюток, как стада, в пустыню, чтобы караулить их животных. За Руссией, к северу, находится Пруссия, которую недавно покорили всю братья Тевтонского ордена, и, разумеется, они легко покорили бы Руссию, если бы принялись за это.
Ибо если бы Татары узнали, что великий священник, то есть Папа, поднимает против них крестовый поход, они все убежали бы в свои пустыни.
Передвиньте 4 спички так, чтобы получилось три квадрата. Задача решается достаточно просто. Четыре спички, образующие ту часть ручку ключа, нужно переместить на стержень ключа, так чтобы 3 квадрата были выложены в ряд.
Чтобы получить ровно три квадрата в этой задаче необходимо переместить 2 нижних вертикальных спички вправо и влево соответственно, чтобы они замыкали боковые квадраты. А нижней центральной горизонтальной спичкой нужно замкнуть верхний квадрат. Нужно передвинуть две спички так, чтобы вишня оказалась за пределами бокала. Разрешается менять положение бокала в пространстве, однако его форма должна оставаться неизменной.
Решение этой достаточно известной логической задачи с 4 спичками основывается на том, что мы меняем положение бокала, переворачивая его. Самая левая спичка уходит вправо вниз, а горизонтальная — перемещается правее на половину своей длины. Уберите 8 спичек, не трогая остальных, чтобы осталось всего лишь 2 квадрата. Для этой задачи я нашел 2 способа решения.
Убрать спички так, чтобы остался только самый большой квадрат, образованный крайними спичками и самый маленький квадрат в центре, состоящий из четырех спичек. Также оставить самый большой квадрат из 12 спичек, а также квадрат 2 на 2 спички. У последнего квадрата 2 стороны должны образовываться спичками большой квадрата, а 2 другие стороны должны быть в центре. Берем 2 любые спички, образующие угол самого большого внешнего квадрата и кладем их крест-накрест друг на друга в один из маленьких квадратов.
Так мы получаем 3 квадрата 1 на 1 спичку и 4 квадрата со сторонами длиной в половину спички. Нам нужно избавиться от креста в середине. Берем нижнюю спичку креста, так чтобы она подняла и верхнюю одновременно. Поворачиваем крест на 45 градусов, так чтобы он образовывал в центре домика не треугольники, а квадраты.
Соблюдайте следующие условия: квадраты и прямоугольники одинакового размера, но быть связанными им не обязательно. Переложите две спички из среднего квадрата на пустые места в верхнем и нижнем ряду. Сделайте из длинного древка стрелы два коротких, переложив одну спичку вбок. Наконечник стрелы сместите так, чтобы получилось два треугольника.
Советские дворники любили постоять, опершись на метлу ОТГАДКА Первый такой механизм был изготовлен испанскими механиками по заданию святейшей инквизиции, и не один грешник испытывал на себе его действие. Дожил он почти в неизмененном виде до наших дней, и все вы наверняка испытывали его действие и на себе. Что это за механизм? Он правил Англией с 1820 по 1830 гг.
Он был не сильно знаменит, но именно ему принадлежит нововведение в обуви. Его сапоги отличались от других. Мы пользуемся его изобретением и сейчас, но в то время оно было очень необычным. Что он изобрел?
Он изобрел правый и левый сапог. Египтянам это было привычно издавна. У римлян это вошло в употребление на заре Империи, причем имперские модницы обожали получать это из Германии. Какая его характерная черта этому способствовала?
Причина — неосторожное обращение грузчиков, несмотря на предупреждающие надписи на таре. После срочных действий фирмы бой уменьшился в несколько раз. Какие это были действия? Что в нем особенного?
Однако нитки и иголка потребовались раньше, прежде чем художник начал свою работу. С одеждой герцога все было в порядке, так зачем же понадобились нитка и иголка? Джеймс, герцог Монмутский, был обезглавлен 15 июля 1685 года, после поражения в битве у Сейджмура, что прекратило его посягательства на трон короля Джеймся II. После казни было решено написать портрет несчастного.
В чем разница между крестными знамениями?
- Сочетания клавиш для работы с окнами и рабочим столом
- Книга заблокирована.
- Содержание
- Священник Листовой объяснил, нужно ли креститься при виде храма » Актуальные новости
- Что символизирует косая перекладина на православных крестах | Пикабу
- Логические загадки с подвохом для детей и взрослых
Про крестное знамение
Двуперстное; Троичное. Начнем из двуперстного знамения. Стоит сказать, что это, наверное, самый популярный способ крещения, который используют все участники одного и того же вероисповедания. Чтобы осуществить крещение, необходимо соединить в одно целое большой палец с указательным, а после этого сложить все оставшиеся в центр ладони.
Существуют следующие наиболее часто используемые сочетания клавиш. Сочетания клавиш для работы с текстом.
Если же говорить о крупнейших конфессиях христианства — православии и католицизме, то в них крест признается в качестве одного из главных символов неизменно на протяжении столетий со времен Древнего Рима. В западной церкви все предельно просто. Там со времен Рима будущие католики использовали латинский крест с удлиненной нижней жердью.
При этом если речь идет не просто о кресте, а о распятии с изображением Христа, то согласно западной традиции ноги Иисуса прибиты к столбу гвоздями… В православии ноги дополнительно стоят на полке. В восточной традиции первоначально использовался так называемый греческий крест с равносторонними жердями. Однако, со временем к нему на смену пришел измененный латинский крест. Восточные христиане приделали к нижней длинной жерди наклонную перекладину. Появилась она не просто так.
Но это ведь пешки. Простые исполнители. Но вот те, кто руководит процессом, дергает за ниточки, так сказать, они всегда остаются в тени. Поэтому дело закрыто.
Вы сейчас свободны, ваши похитители мертвы. Мёртвым предъявить обвинение не получится. Экспертизой доказано, что смерть всех троих произошла по причине ненасильственной. Вы не можете ничего вспомнить, больше ничего вы не знаете, этих людей видели впервые — откуда у меня возьмется какая-либо информация для продолжения расследования? Кроме того, мы тоже люди подневольные: как у всех, у меня есть вышестоящее начальство, от которого я получаю приказы… Произнеся эту загадочную последнюю фразу, он выжидательно уставился на Злату. Но у вас есть повод молчать. У меня даже есть кое-какие предположения… Предположим, что вы тоже связаны с миром, откуда прибыли эти трое, - он покосился на папку с документами, - может быть, я даже точно знаю это… Злата вздрогнула. Конечно, после смерти Георгия прошло достаточно времени, но в городе вполне могли остаться люди, которые знали о её связи с этим человеком. Леонид Николаевич сел на стул и в упор на неё посмотрел.
Допустим, что я что-то знаю. Но даже в этом случае, я не самоубийца, чтобы вам помогать. Вы сериал «Спрут» смотрели? Давайте угадаю. Она придала лицу суровое выражение и, немного фальшивя, пропела: - Наша служба и опасна и трудна, И на первый взгляд, как будто не видна. Если кто-то кое-где у нас порой Честно жить не хочет. Значит с ними нам вести незримый бой Так назначено судьбой для нас с тобой - Служба дни и ночи. Я понимаю ваши опасения… - Да? Только это не вы будете рисковать своей жизнью.
Не на вас будет направлено оружие. Не вы будете щеголять парочкой новых шрамов или, хуже, того — пулей в голове! Злата горько усмехнулась. Мужчина вздохнул. Но если вы всё же что-то вспомните, у вас есть мой телефон. Злата стояла, отвернувшись от него. Свежие рубцы на её лице, с которых уже сняли швы, побагровели от прилившей к лицу крови, заставившей её сердце гулко стучать от острого чувства негодования, и безысходности. Если о том месте, где вы сейчас живёте, знали только эти трое — всё равно позвоните родным. Пусть кто-то будет рядом с вами, пока вы поправляетесь.
Потом лучшим вариантом для вас будет уехать туда, где вас никто не знает. До свидания. Злата не ответила. Она по-прежнему стояла к мужчине спиной и смотрела в окно больничной палаты. Следователь был прав — ей не следовало оставаться совершенно одной. Уехать она пока всё равно не сможет, значит, нужно решить проблему. Та самая медсестра, Вика, которая принесла ей в процедурный кабинет зеркало, чтобы Злата могла увидеть своё новое, обезображенное шрамами лицо, сидела за столом дежурной. Медсестра оторвала взгляд от какого-то анатомического учебника. Вика снова уткнулась в учебник.
Злата слегка замялась. Девушка подняла на Злату глаза. Только недолго. Меня будут ругать, если я оставлю пост больше, чем на пять минут. Набрав нужный номер через «тройку», как говорила Вика, она довольно долго слушала длинные гудки. Женский голос на другом конце провода был высоким, резковатым, как всегда. Повисла тишина. Почему ты уехала так внезапно, ничего не сказала? Почему мы от чужих людей узнаем, что ты собралась замуж, да ещё и за границу?!
Ты откуда звонишь? У тебя никогда не находилось на нас с отцом времени, всё приходится узнавать от посторонних! Злата поморщилась, как от зубной боли. Мы всю жизнь работали ради тебя! И потом, ты же сама захотела такой ранней самостоятельности, сама заявила, что вполне способна жить отдельно. Мы оставили тебе дедушкин дом… - Положим, дом мне оставили не вы, а дедушка, — перебила женщину Злата, - завещание было написано на моё имя. Я могла бы оспорить завещание, я же наследница первой очереди! Ты сможешь за мной приехать? Завтра меня выписывают.
Разве ты не во Франции? В данный момент французское у меня только обезболивающее. Ну, может быть ещё, нитки для швов. Я бы не позвонила, но следователь прав — мне сейчас не справиться без помощи, к сожалению. Какое-то время я не смогу нормально двигаться, поэтому нужно, чтобы ты завтра взяла такси и приехала во вторую больницу, в травматологию. Мне нужна помощь. К которому часу?
Навигация по записям
- Священник Листовой рассказал, необходимо ли креститься возле храма
- Таблица сочетаний клавиш для быстрых команд - "горячие" клавиши для управления
- Нимб и крест. Как читать русские иконы - Антонов Д. - 2023
- Веды славянские часть 1 | Заговор Элит
Почему православные крестятся справа налево, а католики слева направо? Причины, фото и видео
Почему в православии крестятся с права на лево, а у католиков наоборот. Тангуты пишут справа налево, как Арабы, но умножают строки, восходя вверх, а Югуры, как сказано выше, пишут сверху вниз. Традиция креститься, то есть осенять себя спасительным знаком святого креста, была перенята из Византии. Папа Иннокентий III утверждал в своем сочинении, что «креститься следует тремя перстами, ибо это делается с призыванием Троицы». Православные крестятся справа налево, - так же тихо шепнула ей Вера.
Таблица сочетаний клавиш
Но он не единственный – и на протяжении многих столетий ведутся споры о том, как креститься правильно. ПРАВИЛЬНО КРЕСТИТЬСЯ СПРАВА НАЛЕВО а не наоборот. ПОТОМУ ЧТО чем отличается КРЕСТ ЖИВОЙ(КОТОРЫЙ НА ТЕЛО НАКЛАДЫВАЮТ ПРИ ПЕРЕКРЕСТИТЬСЯ) ОТ КРЕСТА ПОСМЕРТНОГО, КОТОРЫЙ НА КЛАДБИЩЕ В НОГИ УМЕРШИХ ЧЕЛО. Есть несколько основных правил, как правильно креститься православным (справа налево или слева направо) и как производить данное действо. Обычно верующие других конфессий, например, новообрядцы, спрашивают, почему старообрядцы не крестятся тремя перстами, как члены иных восточных церквей. Openarmenia News.
Крестное знамение
Крестятся справа налево. Крестятся слева направо. Крещение проводится путем погружения в воду. А вот когда крестятся наоборот, это символизирует благословение, которое исходит от самого Бога. При этом стоит сказать, что православные предпочитают креститься с права на лево, а католики это делают наоборот. Есть несколько основных правил, как правильно креститься православным (справа налево или слева направо) и как производить данное действо. Архиерей имеет право преподавать благословение сразу двумя руками. Бедный папа читает мне бывало свою Хаггаду[468] справа налево, водит пальцем по строчкам, Пессах.