Солнце — добела раскаленный, почти бесцветный шар — стояло в зените, и всякий раз, когда Четунов взглядывал на него, — он почему-то перестал доверять часам, — ему приходилось на несколько секунд закрывать глаза. Небо было раскалено почти добела. Солнце добела раскаленное почти бесцветное стояло в Зените. Статья автора «Новости » в Дзене: Астрономы зарегистрировали исключительно редкое извержение на Солнце в ночь на 23 апреля. "Солноце до бела раскаленное, почти безцветное стояло в зените. Раскалённое солнце. Город 312. Раскалённое солнце Город 312 3:48.
Солнце добела раскаленное почти бесцветное стояло
Морфологический и синтаксический разбор предложения, программа разбирает каждое слово в предложении на морфологические признаки. За один раз вы сможете разобрать текст до 5000 символов. Раскалённое добела(2) солнце валит свой жар на свежепокрашенную крышу дачи с затейливыми башенками по углам, на густую зелень кустов и деревьев, на потемневшую(3) траву. раскаленное добела солнце. Раскаленное добела горящее солнце в средней вселенной. Ещё подобные стоковые иллюстрации. Иллюстрация идеи электрической лампочки, реалистическая раскаленная добела электрическая лампочка, горящая электрическая лампочка. Текст 1. Солнце (до)бел. ра(з/с)кале(н,нн)ое, почти бе(з/с)цветное, в зенит. (В)низу(2) медле(н,нн)о плыла (жёлто)серая гладь пустын. с ре(д/т)кими (не) грядами барханов кое(где) поросших Края пустын. словно (к)верху, и казалось. Ответ: Солнце, добела раскалённое, почти бесцветное, стояло в зените.
Солнце добела раскаленное почти бесцветное
Дева Подсолнухи и красный BMW. Фон с раскаленными углями. Разные Размеры угля. Обои в виде раскаленного угля. Раскалить добела. Расплавленный металл фон. Текущий расплавленный металл. Расплавленный металл течет. Перепишите вставляя где необходимо пропущенные буквы. Перепишите предложения вставляя скобки. Перепишите текст вставляя пропущенные буквы и раскрывая скобки.
Перепишите текст вставляя пропущенные буквы. К2-141b Планета. Планета к2 141б. Жарко день лава солнце. Есть ли лава на солнце. Солнце газовый шар. Звезды это раскаленные газовые шары. Солнце желтая звезда. Фрагментированное ядро. Корка ЛАВЫ.
Добела раскаленные ветки. Выплавка металла. Расплавленный металл. Плавление металла. Переплавленное железо. Огонь в кузнице. Металл в огне. Огонь кузнеца. Огонь ковка. Ковка металла огонь.
Нагретый металл. Раскаленная наковальня. Жидкий металл из печи. Раскаленная сталь. Жидкая сталь. Жидкий металл расплавленный. Плавка металла. Расплавленный металл текстура. Горячая ковка металла. Ручная ковка металла.
Копка металла. Ковка процесс. Перепишите текст 1 раскрывая скобки. Перепишите текст 1 раскрывая раскрывая скобки. Горение алкинов цвет пламни. Горение металлов.
С большим трудом я направил лодку в море. Ветер старался повернуть лодку к берегу и, поставив бортом к волне, опрокинуть её. Ладони покрылись мозолями, но я не чувствовал боли. Как я жалел, что не взял с собой кого-нибудь из товарищей!
Одному приходилось оборачиваться и смотреть, куда идёт лодка. Целью плавания были запретные Пять Братьев — пять скал, чётко 2 вырисовывавшиеся невдалеке от берега. Вручит, мельком, приведенный, столяр. Запишите исправленный -ые вариант ы предложения -ий. Знаки препинания внутри предложений не расставлены. Напишите, на каком основании Вы сделали свой выбор. Запишите ответ. Выпишите из текста не менее трёх ключевых слов словосочетаний , которые подтверждают Ваш ответ. Подберите и запишите синоним к этому слову. Река разливалась широченным озером с поросшими тростником заводями, с черневшими челноками рыболовов.
Коршун, паривший 3 под самым облаком, стремительно и плавно спикировал на воду и, коснувшись её крючковатыми лапами, взмыл с рыбой в когтях. Сразу с маковки сосны сорвалась в погоню за ним ворона. Она быстро догнала коршуна и мгновенно вырвала у него добычу. Берега протоки здесь были невысокими, но осока, выше человеческого роста, подступавшая, вперемежку с кустарником, к самой воде, заключала её в сумрачный, тёмно-зелёный тоннель. Движимый, звонит, сослепу, черпая. Солнце, добела раскалённое, почти бесцветное, стояло в зените. Внизу 2 медленно плыла жёлто-серая гладь пустыни с редкими небольшими грядами барханов, кое-где поросших колючками. Края пустыни словно загибались кверху, и казалось, что самолёт висит над гигантским блюдом. Так прошёл без малого час, и внезапно путешественники увидели под крылом самолёта озеро, окружённое 3 крутыми, обрывистыми берегами и покрытое ослепительно белым, даже голубоватым снегом.
И это несмотря на непростую ситуацию на мировой арене. Мишустин: «Сейчас все жестче становятся условия участия в торговле. Усиливается давление на страны глобального Юга, которые не согласны с попытками коллективного Запада сохранить претензии на доминирование в мировой экономике. Эффективным ответом на такие риски считаем объединение в межгосударственные организации и формирование независимых и относительно автономных макрорегионов.
Высота подъема до 5 м. Эффекты: золотые искры; серебряные искры; цветные искры с треском. Основные направления деятельности: 1 Розничная торговля пиротехникой офлайн магазины, интернет-магазин spb-salut. Адреса магазинов: 1 г. Санкт-Петербург, ул.
Почти 10 вечера - фото сборник
Текст солнце добела раскаленное почти бесцветное стояло в Зените. Зарегистрируйтесь в Deezer и слушайте Раскаленное солнце от Город 312 и еще 120 миллионов треков. Черное солнце ютуб. Восход и закат солнца в марте 2024. Уронило солнце лучик. Текст 1. Солнце (до)бел. ра(з/с)кале(н,нн)ое, почти бе(з/с)цветное, в зенит. (В)низу(2) медле(н,нн)о плыла (жёлто)серая гладь пустын. с ре(д/т)кими (не) грядами барханов кое(где) поросших Края пустын. словно (к)верху, и казалось. Ответ: Солнце, добела раскалённое, почти бесцветное, стояло в зените. Раскаленное cолнце.
Раскрывая скобки, где это, пропущенные буквы и знаки препинания.
Зарегистрируйтесь в Deezer и слушайте Раскаленное солнце от Город 312 и еще 120 миллионов треков. Солнце, добела раскалённое, почти бесцветное, стояло в зените. Шагает солнце в поле. Солнце добела раскаленное почти бесцветное впр.
Исключительно редкое извержение зафиксировано на Солнце
За несколько минут до приземления самолет резко снизился. Экипаж и пассажиры внимательно смотрели вниз, пытаясь понять, почему белая сердцевина солончака кажется льдистой, заснеженной поверхностью настоящего озера. Ничто не выглядело так враждебно жизни, как эта гигантская яма с обрывистыми краями, напоминавшая мертвый лунный кратер.
Наша ЭОА И дотгашей эры. Шкала времени до нашей эры и после. Революция 1917 года в России большевики. Россия вступает в XX век доклад. Проект 1917. Революция 1917 года в России для 4 класса. Причины и итоги войны за независимость в Северной Америке.
Итоги войны за независимость в США 1775. Великая Российская революция 1917 г. Ключевые события революции 1917 года в России. Великая Февральская революция 1917 причины. Основные события Февральской революции 1917 года в России. Карта Бородинского сражения 1812 года. Этапы Бородинской битвы. Этапы Бородинского сражения 1812. Ход сражения Бородинской битвы.
Освобождение крестьян. Потери в Великой Отечественной войне. История Великой Отечественной войны. Погибшие в Великой Отечественной войне. Сенатская площадь 14 декабря 1825. Восстание Декабристов на Сенатской площади. Основные события Восстания Декабристов 1825 14 декабря. ГЛК куда когда откуда почему зачем и как. Что такое обстоятельство в русском языке 3 класс.
Обмтоятельмтао 3 класс. Где когда зачем откуда почему зачем и как. Мировой финансово-экономический кризис 2008 г.. Мировой финансовый кризис 2008 2009 гг причины. Международный финансовый кризис 2008 года. Мировой кризис 2008 кратко. Исторические события России. Тихий Дон исторические события. Исторические события в романе тихий Дон.
Образование древнерусского государства. Формирование территории древнерусского государства в IX веке. Формирование территории древнерусского государства в IX В. Таблица по истории России землепроходцы и их открытия. Первопроходцы Сибири и дальнего Востока в 17 веке таблица. Русские землепроходцы 11-17 века таблица. Русские первопроходцы таблица. Битва Куликовская Донской Донской 1380 год. Куликовскоя биьва год участник.
Куликовская битва участники название Дата. Революция 1905 кровавое воскресенье. Гапон 9 января 1905. Poriadkovye cislitelnyje v russkom jazyke. Числительные в русском языке. Числительные Римского языка. Все числительные в русском языке. Битва 8 сентября 1380 года ,сражение. Войны в войне и мире таблица.
Причины Бостонское чаепитие 1773 итоги. Ополчение Ляпунова 1611. Первое народное ополчение 1611. Первое народное ополчение 1611 возглавил. Великая смута первое ополчение Ляпунов. Бородинское сражение 26 августа 1812.
И это несмотря на непростую ситуацию на мировой арене. Мишустин: «Сейчас все жестче становятся условия участия в торговле. Усиливается давление на страны глобального Юга, которые не согласны с попытками коллективного Запада сохранить претензии на доминирование в мировой экономике.
Эффективным ответом на такие риски считаем объединение в межгосударственные организации и формирование независимых и относительно автономных макрорегионов.
Рим в Кирове. Рим под открытым небом.
Магазины на Никольской улице в Москве. Никольская улица 13 Москва. Мужская фотосессия на Никольской улице.
Никольская улица 4 ноября. Сэм Клафлин до встречи с тобой. Уилл Трейнор и Лу Кларк.
Сэм Клафлин до встречи с тобой 2016. Салют Курск. Курск ансамбль фейерверк.
Праздничный Курск. Клуб салют в Курске. Соревнования по спидкубингу.
Робот кубик Рубика который собирается сам. Contemporary Countdown. Youtube Countdown to 10 in Low Voice.
Электронные часы 11:00. Электронные часы 23 00. Часы 11:00.
Электронные часы 11 0 0. Часы 10 часов. Часы 22 00.
Чехонте фест. Сценическое искусство. Облака Live Сыктывкар.
Фото вечера в Мадриде весной. Вечерний 100 г. Часы ночь.
Ночные часы. Будильник ночью. Ночной сон.
Здоровый сон. Полноценный сон. Набережные в Нижнем Новгороде вечером зимой.
Нижегородский вечер. Оренбург вечером квартира зимой. Планета Воронеж.
Бай Воронеж. Час земли фото Воронеж. Воронеж земля.
Солнце добела раскаленное почти бесцветное впр - 78 фото
| Решу огэ егэ впр 7 класс русский язык 7 класс | ночью, мира на краю, раскаляясь добела — жизнь моя на жизнь твою насмотреться не могла. |
| Раскрывая скобки, где это, пропущенные буквы и знаки - id18016424 от динозаурус 25.06.2022 01:29 | Статья автора «Новости » в Дзене: Астрономы зарегистрировали исключительно редкое извержение на Солнце в ночь на 23 апреля. |
| Найдите и исправьте грамматические ошибки в предложениях леса смягчая климат | Солнце — не огнистое, не раскалённое, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно-лучезарное — мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится в лиловый её туман. |
| Экзаменационный (типовой) материал ВПР / Русский / 7 класс / 01-02 задание / 04 | Солнце добела раскаленное почти бесцветное стояло. |
Солнце добела раскаленное почти бесцветное стояло
Это мнимое озеро казалось огромным солончаком. За несколько минут до приземления самолет резко снизился. Экипаж и пассажиры внимательно смотрели вниз, пытаясь понять, почему белая сердцевина солончака кажется льдистой, заснеженной поверхностью настоящего озера.
Трудно сказать, почему подпасок решил, что у Саши получится, но у Саши действительно получилось: бич затейливой, извилистой змейкой взлетел кверху, короткий рывок вниз и громкий, как выстрел, щелк. Что делать — Саше все удается, вещи с такой охотой открывают ему свои тайны, недоступные Мите! Уходя, подпасок пожал Сашину руку, а Мите только подмигнул блестящим и круглым, как копейка, глазом.
Он шел с небрежным перевальцем, длинный его бич волочился по траве… Конечно, Мите было сейчас очень жаль подпаска, но это чувство не было таким цельным и определенным, как бы хотелось и какое, верно, испытывал Саша. Мешало какое-то едкое любопытство ко всему событию в целом. Мирное зеленое пастбище, солнце, тишина — ничто не предвещает близкой беды. И вдруг громадный зверь с ревом мчится по полю, разбрасывая во все стороны белые хлопья пены. Вот он опрокидывает навзничь и перекатывает по земле человека — старшего пастуха, — обдавая его своим жарким, горячечным дыханием… Случись это с ним, Митей, хватило бы у него духу под рогами и копытами свирепого зверя притвориться мертвым?
Тут Митя останавливает бег своего воображения: для полноты картины ему необходимо более отчетливо представить себе облик этого большого серого быка. Он никогда ранее его не встречал. Стадо водили другой улицей; в вечернюю пору до их дачи часто доносилось протяжное мычание, глухой топот, тяжелое дыхание возвращающихся с пастбища коров. Видеть стадо Мите довелось лишь однажды, сквозь сетку начинающегося ливня. Вместе с бабушкой бежал он из лесу, опережая идущую со всех сторон грозу.
Там, где находилось стадо, гроза уже началась, дождь мутной стенкой наступал от поймы на дачный поселок. Коровы терпеливо сносили ливень: одни лежали, другие стояли, понурив большие головы, и было в них что-то сиротливое. Если бы он высмотрел тогда среди них серого быка! Но разве можно было представить себе, что в этом кротком стаде родится злодеяние и одно из смутно темнеющих сквозь завесу ливня покорных животных станет источником такой беды. Звонкий Сашин голос пробудил Митю от его размышлений, словно от глубокого сна.
Он был уверен, что никого рядом нет и он совсем-совсем один. Глаза Саши под длинными, загнутыми, как у девочки, ресницами блестели, он весь дышал свежей и бодрой силой. Ну конечно же, Саша прав! И как только сам он, Митя, не догадался: надо устроить охоту на бешеного быка, отомстить за подпаска. Пораженный таким невиданным великодушием, Митя преданно взглянул на друга и со всех ног кинулся за ружьем.
Когда он вернулся, Саша уже принял образ быка: на спину набросил источенную молью медвежью шкуру, к голове, над ушами, привязал два фруктовых ножа. Увидев Митю, Саша страшно заревел и тут же забодал диван, комод и затем качалку, опрокинув ее вверх полозьями. Он носился по комнате, как черный вихрь, и Митя невольно поддался очарованию этой стремительной, слепой, нерассуждающей силы. Наконец, опомнившись, он раз, другой и третий разрядил в бешеного быка свое деревянное ружьецо. Ты убит наповал!
Но бык не принимал эту условную смерть. Все больше свирепея, он обратился наконец против самого охотника. Отступая под его напором, Митя оказался вскоре зажатым в угол между стеной и комодом. Он видел перед собой два блестящих смертоносных рога, склоненную, изготовившуюся к удару голову быка, налитые кровью глаза, белые хлопья пены разлетались с тупой каменной морды… «Так вот почему Саша сделал меня охотником! Но то была единственная отрадная новость.
Совершив свои первые преступления, бык направился к полустанку. Разогнав своим появлением народ, бык подошел к будочке фотографа и стал тереться о нее боком. Легкая будочка опрокинулась вместе с упрятавшимся в нее фотографом. Бык глянул удивленно, затем подошел к холсту, на котором были намалеваны замок, пальмы и дирижабль в небе, и легонько ткнул его рогами, распоров полотно. Неизвестно, что бы еще он натворил, но тут из летнего сада подоспел милиционер и открыл стрельбу из револьвера.
Возможно, милиционер хотел только пугнуть быка, но тот снова пришел в неистовство. Разметав стоявшие близ полустанка лотки, он ринулся прямо на стрелка, едва успевшего укрыться в здании полустанка… — Теперь-то быку недолго осталось гулять, — заключил кто-то из взрослых. Подбежав к крыльцу, где столпилось все взрослое население дачи, он велел покрепче запереть ворота и калитку и никому не выходить на улицу. На взволнованные расспросы парень ответил, что быка «будут брать» как раз на этой улице. Засада расположилась в сотне шагов отсюда, там, где улица, сужаясь, переходит в лесную просеку.
Легко перекинув ногу через седло, он что-то крутнул, что-то нажал и умчался на своем оглушительно тарахтящем бензиновом коньке. И тотчас по всей даче оглушительно захлопали щеколды, задвижки, ставни, болты, крючки… — Митя, — каким-то самозабвенным, глубоким голосом произнес Саша, — давай сами убьем быка! Ему надоел условный мир, в который с таким упорством тянул его Саша. Саша схватил Митю за руку и увлек за собой. Они оказались у небольшого чуланчика близ кухни, где хозяин дачи хранил свой охотничий инвентарь.
Саша толкнул дверку, пошарил в темноте и вытащил старое охотничье ружье. У Мити гулко забилось сердце. Это была уже не игра: грозное, таящее смерть оружие. У него даже не шевельнулось сомнение, можно ли зарядом дроби уложить огромного, могучего зверя. По шаткой, скрипучей лестнице мальчики поднялись на чердак.
Изъеденные жуками-дровосеками наподобие сот, толстые столбы поддерживали двускатный навес, по углам висели серые лохматые тряпки паутины. Чердак глядел на улицу полукруглым окошком с ветхой рамой, заколоченной ржавыми гвоздями. Саша повыбрал из нижнего окошка кусочки треснувшего стекла, просунул ствол наружу и, став на одно колено, примерился к выстрелу. Митя поймал себя на том, что задерживает дыхание, словно боясь спугнуть напряженную, затаившуюся тишину дачи. Он шумно вдохнул и выдохнул воздух.
А улица по-прежнему была пустынна. Уж не избрал ли бык другую дорогу? И тут Митя еле сдержал крик: он увидел быка у самой дачи. Почему-то ему казалось, что бык пойдет серединой улицы, а тот шел по пешеходной дорожке, и хвост его колотил по планкам забора.
Большинство из них имеют диаметр в несколько тысяч километров, а некоторые достигают размеров, превышающих размер Земли, иногда в несколько раз больше. Когда эти локальные магнитные поля прорываются через поверхность Солнца, они увлекают за собой его вещество, создавая невероятно высокие светящиеся шпили, называемые протуберанцами. Эти фонтаны плазмы — относительно безобидное явление. Но магнитные поля, которые их формируют, могут вызвать вполне реальную опасность. Дело в том, что силовые линии солнечных пятен содержат огромное количество энергии, и она может высвобождаться. Иногда это относительно незначительное событие, но бывает, что мощность такого взрыва эквивалентна нескольким сотням миллионов термоядерных бомб. Такие вспышки являются одной из главных причин, по которой инженеры космических аппаратов защищают бортовые компьютеры от радиации, чтобы предотвратить короткое замыкание». Они не излучают много видимого света, но выбрасывают в космос более миллиарда тонн водорода, иногда со скоростью несколько тысяч километров в секунду. Если такой выброс нацелен на Землю, он вступит во взаимодействие с геомагнитным полем нашей планеты, вызывая всевозможные разрушения. Удар КВМ направит огромное количество электронов к северному и южному полюсам, создав впечатляющие полярные сияния.
Высота подъема до 5 м. Эффекты: золотые искры; серебряные искры; цветные искры с треском. Основные направления деятельности: 1 Розничная торговля пиротехникой офлайн магазины, интернет-магазин spb-salut. Адреса магазинов: 1 г. Санкт-Петербург, ул.
Экзаменационный (типовой) материал ВПР / Русский / 7 класс / 01-02 задание / 04
Раскалённое добела(2) солнце валит свой жар на свежепокрашенную крышу дачи с затейливыми башенками по углам, на густую зелень кустов и деревьев, на потемневшую(3) траву. Ядро, тем временем, раскалилось добела. Солнце – добела раскаленный, почти бесцветный шар – стояло в зените, и всякий раз, когда Четунов взглядывал на него, – он почему-то перестал доверять часам, – ему приходилось на несколько секунд закрывать глаза. Раскаленное солнце. Обернись Город 312 1 января 2007 г. Прослушать отрывки. Черное солнце ютуб. Восход и закат солнца в марте 2024. Уронило солнце лучик. Раскаленное cолнце. Раскаленное cолнце.
Фонтан Раскаленное солнце РК3006
Ядро, тем временем, раскалилось добела. Солнце — добела раскаленный, почти бесцветный шар — стояло в зените, и всякий раз, когда Четунов взглядывал в него — он почему-то перестал доверять часам, — ему приходилось на несколько секунд закрывать глаза. Солнце — не огнистое, не раскалённое, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно-лучезарное — мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится в лиловый её туман.
Солнце добела раскаленное почти бесцветное впр
Мешок Дронова был объемистее, но пыль была почти у всех одинаково едкой и раздражавшей Самгина. По утрам, читая газету, он видел, что пыль легла на бумагу черненькими пятнышками шрифта и от нее исходит запах жира. Это раздражение не умиротворяли и солидные речи редактора. Вслушиваясь в споры, редактор распускал и поднимал губу, тихонько двигаясь на стуле, усаживался все плотнее, как бы опасаясь, что стул выскочит из-под него. Затем он говорил отчетливо, предостерегающим тоном: — У нас развивается опасная болезнь, которую я назвал бы гипертрофией критического отношения к действительности. Трансплантация политических идей Запада на русскую почву — необходима, это бесспорно. Но мы не должны упускать из виду огромное значение некоторых особенностей национального духа и быта. Говорить он мог долго, говорил не повышая и не понижая голоса, и почти всегда заканчивал речь осторожным пророчеством о возможности «взрыва снизу». Самгину казалось, что редактор говорит умно, но все-таки его словесность похожа на упрямый дождь осени и вызывает желание прикрыться зонтиком. Редактора слушали не очень почтительно, и он находил только одного единомышленника — Томилина, который, с мужеством пожарного, заливал пламень споров струею холодных слов.
С Томилиным спорили неохотно, осторожно, только элегантный адвокат Правдин пытался засыпать его пухом слов. Согласны, что интеллигенция и есть орган разума? Клим видел, что Томилина и здесь не любят и даже все, кроме редактора, как будто боятся его, а он, чувствуя это, явно гордился, и казалось, что от гордости медная проволока его волос еще более топырится. Казалось также, что он говорит еретические фразы нарочно, из презрения к людям. Точно так же, как унизительное проклятие пола мы пытаемся прикрыть сладкими стишками, мы хотим прикрыть трагизм нашего одиночества евангелиями от Фурье, Кропоткина, Маркса и других апостолов бессилия и ужаса пред жизнью. Широко улыбаясь, показывая белые зубы, Томилин закончил: — Но — уже поздно. Сумасшедшее развитие техники быстро приведет нас к торжеству грубейшего материализма… Адвокат Правдин возмущенно кричал о противоречиях, о цинизме, Константине Леонтьеве, Победоносцеве, а Робинзон, покашливая, посмеиваясь, шептал Климу: — Ах, рыжая обезьяна! Как дразнит! Томилин удовлетворенно сопел и, вынимая из кармана пиджака платок, большой, как салфетка, крепко вытирал лоб, щеки.
Лицо его багровело, глаза выкатывались, под ними вздулись синеватые подушечки опухолей, он часто отдувался, как человек, который слишком плотно покушал. Клим думал, что, если б Томилин сбрил толстоволосую бороду, оказалось бы, что лицо у него твердое, как арбуз. Клима Томилин демонстративно не замечал, если же Самгин здоровался с ним, он молча и небрежно совал ему свою шерстяную руку и смотрел в сторону. У него учеников нет. Он думал, что ты будешь филологом, философом. Юристов он не выносит, считает их невеждами. Он говорит: «Для того, чтоб защищать что-то, надобно знать все». Скосив глаза, Дронов добавил: — От него все, — точно крысы у Гоголя, — понюхают и уходят. Играя ножницами, он прищемил палец, ножницы отшвырнул, а палец сунул в рот, пососал, потом осмотрел его и спрятал в карман жилета, как спрятал бы карандаш.
И снова вздохнул: — Он много верного знает, Томилин. Например — о гуманизме. У людей нет никакого основания быть добрыми, никакого, кроме страха. А жена его — бессмысленно добра… как пьяная. Хоть он уже научил ее не верить в бога. В сорок-то шесть лет. Клим Самгин был согласен с Дроновым, что Томилин верно говорит о гуманизме, и Клим чувствовал, что мысли учителя, так же, как мысли редактора, сродны ему. Но оба они не возбуждали симпатий, один — смешной, в другом есть что-то жуткое. В конце концов они, как и все другие в редакции, тоже раздражали его чем-то; иногда он думал, что это «что-то» может быть «избыток мудрости».
Его заинтересовал местный историк Василий Еремеевич Козлов, аккуратненький, беловолосый, гладко причесанный старичок с мордочкой хорька и острыми, розовыми ушами. На его желтом, разрисованном красными жилками лице — сильные очки в серебряной оправе, за стеклами очков расплылись мутные глаза. Под большим, уныло опустившимся и синеватым носом коротко подстриженные белые усы, а на дряблых губах постоянно шевелилась вежливая улыбочка. Он казался алкоголиком, но было в нем что-то приятное, игрушечное, его аккуратный сюртучок, белоснежная манишка, выглаженные брючки, ярко начищенные сапоги и уменье молча слушать, необычное для старика, — все это вызывало у Самгина и симпатию к нему и беспокойную мысль: «Может быть, и я в старости буду так же забыто сидеть среди людей, чужих мне…» Козлов приносил в редакцию написанные на квадратных листочках бумаги очень мелким почерком и канцелярским слогом очерки по истории города, но редактор редко печатал его труды, находя их нецензурными или неинтересными. Старик, вежливо улыбаясь, свертывал рукопись трубочкой, скромно садился на стул под картой России и полчаса, а иногда больше, слушал беседу сотрудников, присматривался к людям сквозь толстые стекла очков; а люди единодушно не обращали на него внимания. Местные сотрудники и друзья газеты все знали его, но относились к старику фамильярно и снисходительно, как принято относиться к чудакам и не очень назойливым графоманам. Клим заметил, что историк особенно внимательно рассматривал Томилина и даже как будто боялся его; может быть, это объяснялось лишь тем, что философ, входя в зал редакции, пригибал рыжими ладонями волосы свои, горизонтально торчавшие по бокам черепа, и, не зная Томилина, можно было понять этот жест как выражение отчаяния: «Что я сделал! За это его самого посадили в тюрьму. С той поры он почти сорок лет жил, занимаясь историей города, написал книгу, которую никто не хотел издать, долго работал в «Губернских ведомостях», печатая там отрывки своей истории, но был изгнан из редакции за статью, излагавшую ссору одного из губернаторов с архиереем; светская власть обнаружила в статье что-то нелестное для себя и зачислила автора в ряды людей неблагонадежных.
Жил Козлов торговлей старинным серебром и церковными старопечатными книгами. Дронов всегда говорил о людях с кривой усмешечкой, посматривая в сторону и как бы видя там образы других людей, в сравнении с которыми тот, о ком он рассказывал, — негодяй. И почти всегда ему, должно быть, казалось, что он сообщил о человеке мало плохого, поэтому он закреплял конец своей повести узлом особенно резких слов. Клим, давно заметив эту его привычку, на сей раз почувствовал, что Дронов не находит для историка темных красок да и говорит о нем равнодушно, без оживления, характерного во всех тех случаях, когда он мог обильно напудрить человека пылью своей злости. Этим Дронов очень усилил интерес Клима к чистенькому старичку, и Самгин обрадовался, когда историк, выйдя одновременно с ним из редакции на улицу, заговорил, вздохнув: — Удручает старость человека! Вот — слышу: говорят люди слова знакомые, а смысл оных слов уже не внятен мне. И, заглядывая в лицо Самгина, он продолжал странным, упрашивающим тоном: — Вы, кажется, человек внимательного ума и шикарной словесностью не увлечены, молчите все, так — как же, по-вашему: можно ли пренебрегать историей? Старик поднял руку над плечом своим, четыре пальца сжал в кулак, а большим указал за спину: — А они — пренебрегают. Каждый думает, что история началась со дня его рождения.
Голосок у него был не старческий, но крепенький и какой-то таинственный. И — торопливость во всем. А ведь вскачь землю не пашут. Особенно в крестьянском-то государстве невозможно галопом жить. А у нас все подхлестывают друг друга либеральным хлыстиком, чтобы Европу догнать. Приостановясь, он дотронулся до локтя Клима. Нет, я допускаю и земский собор и вообще… Но — сомневаюсь, чтоб нам следовало бежать сломя голову тем же путем, как Европа… Козлов оглянулся и сказал потише, как бы сообщая большой секрет: — Европа-то, может быть, Лихо одноглазое для нас, ведь вот что Европа-то! И еще тише, таинственнее он посоветовал: — Вспомните-ко вчерашний день, хотя бы с Двенадцатого года, а после того — Севастополь, а затем — Сан-Стефано и в конце концов гордое слово императора Александра Третьего: «Один у меня друг, князь Николай черногорский». Его, черногорского-то, и не видно на земле, мошка он в Европе, комаришка, да-с!
Она, Европа-то, если вспомните все ее грехи против нас, именно — Лихо. Туркам — мирволит, а величайшему народу нашему ножку подставляет. Шли в гору по тихой улице, мимо одноэтажных, уютных домиков в три, в пять окон с кисейными занавесками, с цветами на подоконниках. Ставни окон, стены домов, ворота окрашены зеленой, синей, коричневой, белой краской; иные дома скромно прятались за палисадниками, другие гордо выступали на кирпичную панель. Пенная зелень садов, омытая двухдневным дождем, разъединяла дома, осеняя их крыши; во дворах, в садах кричали и смеялись дети, кое-где в окнах мелькали девичьи лица, в одном доме работал настройщик рояля, с горы и снизу доносился разноголосый благовест ко всенощной; во влажном воздухе серенького дня медь колоколов звучала негромко и томно. Замечательным угощу: Ижень-Серебряные иголки. Козлов остановился у ворот одноэтажного, приземистого дома о пяти окнах и, посмотрев налево, направо, удовлетворенно проговорил: — Самая милая и житейская улица в нашем городе, улица для сосредоточенной жизни, так сказать… Клим никогда еще не был на этой улице, он хотел сообщить об этом историку, но — устыдился. Дверь крыльца открыла высокая, седоволосая женщина в черном, густобровая, усатая, с неподвижным лицом. Клим, почтительно слушая, оглядывал жилище историка.
Обширный угол между окнами был тесно заполнен иконами, три лампады горели пред ними: белая, красная, синяя. Блестели золотые, серебряные венчики на иконах и опаловые слезы жемчуга риз. У стены — старинная кровать карельской березы, украшенная бронзой, такие же четыре стула стояли посреди комнаты вокруг стола. Около двери, в темноватом углу, — большой шкаф, с полок его, сквозь стекло, Самгин видел ковши, братины, бокалы и черные кирпичи книг, переплетенных в кожу. Во всем этом было нечто внушительное. В шведскую кампанию дерзкий Егор этот, будучи уличен в измене, был повешен. Рассказывая, старик бережно снял сюртучок, надел полосатый пиджак, похожий на женскую кофту, а затем начал хвастаться сокровищами своими; показал Самгину серебряные, с позолотой, ковши, один царя Федора, другой — Алексея: — Ковши эти жалованы были целовальникам за успешную торговлю вином в царевых кабаках, — объяснял он, любовно поглаживая пальцем чеканную вязь надписей. Похвастался отлично переплетенной в зеленый сафьян, тисненный золотом, книжкой Шишкова «Рассуждение о старом и новом слоге» с автографом Дениса Давыдова и чьей-то подписью угловатым почерком, начало подписи было густо зачеркнуто, остались только слова: «…за сие и был достойно наказан удалением в армию тысяча восемьсот четвертого году». И особенно таинственно показал желтый лист рукописи, озаглавленной: «Свободное размышление профана о вредоносности насаждения грамоты среди нижних воинских чинов гвардии с подробным перечнем бывших злокозненных деяний оной от времени восшествия на Всероссийский престол Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Елисавет Петровны и до кончины Благочестивейшего Императора Павла I-го, включая и оную».
Найдено мною в книге «Камень веры», у одного любителя древностей взятой на прочтение. Показывая редкости свои, старик нежно гладил их сухими ладонями, в дряблой коже цвета утиных лап; двигался он быстро и гибко, точно ящерица, а крепкий голосок его звучал все более таинственно. Узор красненьких жилок на скулах, казалось, изменялся, то — густея, то растекаясь к вискам. Я ведь пребываю поклонником сих двух поэтов истории, а особенно — первого, ибо никто, как он, не понимал столь сердечно, что Россия нуждается во внимательном благорасположении, а человеки — в милосердии. Он и за чаем, — чай был действительно необыкновенного вкуса и аромата, — он, и смакуя чай, продолжал говорить о старине, о прошлом города, о губернаторах его, архиереях, прокурорах. Пригласил владыку Макария на обед и, предлагая ему кабанью голову, сказал: «Примите, ядите, ваше преосвященство! Графу-то Муравьеву пришлось бы сказать о свиной голове: «Сие есть тело мое! Ведь вот как шутили! Затем он рассказал о добросердечной купчихе, которая, привыкнув каждую субботу посылать милостыню в острог арестантам и узнав, что в город прибыл опальный вельможа Сперанский, послала ему с приказчиком пяток печеных яиц и два калача.
Он снова посмеялся. Самгин отметил в мелком смехе старика что-то неумелое и подумал: «Не часто он смеялся, должно быть». Пять печеных яиц! Кривобокая старуха Федосова говорила большими словами о сказочных людях, стоя где-то в стороне и выше их, а этот чистенький старичок рассказывает о людях обыкновенных, таких же маленьких, каков он сам, но рассказывает так, что маленькие люди приобретают некую значительность, а иногда и красоту. Это любовное раскрашивание буднишнего, обыкновенного нежными красками рисовало жизнь как тихий праздник с обеднями, оладьями, вареньями, крестинами и свадебными обрядами, похоронами и поминками, жизнь бесхитростную и трогательную своим простодушием. Рассказывал Козлов об уцелевшем от глубокой древности празднике в честь весеннего бога Ярилы и о многих других пережитках языческой старины. Самгина приятно изумляло уменье историка скрашивать благожелательной улыбочкой все то, что умные книги и начитанные люди заставляли считать пошлым, глупым, вредным. Он никогда не думал и ничего не знал о начале дней жизни города. Козлов, показав ему «Строельную книгу», искусно рассказал, как присланный царем Борисом Годуновым боярский сын Жадов с ратниками и холопами основал порубежный городок, чтобы беречь Москву от набегов кочевников, как ратники и холопы дрались с мордвой, полонили ее, заставляли работать, как разбегались холопы из-под руки жестоковыйного Жадова и как сам он буйствовал, подстрекаемый степной тоской.
И все: несчастная мордва, татары, холопы, ратники, Жадов, поп Василий, дьяк Тишка Дрозд, зачинатели города и враги его — все были равномерно обласканы стареньким историком и за хорошее и за плохое, содеянное ими по силе явной необходимости. Та же сила понудила горожан пристать к бунту донского казака Разина и уральского — Пугачева, а казачьи бунты были необходимы для доказательства силы и прочности государства. Это — сущая неправда, — наш народ казаки вовлекали в бунты. Казак Москву не терпит. Мазепа двадцать лет служил Петру Великому, а все-таки изменил.
Но вот кто-то как будто повернул декорацию. Открылся угол залива. Белели яхты, погружённые 3 в кусок голубого неба, словно упавшего на землю. Ясно 2 были видны все линии судна сквозь прозрачную воду. Бесконечные стаи рыб шныряли меж желтоватых камней и коротких водорослей на белом песчаном дне. Постепенно вода становилась всё синее, пока она полностью не скрыла дна. Беляеву 36 Почему Пал Палыч отказался от своей мечты стать учёным-археологом? Снова 2 торжественно шумит надо мной старинный бор. Оно щедро и бесшумно сыплет в прохладу мхов свои лучи. Дремлют смолистые ели, словно утомлённые работой. Они шепчут, возмущаясь щедростью солнца или собственным долголетием. Я иду знакомой тропой. На лицо липнут невидимые нити паутины, с детским писком вьются комары. Но кусают они совсем не по-детски. Вижу, как дятел, опершись на растопыренный хвост, колотит своим неутомимым носом сухую древесину. Свернула в сторону и затерялась в траве моя тропа, а я выхожу к молодым берёзкам. Омытые 3 июльскими дождями, они полощут ветками, приглушая едва слышимый голос кукушки. Тихая моя родина, ты всё так же врачуешь душу своей зелёной тишиной! Белову 41 Найдите и исправьте грамматическую -ие ошибку -и в предложении -ях. Снова 2 пришли незнакомые люди, и заскрипели возы, и застонали под тяжёлыми шагами половицы. Напуганная чужими людьми, смутно предчувствуя беду, Кусака убежала на край сада и оттуда неотступно глядела на видимый ей уголок террасы. Всё пространство между почерневшею 3 землёй и небом было полно клубящимися облаками. Снизу было видно, как тяжелы они и непроницаемы для света от насытившей их воды.
Русь наша — страна кустарного мышления, и особенно болеет этим московская Русь. Был я на одной фабрике, там двоюродный брат мой работает, мастер. Сектант; среди рабочих — две секты: богословцы и словобожцы. Возникли из первого стиха евангелия от Иоанна; одни опираются на: «бог бе слово», другие: «слово бе у бога». Одни кричат: «Слово жило раньше бога», а другие: «Врете! В Оптин ходили, к старцам, узнать — чья правда? Убогая элоквенция эта доводит людей до ненависти, до мордобоя, до того, что весною, когда встал вопрос о повышении заработной платы, словобожцы отказались поддержать богословцев. Так вот, мне уж кажется, что у нас тысячи грамотных и неграмотных людей заражены этой болезнью. Спивак, отгоняя мух от лица уснувшего ребенка, сказала тихо, но так уверенно, что Клим взглянул на нее с изумлением: — Это пройдет, Степан, быстро пройдет. Вы, Самгин, в статейке вашей ловко намекнули про Одиссея. Конечно, рабочий класс свернет головы женихам, но — пока невесело! Он взглянул на часы и спросил: — А — не пора? А — где вы их видели, каких? С необычной для себя словоохотливостью, подчиняясь неясному желанию узнать что-то важное, Самгин быстро рассказал о проповеднике с тремя пальцами, о Лютове, Дьяконе, Прейсе. Сын есть у него? А отец — тоже… интересуется? Редкий случай. Значит, вы все с народниками путаетесь? Все это — не туда. Не туда, — повторил он, вставая и потягиваясь; Самгин исподлобья, снизу вверх, смотрел на его широкую грудь и думал: «Возмутительно самоуверен». И с героями на час тоже надобно проститься, потому что необходим героизм на всю жизнь, героизм чернорабочего, мастерового революции. Если вы на такой героизм не способны — отойдите в сторону. Он закурил папиросу, сел рядом с Климом так близко, что касался его плеча плечом. Так что, когда народник говорит о любви к народу, — я народника понимаю. Но любить-то надобно без жалости, жалость — это имитация любви, Самгин. Это — дрянная штука. Перечитывал я недавно процесс первомартовцев, и мне показалось, что провода мины, которая должна была взорвать поезд царя около Александровска, были испорчены именно жалостью. Кто-то пожалел освободителя. Вошла Спивак в белом платье, в белой шляпе с пером страуса, с кожаной сумкой, набитой нотами. Оба молча посмотрели в окно, как женщина прошла по двору, как ветер прижал юбку к ногам ее и воинственно поднял перо на шляпе. Она нагнулась, оправляя юбку, точно кланяясь ветру. Клим спросил: — Туробоев давно вернулся из-за границы? Нет, жена, должно быть, не с ним, там живет моя, Марина, она мне написала бы. Ну, а что пишет Дмитрий? Жене моей он писал, что поедет на юг, в Полтаву, кажется. Странно было слышать, что человек этот говорит о житейском и что он так просто говорит о человеке, у которого отнял невесту. Вот он отошел к роялю, взял несколько аккордов. У Туробоева поиграем, попоем. Комическое учреждение это поместье Туробоева. Мужики изгрызли его, точно крысы. Вы, Самгин, рыбу удить любите? Вы прочитайте Аксакова «Об уженье рыбы» — заразитесь! Удивительная книга, так, знаете, написана — Брем позавидовал бы! Покуривая, улыбаясь серыми глазами, Кутузов стал рассказывать о глупости и хитрости рыб с тем воодушевлением и знанием, с каким историк Козлов повествовал о нравах и обычаях жителей города. Клим, слушая, путался в неясных, но не враждебных мыслях об этом человеке, а о себе самом думал с досадой, находя, что он себя вел не так, как следовало бы, все время точно качался на качели. Возвратилась Спивак, еще более озабоченная, тихо сказала что-то Кутузову, он вскочил со стула и, сжав пальцы рук в один кулак, потряс ими, пробормотал: — Ах, черт, вот глупо! Самгин понял, что он лишний, простился и ушел. В комнате своей, свалившись на постель, закинув руки под голову, он плотно закрыл глаза, чтоб лучше видеть путаницу разногласно кричащих мыслей. Шумел в голове баритон Кутузова, а Спивак уверенно утешает: «Это скоро пройдет». Меньше всего она похожа на революционерку. Но — откуда у нее уверенность? Может быть, он и неумный, но — честный. Если вы не способны жить, как я, — отойдите в сторону, сказал он. Хорошо сказал о революционерах от скуки и прочих. Такие особенно заслуживают, чтоб на них крикнули: да что вы озорничаете? Николай Первый крикнул это из пушек, жестоко, но — это самозащита. Каждый человек имеет право на самозащиту. Козлов — прав…» Самгин соскочил с постели и зашагал по комнате, искоса посматривая, как мелькает в зеркале его лицо, нахмуренное, побледневшее от волнения, — лицо недюжинного человека в очках, с остренькой, светлой бородкой. Оставьте меня в покое. Бесплодные мудрствования — как это? Почему я обязан думать о мыслях, людях, событиях, не интересных для меня, почему? Я все время чувствую себя в чужом платье: то слишком широкое, оно сползает с моих плеч, то, узкое, стесняет мой рост». Мысли его расползались, разваливались, уступая место все более острому чувству недовольства собою. Глаза остановились на фотографии с группы гимназистов, окончивших гимназию вместе с ним; среди них у него не было ни одного приятеля. Он стоял в первом ряду тринадцати человек, между толстым сыном уездного предводителя дворянства и племянником доктора Любомудрова, очень высоким и уже усатым. Сам он показался себе вытянувшимся, точно солдат в строю, смешно надувшим щеки и слепым. Он сердито снял фотографию, вынул ее из рамы, мелко изорвал и бросил клочки в корзину под столом. Хотелось сделать еще что-нибудь, тогда он стал приводить в порядок книги на полках шкафа. Но и это не успокаивало, недовольство собою превращалось в чувство вражды к себе и еще к другому кому-то, кто передвигает его, как шахматную фигуру с квадрата на квадрат. Да, именно так, какая-то злокозненная сила, играя им, сталкивает его с людями совершенно несоединимыми и как бы только затем, чтоб показать: они — несоединимы, не могут выравняться в стройный ряд. А может быть, это делается для того, чтоб он убедился в своем праве не соединяться ни с кем? Самгин перестал разбирать книги и осторожно отошел к окну, так осторожно, как будто опасался, что счастливая догадка ускользнет от него. Но она, вдруг вспыхнув, как огонь в темноте, привлекла с поразительной быстротой необыкновенное обилие утешительных мыслей; они соскальзывали с полузабытых страниц прочитанных книг, они как бы давно уже носились вокруг, ожидая своего часа согласоваться. Час настал, и вот они, все одного порядка, одной окраски, закружились, волнуя, обещая создать в душе прочный стержень уверенности в праве Клима Самгина быть совершенно независимым человеком. Он стоял у окна в приятном оцепенении и невольно улыбался, пощипывая бородку. Щелкнула щеколда калитки, на дворе явился Иноков, но не пошел во флигель, а, взмахнув шляпой, громко сказал: — Я — к вам! Это было странно. Иноков часто бывал у Спивак, но никогда еще не заходил к Самгину. Хотя визит его помешал Климу беседовать с самим собою, он встретил гостя довольно любезно. И сейчас же раскаялся в этом, потому что Иноков с порога начал: — Послушайте, — какой черт дернул вас читать Елизавете Львовне мои стихи? Говорил он грубо, сердито, но лицо у него было не злое, а только удивленное; спросив, он полуоткрыл рот и поднял брови, как человек недоумевающий. Но темненькие усы его заметно дрожали, и Самгин тотчас сообразил, что это не обещает ему ничего хорошего. Нужно было что-то выдумать. Ваши стихи? Подпись — оторвана. Теперь он уже искренно изумился тому, как легко и естественно сказались эти слова. Иначе, конечно, вы не стали бы читать. Стихи у вас? Иноков вздохнул, оглянулся и пальцами обеих рук вытер глаза; лицо его, потеряв обычное выражение хмурости, странно обмякло. Ух, как душно в городе! Снова рассеянным взглядом обвел комнату и предложил упрашивающим тоном: — Слушайте, Самгин, пойдемте в поле, а? Он чувствовал себя виноватым пред Иноковым, догадывался, что зачем-то нужен ему, в нем вспыхнуло любопытство и надежда узнать: какие отношения спутали Инокова, Корвина и Спивак? На улице, шагая торопливо, ожесточенно дымя папиросой, Иноков говорил: — Я часто гуляю в поле, смотрю, как там казармы для артиллеристов строят. Сам — лентяй, а люблю смотреть на работу. Смотрю и думаю: наверное, люди когда-нибудь устанут от мелких, подленьких делишек, возьмутся всею силою за настоящее, крупное дело и — сотворят чудеса. Все эти домики, фонарики, тумбочки… Щелчком пальца он швырнул окурок далеко вперед, сдвинул шляпу на затылок и угрюмо спросил: — Это вы рассказывали Елизавете Львовне об этом… о сцене с регентом? Иноков не услышал обиды. Неужели он сам, мерзавец? Не сразу, отрывисто, грубыми словами Иноков сказал, что Корвин поставляет мальчиков жрецам однополой любви, уже привлекался к суду за это, но его спас архиерей. Он отхаркнулся, плюнул и угрюмо замолчал. Вышли в поле, щедро освещенное солнцем, покрытое сероватым, выгоревшим дерном. Мягкими увалами поле, уходя вдаль, поднималось к дымчатым облакам; вдали снежными буграми возвышались однообразные конусы лагерных палаток, влево от них на темном фоне рощи двигались ряды белых, игрушечных солдат, а еще левее возвышалось в голубую пустоту между облаков очень красное на солнце кирпичное здание, обложенное тоненькими лучинками лесов, облепленное маленькими, как дети, рабочими. Туда, где шагали солдаты, поблескивая штыками, ехал, красуясь против солнца, белый всадник на бронзовом коне. Серые, сухие былинки трещали, ломаясь под ногами Клима. Открытые пространства всегда настраивали его печально и покорно.
Внизу медленно плыла жёлто-серая гладь пустыни с редкими небольшими грядами барханов, кое-где поросших колючками. Края пустыни словно загибались кверху, и казалось, что самолёт висит над гигантским блюдом. Так прошёл без малого час, и внезапно путешественники увидели под крылом самолёта озеро, окружённое крутыми, обрывистыми берегами и покрытое ослепительно белым, даже голубоватым снегом. За несколько минут до приземления самолёт резко снизился. Экипаж и пассажиры внимательно смотрели вниз, пытаясь понять, почему белая сердцевина солончака кажется льдистой, заснеженной поверхностью настоящего озера. Ничто не выглядело так враждебно жизни, как эта гигантская яма с обрывистыми краями, напоминавшая мёртвый лунный кратер. Этот неземной пейзаж завораживал пассажиров, притягивал взгляды.