Золото бунта на Флибусте бесплатно.
Алексей Иванов. Золото бунта
Урал дымит горными заводами, для которых существует только одна дорога в Россию — бурная река Чусовая. Но здесь барки с заводским железом безжалостно крушат береговые скалы-бойцы. У сплавщиков, которые проводят барки по стремнинам реки, есть способ избежать крушений: попросить о помощи старцев, что правят Рекой из тайных раскольничьих скитов и держат в кулаке грандиозный сплав «железных караванов».
Люди, видно, цеплялись за пыжи и огнива, за кровлю, за стойки коня — потому их и не смыло. Уцелели все — и бурлаки, и подгубщики, и водолив. Лишь колодник захлебнулся в казенке под палубой, да батя, сплавщик, сгинул неизвестно где. Никто не видел, куда он делся со скамейки. И тела его до сих пор не нашли. Осташа был в отца — сплавщик по крови. Он не сожалел, что батя попробовал пройти мимо Разбойника своим опасным способом. Осташа и сам поступил бы так же.
Благо, барка собственная. Рисковать чужой баркой честный сплавщик не стал бы. Но сердце грызли боль и досада. Неужели батя был не прав и пройти Разбойник таким путем невозможно? Нет, нет, нет! Батя все рассчитал, все учел, все промерил. Он шел в двадцатый весенний сплав. За двадцать лет он не убил ни единой барки. Но Осташа знал, что не было в батиной удаче никакой удачи — только знание, верный глаз, навык, твердая рука и крепкая воля. На Чусовой удач не бывает.
Но почему же батина барка разбилась? Батя должен был пройти. И не прошел. Кумышских мужиков на барке было четверо. Они уже сняли с кровли конек и теперь топорами подцепляли доски. Выдернутые гвозди заботливо складывали в короб. Связка длинных тесин, перетянутая веревкой и готовая к перевозке, покачивалась в воде у борта. Мужики спокойно и деловито разбирали барку, словно у той вовсе и не было хозяина. Он выложил на палубу барки длинный рогожный сверток и с веслом в руке запрыгнул наверх. Мужики, сидевшие на коньке, как вороны на заборе, опустили топоры.
Один даже вогнал топор в доску и слез к Осташе, остановился напротив и вытер потные ладони о рубаху на брюхе, нагло улыбаясь в глаза. На потеси здесь стоял? Осташа почувствовал, как душа его словно цепенеет. Он не боялся своей злобы, потому что гнев будто стягивал его грудь обручами, и зубы стискивались, глаза делались зорче, а все движения становились точными и короткими. Он не зевал замаха врага, чтобы со свороченной скулой покатиться по траве. В Кашке с ним и заречные давно перестали связываться. Осташа переложил весло в левую руку и сильно толкнул мужика в широкую грудь: — Ослеп? Переход перед тобой!
Бурлаки бросились вытаскивать новые потеси, которые лежали на кочетках на кровле коня. Остаться перед Разбойником без потесей — вернее гибели и не придумать.
Это и Осташа понимал. Он стоял на скамейке рядом с отцом как ученик сплавщика. Он вцепился в перильца обеими руками. Барка, теряя ход в западине поворота, прямиком шла носом в берег почти под камнем Кликунум. Казалось, что и Кликун вытянул шею и вздернул свою глупую башку, чтобы потаращиться, как батина барка отурится, а затем ее всем бортом хряснет о скалу и потопит в пене. Осташа хотел заорать, глядя то на отца, то на берег, то на каменную тушу Разбойника, обляпанную бурыми лишаями. Но лицо бати тогда было твердым и белым, а ветер трепал волосы, обвязанные по лбу тесемкой, и кудлатил бороду — словно стелил длинную траву вокруг валуна. Батя вжал в усы раструб жестяной трубы и крикнул бурлакам: — Потеси не спускать!.. Гурьяна бате не поверил. И Осташа не поверил, не понял: почему нельзя и дернуться, чтобы отгрести от берега и от скалы?..
Барка врезалась тупым носом в берег, круша подлесок. От удара бурлаки полетели на доски настила, кто-то с воплем кувыркнулся за борт. Осташу с батей едва не скинуло со скамейки. Сосны гибко качнулись над головами через все небо, как волосы над лицом утопленника. А потом течение приподняло барку и потащило дальше, к Разбойнику, разворачивая задом-наперед. Бурлаки вставали на колени и крестились, глядя, как впереди вырастает тусклая, урчащая гора воды. Над ней из пенных кипунов поднимался страшный боец. И любой бы сплавщик так решил, любой. Не отказываются от последней, хоть и бесполезной попытки спастись; в водовороте не отцепляются и от соломинки. А батя о погибели не думал.
Не грести, бога ради! Но никто уже и не тянулся к потесям. Барка, медленно разворачиваясь, теперь всем левым бортом неслась прямо на Разбойника. Ее стало кренить, поднимая на водяную гору перед стеной.
Колыван Бугрин — сплавщик из соседней с Осташиной деревни, лютый недруг сначала Перехода, а потом и Осташи. Не стесняется возносить на Осташино и Переходово имена напраслину и клевету, а то и замарать руки, чтобы сжить со свету. В борьбе умудрился вместо него пройти Разбойник отуром, но Осташа избавился от него, заставив нырнуть в холодную Чусовую за нательным крестом. Доплыл до родной деревни с крестом, но насмерть закоченевший.
Неждана, его дочь, редкая красавица и предмет особенной ревностной озлобленности Колывана. В отместку за все обиды Осташа пообещался Неждану изнасиловать и, в общем, преуспел, но не ожидал, что она и сама окажется в него влюблена. Позднее бежит от отца в Кашку и рожает Осташе сына. Петрунька, его сын. Ненавидит отца и потому по мере сил помогает Осташе даже в самых сомнительных начинаниях. В конце романа остаётся жить с сестрой и зятем. Шакула — старик-вогул, у которого какое-то время живёт заболевший Осташа. Мягко говоря, непростой старик.
Состоял в общем сговоре с Гусевыми и Кононом и стремился извести Осташу. При посредничестве колдовства Бойтэ тот сумел его убить. Бойтэ — вогульская девушка, живущая у Шакулы как приёмная дочь. В дни Пугачёвщиы совсем девчонкой была изнасилована, не может больше рожать и вынуждена быть тем, кем стала, — в том числе и любовницей Осташи. Зато шаманские силы её таковы, что она умудрилась очень сильно, но пугающе и опасно помочь Осташе, а тот перепугался и бежал от неё. В финале ушла прочь от Чусовой в земли вогулов. Главные антагонисты книги, прихвостни Пугачёва. В каком смысле прихвостни?
Когда-то держали постоялый двор мерзейших нравов. Слабоумный Малафейка захлебнулся собственной блевотиной ещё во время бунта; остальные же братья, помимо упрятывания казны, изнасиловали и растерзали Марусю Зырянкину. Сашка Гусев, схоронив казну, убил Перехода, но и сам был смертельно порван медведем. Яшку Осташа убил при погроме в раскольничьем скиту, Чупрю — уже на финальных страницах романа. Макариха, их мать и условная тёща Перехода через свою дочь Лукерью, невенчанную жену сплавщика, бежавшую к нему от братьев.
Алексей Иванов. Золото бунта
Клад, дорогу к которому знал лишь бесследно пропавший отец молодого сплавщика Остафия Перехода. Рецензии читателей для того что бы написать рецензию Комментарии читателей Авторизуйтесь или войдите с помощью: E-mail.
Им оказывается тот самый ветеран Серп Иванович, который живет в лагере, превратив его в свой пищеблок. Книга Алексея Иванова «Пищеблок». Издательство: АСТ Игорь придумывают план борьбы с кровопийцами, но все срывается. Чтобы спасти Анастасийку от укуса, Валерке приходится самому стать стратилатом, напившись крови повелителя вампиров. Интересный факт: По сюжету книги был снят сериал «Пищеблок». Съемки проходили в заброшенном лагере «Искра» в Тверской области.
В кастинге на роль пионеров приняли участие 200 мальчишек и девчонок. Алексей Иванов одобрил актеров, сыгравших главные роли, посчитав, что они передали характеры его героев. Цитата: «В лагере все не так, как кажется! Это не Серп Иваныч! Это вообще не человек! А он пришёл сюда убивать! Валерка осторожно отнял ладонь. Анастасийка молчала.
Сюжет: В городе Батуеве в разгар финансового кризиса ограбили инкассаторскую машину, перевозившую крупную сумму денег. На преступление пошел ее водитель Герман Неволин, ветеран войны в Афганистане. Книга Алексея Иванова «Ненастье, 2015 год». Издательство: АСТ Герман прячется в дачном кооперативе «Ненастье» и вспоминает события, которые предшествовали преступлению. Переживает он только о жене Татьяне, не желая, чтобы эта чистая душа оказалась втянутой в грязную историю. Германа ищут следователи и бывший товарищ Сергей Лихолетов — ныне криминальный авторитет, взявший сослуживца на работу. Но Неволин не получил стабильной спокойной жизни, а оказался втянут в нечистые дела. Сумеет ли он выжить, когда раздадутся выстрелы?
Интересный факт: Роман был удостоен премии «Книга года» в номинации «Проза года». В 2018 году режиссер Сергей Урсуляк снял по книге сериал с таким же названием. Цитата: «В гомоне и суете рынок не сразу осознал, что начинается заваруха: на дороге завыли сирены-ревуны, как при воздушной тревоге. Люди умолкали, озадаченно прислушивались — и слышали голоса, усиленные динамиками: «Рынок закрывается! Всем покинуть территорию! Торговля переносится в здание терминала! И тогда скопище народа задёргалось в судорогах паники: «Это «афганцы» устроили погром! Они идут!
Сюжет: Три молодых москвича отправляются в нижегородскую деревню Калитино, чтобы выполнить хорошо оплачиваемый заказ. Им поручено снять со стены полуразрушенной церкви для последующей рестраврации уникальную фреску — святого с песьей головой. Книга Алексея Иванова «Псоглавцы». Издательство: Азбука Приехав в Калитино, Валерий, Гугер и Кирилл удивляются странным обычаям сельчан и тому, что на улицах совсем нет собак. Кирилл влюбляется в Лизу — одну из деревенских жительниц. Ее пытается изнасиловать бывший жених Леха Годовалов. Москвич стреляет в него из травматического пистолета. После инцидента Годовалов назначает Кириллу встречу в лесу, у болот, и натравливает на него странных существ — псоглавцев.
Его спасает Лиза, ехавшая мимо на дрезине. Кириллу удается докопаться до истины: псоглавцем при определенных обстоятельствах может стать каждый, кто готов преступить моральные нормы. Интересный факт: Первоначально роман «Псоглавцы» был опубликован писателем под псевдонимом Алексей Маврин. Писатель, который к тому времени уже получил известность, хотел, чтобы критики дали «Псоглавцам» объективную оценку, не сравнивая его с нашумевшими романами. Выбрать лучшие романы Донцовой — задача непростая, но мы справились! Выбрать книгу Цитата: «Думалось: художнику не сложно ведь нарисовать собаку, но если здесь — что-то другое, значит, автор не механически поставил пёсью башку на человеческие плечи, а срисовал это чудище с натуры. Выходит, оно существует в реальности. И золотой нимб казался каким-то воротником-жабо у средневекового барона оборотней.
Псоглавец опустил длинную, хищную, острую морду и со стены тихо смотрел на людей. Кириллу почудилось, что маленький глаз Псоглавца хранит в себе багровую искорку заката». Сюжет: В городе Ковязине оптимизировали сферу культуру. В итоге бывший Дом пионеров превратился в МУДО — муниципальное учреждение дополнительного образования. Но и его судьба под угрозой — на здание положил глаз политик Манжетов. Для этого он заручается поддержкой своих многочисленных любовниц.
Страниц: 730 О книге "Золото бунта" 1778 год. Сплав заводского железа с уральских горных заводов в Россию задача нелегкая и опасная. Река Чусовая бурная и непредсказуемая, на ее порогах погибли сотни смельчаков. Есть единый способ избежать гибели и доставить груз в полной сохранности заручиться поддержкой старцев, управляющих железным караваном.
Не может Господь быть с теми, для кого никакого иного закона, кроме воли своей, не значится Впечатление: С этой книгой у меня все с самого начала стало складываться все не очень. Я не смогла найти ее в свободном доступе в аудиоформате, ну как бы окей. На Литрес нашла, взяла в чтение, точнее в прослушиванием но не тут то было, книга не грузится и все, ни на телефоне, ни на планшете, ничего не помогает.
Оглавление:
Удачно выбранное время событий помогло автору углубиться в проблематику и поднять ряд жизненно важных вопросов над которыми стоит задуматься. Многогранность и уникальность образов, создает внутренний мир, полный множества процессов и граней. Произведение пронизано тонким юмором, и этот юмор, будучи одной из форм, способствует лучшему пониманию и восприятию происходящего. Значительное внимание уделяется месту происходящих событий, что придает красочности и реалистичности происходящего.
Нажмите на кнопку "полная версия" справа от обложки аудиокниги на версии сайта для ПК или под обложкой на мобюильной версии сайта Купите книгу на литресе по кнопке со скриншота Если книга "Золото бунта" доступна в бесплатно то будет вот такая кнопка Выполните вход в личный кабинет на сайте ЛитРес с вашим логином и паролем. В правом верхнем углу сайта нажмите «Мои книги» и перейдите в подраздел «Мои». Нажмите на обложку аудиокниги -"Золото бунта", чтобы скачать для телефона или на ПК. В разделе «Скачать в виде файла» нажмите на нужный вам формат файла: Для прослушивания аудиокниги на телефоне или ПК подойдут следующие форматы при клике на формат вы можете сразу скачать бесплатно фрагмент аудиокниги "Золото бунта" для ознакомления : MP3 - cкачать аудиокнигу ""Золото бунта"" в хорошем качестве Сохраните файл на свой компьютер или телефоне.
Здесь караваны барок, груженных железом, стремительно летят по течению мимо смертельно опасных скал — бойцов. Здесь власть купцов и заводчиков ничто в сравнении с могуществом старцев — учителей веры, что правят Рекой из тайных раскольничьих скитов. Здесь даже те, кто носит православный крест, искренне верят в силу вогульских шаманов.
Слушать аудиокниги на сайте Вы можете бесплатно и без регистрации на сайте mp3books. Все произведение можно прослушать целиком и в хорошем качестве. На данный момент в нашей библиотеке собранно более 25000 аудиокниг. Желаем Вам приятного времяпровождения и делитесь своими любимыми аудиокнигами в социальных сетях, пусть больше людей узнает об этом. Рекомендуем к прослушиванию.
Иванов Алексей: Золото бунта
Alexei Ivanov (Russian: Алексей Иванов) is a Russian award-winning writer. Ivanov was born in Nizhny Novgorod into a family of shipbuilding engineers. Однако молодой сплавщик Осташа, пытаясь разгадать причины гибели своего отца, поднимает бунт против сложившегося на Чусовой порядка. В новой книге Алексея Иванова «Ёбург» – сто новелл о Екатеринбурге на сломе истории: сюжеты о реальных людях, которые не сдавались обстоятельствам и упрямо строили будущее. Прозаик Алексей Иванов (р. 1969) с раннего детства живёт в Перми; автор романов «Общага-на-Крови», «Блуда и МУДО», «Сердце Пармы», «Золото бунта», а так же историко-публицистических книг, среди которых «Хребет России», «Message: Чусовая».
Читать Золото бунта
- Иванов Алексей: Золото бунта | Иванов Алексей Викторович
- Золото бунта, или Вниз по реке теснин
- О чём книга «Золото бунта»
- Книга Золото бунта читать онлайн
- Рецензия на роман Алексея Иванова Золото бунта
Скачать книгу Золото бунта бесплатно
Читайте интересные рецензии и отзывы читателей на книгу «Золото бунта», Алексей Иванов. "Золото бунта" обязательно станет классикой и верю, что войдет в школьную программу, т.к. именно такие книги там должны быть. Тут находится бесплатная электронная фантастическая книга Золото бунта, или Вниз по реке теснин автора, которого зовут Иванов Алексей Викторович. Книгу "Золото бунта" Иванов Алексей Викторович вероятно стоит иметь в своей домашней библиотеке. "Золото бунта" обязательно станет классикой и верю, что войдет в школьную программу, т.к. именно такие книги там должны быть.
Книга "Золото бунта" - Алексей Иванов
Шакула говорил, что это «ургаланы» — малые идолки, хранители душ. Надо на охоту бога позвать — не переть же с собой большого идола: посадил бога в ургалана, и хорошо. Надо предка покормить — в ургалана его приглашаешь и кормишь. Этих ургаланов у Шакулы был целый короб.
Он их и с собой брал, и бил, и советовался с ними. И теперь Бойтэ шептала что-то ургалану, тёрла его о живот, обмазывая кровью, а потом вдруг бросила на землю, прижала рукой и начала тыкать ножом — резать лицо, ковырять глаза. Единым махом вскочив на ноги — Осташа у девки, как у кошки, и рывка не заметил, — Бойтэ побежала к пруду и кинулась в воду.
И пруд словно захлестало десятком веников — столько брызг, солнца и плеска вмиг на нём разбушевалось. Бойтэ металась в воде — не уследишь. А потом, успокоившись, медленно вышла на берег.
Ургалана с ней уже не было. Потемневшие, мокрые волосы сплошь облепили голову и плечи, как платок. Капли, сияя, ползли по телу, словно Бойтэ обсыпали звёздами.
Осташа удивился: у Бойтэ, узенькой и тонкой, как лодочка, были неожиданно бабьи, круглые, как пушечные ядра, груди. Поперёк живота протянулся свежий красный порез. Словно устав, ссутулившись, Бойтэ вернулась к идолу, не глядя провела ладошкой по его затылку, зашла идолу за спину, отодвинула густую ветку черёмухи на опушке и скрылась за ней.
Осташа лежал, поражённый всем, что увидел. Бойтэ не появлялась. Осташа уж и не знал, хочет он теперь девку или нет.
Не на то он рассчитывал, увязавшись ей вслед. Думал — у неё лесные дела всякие, травы собирать идёт, мало ли чего… Осташа бессмысленным взглядом смотрел на идола и вдруг вспомнил, как Бойтэ сидела перед ним на корточках, как сросшейся репкой раздвоился, округлившись, её задок. Осташа вскочил и бросился на луговину, перебежал рудничный двор, вломился в лес, стал продираться в тесных зарослях, хватавших его за штуцер.
Он чуть не вывалился на другую полянку, поменьше, но успел остановиться, ухватившись за ствол осины. Посреди полянки в траве навзничь разметалась жлудовка, а на ней громоздился какой-то рыжий мужик, даже порты не спустивший. Он дёргался всем телом, взрывая землю коленями и пальцами босых ног.
Осташе и одного взгляда было достаточно, потому что узнавание колоколом бухнуло в лоб: этот мужик был Яшкой Гусевым! Тем самым Яшкой Гусевым, Фармазоном, который должен был четвёртый год долёживать под землёй на Четырёх Братьях, оберегая пугачёвский клад… А вместо этого Яшка, как и братец его Сашка, шлялся по земле, прячась от людей, и сейчас драл вогулку, которую Осташа присмотрел для себя. Душа Осташи перевернулась кубарем, словно попала в водоворот, опаливший грудь ледяным холодом.
Руки его, раскрывшие затвор, не дрожали, но Осташа на них и не смотрел. Все знают, что Яшка мёртв. Убить мёртвого — не грех.
Да и пусть грех убить Яшку, человека, плевать: смерть Фармазону и по делам его прошлым, и за то, что сейчас, именно сейчас он отнял у Осташи девку, а девка эта Осташе уже вроде нужнее становилась, чем удавленнику — глоток ветра. Ствол смотрел Яшке в висок. Осташа помнил, что у его штуцера разлёт большой: можно и вогулке башку прострелить… Чуть дрогнув зрачками, Осташа посмотрел на Бойтэ, которая, захрипев, отвернула от Яшки исцарапанное лицо, облепленное мокрыми волосами.
Лицо было прозрачно-пунцовое, отупевшее, как у дурочки, с опустевшими распахнутыми глазами, с раскрытым ртом… Осташа надавил на собачку. Громыхнуло-бабахнуло, кислятиной шибануло в нос, ударило в плечо так, что лязгнули зубы. Яшку словно пинком сбило с девки.
Он перекатился по траве и вскочил на четвереньки, ничего не сообразив. Правая рука его подогнулась, и Яшка ничком ткнулся в землю. По правому рукаву поползло красное пятно.
Вогулка, как раздавленная, бессмысленно таращась, стала на заду отползать назад. Осташа, путаясь в ветвях, проламывался на поляну. Добить Яшку, прикладом дать ему по темени… Яшка вскочил, шатаясь, подхватил торбу, валявшуюся рядом, и кинулся в лес, в кусты.
Торба зацепилась за ветки, вырвалась из рук. Осташа совсем было настиг Яшку, махнул штуцером, но не попал по голове. Зажав ладонью рану на плече, Яшка склонил голову и боком, как заяц, побежал сквозь заросли, скрылся в урёме и тотчас как в омут канул.
Яшка Гусев снова сбежал от смерти. Вогулки уже не было, когда Осташа вернулся на поляну. Да ему и не до неё стало.
Смыло все мысли, все желания. Осташа тяжело уселся в траву, за верёвку подтащил к себе Яшкину торбу и высыпал всё её содержимое. Этот складень принадлежал Макаровне.
Когда пришла весть, что Чика-Зарубин положил всех Гусевых на клад, Макаровна надела чёрный платок по сыновьям, обещавшись не снимать его до смерти. С того дня прошло четыре года. А складень у неё исчез прошлым летом.
ПСЫ Окна, что смотрели на улицу, были застеклёны, а прочие — просто затянуты пузырями. Батя купил обломки стёкол в разгромленной пугачёвцами Шайтанке, там битого стекла много было. Батя привёз стёкла домой в Кашку, сам вставил в свинцовую оплётку.
Макариха тогда ещё ворчала: «Почто деньги тратить? Без бати вся изба как-то враз Макарихина сделалась. Батя, как хмельной домовой, был громыхалой — всегда у него дверцы хлопали, посуда брякала, дрова в печи трещали и стреляли, даже воробьи за окном дрались и галдели.
А теперь — тихо везде. Осташа давился постной репной кашей, политой льняным маслом, и угрюмо зыркал по сторонам. При бате порядок был в доме, батя всякого хлама и рухляди не терпел.
А теперь вдоль стен какие-то бочки рассохшиеся стоят, корчаги треснутые, лопнувшая конская дуга; все полати завалены узлами с тряпьём. На печи сушится мешок с хлебными корками. Корки Макариха весь год собирает, чтобы на сплаве нищим и голодным бурлакам втридорога продать.
Батя однажды тихо сказал Макарихе: «Не с хлеба те сухари бы делали — в выгребную бы яму твой мешок кинул. Убери, чтоб никогда я не видел. А станешь продавать — выручку твою швырну в перебор, ищи, ныряй».
Руки Макарихи словно сами собой сноровисто двигались внутри большой деревянной рамы, разбирали нити, встряхивали лоток. Кросны шуршали и стукали, пощёлкивали. Полоса ткани выползала толчками и складками стелилась Макарихе на колени.
И кросны тоже батя из Ревды привёз: они были на болтах, с железными шпильками и рычагами. А Макариха по бате небось и слезинки не уронила. По сынам своим Гусевым, псам, до гроба обещала чёрное носить, а бате на упокой и свечки не нашла.
Говорил, что согласен взять тебя себе помощником. Или на плотбище пристроить… — Я сплавщиком буду, — резко ответил Осташа. Макариха пожевала губами.
А Кузьма Егорыч уже грозился оброк с тебя как со сплавщика содрать — весь рубль… — А тебе какое горе? Ты мне не мать, не бабка. Живи в батином дому да помалкивай.
Он встал, пихнул коленом лавку и пошёл из горницы; попил в сенях из ведра и на крыльце сел на ступеньку. Уж лето давно на дворе, а всё удивительно: как это — выйти из избы в одной рубахе и не мёрзнуть? За зиму, наверное, так душа промерзала, что только к осени и успевала оттаять, а там и опять холода.
Осташа сидел на ступеньках, глядел за ворота. День клонился к сумеркам. Сизый дым плыл по пенным разводьям Кашкинского перебора, что разноголосо шумел на Чусовой у подножия Дождевого бойца.
А Дождевой упрямо выпятил грудь и широко развернул плечи над острозубым лесом. Раньше с Осташиного крыльца был виден только нахмуренный лоб Дождевого, торчавший над крышей избы Прохора Зырянкина. После того как Гусевы извели Зырянкиных и спалили подворье, Дождевой стал виден весь.
Но сделался он каким-то укоряющим и грозным, будто библейская скрижаль, на которой был написан закон, что попрали Гусевы. Может, потому на пепелище никто и не захотел строиться, словно присесть на скамью при чьей-то казни. Высокая крапива торчала на пустыре нагло и погано.
Осташа поднялся со ступеньки, вышел на улицу, пошёл к пруду на речке Кашке. На чурбачках у ворот грелись старики, кланялись Осташе первыми. Сестры Зворыгины уставились на него, и та, что побойчее, Верка, пропищала: «Остафий Петрович, потолковал бы с нами, дурами!
Осташа не ответил. Пруд на закате тлел малиновым светом. В крошеве щепок неподвижно плавали бревенчатые клетки для сплава дров.
В воде мутно отражались сваи причалов гавани, стены амбаров. На скатище по рёбрам склизней, вытертым до блеска днищами барок, прыгали и кричали чайки. Под большими чугунными чанами, где вываривался вар, ещё курились угли.
Возле рам лесопилки, мерно качающихся взад-вперёд, ещё суетились мужики, стучали топорами, стаскивали в кучу свежие доски. Они повизгивали и пузырили разогретым дёгтем. Оси вели от водобойных колёс к большим деревянным шестерням, которые кривыми шатунами двигали лесопильные рамы.
Улица превращалась в Алапаевский тракт. И где-то за полсотни вёрст от Кашки, за горбатыми увалами, за утёсами, за чёрным лесом столбами под самое небо стояли дымы Алапаевска. А потом всю зиму обозы, скрипя, везли по тракту железо в Кашку, и в колеях под полозьями тяжёлых саней лёд раздавливало в воду.
В гаванях хрипящие от надсады бурлаки таскали прутья и полосы, чушки и листы в разъятые чрева огромных барок. И вслед за ледоходом выходил караван, падал в вешнюю Чусовую и катился по вздутой реке сквозь теснины скал, чтобы в пене и плеске, замедляясь, выкатиться на простор Камы. А уж там, на Лёвшиной пристани, в Оханске или в Нытве, его переймут, перегрузят железо на баржи и тихим ходом повезут дальше — в Россию.
На склоне горы под тяжёлыми лапами елей лежало кладбище Кашки. Кособочилась старая часовня с позеленевшей от мха луковкой. Осташа окинул кладбище взглядом.
Зачем он сюда пришёл? Мать похоронена в Кыну, куда её, больную, повёз к лекарю батя, да так и не успел довезти живой. Лушу, батину приёмицу и дочку Макарихи, не нашли, не похоронили нигде.
Да и батю забрала Чусовая, не оставив ответа на Осташин вопрос. К кому он, Осташа, пришёл сюда? Может, к Марусе?
Осташа не помнил, где её могила. Он оглянулся, будто ждал от кого-то подсказки. И деревня, и пруд с плотиной, и плотбище были вдали, внизу, в тени.
Солнце уже зашло за гряду, но здесь, на высоком погосте, было ещё светло от пунцового облака и как-то красновато, словно от свечей в подземной каплице. Туман затягивал плоскость пруда, и казалось, что пруд налит парным молоком. Длинная дорога Чусовой тоже дымилась, а над этим белым дымом тремя раскольничьими голбцами придорожных крестов стоял боец Дождевой.
Осташа сдвинул с порога часовни медные монеты — чьё-то тайное подаянье — и сел, глядя в гаснущее небо над дальними хребтами. Вот так бы сидеть на берегу с Маруськой, с удочкой, заброшенной не для добычи, а для забавы, — а не на кладбище, точно и места веселее нет… Всю жизнь жердиной об колено переломил Пугач. Здесь же, неподалёку от кладбища, в малиннике на склоне горы над Кашкой он бродил тогда, разомлев от жары.
Топтал кусты, грёб горстями ягоды вместе с листвой, процеживая ветви между пальцев, и вдруг чуть не подпрыгнул, когда рядом раздался такой девчоночий визг, что, наверное, на версту вокруг все дятлы с деревьев посыпались. Это Маруся Зырянкина, которая тоже собирала малину и отбилась от старшей сестры Насти, услышала треск кустов и перепугалась — думала, медведь. Осташа выскочил на опушку малинника и увидел Марусю, сидевшую на корточках за еловым стволом.
Лукошко валялось поодаль. В траве горели алые брызги рассыпанной малины. Он и сам струхнул от визга.
А Маруся вдруг заплакала. С ней, уже почти невестой, у парня на глазах приключился детский грех. И можно было поглумиться над девчонкой, а потом рассказывать об этом друзьям, потешаясь и сплёвывая себе под ноги, будто бывалый бабий ходок.
Сил и сноровки совладать с Марусей хватило бы. Осташа не раз видел, как на покосах за Кашкой парни гурьбой ловят девку, задирают подол сарафана на голову и завязывают лыком. И стоят, гогочут, глядя, как девка, извиваясь в траве белым телом, пытается освободиться.
Надо сказать, что и не всякая девка была против, хотя и всякая верещала. Но Осташе противно было стоять в гурьбе. За ржаньем парней он видел, что те попросту трусят остаться с девкой один на один, когда девка, скорее всего, не даст себя в обиду, да ещё и рожу обидчику расцарапает.
И ещё было противно от вранья, которое все молча соглашались не замечать, когда от девки-то хотелось любви и ласки, а делали вид, что нужна лишь срамная потеха. И Осташа тогда не посмеялся над Марусей, а молча подал ей руку, свёл к речке, постерёг, пока она замоет и просушит сарафанишко, а потом проводил к тракту, где уже металась, ревела и аукала Настя, потерявшая сестрёнку. Вроде бы — и всё.
Осташа дружкам ничего о том не рассказывал: ещё посмеются, что упустил случай завернуть Маруську Зырянкину в куколь. Но, встречаясь с Марусей на улицах, Осташа вдруг почувствовал, что ему приятно, когда Маруся краснеет при этих встречах; приятно, что между ними есть тихая и какая-то нестыдно-стыдная тайна. А Маруся поняла, что Осташа не растреплет никому про её грех, и в глазах её затеплились благодарность, уважение.
И Осташа ощутил сладость тайной гордости за то, что он — сильный, он — как взрослый. Он знает что-то, чего не знает больше никто, и он покровительствует этой девчонке. В его власти сделать её счастливой или превратить её жизнь, хоть и на время, в сплошное позорище.
В кои-то веки не потеха напоказ, а негласное доброе дело — как у бати — вдруг внушило Осташе уважение к себе. А потом случилась беда с Лушей, и в ней виновен был отец Маруськи, что пошёл в целовальники на кашкинский постоялый двор, который отняли у проворовавшихся братьев Гусевых. При всём честном народе на площади у плотины они стояли на коленях, размазывая лживые слёзы по косматым рожам, будто бы горевали по загубленной Луше.
А потом Гусевы со своими варнаками ринулись к дому Прохора Зырянкина. Сыновья Прохора, отделившись, давно жили в Харёнках. Дочерей разобрали замуж — всех, кроме младших Насти и Маруси.
Осташа в тот день сидел в подполе, запертый Макарихой. Батю, связанного, Гусевы держали в избе плотинного, ещё не решив, повесить его или побрататься с ним…Настю и Марусю насиловали в конюшне всей оравой так, что кони выбили задние ворота и разбежались по двору. Потом Гусевы сотоварищи пили Прохорову брагу, потом снова насиловали девчонок, а потом потащили Прохора и жену его на площадь казнить, оставив совсем упившихся дружков дрыхнуть посреди разгромленной избы.
Сестры Зырянкины, помогая друг другу, сумели встать с истерзанной соломы в стойлах, вернулись в дом, кухонными ножами перерезали спящим глотки, забрали ружья и ушли. Когда Осташа, ободрав плечи и бока, вылез из окошка подклета, обезумевший народ с криками бежал по улочкам Кашки к Алапаевскому тракту. И Осташа побежал, не зная, что батя валяется в сугробе под виселицей у плотины.
Толпа покатилась по дороге в гору, к кладбищу, к лесу, в котором уже скрылись девки-убийцы, уходившие в скиты. Все как с ума сошли — в гневе бежали карать смертью двух снасилованных девчонок, хотя и сами только что вздёрнули в петлях над плотиной ничем перед миром не виноватых Зырянкиных. Васюту, друга!..
В спину ножом!.. В прорубь головой!.. Настя и Маруся услышали шум погони, остановились, развернулись.
Осташа видел, как они вышли из заснеженного леса на опушку и медленно пошли вниз по дороге к толпе, подняв и неумело прижав к плечам длинные ружья. Ещё по ружью висело у них за спинами. Обе они уже были во всём чёрном до пят, как схимницы, в чёрных платках, повязанных над самыми глазами, синь которых промёрзла до дна.
Друг за другом Настя и Маруся, не целясь, выстрелили по толпе. Толпа с воем шарахнулась назад, рассыпалась по сугробам на обочинах, завизжала, завыла. Несколько выстрелов грохнуло в ответ.
Маруся опустила ружьё и боком тихо легла на дорогу. Настя бросила свое ружьё, стянула с плеча запасное, снова подняла его и опять выстрелила. Потом и это ружьё бросила, наклонилась к Марусе, стащила с неё третье ружьё и, держа перед грудью, пошла вперёд.
Выстрелить в последний раз она уже не успела — словно натолкнулась на что-то, уронила руки и прямо, как дерево, упала навзничь. Мёртвых сестёр Зырянкиных долго топтали с криком, хрипом и рыданьями. А затем толпа вразброд повалила обратно, плюясь и кашляя, поддерживая воющих баб в раздрызганных одеждах и качающихся, будто пьяных, мужиков.
Сашка Гусев хватал всех за плечи, совал в лицо свой нательный крест, в который ударила пуля Маруси: медный крест скорчился, как береста на огне, словно лапками хотел прикрыть живот. Потрясённые мальчишки, и Осташа среди них, остались на дороге, с ужасом глядя на жуткую кашу из грязного снега, чёрного тряпья, волос и крови… Осташа сидел на пороге часовни и вспоминал, стискивал челюсти, чтобы не клацали зубы, сжимал кулаки. Глаза его надулись и высохли, будто он долго глядел в огонь.
Тьма уже затопила долину Чусовой, только чуть отсвечивали крытые тёсом крыши деревни, да луна плавала в пруду, как тарелка. И тускло белел над долиной развёрнутый каменный складень бойца Дождевого, под которым, как судьба у ног пророка, бурлил Кашкинский перебор. Нет, всё не так, всё неправильно, всё — ложь!
За что в кровавое толокно растоптали Маруську Зырянкину, ещё и в куклы не доигравшую? За что замучили жену Бакирки — так, что, только разум отняв, бог смог утешить татарина? За что вогульская девчонка Бойтэ стала жлудовкой, и теперь всякая пьяная рвань лезет к ней под рубаху со своими грязными копейками?
За что его, Осташу, гонят от реки, как шелудивого пса, хотя он сплавщик и сын сплавщика? Почему Колыван Бугрин поганит батину память, хотя при имени бати должен шапку снимать, как сплавщицкая честь велит? Почему рыщут по урманам Гусевы, которым и в пекле дров не хватит?
И не могла Чусовая, что двадцать лет хранила батю, лучшего человека на земле, поглотить его без следа, словно дохлую рыбу! Не может того быть! Нельзя так!
Всё неправильно! Всё ложь! Осташа не понимал, что, задыхаясь, он уже бежит с горы в деревню, домой.
В красном свете лампадного огонька отблёскивали тяжёлые ризы окладов, словно мокрые от воды натёки на стенах пещеры, и сама Макариха казалась языческим идолом, что отбрасывал на половицы клином расходящуюся чёрную тень. Корову отравлю!.. Макариха с лицом, перекошенным от гнева, поднималась с колен, разворачивалась.
Осташа вытащил из торбы складень Яшки Гусева и что было сил швырнул его в грудь Макарихе. Избу спалю, не пожалею! Кто из псов твоих жив ещё?
Почему живы они? Кто за батей приплыл, чтобы клад Пугача прятать? Макариха нагнулась, поднимая складень, медленно сложила его медные листочки и ответила: — Яша жив — ты сам, значит, увидел… А с царской казной Ипат Терентьев из Старой Утки приплывал.
Более ничего не знаю. И молчи. Служенье мне не скоромь.
ФЛЕГОНТ Чего ходить вкруг да около, просить плотинного словечко замолвить, сплавному старосте кланяться, караванным в глаза заглядывать, купцов за рукава хватать?.. На сплаве не важно, строгановская ли ты душа, демидовская, Яковлева или казны. Как Конон Шелегин скажет, так и будет.
Он сплавом уже двадцать лет из Ревды, с Угольной горы ворочает. И ни разу поперёк его слова никто ничего своего не взял. Надо было бы дождаться случая, чтоб не бесплатно вверх по Чусовой полтораста вёрст идти.
Но вверх товары подымали зимой, по льду, и сейчас, в разгар лета, оказии не было. Осташа загрузил шитик и двинулся без попутчиков. Ему и дня не хотелось проводить под одной крышей с Макарихой.
Пока есть деньги и оброк не висит над головой, нужно успеть повернуть свою жизнь в русло Чусовой. Не успеешь теперь — потом уже не до того станет: впрягайся в лямку, из которой тебя только смерть выпряжет. Уже подступала межень.
Непролазная жара загустела в теснинах. Скалы, горячие до звона и белизны, были обмётаны сизой дрожью лишайников. На гребнях, на взгорьях, все в солнце, пылали кремлёвые боры.
Блестели пески-сверкуны. Ястребы плавали над хребтами, словно не могли затонуть в зное, как в масле. Урёмы пахли пылью и мёдом.
Пахло гарью каких-то дальних пожаров. Плёсы, словно плёнкой покрытые, только морщились рябью, как молочная пенка, если вдруг воздух вздрагивал бессильным ветерком. Залпами дроби проступили переборы на поворотах.
Острова, косматые от тальника и птичьего щебета, лежали, как коровы на мелководье. Вниз по Чусовой шли вереницы шитиков. Только у ласточек хватало сил стремглав носиться над водой — но ласточки божьи птицы: их Христос благословил за то, что они у римлян гвозди украли.
Осташа повсюду видел следы миновавшего сплава. В узкой протоке у Золотого острова громоздились сразу три барки, летом непривычно высокие и серые от высохшей осмолки: деревне Пермяковой, знать, выпал хороший навар на переносе медных штык. Обмелевшие барки, словно огромные сараи посреди реки, высились на перекатах.
Их, видать, решили оставить без разгрузки до осенних паводков. На кровлях их палаток дрыхли караульщики-водоливы, которые замотали головы рубахами и выставили отросшие, нечёсаные бороды — сырые, как банные веники. За Мостовым бойцом, похожим на съехавший с откоса амбар, за каменными ладонями Волеговских Гребней, на поляне против груды камня Гамаюна лежали огромные вороха брусьев, издырявленных досок, кокор.
Это были разобранные на пустой лес барки, убившиеся под бойцами. Осташа поднимался по Чусовой, и сердце его прояснялось, будто он летел к восходу. Всё здесь было ему ясно и понятно, всё без тайных умыслов, пачкавших душу.
Вот под Еленкиным берегом купаются нагишом девки из Мартьяновой деревни и видят, козы, что Осташа подплывает, но притворяются, что не видят, чтобы с визгом вылететь из воды и скрыться в кустах, блеснув голыми задами. Вся жизнь с заводов перетекла на берега, где по опушкам поднялись шалаши и балаганы, задымили костры. На время межени и сенокоса заводы останавливались, а приказчики распускали народ, не глядя на долги.
Теперь по лугам мужики ладили подводы и точили серпы, бабы заготовляли жерди, сучили верёвки из лыка, дети собирали ягоду, псы валялись в одуванчиках.
Бойтэ наслала на неё безумие, в котором та разнесла своё хозяйство, передушила всех кур, зарубила корову и сама повесилась. Конон Шелегин — слепой сплавщицкий старейшина, фактический хозяин всей логистики на Чусовой. Состоял в сговоре с братьями Гусевыми и сколотил на Чусовой настоящую мафию вокруг сплава. Умер от камлания Бойтэ.
Что здесь есть[ править ] Антигерой — Осташа. Это отнюдь не рыцарь добра и света, за ним полно жестоких поступков, да и секса он почти никакого, кроме изнасилования да тёмной магии, не знает. Но ему противостоят такие мерзавцы, что поневоле сочувствуешь даже этой охваченной страстями душе. Бой-девка для битья — Кикилья, статная и невероятно сильная девушка с главным героем, который тоже парень крепкий, она справляется играючи. Но при этом её избивает родной отец, а в какой-то момент насилует вся артель, осатаневшая от долгого воздержания.
После такого Кикилья повредилась умом, помогла лишь процедура отчитки. Великая река — Чусовая как герой едва ли не главнее Осташи. Все оттенки чёрного — по зрелому размышлению, именно так и получается. Даже формально протагонист Осташа в лучшем случае темно-серый, он не чурается совершенно злодейских поступков и постепенно чернеет по ходу романа, но противостоят ему совсем уж монстры. Где-где… В… — часть камлания Бойтэ для победы над Шакулой.
Потом из этого ружья, побывавшего в её влагалище, навсегда убивается Шакула. Изнасилование — худшее из зол. Может показаться злой чернушной если не откровенно мизогинно-патриархальной аверсией : всех своих девушек Осташа насилует, причём Бойтэ и Неждана искренне любят его, и он последовательно, не одновременно влюблён в них; вдобавок именно ту, кто в итоге как раз и стала его светом в окошке и стереотипной примерной женой с дитём и прялкой, он изнасиловал вернее, начал, его спугнули, а потом она сама внезапно отдалась с умыслом, подкараулив в бане, чтобы отомстить её отцу. При этом Осташа сравнительно положительный хотя себя считает очень плохим , да и изнасилованная и её брат-пособник подаются как единственные лучики света среди ада постпугачёвского Урала. Но на самом деле таким образом автор показывает, как всё плохо, и то что секс у главгероя всегда агрессивный и полный ненависти — не романтизация, а способ показать глубины ада, где «всех мужиков сглазили».
В том же романе педаль в земную кору — чудовищная но, к счастью, краткая сцена, в которой озверелая толпа насилует сестёр Зырянкиных, после чего расправляется над девушками, ночью перерезавшими насильникам глотки и застрелившими несколько уродов. Любовный треугольник — Осташа между Бойтэ и Нежданой. Выбор делает в итоге сама жизнь: он остаётся с Нежданой. Мантра выживания — «Лодья несгубимая», старинный сплавщицкий заговор, который читает Осташа в самые опасные моменты. Не в ладах с богословием — старообрядцы на протяжении романа говорят про «ИИсуса» вместо «Исуса» , святого «НиколаЯ» вместо «НиколЫ» , благодарят «спасибо» вместо «спаси Христос».
Как минимум, две последних ошибки для исторических старообрядцев, да и части нынешних могут если не послужить полноценной кнопкой берсерка , то минимум ярким опознавательным знаком «чужака» и спровоцировать резкий ответ в духе «собаки мы, что ли, НикоЛАЮ молиться?!
Хмельная тоска сосет душу. В голове звучит только одно: Маша… Маша…Маша… Я готов утопиться от того, что настолько неравен с ней». Сюжет: В пионерском лагере «Буревестник» во время Олимпиады 1980 года происходят странные события. Валерка Лагунов ночью видит, как его сосед Лева пьет кровь у спящего мальчика и понимает, что столкнулся с вампиром. Укусы обнаруживаются и других ребят, а сами укушенные вдруг становятся «правильными» пионерами. Валерка вместе с вожатым Игорем пытаются разобраться, что происходит, и победить вампиров. Повариха баба Нюра рассказывает, что сама чудом выжила после укуса, а у тех, кто пьет кровь, есть главный — стратилат.
Им оказывается тот самый ветеран Серп Иванович, который живет в лагере, превратив его в свой пищеблок. Книга Алексея Иванова «Пищеблок». Издательство: АСТ Игорь придумывают план борьбы с кровопийцами, но все срывается. Чтобы спасти Анастасийку от укуса, Валерке приходится самому стать стратилатом, напившись крови повелителя вампиров. Интересный факт: По сюжету книги был снят сериал «Пищеблок». Съемки проходили в заброшенном лагере «Искра» в Тверской области. В кастинге на роль пионеров приняли участие 200 мальчишек и девчонок. Алексей Иванов одобрил актеров, сыгравших главные роли, посчитав, что они передали характеры его героев.
Цитата: «В лагере все не так, как кажется! Это не Серп Иваныч! Это вообще не человек! А он пришёл сюда убивать! Валерка осторожно отнял ладонь. Анастасийка молчала. Сюжет: В городе Батуеве в разгар финансового кризиса ограбили инкассаторскую машину, перевозившую крупную сумму денег. На преступление пошел ее водитель Герман Неволин, ветеран войны в Афганистане.
Книга Алексея Иванова «Ненастье, 2015 год». Издательство: АСТ Герман прячется в дачном кооперативе «Ненастье» и вспоминает события, которые предшествовали преступлению. Переживает он только о жене Татьяне, не желая, чтобы эта чистая душа оказалась втянутой в грязную историю. Германа ищут следователи и бывший товарищ Сергей Лихолетов — ныне криминальный авторитет, взявший сослуживца на работу. Но Неволин не получил стабильной спокойной жизни, а оказался втянут в нечистые дела. Сумеет ли он выжить, когда раздадутся выстрелы? Интересный факт: Роман был удостоен премии «Книга года» в номинации «Проза года». В 2018 году режиссер Сергей Урсуляк снял по книге сериал с таким же названием.
Цитата: «В гомоне и суете рынок не сразу осознал, что начинается заваруха: на дороге завыли сирены-ревуны, как при воздушной тревоге. Люди умолкали, озадаченно прислушивались — и слышали голоса, усиленные динамиками: «Рынок закрывается! Всем покинуть территорию! Торговля переносится в здание терминала! И тогда скопище народа задёргалось в судорогах паники: «Это «афганцы» устроили погром! Они идут! Сюжет: Три молодых москвича отправляются в нижегородскую деревню Калитино, чтобы выполнить хорошо оплачиваемый заказ. Им поручено снять со стены полуразрушенной церкви для последующей рестраврации уникальную фреску — святого с песьей головой.
Книга Алексея Иванова «Псоглавцы». Издательство: Азбука Приехав в Калитино, Валерий, Гугер и Кирилл удивляются странным обычаям сельчан и тому, что на улицах совсем нет собак. Кирилл влюбляется в Лизу — одну из деревенских жительниц. Ее пытается изнасиловать бывший жених Леха Годовалов. Москвич стреляет в него из травматического пистолета. После инцидента Годовалов назначает Кириллу встречу в лесу, у болот, и натравливает на него странных существ — псоглавцев. Его спасает Лиза, ехавшая мимо на дрезине. Кириллу удается докопаться до истины: псоглавцем при определенных обстоятельствах может стать каждый, кто готов преступить моральные нормы.
Интересный факт: Первоначально роман «Псоглавцы» был опубликован писателем под псевдонимом Алексей Маврин. Писатель, который к тому времени уже получил известность, хотел, чтобы критики дали «Псоглавцам» объективную оценку, не сравнивая его с нашумевшими романами. Выбрать лучшие романы Донцовой — задача непростая, но мы справились! Выбрать книгу Цитата: «Думалось: художнику не сложно ведь нарисовать собаку, но если здесь — что-то другое, значит, автор не механически поставил пёсью башку на человеческие плечи, а срисовал это чудище с натуры. Выходит, оно существует в реальности.
Герой романа, молодой сплавщик Остафий Переход, должен разгадать загадку гибели своего отца, чтобы смыть с родового имени пятно позора. Увлекательный детективный сюжет автор погружает в таинственный и завораживающий мир реки Чусовой. Здесь караваны барок, груженных железом, стремительно летят по течению мимо смертельно опасных скал — бойцов.
Книга "Золото бунта" - Алексей Иванов
Название печатной книги: Золото бунта, или Вниз по реке теснин. Полная версия книги Золото бунта, чтобы читать бесплатно онлайн, от автора Алексей Иванов. Купли житейские (Алексей Иванов, 2005) Перейдите на сайт, чтобы читать книгу целиком.
Алексей Иванов - Золото бунта
Однажды парню даже напрямую предложат продать свою душу. Здесь даже есть придуманный писателем истяжельческий толк, когда человек меняет свою душу на возможность выжить во время сплава. Когда какая-то барка проходит бойцы и пороги, а сплавщик и не дрогнет, о нём так и говорят остальные: "А, это истяжелец, чего ему бояться". Вот тут есть некоторая "заноза": герой за год должен был измениться, столько всего он узнал, повидал, через столько прошёл. Он вроде бы и изменился, но почти в самом финале совершает такое, что только изумляешься: "Как же ты мог, Осташа?!
Сюжет весьма увлекательный, следить за судьбой Осташи очень интересно, язык книги полон устаревших и "сплавщицких" слов, но в книге много и сцен жестокости, совершенно звериной, извращённой. Меньше их даже в "Сердце пармы", где показано средневековье. Здесь же, особенно в первой половине, есть эпизоды настолько натуралистичные, что читать их страшно, они ужасное впечатление производят. Особенно страдают от одичавших толп бедные женщины.
Увлекательный детективный сюжет автор погружает в таинственный и завораживающий мир реки Чусовой. Здесь караваны барок, груженных железом, стремительно летят по течению мимо смертельно опасных скал — бойцов. Здесь власть купцов и заводчиков ничто в сравнении с могуществом старцев — учителей веры, что правят Рекой из тайных раскольничьих скитов.
Сам автор называет его "историческим романом без истории", рассказывая о событиях давно минувших дней, но без описания главных исторических фактов.
Всё происходит спустя 4 года после Пугачёвского бунта, страшным шлейфом лишь задевшим уральские края, но и этого хватило, чтобы перевернуть многие жизни, а чьи-то — чудовищно сломать. Золото бунта — тот клад, то ли мифический, то ли реальный, якобы завещанный самим Пугачёвым спрятать и вернуть лишь ему самому, служит завязкой событий и пунктиром проходит через весь текст. Там, где есть клад, там нет покоя. Вторая часть названия не менее важна.
Нет, не несла, а сопротивлялась, не поддавалась, губила многих и многих, не сумевших сплавиться, сладить с баркой. Встают вдоль её берегов высокие скалы-бойцы, печально прозванные так из-за часто бьющихся о них барок. Потому и ценились на реке сплавщики — зависела от них и жизнь бурлаков, и достаток владельцев заводов. Жизнь молодого парня Осташи, сына лучшего сплавщика на Чусовой, прозванного за умение пройти бойцы Переходом, вдруг в одночасье меняется: погибает отец.
Дочитывал благо немного оставалось из чисто исследовательского интереса. Что и правильно, концовка — а не развязка развязка-то вполне неожиданная — концовка оказалась весьма тривиальной. Закончить на этом критику? Все-таки говорил я о собственном восприятии, не более того? Ан нет, не закончу. Резанула и вещь совершенно объективная, встретившаяся у Иванова не в первый раз.
В угоду яркости картинки, напряженности момента, логика происходящего искажена до полного абсурда. Не в ходе всего действия, к сожалению, а в пиковый момент, чувство меры автору изменяет полностью. Чувство меры, видимо, закрывает голову руками, лезет под кровать, и тихо шепчет «меня здесь нет, меня здесь нет». Почему к сожалению? Изменило бы сразу, книгу бросил бы и не пожалел. Хотите для иллюстрации пример в современном антураже?
Пример отсутствия чувства меры? Скажем, пишет автор не сатиру-гиперболу, а реалистический текст и рассказывает об опасности дорожного движения. Герой идёт утром на работу. И сотни людей идут. Один переходит улицу, попадает под машину — визг тормозов, предсмертные крики, выпученные глаза остальных участников движения на работу. Но герой идёт дальше и тут же, без перерыва, ещё кто-то попадает под машину, и ещё и ещё.
Машины давят пешеходов, а пешеходы прут и прут через дорогу, кровь, кишки, стоны, разбитые автомобили... И так каждый рабочий день с перерывом на выходные. О чём это я? Да всё о том же: Спойлер раскрытие сюжета кликните по нему, чтобы увидеть Высшая точка романа — сплав по реке Чусовой. Идут караваны барок, везут железо, произведённое на уральских заводах. И сколько ни идёт сплав, барки разбиваются на каждом повороте, люди гибнут почти все и всегда.
Но барки прут и прут. Сталкиваются друг с другом, натыкаются на камни... И кто поверит такому молевому сплаву? Только блондинка из анекдота настоящие-то поумнее будут. По роману, купцы, заводчики отправляют накопленную продукцию по реке, пользуясь принципом «от берега оттолкнули, авось кто-то из нас своё внизу реки и получит». Нерабочая бизнес-модель, извините уж за резкость.
В общем, очень портится впечатление такими моментами, когда автора откровенно заносит. Могу ли рекомендовать роман? Ой как сложно сказать. Пожалуй, что нет. Вдруг вы таким же как я окажетесь — восприимчивым, так сказать, к авторскому слову. Потом ругать меня будете.
Впрочем, решайте сами. Оценка: 6 [ 6 ] sergej210477 , 7 июня 2018 г. На первый взгляд, обычный историко-приключенческий роман. Начинаешь читать — книга становится все сложнее и сложнее, в хорошем смысле этого слова. Огромный плюс романа — главный герой, молодой сплавщик Осташа. Персонаж получился на редкость омерзительный.
Как удачно сказал сквайр Трелони в «Острове сокровищ» — «Но мертвецы, сэр, висят у вас на шее, как мельничные жернова…». Осташа погубил сам, или имел косвенное отношение к их гибели, больше людей, чем известные разбойники. Причём, не только своих врагов, но и близких людей. Форменный, убежденный негодяй. Но, поэтому, книга и получилась такой яркой и драматичной. Благородные и идеальные персонажи уже надоели.
А злодеи — выразительнее. Причём, эффект усиливается тем, что читатель вживается в героя, начинает ему сопереживать. Отличный приём. Язык книги — ещё один плюс. В «Сердце Пармы» приходится реально пробиваться через эту «экзотику», а этот роман я прочитал очень легко, а вместе с тем, нужный колорит достигнут. Все кажется очень естественным и реалистичным, искусственная стилизация «под старину», которая режет глаз в некоторых произведениях, здесь совсем не ощущается.
Пару слов про мистику. По-мне, ее в самый раз, чтобы оживить, «разбавить» суховатый исторический фон. Мне она совсем не помешала. Если сравнивать этот роман с похожим на него шедевром В. Шишкова «Угрюм-река», то в нем тоже есть некий мистический элемент. Добавляет таинственности, остроты.
Но, на мой взгляд, есть и недостатки. Во-первых, кое-где, книга затянута. Много моментов, которые, как мне кажется, лишние. В середине текст перегружен. Можно бы подсократить раскольничьи религиозные догматы, вогульские сказания, подробнейшие описания кораблестроения. Но, главный недостаток — главная идея основной сюжетной линии.
Главный герой преследует цель которая абсурдна. И никому не нужна, даже ему самому. И методы, которыми он хочет добиться «правды» нелепы. Спойлер раскрытие сюжета кликните по нему, чтобы увидеть Ну как можно восстановить честное имя отца, самому пройдя рискованным методом через камень? И, главное, кому это нужно и зачем? И весь окружающий мир, ополчается на Осташу и видит в нем причину крушения вековых устоев.
Какой-то, по-сути, мальчишка, становится центром, вокруг которого вращается чуть ли не все мироздание. По этому, на мой взгляд, вся сюжетная линия притянута за уши. Чересчур много всего нанизано на простую историю о спрятанном кладе. Но, мне это не помешало. Я читал этот роман наслаждаясь его языком, великолепными диалогами, полностью погружаясь в атмосферу того времени. А описания уральских пейзажей!
Выше всяких похвал! А Река! Полный восторг. Ну и психологически проработанные характеры всех героев, и главных и второстепенных. Живые люди, все разные, со своими страстями, мечтаниями. Как хорошая приключенческая литература — книга отличная.
Не поставил, все же, высший балл из-за сюжетных нелепостей. Но, это не критично. Роман художественный, тем более, что с мистическими элементами. Оценка: 8 [ 12 ] Podebrad , 7 ноября 2015 г. К сожалению, разговор о «Золоте бунта» приходится начинать с Осташи Перехода. Если коротко, главный герой — редкостный негодяй.
Насилует, убивает, снова убивает, теперь ребёнка, снова насилует, заводит на смерть целый отряд.