Изба-читальня. Слушать. 5•Подписаться. Гистограмма просмотров видео «Изба-Читальня: "Ход Царем", От Автора, Часть Первая "Рассвет", Главы 1-3, 7.11.21» в сравнении с последними загруженными видео.
Изба Читальня и её рейтинг
Болтаем о книгах и писателях. Обложка: @ izba_chitalnya —. «Изба-Читальня» входит в состав учредителей Общественного движения «Общероссийское движение по информативному взаимодействию субъектов литературной и общественной деятельности»[5].
Two Russian journalists jailed on ‘extremism’ charges for alleged work for Navalny group
Wyniki wyszukiwania dla zapytania „breaking news english Читать онлайн книгу «Сборник редакторских анонсов литературного портала Изба-читальня. Изба-читальня. Здравствуй, товарищ. Устраивайся поудобнее у монитора, придвигай самовар с баранками и наслаждайся онлайн-библиотечкой коллажиста.
Изба Читальня и её рейтинг
Через четыре минуты «Шанхай Шеньхуа» забил и второй! Когда малоизвестный, вышедший на замену Ван Хайцзянь поймал подбор после углового и в касание положил в дальний нижний. Но гол отменили из-за офсайда. Спорно или очевидно, на ваш взгляд? Если вы не смотрите чемпионат Китая — очень зря.
Сюжеты там — топ. У «Порта» матч в запасе, отложенный из-за погодных условий в прошлом туре.
Случаются такие времена. И все же чашу надо пить до дна, До дна — чтобы текло по подбородку. О, сколько нужно на такую глотку, Чтобы забыть, что ты теперь — жена!.. На посошок — вина! И вздрогнешь ты невольно.
Чтобы всё, как привык читатель, от обстановки квартиры до дороги на работу, и только фантастическое допущение врезается в знакомую картину и запускает сюжет. Авторы славянского фэнтези тоже нередко ориентируются на реальность — на ту, которая была несколько веков назад. Глубоко уважаемая мной Мария Семёнова в своих книгах добивается такой исторической точности, что по её книгам практически можно изучать быт древних славян и скандинавов. Мне в своё время захотелось сделать так, чтобы мой мир декорациями сильно не привязывался к привычным местам, людям и событиям. Он должен быть лёгок к представлению, да, но не триггерить знакомыми именами, локациями, не заставлять задумываться: что есть историческая справка, а что — фантазия автора. И тут же встаёт следующая задача: как назвать героев этого мира.
В книге «Эмпаты» все имена эльфов — выдуманные, причем по определённым правилам. Эльфы, облачённые властью под крылом Ланнуэля, обязательно имеют приставку «эль» - в честь страны, которой они руководят: Эллией. В местах рождения Авантюрина правители хотели разорвать связь с культурой их родины, а кроме того, сильно боялись вырождения и кровосмешения, поэтому вели тщательный учёт династиям. По этой причине имена эльфы получают согласно названию династической линии: Авантюрин, Аметрин — названия минералов династия самоцветов , Агара, Гренадил — деревья Древесная ветвь. А вот большинство людей носят сербские имена — чтобы было немного знакомо уху Горан ходит по привычным нам лесам средней полосы , и в то же время чуть-чуть отличалось. Но не воспользоваться привилегией автора и не создать некоторые полностью вымышленные имена я не могла, как не могла удержаться немного поиграть словами.
В цикле «Перекрёсток» герои нередко носят испанские или итальянские имена. И многие из них не случайны. Имя чародейки, помешавшей обучению Нейта на иллюзиониста, Сомбры, переводится как «тень, сумрак», что в общем-то полностью отражает её суть. Амбициозный и страстно влюблённый в своё поместье лорд Витторио Ваймонт — «победитель». В русском варианте был бы Виктором. Имя Лоренцо уходит корнями к латыни, дереву Лавр и тоже весьма символично — до того, как лорд разочаровался в сыне, тот был его лавровым венком победителя.
Имя синьоры Пиа, так страстно желавшей устроить личную жизнь всех, до кого дотягивался её цепкий взгляд, означает «благочестивая». А её брат, капитан Чиро — «сияющий», «яркий», и когда она обращается к нему «солнце моё», делает она это не просто так. Секрет имени её племянника, Флавио, раскрыт в тексте второго тома. Ну а почему героиня обоих томов, Арда, носит такое странное имя, знают те, кто дочитал до конца первую книгу. И, в отличии от неё же самой, знают, как её должны были бы звать по праву рождения. И у меня пока есть ещё парочка промокодов за комментарий под книгой.
Автор Ольга Свобода 1 февр. Не всегда написанное в книге является буйной фантазией автора. Ну или хотя бы — не целиком Сегодня я расскажу об одном из самых редких и ценных камней на нашей планете — пейните. В цикле «Перекрёсток» он впервые упоминается в первой части, когда заточённая в Башне Арда замечает на значке своего истязателя странный камень, а перед побегом Северино предупреждает, что значок лучше выбросить, если беглецы не хотят, чтобы их преследовали до конца жизни, которая в случае кражи станет прискорбно короткой. А прихватить такой камушек — искушение большое, потому что он защищает владельца от направленных на него заклинаний, и одновременно с этим позволяет творить свои чары даже там, где есть блокирующие магию руны и артефакты. Во втором томе Феликсу выдают свой камень, «похожий на кровь и пламя», и предупреждают, что он безумно редкий и второй такой не купить нигде.
Защита от магии и умение обходить блокировку чар это, конечно, авторский вымысел. А вот всё остальное — чистая правда. Открыт пейнит был Артуром Пейном все совпадения - неслучайны во второй половине двадцатого века. А в 2005 году был включён в книгу рекордов Гиннеса как самый редкий драгоценный камень в мире. Добывают его только в Мьянме, он представляет собой редкое природное сочетание бора и циркония. Большинство кристаллов непригодны к ювелирной огранке, так как имеют глубокие трещины и иные дефекты.
Да, она пристрелила мерзавца, но зато спасла жизни своего напарника и его дочери! И сделала бы так вновь. После того, что удалось раскопать по делу этого маньяка-убийцы, любая казнь для него кажется слишком мягким наказанием. Энджи вышла на целую преступную сеть, замешанную в торговле людьми. Но теперь, во время следствия, она обязана посещать психоаналитика.
Работа сайта
Впереди - пора отпусков! Уверена, многие лайвлибовцы хотят за это время объять необъятное, вот и мы в рамках Классической линии Избы-Читальни сделаем то же самое. Теккерей - "Ярмарка тщеславия" до 15 июня. Напоминаю: 1.
Зиму сорок первого — сорок второго года совершенно не учился. Сидел у печурки в штабе объекта мать была начальником объекта. Кто-то кто — не знаю отыскал меня и моего товарища Арвида Калнина. Мы пошли на елку вместе. Матери наши дома сидели, беспокоились. Мы ушли утром. Часа в три мы пообедали, нам дали обед. Была тревога, нас спустили вниз. Долго стояли на подвальных лестницах. Потом стало темнеть.
Решили: видимо, дело идет к концу. Поднялись, хотя отбоя тревоги еще не было. Пошли в столовую. Учителя шли с лучинами, одна из них, Шарова,— она сейчас живет в Ярославской области — была нашей первой учительницей. Учителя ходили между столами и смотрели, все ли нам дали. Мы сидели смирненько, тихо. А елку-то мы видели еще до этого в актовом зале. Стояла большая елка, учителя ее сделали. В столовой мы разделись. Раздали нам суп из хряпы, котлеточка маленькая, хряпа на гарнир, на третье был кисель из эссенции.
Пообедали, быстренько все съели. Пошли по классам. Каждый класс пришел к себе. Там на ощупь стали раздавать — сосчитано каждому было — восемнадцать изюминок в шоколаде. Каждый проверил: восемнадцать изюминок! Спрятали — ни одной не съедим здесь, съедим дома. Это было уже в шесть часов вечера. Матери страшно беспокоились. У нас могли отобрать подарки, могли избить. Мы выходили из школы по два-три человека и, пробираясь почти на ощупь, пришли домой.
Матери обрадовались тому, что мы пришли и еще подарки принесли". Он не помнит, что за концерт был и что была за елка, а прежде всего помнит восемнадцать изюминок в шоколаде. Казалось бы, все ясно. Но вот на что невольно обращаешь внимание: все ребята отчетливо сознают, что не обратили внимания на фокусника, на концерт, на елку. Свое безразличие помнят, свою недетскость. Задним как бы числом осознают и эту елку, устроенную с таким трудом, и этого фокусника, все невоспринятое ими, то, что для них как бы не было и тем не менее — было.
Свернувшиеся в позу эмбриона, они бессмысленно перебирали перед собой в воздухе руками, некоторые сосали палец, часть дрыгалась в ритм хаотичного бита. Где искать Кислоту, было совершенно неясно, как было неясно, где верх, а где низ, где право, а где лево, и где он сам, Тим. Вдруг экран телефона загорелся сообщением; тут же со всех сторон зашикали, но он успел прочесть: «Даркон? От Лехи?
Ползи к матке». Очень хотелось написать в ответ «к какой нахрен матке? Желание свалить из этого приконцептуального притона становилось непреодолимым, но из чего потом клепать новый ролик? По внезапному наитию задрав голову, Тим понял наконец, что Кислота имел в виду. На стене мерцало нечто похожее на схематичное изображение женских детородных органов: эту «рогатую» широкую трубку Тим хорошо запомнил, таскаясь с Леной по женским консультациям. Тим хотел было встать на ноги, но тут под стопой кто-то охнул; он ощутил мягкое — кажется, наступил кому-то на живот. Тим не удержался, посветил еще раз перед собой: какой-то бородач в женском платье потирал живот и недовольно щурил глаза на фонарик телефона. Тела были везде — покрывали пол сплошным вяло шевелящимся ковром, так, что было не видно пола. Вот почему передвигаться следовало ползком. И Тим пополз, то и дело натыкаясь то на чью-то грудь, то на лицо.
Кто-то даже мимоходом облизал его палец — не сладострастно, но как телок, ищущий мамкино вымя; Тима передернуло от брезгливости. Мерцающая в такт ненормальной музыке матка ничуть не приближалась, хотя и увеличивалась в размерах. Тьма искажала пространство, а гать из трипующих наркоманов будто разрасталась, превращаясь в безбрежный океан из отравленных веществами тел. Казалось, он ползет так уже целую вечность, не меньше. Наверняка он уже покинул границы подвала сталинки, и теперь продвигался через какую-то куда более глубокую и древнюю пещеру. Была она здесь до СССР? До города? До Петра? До человечества? В какой-то момент меж телами образовалась дыра, и Тим ухнул в нее, а та тут же закрылась — двое наркоманов, непонятно даже, парни или девушки — сплелись над ним не то в яростном петтинге, не то в вялой драке.
Вдруг чья-то рука с такой силой рванула его за шиворот, что затрещала ткань куртки. Тим вцепился в эту руку, как в спасительную соломинку, и кое-как вытянул себя наружу. На ухо проорали, перекрикивая музыку: — Пойдем! Здесь потише будет! Уцепившись за локоть неведомого спасителя, Тим кое-как доволочился за ним следом до едва заметной двери; тот без лишних сантиментов шагал по людскому морю, наступая на головы и спины. Щелкнул замок, они вошли внутрь, в темноту. Захлопнулась дверь, отсекая прочь кошмарную пульсацию и даря благословенную тишину. Вдруг в глаза ударил свет; Тим заморгал, подслеповато сощурился. Замотал головой, избавляясь от рези в глазах. Разомкнув же наконец веки, он опознал в помещении комнату звукозаписи — с огромным диджейским пультом и стенами, обшитыми акустическим поролоном.
Напротив него стоял огромный — он едва умещался в тесном помещении — мужик в странной кожаной маске, плотно обтянувшей лицо и плечи, как у какого-нибудь супергероя или рестлера. Маска, надо сказать, выглядела весьма уродливо — будто из плавленого пластика телесного цвета с неровными краями. На лбу у незнакомца висел портативный прибор ночного видения. И лишь когда незнакомец заговорил, до Тима дошло, что никакой маски нет, а эта пузырчатая и складчатая поверхность — и есть его лицо. Прозвище «Кислота» заиграло новыми красками. Тим сглотнул и пробормотал: — А я — Даркон. Повисло неловкое молчание. Тим не нашел ничего умнее, чем ляпнуть: — Я тебя по-другому представлял. Теперь вот так, в темноте мне поспокойней. Леха говорил, ты хотел спросить за Лоаб.
Видишь, как их упарывает? И кислота без предупреждения накинул большие диджейские наушники Тиму на голову, прижал широкими ладонями так, что не вырвешься. Крикнул прямо в лицо: — Вслушайся! Сечешь, с чего их так таращит? Нужно настроиться! Стереокартинки помнишь? Скашиваешь глаза до боли — и видишь. Впусти ее в себя! И Тим впустил. Закрыл глаза, отдался во власть какофонии, напоминающей биение огромного, как пульсар, сердца.
Больше не искажаемая пространством, не разбавленная лишними звуками, странная музыка из клуба заливалась напрямую в мозг, а бит входил в резонанс с биением его, Тима, пульса. Или это его пульс резонировал с хаотичным «бум-м-бум-м-бум-м»? Тим почувствовал, что ему не хватает воздуха, словно он нырнул на глубину и зацепился ногой за корягу, не в силах подняться наверх; в груди закололо, глаза выпучились, и блогер задергался в руках Кислоты, но тот держал крепко. Его страшное расплавленное лицо текло и оплывало как воск, искаженное пеленой слез. Он орал в каком-то миллиметре от Тима, но приглушенный наушниками, его голос доносился будто из другой галактики. Ты же снимаешь? Все снимай! Пускай слушают! Знаешь, кто такая Лоаб? Это наша мать!
Мать человечества, старая и безумная, что возненавидела свое потомство и хочет пожрать его! Вот что она такое! Разродившаяся свиноматка, пожирающая приплод; наседка, клюющая цыплят! Слышишь ее шаги? Она идет за нами! Тим дергался, вертел головой, но мощные руки держали крепко, сжимали виски с такой силой, что, казалось, сейчас треснет череп. Отвращение к собственному ребенку, зашитое в нашу генетическую память! Боль и страх ребенка, увидевшего ненависть матери! Вот что нейросеть увидела во всем нашем наследии. Чувствуешь, как умираешь?
Лоаб глодает тебя прямо сейчас! Кислота безумно расхохотался и оттолкнул Тима — тот грохнулся на мягкий, обшитый поролоном пол, сорвал с себя наушники, жадно задышал, буквально вталкивая в себя кислород. Глаза диджея блестели сумасшествием в безобразных переплетениях плоти, оставшихся от век. Они, там, дрочат себя веществами, пускают всякую дрянь по вене, глотают таблетки, но на самом деле им нужен лишь этот кайф. Вот что дает Лоаб. У Тима было огромное желание свалить отсюда подальше, желательно через какой-нибудь другой выход, если бы такой был, но экшн-камера на груди не позволяла уйти с пустыми руками — речи безумца не в счет. С трудом поднявшись, он отряхнулся, спросил с вызовом: — И все?
И только хитрые, сильные, кровожадные крысы угрожают потомкам американских переселенцев под землю. Грегор ищет отца, но найти его невозможно, не победив крысиного короля. Как и положено сказке, история заканчивается хорошо.
Как и положено современной сказке, сулит продолжение приключений. Бернард Вербер «Древо возможного и другие истории». Рипол-классик, 2008 Популярный французский писатель открыл двери творческой кухни, предложив вниманию читателей свой этюдник. Это сборник рассказов, часть из которых уже переросла в романы. Тем, кто не успел стать поклонником Вербер, его вступительное слово к сборнику может показаться вызывающе простодушным вот-де я какой, обычный парень с необычным талантом.
Изба Читальня и её рейтинг
ИЗБА ЧИТАЛЬНЯ. Любимые стили: Bass House, Club House, House. Благодарю каждого, кто сегодня сделал свой вклад в наведении порядка в городе, будем продолжать», — подвел итоги субботника в своем телеграм-канале мэр города Омска Сергей Шелест. Благодарю каждого, кто сегодня сделал свой вклад в наведении порядка в городе, будем продолжать», — подвел итоги субботника в своем телеграм-канале мэр города Омска Сергей Шелест.
Sohu: Путин поддержал план Шойгу, указ Кремля №141 обескуражил Запад
Sergey Evdokimov. Был на сайте: 05.02.2023 08:17. Сегодня в рубрике "Изба-читальня" размышления писателя-фантаста Всеволода Глуховцева на тему Опыт коллективного разума или Квантовая. Её учредил товарищ замминистра Сергей Бородин, арестованный в рамках уголовного дела.