Актриса Виктория Тиханская в роли Софии во время показа спектакля Юрия Бутусова «Сын» в Российском академическом молодежном театре (РАМТ).
Во имя сына // Спектакль Юрия Бутусова в РАМТе
И в этом, пожалуй, еще один тайный смысл. Трагедия сына настолько глубока, что он как будто постарел. И еще одна трагедия — трагедия матери. Все это на грани. На грани срыва всех исполнителей.
Родители-клоуны, преувеличенно, хотя и искренне, беспокоящиеся о благополучии сына, в конце концов его и угробят. Сам Юрий Бутусов предпосылает спектаклю рассуждение о том, что перед нами своего рода гамлетовская коллизия, но это рассуждение больше свидетельствует о том, что режиссерская фантазия может вычитать из телефонной книги самые разнообразные смыслы и подтексты.
От Гамлета в «Сыне» примерно столько же, сколько от Эдипа или Федры,— архетипические сюжеты просвечивают сквозь отношения Николя и с отцом, и с матерью, и с мачехой, но у Зеллера ситуации схематичны, а диалоги лапидарны, это пустые, формальные слова, за которыми можно разглядеть все, что угодно,— или ничего. Как и за появлением Николя в доме его отца Пьера и мачехи Софии можно разглядеть скрытый шантаж, угрозу, отчаянную попытку вписаться в чужую жизнь, бунт — или обыкновенную подростковую безалаберность. Как ни парадоксально, именно это опустошенное пространство диалога довольно адекватно свидетельствует о современности — просто у автора и его героев один общий кризис на всех, кризис того, что можно выразить словами. Современный человек словами больше не коммуницирует, но литература, и драматургия в том числе, все равно на них обречена. И вся надежда только на то, что театр, такой как у Юрия Бутусова, например, к словам давно уже относится не как к сути дела, а как к аксессуару, поводу для аттракциона, где не раскрывается, а создается смысл фраз, которые сами по себе пусты, обертка без конфеты. Вольно или невольно это соединение яркого аттракциона и голой схемы в спектакле Юрия Бутусова порождает вполне дидактически наглядное — и вполне драматичное — предостережение.
Драматическое напряжение между смертельной — буквально — серьезностью Николя и жовиальной инфантильностью взрослых в спектакле Бутусова выглядит как парад театральной эксцентрики, постоянно балансирующей на грани зловещего. Резкий грим, контрастные костюмы, театральные жесты, парадоксальные реакции, неестественные интонации — это внутренний взгляд подростка на то, что происходит вокруг него, и под его взглядом вся жизнь взрослых превращается в пеструю клоунаду. Родители-клоуны, преувеличенно, хотя и искренне, беспокоящиеся о благополучии сына, в конце концов его и угробят. Сам Юрий Бутусов предпосылает спектаклю рассуждение о том, что перед нами своего рода гамлетовская коллизия, но это рассуждение больше свидетельствует о том, что режиссерская фантазия может вычитать из телефонной книги самые разнообразные смыслы и подтексты. От Гамлета в «Сыне» примерно столько же, сколько от Эдипа или Федры,— архетипические сюжеты просвечивают сквозь отношения Николя и с отцом, и с матерью, и с мачехой, но у Зеллера ситуации схематичны, а диалоги лапидарны, это пустые, формальные слова, за которыми можно разглядеть все, что угодно,— или ничего. Как и за появлением Николя в доме его отца Пьера и мачехи Софии можно разглядеть скрытый шантаж, угрозу, отчаянную попытку вписаться в чужую жизнь, бунт — или обыкновенную подростковую безалаберность.
Как ни парадоксально, именно это опустошенное пространство диалога довольно адекватно свидетельствует о современности — просто у автора и его героев один общий кризис на всех, кризис того, что можно выразить словами. Современный человек словами больше не коммуницирует, но литература, и драматургия в том числе, все равно на них обречена.
И никаких изменений здесь не предвидится. Но справедливо ли это или нет — решение за каждым. Этот сюжет кажется настолько русским: герой напоминает все те образы «лишних людей» из русской литературы. И именно большие жизненные вопросы, а не подростковая депрессия, представляются здесь ключевыми, утверждает режиссер Бутусов, как сообщает пресс-служба театра. Интерпретация Бутусова последней части трилогии Зеллера «Мать», «Отец», «Сын» передает историю подростка Николя, который столкнулся с депрессией после развода родителей.
3 ноября 2020
А правильно это или неправильно - каждый решает сам…» Ю. Бутусов Постановочная группа.
Читая историю этого мальчишки, думаешь об Иванове, Зилове и всех "лишних людях" русской литературы. Дело не в подростковой депрессии, а в тех экзистенциальных вопросах, которые стоят перед всеми нами».
Продолжительность: 2 часа 50 минут, с антрактом Развернуть описание.
Резко повзрослевший, даже состарившийся подросток становится главным не только как центр боли этой истории, но и ведущим основную игру непростой взрослой жизни, той действительности, в которой очень часто невыносимо существовать. Отец - молодой еще мужчина, но внезапно согнувшийся и сломавшийся под грузом тяжелой вины, с нервными, отрывистыми движениями. В них узнаваемы элементы стиля Бутусова, которые можно увидеть во многих его спектаклях на сценах ведущих российских театров. Режиссер словно пытается передать языком тела ту внутреннюю истерику и панику, что терзают современного человека. Великолепно владеют этим невербальным искусством мама Анна в исполнении изящной Татьяны Матюховой и роковая новая жена София Виктория Тиханская. Между ними нет прямого соперничества, есть лишь предлагаемые обстоятельства, где нет правых и виноватых. Каждая страдает по-своему, хотя цель одна.
И только мутное старое зеркало поможет заглянуть немного глубже, осознать нестерпимое одиночество и бессилие перед своей судьбой. Беззвучно, как побитая собака лежит под столом София, пытается держать лицо обманутая мужем Анна, а жизнь, словно черный, вязкий омут затягивает все сильнее и не хочется думать о том, чем все закончится, но страшные мысли, подобные назойливым мухам, бесконечно кружат в голове. Человек, который поет — Д. Баландин Человек, который поет — Д. Баландин Спектакли Юрия Бутусова можно разгадывать бесконечно - они сложные, неоднозначные, спорные, ни на чьи другие не похожие и невероятно музыкальные. Забыть их невозможно, а если спектакль особенно «зашел» в тебя — хочется наслаждаться каждой сценой, каждой деталью, пересматривать бесконечно. Режиссер каждый раз словно вводит зрителя в транс. Вот и «Сын» заманивает странными изломанными танцами хореограф Николай Реутов , необыкновенной музыкой музыкальное оформление — Фаустас Латенас, Юрий Бутусов и такой манящей трагедийностью.
Дополнительные смыслы, эмоции и метафоры рождает появление в спектакле «Человека, который поет» в блестящем исполнении Дениса Баландина. Одетый то в классический черный фрак, то в серый длинный плащ, в молодежной вязаной шапочке, он или поет оперные арии или загадочно, сумрачно, музыкально хохочет, словно пытаясь показать всю абсурдность ситуации и нависшего над всеми неизбывного рока.
В нем смещены акценты. Ритм жизни героя Энтони Хопкинса по его внутренним причинам становится отличным от того, в каком живут все остальные, и ему требуются дополнительные усилия, чтобы продолжать сосуществовать со всеми. То же самое происходит и с героем «Сына».
Его внутренний ритм отличается от ритма большинства людей. Но даже близкие люди не способны это почувствовать. Его мать слишком погружена в свою личную драму. Отец мечтает, чтобы сын стал его подобием. Как все родители, он пребывает в иллюзии, что ребенок — продолжение его самого и потому должен идти проторенным отцом путем.
Юрий Бутусов, прежде чем вывести на сцену Николя, языком танца предупреждает зрителя: тот оказался в пространстве, где не действуют привычные правила и люди выглядят не так, как хотят выглядеть, а так, как выглядят на самом деле. Сквозь их физическую оболочку с помощью грима проступает их внутренний мир, и, что не удивительно, он может радикально не соответствовать повседневным стереотипам восприятия. В кино это возможно, но в театре такой прием обладает куда большей силой эмоционального воздействия. Если зритель подключается к созданному воображением режиссера миру, тот завладевает им целиком. Теперь это и его игра воображения.
Николя в исполнении Евгения Редько — это его герой, и тогда он понимает, что может выглядеть только так и никак иначе. Тем более что актер виртуозно, на пределе возможностей играет свою роль. В роли отца — Александр Девятьяров. Именно ему досталась «Золотая маска» в номинации «Мужская роль второго плана». И он тоже персонаж из мира, созданного воображением Юрия Бутусова.
Юрий Николаевич Бутусов
То же самое происходит и с героем "Сына". Его внутренний ритм отличается от ритма большинства людей. Но даже близкие люди не способны это почувствовать. Его мать слишком погружена в свою личную драму. Отец мечтает, чтобы сын стал его подобием. Как все родители, он пребывает в иллюзии, что ребенок - продолжение его самого и потому должен идти проторенным отцом путем. Выход в роли подростка Николя актера Евгения Редько - ему за шестьдесят - прочерчивает границу не только между кино и театром, но и между театром новым и театром старым. Юрий Бутусов, прежде чем вывести на сцену Николя, языком танца предупреждает зрителя: тот оказался в пространстве, где не действуют привычные правила и люди выглядят не так, как хотят выглядеть, а так, как выглядят на самом деле. Сквозь их физическую оболочку с помощью грима проступает их внутренний мир, и, что не удивительно, он может радикально не соответствовать повседневным стереотипам восприятия. В кино это возможно, но в театре такой прием обладает куда большей силой эмоционального воздействия.
Если зритель подключается к созданному воображением режиссера миру, тот завладевает им целиком. Теперь это и его игра воображения. Николя в исполнении Евгения Редько - это его герой, и тогда он понимает, что может выглядеть только так и никак иначе. Тем более что актер виртуозно, на пределе возможностей играет свою роль. В роли отца - Александр Девятьяров. Именно ему досталась "Золотая маска" в номинации "Мужская роль второго плана". И он тоже персонаж из мира, созданного воображением Юрия Бутусова. В мире, созданном другим режиссером, он тоже мог бы сыграть роль Пьера - отца Николя в спектакле по пьесе "Сын", но, скорее всего, в том мире мы не увидели бы и половины актерских находок, которые он демонстрирует на сцене РАМТ.
В этом же тайна большого искусства. Не в том, что нарисованная птичка может улететь, так она похожа на живую. А в том, что даже не похожая, она летает. В наших головах. Пьер позволяет себе грубость в отношении с Николя, он перешел черту, нарушил границы, сломал тонкую стеночку между терпением и отчаянием растерявшегося сына. И ровно в этот момент всё неумолимо начинает двигаться к полному распаду. Пьер сидит за столом, он — глава семьи, которой больше нет. Его движения резки и хаотичны. Он похож сейчас на убыстренную запись разложения умершего животного, из него выходит вода, он как рыба, выброшенная на берег. Артист Александр Девятьяров — человек без костей, способный на глазах изумленной публики превращаться в чудовище, рыбу, птицу, монстра из преисподней. Он умирает и воскрешает в своем финальном танце с умершим сыном. Там, за чертой, где нет начала и конца, где отец перестает быть отцом, а сын сыном. Они просто танцуют. Потому что звучит прекрасная музыка. Что вы потеряли, не сходив на этот спектакль? Трудно сказать, что вы потеряли. Легче сказать, что бы вы нашли, включившись в это всё. Театр, как и музыка, начинается там, где заканчивается текст. Кто-то очень умный сказал. И я согласен абсолютно. Несмотря на то, что драматургия Шекспира и Чехова — это сплошной текст, диалоги, монологи и прочая болтовня. Они всего лишь фон, ширма. Настоящий театр происходит внутри, в тайне. Ну вот это помните же: «обедают, пьют чай, а в это время рушатся их судьбы, в их душах совершается трагедия» То, что делает Бутусов, можно назвать разговором по душам. Он дает нам заглянуть за ширму, впускает в мир, где все по-настоящему, где без слов становится понятно, ощутимо, какова эта трагедия, какой у неё пульс, как часто она дышит. Я часто слышал, что у Бутусова слишком много символики, что он громоздкий, чрезмерный в своей щедрости.
Кажется, целый мир обрушился на него и не дает вздохнуть полной грудью. Юрий Бутусов идет еще дальше. В его спектакле все герои глубоко несчастны: с самого начала и до самого конца. Несчастье как будто разлито в воздухе, оно похоже на заразу, и зритель остро чувствует болезненные вибрации, исходящие со сцены. Несчастен отец Пьер Александр Девятьяров : он буквально разрывается между сыном, требующим внимания, и новой семьей. Несчастна мать Анна Татьяна Матюхова , остро переживающая свое одиночество и отсутствие взаимопонимания с сыном. Несчастна София Виктория Тиханская : она пытается наладить быт в доме, пусть и мещанский, но здоровый, нормальный, и постоянно наталкивается на одну и ту же саднящую проблему — Николя. Роль подростка исполняет Евгений Редько, который чуть ли не в два раза старше всех других артистов. Он потрясающе играет «состарившегося» мальчугана, с израненной, искалеченной душой: ему присущи детские интонации, но каменное, застывшее лицо выдает его «внутренний» возраст. И он единственный здесь не похож на заводную куклу со сломанным механизмом. Они говорят на повышенных тонах, двигаются импульсивно, их жесты изломаны и неправдоподобны. Лица обильно намазаны белой краской, а глаза и брови выступают иссиня-черными контурами. Но даже сквозь эти нарисованные маски «проступают» их страдания, их неустроенность, их надломленная психика. Краска постепенно сотрется, и обнажатся их настоящие лица: полудетские — полувзрослые, полуживые — полумертвые. Художник спектакля Максим Обрезков сосредоточил действие на небольшом участке сцены: три черные глухие стены со стеклянной двустворчатой дверью и белый потолок обозначают условное пространство квартиры.
Грешат и на Бутусова, мол какая разница, кто играет. Есть его мир, пихай туда любого, лишь бы он точно делал то, что говорит режиссер. Но это, конечно, полная чушь. Без включения артиста, без его способности дышать под водой, без его оголенности и энергетики не будет никакого театра Бутусова. Весь квартет артистов РАМТа и, конечно, поющий человек — не просто мазки и краски. Они — и живые люди и символы одновременно. Этот эффект, подчеркивающий театральную условность мистерии человеческого несчастья, позволяет нам, погружаясь во всё, что происходит на сцене, оставаться на своих местах. Согласно купленному билету. В этом же тайна большого искусства. Не в том, что нарисованная птичка может улететь, так она похожа на живую. А в том, что даже не похожая, она летает. В наших головах. Пьер позволяет себе грубость в отношении с Николя, он перешел черту, нарушил границы, сломал тонкую стеночку между терпением и отчаянием растерявшегося сына. И ровно в этот момент всё неумолимо начинает двигаться к полному распаду. Пьер сидит за столом, он — глава семьи, которой больше нет. Его движения резки и хаотичны. Он похож сейчас на убыстренную запись разложения умершего животного, из него выходит вода, он как рыба, выброшенная на берег. Артист Александр Девятьяров — человек без костей, способный на глазах изумленной публики превращаться в чудовище, рыбу, птицу, монстра из преисподней. Он умирает и воскрешает в своем финальном танце с умершим сыном. Там, за чертой, где нет начала и конца, где отец перестает быть отцом, а сын сыном. Они просто танцуют. Потому что звучит прекрасная музыка. Что вы потеряли, не сходив на этот спектакль? Трудно сказать, что вы потеряли. Легче сказать, что бы вы нашли, включившись в это всё. Театр, как и музыка, начинается там, где заканчивается текст.
Театральным "Гвоздем сезона" признан спектакль Юрия Бутусова "Сын" в РАМТе
Спектакль «Сын» Юрия Бутусова получил «Большой хрустальный гвоздь». Юрий Бутусов — все последние новости на сегодня, фото и видео на Рамблер/новости. Прекратив с 2004 года свою режиссёрскую деятельность в театре им. Ленсовета, Юрий Бутусов возвращается в этот театр в феврале 2011 года в качестве главного режиссёра театра, где после долгого перерыва ставит преимущественно с молодой частью труппы спектакль «Макбет. Купить официальные билеты на спектакль Сын в Российский академический молодежный театр.
«Сын Даниил с пяти лет ходит с нами на молитвы»: Вячеслав Бутусов рассказал о своей семье
Современный человек словами больше не коммуницирует, но литература, и драматургия в том числе, все равно на них обречена. И вся надежда только на то, что театр, такой как у Юрия Бутусова, например, к словам давно уже относится не как к сути дела, а как к аксессуару, поводу для аттракциона, где не раскрывается, а создается смысл фраз, которые сами по себе пусты, обертка без конфеты. Вольно или невольно это соединение яркого аттракциона и голой схемы в спектакле Юрия Бутусова порождает вполне дидактически наглядное — и вполне драматичное — предостережение. Оно состоит в том, что зримый мир, данный вам в ощущениях, больше не предлагает точки опоры для ваших решений. Что самый верный совет вам может дать внушающий наименьшее доверие человек именно к такому совету врача-психиатра фатально не прислушаются родители Николя , что слова «у меня все хорошо» вполне могут оказаться синонимами самоубийства, а могут и не оказаться. Что трагедия всегда случайна — и всегда возможна. Ольга Федянина.
И ничего тут нельзя изменить.
А правильно это или неправильно — каждый решает сам…» Ю.
Режиссер словно пресытился иносказательными рассуждениями о проблемах современного человека и решил говорить о них напрямую. При этом в его сознании уже сформировался драматургический канон, состоящий из текстов Шекспира, Чехова, Брехта и Ибсена. Пьесы современных авторов, привлекших внимание режиссера, словно развивают уже созданную теми драматургическую вселенную. Текст Флориана Зеллера он определяет как пьесу "о Гамлете в каждом из нас". Обладая повышенной чувствительностью к текстам Шекспира спектакли по его пьесам из всех поставленных Юрием Бутусовым производят наиболее сильное впечатление , он ищет его же героев, попавших в только на первый взгляд новые обстоятельства. На самом деле они все те же. Его предыдущая жена жива, но ее жизнь призрачна, и сама она похожа на призрак: в одной из сцен она смотрит на свое отражение в зеркале и словно с трудом может себя разглядеть.
Пьер пока не собирается никого убивать и всего лишь ищет, кто из родителей примет его таким, как есть. Он всего лишь предпочитает проводить время, предназначенное для школьных уроков, в парке. Тогда как отец настаивает на том, чтобы он все-таки ходил в школу. Настаивает на этом слишком рьяно и тем самым доводит сына до попытки самоубийства. Он убивает себя из ружья, которое персонажи пьесы обнаруживают в первом акте и которое выстреливает во втором. Француз Флориан Зеллер - суперзвезда новой драматургии, сравнимый по уровню таланта разве что с ирландцем Мартином Макдонахом. Зеллер младше Макдонаха на десять лет. Его путь в Голливуд - пристанище всех успешных европейских драматургов - оказался всего на несколько лет длиннее. Последовавшая за блестящей карьерой драматурга режиссерская работа в полнометражном формате "Залечь на дно в Брюгге" вышла, когда Макдонаху исполнилось тридцать восемь.
В ней он рассказал историю наемных убийц. Первый фильм Флориана Зеллера рассказывает историю отношений дочери и отца, страдающего деменцией.
Вячеслав Бутусов. Фото: Globallookpress.
И я вижу результат. Не было у него никаких страшных испытаний, какие человек проходит в подростковом возрасте.
Отзывы о "Сын"
В Театре Вахтангова пройдут предпремьерные показы спектакля Юрия Бутусова «Пер Гюнт». один из самых парадоксальных российских театральных режиссеров - представляет свое прочтение пьесы "Сын", замыкающей трилогию французского драматурга Флориана Зеллера "Мать", "Отец". Победителем стал спектакль «Сын» режиссера Юрия Бутусова, поставленный на сцене РАМТа.
Откуда нет возврата. О спектакле "Сын" в постановке Юрия Бутусова в РАМТе
Прием не новый, но в данном случае очень действенный. Николя в исполнении Редько парадоксально точен не только неуклюжей подростковой пластикой, когда тело растет слишком быстро и непропорционально, но и всей своей угрюмой замкнутостью, которая так контрастирует и с моложавой легкостью отца и мачехи, и с кабаретной экстравертностью матери. Кладбищенские угодья освещены контровыми слепящими прожекторами, и в этом свете Пьер взбивает длинными пальцами фонтан брызг в медном тазу с водой — красиво и страшно. Таков вообще «Сын» Юрия Бутусова — красивый и страшный. Завораживающее зрелище и горчайший смысл. Родители пытаются, но не могут помочь. Внутри их ребенка есть нечто ядовитое, словно воздух после ядерной войны.
И ничего тут нельзя изменить. А правильно это или неправильно — каждый решает сам…» Ю.
И еще это очень «русская пьеса».
Читая историю этого мальчишки, думаешь об Иванове, Зилове и всех «лишних людях» русской литературы. Дело не в подростковой депрессии, а в тех экзистенциальных вопросах, которые стоят перед всеми нами. Юрий Бутусов Поставленный Юрием Бутусовым «Сын» — сакраментальная семейная коллизия, в которой отец семейства уходит к новой жене и тем самым ломает жизнь сына-подростка. У мальчика Николя расставание родителей совпадает с пиком «сложного возраста».
Когда ему говорят воспитательные банальности, он отказывается обманывать себя, не находя ни искренности, ни поддержки в пустых словах. Источник фото: сайт театра Как Гамлет порой выглядит единственным нормальным человеком среди безумцев, дружно обвиняющих его в помутнении рассудка, так и Николя кажется взрослее своих родителей. Его мать Анна в исполнении Татьяны Матюховой к концу действия оказывается ещё более потерянной и отчаявшейся, чем в начале: спектакль начинается с её ломаного танца под отчаянно лихую музыку, а, завершаясь, оставляет только имитировать движение в пустоте. Отец мальчика Пьер — яркая работа Александра Девятьярова — проходит ещё больший внутренний слом: от человека, пытающегося затушевать прошлые ошибки, внешне лощёного и успешного, до мунковского героя, который всей фигурой — изгибом позвоночника, наклоном головы, торчанием коленок в разные стороны — воплощает разрушение и вину. И только София, вторая жена Пьера, в исполнении Виктории Тиханской избегает внутреннего перелома. Николя, его выводы и обвинения могут задеть её, но не сломать — она защищена отсутствием родства.
Будучи антагонистичной главному герою, она всегда выбирает жизнь и в итоге остаётся единственной ниточкой, которая связывает Пьера с реальностью. Источник фото: сайт театра Как часто бывает у Юрия Бутусова, этот спектакль ведёт музыка композитор спектакля — знаменитый Фаустас Латенас, неожиданно покинувший этот мир 4 ноября 2020 года. Во-вторых, музыка персонифицирована: в спектакле появляется персонаж Дениса Баландина — Человек, который поёт.
"Сын" Юрия Бутусова – спектакль открытия сезона в РАМТе
в был награжден Международной Премией лавского в номинации «Лучшая режиссерская работа сезона» за постановку спектакля «Сторож» а в Театре на Литейном. В первом же разговоре Николя с молодой женой отца снова проявляется во всей полноте и яркости художественный метод режиссера Бутусова. Спектакль «Сын» Юрия Бутусова получил «Большой хрустальный гвоздь». Главный режиссер Театра Вахтангова Юрий Бутусов покинул свой пост, который занимал с 2018 года. Режиссер спектакля Юрий Бутусов — один из самых парадоксальных российских театральных режиссеров — представляет свое прочтение пьесы «Сын», замыкающей трилогию французского драматурга Флориана Зеллера «Мать», «Отец», «Сын». По словам же самого Юрия Бутусова, спектакль «Сын» – о Гамлете в каждом из нас. Купить билеты на спектакль «Сын» в РАМТ, Москва.
Это интересно: спектакль «Сын» Юрия Бутусова
Победителем стал спектакль «Сын» режиссера Юрия Бутусова, поставленный на сцене РАМТа. Спектакль «Сын» с 7 сентября 2021 по 28 июня 2024, Театр Маяковского. Основная сцена в Москве — дата и место проведения, описание и программа мероприятия, купить билет. Главный приз — «Большой хрустальный гвоздь» — забрала постановка Юрия Бутусова «Сын» в РАМТе. Пытаться описать впечатления от спектаклей Бутусова – это как догнать Савранского. Описание: Актеры Виктория Тиханская в роли Софии и Александр Девятьяров в роли Пьера во время показа спектакля Юрия Бутусова «Сын» в Российском академическом молодежном.