В 1896–1899 годах управляющим театра Шелапутина был актер, режиссер, содержатель русской комической оперы и оперетты, хороший знакомый Чехова – Александр Эдуардович Блюменталь-Тамарин, муж старшей сестры Александры Павловны Никитиной – Марии. 16 октября 1938г., г. Москва) - русская и советская актриса театра и кино. На портале «» авторами стихов Осипа Мандельштама указали актрису театра и кино Марию Блюменталь-Тамарину. И продолжает: «Я выполняю предсмертную волю моей подруги Инны Лощилиной – жены Всеволода Александровича Блюменталь-Тамарина, сына Марии Михайловны».
Двойник Сталина в Третьем рейхе закончил жизнь на дереве
Блюменталь-Тамарина Мария Михайловна (урождённая Климова) [4(16).7.1859, Санкт-Петербург – 16.10.1938, Москва], российская актриса, народная артистка СССР (1936). Встреча молодой учительницы с артистом императорского Александринского театра Александром Эдуардовичем Блюменталь-Тамариным изменила в её жизни всё. Карьерной вершины Мария Блюменталь-Тамарина достигла при советской власти. С 1900 года Мария Блюменталь-Тамарина играла в Театре Корша, а после его закрытия в 1933 году перешла в Академический Малый театр. Его мать, Мария Михайловна Блюменталь-Тамарина, была народной артисткой республики, орденоносцем. Отрывок из книги Н. А. Смирновой «Воспоминания», посвящённый Марии Михайловна Блюменталь-Тамариной.
В книге Николая Лузана «Сталин. Операция «Ринг» главным героем стал предатель Блюменталь-Тамарин
В 1933-38 — в труппе Малого театра. Большую роль в творческой жизни Блюменталь-Тамариной сыграл выдающийся режиссер Н. Синельников, с которым она работала в течение ряда лет 1894-1910 сначала в провинции, затем в московском Театре Корша. Блюменталь-Тамарина выступала главным образом в ролях старух. Свои лучшие сценические образы преимущественно в русской классической драматургии актриса создала уже в ранний период своего творчества в провинции и в театре Корша: Галчиха «Без вины виноватые», 1891 , Домна Пантелевна «Таланты и поклонники», 1894 , Анфуса «Волки и овцы», 1896 , Матрена «Власть тьмы» , няня Марина «Дядя Ваня», 1896 ; играла также Феклушу и Кабаниху «Гроза», 1894, 1896 , Елизавету Антоновну «Дни нашей жизни» Андреева, 1909. Созданные ею образы отличались искренностью, задушевностью, мягкостью. Мария Михайловна обладала филигранной актерской техникой, высоким мастерством, искусством внутреннего перевоплощения.
Она играла как комедийные роли, проникнутые мягким юмором Пошлепкина — «Ревизор» , так и драматические роли Ванюшина — «Дети Ванюшина» Найденова, 1901. Особое значение придавала Блюменталь-Тамарина слову, речевой выразительности, чистоте русского языка, что сближало ее искусство с творчеством выдающихся мастеров Малого театра. С 1915 Блюменталь-Тамарина снималась в кино.
А сержант Миклашевский, в свою очередь, был озадачен и удивлен тем, что сам командующий войсками ПВО Ленинградского военного округа выражал свое почтение человеку в военной форме без знаков различия. Через три дня спецрейсом Игорь Миклашевский прилетел в Москву. Летели ночью, попали под обстрел немецких зениток, и сержант впервые сам почувствовал себя в роли воздушной мишени.
Но все обошлось благополучно, если не считать нескольких пробоин в фюзеляже. В Москве началась тщательная и скрупулезная подготовка, отработка легенды, изнуряющие тренировки. Но о конкретном задании — ни слова, он знал только о том, что ему предстоит длительное время находиться в глубоком тылу врага, проявить себя и завоевать доверие, а главное — выступать на ринге на любых соревнованиях, чтобы его фамилия появилась в прессе, хоть в самой провинциальной, тогда боксера найдут наши люди, и он получит соответствующее указание о своей дальнейшей деятельности. Так лучше для самого Миклашевского. Ему предстоит пройти многочисленные проверки и выдержать нелегкие испытания — гитлеровская контрразведка была одной из сильнейших в то время. В период подготовки Миклашевского, генерал Ильин неоднократно приглашал его к себе домой на чашку чая, где познакомил со свой женой и матерью.
Генерал не мог и предполагать, что эти неформальные встречи через несколько лет окажутся спасительными для Игоря. И вот — Германия. Блюменталь-Тамарин был очень осторожен, на него уже совершали покушения, он никого к себе не подпускал близко, но помог Игорю легализоваться и переправил подальше от Восточного фронта. На севере Франции, в портовом городе Булонь-сюр-Мер, расположенном на побережье Ла-Манша, солдат ост-легиона Игорь Миклашевский при первой возможности вышел на ринг, заявил о себе и стал известен в кругу профессиональных боксеров. В газетах появилась краткая информация о его поединке с чемпионом Франции. Из Берлина пришел приказ: откомандировать в столицу.
Свой вызов в Берлин Игорь приписал заботе родственника-предателя, но когда с ним провели беседу в особом отделе Главного управления имперской безопасности, он понял, что его опекают другие люди, которые в столице рейха занимают высокое положение и пользуются большими правами. Он вышел на своих. Выполнил ряд заданий, проявил себя с лучшей стороны. В 1943 году летом, после поражения под Сталинградом, в Германии для поднятия духа был проведен официальный чемпионат Европы по боксу. Кстати, Интернациональная федерация боксеров-любителей — ФИБА за связь с нацистами в 1946 году была распущена и создана новая — АИБА — Международная ассоциация любительского бокса, которая действует и ныне. На том чемпионате блестяще выступил Миклашевский.
Почетным гостем на соревнованиях был знаменитый боксер Макс Шмелинг — чемпион мира в тяжелом весе, гордость нации и любимец самого фюрера. Ему очень понравился чемпион Ленинграда, и он приблизил его к себе, стал лично опекать. Перед Миклашевским открывались широкие возможности для реализации операции чрезвычайной важности.
Оригинал в Государственном литературном музее. Сам он в воспоминаниях писал, что играть в маленьких ролях начал еще в возрасте семи лет. Уже после революции Блюменталь-Тамарин будет рассказывать, что в царские годы участвовал в студенческих волнениях, за что был изгнан из театрального училища с «волчьим билетом». Было это или нет, но профессии он не лишился, будучи задействованным в театральных постановках отца. В 1917-1918 годах Блюменталь-Тамарин играл на сцене Харьковского театра, выражая полную лояльность красным. Но стоило только в 1919 году войти в город армии Деникина, Блюменталь-Тамарин тут же заявил о готовности бороться с большевиками. В честь победы белых артист даже организовал представление на улицах Харькова. Актер Московского Художественного театра Вадим Шверубович, оказавшийся в то время в Харькове, вспоминал: «Началось с того, что харьковское актёрство, которое возглавлял отдыхавший под Харьковом на своём хуторе, оставленном ему советской властью, В. Блюменталь-Тамарин, решило устроить большой праздник в честь прихода добровольческой армии. Затеяны были грандиозный концерт в цирке и ряд вечеров в других театральных помещениях... Этот «перформанс» запомнился многим, поэтому после того, как военное счастье снова перешло на сторону большевиков, у актера возникли серьезные проблемы. Но, возможно, дело было не только в поездках на коне. Актер Георгий Бахтароввспоминал случай, происшедший в 1931 году во время гастролей в Харькове: «Всеволод Александрович был в ударе, увлечённо рассказывал о своей молодости, вспоминал театральные легенды, читал Блока и Лермонтова. В какой-то момент на пороге кабинета появился незнакомый человек средних лет в очках. Он внимательно слушал стихи. Блюменталь-Тамарин, уже захмелевший, пригласил его к нашему столу. Вы удивительный артист! И стихи читаете вдохновенно. А ведь в девятнадцатом году в Одессе по решению подпольного обкома партии я должен был вас застрелить! И только случай помешал мне сделать это. Вас обвиняли в том, что вы предали Лизу В. Блюменталь мгновенно протрезвел. Хорошо начавшийся вечер был совершенно испорчен». Фото: Public Domain От смертного приговора до заслуженного артиста и снова предательство Действительно, красные собирались расстрелять Всеволода Александровича, что, учитывая реалии Гражданской войны, было бы неудивительно.
Могила Блюменталь-Тамариной на Новодевичьем кладбище Москвы. В 1890—1901 годах много гастролировала, играя в провинциальных театрах Тифлиса, Владикавказа, Ростова-на-Дону, Харькова. Комедия», с 1925 — «Комедия бывший Корш », позднее Московский драматический театр. В 1914—1915 годах — актриса Театра Суходольских, в 1918—1920 — Показательного государственного театра. Огромную роль в творчестве актрисы сыграл режиссёр Н. Синельников, с которым она работала с 1894 по 1910 годы.
Двойник Сталина в Третьем рейхе закончил жизнь на дереве
В пьесе Оскара Уайльда «Веер леди Уиндермер» она играла роль ровно в два слова, но сколько внимания потратила она на ее оформление. Специально сшила себе роскошное серое платье с кружевом, заказала парик и в выходе на балу не только обратила на себя внимание публики, но была упомянута почти во всех рецензиях о спектакле. Всем нам и молодежи она подавала пример бескорыстного служения делу, уменья трудиться,, подчиняться дисциплине и не зазнаваться от успеха. Марья Михайловна не любила фарса, гротеска и для комических ролей пользовалась красками своего мягкого юмора. Из драматических ей особенно удавались роли тихих, забитых любящих женщин, матерей и слуг.
О созданном ею классическом образе Ванюшиной в пьесе Найденова «Дети Ванюшина» много сказано в театральной литературе. Мне пришлось с ней играть Людмилу. В роли Ванюшиной она была бесподобна, и нам, актерам, игравшим с ней, доставляло художественную радость слушать ее тихие, ласковые,, умиротворяющие речи, смотреть на страдальческое, недоуменное лицо, когда она не понимала, почему же дети ее вышли такими плохими, почему в доме царит ложь и даже разврат, когда они с отцом оба такие добродетельные и так полны любви к ним. Марья Михайловна ярко изображала наивную, простую, немудрящую женщину, неспособную понять всю сложность отношений, создавшихся в семье благодаря крутому, деспотическому нраву мужа, который с ней был даже ласков, которого она любила и жалела всем сердцем,, хотя и побаивалась.
Она любила детей, баловала их и скрывала от отца все дурное, что она узнавала о них, чтобы он не расстраивался и не гневался. На моих глазах создавала она в пьесе Леонида Андреева «Дни нашей жизни» свою замечательную роль матери-сводни, продающей прелестную, нежную, хрупкую несчастную Оль-Оль, любящую студента, то развратному старику, отвратительному немцу фон-Ранкен, то пьяному офицеру. Она боялась ходить одна и просила кого-нибудь из молодых актеров сопровождать ее. Из наблюдений, собранных во время этих прогулок, Марья Михайловна и создала незабываемый образ.
Она была одета, как очень приличная дама, ходила, шаркая больными, подагрическими ногами, утомленными долгой ходьбой в поисках за «покупателем», разговаривала заискивающим, подобострастным голосом с грубыми мужчинами, посылавшими ей вслед насмешки, и смотрела глазами изголодавшейся, испуганной собаки на: тех, с кем торговалась за свой живой товар. Слегка подвыпив в третьем действии, она мурлыкала какую-то легкомысленную песенку или цыганский романс и жадно лакомилась своим любимым мармеладом, купленным на деньги, вырученные за дочь. Она сюсюкала, как маленькая девочка, выпивая «валивоцку» и закусывая «соколаткой» шоколадкой. И даже становилось жалко, когда горячий юноша студент называл ее оскорбительными именами, а она беспомощно плакала и не понимала, за что.
В пьесе Гордина «Мирра Эфрос»,, которую мне много раз приходилось играть с Марьей Михайловной, она изображала старую простую еврейку. Она очень хорошо передавала легкий акцент и напевность еврейской речи и вносила в роль характерные черточки, подмеченные ею во время бесчисленных поездок по еврейским городам и местечкам. Она знала в мельчайших деталях жизнь и мелкого и богатого купечества и мещанства, гениально раскрытую в пьесах Островского. Все многочисленные образы, созданные Марьей Михайловной в его пьесах, она взяла из жизни.
Она бывала в купеческих и мещанских домах, знакомилась со свахами, приживалками и «странными» людьми, делала свои наблюдения на базарах в приволжских городах, бродила по церквам,, где рассматривала старушек богомолок, нищих и странниц. Галлерея сыгранных Марьей Михайловной типов Островского громадна. Все изображаемые ею женщины были разные, но во всех проглядывала ее индивидуальность: доброе отношение к людям, сочувствие к их страданиям, ласковый смех над их смешными сторонами. Подобно тому, как в жизни не бывает сплошь черного или сплошь белого, так и Марья Михайловна видела людей многокрасочными и многогранными вне масок и схем, с изменчивыми переливами живых красок.
Недаром ее так любили зрители: она, обращала» их внимание на разносторонность и противоречия человеческого существа, вовлекая в жизнь творимого ею образа. Ей верили и узнавали в этих старушках своих матерей, тетушек, нянюшек и знакомых. Она неподражаемо талантливо рассказывала почерпнутый ею из жизни материал, с точностью передавая жесты, походку, мимику изображаемых ею лиц. В нашей актерской компании мы слушали и смотрели ее рассказы по многу раз, прося еще и еще раз повторить эти шедевры изобразительно-повествовательного мастерства.
Она никогда не отказывалась и любила, чтобы ее слушали. Откуда бы она ни приходила, всегда приносила с собой несколько новых рассказов, новых анекдотов. Марья Михайловна трогательно относилась к животным. Она любила их, как детей, и много возилась с ними.
Последнюю ее привязанность — дворовую собачонку — я шутя назвала Дюдька. Так за ней и осталось это прозвище. Марья Михайловна держала ее в комнате и трогательно любила. Дюдька отвечал ей тем же, но он был бродяга и не мог отказаться от удовольствия самостоятельно подолгу гулять по московским улицам.
Марья Михайловна надела ему ошейник, выправила собачий паспорт, но всегда страшно боялась, что Дюдька пропадет, его украдут или он падет жертвой уличного движения. А Дюдька был пестрый песик — белый с коричневыми пятнами, на коротких ножках, помесь таксы с грифоном, с длинным хвостом и большой головой, но с большими черными чудесными собачьими глазами, которые он с обожанием устремлял на свою хозяйку. Когда Дюдька заболел экземой, Марья Михайловна, придя усталая со спектакля или концерта, никогда не забывала намазать ему спину мазью, прописанной ветеринаром, и укрыть его мохнатой тряпкой. Бывало, приду откуда-нибудь домой, Марья Михайловна встречает тревожным вопросом «Не встретила ли ты, Надечка, моего Дюдьку?
И чего это он так любит туда ходить, сколько раз ловила я его! Дюдька, действительно, выбирал для своих уличных наблюдений самые многолюдные места и часто сиживал около трамвайных остановок. Когда он состарился, его пришлось усыпить, потому что он очень страдал, покрылся ранами и хрипел. Марья Михайловна долго плакала и не захотела уже больше заводить собаки.
Марья Михайловна боялась пятидесятилетнего юбилея своей сценической деятельности. Ею владел суеверный страх, что она не переживет всех волнений, связанных с этим днем. Ее действительно замучили интервьюеры, репортеры всяческих газет и журналов, бесконечные звонки по телефону, просьбы написать что-нибудь о себе, о своих взглядах на искусство. Я пришла к ней утром накануне юбилея; несчастная Марья Михайловна лежала в изнеможении на диване, прося никого больше к ней не впускать.
В передней раздался резкий, настойчивый звонок, и кто-то рвался, уверяя, что необходимо ее видеть. Она не выдержала, схватилась за голову, выскочила в переднюю и почти »в истерике закричала: «К чорту, к чорту, никого больше не могу видеть! Юбилей прошел блестяще, все приветствия были проникнуты искренней любовью и уважением. На него не попала и сотая часть публики, желавшей приветствовать любимицу всего Союза.
Она играла «Славу» Гусева, произносила слова рабочей, старой матери с неподражаемой простотой и теплотой, без ложного пафоса, и тем сильнее доходили эти слова до сердца зрителей, с восторгом аплодировавших ей. С подлинным энтузиазмом говорила Марья Михайловна о том, как она рада участвовать в шефских концертах, как любит Красную Армию и как бойцы любят ее. Ее увлекала жизнь колхозов, и она от всей души радовалась почетному положению, которое заняла в них женщина. Так же радовалась она, встречаясь и беседуя с знатными стахановцами на фабриках и заводах, где часто выступала в спектаклях и концертах.
Она искренно, восторженно радовалась званию народной артистки и орденам, носимым ею с честью и достоинством. Помню ее рассказ о посещении Кремля, о том, как просто, ласково говорили с ней товарищи Калинин, Ворошилов, Каганович и сам товарищ Сталин. Она преданно, искренно, горячо служила советской власти и народу — «не за страх, а за совесть»,, как говорится. Потому-то так правдиво и проникновенно звучали со сцены все ее слова в пьесах из советской жизни, из жизни колхозной деревни.
Поистине редко даже в ком из молодежи я встречала такой горячий пафос и энтузиазм. Ее сгубила раньше времени ненасытная жажда все видеть, всюду побывать, всем послужить своим искусством. Чуть не накануне смерти она и репетировала новую роль в Малом театре и снималась в кино. Она приехала со съемки домой измученная, в третьем часу ночи.
Все в доме спали, и Марья Михайловна, продрогшая в холодном павильоне, сама кипятила чай, Чтобы согреться. Ей нездоровилось весь этот день, но она перемогла себя и поехала на работу. Пошла она и на следующее утро на репетицию в Малый театр, но, вернувшись домой, легла в постель, ее знобило. Это было началом конца.
Грипп, который Марья Михайловна перенесла на ногах, дал осложнение на не долеченное в предыдущем году ухо, и 16 октября 1938 года Марья Михайловна после продолжительной агонии скончалась в Кремлевской больнице, куда ее перевезли 14 октября.
В юности Мария Михайловна Климова не думала о том, что вся её жизнь будет связана с театром. Дочь недавнего крепостного, она готовилась к скромной профессии домашней учительницы. В Мариинской гимназии, где она училась, скоро заметили её необыкновенный талант к подражательству. Очень наблюдательная, она точно подмечала характерные особенности в речи, поведении, походке своих подруг. Случалось юной гимназистке копировать и взрослых. Но самым большим удовольствием было для неё участие в гимназических вечерах.
Встреча молодой учительницы с артистом императорского Александринского театра Александром Эдуардовичем Блюменталь-Тамариным изменила в её жизни всё.
Можно только догадываться, какой шок испытывали красноармейцы, когда слышали на передовой голос вождя, приказывающего им сложить оружие или зачитывающего дезинформацию или какие-нибудь особо беспощадные распоряжения. Министр пропаганды нацистов Геббельс мог быть доволен.
Партизаны одного из отрядов слушают радио во время Второй мировой войны. В Кремле действиям актёра вынесли свою оценку: 27 марта 1942 года Военная коллегия Верховного суда СССР заочно приговорила его к смертной казни. А Блюменталь с упоением строчил статьи для газет, которые нацисты издавали на оккупированных территориях.
В этих статьях он лихо клеймил советскую власть и "жидов", управлявших театрами Советского Союза. Актёр яростно критиковал тех, кто был талантливее его Любимова-Ланского, Леонидова, Таирова, Раппопорта , называя их жидовствующими, безграмотными наглецами. Театральные кружки при школах называл ловушками для молодёжи, Мейерхольда и его учеников сравнивал с навозными мухами.
В общем, в нём открылась вся бездна ненависти и зависти к более удачливым и талантливым коллегам. Теперь Блюменталь имел возможность мстить. Наступление Красной армии застало предателя в Кёнигсберге, откуда он стремительно бежал в Берлин.
Блюменталь не знал, что Сталин не только называл его предателем "хуже Власова", но и лично распорядился во что бы то ни стало ликвидировать актёра. Иосиф Сталин. В 1943 году по обвинению в избиении старшего по званию был приговорён к штрафной роте чемпион Ленинграда по боксу Игорь Миклашевский — племянник супруги Блюменталя Инны.
Тёмной ночью он перешёл линию фронта и изъявил желание служить рейху. После долгих проверок Миклашевского наняли на службу. Поселился он у Блюменталей в Берлине.
Конечно, сам Блюменталь был только одним из заданий Миклашевского. Основной задачей был сбор информации о предателях из РОА, о генерале Власове, с которым в это время общался актёр.
Карьерной вершины Мария Блюменталь-Тамарина достигла при советской власти. После развода с мужем все свои нежные чувства изливала на отпрыска, который отвечал ей взаимностью и на протяжении всей жизни сохранил с ней тёплые отношения. Впоследствии мать не раз помогала сыну в опасных ситуациях, пользуясь своим высоким статусом. Маленький Всеволод впервые появился на театральных подмостках в семилетнем возрасте. На профессиональной сцене начал выступать в 1901-м. Кроме поддержки матери, всегда мог рассчитывать на роли в театральных постановках отца.
За что красные вынесли смертный приговор заслуженному артисту, и как ему удалось избежать расстрела Всеволод Блюменталь-Тамарин слева и Владимир Давыдов российский и советский актёр, театральный режиссёр, педагог, Заслуженный артист Императорских театров, Народный артист Республики. Находясь в постоянном творческом поиске и имея приглашения от крупнейших российских антрепренёров, он сменил несколько театров, пока не осел в Харькове. В 1917-1918 годах служил в местном Большом театре, получал огромное жалование и выражал полную лояльность власти большевиков, предоставившей ему для отдыха хутор в окрестностях города. Однако, как только в 1919-м Харьков заняли деникинцы, Блюменталь-Тамарин заявил о готовности бороться с Советами и начал активную общественную работу в этом направлении. В частности, он занялся организацией грандиозного концерта, театральных вечеров и уличных представлений в честь армии Деникина. По свидетельству очевидцев, Всеволод Блюменталь-Тамарин лично собирал пожертвования для так называемых освободителей родины, разъезжая по городу на белом коне с церковной кружкой и царским триколором.
Мария Блюменталь-Тамарина
| История одного предательства. Наталия Осипова | | В 1878 г. вышла замуж за известного русского режиссера и актера А. Э. Блюменталь-Тамарина (1859-1911). |
| Блюменталь-Тамарина Мария Михайловна, биография — РУВИКИ | Второстепенную роль тети Стеши играет Мария Блюменталь-Тамарина, будущая народная артистка СССР. |
| Блюменталь-Тамарина Мария Михайловна - Код памяти | Жена Александра Эдуардовича, Мария Павловна Никитина, исключительно хорошенькая и способная женщина, из которой он сделал недурную опереточную актрису, обожала Марью Михайловну и считала ее святой. |
За что красные вынесли смертный приговор заслуженному артисту, и как ему удалось избежать расстрела
- Блюменталь-Тамарина, Мария Михайловна
- Что стало с артистом, который сотрудничал с фашистами и призывал сдаваться голосом Сталина
- Биография Мария Блюменталь-Тамарина
- Мария Блюменталь-Тамарина: ее знали и любили, а потом забыли
- «Немцы меня не тронут, я же свой»
- Энциклопедия. Б.... Блюменталь-Тамарина Мария Михайловна, народная артистка СССР
File:Maria Blumenthal-Tamarina (1935).jpg
Операция «Ринг» главным героем стал предатель Блюменталь-Тамарин. Но вмешалась его влиятельная мать — Мария Блюменталь-Тамарина, которая входила в число первых 13 актеров, получивших от советской власти звание "Народный артист СССР". Мария Михайловна Блюменталь-Тамарина (урождённая Климова; 4 (16) июля 1859 — 16 октября 1938) — русская и советская актриса театра и кино. Сын — Всеволод Александрович Блюменталь-Тамарин (1881—1945), актёр, заслуженный артист РСФСР (1926), во время Великой Отечественной войны перешёл на сторону немцев, сотрудничал с нацистским министерством пропаганды. Егор Яковлев о том, как в России реабилитировали нацистского пособника Блюменталя-Тамарина, а затем эту реабилитацию отменили.
File:Maria Blumenthal-Tamarina (1935).jpg
А какая при этом прекрасная скромность, какая великолепная дисциплина! Вот репетирует она монолог бабки, обращенный к женщинам революции. Часами отделывает каждую фразу, поворот головы, движение руки. Часами нельзя заставить ее присесть, отдохнуть. И только тогда, когда роль казалась ей отшлифованной, она присаживалась отдохнуть.
Действительно, через минуту она снова стояла собранная, подтянутая, готовая к дальнейшей работе. Она маленьким комочком забивалась куда-нибудь в уголок и сжимала руки. Но стыдно никогда не было. Была большая радость правдивого творчества, неувядаемое мастерство и теплая человеческая ясность».
За большие заслуги на ниве театрального искусства М. Блюменталь-Тамарина в 1936 году была удостоена звания народного артиста СССР она оказалась в числе первых 13 человек, получивших это звание , стала кавалером орденов Ленина и Трудового Красного Знамени. Личная жизнь актрисы не задалась. Брак с А.
Биография Родилась 4 16 июля 1859 года в Санкт-Петербурге , в семье бывшего крепостного крестьянина, управлявшего домами помещика Кашина [4]. В 1875 году окончила Мариинскую женскую гимназию в Санкт-Петербурге , получив диплом домашней учительницы. С 1885 года начала играть на любительской сцене.
В 1887 году дебютировала в профессиональном Летнем театре в Петровском парке Москвы роль Китти в спектакле «Кин, или Беспутство и гений» по пьесе А. В 1889 году играла в «Театре мелодрам и разных представлений» бывший театр «Скоморох» , возглавляемом М.
Мы с ней совсем по-разному работали, и с тем большим интересом я следила за созданием ею сценических образов.
У Марьи Михайловны прежде всего возникал пластический и звуковой образ роли. От него шла дальнейшая психологическая разработка. Роли она всегда учила вслух и по многу раз повторяла неудававшиеся интонации, стараясь понять причины неудачи.
Часто она звала меня прослушать ее и с радостью и вниманием принимала все замечания, продумывая даже те, с которыми не соглашалась. Она не шла непосредственно от своих внешних данных при создании внешнего облика, а старалась приспособить себя к идеальному, с ее точки зрения, облику роли. Жесты и мимика рождались у нее непосредственно, она не работала над ними особо, хотя часто репетировала перед зеркалом в костюме и гриме.
Режиссерскими указаниями она не только дорожила, но не умела обходиться без них. Ей нужна была проверка проделанной ею работы. Она часто не доверяла себе, сомневалась в своих силах.
Хорошо, что ей посчастливилось в раннюю пору своей сценической жизни работать под внимательным наблюдением такого режиссера,, как Николай Николаевич Синельников. Она никогда не останавливалась в: своей работе над ролью, и каждый спектакль вносил в нее что-нибудь новое. Всегда прислушивалась к отзывам критики, и дружественной и недружелюбной, и проверяла справедливость делаемых замечаний, снова и снова обдумывая свое исполнение.
Особенно ценила и любила она статьи Николая Ефимовича Эфроса, вкусу которого верила, восхищалась его пониманием актерской души, дорожила его похвалами и горячо благодарила за указанные недостатки. Прием публики оказывал большое слияние на ее игру. Она расцветала и загоралась, почувствовав контакт между собой и зрительным залом, и увядала, если такого контакта не устанавливалось по вине аудитории, потому что сама она всегда была, как говорят актеры,, в «игральном» настроении.
Реакция публики вносила много изменений в исполнение ею роли. На публичной генеральной и на спектакле она всегда сильно волновалась, уже с утра ни о чем другом не думала и жила жизнью изображаемого лица. В эти дни лучше было не попадаться ей на глаза — все равно не заметит или рассердится и скажет: «Не до вас мне теперь, отвяжитесь, у меня сегодня генеральная» или спектакль , — и все кругом старались не беспокоить и не отвлекать ее.
Когда мы служили в театре Корша, Марья Михайловна всегда торопила меня на репетицию: «Надя, скорей, скорей, да бросьте вы ваш кофе, опоздаем, срам-то какой». И если я не очень торопилась, она убегала, не дождавшись меня. На репетициях она, поглощенная ролью, ничем не отвлекалась и до слез огорчалась, если роль не ладилась.
В пьесе Юшкевича «В городе» у нее не выходила маленькая роль нищей «Машке». Помню, как она мучилась, а Синельников сердился, горячился в своей будке, сжимая кулачки. Марья Михайловна робела, смущалась и терялась.
Выходя за кулисы, восклицала: «Что делать, что делать! Все фальшиво, бездарно, не вижу я ее, эту «Машке». Она никогда не гнушалась самыми маленькими ролями, играя их с такой же любовью и увлечением, как большие.
В пьесе Оскара Уайльда «Веер леди Уиндермер» она играла роль ровно в два слова, но сколько внимания потратила она на ее оформление. Специально сшила себе роскошное серое платье с кружевом, заказала парик и в выходе на балу не только обратила на себя внимание публики, но была упомянута почти во всех рецензиях о спектакле. Всем нам и молодежи она подавала пример бескорыстного служения делу, уменья трудиться,, подчиняться дисциплине и не зазнаваться от успеха.
Марья Михайловна не любила фарса, гротеска и для комических ролей пользовалась красками своего мягкого юмора. Из драматических ей особенно удавались роли тихих, забитых любящих женщин, матерей и слуг. О созданном ею классическом образе Ванюшиной в пьесе Найденова «Дети Ванюшина» много сказано в театральной литературе.
Мне пришлось с ней играть Людмилу. В роли Ванюшиной она была бесподобна, и нам, актерам, игравшим с ней, доставляло художественную радость слушать ее тихие, ласковые,, умиротворяющие речи, смотреть на страдальческое, недоуменное лицо, когда она не понимала, почему же дети ее вышли такими плохими, почему в доме царит ложь и даже разврат, когда они с отцом оба такие добродетельные и так полны любви к ним. Марья Михайловна ярко изображала наивную, простую, немудрящую женщину, неспособную понять всю сложность отношений, создавшихся в семье благодаря крутому, деспотическому нраву мужа, который с ней был даже ласков, которого она любила и жалела всем сердцем,, хотя и побаивалась.
Она любила детей, баловала их и скрывала от отца все дурное, что она узнавала о них, чтобы он не расстраивался и не гневался. На моих глазах создавала она в пьесе Леонида Андреева «Дни нашей жизни» свою замечательную роль матери-сводни, продающей прелестную, нежную, хрупкую несчастную Оль-Оль, любящую студента, то развратному старику, отвратительному немцу фон-Ранкен, то пьяному офицеру. Она боялась ходить одна и просила кого-нибудь из молодых актеров сопровождать ее.
Из наблюдений, собранных во время этих прогулок, Марья Михайловна и создала незабываемый образ. Она была одета, как очень приличная дама, ходила, шаркая больными, подагрическими ногами, утомленными долгой ходьбой в поисках за «покупателем», разговаривала заискивающим, подобострастным голосом с грубыми мужчинами, посылавшими ей вслед насмешки, и смотрела глазами изголодавшейся, испуганной собаки на: тех, с кем торговалась за свой живой товар. Слегка подвыпив в третьем действии, она мурлыкала какую-то легкомысленную песенку или цыганский романс и жадно лакомилась своим любимым мармеладом, купленным на деньги, вырученные за дочь.
Она сюсюкала, как маленькая девочка, выпивая «валивоцку» и закусывая «соколаткой» шоколадкой. И даже становилось жалко, когда горячий юноша студент называл ее оскорбительными именами, а она беспомощно плакала и не понимала, за что. В пьесе Гордина «Мирра Эфрос»,, которую мне много раз приходилось играть с Марьей Михайловной, она изображала старую простую еврейку.
Она очень хорошо передавала легкий акцент и напевность еврейской речи и вносила в роль характерные черточки, подмеченные ею во время бесчисленных поездок по еврейским городам и местечкам. Она знала в мельчайших деталях жизнь и мелкого и богатого купечества и мещанства, гениально раскрытую в пьесах Островского. Все многочисленные образы, созданные Марьей Михайловной в его пьесах, она взяла из жизни.
Она бывала в купеческих и мещанских домах, знакомилась со свахами, приживалками и «странными» людьми, делала свои наблюдения на базарах в приволжских городах, бродила по церквам,, где рассматривала старушек богомолок, нищих и странниц. Галлерея сыгранных Марьей Михайловной типов Островского громадна. Все изображаемые ею женщины были разные, но во всех проглядывала ее индивидуальность: доброе отношение к людям, сочувствие к их страданиям, ласковый смех над их смешными сторонами.
Подобно тому, как в жизни не бывает сплошь черного или сплошь белого, так и Марья Михайловна видела людей многокрасочными и многогранными вне масок и схем, с изменчивыми переливами живых красок. Недаром ее так любили зрители: она, обращала» их внимание на разносторонность и противоречия человеческого существа, вовлекая в жизнь творимого ею образа. Ей верили и узнавали в этих старушках своих матерей, тетушек, нянюшек и знакомых.
Она неподражаемо талантливо рассказывала почерпнутый ею из жизни материал, с точностью передавая жесты, походку, мимику изображаемых ею лиц. В нашей актерской компании мы слушали и смотрели ее рассказы по многу раз, прося еще и еще раз повторить эти шедевры изобразительно-повествовательного мастерства. Она никогда не отказывалась и любила, чтобы ее слушали.
Откуда бы она ни приходила, всегда приносила с собой несколько новых рассказов, новых анекдотов. Марья Михайловна трогательно относилась к животным. Она любила их, как детей, и много возилась с ними.
Последнюю ее привязанность — дворовую собачонку — я шутя назвала Дюдька. Так за ней и осталось это прозвище. Марья Михайловна держала ее в комнате и трогательно любила.
Дюдька отвечал ей тем же, но он был бродяга и не мог отказаться от удовольствия самостоятельно подолгу гулять по московским улицам. Марья Михайловна надела ему ошейник, выправила собачий паспорт, но всегда страшно боялась, что Дюдька пропадет, его украдут или он падет жертвой уличного движения. А Дюдька был пестрый песик — белый с коричневыми пятнами, на коротких ножках, помесь таксы с грифоном, с длинным хвостом и большой головой, но с большими черными чудесными собачьими глазами, которые он с обожанием устремлял на свою хозяйку.
С 1885-го она играла в любительских постановках, а в 1887-м дебютировала в профессиональной труппе Летнего театра, который работал тогда в Петровском парке Москвы. В кино Мария Блюменталь-Тамарина дебютировала в 1911 году — снялась в первой экранизации пьесы Льва Толстого «Живой труп», где сыграла Лизу, жену главного героя. Всего актриса исполнила более 20 киноролей, однако не все эти ленты сохранились до наших дней, а ее последняя работа — картина «Новая Москва» — так и не вышла на экраны.
"Давал живое лицо"
- Наши художники
- File usage
- Энциклопедия. Б.... Блюменталь-Тамарина Мария Михайловна, народная артистка СССР
- Мария Блюменталь-Тамарина: ее знали и любили, а потом забыли | КиноНытик | Дзен
БЛЮМЕНТАЛЬ-ТАМАРИНА Мария Михайловна
| Когда Сейфуллина запила, её пьесу дописал Правдухин | Всеволод Блюменталь-Тамарин: жизнь советского предателя и возмездие. |
| История одного предательства | Сын — Всеволод Александрович Блюменталь-Тамарин (1881—1945), актёр, заслуженный артист РСФСР (1926), во время Великой Отечественной войны перешёл на сторону немцев, сотрудничал с нацистским министерством пропаганды. |
Что стало с артистом, который сотрудничал с фашистами и призывал сдаваться голосом Сталина
В возрасте двадцати лет Мария вышла замуж за известного тогда актера Александра Эдуардовича Блюменталь-Тамарина, который ввел ее в артистическую среду, а в 1885-м уговорил попробовать силы на сцене. Актриса Малого театра Мария Блюменталь-Тамарина одной из первых была удостоена звания народной артистки СССР и была одной из немногих представителей старой театральной школы, кто сумел принять и полюбить кинематограф. Персоны: Блюменталь-Тамарина Мария Михайловна / Караев Александр Михайлович (настоящее имя — Шабшель Михелевич Прудкин).
Блюменталь-Тамарина Мария Михайловна, народная артистка СССР
На протяжении полувека актриса играла в одной манере, создавая реалистичные классические образы. Но со стороны Марии Михайловны это не было постоянным самоповтором. Для зрителя же это была встреча с талантливой актрисой, которой всегда было о чем рассказать. В дореволюционном российском кинематографе Мария Блюменталь-Тамарина сыграла несколько ролей, а в советском — 19 ролей, большая часть из которых пришлась на 20-е годы — период становления отечественного кино.
Ее снимали в двух-трех фильмах каждый год. Это редкость. В каждом конкретном случае для этого была своя причина.
Чаще всего дело было в таланте актрисы и в зрительской симпатии к ней. К тому же Мария Михайловна часто играла простых женщин из народа, а это приближало фильм к простому зрителю. Ведь Блюменталь-Тамарина нигде не училась своему актерскому мастерству, она все брала из жизни, поэтому люди верили ей, и шли на ее спектакли и фильмы.
Синельников, с которым она работала с 1894 по 1910 гг. Характерной особенностью сценической деятельности М. Блюменталь-Тамариной было то, что она играла возрастные роли. Среди них наиболее яркими были роли: из произведений А.
Островского — Галчиха в пьесе "Без вины виноватые", Домна Пантелеевна в комедии "Таланты и поклонники", Анфуса Тихоновна в комедийной пьесе "Волки и овцы", из произведений Л. Толстого — Матрёна в пьесе "Власть тьмы", из произведений А. Чехова — в пьесе "Дядя Ваня". Дебют в кино состоялся в 1911 году Лиза, "Живой труп".
Муж — актёр А.
На совещание, кроме писателей, приглашены члены Главной редакции «Истории заводов» и представители заводских литкружков. Сейфуллина всматривается в лица литкружковцев. Ей мало интересны заводы и фабрики, ей интересны люди. Что у них в головах, у этих мальчишек и девчонок? Они искренне верят, что литература должна быть пропитана не любовью, а ненавистью? Ненавистью к классовому врагу?
Или это только игра — по поводу «классовых интересов»? Когда председательствующий интересуется её мнением о вялости, неактивности писателей, об их игнорировании такой важной темы, как «история заводов», Сейфуллина надевает на себя ещё непривычную маску. Она говорит, что нужно произвести прикрепление писателей к определённым заводам на длительный срок: работать нужно бригадным методом. Все аплодируют тому, как ловко встроены в литературный процесс актуалии дня: бригадный метод! А Сейфуллина сгорает от стыда, краснеет, пытаясь скрывать эту неподвластную ей реакцию кожи, организма, совести, в конце концов! Боже, где её искренность?! Ведь искренность — это главное, на чём держится всё, что она написала.
Дорога из Башкирии на Сару. Искренность — это самое важное, на чём стоит их с Валерьяном литературная группа «Перевал». Искренность — это основа творческой позиции всех «попутчиков» так называют теперь писателей, чья классовая принадлежность вызывает вопросы, но чьё творчество не особо противоречит целям пролетариата и его партии, ведущей преобразование современности. В это время Сейфуллина начинает писать пьесу «Попутчики». Всю свою искренность, неизрасходованную на производственных писательских совещаниях, она стремится вложить в реплики героев. Главное действующее лицо — писатель Шевелев. Он из тех, кому седина в бороду, бес в ребро.
Встретил комсомолку Машу из литкружка и ринулся к ней — от жены, от старости, от штампов в литературной работе. Но Маша вовремя раскусила этого «попутчика». Сейфуллина вводит в действие персонажей, знакомых ей по многочисленным встречам с литкружковцами. Она выбирает самых ярких, наглых, уверенных, что литература должна куда-то звать, стимулировать работу заводов и фабрик, бить, беспощадно бить по врагам… Работа идёт трудно. И Лидия Николаевна пьёт. Все больше и больше скатывается к обезболивающим «двести граммам»… Пьесу нужно сдавать в театр её взялись поставить в Московском драматическом….
В 1933—1938 годах — актриса Малого театра в Москве. Характерной особенностью сценической деятельности актрисы было то, что она играла возрастные роли. Дебют в кино состоялся в 1911 году. Мария Блюменталь-Тамарина умерла 16 октября 1938 года в Москве. Похоронена на Новодевичьем кладбище. Сын — Всеволод Александрович Блюменталь-Тамарин 1881—1945 , актёр, заслуженный артист РСФСР 1926 , во время Великой Отечественной войны перешёл на сторону немцев, сотрудничал с нацистским министерством пропаганды, которым руководил Геббельс.
Мария Блюменталь-Тамарина. Любимица Москвы (2009)
This usually means that one of the following conditions is fulfilled. The author of this work died:[1] a before January 1, 1942 or b between January 1, 1942 and January 1, 1946, did not work during the Great Patriotic War and did not participate in it. This work was originally published anonymously or under a pseudonym: a before January 1, 1943 and the name of the author did not become known during 50 years after publication, counted from January 1 of the year following the year of publication, or b between January 1, 1943 and January 1, 1946, and the name of the author did not become known during 70 years after publication, counted from January 1 of the year following the year of publication.
В 1901-1914 и в 1921-1933 годах — актриса московского Театра Корша. С 1914 года играла в Театре Суходольского. С 1918 по 1920 год в Показательном государственном театре. В Малом театр с 1933 года.
В 1889 году играла в «Театре мелодрам и разных представлений» бывший театр «Скоморох» , возглавляемом М. Могила Блюменталь-Тамариной на Новодевичьем кладбище Москвы. В 1890—1901 годах много гастролировала, играя в провинциальных театрах Тифлиса , Владикавказа , Ростова-на-Дону , Харькова. Комедия», с 1925 — « Комедия бывший Корш », позднее Московский драматический театр. В 1914—1915 годах — актриса Театра Суходольских , в 1918—1920 — Показательного государственного театра.
Большую роль в творческой жизни Блюменталь-Тамариной сыграл выдающийся режиссер Н. Синельников, с которым она работала в течение ряда лет 1894-1910 сначала в провинции, затем в московском Театре Корша. Блюменталь-Тамарина выступала главным образом в ролях старух. Свои лучшие сценические образы преимущественно в русской классической драматургии актриса создала уже в ранний период своего творчества в провинции и в театре Корша: Галчиха «Без вины виноватые», 1891 , Домна Пантелевна «Таланты и поклонники», 1894 , Анфуса «Волки и овцы», 1896 , Матрена «Власть тьмы» , няня Марина «Дядя Ваня», 1896 ; играла также Феклушу и Кабаниху «Гроза», 1894, 1896 , Елизавету Антоновну «Дни нашей жизни» Андреева, 1909. Созданные ею образы отличались искренностью, задушевностью, мягкостью. Мария Михайловна обладала филигранной актерской техникой, высоким мастерством, искусством внутреннего перевоплощения.