4 Негромкие голоса доносились отчетливо и если раньше волчонок слышал в человеческой речи только яркие интонации то сейчас начал различать отдельные слова и оттенки чувств.
Остались вопросы?
Тегиегэ задание 20 русский язык 2022, негромкие голоса доносились отчетливо и если егэ. ЗАДАНИЕ 20 Расставьте знаки препинания: укажите все цифры, на месте которых в предложении должны стоять запятые. Негромкие голоса доносились отчётливо (1) и (2) если раньше щенок слышал в человеческой речи только яркие интонации (3). Тегиегэ задание 20 русский язык 2022, негромкие голоса доносились отчетливо и если егэ.
7 Вариант ЕГЭ по русскому языку 2024 по демоверсии ФИПИ
| Задание 14 ЕГЭ по русскому языку. Практика | 1) Было тихо, и (ИЗ)ЗА этого люди разговаривали (В)ПОЛГОЛОСА. 2) Жизнь без стремления к возвышенной цели бессмысленна, (ЗА)ТО возвышенную цель люди воспринимают совершенно (ПО)РАЗНОМУ. |
| Негромкие голоса доносились отчетливо и если раньше | 20. Расставьте знаки препинания: укажите все цифры, на месте которых в предложении должны стоять запятые. ЕГЭ Русский вместе. Негромкие голоса доносились отчётливо (1) и (2) если раньше щенок слышал в человеческой речи только яркие интонации (3) то сейчас он начал. |
| Негромкие голоса доносились отчетливо и если раньше щенок слышал в человеческой речи егэ | Негромкие голоса доносились отчетливо и если. Лесную тишину нарушают голоса птиц. |
Повторение орфографии
2. Негромкие голоса доносились отчетливо, и если раньше волчонок слышал в человеческой речи только яркие интонации, то сейчас начал различать отдельные слова и оттенки чувств. Отчетливо раз. Ребёнку 2 месяца 5 дней масса при рождении 2800 масса тела фактическая 3300. 2. Негромкие голоса доносились отчетливо, и если раньше волчонок слышал в. Негромкие голоса имели уникальную способность проникать сквозь шум и суету. 2. Негромкие голоса доносились отчетливо, и если раньше волчонок слышал в. 1) Погода стояла прекрасная и белые круглые облака высоко и тихо неслись над нами. 19) Негромкие голоса доносились отчётливо, и(если., то. — короче правило такое). В нижнем этаже, под балконом, окна, вероятно, были открытыми, так что отчётливо слышались женские голоса и смех. Сложноподчинённые предложения с придаточными причины и придаточными следствия тесно связаны между собой, поскольку и в первом. Негромкие голоса доносились отчётливо (1) и (2) если раньше щенок слышал в человеческой речи только яркие интонации (3) то сейчас он начал выделять отдельные слова и оттенки чувств. 13.
Контрольно-измерительные материалы для промежуточная аттестация по русскому языку 11 класс
Расставьте знаки препинания: укажите все цифры, на месте которых в предложении должны стоять запятые. Негромкие голоса доносились отчётливо (1) и (2) если раньше щенок слышал в человеческой речи только яркие интонации (3) то сейчас он начал выделять отдельные слова. Алексеев 2. Негромкие голоса доносились отчетливо и если раньше волчонок слышал в человеческой речи только яркие интонации то сейчас начал различать отдельные слова и оттенки чувств. Расставьте знаки препинания: укажите все цифры, на месте которых в предложении должны стоять запятые. Негромкие голоса доносились отчётливо (1) и (2) если раньше щенок слышал в человеческой речи только яркие интонации (3). 5. Негромкие голоса доносились отчётливо (1) и (2) если раньше волчонок слышал в человеческой речи только яркие. 7. Правописание безударных проверяемых гласных в корне слова. Негромкие голоса доносились отчётливо, и если раньше волчонок слышал в человеческой речи только яркие интонации, то сейчас начал отличать отдельные слова и оттенки чувств.
Получив математическую модель учеными была составлена компьютерная программа ошибка
Негромкие голоса доносились отчётливо 1 и 2 если раньше волчонок слышал в человеческой речи только яркие интонации 3 то сейчас начал отличать отдельные слова и оттенки чувств. На каменной террасе одного из самых красивых зданий города находились двое 1 и 2 пока тени неуклонно удлинялись 3 они смотрели 4 как в окнах верхних этажей зажигалось ослепительное солнце.
Алексеев 3. В доме к моему немалому удивлению было тихо и если бы не яркий огонь в окошке можно было бы подумать что там уже все спят. Абрамов 4. За день камни нагреваются и когда скроется солнце за облаками или налетит свежий ветер на этих валунах накупавшись до «гусиной кожи» мы любили греться.
Уже светало и когда волчиха пробиралась к себе густым осинником то было видно отчетливо каждую осинку и уже просыпались тетерева и часто вспархивали красивые петухи обеспокоенные неосторожными прыжками и лаем щенка. Чехов 6. У человека есть одна родина и куда бы ни забросила его судьба он не смеет забывать свой край свой город. Парнов Ответ Автор - seyshin66 1. Он слезал с лошади осторожно, вернее, сползал, и, когда встал на землю и взял коня в повод, пошел медленно, на подогнутых ногах. Негромкие голоса доносились отчетливо, и если раньше волчонок слышал в человеческой речи только яркие интонации, то сейчас начал различать отдельные слова и оттенки чувств.
И эта неумелость сыграла с ним плохую шутку. Как видно по картинке, он ударил себя по лицу, да так сильно, что аж искры полетели. Эта картинка учит нас тому, что в любом деле надо быть предельно осторожным и не стоит браться, если не имеешь абсолютно никакого опыта, лучше спросить у кого-то кто старше, мудрее или просто лучше разбирается. Любое дело нужно делать с умом, даже самое простое.
Фокус точка пересечения преломленных или отраженных лучей егэ
| Негромкие голоса доносились отчетливо и если? | Из кухни доносился странно внятный голос Якова. |
| Подготовка к ЕГЭ: 16-18 | Запятая между сочинительным и подчинительным союзамиЗадание. Расставить запятые, сделать разбор сложных предложений, начертитьсхемы.1 Он даже не кивнул ей головой на прощанье и чтобы показать что разговор окончен начал перебирать цветные карандаши. |
Задание 20 ЕГЭ 2023 по русскому языку практика с ответами
Сел к столу и, крепко растирая щеки ладонями, думал: «Обезумела от страха, мещанка». Думалось трезво и даже удовлетворенно, — видеть такой жалкой эту давно чужую женщину было почти приятно. И приятно было слышать ее истерический визг, — он проникал сквозь дверь. О том, чтоб разорвать связь с Варварой, Самгин никогда не думал серьезно; теперь ему казалось, что истлевшая эта связь лопнула. Он спросил себя, как это оформить: переехать завтра же в гостиницу? Но — все и всюду бастуют… На дворе, на улице шумели, таскали тяжести.
Это — не мешало. Самгин, усмехаясь, подумал, что, наверное, тысячи Варвар с ужасом слушают такой шум, — тысячи, на разных улицах Москвы, в больших и маленьких уютных гнездах. Вспомнились слова Макарова о не тяжелом, но пагубном владычестве женщин. С меня довольно одной комнаты. Я — сыт сам собою и не нуждаюсь в людях, в приемах, в болтовне о книгах, театре.
И я достаточно много видел всякой бессмыслицы, у меня есть право не обращать внимания на нее. Уеду в провинцию…» Он чувствовал, что эти мысли отрезвляют и успокаивают его. Сцена с женою как будто определила не только отношения с нею, а и еще нечто, более важное. На дворе грохнуло, точно ящик упал и разбился, Самгин вздрогнул, и в то же время в дверь кабинета дробно застучала Варвара, глухо говоря: — Отопри! Я — не могу одна, я боюсь!
Ты слышишь? Варвара замолчала, потом снова стукнула в дверь. Думает, на Волхонке-то спокойнее… С этого дня время, перегруженное невероятными событиями, приобрело для Самгина скорость, которая напомнила ему гимназические уроки физики: все, и мелкое и крупное, мчалось одинаково быстро, как падали разновесные тяжести в пространстве, из которого выкачан воздух. Казалось, что движение событий с каждым днем усиливается и все они куда-то стремительно летят, оставляя в памяти только свистящие и как бы светящиеся соединения слов, только фразы, краткие, как заголовки газетных статей. Газеты кричали оглушительно, дерзко свистели сатирические журналы, кричали продавцы их, кричал обыватель — и каждый день озаглавливал себя: «Восстание матросов» — возглашал один, а следующий торжественно объявлял: «Борьба за восьмичасовой рабочий день».
Раньше чем Самгин успевал объединить и осмыслить эти два факта, он уже слышал: «Петербургским Советом рабочих депутатов борьба за восьмичасовой день прекращена, объявлена забастовка протеста против казни кронштадтских матросов, восстал Черноморский флот». И ежедневно кто-нибудь с чувством ужаса или удовольствия кричал о разгромах крестьянством помещичьих хозяйств. Ночами перед Самгиным развертывалась картина зимней, пуховой земли, сплошь раскрашенной по белому огромными кострами пожаров; огненные вихри вырывались точно из глубины земной, и всюду, по ослепительно белым полям, от вулкана к вулкану двигались, яростно шумя, потоки черной лавы — толпы восставших крестьян. Самгин был уверен, что эта фантастическая и мрачная, но красивая картина возникла пред ним сама собою, почти не потребовав усилий его воображения, и что она независима от картины, которую подсказал ему Дьякон три года тому назад. Эта картина говорит больше, другая сила рисует ее огненной кистью, — не та сила восставшего мужика, о которой ежедневно пишут газеты, явно — любуясь ею, а тайно, наверное, боясь.
Нет, это действует стихия сверхчеловеческая: заразив людей безумием разрушения, она уже издевается над ними. Порою Самгин чувствовал, что он живет накануне открытия новой, своей историко-философской истины, которая пересоздаст его, твердо поставит над действительностью и вне всех старых, книжных истин. Ему постоянно мешали домыслить, дочувствовать себя и свое до конца. Всегда тот или другой человек забегал вперед, формулировал настроение Самгина своими словами. Либеральный профессор писал на страницах влиятельной газеты: «Люди с каждым днем становятся все менее значительными перед силою возбужденной ими стихии, и уже многие не понимают, что не они — руководят событиями, а события влекут их за собою».
Прочитав эти слова, Самгин огорчился, — это он должен бы так сказать. И, довольствуясь тем, что смысл этих слов укрепил его настроение, он постарался забыть их, что и удалось ему так же легко, как легко забывается потеря мелкой монеты. Смущал его Кумов, человек, которого он привык считать бездарным и более искренно блаженненьким, чем хитрый, честолюбивый Диомидов. Кумов заходил часто, но на вопросы: где он был, что видел? Ужасно много!
Но — все не то, знаете, не о том они говорят! Он весь как-то развинченно мотался, кивал головой, болтал руками, сожалительно чмокал и, остановясь вдруг среди комнаты, одеревенев, глядел в пол — говорил глуховатым, бесцветным голосом: — Все — программы, спор о программах, а надобно искать пути к последней свободе. Надо спасать себя от разрушающих влияний бытия, погружаться в глубину космического разума, устроителя вселенной. Бог или дьявол — этот разум, я — не решаю; но я чувствую, что он — не число, не вес и мера, нет, нет! Я знаю, что только в макрокосме человек обретет действительную ценность своего «я», а не в микрокосме, не среди вещей, явлений, условий, которые он сам создал и создает… Эта философия казалась Климу очень туманной, косноязычной, неприятной.
Но и в ней было что-то, совпадающее с его настроением. Он слушал Кумова молча, лишь изредка ставя краткие вопросы, и еще более раздражался, убеждаясь, что слова этого развинченного человека чем-то совпадают с его мыслями. Это было почти унизительно. События, точно льдины во время ледохода, громоздясь друг на друга, не только требовали объяснения, но и заставляли Самгина принимать физическое участие в ходе их. Был целый ряд причин, которыми Самгин объяснял себе неизбежность этого участия в суматохе дней, и не было воли, не было смелости встать в стороне от суматохи.
Он сам понимал, что мотивы его поведения не настолько солидны, чтоб примирить противоречие его настроения и поведения. Он доказал себе, что рисковать собою бескорыстно, удовлетворяя только свое любопытство, — это не всякому доступно. Но он принужден был доказать это после того, как почувствовал неловкость перед хлопотливой Анфимьевной и защитниками баррикады, которых она приютила в кухне, так же, как это сделали и еще некоторые обыватели улицы. Неловко было сидеть дома, поглядывая в окна на баррикаду; обыватели привыкли к ней, помогали обкладывать ее снегом, поливать водой. Вообще действительность настойчиво, бесцеремонно требовала участия в ее делах.
Послом действительности к нему чаще других являлась Любаша Сомова, всегда окрыленная радостями. В легонькой потрепанной шубке на беличьем меху, окутанная рваной шалью, она вкатывалась, точно большой кусок ваты; красные от холода щеки ее раздувались. Только, пожалуйста, в университет поспей до четырех часов. Сунув ему бумажки, она завязала шаль на животе еще более туго, рассказывая: — Какие люди явились, Клим! Помнишь Дунаева?
Ах… «Дурочка», — снисходительно думал Самгин. Через несколько дней он встретил ее на улице. Любаша сидела в санях захудалого извозчика, — сани были нагружены связками газет, разноцветных брошюр; привстав, держась за плечо извозчика, Сомова закричала: — Петербургский Совет ликвидировали! Но, уступая «дурочке», он шел, отыскивал разных людей, передавал им какие-то пакеты, а когда пытался дать себе отчет, зачем он делает все это, — ему казалось, что, исполняя именно Любашины поручения, он особенно убеждается в несерьезности всего, что делают ее товарищи. Часто видел Алексея Гогина.
Утратив щеголеватую внешность, похудевший, Гогин все-таки оставался похожим на чиновника из банка и все так же балагурил. Мы туда уже послали человека. Ну, ладно! Пояркова искать вам не надо, а поезжайте вы… — Он сообщал адрес, и через некоторое время Самгин сидел в доме Российского страхового общества, против манежа, в квартире, где, почему-то, воздух был пропитан запахом керосина. На письменном столе лежал бикфордов шнур, в соседней комнате носатый брюнет рассказывал каким-то кавказцам о японской шимозе, а человек с красивым, но неподвижным лицом, похожий на расстриженного попа, прочитав записку Гогина, командовал: — Поезжайте на Самотеку… Спросите товарища Черта.
Самгин шел к товарищу Черту, мысленно усмехаясь: «Черт! Играют, как дети». На Самотеке молодой человек, рябоватый, веселый, спрашивал его: — А гантели где? Что же я — из папиросных коробок буду делать бомбы? Самгин уходил, еще более убежденный в том, что не могут быть долговечны, не могут изменить ход истории события, которые создаются десятками таких единиц.
Он видел, что какие-то разношерстные люди строят баррикады, которые, очевидно, никому не мешают, потому что никто не пытается разрушать их, видел, что обыватель освоился с баррикадами, уже привык ловко обходить их; он знал, что рабочие Москвы вооружаются, слышал, что были случаи столкновений рабочих и солдат, но он не верил в это и солдат на улице не встречал, так же как не встречал полицейских. Казалось, что обыватели Москвы предоставлены на волю судьбы, но это их не беспокоит, — наоборот, они даже стали веселей и смелей. Какая-то сила вытолкнула из домов на улицу разнообразнейших людей, — они двигались не по-московски быстро, бойко, останавливались, собирались группами, кого-то слушали, спорили, аплодировали, гуляли по бульварам, и можно было думать, что они ждут праздника. Самгин смотрел на них, хмурился, думал о легкомыслии людей и о наивности тех, кто пытался внушить им разумное отношение к жизни. По ночам пред ним опять вставала картина белой земли в красных пятнах пожаров, черные потоки крестьян.
Кости на лице его, казалось, готовились прорвать серую кожу. Говорил он, как всегда, угрюмо, грубовато, но глаза его смотрели мягче и как-то особенно пристально; Самгин объяснил это тем, что глаза глубоко ушли в глазницы, а брови, раньше всегда нахмуренные, — приподняты, выпрямились. Во всем, что он сказал, Самгина задело только словечко «мы». Кто это — мы? На вопрос Клима, где он работает, — Поярков, как будто удивленно, ответил: — В революции… то есть — в Совете!
Из ссылки я ушел, загнали меня черт знает куда! Ну, нет, — думаю, — спасибо! И — воротился. Теперь — вероятно — на юге. Он долго искал какого-нибудь смешного, уничтожающего сравнения, но не нашел.
Как-то вечером, возвращаясь домой, Самгин на углу своей улицы столкнулся с Митрофановым. Иван Петрович отскочил от него, не поклонясь. Взглянув назад, он увидал, что Митрофанов тоже остановился, оглядывается. Климу хотелось утешительно крикнуть: «Все это — ненадолго! Раза два приходила Варвара, холодно здоровалась, вздергивая голову, глядя через плечо Клима, шла в свою комнату и отбирала белье для себя.
Первый раз ее сопровождал Ряхин, демократически одетый в полушубок и валяные сапоги, похожий на дворника. Помолчав, ласково погладив ладонью красное, пухлое лицо свое, точно чужое на маленькой головке его, он продолжал: — Некоторые кадеты идут за ним… да! У них бунтует этот милюковец — адвокат, еврей, — как его? Да — Прейс! Ядовитое… гм!
Знаете, эта истерика семитов, людей без почвы и зараженных нашим нигилизмом… О евреях он был способен говорить очень много. Говорил, облизывая губы фиолетовым языком, и в туповатых глазах его поблескивало что-то остренькое и как будто трехгранное, точно кончик циркуля. Как всегда, речь свою он закончил привычно: — Но я — оптимист. Я знаю: покричим и перестанем, как только найдем успокоительную среднюю между двумя крайними. Однако на этот раз он, тяжело вздохнув, спросил Самгина: — Вы как думаете?
Самгин был доволен, что Варвара помешала ему ответить. Она вошла в столовую, приподняв плечи так, как будто ее ударили по голове. От этого ее длинная шея стала нормальной, короче, но лицо покраснело, и глаза сверкали зеленым гневом. Варвара круто повернулась к ней, но большое дряблое лицо старухи уже исчезло, и, топнув ногою, она скомандовала Ряхину: — Идемте! Самгин, отозвав ее в кабинет, сказал: — Ты, конечно, понимаешь, что я не могу переехать… Не дослушав, она махнула рукой: — Ах, оставь!
До того ли теперь, когда, может быть… И, приложив платок к губам, поспешно ушла. Люди появлялись, исчезали, точно проваливаясь в ямы, и снова выскакивали. Чаще других появлялся Брагин. Он опустился, завял, смотрел на Самгина жалобным, осуждающим взглядом и вопросительно говорил: — В газете «Борьба» напечатано… Вы согласны? В Нижнем.
В Твери…» Точно разносчик газет, измученный холодом, усталостью и продающий последние номера, Брагин выкрикивал: — Восстали солдаты Ростовского полка. Предполагается взорвать мосты на Николаевской железной дороге. В Саратове рабочие взорвали Радищевский музей. Громят фабрики в Орехове-Зуеве. Все его сведения оказывались неверными, и Самгин заранее знал это, потому что, сообщив потрясающие новости, Брагин спрашивал: — Неужели взорвут мосты?
Не верится, что разгромили музей… — Не верьте, — советовал Самгин. Тогда Брагин, заглядывая в глаза Клима, догадывался: — Кто же это выдумывает? Он заметил, что, когда этот длинный человек приносит потрясающие новости, черные волосы его лежат на голове гладко и прядь их хорошо прикрывает шишку на лбу, а когда он сообщает менее страшное — волосы у него растрепаны, шишку видно. Длинный, похожий на куклу-марионетку, болтливый и раньше самодовольный, а теперь унылый, — он всегда был неприятен и становился все более неприятным Самгину, возбуждая в нем какие-то неопределенные подозрения. Казалось, что он понимает больше того, сколько говорит, и — что он сознательно преувеличивает свои тревоги и свою глупость, как бы передразнивая кого-то.
Глядя на вытянутое лицо, в прищуренные глазки, Самгин ответил: — В политике, как в торговле, «запрос в карман не кладется». Светлым, спокойным умом обладаете вы — честное слово!
Задание 2. Из художественных произведений русской литературы выпишите 5 сложных предложений с разными видами связи. Укажите, какие виды связи используются в предложении сочинительная, подчинительная, бессоюзная , и их место.
Пример: Я, естественно, не очень-то представлял себе, что это такое, но по общей тревоге понял, что произошло что-то ужасное сочинительная и подчинительная. Любопытство порою брало верх, на что фашисты и делали расчет: эти смертоносные игрушки попадали в руки детей и... Гудели чёрные тополя, и хотя море еще играло прибоем, стало заметно как постепенно расчищалось небо. Дверь подъезда внезапно распахнулась, и на улицу выскочил неопрятного вида крепкий молодой человек, который если бы Алексей не успел в последний момент посторониться, наверняка налетел бы прямо на него. Катя слушала рассказ о новейших достижениях в области ядерной физики, очень внимательно, и если бы Константинов не осознавал что сфера его научных интересов не может по-настоящему волновать столь юную особу, он продолжал бы свои рассуждения.
Разбор: предложение состоит из двух частей, сочинительный союз "и" объединяет эти части. Запятая ставится после первой части предложения перед подчинительным союзом "чтобы", который вводит подчиненное действие. Мы подружились в чрезвычайных обстоятельствах, когда проявляются самые лучшие или самые худшие свойства человеческого характера, и когда эти чрезвычайные обстоятельства окончились, разошлись каждый в свою сторону. Разбор: предложение состоит из трех частей, сочинительные союзы "и" и "и" объединяют их.
Запятые ставятся после первой и второй части перед подчинительным союзом "когда", который вводит признак действия в первой части.
И внешне вроде красив... И пет так же. Вроде голос показывает, а за душу не берет», «Боже... Какой ужас... Александр Борисович, простите... Богдан родился в Санкт-Петербурге в 1997 году.
В детстве школьник имел высокий тенор, поэтому его ставили вперед в хоре девочек, так он выступал в разных городах России. Это высокий ультразвук и всё.
Вариант 17, задание 20 - ЕГЭ Русский язык. 36 вариантов. 2022
Негромкие голоса доносились отчётливо (1) и (2) если раньше щенок слышал в человеческой речи только яркие интонации (3) то сейчас он начал выделять отдельные слова и оттенки чувств. (Взято из сборника Цыбулько-2024). Литература достойная внимания. Негромкие голоса доносились отчетливо и если раньше. 1. Он слезал с лошади осторожно, вернее, сползал, и, когда встал на землю и взял коня в повод, пошел медленно, на подогнутых ногах. 2. Негромкие голоса доносились отчетливо, и если раньше волчонок слышал в человеческой речи только яркие интонации.
Негромкие голоса доносились отчетливо и если
1. Негромкие голоса доносились отчётливо, и если раньше волчонок слышал в человеческой речи, 1825786920230109, На картинке мы можем видеть, как неумело мальчик рубит дрова. Сразу видно, что никто не учил его этому и взялся он за это. 1. Негромкие голоса доносились отчётливо, и если раньше волчонок слышал в. 3) Где-то здесь, в нескольких шагах, раздавались (НЕ)ЗАБЫВАЕМЫЕ трели соловья. Негромкие голоса доносились отчётливо (1) и (2) если раньше волчонок слышал в человеческой речи только яркие интонации (3) то сейчас начал отличать отдельные слова и оттенки чувств. На каменной террасе одного из самых красивых зданий города находились. Негромкие голоса доносились отчётливо (1) и (2) если раньше волчонок слышал в человеческой речи только яркие интонации (3) то сейчас начал отличать отдельные слова и оттенки чувств. 20. Расставьте знаки препинания: укажите все цифры, на месте которых в предложении должны стоять запятые. ЕГЭ Русский вместе. Негромкие голоса доносились отчётливо (1) и (2) если раньше щенок слышал в человеческой речи только яркие интонации (3) то сейчас он начал.
Отчетливо раз
Для этого нажмите на кнопку «Поделиться» в верхнем правом углу плеера и скопируйте код для вставки. Дополнительное согласование не требуется.
Гудели чёрные тополя, и, хотя море еще играло прибоем, стало заметно, как постепенно расчищалось небо. Дверь подъезда внезапно распахнулась, и на улицу выскочил неопрятного вида крепкий молодой человек, который, если бы Алексей не успел в последний момент посторониться, наверняка налетел бы прямо на него.
Катя слушала рассказ о новейших достижениях в области ядерной физики очень внимательно, и, если бы Константинов не осознавал, что сфера его научных интересов не может по-настоящему волновать столь юную особу, он продолжал бы свои рассуждения. Крепкий человек был Гуляев, и когда он вернулся на Урал, то за ним тянулась блестящая слава миллионера, которому доступно всё. Минуты ожидания тянулись мучительно долго, и, когда стрелки подобрались к восьми, Сергееву уже казалось, что он провёл на этой скамейке целую вечность. На закате пошёл дождь, который сразу развеял накопившуюся в воздухе духоту, и, в то время как он гулко и однообразно шумел по саду, вокруг дома в незакрытые окна в зале тянуло сладкой свежестью мокрой зелени.
Рука Николая дрожала и когда он передавал лошадь коноводу то чувствовал как со стуком приливает кровь к сердцу. Задание 2. Из художественных произведений русской литературы выпишите 5 сложных предложений с разными видами связи. Укажите, какие виды связи используются в предложении сочинительная, подчинительная, бессоюзная , и их место.
Пример: Я, естественно, не очень-то представлял себе, что это такое, но по общей тревоге понял, что произошло что-то ужасное сочинительная и подчинительная.
Он заметил, что, когда этот длинный человек приносит потрясающие новости, черные волосы его лежат на голове гладко и прядь их хорошо прикрывает шишку на лбу, а когда он сообщает менее страшное — волосы у него растрепаны, шишку видно. Длинный, похожий на куклу-марионетку, болтливый и раньше самодовольный, а теперь унылый, — он всегда был неприятен и становился все более неприятным Самгину, возбуждая в нем какие-то неопределенные подозрения. Казалось, что он понимает больше того, сколько говорит, и — что он сознательно преувеличивает свои тревоги и свою глупость, как бы передразнивая кого-то. Глядя на вытянутое лицо, в прищуренные глазки, Самгин ответил: — В политике, как в торговле, «запрос в карман не кладется». Светлым, спокойным умом обладаете вы — честное слово! Этот явился рано утром, когда Самгин пил кофе, слушая умиленные рассказы Анфимьевны о защитниках баррикады: ночами они посменно грелись у нее в кухне, старуха поила их чаем и вообще жила с ними в дружбе.
Он и раньше не считал себя хозяином в доме, хотя держался, как хозяин; не считал себя вправе и делать замечания Анфимьевне, но, забывая об этом, — делал. В это утро он был плохо настроен. Пьет и пьет и готовить не хочет: «Пускай, говорит, все с голода подохнете, ежели царя…» Как раз в эту минуту из кухни появился Макаров и спросил, улыбаясь: — Что же у тебя в кухне — штаб инсургентов? Он стоял в пальто, в шапке, в глубоких валяных ботиках на ногах и, держа под мышкой палку, снимал с рук перчатки. Оказалось, что он провел ночь у роженицы, в этой же улице. Смотрю — баррикада! И — другая.
Вспомнил, что ты живешь здесь… Говоря, он сбросил пальто на стул, шапку метнул в угол на диван, а ботики забыл снять и этим усилил неприязненное чувство Самгина к нему. Самгин спросил: — Кофе хочешь? И, как будто они виделись вчера, Макаров тотчас заговорил о том, что он не успел договорить в больнице. Настроение его становилось все хуже; думая о своем, он невнимательно слушал спокойную, мерную речь Макарова. Надо поговорить по душе, есть такая потребность. Тебе, Клим, я — верю… И не верю, так же как себе… Эти слова прозвучали очень тепло, дружески. Самгин поднял голову и недоверчиво посмотрел на высоколобое лицо, обрамленное двуцветными вихрами и темной, но уже очень заметно поседевшей, клинообразной бородой.
Было неприятно признать, что красота Макарова становится все внушительней. Хороши были глаза, прикрытые густыми ресницами, но неприятен их прямой, строгий взгляд. Вспомнилась странная и, пожалуй, двусмысленная фраза Алины: «Костя честно красив, — для себя, а не для баб». Н-ну, для них моего вопроса не существует. Бывает изредка товарищ Бородин, человек удивительный, человек, скажу, математически упрощенный… Макаров обеими руками очертил в воздухе круг. Как большой шар, — не возьмешь, не обнимешь. Но бреется.
У них есть своя мораль… Выпив кофе, он посмотрел в окно через голову Самгина и продолжал: — Собственно говоря, это не мораль, а, так сказать, система биосоциальной гигиены. Возможно, что они правы, считая себя гораздо больше людьми, чем я, ты и вообще — люди нашего типа. Но говорить с ними о человеке, индивидууме — совершенно бесполезно. Бородин сказал мне: «Человек, это — потом». Другой, личность весьма угрюмая, говорит: «Человека еще нет, а есть покорнейший слуга. Вы, говорит, этим вашим человеком свет застите. Человек, мораль, общество — это три сосны, из-за которых вам леса не видно».
Они, брат, люди очень спевшиеся. Подвинув Самгину пустую чашку, он стал закуривать папиросу, и медленность его движений заставила Клима подумать: «Это — надолго». Макаров выдул длинную струю дыма, прищурился. Лечу, помогаю родить. Всего меня это уже не поглощает. И вот — помогаю Бородину и его товарищам, сознавая известный риск и нимало не боясь его. Даже с удовольствием помогаю.
Но в то, что они сделают революцию, — не верю. Да и вообще не верю я, что это, — он показал рукой на окно, — революция и что она может дать что-то нашей стране. Откинувшись на спинку стула, покачиваясь и усмехаясь, он продолжал: — Понимаешь, в чем штука? Людям — верю и очень уважаю их, а — в дело, которое они делают, — не верю. Может быть, не верю только умом, а? А ты — как? Ты — с ними, но — на них не похож, — продолжал Макаров, не глядя на него.
Вот что я хотел бы понять. Мне роль покорнейшего слуги претит. Помнишь, когда мы, гимназисты, бывали у писателя Катина — народника? Еще тогда понял я, что не могу быть покорнейшим слугой. А затем, постепенно, все-таки… Под окном раздался пронзительный свист. Клим очень быстро подскочил к окну и сказал: — Что-то случилось, бегут… В комнату ворвался рыжий встрепанный Лаврушка и, размахивая шапкой, с радостью, но не без тревоги прокричал: — Солдаты наступают! Анфимьевна спрашивает: ставни закрывать?
Макаров тоже вскочил на ноги: — Черт возьми… — Закрывать? Самгин отмахнулся от него, ожидая, что будет делать Макаров. Тот, быстро одеваясь, бормотал: — Обязанность врача… Он выбежал вслед за учеником медника. Самгин, протирая запотевшее стекло, ожидал услышать знакомые звуки выстрелов. С треском закрылись ставни, — он, вздрогнув, отшатнулся. Очень хотелось чувствовать себя спокойно, но этому мешало множество мелких мыслей; они вспыхивали и тотчас же гасли, только одна из них, погаснув, вспыхивала снова: «За этих, в кухне, придется отвечать…» В кухне было тихо, на улице — не стреляли, но даже сквозь ставню доходил глухой, возбужденный говор. Усиленно стараясь подавить неприятнейшее напряжение нервов, Самгин не спеша начал одеваться.
Левая рука не находила рукава пальто. Выцветшее, тусклое солнце мертво торчало среди серенькой овчины облаков, освещая десятка полтора разнообразно одетых людей около баррикады, припудренной снегом; от солнца на них падали беловатые пятна холода, и люди казались так же насквозь продрогшими, как чувствовал себя Самгин. Суетился ветер, подметая снег под ноги людям, дымил снегом на крышах, сбрасывал его на головы. Макаров стоял рядом с Лаврушкой на крыльце дома фельдшера Винокурова и смеялся, слушая ломкий голос рыжего. За баррикадой кто-то возился, поворачивая диван, из дивана вылезала набивка, и это было противно, — как будто диван тошнило. Клим подошел к людям. В центре их стоял человек в башлыке, шевеля светлыми усами на маленьком лице; парень в сибирской, рваной папахе звучно говорил ему: — Сборный отряд, человек сорок, без офицера… — Штатские есть?
Почесывая переносицу, человек в башлыке сказал: — Значит — ростовцы не соврали, охотников двинут против нас. Пьяные — есть? Человек в башлыке говорил спокойно, мягко, но как-то особенно отчетливо. Вы, товарищ Балясный, свисток у него отберите. На караулы — не назначать. На днях зайду еще. Слушай, — продолжал он, понизив голос, — обрати внимание на рыжего мальчишку — удивительно интересен!
Бородатый человек оттолкнул Макарова. Самгин даже головой не кивнул ему, внимательно присматриваясь к защитникам баррикады. Некоторых он видел раньше в кухне, — они ему кланялись, когда он проходил мимо, он снисходительно улыбался им. Один из них, краснощекий, курносый парень, Вася, которого Анфимьевна заставляла носить дрова и растоплять печь в кухне, особенно почтительно уступал ему дорогу. В общем он видел человек десять, а сейчас их было девятнадцать: одиннадцать — вооруженных винтовками и маузерами, остальные — безоружны. Было ясно, что командует ими человек в башлыке, товарищ Яков, тощенький, легкий; светлые усы его казались наклеенными под узким, точно без ноздрей, носом, острые, голубоватые глаза смотрят внимательно и зорко. В общем лицо у него серое, старообразное, должно быть, долго сидел в тюрьме и там — засох.
Ему можно дать двадцать пять лет, можно и сорок. Прошу на места. Пятеро отделились, пошли в переулок; он, не повышая голоса, сказал им вслед: — Сегодня вам дадут еще две винтовки и маузер. Может быть, и бомбочки будут. Из-за баррикады вышел дворник Николай. Лестница на крыше углового дома — есть? Бомбочки — там?
Ну, значит — все. Товарищи Балясный и Калитин отвечают за порядок. Нуте-с, — наши сведения такие: вышло семь сборных отрядов, солдаты и черная сотня. Общая численность — триста пятьдесят — четыреста, возможно, и больше. Черной сотни насчитывается человек полтораста. Есть будто пушечки, трехдюймовки. В общем — не густо!
Но, конечно, могут разрастись. Ростовцы — не пойдут, это — наверняка! Было странно, что на улице мало студентов и вообще мелких людей, которые, квартируя в домиках этой улицы, лудили самовары, заливали резиновые галоши, чинили велосипеды и вообще добывали кусок хлеба грошовым трудом. Среди защитников он узнал угрюмого водопроводчика, который нередко работал у Варвары, студента — сына свахи, домовладелицы Успенской, и, кроме племянника акушерки, еще двух студентов, — он помнил их гимназистами. Преобладала молодежь, очевидно — ремесленники, но было человек пять бородатых, не считая дворника Николая. У одного из бородатых из-под нахлобученного картуза торчали седоватые космы волос, а уши — заткнуты ватой. Все было неестественно и так же неприятно, как этот тусклый день, бесцветное солнце, остренький ветер.
Неестественна высокая и довольно плотная стена хлама, отслужившего людям. Особенно лезло в глаза распоротое брюхо дивана, откуда торчали пружины и клочья набивки. К спинке дивана прикреплена палка половой щетки, и на ней треплется красный флаг. Обыватели этой улицы тоже все — люди, отслужившие жизни. Самгин, поеживаясь от ветра и глядя, как дворник Николай раскручивает голыми руками телеграфную проволоку, должно быть, жгуче холодную, соображал: «При чем здесь этот? Самгин взглянул на него недоверчиво — смеется? Размахивая рукою, он стал объяснять: — Там — Каретный ряд, а там, значит, тоже наши, — мы, вроде, третья линия.
Он чувствовал себя нехорошо, — было физически неприятно, точно он заболевал, как месяца два тому назад, когда врач определил у него избыток кислот в желудке. Колесница Джагернаута… Чепуха все это. И баррикады — чепуха», — попытался он оборвать воспоминания о Макарове и даже ускорил шаг. Но это не помогло. Как это он говорил? Выдумывает от бессилия, вот что. Бездарный человек…» Воспоминания о Макарове он подсказывал себе, а сквозь них пробивалось другое: «Конечно, — любители.
Настоящие артисты бунта — в деревне. Они всегда были там, — Разин, Пугачев. А этот, товарищ Яков, — что такое он? Домой идти не хотелось. И вообще следовало выехать из дома тотчас же после оскорбительной выходки Варвары.