Что такое либертарианство. Вот здесь есть замечательный пост про то, что собой представляет либертарианство. Как бы там по пунктам указано, что должно быть в мире, чтобы процветало либертарианство. Что такое либертарианство? это политическая доктрина, полученная путем синтеза прогрессивных элементов демократического социализма и цивилизованного анархизма. Либертарианской в нем является идея автономии личности и административного минимализма. Капитализм и свободный рынок описывают экономические условия, которые возникнут или будут доступны в либертарианском обществе, но не раскрывают полностью других аспектов либертарианства.
Украина как Свободный штат: что означает либертарианство Зеленского
| Перспективы либертарианской партии в России | Что такое либертарианство? |
| Либертарианство — Неолурк, народный Lurkmore | Лево-либертарианство. охватывает либертарианские убеждения, которые утверждают, что природные ресурсы Земли принадлежат всем на равноправной основе, независимо от или коллективной собственности. Современные левые либертарианцы, такие как Гилель Штайнер. |
| Либертарианство — Студопедия | Политический спектр с некоторыми известными американскими политиками и либертарианством, находящемся в непосредственной близости от анархизма. |
ЛИБЕРТАРИАНСТВО. Отличие от Либерализма. Что нужно знать о либертарианстве.
Одной из важных концепций книги была «собственность на самого себя»: все люди имеют право собственности на самих себя и, следовательно, могут делать с собой всё, что захотят, до тех пор, пока они не нарушают право собственности других. Нозик, следуя Дж. Локку , полагал, что лишь естественные права собственности на нашу личность могут обосновывать естественные права частной собственности за пределами личности и указывать на то, что рыночная экономическая система справедлива. Право собственности на себя означает, что индивиды обладают очень строгим возможно, самым строгим из возможных набором прав на свою личность, дающим им такой же контроль над собой, какой человек имеет над имуществом, которым владеет как частной собственностью. Это включает в себя 1 права контроля над использованием объекта как право свободы его использования, так и право требования, чтобы другие не использовали его без согласия субъекта ; 2 права передавать эти права другим путём продажи, сдачи в аренду, дарения или займа ; 3 иммунитет от потери этих прав без согласия; и 4 права на компенсацию, если кто-то использует объект без чьего-либо разрешения. Центральное место в этой идее собственности на самого себя занимает право контролировать себя и не позволять другим использовать нас.
Тем самым право собственности на себя обеспечивает защиту от того, чтобы другие поступали с нами против нашей воли если не в нашей воле нарушать чьё-либо право собственности на самого себя Нозик. В то время как либертарианство Р. Нозика черпает вдохновение у Дж. Локка и И. Канта , существует утилитаристская разновидность либертарианства, которая основывается на идеях Д.
Юма , А. Смита и Дж. Представители этой разновидности либертарианства считают, что политические принципы либертарианства основаны не на праве собственности на самого себя или естественных правах человека, а на благотворных последствиях, к которым ведут либертарианские институты по сравнению с возможной альтернативой. Утилитаристская защита либертарианства обычно состоит из двух частей: аргументов в поддержку частной собственности и свободного обмена и аргументов против государственной политики, выходящей за рамки «минимального государства» Hardin.
Из предоставленных результатов поиска не удалось получить конкретную информацию о популярности либертарианских идей в Европе. Однако, либертарианство имеет своих сторонников и адептов в разных странах мира, включая Европу. Для получения более точной информации о популярности либертарианских идей в Европе, рекомендуется обратиться к более специализированным источникам или провести дополнительный поиск.
Заключение: Либертарианство представляет собой философию, основанную на принципах индивидуальной свободы, ограниченного правительства и неприкосновенности частной собственности. Одним из его ключевых принципов является убеждение, что свобода и ограниченность власти правительства способствуют процветанию общества. Либертарианство продолжает оказывать влияние на политический дискурс, вызывая дебаты и споры о роли правительства и границах свободы в современном обществе.
Можно развивать эту мнимую "независимость" и далее, вплоть до независимости от природы, до абсурда. Человек в социуме не может быть свободным ни материально, ни нематериально абсолютно - это фикция.
Субъектность у любого лица есть с рождения, просто дееспособность, правоспособность и деликтоспособность, из которых и слагается правосубъектность, являются динамичными. Чем больше лицо развивает свои умственные и душевные силы, тем больше оно может совершать действий, брать на себя обязательств, нести по ним ответственность.
Как помогать малообеспеченным? Что делать с инвалидами? Что делать с пенсиями? С психически больными? С представляющими опасность для общества? А кто будет исполнять обязанности общественных служб? Эксперименты окончились неудачно: в 1845-м году в том числе по вине частников, которым платили разные страховые компании, сгорел почти весь Нью-Йорк.
Свободный штат История насчитывает несколько примеров разной степени успешности, когда либертарные активисты собирались вместе и пытались устроить совместное проживание по своим принципам. Они неизбежно сталкивались с внутренними проблемами и внешними неудачами. Самым известным примером либертарного сообщества является проект "Свободный Штат" Free State Project , организованный в 2001 году студентом Йеля Джейсоном Соренсом. Он предложил своим соратникам по интернет-форуму переехать в какой-нибудь штат и взять в нем власть, устроив ее по своим лекалам. На его призыв откликнулись 40 тысяч пользователей, которые с помощью интернет-голосования выбрали штат Нью-Гэмпшир. Митинг либертарианцев в Нью-Гэмпшире и показательное ношение оружия Участники проекта стали переезжать в Нью-Гэмпшир. Они столкнулись с жестким противодействием: только заехав, первые переселенцы несли с собой идеи сепаратизма, желая отделить штат от США, в ответ на что получили жесткую отповедь в виде протестов местных жителей. Это заставило их немного смягчить свои позиции. Однако либертарианцы стали действительно проникать в государственные структуры штата. На сайте клятву верности дали всего 6 тысяч из 20 тысяч необходимых, а многие либертарианцы уезжают по прошествии лет.
Молодежь, нашедшая себя в политике, затем присоединяется к Республиканской партии, чтобы иметь перспективы и влияние, но взамен вынуждена отстаивать менее радикальные идеи. Неочевидная, но характерная проблема: к идеям свободного рынка, которые отстаивают либертарианцы, неоднозначно относятся приезжие мексиканцы и афроамериканцы, желающие больше социальных льгот от государства. Поэтому контингент "фристейтовцев" состоит из белых людей, что делает их в глазах мейнстримных медиа маргиналами.
Что такое либертарианство
Оригинал взят у vishka в 51 тезис о либертарианстве Меня часто спрашивают, что такое либертарианство. Чтобы не отвечать по сто раз на одно и то же, решил составить список тезисов. Они должны дать базовое представление о том, что такое либертарианство. Либертарианство, совокупность политических, философских, экономических и иных взглядов и убеждений, согласно которым человеческая свобода имеет. ' Действительно, существует обширная литература, стремящаяся продемонстрировать. что либертарианство обеспечивает максимально аффективное использование ресурсов. Либертарианство является развитием идей либерализма, окончательно сформулированных в США и Европе в 19 веке, но восходящих и к более ранним работам, в частности к политической философии Джона Локка. Левый либертарианство включает в себя те либертарианские убеждения, которые утверждают, что природные ресурсы Земли принадлежат всем на равноправной основе, независимо от их собственности или коллективной собственности.
«Антинародная теория»: в сети оценили выбор партией Зеленского либертарианской идеологии
Второй — боязнь предстоящих последствий внедрения либеральной модели. Рассмотрим их боле подробно. В свое время А. Хиршман раскрыл анатомию реакционной риторики в адрес прогрессивных реформ. Как правило, она использует три приема — доказывает извращение, тщетность и опасность проводимых реформ [2]. Если воспользоваться этими приемами, то аргументы российских оппонентов либертарианства можно свести к следующим тезисам. Во-первых, главная цель либеральных реформ — повышение эффективности производства и рост конкурентоспособности национальной экономики — не была достигнута. Вместо этого получили прямо противоположный результат — разрушенное производство, стагнирующая промышленность, развал науки и образования, превращение страны в сырьевой придаток мировой экономики и т.
Таким образом, налицо извращение всех обещаний и чаяний. Во-вторых, плачевный результат получен, несмотря на титанические усилия правительства по его недопущению. За годы реформ были приняты тысячи новых нормативных актов либерального толка, была многократно преобразована вся административная система государства, созданы специальные службы по защите либеральных завоеваний, потрачены миллиарды долларов на построение новой системы хозяйствования и т. Тем самым налицо эффект тщетности всех усилий. В-третьих, либеральные реформы дали множество непредвиденных побочных результатов, которые являются откровенно отрицательными. Так, реформы привели к разрушению целостности общества, возникновению различных форм вопиющей нищеты и бедности, породили социальное расслоение и неравенство, обострили межнациональные конфликты и т. Следовательно, все либеральные реформы были изначально опасны, а потому и породили неприемлемые социальные издержки.
Разумеется, подобная критика является откровенно реакционной, однако ее наличие уже само по себе позволяет раз и навсегда очернить либертарианство в глазах простого населения, фиксируя разочарование в его практических результатах. Между тем еще больший потенциал антилиберального протеста заложен и в будущих социальных инновациях капиталистической модели развития. Расширяется спектр платных услуг населению, правительство взяло курс на сворачивание бесплатного образования и здравоохранения, транспортные тарифы и тарифы на услуги ЖКХ постоянно растут, все прежние социальные лифты не работают, коррупция нарастает и т. Все эти тренды пугают население и подогревают критику либертарианской модели экономики. Примечательно, что между уровнем экономического мышления и симпатиями к либертарианству имеется вполне зримая связь. Так, люди с хорошим экономическим образованием и зрелым экономическим мышлением, как правило, легко принимают либертарианскую модель экономики и откровенно симпатизируют ей; люди с отсутствием системного экономического мировоззрения крайне отрицательно относятся к идеям либертарианства. Разумеется, такую закономерность официально подтвердить нельзя, но наблюдения за общественным дискурсом подводят к ее пониманию.
Ниже попытаемся разобраться, насколько правомерен страх перед грядущими капиталистическими изменениями общества. Общие контуры либертарианской модели общества В литературе уже отмечалось, что развитие капиталистического обществ идет по двум линиям — по пути построения индивидуалистических и общинных институтов [3—4]. Общинные институты ориентированы на более справедливое распределение дохода и предполагают менее жесткую систему частной собственности. Индивидуалистические институты, наоборот, направлены на создание и поддержание неравенства, обеспечение максимально жесткой охраны частной собственности. Соответственно общинные институты предполагают примат государства власти, закона над капиталом, тогда как индивидуалистические институты — примат капитала над законом властью, государством. Разумеется, на практике индивидуалистические институты выстраиваются в пользу крупного капитала и подразумевают политику двойных стандартов, когда богатым дозволено больше, чем бедным. Современная западная модель экономики основана на индивидуалистических институтах, которые и составляют суть либертарианской модели развития.
Оправданием такой модели служит тот факт, что она генерирует не только социальное неравенство, но и больший объем инвестиций по сравнению с общинной моделью институтов [4]. В свою очередь больший объем капитала позволяет осуществить более масштабное внедрение технологических инноваций и повысить за счет этого эффективность производства. Однако следствие этого факта оказывается двояким. С одной стороны, технологии вытесняют живой труд и способствуют образованию «лишних» людей. С другой стороны, все занятые работники демонстрируют высокую производительность труда, что позволяет им претендовать на более высокую заработную плату. В долгосрочном периоде такой механизм ведет к неуклонному росту национального богатства. Но по умолчанию предполагается, что созданным богатством смогут воспользоваться далеко не все — в обществе всегда есть когорта неудачников, которым по различным причинам не удалось эффективно «вписаться» в производственные цепочки.
Наверное, самым антисоциальным элементом либертарианской модели является ее «нейтральное», предельно равнодушное отношение к наличию целого класса аутсайдеров. Либертарианская идеология полагает, что такое положение дел в порядке вещей и не должно смущать ни политиков, ни обывателей. В каком-то смысле в своей социальной части либертарианство выступает как абсолютно безжалостная система, оправдывающая любые действия по «усмирению» класса экономических лузеров. Главное — высокая эффективность, которая является основой решения всех проблем, в том числе социальных. Для иллюстрации сказанного можно обратиться к периоду первоначального накопления капитала. Здесь, прежде всего, следует напомнить динамику душевого ВВП в Великобритании. Как оказывается, на протяжении 1500—1800 гг.
И это на фоне промышленной революции и колоссального роста производительности труда! По некоторым оценкам, темп роста ВВП в Англии периода 1500—1800 гг. Данные факты говорят о том, что в эпоху первоначального накопления капитала происходил рост неравенства — богатые богатели, а бедные беднели. При этом сам процесс первоначального накопления капитала, будучи по своей сути переходным периодом между режимом мальтузианской ловушки и режимом экономического роста, продлился примерно 300 лет. Лишь после прохождения этого «черного этапа» в жизни страны начался рост благосостояния обычного населения. Что же означал рост нищеты в период первоначального накопления капитала? Имеющиеся данные поистине впечатляющи.
Приведем некоторые из них. В немецких духовных территориях на 1 тыс. Например, в Кельне при числе жителей в 50 тыс. Сосредоточием голодных и нищих во Франции был Париж, в котором число этих лиц достигало четверти всего населения города; на улицах их было столько, что было невозможно пройти. Писатели того времени даже считали развитие бродяжничества и нищенства признаком богатства страны, необходимым последствием развития цивилизации [5, с. Как относились к нищим и что с ними делали в означенный период? Либертарианская логика невмешательства государства в жизнь беднейших слоев населения была примерно такова: коль скоро имеет место человеческая «склонность к безделью», то и социальная поддержка бедных способствует «бездельничанью» и «развращенности», тем самым не искореняя нищету, а распространяя ее [2, с.
Принудительный образ действия в интересах развития промышленности в те времена считался вполне допустимым. Классической иллюстрацией этого принципа служит приказ ландграфа Гессенского в 1616 г. Развитием данного подхода явилось широкое внедрение особых заведений — работных домов, домов призрения и тюрем. С этими заведениями соединялись нередко в том же здании сиротские приюты и дома для умалишенных. Так появилась особая разновидность домов-мануфактур, в которых принудительно насаждался научно-технический прогресс. Подобные принудительные мануфактуры были коммерческими учреждениями, ибо они сдавались на откуп тому или иному промышленнику [5, с. В дальнейшем происходила интеграция исправительных домов в рамках одного заведения.
Например, в Париже в 1656 г. При этом обеспечение кадрами этого учреждения велось самым бескомпромиссным образом: «Все нищенствующие, трудоспособные и нетрудоспособные всякого возраста и пола, которые будут найдены в пределах города и предместий Парижа, будут заключены в Hopital и находящиеся в его ведении места и будут употреблены на общественные работы, на промышленный труд и на обслуживание самого учреждения, по распоряжению директоров его» [5, с. Покидать данное заведение было запрещено, но, несмотря на это, некоторые постояльцы осуществляли бегство; Hopital разыскивал их, подвергал телесному наказанию за побег и водворял обратно. Трудовая повинность в Hopital была тотальной: работали даже старики, калеки и парализованные [5, с. Однако даже такая антигуманная система исправительных домов со временем стала казаться слишком либеральной и чрезмерно терпимой к маргинальным слоям населения. В связи с этим «Новый закон о бедных», принятый в Англии в 1834 г. Новые правила должны были отвратить бедных от желания обращаться за общественной поддержкой, а те, кто все же сделал это, должны были быть заклеймены позором: их помещали в работные дома, заставляли носить особый наряд, отделяли от своих семей, от общения с нищими вовне; когда же они умирали, их тела передавались в анатомический театр [2, с.
Можно сказать, что «Новый закон о бедных» стал апофеозом антигуманной борьбы против бедности. Помимо института работных домов в Британии действовали и иные механизмы «разгрузки» рынка труда: казни, эмиграция свободных граждан в Америку, вывоз осужденных в Австралию, убийства и рост смертности [4, с. В любом случае в основе всех описанных экономических институтов лежит примерно следующая либертарианская логика. Ты — личность, индивидуум, и все, что ты имеешь, — результат твоих личных усилий. Если ты преуспел в жизни, то никто не вправе претендовать на твой успех — твои доходы и собственность священны; если же ты оказался на социальном дне, то это твои личные проблемы и ты не вправе перекладывать их на чужие плечи. И в том, и в другом случае вмешательство извне считается контрпродуктивным. Данный экскурс в историю был сделан только с одной целью — показать социальную сущность либертарианства.
Если перенести принципы либеральной философии на российскую почву, то можно ожидать дальнейшего возрастания социального неравенства, увеличения числа маргиналов всех мастей, подчинение всей государственной политики интересам крупного капитала, обострение классовых противоречий, создание все более современной и эффективной экономики. Все эти результаты способствуют формированию все более жестокого и бездушного общества. При этом «смутное время», как показывает история, может длиться веками. В этом смысле оппоненты либертарианства не так уж неправы, опасаясь негативного хода событий. Следует признать, что дальнейшее последовательное внедрение в России либертарианской модели экономики чревато для страны серьезными испытаниями. Теперь можно задать еще один сакраментальный вопрос: почему в России либертарианская модель экономики всегда вызывала отторжение? И почему в других странах, несмотря на все препоны, эта модель была не только принята, но и последовательно внедрена в жизнь?
И есть ли основания для внедрения этой модели в современной России? Рынок и либертарианская модель экономики: особенности взаимодействия Если посмотреть на политическую карту мира, то не трудно заметить следующие факты. В США возобладала жесткая либертарианская модель экономики, тогда как совсем рядом, в Канаде, имеет место так называемое государство всеобщего благосостояния, то есть система с большими социальными гарантиями, по своей сути очень близкая к социалистической. В Европе скандинавские страны построили рафинированную систему социальной поддержки и социальной справедливости, апофеозом которой является пресловутая модель «шведского социализма». Англия является оплотом либертарианской модели развития, а Россия никогда не могла «переварить» либертарианские принципы организации экономики. В Северной Корее до сих пор социализм, а в Южной Корее — откровенный капитализм. Австралия тяготеет к сильному государству всеобщего благосостояния.
Либертарианство — это политическая философия, выводящая принципы устройства общества из аксиомы самопринадлежности — права собственности человека на собственное тело. Слайд 3 Слайд 4 Описание слайда: История либертарианства В текущем его виде данный термин впервые начал использовать американский политик и основатель Фонда экономического образования Леонард Рид, который в 1940-е годы провозгласил себя либертарианцем. Вслед за ним многие сторонники личной и экономической свободы также стали называть себя либертарианцами, чтобы отличать себя от "либералов", под которыми в США и некоторых других странах начиная с XX века понимают сторонников личной свободы и государственного перераспределения ресурсов, включая социал-демократов и умеренных коммунистов Слайд 5 Люди, оказавшие влияние на идеи либертарианства Слайд 6 Описание слайда: Ключевые идеи Индивидуализм Права личности Спонтанный порядок Верховенство права Свободные рынки против гос.
Но не всякий отдающий предпочтение свободному рынку является либертарианцем, ибо не все они разделяют либер-таристское представление о том, что свободный рынок справедлив по своей природе. Например, одним из обычных доводов в пользу неограниченного капитализма является его продуктивность, его претензии на максимальную эффективность в увеличении общественного богатства.
Многие утилитаристы, убежденные в истинности этого утверждения, одобряют свободный рынок, поскольку его эффективность позволяет осуществить наибольшее удовлетворение всех предпочтений1. Но утилитаристская приверженность капитализму с необходимостью зависит от разного рода обстоятельств. Если, как считает большинство экономистов, есть обстоятельства, в которых свободный рынок не является максимально продуктивным — например, в случае с естественными монополиями, то утилитаристы поддержат государственные ограничения прав собственности. Более того, как мы видели в главе 1, некоторые утили таристы утверждают, что перераспределение может увеличить общую полезность, даже когда это уменьшает продуктивность. Из-за уменьшения предельной полезности те, кто на дне, получают от перераспределения больше, чем теряют те, кто наверху, даже когда перераспределение снижает продуктивность.
Другие защищают капитализм на основании нс максимизации полезности, но минимизации опасности тирании. Придание правительствам права регулировать экономические обмены приводит к централизации власти, и так как власть развращает, регулирование рынка есть первый шаг по «дороге к рабству», согласно памятной фразе Хайека. Иногда ее называют литературой по -праву и экономике» law and economics или «публичному выбору» public choice. Tullock 1962: Buchanan. Congle-ton 1998]; cp.
Barry 1986: ch. Поэтому капиталистические свободы необходимы для сохранения наших гражданских и политических свобод см. Но это обоснование рыночной свободы тоже должно зависеть от обстоятельств, ибо история не демонстрирует неизменной связи между капитализмом и гражданскими свободами. Страны с неограниченным, в сущности, капитализмом иногда имеют плохую историю с точки зрения прав человека например, военные диктатуры в капиталистических Чили и Аргентине, маккартизм в Соединённых Штатах , в то время как страны с широкомасштабным «государством всеобщего благосостояния» иногда характеризуются отличными достижениями в плане гражданских и политических прав например, Швеция. Поэтому эти два оправдания свободного рынка являются условными.
Более важно то, что они являются инструментальными обоснованиями свободного рынка. Они говорят нам, что рыночные свободы являются средством для обеспечения максимальной полезности, или защиты политических и гражданских свобод. С точки зрения этих подходов мы не отдаём предпочтение свободному рынку потому, что люди имеют права на собственность. Напротив, мы даём людям права собственности как способ увеличения полезности или стабилизации демократии, и если бы могли способствовать полезности или стабильности каким-то другим путём, мы могли бы вполне обоснованно ограничить права собственности. Либертарианство отличается от других правых теорий своим утверждением о том, что налогообложение с целью перераспределения по своей сути является злом, нарушением прав людей2.
Как мы увидим, либертарианство отстаивает свою приверженность рынку, апеллируя к более широкому понятию личной свободы — праву каждого индивида свободно решать, как использовать свои силы и владения в соответствии с тем, на что они пригодны. Поэтому либертарианцы выступают за либерализацию законов о гомосексуализме, разводе, абортах, н это есть продолжение их защиты свободного рынка. Неоконсерваторы же «в основном заинтересованы в реставрации традиционных ценностей... Неоконсерватор одобряет рыночные силы «больше из-за вводимой ими дисциплины, чем Лободы. Другими словами, государство не имеет права вмешиваться в функционирование рынка даже для повышения экономической эффективности.
Как формулирует это Нозик, «люди обладают правами, и поэтому есть действия, которые не может совершать по отношению к индивиду ни отдельный человек, ни группа лиц без нарушения этих прав. Так как эти права весьма обширны и строго определены, то возникает вопрос: что могут сделать, если хоть что-то могут, государство и его должностные лица» [Nozick 1974: ix; Нозик 2008:111. Поскольку люди имеют право распоряжаться своими владениями как считают нужным, вмешательство государства равносильно принудительному труду — нарушению не эффективности, но наших основных моральных прав. Нозиковская «теория, основанная на титулах собственности» Как либертарианцы соотносят справедливость и рынок? Я сосредоточу внимание на нозиковской «теории, основанной на титулах собственности» entitlement theory.
Главный тезис в теории Нозика и в большинстве других либертаристских теорий следующий: если мы исходим из того, что все имеют право на то имущество, которым ныне обладают свои «владения» , то тогда справедливое распределение есть просто любое распределение, возникающее в результате свободных обменов между людьми. Любое распределение, возникающее из справедливой ситуации в ходе свободных обменов, само по себе справедливо. Со стороны правительства несправедливо облагать против чьей-либо воли налогами эти обмены, даже если налоги используются для того, чтобы компенсировать чьи-либо повышенные затраты, связанные с природными недостатками, в которых нет его вины. Единственным законным видом налогообложения является то, которым собираются средства на поддержание институтов, необходимых для защиты системы свободных обменов, например, полиции и органов юстиции. Если говорить более точно, три основных принципа «теории, основанной на титулах собственности» Нозика таковы: 1.
Принцип передачи имущества — то, что справедливо приобретено, может быть свободно передано; 2. Принцип справедливого первоначального присвоения — описание того, как люди первоначально начали владеть вещами, которые могут быть переданы в соответствии с принципом 1. Принцип исправления несправедливости — как обращаться с владениями, если они были несправедливо приобретены или переданы. Если я владею участком земли, то принцип 1 говорит о том, что я свободен участвовать в любых сделках относительно этой земли, которых пожелаю. Принцип 2 объясняет нам, как земля первоначально стала чьим-либо владением.
Принцип 3 учит нас, что делать, если какой-либо из первых двух принципов нарушен. Взятые вместе они подразумевают, что если нынешние владения людей приобретены справедливо, то формула справедливого распределения есть «от каждого — по его желанию, каждому — по желанию других» [Nozick 1974:160; Нозик 2008: 206]. Вывод нозиковской теории заключается в том, что «оправдано существование только минимального государства, функции которого ограничены узкими рамками — защита от насилия, воровства, мошенничества, обеспечение соблюдения договоров и т. Поэтому никакого общественного образования, здравоохранения, транспорта, дорог или парков. Всё это предусматривает принудительное налогообложение некоторых людей против их воли, нарушая принцип «от каждого по его желанию, каждому по желанию других».
Как мы видели, Ролз и Дворкин также подчёркивают, что справедливое распределение должно учитывать выбор людей. Но они считают, что это лишь половина дела. Справедливое распределение должно быть чувствительно к стремлениям как считает и Нозик , но нечувствительно к доставшимся по рождению природным и социальным ресурсам что Нозик уже не признаёт. Несправедливо, чтобы люди с природными недостатками голодали просто потому, что им нечего предложить другим в рамках свободного обмена, или чтобы дети не получали образования и услуг здравоохранения просто потому, что родились в бедной семье. Поэтому либеральные эгалитаристы одобряют обложение свободных обменов налогами, с тем чтобы компенсировать людям природные и социальные невыгоды.
Но может ли либертаристская теория последовательно запретить мошенничество? Мошенничество не есть нарушение чьей-либо «собственности на себя», и с точки зрения либертаристсккх теорий ответственность за определение правдивости обещаний продавца обычно лежит на покупателе, а не на государстве caveat emptor: пусть покупатель будет бдителен. Если государство может патерналистским образом защищать людей от мошенничества, почему бы также не настоять на обязательных законах о маркировке товаров, о требованиях безопасности и здравоохранения, или обязательной проверке новых пищевых продуктов или лекарств? Есть некоторые пределы тому, что я могу делать — моё право на мой нож не предусматривает права поместить его в вашей спине. Но в остальных случаях я свободен делать со своими ресурсами то, что хочу — я могу потратить их на приобретение благ и услуг других людей, или могу просто отдать их другим, если хочу.
Ноэик не возражает против такой добровольной частной филантропии — напротив, он говорит, что это отличный способ осуществлять права собственности. Но я могу также решить отказать в моих ресурсах другим включая и государственную власть. Никто не имеет право забрать их у меня, даже если это нужно для спасения инвалидов от голодной смерти. Почему мы должны принять утверждение Нозика о том, что права на собственность таковы, что исключают либеральные перераспределительные схемы? Некоторые критики утверждают, что Нозик не имеет никаких аргументов, что он предлагает нам «либертарианство без оснований» см.
Но более благосклонное прочтение позволяет обнаружить два различных аргумента. Как и у Ролза, первый аргумент интуитивный, пытающийся выявить привлекательные стороны свободного применения прав на собственность. Второй — более философский, он стремится вывести права собственности из посылки «собственности на себя». В духе моего общего подхода и, думаю, намерений Нозика я буду интерпретировать этот аргумент о самособственности как апелляцию к идее обращения людей друг с другом как равных. Другие авторы отстаивают либертарианство с помощью совершенно иных аргументов.
Некоторые либертарианцы утверждают, что нози-ковская теория лучше обосновывается с помощью апелляции к идеалу свободы, а не равенства, в то время как другие пытаются отстоять её, апеллируя ко взаимной выгоде, выражающейся в договорной теории рационального выбора. Поэтому вдобавок к нозиковским аргументам я рассмотрю идею права на свободу см. Интуитивный аргумент: пример с Уилтом Чемберленом Итак, начнём с интуитивного аргумента Нозика. Как мы видели, его «принцип передачи» утверждает, что если у нас есть нечто законно приобретённое, то мы имеем абсолютные права собственности на него. Мы можем свободно распоряжаться им, как считаем нужным, даже несмотря на то, что результатом такого обращения с собственностью, вероятно.
Учитывая то, что люди рождены с разными природными способностями, некоторые будут щедро вознаграждены, в то время как другие мало что получат. Благодаря незаслуженным различиям в природных дарованиях, некоторые люди будут процветать, а другие — голодать. А это неравенство затем повлияет на возможности их детей: одни будут рождены в привилегированных условиях, а другие — в бедности. Эти неравенства, которые, как признаёт Нозик, являются возможным результатом «дикого» капитализма, являются источником наших интуитивных возражений против либертарианства. Как Нозик теперь может надеяться дать интуитивную защиту этих прав?
Он просит нас определить начальное распределение, которое мы воспринимаем как справедливое, и затем доказывает, что мы интуитивно предпочитаем его принцип передачи либеральным принципам перераспределения как трактовку того, что люди могут правомерно делать со своими ресурсами. Позвольте мне процитировать его аргумент в развёрнутой форме: Непонятно, каким образом приверженцы различных концепций распределительной справедливости могут отвергнуть концепцию справедливости, основанную на титулах собственности. Давайте представим себе, что реализована одна из лих концепций. Предположим, что вы её поддерживаете, и назовем её распре делением 1 1: возможно, при этом каждый имеет равную долю, или. Теперь предположим, что баскетбольные команды предъявляют большой спрос на Уилта Чемберлена, потому что его мячи сами залетают в корзину...
Он подписывает с командой контракт такого содержания: с каждой игры дома он получает 25 центов с каждого проданного билета. Нас не волнует вопрос, надувает ли Чемберлен владельцев клуба — пусть они сами о себе позаботятся. Они в восторге от игры Чемберлена; с их точки зрения, цена билета стоит полученного удовольствия. Теперь предположим, что за сезон на стадионе побывал миллион зрителей и Уилт Чемберлен получил 250 тыс. Имеет ли он титул собственности на этот доход?
Является ли это новое распределение D2 несправедливым? Если да, то почему? Нет сомнений в том. Каждый из зрителей добровольно отдал по 25 центов Чемберлену. Если распределение D1 было справедливым и люди добровольно перешли из него в D2, передав часть долей, которые мм были выданы в D1 собственно говоря, эти ресурсы были им предоставлены именно для того, чтобы они с ними что-нибудь сделали , разве D2 не является тоже справедливым?
Если люди имели титул собственности, позволяющий им истратить ресурсы, на которые они получили титул собственности в условиях D1 , не означает ли это, что они имели правомочия отдать их Уилту Чемберлену или произвести с ним обмен? Может ли кто-либо быть против этого с позиций справедливости? Каждый человек уже имеет свою обоснованную долю в условиях D1. В условиях D1 ни один человек не имеет ничего такого, на что мог бы по справедливости претендовать кто-либо другой. После того, как кто-то отдал что-то Уилту Чемберлену, третьи стороны сохраняют свои обоснованные доли; их доли не меняются.
В результате какого процесса такой переход имущества между двумя людьми мог бы дать третьей стороне основание для того, чтобы из соображений распределительной справедливости обоснованно претендовать на часть того, что было передано, если эта третья сторона не могла справедливо претендовать на какое-либо имущество других до того, как имущество было передано? Поскольку D2 представляется правомерным, утверждает Нозик, то его принцип передачи более соответствует нашим интуициям, чем перераспределительные принципы вроде ролзовского принципа различия. Как нам следует о гнестись к этому аргументу? Он обладает некоторой первоначальной привлекательностью, так как подчёркивает, что весь смысл иметь теорию честных долей заключается в том, что это позволяет людям делать с ними нечто. Было бы извращением сказать «очень важно, чтобы люди получали свои честные доли», а затем не давать им использовать эти доли так, как они хотят.
Но противоречит ли это нашей интуиции о незаслуженном неравенстве? Допустим, что я определил первоначальное распределение Ш в духе принципа различия Ролза. Поэтому каждый начинает с равной доли ресурсов, независимо от природных способностей. Но в конце баскетбольного сезона у Чемберлена будет 250 тыс. Несомненно, что наши интуиции по-прежнему говорят нам, что мы можем обложить налогом доход Чемберлена, чтобы предотвратить эту смерть от голода.
Нозик убедительно развил нашу интуицию о действиях на основе собственного выбора, но его пример игнорирует нашу интуицию о справедливом подходе к ситуации неравенства. Действительно, когда Нозик обращается к вопросу о неравных обстоятельствах, он признаёт интуитивную убедительность либеральной позиции. Нозик допускает, что кажется несправедливым, чтобы люди страдали от незаслуженного неравенства в доступе к благам общественного сотрудничества. Он «чувствует силу» этого возражения. Однако Цб Главное возражение против разговоров о праве каждого на различные вещи, как то: равенство возможностей, жизнь и т.
Другими словами, мы не можем обложить налогом Уилта Чемберлена для того, чтобы компенсировать людям их физические недостатки, потому что он имеет абсолютные права на свой доход. Но Нозик признаёт, что наши интуиции не одобряют единодушно такое понимание прав собственности. Более того, он признаёт, что некоторые из наших наиболее сильных интуиций одобряют компенсации за незаслуженные неравенства. Однако проблема с реализацией этой интуитивно привлекательной идеи в том, что люди имеют права на свои доходы. В то время как идея Маки об общем праве на «честную долю» в жизни кажется интуитивно привлекательной, «конкретные права на вещи заполняют всё пространство прав, не оставляя места для общих прав на то, чтобы находиться в определённых материальных условиях» Nozick 1974: 238; Нозик 2008: 298.
Но почему мы должны думать, что «конкретные права на вещи заполняют всё пространство прав», не оставляя места для права на честную долю в жизни? Как отмечает Нозик, это не является частью нашего повседневного понимания прав собственности, и интуитивно не привлекательно. Однако он утверждает, что эта концепция абсолютных прав собственности является неизбежным следствием более глубокого принципа, которому мы весьма привержены: а именно, принципу собственности на себя. К этому принципу обращения с людьми как с целями в себе, который был формулой Канта для выражения нашего морального равенства, обращается также и Ролз, и утилитаристы. Это действительно принцип, которому мы сильно привержены, и если Нозику удалось бы продемонстрировать, что из этого принципа следует принцип обладания собственностью на себя, а эта собственность приводит к либертарианству, то это явилось бы мощным обоснованием либертарианства.
Я, однако, буду утверждать, что Нозику не удаётся вывести ни собственность на себя, ни собствен- ность на имущество из идеи обращения со всеми людьми как с равными, или как с «целями в себе»4. В самом сердце теории Нозика находится идея, высказанная в первом предложении его книги: «Люди обладают правами, и поэтому есть действия, которые не может совершать по отношению к индивиду ни отдельный человек, ни группа лиц без нарушения этих прав » Nozick 1974: ix; Нозик 2008: 11. Общество должно уважать эти права, потому что они «отражают основной кантовский принцип: человек — это цель, а не просто средство; людьми нельзя жертвовать или использовать для достижения каких-нибудь целей без их согласия» Nozick 1974:30-31; Нозик 2008: 54. Этот «кантовский принцип» требует сильной теории прав, ибо права утверждают наше «независимое существование» и, таким образом, всерьёз признают, что «люди обладают независимым существованием и не являются ресурсом для других людей» [Nozick 1974: 33; Нозик 2008: 57. Поскольку мы суть отличные друг от друга индивиды, и каждый обладает своими особыми притязаниями, постольку есть пределы жертвам, которых можно потребовать от одного человека во имя блага других, — эти пределы выражает теория прав.
Поэтому утилитаризм, отрицающий существование таких пределов, неприемлем для Нозика. Уважение этих прав есть необходимый аспект уважения притязаний людей на то, чтобы с ними обращались как с целями в себе, а не как со средствами для других. Согласно Нозику, либертарное общество обращается с индивидами не как с «инструментами, средствами или ресурсами»; «оно обращается с нами с почтением, которого мы заслуживаем как обладатели индивидуальных прав. Ролз увязывает идею обращения со всеми людьми как с «целями в себе» с принципом равенства Rawls 1971: 2Я -257]; и Кай Нильсен утверждает, что эгалитарная платформа Дворкина «в такой же степени является частью морального репертуара» Нозика, как и Ролза NieUen 1985: 307]. Однако, даже если и есть некоторая дистанция между иозиковским «кантовским принципом» обращения со всеми людьми как с целями в себе и принципом обращения со всеми людьми как с равными Дворкина, это — явно соотносимые понятия, и ничто в моей дальнейшей аргументации не требует их более тесной увязки.
Все, что важно для моих целей, это то, что Нозик обосновывает либертарианство, ссылаясь на некоторый принцип уважения морального статуса и внутренней ценности каждой личности. Здесь имеются важные моменты преемственности между Нозиком и Ролзом, не только в обращении Нозика к абстрактному принципу равенства, но и в его более конкретных аргументах против утилитаризма. Важной частью аргументации Ролза было то, что утилитаризм нс способен обращаться с людьми как с целями в себе, поскольку допускает, чтобы некоторые люди бесконечно приносились в жертву ради большего блага других. Так что и Ролз, и Нозик согласны, что обращение с людьми как с равными требует ограничений на использование человека во благо других или общества в целом. Индивиды имеют права, которые справедливое общество должно уважать, права, которые не подлежат утилитарным калькуляциям или являются их продуктом.
Однако Ролз и Нозик расходятся в вопросе о том, какие права важнее всего для соблюдения принципа обращения со всеми людьми как с равными. В крайне упрощённой форме можно сказать, что для Ролза одним из самых важных прав является право на некоторую долю ресурсов общества. Для Нозика важнейшими правами являются права на самого себя — права, составляющие «собственность на себя». Идея прав собственности на себя может показаться странной, так как она предполагает, что есть некая отдельная вещь, «Я», которая находится у нас в собственности. Но понятие «Я» в концепции собственности на себя имеет «чисто рефлексивное значение.
Оно означает, что кто владеет и чем владеет — одно и то же, а именно, вся личность» [Cohen 1986а: 110]. Основу идеи самособственности можно понять в сравнении с рабством — иметь собственность на себя значит иметь те же права на свою личность, которые рабовладелец имеет на раба. Не сразу становится очевидным, в чём здесь различие. Почему мы не можем принять обе позиции? В конце концов, утверждение о том, что мы имеем собственность на себя, ещё ничего не говорит о собственности на внешние ресурсы.
И утверждение, что мы имеем права на справедливую долю ресурсов общества, не кажется исключающим возможность собственности на себя. Нозик, однако, считает, что эти две позиции несовместимы. Согласно Нозику, требование Ролза о том, чтобы блага, производимые талантливыми, использовались бы для улучшения благосостояния обездоленных, несовместимо с признанием собственности на себя. F-сли я имею в собственности себя, то я собственник и своих талантов. А если я владею своими талантами, то я имею право собственности и на всё, что произвожу с их помощью.
Так же как владение участком земли означает, что я владею всем, что производит эта земля, так и собственность на таланты означает, что я владею всем, что произведено моими талантами. Поэтому требование перераспределения через налоги от талантливых к обездоленным нарушает право собственности на себя. Проблема не в том, что Ролз или Дворкин верят в то, что другие люди могут иметь в собс гвенности меня или мои таланты таким же образом, как раб находится в собственности какого-то лица. Напротив, как я пытался показать, их гипотетические позиции предназначены для моделирования утверждения о том, что никто не является владением другого см. Либералы уважают претензии индивидов на их собственные таланты многими путями.
Либералы признают, что Я являюсь законным обладателем моих талантов, и что Я свободен использовать их в соответствии с избранными мной проектами. Однако либералы говорят, что, поскольку обладание теми или иными талантами — дело чистого везения, постольку права людей на свои таланты не включают права извлекать неравные вознаграждения от использования этих талантов. Так как таланты незаслуженны, то для государства не будет отрицанием морального равенства рассматривать таланты людей как часть их обстоятельств и,следовательно, как возможное основание для требований компенсации. Люди, обделённые природой при рождении, имеют легитимные притязания по отношению к тем, кто получил преимущества от природы, и последние имеют моральные обязательства по отношению к первым. Поэтому в теории Дворкина талантливые платят страховые взносы, которые идут обездоленным природой, а в теории Ролза талантливые получают выгоду от талантов, только если это приносит выгоду лишённым талантов.
Для Нозика это составляет отрицание собственности на себя. Невозможно сказать, что я владею своими талантами, если другие имеют законные притязания на плоды этих талантов. Принципы Ролза «устанавливают частичную собственность на людей, на их деятельность и их труд, права на которую принадлежат другим. Эти принципы включают переход от классической либеральной идеи права собственности на самого себя к идее частичных прав собственности на других людей» [Nozick 1974: 172; Нозик 2008: 220. Согласно Нозику, такие либеральные представления не в состоянии обеспечить обращение со всеми людьми как с равными, как с целями в себе.
Как и утилитаризм, они делают некоторых людей просто ресурсами для жизни других, поскольку превращают некоторую часть этих людей то есть их природные свойства ресурсом для всех. Поскольку я имею права собственности на себя, обездоленные природой не могут иметь легитимных притязаний на меня или мои таланты. Это же верно и по отношению ко всем иным принудительным вмешательствам в свободный рыночный обмен. Только неограниченный капитализм может полностью признать мою собственность на себя. Можно суммировать аргументацию Нозика в двух утверждениях: 1.
Перераспределение по Ролзу или любое другое принудительное вмешательство государства в рыночный обмен несовместимо с признанием людей собственниками себя. Только неограниченный капитализм признает собственность на себя. Признание людей собственниками себя является решающим для обращения со всеми людьми как с равными. Нозиковская концепция равенства начинается с прав на себя, но он верит, что эти права предполагают также и наши права на внешние ресурсы, что противоречит идее либерального перераспределения. Было выдвинуто два важных возражения против этой позиции.
Тезисы программы либертарианцев, посвящённые пенсионной системе, в основном носят критический характер по отношению к государственной пенсионной системе как таковой, при этом большая их часть акцентирует внимание на тех недостатках пенсионной системы, которые как раз призвана устранить нынешняя реформа. Либертарианцы поэтапно отказываются от нынешней системы социального обеспечения, финансируемой правительством, и переходят к частной добровольной системе. Правильным и наиболее эффективным источником помощи для бедных являются добровольные усилия частных групп и отдельных лиц. Мы считаем, что члены общества станут ещё больше заниматься благотворительностью, а гражданское общество будет укреплено, поскольку правительство сократит свою деятельность в этой сфере. В 2017 году в соцсетях партии были размещены тезисы о том, что пенсии не нужны вообще: "Пенсионеры — это просто подставка для разномастных политиков, спекулирующих вокруг этой темы, а серьёзных реформ пенсионной системы не будет".
Либертарианцы полностью согласны с ростом средней продолжительности жизни в России и считают, что "благотворительность, социальное страхование и кассы взаимопомощи гораздо важнее государственных пенсий". России, по их мнению, как и другим государствам, вообще не нужна пенсия, на которую можно жить, а нужно лишь пособие, которое позволит не умереть с голоду. По мнению либертарианцев, выплата пенсий нецелесообразна, так как эти средства ложатся тяжким бременем на бюджет и тормозят экономический рост.
Украина как Свободный штат: что означает либертарианство Зеленского
ЛПР — это партия принципов. Главным и основным принципом для всех либертарианцев является свобода, основанная на отсутствии агрессии и принуждения. Лево-либертарианство. охватывает либертарианские убеждения, которые утверждают, что природные ресурсы Земли принадлежат всем на равноправной основе, независимо от или коллективной собственности. Современные левые либертарианцы, такие как Гилель Штайнер. Российские либертарианцы активно участвуют в протестном движении в Москве. Современная Либертарианская партия США сформировалась сравнительно недавно – в 1971 году по инициативе известного американского политического деятеля Дэвида Нолана. это политическая доктрина, полученная путем синтеза прогрессивных элементов демократического социализма и цивилизованного анархизма. Либертарианской в нем является идея автономии личности и административного минимализма. Другие критики говорят о том, что либертарианство поощряет развитие капитализма до уровня, когда самый богатый сможет срастись с властью и организовать олигархию, а от несогласных он сможет защититься за счёт личной армии.
Либертарианство: что это такое и почему его не будет в Узбекистане
| Российские либертарианцы активно участвуют в протестном движении в Москве. Кто они такие? | Первыми идейными вдохновителями либертарианства можно назвать отцов-основателей США. |
| Право-либертарианство | * Либертарианство – совокупность политических философий и движений, поддерживающих свободу как основной принцип устройства общества. |
Почему либертарианство — это не либерализм
Либертарианство (от лат. libertas — «свобода») — совокупность политических философий и движений, поддерживающих свободу как основной принцип. Либертарианство является развитием идей либерализма, окончательно сформулированных в США и Европе в 19 веке, но восходящих и к более ранним работам, в частности к политической философии Джона Локка. А еще Марат — либертарианец, член Либертарианской партии России и член ее этического комитета.
Две проблемы либертарианства
Грядущая эра либертарианства 3. Какие права у нас есть 4. Достоинство человека.
Это один из ключевых текстов анархистско-коммунистического течения, известного как платформизм. В 1968 году во время международной анархистской конференции в Карраре , Италия, был основан Интернационал анархистских федераций для продвижения либертарианской солидарности. Он хотел сформировать «сильное и организованное рабочее движение, согласное с либертарианскими идеями». В Соединенных Штатах Либертарианская лига была основана в Нью-Йорке в 1954 году как лево-либертарианская политическая организация, основанная на Либертарианском книжном клубе. В Австралии Sydney Push была преимущественно левой интеллектуальной субкультурой в Сиднее с конца 1940-х до начала 1970-х годов, которая стала ассоциироваться с ярлыком сиднейского либертарианства. Среди ключевых интеллектуальных фигур в дебатах о Push были философы Дэвид Дж.
В 1969 году французский платформер- анархо-коммунист Даниэль Герен опубликовал в 1969 году эссе под названием «Либертарианский марксизм? Либертарианские марксистские течения часто берут начало в более поздних работах Маркса и Энгельса, особенно в « Грундриссе» и «Гражданской войне во Франции». Они подчеркивают марксистскую веру в способность рабочего класса определять свою судьбу без необходимости создания революционной партии или государства. Либертарианский марксизм включает такие течения, как автономизм , коммунизм советов , левый коммунизм , леттризм , новые левые , ситуационизм , социализм или варварство и операизм , среди других. В 1974 году журнал « Либертарианский коммунизм» был основан в Соединенном Королевстве группой внутри Социалистической партии Великобритании. В 1986 году анархо-синдикалист Сэм Долгофф основал и возглавил издание Libertarian Labor Review в Соединенных Штатах, которое решило переименовать себя в Anarcho-Syndicalist Review , чтобы избежать путаницы с право-либертарианскими взглядами. Индивидуалистический анархизм в США Основная статья: Индивидуалистический анархизм в Соединенных Штатах Джозайя Уоррен , которого некоторые считают первым американским анархистом Коренные анархистские традиции в Соединенных Штатах были в значительной степени индивидуалистическими. В 1825 году Джозия Уоррен узнал о социальной системе утопического социалиста Роберта Оуэна и начал говорить с другими в Цинциннати об основании коммунистической колонии.
Когда эта группа не смогла прийти к соглашению о форме и целях предлагаемого ими сообщества, Уоррен «продал свою фабрику всего через два года работы, собрал свою молодую семью и занял свое место в качестве одного из 900 или около того овенитов, которые имели решил стать частью населения, основавшего Нью-Хармони , штат Индиана ". Уоррен назвал фразу « стоить предельную цену » и «предложил систему оплаты людям сертификатами, указывающими, сколько часов они отработали. Они могли обменивать купюры в магазинах по местному времени на товары, на изготовление которых уходит столько же времени. Он проверил свои теории, основав экспериментальный магазин «труд за труд» под названием « Магазин времени в Цинциннати», где торговля велась с помощью трудовых купюр. Магазин оказался успешным и проработал три года, после чего был закрыт, чтобы Уоррен мог продолжить создание колоний, основанных на мутуализме, включая Утопию и Новое время. После того, как New Harmony потерпела неудачу, Уоррен сместил свою «идеологическую лояльность» с социализма на анархизм, «что не было большим скачком, учитывая, что социализм Оуэна основывался на анархизме Годвина». Уоррен широко известен как первый американский анархист, и четырехстраничная еженедельная газета «Мирный революционер», которую он редактировал в 1833 году, была первым издаваемым анархистским периодическим изданием, для предприятия, для которого он построил свою собственную типографию, отлил свой собственный шрифт и произвел собственную типографию. Каталонский историк Ксавье Диес сообщает, что преднамеренные общинные эксперименты, впервые начатые Уорреном, оказали влияние на европейских анархистов-индивидуалистов конца 19-го и начала 20-го веков, таких как Эмиль Арман, и на созданные ими преднамеренные сообщества.
Уоррен сказал, что Стивен Перл Эндрюс, анархист-индивидуалист и его близкий соратник, написал наиболее ясное и полное изложение собственных теорий Уоррена в «Науке общества» , опубликованной в 1852 году. Эндрюс ранее был связан с движением фурьеристов , но после того, как стал познакомился с творчеством Уоррена. Как и Уоррен, он считал принцип «индивидуального суверенитета» чрезвычайно важным. Он синкретизировал аболиционизм в Соединенных Штатах, свободную любовь, духовный универсализм, Уоррена и Фурье в грандиозную утопическую схему, которую он назвал универсальной пантархией. Последние стали такими же известными, как и самые известные фурьеристские коммуны Брук-Фарм в Массачусетсе и Северо-Американская Фаланга в Нью-Джерси - фактически, Новое время стало откровенно печально известным за «Свободную любовь» и, наконец, рухнуло под волной скандалов. Эндрюс и Виктория Вудхалл были членами печально известной секции 12 Первого Интернационала, изгнанной Марксом за анархистские, феминистские и спиритуалистические тенденции. Для американского историка-анархиста Юнис Минетт Шустер «[i] очевидно, что прудонский анархизм можно было найти в Соединенных Штатах, по крайней мере, в 1848 году, и что он не осознавал своей близости к индивидуалистическому анархизму Джозии Уоррена и Стивена. Перл Эндрюс.
Уильям Б. Грин представил этот прудонский мутуализм в его наиболее чистой и систематической форме ». Уильям Батчелдер Грин был мутуалистическим анархистом-индивидуалистом XIX века, министром унитариев , солдатом и сторонником свободного банковского дела в Соединенных Штатах. Грин наиболее известен своими работами Mutual Banking , в которых предлагалась беспроцентная банковская система; и трансцендентализм , критика философской школы Новой Англии. После 1850 года он стал активным участником трудовой реформы. Он был избран вице-президентом Лиги трудовой реформы Новой Англии, «большинство членов которой придерживались схемы взаимного банковского обслуживания Прудона, а в 1869 году президентом Массачусетского профсоюза работников».
Грядущая эра либертарианства 3. Какие права у нас есть 4. Достоинство человека.
В анархо-капиталистическом обществе правоохранительные органы, суды и все другие службы безопасности будут предоставляться конкурентами, финансируемыми из частных источников, а не путем налогообложения, а деньги будут предоставляться в частном порядке и на конкурсной открытой рыночной основе [16]. Поэтому личная и экономическая деятельность при анархо-капитализме регулируется частным законом, а не политикой. Философия анархо-капитализма была сформулирована в середине двадцатого века экономистом австрийской школы и либертарианцем Мюрреем Ротбардом. Ротбард придумал этот термин и считается основателем данного течения. Он объединил подход свободного рынка австрийской школы классический либерализм с точкой зрения прав человека и отказался от государства, как и американские индивидуалистические анархисты XIX века, такие как Лисандр Спунер и Бенджамин Такер хотя Ротбард отверг анархизм и антикапитализм , наряду с трудовой теорией стоимости [17]. В ротбардианском анархо-капитализме сначала будет реализован взаимосогласованный либертарианский «правовой кодекс, который был бы общепринятым и которому обязуются следовать суды» [18]. Этот правовой кодекс должен будет признавать суверенитет личности и принцип ненападения. Основная статья: Минархизм «Государство — ночной сторож», или минархизм, является моделью государства, единственными функциями которого являются предоставление гражданам военных, полицейских и судебных услуг, защищающих их от внешней агрессии, краж, нарушения контрактов , мошенничества, и гарантирование соблюдения законов о собственности [19] [20] [21]. Британия XIX века была описана историком Чарльзом Тауншендом [en] в качестве классического примера такой формы государства [22]. Роберт Нозик получил Национальную книжную премию в категории «Философия и религия» за свою книгу «Анархия, государство и утопия». В ней Нозик утверждал, что только минимальное государство, ограниченное узкими функциями защиты от «агрессии, мошенничества, кражи», может быть оправдано, как не нарушающее права людей. Основные статьи: Джорджизм , Геолибертарианство Джорджизм англ.